№ 32. Сотрудник Братства св. Гурия. 12 июня 1910 года

(Прощальное слово курсистам выпуска 1910 года).

Прощаясь с вами и отпуская вас в жизнь на дело пастырское, – если Господь удостоит вас Своей милости вверить вашему попечению души человеческие, – я хочу сказать вам несколько напутственных слов, а в вашем лице и тем моим ученикам, которые ранее вас окончили здесь своё обучение.

За последнее время приходится часто слышать, что пастырское служение становится с течением времени всё более и более трудным, что пастыри св. Церкви подвергаются ныне почти открытым издевательствам и оскорблениям. Вот – чтобы укрепить вас на перенесение скорбей пастырских, я и хочу сказать вам несколько слов.

Если ныне пастырское служение трудно, то помните твёрдо, что оно было таким всегда и не было времени, когда бы оно было лёгким. Оно и сейчас, и всегда, легко только для тех, кто не понимает той страшной ответственности пред Богом и пред людьми, которую несут на себе пастыри. Господь, когда оставлял Своих учеников и давал им последнее наставление, то предупреждал, их, говоря: «если мир вас ненавидит; знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если вы бы были от мира; то мир любил бы своё, а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир» (Ин. 15:18–19).

Да и не только пастыри, но и все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы (2Тим. 3:12). Таково общее положение жизни земной. Так было всегда, так оно пребывает и ныне. И это служители церкви должны знать твёрдо и к этому должны быть готовы, укрепляясь на врага только святым Крестом и молитвой. Никакие земные силы и вообще никто на земле не в состоянии ослабить этой страшной борьбы греха и злобы против жизни благодатной и против служителей Христовых.

Но предупреждая вас о предстоящей для вас борьбе с миром, я хочу вам сказать несколько слов о том, что мы не должны с своей стороны подавать ни малейшего повода к тому, чтобы мир имел основание к нашему осуждению. Иначе говоря: мы не должны быть, хотя бы в слабой степени, виновниками чужих грехов.

Для того наша жизнь должна быть всецело христианской, полным осуществлением Христовых заповедей. А Он, Господь и Учитель наш сказал: «Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я точно то. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг-другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам (Ин. 13:13–15). А в другом месте Он говорил о Себе: Сын Человеческий не для того пришёл, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу свою для искупления многих (Мф. 20:28).

Усвойте твёрдо этот взгляд на своё дело, на цель своей жизни! Если вы идёте на пастырский подвиг, если вы решаетесь идти за Пастыреначальником – Спасителем нашим, то имейте единую цель: вместе с Господом послужить и отдать всю жизнь свою для спасения тех, кого Господь вам вверит.

Итак, пастырство это – только служение и только самопожертвование! Настойчиво предупреждаю вас об этом, чтобы вам в вашей деятельности не переживать ни разочарований, ни мучительного раздвоения совести, ни укоров от «внешних».

И если только вы будете соблюдать эту заповедь апостола: не стремиться господствовать над наследием Божиим, но подавать пример стаду, только тогда вы будете достойно принадлежать к церковной иерархии. Обращаю ваше внимание на это слово, которое давно вам известно и обозначает: священную власть. Вам святая Церковь, по милости Божией, может быть, скоро предоставит власть, право пасти словесное Божие стадо. – На чём власть и право ваше будут утверждаться? На словах Господа: «дадеся ми всяка власть на небеси и на земли: шедше убо научите вся языки»... (Мф. 28:18).

Господь получил власть от Отца Своего и передал её священной иерархии церковной. И она этой властью пользуется до тех пор, пока исполняет заветы Господа и Учителя своего. Но если иерархия забывает о величайшей заповеди, полученной ею от Господа: «кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий – как служащий», иначе говоря, если иерархия забывает о своих обязанностях и, уподобляясь земному начальствованию, начинает заботиться только о правах своих, то лишается и благодатной помощи свыше и власти над душами человеческими. Иерархия, как духовная власть, от Бога полученная врачевать немощных, переходить в какую-то грешную иерократию⁴, ни на чём не основанное стремление силой восполнить то, чего никакая земная сила сделать не в состоянии.

Вот, возлюбленные мои ученики, и бойтесь наипаче этого самообмана, бойтесь подмены Христовых святых заповедей, человеческими грешными преданиями и обычаями, бойтесь, чтобы служение Христово не помрачилось в вашем представлении желанием господствовать над наследием Божиим. Бойтесь этого, потому что это будет самым большим несчастьем вашей жизни, это будет и нарушением заповедей Божиих, и утратой вами церковных идеалов, ибо иерархия, как власть, полученная от Бога, нисколько не похожа на земное начальствование: иерархия – не иерократия!

Иерархия – учреждение Божественное, иерократия – это полное извращение церковного учения об иерархии, это грех некоторых членов иерархии нашей пред церковью.

Кончаю, братия мои, последнее своё назидание к вам, прошу вас и умоляю: простите грехи мои пред вами, все они – грехи неведения, потому что намерения моего не было сделать зло вам. Но если мы, здешние учители ваши и грешные, то при вас всё-таки остаётся во всей силе ваша обязанность: всё, что в этом храме и при ваших занятиях, вам велели соблюдать, соблюдайте и делайте, только по делам, если эти дела дурны, не поступайте, греху не подражайте; так некогда Христос учил народ, предостерегая его от грешных учителей.

Епископ Андрей.

II.

Мы видели на примере А. С. Хомякова до какой степени истинный христианин может быть проникнут церковностью, до какой степени всякий мирянин должен любить церковные установления и по этим церковным установлениям располагать всю свою жизнь. – И жизнь всех праведников Божиих и имела главной свою отличительной чертой то, что она была проникнута церковностью, духом св. Церкви. Всякий шаг их жизни, всякое дело их неизменно носило печать истинно-церковного дела, освящено было церковной молитвой, направлено было к осуществлению церковных целей. И поэтому можно говорить как об общей норме духовной жизни, что чем более сторон своей жизни человек отдаёт руководству церкви, тем выше он становится в нравственном отношении и тем крепче сама церковная жизнь.

Но в полную параллель к этому общему принципу нужно знать и другой, касающийся уже не отдельного члена Церкви, но и всей церковной жизни: чем более сторон своей жизни христианское общество подчиняет Церкви, тем более жизнь этого общества приближается к церковному идеалу. Иначе говоря, через соблюдение церковных установлений (дисциплинарного характера) достигается церковное благополучие. И наоборот: падение церковной дисциплины в христианском обществе – это явный признак церковного неблагополучия. Вот этот период церковного неблагополучия мы и переживаем в настоящее время, потому что в существе дела ныне церковной дисциплины почти нет в церковной жизни, влияния этой дисциплины на общество вовсе не замечается! Поэтому же упало и внутреннее церковное одушевление, внимание христиан к их личной духовной жизни и к церковным нуждам.

Блаженный Августин так рассуждает о значении дисциплины церковной: слово дисциплина происходит от латинского слова, обозначающего: учиться (discere).

«Дом учения есть Церковь Христова.

Чему же здесь учат? а также для чего учат? Кто учащиеся и кто учит?

Учатся здесь тому, как надобно хорошо жить, чтобы прийти к жизни вечной; учатся – христиане; учитель – Христос.»

Вследствие этого Церковь и её представители всегда заботились, чтобы церковная дисциплина была всегда в полной силе, – чтобы в этой церковной школе церковной жизни было и учеников как можно более, и чтобы они учились как можно лучше. Эта церковная дисциплина, как средство к соблюдению церковного порядка, почиталась «спасительным кормилом во время бури», потому что она охраняла церковное благополучие, и всякий, кто нарушал дисциплину, признавался разрушающим это церковное благополучие⁵.

С этой точки зрения посмотрим на нашу церковную жизнь. Какие церковные законы, церковные правила живут сейчас в церковно-общественном сознании современных мирян? Какие стороны жизни общественной подчинены церковному влиянию? Наконец, по крайней мере, в каких случаях общество справляется с учением и мнением церкви?

На эти вопросы как-то странно и отвечать, и, конечно, ответ должен быть единственный: никаких сторон жизни наших христиан Церковь не имеет на своём попечении и никакими мнениями Церкви по общественным вопросам жизни никто не интересуется...

И, как это ни грустно, но это так!

Нынешнему христианскому обществу более или менее известно единственное дисциплинарное правило, это – устав Церкви о постах или вообще о пище. И мы решительно затрудняемся указать ещё какую-нибудь сторону жизни христианской, которая хоть в незначительной степени была бы включена в сферу церковности. Но ведь чем далее, тем более и эта последняя – указанная сторона жизни христианской выходит из-под церковного надзора: интеллигенция наша совсем уже не знает святых постов и нарушает их без всякого угрызения совести; и простой народ под развращающим влиянием интеллигенции перестаёт знать посты.

В отношении отправления Богослужения Устав церковный ещё имеет силу, но и тут приходится отметить, что если не буква богослужебного устава, то дух его всё более и более утрачиваются в сознании современных христиан.

Приведём несколько примеров.

Всякий, конечно, знает, что содержание праздника в богослужении отображается в стихирах, которые и раскрывают то или иное церковное торжество и в которых прославляются святые угодники Божии. И поэтому содержание бдения, например, на праздник Благовещения Пресв. Богородицы ни в одном слове не похоже на бдение воскресное, а остаются неизменными лишь ектении.

Таков устав. – А его исполнение вот какое: обыкновенно во всех приходских храмах стихиры празднику не только не поются, но даже и не читаются, и от всего богослужения остаются неизменно только ектении. Таким образом, всё поэтическое разнообразие церковных песнопений, вся красота праздничной службы совершенно пропадает. Остаётся от богослужения только, так сказать, рамка, а сама картина – совершенно теряется.

В отношении времени богослужебный устав нарушается тоже до полного его извращения. Например: когда бдение отправляется вечером, то приходится слышать в 8 ч. вечера: «исполним утреннюю молитву». В других местах бдение отправляется утром, – и тогда приходится слышать ещё большую несообразность: «исполним вечернюю молитву», т. е. за прошедший уже вечер. В некоторых местах отправляется литургия преждеосвящённых даров в 7–8 часов утра! Здесь получается тоже величайшая несообразность: вечерня следующего дня отправляется в 7 часов утра.

И православные христиане так уже привыкли ко всем подобным нарушениям богослужебного устава, так «смирились», что ни откуда не слышно никаких протестов, – напротив все очень довольны!..

И единственно у кого из православных ещё соблюдается и богослужебный устав и есть нечто похожее на церковный склад жизни, – это у православных старообрядцев (единоверцев). Они ещё дорожат этим древне-православным церковным укладом жизни, а среди остальных православных христиан уже ничего подобного нет.

Настолько в настоящее время ослабела церковная дисциплина, настолько ничтожно влияние церковных узаконений на современную жизнь православных христиан.

Так сократилось взаимо-общение и внутреннее одушевление в церковно-общественной жизни православия: так православные христиане растеряли даже само представление о церковности.

Церковник.

В жизни почти всех миссий ощущается один крупный недостаток, – это отсутствие деятелей, людей, специально дело изучивших и ему служащих. Нет, кажется, ни одной миссии, где этот недостаток не чувствовался бы с большей или меньшей остротой.

Между тем такой недостаток почти в полной мере можно было бы восполнить, если бы отцы начальники миссий, заранее избрав себе будущих помощников, отправляли их на Казанские миссионерские курсы для специальной подготовки к миссионерской службе. Такие случаи уже неоднократно имели место в прежние года в некоторых миссиях: и, разумеется, это было для дела только полезно.

Полезно было бы это и для миссионерских курсов, потому что создало бы такой состав слушателей, который был бы занят только своим любимым делом и не развлекался мыслью, что-де, может быть, «учишься, учишься, а потом всё-таки к настоящему делу не попадёшь».

Такое вообще тяжёлое настроение для всякого дельного человека тяжело вдвойне и лишает его энергии. Поэтому, если бы с каждой из приволжских епархий были отправляемы на Миссионерские курсы хотя по три стипендиата, то и жизнь их была бы гораздо содержательнее и цельнее, равно и миссии много выиграли бы, получив более сильных деятелей.

* * *

Но есть одна сторона этого вопроса, которая мало заметна, но даёт себя, однако, чувствовать и между проч. своей глубокой несправедливостью. Дело в том, что Спасо-Преображенский монастырь, содержащий здания Миссионерских курсов, едва ли будет в состоянии долго иметь на себе это послушание. Помимо того, что вследствие этого братия монастыря всегда и во всём себя ограничивает и не имеет ни просторного, ни ремонтированного помещения; но и вообще монастырь, затрачивая свои средства на содержание курсов и не имея оборотного капитала, не может держать своего хозяйства на подобающей высоте. Между тем, он, Спасо-Преображенский монастырь, содержит учебное заведение, обслуживающее весь приволжский край и почти все православные сибирские миссии, и никакой ни откуда субсидии не получает. Вот если бы на курсах были слушателями Епархиальные стипендиаты, то этот денежный вопрос по содержанию курсов потерял бы значительную часть своей остроты. – Таким образом, с введением этого нового способа обеспечения миссий деятелями, обеспечилось бы и содержание их источника; и Спасо-Преображенский монастырь за свои безмездные двенадцатилетние труды получил бы нравственную награду и поощрение, к дальнейшим миссионерским трудам.

Насколько можно считать выяснившимся состав будущего Казанского Миссионерского Съезда, настолько выясняется и характер будущих его работ. Правда, эти работы предусмотрены утверждённой Свят. Синодом программой и с этой стороны съезд едва ли много может дать нового; но нет сомнения, что направление всей деятельности съезда принадлежит ему исключительно и в этом отношении он может проявить и много инициативы и достаточно творческого таланта.

Стоит этого лишь захотеть и на это решиться.

Впрочем, на такое решение с необходимостью должна побудить съезд сама «программа» съезда, утверждённая высшей духовной властью. – Если мы внимательнее её рассмотрим, то она представляется совершенно невыполнимой для того состава съезда, который определился. Действительно, членами будущего съезда будут лица исключительно духовные или служащие по духовному ведомству: преосвященные Архипастыри, священники и г.г. статские миссионеры. Другие ведомства от всякого участия в деятельности будущего миссионерского съезда совершенно отказались. Это сделано ими конечно, не без достаточных оснований, но для выяснения общего русского дела в Приволжье это – большой недостаток.

Ведь по важности переживаемого нами ныне времени, съезд должен быть не только миссионерский, а съезд русский. Должно быть созвано междуведомственное совещание, как помочь общерусскому делу в Приволжском крае.

Это по непостижимым для простого русского гражданина причинам не состоялось. И съезд оказался исключительно миссионерский, хотя с программой, несравненно более широкой, чем можно было бы дать для съезда миссионерского. Как это случилось, – судить не нам...

Но если программа отпечатанная не может быть выполнена удовлетворительно, то те её части, которые касаются церковной жизни, должны быть поставлены более широко, чем мы видим в этой программе, – местами она должна быть просто дополнена. И вот какими пунктами она может быть и должна быть расширена:

1, методика собеседований с магометанами;

2, развитие церковного проповедничества в сельских приходах, как лучшее условие церковно-приходского благополучия;

3, о благочинии в храмах и около храмов; надзор за этим;

4, приучение православных к семейному прочтению утренних и вечерних молитв, дневного евангелия и пр.;

5, значение в деле миссии уездных наблюдателей церковно-приходских школ.

Это такие церковные нужды, для удовлетворения которых не требуется никакой высшей санкции. Всё может быть сделано в этой области церковной жизни, так сказать, домашними средствами, – и это большое преимущество таких постановлений пред противоположными совершенно очевидно.

Однако сделав всё, что нужно в области исключительно церковной, будущий съезд не должен уклониться и от того, чтобы оценить с церковной точки зрения и всё оно, то вообще в жизни имеет место и в частности деятельность других ведомств. На пример те §§ программы, которые касаются народного просвещения, должны быть очень серьёзно рассмотрены и ещё серьёзнее мотивированы будущие решения съезда, чтобы они были убедительны.

Например, очень интересно знать мнение съезда, способны ли наши нынешние земские школы их обычно безыдейно-космополитического тона бороться с татаризацией. Допустим, что магометане настолько сделаются культурными и терпимыми, что будут отдавать детей своих в земские школы. Это произойдёт даже не в далёком будущем, – сомнения в этом вопросе едва ли могут иметь место. Но если это пожелание наших либералов осуществится, то что получится в смысле обрусения инородцев?

Наше мнение таково, что будет один чистый минус в общегосударственном русском деле. Там, где татары будут учиться с русскими в земской школе, там произойдёт, конечно, личное знакомство учащихся и каждая национальность останется при своих убеждениях. Но если напр. в Чистопольском, Тетюшском уездах среди чуваш или в Царевококшайском среди черемис в земских школах будут учиться стойкие в своём национализме татары рядом с бесхарактерными и дряблыми детками других инородцев, там будет происходить совершенно открыто и может быть даже на русском языке татаризация этих маленьких инородческих поколений.

В таком случае земская школа, ныне интернациональная по духу, будет для общерусского дела совершенно – бесполезной (если не более того).

Вот такие вопросы жизни, которые выходят из непосредственной компетенции духовного ведомства, если будут на Миссион. Съезде освещены и иллюстрированы достаточно убедительно, то, конечно, его голос прозвучит достаточно авторитетно и будет, несомненно, услышан.

Но нужно бы ещё несколько подобных вопросов по обстоятельнее разрешить, чтобы работы будущего съезда можно было счесть вполне законченными.

Русский.

Текущий 1910 год, по двум выдающимся мероприятиям на пользу инородческого дела, несомненно, будет отмечен на страницах истории христианского просвещения инородцев Волжско-Камского края, как один из выдающихся годов. Мы разумеем занятия Особого Совещания по инородческим вопросам при Министерстве внутренних дел, происходившие в январе месяце текущего года и предстоящий с 13 по 26 июня инородческий Миссионерский Съезд.

О занятиях Особого Совещания при Министерстве мы не имеем достаточных сведений, так как кроме кратких, отрывочных сообщений, своевременно печатавшихся на страницах газеты «Колокол» и более обстоятельных, но не законченных сообщений оренбургской татарской газеты «Вакт», отчётов о занятиях этого Совещания в печати не появлялось. Означенные Совещания при Министерстве, происходившие с участием некоторых выдающихся знатоков инородческого быта и видных административных лиц, судя по кратким газетным сообщениям, были посвящены всестороннему освещению инородческого дела в Поволжье. Ввиду этого весьма желательно, чтобы занятия Миссионерского Съезда не были в значительной своей части, повторением занятий упомянутого Совещания при Министерстве. Во избежание этого повторения, Казанскому инородческому Съезду необходимо уделить наибольшее внимание на внешней, административной стороне инородческого дела, а внутренней-вопросам организации миссии, выяснению методов ведения миссионерских бесед. Просматривая программу вопросов, подлежащих обсуждению Миссионерского Съезда в г. Казани, нельзя не заметить в ней весьма важного пробела в этом отношении

В параграфах этой программы мы видим, что составителями её обращено должное внимание на разработку вопросов о историческом прошлом инородцев вообще и на историю христианского просвещения их – в частности, на современное религиозно-нравственное состояние их, влияние ислама и язычества на инородцев, юридическое положение их среди отступников и проч. (Отд. I, § 1–4).

Далее, в отделах II, III и IV отводится значительное число параграфов рассмотрению системы христианского просвещения инородцев, в особенности же – внешних мероприятий в дел просвещения инородцев и организации миссионерского дела. Но мы совершенно не видим в программе вопросов, касающихся живого дела миссии, не видим вопросов о том, как сеять семена христианского учения в души, заражённые магометанскими и языческими заблуждениями, с чего начинать эти беседы, как их вести и на что обращать большее внимание, а также – какими средствами пользоваться в борьбе с пропагандой ислама и язычества. Казанский инородческий Съезд привлечёт, несомненно, лучшие выдающиеся миссионерские силы, людей опыта, поэтому обмен мнений по вопросам миссионерской методики даст немало поучительного для большинства деятелей миссии, что особенно важно в переживаемое нами время вероисповедной свободы, когда меры чисто внешнего административного характера утратили своё значение и борьба с заблуждениями иноверия возможна только путём проповеди слова Божия.

Одним словом – если в программе не будет сделано дополнений, то Съезд не уделит надлежащего внимания весьма важной стороне миссионерского дела – миссионерской методике.

Наша литература по инородческим вопросам, сравнительно с литературой западноевропейской, вообще не может похвалиться богатством, но особенно бедна она по вопросу о методах ведения миссионерских бесед; при том статьи, касающиеся этого предмета, найти весьма трудно и не каждому миссионеру возможно, так как они напечатаны на страницах богословских журналов и епархиальных «Известий» прежних лет.

Специальных руководств для ведения миссионерских бесед с магометанами и язычниками мы не имеем, между тем руководственные указания в миссионерском деле, особенно для начинающих миссионеров, крайне необходимы.

Как известно, мусульмане в этом отношении имеют перед нами преимущество, так как мусульманская литература имеет немало изданий на арабском, турецком и татарском языках, направленных к опровержению христианского учения; в беседах с миссионерами мусульмане пользуются и анти-христианскими сочинениями на русском языке западных писателей; кроме этого существуют заграничные издания на русском языке апологетических сочинений ислама, как например, «Жизнь и учение Мухаммеда или Дух Ислама», Берлин 1902 г., изд. Гуго Штейница и др. Ввиду этого ведение бесед с более или менее образованными мусульманами требует от миссионера не мало знаний и опыта. Впрочем, руководственные указания будут не лишними и в беседах с рядовыми мусульманами, которые всегда бывают достаточно вооружены знанием нападок на христианство, а также – смелостью и дерзостью.

Бывший в 1894 году съезд учителей и законоучителей инородческих школ в селе Янцеварах, Лаишевского уезда, под председательством покойного миссионера о. Василия Тимофеева, в предложенных обсуждению съезда 67 вопросах с особенной ясностью обнаружил потребность руководственных указаний для рядовых деятелей миссии – учителей инородческих школ и духовенства.

В заключение нельзя не пожелать, чтобы предстоящий инородческий Миссионерский Съезд, в интересах дела, восполнил указанный пробел и отнёсся к нему с должным вниманием, как к вопросу первостепенной важности.

Свящ. С. Багин.

В Козмодемьянском уезде о. Иоанн Кронштадтский пользуется среди многих чуваш известностью, и они относились к нему, когда он был жив, с глубочайшим почтением и уважением. Когда в 90-х годах прошлого столетия, нежданно-негаданно дважды заезжал приснопамятный о. Иоанн Кронштадтский в село Ильинскую Пустынь, Козмодем. у., то окрестные чуваши, каким-то образом узнавши, что он в Ильинском храме служит, съехались в несметном количестве, чтобы посмотреть на него и получить благословение. Знаю некоторых чуваш, обращавшихся к нему письменно с просьбой о молитве. Есть и такие, которые были у него в Кронштадте.

Несомненно – этим благоговейным почтением чуваш Козм у. к о. Иоанну Кроншт. и воспользовались «иоанниты». Они года три тому назад (молодые женщины или девицы) явились в Козм. у. (с. Больш. Сундыри, Б. Карачкино и др.) с проповедью об о. Иоанне, как воплотившемся Иисусе Христе. Устраивали среди чуваш собрания, беседы, творили нечто вроде моления пред портретом о. Иоанна и возжигали свечи. На увещания священников прекратить кощунственные выходки и на доказательства их, что един есть Ходатай Бога и человеков Иисус Христос, однажды воплотившийся от Пресвятой Девы Марии, «иоанниты» отвечали полнейшим издевательством и называли публично в лицо антихристом приходского пастыря.

Прошлым летом пишущему эти строки пришлось встретить «иоаннитов» в своём приходе. Здесь были один мужчина и две женщины. Мужчина типа не русского и с акцентом тоже не русским занимался продажей номеров «Кронштадтского маяка», где велась полемика с Киевским Миссионерским Съездом и Первосвятителем Русской Церкви, Митрополитом Антонием, и сочинений о. Иоанна Кронштадтского. Между прочим, некоторые сочинения о. Иоанна (кажется его Евангельские Беседы) переплетены были в роскошный переплёт с золотым тиснением на нём «Евангелие о. Иоанна Кронштадтского».

Женщины же продавали на жести большие портреты о. Иоанна и маленькие, в виде икон на шнурках.

На вопрос – «не иоанниты ли они» – мужчина уклончиво и, видимо смущённый и как бы задетый за живое, ответил: «а вы как полагаете? – ведь Иисус Христос в о. Иоанне, и он в Нём!»

Правда, ещё не заметно влияния «Иоаннитов» на чуваш, хотя и называют какого-то прогорелого кулака-яичника последователем «иоаннитов», видимо желающего поправить свои делишки своей пропагандой и, конечно, сборами, но всё же низкий пока уровень чувашского христианского миросознания, при беспечности пастырей и настойчивости пропагандистов, может найти удобную почву для распространения среди чуваш секты «иоаннитов».

Священник Транквиллин-Земляницкий.