№ 7. Сотрудник Братства св. Гурия. 17 января 1910 года

Наша миссия, как известно, делится на внутреннюю и внешнюю; внутренней миссией принято называть проповедь православия в инославии, а внешнюю миссию составляют все проповедники слова Божия среди иноверцев.

И та, и другая миссия по нынешним временам не может похвалиться большими успехами; правда, присоединения к православию бывают и из инославия, и из магометан, и буддистов (в Китае и Японии), но в то же время встречаются и отпадения от Церкви. И в то время, как присоединения бывают одиночные, отпадения бывают большей частью массовые, особенно в иноверие.

Такое явление замечается очень давно и всегда оно вызывало безграничную скорбь среди православных. Но – дело от этого нисколько не поправлялось, и отпадающие, несмотря ни на какие убеждения, почти всегда упорствовали в своих заблуждениях и навсегда покидали ограду святой Церкви. Так называемые „увещания“ решительно ни к чему не приводили и не приводят за редкими исключениями.

Здесь то, в этом наблюдении, и обнаруживается ошибочное направление в деятельности нашей миссии. Это направление можно охарактеризовать – погоней за отступниками. – И это ошибка – чрезвычайно важная и для православия вредная.

Правда, все мы христиане должны заботиться, да не погибнет кто-либо „из малых сих“, мы должны заботиться не о торжестве каких-либо теорий или систем, а вот об этом несчастном ближнем нашем, „впавшем в разбойники», т. е. впавшем в сети анти-православной пропаганды. Это так. Но за всем тем – „несть добро отъяти хлеба чадом“, и оставлять их голодными. А именно это сейчас и наблюдается в нашей миссии, в нашей церковной деятельности.

Пока у нас не замечается нигде религиозных запросов, пока „всё благополучно» и пока православные в религиозно-нравственной жизни довольствуются скудной пищей, оставленной им в воспоминание от школы, – об них никто и не думает, никто и не позаботится об утолении в полной мере их духовного голода. Но вот началось в той или другой местности религиозное брожение... Тогда и начинаются уже бесполезные в большинстве случаев – „увещания». Увещания только отступников, а православные – по-прежнему остаются в жалкой беспомощности, предоставленные своим силам в искании пути к своему спасению.

Таким образом, во время этой погони за отпавшими от Церкви, остаются в полной неприкосновенности те условия современной церковной жизни, при которых эти отпадения сделались возможными. Между тем и нужно употребить все меры к тому, чтобы укрепить православие, т. е. создать такие формы церковной жизни, которые охраняли членов церкви от гибельных посторонних влияний.

Нужны церковно-приходские организации, жизнь которых была-бы гарантирована гражданским законом.

Без этих организаций, которые сами следили бы за своей внутренней жизнью, ничего сделать нельзя, и отпадения будут продолжаться. – В нашей церковной жизни и миссионерской деятельности лежит коренная ошибка: мы не заботимся об укреплении в православии самих православных; а это и только это сейчас и необходимо.

А та „миссионерская», случайная, разъездная деятельность, о которой мы читаем в газетах, – она мало полезна в прямом отношении, а косвенно даже отчасти вредна, потому что создаёт фикцию (шумиху) какого-то церковного дела, в существе прикрывая его полное отсутствие.

Нужно отыскать местные церковные силы.

Нужно их организовать.

Нужно их предохранить законом от уничтожения.

Эти сорганизованные духовные силы и будут источником миссии, её опорой.

Иначе – будет продолжаться наша ошибка...

Епископ Андрей.

(Из „Колокола», № 1106.)

Наши крестьяне переселенцы, заселяя пустующие пространства Сибири и Средней Азии, не только несут с собой благосостояние колонизируемого края, но и являются проводниками света Христовой веры в иноверную среду полудиких кочевников. Добрососедское и христианское отношение переселенцев к инородцам – заставляет последних с уважением относиться к русскому имени и православной вере. Можно надеяться, что наши православные крестьяне, неся великую службу государству заселением окраин послужат и Церкви православной, приобщив к ней кочевников. Таким образом, будет искуплен грех небрежения нашего правительства, благодаря которому мусульманство приобрело 5 миллионов киргиз-кочевников.

Киргизы, до принятия русского подданства, не были мусульманами, и только благодаря неразумному усердию одного из генерал-губернаторов Сибири, были приведены на верноподданство России присягой на Коране, признаны магометанами и для утверждения среди них мусульманства к ним назначались фанатичные татарские, муллы. Как ни невероятен этот факт, но он действителен! Только среди богатых и знатных киргиз замечалось и замечается стремление к мусульманству, его культуре, так как это считается признаком интеллигентности. Большинству же киргизского народа и до сих пор чуждо мусульманство; и вся усиленная татаризация, которая ведётся фанатичными муллами, не дала ещё результатов. Киргизы в настоящее время переживают период, исканий, который ведёт к переходу к более высокому религиозному культу.

Оседание кочевников на определённых местах, к чему стремятся киргизы в настоящее время, и будет началом утверждения среди них той или другой веры. Православное государство не должно безразлично относиться к этому, так как присоединение к православной вере миллионов киргиз послужит залогом утверждения в наших сибирских степях русской государственности и обезоружит идею панмонголизма, которая фанатически проповедуется татарскими муллами и киргизской интеллигенцией. Нельзя не скорбеть, что часто наша слепая администрация на местах является сторонником проповедников идеи: „Азия для азиатов (монголов)». Все препятствия, которые встречают наши переселенцы при водворении в степях Сибири, Семиречья и Туркестана, противодействия при переходе киргиз к оседлой жизни на правах русских крестьян – служат яркой иллюстрацией и свидетельством антигосударственной политики некоторых администраторов.

Ошибки прошлого, – присоединение к мусульманству пяти миллионов киргиз, проповедь татарскими муллами при содействии некоторых из представителей русской власти магометанства, предоставление буддийскому монашескому ордену ламаитов прав вероисповедания и пропаганды своего учения среди инородцев Забайкалья, должны быть заглажены теперь, когда панмонголизм становится угрожающим.

Кочевое состояние наших инородцев мало располагало к принятию христианства. Переход к оседлой жизни будет началом приобщения их к христианской Церкви. Необходимо только не выделять киргиз при их землеустройстве в отдельные кишлаки (сёла), а водворять вместе с русскими крестьянами на переселенческих участках. Совместная жизнь киргиз с православными крестьянами и является вернейшим средством к тому, чтобы киргизы были просвещены светом православной веры. Это необходимое условие православной миссии среди инородцев, и правительство должно обратить на это особое внимание. Выделять же киргиз в отдельные кишлаки я считаю громадной ошибкой. Каждое кочевье и кишлак имеют своих пауков. Таким элементом в степях Сибири являются татары, в Семиречинской, Сыр Дарвинской областях – сарты. Это самые беспощадные эксплуататоры мирного и доброго киргизского народа. От их цепких лап можно освободить киргиз только в том случае, если последние будут среди русских, более культурных и более способных парализовать вредную деятельность татар и сартов. Другим, условием успешности государственной миссии среди инородцев является в каждом посёлке храм с назначением причта. На это указывал ещё в 1869 году ген.-губернатор К. П. Кауфман. В своём отношении к обер-прокурору Святейшего Синода гр. Толстому он писал: „на окраине, где с православной верой соприкасается мусульманство, нельзя без ущерба для государственной религии и её значения забросить, так сказать, православную паству. Кроме чисто религиозного значения, неустройство паствы влияет весьма вредно и на прочность нашего положения в мусульманском крае. Желая фактами доказать превосходство христианской цивилизации над магометанством мы должны обнаружить прежде всего полную и всецелую преданность требованиям нашей веры и никак не довольствоваться бедными часовнями и молитвенными домами с недостаточным количеством священнослужителей и убогой обстановкой при богослужении. Бедность и заброшенность наших церквей и отсутствие торжественности, требуемой правилами при богослужении, действует весьма вредно как на русских, органическая связь которых с родиной поддерживается только верой, так и на мусульман, которые имеют мечети и полную возможность точно исполнять требования своей веры». Из этого ясно видно, насколько необходимо обставить религиозную жизнь наших переселенцев возможно лучше.

Тяжело и обидно в православном русском государстве, на ряду с убогими православными молитвенными домами, видеть величественные мечети магометан. На печальное состояние церквей в колонизуемых районах обратил милостивое внимание Государь Император Александр III, которому благоугодно было на отчётной записке ген.-ад. Розенбаха начертать: „Пора привести в должный вид православные церкви! Действительно стыдно!»

Член Г. Думы свящ. А. Трегубов.

То страшное время, которое сейчас переживает наша св. Русь и в гражданском и в церковном отношении, невольно заставляет задуматься над вопросом, что же будет дальше? Что будет с Россией, которая поделилась на партии, где каждая партия сама себя защищает, одинаково забывая о России, как целом? Что будет с Церковью православной, которая переживает страшные времена, когда колеблющиеся в вере и сомневающиеся, находясь под чужими злобными и клеветническими влияниями, покидают ограду церковную.

Есть над чем задуматься, есть основание за многое опасаться...

Но ни одну минуту не нужно падать духом или отчаиваться! Ни на минуту! Нужно только трудиться и трудиться, не опуская рук. Трудиться должны все: и пастыри, и паства; – вся Церковь, единым сердцем и едиными усты умоляя Господа о помощи.

Такое состояние церковной жизни, которое переживаем мы, было и в церкви католической, во времена развития протестантства и отпадений от католичества. И вот как католики откликнулись на отпадения от их церкви, – их пример в высокой степени достоин полного внимания со стороны всех сынов православной церкви русской. Вот как поступили католики:

„Не одним только открытием миссионерских школ и подготовкой дельных миссионеров, даже не одной только проповедью среди язычников и не одной только словесной борьбой с лжеучением ограничилось католичество. Религиозная жизнь забила ключом среди всех слоёв населения в католических странах. Появилось бесчисленное множество книг, газет и журнальных статей апологетического, полемического и экзегетического содержания. Оставшиеся верными католической церкви, не только отдельные лица, но и народы приняли живое и непосредственное участие в борьбе со врагами своей веры и своего упования. Было учреждено множество церковных Братств, союзов, обществ, товариществ, дружеств, конгрегаций по всем католическим государствам. Были религиозные общества мужей, юношей, детей, женщин, девиц, академистов гимназистов, мастеровых, купцов и т. п. Появились общества: Милосердых сестёр (в Нанси), Английских дев, сестёр Божественного промышления, конгрегация всесвятейшего Искупителя, множество обществ св. Марии и пр. Некоторые из этих обществ и конгрегаций, как напр. лазаристы и конгрегация мирских священников, преследовали непосредственно миссионерские цели, другие служили им косвенно, помогая миссионерским станам своими щедрыми пожертвованиями, отправляя в миссионерские страны учителей и учительниц для обучения в миссионерских школах детей новообращённых из язычества, посылая докторов, фельдшеров, аптекарей, „братьев» и „сестёр» для миссионерских госпиталей, педагогов –для устроения миссионерских сиротских домов, приютов и богаделен.

Всем хотелось показать, что к католикам обращена заповедь Христова о любви к погибающим. Вспоминая об этом времени в истории католической миссии, немецкий писатель Ветцер говорит: Трудно решить, кому принадлежит первенство на этом поле миссионерской деятельности; равным образом трудно решить и то, какая из наций католической Европы наиболее энергично и ревностно содействовала миссии, так как в этом отношении и итальянцы, и немцы, и испанцы, и португальцы, и французы имеют одинаковое право спорить о первенстве. Впрочем, если иметь в виду конечный результат общей миссионерской деятельности, то, само собой разумеется, первенство нужно признать за испанцами и вместе за немцами, так как именно они достигли громадных и наиболее прочных результатов. Большая часть Америки и часть океана были обращены в христианство испанцами и немцами. В частности Австрия, а из её провинций (наших почти губерний) в особенности Богемия отправили в Новый Свет бесчисленное множество миссионеров, действовавших в Америке, на Филиппинах, на островах Марианских и Каролинских“. (из кн. прот. Буткевича о католич. миссии).

* * *

Таково значение церковно-общественной жизни и инициативы. Целые страны, как мы видим, были обращены ко Христу частными обществами, объединившимися около Христовой Церкви и пожелавшими служить слову Божию. Такое одушевление всего церковного общества необходимо в настоящее время и на Православной Руси. Общество верующих должно само интересоваться распространением и укреплением христианского учения среди неверующих; общество должно указывать нашим „миссионерам», где они должны усилить свою миссионерскую ревность, где грозит опасность церковному делу. И если Богемия, маленькая австрийская провинция, организовала целые отряды миссионеров, то отчего бы не постараться сделать что-нибудь подобное и в наших губерниях?

Что же касается наших „миссионеров по должности», то при их повышенных мнениях о своих достоинствах, при их способности писать более, чем делать, при их маленьком интересе к большому делу миссии, – от этих миссионеров ждать успехов миссии совершенно невозможно.

Мне пришлось быть участником встречи двух официальных миссионеров; один был не очень важный провинциал, другой – совсем важный столичный деятель. Первый хотел после десятилетней разлуки рассказать второму о нуждах миссии, поведать своё миссионерское горе... Наивный! Он воображал, что его хотя бы выслушают... Ничуть не бывало. Его встретили холодным „здравствуйте» и – гробовым молчанием.

– Вы, может быть, меня не узнали? решился спросить глупый провинциал.

– „Как же-с, узнал», последовал лаконический ответ. И на этом оборвалась беседа двух церковных деятелей, кончился обмен мнений по миссионерским вопросам, – единственный в десять лет!!

Разумеется, при таком единодушии и одушевлении наших миссионерских властей, наша миссия долго будет оставаться в самом безотрадном состоянии.

Единственное спасение её – в развитии церковно-приходских православных организаций, в общем одушевлении всего церковного общества.

Е. А

Сиятельнейший граф,

Милостивый Государь!²⁶

Считаю долгом, хотя весьма прискорбным, сообщить Вашему Сиятельству некоторые новые сведения о положении отступничества.

В деревне Нижнем Азяке, Казанского уезда, издавна находится крещёно-татарская школа, в которой учителем Андрей Васильев. В прошлом году частью в этой деревне, а более в другой – Верхнем Азяке, отделённом от Нижнего Азяка только оврагом, проявилось отпадение, а перед тем отпали жители тоже недальней деревни Яваш. В Явашах живут ново-крещённые, а в обоих Азяках старо-крещённые татары.

В нынешнем году, когда Андрей Васильев приехал, 30 сентября, в Азяк, его никто не хотел пустить на квартиру –это всё благодаря давлению отступников, которые умышляли отказом в квартире выжить его из своей деревни. Насилу удалось ему упросить бывшего своего хозяина, доброго старика усердного к христианству, но и то за увеличенную плату. Ученики также стали уклоняться от Андрея, – стоило труда и хлопот, чтобы собрать человек пять крещёных, да ещё троих русских, а прежде в этой школе училось до 30 мальчиков.

Недавно был татарский пост – рамазан, по случаю которого магометанская ревность отступников проявилась резче. В Явашах и Верхнем Азяке в домах устроили мечети и поставили из своих же односельцев мулл и азанчеев. Аккуратно пять раз в день азанчеи взбирались на кровлю домов-мечетей и кричали призыв на молитву; множество народа собиралось в мечети творить намаз – богомолье. В обеих деревнях – Верхнем Азяке и Явашах, – домах в двух или более, принялись учить ребят магометанской грамоте учительши-магометанки. Всё это соблазняет не отступивших ещё формально. И у них в редком доме остались иконы, прочие поснимали их со стен и спрятали. В деревне Янасале, Лаишевского уезда, отступившей в 1871 же году, точно также держали магометанский пост, кричали азан, собирались на моленье и учили детей магометанской грамоте; там ещё кое как держится и наша школа. Замечательно, что после 1866 года отпадение совершается удобнее прежнего. Прежде, по крайней мере, подавали прошения на Высочайшее Имя, а ныне просто заявляют о своём отпадении волостному правлению, и дело считают оконченным.

В Симбирской губернии, по достоверным слухам, обнаружилось движение между крещёными чувашами, которые во множестве отпадают в магометанство. К этому, между прочим, чуваш располагает и то, что отступники находят для себя приятной свободу от содержания духовенства и от всякого стеснения в религии. В одной деревне, населённой примерно на половину крещёными чувашами и татарами-магометанами, большая часть чуваш отпала в магометанство. Один чуваш просватал свою дочь за чуваша, но когда этот сделался магометанином, то старик выдал свою дочь не за того, а за другого, не отпадшего чуваша. Сельский староста-татарин созвал сходку, и на ней всячески обругал старика за предпочтение пред магометанином человека, держащего веру черную, скверную, прибил его и ещё взял с него 20 рублей. Началось дело, которое около 10 минувшего сентября, разбиралось в Симбирском окружном суде. Присяжные заседатели обвинили подсудимого по всем пунктам и в том числе – в порицании православной веры, но суд не утвердил их приговора. Говорят, что это произвело сильное влияние, тем более что разбирательство производилось при открытых дверях – татар набралось множество и всё больше из той местности, где происшествие совершилось и где волнуются чуваши. Действительно, так торжественно заявленный взгляд окружного суда не может не иметь значения. Дальнейших последствий я не знаю, но полагаю, что искра, брошенная в порох, не останется без взрыва.

Итак, отступники настойчиво и энергично ведут своё дело вперёд, а новые наши учреждения иногда бывают либеральны. Скажу при этом кстати, что и бывшее Казанское дело о муже Халитове чуть было не погибло, его спасло только самое незначительное большинство присяжных. Двигатели отпадения в прошлом году, в Казанской губернии, заарестованные полицией, были освобождены прокурорским надзором, за недостатком положительных и точных улик в совращении других; но в делах религиозных, равно как и в политических, где люди действуют скопом, едва-ли и возможно ожидать данных вполне удовлетворительных в смысле уголовного права.

При рискованности судебного процесса в применении к делам по отступничеству, было бы весьма опасно пускать подобные дела по скользкому пути; потому что наш неуспех в процессе обращается в пользу и поощрение отступникам. Исключительно же административный порядок не современен и притом, по правде говоря, иногда может быть слишком крут и произволен. Остаётся обратить все усилия на испытанное уже мирное и безобидное средство – распространение христианского образования между крещёными татарами, и на него не щадить денег. В этих видах я и решаюсь просить Ваше Сиятельство усиливать и усиливать Казанскую крещёно-татарскую школу, как основу и исходный пункт всей образовательной системы для крещёных татар. В настоящее время было бы весьма нужно денег на печатание татарских переводов, которых у нас накопилось уже довольно много. Если бы в сумме министерства на низшие училища оказался остаток, то не было ли бы возможности вознаградить школу за издержки на отпечатывание 3600 экземпляров часослова, которые с переплётом простирались до 800 рублей. Один экземпляр этого часослова имею честь вместе с сим препроводить по тяжёлой почте, как образчик наших учебных изданий.

Как уже сообщалось в „Сотруднике”, черемисская секта кугу-сорта отличается строгостью жизни и безусловной трезвостью в противовес пьянству „руссковеров“, как черемисы пренебрежительно зовут тех из своих сородичей, которые проводят жизнь свою и без церкви, и без молитвы, но зато с постоянным пьянством.

Итак –„русская вера“, по представлению черемис, неразрывна с пьянством...

Это наблюдение до такой степени обидно для русского уха, до такой степени страшно в отношении и миссии, и Церкви, что и говорить об этом больно. Точно какой-то ужасный кошмар тяготеет над русской жизнью и над русской Церковью... Выходит так, что черемисы знают русскую веру, а совсем не знают христианской, не видят её примеров. Но зато примеров „русской веры“ – сколько угодно! Я видел целые черемисские деревни пьяными. Я видел толпы пьяных женщин-черемисок, видел одну из них бесстыдно пьющую вино из горлышка бутылки на крыльце казённой (!) русской лавки с казённым вином.

А рядом кругосортинцы – безусловные трезвенники! – Но ныне ещё замечается нечто совершенно невозможное ни с какой точки зрения. Шинки и шинкари получили распространение небывалое. Торговля вином везде и всегда производится совершенно открыто, почти безбоязненно. И около пьяных родителей торговать начинают дети! – Далее этой „культуры» идти уже некуда; но и в церковном отношении это так ужасно, что пастыри Церкви должны употребить всю мудрость чтобы дело Церкви не уронить в глазах неверующих.

Что тут делать при таком глубоком разъедающем влиянии на народную жизнь алкоголя?

Как пастырь церкви должен отнестись к этой развращённости нравов вследствие того, что народная душа отравляется водкой и становится не способной к восприятию христианских истин?

Пастырь Церкви должен словом и житием своим бороться против этого зла. В храме за богослужением и вне, богослужения, дома, на улице, в собраниях, – одним словом везде и неослабно должна греметь неумолкающая проповедь против пьянства. Пастырь должен устраивать общества, чтения, отвлекающие народ от, водки, организовать общественные работы по праздникам на бедных и пр. пр. Одним словом, нужно использовать все средства ко спасению людей, погибающих в пьянстве. Но если уже ничто не помогает, то против упорных грешников должна быть направлена вся сила церковной епитимии и все её виды. Пусть несчастный инородец, не способный собственным умом овладеть всей истиной христианства, – пусть для него будет ясно разграничены и очерчены жизнь церковная и жизнь русских грешников. А нынешнее её смешение, нынешнее отсутствие церковной дисциплины крайне пагубно влияет и на жизнь самой Церкви и на миссионерскую деятельность; получается впечатление, что Церковь молчаливо может смотреть на такое вопиющее зло, как развращение водкой детей и что это нисколько не противоречит церковным правилам жизни.

Итак, пастыри, будьте на страже! Не бойтесь, что ваши проповеди будут на первых порах не очень сильны и красноречивы; не стесняйтесь этим, а немедленно выступайте с живым словом о жизни, около вас бьющей ключом; говорите, вещайте слово истины Христовой, обличайте, настаивайте ,,благовременне и безвременне“, но спасайте вверенные вам Богом души от соблазна и дайте возможность миссии что-либо делать. А при современной действительности успехов миссии ждать трудно.

Епископ Андрей.

Принято думать, что инородцы, живя среди русских людей, научаются христианской жизни. Обыкновенно предполагается, что русский в отношении религиозном выше инородца. Действительность часто говорит иное.

Главную часть языческого богослужения инородцев составляют кровавые жертвы. Эти жертвы в Верхотурском уезде признают не только вогулы, но и русские. Вогулы совершают эти жертвы в честь Господа нашего Иисуса Христа, Божией Матери, святого Николая Чудотворца, которые в представлении вогул являются белыми добрыми и строгими шайтанами. Священники борются против этого зла, но ничего не могут поделать против него, потому что одиноки. Русские простолюдины в данном случае нисколько не помогают священнику. Один русский торговец на обличение священника, направленное против вогульских кровавых жертв, сказал: „вогульские жертвоприношения в честь Бога и святых угодников представляют собой не иное что, как подражание тем же православным“. – Очевидно, вопрос о миссии среди инородцев должен ставиться параллельно с вопросом о миссии и среди русских.

Н. Н-ий.

(„Туркест. Курьер“ 1909, № 12).

Крупная ошибка русско-киргизских школ состоит в том, что киргизские мальчики учатся (в Туркестане) мусульманской грамоте по сартовским книгам... Таким образом мы сами идём на встречу сартам и играем им в руку по ассимилированнию киргиз. Между тем киргизский и сартовский языки, принадлежа вообще к разряду тюркских, настолько различны, как одного славянского корня русский и болгарский.

В настоящее время наблюдается особое массовое „осартивание» киргиз, близко живущих к кишлакам. Получается особый тип „чалаказак“ (смесь сарта с киргизом). Такой тип уже с фанатизмом сарта, и в большинстве случаев – с большим – является зачастую кулаком населения и ревностным ненавистником русско-туземной школы.

В ассимилировании киргиз сильно влияют сартовские книги и школы, поучившись в которых, киргиз выходит с запасом сартовской закваски... Нельзя не удивляться несчастной канцелярской волоките в деле образования киргиз. А сарты всё продолжают работать на счёт ассимилирования. Нет, как можно более школ нужно дать способным киргизам – единственному аборигену Туркестана, собственно относящемуся к попечениям правительства о его умственных нуждах.

Перепечатывая эту характерную заметку г. Андреева, мы хотим указать, что русские ошибки везде одни и те же. Везде, и в Приволжье, и в Сибири, и в Туркестане – в разрешении инородческого вопроса мы поступаем, не изучив, достаточно дела, не достаточно познакомившись с обстоятельствами.

Ведь статья Андреева mutatis mutandis – горькая правда для определения всей русской политики и по отношению к восточным инородцам!

Обозреватель.