№ 25–26. Сотрудник Братства св. Гурия. 15 мая 1910 года

Его Высокопреосвященство, архиепископ Владивостокский и Камчатский Евсевий в первый день Св. Пасхи осчастливлен был следующей Всемилостивейшей телеграммой Государя Императора:

,,Их Величества и Я благодарим вас, владыко, за поздравления, всецело сочувствуем и желаем дальнейшего успеха Камчатской миссии и иеромонаху Нестору. Николай II."

Означенная телеграмма последовала в ответ на всеподданейшую телеграмму архиепископа Евсевия, отправленную из Владивостока в великую субботу в 7 ч. вечера, следующего содержания:

„Царское Село. Его Императорскому Величеству Государю Императору.

Милостивое внимание Вашего Императорского Величества и Их Императорских Величеств Государынь Императриц к Камчатскому миссионеру иеромонаху Нестору и к Камчатской миссии вообще усугубили для меня радость праздника Пасхи. Всепочтительнейше приветствуя Ваше Императорское Величество и всё Августейшее Семейство с сим светлым праздником и повергая к стопам Вашего Величества свои верноподданнические чувства, дерзаю принести Вам, Всемилостивейший Государь и Их Величествам Государыням Императрицам безграничную благодарность за Царские милости, излитые на Камчатскую миссию.

Вашего Императорского Величества верноподданный и богомолец Евсевий, архиепископ Владивостокский и Камчатский».

* * *

Такое известие принёс № 88 газеты „Дальний Восток». И это известие лучшая награда Казанским Миссионерским Курсам, потому что иеромонах Нестор (Анисимов) был учеником этих курсов, по окончании которых и уехал в Камчатку проповедовать Христово Евангелие камчатским дикарям. Воистину нет большей радости, как видеть учеников своих „ходящих в истине», а отец иеромонах Нестор своей любовью к святому делу миссии, своей самоотверженной работой даёт своим учителям полную радость... Сам благоверный и боголюбивый Царь наш обратил внимание на отца Нестора и удостоил его Своими милостями, а вместе с ним и всю Камчатскую миссию. И как трогательны и величественны эта Царская ласка и это внимание любвеобильного Царя к смиренному труженику на ниве Божией!

И то полное доверие, которое оказал Святитель Владивостокский архиепископ Евсевий своему скромному послушнику, уполномочив его на всё доброе, принесло великие плоды. Свободный для всего доброго отец Нестор и сделал всё то, что сделал он – без всяких канцелярских сношений и резолюций. Владыка Евсевий благословил отца Нестора: „делай», а о. Нестор сделал всё, что мог.

Воистину на нём исполнилась давно известное слово: „буква убивает, а дух животворит» (2Кор. 3:6).

Там, где в святом деле вообще, а в миссионерском в особенности, есть доверие и дух животворящий, там можно ждать и расцвета миссии, а где только ,,буква“, там вся миссия сводится к рапортам, резолюциям, запросам ответам по канцелярии и пр.

Дай же, Господи, многая лета Благочестивейшему, Самодержавнейшему Царю нашему Православному, Императору Николаю Александровичу и Его верным слугам, посвятившим свои силы на служение святой Церкви Православной.

Дай, Господи, сил и разума и наставникам Миссионерских курсов выпускать таких деятелей миссии, как отец Нестор. Такие воспитанники – лучшая награда для воспитателей. И разумеется, воспитательная сторона жизни на курсах, как важнейшая, и должна быть поставлена безупречно. Между тем приходится желать иногда, чтобы эта сторона жизни курсов была ныне лишь достаточно хорошей.

Е. А.

(Продолжение⁸⁶).

Некоторое неудобство для совершения церковного богослужения на инородческих языках испытывается только в приходах с смешанным населением из инородцев и русских; на это главным образом и напирает корреспондент Каз. Телеграфа (№ 5078), употребляя при этом громкое слово „инородческое засилье» и ещё ироническое „мода на инородчество». Очевидно он не знает или притворяется незнающим, что такой же „моде на инородчество“ в древнее время начала христианства у славян мы и сами обязаны всем нашим славянским богослужением, что у нас в России в 1800-х годах и раньше мода эта выстрадана была православной русской церковью среди массовых отпадений от неё крещёного инородчества в ислам и даже в язычество. Отпадения эти заставили церковную власть обратить серьёзное внимание на христианское просвещение инородцев, как оказалось, совершенно не знавших христианской веры, ни слова не понимавших в церковном богослужении и потому уклонявшихся как от него, так и от всех вообще церковных обрядов и таинств. Признавая церковное богослужение одним из главных и могущественнейших средств к духовному просвещению народа, церковные деятели принялись тогда сначала за переводы по крайней мере некоторых важнейших молитв и частей богослужения. В 1830 г. указом от 31 мая св. Синод дозволил пение некоторых св. песнопений на инородческих языках при самом богослужении в церквах. В 1846 г. Государь Николай I повелел перевести на татарский язык всё православное богослужение для ослабления отпадений крещёных татар. За совершение богослужения на инородческих языках единодушно высказывались и крепко стояли все заинтересованные делом инородческой миссии наши мудрые святители, митрополит Иннокентий Московский, Григорий Петербургский, архиепископы Казанские Филарет и Антоний Амфитеатровы, Палладий, Павел и Владимир, здравствующий Макарий Томский и др. В 1883 г. от 15 января св. Синод издал о совершении богослужения на инородческих языках уже общий указ для всей русской церкви. В этом указе находим определение и касательно смешанных приходов: на те случаи „если с инородцами в церкви присутствуют русские“, признано полезным соединять пополам или в известных пропорциях богослужение и на славянском и инородческих языках».

Не мешает при этом иметь в виду и то, что указанное неудобство в смешанных приходах много смягчится сравнительно небольшим количеством таких приходов. Наши инородцы любят жить особняком, свои со своими, часто даже крещёные с некрещёными. И сам автор рассматриваемой корреспонденции в доказательство своего „засилья инородцев» нашёлся привести лишь такие примеры, которые нельзя назвать особенно удачными, примеры приходов с ничтожным процентом русского населения, – из писаря, просвирни, кузнеца, содержателя харчевни и мелочного лавочника, и ещё одного прихода, где среди причта из инородцев замешался один русский дьякон. Эти русские и жаловались автору на „инородческое засилье“. Кузнец жаловался, что его ребята стали говорить ломаным русским языком. Содержатель харчевни должен был отдать детей в соседнюю русскую школу, потому что дома школа инородческая; жаловался и на причт, – ходят де к нему с крестом и св. водой и поют всё по-тарабарски, хотя они учились петь и по-славянски, и спели бы, если бы хозяин попросил их о том. Сирота дьякон, переживший шестерых попов (см № 5088), с похвалами отзывался о первых четверых из русских, что они ночей не спали от забот о приходе, церковь устроили с золотым иконостасом, 100 пудовый колокол повесили на колокольне, участвовали в постройке земской школы, о последних же двоих из инородцев говорил, что они только разрушали дела предшественников, сын одного из них, пьяница, и колокол разбил, а другой священник сам попал под суд за то, что однажды отслужил преждеосвященную литургию без освящённых св. Даров. Не верить последнему сказанию почтенного о. диакона мы не имеем никакого повода: мало ли бывает дурных людей и в среде русского духовенства? Но сделать из подобных фактов общие выводы о негодности того или другого духовенства, конечно, будет незаконно. Нельзя всё-таки не обратить внимания на слишком уже большой контраст между тем и другим духовенством, выставляемый о. дьяконом, – не искусственный ли он?

Население указанных приходов представлено совсем обруселым, хорошо понимающим русскую речь. Автор спрашивал прихожан, довольны ли они, что у них и духовенство и учитель инородцы; в один голос отвечали: „русский надо, русский хотим быть». Но из самого ответа уже видно, насколько они успели обрусеть, а их женщины и дети, с которыми дети кузнеца разучились говорить по-русски, вероятно и вовсе не понимают русского языка, как это постоянно замечается в инородческих селениях. О том, чтобы такие обруселые инородцы, которые „русский хотят быть», могли понимать славянское богослужение, не совсем понятное, как мы видели, и для коренных русских, разумеется, нечего и говорить. Они, очевидно, сами не понимают, чего им надобно, и заявления их не имеют никакого значения. Для совершения же богослужения на инородческом языке, конечно, всего пригоднее священно и церковно служители из инородцев же. „Сродственная душа священника из татар, писал Н. И. Ильминский в статье о татарском богослужении, звучит особыми тонами, влекущими, пленяющими,“ каких татарин не услышит в татарском языке русского человека. Мы вовсе не против того, чтобы в инородческих приходах служили русские священники и псаломщики, действительно хорошо изучившие местный язык, душевно любящие свою малокультурную паству и заботящиеся об её христианском просвещении; мы утверждаем только вместе с Н. И. Ильминским, что инородцы для таких приходов лучше и полезнее. Русскому человеку, по крайней мер взрослому, по словам Н. И. Ильминского, почти невозможно достигнуть совершенного знания инородческого языка; в богослужении он выдаст себя акцентом, не ясным, не правильным произношением слов и может производить не выгодное, хорошо ещё, если не комическое, впечатление на присутствующих в церкви инородцев, особенно не совсем твёрдых в вере и церковности. Почтенный языковед поэтому даже предостерегал русских знатоков инородческих наречий, что бы они не очень храбро брались читать и говорить на этих наречиях. Но спрашивается: много ли найдётся между духовенством вполне удовлетворительных знатоков местных инородческих языков?

Среди инородческого „засилья“ корреспонденту „Телеграфа» всё-таки удалось найти один отрадный для него русский оазис, – приход с русским священником о. Николаем (вероятно псевдоним), который всей душой стоит против „моды» на инородцев. Священствует он в своём инородческом приходе уже третий десяток лет, знает местный язык не хуже своих прихожан (собаку в нём съел, по его выражению), любит свою паству до того, что два раза отказывался от предложения других лучших приходов, и сам любим прихожанами. В церкви он служит по-русски, хотя

и дьякон, и псаломщик при нём инородцы; впрочем, кое-что отправляет в богослужении и по-инородчески: „я сам знаю, говорил он, что служить по-русски и что по-инородчески». В школе (земской) Закон Божий в одном отделении преподаёт тоже по-русски, а в другом отделении – учитель инородец по-инородчески, хотя все ученики уже давно говорят по-русски и скучают от его инородчества. „Посмотрите на моих инородцев, говорил о. Николай, указывая на успехи своей деятельности, сами увидите, что не без пользы русский человек работает среди них». Всё это прекрасно, не совсем ясно только то, всё ли это прекрасное обязано деятельности о. Николая, или кое-что нужно отнести к деятельности других, наприм. хоть учителя школы инородца. Корреспондент „Телеграфа» не заметил, что о. Николай немножко хвалится и немножко привирает, а заметить это легко, потому что он, как человек не совсем воспитанный, делал это довольно прозрачно. Во всём своём благочинии из 33 членов всех принтов он насчитал только 4 русских (интересно бы знать, где это благочиние), и все эти инородцы инородствуют, наприм. на съездах, о том, инсинуирует о. Николай, что теперь пока есть одни пастыри из инородцев, а скоро явятся и архипастыри, а там и митрополиты. В заключение беседы с корреспондентом, он обещал ещё изложить кое-что письменно и исполнил это обещание в большом письме, которое, по свидетельству корреспондента, „проливает свет на запутанный вопрос о просвещении инородцев.» Посмотрим, что это за свет.

Заверив в своей любви к инородцам, о. Николай пишет корреспонденту „Телеграфа» (№ 5109): „Нас, русских деятелей, считают врагами (?) инородцев только деятели инородческие, а для самих инородцев мы являемся истинными друзьями. Обычными обвинениями против нас выставляют наше незнание якобы того языка, на котором говорят наши прихожане... Насколько эта ложь лжива сама в себе, могу судить хотя бы на своём собственном примере, Я поступил во священники к инородцам в то ещё время, когда не было ещё моды на инородческих просветителей. И среди нас (священников и дьяконов) не было ни одного инородческого просветителя (sic). С любовью вспоминаю счастливое то время и со скорбью гляжу на настоящее... Заразившись инородческой модой, всех успели выжить русских деятелей. А ведь они, в том числе и я, конечно, знали инородческий язык. И знали настолько, что сумели выпустить из инородцев столько образованных деятелей, сколько в последующие годы не дали нашей матушке России сами инородческие деятели».

Нужно удивляться, зачем это о. Николай вздумал так явно, выражаясь его слогом, лгать и морочить добрых людей вроде корреспондента „Казанского Телеграфа“, пользуясь их малой осведомлённостью в истории христианского просвещения инородцев. О каком таком счастливом и любезном ему времени говорит он? Такого времени никто не знает. Судя по тому, что он служит третий десяток лет, время это должно падать на 1880-е г., и допустим, даже на 1870-е годы; может он хорошо знать последние 60-е годы, но во всё это время действовала уже „модная“ система Н. И. Ильминского, а о деятельности русских просветителей до этой моды мы имеем и частные и официальные известия совершенно противного характера против того, как её расписывает о. Николай. За этими известиями ходить не далеко; укажу только на отчёты Братства Св. Гурия, на книгу Ильминского о Казанской крещёно-татарской школе и на Обзор деятельности Братства Св. Гурия за 25 лет проф. Машанова, секретаря Братства, где помещена большая часть официальных документов, относящихся к данному вопросу, и частные документы, напр. миссионерские дневники о. В. Тимофеева, к которым надо присоединить такие же дневники о. Малова, письма Н. И. Ильминского и др.

Во всех этих документах рисуется самая печальная картина бездеятельности духовенства, полного пренебрежения делом христианского просвещения инородцев и незнания ни языков этих инородцев, ни их религиозного состояния. Какие-нибудь Пабал или Янрей, мальчики ученики крещёно-татарской школы, своими детскими речами и чтением своих школьных книжек на инородческом языке вносят в свои деревни такой свет христианского просвещения, какого жители этих деревень никогда не видывали от своих русских пастырей. Богослужение или общеупотребительные молитвы на тех же языках в первый раз дают понять тёмным людям, ни слова не понимавшим в церкви за русским богослужением, кому и о чём молятся христиане. И это уже не ложь, а действительность, засвидетельствованная многими свидетелями очевидцами.

П. Знаменский.

(Окончание будет).

I

В числе пунктов программы, подлежащей обсуждению будущего Съезда деятелей по инородческому просвещению, есть один особенно важный; это § о школьном деле среди инородцев. И очень хотелось бы по этому пункту выслушать на будущем Съезде не случайный взгляд, не ряд висящих в воздухе пожеланий, а хорошо разработанную программу развития школьного дела в Приволжье.

Но ранее составления программы нужно очень строго и определённо установить, какой тип школы наиболее нужен для инородцев в настоящее время, какая школа представляется более нужной для Государства.

Это вопрос высокой государственной важности. Нельзя успокаиваться на мысли, что школа та или другая только „открыта» и что там чему-нибудь, но всё-таки учатся. Теперь, во время обострившейся борьбы за культурное влияние России, нужно обучение не чему-нибудь и как-нибудь, а должны быть строго установлены и методы, и программы просветительных учреждений. При выработке, а главное при осуществлении этих программ, нужно употребить все возможные меры к тому, чтобы не повторялись никогда старые ошибки русской обрусительной политики. А эти ошибки иногда имели чисто анекдотический характер. Вот несколько примеров подобных „ошибок»; и эти примеры мы приводим не почему-либо другому, как только с желанием, чтобы никогда ничего подобного нигде не было.

В Оренбурге в своё время было открыто училище для киргиз. Главным же инспектором её был назначен татарин-магометанин. Как ближайший начальник, этот татарин сразу татаризировал всю школу; вся прислуга была набрана из татар, кушанья были татарские, ученики брили голову, праздновали пятницу, а по воскресениям учились магометанскому вероучению и татарскому языку. Мало того: в библиотеку были набраны татарские книги предпочтительно пред русскими!

Тут всё замечательно: и отатаривание на казённый счёт киргиз и само приглашение татарина в воспитатели и эта библиотека и – вся русская администрация. Но насколько местная Оренбургская администрация легкомысленно пренебрегала русским делом среди киргиз, настолько центральные власти русские не ведали, что творили: в число обязательных предметов в киргизской школе был введён татарский язык!...

Любопытна ещё справка из истории Оренбургской гимназии. Она заменила собой школу для киргиз; при открытии первой закрыли эту последнюю.

Но программу классической гимназии для киргиз оставили почти такую же, какая действовала в коренной России и вызывала протесты даже русского общества. И получилась такая картина: ученики, не знавшие ещё русского языка, принуждены были учить язык латинский. Разумеется, ничто подобное не мыслимо ныне в такой же степени, как в былые времена, но ошибки и очень серьёзные могут быть (и встречаются) и ныне, а потому вопрос о различных типах школ – вопрос совсем не праздный. И важность его усугубляется особенно тем, что в настоящее время русская культура, в силу каких то роковых недоразумений, должна не столько расширять поле своего воздействия на инородцев, сколько отбиваться от врагов, и в этой борьбе за существование русская культура среди инородцев должна пользоваться всем наилучшим оружием, а не случайно попавшимся под руку.

А самое лучшее культурное средство, – это хорошо поставленная школа. Но какой тип школы наиболее полезен в настоящее время для достижения наибольших среди инородцев успехов христианского просвещения и вместе с ним – русской культуры?

На этот вопрос можно ответить только условно, потому что одна школа хороша в одном месте, а другая в другом. И это даже в одной губернии. Берём ближайший пример: в глухом маленьком уездном городе Ядрине, который представляет из себя большое село, существует уже реальное училище и там громадный процент учащихся инородцы-чуваши. Между тем ничего подобного нельзя себе представить напр. в Мамадыше или Царевококшайске инородческое просвещение в этих городах так низко, что о среднем учебном заведении нормального типа и говорить нельзя: оно будет пустовать (как вышеуказанная классическая гимназия для киргиз).

Какие же школы и какого типа нужны в настоящее время среди инородцев: православных и язычествующих, и живущих смешанно с магометанами?

На этот вопрос мы ответим в следующий раз, а пока скажем, что такие школы не должны носить отпечатка какой-нибудь искусственности и оторванности от жизни; программы их в принципе должны быть признаны подлежащими по местным условиям изменению и дополнению, и уж ни в каком случае не должно быть места бюрократическому принципу единообразия государственной школы.

Школы должны быть приспособлены для жизни, – вот общий принцип; а если какой-нибудь тип школы уже и оправдан жизнью, то такую школу и нужно поддержать.

Епископ Андрей.

В то время, как правительство и государственная дума до сих пор ещё не выработали никаких мероприятий для разрешения в желательном для Государства духе больного мусульманского вопроса, мусульманские руководители продолжают делать своё дело и с замечательной планомерностью проводят в жизнь пожелания, выраженные касательно народного образования на бывших трёх мусульманских съездах. Могучими для этого средствами в руках вожаков мусульманского движения являются мусульманские общества, имеющие между собой органическую связь и находящиеся в постоянных между собою сношениях, и почти полное отсутствие у нас лиц, подготовленных для изучения современного мусульманского движения и верного его освещения.

Последствием такого печального положения дела является постепенное объединение мусульманских народностей, исповедующих лишь одну религию ислама, но различных друг от друга по языку, образу жизни и обычаям. Если раньше ещё представлялась возможность охранить киргиз от татаризации и поглощения этой народности другой, более сильной духом и с ней единоверной, то в настоящее время это важное в государственном отношении дело надо почти считать погибшим. Кроме Ханско-Ставочного татарского общества для содействия культурному развитию мусульман, среди киргиз Тургайской области недавно народились два новые общества, организованные также татарами: одно в городе Актюбинске, другое в городе Кустанае. Первым из этих обществ, как передаёт газета „Вакыт“ (Время, издаётся в Оренбурге) № 537 от 29 октября 1909 года, открыт в Актюбинске новометодный мектеб с четырёх-летним курсом обучения, причём дети три года обучаются по-мусульмански и только четвёртый год по-русски. Учащихся в этом мектебе до 80 человек. В том же городе Актюбинске, Мусульманским Актюбинским благотворительным обществом открыты вечерние курсы для взрослых. Любопытно здесь отметить то, что в городе Актюбинске, также, как и в Ханской ставке, происходила борьба двух течений: старометодного и новометодного. Старометодисты предъявляли следующие требования: 1) чтобы не было мусульманского благотворительного общества, 2) чтобы обучение не велось по новому методу и 3) чтобы не изучался в школе русский язык.

В конце концов, однако партия, старометодистов потерпела полное поражение, вследствие своей малочисленности. Далее, № 547 газеты „Вакыт“ от 21 ноября 1909 года сообщает нам об открытии 10 ноября 1909 года Кустанайского мусульманского благотворительного общества прогрессистов.

В состав Правления, как видно из сообщения названной газеты, вошли исключительно татары. Заинтересовавшись уставом Кустанайского Общества, я предполагал было выписать его из Кустаная через инспектора народных училищ Кустанайского уезда, киргиза Балгимбаева, но случайно я узнал, что устав этот находится в правлении Ханско-Ставочного общества для содействия культурному развитию мусульман (это фактически подтверждает уже раньше высказанные мной предположения о взаимном сношении мусульманских обществ).

§ 1 устава мусульманского благотворительного общества прогрессистов в г. Кустанае, касающийся целей названного общества, гласит следующее:⁸⁷ Благотворительное мусульманское общество прогрессистов в г. Кустанае имеет своей главной целью помогать сиротам, калекам, неимущим больным и престарелым мусульманам г. Кустаная. С этой целью оно должно стремиться, как к поддержанию существования бедных, неимущих и больных мусульман, так и к просвещению детей их преподаванием грамоты, в мусульманских, а если дозволят средства, то и в русских учебных заведениях, Закона Божия и других полезных знаний, дабы сделать из них истинных сынов родины и Царя.

Примечание. Если дозволят средства, то это благотворительное общество также задаётся целью стремиться: к улучшению и развитию культурной и правовой жизни прочих мусульман города Кустаная в духе Манифеста 17 октября 1905 года и к улучшению экономической их жизни. Дабы слиться с русским народом на почве культурной, благотворительное общество всеми зависящими от него способами намерено содействовать образованию вообще детей мусульман г. Кустаная в русских учебных заведениях, при условии преподавания в них мусульманского вероучения учителями-муллами.

С этой целью благотворительное общество может приглашать в число своих членов и для пожертвований жителей мусульман всей Тургайской области. На первый взгляд цели и задачи названного общества кажутся не только симпатичными, но даже вполне желательными. Если же глубже вникнуть в содержание этого §, то мы волей не волей вынуждены будем усомниться в искренности преследуемых названным обществом задач. На таковые размышления наводят нас следующие соображения: главная цель названного общества – давать образование детям в мусульманских учебных заведениях и, если дозволят средства, то и в русских. Подкупает немного в пользу этого общества заявление о желании слиться с русскими на почве культурной. Но что значит слиться на почве культурной? Значит ли это слиться с русским населением на почве общегосударственных интересов, или же только позаимствовать у русских их культуру для того, чтобы остаться нацией обособленной и далёкой от русских по духу и мировоззрению?

Ведь г.г Топчибашевы, Гасан-Бек-Меликовы, Ахтямовы, Джантюрины и др., хотя и воспитывались в русских учебных заведениях, а некоторые из них даже в высших, не только не восприняли идей русской государственности, но наоборот сделались рьяными националистами и проводниками обще-тюркских идей.

Считаю долгом также указать на явные противоречия в § 1 и его примечании. В § 1 говорится, что, если дозволят средства, общество будет стараться дать воспитание мусульманским детям в русских учебных заведениях. В примечании же к этому § говорится, что общество, дабы слиться с русским народом на почве культурной, всеми зависящими от него способами намерено содействовать образованию мусульман в русских учебных заведениях. Стало быть выходит, что в первом случае пожелание условное и нисколько для общества необязательное, второе – категорическое и для общества нравственно обязательное. В конце примечания к § 1-му говорится, что для целей, означенных в примечании, общество может приглашать в число своих членов и для пожертвований жителей мусульман всей Тургайской области. Это значит, что названному обществу, из татар состоящему, на законном основании (устав утверждён и. д. Губернатора Тургайской области) предоставлена возможность широкого воздействия в духе мусульманской партии на киргизское население Тургайской области и быстрой татаризации сего последнего. Насколько это противоречит интересам русской государственности и насколько такое положение дела в корне разрушает все труды и мероприятия инородческих деятелей, направленные к охранению киргизской народности от духовного влияния татар и поглощения сими последними менее крепких в исламе киргиз – и распространяться не приходится: это ясно само собой.

Вновь возникшие благотворительные мусульманские общества в Актюбинске, Кустанае, Ханской Ставке и Красном Яре несомненно совершат свою миссию, касающуюся объединения киргиз с прочими мусульманскими народностями, скорее и вернее, нежели отдельные пропагандисты из татар, наезжающие в степь. Деятельность последних имела и имеет чисто местный характер и в силу их неорганизованности могла влиять только на некоторые районы степей.

О влиянии вообще татар и отдельных из них личностей на киргизские степи мы находим очень интересные сведения в татарской газете „Вакыт“ в № 548 от 24-го ноября 1909 года. „Киргизы, говорится в этой статье, будучи издавна кочевниками, не стремились быть грамотными и грамоте не придавали никакого значения. Если принять во внимание всё, что является последствием нужды в этом мире, не удивительно будет то, что они остались неграмотными. Грамота может развиваться в том месте, где есть соответствующая обстановка, а жители степей лишены возможности стремиться к образованию.

С тех пор, как киргизы стали русскими подданными, они начали устраиваться в сёлах и городах. С одной стороны – сношения их с татарами, а с другой пребывание их в сёлах и городах пробудили в них охоту к обучению.

Первыми учителями киргиз являются татарские мугаллимы.

Эти мугаллимы пробудили в них любознательность. Так как татарские ученики занимались с киргизскими детьми летом, а зимой сами учились, то грамота в киргизской степи шла не так успешно. Однако с течением времени, киргизы, живущие в окрестностях городов и сёл, стали отдавать своих детей в медресе, где киргизы учились не столько с целью приобрести знания, сколько для того, чтобы иметь толстую шею и много лошадей (намёк на должности мулл). Новый метод преподавания (усули джедидь), среди нас татар распространённый, обратил на себя внимание и киргиз, которые мало по малу стали переходить к оседлому состоянию. Некоторые из киргизской молодёжи стали отправляться учиться в Египет и Константинополь, где они знакомились с татарами и их мировоззрением, и благодаря передовым богатым киргизам, которые оказывали помощь молодёжи, грамота стала проникать в среду киргиз. Таким образом киргизы стали постепенно понимать значение образования и мало по малу стали приглашать хороших мугаллимов и стали строить медресе. И в тех медресе, где раньше обучалось 6–7 человек, в настоящее время обучается 60–70 человек“. Далее автор статьи о киргизах продолжает: я уже сообщал раньше о медресе в Каракамышском уезде, теперь же я сообщу сведения о киргизском медресе в Семиреченской области, Копальского уезда. В прошлом году киргизы из рода Маманова, во время возвращения из Мекки, познакомились в Константинополе с неким Файзуррахманом Джихандаром, который получил образование в Египте и пригласили его к себе в мугаллимы. С 1-го сентября прошлого 1908 года Файзуррахман Джихандар начал обучать киргиз, числом до 60 человек, по новому методу. На выпускных экзаменах, происходивших в начале мая, ученики оказали хорошие успехи и вполне заслужили похвалы.

Успешное обучение в медресе Мамановых оказало влияние и на другие медресе. Киргизы стали собирать „зякат“ (ежегодная милостыня или пожертвование в пользу бедных, установленное Кораном, как очищение от греха и состоящее из 40-й или 20-й части доходов товара, имущества и проч.) и на эти средства построили медресе в 8 комнат, которое обошлось в 11 тысяч рублей. В настоящее время (с 1-го сентября там обучается 150 человек), поделённые на пять отделений. Кроме Файзуррахмана в этом медресе есть четыре мугаллима и один учитель. Один из мугаллимов, Ахмед Батрашин Туманлинский, а другой Ахмед-Гирей Абидов, бывший ученик медресе Буби.

Примечание: Медресе Буби находится в Сарапульском уезде, Вятской губернии. Это новометодное медресе, или, вернее сказать, мусульманская восьмиклассная гимназия больше светского, нежели духовного характера. Кроме религиозных предметов, в этом медресе преподаются турецкий язык и турецкая литература, арабский язык и арабская литература, всеобщая история и историческая философия, география, геометрия, тригонометрия, физика, алгебра, естественная история, педагогика, логика, французский, немецкий и русский языки. Бухгалтерия и русский язык преподаются на русском языке, все прочие предметы на татарском. Кто интересуется подробной программой названного медресе, того я отсылаю к газете „Баянуль-Хак“. (Выяснение истины) № 390 от 2 ноября 1908 года, или к газете „Эль-Ислах“ (Реформа) № 47 от 30-го сентября 1908 года. Обе газеты издания Казанского.

Религиозные науки и арабский язык преподаёт Файзур-рахман. В прошлом году они получали жалования 360 рублей, а в нынешнем году 600 рублей. Род Мамановых по образованию стоит несколько выше других киргиз и можно сказать сделал значительный шаг вперёд. Они в настоящее время отатарились, знают хорошо татарскую грамоту и выписывают газеты: „Вакт“ (Оренбургская) „Терджиман“ (Бахчисарайская) „Шуро“ (журнал издаётся в Оренбурге), „Иктисад» (издаётся в Самаре) и „Биржевыя Ведомости“. Киргизы из рода Мамановых пользуются в сравнении с другими киргизами большим почётом, они вполне понимают необходимость образования, сами вполне грамотны и очень ценят татарскую прессу, а молодые торговцы из киргиз живут вполне по татарски. Было бы очень желательно, чтобы и прочие молодые киргизы брали бы пример с этих господ».

Вот что сообщает нам татарская пресса о татаризации киргизской степи, в частности киргиз Симиреченской области, усилиями единичных лиц из татар, теми или другими путями в степь проникающих. Если усилия единичных личностей достигают цели в смысле объединения киргиз с прочими народностями, исповедующими ислам, то татарские мусульманские благотворительные общества в этом отношении будут иметь ещё больший и несомненно верный успех, так как названные общества, обладая солидными капиталами и привлекая к себе в члены киргизское население, будут в состоянии распространить свою деятельность сразу на все степные пространства, способствуя насаждению и развитию татарского образования. При таком положении дела трудно рассчитывать на правильное развитие русского образования и даже приходится высказать серьёзное опасение, как бы и существующие правительственные школы среди киргиз не постигла такая же участь, как школы на Кавказе, которые почти вытеснены национальными татарскими мектебами, открытыми на средства различных мусульманских обществ.

(Продолжение)⁸⁸

Миссионерская практика выработала правила, что при собеседованиях с учёными татарами на первых порах не следует касаться христианских догматов о Пресвятой Троице и об Иисусе Христе, как труднейших, к усвоению которых можно подготовить магометанина лишь постепенно, путём выяснения сначала простейших истин христианства. Сначала рекомендуется беседовать о первородном грехе и греховности всего рода человеческого, о греховности пророков, и так привести магометанина к сознанию необходимости воплощения, для спасения людей, Сына Божия. Можно начинать также беседы с учения о пророках, не касаясь первородного греха, из которых все были греховны и ни один не мог людям дать сил и средств спастись от греха, что приводит к тому же результату. К сожалению нужно сказать, что эти правила возможны и осуществимы только при систематических беседах с татарами, когда миссионер не ограничивается одной беседой, а ведёт ряд бесед. Что же касается случайных, единовременных бесед, которые обыкновенно и приходится вести с татарами, то во время этих бесед необходимо бывает отвечать на всевозможные вопросы и большей частью, именно, на вопросы о Пресвятой Троице и об Иисусе Христе, так как тема беседы намечается не одним миссионером, а и со-вопросником. Между тем татары преимущественно останавливаются на упомянутых догматах, как труднейших, поставляя себя в выгодные условия задающих несложные вопросы, на которые, однако, отвечать без предварительных бесед чрезвычайно трудно. Вот именно это и произошло при моей беседе в семействе муллы.

Хозяйка дома без всяких предварительных разговоров начала задавать вопросы об Иисусе Христе. Если отложить в сторону все неправильности, неточности в её выражениях и толкованиях, то со-вопросничество её можно свести к следующему: „Иисус (Гайса), по вашему учению, Бог; он родился от Марии (по Корану от Мариам – сестры Моисея). Значит до рождения Иисуса у вас не было Бога.“ И далее: „Иисус умер (по христианскому учению), а Бог умирать не может, следовательно Иисус не Бог. Если же Иисус, будучи Богом, умер, то значит после Его смерти вы опять остались без Бога.

Как ни видоизменялся разговор о Спасителе, но в существе дела он в течение всего вечера сводился к выяснению постановленных сейчас вопросов, от которых мои со-вопросники намеренно не отклонялись в сторону, заранее, по-видимому, предвкушая победу.

В самом деле вопросы простые и ясные; их выслушает и поймёт всякий неразвитый инородец. Но поймёт-ли их и усвоит-ли их разъяснение – это сомнительно. Татары это знают хорошо и с успехом пользуются этим орудием для распространения среди инородцев идей ислама и опровержения христианства. Я заметил было, что поставленные вопросы очень трудные и на них можно ответить лишь после предварительных бесед подготовив своих собеседников к усвоению высших истин христианства.

Но жена муллы на это мне заметила: „А сейчас разве ты не можешь ответить. Спроси меня о нашей вере; я всё знаю и на любой вопрос отвечу.»

„Хорошо, ответил я, раскрывая 40-ую гл. Корана. Я буду отвечать на все ваши вопросы.“

Действительно уклониться было невозможно; это значило бы дать повод признать себя безответным. Пришлось коснуться отвлечённых вопросов в беседе с людьми, далеко неразвитыми. Вместе с тем мне хотелось в начале беседы поумерить вызывающий и до некоторой степени победоносный тон моей собеседницы, заявившей, что она всё знает.

Вот ты говоришь, что хорошо знаешь свою веру, обратился я к ней; скажи мне, грешный человек был Мухаммед или нет»?

„Мухаммед (м. е.) не имел греха,» – последовал ответ.

Тогда я прочитал следующие стихи из Корана, где Бог, обращаясь к Мухаммеду, говорит: „Будь терпелив. потому что Бог верен в обетованиях; проси у него прощения грехам своим (сура 40, 57). И ещё: Истинно, мы помогли тебе победить верною победою для того, чтобы простить тебе прежние и последующие грехи твои“ (47, 1–2). – „Что ты на это скажешь, обратился я к собеседнице. Ты говоришь, что хорошо знаешь свою веру, а утверждаешь неправду. Ты сказала сейчас, что Мухаммед был безгрешный человек, а в Коране сказано, что он имел грехи.“

Приведённые стихи из Корана произвели своё действие; она сначала ничего не могла ответить, а затем, перемолвившись с мужем, заявила, что Бейдави (толкователь Корана) говорил, что Мухаммед был безгрешен.

„Так ты, значит, больше веришь Бейдави. чем Корану.»

Нет, ответила она, я верю тому и другому. – Видя растерянность в своей собеседнице и отлично зная, что в справедливости моих слов она всё равно не сознается, сделав решительное заявление, что Мухаммед был человек грешный, я перешёл к другому вопросу.

„А Христос, спросил я её, был грешен или без греха?» „Он, как и другие пророки, не имел греха.»⁸⁹

„Вот это правда, сказал я и привёл на память текст из священного писания: Он (Христос) явися, да грехи наша возмет: и греха в нем несть (1Ин. 3:5). Тоже самое утверждается вашим Кораном и магометанским преданием.

Из всех людей и из всех пророков, продолжал я, только один Иисус Христос безгрешен. Это возвышает его над людьми.

„Нет, опять возразила жена муллы, пророки безгрешны, безгрешны Адам, Авраам, Моисей, Иисус и последний пророк Мухаммед. Все они учили людей истинной вере; кто исполнял их учение, тот угождал Богу и спасался.»

„Вот почему, заметил я своей собеседнице, я и не хотел сначала отвечать на твои вопросы об Иисусе Христе. По вашему учению, вы, следуя заповедям пророков, можете спастись, а по христианскому учению все люди, не исключая пророков, грешны.

Никто не мог спастись от греха своими собственными силами, не могли спасти людей и пророки, потому что они сами были виновны пред Богом за свой грех. Поэтому нужно было выяснить сначала, грешны или не грешны пророки, могли они спасти людей или не могли. Теперь в одной беседе этого объяснить невозможно. Но я тебе из Корана показал, что Мухаммед был грешный человек; он по вашему учению величайший из пророков; отсюда можно заключать, что пророки меньшие ещё более грешны, а потому они и не могли избавить людей от греха. В Коране о греховности каждого из них говорится ясно. Исключение составляет только один Христос.

Вы сами признаете, сказал я, обращаясь к мулле, что Иисус Христос был безгрешный человек. И безгрешен Иисус потому, что Он не простое существо, не обыкновенный человек и не пророк только, а именно воплотившийся для спасения людей Сын Божий.

При этом, называя Иисуса Христа воплотившимся Сыном Божиим, что особенно смущает татар, я пояснил, что Сыном Божиим он называется не в человеческом смысле, а в особом, Божественном. Напр., в Коране сказано, говорил я, что Бог видит, слышит, но как Он видит и слышит, мы этого не знаем. Откровение нам говорит, что Сын Божий рождается от Отца, но как, мы этого представить себе не можем, во всяком случае, не по-человечески.“

„Непонятно, поддержал супругу мулла, для чего понадобилось Богу сходить на землю. Его учение было известно через пророков. Верующие могли спастись, а не верующие должны были пойти в огонь. Да, кроме того, Бог, если бы захотел, мог простить всех.“

Мне снова пришлось распространиться о греховности всего рода человеческого, в силу которой ни один человек не мог быть угодным Богу.

„Что касается твоих слов, заметил я, что Бог мог простить всех людей, то на это я должен заметить, что если бы Бог и простил грехи людей, но ведь люди сами-то продолжали бы чувствовать себя виновными пред Богом за свои преступления и в совести своей страдали бы. Они, как греховные и виновные, не могут приблизиться к Богу.“

„Бог всемогущ, и потому всё может сделать,» сказал мулла.

„Но ты забываешь, мулла, что Бог не только всемогущ, но и свят. Он свят по своей природе и, хотя Он всемогущ, но вопреки своей природе святой, всеблагой, Бог никогда не может, напр., сделать зла, потому что Он тогда перестал бы быть всесвятым, всеблагим. Не может поэтому к Нему приблизиться грешник и преступник, и все люди, как погрязшие в грехе, были далеко от Бога и Его жизни. Вот для спасения их и нисшёл на землю Сын Божий, который принял на себя человеческую природу, соединил человеческую жизнь с Божественной, за правду от злых людей пострадал, указал нам путь к истинной жизни и к Богу и дал возможность людям спастись от греха. Этого, кроме Христа, никто не мог сделать, потому что только Бог мог спасти людей от грехов.“

В это время в разговор опять вмешалась жена муллы, заявив, что она никогда не поверит, чтобы Бог жил на земле, среди людей, как простой человек.

По этому поводу я с своей стороны заметил ей: ваше дело верить или не верить в пришествие Спасителя. Но необходимо признать то, что все люди грешны и не могли спастись только через научение пророков, которые тоже согрешали. Являлась необходимость в сверхъестественной, божественной помощи. В этом убеждают все священные книги и даже Коран, который вы признаёте за божественное откровение. Такая сверхъестественная помощь явилась в лице Иисуса Христа, воплотившегося Сына Божия.»

Времени прошло уже достаточно; между тем я ещё не ответил на вопросы, поставленные в начале беседы. Поэтому я обратился к своим хозяевам с такими словами: „Время уже позднее, но мне не хотелось бы оставить без ответа вопросы, которые вы дали мне в начале беседы, поэтому возвратимся к тому, с чего мы начали.»

(Продолжение будет).

Я. Коблов.

„За последний месяц, сообщает газета „Вакт“, мусульман сильно волновал вопрос о мугаллимах (учителях), ввиду того что духовное собрание лишено права выдачи свидетельств на звание мугаллимов.

Неудобства, явившиеся вследствие этого, в нашей Казани легко могут быть устранены следующим, описанным ниже, способом; способ этот муллы всей Казани, а также и другие почтенные деятели готовы принять обеими руками.

Дело началось так: боязнь, что нация останется без учителей, привела г. Ахмедзяна Сайдашева к мысли, что дело это не может остаться в таком положении, и он отправился за советом к директору народных училищ г. Пинегину. После продолжительного разговора между ними, г. директор указал для этого дела весьма удобный путь: по мысли г. директора, имамы г. Казани должны подать ему прошение, в котором просить о том, чтобы „в учительской (татарской) школе была составлена комиссия из двух имамов, инспектора школы и одного из учителей для производства экзаменов на звание учителей начальных школ». После подачи такого прошения, г. директор, в своём докладе г. попечителю, сделает подтверждение о необходимости учреждения этой комиссии, и со стороны г. попечителя не будет никакого препятствия для её открытия.

Дело это теперь в движении.

Благодаря г. Ахмедзяну дело приняло желательный оборот: в Петербург оно не пойдёт, – будет решено в Казани-же; как со стороны надзора, так и со стороны практической, дело это кажется вполне целесообразным. Через неделю или через две дело это окончится: мугаллимы у нас будут и комиссия, выпускающая их, будет у нас».

Далее корреспондент сообщает, что „вопрос о начальных школах и мугаллимах – вопрос жизни и смерти татарской нации», поэтому забота о нём должна принадлежать всем мусульманам вообще; для того, чтобы улучшить преподавание в татарских школах необходимо позаботиться о подготовке учителей-педагогов, но сделать это в короткое время нет возможности. Далее автор говорит, что в виду важности этого вопроса с религиозной и национальной точек зрения нельзя решать его частным образом, сообразно местным условиям. „Разрешение этого вопроса изложенным путём, благодаря только благосклонному вниманию г. директора, нельзя считать основательным, – для основательного решения необходимо перенести это дело в высшие инстанции». В скором времени ожидается съезд мулл, на рассмотрении которого необходимо внести этот вопрос, – съезд этот будет просить снова о предоставлении духовному собранию права производить эти экзамены. „Если постановление это примут (разумеются – начальствующие), нет сомнения, что оно будет всесторонне полезно для мусульман“, – говорит в заключение Казанский корреспондент газеты „Вакт“ (№ 600, от 3 апреля).

Мин.

III глава

(Продолжение)⁹⁰.

II. Авраам, спасённый от огня Нимрода. – Этот рассказ рассеян в многих местах Корана, главным же образом в ниже означенных.⁹¹ Всякий, кто прочтёт их, а также летописи преданий мусульман,⁹² сразу заметит, что этот рассказ, описанный там, заимствован у одной из древних еврейских книг, называемой Мидраш-Рабба. Чтобы ясно показать это, нам надо прежде передать рассказ, как он есть в Коране и мусульманских писаниях и затем сравнить с еврейским повествованием из выше приведённой книги.

В одном из произведений Абульфеды мы находим мусульманский рассказ в последующем виде⁹³: Азар, отец Авраама имел обыкновение делать идолы и передавать их своему сыну для продажи, а Авраам ходил, выкрикивая: „Кто купит то, что не причинит ему вреда и не принесёт пользы?» Далее, когда Бог Всемогущий повелел Аврааму привести народ его к Божественному Единству, отец отверг призыв, и так же поступили и его единоплеменники. Весть об этом распространялась, пока таким образом не достигла до Нимрода, сына Куша, царя над этой страной... который взял патриарха Авраама и бросил его в страшный огонь; но пламя стало прохладным и приятным вокруг Авраама, и он вышел из него через несколько дней. После же этого его народ поверил в него.

В Араиш-аль-Маджалис мы снова читаем: Прежде этого, когда однажды вечером Авраам вышел из своей пещеры и увидел звёзды, ещё раньше чем взошла луна, он сказал: Вот мой хранитель.⁹⁴

(Idem. – Коран Когда покрыла его ночь, он увидел звезду; он сказал: это Господь мой! Но когда она закатилась, то он сказал: не люблю закатывающихся. 77. Потом, когда увидел он восходящую луну, сказал: это Господь мой! А когда она закатилась, он сказал: да, если бы Господь мой не руководил меня, то я был бы в числе людей блуждающих. 78. Когда же он увидел восходящее солнце, сказал: вот Господь мой; этот самый великий! Но когда и оно закатилось, он сказал: народ мой! я чист от всех, кого вы признаёте соучастниками Богу. 79. Обращаю лице моё к Тому, кто сотворил небеса и землю, пребывая усердным Ему поклонником; я не из числа многобожников.

Говорят, что отец Авраама делал изображения идолов и давал их Аврааму для продажи. Авраам же разносил их и кричал: „эти и не повредят и не помогут тем, кто покупает их,“ – и таким образом никто и не покупал у него. Когда же они не были проданы, он отнёс одно такое изображение к ручью и, ударяя его по голове, приговаривал: пей, бедняга! – в насмешку, чтобы близкие его и все кругом язычники это слышали. А когда люди стали возражать, он сказал:

(Idem. – Коран 82. Ужели будете спорить со мной о Боге, тогда как Он поставил меня на прямом пути?... 83. Таковы наши доказательства, которые дали мы Аврааму против его народа Мы возвышаем степени тех, которым захотим этого: Господь твой мудр, знающ.⁹⁵

И так в конце концов Авраам убедил людей своих этими доводами. Затем он стал призывать своего отца Азара к истинной вере, говоря:

Батюшка! для чего ты покланяешься тем, которые не слышат, ни видят, и никакой выгоды не доставляют тебе? – и так далее до конца этого рассказа⁹⁶. Но отец его отказал в том, к чему Авраам его призывал; вследствие чего Авраам громко воскликнул перед своим народом, что он свободен от того, чему они покланяются, и таким образом возвестил им свою веру. Он сказал: что вы думаете о тех, которым покланялись вы, 76. вы и ваши отцы-предки? 77. Истинно враги мне они, а не Господь миров.⁹⁷ Они спросили, „кому же ты тогда покланяешься?“ Он ответил: „Господу всех миров“. – „Хочешь ли ты сказать – Нимроду?“ – „Нет, но тому, который сотворил меня и ведёт меня по прямому пути“, и т. д. Весть эта распространилась в народе, пока не достигла до слуха тирана Нимрода, который послал за ним и сказал: „О Авраам! Считаешь ли ты его богом своим, того, который послал тебя; призываешь ли ты к поклонению и говоришь-ли о могуществе его тем, которые почитают других, чем он? Кто есть он?“ – А. „Господь мой тот, который оживляет и умерщвляет»⁹⁸. – Н. „Я даю жизнь и располагаю смертью». – А. „Как же ты оживляешь и ведёшь к смерти?». – Н. „Я имею двух людей, которые от моих рук заслуживают смерти, одного я убиваю, и он таким образом умирает; другого я прощаю, и он делается живым». На это Авраам ответил: „Бог велит солнцу восходить с востока; ты вели ему восходить с запада!»⁹⁹ Тут Нимрод смешался и не ответил никаким возражением. После этого народ ушёл справлять свой Ид (праздник), а Авраам, воспользовавшись этим, перебил всех идолов, исключая наибольшего. Затем рассказ продолжается так:

Приготовив пищу, они поставили её перед своими богами и сказали: „когда придёт время, мы возвратимся, а боги уже благословят это мясо и мы поедим его“. Поэтому, когда Авраам взглянул на богов и то, что было поставлено перед ними, он насмешливо произнёс: „Что не едите?» и не получив ответа: 90 „Почему не говорите?» 91. И подошёл к ним, ударил их правой рукой.¹⁰⁰ И он не переставал ударять топориком, который держал в руке, пока не осталось ничего, кроме самого, большего из них и на его-то шею он и повесил свою секиру.¹⁰¹ Когда теперь народ возвратился со своего праздника к дому богов и увидал его в таком виде, то сказал: (сура 21, 60 и далее) „Кто поступил так с нашими богами, тот, верно, из числа нечестивых. 61. Сказали: мы слышали, как отзывался об них один юноша; его зовут Авраамом. Это он, думаем мы, сделал это». Когда это стало известно тирану Нимроду и его приближенным, они сказали: „приведите его пред очи сих людей, и они будут свидетелями что это он сделал». И они боялись схватить его без очевидности.¹⁰² И так они привели его и сказали: „ты сделал это с нашими богами, Авраам?» Он сказал: „нет, сделал это больший из них, он сам; он рассердился, что вы почитали вместе с ним этих маленьких идолов, когда он настолько больше их всех; и это он всё изломал в куски. Спросите их, если у них есть дар слова.» Когда он говорил это, Кор. тогда они обратились со словами друг к другу и сказали: „истинно, вы злочестивы. Мы никогда не видали его иначе, как говорящего нам, что мы предаёмся нечестию, имея этих малых идолов и этого большего.» Тогда они обломали им всем головы, и были поражены, что ни один не заговорил и не оказал никакого сопротивления. И они сказали (Аврааму) Кор: „конечно ты знаешь, что у них нет дара слова». – Когда таким образом закончилось дело с Авраамом, он сказал им; Кор: „так уже-ли будете покланяться, опричь Бога, таким, которые не могут сделать вам ни пользы, ни вреда? Пфу, на вас и на то, чему покланяетесь вы, опричь Бога, уже ли вы не рассудите?» Опровергнутые этим и не способные что-либо ответить, они воскликнули Кор: „сожгите его! заступитесь за богов ваших если вы хотите что сделать.» – Абдалла рассказывает, что человек, кричавший так, был курд по имени Зейнун; и Бог разверз землю под ним и он лежит там погребённым по день судный. Когда Нимрод и его люди собрались вместе, чтобы сжечь Авраама, они заперли его в одном доме и воздвигли для него большой костёр, как мы читаем в Суре Сафат (37, 95). Они сказали: „постройте для него костёр, и бросьте его в пламень». И они собрали много дерева и горючего материала; а по милости Божией, Авраам вышел из огня живым и здоровым, со словами на устах, – „Бог есть моё довольство» (Сура 39, 39), ибо Бог сказал: „огонь будь холоден! мир Аврааму!“ (Сура 21, 69).

Теперь сравним историю Авраама, как она распространена среди евреев, с той же историей в Коране и предании, в вышеприведённом виде и посмотрим, как они согласуются или разнятся. Дальнейшее взято из Мидраш-Рабба на счёт Авраама, выведенного из Ура (Быт. 15:7.) – Фарра выделывал изображения. Выходя однажды, он велел сыну своему Аврааму продавать их. Когда один человек пришёл покупать, Авраам спросил его, сколько ему лет. Пятьдесят или шестьдесят лет, ответил тот. Странно, сказал вопрошавший, чтобы человек шестидесяти лет покланялся вещам, которым всего минуло несколько дней! Услышав это, человек пристыженный ушёл. Затем женщина, державшая в руках чашку с пшеничной мукой, сказала: поставь это перед идолами. Вследствие чего Авраам, встав, взял в руки свою дубинку, и переломав ею идолов, вставил её в руку самого большего. Вошедший в это время отец его воскликнул: „кто сделал всё это?» Авраам сказал: „что может быть скрыто от тебя? Женщина, несшая чашку с пшеничной мукой, просила меня поставить это перед богами; я взял и поставил перед ними; один сказал, я буду есть первым, и другой – я буду есть первый. Тогда большой взял дубину и поломал их всех в куски.“ Отец снова спросил: „зачем ты мне рассказываешь такие глупости? Разве они что-нибудь знают?» Он ответил: „слышит ли ухо твоё, что говорит рот твой.» После этого отец схватил Авраама и предал его Нимроду, который повелел ему покланяться огню. Авраам: „лучше почитай воду, которая тушит огонь.» Н. „Тогда поклонись воде». А. „Лучше почитай то, что производит воду». Н. „Тогда поклонись облаку». А. „В таком случае давай почитать ветер, который прогоняет облако». Н. „Поклонись же ветру». А. „Скорее почтим человека, противостоящего ветру». – На этом Нимрод заключил; „если ты споришь со мной о вещах, которым я не могу покланяться, помимо огня, то в него то я и брошу тебя; пусть тогда Бог, которому ты покланяешься избавит тебя оттуда». Так-то Авраам сошёл в пламень и остался там здрав и невредим.

Сравнив, теперь, этот еврейский рассказ с тем, что мы видели в Коране, мы найдём только немного разницы; что имеется там, без сомнения возникло из того, что Магомет слухом воспринял от евреев. Тем более делает это вероятным, то, что отец Авраам назван в Коране Азар¹⁰³, тогда как в Мидраше и Торе он называется Фарра (Terah). Но Пророк вероятно слышал это имя в Сирии, (где, как мы узнаем от Езебиуса, оно имело несколько подобный звук), и так и запомнил его.

Мусульмане, конечно, утверждают, что Пророк принял рассказ об Аврааме, вверженном в огонь, ни от Иудиев, ни от христиан, но через Гавриила свыше; и так как Иудеи, будучи детьми Авраама, также приняли это, то Коран, говорят они, и должен быть прав. Но только невежественные люди среди евреев могли этому поверить; ибо те, кто хоть сколько-нибудь знали, откуда всё это взялось, не могли не видеть его наивности.

Источник всей этой истории мы найдём в Бытии 15:7: „Я Господь, Который вывел тебя из Ура Халдейского». Слово Ур на Вавилонском наречии – значит „город», как и в Ур-Салиме (Иерусалиме) –„город мира». А Халдейский Ур¹⁰⁴ был местопребыванием Авраама. Это имя Ур в разговоре очень походит на другое слово Ор, означающее свет или огонь. И вот, через много лет, еврейский толковник¹⁰⁵ не знавший Вавилонского языка, при переводе Писаний на язык халдейский, изложил вышеприведённый стих из Бытия так; „Я Господь, который освободил тебя из Халдейской пещи огненной». И тот же невежественный писатель имеет и следующее толкование на Бытие 11:27: „это случилось в то время, когда Нимрод ввергнул Авраама в огненную пещь, так как он не хотел покланяться идолам, – и огню не было дозволено причинить ему зла». Странное смешение слов – Ур – город и Ор – свет и огонь!

Ещё мало удивительно, что невежественный еврей таким образом ошибся в слове и положил основание для возведения большой выдумки об огненной пещи Авраама. Но несколько трудно понять, как пророк, каков Магомет, мог признать вероятность такой сказки и ввести её в откровение считаемое ниспосланным с небес. А между тем очевидность этого полная, согласно приведённому выше еврейскому писателю. Независимо от того, мы знаем также из Бытия, что Нимрод жил не во дни Авраама, а за целые века до его рождения! Правда имя это не находится в Коране, но свободно даётся мусульманскими толковниками и преданием. Это походило бы на то, как если бы современный историк сообщил нам, что Александр Великий ввергнул в огонь одного из правителей наших дней.

О. Е.

книг и листков, изданных Благословением обители во имя трёх святителей Казанских

(крещёно-татарский скит, Лаишевского уезда).

1. Изге апостол Андрей.

2. Славян калкын жактыртыучылар, изге Кирилл белян Мефодий.

3. Ден ὂчὂн азабланыб. улгян Авраамий Болгарский, Иоанн, Стефан, Петр.

4. Изге Феодор тормошо.

5. Иераполь каласында епископ булыб торган изге Аверкий тармошо.

6. Изге монах атабыз Виссарион тормошо.

7. Изге Давид тормошо.

8. Изге Харитон тормошо.

9. Изге монах атабыз Серапион тормошо.

10. Христос какына узен узе жюляргя салыб жὂргян бахетле Симон тормошо.

11. Христос какына узен узе жюляргя салыб жὂргян кыз монах изге Исидора тормошо.

12. Христос какына узен узе жюляргя салыб жὂргян бахетле Симеон тормошо.

13. Азабланыучы монах Роман тормошо.

14. Азабланыучы монах Илия Ардунис тормошо.

15. Азабланыучы монах Никодим тормошо.

16. Азабланыучы монах Дамаскин тормошо.

17. Изге Фоканын Христос дене ὂгὂн азабланыуы.

18. Изге азабланыучы кызлар: Дорофея, Христина, Каллиста анаары азабланыучы Феофил тормошо.

19. Изге Савватий белян Зосима тормошо.

20. Изге Петр мытарь тормошо.

21. Училище благочестия, выпуск 5 й.

22. Училище благочестия, выпуск 6-й.

23. Аляктян саклан

24. Жакынын тикшереб айыблаучы кеше кемгя ошаулы.

25. Жазыкларга тяубягя килеб укый торган сюзляр (листок).

26. Ничек булса да тяубягя килергя супга калмаска тюрыш. (листок).