Глава 18. Русская Катакомбная Церковь

Несмотря на обилие публикаций по истории Русской Православной Церкви XX столетия, как научно-исследовательского, так и популярного характера, появлявшихся в последние годы в различных изданиях, история Катакомбной Церкви остаётся самой загадочной и малоисследованной страницей этого периода. Причина кроется не только в недостаточном количестве и малодоступности источников (многие документы хранятся в закрытых архивных фондах, возможность доступа к которым мы получили совсем недавно), но также и в малом сроке, недостаточном для появления серьёзных объективных работ. Проблему усугубляет и настороженное отношение самих «катакомбников», которые очень неохотно делятся сведениями о себе с «сергианами» (как называют они служителей и паству Московской Патриархии), не говоря уже о светских историках. По этим причинам публикации о Катакомбной Церкви нередко расплывчаты, противоречивы и имеют тенденциозный характер. Почти полное отсутствие доступных источников крайне затруднило возможность для нас проверить утверждения авторов публикаций. У Церкви, окутанной загадками, появляются преемники – подчас откровенно сектантского толка, чуждого Православию, как, например, «Церковь Пресвятой Богородицы» (или «Богородичный Центр»), позднее получившая название «Церковь Божьей Матери Преображающейся», объявившая себя духовной преемницей Катакомбной Церкви. Современный канадский исследователь проф. Д.В. Поспеловский, автор ряда работ по истории РПЦ, написанных, правда, с экуменических и обновленческих позиций, предпринимает попытку уточнить различия между течениями «катакомбников»: «В советской атеистической литературе так и не был решён вопрос, являются ли «Истинно православная Церковь» и «Истинно православные христиане» двумя течениями или одним (к рассмотрению этого вопроса мы вернёмся позднее – авт.). Наиболее убедительно мнение, что это одно движение, но наименование «Истинно православные христиане» употребляется по отношению к тем общинам, которые не имеют священников. Поскольку же очень редко удавалось заменить арестованного или ликвидированного священника, всё большее число катакомбных церквей превращалось в группы мирян, «истинно православных христиан »... Не следует, однако, примешивать сюда «Истинно православных христиан странствующих» (ИПХС), которые представляют катакомбную ветвь старообрядцев, во всём параллельную ИПХ».⁶⁹⁸ В настоящее время внутри Катакомбной Церкви насчитывается по меньшей мере 8 известных группировок, имеющих иерархическое возглавление, а также некоторое, не поддающееся подсчётам, число священников и мирян, лишённых канонического общения с церковной организацией.⁶⁹⁹ К сожалению, крушение коммунистической власти в 1991 г. не устранило проблем, вызванных расколом 1927 года, поскольку причины разногласий очевидно глубже, нежели отношение к Декларации митрополита Сергия. Необходимо, однако, подчеркнуть, что, несмотря на относительную малочисленность, Катакомбная Церковь остаётся заметным явлением церковной жизни России, напоминая о нерешённых проблемах трагического разделения, к которым за годы конфонтации прибавилась и борьба самолюбий и другие острые разногласия: например, отношение к экуменизму и пребыванию Русской Православной Церкви во Всемирном Совете Церквей. Прошлое этой таинственной Церкви тесно связано с настоящим временем. Изучение истории катакомбного движения должно способствовать преодолению давнего раскола.

Полемическая актуальность некоторых вопросов и разногласий – нередко мнимых – не омрачает, однако, благодарного чувства перед теми, кто хранил Православную веру во мраке подземелий, в лагерях и ссылках, кого не удовлетворяло компромиссное сотрудничество с богоборческой властью, кто из повышенной требовательности к себе считал невозможным даже пассивное признание «коммунистических идеалов». Мужество «катакомбников», твёрдость их веры несомненны, и наш долг – хранить память тех, чьи имена, наверное, узнаем только в вечности.

Истории уже известны примеры существования в государстве, наряду с официальной, признанной властями, нелегальной христианской Церкви. Церковный раскол произошёл и во Франции во времена Великой Французской революции, когда часть католических клириков отказалась принести присягу Конвенту и признать революционную власть. За это на непокорных верующих обрушились жестокие репрессии. Впрочем, в своём намерении сокрушить Христианство и заменить его новым революционным культом французские якобинцы оказались не столь последовательны, как наши. Например, уже упоминалось, что Дантон, по требованию своей невесты, тайно обвенчался с ней у «катакомбного» священника, не присягнувшего Конвенту. Позднее французские «катакомбники» не признали легитимность Наполеона I и его конкордат с Ватиканом и отказались от канонического общения с официальной Церковью.⁷⁰⁰

Во второй трети XX столетия тайные христианские Церкви появились в Германии, а также практически во всех социалистических странах. На Западе, в государствах, не знавших гонений на религию, дух несогласия с официальными деноминациями выразился в движении так называемого Библейского сепаратизма. Его отличительные черты – отрицательное отношение к экуменизму, признание кризиса официального протестантизма, выражающегося в чисто номинальной принадлежности к Церкви, отказ от молитвенного общения и сотрудничества с деноминациями, отступившими, по их мнению, от чистоты Евангелия и заразившимися мирским духом. Американский пастор Эрнст Пикеринг, в программной книге «Библейский сепаратизм» указывал, что неизбежным требованием чистоты веры является личное и организационное отделение от всех отступников: «Святость Божья требует от нас не только святости в нашей личной жизни, но также и святости наших общин... Этот принцип применим не только по отношению к членству в поместных Церквах, но также и к соучастию в общении между Церквами. Как может отдельная поместная Церковь надеяться, что она идёт по пути освящения и живёт стремлением угодить Богу, когда она продолжает оставаться неотъемлемой частью такого союза или объединения Церквей, где в большинстве случаев на руководящих постах стоят явные лжеучителя? Наша святость оскверняется подобного рода нечестивой связью...».⁷⁰¹ На практике, однако, для библейского сепаратизма более характерны самовозношение и бесконечное дробление сект, чем святость.

Таким образом, тот факт, что Катакомбная Церковь продолжает существовать и после падения коммунистической власти, а также наличие аналогичных течений в других странах свидетельствует о более глубоких причинах раскола, чем отношение к Декларации митрополита Сергия к советскому режиму. Вместе с тем, какими бы ни были общие причины явления, которые необходимо проанализировать в будущем не только историкам, но и богословам, главная причина состоит в нарушении нормальной церковной жизни после 1917 года.

Первые тайные Православные общины появились в советской республике уже вскоре после Октябрьского переворота – в 1918 году, вслед за выходом Январского воззвания Патриарха Tихонa, предавшего анафеме гонителей Церкви. Ярко проявившее себя в годы гражданской войны крестьянское повстанчество в России возникло во многом на религиозной почве. Советские исследователи даже полагали, что следствием Январского 1918 года воззвания Патриарха явились 1.414 восстаний и выступлений верующих.⁷⁰² Вероятно, эта цифра сильно завышена. Однако подобная связь была. Так, очевидец крестьянского восстания в Тамбовской губернии, эмигрировавший впоследствии историк К. Криптон в своих работах привёл много доказательств его религиозного характера.⁷⁰³ И в Центральном Черноземье России тайные общины верующих появились именно в период восстаний «Союза Трудового Крестьянства», деятельности отрядов A.C. Антонова и Н. Колесникова 1918–1922 годов, впервые в Кирсановском, Моршанском и Борисоглебском уездах⁷⁰⁴.

Закрывая храмы, разгоняя целые монастырские общины, большевики не задавались вопросом, куда денутся эти люди, многие из которых уже дали обет служения Богу, где и как они будут удовлетворять свои духовные нужды – практически всех их большевики предполагали либо «перевоспитать», либо уничтожить, однако это им оказалось не под силу. Можно сказать, что Катакомбная Церковь стихийно начала своё существование с первых месяцев советской власти, когда многие верующие оказались вынуждены вести двойную, тайную жизнь. Конфронтация верующих с советской властью усилилась в 1922 году, во время насильственного изъятия церковных святынь. Не все священнослужители вольно или невольно подчинились распоряжениям большевиков. Многие пытались укрыть церковное имущество, понимая, что забота о голодающих только повод для расправы над Церковью. Укрывание святынь нередко становилось первым шагом к уходу в «катакомбы». Так, например, настоятель храма в селе Трифон Костромской епархии протоиерей Леонид Никольский с помощи своих прихожан спрятал в потайные места иконы и церковную утварь. Арестованный по подозрению в укрытии ценностей, Л.А. Никольский показал на допросе, что не может отвечать за сохранность церковного имущества, когда храмы повсеместно подвергаются ограблениям. Л.А. Никольский был освобождён за недостатком улик, что является одним из немногих случаев, когда чекисты старались уважать хотя бы собственные законы. В дальнейшем о. Леонид Никольский почти 20 лет хранил спрятанные святыни и пользовался ими для совершения тайных Богослужений и треб. Когда в начале Великой Отечественной войны вновь открылся храм в селе Трифон, имущество было возвращено по принадлежности, а о. Леонид остаток жизни служил там священником.⁷⁰⁵

Современники первых лет советской власти были свидетелями трагического процесса, когда Церковь под ударами безбожников отступала в катакомбы. Неизбежность этого стала очевидна к исходу гражданской войны, когда рухнули надежды на свержение советской власти военной силой. Сильные монархические настроения в православной среде при невозможности их открытого выражения порождали обстановку нервного ожидания, благоприятную для политического авантюризма. В разных концах страны появлялись самозванцы, называвшие себя дочерьми Государя или сыном Его Цесаревичем Алексием, вокруг которых группировались единомышленники. В Сибири, на Алтае в 1926 году была раскрыта целая сеть тайных православных общин, члены которых верили в спасение Детей Императора Николая II и скорую реставрацию монархии. Встревоженные слухами о пребывании на Алтае «Цесаревича Алексия» и «Цесаревен» Марии и Анастасии, чекисты начали следствие. 29 Августа 1927 г. коллегия ОГПУ приговорила 34 человека к разным срокам заключения в концлагере или ссылки. Восемь осуждённых, в том числе бывший комсомолец Алексей Шитов, называвшийся сыном Николая II, были расстреляны.⁷⁰⁶ В отличии от зарубежных самозванцев, отечественных «Алексиев» и «Анастасий» ожидала не слава, а арест и гибель. Но на смену им появлялись новые, словно и в самом деле казнённые Дети не оставляли в покое своих палачей. Тревогу властей усугублял тот факт, что и сами большевики зачастую не были уверены в гибели Царской Семьи и иногда подозревали в царском происхождении юношей и девушек, внешне похожих на Детей Императора. Так, например, будущую монахиню Пюхтицкого монастыря Татьяну Клименко (в постриге монахиня Сергия) в 1920-е годы местные крестьяне принимали за Цесаревну Татьяну и при встрече низко кланялись ей и оказывали почтение. Опасаясь доноса чекистам, девушка показывала свидетельство об образовании и спрашивала: «Разве Дочери Николая II учились в Донском Университете?».⁷⁰⁷

Тайные общины и православно-монархические организации ещё не были, собственно, Катакомбной Церковью. Их члены продолжали оставаться чадами «Тихоновской» Церкви. Здесь необходимо дать следующее пояснение. Дело в том, что Патриарх Тихон предусмотрел две формы управления Русской Православной Церковью. Первая из них была выражена в известном Завещании от 25 Декабря/7 Января 1925 года, обнародованном сразу после смерти Патриарха Тихона. Понимая, что большевики, рассчитывая на скорое уничтожение религии, не позволят собраться Поместному Собору для выборов нового Патриарха и тем лишат Церковь возглавления, св. Патриарх Тихон, в соответствии с решением Поместного Собора 1917–1918 годов о Местоблюстительстве, назначил Местоблюстителями Патриаршего Престола последовательно митрополита Казанского Кирилла (Смирнова), митрополита Ярославского Агафангела (Преображенского) и митрополита Крутицкого Петра (Полянского). В Завещании оговаривалась также последовательность восприятия Местоблюстительства: если митрополит Кирилл будет лишён возможности вступить в свои права, то их должен принять митрополит Агафангел; если же оба они не смогут этого сделать, то тогда восприемником верховной власти станет митрополит Пётр. Поскольку митрополиты Кирилл и Агафангел к этому времени уже находились в ссылке и не могли приступить к управлению Русской Церковью, в сложившейся ситуации единственным кандидатом оставался митрополит Пётр. Св. Патриарх Тихон назначил также и заместителей Местоблюстителя Патриаршего Престола. Основной задачей Местоблюстителей и их заместителей было при первой же возможности созвать Поместный Собор для выборов нового Патриарха и восстановить, таким образом, законную власть в Русской Православной Церкви.⁷⁰⁸ Вторая форма церковной власти была предусмотрена св. Патриархом Тихоном в Постановлении за № 362 от 7/20 Ноября 1920 года, на которое, собственно, ссылаются катакомбники, объясняя каноничность своих действий. В Постановлении говорится, что в случае прекращения деятельности Высшего Церковного Управления и отсутствия архиереев, с которыми можно вступить в общение, епархиальный архиерей берёт на себя всю полноту власти в своей епархии до образования свободного церковного управления. Пункт 9-й этого документа предусматривает не только организационную автономию, но также и возможность нелегального, во всяком случае, полулегального существования общин и епархий: «В случае крайней дезорганизации церковной жизни, когда некоторые лица и приходы перестанут признавать власть епархиального архиерея, последний... не слагает с себя своих иерархических полномочий, но организует из лиц, оставшихся ему верными, приходы и из приходов – благочиния и епархии, представляя, где нужно, совершать Богослужения и даже в частных домах и других приспособленных к тому помещениях и прервав церковное общение с непослушными».⁷⁰⁹ Таким образом, данное Завещание послужило основой для в равной мере канонического существования как Катакомбной, то есть тайной Церкви, так и Церкви, возглавляемой Московской Патриархией. Вот почему Постановление № 362 до сего дня является для последователей Катакомбной Церкви принципиальным документом, с которого ведётся начало «катакомбного» движения. Современный «Вестник ИПЦ (Истинно-Православной Церкви)» оценивает его следующим образом: «Жизнь подтвердила мудрость этого Указа. Высшее Церковное Управление, созданное заместителем Местоблюстителя Патриаршего Престола митрополитом Сергием (Страгородским) предало Церковь Христову во власть богоборцев и потому было отвергнуто почти всеми верными, в том числе и двумя кандидатами в Местоблюстители – митрополитами Кириллом и Агафангелом, а также и самим Местоблюстителем – находившимся тогда в заключении митрополитом Петром. В большинстве своём епископат Русской Православной Церкви остался пребывать на Указе № 362 и не вступал в общение с Церковным Управлением митрополита Сергия. До сих пор в России не существует свободного Высшего Церковного Управления и, соответственно, сохраняет силу Указ № 362. Он является той основой, на которой зиждется каноническое здание нашей части Русской Православной Церкви, и должен быть известен всем верным чадам Церкви Христовой».⁷¹⁰ Но если до 1927 года подпольные общины и другие православные организации на территории СССР существовали в лоне Патриаршей Церкви, канонически подчиняясь сначала св. Патриарху Тихону, а затем митрополиту Крутицкому Петру, то послание митрополита Сергия от 16/29 Июля 1927 года поставило каждого верующего – от мирянина до епископа – перед принципиальным выбором: или полное – как внешнее, так и внутреннее –подчинение большевикам или уход в подполье. В Москве, Ленинграде, других городах и сёлах стали создаваться подпольные общины, не желавшие участвовать в действиях митрополита Сергия. «Так началась история «Ленинградской автокефалии» с митрополитом Иосифом во главе... Временная автокефалия того же толка была и в Ярославской епархии под руководством митрополита Агафангела. Затем подобные автокефалии возникали и существовали некоторое время на Урале, Нижней и Средней Волге, в Горьком, Иванове, Курске, Барнауле, Иркутске и в других епархиях. Все эти самовозглашённые автокефалии основывались на послании Патриарха Тихона от 20 Ноября 1920 г.»⁷¹¹ Возникновение весной 1922 г. обновленчества, как господствующего течения, стало основной причиной появления тайных церквей, где службы проходили тайно, уже в значительной части районов страны. Ушли в «катакомбы» также выступавшие против изъятия церковных ценностей и ревнители Православия, вошедшие в конфликт с Патриархом Тихоном и митрополитом Петроградским Вениамином (Казанским), которые соглашались на заключение явных компромиссов с безбожной властью. Переход на тайное служение благословил известный Оптинский старец монах Нектарий (Тихонов). А практическим создателем сети тайных приходов и монастырей выступила влиятельная даниловская группа архиереев (наименование по нахождению в Свято-Даниловом московском монастыре), возглавляемая архиепископом Волоколамским Феодором (Поздеевским). Эта группа стала оппозицией не только обновленцам, но и пошедшему на компромиссы Патриарху и создала в 1923 году так называемый «параллельный» Синод ввиду «недостаточной эффективности Патриаршего Синода».⁷¹² С даниловцами был связан и сыгравший чрезвычайно важную роль в создании Катакомбной Церкви архиепископ Уфимский Андрей (князь Ухтомский), который совершил в 1920-е годы хиротонии (вместе с другими архиереями) более 10 тайных епископов.⁷¹³

На Северо-Западе России Катакомбную Церковь возглавил епископ Стефан (Бех) и схиепископ Макарий (Васильев), поставленный в 1923 году архиепископом Андреем (Ухтомским). Владыка Макарий являлся настоятелем Воскресенского монастыря (Макарьевской пустыни) в Новгородской губернии, в определённой степени игравшего роль и авторитетного общероссийского центра Истинно-Православных христиан. В 1925 году указанные архиереи не признали избрание Патриаршим Местоблюстителем митрополита Петра (Полянского), продолжая своё основное служение тайно.

И всё же до 1927 года катакомбных общин было неизмеримо меньше, чем законно действующих приходов Русской Церкви. Значительную часть их составляли враждебно настроенные по отношению к советской власти полусектантские группы верующих. Особенное распространение они получили в Центральном Черноземье. Этому способствовал ряд социально-экономических факторов: особенно высокий процент сельского населения (90,5% в 1927 году); сильное снижение жизненного уровня и падение урожаев после гражданской войны; глубокие традиции свободы и независимости, связанные с меньшим, чем в большинстве других районов Европейской России, распространением крепостного права; длительное вооружённое сопротивление советской власти местного населения; полный провал агитации обновленцев.⁷¹⁴

В середине 1920-х годов в Центральном Черноземье уже действовали группы фёдоровцев, самарян, еноховцев и др. По их представлениям, Бог есть Дух, способный проявляться в людях. У фёдоровцев он, как они считали, действовал через монаха Феодора (Рыбалкина), у чердашников – через Николая Хакилева, у николаевцев – Николая II, у иоаннитов Иоанна Кронштадтского, у михайловцев – Михаила Ершова и т.д. Большая часть советских атеистических авторов называла эти группы сектами. Однако, как справедливо писал А.Н. Демьянов, нельзя Православных, не успевших ещё в 1920-е годы выделиться из Церкви, зачислять в разряд сектантов по одному лишь признаку враждебной «социалистическому строительству» деятельности и названиям (которые часто давали им сами же атеисты).⁷¹⁵ Действительно, у указанных групп не существовало никаких догматических отличий от Патриаршей Церкви, и в 1920-е гг. члены их посещали законно действовавшие храмы.

Одной из первых в 1921 году в Никитовском уезде (ныне Белгородской области) возникла основанная мирянином Поддубным группа «Правильный путь ко спасению», насчитывавшая около 300 человек. Наибольшее распространение в южных районах Центрального Черноземья получило движение фёдоровцев, созданное к середине 1920-х годов монахами Ново-Донского монастыря. Его сторонники предсказывали возвращение Белой Армии и неизбежное падение советской власти. В 1926 году, в связи с проведением переписи населения, в различных катакомбных группах вновь возобновились проповеди о конце света. Фёдоровцы считали, что антихрист пришёл в мир в 1917 году, но царствовал только до 1922 года, когда свершилось Второе пришествие Христа на землю и началось 1000-летнее Царство. Движение было в основном разгромлено в 1928 году, его руководители предстали на судебном процессе. Но полностью оно не исчезло, действуя в подполье до 1970-х годов.⁷¹⁶

Помимо Центрального Черноземья в первой половине 1920-х годов возникли группы «истинных» в Татарской и Мордовской АССР, евлампиевцев в Брянской области, ерофеевцев в Вологодской, скрытников и васильевцев в Иваново-Вознесенской. В период коллективизации, церковных расколов конца 1920-х годов все они значительно расширили свою деятельность. Часть подобных групп Центрально-Чернозёмной области России – имяславцы, иоанниты, стефановцы, «ревнители Церкви» влились в возникшее Иосифлянское «буевское» движение. Но некоторые остались самостоятельными, не согласившись с рядом пунктов «программы» иосифлян. Так, например, широкую пропаганду своих взглядов вели чердашники. Одетые в длинные чёрные одежды, они ходили от села к селу и агитировали против колхозов за торжество «царства Бога на земле». В 1930 году ОГПУ на юге России раскрыло подпольную религиозную организацию, имевшую связи с Северным Кавказом, Кубанью и Украиной, куда, как говорили, входили «чудесно спасшиеся» члены Царской Семьи.⁷¹⁷

Эти группы в конечном итоге вошли в движение Истинно-Православных христиан (термин, как уже отмечалось, был введён в употребление архиепископом Уфимским Андреем) в 1927–1928 гг. Вскоре после опубликования Декларации митрополита Сергия по всей стране развернулся переход на тайное положение сотен приходов и монастырей. Возникшее в 1927 году движение «непоминающих» (гражданские власти и митрополита Сергия) было достаточно широко распространено по стране. Всего первоначально насчитывалось около 40 архиереев, отказавшихся от административного подчинения заместителю Патриаршего Местоблюстителя. Однако большинство из них не были связаны между собой. Центральное место занимала наиболее сильная и сплочённая иосифлянская группа, получившая своё название по имени руководителя – митрополита Петроградского Иосифа (Петровых). Именно владыка Иосиф ввёл термин Истинно-Православная Церковь, употребив его в 1928 году в одном из своих писем.

Недовольство Декларацией митрополита Сергия в одной из ведущих епархий страны – Ленинградской появилось уже в Августе 1927 года. В Ноябре оно резко усилилось вследствие постановления заместителя Местоблюстителя и Синода о переводе митрополита Петроградского Иосифа, отбывавшего ссылку в Моденском монастыре, на Одесскую кафедру. Ситуацию в Северной столице очень обострил и указ митрополита Сергия от 21 Октября о поминовении во всех храмах за Богослужением «предержащей власти» и об отмене поминовения епархиальных архиереев, находящихся в ссылке. В Ноябре в городе появились приходы, не поминавшие заместителя Патриаршего Местоблюстителя.⁷¹⁸

Желая предотвратить надвигавшееся разделение, группа духовенства и мирян города на Неве решила предупредить об этом митрополита Сергия и, если возможно, заставить изменить намеченный им курс. Их основные требования были изложены в специальном обращении, написанном в начале Декабря профессором протоиереем В. Верюжским:

«1. Отказаться от намечающегося курса порабощения Церкви государству.

2. Отказаться от перемещений и назначений епископов помимо согласия на то паствы и самих перемещаемых и назначаемых епископов.

3. Поставить Временный Патриарший Синод на то место, которое было определено ему при самом его учреждении в смысле совещательного органа, и чтобы распоряжения исходили только от имени Заместителя.

4. Удалить из состава Синода пререкаемых лиц (в том числе епископа Алексия Симанского).

5. При организации Епархиальных Управлений должны быть всемерно охраняемы устои Православной Церкви, каноны, постановления Поместного Собора 1917–18 годов и авторитет епископата.

6. Возвратить на Ленинградскую кафедру митрополита Иосифа (Петровых).

7. Отменить возношения имени Заместителя.

8. Отменить распоряжение об устранении из Богослужений молений о ссыльных епископах и о возношении молений за гражданскую власть».⁷¹⁹

Ещё до получения ответа значительная часть высшего и низшего духовенства, а также мирян Северной столицы направила своих представителей к митрополиту Сергию. 12 Декабря они передали ему три соответствующих послания, одно из которых подписали шесть из восьми Ленинградских архиереев. Однако, переговоры закончились безрезультатно. 14 Декабря заместитель Патриаршего Местоблюстителя вручил одному из членов делегации свой ответ на обращение, составленное Верюжским, где практически во всех требованиях было отказано. «Митрополит Сергий убеждал пришедшего к нему представителя согласиться с ним, и почти прыгая по комнате, говорил: «Ну, нас гонят, а мы отступаем! Но зато мы сохраняем единство Церкви!». Представитель пришёл к убеждению, что сговориться с ним невозможно».⁷²⁰ Делегация вернулась в Ленинград с твёрдым намерением порвать молитвенное общение с митрополитом Сергием.

26 Декабря епископ Гдовский Димитрий (Любимов) и епископ Нарвский Сергий (Дружинин), взяв на себя инициативу руководства, подписали акт отхода:

«Не по гордости, да не будет сего, но ради мира совести, отрицаемся мы лица и дел бывшего нашего предстоятеля, незаконно и безмерно превысившего свои права и внесшего великое смущение... Почему, оставаясь, по милости Божьей, во всём послушными чадами Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, сохраняя Апостольское преемство через Патриаршего Местоблюстителя Петра, митрополита Крутицкого, и имея благословение нашего законного епархиального митрополита, мы прекращаем каноническое общение с митрополитом Сергием и со всеми, кого он возглавляет; и впредь до суда «совершенного собора местности», то есть с участием всех Православных епископов, или до открытого полного покаяния перед Святой Церковью самого митрополита Сергия...».⁷²¹

Действительно, митрополит Иосиф одобрил готовившийся отход, Патриарший же Местоблюститель, митрополит Пётр (Полянский), который упоминается в этом документе, с 1925 года находился в тюрьмах и ссылках и участвовать в церковной жизни не мог (он был расстрелян 10 Октября 1937 года в Магнитогорской тюрьме).

Акт об отделении был зачитан в кафедральном соборе Воскресения Христова, ставшем центром иосифлянского движения в Ленинграде. В дальнейшем епископ Димитрий объявил митрополита Сергия безблагодатным и потребовал немедленного разрыва молитвенного общения с ним. В ответ заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Синод 30 Декабря приняли постановление о запрещении в священнослужении отошедших Ленинградских епископов и их сторонников. Разрыв стал фактом.

Иосифлянам удалось довольно быстро – к лету 1928 года распространить своё влияние далеко за пределы Ленинградской области – в Новгородскую, Псковскую, Тверскую, Вологодскую, Витебскую епархии. В Великоустюжской епархии часть приходов увлёк за собой епископ Никольский Иерофей (Афоник), в Архангельской – епископ Каргопольский Василий (Дохтуров), которые вскоре, естественно, установили связи с Ленинградскими иосифлянами. В Московской епархии движение охватило города Коломну, Волоколамск, Клин, Загорск, Звенигород, но признанным центром стал Серпухов. В Мае 1928 года сюда был назначен иосифлянского поставления епископ Максим (Жижиленко).⁷²² 78 храмов находилось в разделении в Москве. На Украине наибольших успехов иосифляне добились в Киеве, Харьковском, Сумском и Полтавском округах. К ним присоединился живший в Харькове епископ Старобельский Павел (Кратиков) и епископ Бахумский и Донецкий Иоасаф (Попов) из г. Новомосковска.⁷²³ В Центрально-Чернозёмной области России и на «буевских» приходах Церковь возглавил епископ Козловский, управляющий Воронежской епархией Алексий (Буй). Его представителем на Северном Кавказе стал епископ Майкопский Варлаам (Лазаренко). Отдельные приходы присоединились к иосифлянам на Урале, в Татарии, Башкирии, Казахстане, в городах Красноярске, Перми, Енисейске, Арзамасе, Смоленске. Параллельно с Ленинградским в Декабре 1927 года возникло самостоятельное разделение во главе с тремя епископами в Вятской и Вотской (на территории Удмуртии) епархиях. Оно получило название «викторианское движение» и быстро объединилось с Иосифлянским. В целом же волна отхода от митрополита Сергия охватила меньшую часть территории страны. Согласно данным государственных органов регистрации, за заместителем Патриаршего Местоблюстителя последовало до 70% приходов (в 1928 году; 8–9% приходов отпали в автокефалию – иосифлянство, викторианство и тому подобное, около 5% подчинялось григорианскому церковному совету и около 16% – обновленческому Синоду).⁷²⁴ Так, в конце 1927 года в стране имелось примерно 30 тысяч действующих Православных храмов – иосифлянскими по этим, вероятно несколько заниженным данным, являлось 2.400–2.700 или до 11,5% приходов Патриаршей Церкви. Численность иосифлянского духовенства как белого, так и чёрного, составляла, по подсчётам авторов, как минимум 2,5 тысячи человек.

Иосифлянское движение с самого начала приобрело политическую антиправительственную окраску. Не без оснований некоторые исследователи считают, что «ядро идеологии иосифлянского раскола – отрицательное отношение к советской действительности».⁷²⁵ В трагические годы «великого перелома станового хребта Русского народа» движение имело немалую оппозиционную властям социальную базу. Очевидцы вспоминали: «В Спасском храме Воскресения-на-крови тогда было очень много народу... Сюда хлынули массы раскулаченных... Сюда приходили все обиженные и недовольные. Митрополит Иосиф невольно стал для них знаменем».⁷²⁶ Не случайно одним из основных требований всех «непоминающих» было отстаивание постановления Всероссийского Поместного Собора от 15 Августа 1918 года о свободе политической деятельности членов Церкви. И государственные органы, по свидетельству архивных документов, расценивали именно иосифлян как своих главных противников среди всех религиозных течений и конфессий.

Однако участников движения нельзя считать раскольниками. Они не претендовали, подобно обновленцам и григорианам, на создание нового центра Церковной власти. Митрополиту Иосифу, архимандриту Димитрию и в голову не приходило устанавливать самостоятельную параллельную Церковь, тем более катакомбную. Главной тактической целью иосифлян было привлечение на свою сторону большей части духовенства, прежде всего епископата и, в конечном счёте, обращение к Христианской совести Высшего Церковного Управления в существующей Патриаршей Церкви. Поэтому Ленинградские архиереи обращались с архиерейскими посланиями в различные города, рукополагали священников и совершали хиротонии епископов для других епархий. Пока была возможность, иосифляне старались удержаться в рамках законности. Отличало их от Истинно-Православных христиан и признание главой Церкви Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра (Полянского). В условиях тоталитарного режима 1930-х годов движение являлось, возможно, единственной формой полузаконной оппозиционной организации в завоёванной стране. Однако, подобная тактика принесла лишь временные результаты. Уже с 1929 года часть иосифлянских общин в результате репрессий со стороны властей была вынуждена уходить в подполье. В 1930-е годы этот процесс резко усилился.

Помимо иосифлянского, в СССР возникли даниловский, мечевский и украинский уклоны «непоминающих». Уже упоминавшаяся даниловская группа включала в себя более 10 архиереев. Мечевцы получили своё название по фамилии влиятельного московского протоиерея Сергия Мечева. К ним относились епископ Серпуховской Арсений (Жадановский), епископ Димитровский Серафим (Звездинский), епископ Кировский Афанасий (Сахаров) и ещё 34 архиерея. В украинскую группу входили, в основном, иерархи, проживавшие в Киевской и ближайших епархиях (56 человек). Возглавлял их схиархиепископ Таврический Антоний (Абашидзе). Кроме того, существовали отдельные «непоминающие» архиереи, стоявшие вне этих уклонов. Так, значительное число священнослужителей являлось андреевцами или кириловцами, то есть шло за архиепископом Андреем (Ухтомским) и митрополитом Казанским Кириллом (Смирновым).⁷²⁷

Большинство «непоминающих», не порывая молитвенного общения, старалось обособиться от митрополита Сергия и находиться в стороне от церковной жизни, оставаясь в рамках законности. Эти архиереи, уходя от заместителя Патриаршего Местоблюстителя, в сущности уходили за штат. В архивах почти нет сведений, чтобы они рукополагали других священников или епископов.

Иную тактику выбирали значительная часть даниловцев и андреевцы. Весной-летом 1928 года они провели тайный «Кочующий Собор», который в итоговом определении объявил сторонников митрополита Сергия еретиками, безблагодатными и предал их анафеме. «Сергианство» наряду с обновленчеством было признано тяжелейшей экклезиологической ересью, разрушающей всё догматическое понимание Церкви Христовой.⁷²⁸ Вот таким образом завершилось идеологическое оформление движения Истинно-Православных христиан.

Основной идеологемой Истинно-Православных христиан было разоблачение коммунистического обмана, что, естественно, принимало безусловно религиозный характер. «С самого начала на всех уровнях: от епископов до малограмотных старух... утвердился взгляд на сов. власть как на власть антихриста, а на Ленина, как на сущего антихриста». Красная пятиконечная звезда была известна как физическая печать антихриста. Невозможность участия катакомбников в любых советских общественных организациях также объяснялась желанием не поклоняться антихристу. Отказ от регистрации, советского паспорта, участия в выборах диктовались теми же соображениями. Важными пунктами в идеологии Истинно-Православных христиан было неприятие членства в колхозах, службы в советской армии и нежелательность любой государственной службы. Колхозы трактовались как «антихристовы учреждения», образующие новую форму жизни крестьян, поклонившихся дьяволу. Многие деревенские катакомбники, не желая участвовать в «грехах безбожников», отказывались даже от радио и электричества. Иосифляне до такого, как правило, не доходили и, как это ни выглядит странным, лишь часть из них являлась монархистами. Среди Истинно-Православных христиан монархизм доминировал, хотя он и заключался «преимущественно в оплакивании рухнувшего дореволюционного порядка и опасении в появлении «лжецарей».⁷²⁹

Ещё одним из краеугольных камней идеологии катакомб являлось абсолютное отрицание Московской Патриархии и всех с ней каким-либо образом сообщавшихся. В мистическом видении она трактовалась как «вавилонская блудница, сидящая на красном звере», а Катакомбная Церковь как «жена, бегущая в пустыню от дракона». С 1928 года в этой Церкви установилась форма возгласа «О еже избавлении люди своя от горькия мучительства безбожныя власти».⁷³⁰

Уже в 1930–1933 годах по всему СССР была проведена кампания ликвидации широко распространившихся общин Истинно-Православных христиан. Так, в Феврале 1932 года оказалась раскрыта Макарьевская пустынь, всех её монахов арестовали. Был арестован и приговорён к трём годам лагерей и схиепископ Макарий. Осенью 1932 года провокатор выдал весь клир служившего в Ленинграде епископа Стефана (Беха). Сам владыка, арестованный ещё в 1929 году, 26 Апреля 1933 года скончался в заключении. Сильный удар нанесла и проводившаяся в 1933 году паспортизация. Именно в это время в «катакомбах» возникло движение «безпаспортников». Многие служившие тайно архиереи благословили советские паспорта не брать, так как при оформлении документов выявлялись «бывшие», подлежащие репрессиям. Одновременно отказ от паспорта трактовался, как отрицание печати антихриста и объявление себя негражданином СССР. В 1932 году был арестован и выслан, а в 1934 году заключён в политизолятор архиепископ Андрей (Ухтомский). 4 Ноября 1937 года он принял мученическую кончину – был расстрелян.⁷³¹

Второй удар по Истинно-Православным христианам пришёлся на 1937–1938 годы, когда выявились скрывавшиеся в подполье священнослужители и уничтожались отбывавшие сроки заключения руководители Православного подполья. Но несмотря на все гонения, деятельность Истинно-Православных христиан продолжалась. Освобождённый в 1935 году из лагеря схиепископ Макарий (Васильев) вновь возглавил катакомбные общины Северо-Запада России. «По его собственным словам, в течении более 10 лет он не ночевал подряд двух ночей в одной и той же квартире. С большими предосторожностями и постоянной опаской и оглядкой, он скитался из селения в селение, из одного города в другой, работал у крестьян в колхозах в качестве пастуха. Он имел многочисленных духовных чад – мирских, тайных монахов и тайных священников. Шутя говорил, что у него была своя Духовная семинария и Академия, он тайно готовил людей к принятию священнического сана».⁷³² Действительно, почти до начала Великой Отечественной войны владыка курировал своеобразную тайную семинарию, в которую приезжали слушать лекции и из очень отдалённых мест. Преподавали в ней, по данным архивов Катакомбной Церкви, периодически даже такие известные профессора, как И. Андреевский, философы С. Аскольдов и А. Мейер.⁷³³ Одна из подобных подпольных семинарий была раскрыта и разгромлена НКВД в 1938 году в Москве.

Непокорные священнослужители лишались приходов и епархий, подвергались арестам и ссылкам, но и оттуда продолжали руководить своим духовенством и пасомыми. Оставшиеся на свободе перешли на нелегальное положение и совершали тайные Богослужения в частных домах. «Так возникло явление, получившее впоследствии название Катакомбная Церковь.

В Московской области к ней принадлежали архимандрит Серафим (Батюков), о. Пётр Шипков, бывший в прошлом секретарём Патриарха Тихона, иеромонах Иеракс (Бочаров), священники Владимир Богданов, Владимир Криволуцкий, Константин Всехсвятский, Алексий Габрияник, Димитрий Крючков и другие. Большинство из них архиереем своим считали епископа Афанасия (Сахарова)».⁷³⁴

По воспоминаниям В.Я. Василевской и ея двоюродной сестры Е.С. Мень, катакомбный священник о. Серафим (Батюков) тайно крестил их обеих, а также старшего сына Е.С. Мень Александра – впоследствии известного своей проповеднической деятельностью священника⁷³⁵, пользовавшегося большим влиянием среди еврейского населения нашей страны и занимавшегося миссионерством среди них, привлекая их в Русскую Православную Церковь. Впрочем, ради усиления притока евреев он неоднократно поднимал вопрос о деканонизации тех святых, которые приняли мученическую кончину от рук иудейских изуверов и были за это причислены к лику святых – например, св. Гавриила Белостокского, св. Евстафия Виленского.

В 1930-е годы произошло очень сильное изменение состава катакомбников. Если в конце 1920-х годов в подполье находились по преимуществу Истинно-Православные христиане и часть иосифлян, то теперь они стали составлять меньшинство. Катакомбность Церкви не обязательно означает её непримиримость. Этот термин охватывает всякую неофициальную и поэтому не контролируемую государством Церковную деятельность. В 1930-е гг., в результате закрытия почти всех Православных храмов, самую многочисленную часть катакомбников составляли верующие, никогда не порывавшие с митрополитом Сергием. Они ушли в подполье только потому, что открытое совершение религиозных обрядов оказалось невозможным, и когда положение изменилось (после 1943 года), восстановили с избранным Патриархом Сергием каноническую связь и литургическое общение.

Годы Великой Отечественной войны стали переломными для Катакомбной Церкви. Её начало было положительно воспринято значительной частью Истинно-Православных христиан. Истинно-Православные являлись не пацифистами, а сторонниками всяких, в том числе вооруженных форм сопротивления. Отношение их с оккупационными германскими властями складывалось по разному. На Северо-Западе России катакомбники предпочитали оставаться в подполье. Дело в том, что существовавшая в 1941–1943 гг. с разрешения командования группы армий «Север» «Псковская Православная миссия», принадлежавшая в каноническом отношении к Московской Патриархии, пыталась выявлять тайные общины. Поселившийся в конце 1941 года в Псково-Печерском монастыре схиепископ Макарий предсказывал неудачное окончание войны для Германии. Вместе с тайным епископом Псковским Иоанном (Ложковым) он попытался связаться с митрополитом Берлинским и Германским Серафимом (Ляде), принадлежавшим к Русской Православной Церкви заграницей. Однако посланный ими иеромонах Никифор (фон Рихтер-Меллин) был ссажен в Кенигсберге с поезда и отправлен обратно.⁷³⁶

Известный американский историк Катакомбной Церкви И. Андреев (Андреевский) писал, что несмотря на настойчивые требования экзарха Прибалтики, Истинно-Православные священники, начавшие служить в некоторых из открывшихся храмов, отказывались поминать Патриаршего Местоблюстителя. Так, например, в гор. Сольцы Новгородской епархии митрофорный протоиерей о. В., бывший благочинный церкви города Минска, а затем ставший катакомбным священником, вопреки строжайшему приказу благочинного Новгородского района о. Василия Рушанова... категорически отказался поминать митрополита Сергия. Это было в 1942 году. А в 1943 и в 1944 гг. о. В. стал тайно поминать митрополита Анастасия (главу Зарубежной Русской Церкви).⁷³⁷

То, что большая часть общин Истинно-Православных христиан Ленинградской области в период оккупации осталась в подполье, позволило им продолжить свою деятельность и после окончания войны, несмотря на смерть основных руководителей. В ночь на 1 Апреля 1944 года схиепископ Макарий был убит осколком бомбы, сброшенной с советского самолёта при бомбардировке гор. Печоры, епископ Иоанн (Ложков) скончался 3 Декабря 1945 года.

В ряде других районов страны германское командование более благосклонно относилось к катакомбникам: в Брянской, Орловской, Воронежской областях, а также в Белоруссии, Крыму и на Дону. Там они зачастую выходили из подполья. В г. Мозырь Гомельской области начал служить и открыто рукополагать во священники вышедший из подполья архиерей. В Житомире вскоре после прихода немцев организовал приход катакомбник архимандрит Леонтий (Филиппович). Вскоре он был посвящен во епископы и вошёл в иерархию автономной Украинской Церкви. Часть наиболее непримиримо настроенных к Московской Патриархии катакомбников сотрудничала с оккупационной администрацией. А в Центральном Черноземье и Брянской области были созданы антисоветские вооружённые формирования во главе с Истинно-Православными – Каминским, Воскобойниковым и другими. После отступления Вермахта немалая часть Истинно-Православных христиан ушла на Запад, в том числе и вступившие в известную бригаду Каминского (сам он был в конце концов расстрелян фашистами).⁷³⁸

Советские власти с началом войны заняли по отношению к находившимся в подполье общинам верующих и священнослужителям жесткую позицию. Активно преследовались иосифляне в блокадном Ленинграде. Документы органов госбезопасности по Костромской области также свидетельствуют о подобных акциях. Так, 25 Декабря 1941 года был арестован священник с. Сидоровское А. Богословский, в 1935 году порвавший с митрополитом Сергием. Он обвинялся в том, что «привлекал» в тайную моленную на своей квартире верующих, которых «обрабатывал в антисоветском духе», «восхвалял фашизм» и т.п. На допросе о. Александр отвечал: «Виновным себя в предъявленном мне обвинении я не признаю, так как среди приходящих ко мне лиц пораженческой агитации я не вёл, поскольку я не сторонник немцев, и объяснял присутствующим, что немцы нам не братья по крови и по духу... В разговоре о поддержании защиты отечества в настоящей войне я присутствующим у себя на квартире высказывал свои чувства, что хотя для меня отечество является злой мачехой,... всё же считаю своим христианским долгом своё отечество защищать». Однако Богословского приговорили к высшей мере наказания и 14 Мая 1942 года расстреляли.⁷³⁹ 28 Августа 1942 года в г. Нерехта арестовали активного члена тайной монашеской общины, духовную дочь «непоминающего» архиепископа Варлаама (Ряшенцева) М. Чернову. Ей предъявили обвинение в «антисоветской агитации среди церковников», но 25 Ноября дело прекратили за отсутствием состава преступления и Чернову освободили. В 1943 году был арестован тайный «бродячий» священник Ф. Смирнов, по показаниям свидетелей «активный церковник до фанатизма». Военный трибунал войск НКВД Ярославского гарнизона приговорил его к 8 годам лишения свободы.⁷⁴⁰ Сам архиепископ Варлаам, арестованный в 1941 году и приговорённый к 10 годам заключения, скончался 20 Февраля 1942 года в тюрьме № 1 г. Вологда.

В Подмосковье к 1941 году действовало не менее 10 катакомбных священнослужителей. Часть из них – протоиерей Пётр Шипков, архимандрит Иеракс (Бочаров) и Серафим (Батюков) признавали духовный авторитет епископа Афанасия (Сахарова). С началом войны они заняли в целом патриотическую позицию. Одна из прихожанок архимандрита Серафима, тайно служившего в Загорске, вспоминала: «На вопрос: «Кто победит?», который задавали ему все, он отвечал: «Победит Матерь Божья». Многие задавали вопрос – как молиться об исходе войны. Батюшка отвечал: «Молитесь: да будет воля Твоя!» ... «Ни один христианин такого креста не примет», – сказал батюшка и начертал в воздухе знак свастики».⁷⁴¹ Архимандрит умер 19 Февраля 1942 года. А остальных священнослужителей этой группы выследили и арестовали 6 Ноября 1943 года. Через день 7 Ноября в г. Ишиме был арестован находившийся в бессрочной ссылке в Омской области епископ Афанасий. Все они обвинялись в групповой контрреволюционной деятельности в составе общесоюзной организации «Антисоветское Церковное подполье». По этому сфабрикованному делу кроме владыки Афанасия, протоиерея П. Шипкова, архимандрита Иеракса проходили также монахиня Ксения (Гришанова) и Н.В. Тропани, оставившая подробные воспоминания. 14 Июля 1944 года их приговорили к заключению и отправили в Мариинские лагеря (Кемеровская область).⁷⁴²

Преследование тайных священнослужителей особенно усилилось с осени 1943 года. Советские власти наряду с радикальным улучшением отношения к Московской Патриархии попытались произвести в 1943–46 гг. разгром в «катакомбах», что им во многом удалось. В 1944 году большинство выявленных Истинно-Православных на не оккупированной Европейской части СССР было депортировано или заключено в лагеря. В последующие два года происходило жесткое преследование их на бывших оккупированных территориях. В «особой папке» И. Сталина, хранящейся в Государственном архиве Российской Федерации, содержится документ о депортации Истинно-Православных христиан в 1944 году. Л. Берия 7 Июля в своём секретном письме «вождю» отмечал, что на территории Воронежской, Орловской, Рязанской областей было выявлено несколько организаций Истинно-Православных христиан, но арест активных участников не оказал должного воздействия на других членов и поэтому целесообразно провести массовое выселение этих людей в Омскую, Новосибирскую области и Алтайский край. И 15 Июля 1.673 человека одновременно из 87 населённых пунктов насильственно пересилили на восток.⁷⁴³

Это был вероятно единственный пример массовой депортации русского населения в этот период. Он свидетельствует о том, что деятельность Истинно-Православных христиан серьёзно беспокоила высшее руководство страны. К нему стекались неутешительные сведения о значительном росте влияния Катакомбной Церкви в первые годы войны. Так, в Июньском 1943 года спецсообщении начальника Управления НКГБ по Пензенской области говорилось о деятельности более 20 тайных и полузаконных групп, устраивавших моления на частных квартирах.⁷⁴⁴ В некоторых регионах таких групп насчитывалось сотни. В докладной записке председателя Совета по делам РПЦ Г. Карпова В. Молотову от 5 Октября 1944 года подчёркивалось: «В областях с незначительным количеством действующих церквей и в районах, где нет церквей, отмечается массовое распространение групповых Богослужений в домах верующих и под открытым небом... В своей значительной части актив таких церковных незарегистрированных групп и духовенство, в них состоящее, оппозиционно настроено по отношению к законной Патриаршей Православной Церкви, осуждая последнего за лояльное отношение к советской власти и за патриотические позиции в своей деятельности. Большое количество верующих фанатиков, находясь под влиянием этих групп..., в своих настроениях резко отличаются от групп верующих, находящихся под влиянием патриотически настроенного духовенства законной Церкви. Это же положение влечёт за собой всякого рода «рецидивы» значительного оживления религиозных настроений в виде так называемого «обновления» икон, распространения «святых» писем,... а также агитации о гонении в СССР на религию и Церковь».⁷⁴⁵

Но уже в скором времени ситуация изменилась. Появившиеся возможности законно совершать религиозные обряды, открывать храмы способствовали постепенному возвращению в окрепшую Московскую Патриархию её паствы, вынужденно ушедшей в 1930-е гг. в подполье. Власти подстёгивали этот процесс. Согласно свидетельству историка И. Андреева, после интронизации Патриарха Алексия в Феврале 1945 года духовенство, находившееся в лагерях прошло специальную «перерегистрацию», во время которой спрашивали: признают ли заключённые нового Патриарха. Не признавшие получили новые сроки наказания, а иногда и расстреливались. Признавшие нередко досрочно освобождались и назначались на приходы.⁷⁴⁶ Данный факт частично подтверждается документами архивов госбезопасности. В 1944–1945 гг. в лагерях была сфабрикована целая серия дел о контрреволюционных церковных организациях, по которым многие священнослужители приговаривались к увеличению срока наказания или расстрелу.

Перед нелёгким выбором оказались различные группы «непоминающих» и Истинно-Православных. Со смертью Патриаршего Местоблюстителя Петра (Полянского) и избранием Патриарха Алексия отпадало прежнее каноническое основание для самостоятельного управления – «узурпация» первосвятительской власти митрополитом Сергием, но в то же время прежняя практика отношения с государством была продолжена новым первоиерархом. В итоге значительная часть иосифлян вернулась в лоно Московской Патриархии. Другая часть представителей иосифлянского движения, до конца оставшаяся непримиримой, полностью слилась с катакомбниками, составив в их среде особую традицию. Произошло окончательное разделение «левого» и «правого» крыла иосифлян. К числу непримиримых относилось большинство бывших «буевцев». Центральное Черноземье России – второй по значению регион деятельности иосифлян, стало основной «базой» Катакомбной Церкви. Это признавали и советские исследователи. Крупнейший религиовед 1960–1970-х гг. А.И. Клибанов писал, что «здесь находился наиболее значительный и активный очаг этих течений (ИПЦ и Истинно-Православных христиан), распространявшихся и далеко за пределы Черноземного Центра» (прежде всего Тамбовской, Воронежской, Липецкой, Рязанской областей).⁷⁴⁷ На примере Центрального Черноземья трансформация части иосифлян (представителей Истинно- Православной Церкви) в одно из течений Катакомбной Церкви видны особенно наглядно. Деятельность нескольких десятков, а возможно и сотен бывших иосифлянских общин, влившихся в Катакомбную Церковь под названием ИПЦ прослеживается до 1970-х гг. Причём нередко она выходила за границы прежнего арсенала распространения, в основном в восточном и южном направлении (перемещаясь в места ссылок, депортаций и т.п.). Так, в Февральской 1961 года докладной записке Управления КГБ по Карагандинской области в ЦК КПСС обращалось внимание на активизацию ИПЦ с середины 1950-х гг. В Августе-Ноябре 1956 года в г. Темиртау и трёх районах Караганды были организованы общественные суды над 41-м «активистом», в том числе 6-ю руководителями групп. Более половины были приговорены к к выселению из области на 5 лет. Некоторые члены общин были лишены родительских прав. Алма-Атинская киностудия сняла специальный агитационный фильм «Душа из мрака». Однако и в начале 1960-х гг. деятельность тайных групп ИПЦ в 5-ти рабочих посёлках и в г. Темиртау общей численностью более 250 человек продолжалось. Возглавлял их отбывший срок заключения известный «буевец» архимандрит Александр (Филиппенко). Несмотря на репрессии, существовали тайные монашеские женские общины, молитвенные дома. Довольно крупный подпольный монастырь имелся на станции Металлургической. Истинно-Православные уклонились от переписи 1959 года, отказывались от получения советских документов, службы в армии, участия в общественной жизни. Они имели связи с подпольем ИПЦ в Тамбовской, Харьковской и Горьковской областях. В Ноябре 1960 года по карагандинским общинам органами госбезопасности был нанесён сильнейший удар – практически все их руководители оказались арестованы.⁷⁴⁸

В советской, а затем и в зарубежной историографии в последние десятилетия, прежде всего под влиянием исследований А.И. Демьянова, утвердилась точка зрения, что Истинно-Православные христиане и ИПЦ – это не самостоятельные течения, а одно общее, и двух «параллельных организаций» в Истинном Православии никогда не существовало. А наименование Истинно-Православные христиане употреблялось по отношению к тем общинам, которые не имели священников. Поскольку очень редко удавалось заменить арестованного священнослужителя, всё большее число катакомбных церквей превращалось в группы мирян Истинно-Православных Христиан.⁷⁴⁹ Однако, когда А.И. Демьянов в 1970-х-начале 1980-х гг. проводил свои исследования в Центральном Черноземье, различия между ИПЦ и Истинно- Православными Христианами уже практически стёрлись. Но и он был вынужден отметить, что в некоторых районах «всё ещё сохранилось ничем не обоснованное деление» на эти течения, существовали и существуют Истинно-Православные, именуемые себя последователями ИПЦ.⁷⁵⁰

В период религиоведческо-социологических экспедиций Института истории Академии Наук СССР конца 1950-х-начала 1960-х гг. граница между Истинно-Православными христианами и ИПЦ ещё была более чёткой, и участники экспедиций без колебаний считали их отдельными движениями, в то же время подчёркивая идеологическую и генетическую связь. Они полагали, что группы Истинно-Православных Христиан появились впервые только в годы Великой Отечественной войны – сначала в Рязанской, Воронежской, Липецкой, а с 1947 года и в Тамбовской областях в среде крестьян-единоличников. А.И. Клибанов писал, что «на позднем этапе существования ИПЦ из неё выделилось течение Истинно-Православных христиан, и оно в религиозном наследии ликвидированного класса кулачества почерпнуло больше, нежели в идеологии Тихоновщины-буевщины».⁷⁵¹ То есть отмечалось, что у истоков будто бы возникшего нового движения стоят помимо ИПЦ и катакомбные группы 1930-х гг. Указывалось также на параллельное существование Истинно-Православных христиан и ИПЦ в 1940–1960-е гг.⁷⁵²

А. Клибанов, З. Никольская и Л. Митрохин сделали свои выводы только на материале одного своеобразного локального региона и поэтому в них вкрались ошибки. Дело в том, что в Центральном Черноземье в конце 1920-х–1930-х гг. среди Истинно-Православных полностью доминировали иосифляне-"буевцы». Группы же Истинно-Православных христиан в этот период были немногочисленны и имели очень ограниченное количество священнослужителей. Когда же в 1940-е гг. начался значительный рост этих групп, в том числе и за счёт бывших «буевцев», то у части советских исследований сложилось неверное представление, что родилось новое движение. В других регионах – например, на Урале, в Башкирии, где влияние иосифлян почти не ощущалось, и большая часть катакомбного духовенства ещё в 1930-е гг. принадлежала к Истинно-Православным христианам, существовала другая ситуация. На материале большинства республик и областей СССР сделать вывод о рождении в период Великой Отечественной войны внецерковного Православного движения было бы невозможно.

Иосифлянские общины, после окончания войны окончательно влившиеся в Катакомбную Церковь, существовавшую до того уже более двух десятилетий, постепенно всё более теряли свою обособленность. Все былые разногласия со временем сглаживались, исчезали. Ещё в 1937 году был расстрелян в Магнитогорской тюрьме Патриарший Местоблюститель митрополит Пётр (Полянский), и вопрос о признании его главой Церкви стал абстрактным. Ушли из жизни в 1930-е гг. основные руководители иосифлян. Законная деятельность стала полностью невозможной и соответственно ужесточилась и позиция последователей ИПЦ по отношению к выполнению государственных законов, к Московской Патриархии, храмы которой стали называть «капищами антихриста». Хотя бывшие иосифляне никогда не доходили до таких крайностей, как значительная часть Истинно-Православных христиан: «молчальничество», принятие обета безбрачия, отказ от употребления в пищу еды, изготовленной после 1959 года и т.п.

В Патриаршую Церковь после окончания Великой Отечественной войны вернулась не только часть иосифлян, но и большинство «непоминающих». Существенную роль здесь сыграла позиция имевшего значительный авторитет среди катакомбников епископа Ковровского Афанасия (Сахарова). В 1955 году в письме к духовной дочери он так вспоминал события десятилетней давности: «... когда в 1945 году, будучи в заключении (в Мариинских лагерях), я и бывшие со мною иереи, непоминавшие митр. Сергия, узнали об избрании и настоловании Патриарха Алексия, мы, обсудивши создавшееся положение, согласно решили, что так как кроме Патриарха Алексия, признанного всеми Вселенскими Патриархами, теперь нет иного законного первоиерарха Русской Поместной Церкви, то нам должно возносить на наших молитвах имя Патриарха Алексия как Патриарха нашего, что я и делаю неопустительно с того дня».⁷⁵³ Эта группа священнослужителей послала первоиерарху поздравительное письмо с просьбой принять их в общение. Епископ Афанасий написал также окружное послание в катакомбные общины и скиты с призывом «вернуться в лоно» Патриаршей Церкви. Кроме того в Марте 1945 года владыка обратился к Патриарху с прошением возбудить ходатайство перед правительственными органами о замене ему пребывания в лагере заключением в одну из московских тюрем с предоставлением возможности работать там с Богослужебными книгами. Правда, ответа он не получил, 30 Августа 1946 года он был вновь арестован в лагере и отправлен отбывать срок в Мордовию. Вышел епископ Афанасий на свободу только 18 Мая 1954 года.⁷⁵⁴

Во второй половине 1940-х гг. в «катакомбах» остались в основном Истинно-Православные христиане и часть ИПЦ. Хотя имелось и относительно небольшое количество тех, кто стал возносить молитвы за Патриарха Алексия, продолжая находиться на тайном положении. Один из таких архиереев – епископ Пётр основал к концу войны тайный монастырь с 300 насельниками на Тянь-Шане. В 1951 году монастырь был обнаружен с вертолёта и все его обитатели арестованы.⁷⁵⁵ В целом же численность катакомбников существенно уменьшилась. Уже 14 Февраля 1947 года Г. Карпов в итоговом отчёте ЦК ВКП(б) за 1946 год с удовлетворением писал, что внутренняя работа «способствовала сокращению роста церковного подполья в стране».⁷⁵⁶

Однако в первые послевоенные годы в ряде районов страны деятельность подпольных общин продолжала оставаться заметным явлением. Об этом можно судить по официальной церковной печати. Так, в Январском 1948 года номере «Журнала Московской Патриархии» отмечалось, что в Краснодарской епархии Православные скорбят «под натиском агитации баптистов и всяких подпольных антипатриарших агитаторов: иовцев, соляновцев (выродившихся из секты имяславцев) и других сектантов».⁷⁵⁷ А в речи 1948 года епископа Тамбовского и Мичуринского Иоасафа говорилось: «Радость моя омрачена тем, что среди вас есть люди, которые называют себя христианами, на деле не являются ими. Эти люди – сектанты и так называемые самосвяты, они отрицают храм Божий, не признают его и даже глумятся над этой святыней... Только себя они считают Православными христианами».⁷⁵⁸ Представители Московской Патриархии сознательно смешивали деятельность сектантов и катакомбников, чтобы подчеркнуть «каноническую независимость» своих противников.

Эмигрантские историки того времени сообщали самые противоречивые сведения о тайной церковной жизни в СССР. В.И. Алексеев, например, писал, что в Катакомбной Церкви по одним сведениям 30 епископов, а по другим даже 100.⁷⁵⁹ Это чистая фантазия. Гораздо более близок к истине И. Андреев. Он указывал, что до Зарубежья дошли сведения о деятельности свыше 10 тайных епископов. Священников же явно не хватало. Их недостаток восполнялся главным образом многими тайными монахинями и мирянами, «совершающими чтение акафистов или общие групповые моления, именуемые «собрания на свещу». Таких мирян называли «подпасками». «Из-за недостатка пастырей, эти «подпаски», которые имеются повсюду, являются стержнем церковного народа Катакомбной Церкви. «Подпаски» же большей частью хранят на домах и Св. Дары, получаемые с большим трудом и величайшей осторожностью при редких общениях с тайными пастырями».⁷⁶⁰ Крупнейший же эмигрантский церковный историк 1950–1960-х гг. Д.В. Константинов пришёл к следующему выводу: «...Военный период, вернее период после поворота политики власти, характерен сокращением явлений в духе Катакомбной Церкви и всех вообще форм тайной церковной деятельности. Если этих целей добивалась также советская власть, вводя «церковный НЭП», то надо сказать, что результаты в данном смысле получились совершенно определённые».⁷⁶¹

Ставшие доступными в последние годы документы свидетельствуют о том, что проблема Катакомбной Церкви во второй половине 1940-х гг. продолжала оставаться достаточно острой. В справке отдела пропаганды и агитации Воронежского обкома ВКП(б) от 9 Апреля 1948 года, составленной в ответ на специальный запрос соответствующего управления ЦК, сообщалось: «Наряду с официально действующими Православными церквами в области существует большое количество тайных групп верующих Православного толка, из которых наиболее распространёнными течениями являются «Истинно-Православные христиане» ... «Истинно-Православные христиане» исповедуют Православную веру, но не признают ныне действующих церквей, как связанных с «безбожной Советской властью и коммунистами». Основные кадры «Истинно-Православных христиан» состоят в основном из бывших монашек, монахов, черничек и религиозно настроенных бывших кулаков... За 1947 год и 3 месяца 1948 года Управлением МГБ вскрыто и ликвидировано 11 антисоветских групп «Истинно-Православных христиан» с общим количеством арестованных 50 человек... Члены группы «Истинно-Православных христиан» систематически участвовали в тайных сборищах, где наряду с молениями, обсуждались вопросы форм ведения антисоветской деятельности среди населения. Распространялись провокационные слухи о якобы скорой войне СССР с Америкой и другими капиталистическими странами и гибели в этой войне Советского Союза. В период выборов в Верховные органы Советской власти призывали население не участвовать в них, не работать в колхозах, отказываться от уплаты налогов и госплатежей. Вели работу по вовлечению в антисоветские группы новых участников...». В документе говорилось о том, что в Воронеже и Воронцовском районе было выявлено несколько групп иоаннитов, численностью 70–80 человек. Через своих «курьеров» они поддерживали связь с «единомышленниками» ряда городов СССР: Новгорода, Калинина, Харькова и др.⁷⁶²

Аналогичные справки поступали и из ряда других районов страны: в Витебской области существовало 11 подпольных религиозных групп, в Пензенской – во многих сёлах незарегистрированные священники проводили службы в частных домах и т.д. А в Рязанской области на 1 Января 1948 года специальная проверка выявила действующие тайные молитвенные дома в 189 населённых пунктах, в том числе в городах Михайлов, Скопин и Касимов. Почти каждый из них обслуживал свой причт: архимандриты Андрей (Исаев), Гавриил (Хитров), Паисий, игумены Иоасаф, Паисий (Рожков) и др. Причём, в 91 из этих населённых пунктов верующие не подавали ходатайств об открытии в ней церкви.⁷⁶³

Насильственное переселение в 1944 году более полутора тысяч Истинно-Православных христиан в Западную Сибирь и Алтайский край способствовали созданию и там крупных очагов Катакомбной Церкви. В докладной записке Управления МГБ по Алтайскому краю от 6 Апреля 1948 года указывалось: «Имеется некоторая часть Православных верующих, попавшая под влияние антисоветского элемента, которая бойкотирует вновь открытые церкви, мотивируя тем, что в них совершается Богослужение за Советскую власть... Верующая, проживающая в Змеиногорском районе, заявила так: «Священники в этих церквах поставлены из партии, под ризой у них медали, службу они ведут сокращённо, не так как раньше была служба, они обновленцы, поэтому в церковь ходить никогда не надо, надо избегать этой церкви, крестики покупать также не надо, т.к. на них находили серп и молот, колоски, пятиконечную звезду и СССР...». В то же время деятельность Православных Церквей, молитвенных домов и тайных молитвенных сборищ резко сократилась. В 1946 году тайных групп церковников по краю насчитывалось 138, в то время как в настоящее время их имеется только 32. Резкое сокращение тайных групп произошло в результате проведения профилактических мероприятий со стороны МГБ...». Но и оставшиеся 32 группы Истинно-Православных христиан объединяли 1.500 верующих. Кроме того в краю активно действовали Истинно-Православные христиане странствующие (ИС) – катакомбная ветвь старообрядцев, в том числе единоверцев, параллельная Истинно-Православным христианам.⁷⁶⁴

Во второй половине 1948–1949 гг. ситуация ещё более осложнилась. В связи с новым изменением государственной церковной политики в худшую сторону, прекращением открытия храмов произошёл определённый «рост рядов» Катакомбной Церкви. 5 Августа 1948 года Г. Карпов писал в Совет Министров СССР, что Совет по делам РПЦ «находит нужным совместно с МГБ и МВД СССР разработать мероприятия по ликвидации всякого рода тайных отправлений религиозных служб и обрядов и тайных молитвенных домов». Карпов ссылался на большие масштабы подобной деятельности и указывал, что в Рязанской области при 86 официально действующих церквах в 193 населённых пунктах проводят службы незарегистрированные священники. Начальник Управления МГБ по Тульской области в Ноябре 1948 года сообщал об активизации в последнее время церковных нелегалов, бродячих монахов, отмечая деятельность 30 Православных священников не признающих Московскую Патриархию. В Гомельской области в 1949 году тайно служили 4 таких священника и т.д.⁷⁶⁵

25 Апреля 1949 года встревоженный Г. Карпов направил секретарю ЦК ВКП(б) Г.Маленкову специальную секретную информационную записку «О религиозных пережитках, выражающихся в исполнении обрядов и массовых молений по тайной (не стоящей на регистрации) церкви, и о лицах занимающихся тайной церковной деятельностью». В ней подчёркивалось: «Деятельность в течении многих лет таких тайных молитвенных домов, пещер, тайных избушек и т.п. представляют собой крайне политически вредные явления, т.к. организаторы этих молитвенных домов и их священнослужители нередко имеют благодатную почву для своей деятельности, а местные органы, в том числе и административные, не знают как с ними бороться». Борьба сильно затруднялась сложностью выявления тайных общин. Г. Карпов писал, что подавляющее большинство их существует на территории РСФСР. Так, в Рязанской области было выявлено 174 тайных молитвенных дома, Горьковской – 47, в г. Бугульме Татарской АССР – 3 и т.д. В другом документе Совета по делам РПЦ указывалось, что если в 1948 году в Рязанской области действовало 175 незарегистрированных молитвенных домов, то в 1949-м – уже 190, причём в них служило около 200 священнослужителей.⁷⁶⁶

Особенно сильной активизация катакомбников в конце 1940-х гг. проявилась в областях Центрального Черноземья, прежде всего в Тамбовской. Некоторые советские историки считают её третьей, последней волной оживления Истинно-Православных христиан, новым этапом, характеризующимся усилением проповеднической деятельности и заметным ростом групп Истинно- Православных христиан.⁷⁶⁷ Другие – А. Клибанов, З. Никольская, Л. Митрофин – оценивают это, как рождение движения Истинно- Православных христиан. Успеху агитации катакомбников способствовала высокая доля единомышленников среди сельского населения Тамбовской области – 10–15%, а также их лучшее по сравнению с колхозниками экономическое положение. В 1947–1948 гг. на Тамбовщине сложились 3 основных очага деятельности Истинно-Православных христиан в 13-ти, в основном, северных районах. На первом этапе большинство руководителей являлось выходцами из Липецкой области: В. Титов, П. Мордасов, П. Половинкин, Е. Прибытков и других священнослужителей было очень мало, и в качестве пастырей выдвинулись «проповедники» и «старшие братья по Духу», странствовавшие по области. Группы Истинно-Православных христиан включали в себя как правило жителей одного населённого пункта и состояли из 10–15 человек. Во главе их находились «старший брат» или «старшая сестра» (только в 2 случаях). Общим руководителем Истинно- Православных Тамбовской и Липецкой областей считался В.Д. Титов, от которого исходила большая часть обращений и воззваний, широко расходившихся в списках. Но в его «Беседах о разных вопросах к сомневающимся на пути спасения» подчёркивалось: «Мы получили слова наставления от наших пастырей... Слово-проповедь было сказано во храмах ко христианам из уст епископа Уара и архимандрита Митрофана».⁷⁶⁸

Существенной особенностью тамбовских Истинно-Православных христиан являлось присутствие в их составе значительного количества молодёжи. Так, в Мичуринском районе в конце 1940-х гг. из 83 руководителей 53% были младше 30 лет, а старше 50-ти – 14,5%. В 7 районах области возникли так называемые группы «юношей» – в основном из детей Истинно-Православных или сочувствовавших им единомышленников. На них «проповедниками» возлагалась пророческая миссия, изложенная в «Новом Завете»: «И будет в последние дни... пророчествовать сыны ваши и дочери ваши и юноши будут видеть видения...».⁷⁶⁹ Молодые Истинно-Православные христиане, по свидетельству советских исследователей, являлись даже более нетерпимыми к установившимся в обществе порядками, чем большинство старых. Часть из них приняла обет безбрачия. Во многих отношениях они пересматривали прежнюю умеренную политику и в некоторых смешанных по возрасту группах брали на себя руководство. А. Демьянов отмечал, что если в 1930-е гг. считалось грехом участие только в колхозном производстве, то в 1940–1950-е гг. – во всех государственных предприятиях и учреждениях. До войны детям Истинно-Православных разрешалось учиться до 4 класса, а в послевоенное время в большей части семей учёба в школе запрещалась полностью. На этой почве возникли конфликты радикальных и более умеренных катакомбников, приведших к расколу некоторых групп.⁷⁷⁰ Несомненно, что здесь советские авторы описывали процесс трансформации части иосифлян-"буевцев» в Истинно-Православных христиан и радикализации их взглядов под влиянием молодёжи принявшей традиционную идеологию Истинно-Православных христиан, относительно мало распространённую в 1930-е гг. в Тамбовской области. Высокая доля молодых людей среди Истинно-Православных христиан – от 30 до 60% существовала в конце 1940-х гг. и в других районах Центрального Черноземья. Так, в Липецкой области из 288 обследованных катакомбников 116 – 40,5% были моложе 30 лет. А. Клибанов признавал: «Молодёжь составила весьма деятельную организаторскую и проповедническую силу Истинно-Православных христиан в Тамбовской и Воронежской областях».⁷⁷¹

Местом общения Истинно-Православных христиан служили «святые источники», которых в Центральном Черноземье имелось около 80-ти: «Мамонтово озеро», «Источник и камень святого старца Симеона» и др. Источник «Трёх дубов» в с. Горелое Тамбовской области даже постепенно приобрёл значение постоянно функционирующего «храма». Здесь развесили иконы, а на время Богослужений устанавливалась деревянная разборная церковь. Отношение к местным властям было, как правило, враждебным, порой дело доходило до вооружённых конфликтов. Так, в 1949 году руководитель Истинно-Православных христиан в с. Устье Мичуринского района Силаев организовал покушение на председателя сельсовета, а 30 Августа 1953 года в с. Стаево произошло кровопролитное столкновение с группой В. Ряховских, в результате которого было сожжено 14 домов, убито и тяжело ранено 6 человек. Общая численность Истинно-Православных христиан Тамбовской области в конце 1940-х гг. по оценке советских исследователей составляла 1 тыс. человек, а в Центральном Черноземье около 3 тысяч. Эти цифры вероятно занижены во много раз, но можно в основном согласиться с мнением З. Никольской, что в начале 1950-х гг. количество Истинно-Православных христиан на Тамбовщине сократилось наполовину.⁷⁷²

Дело в том, что в 1950–1953 гг. по всей стране прокатилась вторая после 1943–1946 гг. волна ожесточённых гонений на Катакомбную Церковь, затихнувшая со смертью Сталина. Только в Ноябре 1950 года Военные Трибуналы войск МВД осудили несколько десятков Истинно-Православных христиан: группу в Ярославской, 10 человек в Тамбовской и группу в Рязанской областях, причём в ходе операции по аресту членов последней группы было убито двое её руководителей.⁷⁷³ Весной-летом 1951 года в Рязанской области специальную проверку провёл совет по делам РПЦ. В его итоговой докладной записке отмечалось, что количество выявленных тайных молитвенных домов сократилось по сравнению с 1949 годом в два с половиной раза: со 109 до 120 в 1950 году и 77 (с 77 незарегистрированными священнослужителями) на 1 Апреля 1951 года.⁷⁷⁴

В Костромской области 27 Марта был арестован упоминавшийся священник Ф.А. Смирнов, в 1945 году освобождённый досрочно по болезни. Свящ. А. Артамонов дал на него следующие показания: «Смирнов убеждённый церковник-фанатик. Постоянного места жительства не имеет, ведёт бродячий образ жизни, всё время ходит по селениям Бертского, Ореховского и др. районов, он мне отвечал так: «По специальности фельдшера работать не буду, потому что не доверяю советской власти, снова подберут материал и попаду в лагерь. Служить в Церковь тоже не пойду, потому что не доверяю архиерею, он идёт вместе с советской властью и тоже через него могу попасть в лагерь...». В заключение можно добавить, что Смирнов среди церковников гор. Буй пользуется авторитетом...». 18 Октября арестованного приговорили к 10 годам лагерей. Одновременно по показаниям Артамонова было заведено дело 14 членов тайной женской монашеской общины⁷⁷⁵ и т.п.

Но полностью искоренить катакомбников оказалось невозможно. Так, например, в начале 1953 года Советом по делам РПЦ отмечалась активная деятельность Истинно-Православных христиан в 4 районах Марийской АССР: «Тихоновцы – противники Советской власти, они не идут в колхозы, противятся всем новшествам, уклоняются от проведения выборов в Советы, уклоняются от переписи населения, учётов и др.».⁷⁷⁶ А в Мартовской докладной записке Н.С. Хрущеву от заведующего отдела пропаганды и агитации и отдела науки и культуры ЦК КПСС подчёркивалось существование «большого количества бродячих (незарегистрированных) попов», сотни которых были выявлены в 1953 году.⁷⁷⁷ Правда, подобных документов немного.

Новая активизация деятельности Катакомбной Церкви началась с середины 1950-х гг. Из лагерей оказались выпущены сотни, возможно тысячи её священнослужителей и проповедников-мирян , составлявшие значительную часть «узников за веру». Например, епископ Мануил (Лемешевский), освобождённый 7 Декабря 1955 года из лагеря Мордовской АССР, писал протопресвитеру Н. Колчицкому: «Сколько оскорблений от верующих выслушал я в последних Темниковских лагерях за то, что я подчинялся «коммунистическому советскому Патриарху», что я оставался верен ему и не ушёл в оппозицию».⁷⁷⁸ Епископ Афанасий (Сахаров) 2 Апреля 1955 года в письме Патриарху также отмечал: «Во время нахождения моего в заключении мне нередко приходилось встречаться и с иереями и с мирянами, которые, ревнуя о чистоте веры, имели, как я считаю, ревность не по разуму. Такие ревнители, даже весьма благожелательно относившиеся ко мне, не принимали у меня благословения и не хотели быть со мной в молитвенном общении, как с епископом, возносившим на молитве имя Вашего Святейшества».⁷⁷⁹

Известны имена многих священнослужителей катакомбников, освобождённых в середине 1950-х гг. В 1956 году вышел на свободу иеромонах Тимофей (Несговоров), принявший монашеский постриг от андреевца схиепископа Петра (Ладыгина), скончавшегося 7 Февраля 1957 года в г. Глазове. О. Тимофей, разъезжая по России, обслуживал тайные общины до своей смерти в 1975 году. В 1955 году был выпущен из лагеря иеромонах Игнатий. Он стал служить тайно в Воронежской области, позднее его присоединил к своей епархии архиепископ Чилийский Леонтий. В Центральной части России обслуживал катакомбников и иеромонах Виссарион (Марков), освобождённый в 1956 году из Темниковских лагерей. Скончался он в 1979 году в г. Тамбове. В Сибири стали служить иеромонахи Сим и Александр, в Сумской и Харьковской областях иеромонах Назарий. Епископ Читинский и Забайкальский Даниил (Шестенников), вышедший на свободу ещё в конце 1953 года тайно поселился в Барнауле.⁷⁸⁰ Упоминавшиеся монахи тайного Тянь-Шаньского монастыря, освобождённые в 1956 году, основали новую обитель в одном из кавказских ущелий. В нём поминали Патриарха Алексия, но официально монастырь не существовал.⁷⁸¹

Примерно с 1957 года доклады КГБ, партийных и государственных органов вновь запестрели сведениями о тайной деятельности Истинно-Православных. В Ноябре все ЦК компартий республик СССР прислали заведующему сектором агитации К.У. Черненко отчёты о состоянии религиозной жизни в их регионах. В них говорилось о существовании катакомбников. Например, в отчёте Казахстанского ЦК сообщалось о том, что вблизи г. Темиртау «образовался целый посёлок фанатиков Истинно-Православных христиан». В нём живут исключительно верующие, мужчины не стригутся и не бреются, женщины носят только длинные чёрные платья. «Газеты и книги не читают, в общественной жизни никто не участвует, детей в школе не учат, в выборах не участвуют, отказываются служить в Армии».⁷⁸² 25 Ноября 1957 года справку об активизации религиозных объединений и групп на территории СССР К. Черненко прислал и председатель Совета по делам религиозных культов А. Пузин. Он подчёркивал, что отколовшиеся от Русской Церкви, не признавшие советскую власть группы Истинно-Православных христиан имеются в Черниговской, Харьковской, Тамбовской и некоторых других областях.⁷⁸³

20 Августа 1961 года КГБ направил в ЦК КПСС докладную записку об «изуверской деятельности церковников», предлагая активизировать борьбу с ней. В этом документе шла речь о иоаннитах, последователях ИПЦ, Истинно-Православных христиан и Истинно-Православных христиан странствующих, приводились многочисленные факты. Так, в г. Мариинске Кемеровской области в 1961 году было обнаружено несколько тайников на чердаках и в подвалах, в одном из них 3–4 года жили 3 молодые девушки. В Винницкой области долго действовали иоанниты, существовал тайный монастырь, насельницами которого являлись и 2 школьницы. Истинно-Православные христиане особенную активность проявляли в Полтавской области и Алтайском крае.⁷⁸⁴

10 Ноября 1963 года председатель КГБ В. Семичастный отослал в ЦК КПСС ещё одну подобную справку с информацией о том, что в 1961–1962 гг. на территории Ивановской, Кемеровской, Пермской, Новосибирской, Челябинской области и Казахстана стали появляться представители Истинно-Православных христиан, в ряде случаев создавшие подполье. В с. Ногино Ивановской области они распространяли антисоветские письма среди населения, в пос. Тюлькубас под Чимкентом организовали «школу» по подготовке проповедников из молодёжи, в ней 2 монахини обучали 6 девушек-послушниц 18–28 лет. Деятельность ИПЦ также в основном носила «антиобщественный характер подполья», иногда перерастая в открыто враждебную властям: проповедник Котов во Владимирской и Горьковской областях распространял антисоветские листовки. А член его группы Зубков в ночь с 5 на 6 Ноября 1961 года повредил три памятника В. Ленина. В пос. Шексна Вологодской области существовала тайная молодёжная группа ИПЦ, и в Марте 1963 года там отказалось от участия в выборах в органы власти более 20 человек, в том числе депутат Никольского сельсовета.⁷⁸⁵ Наконец, в ещё одной справке КГБ «о враждебных проявлениях» сект в Центральной Азии от 29 Января 1964 года сообщалось, что в Киргизии этой «враждебной работой» активно занималась тайная группа Истинно-Православных христиан, имевшая специальные схороны и тайники. Арестом руководителей и специальными профилактическими мерами её деятельность удалось прекратить.⁷⁸⁶

Как-будто «прорвало» и советскую печать, в 1940-середине 1950-х гг. полностью замалчивавшей существование Катакомбной Церкви. Теперь эта тема, в свете набиравшей силу антирелигиозной пропагандистской компании, «стала дозволенной». И только за 1959 год в центральных и местных газетах и журналах появилось несколько десятков статей и заметок о деятельности Истинно-Православных христиан в Сумской, Кировской, Луганской, Воронежской, Саратовской областях, Мордовской АССР, городах Чимкенте, Алма-Ате, Чебоксарах, Черепаново, Воскресенске, посёлках и деревнях Лысманово, Четраново, Ковылкино, Жилино и т.д.⁷⁸⁷ Часто публиковалась информация и об иоаннитах. В нескольких Декабрьских номерах газеты «Правда Украины» за 1959 год рассказывалось об их группе в с. Оситняжке Черкасской области, члены которой возносили моления «о царственном доме Романовых». О другом «иоаннитском гнезде», обнаруженном в Новосибирске, сообщала газета «Советская Сибирь». Руководитель этой группы Д. Кибаев организовал странствия последователей для «распространения учения Иоанна Кронштадтского».⁷⁸⁸ Когда в 1962 году сотрудники Музея истории религии и атеизма по заданию Ленинградского обкома КПСС изучали религиозную жизнь Гатчинского района, они выявили не только несколько тайных молитвенных домов, но и ряд групп иоаннитов.⁷⁸⁹

Интересная, хотя и тенденциозная информация содержится в книге Ю.В. Гагарина о «религиозных пережитках» в Коми АССР в 1960-е гг. В ней говорится о 6 общинах Истинно-Православных христиан в различных населённых пунктах республики. Три из них – в городах Ухте, Воркуте и Инте сформировались в конце 1940-х-начале 1950-х гг. из приезжего населения (в основном ссыльных и арестантов), а также вовлечённых в «секту» Православных. Группа в Сыктывкаре и пригородной деревне Чит сложилась в конце 1940-х гг. из местных жителей на «базе осколков ИПЦ». Кроме того в середине 1950-х гг. освобождённые из лагеря проповедники В.И. Гачев и В.Е. Колесниченко организовали общины Истинно-Православных христиан в с. Керчемье и пос. Вой-Вож. Общая численность выявленных Истинно-Православных в 1958 году составляла 133 человека. У них уже не имелось своих священников. Считалось, что общение с Богом может происходить или непосредственно или через так называемых «божьих людей» – проповедников, культ которых был очень развит. Кроме Истинно-Православных христиан в республике определённое распространение имели местная тайная разновидность Православия среди народа коми (бурсьылысь) и старообрядческие Истинно-Православные христиане странствующие.⁷⁹⁰

В 1959–1961 гг. несколько экспедиций в Тамбовскую, Липецкую и Рязанскую области организовал Институт истории Академии Наук СССР. Они собрали богатейший, частично опубликованный материал о деятельности Истинно-Православных христиан. Выяснилось, что в Центральном Черноземье она в середине 1950-х гг. вновь заметно активизировалась. Сказалось временное прекращение гонений, возвращение из лагерей части арестованных ранее проповедников – В. Умрихина, Г. Дьячкова и др. Правда, агитация Истинно-Православных христиан среди других слоев населения уже почти не проводилась и численность Истинно-Православных фактически не росла. Показательно, что если в конце 1940-х гг. властям были известны их группы в 13 районах Тамбовской области, то в конце 1950-х гг. только 9. Произошло определённое расслоение Истинно-Православных христиан. Почти все они являлись единоличниками и испытывали сильные материальные лишения: платили двукратные налоги, были обязаны участвовать в аварийных работах, им не выделяли земли под огороды и до 1960-х гг. даже не продавали хлеба в сельпо. Угнетающе действовало и многолетнее отсутствие священнослужителей в большинстве общин. В результате у части Истинно-Православных христиан ослабевает система запретов по отношению к миру , вплоть до разрешения верующим поступать на временную работу в колхозы. В одной из письменных проповедей 1950-х гг. говорилось: «Возлюбленная семья во Христе, раньше в слове наставления никому совета не давали, чтобы идти временно в колхозе работать, потому что мы без колхозного двора могли находить себе работу и питание доставляли свободно, теперь такой совет мы даём».⁷⁹¹ Изменилось отношение и к действующим храмам Московской Патриархии. Рязанская экспедиция 1961 года выявила появление новой тенденции посещения многими катакомбниками церквей, «истинность» которых по-прежнему отвергалась, в дни Пасхи, Рождества, Троицы.⁷⁹²

В то же время другая часть Истинно-Православных христиан встала на путь дальнейшего углубления отчуждения от «мира», проповеди аскетизма, вплоть до половых запретов. С 1955 года на широкие слои участников движения распространилось требование целибата (безбрачия), а на семейные пары – запрещение деторождения. Как следствие, резко упала рождаемость. Объявлялось о близком конце света и несколько раз назначались его даты. Этому способствовали серьёзные волнения на почве отказа от паспортов при «хрущёвской паспортизации» деревни. Провозглашённый в 1959 году семилетний план, сопровождавшийся новым наступлением на Церковь, был расценен некоторыми Истинно-Православными христианами как начало правления антихриста перед страшным судом. В следствие этого произошло образование нескольких новых, относительно небольших, но крайне радикальных групп.

В 1959 году в Сосновском и Старо-Юрьевском районах Тамбовской области появились седминцы. Их проповедники – А. Мерзляков, А. Пенятин, О. Мерзлякова объявили, что библейская седмица, в которую надлежит свершиться всему, предсказанному Иисусом Христом, началась со Всесоюзной переписи населения и семилетнего плана развития народного хозяйства и должна закончиться в 1965 году, когда и произойдёт конец света. Всех верующих, прошедших перепись и не вышедших из колхозов до 1959 года они называли обречёнными на верную гибель. На этой основе седминцы порвали с основной, более умеренной частью Истинно-Православных христиан. В результате агитации их группы выросли в 23 раза. Был объявлен запрет на все промышленные и продовольственные товары, произведённые после 1959 года, в том числе выращенные на личных участках. Некоторое время седминцы питались только едой заготовленной до переписи населения или собранными грибами и ягодами. Самые истовые замучили себя голодом до смерти, большая часть порвала с ними после 1965 года, убедившись, что предсказанное не сбылось.⁷⁹³

Ещё более ярко отчуждение от «мира» и крайний аскетизм проявлялись в деятельности движения молчальников, отказавшихся от общения с окружающим миром во имя спасения таким образом в загробной жизни. Молчальничество было основано в 1955 году в Сосновском районе Тамбовской области Л. Кисляковой. Её ближайшими помощниками стали вернувшиеся из заключения «активисты» Истинно-Православных христиан. В 1956–1957 гг. движение распространилось на 4 района области, число его участников равнялось 137, из них 30% составляли мужчины. Многие принявшие обет молчания жили в крайней нищете. Местные власти почти сразу же развернули активную борьбу с членами группы. Через народные суды они лишались родительских прав, дети отбирались и помещались в детдома. С 1958 года за каждой семьёй молчальников были закреплены агитаторы. Колхозы и сельсоветы северо-восточной части Тамбовщины создали специальный фонд для оказания материальной поддержки «одураченным вожаками». Л. Кислякову ещё в 1957 году отправили в психиатрическую больницу, лишив этим молчальников их главной руководительницы. В результате в начале 1970-х гг. осталось только 37 членов движения.⁷⁹⁴

Таким образом, некоторые группы Истинно-Православных христиан приобрели отдельные внешние черты сект. Порой заменившим священников проповедникам из среды мирян в сознании верующих придавались черты новых святых. В конце 1950-х гг. ещё сохранилось прежнее деление Истинно-Православных христиан на «духовников» (около 30%), которые считали возможным перевоплощение Бога в человека и традиционалистов или «книжников" (остальные 70%). Правда большинство групп «духовников» 1930-х гг. уже распалось – чердашники, елоховцы, стефановцы, и др. Однако в Центральном Черноземье ещё оставались фёдоровцы и николаевцы, или каких называли в Мордовской АССР «верноподданные Николая II». Кроме того, в восточные районы СССР и Центральную Россию пришло учение михайловцев – последователей иеромонаха Михаила (Ершова), в 1950-е гг. странствовавшего под видом самого Христа по Татарии, Куйбышевской и другим областям Поволжья и Прикамья.⁷⁹⁵

Иеромонах Михаил был одним из самых выдающихся деятелей Катакомбной Церкви. Впервые арестованный в 1931 году он в общей сложности около 40 лет провёл в тюрьмах и лагерях. В 1958 году на специальном судебном процессе над большой группой михайловцев Ершов был приговорён к 25 годам лишения свободы. Умер он 14 Июня 1974 года в лагерной больнице. Предсмертное завещание о. Михаила удалось передать на волю, и его напечатали в нескольких эмигрантских изданиях. В 1958 году у Ершова было 12 основных учеников (по числу Апостолов). Одним из них являлся широко известный в Русской эмиграции Василий Калинин, ещё в 1930-е годы проповедовавший в кубанских сёлах о пришествии антихриста. В 1958 году он вместе с иеромонахом Михаилом оказался приговорён к 25 годам заключения и до 1980-х гг. отбывал срок в мордовских лагерях. Один из узников этих лагерей вспоминал: «Множество ещё было и Истинно-Православных проповедников, из которых двое незабываемы: Иван Кривущёв и Василий Калинин. Не признавали они этой сатанинской власти и скрывать того не желали, но напротив: ходили вдоль по Волге и от села к селу несли весть о том, что спасение миру придёт только от борьбы с большевистским дьяволом, они призывали людей не работать на большевиков, уходить в леса, не служить в красной армии, не читать газет и книг сатанинских, ибо через них, кино и радио «большой соблазн приходит». Кривущёв получил свой последний 10-летний срок уже в восьмидесятилетнем возрасте. Калинин же не забывал при появлении любого чекиста или простого надзирателя осенять всё вокруг себя крестным знамением и провозглашать: «Изыди, сатана! Сгинь большевистская скверна!» Он совершенно не желал разговаривать с советчиками и говорил: «Если бы все люди отвергали этих комиссаров, то они не продержались бы у власти и года».⁷⁹⁶

Ещё один ученик Ершова монах Филарет отошёл от него после встречи, устроенной ему в 1960-е гг. в Казанской тюрьме с местным епископом. Ставший духовным сыном монаха в мордовском лагере для политзаключённых, Е. Вагин вспоминал: «Власти, КГБ, естественно, заинтересованы в том, чтобы всякими средствами «расколоть» ИПЦ, побудить хотя бы некоторых принять сторону Московского Патриарха. Они обещают даже досрочное освобождение тем «катакомбным» христианам, которые откажутся от своих заблуждений». Отсидев 15 лет из 25-летнего срока о. Филарет в 1973 году был освобождён. Он начал считать, что можно посещать Богослужения у некоторых особенно благочестивых священников Патриархии, но прихожанином какого-либо официально действующего храма не стал.⁷⁹⁷

В Центральном Черноземье в конце 1950-х гг. количество михайловцев не превышало несколько сотен. Общую же численность Истинно-Православных христиан установить практически невозможно. А.И. Демьянов полагал, что в Тамбовской области в это время имелось свыше тысячи активных приверженцев Истинного Православия. Но сам тут же писал, что их деятельность сказывалась на трудовой дисциплине, и весной 1959 года в одном только Сосновском районе за 3 дня религиозных праздников на работу не вышло 28.266 человек. А.И. Клибанов в 1970-е гг. отмечал, что в 1959 году на Тамбовщине Истинно-Православных христиан было больше, чем считали участники экспедиции Института истории, и объяснял эту ошибку трудностью выявления.⁷⁹⁸

В целом в СССР в 1950–1960-е гг. существовало 5 основных районов деятельности Истинно-Православных христиан. Первый – Центральное Черноземье и прилегающие области Украины – Ворошиловградская, Харьковская, Сумская. Причём, Истинно- Православные западных районов Орловской, Курской, Белгородской областей тяготели к украинским, а верующие восточных районов находились под влиянием липецких, воронежских, тамбовских Истинно-Православных христиан. Постоянную связь с Центральным Черноземьем поддерживали катакомбники Ростовской области, Краснодарского края и Северного Кавказа. Третий очень крупный «очаг» Истинно-Православных христиан, имевший собственные традиции, существовал в Поволжье на территории простиравшейся от Чувашской АССР до Саратовской области включительно. Много Истинно-Православных проживало в Ивановской, Ярославской, Горьковской, Костромской областях – традиционных иосифлянских местах. Наконец, последний основной «очаг» возник в 1940-х гг. на востоке в результате массовых депортаций Истинно-Православных христиан в Алтайский край и соседние Новосибирскую, Томскую, Кемеровскую области, Красноярский край. Кроме того, имелись ещё 5 сравнительно небольших районов, где имелись общины Истинно-Православных христиан: Средняя Азия (Караганда, Чимкент, Ташкент), Коми АССР, Брянская область, Северо-Запад России (часть Ленинградской и Новгородской областей) и Кировская область. Отдельные группы Истинно-Православных существовали и в других регионах СССР.

На оживление деятельности Истинно-Православных христиан власти отреагировали новым, третьим по счёту в послевоенные годы «походом» на Катакомбную Церковь. Он продолжался с 1958 по 1964 год. Расстрелы уже не применялись, и самые суровые меры наказания «ограничивались» почти пожизненными сроками заключения в концлагерях, психиатрических больницах и ссылками. Тогда же помимо 25-летних приговоров начали широко применяться и небольшие сроки лишения свободы, которые бесконечно продлевались и таким образом люди попадали «за решётку» на десятилетия. Ещё в конце 1930-х гг. основным местом заключения верующих стали лагеря Мордовской АССР. Там нередко проводились и массовые расстрелы. В середине 1950-х гг. они опустели, но не надолго. Например, в 1950–60 гг. в специальный женский лагерь строгого режима в Мордовии было отправлено около 300 мирянок и монахинь как Катакомбной, так и Патриаршей Церквей (за сопротивление закрытию храмов). В 1977 году за границу попало письмо, рассказывавшее о женщинах, отбывавших в Мордовских лагерях длительные сроки заключения за то, что оставляли в храмах записки, в которых просили духовенство и самого Патриарха отказаться от сотрудничества с советской властью.⁷⁹⁹

К середине 1960-х гг. в Мордовии ликвидировали специальную зону для верующих, но они стали содержаться в известной зоне политзаключённых на ст. Потьма. По свидетельству очевидцев, ещё в 1968 году из полутора тысяч узников 11-го лагерного отделения значительную часть составляли священнослужители и миряне всех конфессий, в том числе катакомбники, в основном, с 25-летними сроками заключения.⁸⁰⁰

Сохранились и яркие воспоминания одного из церковных диссидентов о пребывании «узников за веру» в психиатрических больницах: «Позже, когда я был в Сычёвской спецпсихбольнице МВД, видел я там подвижников Православных. Особенно я запомнил о. Владимира (Карманова) из Еревана. Более 10 лет продержали его в Сычёвске, но от веры он не отказался, хотя и сам Рыбкин – главный психиатр МВД приходил к нему в камеру и клялся словом коммуниста: «Откажись – тут же выпущу на волю без комиссии, я тебя сам вывезу». Но не отказался Карманов и поехал в Армению уже стариком, отсидев 20 лет по лагерям и сумасшедшим домам. Другой священник из Гжатска в Смоленской области о. Владимир (Соловьёв) молился горячо и неустанно круглые сутки и непременно выстаивал на коленях часами, не обращая внимание на насмешки, подзатыльники санитаров, удары больных фанатиков-атеистов. И сколько раз его избивали и надзиратели, и сам главный «врач» майор Лямец. Освободили его через 12 лет пребывания в Сычёвском аду и ещё продержали больше года в Гедеоновской областной психлечебнице. Там была большая скученность больных и у многих не было даже своей койки. Главрач сразу сказал Соловьёву: «Ты же святой, можешь и без постели». И так пролежал о. Владимир на полу, даже без матраца, более года. Отправили его после выписки не в родную деревню возле Гжатска, а в сибирскую психколонию для стариков, где и суждено ему умереть».⁸⁰¹

В 1961 году преследования подпольных христиан были официально узаконены. В «Инструкции по применению законодательства о культах», утверждённой постановлением Совета по делам РПЦ и Совета по делам религиозных культов от 16 Марта 1961 года говорилось: «Не подлежат регистрации религиозные общества и группы верующих, принадлежащие к сектам, вероучение и характер деятельности которых носит антигосударственный и изуверский характер: иеговисты, пятидесятники, Истинно-Православные христиане, Истинно-Православная Церковь, адвентисты-реформаторы, мурашковцы и т.п.». В других документах в число запрещённых «сект» включались также некоторые относительно самостоятельные группы Истинно-Православных: молчальники, леонтьевцы, краснодраконовцы, иннокентьевцы, иоанниты и фёдоровцы. Самым непосредственным образом коснулись Истинно-Православных христиан, не имевших никаких документов и не работавших в государственной системе, и указ 1959 года о «закрытии святых мест», запрете паломничества, а также закон от 4 Мая 1961 года о тунеядстве.⁸⁰²

В результате репрессий движение Истинно-Православных христиан вновь понесло большие потери и значительно сократилось численно. Однако Катакомбная Церковь в целом в конце 1950-х-начале 1960-х гг. многократно выросла. Когда в результате антирелигиозных гонений и закрытия множества храмов около 4 тысяч священников осталось без мест и регистрации, большинство из них не отказалось от сана, а продолжало обслуживать духовные нужды верующих тайно от гражданских властей. Снова значительная часть Патриаршей Церкви ушла в подполье.

Существуют многочисленные свидетельства этого процесса. Так, в книге Ю.В. Гагарина отмечалось, что в конце 1960-х гг. в Коми АССР помимо 3 групп Истинно-Православных христиан существовало около 20 незарегистрированных Православных общин с «неофициальными священниками», лишёнными приходов. В г. Кентау (Казахстан) после закрытия храма верующие стали в частном порядке собираться для совершения Богослужений.⁸⁰³ Впечатляющие результаты дал единовременный учёт религиозных объединений в СССР 1961 года. Он выявил 6.486 функционирующих незарегистрированных «неправославных» объединений и групп, к которым были отнесены и некоторые Истинно-Православные христиане, например, 21 объединение иоаннитов, 15 – иннокентьевцев и т.п.⁸⁰⁴ В то же время оказалось, что существуют и сотни тайных Православных общин, которые не относятся к Истинно-Православным христианам или ИПЦ.

2 Ноября 1962 года Совет по делам РПЦ принял постановление, в котором указывалось, что при проведении единовременного учёта в ряде областей – Горьковской, Ульяновской, Оренбургской, Пензенской, Куйбышевской, Калининской, Татарской АССР, Казахской ССР и др. регионах выявлено значительное количество незарегистрированных религиозных обществ и групп Русской Церкви, возглавляемых заштатным духовенством, монахами. «Гастролирующие попы» совершали систематические Богослужения в частных домах, под открытым небом и т.п. Уполномоченным поручалось внести в облисполкомы предложения по прекращению их деятельности.⁸⁰⁵ Согласно сведениям Совета на 1 Июня 1962 года в автономных республиках РСФСР было 170 официально действующих приходов и 199 тайных, в том числе 167 в Татарии. В остальной части России наибольшее количество неофициальных общин приходилось на Горьковскую область: 136 тайных и 50 зарегистрированных, Ульяновскую – соответственно 95 и 15, Оренбургскую – 64 и 16, Пензенскую – 52 и 29 и т.д. В целом по РСФСР было 684 тайных прихода.⁸⁰⁶ В дальнейшем их количество увеличилось.

В последний период «хрущевских гонений» некоторые иерархи Патриархии – митрополиты Никодим (Ротов), Иоанн (Вендланд), Леонид (Поляков), архиепископы Ярославский Платон и Уфимский Анатолий, опасаясь, что «видимую Церковь», как в 1930-е гг., почти полностью уничтожат, начали рукополагать значительное количество тайных священников для «катакомб». Только митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим рукоположил 150 таких священников. Принимал участие в катакомбных процессах и митрополит Антоний (Блюм), который дал согласие на просьбу группы тайных священнослужителей считать его своим епархиальным архиереем. Существуют даже свидетельства о случае поставления владыками Платоном, Анатолием и Иоанном тайного епископа.⁸⁰⁷

Одним из подобных священнослужителей был скончавшийся в 1995 году московский протоиерей Глеб Каледа. Являясь доктором геологических наук, крупным специалистом в области литологии, он в начале 1960-х гг. начал работу «Библия и наука о сотворении мира», в которой говорилось об отсутствии принципиальных противоречий между Библией и научными представлениями о возникновении Вселенной. Вскоре Г. Каледа организовал тайный христианский кружок для обучения детей знакомых, просуществовавший до 1990-х гг. В 1972 году митрополит Иоанн (Вендланд) тайно рукоположил его во диакона, а затем пресвитера. С того дня о. Глеб регулярно совершал Евхаристию в своей домашней церкви. Только в 1990 году он по благословению Патриарха вышел на открытое служение.⁸⁰⁸

Имеется значительное количество свидетельств и о том, что сотни тайных монахинь были пострижены зарегистрированными епископами и получили от них благословение жить общинами в квартирах и зарабатывать на жизнь работой в больницах, поскольку канон разрешает монахиням пропускать службу только ради оказания жизненно важной помощи или спасения жизни. Они остались в Патриаршей Церкви и посещали её храмы. Священник К., в 1970-е гг. тайно обслуживавший в качестве неофициального духовника больницу в крупном городе, говорил, что «даже служит там тайно литургии по субботам. На эти службы верующие нянечки приводят верующих пациентов, которым они доверяют. Приходят и многие врачи».⁸⁰⁹ Известная диссидентка Т. Горичева подтверждала, что «многие её друзья-женщины, молодые ленинградские интеллектуалки, приносили обеты правящему епископу Патриаршей Церкви жить по-монашески в миру в тайных монашеских общинах».⁸¹⁰

Ликвидация в конце 1950-х-начале 1960-х гг. десятков монастырей и изгнание их насельников также способствовали образованию тайных скитов и монашеских общин, не порвавших с Патриаршей Церковью. По свидетельству архимандрита Михаила, в конце 1970-х гг. проживавшего в Греции, а до этого пребывавшего в тайных скитах Урала и Сибири, многие катакомбники, как и он, были лояльны Патриархии.⁸¹¹

Существование «незаконно» действовавших Православных общин, поддерживавших канонические связи с Патриархатом, подтверждается и разницей между официальным и действительным отношением руководства Патриархии к подпольному Православию. Известно, что когда в 1950-х гг. митрополит Киевский Иоанн (Соколов) пожаловался Патриарху Алексию, что в его епархии много катакомбников, первосвятитель даже прослезился и сказал: «Да вы должны Бога благодарить, что их у вас так много, так много подлинных молитвенников перед Господом за грехи наши».⁸¹²

Следует отметить, что в 1960-е гг., также как и в 1930-е, усиление гонений на религию сблизило все течения Православного христианства. Преследования, которым подвергалась Патриаршая Церковь, подняли её авторитет в глазах Истинно-Православных. Кроме того, теперь они составляли относительно небольшую часть подпольного Христианства. Основная же масса катакомбников уже не отрицала законности официальной иерархии и считала опасным полностью отрываться от неё при всех её недостатках. Эмигрантский историк Д. Константинов справедливо писал: «К 1966 году вся страна покрылась сетью тайных церковных и вообще религиозных ячеек... В этом отношении в последние годы стала стираться разница между тайной РПЦ и собственно Катакомбной Церковью существующей с 30-х годов. И та, и другая находились на тайном положении, жестоко преследуемые властью. Разница в их каноническом «кредо» в условиях ожесточённых гонений потеряла свою остроту, ибо общая опасность и общая беда всегда и всюду сближает людей, а особенно единоверцев».⁸¹³

О начале процесса частичного взаимопроникновения традиционной Истинно-Православной Катакомбной и официальной Церквей свидетельствует письмо 1962 года одного из тайных епископов. Обращаясь к своей пастве, он писал: «...Времена изменились: наших храмов теперь в СССР нет. Можем ли мы, ушедшие в свои одинокие кельи и обретающие там всё, чем питали нас храмы, запрещать тысячам верующих, не имеющим такой возможности, искать утешения и духовной пищи в имеющихся храмах и осуждать их за то, что они ходят туда?... И я говорю вам: если не имеете других путей принимать участие в Богослужении и приобщаться таинствам, если томит вас жажда Церковного единения и молитвы и если посещение храмов даёт вам это – то не смущаясь идите туда и не бойтесь, что это будет грехом... Если вам захочется более близкого общения, то советую, как я и раньше говорил вам, избирать для этого священнослужителей истинных и нелицемерных, а таковые в храмах существуют».⁸¹⁴

Подобная двойственная точка зрения присутствует и в важном документе самиздата «Россия и Церковь сегодня», созданном в 1970 году анонимными членами Катакомбной Церкви. С одной стороны авторы проклинают Московскую Патриархию как нового Иуду, лобзанием предающего Иисуса, но с другой отводят ей и положительную роль в обществе. Признаётся, что в официальной Церкви есть приличные епископы, и «церковное сознание стремиться найти своих достойных выразителей среди высших иерархов». Отмечается также, что неофиты воцерковляются, ища крещения и духовного руководства у законно служащих священников, которые хотя и «проводят политику Патриархии, лояльной к государству, но, с другой стороны, подвергают себя всяческим опасностям... тайно помогая вести людей в Церковь, давая им религиозную литературу».⁸¹⁵

Другим подтверждением процесса являются два самиздатовских письма, адресованных Зарубежной Русской Православной Церкви – единственные «катакомбные» документы, где её Синод признаётся высшим церковным авторитетом. В одном из них, датированном 1966 годом Патриаршая и Зарубежная Церкви рассматриваются как единая Русская Церковь. Подписавшиеся говорят о Патриаршем епископате как о своём собственном, хотя и критикуют его за слабость в противостоянии атеистическому государству. Другое письмо, опубликованное в 1977 году превозносит эмигрантский Синод, но за этим следует утверждение, что между Зарубежной и Патриаршей Церквами существует только внешний разрыв.⁸¹⁶

В результате всех указанных причин в Катакомбной Церкви в 1960–1970-е гг. произошли качественные изменения, её своеобразное внутреннее перерождение. В 1980-е гг. внутри её существовало уже около 8 разных группировок, имевших иерархическое возглавление, а также некоторое количество священников, живущих без связи с каким-либо епископом. Почти все эти течения не имели канонического общения между собой. Большинство из них начало оформляться только в 1960–1970-е гг. и не было непосредственно связано с Истинно-Православными довоенных и первых послевоенных лет. Различались указанные течения и по их отношению к Московской Патриархии – от признавания себя в её юрисдикции до полного отрицания таинств, совершаемых священнослужителями Патриаршей Церкви.

Доля же традиционных Истинно-Православных христиан в Катакомбной Церкви постоянно сокращалась. Шёл непрерывный процесс уменьшения их численности (во многом из-за резкого падения рождаемости) и старения. Хотя в конце 1964 года после прекращения антирелигиозных гонений часть «патриархийных катакомбников» вновь перешла на тайное положение, а деятельность Истинно-Православных христиан активизировалась. В докладе председателя Совета по делам религии В.А. Куроедова на Всесоюзном совещании уполномоченных Совета 16 Июля 1969 года отмечалось: «Имеются факты, говорящие об оживлении деятельности секты Истинно-Православных христиан, которые в ряде случаев ведут себя открыто и нагло. Так, возвратившиеся из заключения руководители Истинно-Православных христиан в Мудьюге Архангельской обл., некие Барышевы, организовали групповые моления, на которых присутствовали верующие и из других областей. Один из Барышевых объявил себя Богом Саваофом, он провозгласил, что наступает конец света и призвал верующих выбросить на улицу и сжечь все документы, деньги, книги, что и было сделано. Фанатизм накалили до того, что даже продукты питания были выброшены на улицу. Доставленный в дежурное отделение милиции «Бог Саваоф» Барышев сорвал со стены портреты Маркса, Энгельса, Ленина и изорвал их в клочья».⁸¹⁷

В начале 1970-х гг. развернулась очередная кампания борьбы с Истинно-Православными христианами. Она была не такой жестокой, как прежде, но достаточно масштабной. Современный катакомбный епископ Готовский Амвросий (Сивере) даже считает, что эта кампания оказалась «весьма успешной»: «КГБ смог сформировать и упрочить всякие псевдо-"катакомбы», а также утвердить своих агентов в исторических общинах Истинно-Православных христиан». Причём они со временем сумели внести разделение в среду катакомбников».⁸¹⁸

Исследования, которые проводили в 1970–1973 гг. и начале 1980-х гг. в Центральном Черноземье экспедиции под руководством А.И. Демьянова выявили раскол Истинно-Православных христиан на несколько толков и общее затухание движения с середины 1960-х гг. В то же время почти исчезли исторические группы – не удалось обнаружить иоаннитов и еноховцев, молчальников осталось 37 человек, а фёдоровцев немногим более 100. А. Демьянов смог опросить в начале 1970-х гг. 1209 Истинно-Православных христиан в Тамбовской (501 человек), Воронежской (488), Липецкой (128) и Рязанской (93) областях, которые якобы составляли 90% проживающих там Истинно-Православных христиан. Кроме того, на территории Тульской, Орловской и Курской областей проводились выборочные исследования в 1–2 районах. Здесь был опрошен ещё 151 человек. В результате исследователь пришёл к выводу, что общая численность Истинно-Православных в Центральном Черноземье составила 1,5 тыс. и сократилась с конца 1950-х гг. на 40–50%. Правда они назывались представителями третьей крупнейшей религии в регионе. Если учесть, что в 1972 году его население составляло 8 млн. человек, то вероятно Истинно-Православных христиан было всё же больше, чем указывают советские авторы.⁸¹⁹ В начале 1980-х гг. А. Демьянову удалось выявить в Воронежской области только 262 Истинно-Православных и он посчитал, что за десятилетие их количество сократилось ещё почти вдвое.⁸²⁰

Материалы, собранные экспедициями, показали ослабление в среде Истинно-Православных христиан эсхатологических и антихристологических настроений, изменение отношения к советским законам. Полностью не признавало их только около 20%, более 70% выполняли одни законы (платили налоги и т.д.), отвергая другие, заявляя: «Мы признаём Советскую власть, но смотря в чём. Что не греховно и не противоречит нашим убеждениям – мы выполняем, а что греховно, нас никто не заставит делать». Свыше 60% трудоспособных Истинно-Православных христиан уже работало на государственных предприятиях, в совхозах и колхозах. Усилился процесс «обмирщения». Почти вся молодёжь отказалась от обета безбрачия, исчезли запреты на обучение детей в школе, получение пособий и пенсий. Из 1.209 обследованных в начале 1970-х гг. Истинно-Православных христиан 978 человек (81%) составляли женщины, в основном крестьянки. 23% проживало в городах, но коренных горожан из них было лишь 20 человек. Имелось и 150 монахинь. Доля молодёжи от 18 до 30 лет за 1970-е гг. сократилась с 1,4% до 0,8%, количество людей старше 60 лет выросло с 52,4% до 76,3%.⁸²¹

Эти данные подтверждают исследования в 1969 году Истинно-Православных христиан в Коми АССР. С 1958 года их количество сократилось со 133 до 41 человека. Из них мужчины составляли 10,9%, а домохозяйки, иждивенцы, пенсионеры – 69%. Лишь 2 человека были моложе 30 лет, а 32 старше 50-ти. Проповедники Истинно-Православных христиан уже давали в определённых ситуациях разрешение на работу в государственных учреждениях и на предприятиях.⁸²² Ослабление и старение традиционных Истинно-Православных подтверждал и сумевший в 1978 году эмигрировать из СССР катакомбный схимонах, а позднее митрополит Антоний (Чернов).⁸²³

Последние относительно массовые вспышки открытого неповиновения властям среди Истинно-Православных христиан произошли в 1981 году в связи с обменом паспортов. Верующие бойкотировали его на том основании, что новая формулировка гражданства совпадает с апокаллиптическим «числом зверя» – 666. Отказ от получения паспортов в некоторых районах приобрёл такой размах, что местные средства массовой информации предупреждали об уголовном наказании «отказников» и лишении их пенсии.⁸²⁴ На 1980–1984 гг. пришлась заключительная волна гонений на «катакомбы», коснувшаяся главным образом молодёжи.

Большая часть общин Истинно-Православных христиан и ИПЦ до 1981 года окормлялась епископом Уфимским Владимиром (фон Штромбергом), последним в Катакомбной Церкви архиереем, имевшим всеми признанное рукоположение в 1920-х гг. Хотя он представлял андреевскую традицию, но руководил после смерти в 1964 году епископа Романа (Руперта) и рядом общин и в Ленинградской области: русских – протоиерея Михаила Рожденственского, иеромонаха Никифора (фон Рихтер Меллина), священника Сергия Моно, немецкой – иеросхимонаха Василия (фон Ренне), финских Православных священников Илии, Иакова, Симеона и др. В 1981 году епископ Владимир скончался и у этих катакомбников началась полная автокефалия. Однако потом большинство из них перешло под омофор архиепископа Лазаря (Журбенко) – возглавлявшего одно из 8 основных течений Катакомбной Церкви последнего десятилетия. Иеромонах, затем епископ и архиепископ Лазарь стал руководить этим течением с 1966 года. Постепенно к нему стянулись многие представители кирилловской (к которой он сам принадлежал), иосифлянской и андреевской (в меньшей степени) традиций. Всего у архиепископа Лазаря насчитывалось более 50 тайных приходов, в основном на Кубани, Северном Кавказе, в Беларуси и на Украине. Он был рукоположен в 1982 году архиереем Зарубежной Церкви епископом Каннским Варнавой, и с конца 1980-х гг. стал представлять эту Церковь в СССР.⁸²⁵

Уже говорилось о «патриархийных катакомбниках». Третье же основное течение тайной Церкви возглавил схимитрополит Геннадий (Григорий Яковлевич Секач). Он родился в 1898 г. в белорусском селе Акулино, в 1929 году впервые арестован и сослан.⁸²⁶ При его участии была создана самая многочисленная катакомбная иерархия. В 1970-х-начале 1980-х гг. она насчитывала в общей сложности 24 архиерея. Сам Геннадий в 1962 году ушёл из Патриархии лишь вследствие того, что его лишили возможности законно служить. До своей смерти в 1987 году он получал пенсию Белорусской епархии, иереем которой прежде состоял, был знаком с Патриархом Пименом и пользовался его уважением. Рукоположил Геннадия во епископа в 1968 году или, по другим сведениям, в 1971 году полулегендарный архиепископ Серафим (Позднев), якобы сам тайно рукоположенный в начале 1920-х гг. Патриархом Тихоном. По не вполне проверенным сведениям владыка Серафим провёл в лагерях около 40 лет и в 1964 году тяжело больным был выпущен на свободу «умирать». Схимитрополит Геннадий жил в основном в Абхазии и на Северном Кавказе. В 1970-е гг. он основал в районе Нового Афона несколько общин, тайный монастырь в горах и даже тайные Богословские курсы. Три монастыря было создано и на Украине, четыре в Белоруссии, два на Кубани. Схимитрополит лично постриг около 500 монахов. Его неоднократно арестовывали, последний раз в 1975 году. По сведениям, приведённым в журнале «Россия нового тысячелетия», там, в тюрьме Геннадий был посвящён в митрополиты Кутаиским митрополитом Малхазом с целым собором других заключённых архиереев.⁸²⁷ После смерти владыки первоиерархом «геннадиевской» ветви Катакомбной Церкви стал схимитрополит Ставропольский Феодосий (Гуменников), а с 1991 года митрополит Могилёвский Епифаний. «Геннадиевцы» как и некоторые другие течения катакомбников, самовольно называют себя «Истинно-Православной Церковью».⁸²⁸

Священнослужителями Московской Патриархии были ранее и основатели трёх других течений: епископ Викентий (Чекалин) диаконом, епископ Лазарь (Васильев) – священником, епископ Исаакий (Анискин) – иеромонахом. Последний был рукоположен во епископа «геннадиевским» схимитрополитом Феодосием, но затем порвал с ним, учинив так называемый «исааковский раскол». Отколовшись от «геннадиевцев», он ужесточил свою позицию и по отношению к Московской Патриархии: стал запрещать пастве причащаться в её храмах (хотя таинства, совершаемые там, признавал), поминать всех архиереев и большинство иереев Патриаршей Церкви. А впоследствии епископ Исаакий вообще ввёл принятие в общение приходивших из Патриархии через покаяние.⁸²⁹ Из «геннадиевского» течения выделился и фактически выродившийся в секту «Богородичный центр» во главе с архиепископом Иоанном (Береславским).⁸³⁰

Часть традиционных Истинно-Православных христиан, занявших враждебную позицию по отношению к Зарубежной Русской Церкви, вошли в последние два основных течения, связанных с греками-старостильниками. Одно из них возглавил епископ Гурий (Павлов), ещё в 1929 году рукоположенный во иеромонаха архиепископом Андреем (Ухтомским). Около 30 лет он провёл в лагерях и ещё 15 прожил, скрываясь в подполе крестьянской избы у своих духовных чад. Летом 1991 года Гурий был хиротонисан греческими архиереями. К началу 1990-х гг. представители других юрисдикций греков-старостильников (а всего их насчитывается 12) поставили митрополита Антония (Чернова), в схиме Епифания. Он основал ещё одну ветвь катакомбной иерархии.⁸³¹

Общая численность последователей тайной Православной Церкви в СССР в конце 1980-х-начале 1990-х гг. составляла по оценкам различных её представителей от 100 до 500 тыс. человек. Так, например, епископ Готовский Амвросий (Сивере) писал о 250 тыс., а епископ Лазарь (Журбенко) утверждал, что только на территории Сибири и Татарии существуют около 750 общин с 80 тыс. верующих.⁸³²

Можно с уверенностью сказать, что Катакомбная Церковь, особенно в лице общин Истинно-Православных христиан, была самой полной, последовательной формой массового сопротивления советской власти за все её 70 с лишним лет. В определённом смысле существование такой Церкви несло в своей основе возрождение раннехристианской практики времён арианства, монофелитства, иконоборчества. Содержа в себе антиэтатизм, Истинно-Православные христиане являлись онтологическими противниками советского государства, понимаемого как «царство антихриста», которому следует сопротивляться всеми доступными способами. Соответственно и государство всегда подвергало их судебным и внесудебным репрессиям. Так, ещё в 1980-е гг. катакомбники привлекались по нескольким статьям Уголовного кодекса, касающихся: несоблюдения законодательства о культах, антисоветской агитации и пропаганды, беспаспортности, отсутствия прописки, тунеядства, бродяжничества, отказа от службы в армии и т.д.

Историю тайной церковной деятельности в СССР можно разделить на четыре основных периода. Первый продолжался с 1918 по конец 1920-х гг. В подполье в это время находилась небольшая часть Православных священнослужителей и мирян – в основном, Истинно-Православных христиан, а с 1928–1929 гг. и некоторые общины ИПЦ. Второй период приходится на 1930-е-середину 1940-х гг. В результате ожесточённых гонений происходит резкий рост рядов Катакомбной Церкви. На нелегальное положение перешло большинство приходов, основная часть которых сохранила верность Патриархии. В последние годы войны они снова вышли из подполья. Общее количество катакомбников многократно уменьшилось. Правда, в конце 1940-х гг. возросли активность и численность Истинно-Православных христиан, но в результате ожесточённых репрессий со стороны властей с 1950-х гг. в их среде начался спад.

1930–1950-е годы – наиболее таинственный период истории Катакомбной Церкви, когда всё в ней проходило под завесой молчания. Собирание бесценного материала о духовном сопротивлении Православных христиан возможно было только за границей, а туда доходили лишь немногие обрывочные сведения. Все они нуждаются в серьёзной проверке, поскольку долголетняя спекуляция на Западе антисоветской темы порождала вымыслы и преувеличения. Шумиха вокруг небольшого числа известных имён должна была создавать впечатление «беспрерывной борьбы» на антисоветском фронте, тогда как подлинная картина общественных настроений в СССР оставалась довольно туманной. На территории же Советского Союза даже сами катакомбники могли знать лишь узкий круг единомышленников – да и о них по причинам конспирации нельзя было оставить подробных письменных свидетельств. Таинственность движения породила о нём множество сенсационных слухов, которые подчас с излишней доверчивостью повторяют современные исследователи. Так, например, епископ Амвросий (Сиверс) в одной из своих статей поверхностно сводит всю суть катакомбного движения к принципам, тождественным известной ещё до революции секте странников. «При паспортизации 1933 года «катакомбные» архиереи благословили мирян советские паспорта не брать, пишет А. Сиверс – так как при оформлении документов выявлялись «бывшие», подлежащие репрессиям. Одновременно отказ от паспорта трактовал как объявление себя негражданином СССР. «Беспаспортное движение» усилилось при хрущёвской паспортизации 1961 года, красные же паспорта образца 1975 года⁸³³ просто игнорировались. Вновь пришедшие в «катакомбы» люди, уже имевшие паспорта, часто зачёркивали слово «гражданин», начертав вместо него «христианин», отчего выходило: «Паспорт христианина СССР».⁸³⁴

Движение отказа от советских паспортов действительно существовало (в том числе и среди членов Московского Патриархата), о чём уже упоминалось выше, однако, оно не было характерно для всей Катакомбной Церкви, имевшей в себе разные течения. Верующие, с риском для жизни укрывавшие тайных священников, предоставлявшие свои дома для подпольных Богослужений, должны были иметь и советские паспорта, и прописку, и постоянное место работы. Кроме того, уход в «катакомбы» не всегда означал крайнюю непримиримость с советским государством. Д.М. Поспеловский отмечает, что наряду с ИПЦ и ИПХ Катакомбная Церковь включала в себя: «1) православных христиан, которые не смогли получить разрешение на регистрацию официальной церковной общины и вынуждены были перейти на нелегальное положение; 2) тех, кто признавал необходимым поддерживать нелегальную жизнь Церкви, считая отношения между государством и Патриархией слишком хрупкими, а статус последней ненадёжным, кто боялся не сохранить Церковь в Ее легальном виде; и 3) тех, кто вообще не принимал официальную политику Патриархии, но признавал благодатность священства легальной Церкви и окормлялся у тех пастырей которым лично доверял».⁸³⁵ Более существенно искажение внутренней сути катакомбного движения, которое допускает А. Сиверс: «В общем контексте стоит достаточный антипатриотизм «катакомбников», не считавших никак СССР своей земной родиной. Кроме того, не является секретом, что половина Истинно Православных христиан – представители немногочисленных народов (чувашей, мордвы), а русская половина напрочь отказывалась признать в советских людях «русских», в конце концов предпочитая называть себя в национальном аспекте – Истинно Православными христианами».⁸³⁶ Трудно понять, откуда историк берёт сведения о национальном составе Катакомбной Церкви при отсутствии аналогичной статистики даже по Московской Патриархии, где регистрировалось каждое крещение, но его утверждения об антипатриотизме людей, которые, собственно, затем и ушли в катакомбы, чтобы сохранить для России чистоту Православия, опровергают как исторические факты, так и сами катакомбные пастыри. «Постоянно занимайтесь чтением Слова Божьего, Священного Писания и Святых Отцов, воспитывайте детей Ваших в заповедях Божьих и в любви к Богу и друг ко другу. Прощайте согрешения врагам Вашим личным, молитесь за обидящих, гнушайтесь врагами Божьими, поражайте врагов Отечества, любите враги ваша. Сами и детей Ваших воспитывайте в любви к Святой Православной Церкви и многострадальному Отечеству нашему», – писал в Рождественском послании 1994 года архиепископ Истинно-Православной Церкви Лазарь (Журбенко).⁸³⁷ На протяжении десятилетий катакомбники возносили перед своими тайными алтарями сокровенные молитвы об освобождении России от ига безбожной власти, что было невозможно в официальной Церкви.

Вместе с тем, длительное существование в подполье, необходимость конспирации, невозможность для епископов поставить себе каноничных преемников порождали внутри катакомбного движения обстановку взаимного недоверия и сектантской замкнутости, в результате чего Катакомбная Церковь обрела черты, свойственные сектам: дробление на группировки, сознание собственного превосходства, самоизоляция не только от мира, но и от остальных поместных Православных Церквей. Свойства эти, естественные в эпоху гонений, ныне являются существенным препятствием для устранения раскола. В 1950-е годы катакомбникам удалось наладить связь с Зарубежной Церковью, «когда после тюремного заключения за границу выехал архиепископ Тамбовский и Моршанский Лазарь. Там же он был рукоположен. Позже Лазарь стал окормлять весь российский приход».⁸³⁸

Заключительный период охватывает конец 1950-х-начало 1990-х гг. Хотя общин Истинно-Православных христиан и ИПЦ становилось всё меньше, ряды Катакомбной Церкви вновь заметно выросли вследствии очередной кампании борьбы с религией в СССР. В «катакомбах» произошли качественные изменения: оформилось 8 основных течений, как на базе групп Истинно-Православных, так и главным образом на основе нового «пополнения». Таким образом к моменту падения советской власти тайная Церковь не только не перестала существовать, но и находилась на подъёме.

Когда в годы перестройки гонения на Церковь ослабли, а затем и вовсе прекратились, первоначально казалось, что Катакомбная Церковь, выйдя из подполья, сольётся с Зарубежной. Этому способствовало их единство по тем принципиальным вопросам, из-за которых они расходились с Московской Патриархией: отрицательное отношение к «сергианству», церковному модернизму и экуменизму, канонизация новомучеников. В Мае 1990 года в Джорданвилле состоялся собор епископов Русской Православной Церкви заграницей, в котором принял участие катакомбный епископ Лазарь (Журбенко). Собором были приняты два документа: Положение о свободных приходах и Послание Архиерейского собора Русской Православной Церкви заграницей.⁸³⁹ Сенсацией и без того бурного 1990 г. стал переход под юрисдикцию Зарубежной Церкви православной общины в Суздале – первого «зарубежного» прихода на территории СССР. В Ленинграде община Зарубежной Церкви получила храм в бывшем Новодевичьем монастыре, впоследствии силой захваченный сторонниками Московской Патриархии. В начале 1990-х годов по всей стране начали возникать зарубежные приходы, которые посещали как выходцы из Патриаршей Церкви, так и катакомбники. Клирики Катакомбной Церкви получили право свободного вступления в юрисдикцию Зарубежной Церкви, в отличии от духовенства Московской Патриархии, принимавшегося только через письменное и публичное покаяние. Однако, в последующие годы часть приходов, поначалу отошедших под юрисдикцию Зарубежной Церкви, вновь стали катакомбными. Священник Катакомбной Церкви о. Валентин (Мищенко) объясняет разногласия следующим образом: «Дело в том, что когда создавался Устав Православной Церкви за рубежом, которую сейчас возглавляет митрополит Виталий, то было решено, что как только будет возможность вернуться на Родину, то она прекратит своё существование. Гонения прекратились, но священники из-за границы не возвращаются. Понять их можно. Жизнь там лучше, а в России придётся жить на воде и хлебе. В Катакомбной Церкви не так давно прошёл Собор и мы постановили, что если священники из Православной Церкви за рубежом не вернутся, мы перестанем им подчиняться».⁸⁴⁰ Думается, причины разделения кроются глубже, чем просто нежелание зарубежных иерархов вернуться в Россию, поскольку существование Русских православных приходов и епархий в других странах всё равно было бы неизбежно при современной интенсивности эмиграции. Но, видимо, катакомбники успели ощутить на себе снисходительный априорный взгляд из-за рубежа на Россию, ее проблемы и страдания. Возник конфликт, хорошо знакомый по политической истории, когда пришедшие к власти местные борцы давали отставку правительству в изгнании, каким бы авторитетным оно ни было. Кроме того, «зарубежники» постепенно вытесняются из храмов, полученных в годы перестройки, фактически становясь катакомбниками.

Парадоксальным образом развиваются отношения Катакомбной Церкви с Московской Патриархией, где, несмотря на идейное сближение, по-прежнему отсутствует сближение организационное. Не принёс церковного мира и закон о том, что единственной юридической преемницей всего имущества дореволюционной РПЦ является Московская Патриархия. Тяжбы за передачу храмов той или иной юрисдикции, в ряде случаев вылившиеся в открытые столкновения, резко обострили межцерковные отношения. Нет единства и среди катакомбников.

Современный исследователь иеродиакон Иона (Яшунский) классифицирует 8 катакомбных групп, имеющих иерархическое возглавление, следующим образом:

1. Геннадиевская группа, куда входят последователи епископа Геннадия (см. выше). В настоящий момент группа насчитывает около десятка епископов. «В ведении каждого епископа находится в среднем по десятку священников, хотя у некоторых, например, митрополита Епифания, архиепископа Херувима, по нескольку десятков. Приходы маленькие – 10–15 человек, но почти у каждого священника, помимо прихожан, регулярно приходящх к нему на службы, есть пасомые в разных городах и весях, поэтому им приходится часто ездить в пастырские поездки».⁸⁴¹

2. Группа епископа Исаакия. Имеет на Вологодчине скит, возглавляемый епископом Илларионом (Светловым).

3. Группа архиепископа Тамбовского и Одесского Лазаря (Журбенко). Имеет монастырь в Одессе, издаёт «Вестник ИПЦ».

4. Юрисдикции греко-старостильного происхождения.

5. Группа Антония (Чернова).

6. Группа Викентия (Чекалина).

7. Группа Лазаря Каширского (Васильева).

8. Катакомбные священники, рукоположенные иерархами Московской Патриархии.⁸⁴²

По сведениям Ионы (Яшунского), только Геннадиевская группа могла бы претендовать на преемственность с основателями Катакомбной Церкви, но не имеет подтверждающих это документов. Остальные группы оформились сравнительно недавно. Но учитывая таинственность Катакомбного движения, недостаток или полное отсутствие документальных свидетельств по невыясненным вопросам, все подобные утверждения имеют спорный характер. Изучение прошлого Катакомбной Церкви будет продолжаться по мере раскрытия секретных архивов КГБ, собирания воспоминаний и документов самих катакомбников. Но преодоление ненормальной ситуации, когда на территории России существует несколько Русских Православных Церквей, воссоединение всех юрисдикций и групп – дело не одних историков, а всех Православных христиан, ныне разъединённых в результате трагического раскола и накопившихся за последующие десятилетия разногласий.