Манихейство

Манихейство, представлявшее собой многочисленное религиозное движение, возникло в III веке. В эту эпоху Церковь, пережившая гностическо-монтанистическую экспансию, укрепилась как институт, начала оформлять свои устойчивые традиции и структуру. Манихейство возникло в той же атмосфере синкретизма и теософизма, характерной и для предшествующего столетия. В III веке в империи усилилось влияние востока. Целый ряд императоров были восточного происхождения. Император Антонин Гелиогабал (218–222), выходец из Сирии, хотел объединить все религии под верховенством сирийского солнечного божества Эль-Габала, а император Александр Север (222–235) в своем пантеоне установил наряду со статуями языческих богов статуи Христа и Авраама. В империи происходил своеобразный диалог различных религий и культур.

Манихейство вышло из Месопотамии, которая являлась частью могущественного Сасанидского государства. Однако когда родился основатель манихейства, Месопотамия была еще во власти парфян, захвативших ее у Селевкидов в 150 году. Начало III века стало временем обновления ирано-персидской династии. В 227 году в Иране произошла коронация царя Парсы Арташира из рода Сасана. Арташир смог объединить распадающееся Парфянское царство. Он вел успешные войны с Римом, который претендовал на парфянское наследство. Но особенно успешен был его сын Шапур I (243–273), которому удалось пленить императора Валериана и нанести Риму самое сильное поражение за всю его историю. Вместе с императором в плен попали префекты, главы провинций, сенаторы, высшие военные. В середине III века под властью иранского царя оказался весь Ближний Восток.

В сознании первых Сасанидов вера и царство были связаны неразрывно. Однако с момента их воцарения встал вопрос о вере. Какая вера должна укреплять царство? Национальной верой был зороастризм. Когда-то Александр Македонский, захватив Персию, уничтожил много персидских святынь, поколебал прежние религиозно- государственные традиции. Теперь пришло время восстановления утраченного, обновления древней традиции. Любопытно, что примерно в это же время подобный вопрос встал и в самом Риме. В Риме также пришли к осознанию необходимости укрепления государства через обновление древней римской религии. С этим могли быть связаны и гонения императоров Декия и Валериана. Но в Риме духа старой веры уже не было, вместо этого царил скепсис и вольнодумство. В Персии все было по-другому.

В Месопотамии существовало множество религиозных течений – различные формы иранской народной религии, остатки вавилонских культов, иудейство, Христианство, гностицизм, а также целый ряд сект на основе смешения различных религиозных традиций.

Возникшее в первой половине III века манихейство представляло собой смесь Христианства и зороастризма с элементами вавилоно-ассирийской религии.

Зороастризм возник в Восточном Иране в VII–VI веках до P. X. Основателем его был Зороастр (Заратуштра). Зороастризм отличается дуализмом. Он признавал существование двух божеств – Ахура-Мазды (Ормузда) и Ангхро-Манью (Ахримана). Ахура-Мазда – бог добра, олицетворение света и жизни, правды. Ангхро-Манью – олицетворение зла, мрака смерти. Эти божества находятся в постоянном конфликте, борьбе. Человек в этой системе представлений есть творение доброго божества. Вместе с тем, он подвластен и злому божеству, отчего вынужден бороться с Ангхро-Манью и духами зла. Священной книгой зороастризма является Авеста, которая создавалась в период с IX no VI век и включала в себя древние тексты, от гимна Митре до стихотворных проповедей Зороастра. Окончательный вид Авеста приобрела только в рассматриваемый период. Это учение было принято и распространялось персидским правителями Ахеменидами. К нему обратили свои взоры и первые Сасаниды.

Об уважительном отношении Арташира к этой древней национальной религии персов свидетельствует принятый им титул: «Поклоняющийся (Ахура-) Мазде, бог, царь царей Ирана, происходящей от богов». Уже тогда государственным святилищем стал храм огня. Зороастризм этого периода включал в себя культ Ахура-Мазды, Анахиты (богиня плодородия и войны) и Митры, а позднее – и самого Арташира. Реформатором религии при Сасанидах стал жрец Картир, который считал себя, вероятно, равным Зороастру, достигшим праведности. Картир преследовал иудеев, буддистов, гностиков, христиан и манихеев («веру дэвов»).

Согласно церковному преданию, Христианство проникло в Парфию еще с апостольской проповедью. По сообщению Оригена (Евсевий Кесарийский. Церковная история, 1:3), Парфию получил в удел апостол Фома. Апокрифические книги проповедниками Христианства в Парфии называют Фому, Симона Зилота, Иуду Иаковлева. Парфия соприкасалась с Сирией, где Христианство пустило глубокие корни с самого своего начала. Парфянская династия Аршакидов, свергнутая Арташиром, была не персидского происхождения, поэтому язык и религия персов в Парфии не процветали.

В Парфии был распространен арамейский язык, на котором говорили и во всей Сиро-Палестине. Кроме того, еще со времен Александра Македонского на всем Ближнем Востоке в образованных слоях общества был распространен греческий язык, который использовался в Месопотамии даже государственным аппаратом Аршакидов. Это во многом способствовало христианской проповеди.

Центром, из которого Христианство проникало в Месопотамию и Персию, являлась Эдесса. Однако наряду с традиционным направлением Христианства на Востоке распространялись и его сектантские направления, в первую очередь гностические, представленные сторонниками Маркиона и Вардесана. Первоначально Христианство распространялось через иудейские круги Месопотамии и Персии. К моменту появления манихейства, в Месопотамии уже существовали мандеи, или назореи, испытывавшие сильное влияние иудейства.

Источники VI века говорят о том, что Арташир был склонен принять Христианство, но этому помешало войско. В подлинности этого сообщения есть сомнения, однако в том, что в Парфии Христианство имело немало сторонников, сомнений нет. После того, как Сасаниды сделали свой окончательный религиозный выбор, христиан начали преследовать. Непростое положение христиан усугублялось кажущейся связью христианства с Римской империей. «Они населяют нашу землю, но разделяют чувства императора, нашего врага», – говорил Шапур II. Именно эта связь Христианства с империей впоследствии укрепит разрыв с Церковью несториан и монофизитов.

Источники, свидетельствующие о манихействе⁸⁸, включают произведения христианских ересиологов, языческих критиков, мусульманских авторов и собственно манихейские тексты. Об этом движении упоминают Евсевий Кесарийский (Церковная история, ѴІІ:31), Сократ Схоластик (Церковная история, 1:22), Епифаний Кипрский (Ереси, LXVI), Августин Иппонский (Против Фауста; Исповедь, V), Ефрем Сирин, Кирилл Иерусалимский, Феодорит Кирский. Языческий философ Александр Ликопольский написал специальный трактат «Против манихеев», который стал первым в истории антиманихейским сочинением. Среди мусульманских авторов стоит упомянуть Бируни и Ибн ан-Надима.

Собственно манихейские тексты были обнаружены только в начале XX века. Большое значение имеют коптские манихейские тексты, обнаруженные в Мединет Мади, оазисе Дахла, а также в Наг-Хаммади. Среди найденных текстов были фрагменты сочинений Мани и его учеников, молитвы, гимны, притчи, литургические, агиографические и исторические тексты.

Наименование манихейства происходит от имени основателя этого движения – Мани (Манес). Мани был сыном Патика, знатного жителя Селевкии-Ктесифона на Тигре. До рождения сына, Патик перешел из язычества в иудео-христианскую секту. Родился Мани в 216 году. В 12 лет он получил откровение. В 240/241 году Мани выступил со своим учением. Он обратил отца и отправился с миссией в Индию и Персиду. Известно, что Мани был принят во дворце при коронации Шапура I. В то время Шапур еще находился в стадии религиозного поиска, поэтому он снисходительно отнесся к учению Мани. Шапур мог полагать, что именно это учение способно стать единой верой, способной объединить сторонников различных традиций, поскольку оно имело синкретический характер. Мани сопровождал Шапура в его военных походах вместе с Картиром. Он обратил в свою веру братьев Шапура. Однако Шапур, сохраняя симпатии к Мани, все же стал на почву национальной религиозной традиции. Мани развернул активную миссионерскую деятельность, в том числе и за пределами Сасанидского государства, в Египте. При царе Ормизде он вернулся на родину, а при его преемнике Бахраме I – казнен в 276/277 году. О его смерти сохранились противоречивые сведения. По одной из версий, Мани пригласили на диспут, где в качестве доказательства истинности его учения, Мани было предложено совершить чудо – проглотить расплавленный свинец. Отказ сделать это повлек за собой казнь.

Сторонники учения Мани занимались активной проповедью. Обращались они не только к христианской среде. Вполне возможно, в конце III века в Александрии учение Мани могло приобрести философскую окраску, поскольку его приняли ученики языческого философа Александра Ликопольского. Терявший своих учеников, Александр написал трактат «Против манихеев», в котором критиковал этот философский извод манихейства. В 297 или 302 году в Александрии император Диоклетиан выпустил эдикт против манихеев в связи с их широким распространением в Африке, в Карфагене.

Проповедь манихеев в Африке затронула Августина, будущего Иппонского епископа, который слушал прибывшего в Карфаген манихейского епископа Фавста. В манихействе Августин пробыл девять лет (Исповедь, Ѵ:3). Манихейство просуществовало до XII столетия. Успеху проповеди манихеев способствовало то, что представители различных культур и религиозных традиций находили в этом учении знакомые элементы.

Учение Мани⁸⁹ отличается открытым дуализмом. Согласно этому учению, изначально существуют две равных субстанции, два равных божества – Ормузд и Ариман. Ормузд – бог света и святости. Ариман, или Сатана – бог мрака и зла. Каждый из них имеет свое царство. В царстве Аримана – пять стихий (тьма, грязь, ветер, огонь, дым), происходит постоянная вражда и война.

Царство Аримана решается напасть на царство Ормузда, царство света. Для защиты своего царства Ормузд выводит Матерь Жизни, мировую душу, из которой возникает Первочеловек. Первочеловек вступает в борьбу с Ариманом. Ариман отрывает, отторгает от Первочеловека частицу света. Так к царству зла, материи присоединяется частица света. Происходит своеобразное смешение двух царств, в результате чего возникает видимый мир. Это напоминает миф о падении души, который встречается также у гностиков.

В мире разлита световая энергия – часть Первочеловека. Эта световая энергия есть Сын Божий. Находящаяся в плену материи Сын Божий есть Иисус Страждущий, а освобожденный от нее – Иисус Нестраждущий. Цель спасения заключается в освобождении света из материи. Освободиться от материи Иисусу помогает живущий в эфире Святой Дух.

Человек представляет собой смешение света и зла. Ева была создана только из материи. Через нее, через произведение потомства, свет еще больше пленяется материей, все больше погрязает в ней. Возникает необходимость спасения, разделения духовного и материального, освобождения от пут материи.

Спасение начал Христос – светлая душа, царствующая на Солнце, т. е. Иисус Нестраждущий. Он воспринял мнимое тело и учил о необходимости освобождаться от материи. Однако апостолы, галилеяне не поняли, извратили его учение. Предвидя это, Христос обещал послать Утешителя. Для очищения религии обещанный Утешитель явился в Манесе. Принявшие его проповедь освободятся от материи и перейдут в царство света, а погрязшие в нее будут странствовать из тела в тело, пока все видимое творение не будет уничтожено огнем.

Источниками манихейства являются буддизм, зороастризм, Христианство, гностицизм (особенно учение Маркиона), иудейство. Мани использовал христианские и иудейские апокрифы.

Манес отрицал Ветхий Завет, почитал Евангелия, послания апостола Павла и апокрифические книги. Он признавал существование Бога Отца, Сына и Святого Духа, но

Сына и Духа считал эманациями Отца. Откровение Христа он не считал уникальным, высшим из всех откровений и единственным в своем роде. Напротив, свое учение он ставил даже выше учения Христа, считая свое учение завершением всех пророчеств, печатью пророчеств. В коптском манихейском трактате «Главы» говорится:

«Сначала Будда пришел в Индию, дал праведникам полученное от Бога знание истины, учредил истинную церковь, потом вознесся. Когда церковь пришла в упадок, явился Заратуштра в Персии, укрепил и восстановил ее, потом тоже вознесся на небо...Потом Иисус пришел в землю Запада, проповедовал там и основал истинную церковь. Ученики записали его слова. Он был распят и вознесся. Затем пришел Мани» ⁹⁰.

Хотя Мани и провозглашал единство своего учения, само это учение имело различную судьбу в разных странах. В том же трактате сообщается, что Мани пришел тогда, когда Церковь облеклась в плоть. Мани явился Параклит: «Он открыл мне тайну сокровенную, сокрытую от мира и поколений, тайну бездны и высоты» ⁹¹. Мани заявлял, что ни один из прежних посланников Бога не совершал такого, как он. Они проповедовали в одной стране, а он основал Церковь от Востока до Запада. И эта церковь пребудет до конца мира⁹².

В нравственном учении сторонников Мани отличал крайний ригоризм, аскетизм. Они отличались строгостью постов, призывали воздерживаться от брака. Манихеи использовали таинственные обряды, изучали гороскоп, занимались врачеваниями, чем привлекли в свое время Августина, будущего епископа Иппонского.

Манихейское учение имеет ряд общих черт с гностическими учениями. К этим чертам можно отнести дуализм, докетизм, претензию на истинное откровение, основанный на презрении материи аскетизм, миф о падении души, использование апокрифов. Именно поэтому манихейство исторически ассимилировало гностиков.

Евсевий Кесарийский говорит о Манесе достаточно кратко: «Безумец Манес, давший свое имя демонской ереси, собирался торжествовать победу над разумом. Демон, сам сатана, восставший на Бога, выдвинул этого человека на погибель многих. Варвар по языку и нраву, он имел в природе своей нечто демоническое и безумное. Действия его соответствовали этим качествам; он пытался представить себя Христом; ослепленный гордостью, объявлял себя то утешителем и Самим Духом Святым, то Христом; нашел двенадцать учеников, последователей его нового учения. Лживое и богохульное учение свое он составил из множества богохульных, давно исчезнувших ересей, привез его из Персии и разлил этот смертельный яд по нашей земле. От него нечестивое имя манихеев и доныне удержалось за многими» Церковная история, ѴІІ:31)⁹³.

Сократ Схоластик, по его собственным словам, дополняет краткое сообщение первого историка. Среди прочего, он пишет: «Манихей, как безбожник, убеждал чтить многих богов, учил поклоняться солнцу, вводил судьбу, уничтожал в нас свободу и, следуя мнениям Эмпедокла, Пифагора и египтян, явно преподавал превращение тел одних в другие. He допускал он также, что Христос был во плоти, но называл его призраком, отвергал закон и пророков, a себя называл утешителем, что все чуждо православной церкви, даже в своих посланиях дерзал именовать себя Апостолом. Но за такие обманы манихей подвергся достойному наказанию по следующей причине. Сын персидского царя впал в болезнь, и отец, как говорится, готов был ворочать камни, лишь бы спасти сына. Услышав о манихее и думая, что его чудеса истинны, он пригласил его к себе, как Апостола, и надеялся, что этот апостол спасет его сына. Манихей пришел к царю с видом притворства и царское дитя взял на руки. Но царь, заметив, что оно на его руках умерло, заключил Апостола в узы и готов был казнить его. Однако же манихей убежал в Месопотамию и спасся. Несмотря на это, персидский царь, узнав о месте его пребывания, приказал схватить его и, содрав с него кожу, набить ее соломою и выставить у городских ворот. Это мы говорим не вымыслы, но приводим то, что прочитали в сочинении Архелая, епископа Касхары, одного из городов Месопотамии. Архелай говорит, что он сам лично состязался с манихеем и вышеизложенное внес в описание его жизни» (Церковная история, І:22)⁹⁴.

В настоящее время историки отвергают мнение о том, что манихейство складывалось под влиянием греческих источников, учения Эмпедокла и Пифагора. Например, А. Хосроев отрицает это влияние, отмечая, что церковные ересеологи «передают лишь общее место церковной полемики о том, что все церковные еретики почерпнули свои заблуждения из греческой философии»⁹⁵.

Епифаний Кипрский сообщает о манихействе в своем сочинении «Панарион» (Ереси) в главе «Против манихеев»:

«(1) Они появились во времена императора Аврелиана около четвертого года его царствования. Ересь эта, возбудившая весьма много толков и известная во многих странах земли, как я сказал, начала распространяться от некоего Манеса. Этот Манес, сперва называвшийся Кубриком, вышел из земли Персидской, сам себе дав имя Манеса.

(2) ... уча не на основании Божественного Писания и вещания Святого Духа, но на основании жалких умствований человеческой природы, он измыслил такие речи. По какой причине во всем окружающем нас творении существует неравенство, именно: черное и белое, красное и зеленое, влажное и сухое, небо и земля, ночь и день, душа и тело, доброе и злое, справедливое и несправедливое. Это потому, конечно, что все состоит из двух каких-то начал. A диавол, усиленно воюющий против человеческой природы, породил в уме его то дикое мудрование, дабы признавать не-сущее и отрицать сущее ... Он представляет сочетание двух личных начал равновесных и равносильных во всяком отношении ...

(4) Когда распространилась молва, что сын царя персидского впал в некоторую болезнь и лежит в царствующем граде Персии ... тогда ослепленный своим нечестием, и подумав, что по книгам, найденным им после господина его Тербинта (он же и Будда), наследника Скютианова, он может приготовить некоторые лекарства для царского сына, уходит из своего места и спешит, и дерзновенно объявляет о себе, обещаясь принести пользу. Но не сбылась призрачная надежда чародея; он обманулся в ожидании, поднесши болящему сыну царскому какое-то лекарственное снадобье. Мальчик наконец умирает на руках его, чтобы обличились все соединенные с ложью пустые его обещания. Когда это так случилось, то по повелению царскому бросают его в темницу...

(8) Манес вводит два начала безначальные, всегда существующие и никогда не перестающие существовать, противоположные одно другому, и одному дает имя – свет и добро, другому – тьма и зло, так что они суть Бог и диавол. Иногда он называет обоих богами, – Богом благим и богом злым. От этих двух начал будто бы все имеет бытие и происхождение. И одно начало производит все доброе, a другое подобным образом – злое. В мире два эти начала имеют личную деятельность: одно начало произвело тело, а от другого произошла душа. Эта душа находится в людях, и во всяком животном, и в птице, и в пресмыкающихся, и в звере; этого мало: даже в растениях жизненную влагу он называет движением души, какая, говорит он, находится и в людях.

(9) Мифотворствуя и уча, он говорит еще и другое, именно, что ядущий мясо съедает душу и заслуживает того, чтоб самому сделаться чем-нибудь таким же. Так что если кто ел свинину, тот после сделается свиньею, или волом, или птицею, или каким-нибудь из ядомых творений. Посему манихеи не употребляют в пищу животных. И если бы, говорит, кто насадил или смоковницу, или маслину, или виноград, или сикомору, или персидское дерево, и если сам уничтожил бы их, то душа его после связывается отпрысками насажденных им дерев и не может от них освободиться. И если, говорит, кто женится на женщине, то, по исшествии из сей жизни, он переселяется в другое тело и становится сам женщиною, чтоб и ему выйти замуж. И если, говорит, кто убил человека, того душа, по смерти тела, переходит в тело прокаженного, или в мышь, или в змея, или будет чем-нибудь таким же, чем был убитый ...

Царь персидский, узнав о бегстве Манеса, послал и, схватив его в вышеупомянутом укреплении, бесславно привез его оттуда в Персию, и, приказав содрать с него кожу заостренной палочкой тростниковой, таким образом воздал ему наказание. Эта содранная с него тростником кожа, набитая соломой, находится еще и теперь в Персии» (Ереси, LXVI)⁹⁶.

В учении Манеса Епифаний усматривал влияние учения Пифагора. Епифаний также приводит письмо Манеса к христианину Маркеллу.

Августин Иппонский, который пробыл в манихействе девять лет, сообщает свои личные впечатления от этого направления, которое он называл страшной сетью дьявольской, в пятой книге «Исповеди»⁹⁷.