Афонский скит «Черный Выр» и его связи с запорожской сечью

Афонский скит «Черный Выр» основан был в 1747 г.⁶⁰ на пожертвования запорожского казачества потомком гетмана Олифера Голуба (†1628), представителем знатного шляхетского казачье-старшинского рода Григорием Остаповичем Голубенко, который, оставив военную службу в звании бунчукового товарища, принял в Киево-Печерской Лавре монашеский постриг и уехал на Афон⁶¹.

По преданию, учреждение скита было осуществлено при поддержке российской императрицы Елизаветы Петровны, которая состояла в тайном (морганатическом) церковном браке с графом Алексеем Разумовским (Розумом), родным братом Кирилла Разумовского – последнего гетмана Украины и Войска Запорожского. Так, в воспоминаниях монаха Игнатия (Деншина), принявшего в «Черном Выре» монашеский постриг в 1768 г., сообщается, что «оной скит состроен от Государыни Императрицы Елисаветы Петровны... В архидраге прописано кругом имя Всемилостивейшей Государыни в вечную ея память»⁶². При этом Игнатий уточняет, что «в оном монастыре начальствующий строитель Григорий, постриженник Киево-Печерския лавры»⁶³. По всей видимости, о. Григорий (Голубенко) был знаком с бывшими казаками Козелецкой сотни (ныне Козелецкого района Черниговской области) братьями Розумами (Розумовскими), через которых и было получено разрешение от императрицы Елизаветы на создание запорожцами собственного скита на Святой Горе.

По словам иеросхимонаха Сергия (Веснина), посетившего в 1846 г. «Черный Выр», находилась обитель в получасе ходьбы от болгарского монастыря, «на скале одного из соседственных холмов Зографской пустыни»⁶⁴, окруженная «строгими красотами пустынной природы»⁶⁵. Согласно его замечаниям, «в Черном Вире можно уединяться только самому глубокому меланхолику, на которого не может иметь прав своих природа и воображение»⁶⁶. Также он отмечает, что «в старину, вероятно, было много здесь отшельников, судя по множеству разбросанных там и сям келлий с небольшими при них фруктовыми садами»⁶⁷.

Можем предположить, что здесь, при Зографской обители, какое-то время мог подвизаться еще в начале XVII в. выдающийся украинский подвижник, полемист и духовный писатель старец Иоанн Вишенский, поскольку описанная местность своей пустынностью вполне соответствует устремлениям строгого аскета, каким был старец Иоанн. Возможно, сохранившиеся воспоминания о знаменитом борце с Брестской унией послужили причиной того, что именно это место было выбрано запорожцами для новой обители.

По словам Сергия (Веснина), проэстосы Зографского монастыря в 1847 г. рассказывали ему, что скит «Черный Выр» «оставался в постоянном ведении и власти малороссиян»⁶⁸.

Архивные материалы свидетельствуют о тесных связях насельников «Черного Выра» с Запорожской Сечью.

Так, в сентябре 1756 г. в Киевской губернской канцелярии был допрошен монах Афонского Черновырского скита Иов (в миру Яков Максимович Бутенко), который вместе с запорожцами прибыл в Киев на богомолье. Из материалов допроса мы узнаем, что с 25-ти лет он проживал на Запорожской Сечи, где и познакомился с основателем и скитоначальником упомянутой афонской обители, бывшим бунчуковым товарищем, а тогда уже афонским иеросхимонахом Григорием (Голубенко). Вместе с ним Яков Бутенко из Сечи отправился, как сказано в материалах допроса, «прямо морем в Афонские горы для получения монашеского чина; и за прибытием своим в Афонские горы пошел он прямо зреченым иеросхимонахом в скит, называемый Мавровыр, где жил светским повтора года в послушании разном при келии оного иеросхимонаха. Потом же пострижен он Яков в монашеский чин тем же иеросхимонахом Григорием, яко он того скита начальником, прошлого 1755 году апреля, а какого числа не упомнит, в церкви Рождества Персвятой Богородицы с наречением имени Иов, и поживши в том скиту при том же начальнику год целый, пошел сего 1756 году апреля на светлой седмице с тем же начальником иеросхимонахом Григорием в Росию. Прибывши в Сечь, остался он Иов в Сечи ради переставления печей куринных, он же иеросхимонах оставив его Иова в Сечи поехал в Малую Росию. Он же Иов, поживши в Сечи недели зодве, пришел с казаками в Киев и шел же он на перевоз Кременчуцкий и дан был ему в Сечи пашпорт»⁶⁹.

Очевидно, настоятель «Черного Выра» подбирал себе послушников из запорожцев на Сечи. Из воспоминаний настоятеля русской посольской церкви в Константинополе архимандрита Леонтия (Яценко-Зеленского), побывавшего в «Черном Выре» в 1763 г., мы узнаем, что казаки и насельники этой святогорской обители между собой неофициально называли свой афонский скит «Духовным Запорожьем»⁷⁰.

Причина того, что старец Григорий (Голубенко) подбирал себе братию именно на Сечи, кроется не только в том, что сам он был из казаков. Общеизвестно, что на Запорожской Сечи, как и на Афоне, было категорически запрещено пребывание женщин. Также тем казакам, что жили в Сечи, было запрещено жениться. Себя они считали «лыцарями Пречистой», а своей покровительницей и небесной заступницей – Божию Матерь⁷¹. В те времена на Запорожье было довольно распространенным явление, когда некоторые из запорожцев, решив отойти от военных будней и мирской суеты на Сечи, посвящали себя служению Богу, уходя отшельниками на пасеки, в степи и леса, днепровские острова и пороги, отдаленные от населенных мест. Там они копали себе землянки или строили небольшие скиты и подвизались в строгих аскетических подвигах. Также на днепровских порогах располагалось немало пещер, где нередко подвизались как монахи-исихасты, так и казаки-отшельники⁷².

Д. Яворницкий таких запорожцев называет «казаками-аскетами», сами же запорожцы уважительно называли их «сечевыми старцами»⁷³. Такие «панотцы» пользовались большим уважением и авторитетом среди казаков. Некоторые из них становились аскетами-отшельниками навсегда, а некоторые – только временно, дабы «восстановиться духовно», очиститься и набраться сил после утомительных военных походов. Нередко казаки шли на временное послушание и черновые работы в монастыри – кто на несколько месяцев, а кто и на несколько лет. Такой обычай практиковался в Самарском Пустынно-Никольском, Межигорском и других казачьих монастырях. Иногда казаки давали обет Богу послужить в монастыре за спасение своей жизни от явной смерти⁷⁴. По всей видимости, именно таких, расположенных к благочестию и аскетизму, казаков и пытался подыскивать на Сечи настоятель «Черного Выра» для своей «казачьей» обители на Святой Горе.

Из письма иеросхимонаха Григория (Голубенко), написанного им на Афоне в мае 1768 г. на имя кошевого атамана Войска Запорожского Петра Калнышевского, мы узнаем, что основатель «Черного Выра» и кошевой атаман Запорожской Сечи были очень давно и близко знакомы. Кроме того, Петр Калнышевский оказывал о. Григорию «премилостивое благодеяние» еще в бытность того насельником Киево-Печерской Лавры. В письме старец

Григорий называет предводителя запорожских казаков «милостивым моим благотворителем» и просит и в дальнейшем «содержать мене убогого в прежней Вашей благоприятственной милости»⁷⁵.

Из письма следует, что написано оно вскоре по возвращении из недавней очередной поездки на Сечь, во время которой, судя по всему, основатель «Черного Выра» встречался с кошевым атаманом. В частности, в письме он сообщает : «Я же с Божией помощью прибыл во Святую Гору всеблагополучно и обретаюсь в построенном мною росийском скиту с братиею, и о здравии Вашем всегда молитствуем, и в приношении Безкровныя Жертвы имя Ваше боголюбезно поминаем»⁷⁶.

В этом же письме о. Григорий сообщает, что им на Сечь «послан от мене ради некоторых нужд монах Иосиф, бывший вашего Куреня, и ежели возвратиться не успеет, и будет перезимовывать в Сечи Запорожской, всеусердно молю велможность Вашу не оставить его своим милостивым благопризрительством»⁷⁷.

Очевидно, посланный с Афона на Сечь монах Иосиф также был из бывших запорожцев («бывшийвашего Куреня»). Через этого посланника о. Григорий просит Калнышевского передать необходимые по жертвования на «Черный Выр»: «И аще Ваше благое произволение будет, на убогий наш скиток подати милостыню. Оную да благоволите вручить сему монаху Иосифу. За что паки о здравии и о спасении Вашем одолжаемся молитвами нашими служити вовеки»⁷⁸.