Хождение Стефана новгородца

Подготовка текста, перевод и комментарии Л.А.Дмитриева

Новгородец Стефан, ο котором мы лишь предположительно можем сказать, что он был знатным жителем Новгорода, посетил Константинополь в 1348 или 1349 г. Его описание Константинополя представляет и литературный, и исторический интерес. Это рассказ новгородца ο достопримечательностях столицы Византийской империи, центра православного христианства средневековья. Краткий, деловой рассказ Стефана передает и то, что он увидел сам, и то, что он услышал об увиденном от своих провожатых, и некоторые легендарные предания, источниками которых могли быть письменные памятники, известные Стефану. «Хождение» Стефана Новгородца обнаруживает в его авторе любознательного человека, понимающего и умеющего оценить грандиозность и красоту памятников византийской столицы. Произведение это замечательно и тем, что оно свидетельствует ο возрождении в середине XIV столетия связей Руси с иными странами, связей, которые были прерваны татаро-монгольским нашествием. Рассказ Стефана донес до нас точные и яркие описания целого ряда не сохранившихся памятников Константинополя. Научное изд. см.: Сперанский М. Н. Из старинной новгородской литературы XIV века. Л., 1934, с. 5–82.

Текст «Хождения» публикуется по списку первой половины XVI в. – БАН, 16.8.13.

* * *

ИЗ СТРАННИКА СТЕФАНА НОВГОРОДЦА

Я, грешный Стефан из Великого Новгорода, с восемью спутниками своими пришел в Царьград поклониться святым местам и приложиться к мощам святых. И помиловал нас Бог заступничеством святой Софии Премудрости Божьей. В Страстную неделю пришли мы в город и пошли к святой Софии.

Тут стоит столп, изумительный своей толщиной, и высотой, и красотою, издалека с моря видно его. А наверху его Юстиниан Великий сидит на коне, достойный великого удивления: как живой, в доспехе сарацинском, трепет охватывает при виде его; а в руке у него большое золотое яблоко, а на яблоке крест, а правую руку отважно простер на юг, к Сарацинской земле, к Иерусалиму. И множество других столпов в городе стоит из камня мрамора, много на них, от самого верха и до низа, надписей и украшений, искусно вырезанных. Очень это удивительно и уму непостижимо: железо камня того не берет.

А пойдя от того столпа Юстинианова, можно войти в двери святой Софии, в первые двери, отступя немного – в другие, и в третьи, и в четвертые, и в пятые, и в шестые, также и в седьмые двери можно войти в святую Софию, великую церковь. И, пройдя немного, нужно повернуть на запад, и посмотреть вверх на двери: тут стоит икона святого Спаса. О той иконе написан рассказ в книгах, которого мы не можем здесь переписать. Тут ведь поганый иконоборец приставил лестницу, хотя содрать венец золотой с иконы, и святая Феодосия оттолкнула лестницу и погубила поганого, и тогда святую закололи козьим рогом.

И оттуда немного пройдя, увидели мы множество людей, которые прикладывались к Страстям Господним, и сильно возрадовались, потому что ведь нельзя без слез прийти к Страстям Господним. И тут увидел нас царев боярин, который зовется протостратором, и он провел нас к Страстям Господним, Бога ради, и приложились мы к ним, грешные. По этой же стороне, отступя немного, на стене Спас, изображенный мозаикой, и течет святая вода из ран от гвоздей на ногах его, и приложились мы к нему; и помазали нас маслом, и напоили водою святой. И тут стоят столпы из камня, красного мрамора, искусно окованные, а в них лежат мощи святых. К ним люди прикасаются тем местом, которое болит, и выздоравливают. И тут увидал нас святой патриарх Царьграда, а имя его – Исидор, и мы приложились к руке его, потому что он очень любит Русь. О великое чудо смирения святых! Не наш у них обычай.

Оттуда пошли мы к святому Арсению-патриарху и приложились к мощам его, и помазал нас старец маслом с гробницы его. И все это следует одно за другим в церкви той, если идти посолонь.

И оттуда пошли мы в двери из церкви, передвигаясь по галереям со свечою, обходя церковь как бы вокруг.

Там же стоит дивная икона святого Спаса, и это называется Елеонская гора, подобно тому, как и в Иерусалиме. Оттуда, если идти к алтарю, стоят столпы очень красивые, как будто из яшмы. Тут же в великом алтаре есть колодец, который водой наполнился от святой реки Иордана. Вот как стало это известно: стражи церковные нашли в колодце ковш, а ковш этот признали своим странники русские. Греки же не поверили, тогда русские сказали: «Наш это ковш, – мы купались в Иордане и уронили его, а в дне его сокрыто золото». И разбили ковш, и нашли золото, и сильно изумились; это чудо свершилось по Божьему повелению, поэтому колодец тот называется «Иордан».

И если пойти от великого алтаря налево посолонь – тут огромная лампада стеклянная, наполненная маслом; однажды упала она сверху и не разбилась, и огонь не погас. Если бы даже железной была, то и тогда разбилась бы, но эту некая сила невидимая поставила невредимой на камне. И тут вблизи алтарь каменный святого Авраама, ему же Бог в Троице явился под дубом Мамврийским (тот дуб стоит с зелеными листьями и зимой, и летом, и так до скончания века, огражден он высокой каменной оградой, и сарацины охраняют его). Тут же и ложе находится железное, на котором святых мучеников мучили, ставя ложе на огонь. К тому ложу множество людей приходит и исцеляются, и мы приложились к нему. И тут стоят столпы из камня багрового цвета, с разводами, очень красивые, будто из яшмы; и человек видит в них свое лицо, словно в зеркале; привезены они из великого Рима.

В святой Софии множество колодцев с очень вкусной водой, кроме тех, которые имеются в стенах церковных и в галереях, и их трудно заметить, так как они вровень с полом, то есть с помостом церковным. В мрамор (а мрамором называется камень гладкий и очень красивый) вбиты железные кольца. И лампад несчетное множество в святой Софии: одни в приделах и в нишах, а другие – на стенах, и между стен, и в церковных галереях, где великие иконы стоят, и тут лампады с деревянным маслом горят. И мы, грешные, ходили здесь, плача и радуясь, и, по силе своей, жертвовали свечи, и ставили их у мощей святых. В святой Софии триста шестьдесят пять дверей и столько же престолов, и двери окованы очень искусно. Некоторые же из них замурованы из-за оскудения средств.

А о святой Премудрости Божьей ум человеческий не в силах все рассказать и перечислить, а мы что видели, про то и написали.

Идя от святой Софии мимо столпа Юстинианова, мимо небольшой торговой площади, называемой Милией, мимо церкви святого Феодора, выйдешь на гору большой улицей – Царевым путем. Пройдешь не больше, чем на расстояние выстрела хорошего стрельца, и тут стоит столп правоверного царя Константина из багряного камня, привезенный из Рима. На верху его крест, а в столпе том двенадцать корзин с ломтями хлеба, и секира Ноева там же лежит. В этом месте патриарх проводит лето.

И оттуда пошли мы назад к святой Софии, тут вблизи большая церковь святой Ирины, а невдалеке от нее женский монастырь святой Богородицы, называемый Итерапиотица, тут лежат мощи святой Евдокии. А оттуда, если идти вниз к морю, – монастырь святого великомученика Георгия, называемый Ирюни, что значит – «непобедимая сила». Здесь находятся Страсти Господни, которые закрыты и запечатаны царевой печатью. На Страстной неделе царь сам с патриархом открывают и прикладываются к ним, а после того невозможно их видеть никому. Тут лежат мощи святой Анны, и мы, грешные, к ним приложились. И тут за стеною над морем явился сам Христос, и тут церковь, называемая «Христос стоит»; здесь пребывает множество больных, которых и из других городов привозят, и получают они исцеление. И тут лежит святой Аверкий, и мы приложились к мощам его. Это место похоже на Силоамскую купель, которая находится в Иерусалиме.

И оттуда мы пошли в монастырь святой Богородицы, который называется Перечь. Тут лежит голова Иоанна Златоуста, и мы поклонились и приложились к ней. И оттуда пошли в монастырь Панахрандов, здесь – голова святого Василия. И недалеко отсюда монастырь Пандассы, и здесь хранятся Страсти Господни, разделенные надвое.

И оттуда, во вторник, пошли мы к выходной иконе святой Богородицы, эту икону Лука-евангелист написал, смотря на саму госпожу нашу Богородицу-деву, когда она еще жива была. Ту икону в каждый вторник выносят. Удивительное это зрелище: тогда сходится весь народ, и из других городов приходят. Икона же эта очень большая, искусно окованная, и певцы, идущие перед нею, красиво поют, а весь народ с плачем восклицает: «Господи, помилуй!» Одному человеку поставят икону на плечи стоймя, а он руки распрострет, словно его распяли, и глаза у него закатятся, так что смотреть страшно, и по площади бросает его туда и сюда, и вертит его в разные стороны, а он даже не понимает, куда его икона носит. Потом другой подхватит ее, и с тем бывает так же, а затем и третий, и четвертый подхватывают, и они поют с дьяконами пение великое, а народ с плачем взывает: «Господи, помилуй!» Два дьякона держат рипиды, а остальные киот перед иконой. Дивное зрелище: семь человек или восемь поставят икону на плечи одному человеку, а он, изволением Божиим, ходит, будто ничем не нагруженный.

И оттуда, когда идешь к монастырю Инеяклесиа, то есть к церкви Девяти чинов, есть одна церковь, в которой Христос изображен весьма искусно: не на иконе написан, а стоит сам по себе, как живой человек. Тут же дворец, который называется «Палата правоверного царя Константина»; стены, окружающие его, очень высоки, выше городских стен; он так велик, что подобен городу, стоит подле ипподрома, невдалеке от моря. Тут вблизи монастырь Сергия и Вакха, и мы приложились к головам их. То все идет посолонь, возле моря, если идти, придерживаясь по левую руку от городской стены.

Если от ипподрома пойти мимо Кандоскамии, то здесь есть городские ворота – железные, решетчатые, очень большие; этими воротами море введено внутрь города. И на тот случай, если приходит враг с моря, здесь держат корабли и гребные суда, числом до трехсот. Гребное же судно имеет двести весел, а некоторые – триста весел, в этих судах по морю войско передвигается. И если будет противный ветер, то они все равно быстро идут и преследуют врага, корабль же стоит – ожидает попутного ветра.

А оттуда мы пошли к святому Димитрию, тут лежат мощи святого царя Ласкариасафа (таково его имя), и приложились мы, грешные, к мощам его. Там есть монастырь царев, стоит около моря, и около монастыря того живет иудеев много на побережье, возле городской стены, и ворота морские зовутся Иудейскими. И свершилось здесь знамение: приходил Хозрой, царь персидский, войной на Царьград, и уже должен был он захватить город, так что был в Царьграде плач великий. Тогда явился Бог старцу некоему и сказал: «Взяв пояс святой Богородицы, омочите конец его в море». И сделали так с песнопениями и плачем, и разбушевалось море, и разбило корабли Хозроя о городскую стену. И вот и доныне кости погибших белеют, как снег, около городской стены, возле Иудейских ворот.

Потом пошли мы к святому Иоанну, в Студийский монастырь, где много всего видели – и описать невозможно – и приложились там к мощам святого Саввы-повара: сорок лет варил он еду на братию. А другие мощи – святой Соломониды. И тут стоит доска для раскатывания теста, на которой само по себе появилось изображение святой Богородицы с Христом: просвирник насыпал муку на доску и вылил воду, и из муки на доске раздался крик ребенка. И, ужаснувшись, просвирник бросился к игумену и братии. И пришли игумен и братия, и увидали на доске образ святой Богородицы с младенцем Христом. Церковь же эта велика очень и высока, с коробовым сводом, иконы в ней, как солнце, сияют, сплошь украшены золотом, а пол церковный великого удивления достоин: будто жемчугом усыпан, и изограф так не сможет изобразить. Так же и трапеза, где братия ест. Очень красив он, прекраснее других монастырей, стоит на окраине города, близ Золотых ворот. Тут жил Феодор Студийский, и на Русь послал он много книг: Устав, триоди и иные книги.

И оттуда мы пошли в Перивлепту, то есть в монастырь Прекрасной Богородицы, и приложились к руке Иоанна Крестителя и к мощам Симеона Богоприимца и Григория Богослова. И оттуда пошли к Андрею Критскому, это очень красивый женский монастырь, и приложились там к мощам святого Андрея. И оттуда пошли к святому патриарху Тарасию, и приложились к мощам его, а оттуда пошли к святой Евфимии и приложились к мощам ее. После этого пошли мы в монастырь святой Богородицы и приложились там к мощам святой Елизаветы. И оттуда направились к святому пророку Даниилу, и чтобы попасть в церковь, следует спуститься под землю на двадцать пять ступеней, со свечой нужно идти; там, по правую руку – гроб святого пророка Даниила, а по левую руку – святого мученика Никиты. И мы приложились к ним, грешные, и печать взяли святого пророка Даниила. И оттуда пошли к святому Иоанну Милостивому, и к святой Марии Клеопе, и к святой мученице Феодосии, которую закололи козьим рогом за икону Христову. Эти святые лежат в одной церкви, которая стоит высоко, и чтобы войти в нее, нужно идти по лестнице вверх, и мы, грешные, приложились к мощам этим. И оттуда пошли на гору к Апостольской церкви, и тут приложились к мощам святого Спиридона и святого Полиевкта. И если пройти к алтарю, – по правой руке гроб святого Григория Феолога в ограде алтарной, тут же гроб Иоанна Златоуста, и тут же вблизи в киоте икона – святой Спас, в нее ножом ударил неверный, и пошла от иконы кровь. И доныне след крови остался, и приложились мы к ней, грешные. А от царских врат по правой руке стоят два столпа: один, к которому был привязан Господь наш Иисус Христос, а другой – у которого Петр плакал горько. Привезены из Иерусалима. Один толстый, тот, что Иисусов, из зеленого камня с черными разводами, а второй, Петров, – тонкий, как бревнышко, очень красивый, с черными и белыми разводами – пестрый. А алтарь тут посреди церкви очень большой, и если пойти от алтаря прямо на восток по церкви, – тут стоит гробница царя Константина, огромная, из багряного камня, похожего на яшму, и других много гробниц царских, но не святых. И приложились мы к ним, грешные.

А оттуда пошли мы к великому монастырю Спаса Вседержителя: если войти в первые ворота, то увидишь над вратами Спаса, изображенного мозаикой, очень больших размеров и высоко. Так же и вторыми воротами можно в монастырь войти. Монастырь этот очень красив, а церковь снаружи украшена мозаикой, так и сияет. Тут находится надгробная плита Господня, тут же и три головы святых – Фрола, и Лавра, и Якова Персидского, тут же и тело Михаила Черноризца без головы; тут же в алтаре стоит чаша из белого камня, в которой Иисус воду превратил в вино – все достойно удивления.

А оттуда мы пошли к святому Константину, в женский монастырь; здесь лежит тело святого Климента-архиепископа, тут же тело и Феофаны-царицы. И оттуда пошли к святому Иоанну Дамаскину, в женский монастырь. А оттуда пошли к святому Иоанну Предтече, который называется Продром, зовут Иоанна «Богом богатый». Эта церковь дивно украшена, и здесь мы целовали руку святого Иоанна Ктитора, который поставил церковь, окована же она золотом и украшена драгоценными камнями и жемчугом; а это не Предтечева рука – Предтечева рука, как выше сказано, у Прекрасной Богородицы близ Студийского монастыря: там рука святого Иоанна правая, а левая на Иордане.

И оттуда пошли мы во Влахерну, в церковь святой Богородицы, где находятся риза, и пояс, и головной покров, который на голове ее был. А лежит это в алтаре на престоле, спрятанным в ковчеге, так же как и Страсти Господни, и даже еще крепче бережется: приковано железными цепями, а сам ковчег сделан из камня очень искусно. И мы приложились к нему. Тут же лежат мощи святого Потапия, и святой Анастасии, и святого Пантелеймона, и мы их целовали. И оттуда пошли мы к церкви святого Николы, тут лежат головы святого Григория и святого Леонтия.

И оттуда пошли мы за городскую стену. В поле, недалеко от моря, большой монастырь во имя святых Козьмы и Дамиана, тут мы приложились к головам их; весьма искусно окованы они золотом. И оттуда возвратились в город, и пошли к святой Феодосии-девице, и приложились к мощам ее – это женский монастырь во имя ее, возле моря. И вот что замечательно: в каждую среду и пятницу, как в праздник, множество мужчин и женщин приносят свечи, и масло, и милостыню. Тут же множество людей больных, охваченных различными недугами, лежат на постелях, и исцелевают они, и входят в церковь, а других вносят и кладут перед Феодосией, а она невидимо прикасается к тому, что болит, и выздоравливают люди. А хор поет с утра до девятого часа, литургию же поют поздно.

И оттуда пошли через весь город далеко, – большое расстояние нужно пройти к святому Киприану, – и приложились мы к мощам его: велик он был телом. Тут вблизи монастырь женский, и тут голова святого Пантелеймона, тут же и кровь его. А оттуда пошли в монастырь святого Стефана, здесь лежит его голова. А оттуда пошли мы к святой Варваре, и голова ее тут.

А в Царьград, словно в густой лес войти: без хорошего проводника невозможно ходить, скупому и бедному человеку нельзя ни увидеть, ни приложиться ни к одному святому, только лишь когда праздник какого святого будет, – тогда и можно его увидеть и приложиться к мощам его.

Из Царьграда пошли мы в Иерусалим.

* * *

ОТ СТРАННИКА СТЕФАНОВА НОВОГОРОДЦА

Азъ, грѣшный Стефанъ из Великаго Новагорода, съ своими другы осмью приидох въ Царьградъ⁶ поклонитися святым мѣстом и цѣловати телеса святых. И помилова ны Богъ святыи Софеи Премудрость Божия. В недѣлю Страстную приидохом въ град, и идохомъ къ святѣй Софеи.⁷

Ту стоить столпъ чюденъ⁸ вельми толстотою и высотою и красотою, издалеча с моря видѣти его. И на верху его сѣдить Иустинианъ Великы на конѣ велми чюденъ: аки живъ, в доспѣсѣ сороцинском, грозно видѣти его, а в руцѣ яблоко злато велико, а вь яблоцѣ крестъ, а правую руку от себе простеръ буйно на полъдни на Сороциньскую землю, къ Иерусалиму. Суть же инии стлъпове мнози по граду стоятъ от камени мрамора, много на них писаниа от връха и до долу писано рытию великою. Много дивитися и умъ не можеть сказати: желѣзо камени того не иметь.

А от того столпа Устинианова внити въ двери святыя Софии в первыя двери, поступивъ мало – въ другия, и 3-е, и 4-е, и 5-е, и в шестые, тож в седмые двери внити въ святую Софѣю, великую церковь. И, пошед мало, обратитися на западъ и възрѣти горѣ на двери: ту стоит икона святы Спасъ. О той иконѣ рѣчь в книгах пишется, того мы не можем исписати. Ту бо поганы иконоборец лѣствицю пристави, въсъхотѣ съдрати вѣнець златый, и святая Феодосиа опроверже лѣствицю и расзби поганина, и ту святую заклаша рогом козьим.

И оттоле мало пошед, видѣхомъ множьство народа, цѣлующе Страсти Господни,⁹ и възрадовахомся велми, зане бо без слезъ не мощно приити къ Страстем Господнимъ. И ту видѣ нас царевъ боляринъ, ему же имя протостратарь,¹⁰ и допровади ны до Страстей Господних, Бога ради, и цѣловахомъ, грѣшнии. По той же сторонѣ, поступивше мало, ту на стѣнѣ Спасъ, мусеею утворенъ, и вода святая от язвъ гвоздинных от ногу его идет, и ту цѣловахом; и помазаша ны масломъ и напои водою святою. И ту стоятъ столпове от камени краснаго мрамора, оковани чюдно, в них же лежать мощи святых.¹¹ Ту люди прикасаются, идѣже кого болить, здравие приемлют. И ту видѣ нас святый патриархъ Царяграда, ему же имя – Исидоръ,¹² и цѣловахом в руку его, понеже бо велми любить Русь. О великое чюдо смирениа святых! Не наш обычай имѣютъ.

Оттолѣ идохомъ къ святому Арсению патриарху и цѣловахом тѣло его, и помаза ны старець маслом его. И то все идет посолнь въ церкви той.

И оттолѣ пошедше въ двери из церкви, итти промеж стѣнъ со свѣщею, обходя акы кругомъ.

Тамо же стоить икона святы Спасъ велми чюдна, и то зовется Елеоня гора,¹³ по подобию, якоже и въ Иерусалимѣ. Оттоле, пошед къ олтарю, стоятъ столпи велми красны, подобни аспиду; ту же есть в великомъ олтарѣ колодяз, от святаго Иердана явися. Стражи бо церковнии выняша изь кладязя пахирь, и познаша каликы рускыя, Греци же не яша вѣры, русь же рѣша: «Нашь пахирь есть, – мы купахомся и изронихом на Иерданѣ, а во днѣ его злато запечатано». И разбивше ставець и обрѣтоша злато, и много дивишася, се бо чюдо сътворися Божиим повелѣниемъ, то ся нарече «Иерданъ».

И вышедше из великого олтаря на лѣвую руку посолнь – и ту кандило велико с маслом сткляно падеся от высоты и не разбися, ни огнь не угасе. Аще бы желѣзно было, то да бы ся разбило, но нѣкая сила невидимая поставила на камени. И ту близ трапеза каменна святого Авраама, ему же Богъ въ Троици явися под дубом Амаврийскым; той дубъ зелено лѣствие имѣет и зимѣ и лѣтѣ, и до скончяниа вѣку, огороженъ каменем высоко, сороцина стрегуть его. Ту же одръ лежить желѣзенъ, на нем же святых мученикъ мучиша, поставивше на огнѣ. У того одра множество люди приходитъ и приемлють исцѣление, и цѣловахом его. И ту стоятъ стлъпове от камени багряна, красни велми, пропестри, аспиду подобни; видети в них человѣку лица своего образ, аки в зерцало; от великого Рима привезени суть.

Имать же святый Софеи множьство кладязъ съ сладкими водами, оприч тѣх, иже въ стѣнах церковных и промежу стѣнъ, и не познати их равно со дном, рекше, помостом церковным. Суть же колца желѣзны вбиваны въ мраморъ, мрамор бо зовется камень гладокъ и красенъ вельми. Тако же и кандилъ множество неисчетно въ святой Софии: иная же въ предѣлех и в комарах, а инии въ стѣнах и промежи стѣнъ и во улицах церковных, идѣже иконы великыя стоят, и ту кандила с маслом древяным горят. И ту, грѣшнии, приходихом съ слезами и радостию, по силѣ свѣщи подавахом, тако же и у мощей святых. Святы Софеи имат дверей 365, тако же и престолов, окованы хитро велми. Инии же от них загражени за оскудѣние.

А о святѣй Премудрости Божии умъ человѣчь не может сказати и исчести, но что видѣхом, и написахом.

Идучи же от святыа Софии мимо столпъ Иустиниановъ, мимо малы тръгъ, нарицаемы Милии, мимо святаго Феодора, на гору поити великою улицею – Царевым путемъ. Подшед не далече доброго стрѣлца перестрѣлъ, ту стоить столпъ правовѣрнаго царя Констянтина от багряна камени, от Рима привезенъ. На връх его крестъ, в том же столпѣ 12 коша укрух,¹⁴ ту же и секира Ноева лежит. Ту патриархъ лѣто провожаеть.

И оттоле идохомъ назад къ святѣй Софеи, ту близ церкви великия Ирина святая,¹⁵ а оттоле недалече святая Богородица монастырь женскы, зовомъ Итерапиотица, ту лежит святая Евдокиа. И оттуду на подолъ к морю идучи, святы великы мученикъ Георгий, нарицаем Ирюни, рекше – «Непобѣдимая сила». Ту стоят Страсти Господня, замчены и запечатаны царевою печятию. На Страстной недѣли царь сам с патриархом отпечатывают и цѣлуют, а потомъ не възможно их видѣти никомуже. Ту лежит тѣло святы Анны, и цѣловахом, грѣшнии. И ту за стѣною над морем явися Христосъ самъ, и ту церковь, нарицаемая «Христос стоит», ту лежит множество болящих, и от инѣх градов привозят, и приимают исцѣлениа. И ту лежит святы Аверкии, и цѣловахом тѣло его. То бо мѣсто подобно есть Силуямли купѣли, иже въ Иерусалимѣ.

И оттоле идохомъ в монастыръ святыя Богородица, иже зовется Перечь.¹⁶ Ту лежит глава Иоанна Златоустаго,¹⁷ и поклонихомся и цѣловахом. И оттолѣ идохом в монастырь Понахрандов,¹⁸ ту – глава святаго Василиа.¹⁹ И оттоле не далече монастырь Пандънасу,²⁰ и ту суть Страсти Господни, на двое раздѣлены.

И оттоле идохом, въ вторникъ, къ святѣй Богородици выходнѣй иконѣ,²¹ ту бо икону Лука евангелистъ написалъ, позираа на самую госпожу дѣвицу Богородицю, и еще живе и́ сущи. Ту икону въ въсякой вторникъ выносят. Чюдно велми зрѣти: ту сходится весь народ, и из градовъ. Икона же та велика велми, окована гораздо, и пѣвци пред нею поют красно, а народи вси зовут: «Кирьелѣсонъ», с плачем. Единому человѣку въставят на плеща встанно, а он руцѣ распрострет, аки распятъ, тако же и очи ему запровръжеть, видети грозно, по буевищу мычет его сѣмо и овамо, велми силно повертывает им, а онъ не помнит ся куды его икона носит. Потом другий похватить, и той тако же, таже третей и четверты подхватывают, а онѣ поют с диакы пѣние велико, а народ зовет: «Господи, помилуй!» с плачем. Два диакона держать рипиды,²² а иные кивотъ пред иконою. Дивно видѣние: 7 человѣкъ или 8 въставят на плеча одиному человѣку, а онъ, аки простъ, ходитъ изволением Божиим.

И оттуду, идучи к монастырю Инѣяклесиа, рекше къ 9-и чиномъ церкви и въ одиной церкви ту Христос велми гораздо, аки живъ человѣкъ, образно стоить, не на иконѣ, но собою стоить. Ту же дворъ, нарицается «Полата правовѣрнаго царя Констянтина»: стѣны его высоки велми, выше городных стѣн, великъ, граду подобенъ, под подрумием стоит, при мори. Ту близ монастырь Сергиа и Вакха, и цѣловахом главы ею. То все посолнь водится, подръживая по лѣвую руку городную стѣну, възлѣ море.

От подрумия поити мимо Кандоскамии,²³ туто суть врата городная желѣзна решедчата, велика велми; тѣми бо враты море введено внутрь города. И коли бываетъ рать с моря, и ту держат корабли и катарги, до треюсотъ. Имѣет же катарга веслъ 200, а иная 300 весел, в тѣх судех по морю рать ходить. А оже будет вѣтръ, а они бѣжат и гонят, а корабль стоит – погодия ждеть.

А оттоле идохом къ святому Димитрию, ту лежит тѣло святаго царя Ласкариасафа, тако бо бѣ имя его, и цѣловахомъ, грѣшнии, тѣло его. Той есть монастырь царевъ, стоить при мори, и ту есть близ монастыря того живет жидовъ много при мори, възлѣ городную стѣну, и врата на море зовутся Жидовская. И ту было знамение: приходилъ Хозрой,²⁴ царь перскы, ратию къ Царюграду, и уже хотяше взяти град, и бысть въ Цариградѣ плачъ великъ. Тогда прояви Богъ старцу нѣкоему и рече: «Вземше поясъ святыя Богородица, и омочите конець его в море». И сътвориша тако с пѣниемъ и плачем, и възмутися море и разби корабля их о градную стѣну. Тоже и нынѣ кости их бѣлѣются, аки снѣгь, при градной стѣнѣ, близ Жидовскых вратъ.

Таже идохом ко святому Иоанну, въ Студискы монастырь, много бо суть ту видѣниа – не възможно писати – и цѣловахом тѣло святаго Савы повара: 40 лѣт варилъ на братию ясти. А другое – тѣло святыя Соломаниды. И ту стоит лотокъ, на нем же вообразися святая Богородица съ Христомъ: проскурникъ всыпа муку на доску и възлия воду, и въскрича отрочя в муцѣ на доскѣ. И проскурник, ужасеся, тече къ игумену и братии. И прииде игумен и братия и видѣша на досцѣ образ святыя Богородица съ младенцем съ Христомъ. Церковь же та велика велми и высока, полатою сведена, иконы в ней, аки солнце сиають, велми украшены златом, а дно церковное – много дивитися: аки женчюгом иссажена, и писцу тако не мощно исписати. Тако же и трапеза, идѣже братия ядять. Велми чюдно, паче инѣх монастырей, стоит на краи, близ Златых вратъ. Ту жилъ Феодоръ Студискы²⁵ и в Русь послал многы книги: Устав, триоди и ины книгы.

И оттоле идохомъ в Перевлету, рекше, к Прекрасней Богородици в монастырь, и цѣловахом руку Иоанна Крестителя²⁶ и Симеона Богоприимца²⁷ и Григориа Богослова.²⁸ И оттоле идохом къ Аньдрѣю Критскому,²⁹ той есть монастырь женскы велми красенъ, и цѣловахом мощи святаго Андрѣа. И оттоле идохом къ святому патриарху Тарасию и цѣловахом мощи его, и оттоле идохом къ святѣй Еуфимии и цѣловахом мощи ея. Оттоле идохом къ святѣй Богородици в монастырь и цѣловахом святую Елисаветь. И оттоле идохом къ святому пророку Даниилу, пришед къ церкви поити ис под земли степеней 25, съ свѣщею ити; на правой руцѣ – гробъ святаго пророка Данила, а на лѣвой руцѣ – святаго мученика Никиты. И цѣловах ихъ грѣшнии, и печять взяхом святаго пророка Данила.³⁰ И оттоле идохом къ святому Иоанну Милостивому³¹ и къ святѣй Марии Клеопинѣ и къ святѣй мученици Феодосии, юже заклаша рогамъ козиимъ за икону Христову. Ти святии лежать въ единой церкви высоко ити по лѣствицѣ горѣ, тоже внити въ церковь, и цѣловахом, грѣшнии. И оттоле поити на гору къ Апостольстѣй церкви, и ту цѣловахом мощи святаго Спиридона и святаго Полиекта. И, пришед къ олтарю – на правой руцѣ гробъ святаго Григориа Феолога в преградѣ олтарьнѣй, ту же гробъ Иоанна Златоустаго, ту же близ икона в киотѣ святы Спасъ, в ню же ножем удари невѣрный и поиде от иконы кровь. Тоже и до нынѣ кровь та знати, и цѣловахом, грѣшнии. А от великых дверей по правой руцѣ стаятъ два стлъпа: единъ, идѣже бѣ привязанъ Господь нашь Исус Христос, а другы, на нем же Петръ плакася горко.³² Привезены от Иерусолима. Единъ толъстъ, иже бѣ Исусовъ, от зелена камени, прочернь, а други, Петровъ, – тонокъ, аки бревенце, велми красен, прочернь и пробѣль, аки дятленъ. А олтарь ту среди церкви велик, и пошед от олтаря прямо на въстокъ по церкви – ту стоит гробъ царя Константина, велик, от камени багряна, аки аспиду подобна: инѣхъ же много гробовъ царьских, но не святи. Ту цѣловахом грѣшнии.

А оттоле идохом к Спасу великому монастырю, рекше Вседръжителю: внити въ врата пръвая, и есть над враты Спасъ мусеею утворенъ, великъ образом, а высоко. Тако же и въ другая врата внити, тоже в монастырь внити. Велми красенъ, а церковь мусеею удивлена изовну, аки сиаеть. Ту доска Господня лежить, ту же 3 главы лежать – Фрола, и Лавра, Якова Перьскаго, ту тѣло Михаила Черноризца без главы; ту же стоит въ олтари сосуд от бѣла камени, в нем же Исус от воды вино сътвори – велми чюдно.

И оттоле идохом къ святому Констянтину, в монастырь женски; ту лежит тѣло святаго Климента архиепископа, ту же тѣло и Феофаны царица. И оттоле идохом къ святому Ивану Дамаскыну³³ в монастырь женьскы. А оттоле идохом къ святому Ивану Предтечи, иже нарицается Продром, зовуть Ивана «Богомъ богаты». Та же церковь велми удивлена, и ту цѣловахом руку святаго Иоанна Ктитора, иже устрои церковь, окована златом и с драгим камениемъ и женчюгом; а не Предтечева рука – а Предтечева, иже впреди писахом, у Прекрасной Богородицы близ Студискаго монастыря: ту рука святаго Иоанна правая, а лѣвая на Иерданѣ.

И оттоле идохом в Лахерну, в церковь святыя Богородица идѣже лежить риза и поясъ и скуфия, иже бѣ на главѣ ея была. А лежит въ олтари на престолѣ, в ковчезѣ запечятано тако же, яко же и Страсти Господни, еще и твержи того: приковано желѣзом, ковчег же сътворенъ от камени хитро велми. И цѣловахомъ. Ту лежит святы Патапей и святая Анастасия и святаго Пантелѣймона мощи, цѣловахом. И оттоле идохом къ церкви святаго Николы, ту лежит глава святаго Григориа и святаго Леонтия.

И оттоле идохом внѣ града. На поле, близ моря, монастырь великъ въ имя святых Козмы и Дамиана, ту цѣловахом главы ею, окованы хитро велми златом. А оттоле възвратихомся и въ град и идохом къ святой Феодосии дѣвици и цѣловахом ю, ту есть монастырь женскы въ имя ея, при мори. Есть же чюдно велми: въ всякую среду и пяток, аки праздникъ, множьство мужей и женъ подавают свѣща и масло и милостыню. Ту же множество людей лежить болных на одрѣх, различными недуги одръжими, приимають исцѣлениа и входять въ церковь, а ины вносят и ложатся пред нею по единому человѣку, а она въступает, идѣже кого болит, и здравие приимают. А пѣвци поють от утра до 9-го часа, таже литургию поють поздно.

И оттоле идохом сквозѣ град, – далече поприще велико итти къ святому Кипреану, – и цѣловахом тѣло его: великъ былъ тѣломъ. Ту близ монастырь женски, и ту глава святаго Пантелѣймона, ту же и кровь его. А оттоле идохом в монастырь святаго Стефана, ту лежит глава его. А оттоле идохом къ святѣй Варварѣ, и глава ея ту.

А въ Царьград, аки в дубраву велику внити: без добра вожа невозможно ходити, скупо или убого не можеши видѣти ни цѣловати ни единого святого, развѣ на праздники которого святого будеть, то же видѣти и цѣловати.

Оттоле поидохом къ Иерусалиму.