№ П-156⁵⁹¹. Постановление Военной коллегии Верховного трибунала ВЦИК о привлечении к ответственности патриарха Тихона и о «начале следствия по обвинению его в преступлениях, предусмотренных 62, 69, 72, 73 и 119 ст. ст. Уголовного Кодекса»⁵⁹² (по «делу смоленских церковников»)

30 декабря 1922 г.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Во исполнение приговора Выездной Сессии Военной Коллегии Верховного Трибунала ВЦИК от 24-го августа 1922 года, настоящим постановлением определяется:

Выездная Сессия Военной Коллегии Верховного Трибунала ВЦИК в судебных заседаниях с 1-го по 24-ое августа 1922 года рассматривала дело о сопротивлении к изъятию церковных ценностей в пользу голодающих Поволжья в отношении: Епископа Смоленского ФИЛИППА (в мире Ставицкаго Виталия), настоятеля Смоленского Кафедрального Собора ШИРЯЕВА и других граждан в числе 47 человек, значительная часть коих являлась представителями Смоленского Соборного Братства и членами приходов других церквей города Смоленска. –

На основании данных, добытых за время процесса, судом установлено:

Что первоначально декрет ВЦИК'а об изъятии церковных ценностей⁵⁹³ большинством православного духовенства и населения в целом был принят без сопротивления и с искренним желанием всеми средствами помочь умиравшему населению Поволжья и только глава православной церкви патриарх ТИХОН, высказавшийся против указанного декрета в особом контр-революционном послании от 15/28 февраля 1922 года⁵⁹⁴ дал почву для деятельности врагов Рабоче-Крестьянского Правительства через использование религиозных предразсудков несознательных масс населения.

Это послание, помимо своей прямой цели противодействия выполнению названного декрета ВЦИК, послужило одновременно также и базой для действия отдельных контр-революционных, монархических и белогвардейских организаций и групп.

Ссылаясь на авторитет патриарха, как носителя высшей церковной власти, эти последние совместно с некоторыми представителями интелегенции повели усиленную агитацию против Соввласти, результатом которой был целый ряд кровопролитий в Шуе, Смоленске, Иваново-Вознесенске и других городах.–

Насколько представители рядового духовенства и верующих считали для себя мнение патриарха ТИХОНА обязательным в данном вопросе, видно из многих свидетельских показаний и заявлений обвиняемых на процессе «Смоленских церковников».

Так, например, даже представитель высшей церковной иерархии в Смоленске епископ ФИЛИПП, оценивая мотивы, которые заставили его самого до некоторой степени воспротивиться⁵⁹⁵ изъятию ценностей и составить туманное воззвание, на заданный ему на суде вопрос: «считаете-ли вы, что во время составления воззвания вы находились под влиянием патриаршего послания»? – ответил: «да, в некотором отношении, конечно, был» (протокол судебного заседания лист 145).

На вторичный вопрос, подтверждает ли он, что в своих действиях был связан посланием ТИХОНА, ФИЛИПП ответил, что оно действовало на него психически.

Разбираясь в вопросе о том, какое действие подобные послания должны были оказывать на рядовых священнослужителей – ФИЛИПП также определенно заявил, что эти последние относились к посланиям «как к обязательным директивам высшего правительства церкви».

Обвиняемый ПИВОВАРОВ в письме к своему знакомому указывает на стойкость патриарха в данном вопросе и на тот «мученический венец», который он принял на себя, выступив с оппозицией к декрету об изъятии ценностей, при чем в данных на суде ответах ПИВОВАРОВ решительно ответил, что в своих действиях всецело находился под влиянием послания ТИХОНА, которое считал для себя, как⁵⁹⁶ верующего, обязательным во всех отношениях.

Тоже самое и почти в тех же выражениях подтвердил и ряд остальных обвиняемых и свидетелей по данному делу.

Таким образом с несомненностью⁵⁹⁷ устанавливается, что ТИХОН учел все зиачение указанного выше послания в смысле использования его для создания оппозиции постановлению⁵⁹⁸ Соввласти и знал, что это послание будет принято болыыинством священнослужителей и верующих, как для них обязательное и тем самым поставил их перед коллизией выполнения декрета ВЦИК и необходимостью подчиниться велениям высшего духовенства в лице патриарха.

Расчитывая на эту силу своего внешнего авторитета, ТИХОН не постеснялся в своем послании привести заведомо ложные ссылки на священное писание и канонические установления, дабы под видом учения церкви повести политическую агитацию против Соввласти. –

Неправильность этих ссылок и несоответствие всего послания и поведения Патриарха в данном вопросе канонам православной церкви, за ширмой которых действовал ТИХОН, установлены с несомненностью на процессе «Смоленских церковников» экспертизами профессора НИКОЛЬСКОГО и священника ЛЕБЕДЕВА, а также показаниями епископа ФИЛИППА, который на суде заявил: «это послание никаких обоснований под собой, безусловно, не имело» (Протокол судебного заседания лист 142) и объяснил, что отказался распространять его и даже. уничтожил самые экземпляры послания, так как считал ссылки на каноны и священное писание неправильными и подтасованными. –

Кроме канонической и чисто религиозной стороны в данном вопросе послание это явилось преступным и с юридической стороны, так как нарушало декрет об отделении церкви от государства⁵⁹⁹ и по существу являлось преступной и недобросовестной критикой распоряжения Центральной Власти, ибо ТИХОН не мог не знать, что все церковные ценности принадлежат государству и только переданы во временное пользование верующим, но отнюдь не церкви, как таковой или причту, коим не присвоены права юридических лиц. –

Поэтому все заявления ТИХОНА о недопустимости изъятия ценностей из церквей расчитаны лишь на несознательность общей массы верующих и целиком и полностью подходят под признаки преступных деяний, предусмотренных 119 ст. Уголовного Кодекса, инкриминируемой лицам, виновным в «использовании религиозных предразсудков масс, с целью свержения Рабоче-Крестьянской Власти или для возбуждения к сопротивлению его законам и постановлениям».

Такая оценка послания патриарха ТИХОНА об изъятии церковных ценностей была сделана на суде по делу «Смоленских церковников» не только заблудившимися верующими, вроде обвиняемого ЩУКИНА, который в своем последнем слове признал, что был бесстыдно обманут и заблуждался, но и епископом Смоленским ФИЛИППОМ, который на заданный ему 'вопрос: «Считаете-ли вы, что названное послание патриарха могло подействовать и породить такие печальные эксцессы, как в Шуе и не являются ли эти эксцессы следствием данного послания?» – решительно ответил: «да, необходимо сказать, что это так». (Протокол судебного заседания, лист 144).–

Однако, этим открытым призывом в послании бывший патриарх ТИХОН не ограничился и в целях осуществления намеченного плана организации народных волнений для противодействия власти при изъятии церковных ценностей, принял ряд подготовительных мер к возможно более успешному проведению кампании.

К числу этих мер относятся:

1) Организация связи между Москвой и церковными братствами в разных городах Советской Республики, через особо доверенных лиц, коим были преподаны соответствующие инструкции для проведения единства и цельности действий составленного плана⁶⁰⁰;

2) Подготовка общественного мнения по вопросу об изъятии ценностей в определенные моменты перед самым изъятием (обычно за неделю и за день до приезда в церкви специальных комиссий) и

3) Выработка общих лозунгов для агитации.

К числу таких особо доверенных лиц по организации связи относится ныне осужденный на Смоленском процессе профессор и ректор Московского Археологического Института УСПЕНСКИЙ, который показал, между прочим, на суде, что знает патриарха более десяти лет и был учителем его по университету, а впоследствии был знаком с ним «домами».

От этого близкого патриаршего знакомого Епископ Смоленский ФИЛИПП и получил в свое время пачку⁶⁰¹ посланий, переданных ему непосредственно через профессора УСПЕНСКОГО.

По этому поводу Епископ ФИЛИПП на суде показал:

«Послание⁶⁰² я получил от профессора УСПЕНСКОГО в первых числах марта. Профессор УСПЕНСКИЙ явился ко мне и сказал, что привез мне послание от патриарха ТИХОНА, на предмет вынесения постановлений по приходам Смоленской епархии об отмене декрета по изъятию ценностей, при чем сказал, что когда он, УСПЕНСКИЙ, будет возвращаться обратно через Смоленск, то зайдет и эти ходатайства воз[ь]мет с собой» (Протокол судебного заседания лист 141).

Телеграммой Витебского Губревтрибунала установлено, что тот же профессор УСПЕНСКИЙ привез данное послание ТИХОНА и Витебскому архиепископу И[Н]НОКЕНТИЮ, с тем же предложением от имени патриарха распространить их по приходам епархии для составления коллективных протестов, что ИННОКЕНТИЕМ и было сделано. –

Таким образом, с несомненностью устанавливается, что 6. патриарх распространял свои преступные послания через особо доверенных единомышленников, причем, следует отметить, что выбор его падал на тех, кто был ему хорошо известен и кто по своему служебному положению пользовался возможностями безпрепятственного продвижения по железным дорогам Республики.

Так, например, названный профессор УСПЕНСКИЙ имел в своем распоряжении отдельный вагон для объездов отделений Археологического Института в России и чтения лекций, охватывая почти всю территорию страны, а значит и церковные епархии.

Кроме самих посланий патриархом были одновременно разосланы и образцы коллективных протестов, что с несомненностью установлено показаниями самого профессора УСПЕНСКОГО.

Точно также на суде выявилась и картина подготовки «общественного мнения» по вопросу об изъятии ценностей, производимая путем проведения общих и специальных собраний верующих, с заранее намеченными докладчиками, на которых постановление ВЦИК'а подвергалось резкой критике представителей интеллегенции из числа членов церковных братств города. Такие собрания в Смоленске были устроены за неделю и за день до приезда в Собор Комиссии по изъятию ценностей, а именно 7-го и 12-го марта 1922 года (тогда как Комиссия должна была приступить к изъятию 13 и 14 числа).

При этом следует отметить, что общественное мнение подготовлялось, главным образом, распространением и оглашением послания ТИХОНА, которое в Смоленске зачитывалось в последний день перед общим собранием верующих в Губисполкоме на предварительных собраниях по приходам 18-го марта и, таким образом, должно было завершить собой общую подготовку мнения верующих, начатую агитацией со стороны церковных братств и местной интеллигенции. –

Наконец вопрос о выработке патриархом общих лозунгов для агитации в достаточной мере выясняется из⁶⁰³ показаний⁶⁰⁴ епископа ФИЛИППА, который утверждает, что УСПЕНСКИЙ в разговоре с ним, между прочим, упомянул: «что ценности не пойдут на голодающих, а на уплату военных долгов и содержание Красной Армии»⁶⁰⁵. (протокол судебного заседания лист 142). Это были как раз те лозунги, под которыми проходили церковные восстания в ряде городов Советской Республики.

Таким образом преступный характер действий 6. патриарха ТИХОНА определяется по следующим признакам:

Во первых: заготовление образцов протестов, направленных к организации противоправительственной агитации, каковые действия были вполне преднамерены и строго обдуманы.

Во вторых: предложение ТИХОНА организовать общие собрания для обсуждения декрета и вынесения коллективных протестов было направлено к прямому нарушению обязательства, даваемого верующими при передаче им храмов во временное пользование, о недопуске в них никаких политических собраний, а равно и критики правительственных распоряжений, в силу чего указанные действия ТИХОНА всецело подходят под признаки преступных деяний, предусмотренных 82, 69 и 119 ст. ст. Уголовного Кодекса. –

Кроме этих преступлений ТИХОНА на процессе «Смоленских церковников» была выявлена в значительной мере и та преступная роль его в прошлом, которую он играл за весь период существования Соввласти, систематически готовя против нее контрреволюционное возстание.

Эта роль бывшего патриарха во всех событиях гражданской войны была уже всецело предопределена самим учреждением патриаршества, состоявшегося на Московском Соборе и преследовавшее своей целью создание базы для свержения Соввласти и борьбы с большевизмом. –

Этот факт устанавливается материалами, так называемых «деяний собора», в которых, между прочим, имеются следующие данные о выступлении епископа Астраханского МИТРОФАНА, который в своей речи подробно остановился на причинах, вызвавших в 1917 году учреждение патриаршества в России и сказал: «Отошла от нас правда, всюду пошли ложь, обман, грабительство и клятвопреступления, наступила великая разруха Русской земли, большая той, которую пережила Русь в памятную годину лихолетья»...⁶⁰⁶

И, остановившись на характеристике смутного времени, МИТРОФАН докончил:

«Что тогда спасло Русь? Спасли грамоты патриарха ГЕРМОГЕНА, которые воспламеняли сердца россиян. Не отсюда ли родилась и в наши сердца мысль о патриархе, как испытанном средстве духовного оживления русского народа. Кто следил за ходом вопроса о возстановлении в русской церкви патриаршества, тот должен признать, что это было именно так»⁶⁰⁷.

Тогда же собором были выработаны в этом направлении соответствующие меры, вплоть до созыва верующих в моменты народных волнений набатным звоном в колокола...

Патриарх ТИХОН не на шаг не отступил от предначертаний Собора и провел в жизнь все намеченные им мероприятия. –

С перваго же момента своего избрания он выпустил воззвание, бешено обсуждающее большевизм и политику Соввласти после Октябрьской революции. В этом воззвании ТИХОН писал:

Тяжкое время переживает ныне Святая Православная Церковь Христова в Русской земле. Гонения воздвигли на истину Христову явные и тайные враги сей истины и стремятся к тому, чтобы погубить дело Христово и вместо любви христианской всюду сеят семена злобы, ненависти и братоубийственной брани[»].

«Все, все – лицемерно продолжает ТИХОН, – преисполняет сердца наши глубокой болезненной скорбью и вынуждает нас обратится к таковым извергам рода человеческого с грозным словом обличения по завету святого апостола: „согрешающих пред всеми обличай, да и прочие страх имут“...[»]

«Опомнитесь безумцы, прекратите ваши расправы. Ведь то, что вы творите, не только жестокое дело: это по истине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню гиенскому в жизни будущей загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной»,

«Властью, данной нам от Бога, запрещаем вам приступать к тайнам Христовым, анафематствуем вас, если вы только носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к церкви православной».

«Заклинаем и всех вас, верных чад православной церкви Христовой не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какое либо общение»⁶⁰⁸.

На суде Епископ ФИЛИПП, оценивая это воззвание с политической стороны, высказал по поводу его свое удивление и пояснил, что в отношении Коммунистов, как неверующих⁶⁰⁹, оно не имело никакого смысла и предание анафеме, очевидно, относилось к тем широким массам верующих, которые находились в Красной Армии и вообще содействовали Советской власти. –

Точно также характер подобных воззваний с их открытым призывом к восстанию был понят и Московским Собором, на котором граф ОЛСУФЬЕВ в своей речи, между прочим, сказал:

«Патриарх ГЕРМОГЕН не говорил, что политика не его дело, а прямо понял, что ему надо стать в лагерь МИНИНА и ПОЖАРСКОГО, а не тушинских воров... Ясно, что он вмешивался в политику»⁶¹⁰.

Это вмешательство в политику красной нитью проходит и во всей дальнейшей деятельности 6. патриарха. Шаг за шагом отмечал он в своих посланиях каждый крупный декрет Соввласти, каждое событие гражданской войны, пытаясь различными инсинуациями возстановить народные массы против диктатуры пролетариата. –

Так по поводу заключения Брестского мира 6. патриарх пишет письмо Совнаркому, в котором он называет членов Правительства «грабителями и изменниками» тайно увозящими за границу «не ими накопленное золото»⁶¹¹.

В связи с декретом об отделении церкви от государства⁶¹² ТИХОН выпускает специальное воззвание против «поработителей веры Христовой»⁶¹³.

Эти воззвания достаточно ярко показывают, что ТИХОН не терял общей «духовной» связи с белогвардействующей заграницей, в лице бежавших духовных иерархов и черносотенных зубров, которыми был созван знаменитый Карловицкий собор, выпустивший послание «чадам русской православной церкви», со следующим «откровением»:

«Издревле спасалась и веками строилась Русская земля верою, молитвами святителей и подвижников, трудами царственных помазанников Божьих.

И ныне пусть неусыпно пламенее[т] молитва наша – да укажет Господь пути спасения и строительства родной земли, да даст защиту вере и церкви и всей земле русской и да осенит он сердце народное, да вернет на Всероссийский престол сильного любовью народа, законн[о]го православного царя из дома Романовых»⁶¹⁴.

Декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей⁶¹⁵ послужил лишь удобным моментом для начатия активных действий со стороны бывш. патриарха, последовательный и систематический характер которых был изложен в настоящем постановлении.

Резюмируя все сказанное, Военная Коллегия Верховного Трибунала ВЦИК считает все эти данные достаточными к привлечению патриарха ТИХОНА (в мире БЕЛАВИНА) к ответственности и начатию следствия по обвинению его в преступлениях, предусмотренных 62, 69, 72, 73 и 119 ст. ст. Уголовного Кодекса, о чем сообщить Наркомюсту с копией настоящего постановления для принятия соответствующих мер в установленном на то порядке. –

П. П.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ

По Смоленскому делу церковников Зампредвоенколлегии Верхтриба ВЦИК (Сорокин)

Члены Выездной Сессии Военколлегии Верхтриба ВЦИК

(Н. Денисов. А. Иванов.)

Москва.

«30» декабря 1922 г.

– ΓΑΡФ, ф. А-353, оп. 6, д. 6, л. 123–131. Машинописная копия того времени, заверенная подписью секретаря выездной сессии Военной коллегии Верховного трибунала М. Никитченко(?). Формула «П. П.» – его же рукой.