Делание и созерцание. Полезные речения из опыта отцов

Когда мы соблюдаем заповеди Христовы, мы ничего не приносим Ему, потому что Он ни в чем не нуждается, ибо Сам является подателем всех благ. Мы сами становимся благодетелями по отношению к себе тем, что принимаем в свою душу жизнь вечную и наслаждение неизреченных благ. Посредством соблюдения заповедей мы доказываем наше богоподобное происхождение и благородство наше, поскольку не приемлем отвратительного развращения, которое несут скотская похоть или прелесть.

Благотворительность является исполнением заповедей. Однако, по сути, не благие дела являются для нас целью, но наша вера во Христа: ценится именно она. Добрые дела были и будут всегда, однако они не спасают человека. Спасает только вера во Христа, которая выражается делами, проявляющимися в исполнении заповедей. Таким образом, ни вера без дел, ни дела без веры пользы не приносят.

Вера во Христа и покорность Ему людей, унаследовавших падение и тление, является не вопросом предпочтения и выбора, но настоятельной необходимостью. Всякий, кто по любой причине и под любым предлогом противодействует нам в исполнении заповедей Божиих, – отец ли это, мать или кто угодно другой из родных, – должен быть отвергнут. По заповеди нашего Спасителя, «любящий отца или мать больше, чем Меня, не достоин Меня» (Мф. 10, 37).

Господь наш весьма ясно определяет: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу... ради Меня, тот обретет ее» (Мф.16, 25). Потеря души – это иносказание. После падения мы были обезображены (грехом) и впали в «противоестественное» состояние. Очерствевши от греха (Евр. 3, 13), по словам апостола Павла, с пребыванием «помышления во зле" (Быт. 6, 5), мы стяжали страстный и развращенный навык. Господь желает, чтобы мы непременно отстали от этого навыка ради Его заповеди. Тогда, по Его благодати, мы «обретем душу» (Мф. 16, 25), преобразившись по образу Создавшего и Обновившего нас в жизнь вечную (Кол. 3, 10).

Однако для этого требуется внимание, ибо если кто-то после доброго начала благочестивой жизни и духовного преуспеяния расслабится, то сразу потерпит ущерб. Если же кто-то вдруг отступит назад, вращаясь среди источников страсти, то без труда и очень быстро, вследствие возвращения прежних привычек, «последнее будет хуже первого» (Мф. 12, 45). Столь велика сила греха при его возвращении, что, согласно выразительному высказыванию, он приходит как «огнь на тростник, камень со склонов, русло горного потока, расширяющее свои пути».

Пока душа находится в «противоестественном» состоянии, ожесточенная и исполненная побудительных причин к наслаждениям, она становится вертепом лукавых зверей, бесов и страстей. Но она способна, если того пожелает, с помощью Божественной благодати встрепенуться, пока еще не покинула этот мир, пробудиться, укротить себя усердным житием по Богу. Тогда, о, тогда! «Кто Бог велий яко Бог наш?» (Пс.76, 14). Великая радость бывает на небесах ради ее возвращения. Тогда будут изгнаны лукавые звери и страсти, ангелы с небес предстанут душе, и благодать Всесвятого Духа вселится в нее. Тогда уже никто не сможет лишить ее радости и веселья и никто не воспрепятствует ей принести плоды преизобильных дарований Христовых.

Наши отцы называют молитву необходимым духовным оружием, без которого невозможно кому-либо вступить в невидимую брань. Человек не может стяжать чистую молитву, если не будет умолять Бога с искренним и незлобивым сердцем. Ибо Он, наш Сладчайший Спаситель Иисус, является Тем, Кто «дает молитву молящимся» (1Цар. 2, 9) и учит человеков разуму.

Находясь на поприще невидимой брани, мы подвергаемся неисчислимым нападениям всевозможных приражений и страстей. Однако рассуждение позволяет нам ясно различать их, так что мы можем безукоризненно осознать свой долг. Все страсти докучают нам в виде прилога, нашествия, напоминания, требуя нашего возвращения в их позорнейшую кабалу. Причина этого не в нас. От нас не зависит возможность воспрепятствовать прилогу, нашествию, напоминанию, и это не ставится нам в вину, однако мы способны, если того пожелаем, с помощью и в союзе с Божественной благодатью противостоять им и не допускать сложения с ними. Наше противостояние таковым изображено в словах: «призови Меня в день скорби своея и изму тя» (Пс. 49, 15), а также: «если гнев начальника вспыхнет на тебя, то не оставляй места твоего» (Еккл. 10, 4).

Существуют три основные страсти, посредством которых рождаются все прочие. Это – сластолюбие, сребролюбие и славолюбие. Вслед за ними идут прочие пять лукавых духов. Итак, кто одолел трех вождей и властителей, убивает вместе с ними и остальных пять и тем подчиняет себе все страсти.

Ко мне постоянно обращаются с вопросом: почему, помимо нашей воли, нас мучают и угнетают порочные воспоминания, в особенности в то время, когда мы молимся? Все эти являющиеся нам образы суть запечатлевшиеся в сознании воспоминания о прежних наших делах, которые составляют нашу вину и требуют покаяния.

Когда, по благодати Христовой, неподобающие размышления прекратятся, покаяние наше и преуспеяние будут истинными, а в таком случае будет действительным и отпущение грехов.

Те из страстей, которые являются телесными, низвергаются посредством телесной аскезы и злострадания, душевные же упраздняются смиренномудрием, кротостию и любовию.

Страстная похоть иссушается с помощью соединенного со смиренномудрием воздержания. Необузданность гнева смягчается любовью и состраданием. Мыслительная способность, блуждающая тут и там, может быть сосредоточена усиленной молитвой, соединенной с воспоминанием о Боге. Таким образом все три части души достигают очищения. Именно это и подразумевает апостол, когда говорит: «старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа» (Евр. 12, 14).

На тех, кто живет посреди мира и находится рядом с причинами и источниками страстей, бесы нападают, дабы ввергнуть их во грех, совершаемый на деле. Тем же, кто находится далеко от таких причин и источников, они докучают страстными помыслами и воспоминаниями. И вторая брань намного страшнее первой, ибо нападение с помощью материального имеет нужду во времени, месте и удобных случаях, в то время как натиск мысли бывает сиюминутным и стремительным. Он более свободен в средствах, так что ему труднее противостоять. В качестве оружия для этой незримой брани нам выдана Господом чистая и усердная молитва, отчего и предписывается, чтобы была она непрерывной.

Виною подвизающегося считается сочетание страстного помысла с каким-либо запретным вожделением, то есть сладостная уступка греху. Вначале всегда предшествует помысел. Чтобы помрачить ум человека, он пользуется страстной частью души, а затем и сама душа поддается ему, склоняясь к наслаждению, ибо уже не в силах выдержать брани. Это называется «сложением». Когда такое состояние длится долгое время, страсть начинает действовать и мало-помалу переходит к практическому осуществлению греха.

Вера является неким благом внутреннего расположения души. Она рождает в нас страх Божий. Страх Божий учит соблюдению заповедей, которое называется «деланием». Беспрепятственное осуществление делания, по благодати Христовой, ведет к бесстрастию и к свободе. Порождением бесстрастия является любовь, в которой заключено исполнение всех заповедей.

Наиболее совершенный образ естественного функционирования душевных сил человека таков: мыслительная часть души усердно и твердо занимается созерцанием добродетелей; желательная часть с силой обращается к тому же созерцанию и к Подателю оного; раздражительная же вооружается против бесов.

Отцы наставляют нас всеми силами отвращаться от губительной страсти памятозлобия. Это состояние само по себе придает душе диавольский образ мыслей и облик, совершенно лишая ее присутствия и действия благодати. Оно привлекает не милость, но справедливый гнев и негодование Бога, Который и является, и именуется «Любовью». Скорее надлежит горячо молиться о здравии того, кто тебя оскорбил, и, чем только возможно, помогать ему, дабы спасти душу свою от смерти и не утратить истинности своей молитвы.

В смиренных душах почивает Господь, в высокомерных же гнездятся все бесчестные страсти. Ничто другое не усиливает эти страсти так, как гордые помыслы, и ничто другое так не искореняет их, как блаженное смирение. И поэтому оно справедливо именуется «убийцей страстей».

Тот, кто ревностно заботится о целомудрии с той целью, чтобы достичь блаженнейшей чистоты, каковую мы можем назвать и бесстрастием, совершенно не должен жалеть собственное тело. Пусть он всегда сохраняет смирение в своем сознании и образе мыслей. Очень помогает в этом и постоянное призывание имени Господня (то есть «молитва Иисусова)».

Орудиями, способствующими стяжанию добродетелей, служат разумно прилагаемые телесные усилия, подобно тому как и леность производит выродков страстей. Внимание и отказ от осуждения служат крепким укрытием для подвизающихся. Хранение языка служит признаком подвижника деятельного благочестия. Вообще, сострадание и оказываемая по мере сил милостыня ведут к любви, а любовь, как нам известно, является вратами чистоты.

Бесцельная забота – корень страстей, а жестокосердие порождает ярость.

Плач, вызванный самоукорением, без какого-либо смущения искореняет все пороки, а нежелание порицать ближнего приносит нам смиренномудрие.

Будьте внимательны к похвалам человеческим! Ибо гордость зарождается исподволь, и мы не замечаем ее.

Памятование о Боге и, в частности, о судах Божиих вызывает в душе страх Божий. Тот же, кто попирает совесть, расточает все с трудом приобретенные блага.

Великим оружием против нерадения является любовь к Богу. Важное дополнение к ней – разумное молчание (то есть «исихия»).

Подчинение ближнему, если таковой имеет собственное мнение и живет с нами, – признак того, что ум стяжал чувство добродетелей, в то время как своенравие – признак неведения.

Самой губительной страстью для подвизающихся служит тщеславие, если они допускают его, поскольку главой добродетелей является смиреномудрие. Глава же страстей и порока – чревоугодие.

Тот, кто научился постоянно припадать к Богу, вместе с остальными благами приобретает и способность безо всякого смущения переносить насмешки и унижения. Слезы, происходящие от сего делания, неприступны для вражеских злоумышлений.

В том, кто с благим намерением возлюбил изнеможение от всеобъемлющего трудолюбия, рождается ненависть к страстям. Однако леность без труда снова возвращает их.

«Ибо мы ходим верою, а не видением» (2Кор. 5, 7). Глубокая и правая вера рождает страх Божий. Страх Божий побуждает к строгому соблюдению Божественных заповедей. А исполнение – Божественных заповедей, в свою очередь, завершает так называемое «делание,» которое бывает началом и основой «созерцания». Плод и предел созерцания – любовь. И если Бог наш есть Любовь, то «пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1Ин. 4, 16).

Суета и увлечение бесцельной переменой мест очень вредны, потому что растрачивают теплоту благодати, иссушая чистое стремление. Ибо справедливо глаголет Писание: «волнение похоти развращает ум незлобивый» (Прем. 4, 12).

Первоначало и здоровое основание безмолвия – постоянное пребывание на одном месте и строгое и настойчивое соблюдение соответствующих жизненных правил.

Прежде всего необходимо сосредоточение ума во избежание его безудержных парений, соединенное с памятью смертной. Имеется в виду не вообще память о смерти в неопределенном виде, а памятование о последнем, конечном мгновении, когда душа покинет свое тело, когда Ангелы и бесы предстанут пред тобой и будут состязаться за право взять трепещущую и стенающую душу.

Помысли обо всей лжи и тщетности здешней жизни и прими во внимание, насколько бесцельно порабощение души такой суетой. Вспомни Суд и справедливость Божию, которая последует сразу же после смерти, дабы воздать каждому по делам его. Там, на Суде, Бог уже не милостив, не Бог щедрот и человеколюбия, как в настоящей жизни, но «Бог отмщений» (Пс. 93, 1) и справедливости, поэтому нет во аде покаяния (Пс. 6, 6).

Если мы жили неправильно или не успели, по крайней мере, завершить свое покаяние, так что нас лишат доли спасенных, тогда ожидающее нас, равно как и всех других осужденных, будет таким, что даже и описывать ужасно. Это «геенна», огненное озеро, червь неусыпающий (Мк. 9, 43), «скрежет зубов» (Мф. 8, 12; Лк. 13, 28) и прочие тяжкие мучения, но страшнее всего – вечное их продолжение.

Многие благоразумные люди от одного созерцания вечных мук приобрели спасительные слезы и благодаря им избежали этой ужасной участи.

Противоположность памятованию о Страшном Суде представляет собой созерцание, свойственное праведникам. Такие люди по благодати и милости Христовой сделались и остались благоговейными и внимательными. Они ожидают, когда Бог во благости Своей примет их, избавив от трудов и усилий здешнего делания. О, сколь велика их надежда и сколь великим будет ликование, когда они услышат, как Предмет их любви призывает их к Себе: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11, 28).

Данный прием весьма полезен как начало сосредоточения и духовного делания, и его испытание убедит в этом всех заинтересованных.

Иной прием подвижничества, связанный с тем же самым священным безмолвием, – это, по возможности, всеобъемлющее злострадание, которое символизирует принятое нами в качестве заповеди подъятие Креста. Первым и главным началом здесь является пост, бдение в меру сил, молчание и отсечение от слов и дел мира сего. Однако особенно важна – и стоит превыше всего прочего – молитва, которая требует, чтобы наша настойчивость в ней была настолько велика, насколько только возможно. Значение ее столь огромно (недаром апостол Павел требует непрестанной молитвы), потому что и в вечности она останется достоянием всех сотворенных Богом разумных существ.

В деле молитвы отцы советуют быть настойчивыми, ибо эта величайшая добродетель является самой утомительной и требует весьма разнообразных и великих усилий. Поэтому нам предписано не изнывать, а «просить..., искать..., стучать» (Мф. 7, 7) до тех пор, пока не станет столь очевидным наше намерение «в чувстве и ведении» испрашивать Божественной помощи. Молитва является чистым деланием ума.

Ум, привыкший к небрежности и рассеянности, не желает обуздания и ограничения однообразным повторением молитвы. Добавьте к этому накопившиеся образы предрассудков, которые запечатлеваются на чистом листе воображения и увлекают ум к старым привычкам. А ведь есть еще и лукавейший враг, который противостоит всем желающим молиться и нападает на них. Вообще, старые навыки, будучи частью мира сего, препятствуют пришествию будущей жизни.

Однако доброе усердие одолевает все трудности с помощью Божественной благодати, если мы проявляем упорство и ищем. Вначале всегда имеют место затруднения, как это бывает во всяком деле, однако такие затруднения не являются признаком неудачи или неправильного образа действий. Побуждаемые нашими духовными предками, мы по опыту знаем, что необходимо терпеливо пребывать в призывании всесвятого имени Спасителя, пусть даже ум и рассеивается. Упорство рождает навык, а тот, в свою очередь, освобождает от предшествующего напряжения сил. Но и Всеблагой Спаситель, Которого мы усердно призываем, не в силах презреть тех, кто молитвенно припадает к Нему. Ведь Он – Тот, Кто «умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим. 5, 8), и «волю боящихся Его сотворит и молитву их услышит, и спасет я» (Пс. 144, 19).

Для тех, кто желает войти в степень многотрудного покаяния, мы должны обратить особое внимание на молитву. Коварнейшие враги, если наше внимание задремлет хоть ненадолго, не медлят вновь привести в действие порочные навыки и страсти, которые было потерпели от нас поражение. Некогда я недоумевал, слыша от своих опытных старцев, что они желают мне больше опыта, нежели благодати, ибо не знал силы их слов. Когда я мало-помалу вступил на поприще деятельного покаяния, то на деле понял важность молитвы. Ведь кто посредством тщательного делания завоевал в невидимой битве добычу опыта, тот может стяжать многие духовные дары, «ибо мысли врагов он знает». Но благодать, полученную от Бога как дар, без опыта нелегко удержать.

Опытные отцы считают, что в добродетели легче преуспевает тот, кто обращается к Богу с покаянием, если, конечно, он подвизается правильно и с благоговением, нежели тот, кто преуспел, но через небрежение вернулся к прежней жизни. Такой подвижник встретит много супостатов, когда, после совершенного предательства, захочет исправить свою ошибку. Поскольку падение было вызвано невнимательностью, Божественная благодать, которая прежде извлекла человека из болота нечистой жизни, теперь оскорблена и не вернется так легко, чтобы вновь стать его союзником. Тогда неистовство уныния, теснящее подвизающегося к отчаянию, особенно стремительно, и без опытного руководителя исход брани неясен.

Другой хитроумный метод вероломных врагов – это предлог «икономии» (то есть заботы о существовании) ради утомления и истощения, которым обычно подвергаются подвижники. Тогда обманщики принимают вид милосердия и подстрекают к кажущемуся домостроительству (икономии) посредством ослабления принятого уклада жизни. Здесь требуется великое рассуждение. Вся польза преуспеяния в деле покаяния происходит не только от Божественной благодати, но и от человеческих усилий, выражением которых является строгое соблюдение принципа трудолюбия. Усердное хранение уклада жизни является квинтэссенцией всего нашего намерения, и оно же дополняет исповедание, в котором состоит главная цель всего человечества.

Первое отступничество вызвало падение, от которого родилось все жалкое состояние тления и горестей. Посредством подчинения и исповедания Господь Иисус Христос открыл нам воскресение и спасение и привел нас обратно в состояние духовного равновесия. Точное соблюдение добродетельного уклада жизни – это наиболее прочное исповедание, потому что, по слову Господа, Его последователями являются те, кто отвергает и самую душу свою «ради словес устен Его» (Пс. 16, 4).

Отцы безусловно советуют строго соблюдать установленный уклад жизни, который служит безотказным спасательным кругом для нашей раздробленной личности, так как после падения мы стали жертвой всякого злого воздействия.

Другой фактор, который приносит неисчислимый вред подвизающимуся на поприще покаяния, – это бесцельные развлечения. Они рассеивают внимание и сосредоточенность в себе, на которых зиждется равновесие чувств, и в особенности ума, который является оком души. Требование «больше всего хранимого хранить сердце твое» (Притч. 4, 23) оказывается в пренебрежении, так что страсти, привычки и предрассудки одерживают верх. Из-за этого же невнимания, сопряженного с утратой бдительности, забывается требование Господа: «да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи» (Лк. 12, 35). Хранение молчания является наилучшей уздой для пустых развлечений и, вообще, для бесцельного парения помыслов. Подавление развлечений и воздержание языка придают Божественной ревности теплоту и постоянство, умножают горячее желание добродетельной жизни, в которой проявляется любовь к Богу. Итак, справедливо говорили себе ревностные подвижники: «Избегай, безмолвствуй, уединяйся».

Если, согласно Писанию, «не путь человеческий путь Его» и «у вас же и волосы на голове все сочтены» (Мф. 10, 30), то нам надлежит с верой препоручать все дела Христу, но ни в коем случае не самим себе или какому-либо другому фактору. Этот способ возложения всего с верою на Христа имеет двойственную природу, ибо существуют две причины ко греху и два его начала, осаждающие нас.

Первая из них – это всякого рода самолюбие, которое, согласно тому как это свойственно ветхому человеку, принуждает нас к сластолюбию и кокетству. Оно низлагается только самоотречением с верой во Христа, поскольку «все возможно верующему» (Мк.9, 23). Такова сила этой веры, что воинство мучеников и разнообразных подвижников пренебрегает ради нее и родителями, и почестями, и даже собственной жизнью.

Действие веры, если рассматривать его с практической точки зрения, находит свое начало в следующих особенностях: сначала рождается неудержимое желание всех благ, которые обещаны Божественными обетованиями, и страх наказаний, уготованных отступникам. Потом оба эти элемента, неудержимое желание и страх, пробуждают совесть к исполнению Божественных заповедей. Деятельное исполнение заповедей пробуждает в нас божественную ревность, теплоту, благоговение. А таковые, в свою очередь, смягчают сам труд нашей устремленности, поскольку благодаря им одерживают верх являющиеся надежным спасательным кругом благой навык и уклад жизни, в особенности для людей слабохарактерных.

Тот, кто по благодати Христовой удостоился совершить сие прекрасное делание, должен обладать многим вниманием и усердием, поскольку враг, зная о нашем последующем преуспеянии, не замедлит причинить вред «одесную». Под предлогом любви и разумного снисхождения («икономии») он подстрекает нас отойти от принятого уклада жизни и внимания, которые вызывают в подвижнике Божественную теплоту и ревность, и тогда, если хоть ненадолго возобладает нерадение, начинается попятное движение.

Если мы осмыслим спасительные слова апостола Павла я «благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах» (2Кор. 12, 10) и "все, хотящие благочестиво жить во Христе Иисусе, гонимы будут» (2Тим. 3, 12), то будут упразднены наглость и настойчивость неразумного и проклятого «зачем?», которое является фундаментом самооправдания, костяком отступничества и анархизма, причиной падения и искажения тех, кто «хорошо весьма» (Быт. 1, 31) был создан Творцом.

Исправление и уврачевание, осуществленные воплощением Бога Слова, обретаются в смиренномудрии, в отказе от собственной воли, в законе взаимопомощи, согласно которому надлежит «носить бремена друг друга» (Гал. 6, 2).

Причина нашей всеобщей гибели заключается в самолюбии, которое проявляется в корыстолюбии, самодовольстве и сластолюбии. Освободиться от таковых поможет трудолюбие вместе с самоотречением, которое достигается по благодати Божией с помощью правильно организованного подвижничества.

Матерь любого преступления и предательства – наслаждение, а матерь всякого исправления и духовного успеха, достигаемого с помощью благодати, – муки труда, порожденного самоотречением. Хотя сочетание нашей собственной воли со всеобъемлющим трудолюбием и является необходимым, но без содействия Божественной благодати успех невозможен, согласно слову Господню: «без Меня не можете делать ничего» (Ин.15, 5).

Святоотеческий опыт – как древний, так и новейшего времени – убеждает нас, что подвизающимся необходимо быть чрезвычайно внимательными к мощному натиску нерадения, которое неустанно сопутствует им.

Вначале та же самая благодать, которая была оскорблена, медлит возвращаться. Она приходит вновь не через обычные страдания и слезы, но ценой многих упорных трудов. Кроме того, нерадение, если оно одержало верх, нелегко победить из-за его союзников – бесов. Однако самое великое бедствие, которое отвращает от покаяния, – это дух печали, поддерживающий уныние.

Самые полезные союзники сего тяжкого делания суть телесные труды и смиренномудрие, сколько человек может их вынести, а также слезы молящегося и сокрушенного сердца. Ведь сказано: «Виждь смирение мое и труд мой, и остави вся грехи моя» (Пс. 24, 18) и «слез моих не премолчи» (Пс.38, 13), а также: «быша слезы моя мне хлеб день и нощь» (Пс. 41, 4); и «питие мое с плачем растворях» (Пс.101, 10).

Отцы советуют нам как очень результативный прием подвижничества сочетание и соединение делания со знанием наиболее действенных средств к преуспеянию. Ведение окрыляет разумную сущность человека созерцанием высших духовных образов, в то время как – делание «умерщвляет земные члены» (Кол. 3, 5), то есть неразумные телесные движения. Ибо только когда они умерщвлены, распускаются цветы добродетелей.

Кто таким образом распял "плоть свою со страстями и похотями» (Гал.5, 24), может совместно с апостолом Павлом сказать следующее: «уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2, 20).

Ибо некто из Отцов изрек: «Тот человек носит язвы Христа на смертной плоти своей, кто аскезой и послушанием заставил увять цветок плоти, кто, терпя поругания и оскорбления от людей, прощает им от всей души и живет в мире со всеми».

Для деятельного подвижничества не столь важно, какое именно делание наиболее полезно, потому что все делания добра или добродетели связаны между собой и одна от другой зависят. Это значит, что у всякой добродетели – свое место, и она должна наличествовать, когда приходит ее срок. С деланием молитвы связана любовь, с любовью – радость, с радостью – кротость. Кротость же без смиренномудрия недостижима. От смиренномудрия рождается служение. В этой священной цепи следуют друг за другом надежда, вера и послушание, заключающее в себе простоту, которую Господь считает блаженной. «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18, 3).

Пороки таким же образом связаны друг с другом и зависят друг от друга. За гневом следует ненависть, за гордостью – тщеславие, и далее эта цепочка продолжается вплоть до пагубы падения и смерти. Затем следуют неверие и жестокосердие, от которого рождается нерадение, а от этого последнего – расслабление. После этого неизбежна «безоговорочная капитуляция» подвижника, если, по благодати Христовой, у него не будет опытного в духовных делах помощника.

Как мы указали выше, Господь говорит: «без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15, 5). Поэтому я верю, что в цепи духовного делания первоосновой является памятование о Боге. Всех, кто желает сражаться во имя этого священного подвига, мы призываем явить это стремление как благое начало. «Следует поминать Бога чаще, чем дышишь», и тогда, как законно подвизающиеся (2Тим. 2, 5), вы будете иметь неразлучным Спутником «Господа, крепкого...в брани» (Пс.23, 8).

Когда памятование о Боге проявляется в постоянном призывании имени Божия, ум принимает просвещение, чтобы не блуждать в собственных суждениях; одновременно пробуждается и ревность, которая ослабляет тяжесть труда, так что подвиг трудолюбия облегчается. Это вещи предваряющие. Если же прибавить к памятованию о Боге большее усердие, то они пробуждают чувство любви Божией, которая является основой преуспеяния «в Боге».

Хотя всякое трудолюбивое делание, служащее для исполнения добродетели, является полезным, тем не менее оно не выше памятования о Боге. Непрестанно повторяемое в молитве всесвятое имя Господне делает присутствие самого Спасителя ощутимым, ибо имя Его – не какое-то простое слово, но некое живое действие. Это то слово, которому учат нас отцы: «Именем Иисусовым бичуй супостатов». Тот же смысл имеет и Павлово побуждение к непрестанной молитве. Тому, кто терпеливо творит молитву, "вскоре Бог подаст защиту» (Лк. 18, 8), поскольку такой человек призывает Его дни и ночи. Слова «бодрствуйте и молитесь» (Мф. 26, 41) и «не унывать в молитвах» (Лк. 18, 1) характеризуют ту настойчивость, которая здесь требуется. Посредством этой настойчивости не только ниспровергается всякое коварство и сатанинские козни врага, но и врачуется природная неустойчивость и уклонение, свойственные человеку. Не только Богоданное святоотеческое учение, но и естественная логика вещей убеждают нас, что надлежит вручать воле Божией как начало, так и завершение своего предприятия, и только на Него уповать. Таков необходимый закон и условие успеха во всяком нашем стремлении. "Начало премудрости – страх Господень; разум верный у всех, исполняющих заповеди Его» (Пс. 110, 10).

Один из способов обрести цель жизни пред Богом состоит в том, чтобы помнить о нашем боговидном сотворении «по образу... и подобию» (Быт. 1, 26) нашего Владыки и Бога. Значит, нам необходимо стать похожими на Него и уподобиться Первообразу.

Второй способ – это памятование о том, что личность нашу постигло крушение и что наша мысль настаивает на «порочном от юности нашей» (Быт. 8, 21).

Третий и самый полезный способ – обновление, совершившееся благодаря пришествию в мир Обновителя нашего естества и Его яркому примеру.

Если наши мысль и настроение постоянно обращаются к этим трем способам, то наверняка сделанный нами выбор и наши действия будут успешными, и мы, по благодати Христовой, удостоимся жребия спасенных.

Осторожное использование средств, требуемых для всеобъемлющего покаяния, является следующей ступенью для трудолюбивых подвижников. К способу, месту, вещам и лицам, среди которых мы вращаемся, нужно подходить «в мудрости», потому что зловещий, коварный и пожизненный враг, то есть закон искажения и «ветхий человек», вынуждают нас постоянно пренебрегать спасительными средствами духовного возрождения. Если сказано, что «дважды не прегрешит муж мудрый», то как оценить тот факт, что мы впадаем в одно и то же прегрешение многократно? И так получается именно потому, что мы не удаляем причину греха, которая возбуждает привычку к дурному поведению.

Отцы в высшей степени мудро заостряют наше внимание на том, что «при наличии причин ко греху битва бывает проигрышной». Избежание чувственных причин бывает полезным, если соединяется с разумным противостоянием страстным помыслам. Однако единственное избавление и спасение от всего, что противостоит и мешает нашему исцелению, – это благодать Господа нашего, без которой ни один человек не может окончательно спастись.

Из всех содержащихся в Писании утверждений можно сделать вывод: самым благим началом является удаление от источников греха, противостояние вражьим помыслам и постоянное призывание Божественного имени Всеблагого Спасителя. Для тех, кто желает удостоиться Божественных обетований, в этих трех деяниях заключается целый лабиринт чувственной и невидимой войны.

Подобно описанным нами обстоятельствам и условиям, которые препятствуют преуспеянию, существуют и благоприятные условия, помогающие нашему спасению, если только мы внимательны и ревностны.

Выше мы назвали памятование о нашем богообразном происхождении как основу для наших размышлений и решений. Однако в этой жизни, к несчастью, большую роль играет испорченное падением человеческое естество. Поэтому наше еще более настоятельное попечение и наш долг должны заключаться в том, чтобы мы не доверяли собственным эмоциям и благовидным предлогам. «Все мне позволительно, но не все полезно» (1Кор. 6, 12). Даже и самой необходимости, которая связана с нашим биологическим существом, не следует доверять безусловно, пока не будет установлено, что это и в самом деле только лишь необходимость. Ведь под любыми порывами может скрываться многообразная похоть, которая любыми способами пытается поработить нас.

По причине лежащей во зле мысли и расположения нашего (1Ин. 5, 19; Кол. 1, 21) необходимо постоянно быть в «боевой готовности», как сказано: «больше всего хранимого храни сердце твое» (Притч.4, 23), – чтобы через створки не ворвалась смерть (Иер. 9, 21). Ведь даже наводящие ужас звери из-за неистового возбуждения естественных надобностей попадают в смертельные ловушки. Всесильным противоядием от подобных злоумышлении для нас является вера в Промысел и покровительство Господа. Таким образом, поскольку «это предстоит нам» и «путь Его не путь человека», мы ослабляем насильственное действие греха на пути, где нам угрожает опасность попасть в ловушку.

Ни один из вас, заботясь, не может сделать хоть одного своего волоса белым или черным и «прибавить себе росту хоть на один локоть» (Мф. 6, 27; Лк. 12, 25). Не значит ли это, что все упорядочивается спасительной десницей Промыслителя Господа, а не человеческим старанием и заботой? А слова «возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает» (Пс. 54,23) не показывают ли, что Божественное покровительство всегда больше нашего собственного старания?

После падения человеческая личность была лишена власти над собой, так что теперь мы скорее являемся «жертвами воздействия». На нас беспрепятственно влияет все окружающее, и таким образом враг возбуждает чувства якобы во имя необходимости. Как раз здесь и проявляется смекалка подвизающихся, которые должны «всяческим сохранением блюсти сердца свои»¹⁶. Чувственные вещи провоцируют человека. Однако наибольшая опасность исходит от страстных помыслов, оказывающих давление на людей слабохарактерных и понуждающих их идти на уступки, поскольку этого якобы требует необходимость, а не вожделение. «Кто премудр и сохранит сия? И уразумеют милости Господни» (Пс. 106, 43). Тех же, кто не имеет духовной опоры и поддается позорным предлогам самолюбия и самодовольства, оплакивает царь и пророк Давид: «Видех неразумевающыя и истаях» (Пс. 118, 158).

Великим утверждением для нашей жизни служит изучение Писания. В особенности важно чтение повествований, в которых описывается брань подвижников, вознагражденных исполнением Божественных обетований. Кто жаждет спасения, должен неустанно изучать такие поучения, поскольку изменения к худшему, действуя с помощью иссушения сердца, а иногда и уныния, оказывают давление на наше благое расположение.

Только дар различения помыслов и рассудительность опытных подвижников в состоянии заметить изменения или, как их называют отцы, «превращения», которые являются опасным и вероломным соседом в особенности для нетвердых в подвижничестве и тех, кто только начинает мысленную битву невидимой брани.

Наша личность, раздробленная падением, стала неустойчивой и переменчивой, так что человек не может твердо держаться определенного настроя чувств и образа мыслей. На неустойчивый его характер влияют слова, мысли, обстоятельства, лица, образ питания, климат и вообще все, что с ним происходит. Ко всему этому не устает приплетаться бесовское злодейство, которое препятствует непоколебимости человеческих чувств. Весь этот лабиринт и называется изменением. Так заколдованный круг «противоестественных» изменений сводит на нет ревность подвижника и ослабляет его усердие.

Однако существуют и естественные изменения, вызываемые нашими собственными ошибками всякий раз, когда мы преступаем свои обязанности и заповеди. Если «всякое преступление и непослушание получает праведное воздаяние» (Евр. 2, 2), то, «будучи судимы, наказываемся от Господа» (1Кор. 11, 32) и, естественно, лишаемся присутствия и действия Божественной благодати, которую огорчили своими преступными деяниями. Такое изменение, зависящее от нашей собственной вины, для исцеления нуждается в покаянии и смирении. Но первое изменение (от бесов), которое, как мы сказали, является противоестественным, требует полного безразличия по отношению к нему и горячей веры в Божественный промысел, который управляет нами и направляет нас. Как бы то ни было, избавиться от такого изменения не столь легко, если мы лишены воодушевляющей смелости и совета опытных подвижников, поскольку наш враг, диавол, извлекает из него (изменения) большую выгоду. В таком случае наши усилия состоят в Божественной ревности и усердии, которое является своего рода движущей силой. Зная об этой движущей силе, враг обращается против нее, чтобы обезоружить нас и таким образом ввергнуть в отчаяние.

Необходимым элементом борьбы с превращением и изменениями является строгий распорядок жизни, служащий необходимым требованием для покаяния. Упорядоченность жизни рождает навык, и этот навык избавляет от непосильного труда. Тогда, благодаря строгости распорядка, легче удержать рвение, избежать бесцельной траты сил. Таким образом безусловный долг покаяния не встречает препятствий на пути своего исполнения. Если до падения, когда личность человека была неповрежденной, уже были даны заповеди, точно упорядочивавшие жизнь, то насколько же более необходимо следовать определенному распорядку уже после падения и крушения?

Разумно заимствуя от суток то время, которое целиком, без меры тратится на ничтожные потребности нашего биологического существа, мы посвящаем его исполнению необходимых для души предписаний и таким образом, согласно Писанию, покоряемся нашей непременной обязанности, воздавая «кесарево кесарю и Божие Богу» (Мф.22, 21). Мы заботимся о поддержании биологических процессов своего организма только потому, что умрем, если откажемся делать это. Но почему же мы так безучастны к нашим духовным обязанностям, где и опасность ужаснее, и вред будет непоправим? Если мы отведем для своей души хотя бы малую часть дня, это будет источником успеха в той борьбе, которая даст нам спасение, соединение с Богом и наследие Божественных обетований.

Безусловно, добровольное планирование своей жизни не является Божественным законоположением, но неким требованием внимания. Опыт требует от нас не поддаваться увлечению противоестественным, которое вызывает в нас устроение окружающего мира. Но там, где жизнь подчиняется распорядку, всегда обнаруживается наша зависимость от Бога, которая служит совершенным доказательством того, что мы – верные христиане. Таким образом Божественная благодать пребывает среди нас, и только так, по словам апостола Павла, «все могу в укрепляющем меня Христе» (Флп. 4, 13).

Важнейшая часть распорядка духовной жизни – регулярная молитва. Молитва перед сном и перед началом всякого дела является необходимым условием христианского делания, особенно для тех, кто живет в миру. Затем наступает время сосредоточенности в себе, когда мы раскрываем качество нашей внутренней жизни и принимаем новые решения, чтобы исправить тот вред, который был нам причинен, или для того, чтобы получить дополнительную пользу, руководствуясь нашим предыдущим опытом.

Необходимо также изучение духовных сочинений святых и известных писателей, опыт которых запечатлен и доказан через последующее их освящение и прославление. По нашим грехам Бог сегодня попустил недостаток в опытных святых мужах. «Я пошлю на землю голод, – не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних» (Ам. 8, 11). Поучение в духовных писаниях становится обязанностью, восполняющей наше неведение и неопытность среди моря извращенных и сатанинских провокационных идей, которые совращают не только тех, кто находится вне Церкви, но и верных христиан. Откровение не зря уведомляет нас, что в эти последние времена, «если возможно, прельстят и избранных» (Мф. 24, 24).

Спасительный способ противостояния страстям, как плотским, так и душевным, – усердное самоукорение. Оно способствует самопознанию и смирению, ослабляет натиск приражений, откуда бы они ни проистекали. «Смирихся, и спасе мя Господь» (Пс. 114, 5), говорит Писание, потому что, действительно, «Бог... смиренным дает благодать» (Иак. 4, 6).

Любой прилог всеобъемлющей противоестественности, от бесов ли он или от страстей, исходит прежде всего от нашего собственного попустительства, которому способствует самолюбие. Итогом этого становится порабощение человеческой свободы. Тогда мгновенно рушится смиренномудрие, подготовленное самоукорением, и это должно быть хорошо известно делателям покаяния.

Более крепкого оружия против диавола, чем смирение, не существует. Многим из видов и средств деятельной покаянной жизни диавол умеет подражать или просто пренебрегает ими. Только смиренномудрия и деятельного подвижничества он страшится и избегает. Кроме того, смиренному человеку проще осмыслить свои недостатки и ошибки, которые точно свидетельствуют об его истинном внутреннем облике.

Греховность заключается не только в преступлении и бесчестии, которым человек приписывает свою вину. Увы! Это – всего лишь скотство и беснование. В истинном же христианине грехом и виной считается недостаток освящения, потому что с момента своего создания мы обладаем естественным богоподобием, а после воплощения Бога Слова взошли еще выше, поскольку «тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими» (Ин. 1, 12). В то же время, если бы мы не унаследовали от Господа святости, то как же Он мог бы призывать нас: сами «будьте святы» потому, что Отец наш свят есть? (Лев. 11, 44; 1Пет. 1, 15).

А какой иной смысл, если не мысль о нашем полном богочеловечестве, несет в себе утешительное, превышающее всякое достоинство и всякую славу, слово Господа (одно только напоминание о нем потрясает даже каменное сердце), с которым Иисус обращается к собезначальному Отцу: «Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе», «да будут... едины, как Мы едино» (Ин. 17, 21).

Недостаток этого достоинства и отсутствие таковых переживаний являются причиной, самим источником скорби и страдания. Однако тому, кто желает спастись и воскреснуть, подобает скорбеть, а не списывать свою вину на это тело смерти, разлагающееся, скотское, одержимое бесами.

Божественные обетования – не утопия, не отвлеченная теория или баснословие. Они исполнились в веках и в наше время продолжают награждать учеников Христовых и достойных делателей покаяния, постоянно подтверждающих истинность отеческого завета. Таковые послушники заповеди – как подлинные сыновья – через освящение таинственно наследуют черты боговидности их Небесного Отца.

Господь сетует на нашу бездеятельность и равнодушие: «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф. 12, 30).

Даруй же нам, о Всеблагой Владыка, Твое Божественное просвещение и страх Твой, дабы всегда только с Тобой мы собирали, хранили и соблюдали, и никогда – сами по себе!

Поскольку мы хотим принадлежать Богу, от нас требуется духовная война и внимание. Таким образом мы никогда не сможем из-за грехов и страстей предать свое разумное состояние и положение, как Иуда явно предал Господа, и не отречемся, как апостол Петр. Отречение от своего разумного естества и образа мыслей случается, когда мы – из-за трусости или страха – пренебрегаем своим долгом в отношении добродетели. Конец всякой скорби и печали – радость, всякого труда – отдохновение, любого бесчестия – честь и слава. И вообще, конец и итог всех тяжелых трудов добродетели состоит в том, чтобы мы соединились с Богом и неразрывно с Ним пребывали. Человеколюбивейший Бог стал человеком, чтобы преобразить наше естество и Самому соединиться с ним, поскольку падение исказило природу человека настолько, что она не повинуется даже самой себе и по отношению к окружающему миру неустойчива.

Богомудрые отцы побуждают нас напомнить всем боголюбивым и трудолюбивым людям вот еще о чем: им не следует пренебрегать какой-либо страстью, если она еще не искоренена. Ведь бывает, что они уже пренебрегают ею, как незначительной, в то время как враг наш диавол, который насадил эту страсть, удерживает ее в качестве залога и не замедлит вернуть все прочие страсти, выкорчеванные из души с таким трудом. Именно это и подразумевает Господь, говоря: «идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего» (Ин. 14, 30). Пренебрежение борьбой со страстью или утвердившейся привычкой в некотором смысле является одним из видов предательства. Враг, удерживая страсть в качестве залога, не смущаясь нападает на нас. Но и сам подвизающийся не может тогда сражаться со всем дерзновением, потому что «кто кем побежден, тот тому и раб» (2Пет. 2, 19), а раб лишен той свободы, которая дает ему и дерзновение в битве, и способность к противостоянию.

Иным бичом и чрезвычайно труднопреодолимым препятствием для подвизающихся служит дурная привычка многословия. Хотя ее часто рассматривают как несущественное прегрешение, в действительности она имеет пагубные последствия. Не чувствуя этого, многословный человек впадает в неразумное пустословие, осуждение, ложь, иронию по отношению к ближнему, бахвальство, колкости, а то и в сквернословие, которое унижает человеческую личность и совершенно лишает ее Божественной ревности и благодати. Справедливо пишут, что «при многословии не миновать греха» (Притч. 10, 19). Не мешает вспомнить и Господне речение, в котором выражается осуждение «праздного слова» (Мф. 12, 36).

Первым правилом для нашей духовной деятельности и приложения наших усилий должно быть искоренение и уничтожение страстей и дурного навыка. Второй подвиг – стяжание добродетелей и доброй привычки, благодаря которой мы могли бы неустанно и почти без усилия везде, всегда, при любых обстоятельствах творить добро. Таким образом мы можем проявить свободную и владычественную природу своей личности «во Христе», восприняв от Него Божественное сродство, дабы свободно войти в сыновнее достоинство при посредстве Его благодати.

Господь не оставляет нас в неведении о том, какого человека можно назвать действительно любящим Его: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Ин. 14, 21). Не любящий Меня не соблюдает слов Моих (Ин. 14, 24). Итак, соблюдение заповедей скрепляет печатью нашу любовь ко Христу. Оно проявляется в настойчивом отказе от страстных дел и мыслей. Это также отвержение всего противоестественного, отказ от жизни по природному закону, отказ от «ветхого человека», который представляет собой всецелое искажение личности, некогда заключавшей в себе первозданную красоту, сотворенную «по образу... и... подобию» (Быт.1, 26).

Если целью нашего сотворения является исполнение той задачи, чтобы вселился в нас Бог и пребывал с нами, и стал для нас Отцом, а мы для Него – сынами и дочерьми (Лев. 26, 12; 2Кор.6, 16–18), то каково же должно быть внутреннее устроение и все наши действия? Поскольку мы не можем соответствовать изначальной цели, давайте хотя бы сдерживать себя покаянием, кое даровала нам Божественная Всеблагость, дабы мы восстановили относительное равновесие.

Итак, соблюдение заповедей как некое законоположение является не властным требованием Господа к верным Ему людям, но жизненной необходимостью для болеющих и близких к смерти, тех, кто имеют нужду в выздоровлении и исцелении. Если, согласно Писанию, «душа согрешающая... умрет» (Иез.18, 20) и в то тело, где обитает грех, Бог не войдет¹⁷, то исполнение заповедей неизбежно становится обязательным для человека как непременное средство ко спасению.

Очень часто мы слышим наивнейшее суждение: «Но ведь я никого не убил, чтобы быть виновным!». О, последняя степень испорченности! Вина человека, который был создан «по образу и подобию Божиему» (Быт. 1, 26), не только в преступлении. Преступление – лишь предел скотоподобия. Но и отказ вести добродетельную жизнь считается провинностью. «Итак, кто разумеет делать добро и не делает, тому грех» (Иак.4, 17).

Успешным способом исполнения заповедей является, во-первых, деятельное противостояние лукавым привычкам и страстям, приобретенным нами в предшествующей нерадивой жизни, и, во-вторых, отделение от причин и источников, которые подталкивают нас ко греху и вместе с которыми нам навязывает свою волю греховный навык. На этом способе настаивают и святые отцы, как опытные знатоки духовного преуспеяния в подобном противостоянии. Итак, «наступил уже час пробудиться нам от сна» (Рим. 13, 11), ибо «древнее прошло, теперь все новое» (2Кор. 5, 17).

Господь говорит: «где Я, там и слуга Мой будет» (Ин. 12,26), и снова: «Кто не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф. 12, 30). Вселукавый и хитроумный враг наш диавол воюет по продуманному и целенаправленному плану. Большая часть людей находится в неведении относительно сего коварного способа брани и битвы. Помимо неисчислимых способов и видов прелести и обмана, которые лукавый в своем безграничном злонравии выставляет «ошую», он не перестает нападать и «одесную».

В настоящее время прекрасным оружием в его руках является губительная печаль, ведущая к разочарованию, а не к надежде и мужеству, подобающему всем верующим, живущим с благодатью и верой. Разочарование, если таковое не пресекается и заходит далеко, становится отчаянием и безнадежностью. Это предел тяжести человеческого горя, предел гибели и разрушения, до которого мы дошли после падения.

Почти непреложным законом человеческой низменности служит превратность и возникшая по причине падения изменчивость. Мысль человека беспрерывно претерпевает обращение и изменение «к худшему», и, стало быть, никто не бывает исключением, «пусть бы жизнь его длилась и один день». Вселукавый враг и наш мстительный преследователь затаился в этом пункте, как в коварной засаде.

С благим намерением угодить Богу мы «подписываем договор» о правилах всей нашей жизни. Однако господствующие страсти, навыки, среда и особенно бесконечность этой брани вызывают падения до тех пор, пока существуют эти злобные соседи наши – изменения.

Эта болезнь уныния имеет как естественные подспорья, так и приобретенные, причина коих – зависть диавола. Естественно, что отчаяние возникает после того, как человек совершит ошибку или проступок, подобно тому, как боль появляется после травмы или как тень всегда следует за телом. Диавол же стремится с помощью такого оружия совершенно нейтрализовать дух человека после его проступка. И вот почему: вся активность человека заключаются в его рвении и усердии. Усердие является движущей силой всей практической деятельности. Господь весьма ясно сообщает нам: «Да будут чресла ваши препоясаны и светильники горящи» (Лк. 12, 35). Опоясывание чресел и «светильники горящи» символизируют это усердие. Если мы обладаем им и оно действует в нас, то непременно поддерживает всю тяжесть изнурительного труда по исполнению двойной обязанности: битвы со страстями, этим всеобщим злом, и исполнения Божественных заповедей. Наш враг, зная великую важность сего средства к преуспеянию, постоянно печется о том, чтобы сделать нас бездеятельными и обезоружить в борьбе против него. С помощью уныния и разочарования враг нападает на ревностное усердие, от которого зависит само намерение человека и твердость его в принятом решении, и уничтожает его. Таким образом, человек вынужден вступить в битву без правил. Естественные факторы влияют на нас сильнее, чем сатанинские приражения, которые по большей части достаются на долю тех, кто уже достиг успеха в добродетели и приобрел некоторый опыт.

Видите ли, изначальное повреждение нашей природы, причиненное ей после преслушания первозданных сотворенных людей, заключалось в страхе и нерешительности, рождающих уныние. Наши отцы, будучи опытными в умной брани, ясно раскрывают нам секреты войны с врагом. Поскольку непогрешимой жизни на деле не существует, покаяние остается постоянной обязанностью. Необходимым правилом для покаяния является полное осознание всех деталей происходящей борьбы. Для того чтобы человек преуспел в деле покаяния, необходимо любой ценой изгнать уныние, чтобы теплота Божественной ревности пребывала с ним неизменно. Она придает нам дерзновение, с помощью которого мы можем одержать победу.

Давайте объясним вкратце, что такое Божественная ревность и насколько ее действие помогает нам.

Господь говорит в Своем Евангелии: «Огонь пришел Я низвесть на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» (Лк. 12,49). Тот огонь, который Господь возжег, явившись среди нас, – это Божественная ревность, побуждающая к соблюдению Божественных заповедей, в чем и состоит наш христианский долг. Сия Божественная ревность и теплота благоговения рождают в нас страх Божий, а страх рождает первоначальную веру, ведущую к богопознанию. Элементом, который не только поддерживает, но и умножает Божественную ревность, является строгий суд совести и сколь возможно более точное соблюдение Божественных заповедей.

Тот, кто держится такого порядка в своем христианском житии, заставляет Божественную ревность не только подолгу оставаться в душе, но и умножаться в ней, по Божественному речению: «слово Твое – светильник ноге моей и свет стезе моей» (Пс. 118, 105). Как мы упомянули выше, сие горячее благоговение, будучи действием Божественной ревности, поднимает на себя всю тяжесть труда многообразного подвижничества, и таким образом подвижник с охотой выполняет свои обязанности, если даже они в действительности утомительны. В этом заключается причина, по которой многочисленные герои веры с легкостью вели жестокие и безжалостные битвы во имя благочестия, как кровопролитные, так и бескровные.

Итак, кто желает подвизаться законно благодатию Христовой, пусть не разлучается с блаженной ревностью, только тогда успех его будет надежным и действительным.

Вселукавый враг, зная о важности и пользе Божественной ревности, стремится планомерно вытеснять ее и хитроумно ввергает в уныние всех подвизающихся. Отцы по этому поводу приводят следующий пример: подобно тому, как охотник стремится поразить свою добычу в голову, чтобы сразу убить ее, диавол бьет по готовности, по Божественной ревности, которая в подвижнической жизни играет роль главы, и так разом уничтожает свою жертву. После разочарования подвижник предается бездействию и нерадению, и вся цепь покаяния остается без дела.

Диавол разнообразными способами коварно обольщает людей, чтобы те согрешили, и при этом скрывает тяжесть ответственности и вины до тех пор, пока окончательно не увлечет их. После же он преувеличивает случившееся, представляя малое огромным.

После нашего проступка диавол восстает как вершитель правосудия и предерзко угрожает нам, будто бы порицая отступничество и измену. Сколь отвратительна сцена, когда глубинный дракон погибели, главный творец всякого отступничества и отречения, предел мрака и погибели, судит сынов Божиих, словно преступников, обреченных на осуждение, и выносит им приговор, как если бы сам был непогрешимым!

В действительности «здесь мудрость» (Отк. 13, 18) и разумение. Господь сообщает нам в Божественном Откровении: «живу Я, не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был» (Иез. 33, 11). Нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих (Мф. 18, 14). Посему закроем уши наши для лаяния погибельного чудовища лжи, которое вызывает уныние, и восстанем из гроба греха и отчаяния еще более ревностными со всеобъемлющей верой и надеждой на Сладчайшего нашего Спасителя и Избавителя. С благим дерзновением продолжим дело покаяния и избежим посягательств врага. Знайте и помните, лживые насильники, что «с нами Бог!... Аще бо паки возможете, паки побеждени будете, и иже аще совет совещаете, разорит Господь, и слово, еже аще возглаголете, не пребудет в вас. Страха же вашего не убоимся ниже возмятемся, яко с нами Бог!» (Ис. 8, 8–10).

Здесь необходимо сугубое внимание, потому что обманщик извлекает немалую выгоду благодаря нашей неопытности, чтобы не сказать нерадению. В особенности духовные руководители обязаны оберегать своих чад от этих коварных ловушек.

Конечно же, благодать Божия является полной и совершенной, но человеческая немощь и тяжела, и непрерывна. Следовательно, приобретение свободы и духовного воскресения является длительным процессом и требует терпения и твердости решения.

Это и подчеркивает Господь, когда говорит: «претерпевший же до конца спасется» (Мф. 10, 22), «терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21, 19).

Если мы располагаем стольким временем для приобретения опыта в искусных приемах и делах и вообще для познания мирской тщеты, то разве не нужно времени для полного изменения развращенного характера и утвердившегося в течение всей жизни навыка, чтобы быть перенесенным в богообразное и вышеестественное состояние освящения, которое является уделом и местом чад Божиих?

Кто благочестиво подвизается ради своего спасения и с помощью благодати безропотно достигает конца духовного пути, те благодарят Божественную Всеблагость. Хотя они несомненно наследуют спасение, но часто такие люди не распознают в этой жизни признаков освящения, ведомых одному всеспасительному Господню Промыслу. Это ожидает их в будущем воздаянии согласно неложному Божественному обетованию: «кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил» (Рим. 8, 30). Мы поступаем «по вере, а не по виду», не приобретаем духовных благ за материальные ценности. Мы верим в Бога и Спасителя, но не покупаем себе спасения. Повинуясь спасительным заповедям, мы ожидаем награды, как сыновнего наследия. И здесь нет никакой количественной оценки проделанной работы или срока, когда она была завершена, а только деяние Отеческой любви, награждающей возлюбленных чад. И первые, и средние, и последние одинаково наследуют Отцово Царство (Мф. 20, 1–16).

Тем же, кто легко унывает, мы хотим показать, что они должны быть осмотрительны, то есть не убегать «без преследующего» и не боятся там, где нечего бояться. Дерзновение, которое в нашей душе начертавает боголепная ревность, составляет всю движущую силу подвижнического жития. С ее помощью мы принимаем решения, противостоим врагу, подвизаемся и исповедуем веру. Враг, зная об этом секрете, старается планомерно уничтожать столь полезную силу – дерзновение, чтобы человек сдался ему безоговорочно, как жертва.

Что еще означает выражение «если падешь, восстань и спасешься», если не отказ от уныния? Когда человек подвизается, ему естественно допускать проступки, вызванные столь многочисленными неблагоприятными обстоятельствами или же собственной неопытностью. Проступок еще не означает ни виновности, ни предательства. Он – жестокая природа вещей, с которой сталкивается обучающийся духовной жизни до тех пор, пока не получит «диплома».

И потом, Сам наш «Работодатель» и Господин, в Чьем винограднике мы трудимся, есть не кто иной, как Отец и Спаситель, Который клянется Именем Своим в нашем спасении и вызывает на Небесах веселие о нашем возвращении и раскаянии. Итак, никогда не следует допускать уныния, сколько бы его ни оправдывали обстоятельства. Мы не принимаем диавола в качестве посредника между нами и Богом или в роли своего «адвоката». Провинились мы перед Богом? – в Боге же и оправдаемся, ибо Сам Он дает каяться в прегрешениях «семьдесят раз по семь» (Мф. 18, 22), то есть бесконечное число раз.

Воюя с разочарованием, мы не имеем в виду безразличие и бесстыдство по отношению к священнейшей битве покаяния. Надлежит отличать различные формы человеческой немощи и лабиринт дурных перемен, неусыпно нападающих на нас, от коварства врага, который добивается полного поражения своей жертвы, так как отчаяние равносильно самоубийству. Бесчисленные примеры, содержащиеся как в Священном Писании, так и в повествованиях святых отцов, убеждают нас не только в безграничной благости и человеколюбии Бога и Отца, но и в коварстве и лукавстве сатаны, который преувеличивает и раздувает обстоятельства, чтобы заставить человека унывать.

Глава отцов наших, авва Исайя¹⁸, подчеркивая важность благого дерзновения и смелости в Боге, записал для нас следующее замечательное изречение: «Сила желающих стяжать добродетели такова, что если бы они и пали, то не малодушествовали бы, а снова возымели заботу [о добродетелях]». В союзе с помощью Божией мужественное сердце служит помощником для души, подобно тому как и уныние (нерадивость) является помощником во всяком зле.

Опытные Отцы обращают наше внимание на то, что нам не следует с легкостью уступать унынию, сколь бы благовидными предлогами ни прикрывалось это чувство. В самом деле, разве изменилось отношение к нам и расположение Спасителя Иисуса Христа?

Ведь мы не думали от Него отречься и не обманули Его, в то время как Он возлюбил нас. «Ведающий вся прежде... их» (Дан. 13, 42) знал каждого из тех, кого создал и призвал, или, вернее, привлек к Себе. «Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня» (Ин. 6, 44). Итак, если Господь привлек нас к Божественному познанию и подчинению, значит, для нас уготовано место в Божественных предначертаниях, коими предусмотрено и исполнение Его нерушимых и Божественных обетований.

Вселукавый диавол клеймит оплошности и ошибки, которые мы совершаем по причине нашей немощи и неопытности в период становления, когда «невозможно не придти соблазнам» (Лк. 17, 1).

Так откуда же у беглеца с небес, лукавейшего раба, падшего и сокрушенного, взялась власть «адвоката» и судии? Отцы воодушевляют нас: «Сколько бы раз ты ни пал, вставай и спасешься». Итак, откуда проклятое уныние взяло себе власть унижать нас и препятствовать нашему продвижению вперед? Если человек по невнимательности доверится своему унынию, враг сразу же раздувает его до разочарования, а затем доводит до проклятого и губительного отчаяния, которое для нас равносильно «обезглавливанию» и является крайней степенью торжества вселукавого врага, который предстает перед нами как непогрешимый и беспристрастный судия! И это он-то, погибельное чудовище!

Мы, конечно, не можем подробно описать все мрачные хитросплетения деятельности лукавого, с помощью которых тот стремится привести нас к отчаянию и тем самым отклонить от пути покаяния. В этих скромных заметках мы хотим убедить достойных делателей покаяния никогда не принимать уныния ни в каком виде, в чем бы оно ни выражалось, пусть даже причина его в явном падении на поприще «невидимой брани». «Пред Богом согрешили, пред Богом и оправдываемся», поскольку Господь дал апостолам наказ прощать не «семь раз», но «семьдесят раз по семь» (Мф. 18, 22) и Сам прощает виновных. Никто не должен гасить пламени Божественной ревности, которая является движущей силой на поприще покаяния и вершиной нашего боголюбивого жития и времяпрепровождения.

Пусть с похвальной храбростью продолжается мученический путь покаяния, а лукавый диавол, который берется витийствовать о нашей виновности, должен быть с гневом отвергнут. «Кровь Иисуса Христа, Сына Его (Бога), очищает нас от всякого греха» (1Ин. 1, 7). Милостью и благодатию Христовой мы «спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар» (Еф. 2, 8). Какой же наш недостаток изобличает отчаяние, всеваемое лукавым? «Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости» (Тит.3, 5). Ходящие «верою, а не видением» (2Кор. 5, 7), мы ожидаем своего спасения от человеколюбия Христова, а не как результат «освобождения за выкуп», который отчаяние представляет нам как недостаточный. А самое главное, что диавол строит из себя сурового и будто бы безгрешного судию!

Все святые без исключения через веру достигли успеха на поприще подвижничества, но не совершали добрых дел для «покупки» спасения. Мы признаем, что несем ответственность за соблюдение заповедей, за точность исповеди, и никогда от этого не отказывались, твердо стоя на своем. Мы не забываем о немощности нашей природы, о размахе негативных изменений, диавольской зловредности и лукавстве, кои, словно закон тяготения, влекут человека вниз. Если и случается, что эти многообразные обстоятельства препятствуют на нашем пути, это не считается поражением, предательством или отступлением. Такова природа вещей, которую, как наказание, налагает на нас время изгнанничества в этой жизни до тех пор, пока Божественная благодать, благодаря нашему терпению и Божественной Всеблаго-сти Спасителя, не избавит нас. Ведь одним из основных принципов нашей веры является «чаяние воскресения мертвых и жизни будущего века». Священное изречение сообщает, что «если бы жизнь наша длилась один день», мы бы все равно не были свободны от какой-либо вины. Эта мысль отражает всякий прилог уныния.

Как Писание, так и святые отцы многими примерами поддерживают нас в вере и надежде на Божественную Всеблагость, которую Господь со Своею Плотию – Церковью – предоставляет всем кающимся. Пример Манассии, царя Иудейского, чья покаянная молитва читается во время Великого Повечерия, может служить лучшим средством утешения для всякого грешника какого угодно возраста и состояния (2Пар.36).

У многих людей возникает вопрос: могут ли христиане, находящиеся в миру, заниматься умной молитвой? Я отвечаю на него утвердительно: да! Желая сделать смысл своего увещевания понятным для людей заинтересованных, но не обладающих необходимыми познаниями, я вкратце объясню суть дела, чтобы они не смущались из-за того, что порой можно встретить несходные толкования и определения умной молитвы.

Вообще говоря, молитва является единственно обязательной и необходимой работой для всякой мыслящей, чувствующей и разумной (человеческой и ангельской) природы. Поэтому апостол и предписывает непрестанно молиться (1Фес. 5, 17).

Не существует строгого деления молитвы на виды и способы. Согласно Отцам, каждый ее вид и способ является полезным, лишь бы в нем не было никакой диавольской прелести и искушения.

Цель сего добродетельного делания – обращать ум человека к горнему и удерживать его в Боге. Для этой цели Отцы придумали достаточно удобные способы и упростили процесс молитвы, так что ум с большей простотой и целенаправленностью обращается к Богу и пребывает в Нем. В иных добродетелях принимают участие также другие члены и чувства человека, в то время как в блаженной молитве ум целиком и полностью действует самостоятельно. Следовательно, требуется всецелая устремленность к тому, чтобы занимать работой и удерживать его, дабы молитва приносила плоды и была принята Богом.

Святейшие Отцы наши, всецело возлюбившие Бога, главной своей заботой считали соединение с Богом и постоянное пребывание с Ним, и потому обращали все свое старание к молитве, как наиболее совершенному средству достижения этой цели.

Мы не будем упоминать здесь о других способах молитвы, которые известны и приличны всем христианам, кроме только так называемой «умной молитвы». Этот предмет относится к числу наиболее актуальных для благочестивых верующих, поскольку часто об умной молитве не знают, дают ей неверные истолкования и такие описания, которые скорее можно назвать «фантастическими».

Предоставим Отцам рассказать о том, каким образом можно строго следовать по пути этой боготворящей добродетели и каковы ее результаты, от очищения души вплоть до освящения, к которому она нас ведет. Я же, недостойный, скажу ровно столько, сколько достаточно для того, чтобы дать необходимые пояснения нашим братиям, живущим в миру, и убедить их ею заняться.

Отцы называют такую молитву «умной», ибо она совершается в уме. Называют ее и «трезвением», что означает то же самое. Отцы определяют ум человека как некую свободную и увлеченную познанием сущность, которая не позволяет себя ограничить и которую нельзя надолго убедить в том, что чего-то она не может постигнуть самостоятельно. Поэтому они прежде всего составили только самую простую молитву из нескольких слов – «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», – чтобы ее можно было удерживать, не прилагая больших усилий ума. Во-вторых, они обратили ум вовнутрь, в самый центр нашей разумной личности. Тому, кто недвижно пребывает там с мыслью, содержащей в себе призывание сладчайшего имени Господа нашего Иисуса, предстоит ощутить Божественное утешение ценой наименьших возможных усилий.

По словам святых Отцов, Всеблагой Владыка Христос, если призывать Его постоянно и усердно, не может не внять мольбам и не явиться подвижнику. Ведь и Сам Он так сильно желает спасения человеков!

Однако как естественная добродетель, которой мы желаем достигнуть, нуждается в подобающих средствах, точно так же и священное делание молитвы складывается из ряда необходимых элементов. Требуются определенное уединение, беззаботность, бегство от потребности знать происходящие в мире события и толковать их, – это называется у отцов «дать кровь и получить дух», – всяческое воздержание вообще и происходящая от него привычка к безмолвию. Кроме того, необходимы упорный труд и навык, каковые, как я полагаю, вполне достижимы для благоговейных людей, которых интересует сие священнейшее делание. Исполнение молитвы в некий, всегда приблизительно тот же самый, временной промежуток дня будет для этого прекрасным началом.

Мы, конечно, подчеркнули упорство как один из самых необходимых элементов молитвы. Не зря и апостол Павел выделяет его в своей речи: будьте «постоянны в молитве» (Кол. 4, 2). В отличие от остальных добродетелей, молитва нуждается в особом старании на протяжении всей нашей жизни, и поэтому я напоминаю всем, кто трудится на этом святом поприще, чтобы они не изнемогали и не считали необходимость терпеливого ожидания неудачей.

Вначале, когда мы встречаемся с затруднением и внутренним сопротивлением, необходимо произносить молитву шепотом или немного громче. Когда же у нас сформируется добрый навык, так что сможем с легкостью удерживать молитву и произносить ее, можно будет обратиться и внутрь себя, прибегнув к полному внешнему молчанию. Прекрасный пример для начинающих содержится в первой части книги «Откровенные рассказы странника своему духовному отцу». Итак, благое усердие и постоянное старательное упражнение с одними и теми же словами молитвы, вместо того чтобы часто менять их, должны породить сей благой навык, который принесет потом способность удерживать ум в сердце. Тогда обнаружится и присутствие благодати.

Как всякая добродетель уготовляет некий результат, так и молитва в качестве результата дает очищение ума и просвещение и потом достигает предельного, совершенного блага – единения с Богом, то есть «обожения». Однако отцы говорят еще и следующее: всякому человеку необходимо искать дорогу, ведущую в город, и стремиться выйти на нее; но если он даже не достигнет конца пути, не успев по каким-то причинам, Бог все же причислит его к тем, кто дошел.

Все мы, христиане, должны подвизаться в молитве, особенно в так называемой «односложной», или «умной» молитве. Кто достигнет такой молитвы, тот обретет великое благо.

Когда в сердце присутствует молитва, человек не впадает в искушение, которое всегда выжидает удобного момента, потому что само присутствие молитвы – и есть трезвение, а суть молитвы – обращение к Богу, следовательно, «бдящий и молящийся не впадает в искушение» (Мф. 26, 41). Следовательно, молящийся человек не предается мраку, чтобы, сделавшись неразумным, совершать ошибки в своих суждениях и решениях, не впадает в леность и небрежение, которые являются основой всех зол. И опять-таки, страсти и немощи не побеждают молитвенника, даже если предлоги для таковых налицо. Напротив, его ревность и благоговение возрастают, он приобретает готовность к добрым делам, становится кротким и незлопамятным, каждодневно возрастает его вера и любовь ко Христу, что побуждает к достижению всех добродетелей. Можно привести много примеров современных людей, в частности молодых людей, которые посредством прекрасной привычки к молитве спаслись от страшных несчастий или даже смертельных опасностей, избежав впадения в великие грехи.

Следовательно, следует еще раз повторить: молитва есть долг каждого верующего всякого возраста, пола и положения, независимо от того, где, когда и каким образом она произносится. Молитва всегда одна и та же и всегда становится для всех тем, что им необходимо и что их увлекает, дабы, согласно Писанию, «всякий, призывающий имя Господне, спасся» (Иоил. 2, 32).

Угрозы прелести, о которой распространяются некоторые неопытные люди, не существует, если только молитва произносится в простоте и смирении. Всякий раз, когда мы творим молитву, необходимо, чтобы в уме молящегося не было никакого зрительного образа, даже Владыки Христа в каком бы то ни было виде, либо Госпожи Богородицы, или какого-либо другого лица или картины. Представление зрительного образа рассеивает ум. Больше того, вместе с видимым образом открывается вход помыслам и прелести. Ум человека должен пребывать в постижении слов молитвы, а сам человек – со всяческим смирением ожидать Божественной милости. Возможные при этом мечтания, светы, движения, стуки, шумы не следует принимать, считая их диавольскими ухищрениями для того, чтобы помешать нам или прельстить нас.

Признаком пришествия благодати в начинающих является духовная радость и тихие, приятные слезы или страх от воспоминания своих грехов, приносящий в душу мир, чтобы увеличить благую скорбь и сетование. При духовном возрастании благодать становится ощущением любви Христовой, когда парение ума совершенно исчезает, а сердце согревается в любви Божией настолько, что подвижник считает невозможным выдержать подобное еще раз, но в то же время помышляет и желает постоянно пребывать именно в таком состоянии, так, чтобы не видеть и не слышать ничего другого.

Все эти, да и разные другие, формы восприятия и утешения служат вводными ступенями для тех, кто стремится произносить и удерживать молитву, насколько это от них зависит, и вообще, насколько они это могут.

Мне представляется, что все вышеизложенное вполне ясно и просто, так что любой православный человек, то есть крещеный и обладающий верой, может осуществить все это и достичь сего духовного веселия и радости, в то же время обладая во всех своих действиях и предприятиях Божественным покровом и помощью.

Еще раз напомню свое увещевание ко всем, кто любит Бога и заботится о своем спасении. Пусть они, не медля, испытают это прекрасное делание и обыкновение, и тогда не найдется у них слов, чтобы возблагодарить Бога за Его милость, которую Он оказывает всем, хотя бы немного потрудившимся в этом делании. Я говорю так для того, чтобы таковые люди возымели дерзновение и не смущались, не малодушествовали, когда столкнутся с небольшим сопротивлением или утомлением. У современных старцев, с которыми я общался, в миру было много учеников, мужчин и женщин, состоящих в браке и безбрачных, которые от состояния новоначальных, при содействии благодати и по благоутробию Христову, взошли на более высокую ступень, «ибо легко в очах Господа – скоро и внезапно обогатить бедного» (Сир. 11, 21). Поэтому я уверен, что нет более простого, легкого и почти для всех достижимого духовного искусства, чем эта короткая молитва «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», приносящая столь разнообразную пользу и преуспеяние в современной житейской неразберихе среди великого смущения, отказа от духовной жизни и неверия. Даже когда человек сидит, движется, делает что-то или, еще не встав, находится в кровати, и вообще, где бы он ни был, что бы ни делал, – ему надлежит произносить сию коротенькую молитву. Она содержит в себе и исповедание веры, и призывание Бога, и покаянное воздыхание, и надежду, – позволяя ценой малого труда и незначительных усилий исполнить вселенскую заповедь «непрестанно молитесь» и достичь результатов такого исполнения во всем их необъятном величии.

К какому бы слову наших Отцов или дивным их житиям мы ни обратились, почти никогда не столкнемся с тем, чтобы какая-то иная добродетель удостоилась подобных похвал, чтобы ее с таким терпением и ревностию воплощали в жизнь, как если бы она одна заключала в себе сильнейшее средство к преуспеянию во Христе.

Замечу, что я здесь не ставлю себе задачей превознести до небес или расписать сию царицу добродетелей, поскольку, что бы я ни сказал, я скорее принижу ее достоинства. Цель моя – побудить и воодушевить каждого верующего к деланию молитвы, чтобы каждый впоследствии учился на собственном опыте, ибо я сказал о молитве очень мало.

Итак, придите все недоумевающие, разочарованные, опечаленные, пребывающие в неведении, маловеры и все, кто претерпевает различные искушения! Придите к утешению и избавлению от ваших нужд! Сладчайший Иисус Христос, Жизнь наша, возвещает нам: «без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15, 5).

Так вот, когда мы постоянно призываем Господа, не можем остаться в одиночестве, и, следовательно, с помощью Его способны или будем способны осуществить все. Вот правильный смысл и применение важного слова Писания: «призови Меня в день скорби твоей и спасу тя» (Пс. 49, 15). И не только «в день скорби», но и постоянно, каждый день мы должны призывать святое Имя Его, дабы удостоиться духовного просвещения, стать более ревностными и таким образом избавиться от угрозы искушений. Если же кто-то желает достичь большей высоты, куда влечет его всесвятая благодать, пусть опять-таки пройдет через этот подготовительный этап. Когда же он достигнет надлежащего уровня, уведомит его о том сама благодать Божия.

В заключение сказанного хочу еще раз повторить слова увещевания или, вернее, воодушевления, для всех верующих, утверждая, что они не только могут, но и обязаны заниматься молитвой Иисусовой («Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного»), так называемой «умной молитвой», с твердой верой, что получат от нее великую пользу, на каком бы уровне духовной жизни они ни находились. Память смертная и смиренномудрие вместе с другими приведенными выше вспомогательными средствами способны приблизить успех в этом благом занятии, по благодати Христа, призывание Которого всегда остается его целью.

Почему Бог карает? Мы постараемся вкратце ответить на этот вызванный настойчивым любопытством несведущих людей вопрос, исходя из Священного Писания и святоотеческих творений.

Боговидное устройство человека обнажает его независимость в выборе и принятии решений, а также и свободу личности. Божественная воля и явное свидетельство, что «Бог смерти не сотворил и не радуется о погибели живущих» (Прем. 1, 13), убеждают нас, что вопрос о наказании (адских муках) или осуждении грешников не стоял изначально.

Бог потребовал, «заповедал», чтобы Его творения, которые произошли от Него и, следовательно, не в состоянии действовать без Него, будучи сотворенными, находились в зависимости от Него, своей Первопричины. Заповедь, или, лучше сказать, указание Бога не было понуждением и требованием, но рекомендацией разумно воспринимать существование естественных ограничений в жизни. Если бы люди последовали ей, она легла бы в основу законов бытия всего сущего.

Итак, причина «аномалии» состояла в неразумном замысле тварного человека, решившего по своему выбору воспользоваться собственным правом порвать с Вечно Живой Причиной сущих, Богом, и вследствие этого стать смертным. Человек сам стремительно скатился в бездну смерти и испытал все последствия смертности и тления, которые незаметно проникли во весь состав человеческого естества. Помимо материальной стороны, смертный испытал крушение и погибель также в своем духовном мире. Кроме мучений, страха и скорбей, с самого рождения своего он приобрел мысль, лежащую во зле (1Ин. 5, 19). Вся красота и богатство разумного величия, на котором основывались «образ и подобие» Божии, были с шумом низвергнуты, так что первозданная красота плачевно «приложися скотом», если не бесам, «и уподобися им» (Пс. 48, 13).

С этого момента начали проявляться последствия неразумной независимости, подводящие к некоему гибельному итогу. После того как человек, сия ничтожная и тварная частичка, оторвался от Причины вечной жизни, он немедленно стал жалкой жертвой полного искажения природы, в которой угасли свет и рассудительность разумного начала.

Первый признак этого – восстание человека против самого себя и против своего Создателя и Творца.

Уродливое чудовище искажения, диавол, погасило свет разумного начала, предложив вместо естественной потребности – вожделение, вместо порядка и согласия – хищение и обман, вместо вежливого обращения – эгоизм и ненависть.

Порабощенный, переживший падение человек, находящийся во всеобъемлющем абсурде падшего мира, не в состоянии действовать справедливо и быть мудрым, и это относится как к личности, так и к обществу. Человек стал вредным и опасным продуктом распада тварной гармонии вселенной.

Человеколюбивое домостроительство и снисхождение Бога Слова принесли исцеление этого искажения, однако насильно не вторгались в глубины человеческой личности. Ибо поскольку человек, добровольно сделав ошибочный выбор в пользу самостоятельности, получил тление и смерть, он должен добровольно же и вернуться к разумной, естественной зависимости от своей Первопричины, Бога, дабы обрести утерянные некогда жизнь и нетление.

Вот почему от Своих творений Бог требует зависимости и подчинения. Зависимость является не властным предписанием Творца, но существенной и бытийной необходимостью для всех Его творений. Без такой зависимости прекращается жизнь и само бытие сущего. Таким образом, естественным законом и условием бытия и сохранения всего сущего является зависимость такового от своего Начала и Первопричины, Бога.

Человек отказывается от практического пути к исцелению, указанного обновляющим и спасающим Богом. Он или из упрямства, или по вызванной пленением немощи продолжает подчиняться закону и устроению противоестественного, и сам уготовляет себе осуждение.

Человеколюбивое домостроительство Божие через Его к нам Пришествие не только упразднило первородный грех, но и наградило избытком благодати всех тех, кто желает исцелиться и возвратиться в первоначальное состояние. Однако великое искажение, которому подверглись «образ и подобие Божии», заставляет людей уклоняться и стремиться к худшему. Так человеческий ум, лишенный Божественного озарения и просвещения, уподобляется либо скотскому уму, либо демонскому. Но Всеблагой Спаситель и Избавитель в Своем воплощении доказал, что падший человек не потерял волю и право выбора и, следовательно, может вновь обрести духовное здравие и достичь духовного обновления, коль скоро Избавитель вернул благодать, утраченную нами с падением. И не только ее! Наш Спаситель, Христос и Бог, завещал нам «сыновство» и даровал блага, «в которые желают приникнуть Ангелы» (1Пет. 1,12).

Господь, как Спаситель нашей падшей природы, Своей земной жизнью доказал, что восполнил нашу собственную немощь и бессилие и тем самым возвел человека выше положения и состояния до падения. Следовательно, современный человек может вновь обрести свою личность, дабы снова стать «образом и подобием» Божиим и, кроме того, достичь еще более высокого состояния, поскольку «тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими» (Ин. 1, 12). Как доказали миллионы героев веры, последовавшие Христу и подражавшие Его вседобродетельной жизни, «верующие в Него, дела, которые творит Он, и те сотворят, и больше сих сотворят» (Ин.14, 12).

Когда человек вновь обретет свое боговидное достоинство, он услышит от Избавителя: «где Я, там и слуга Мой будет» (Ин. 12, 26), и тогда не будет речи о суде и каре. Кара, несомненно, существует, но вне Бога и далеко от Него: исключительно для бесов, которые добровольно пребывают в высшей степени зла.

Господь не карает тех людей, которые остаются с Ним, соблюдая правила, приличные их личности и естеству. Напротив, Он награждает их «сыновством» и делает Своими наследниками в вечном Царстве Духа.

Все изгоняемые Богом в уготовленную диаволу муку – это те, кто по собственной воле отсекли себя от естественных условий и законов человеческой природы. Это люди, которые упрямо пребывают в противоестественном состоянии и живут подобно скотам и бесам, упорствуя на протяжении всей своей жизни в полной развращенности и отказываясь от исправления через покаяние.

Ведая о том, как легко человеку оступиться и насколько тот немощен, Бог дал ему покаяние, которое продолжается на протяжении всей человеческой жизни. Все, кто соблазнился и поддался безрассудству противоестественности, могут исправить свой проступок, возвратившись на фундамент своего первоначального предназначения. Существует чрезвычайно много примеров из Священного Писания и из обыденной жизни, которые доказывают возможность исправиться через покаяние, вернуться к правилам нравственной и согласной с Богом жизни. Именно так достигли блаженства и благословения Божия те, кто на какой-то миг соблазнились и отошли от пути благочестия. Однако, к несчастью, большинство людей так и пребывает либо неисправимыми, либо вконец заблудшими, давая другим пример отступничества и отпадения от жизни в Боге.

К сожалению, некоторые так называемые «церкви» Запада распространяют разные учения о спасении, преисполненные заблуждений, искажающих Православное христианское учение. Спасение человека, как сообщает нам Божественное Откровение, – это не просто освобождение от некоего плачевного состояния и положения и переход в некое более благоприятное место или более счастливое окружение.

Главной целью человеческой жизни является восстановление изначального положения человека в «образе и подобии» Божием. Основной целью воплощения Бога Слова является Его личностное единение с человеком (обожение). Поэтому святые отцы, как истинные носители данного качества, не раз упоминали о «богочеловечестве», указывая на него как на подлинную цель веры.

Высказывание: «Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе» (Ин. 17, 2). «И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне» (Ин. 17, 22–23) и логически следующее из него: «тем, кто приняли Его,... дал власть быть чадами Божиими» (Ин. 1, 12), – указывают именно на эту цель, которая является квинтэссенцией христианства. И не будет слишком смелым наше утверждение: если бы богочеловеческое состояние не было основной целью и задачей христианской веры, то не имело бы смысла обращаться в нее и посвящать ей всю свою жизнь.

В предыдущих главах книги мы подчеркнули важность всеобъемлющей аскезы как необходимого средства для возвращения всего того, что мы утеряли. Мы уже отметили, что причиной расколотости человеческой личности является развращенное после разрыва с Богом мышление наше, «склонное ко злу». Без уврачевания человек только напрасно тратит силы. Спаситель собственным примером показал нам способ достижения душевного равновесия. Он Сам воплотил в жизнь всеобъемлющую аскезу и подвижничество, хотя и нисколько не нуждался в таковых, и сделал это для того, чтобы разбить нашу ожесточенность и упрямство, доказав, что без тяжелого труда и старания нельзя возвратить растраченное богатство духовное. Когда человек с усердием подвизается и противостоит закону искажения и характеризующей страстную жизнь противоестественности, находясь, таким образом, в своем изначальном устроении, – он получает право на соединение со своим Творцом и пребывание с Ним в вечности.

Господь в Своей первосвященнической молитве просил Отца о том, чтобы остаться и пребывать в вечности с людьми: «хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною» (Ин. 17,24). Господь совершенно ясно призывает нас, как подобных Ему, к уподоблению Себе, обращаясь с такими словами: «будьте святы, потому что Я свят» (Лев. 11, 44; 1Пет.1, 16).

Таким образом, не Бог осуждает людей, исказивших и преступивших границы и законы разумного естества тем, что предались скотству и бесовщине. Они сами отрекаются от законов разума и человеческого достоинства. Несмотря на то, что Бог в Своей благости терпит заблуждения грешников и принимает их, если они снова раскаются и вернутся, извращенные до крайности люди сами не допускают покаяния и отказа от своего извращенного образа жизни и мышления. Они по собственному выбору принимают и предпочитают извращенную жизнь в ненависти и преступлениях, духовно осуществляя ее до самой своей смерти! Так разве Бог судит их, когда они по своей собственной воле, решению и усмотрению предпочли порок и разврат? Разве не было бы несправедливостью лишить их зла и разврата после смерти? Разве было бы справедливым поместить их в среду, противоположную их собственному изволению и предпочтению?

Ведь существует и абсолютная Божия справедливость, которая воздает каждому по делам его и по предпочтению его.

В этой жизни всегда брали верх наперсники и поклонники зла, преступлений. Они силой навязывали свою волю людям нравственным и осмотрительным. Они всегда обижали и притесняли их. Миллионы людей были перебиты слугами диавола, и по большей части не за какие-либо провинности, но только лишь потому, что верили в Истину, соблюдая правила нравственности и достоинства. Так что же вы полагаете? После этого те и другие должны вместе счастливо жить, пребывая в тишине доброты и любви?

Согласно Священному Преданию, положение человека после смерти остается неизменным, и, стало быть, каким стал человек в этой жизни, таким же будет и в вечности. Итак, все те, кто покинул мир сей преступным и неразумным, в будущей жизни останутся именно такими, какими предпочли быть здесь. А следовательно, не смогут обитать они вместе с добрыми и мирными тружениками доброделания и любви.

Итак, Бог не судит человечества, но уготовляет то, что каждый человек предпочитает унести с собой из этой жизни в вечность. А значит, сейчас для нас самое время готовить свое будущее!