Часть II

«Сердечно благодарю верную дружину Св. Благоверного Великого князя Александра Невского, охраняющую его обитель, за дорогое сочувствие, участие и молитвы о мне недостойном!

Не судил Господь послужить обители Угодника, как хотелось от всей души! Но пусть и душевное усердие мое вменится в самое дело! Пусть не моя вина будет в том, что данный мне некогда во сне завет Угодника («не уходить на покой») как будто видит свое нарушение. Сам-то я, во всяком случае, ни о каком покое не прошу и просить не нахожу возможным, никаких других назначений принять не считаю себя вправе (в силу 15-го правила I Вселенского Собора), но и восторжествовавшей попущением Божиим, силе зла противиться лишен силы. А потому смиренно преклоняю свою страдальческую главу суду Божию и заступничеству Св. Угодника, а вашей, други мои, любви и молитвенной памяти прошу и впредь. Пусть и один незабвенный день 30 августа (12 сентября) 1926 г(ода) соединит нас навеки в неразрывный союз взаимной любви и молитвенного общения, в каковом да сподобит нас предстать престолу Божию Св. Благоверный князь своею молитвенною помощью.

О, великий ревнитель Православия и славы нашего Отечества! Введи нас не только в Твою земную, но и Небесную Обитель, недоступную никаким козням лукавых слуг зла и врагов Христова мира, правды и Имени!»⁴⁰⁸

* * *

«Его Высокопреосвященству,

Высокопреосвященному Сергию,

Заместителю Патриаршего Местоблюстителя,

Ваше Высокопреосвященство!

Хотя ни церковные каноны, ни практика Кафолической Церкви Православной, ни постановления Всероссийского Церковного Собора 1917–1918 г(одов) далеко не оправдывают Вашего стояния у кормила высшего управления нашею отечественною Церковью, мы, нижеподписавшиеся епископы Ярославской церковной области, ради блага и мира церковного считали долгом своей совести быть в единении с Вами и в иерархическом Вам подчинении. Мы ободряли и утешали себя молитвенным упованием, что Вы, с Божьей помощью и при содействии мудрейших и авторитетных из собратий наших во Христе – епископов, охраните церковный корабль от грозящих ему со всех сторон в переживаемое нами трудное для Церкви Христовой время опасностей и приведете его неповрежденным к спасительной пристани – Собору, который уврачует живое и жизнеспособное Тело Церковное от постигших его, по попущению Промысла Божия недугов и восстановит надлежащий канонический порядок церковной жизни и управления.

Но заветные чаяния и надежды наши не сбылись. Мало того, мы видим и убеждаемся, что Ваша деятельность по управлению Церковью чем дальше, тем в большей степени вызывает неудовольствие и осуждение со стороны многих и многих представителей православного епископата, смущение, осуждение и ропот в среде клира и широких кругов мирян.

Сознавая всю незаконность своего единоличного управления Церковью, управления, никаким соборным актом не санкционированного, Вы организуете при себе «Патриарший Синод». Но ни порядок организации этого «Синода», Вами единолично учрежденного и от Вас получающего свои полномочия, ни личный состав его из людей случайных, доверием епископата не пользующихся, в значительной части своей проявивших даже неустойчивость своих православно-церковных убеждений (отпадение в обновленчество и – один – в раскол беглопоповства), не могут быть квалифицированы иначе, как только явления определенно противоканонические.

В своем обращении к чадам Православной Церкви 29.07.1927 г(ода) (н(ового) ст(иля)) Вы в категорической форме объявляете такую программу Вашей будущей руководящей деятельности, осуществление которой неминуемо принесло бы Церкви новые бедствия, усугубило бы обдержащие Ее недуги и страдания. По Вашей программе начало духовное и Божественное в домостроительстве церковном всецело подчиняется началу мирскому и земному; во главу угла полагается не всемерное попечение об ограждении истинной веры и христианского благочестия, а никому и ничему не нужное угодничество «внешним», не оставляющее места для важного условия устроения внутренней церковной жизни по заветам Христа и Евангелия – свободы, дарованной Церкви Ее Небесным Основателем и присущей самой природе Ее – Церкви.

Чадам Церкви, и, прежде всего, конечно, епископату, Вы вменяете в обязанность – лояльное отношение к гражданской власти. Мы приветствуем это требование и свидетельствуем, что мы всегда были, есть и будем лояльны и послушны гражданской власти; всегда были, есть и будем истинными и добросовестными гражданами нашей родной страны, но это, полагаем, не имеет ничего общего с навязываемым Вами политиканством и заигрыванием и не обязывает чад Церкви к добровольному отказу от тех прав свободного устроения внутренней религиозной жизни церковного общества, которые даны ему самою же гражданскою властью (избрание общинами верующих духовных руководителей себе).

На место возвещенной Христом внутрицерковной свободы Вами вводится административный произвол, от которого много потерпела Церковь и раньше.

По личному своему усмотрению Вы практикуете бесцельное, ничем не оправдываемое перемещение епископов, часто вопреки желанию их самих и их паствы, назначение викариев без ведома епархиальных архиереев, запрещение неугодных Вам епископов в священнослужении и т. п.

Все это и многое другое в области Вашего управления Церковью, являясь по нашему глубокому убеждению явным нарушением канонических определений Вселенских и поместных соборов, постановлений Всероссийского Собора 1917–1918 г(одов) и усиливая все более и более нестроения и разруху в церковной жизни, вынуждает нас заявить Вашему Высокопреосвященству:

Мы, епископы Ярославской церковной области, сознавая лежащую на нас ответственность перед Богом за вверенных нашему пастырскому руководству духовных чад наших и почитая священным долгом своим всемерно охранять чистоту Святой Православной веры и завещанную Христом свободу устроения внутренней религиозной церковной жизни, в целях успокоения смущенной совести верующих, за неимением другого выхода из создавшегося рокового для Церкви положения отныне отделяемся от Вас и отказываемся признавать за Вами и за Вашим Синодом право на высшее управление Церковью. При этом добавляем, что мы остаемся во всем верными и послушными чадами Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, неизменно пребываем в иерархическом подчинении Местоблюстителю Патриаршего Престола Высокопреосвященному Петру, митрополиту Крутицкому, и через него сохраняем каноническое и молитвенное общение со всеми Восточными Православными Церквами. Оставаясь незыблемо на таком твердом основании, мы будем управлять Ярославской церковной областью и руководить своими паствами в деле угождения Богу и душевного спасения САМОСТОЯТЕЛЬНО – в строгом согласии с Словом Божиим, общецерковными канонами, правилами и преданиями, с постановлениями Всероссийского Собора 1917–1918 г(одов), с неотмененными распоряжениями высшей Церковной Власти предсоборного периода, а также с распоряжениями Святейшего Патриарха Тихона, его Синода и Совета.

Настоящее решение наше остается в силе впредь или до сознания Вами неправильности Ваших руководственных действий и мероприятий и открытого раскаяния в Ваших заблуждениях, или до возвращения к власти Высокопреосвященного митрополита Петра.

Агафангел (Преображенский),

митрополит Ярославский.

Серафим (Самойлович), архиепископ Угличский,

викарий Ярославской епархии,

бывший Заместитель Патриаршего Местоблюстителя.

Митрополит Иосиф (Петровых), третий из указанных

Патриаршим Местоблюстителем Заместитель.

Архиепископ Варлаам (Ряшенцев),

бывший Пермский, временно управляющий

Любимским викариатством.

Смиренный Евгений (Кобранов),

епископ Ростовский, викарий Ярославской епархии.

1928 г(ода) 6 февраля"⁴⁰⁹.

* * *

«Митрополит Ярославский Агафангел с прочими епископами Ярославской церковной области отделились также от митрополита Сергия и объявили себя самостоятельными в управлении вверенными им паствами, к чему я присоединил свой голос. По сему благому примеру нахожу благовременным открыто благословить подобное же правильное отделение части Ленинградского духовенства со своими паствами. Согласен на просьбу возглавить это движение своим духовным руководством и молитвенным общением и попечением; готов не отказать в том же другим, желающим последовать доброму решению ревнителей Христовой истины. Молю Господа, да сохранить всех нас в единомыслии и святой твердости духа в переживаемом Церковью новом испытании.

М(итрополит) И(осиф)"⁴¹⁰.

* * *

«Божиею благодатию

Смиренный Митрополит Иосиф

3-ий из указанных Патриаршим Местоблюстителем

Заместителей

Призвав всеусердно благословение Божие и молитвенное содействие, благоизволение Святейшего Отца нашего Патриарха Тихона и Его Преемника Местоблюстителя Патриаршего Престола, Митрополита Петра, призвавшего и мое недостоинство к участию в продолжении Апостольской преемственности и служения, – нахожу благовременным и неотложно необходимым и достойным делом, чтобы почтен был Заслуживший просимого:

возведения в сан Архиепископа Преосвященного Димитрия, Управляющего Ленинградской Епархией.

Да утвердит дело сие Пастыреначальник, Зиждитель и Хранитель Церкви Господь и Спаситель наш, Коему угодно было поставить нас в необходимость действовать так, чтобы (нуждами) времени и препятствиями в соблюдении точности «не стесняемы были пределы управления» (37-е правило 6-го Вселенского Собора)!

25 дек(абря) 1928 г(ода)

Митр(ополит) Иосиф"⁴¹¹.

* * *

«Дорогой о(тец) Николай!

Пока мне неизвестно, что писал архиепископ Серафим (Угл)(ичский)⁴¹², не решаюсь что-либо писать ему. Боюсь не попасть в тон его намерений и предприятий. Да и в конце концов мне все равно, что бы он ни писал. Если они бросили одного меня и сделали козлом отпущения, это на их совести, а подлости человеческой в пример для подражания я не возьму никогда, тем более что никакая измена от страданий все равно не избавит, так пусть уж лучше буду страдать за идею, а не за измену ей.

Некоторые наскоки (узнаете об этом у Владыки Димитрия) делаются на меня, но пока что я равнодушно обхожу их без удовлетворения, потому что об этих вещах можно говорить только на свободе и при условии свободы духа и совести, не связанных никакими страхами и угрозами. А пока сего нет, от меня не услышат ни одного слова ни в оправдание, ни в защиту.

Возможности возвращения в Л(енинград) я не верю, и этим не ослабляюсь, а даже укрепляюсь больше в решимости стоять за правое дело.

Чем меньше тут моего личного благополучия и заинтересованности, тем лучше для дела.

Господь да хранит Вас! Супруге Вашей – благословение.

Будьте здравы и во всем благополучны»⁴¹³.

* * *

"Дорогой о(тец) Николай!

Премного утешен Вашим дорогим и ободряющим письмецом и премного благодарю Вас за Ваше участие и утешение.

Принеся себя в жертву за всех Вас, я всецело в Вашей зависимости. Ваша верность, твердость и ревность – моя жизнь, сила и спасение. Ваша измена, расслабление и равнодушие – моя гибель, мое поражение и уничтожение.

Некто из нынешних сказал: «народ пойдет за «белым клобуком». Личность тут ни при чем…» Жизнь должна испробовать этот взгляд на деле.

Если «легализовавшиеся» восторжествуют всецело, как уронится этим «народ»! Если же этого не случится, как он поднимется и еще в наших страдальческих глазах! Мы убедимся тогда, что стоило пострадать за этот народ, и не тяжки будут за него эти страдания.

Но если… если иначе…

Да избавит Господь от непосильных страданий!

Простите, сейчас я не в силах писать много.

То ли вследствие постигшего меня недуга (простуда), то ли от слишком глубокого внутреннего переживания постигшей меня вторично беды изгнания – я сильно ослабел духом и не могу настроиться на подобающее настроение.

Не оставляйте меня в молитвах Ваших и участия своего по временам не лишайте.

Да хранит Вас Господь!»⁴¹⁴

* * *

«9/22 февраля

Ваше Высокопреосвященство,

Высокопреосвященнейший и дорогой наш Святитель!

По благословению Высокопреосвященного Владыки Димитрия осмеливаюсь просить Вас дать нам ответ на вопросы, выдвинутые пастырями Пензенской Епархии из присоединенных к нам приходов. Эти ответы будут для нас как руководство и на будущее время:

1) Православные приходы окружены теперь или живцами и обновленцами, или сергиянцами. Но население смежных приходов имеет обоюдные родственные связи, и потому часто приносят в православные храмы младенцев, крещенных обновленцами и сергиянцами. Нужно ли помазывать их св. миром? На практике крещ(енных) мл(аденцев) обнов(ленцами) уже помазывают Св. Миром – а как быть с крещенными сергиянцами?

Ответ⁴¹⁵: «Обновленческих – да, помазывать Св. Миром, но «Сергиевских» – пока нет! Ибо они – «Сергиевские» по недоразумению, в стадии происходящего еще разрешения этого дела».

2) Три месяца тому назад Еп(ископом) Кириллом Пензенским⁴¹⁶ некто псаломщик Панов рукоположен в священники в тот же приход, где был псаломщиком. Теперь приход и он думают перейти к нам. Как быть с Пановым? Каким образом его принять?

Ревностные прихожане не хотят признавать его рукоположение. Наше духовенство там в смущении и запрашивает нас. Вопрос серьезный, а потому мы и обращаемся к Вашему Высокопреосвященству за разъяснениями.

Ответ: «Принять надлежит после велегласного исповедания присоединяющимся истины. Для успокоения «ревностных» можно рекомендовать священнику покорно принять некоторую епитимию – в виде временного воздержания от священнодействования (недели 2–3 и до месяца).

Относительно рукоположения надлежит руководствоваться практикой, установленной при Патриархе для приема посвященных обновленцами: эти посвященные разделялись на несколько категорий: принявшие рукоположение от архиереев старого поставления (уклонившиеся в обновленчество) принимались покаянием и епитимией (вроде указанной выше). Тем же порядком разрешалось принимать тех, которые приняли посвящение, хотя и от новых архиереев, но принявших свою хиротонию от старых и без нарушения правил церковных (неженатых и т(ак) д(алее)). Только принявшие посвящение от женатых епископов и с нарушением церковных правил отметались совершенно и рассматривались как непосвященные».

3) Гражданские браки, т(о) е(сть) открытое блудодеяние и мерзкое богохульство, в провинции входят в силу. Батюшки просят благословения лишать христианского погребения лиц, бывших в этих грехах и умерших, не очистив себя покаянием. Или же отпевать их на дому, а не в храмах? Вот меры борьбы с развратом, предлагаемые пастырями.

А Вы, дорогой Владыко, как смотрите?

Ответ: «Правильно, но в отдельных случаях возможны некоторые снисхождения. Например, кто-нибудь из неповенчавшихся все время сознавал свой грех и не успел по надлежащему исправить его или не смог. Таких, хотя и на дому, ради уменьшения скорби родных, прилично отпевать. Явных и злостных богохульников отпевать было бы соблазном. Пусть хоронят по безбожному. Точно так же и невенчавшихся по злобе и отчуждению от Св. Церкви, без всякого сознания греховности своей жизни».

Я оставляю здесь место для ответа, дабы не утруждать Вас лишним писанием. Во всем другом же у нас пока мир и благополучие. Не хватает только Вашей Святыни. Дождемся ли?

«Мало надежды. Жду вас сюда».

Да хранит Вас Господь Бог и укрепит. Ведь дышим Вами.

«И не легко, вероятно?»

Прошу молитв и Святительского благословения. Ваш покорный и преданный послушник, грешный иерей Николай Прозоров».

«Дорогой отче! Привет и благословение. И спасибо за помощь Владыке⁴¹⁷. Берегите его!»⁴¹⁸

* * *

»Дорогой о(тец) Протоиерей!

Благодать Божия, нас укрепляющая, утешающая и вразумляющая, да облегчит труды во благо Св. Церкви и вознаградит их добрыми плодами, каковыми мы, пастыри, должны считать, прежде всего, преуспеяние дела Христова, полагая в этом и свое собственное высшее благо и утешение!

Познакомлю Вас с свежими событиями моего уединения. По счастливой случайности, свидетельницей их оказалась м(ать) Анастасия, которая может дополнить и пояснить Вам многое, чего не уместишь на страницах бумаги. Дело такого рода. Неожиданно получаю из Углича, от батюшек Арх(иепископа) Серафима Угличского (находящегося в ссылке) кипу бумаг – своего рода целый клубок проектов, намерений, предприятий. Сообщаю…: Влад(ыка) Серафим вдруг надумал выпустить по адресу Сергия новое его вразумление и вместе подтвердить неизменность Ярославской декларации прошлого года (до майского добавления к ней). Написанное им воззвание подверглось, однако, цензуре сначала М. А. (…)⁴¹⁹, а потом и его Угличских друзей. И тот и эти внесли большие изменения. Особенно интересным является проект Угличан. Они, находя, что мы, Ленинградцы, не нашли себе много последователей только потому, что недостаточно канонично обставили свой отход, предлагают восполнить этот пробел так (мысль, поданная им в, вероятно, известной Вам «беседе 2 друзей» – вроде наших «ответов востязующимся»): в соборных определениях 1917–1918 годов есть пункт (10) и (8) в главе о Патриархе, что в случае превышения им прав делается двукратное братское представление и предупреждение, в случае безуспешности коего виновный объявляется подлежащим суду и т(ак) д(алее). Только при этом условии совесть-де может быть развязана, и наше дело задержалось в своем развитии именно от несоблюдения этого условия.

В таком духе Угличане составили новый проект братского увещания к м(итрополиту) Сергию с указанием сроков, по истечению коих, в случае его упорства, совесть всех объявляется развязанною, он предается суду, и Заместительство автоматически переходит к следующему.

Как будто все хорошо, правильно, благообразно и по чину. Конечно, хорошо бы все это обсудить сообща, и, может быть, у многих действительно после этого развязалась бы совесть, и дело Сергия стало бы разлагаться со стихийной быстротой. Но вот что меня смутило. По соборному определению, такое представление Сергию должно последовать от не менее 2/3 членов Синода или архиереев. Затрудняясь выполнением этого условия, угличане находят достаточным (в виду особых условий «военного» времени), если такое представление сделают и такой порядок соблюдут… мы два: я и Серафим!!

Поистине, утопающие ухватились за соломинку и хотят ею спастись. Подумав, я решил, что это едва ли поведет к желаемому результату, проекта их не подписал пока, а ответил прилагаемым при сем письмом, которое Вам откроет более подробно мое отношение к этой стадии нашего дела. Интересно бы знать Ваш взгляд на это. Мне думается, это что-то похоже на: «после драки кулаками не машут»! Быть может, Владыке Серафиму Угличскому нужно что-то сделать для реабилитации себя после скандального присоединения к майскому разъяснению. Но я тут ни при чем. Я считаю совершенно ликвидированным свое дело с Сергием, и 2-й раз тревожить кучу этого навоза не хочется.

Важным побуждением для возобновления драки с Сергием послужило то, что – как оказывается – Агафангел незадолго до смерти высказывал намерение возобновить свой протест против действий Сергия, коими он вновь доведен был до пределов терпения; (митрополит Сергий) понял майские «уступки» в смысле полной ликвидации основной декларации. Агафангел настойчиво подтверждал, что она остается в силе, а ему сыпали требования об исполнении не приведенных в исполнение указов спорных (о поминовении властей и т(ак) д(алее)). Это (а также лживые доносы Сергия, опорочивающие все наше дело) и вызывало в Агафангеле желание вновь начать потасовку, чего он, однако, не успел. Это самое и думает теперь сделать за него Серафим, притягивая меня к участию.

Стоит ли это затевать? Будет ли толк? Не все ли сказано и сделано? Стоит ли идти на новые – риск и, быть может, более строгие репрессии?

Хотелось бы проверить Вашими суждениями свою позицию. И свои действия. Только недавно я говорил Вам, что время нам умолкнуть и не спорить с любителями споров, и вдруг… искушение!

Посвятите Владыку во все это дело, я не пишу ему самому, чтобы не обременять его излишним балластом, не имеющим для нас практического значения.

А все же это ему небезынтересно.

Матушка Ан(астасия) кое-что еще добавит.

Бедный Владыка Д(имитрий). Такой груз выпал на Его долю. Помоги Ему Господи! Да и вы, о(тец) Протоиерей, облегчайте его Вашею помощью, советом и трудами.

Да поможет Вам во всем Господь!

Семье Вашей благословение Божие и Покров Царицы небесной!

М(итрополит) И(осиф).

Знакомы ли Вы с «беседой 2 друзей»? Это интересная вещь! Говорят, она была в Питере»⁴²⁰.

* * *

«Дорогой Отче! До последнего времени я думал, что мой спор с М(итрополитом) Сергием окончен и что, отказавшись дать себя принести в жертву грубой политике, интриганству и проискам врагов и предателей Церкви, я смогу отойти спокойно в сторону, добровольно принеся себя в лучшую жертву протеста и борьбы против этой гнусной политики и произвола. И я был совершенно искренен, когда думал и говорил, «что ни на какой раскол я не пойду» и подчиняюсь беззаконной расправе со мной – вплоть до запрещения и отлучения, уповая на одну правду Божию. Но оказалось, что жизнь церковная стоит не на точке замерзания, а клокочет и пенится выше точки простого кипения. Мое маленькое «дело» вскоре же оказалось лишь малой крупицей столь чудовищного произвола, человекоугодничества и предательства Церкви интересам безбожия и разрушения этой Церкви, что мне оставалось удивляться отселе не только одному своему покою и терпению, но теперь уже приходится удивляться и равнодушию или слепоте всех других, которые еще полагают, что попустители и творцы этого безобразия творят дело Божие, «спасают» Церковь, управляя ею, но дело выходит наоборот, они грубо оскорбляют ее, издеваются над нею, вписывают себя в число ее врагов, себя откалывают от нее, а не они откалывают тех, которые не могут терпеть далее этой вакханалии грубого насилия и безобразно-кощунственной политики.

Может быть, я терпел бы и это. Моя-де хата с краю, как теперь Ваша. Но, дорогой Отче, я вдруг с особой болью стал чувствовать и себя в значительной мере ответственным за несчастия Церкви. Ведь, как Вам не безызвестно, я – один из Заместителей Патриаршего Местоблюстителя, который связан страдальческим долгом не просто заменить арестованного предшественника, но быть ему и свободным предостережением на случай замены в возможности духовного падения. Конечно, такое падение должно бы в нормальных условиях жизни церковной сопровождаться и судом, и соборным решением. Но какой суд и соборное решение возможны теперь при настоящих условиях жизни. И каким судом и соборным решением с Архиереем, со мною, учинена расправа, допустимая по правилам лишь при большом грехе с моей стороны. Почему же, требуя суда и соборного решения в одном случае, Вы допускаете отсутствие их в другом?

Не есть ли такой аргумент тоже благодарный материал для отдела несообразностей в логическом задачнике? Погодите, придет, – мы надеемся, – время, когда будем говорить о наших событиях и судьбах. И кто тогда будет более обвиняемым, еще большой вопрос. А пока дело обстоит так: мы не даем Церкви в жертву и расправу предателям и гнусным политиканам и агентам безбожия и разрушения. И этим протестом не сами откалываемся от нее, а их откалываем от себя и дерзновенно говорим: не только не выходили, не выходим и никогда не выйдем из недр истинной Православной Церкви, а врагами ее, предателями и убийцами ее считаем тех, кто не с нами и не за нас, а против нас. Не мы уходим в раскол, не подчиняясь М(итрополиту) Сергию, а Вы, ему послушные, идете за ним в пропасть Церковного осуждения. Мы зовем Вас и укрепляем Ваши силы на борьбу за независимость Церкви только совсем не так, как Вы полагаете должным. Не согласием с поработителями этой Церкви и убийцами ее святой независимости, а громким и решительным протестом против всякого соглашательства, лицемерия и лживых компромиссов предательства ее интересам безбожного мракобесия и ожесточенной борьбы со Христом и Его Церковью.

Неужели Вы не видите несогласимое ничем противоречие и несообразность в вашей дилемме: «Снимаете ли Вы с нас послушание Вам тем, что уходите в раскол, или, подчиняясь М(итрополиту) Сергию, укрепляете и в нас силы на борьбу за независимость Св. Церкви». Я ухожу в раскол?! Подчинение Сергию – борьба за независимость Церкви?! Что вы говорите, милый мой! Да над этим посмеется любая Ленинградская старуха!

Может быть, не спорю, Вас пока больше, чем нас. И пусть «за мной нет большой массы», как Вы говорите. Но я не сочту себя никогда раскольником, хотя бы и оставался и в единственном числе, как некогда один из св. исповедников. Дело вовсе не в количестве. Не забудьте ни на минуту этого: «Сын Божий, когда вновь придет, найдет ли вообще верных на земле?» И может быть, последние «бунтовщики» против предателей Церкви и пособников ее разорения будут не только не Епископы и не Протоиереи, а самые простые смертные, как и у Креста Христова Его последний страдальческий вздох приняли немногие близкие Ему простые души.

Итак, дорогой Отче, не судите меня строго, особенно Вашим Вальсамоном. Полагаю, что он был далеко не то, что сами авторы св. правил в понятном каждому смысле и без толкователей, и что во всяком случае этот Вальсамон не может быть авторитетным и верным толкователем наших событий, не предусмотренных никакими толкователями и правилами.

Не судите же меня строго и четко усвойте следующее:

1. Я отнюдь не раскольник и зову не к расколу, а к очищению Церкви от сеющих истинный раскол и вызывающих его.

2. Указание другому его заблуждений и неправоты не есть раскол, а попросту говоря – введение в оглобли разнуздавшегося коня.

3. Отказ принять здравые упреки и указания есть действительно раскол и попрание истины.

4. В строении Церковной жизни участники – не одни только верхушки, а все тело Церковное, и раскольник тот, кто присваивает себе права, превышающие его полномочия, и от имени Церкви дерзает говорить то, чего не разделяют остальные его собратия.

5. Таким раскольником показал себя Митрополит Сергий, далеко превысив свои полномочия и отвергнув и презрев голос многих других святителей, в среде коих и сохраняется чистая истина.

6. Вскользь Вы упоминаете, что в числе путей к истине Христос указал нам еще один новый путь: «да любите друг друга», каковый путь, по-видимому, вы считаете упущенным из виду при моих действиях. На это я Вам напомню, Отче, дивное заключение Митрополита Филарета в слове о любви ко врагам: «Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов отечества, любите враги ваша». Аминь». (Т. 1, стр. 285. Слово в Нед. 19. Ср. еще Апостола любви Ин.1:10–11).

Защитники М(итрополита)Сергия говорят, что каноны позволяют отлагаться от Епископа только за ересь, осужденную собором; против этого возражают, что деяния М(итрополита) Сергия достаточно подводятся и под это условие, если иметь в виду столь явное нарушение им свободы и достоинства Церкви, единой, Святой, Соборной и Апостольской.

А сверх того, каноны ведь многое не могли предусматривать. И можно ли спорить о том, что хуже и вреднее всякой ереси, когда вонзают нож в самое сердце Церкви – ее свободу и достоинство. Что вреднее: еретик или убийца?

«Да не утратим по малу, неприметно, той свободы, которую даровал нам Кровию своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков» (8 прав. III Вселенского Собора).

М(итрополит) I(осиф)"⁴²¹.

* * *

«Душе тоскующей среди невзгод и бурь

нынешнего житейского моря.

Не ложно слово Господа, обещавшего пребывать с нами до скончания века и сохранять Церковь Свою неодолеваемою вратами ада, то есть и на краю погибели. Да, сейчас мы на краю погибели, и многие, быть может, погибнут; Церковь Христова умалится, быть может, опять до 12-и, как в начале своего основания. Ведь не могут не исполниться и такие слова Господа: «Сын Человеческий пришед обрящет ли веру на земли?» Все делается по предведению Господню, люди тут не могут ни прибавить, ни убавить ни на одну йоту. Нежелающие погибнуть – более застрахованы от гибели, и можно сказать: ад будет только для тех, которые сами желают его. Так эта истина да пребудет прежде всего утешением и подбодрением для унывающих от событий мира сего. Лишение храмов Божиих и подобных прежнему пышных Богослужений с обилием молящихся, блестящими сонмами священнослужителей, ангельски подобным пением хоров и т. п. – конечно, печально и жалости достойно, но от нас не отнято внутреннее служение Богу в тихости и умиленности, и сосредоточенности в себе духа. Подобно тому, как известные челюскинцы, лишенные носившего их корабля, не погибли, а сумели создать себе сносную жизнь и на обломках обманчивой плавучей льдины, пока не были вознесены от грозившей поглотить их пучины на крыльях самолетов, так и мы, после жалостного крушения наших духовных кораблей, не должны предаваться панике и терять самообладание и надежу на спасение, а должны спокойно начать приспособляться к новой обстановке и изощрять свой молитвенный труд служения Господу и наслаждения Им «во псалмах и пениях и песнопениях духовных», как молились первое время Апостолы и все верующие христиане.

Разве были тогда наши величественные храмы, колокола и пышные службы? И разве отсутствие всего такого мешало возгораться такою любовию ко Господу, какой не достигали все последующие века?

А пустынники и пустынницы, добровольно проводившие вдали от храмов Божиих десятки лет, разве не более заслуживают нашей святой зависти, чем живущие среди храмов и пышных Богослужений, при всем этом не достигшие такой близости к Богу и наслаждения Им?

Вы, лишенные недавних радостей молитвы в храмах Божиих, помните – вы не освобождены от обязанности молитвенно устроять свою жизнь и не лишены возможности этого, помимо возможности иметь около себя постоянных служителей Христовых и пользоваться их духовной поддержкой и окормлением. Вы и без них должны проводить жизнь так, как бы сами были своими жрецами, закалая свою жизнь в жертву Господу терпением всех скорбей и лишений, непрестанною к Нему молитвою души, памятованием о Нем с любовию и благодарностью за все Его милости и скорби, и радости, и жаждать Его спасения, когда Он пошлет Ангелов Своих восхитить ваши души от земных горестей и опасностей, и на крыльях вознести вас к Себе, где не будет «ни болезни, ни печали, ни воздыхания». А до того и для того обзаводитесь все печатными и письменными Богослужебными и молитвенными книгами и «пойте Богу нашему», пойте разумно как умеете и сколько успеете в молитвах своих молитвенных домов, углов в особо посвященное Ему время, свободное от других забот и трудов.

Богослужебные наши книги – неисчерпаемый источник утешений духовных, и кто же не имеет возможности пользоваться ими? Одна Псалтирь чего стоит: она пронизывает собою, как канва, все наши молитвенные книги и песнопения.

Не ослабевайте же, не падайте духом, и благодать Божия с вами.

Аминь"⁴²².