Беседа I

Увещательное слово при наступлении Святой Четыредесятницы

Радуюсь и веселюсь, видя ныне, что Церковь Божия красуется множеством своих чад и все вы стеклись с великой радостью. Когда смотрю на светлые лица ваши, то нахожу в них яснейшее доказательство вашего душевного веселия, как и премудрый сказал: «Сердцу веселящуся, лице́ цветет» (Притч.15:13). Поэтому и я встал сегодня с большим рвением, имея в виду и участвовать с вами в этой духовной радости, и вместе с тем желая быть для вас провозвестником наступления Святой Четыредесятницы, как врачества душ наших. А общий всех нас Господь, как чадолюбивый отец, желая очистить вас от грехов, сделанных нами в какое бы то ни было время, и даровал нам врачевство в святом посте. Итак, никто не скорби, никто не являйся печальным, но ликуй, радуйся и прославляй Попечителя душ наших, открывшего нам этот прекрасный путь, и с великим весельем принимай его наступление! Да постыдятся эллины, да посрамятся иудеи, видя, с какой радостной готовностью мы приветствуем его наступление, и да познают самым делом, какое различие между нами и ними. Пусть они называют праздниками и торжествами пьянство, всякого рода необузданность и бесстыдства, которые обыкновенно при этом они производят. Церковь же Божия – вопреки им – да называет праздником пост, презрение (удовольствий) чрева, и следующие затем всякого рода добродетели. И это есть истинный праздник, где спасение душ, где мир и согласие, откуда изгнана всякая житейская пышность, где нет ни крика, ни шума, ни беганья поваров, ни заклания животных, но вместо всего этого господствует совершенное спокойствие, тишина, любовь, радость, мир, кротость и бесчисленные блага.

Вот об этом-то, говорю, празднике побеседуем несколько с вашей любовью, наперед прося вас выслушать слова наши с полным спокойствием, чтобы вы могли уйти отсюда домой, принесши добрый плод. Мы собираемся сюда не просто и не напрасно для того только, чтобы один говорил, а другой рукоплескал словам первого, и затем все расходились отсюда, но чтобы и мы сказали что-нибудь полезное и потребное к вашему спасению, и вы получили плод и великую пользу от слов наших, и с тем вышли отсюда. Церковь есть духовная лечебница, и приходящие сюда должны получать соответствующие врачества, прилагать их к своим ранам, и с этим уходить отсюда. А что одно слушание, без исполнения на деле, не принесет никакой пользы, об этом послушай блаженного Павла, который говорит: «Не слышателие бо закона праведни пред Богом, но творцы закона... оправдятся» (Рим.2:13). И Христос, в своей проповеди, сказал: «Не всяк глаголяй ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное: но творяй волю Отца моего, иже есть на небесех» (Мф.7:21).

Итак, возлюбленные, зная, что нам не будет никакой пользы от слушания, если не последует за ним исполнение на деле, будем не только слушателями, но и исполнителями, чтобы дела, соответствующие словам, послужили основанием одушевленного слова. Отверзите же недра души вашей и примите слово о посте. Как готовящиеся принять целомудренную и прекрасную невесту украшают брачную горницу со всех сторон покровами, очищают весь дом, не впускают в него ни одной негодной служанки, и потом уже вводят невесту в брачный покой, – подобно этому желаю, чтобы и вы, очистив свою душу и распростившись с забавами и всяким невоздержанием, приняли с распростертыми объятиями матерь всех благ и учительницу целомудрия и всякой добродетели, т.е. пост – так, чтобы и вы наслаждались большим удовольствием, и он (пост) доставил вам надлежащее и соответственное вам врачевство. И врачи, когда намереваются дать лекарство желающим очистить у себя гнилые и испортившиеся соки, приказывают воздерживаться от обыкновенной пищи, дабы она не помешала лекарству подействовать и оказать свою силу; тем более мы, готовясь принять это духовное врачество, т.е. пользу, происходящую от поста, должны воздержанием очистить свой ум и облегчить душу, дабы она, погрязши в невоздержании, не сделала для нас пост бесполезным и бесплодным.

2. Вижу, что многим кажутся странными слова наши; но, прошу вас, не будем безрассудно раболепствовать привычке, а станем устроять свою жизнь согласно с разумом. В самом деле, разве будет нам какая-либо польза от того, что целый день проведем в объедении и пьянстве? Что говорю: польза? Напротив, (от этого произойдет) великий вред и неисправимое зло. Как скоро ум помрачился от неумеренного употребления вина, то сейчас же, в самом начале и на первом шагу, прекращается польза от поста. Что неприятнее, скажи мне, что гнуснее тех людей, которые, упиваясь вином до полуночи, под утро, при восхождении солнца, испускают такой запах, как нагруженные свежим вином? Они оказываются неприятными встречающимся и презренными в глазах рабов, и смешными для всех, сколько-нибудь знающих приличие, а что всего важнее, таким невоздержанием и безвременной и гибельной неумеренностью навлекают на себя гнев Божий. «Пияницы..., – сказано, – Царствия Божия не наследят» (1Кор.6:10). Что же может быть жальче этих людей, которые за краткое и гибельное удовольствие извергаются из преддверий Царствия? Но да не будет, чтобы кто-либо из собравшихся здесь увлекся этой страстью; напротив, чтобы все мы, проведши и настоящий день со всяким любомудрием и целомудрием, и освободившись от бури и волнения, которые обыкновенно производит пьянство, вошли в пристань душ наших, т.е. в пост, и могли в изобилии получить даруемые им блага. Как невоздержность в пище бывает причиной и источником бесчисленных зол для рода человеческого, так пост и презрение (удовольствий) чрева всегда были для нас причиной несказанных благ. Сотворив в начале человека и зная, что это врачество весьма нужно ему для душевного спасения, Бог тотчас же и в самом начале дал первозданному следующую заповедь: «От всякого древа, еже в раи, снедию снеси: от древа же, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него» (Быт.2:16–17). Слова: «это вкушай, а этого не вкушай» заключали некоторый вид¹ поста. Но человек вместо того, чтобы соблюсти заповедь, преступил ее; поддавшись чревоугодию, он оказал преслушание и осужден был на смерть. Лукавый демон и враг рода нашего, как увидел, что первозданный проводит в Раю беспечальную жизнь, и, облеченный плотью, живет на земле как ангел, решился соблазнить и увлечь его к падению обещанием еще больших благ, и таким образом лишил его и того, чем он уже обладал. Вот что значит не оставаться в своих пределах, но домогаться большего. На это-то указывая, премудрый сказал: «Завистию же диаволею смерть вниде в мир» (Прем.2:24). Видел ты, возлюбленный, как смерть и вначале пришла от невоздержания? Посмотри, как и впоследствии Божественное Писание постоянно осуждает увеселения и говорит – в одном месте: «И седоша людие ясти и пити, и восташа играти» (Исх.32:6), а в другом: «и яде и пияше², уты, утолсте... и отвержеся возлюбленный» (Втор.32:15). И жители Содома этим же, сверх прочих преступлений, навлекли на себя неумолимый гнев Божий. Послушай, что говорит пророк: «сие беззаконие Содомы... яко в сытости хлеба... сластолюбствоваша» (Иез.16:49). (Этот порок) есть как бы источник и корень всего худого.

3. Видишь вред от невоздержания? Посмотри теперь на благотворные действия поста. Проведши сорок дней в посте, великий Моисей удостоился получить скрижали Закона; когда же, сошедши с горы, увидел он беззаконие народа, то бросил эти скрижали, полученные с таким усилием, и разбил, почитая несообразным сообщить заповеди Господни народу, пьянствующему и поступающему беззаконно. Поэтому чудный этот пророк должен был поститься еще сорок дней, чтобы удостоиться опять получить свыше и принести (к народу) скрижали, разбитые за его беззаконие (Исх.24:18). И великий Илия постился столько же дней и избег владычества смерти, вознесся на огненной колеснице «как бы³ на небо» и доныне не испытал смерти (4Цар.2:1, 11). И муж желаний, много дней проведши в посте, удостоился чудного того видения (Дан.10:3); он же укротил ярость львов и обратил ее в кротость овец (Дан.6:16–23, 14:30–39), не переменив природы, но изменив расположение⁴, между тем как зверскость их оставалась та же. И ниневитяне постом отклонили определение Господне, заставив поститься вместе с людьми и бессловесных животных, и таким образом, отставши все от злых дел, расположили к человеколюбию Владыку вселенной (Ион.3:7). Но для чего мне еще обращаться к рабам (можем ведь насчитать множество и других, которые прославились постом и в Ветхом, и в Новом Завете), когда нужно указать на всеобщего нашего Владыку? И сам Господь наш Иисус Христос, после сорокадневного поста, вступил в борьбу с дьяволом и подал всем нам пример того, чтобы и мы тем же постом вооружались и, приобретши через это силу, вступали в борьбу с дьяволом (Мф.4:2). Но здесь, может быть, кто-либо с острым и живым умом спросит: почему Владыка постится столько же дней, сколько и рабы, а не больше их? Так сделано не просто и не напрасно, но премудро и по неизреченному Его человеколюбию. Чтобы не подумали, будто Он явился призрачно и не принял на себя плоти, или не имел природы человеческой, для этого Он постился столько же дней, а не больше, и таким образом заграждает бесстыдные уста охотникам до споров. Если и теперь, когда уже так произошло, еще осмеливаются говорить это, то чего бы не осмелились сказать, когда бы (Господь) по Своему предвидению не отнял у них повода (к спорам)? Поэтому Он благоволил поститься не больше, но столько же дней, сколько и рабы, чтобы самым делом научить нас, что Он облечен был такой же (как мы) плотью и не был чужд нашей природы.

4. Итак, ясно стало нам и из примера рабов, и из примера самого Господа, что велика сила поста и много пользы от него бывает душе. Поэтому прошу любовь вашу, чтобы, зная пользу от поста, вы не лишились ее по нерадению, и при его наступлении не печалились, но радовались и веселились, согласно со словами блаженного Павла: «аще... внешний наш человек тлеет, обаче внутренний обновляется» (2Кор.4:16). В самом деле, пост есть пища для души, и как телесная пища утучняет тело, так и пост укрепляет душу, сообщает ей легкий полет, делает ее способной подниматься на высоту и помышлять о горнем, и поставляет выше удовольствий и приятностей настоящей жизни. Как легкие суда скорее переплывают моря, а обремененные большим грузом затопают, так и пост, делая ум наш более легким, способствует быстро переплывать море настоящей жизни, стремиться к небу и к предметам небесным, не дорожить настоящим, а считать его ничтожнее тени и сонных грез. Напротив, пьянство и объядение, обременяя ум и утучняя тело, делают душу пленницей, обуревая ее со всех сторон и не позволяя ей иметь твердую основу в суждении, заставляют ее носиться по утесам и делать все ко вреду собственного своего спасения. Не будем же, возлюбленные, беспечны в устроении нашего спасения, но зная, сколько зол проистекает от невоздержности, постараемся избегать вредных от нее последствий. Роскошь воспрещена не только в Новом Завете, где больше уже требуется любомудрия, большие предлагаются подвиги, великие труды, многочисленные награды и неизреченные венцы, но не позволялась и в Ветхом, когда находились еще под тенью, пользовались светильником и вразумляемы были понемногу, как дети, питаемые молоком. И чтобы не думалось вам, будто мы так осуждаем увеселения без основания, послушайте пророка, который говорит: «люте приходящим в день зол... спящим на одрех от костей слоновых и ласкосердствующим на постелях своих, яду́щим ко́злища от паств, и телцы млеком питаема от среды стад; ...пиющим процеже́ное вино и первыми вонями мажущим ся... яко стояща мнеша, а не яко бежаща»⁵ (Амос.6:3–6). Видите, как обличает пророк роскошь, и притом говоря иудеям, бесчувственным, неразумным, ежедневно предававшимся чревоугодию? И заметьте точность выражений: обличив их неумеренность в пище и употреблении вина, он потом присовокупил: «яко стояща мнеша, а не яко бежаща», показывая этим, что наслаждение (пищей и вином) ограничивается только гортанью и устами, а дальше не простирается.

Удовольствие кратковременно и непродолжительно, а скорбь от него постоянна и бесконечна. И это говорит, зная по опыту: они все «яко стояща мнеша», т.е. считали постоянным, «а не яко бежаща», т.е. улетающим и ни на минуту не останавливающимся. Таково ведь все человеческое и плотское: не успеет появиться – и улетит. Таково веселье, такова слава и власть человеческая, таково богатство, таково вообще благополучие настоящей жизни; оно не имеет в себе ничего прочного, ничего постоянного, ничего твердого, но убегает скорее речных потоков и оставляет с пустыми руками и ни с чем тех, которые прилепляются к этому. Напротив, духовное не таково: оно твердо и непоколебимо, не подлежит переменам и пребывает вечно. Как же было бы безрассудно менять непоколебимое на колеблющееся, вечное на временное, постоянно пребывающее на скоропреходящее, доставляющее великую радость в будущем веке на то, что уготовляет нам там великое мучение? Размышляя обо всем этом, возлюбленные, и дорожа своим спасением, презрим бесплодные и гибельные увеселения; возлюбим пост и всякое другое любомудрие, покажем великую перемену в жизни и каждый день будем спешить к совершению добрых дел, чтобы в течение всей Святой Четыредесятницы, совершив духовную куплю и собрав великое богатство добродетели, нам таким образом удостоиться достигнуть и дня Господня⁶, с дерзновением приступить к Страшной и Духовной Трапезе, с чистой совестью быть причастниками неизреченных и бессмертных благ и исполниться Небесной благодати, по молитвам и ходатайству благоугодивших Самому Христу, человеколюбивому Богу нашему, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь ныне и присно, и во веки веков. Аминь.