Обзор церковных постановлений о причащении и покаянии

Главный предмет литургии есть совершение св. евхаристии, в которой, под видом хлеба и вина, предлагаются верующим Тело и Кровь Христовы.

Литургия поэтому нигде не может быть совершаема, кроме освященного храма, и св. престола. По крайней мере для литургии необходим антиминс, освященный епископом; без антиминса никак не может быть совершена евхаристия¹.

Соответственно понятию о Теле и Крови, православною Церковью принято за правило, 1) чтобы в литургии для евхаристии хлеб был чистый, квасный, пшеничный, 2) чтобы вино было виноградное, красное, чистое, не смешанное ни с какою другою жидкостью, и только во время совершения самого таинства к вину присоединена была вода. Еще в одном из правил апостольских замечено, что священнослужитель, приносящий к таинству евхаристии, вместо вина, какой-либо другой напиток, подлежит извержению (апост. 3). О соединении же вина с водою положено было особое правило на VI вселенском трулльском соборе. «До сведения нашего дошло, сказано в правиле его, что в армянской стране совершающие безкровную жертву, приносят на святой трапезе едино вино, не растворяя онаго водою, приводя в свое оправдание учителя Церкви Иоанна Златоустаго, который в толковании на евангелие от Матфея глаголет сие: чего ради не воду пил воскресший Господь, но вино? для того, да с корнем исторгнет иную нечестивую ересь. Ибо как суть некие, употребляющие в таинстве воду: того ради указует, яко вино употребил и тогда, когда таинство преподавал, и по воскресении, когда предлагал простую трапезу, без таинства, и, указуя на сие, глаголет: от плода лознаго (Мф.26:29), лоза же виноградная вино, а не воду производит. Из сего выводят, якобы сей учитель отвергает присоединение воды во святом жертвоприношении. Того ради, дабы таковые не были отныне одержимы неведением, мы открываем православное разумение сего отца. Понеже существовала древняя злая ересь идропарастатов, то есть, водоприносителей, которые в своем жертвоприношении, вместо вина, употребляли единую воду: то сей богоносный муж, опровергая беззаконное учение таковой ереси, и показуя, что они идут прямо против апостольского предания, употребил вышеприведенныя слова. Ибо и он своей Церкви, над коею вверено было ему пастырское правление, предал, присоединяти к вину воду, когда надлежит совершати безкровную жертву, указуя на соединение крови и воды, из пречистаго ребра Искупителя нашего и Спасителя Христа Бога истекшее, к оживотворению всего мира и ко искуплению грехов. И во всех церквах, где сияли духовныя светила, сей богопреданный чин сохраняется. Понеже и Иаков, Христа Бога нашего по плоти брат, коему первому вверен престол иерусалимския Церкви, и Василий кесарийския Церкви архиепископ, коего слава протекла по всей вселенной, писменно предав нам таинственное священнодействие, положили в божественной литургии, из воды и вина составляти святую чашу. И в Карфаген собравшиеся, преподобные отцы, сии точно слова изрекли: да не приносится во святом таинстве ничто более, точию Тело и Кровь Господня, якоже и сам Господь предал, то есть, хлеб и вино, водою растворенное. Аще же кто, епископ, или пресвитер, творит, не по преданному от апостолов чину, и воду с вином не соединяя, сим образом приносит пречистую жертву: да будет извержен, яко несовершенно таинство возвещающий, и преданное нововведением повреждающий» (VI вселенск. пр. 32).

Время совершения литургии, по обычаю и общему правилу, издревле установленному, есть третий час дня (от восхода солнца); впрочем может быть совершена литургия и ранее и позднее этого времени, по обстоятельствам, только не прежде дневного рассвета и не после полудня. Исключаются некоторые дни, в которые литургия по уставу соединяется с вечернею службою, и тогда начинается в полдень. Таковы дни четыредесятницы для литургии преждеосвященных даров, дни навечерий рождества Христова и богоявления, день великой субботы и пятидесятницы.

Литургии никто не может совершить, кроме правильно поставленного священнослужителя, именно епископа или пресвитера. Диакон, или другой клирик, и никто из мирян, не имеет этого права. Но и священник должен быть не подверженный запрещению священнослужения, не зазорного поведения, притом понимающий важность и силу таинства, и особенно слов и действий, которыми оно в литургии совершается. В церковных правилах об этом замечено: «аще иерей, коими словесы совершение тайны бывает, не знает, аще мало что весть, еже деет, святотатским грехом согрешает»².

Имея в виду преимущественную важность священнодействия литургии, и то особенное значение, какое в литургии имеют самые лица, совершающие литургию, и каждое их действие, православная Церковь определяет самые строгие правила для священнослужащих, как в приготовлении к литургии, так и в самом совершении ее.

Приготовление к литургии должно прежде всего состоять в удалении нравственных препятствий к совершению таинства, каковы например: укор совести в каких-либо важных грехах, в тем более смертных, каковы вражда, гнев, рассеяние мыслей, смущение души, уныние (разленение). Такие препятствия должны быть удалены чрез сердечное сокрушение, исповедь, примирение с ближними, и т.д.; потом заранее должно утвердить душу в благоговейном молитвенном расположении, искренней вере и сердечной готовности служить Богу, и для того должно исправить все, что положено церковным уставом, – как то: вечернее и утреннее церковнослужение, с определенными молитвами, канонами и акафистами, также часословия, и установленное особое правило ко причащению. Если бы совесть обличала священнослужителя и в малом каком-либо грехе, но смущающем его душу, он должен очистить его исповедью. Также, приготовляясь к совершению литургии, он должен воздерживаться (с вечера) от излишнего употребления пищи и пития, а в самый день литургии (утром), совершать литургию ни пивши, ни евши, как определено древними вселенскими правилами (VI всел. 29. карф. 58); кроме того воздерживаться от всяких чувственных нечистых влечений и плотских искушений; допущенное же искушение препятствует совершению литургии. Равным образом, не исполнив всего, что положено правилами для приготовления к литургии, священник не должен приступать к ее совершению. Если же по каким-либо не зависящим от него обстоятельствам не может исполнить всего правила (всех положенных молитв), то обязуется довершить его после литургии, известные же особенные молитвы ко причащению неотложно должны быть прочитаны пред литургией³.

Во время совершения литургии священнослужители должны быть тихи, кротки, смиренны, умственными очами взирая на престол Того, которому предстоят; молитвы прочитывать со всяким вниманием, благоговением, прилежно и всецело, не опуская ничего; в самом внешнем действовании, стоянии, движении, и вообще во всем наружном виде выражать глубокое благоговение, искреннюю веру, чистоту чувства и возвышенность созерцания духовного: ибо, по учению Церкви, св. престол в алтаре есть таинственное место присутствия небесного Царя и Судии, окрест которого, во время совершения страшного таинства, невидимо предстоят со страхом и трепетом ангелы. Священнослужитель, дерзнувший приступить к совершению литургии в нетрезвости, извергается из сана.

Равно и все, служащие при алтаре, должны с благоговением ходить около св. престола, воздавая всегда боголепное поклонение Св. Тайнам, здесь совершающимся, или хранящимся по совершении⁴.

По установлению православной Церкви, священнослужащие, при совершении литургии, должны непременно приобщаться Св. Тайн. Так постановлено уже апостольскими правилами (апост. 8). В порядке иерархическом низшие священнослужители принимают приобщение от высших, диаконы от священников, священники от епископов, епископы в церквах восточных от патриархов; притом к Св. Тайнам приступают сперва высшие, потом низшие. Нарушать этот порядок строго воспрещают правила древних, даже вселенских соборов (1 всел. 18). Приобщать равных себе по степени священства также не дозволяется священнослужителям, исключая настоятелей некоторых монастырей в России, которым собором патриархов в Москве (1667) дозволено приобщать иеромонахов в своих обителях⁵.

Во время приобщения, священнослужащие должны всячески блюсти, чтобы от Божественной Крови не уканули капли или на антиминс, или на одежды, и пр., а тем более остерегаться, чтобы совершенно не пролить св. чаши. Те же предосторожности должны быть соблюдаемы относительно Божественного Тела, т.е. чтобы частицы его не рассыпались на престол, или с престола⁶. За пролитие св. даров, – ненамеренное, определяется церковная епитимия, по усмотрению духовной власти⁷, за намеренное, – виновные лишаются сана⁸.

Священник не может в один день совершать более одной литургии; на одном престоле, в тот же день также не могут быть совершены две литургии, хотя бы и разными священниками. Ибо Христос, как говорит апостол, едину о гресех наших принес жертву, и единым приношением совершил есть во веки освященных⁹.

Касательно употребления Св. Тайн имеют место особые правила 1) для священнослужащих – о сообщении св. даров православным, и 2) для мирян – о принятии Св. Таин.

Св. причастие преподается всем православным чадам Церкви, живущим благочестно, не подлежащим церковному запрещению, или отлучению, искренно кающимся во грехах и достойно приготовившимся к принятию Св. Тайн. Также и младенцы, правильно крещенные и миропомазанные, по вере родителей и воспреемников их, сподобляются причастия Св. Тайн, во освящение душ и тел и в принятие благодати Господней. Лишаются св. даров только явные, нераскаянные грешники, также еретики и раскольники, доколе не отрекаются от своих заблуждений¹⁰. Но во всяком случае самим священникам предоставляется наблюдать, сообразно церковным правилам, духовное состояние верующих, чтобы не допускать к Св. Тайнам недостойных, и смотря по свойствам и степеням их греховных падений, более или менее удалять их от св. причастия (1 всел. 12. VI всел. 102. Вас. вел. 74. 84. 85). Ибо хотя искреннее покаяние всегда преклоняет милосердие Божие к прощению грехов и разрушению их чрез служителя Церкви: однако ж в известных случаях церковные правила требуют, чтобы и кающиеся не прежде были допускаемы к Св. Тайнам, как по совершенном очищении совести и исправлении содеянных грехов определенными епитимиями. А есть и такие случаи, в которых правила совершенно возбраняют сообщать св. дары согрешившим, хотя бы и раскаивающимся; таковы случаи: 1) отречение от веры, не принужденное, а произвольное (Вас. в. 73); 2) незаконное супружество, против коренных, постановленных о нем Церковью правил, (напр., брак в высших степенях родства, двоеженство, и пр.), доколе такое супружество не будет расторгнуто (неокес. 2. Вас. в. 75. 76); 3) вообще продолжение какого-либо тяжкого греховного расположения и действия, когда виновный и раскаивается в нем, – однако ж не оставляет его на самом деле (Вас. вел. 22. 39. 75). В первом из этих случаев правила св. отцов положительно запрещают давать падшему св. причастие до самой его смерти. Так говорит св. Василий великий: «отрекшийся от Христа и соделавшийся преступником против таинства спасения, во все время жизни своей должен быть в числе плачущих и обязан исповедаться: а при конце жизни удостоиться причастия Святынь, по вере в Божие человеколюбие» (Вас. вел. 73. сн. Григ. нис. 4). В последних двух (указанных) случаях отлучение от Св. Тайн также может продолжаться на самое долгое время, если виновные не оставят и не исправят греха; в таких случаях св. отцы запрещали даже принимать и покаяние от согрешающих, как покаяние не истинное, лицемерное и бесплодное (Вас. те же правила). В нашем отечестве особые постановления существуют о преступниках, осуждаемых гражданским судом на смертную казнь: они пред казнью приводятся к исповеди и, если оказывают искреннее раскаяние и сокрушение сердечное, то сподобляются св. причастия, с разрешением от грехов, независимо от суда человеческого¹¹.

Что касается сомнительных для священника случаев, как то – неудоборазрешимых дел совести, или неудобства по обстоятельствам в исполнении положенных Церковью правил, на такие случаи есть общее правило, то, что священник должен представлять их на разрешение своего архиерея¹². Вообще же отлучать кото-либо от Св. Тайн на долгое время священникам воспрещено без представления о том архиереям¹³.Также и кающихся открыто в церкви, по особым обстоятельствам, разрешать самим священникам правила не дозволяют (карф. 6). Находящихся в тяжкой болезни, с опасностью жизни, хотя бы и отлучению подвергнутых, разрешается причащать Св. Тайн: и вообще священники обязываются наблюдать, чтобы никто из верных кающихся не отходил от сей жизни ввечность без напутствия св. дарами (1 всел. 13. Григ. нис. 4. 5). Священник же, допустивший по нерадению своему кого-либо из православных умереть без причастия Св. Тайн, отрешается от своего мести и низводится на должность причетника¹⁴. Больных также дозволяется приобщать и без соблюдения установленных правил ко причащению, как то – воздержания от пищи, или поста, молитвословий, и пр. Впрочем они должны быть приобщаемы не иначе, как по исповеди¹⁵. Но не дозволяется приобщать находящихся в бесчувствии, также умалишенных и бесноватых, особенно если в припадках сумасшествия и беснования они богохульствуют¹⁶.

За исключением больных, верующие должны быть приобщаемы Св. Тайн в церкви. В духовном регламенте еще замечено, чтобы приобщение больных было совершаемо не тайно и уединенно, как исповедь, а открыто, в глазах всех присутствующих. Это постановлено для того, чтобы в таких случаях не было потворства расколу, чуждающемуся Св. Тайн¹⁷. Священники обязываются всегда сами приобщать мирян Св. Тайн; посылать же чрез кого-либо св. дары в дома мирян, также вместо непосредственного сообщения в уста, передавать их в какой-либо сосуд, строго запрещено церковными правилами, – как не дозволено и мирянам самим себя причащать Св. Тайн (VI всел. 58. лаод. 14). Требовать какой-либо мзды за св. причастие запрещается священнослужителям, под опасением извержения из сана, как за симонию. Так положено правилом VI вселенского собора (пр. 23).

Первоначальными правилами Церкви определено было, чтобы верующие приобщались Св. Тайн каждый раз при совершении литургии. Так говорит апостольское правило: «Всех верных входящих в церковь, и писания слушающих, но не пребывающих на молитве и святом причащении до конца, яко безчиние в церкви производящих, отлучать подобает от общения церковного» (пр. 9). Это правило и в последующие времена имело силу положительного узаконения. Так напр. это видим на антиохийском соборе (341. пр. 2). Таким образом православная Церковь и доселе при каждом совершении литургии призывает верных приступить к Св. Тайнам со страхом Божиим и верю. Но имея в виду, – с одной стороны всю важность причащения Св. Тайн, необходимость тщательного приготовления и душевной чистоты к достойному принятию св. даров, с другой – немощи человеческие, душевные и телесные, многочисленные препятствия в жизни христиан настоящего времени, частной и общественной, православная Церковь общим, непременным правилом только то полагает, чтобы каждый из православных христиан неотложно причащался Св. Тайн каждый год, по крайней мере однажды, а более усердные и могущие достойно приготовлять себя к таинству, – четырежды в год, в установленные Церковью посты. А для священнослужителей существует особое правило, – приобщаться каждый раз при совершении литургии: и заметить должно еще то, что правила, и именно апостольские, требуют этого не от священнодействующих только, но и от тех, которые не служат в литургии, а только присутствуют при её совершении (апост. пр. 8).

Обязанность побуждать и увещевать православных сынов Церкви к неупустительному исполнению этого долга возлагается на самих служителей Церкви и на духовное начальство¹⁸. Это правило Церкви обращено у нас и в гражданский постоянный закон для всех сословий. Все гражданские начальства, каждое по своему ведомству, обязываются наблюдать за исполнением этого христианского долга, независимо от увещаний со стороны духовных лиц¹⁹. Кто, не смотря на убеждения священников, окажется небывшим у св. причастия – два или три года, о том священники обязаны особо доносить епархиальному своему начальству. Духовное начальство чрез тех же приходских священников, или чрез других доверенных духовных лиц, или наконец и само, смотря по обстоятельствам и местной удобности, вразумляет невнимательного и мерами убеждения старается возвратить к долгу христианскому; причем может, по своему усмотрению, назначить и епитимию, на основании церковных правил. То же соблюдается относительно тех, которые, по делам судебным в гражданском или духовном ведомстве, оказываются не бывшими прежде у св. причастия, с тою только разностью, что в этом последнем случае епитимия назначается публичная, в приходской церкви или в монастыре²⁰. К сему в «свод законов» присовокупляется, «что публичная епитимия нерадящих о св. причастии должна быть назначена – без отлучения должностных лиц и поселян от домов, – а только под смотрением приходских священников, и сельских или волостных начальников, в городах же при посредстве начальства, по состоянию и званию каждого»²¹. Но кто не убеждается никакими увещаниями, не показывает раскаяния и упорствует в пренебрежении христианского долга, о том, после суда церковного, сообщается гражданскому начальству, для дальнейшего суда²²; так как дело из противуцерковного становится противуобщественным и касается общественной нравственности. Между прочим, люди, не бывшие никогда у св. причастия, по законам не допускаются к свидетельству и присяге ни в каких судебных делах, ни в гражданских, ни в духовных²³.

К причащению Св. Тайн верующие должны приступать не иначе, как после исповеди и разрешения грехов от священника, в чистоте душевной и телесной, по надлежащем приготовлении и исполнении всего установленного Церковью правила молитвенного. Всякая нечистота, душевная или телесная, всякий сознаваемый в совести и не исповеданный, или не разрешенный на исповеди грех, невоздержание чувственности в страстях, пожеланиях, и даже в пищи, всякое греховное возмущение души, как то – гнев, злоба на ближнего, и т.п., составляют препятствия к достойному причащению Св. Тайн²⁴. Касательно самого способа причащения Св. Тайн, на VI вселенском трулльском соборе находим следующее правило: «Человека, созданного по образу Божию, божественный апостол велегласно нарицает Телом Христовым и храмом. Выше убо всякия чувственныя твари быв поставлен, спасительными страданиями небесного достоинства сподобившийся, и ядущий и пиющий Христа, непрестанно преобразуется к вечной жизни, и душу и Тело освящая причащением Божественныя благодати. Посему, аще кто хощет, во время литургии, причаститися пречистаго Тела, и едино с Ним чрез причастие быти: руки да слагает во образ креста, и тако да приступает, и да приемлет общение благодати. Ибо из злата, или инаго вещества, вместо руки, некия вместилища устрояющих для приятия Божественнаго дара, и посредством оных пречистаго общения сподобляющихся, отнюдь не одобряем, яко предпочитающих Божию образу вещество бездушное и подчиненное рукам человеческим. Аще же кто усмотрен будет пресвятое причащение преподающий приносящим таковыя вместилища: да будет отлучен и сей, и приносящий оныя» (прав. 101). Отсюда видно, что в первые века (и даже в VII веке, когда был трулльский собор, верующие принимали св. дары не прямо в уста, а в руки: и собор трулльский не воспретил еще этого, а только не дозволил принимать Св. Тайны, вместо рук, в какие-либо сосуды, или влагалища (δοχεία). О таком способе приобщения упоминают и писатели первых веков: Тертуллиан, Кирилл иерусалимский, Златоуст, Амвросий, и др.²⁵ Но для предотвращения разного рода злоупотреблений, каким иногда подвергались св. дары в руках людей невежественных, суеверных или неверующих, Церковь в последствии времени установила сообщать св. дары верующим совокупно, Тело и Кровь Христову, прямо в уста посредством лжицы. Действующие правила Церкви в настоящее время так повелевают приступать к Св. Тайнам: «да приступят (причащающиеся) чинно, в глубоком смирении, и Христу, истинно в тайнах сущему, до земли кийждо да поклонится единожды, руце к персям крестообразно согбенне имуще и Христа распятаго исповедующе. Приемше же честно, да поглотят, и по очищении уст покровцом рукою священническою, лобызают край св. чаши, якоже самое Христово ребро, из негоже истече Кровь и вода, и отступивше мало поклоняются, но не до земли, ради сохранения приятых тайн»²⁶.

В состав таинства покаяния входят два главных действия: 1) со стороны служителей Церкви – принятие согрешивших на исповедь и разрешение их от грехов именем Христовым и силою благодати Божией; 2) со стороны кающихся – исповедание всех, соделанных ими грехов. Таким образом, и постановления православной Церкви относительно таинства покаяния можно разделить на две части: 1) постановления для лиц, совершающих таинство, или для духовников, и 2) постановления для лиц, приемлющих таинство, или для исповедующихся.

Так как основание таинства покаяния заключается в духовной власти вязать и решить, дарованной от Иисуса Христа апостолам (Матф.18:17; Иоан.20:21), а от них переданной преемникам их, епископам, то первое и высшее правило совершения таинства покаяния принадлежит епископам. В первые века, особенно когда покаяние совершалось открыто, епископы сами принимали исповедание грехов от кающихся, сами вязали и решали их совесть, налагали епитимии, продолжали или сокращали их, увеличивали или смягчали. Древние церковные правила, когда говорят о покаянии, всегда главное действование при этом таинстве приписывают епископам (апост. 52, карф. 6. 7. 52). Но и пресвитерам самими апостолами не запрещалось, а дозволялось принимать исповедь от кающихся и разрешать их грехи, или вязать, по достоинству. Так говорит апостольское правило: «аще кто, епископ, или пресвитер, обращающагося от греха не приемлет: да будет извержен из священнаго чина. Опечаливает бо Христа рекшаго: радость бывает на небеси о едином грешнице кающемся» (пр. 52). Во времена гонений, когда и падших было немало, которые по падении снова обращались с покаянием, когда и благочестивые христиане, ежечасно ожидая мучений и смерти, постоянно готовились к ним исповедью и причастием Св. Тайн, поручено было пресвитерам принимать исповедь от кающихся, и даже учрежден особый разряд пресвитеров – исповедников, которые заняты были преимущественно таинством покаяния. Когда же гонения на христиан кончились, это особое учреждение отменено, а пресвитерам всем вообще предоставлено принимать исповедание грехов от кающихся и по своему усмотрению разрешать их, представляя только важнейшие, или сомнительные случаи на разрешение епископов (карф. 6. 7. 52). Так в ставленой грамоте, выдаваемой пресвитерам от епископов, между прочим упоминается о праве пресвитера – «исповедающих ему своя прегрешения благоразсудно вязати и решити, вящшия же и неудоборазсудныя вины нам (епископу) предлагати».

Монашествующие, имеющие сан пресвитерский, могут принимать на исповедь мирян, только по особому разрешению архиерейскому, исключая самые монастыри, где по правилам должны быть духовники из монашествующей братии²⁷.

Лица, не имеющие пресвитерского сана, диаконы и прочие клирики, как не участвующие в преемстве апостольской власти вязать и решить, не имеют права не только разрешать кого-либо от грехов, но и принимать исповедание их. Но и пресвитеру, находящемуся под запрещением, или уволенному от должности, совершать исповедь не позволяется²⁸. Тем менее это может быть дозволено мирянам. Добровольное открытие греха от мирского лица другому мирскому, врачевание души ближнего советом, наставлением, увещанием или утешением: все это, дело хорошее само по себе, достоинства таинства, а потому разрешительной силы не может иметь.

Разрешить связанного в совести никто другой не может, по правилам, кроме связавшего, исключая разве случаев смерти его, или других особо уважительных причин, или когда самое связание, по дознании, оказывается неправильным: и в таком случае оно разрешается только лицом высшим того, которое связало кающегося. Правило апостольское: «аще который пресвитер, или диакон от епископа по отлучении будет: не подобает ему в общение прияту быти иным, но точию отлучившим его: разве когда случится умрети епископу отлучившему его» (апост. пр. 32). Вселенский I собор постановил: «о тех, которых епископы, по каждой епархии, удалили от общения церковного, принадлежат ли они к клиру, или к разряду мирян, должно в суждении держаться правила, которым постановлено, чтобы отлученные одними не были приемлемы другими. Впрочем да будет изследываемо, не по малодушию ли, или распре, или по какому-либо подобному неудовольствию епископа, подпали они отлучению. Итак, дабы о сем происходити могло приличное изследование, за благо признано, чтобы в каждой области дважды в год были соборы: чтобы все вообще епископы области, собравшиеся во едино, изследывали таковыя недоумения: и таким образом достоверно оказавшиеся несправедливыми против епископа, основательно всеми признаны были недостойными общения, доколе не заблагоразсудит собрание епископов произнести о них более снисходительное решение» (I всел. 5).

Можно указать некоторые особенные правила для духовников. Священник должен с большою осторожностью принимать на исповедь людей, ем неизвестных. Ибо кроме того, что не зная их, он не может иметь достаточных сведений о их душевном состоянии и духовных потребностях, могут быть в таком случае и обманы, как напр. может быть, некоторые находятся под запрещением и в отлучении от Св. Тайн, – и хотят только получить разрешение от незнающего их священника, или они, может быть, бегают от своего прежнего духовника, стыда ради, за свои грехи, хорошо ему известные, или по неудовольствию на него, и т.п. Поэтому, если нет особых уважительных причин к принятию таких людей на исповедь, священнику повелевается отсылать их к прежнему их духовнику²⁹. Исключаются из этого правила больные и умирающие, которых всякий священник может и должен исповедовать и разрешать³⁰. Во всяком случае священник должен принимать на исповедь только православных, а не иноверцев и еретиков, исключая те случаи, когда они обращаются к православной Церкви. Поэтому-то первый вопрос на исповеди касается самой веры кающегося и единения его с православною Церковью³¹. А притом без искренней веры и единения с Церковью невозможно получить и разрешения грехов.

Так как исповедь грехов есть дело совести каждого человека, и кроме грехов, более или менее открытых и явных для посторонних лиц, каждый имеет свои тайные грехи, которых могут не знать, а может быть и не должны и не имеют нужды знать другие: то священникам запрещается допускать на исповедь по несколько человек вместе, хотя бы и несовершеннолетних, а всегда только по одному³². При исповеди священник обязывается первое и главное внимание обращать на соблюдение христианами догматов и уставов православной Церкви³³. Затем, при испытании совести кающихся, должен иметь в виду их духовное, физическое и внешнее состояние, т.е. возраст, пол, звание, общественное служение, равно и частный быт, также и различные обстоятельства жизни. Ибо все это имеет влияние не только на душевное состояние кающихся, но и на самые дела их, и потому требует не одинакового обращения с ними духовника, и не равного суда над их совестью. Но испытывая их совесть, не должен священник вычислять с излишней подробностью роды и виды грехов, которые не могут быть известны кающемуся по его возрасту, или духовному состоянию, чтобы таким образом не сделать ему известным греха, которого он не знал. Поэтому лучше и безопаснее предлагать вопросы в общих словах, по порядку десятословия, который принят в церковном чине исповедания. Равным образом духовнику не позволяется с излишним любопытством выведывать обстоятельства соделанного греха, особенно такие, которые не относятся к его сущности; но дозволяется испытывать самые причины греха, внутренние, или внешние, чтобы обнаружить корень греха и помочь кающемуся исторгнуть его в себе, и впредь избегать поводов к греху³⁴. Также церковные правила обязывают духовника при исповеди быть тихим, кротким, полным Христовой любви и снисходительным к грешнику кающемуся, но без послабления его страстям и порокам; быть строгим и твердым в обличениях, но без излишней суровости; не показывать в себе надмения и презрения к согрешающим, но выражать и им внушать отвращение от греха; быть исполненным страха Божия и не взирать на лица кающиеся, кто бы они ни были; быть беспристрастным, бескорыстным% быть врачом душ, наставником заблуждающих, утешителем слабых духом; быть проповедником и орудием правды, но вместе и милосердия Божественного. В этом отношении VI вселенский собор дает такое общее правило духовникам: «приявшие от Бога власть решити и вязати, должны разсматривати качество греха, и готовность согрешившаго ко обращению, и тако употребляти приличное недугу врачевание, дабы, не соблюдая меры в том и в другом, не утратити спасения недугующаго. Ибо не одинаков есть недуг греха, но различен и многообразен, и производит многия отрасли вреда, из которых зло обильно развивается, и далее распространяется, доколе не будет остановлено силою врачующего. Почему духовное врачебное искусство являющему подобает во-первых разсматривати расположение согрешившаго и наблюдати, к здравию ли он направляется, или напротив, собственными нравами, привлекает к себе болезнь, и како между тем учреждает свое поведение: и аще врачу не сопротивляется, и душевную рану чрез приложение предписанных врачевств заживляет; в таковом случае по достоинству возмеривати ему милосердие. Ибо у Бога и у приявшаго пастырское водительство, все попечение о том, дабы овцу заблудшую возвратити, и уязвленную змием уврачевати. Не должно ниже гнати по стремнинам отчаяния, ниже опускати бразды к разслаблению жизни и к небрежению: но должно непременно, которым-либо образом, или посредством суровых и вяжущих, или посредством более мягких и легких врачебных средств, противодействовати недугу, и к заживлению раны подвизатися: и плоды покаяния испытывати и мудро управляти человеком, призываемым к горнему просвещению. Подобает убо нам и то и другое ведати, и приличное ревности кающагося, и требуемое обычаем: для не приемлющих же совершенства покаяния, следовати преданному образу, якоже священный Василий поучает нас» (прав. 102)³⁵.

При этих общих правилах, духовникам предлагаются Церковью в руководство следующие частные правила, которые мы изложим здесь в точности, собственными их словами: 1) тех, которых грехи – небольшие, допущены по неведению, или неволею, или и тяжкие грехи, но истинным покаянием исправляться начали, тех можно разрешать, и объявлять достойными причащения Св. Тайн; 2) а которых и грехи важны, притом и привычкою глубоко в душе вкоренены, и самое покаяние сомнительно, таковых до времени лучше не разрешать, к вящшему их страху и прилежанию о покаянии; а если и разрешить, то на время от Пресвятых Тайн удержать и после часто испытывать: противятся ли они привычкам своим греховным, при помощи благодати Божией, и стараются ли от работы греху освободиться; наконец 3) в которых и грехи тяжкие, и покаяние лицемерное, тех, яко неисцельно болезнующих, не разрешать, но страшным судом Божиим устрашать, внушая им, что если они искренно не покаются, то не только от Св. Тайн, но и от общения христианского, по суду духовному, отлучению подлежать будут³⁶. О грехах, особенно тяжких и затрудняющих духовника в разрешении кающегося, духовник обязывается испрашивать наставления от епархиального архиерея, не объявляя впрочем и не именую лица согрешившего, – как замечено в духовном регламенте³⁷. Но строжайшим образом запрещено духовнику, после исповеди, при каком-либо случае, напр. в ссоре с духовными детьми своими, припоминать и обращать им в укоризну открытые на исповеди грехи их. Духовный регламент определяет за это даже лишение священства³⁸. Вообще духовникам поставляется в обязанность соблюдать в отношении к своим детям духовным всякую кротость и любовь христианскую³⁹. Но и другим открывать исповеданные кем-либо грехи, во всяком случае весьма строго запрещается священникам. Исповедь, как дело совести, и как дело таинственное по самому существу своему, не подлежит суду человеческому, а единственно суду Божию. То, что на исповеди разрешено, должно быть предано вечному забвению, как уже не существующее; а что не разрешено, то остается на совести кающегося. Совесть каждого есть неприкосновенная святыня и тайна, которую только Бог может видеть и судить. По церковным правилам, духовник, открывающий исповеданные ему тайно грехи, подлежит запрещению священнослужения⁴⁰. Карфагенский собор на подобные случаи постановил даже такое правило: «Аще епископ глаголет, яко некто ему одному исповедывал свое преступление, а тот не признается: то епископ да не обращает себе в обиду того, что не полагаются в сем на него единаго. Аще же речет, яко по возмущении совести своея, не хощет имети общения с не признающимися: то доколе отлученнаго по сему случаю не приемлет в общение свой епископ: дотоле сего епископа да не приемлют в общение прочие епископы: да тем паче блюдется епископ, да не глаголет о ком-либо, чего пред другими не может утвердити доказательствами» (прав. 147).

Только по нашим отечественным законам, из этих общих правил допускается исключение. Именно: если бы кто открыл на исповеди какой-либо, еще не совершенный, но преднамеренный, злой умысел, опасный для Церкви и Государства, как напр., умысел на возмущение против общественного порядка, измену отечеству, и т.п., и притом открыл такое злоумышление не с раскаянием и решимостью оставить его, а с упорным намерением привести в исполнение, в таком случае духовник обязывается немедленно доносить, кому следует, и объявить виновное в злоумышлении лице, не раскрывая только в подробности самого умысла прежде, чем начнется уголовное следствие; тогда уже, при этом следствии, духовник обязан все, слышанное на исповеди о злом намерении, объявить, без всякого утаения. Первоначально это постановлено духовным регламентом; потом подтверждено и настоящими законами отечества⁴¹. Кроме сего, в духовном регламенте указан еще другой случай, когда священники не только могут, но и обязываются доносить начальству о исповеданных грехах: именно, когда кем-либо тайно, однако ж умышленно, произведен в народе соблазн, могущий иметь вредные последствия для Церкви и общества, как напр. если бы кто разгласил какой-либо свой религиозный вымысел, принятый в народе за истину, небывалое чудо, сверхъестественное знамение, и т.п., и тем произвел волнение умов, с опасностью для общественного порядка⁴².

Для священно- и церковнослужителей избираются, по округам благочиния, общие духовники из священников, отличающихся духовным просвещением и честною жизнью, с утверждения епархиального архиерея. Впрочем церковнослужители могут исповедоваться у своего приходского, или у соседнего священника, с тем, чтобы представляли от своих частных духовников свидетельства, пред окончанием года, общему духовнику⁴³.

Духовники для монашествующих определяются также в каждом монастыре общие, из иеромонахов; им вменяется в обязанность доносить начальству о вкоренившихся в монастыре пороках, не именуя однако ж лиц согрешающих⁴⁴.

Вообще о небывших на исповеди в продолжении нескольких лет (двух или трех), не смотря на увещания священников, постановлено доносить особо епархиальному архиерею, который, по новом увещании виновных к исправлению, подвергает их церковной епитимии, по своему усмотрению. О упорных же в нерадении и нераскаянных сообщается гражданскому начальству, на его рассмотрение⁴⁵. Для точных сведений об исполнении этого долга всеми православными сынами Церкви, при всех приходских церквах, составляются особые исповедные (духовные) книги, или росписи, по данной форме.

В исповедных книгах означаются, по каждой церкви и каждому дому в приходе, все лица, всякого звания, пола и возраста, и отмечаются как бывшие, так и небывшие у исповеди и святого причастия⁴⁶. Таких росписей один экземпляр ежегодно представляется в консисторию или духовное правление. Из них составляется общая перечневая табель о всей епархии, которая также ежегодно представляется св. Синоду, по форме⁴⁷. В исповедных ведомостях, при указании лиц, не бывших у исповеди, показываются и причины, по которым они не были: 1) по малолетству ли? 2) по отлучке ли или другим препятствиям? 3) по опущению ли, или нерадению, или по наклонности к расколу⁴⁸? За неисправное содержание исповедных книг священно- и церковнослужители подвергаются выговору или пени, по степени виновности; а неоднократная неисправность, соединенная с явным нерадением, или неблагонамеренностью, наказывается отрешением от места, и даже низведением священников на должности причетников⁴⁹.

Общий духовник священно- и церковнослужителей каждого округа также ведет особую исповедную роспись, по данной форме, о всех исповедующихся у него духовных лицах, и по окончании года представляет епархиальному архиерею⁵⁰.

Что касается самих исповедующихся, то общее правило для всех православных членов Церкви то, что они должны исповедоваться повсегодно; дети должны начинать исповедь с семи лет возраста. Это закон не только церковный, но и гражданский, постановленный в видах сохранения православной веры в отечестве и неослабного наблюдения добрых нравов и чистой совести в сынах его⁵¹. Внушение об исполенении этого долга есть прямая обязанность приходских священников; но и гражданские начальства наблюдают, чтобы лица, им подчиненные, непременно этот долг исполняли⁵².

Относительно самой исповеди, Церковь предлагает следующие правила: 1) исповедь должна состоять в изустном обнаружении грехов, допущенных не только в делах, но и в мыслях, чувствах, желаниях; вообще должна состоять в раскрытии совести пред Богом и священником, в самых глубочайших ее изгибах; 2) кающиеся должны исповедать все вообще грехи, и притом порознь, ничего не скрывая, ни по страху, ни стыда ради; 3) в исповеди грехов должны обличать, а не извинять себя; 4) открывать грехи собственные, свои, а не чужие; 5) лиц, участвовавших в грехе, не открывать; 6) исповедь соединять с сердечным сокрушением о грехах, твердою верою во Христа, с надеждою на Его милосердие, и с непременною решимостью – впредь исправить свою жизнь и не делать тех же грехов; 7) быть готовыми к исполнению духовной епитимии, какая будет возложена по усмотрению священника; 8) беспрекословно покоряться вообще суду, какой произнесен будет над совестью служителем Церкви, хотя бы то был суд запрещения и отлучения от Св. Тайн⁵³.

Обычаем православной Церкви время покаяния назначается в особенности в св. четыредесятницу. Впрочем исповедоваться можно и в другие посты, равно как и во всякое другое время. Но не только в случае тяжкой болезни, а и в случае тяжкого грехопадения, Церковь внушает не отлагать покаяния, а ускорять его⁵⁴. Таким образом постановлено допускать к исповеди причастию Св. Тайн уголовных преступников, хотя бы они были уже осуждены на смерть⁵⁵. Кроме того и обычаи и правила требуют очищения совести покаянием в некоторых особенных, важнейших случаях жизни, как напр. при посвящении в духовный сан (I всел. 2, 9 и пр.), при вступлении в брак, и пр.

Правилами церковными запрещается от одного духовника переходить к другому, без особенных, уважительных причин, а тем более, когда прежним духовником наложена епитимия, или отлучение от Св. Тайн. В таком случае виновному, прибегающему к другому духовнику, чтобы обманом освободиться от епитимии и получить разрешение, правила повелевают еще более продолжить епитимию (Апост. прав. 12. 13. 32. I вселен. соб. пр. 5).

С таинством покаянию имеют связь епитимии, имеющие вид или духовного наказания, для исправления грешника, или духовного врачевства, служащего к уврачеванию греховных язв души, т.е. к искоренению греховной привычки и утверждению в ней начатков жизни добродетельной. Первый вид составляют тягчайшие епитимии: отлучение от Св. Тайн, от общения верных, возбранение входа в церковь; к последнему роду относятся епитимии легчайшие, состоящие в побуждении грешника к особенным каким-либо добрым делам, противоположным его худым наклонностям и грехам; таковы епитимии: нарочитый, усиленный пост – против невоздержания, раздаяние милостыни – против своекорыстия и жестокосердия, усиленная молитва – против слабоверия, или нерадения о благочестии, и т.д.⁵⁶

Епитимии, как духовные наказания, определяются правилами древних соборов и отцов, в разных степенях, по различным свойствам и степеням грехов, которые требуют духовного очищения, или наказания. Так, отлучение от Св. Тайн, важнейшая из епитимий этого рода, назначается в древних правилах от 2-х лет (за воровство) до 20 (за убийство) (Васил. вел. 56. 61). Но никогда древние соборы и отцы не излагали этих правил безусловно: а всегда обязывали самих пастырей Церкви обращать внимание на различные степени и обстоятельства грехопадений, на душевные расположения согрешивших, на их жизнь прежде и после сделанных ими грехов. Таким образом, соборы и отцы дозволяют, по соображению этих обстоятельств, и сокращать время епитимий, положенное в правилах их, и смягчать строгость, и изменять самый род епитимий. Так говорит I вселенский собор: «Во всех (кающихся) надлежит приимати в разсуждение расположение, и образ покаяния. Ибо которые, со страхом, и слезами, и терпением, и благотворениями, обращение являют делом, а не по наружности: тех, по исполнении определенного времени, прилично будет приимати в общение молитв. Даже позволительно епископу и человеколюбивее нечто о них устроити» (пр. 12). Василий великий также говорит: «Аще кто бы то ни был из падших в грехи, исповедавшись, соделается ревностным в исправлении: то приявший от человеколюбия Божия власть разрешати и связывати, не будет достоин осуждения, когда видя крайне усердное исповедание согрешившаго, соделается милостивее и сократит епитимию» (пр. 74). Св. отцы раскрывали эти мысли в следующих частных правилах:

Во всяком случае, к уврачеванию духовных немощей почитать достаточным не время, (т.е. продолжительность епитимии), но силу произволения и доброе расположение кающегося, т.е. когда он показывает искреннее раскаяние в соделанном грехе и твердую решимость впредь не допускать его. «Во всяком роде преступления, говорит св. Григорий нисский, прежде всего смотрети должно, каково расположение врачуемаго, и ко уврачеванию достаточным почитати не время, (ибо какое исцеление может быти от времени?), но произволение того, который врачует себя покаянием» (пр. 8). «Таким образом, продолжает тот же св. отец, аще будет истинное обращение, то да не соблюдается число лет, но с сокращением времени да ведется кающийся к возвращению в Церковь и к причастию Св. Тайн» (пр. 5. сн. Вас. вел. пр. 84).

Продолжением епитимии не должно ввергать грешника в отчаяние, а сокращением – ослаблять его ревность в исправлении себя (VI всел. 102).

Но равнодушных к своим грехопадениям, не показывающих ни искреннего раскаяния, ни решимости на добро, подвергать всей строгости церковных правил, и не разрешать от епитимии до тех пор, пока не исполнят всего времени покаяния, определенного в правилах. Собор вселенский I дает такое правило: «которые равнодушно понесли свое грехопадение, и вид вхождения в церковь возмнили для себя довольным ко обращению: те всецело да исполняют время покаяния» (пр. 12). То же подтверждает VI вселенский собор. «У Бога и приявшаго пастырское водительство, все попечение о том, дабы овцу заблудшую возвратити, и уязвленную змием уврачевати. Не должно ниже гнати по стремнинам отчаяния, ниже опускати бразды к разслаблению жизни и к небрежению; но должно непременно, которым-либо образом, или посредством суровых и вяжущих, или посредством более мягких и легкий врачебных средств, противодействовати недугу, и к заживлению раны подвизатися. Подобает убо нам и то и другое ведати, и приличное ревности кающагося, и требуемое обычаем: да не приемлющих же совершенства покаяния, следовати преданному образу» (т.е. вполне соблюдать положенное правилами) (пр. 102. сн. Вас. вел. 3).

Добровольно исповедующий свои грехи и сам себя сознающий достойным наказания, подлежит епитимии, более снисходительно; а обличаемый невольно, испытанием совести или прямым обвинением, притом старающийся извинять свои грехи, заслуживает тем более строгое наказание. Таковы правила св. Григория нисского (4 и 5).

5) При наложении епитимии надобно также иметь в виду естественное различие пола и возраста⁵⁷, душевных и телесных сил, и пр., также и внешних обстоятельств жизни, частной и общественной. Св. Василий великий напр. излагает следующее правило: «жен прелюбодействовавших и исповедавшихся в том, по благочестию, или каким бы то ни было образом обличившихся, отцы наши запретили, явными творити, да не подадим причины к смерти обличенных: но повелели стояти им с верными, без приобщения, доколе не исполнится время покаяния» (пр. 34).

6) Грехи тайные подлежат и епитимии тайной; а явные требуют и открытого наказания, для очищения производимого ими в Церкви соблазна. «На всякаго кающагося, аще преступление его было явное и гласное. Смущающее всю Церковь, да возлагаема будет рука в притворе храма» (карф. 52. сн. Никиф. исповед. пр. 11).

7) В случае тяжкой болезни человека, находящегося под епитимией, хотя бы и отлученного от Св. Тайн, и вообще в смертных случаях, кающийся разрешается от епитимии и сподобляется св.тайн; но с тем, чтобы по выздоровлении, он довершил неисполненный срок и образ епитимии. Это было общее правило всех древних соборов и отов (I всел. 13. карф. 7. анкир. 6. Григ. Нисс. 2. 5)⁵⁸.

8) Так как епитимия сама по себе не имеет значения и силы удовлетворения правде Божией за грехи (удовлетворение заключается во всемирной жертве искупления, принесенной Спасителем на кресте и усвояемой нами верою в Него)⁵⁹, а есть только вречевство души, или способ исправления ее, то и нельзя почитать епитимию безусловно необходимою при исповеди. Так искренно кающиеся и с твердою решимостью обещающие исправить свою жизнь, могут быть разрешены и без епитимии. Также люди, по своему состоянию духовному. Или телесному, по обстоятельствам жизни, частной и общественной, не могущие понести епитимии, могут быть освобождены от всякой епитимии⁶⁰.

За всем тем правила Церкви предлагают духовникам и такие соображения: «если кающийся будет человек, истинно благоговейный, и подлежа отлучению от Св. Тайн на известное время, с покорностью принимает епитимию, и сверх того сам добровольно положит себе за правило – усилить свое покаяние пред Богом известными числом деннонощных молитв, то ему может быть сокращена епитимия церковная на один год; если, кроме того, обяжется раздавать нарочитую милостыню бедным, то может быть убавлен ему и еще один год; если усилит для себя пост, сверх положенного для всех, усилит его и во времени и в мере, то можно отпустить и еще год; и таким образом, по мере усиления подвигов кающегося, может быть сокращаема и епитимия его». Такие правила даны еще патр. Иоанном постником (VI век); потом они внесены и в чин исповедания, доселе соблюдаемый православной Церковью⁶¹.

Во всяком случае епитимия имеет свою цену и силу только тогда, когда человек оставляет тот грех, за который подвержен епитимии. А если не оставляет греха, то, хотя бы и сознавал его, раскаялся в нем, нес епитимию и не приобщался Св. Тайн, ни грех его не заглаживается, ни епитимия цены не имеет (Вас. вел. пр. 39). Если же, находясь под епитимией и удерживаясь на время от греха, кающийся потом снова впадет в него, то обязывается начинать снова ту же епитимию. Если в то же время впадет в другой грез, требующий епитимии, то епитимия усиливается, смотря по важности нового грехопадения⁶².

Относительно тех, которые неодолимо держатся своих грехов или порочных привычек, и не смотря ни на какие увещания, обличения, запрещения, не перестают впадать в тяжкие грехи, пренебрегают и самым отлучением от Св. Тайн, относительно таких людей св. отцы дают следующие правила пастырям Церкви: «Аще которые непреодолимо держатся своих нравов, и лучше хотят служити удовольствиям плоти, нежели Господу, и не приемлют жития по Евангелию: то нет у нас с ними ничего общаго. Ибо мы, в народе непокоривом и пререкающем, научены слышати сие: спасая спасай твою душу». «Итак да не попустим себе погибнути с таковыми, но убоявшись тяжкаго суда, и имея пред очами страшный день воздаяния Господня, да не восхощем погибнути купно с чужими грехами. Но и днем и нощию, и всенародно и наедине. Мы должны засвидетельствовати им истину; да не попустим же себе увлеченными бытии их беззакониями, наипаче же да молимся, дабы приобрести их, и извлещи из сети лукаваго. Аще же сего не возможем: то потщимся, по крайней мере, свои души спасти от вечнаго осуждения» (Вас. вел. пр. 84, 85).

Наши отечественные законы вообще признают силу и действие церковных епитимий, не только в духовном суде, но и в гражданском, по роду дел, требующих покаянного очищения совести епитимией, к которой и присуждаются виновные по приговору гражданских присутственных мест⁶³. Так напр. определяются епитимии гражданским судом: за вероотступничество, за прелюбодеяние и другие подобные преступления; за оскопление, за покушение на самоубийство, за умышленное и неумышленное убийство, за ложную присягу, и т.п.⁶⁴ Во всяком случае гражданский суд только присуждает виновных к епитимии, признавая нужным для них очищение совести, по роду и качеству преступления; но время (срок), виды и степени епитимии или покаяния, равно и наблюдение за исполнением их определяются духовной властью, на основании церковных правил⁶⁵. Допускается, и даже постановляется нашими законами употребление и публичных (открытых) епитимий, также по делам в присутственных местах, с тем только ограничением, чтобы публичная епитимия не соединялась с удалением надолго должностных лиц от службы и поселян – от домов и работы⁶⁶.

Впрочем относительно тяжкий епитимий, бывших в обычае древних времен, и именно продолжительного отлучения от Св. Тайн, в духовном нашем регламенте помещено особое рассуждение. «Древних учителей Церкви свидетельства довольно научают нас, что не непременныя суть о епитимиях каноны, но разсуждению отца духовнаго оставленныя: который должен смотрети, кто и каков есть кающийся? и истинно ли кается? и каковую епитимию понести может? и дабы жестокое наказание, вместо врачевства, не обратилось ему во отраву отчаяния. И по таковому всех обстоятельств разсмотрению, может духовный отец и умножати, и умаляти время, и количество епитимии, и едину епитимию переменяти на другую; иногда же усмотря неудобство епитимии коей-либо исполнения, никаковой не налагати епитимии: кую бо например наложити может епитимию воину рядовому, нуждному плотнику, корабельному служителю, нищему, больному: и подобным прочим? таковых убо, довольно страхом суда Божия обуздав, да не воспять к злодеянию возвратятся, а за грехи исповеданныя, аще истинно каются, предложением Божия благоутробия утвердив их, может духовный отец прощения сподобити и без епитимии удостоити причастия Таин Святых: разве бы усмотрел отец духовный, что исповедающийся у него есть человек так на всякую епитимию готовый, что ни к отчаянию, ниже к лености, и небрежению помянутая епитимия, то есть отрешение на некоторое время Св. Таин причастия, не опровержет его, но и паче к вящшему греховной тяжести: и гнева Божия познанию, приведет, и к теплейшему покаянию устроит его: и таковому кающемуся, может духовный отец, на некое время, при иных к исправлению угодных епитимиях, наложить и епитимию отрешения Св. Таин, однакож сие сам собою творити духовник не дерзает, но у своего архиерея, предложив ему вся обстоятельно о кающемся, токмо не именуя его, просить разсуждения и благословения». За сим в регламенте изложено такое определение: «оную в древнем обычае бывшую епитимию, еже на долгое время лишати причастия Таин Святых, понеже она древне была врачевство, яко показующая грехов мерзость, и востягающая злыя похоти, ныне же не токмо не страшна многим, но и желаемая ленивым стала, тайным же раскольником, и весьма любимая, и притворным грехов исповеданием, нарочито поискуема, отселе оставити, и оной к тому не употребляти подобает»⁶⁷. Сюда же относится и следующее постановление времен Петра великого: «Древния правила были, которыми за некия тягчайшия беззакония на долгое время запрещено от святаго причастия, и то было врачевство церковное, дабы знали грешницы тяжесть беззакония своего, и Божия от них раздражения. А ныне понеже оное врачевство раскольницы обратили себе в отраву, и притворно на себя сказуют грехи безместные, дабы тако отбиться от причастия святой евхаристии, ими безбожно хулимой: того ради Церковь святая, всегда едину власть имущая, издавати правила ко исправлению сынов своих, по разсуждению времян и миров человеческих, прощает исповедающимся древний канон, яко во отраву от злоковарных человек, на погибель их употребленный, кающагося ж исповедающаго грехи свои, какие бы ни были. К причастию Св. Таин припускает безотложно, ведая, что Бог истиннаго кающагося примелет скоро, по оному, грех: исповемся на мя, беззакония моя Господеви. И ты оставил еси нечестие сердца моего. А каноны, или правила церковныя лучшаго ради грешников исправления от Церкви же уставляются; суть же примеры и самих святых отцев, которые по разсуждению кающихся лиц, каноны церковные разрешали, и духовным отцем разрешать повелевали»⁶⁸. К такому постановлению, основанному на местных соображениях, можно приложить и следующее общее замечание древних вселенских соборов и отцов, относительно продолжительных епитимий: «подобает, говорят они, и то и другое ведати, и принадлежащее к совершенству покаяния, (т.е.. по всей строгости положенных правил), и принятое в обычай, т.е. сокращение и облегчение епитимий. По обстоятельствам места, времени, лиц кающихся» (VI всел. 102. Вас. вел.. 3). Таким образом допуская в употреблении древних правил силу обычая, соборы и отцы тем самым уже ограничивают обязательную силу покаянных правил. Впрочем правила эти и никогда не излагались безусловно, в виде непременных законов; напротив, правила одних соборов и отцов были много изменяемы другими. Так напр. св. Иоанн постник (VI век) весьма умерил строгость правил св. Василия великого и Григория нисского. За преступления, которые св. Василий великий показывал отлучением от Св. Тайн на 15, 20 лет (напр., за кровосмешение), св. Иоанн постник полагал епитимию только на 2 и на 3 года, с тем разумеется, чтобы раскаяние в грехе и исправление было совершенно. Замечательно также, что соборы вселенские VI и VII, в наказание разных грехов и преступлений, хотя полагают отлучение, но уже не определяют с такою строгостью числа лет и образа покаяния, как соборы первых веков. По нашим законам, церковные наказания не подлежат и всемилостивейшим манифестам⁶⁹. Также в случае прощения Высочайшей властью преступника, осужденного, сверх гражданского наказания, еще на церковное покаяние, – это покаяние не слагается с него прощением вины, а прекращается или продолжается по усмотрению духовного начальства⁷⁰.