Дневник 1866 г.

Забыл ты предостережение странника Андрея: злобу отринь.

1866 г.

Заставить гимназистов выучить: «Помилуй мя, Боже...» [Пс. 50].

Пишешь хорошо (почерк и мысль), когда мыслишь просто, не задумываешься, а когда начнешь думать-задумываться (мнительность), хитрить, думая о важности лица, к коему пишешь, то выйдет и почерк нехорош, и внутреннее содержание такое же.

Какое имя греху? – Нелепость, безумие, бессловесие¹, мечта², беззаконие.

Белого хлеба как можно меньше ешь. Сладкого чаю меньше пей.

Катех[изация] в церкви.

Прости мне согрешение мое, Господи, яко ради неблагозвучного кашля ([...]) презрел я мать мою и озлобился на нее в сердце. Из-за немощи природы, которая самому мне свойственна и со мною бывает, я презрел ее.

Брат Константин как агнец кроток, а я как зверь злой и кровожадный. Доколе не [изменюсь] внутренно? А ведь он образ Божий. Будь ласков ко всякому ближнему, особенно к своему, особенно к тому, к коему ты привык, к коему чувствуешь холодность, равнодушие, пренебрежение. А всё враждуем из-за пристрастия к сластям. Но радуйся, когда берут твое и не воздают: Господь воздаст. Или, что я говорю? Благо тебе, что берут твое: это у тебя, может быть, лишнее и может послужить к душевному вреду твоему, к пресыщению твоему. Помни, что всякий вид злобы и гордыни и жаления земных благ есть мечта бесовская. Любите друг друга, исполняйте усердно заповеди Божии. Не враждуйте никак, ни из-за чего друг на друга, не служите врагу.

Что за ветхая прелесть³ эта злоба? Как она вкралась в меня? Как она льнет ко мне? Как действует? Я горд – вот беда моя; надо смириться, счесть себя подножием, попранием всех, слугою всех, хуждшим всех, отребьем, оскорблением человечества, отстоем, гноением человечества, предметом поношения от всех, презрения от всех, поругания всех – и это во глубине сердца.

Как это может быть: брат приходит к тебе с любовию, а ты встречаешь его со злобой?

А чай внакладку никогда не пей: вред для души, сластолюбие, злоба, раздражительность, гордыня, презорство⁴ оттого.

Сам Живот Ипостасный – мой мир, сладость, блаженство, источник всякого блага – во мне. Чего же я еще ищу? Чего домогаюсь? Из-за чего страстую, беспокоюсь, ярюсь? И сам не знаю, что и для чего делаю.

Имей простое око – око благости ко всем. Пора отложить ветхого человека и облечься в нового, обновляемого по образу Создавшего [Еф. 4, 22, 24].

В сущность христианства, в душу его вдумывайся чаще; будь творцом Евангелия, а не слышателем только; в любви практикуйся к Богу и к ближнему; к горнему всеми силами стремись, дольнее всё презирай; очищайся, святись, обновляйся. Вот сущность!

Ветхозаветная история внушает тебе, что ты обветшал грехом; новозаветная – что ты обновлен Спасителем, но не без твоего участия. Участвуй сам в обновлении, стремись, напрягайся. Силы, средства даны.

Если не охладеешь к сластям мира, не можешь быть горячим к Спасителю. Никто не может служить двум господам [Мф. 6, 24]. А приступающему к Святым Тайнам надо иметь горячую любовь к Спасителю, ибо Святые Тайны – любовь. Господь весь – любовь, весь – желание ! Желанием возжелех сию пасху ясти с вами [Лк. 22, 15]!

Если кто Духа Христова не имеет, тот и не Его [Рим. 8, 9], то есть Духа кротости, смирения, незлобия, чистоты и целомудрия. А как исполняться Духом Божиим? Назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными [Еф. 5, 19]. Значит, весьма полезно и необходимо христианам и христианским детям учиться пению церковному.

Не желать вещества и не жалеть вещества, а единого Бога желать и жалеть да человека, Его образ и подобие, жалеть (любить) и желать ему всего доброго и лучшего. Желать позволяется только потребного для тела, и то не во время святого дела, например молитвы.

Своего Ваньку сумасшедшего (то есть свое грешное «я») не слушай, а Иоанна слушай. Разумей, что говорится, да исполняй делом.

Презирай сущее в тебе многоразличное зло, а не людей и не озлобляйся на них. Это зигзаг сатаны.

Помни слова: якоже себе [Гал. 5, 14] (то есть люби ближнего) и подразумеваемые, да ревностно исполняй – не лукавь. Бог на Своем, а диавол на своем хочет поставить, но Бог – Творец, а тот – тварь преступная, и все в одном сердце нашем. Чудная вещь это сердце! Оно – центр Божества или диавола, воли Божией или диавола.

Не попускай себе озлобляться на кого бы то ни было, тем паче на отца, ни из-за какого предлога. Мгновения злобы бойся. Будь ласков ко всем от сердца, особенно к присным⁵. Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви [Рим. 13, 8].

Не оскорбительно ли для Духа Божия Животворящего то, что мы прилепились сердцами своими к сластям и надеемся на них и хотим жить ими, а не Духом Святым? – Прочь сласти.

Зачем сласти не считаем на сор? Зачем льнем к ним сердцами своими? О, если бы мы помнили, что людям так немного нужно! О, если бы мы не имели диавольского лукавства, подозрительности на ближнего! Тогда-то особенно и позаботится Господь об нас и об нашем, когда мы пещись [будем] прежде всего и больше всего об Нем и о том, что Его! Чуден, всеобъемлющ Его Промысл.

Напрасно нападаешь на жену и свояченицу за то, что они читают светские книги: для них это невинное удовольствие. Что им делать? К духовным книгам нет вкуса, не развит, а больше делать нечего. [...] Ты [не закон], тебя дома не бывает.

Плоть моя – орудие Велиара⁶. Потому надо распинать ее со страстьми и похотьми.

Если бы не дочь, вы и не догадались бы, [может], напоить отца чаем.

Сахар-сливки.

Сласти, сахар и прочее – яд души, отчуждение от Бога и ближнего. Так и ноет от них внутренность.

Какое блаженство – презреть все сласти и иметь в себе живущего Бога – Отца, Сына и Святого Духа! А в чьем сердце пристрастие к сластям, в том не пребывает Бог, ибо сердце то прелюбодействует.

Так ли должны жить в этом мире имеющие надежду на воскресение плоти и на соединение ее с душою? В сластях ли, в удовольствиях ли всевозможных, в пренебрежении ли своей верою, богослужением, словом Божиим, заповедями Божиими, воздержанием, чистотою, кротостию, смирением?

Нет действительности, постоянства ни в чем земном – всё мираж, сновидение, всякий день это видим: и тело наше преходит, лопается, как водяной пузырь. Стоит ли обращать внимание на эту минутную игру плотской жизни, удовольствий плотских? Вся сени немощнейша, вся соний прелестнейша ⁷ , чрез всё земное враг прельщает нас и от Бога и от вечной Его жизни отлучает.

Сладкого и горячего чаю избегай: разгорячает плоть, страсти возбуждает, плотскую, страстную жизнь усиливает. Это прелесть.

Человек зрит на лице (это грех, ложь), Бог же зрит на сердце (это правда, истина) (1Цар. 16, 7). Бог любит простые и смиренные сердца (мать моя). Так и ты, помимо образованности или невежества, красоты или безобразия лица, красивой или грубой одежды, взирай на самое существо человека – душу, на этот образ Божий, который в душе необразованного часто бывает цельнее, чище, чем у образованного человека. Недаром святые отцы, получившие великое образование, принимали простой образ жизни, простые одежды, простые нравы и обычаи. Александр, епископ Команский⁸, Григорий Богослов⁹.

На молитве или сном борет враг, или смущением и боязнию, или озлоблением и раздражением: всячески домогается того, чтобы не занимались делом Божиим.

Ангельскую песнь вопием Tu ... Ангельски и живи: не прилепляйся к земному, мудрствуй о горней жизни. Сласти попирай.

Бежи, говорим, несытыя души, Учителю таковая дерзнувшия ¹⁰ . А сами эти несытые души и есть: сами озлобляемся друг на друга, снедаем друг друга, жалеем друг другу даров Божиих.

Ради Бога чего человек не должен сделать, ради Творца и Спаса своего? Всё, даже жизнь положить. Но вот Бог повелевает любить всякого человека, особенно родителей, как себя, почитать, как желаем, чтоб почитали нас, и как приятно видеть почтение от других. Как этого не делать? Как гордиться пред кем-либо? Как презирать? Как озлобляться? Особенно не чуждайся простоты и грубости вида и речи.

Пора научиться нерадеть о сластях, из-за коих бывает нелюбовь к Богу и ближнему, пора за ничто сласти считать, презирать их как прах, как песок подножный.

Землею я обложен, зе́мен я, но земля для меня должна быть чужда: я духовен и тело мое некогда будет духовное. Отрешаться должен я от земного. Поститься.

Если в ком видишь какие-либо немощи душевные или телесные, например робость, малодушие или сластолюбие (разумею относительно пищи и питья), охотно снисходи, считая немощи другого, особенно отца-матери, своими, ибо и сам тем же немощам подвержен. Себе охотно снисходишь – снисходи и к другому.

Господи, благослови! Убедить, понудить всех приобрести Евангелие, Катехизис, молитвослов, святителя Тихона «О должности христианина»¹¹. Комитет для нищих.

И себе, и другим чаще напоминай, говоря: кто во Христе, [тот] новая тварь (2Кор. 5, 17).

Во славу Всесвятыя, Единосущныя, Животворящия и Нераздельныя Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Января 24-го дня 1866 г.

Презирать злобу свою и ближнего, за мечту, за дым, за водяной пузырь считать ее, за безумие, нелепость, пакость вражию! Всякое зло, всякий грех, всякую страсть презирать.

Где Я, сказал Господь, там и слуга Мой будет [Ин. 12, 26], то есть на всяком месте.

Все мы должны быть едино во едином Боге. Это цель и венец христианства.

Все святые Божии – одно во едином Боге, и Бог всё в них: всяческая во всех (1Кор. 15, 28; Еф. 1, 23); несомненно повсюду призывай их.

Если учимся и учим других, а сами не исправляем сердца своего, оставаясь гордыми, злыми, завистливыми, любостяжательными, немилосердыми, невоздержными, прелюбодейными, нечистыми, то что в нашем учении? Большее осуждение. Что наше учение без смирения, благости сердечной, без воздержания, без изменения и обновления внутреннего? Что наша сановитость без смирения, незлобия, самоотвержения? Кто хочет между вами быть большим, да будет всем слугою [Мф. 20, 26]. Что наша внешность блестящая без внутренней доброты¹²? Один обман, мираж. Очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их [Мф. 23, 26].

Кротость же, смирение и незлобие состоят в том, чтобы ни из-за чего не гнушаться человеком, разве одним его грехом, – и то грехом, а не человеком – ни из-за чего не озлобляться на него даже внутренно, но хранить к нему неизменную любовь и уважение; особенно не гнушаться тем, что в природе человека (хотя есть в нем нечто или многое и несовершенно), например грубым видом лица его, грубою речью и прочим. Любовь христианская всё покрывает (1Кор. 13, 7). Истинная любовь тут-то смиряется, тут-то и благостынничает, тут-то и снисходит, где видит необразованность, грубость, немощь, бедность, даже греховность и страстование, считая немощи других как бы своими или немощами, общими человеческой природе, сознавая свои большие немощи и считая за справедливое и должное служить немощным членам великого тела человечества: своею образованностию – необразованности других, богатством – бедности других, своею силою – немощи других, своею чистотою и целомудрием помогая возникнуть от нечистоты другим, ибо для того и не сделал Господь всех образованными, всех богатыми, знатными, сильными, чтобы дать место взаимной любви и помощи, взаимному сочувствию, взаимодействию, теснейшему сближению членов общественного тела, благосостоянию и процветанию его. Ибо если в теле благоденствует один член, то с ним благоденствуют все, если страдает один – с ним страдают и все (1Кор. 12, 26).

Владыко Господи Иисусе! Даждь мне благодать имети Тя всегда в сердце моем, Живота всех и прещедрого всех благ Подателя, и вся благая мира сего вменяти якоже достоит¹³ и якоже суть в самой вещи – в сор (и самое тело мое), хранити же всеусердно любовь к Тебе и к образу Твоему – человеку, ибо любовь к Тебе неразлучна с любовию к ближнему, ибо Ты – всё во всех и все в Тебе одно, то есть быть должны, и все к тому должны стремиться, и у всех всё должно быть обще. У множества уверовавших было одно сердце и одна душа... все у них было общее [Деян. 4, 32]. Вот образец христианской жизни! Пристрастие к благам мира сего отторгает от любви к Богу и ближнему сердца наши и к миру сему крепко привязует, в гордыню, злобу, любостяжание повергает.

Истинный христианин в Боге полагает всю свою жизнь духовную и телесную, всё свое богатство, всю силу, всю сладость, а христианин по имени, а не по сердцу жизнь свою полагает в деньгах, в богатстве, во множестве брашен¹⁴, сластей, одежд, в светских развлечениях, удовольствиях, в театре, в концертах, в играх, например в игре картежной, в чтении светских книг, вообще в земной суете. О, как много между нами язычников по сердцу, по жизни, по стремлениям! О Христе Спасителю! Где жизнь по учению Твоему? Где изменение, обновление наше? Где Дух Твой? Где стремление к горнему? Где жажда благ, о которых человеку нельзя пересказать... ибо не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (2Кор. 12, 4; 1Кор. 2, 9)? Полюбили мы, окаянные, землю, проклятую за грехопадения наши, землю неправды, войн, убийств, любодеяния, вместилище всякого греха, полюбили сласти земные, в которых сокрыто любодеяние, отреяние от Тебя; полюбили блеск земной, забыли, что верные из нас назначены к просветлению наподобие солнца на бесконечные веки; полюбили удобство и красоту, богатство земных жилищ и забываем, забыли о обителях вечных, красота которых неописанна и непреходяща. Возврати, Господи, пленение людей Твоих, яко вси пленени есмы [Пс. 13, 8; 52, 7] и, к вящему злополучию своему, не сознаем своего пленения.

Пришел к трапезе, поел, попил, ушел – и прошло удовольствие пищи и питья, нет его; оно и должно быть скоропреходяще, потому что дано только для удовлетворения потребности преходящего тела (тело – скорлупа моя, не я). Так и каждый день проходит, так и вся жизнь пройдет, и не будет ее, этой земной жизни и этих земных благ. Зачем гоняемся за суетою, прилепляемся к суете? К вечным благам, безмерным благоутробием Владыки уготованным, да стремимся.

Ядый Мя, той жив будет Мене ради [Ин. 6, 57]. А я ем часто пречистое Тело и Кровь Господа в Святых Тайнах – значит, я буду жив одними Святыми Тайнами. Чего же мне беспокоиться, о чем земном беспокоиться, чего жаждать, алкать?

Января 24-го, 1866. Понедельник. День литургии ранней от Неустроевых по дочери Александре. Благодарю Тя, Господи, яко сподобил мя еси причаститися во очищение и освящение души и тела и в мир душевных моих сил. Господи! Даруй мне иметь в себе Дух Твой – Дух кротости, смирения, незлобия, нестяжания, святыни и правды, милосердия и всякия добродетели. Да будет Дух Твой во мне: сие да мудрствуется во мне, еже и в Тебе¹⁵, Господи! Услыши глас непотребного раба Твоего и соделай меня благопотребна: вся бо возможна Тебе, и невозможно Тебе ничтоже. Господи! Видиши, како ярится на меня дух тьмы, дух злобы, како борет меня, како непрестанно стужает¹⁶ мне. Заступи, спаси, помилуй и сохрани меня, Боже, Твоею благодатию. Даруй мне, Господи, отложити ветхого человека, тлеющего в похотях прелестных, облещися же в нового, обновленного по образу Тебе, Создателя моего [Еф. 4, 22–24]. Господи! Даруй мне зрети моя прегрешения и не осуждати никогоже: аз бо, аз един превзыдох всех прегрешеньми, сущих от Адама прежде закона и в законе Моисеевом и во благодати; но Ты судьбами Твоими¹⁷ спаси мя, спаси всех нас. Господи! Тебе, единому Законоположнику и Судии, принадлежит право и власть суда, а мы рабы непотребные, достойные всякого осуждения и муки: кто мы, судящии чуждему рабу [Рим. 14, 4]? Господи! Ты пострадал за всех и грехи мира ко кресту пригвоздил, Ты убо един имеешь власть осудить и помиловать, погубить и спасти. Умудри убо и укрепи нас, Господи, по заповедям Твоим жительствовати, друг друга любити, друг другу снисходити, друг друга подвизати¹⁸ к Тебе, общему всех Отцу, Промыслителю и Спасителю. Ради имени Твоего и щедрот Твоих устрой сие, Господи; прелесть же страстей, облежащую сердца наши, разгоняй истиною Твоею, отревай¹⁹, ни во чтоже обращай: ничтоже бо есть, аще²⁰ и льстит и борет рабы Твоя; наипаче дух пристрастия к тленным вещам мира сего отыми от нас, дух же любви к горнему Отечеству нашему, егоже ради нас искупил еси, даруй нам. Но еще даждь благодать с любовию обличати согрешающих и ни на когоже никогдаже яриться, ибо ярость есть плод гордыни, злобы и непознания своей и общей всем людям немощи, забвения, нерадения.

Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить [Мф. 7, 2]. Так, если ты пришел, например, домой и возымел нечто на кого-либо, впал в немощь против брата, например озлобился на него или пожалел ему чего-либо в сердце, то и он чувствует к тебе нерасположение, и он готов презирать тебя, если он не богобоязненный человек, и это ты сам замечаешь, видишь; но оставил ты свое нерасположение, свой грех, переменился к нему сердечно, например, после внутренней молитвы к Богу о обращении себя и ближнего, против которого согрешил, – и ближний твой делается к тебе благорасположен и ласков, и ты чувствуешь себя к нему хорошо. Так и всегда. Как меряешь, так и тебе отмеряют. Посему всех люби, самых врагов, и молись за них. На всех моровое диавольское поветрие. Жалеть надо.