Глава шестая

Путешествие преосвященного Иннокентия по Камчатской епархии. – Положение Камчатской паствы до прибытия к ней преосвященного Иннокентия. – Орлецы, подаренные алеутами преосвященному Иннокентию. – Плавание к о. Еловому. – Пребывание преосвященного Иннокентия в Петропавловском порте. – Отъезд Иннокентия из Петропавловского порта.

Прожив на Ситхе более 7 месяцев, преосвященный Иннокентий отправился 4 мая 1842 обозревать свою епархию и не рассчитывал вернуться раньше, чем чрез шестнадцать месяцев.

О том состоянии, в котором находилась в это время Камчатская паства, вот что рассказывает протоиерей Π. В. Громов:

«В то время, когда о. Иоанн Вениаминов переселился в 1834 году в Ситху, и мне, школьному товарищу его и преемнику священства при Иркутской Благовещенской церкви, выпал жребий служения в Камчатке, это событие послужило новым звеном нашего сближения; – в Камчатку требовалось еще два священника. В числе их вызвался послужить в Камчатке родной брат епископа Иннокентия, Стефан Евсеевич Вениаминов. Оказавшись малоспособным продолжать науки в семинарии, он был взят о. Иоанном в Америку, в звании причетника. Прослужив там десять лет и женившись на природной алеутке, он уехал обратно в Иркутск, где преосвященным Мелетием был произведен во священники к Качерской церкви на реке Лене. Когда же последовал призыв в Камчатку, он первый изъявил желание туда ехать, так как его жена, привыкшая дышать морским воздухом, была больна и надеялась в Камчатке получить облегчение; но она умерла на дороге, оставив о. Стефану 4-х летнего сына. По прибытии в Камчатку, я поручил о. Стефану, назначенному к предположенной на севере полуострова церкви, при реке Лесной, найти удобное для храма место и возводить здание. И здесь-то он выказал свои разносторонние, практические сведения. Место для храма выбрал он на возвышении, при подножии которого протекает река Лесная, удобнее и красивее которого желать нельзя. Не имея в той глуши знакомых с плотничным делом, он приучил Камчадалов владеть топором и пилою, руководя к тому своим примером. Затрудняло его плохое знание туземцами русского языка, и он употреблял переводчиком своего малолетнего сына, который, среди игр с детьми Камчадалами, быстро перенял их говор. Благодаря о. Стефану, в течение, трех лет была выстроена церковь при реке Лесной и возникло целое новое селение, с чистенькими новенькими домиками, куда переселились Камчадалы из своих земляных юрт. Вместе с тем о. Стефан научил своих полудиких прихожан делать кирпич и класть печи. Мало того, он был и часовой мастер, и маляр, и отличный портной, и сапожник, и хлебник ».

«До моего приезда в Камчатку говорит далее о. Громов, «священники совершали браковенчание где ни попало, и в избах, и в землянках; я воспретил венчать вне церкви, что, конечно, не обошлось без ропота, когда приходилось иному для бракосочетания ехать верст за сто».

Относительно образования юношества в Камчатке также было очень плохо, по неимению средств и лиц, искренно преданных делу. «Тяжело было видеть, – говорит протоиерей Громов, – как дети матросов и казаков с утра до вечера ломали головы среди порта, ничему не учась и ничем не занятые».

В таком-то состоянии находилось просвещение в Камчатке, когда она готовилась встретить своего нового архиерея, и вот почему распоряжение преосвященного Иннокентия «ввести преподавание всем детям обоего пола воскресных уроков пред литургиями», – нельзя не признать одною из важных мер к просвещению инородцев.

С радостным душевным волнением приближался он к острову Уналашке, где ждали его алеуты. Ему хотелось в день Вознесения Господня, 28 числа, принести благодарение Богу в церкви, основанной им в бытность его священником Уналашкинского прихода. И желание это исполнилось: 28 мая, в 8 часов утра, колокольный звон огласил шествие преосвященного в основанную и освященную им церковь. Удивление и восторг туземцев были беспредельны. Алеуты, на радостях, что увидели своего любимого архипастыря, принесли ему в дар чрезвычайно искусно вытканные из тонких древесных корней и различных трав орлецы.

О дальнейшем плавании преосвященного к острову Еловому вот что рассказывает дочь его, Екатерина Ивановна Петелина, сопровождавшая отца в этом плавании.

«Пять дней плыли мы к острову Еловому хорошо; дул попутный ветер. На следующие же сутки в ночь вдруг неожиданно все на судне почувствовали сильные толчки, качку, и конечно перепугались. Преосвященный Иннокентий и капитан судна в 11 часов ночи вышли на палубу удостовериться, отчего все это произошло. Заметного волнения не было; ветер дул по-прежнему, попутный и ровный. Спросили боцмана¹⁴ и лоцмана¹⁵, что это значит. Они отвечали, что надо ждать большой перемены. Владыка и капитан поняли, что произошло землетрясение, продолжавшееся с минуту или две. И затем, действительно скоро подули ветры противные и сильные, с морозом; море запенилось и забурлило, судно качало и подбрасывало. Волна за волной, с яростью налетая на судно, ливнем обдавали палубу. Пассажиры попрятались в трюм¹⁶ и каюты. Судно было небольшое, а пассажиров человек 70. Все люки¹⁷ были заколочены. На верху оставалась одна команда с своим капитаном и владыка. Остальные путешественники сидели без дневного света в трюме с огнем. 28 дней и ночей кидало по волнам утлое судно и так сильно качало, что не было возможности ходить, а ползком ползали или сиднем сидели. Высидеть 28 дней во тьме кромешной, да еще почти без пищи и питья, было крайне тяжело, особенно без привычки. Даже сухарей не было, осталась одна пыль от них; воды также недоставало, только полбутылки в сутки отпускали на четверых; наконец, и совсем не стало воды. Тогда мы воду выжимали из парусов и пили ее. Солонину варили в морской воде и отпускали пассажирам по маленькому кусочку. Все заболели. После бурной погоды ветер, наконец, стал тише и тише; потянули ветры попутные, небо прояснилось и к вечеру увидали берег; но капитан не хотел приближаться к нему, а напротив, решил удалиться в открытое море, опасаясь перемены благоприятного ветра опять на противный. Команда же, от голода, жажды и болезней, воспротивилась. Владыка стал примирителем команды и командира, уговаривал и уговорил плыть к берегу. «Если вы боитесь», сказал он не без горечи капитану, «так я сам буду править судном». Капитан принял увещание, и направились к берегу. Владыка все время стоял на палубе, распоряжался и, не доплывая близко к берегу, по настоянию его, бросили якорь, стали палить из пушек и подняли морские знаки, давая тем знать, что пассажиры нуждаются в воде и провизии. Вскоре после того доставили на судно воду и провизию изнемогающим пассажирам. Затем преосвященный Иннокентий отслужил на палубе судна благодарственное Господу Богу молебствие с коленопреклонением, за спасение от бури и крушения, и служил он с таким благоговением, что все пассажиры были тронуты до слез.

«Ноги болят», сказал преосвященный, оставляя судно и ступая на землю острова Елового. Судно же, пробыв с неделю на острове, поплыло далее; но прежде чем отправиться, все путешественники, ехавшие на этом судне, пришли к владыке, прося его благословения на дальнейшее плавание, и вместе с тем со слезами благодарили его за то, что он своими распоряжениями спас их».

Объехавши острова, преосвященный Иннокентий на одномачтовом судне Российско-Американской Компании отправился далее к Петропавловску.

Петропавловский порт – небольшое селение, окруженное горами, и построенное на пологом скате их к морю, в Авачинской губе. Он состоит из небольшого числа хижин, построенных точно так же, как и в прочих городах Восточной Сибири. Но гавань, обширная и удобная, известна всем мореплавателям, как одна из огромнейших и лучших в мире.

19 Августа 1842 года заметно было здесь необыкновенное движение: разнесся слух, что прибыл владыка, и все население бросилось навстречу небывалого, невиданного в крае духовного сановника – архиерея. Духовенство в белых серебряных облачениях, флотские офицеры в блестящих золотых эполетах, гражданские чиновники в мундирах своего разряда, нарядно одетые дамы и все портовое население стояло у пристани, когда преосвященный Иннокентий подплыл к ней с своего судна, в портовой шлюпке¹⁸, в 9 часов утра, при звоне колоколов. Ярко игравшее солнце, разбросившее свои золотые лучи по безмятежной поверхности моря, приветствовало владыку.

Первое небывалое, невиданное архиерейское служение было назначено 22 августа, и все с нетерпением ждали этого дня. Наконец, он настал. Величественная наружность и прочувствованное служение преосвященного Иннокентия, твердым и ясным голосом произносимые им молитвы, наконец, стройное пение небольшого хора певчих – вызвали всеобщее умиление и духовную радость.

Желая заняться устройством церковных дел Камчатского благочиния, преосвященный Иннокентий пробыл в Петропавловске, резиденции¹⁹ Камчатского благочинного, протоиерея Π. В. Громова, несколько недель.

В шесть часов утра ежедневно, несмотря ни на какую погоду, он слушал в соборе раннюю литургию, после которой, выпив чаю, приступал к занятию делами. В полдень обедал. После обеда или беседовал с своим бывшим товарищем по семинарии, протоиереем Π. В. Громовым, или приходил в собор, где в то время исправляли поколебавшийся от землетрясения придельный храм, и руководил своими указаниями рабочих, а престол утвердил даже собственными руками, мастерски владея столярными инструментами. В 8 часов он ужинал, а в 10 шел спать.

С 23 Августа, преосвященный Иннокентий приступил к подробному обозрению Камчатского Петропавловского собора, Камчатского Духовного правления и школ.

С прибытием преосвященного Иннокентия, в Петропавловском порте началась в нем как бы новая жизнь. В каждый праздничный день архиерейское служение, удовольствие видеть преосвященного, прогуливающегося по облегающим порт горам и перешейкам, посещение им, во всей простоте, жителей порта, без различия званий; его веселый нрав, его или назидательный разговор, или замечательные для жизни практические уроки – все это до того привязало к нему обитателей Петропавловска, что они чувствовали и говорили, что с отъездом Иннокентия «пустыня» наша опять превратится в пустыню.

А между тем, день отъезда владыки близился. Около половины ноября стала устанавливаться на полуострове зимняя дорога, и преосвященный Иннокентий начал готовиться в путь.

«Что мне нужно в дорогу»? – спрашивал оп у протоиерея Громова, который уже восемь раз объехал кругом всю Камчатку. Указав на предметы первой важности, о. Громов прибавил: «Надобно иметь при себе запасец джину, хлебца и юколки²⁰ на те случаи, если бы поезду довелось разбиться пургою²¹ не на короткое время, и съестные припасы остались бы далеко. Да еще необходимо иметь при себе под куклянкою²² бутылку воды (иначе, она замерзнет), на случай утоления жажды». «Ха, ха, ха!», засмеялся владыка, поедем постоянно по рекам, и нужно еще запасаться водою!». – Но впоследствии он убедился, что совет опытного о. Громова насчет воды был далеко не бесполезен.

Наконец, 29 ноября, преосвященный Иннокентий покинул Петропавловск.

«Излишне говорить», пишет о. Громов, с какими выражениями любви и привязанности к владыке и сожаления о разлуке с ним провожали его до первого селения Авачинского, лежащего в 12 верстах от порта, начальник Камчатки, флотские и гражданские чины, духовенство и купечество, и здесь приняли его последнее благословение и отеческое целование. Преосвященному Иннокентию, совершившему более 2000 верст на верховых лошадях, проплывшему океаны, предлежал теперь новый путь, еще им неизведанный – на собаках.