Глава четвертая

Кругосветное путешествие о. Вениаминова на корабле «Николай». – Приезд в Петербург. – О. Вениаминов в Москве. – Пользуется благоволением митрополита Филарета. – Возвращение в Петербург и доклад Св. Синоду о своей миссионерской деятельности в Америке. – Кончина супруги о. Вениаминова. – Принятие монашества с именем Иннокентия. – Представление архимандрита Иннокентия Императору Николаю I. – Посвящение Иннокентия в епископский сан и возвращение в Америку.

Корабль «Николай», на котором отправился о. Вениаминов, после 43-х дневного бурного перехода, 22 декабря достиг Сандвичевых островов. Простояв здесь, для освежения команды, 12 дней, он, благодаря попутным ветрам, быстро достиг одного из островов Архипелага – Таити, где капитан счел возможным остановиться на несколько дней. Можно себе представить, как велико было изумление и восхищение о. Иоанна Вениаминова, когда он, после мрачной, холодной, голой Уналашки и Ситхи, вступил па всемирно-известный остров Таити, в этот, поистине, рай земной. Роскошная растительность покрывает остров. Он весь в тени высоких пальм и густолиственных хлебных деревьев, под ярко-зелеными бананами и золотыми померанцами, окруженный полями маиса, сахарного тростника и ананасов. Чудесные цветы наполняют воздух своим благоуханием; разноцветные птицы качаются на ветках и ласкают слух своим пением.

Выдержав несколько равноденственных штормов¹², при обходе мыса Горна, не имея ни одного больного и никаких повреждений, 25 июня 1839 года, т. е. через 7 месяцев и 14 дней после своего отправления, корабль «Николай» прибыл в Петербург.

Отец Вениаминов, по приезде в Петербург, предварительно явился в духовную консисторию для прописки своего паспорта, а затем поехал представляться митрополиту Серафиму и обер-прокурору, графу Протасову. Последний сильно заинтересовался его рассказами об Алеутах и просил приходить к нему и не в приемные часы, а запросто, когда вздумается.

Так как, за отсутствием главных членов, о. Иоанну предназначено было явиться в Синод с своими докладами о нуждах миссии только к осени, то он отправился в Москву для поклонения святыням Московским и для представления митрополиту Филарету. Здесь, знаменитый прозорливец, святитель Московский, впервые узнал смиренного труженика и, заметив в нем неподдельную простоту, правдивость и ясность в рассказах о миссионерских делах, и уже ранее наслышавшись о его подвижничестве в стране дебрей и тундр, между дикими, полюбил его всей душою и дал ему помещение у себя в подворье. Когда же владыке приходилось говорить об о. Иоанне, то он всегда говаривал: «В этом человеке есть что-то апостольское».

Поселившись на Троицком подворье, о. Вениаминов скоро стал известен москвичам; все стремились познакомиться с знаменитым американским миссионером, который увлекал своими занимательными и поучительными рассказами о диких. Полюбившие его москвичи щедро и богато снабжали его церковною утварью, облачениями, иконами и деньгами.

Так незаметно прожил о. Иоанн в Москве до глубокой осени, когда он, наконец, был вызван в Синод для представления своего доклада. Проникнутые задушевностью рассказы о. Вениаминова о его деятельности в Америке были до такой степени увлекательны, что заинтересовали всех присутствовавших членов и возбудили в них полное участие ко всем переданным им миссионерским нуждам.

Спустя несколько дней по выслушании сообщений о. Вениаминова, Св. Синод приказал произвести его в сан протоиерея, в уважение к его трудам и заслугам.

Между тем, 25 ноября 1839 года скончалась супруга о. Иоанна, который получил печальную весть о сем в начале 1840 года. Пораженный этим неожиданным горем, он стал проситься об увольнении в Иркутск, к своей осиротелой семье. Но Господь скорбным путем вдовства еще ближе призывал своего избранника к Себе. Митрополит Филарет, утешая о. Иоанна в постигшем его горе, убеждал его принять монашество. Это предложение заставило протоиерея Вениаминова призадуматься и перенести долгую душевную борьбу. Он отправился помолиться в Троицкую Сергиеву-Лавру, где отслужил панихиду по своей супруге, затем съездил в Киев, для поклонения Киевским чудотворцам, и, вернувшись в Петербург, стал собираться ехать обратно в Америку, так как все дела его, касающиеся успешности миссионерского служения, были устроены.

Митрополит Филарет снова стал убеждать о. Иоанна принять монашество, но и на этот раз он не мог согласиться на пострижение. Его, главным образом, беспокоила в будущем, в случае принятия им монашества, участь детей, которых у него было шесть человек; а затем, он доказывал, что при такой деятельной жизни, как миссионерская, ему трудно будет соблюдать все правила монашеского устава, и что, наконец, он может быть полезен церкви и отечеству, и не вступая в монашество.

Но митрополит Филарет не дал ему долго нести тяжелую заботу о семье. По его всеподданнейшему докладу Государю, дочери протоиерея Вениаминова были помещены в Патриотический институт, а сыновья в Петербургскую духовную семинарию. Попечителем над детьми назначен был бывший в то время С.-Петербургским губернским предводителем дворянства, А. М. Потемкин, супруга которого, известная благотворительница, Татьяна Борисовна, охотно взялась следить за воспитанием дочерей о. Иоанна, которым заменила мать.

И тогда только о. Иоанн Вениаминов, слыша голос Божий в событиях своей жизни, пошел туда, куда Господь направил его стопы. Он решился принять монашество.

Пострижение его в монашество совершил Московский митрополит Филарет 29 ноября 1840 года, причем, по собственному желанию отца Иоанна, ему дано было имя Иннокентия, в честь Святителя Иннокентия, первого епископа Иркутского. На следующий день, 30 ноября, во время литургии, владыка Московский возвел монаха Иннокентия в архимандриты, а на утро, 1 декабря, его пожелал видеть Государь Император, Николай Павлович.

«В исходе 11 часа я прибыл», рассказывал архимандрит Иннокентий, «во дворец, с парадного крыльца, в сопровождении диакона, и прошел прямо в малую церковь. В начале 12 часа прибыли в церковь Государь Император и вся Высочайшая фамилия. И тотчас началась литургия, которую совершал протопресвитер В. Б. Бажанов. По пропетии «Отче наш», мы отправились наверх, в собственную половину Его Величества, где я надел мантию и ожидал призыва. Ровно в 12 часов объявляют мне, что Государь просит меня. Я, взяв с собою образ Спасителя, пошел в кабинет Его Величества. Государь Император, перекрестившись, поцеловал икону, принял ее и положил на стол. В это время я изъявил благодарность Его Величеству за все его Высочайшие милости. При первом взгляде моем на Государя и свидании, я не мог не сробеть. И кто не сробеет при нем. Не после того, ободренный его благосклонностью, я оправился и говорил свободно.

Государь Император начал разговор так: «Очень благодарю вас за то, что вы решаетесь отправиться в такую отдаленную страну, и за то, что вы там служили с такою пользою. Много ли вы там прожили лет?» – Пятнадцать, Ваше Императорское Величество. – «Где вы получили образование?» – В Иркутске; оттуда и отправился в Америку. – «Как принимают нашу веру тамошние жители? » – Те жители, у которых я был в первое время, очень хорошие христиане. Признаюсь откровенно Вашему Императорскому Величеству, что я только там и узнал, что есть духовные утешения. Затем Государь изволил высказать Иннокентию следующее: «Проект»¹³ Камчатской епархии я утвердил; но кого назначить архиереем?» Архимандрит отвечал: «Дух Святый вложит в сердце Вашего Величества святую мысль избрания». Государь, подумав несколько, сказал: «Я хочу сделать вас Камчатским архиереем». – Архимандрит отвечал: «Я весь в повелениях Вашего Величества, – как вам угодно, то и свято для меня». – «Хорошо, передайте мои слова митрополиту». Царь поклонился, и архимандрит вышел.

И с того времени, до самого отъезда своего в Америку, архимандрит Иннокентий довольно часто, по приглашению, являлся во дворец к малолетним великим князьям, Михаилу Николаевичу и Николаю Николаевичу, которых он сумел заинтересовать своими увлекательными рассказами о диких, о путешествиях на байдарках и пр. При этих посещениях присутствовал часто и Наследник Цесаревич, Александр Николаевич, который также увлекался рассказами архимандрита Иннокентия.

Быстро перешли после того приготовления к хиротонии архимандрита Иннокентия во епископа. 13 декабря 1840 года состоялось наречение, а 15 и самое рукоположение его.

Долго недоумевал преосвященный Иннокентий, по своей обычной скромности, о своем архиерействе. Долго спрашивая себя: неужели он архиерей? Все представлялось ему сновидением, и только на пути в Сибирь он уверовал, что это не сон, а действительность.

10 января 1841 года преосвященный Иннокентий выехал из Петербурга на новое свое служение в Америку. В Москве он остановился до 30 января, и добрые москвичи снабдили его, кроме нужных людей, значительным количеством денежных и вещевых пожертвований. Перед своим выездом из Москвы, преосвященный Иннокентий в последний раз посетил Троицкую Лавру, и на прощаньи служил там торжественную литургию в Троицком соборе. Вечером того же дня звон всех лаврских колоколов возвестил отбытие нового иерарха на апостольский подвиг.

На своем далеком пути до Иркутска, преосвященный Иннокентий останавливался для ночлега и отдыха в епархиальных городах у архиереев; гостил у них и беседовал с ними, с целью подготовиться советами опытных архипастырей к своему служению в епископском сане.

Предоставляем судить каждому, с какими чувствами подъезжал преосвященный Иннокентий к Иркутску, куда он первый из воспитанников Иркутской семинарии является в сане епископа. За 5 верст до Иркутска, он предварительно заехал в Вознесенский монастырь, где отслужил молебен и приложился к мощам Святителя Иннокентия. Братия встретила его с крестом и колокольным звоном; такая-же встреча была устроена и в Иркутске, где Иннокентий совершил литургию в церкви Благовещения. Священники, бывшие его товарищи, подходили к нему за благословением; на лицах их было заметно удивление, весь город устремился в церковь посмотреть на прежнего Благовещенского диакона.

Илл. № 3. Иннокентий (Вениаминов), епископ Камчатский, Курильский и Алеутский

В тот же день, в архиерейский дом, где остановился преосвященный Иннокентий, явился к нему за благословением бывший его учитель по семинарии, старец протоиерей Парников, и поклонился преосвященному в ноги. Тронутый до глубины души, Иннокентий поднял его и сказал: «Не вам падать на колени передо мною, а мне пред вами; благодаря вам, я вышел в люди», и с этими словами он сам опустился на колени.

Из Иркутска преосвященный Иннокентий заехал в родное село Ангинское. Трудно описать, с каким душевным волнением он приблизился к родному селу и вступил в ту хижину, в которой родился. Отсюда он отправил двух своих сыновей в Петербург в семинарию. Из села Ангинского по направлению к Якутску он ехал по Лене и, наконец, 27 сентября 1841 года, после утомительного и трудного путешествия, благополучно вступил в г. Новоархангельск, на острове Ситхе, где его ожидало широкое поле деятельности.