Слово в день венчания на царство благочестивейшего государя Николая Павловича, императора и самодержца Всероссийского, сказанное в Киево-Печерской Лавре 22 августа 1832 г.

«Видена быша шествия Твоя, Боже, шествия Бога моего Царя, Иже во святем» (Пс. 67:25)

Порфироносный певец Израилев среди пророческих восторгов и видений обратил некогда взор и на прошедшую судьбу своего отечества, – и светлое око его едва не поникло от множества и величия чудес, совершенных Промыслом во «славу людей своих Израиля" (Лк. 2:32). Ему представилось дивное исшествие израильтян из Египта; еще более дивный переход Чермного моря; законодательство и чудеса при Синае; он видит, как Иегова, Господь сил, вселяется посреди людей Своих и предводит их столпом огненным и облачным по пустыни; как земля сотрясается и небеса тают «от лица Бога Синаина», – видит, и от полноты благодарного чувства восклицает: «Видена быша шествия Твоя, Боже, шествия Бога моего Царя, Иже во святем!»

Настоящий день царственный призывает, слушатели, и нас обратить взор на судьбу нашего Отечества. Мы веруем, что Бог Израилев есть вместе Господь и наш, и отцов наших, что "царие наши Им царствуют, и сильные наши Им пишут правду» (Притч. 8:15); веруем, что благочестивейшие государи наши, приемля видимое «помазание... от Святаго» (1Ин. 2:20), в то же время облекаются невидимою «силою свыше» (Лк. 24:49), что Дух Божий «от того дне» носится над ними (1Цар. 16:13), наставляя их «на всяку истину» (Ин. 16:13). Быть не может, чтобы благословенная вера сия не имела подтверждения в самой судьбе нашего Отечества, чтобы в священных скрижалях истории царей наших не находилось опытного свидетельства той великой истины, что «дана есть от Господа держава им и сила от Вышняго» (Прем. 6:3). Когда же приличнее возвестить великую и радостную истину эту в слух всех и каждого, как не в настоящий день царственный, при воспоминании священного венчания на царство благочестивейшего государя нашего Николая Первого, – не по имени токмо, но и по делам?

Итак, истинные сыны Церкви и Отечества, приидите, возвеличим Господа отцов наших вкупе; разгнем священные скрижали бытия народного и возвестим судьбы Промысла Божия, явленные в жизни и деяниях царей наших. Но чтобы слабое око наше не помрачилось от множества и разнообразия путей Божиих, остановим теперь благоговейное внимание единственно на судьбе благословенного царствующего Дома.

Когда Промысл приемлет под свою защиту какой-нибудь народ или племя, то в самом начале видимо изъемлет его из среды прочих, усвояет Себе особенно и кладет на него некую неизгладимую печать вышнего избрания. Как видимо печать эта положена в самом начале на державном доме Романовых! Если кому, то родоначальнику его во всей силе приличествовало название «Богом венчанный» и «Богом превознесенный»! Люди так мало в этом случае действовали, или, точнее сказать, так много противодействовали, что всего скорее надлежало ожидать совершенного забвения юного отрока. В самом деле, кто помнил о Михаиле, кроме Отца Небесного, Который сокрывал его до времени «в тайне лица Своего от мятежа человеческа» (Пс. 30:21)? Мне кажется, я вижу, как венец, сорванный бурей с чела Годунова, переносится со главы на главу, как бы ища достойной! Не находя таковой, он хочет по видимому присоединиться к венцам иноземным! Но вот им увенчана глава сына земли Русской, мужа браней и совета. Не здесь ли конец бедствиям? Шуйский ли не найдет средств утвердить престол свой, успокоить Отечество? – Нет, Провидение хочет блага России не на годы, а на веки; для того нужны ему не мужество, а благость и невинность; новый вертоград царственный должен начаться от девственной розги. И вот, в гласе народа отражается, наконец, глас Божий; царя земного ищут у подножия Престола Царя Небесного; из недр святой обители исходит тот, кто должен своей невинностью утолить гнев Божий над мятущимся Отечеством. Какое благословенное и святое начало! В это время и над Россией, как над древним Израилем, исполнились слова пророка: «отроча мало поведет я... и на пещеры изчадий аспидских руку возложит» свою (Ис. 11:6, 8). Ибо что был Михаил, в сравнении со многими мужами силы, как не «отроча мало»? И что были многие грады и веси, объятые духом мятежа, как не «пещеры аспидов»? – Но боговенчанный отрок наложил на сии пещеры державную руку свою, и они обратились паки в жилища мира. Казалось, он исшел из святой обители, окруженный невидимым Воинством Небесным. После некоторых опытов терпения, необходимых для укоренения юной леторасли царственной в смирении и уповании на Бога, все враждебное начало преклоняться при одном имени самодержца. И где без успеха истощалось мужество и искусство, там довольно было одного царственного слова, и колебавшаяся дотоле от края до края Россия под конец царствования Михайлова, подобно океану после бури, лежала уже в пределах своих с природной ей тихостью младенца.

Не благословен ли убо Господь, тако благоволивший о возлюбленном Отечестве нашем? Удаливший иноплеменных искателей от престола православного? Воздвигший родоначальника царей из среды людей Своих, от дому святыни Своея? Давший юной доброте его силу и крепость?

«Видена быша шествия Твоя, Боже, шествия Бога моего Царя, Иже во святем!»

Прострем взор далее. Уже Россия, укорененная в величии самодержавием престола, восходит от совершенства к совершенству. Глубокие раны Отечества исцелены; отторженные члены вошли паки в состав общественного тела; даже чуждые области начинают искать покоя под сенью самодержцев, царствующих милостию Божиею. Большего совершенства нельзя и желать по обыкновенному порядку вещей!

Но для народа, верного Богу отцов, нет другого порядка, кроме воли Божией и воли царей. Предопределено, чтобы юные сыны Севера выступили на позорище⁶⁷ всемирных происшествий для умерения и вразумления пламенных чад юга; чтобы для того как можно скорее сравнялись в образовании со старейшими братиями своими, – и будет! Что нужно для этого? Ускорить ход вещей целым веком? – Ускорится. Распространить свет образования гражданского даже там, где не знают имени законов? – Распространится. Заставить самого царя добровольно сойти с престола в работную храмину древоделов и вместо самодержавного скиперта взять в руки млат и секиру? – Будет.

Уже вы видите, почтеннейшие слушатели, что слово наше касается деяний великого преобразователя нашего Отечества. Какой поучительный предмет для благоговейного созерцателя судеб Божиих! Величие Петра есть истинное величие Промысла Божия о нашем Отечестве. Идя мысленно по следам сего монарха, невольно мнишь идти во след единого из богоизбранных мужей древности, вооруженных чудесами. По мановению Петра моря забывают свою непроходимость, реки приемлют другое течение, пустыни обращаются в грады, горы смиряются, дебри наполняются, самая скиния завета – Церковь Божия – в образе внешнего управления своего приемлет при нем вид новый⁶⁸. Кто же повелел сему необыкновенному светилу взойти в стране, которая дотоле славилась токмо северным сиянием? Кто вдыхал в его душу множество великих мыслей, из которых каждая сделала бы великим ум, ее произведший? Где взялась крепость воли, нашедшая в себе самой ту непреодолимую опору, на которую опершись, возмогла целым веком подвинуть вперед целое Отечество? На языке мира, нигде и ни в чем не желающего видеть путей Божиих, подобные люди называются обыкновенно гениями: название разительно изменяющее (ход) мысли, с которой употребляют его! Ибо древний мир, разумея под гениями духов хранителей, хотел сверхестественным влиянием последних изъяснить величие людей необыкновенных; а ныне тем же самым именем думают обратить их в сынов случая и разорвать союз их с Небом! То есть лучше хотят употреблять слова без мысли, нежели признать, что все эти так называемые гении суть видимые орудия Провидения, живые таинники судеб Божиих, истинные посланники Небес, долженствующие быть ангелами-хранителями народов.

Не за эту ли слепоту и неблагодарность великие благотворители человечества вземлются так внезапно от среды живых?.. По крайней мере кончина великого преобразователя России последовала вопреки всем нуждам и чаяниям Отечества. Можно было подумать, что душа его воззвана внезапу для совершения чего-либо великого в другом мире; и служитель слова без всякого витийства мог вопросить при гробе его: «Что делаем? Кого погребаем?»⁶⁹ Не погребаем, – могла бы ответствовать вся Россия, – но провождаем к Престолу Царя царей одного из тех посланников Вседержителя, которым Он поручает совершать чудеса Его премудрости и любви. Гроб Петра есть памятник, свидетельствующий об особенном присутствии Божием среди праотцов наших, и вера небоязненно может начертать на нем слова царя Израилева: «Видена быша шествия Твоя, Боже, шествия Бога моего, Царя, Иже во святем».

Шествия Промысла Божия в судьбах народов совершаются во свете; но иногда, для вразумления гордости человеческой, Вышний полагает «тму закров Свой» (Пс. 17:12); и тогда народы, как бы оставленные Провидением, подобно древнему Израилю, готовы бывают вопиять: «Господь оставил есть нас! Господь оставил есть нас!» Простерт был грозный мрак сей и над нашим Отечеством. С Петром, казалось, познало запад и зашло навсегда солнце России. Тщетно ночной мрак при начале каждого царствования озаряется яркими сияниями. То был минутный блеск молнии, – свет не созидающий, а разрушающий. Даже и в то время, когда для освящения тьмы, по гласу Промысла, взошла на тверди России, яко луна, дщерь Петрова⁷⁰, даже и тогда, при тихом мерцании ее, могущественный росс не мог еще изыти на великое дело свое со всеми силами своими. Для того в венценосцах его требовалось преемство не крови токмо и благости, но и величия и крепости духа Петрова. Но можно ли было ожидать этого великого преемства, когда с дщерью Петра по видимому готов был прекратиться навсегда самый священный ряд потомков его?

Невозможно от человек, но возможно от Бога, благодеющего народу православному! Среди дщерей Германии уже давно рукой Промысла уготован (был) сосуд величия России. Все, что есть лучшего в дарах природы и искусства, украшает юную царевну; мудрые дивятся ее уму, благие – доброте сердца, но все недоумевают, для чего совокупилось столько совершенств в жене, далекой от престола? Никто не ведал, что на раменах юной наперсницы мудрости почивала будущая судьба Севера. Но Царь царей знает избранных Своих! И се, для блага России, вопреки всем преградам, – Екатерина на престоле! Теперь, народы и цари, обратите паки очи к Северу, – внемлите и поучайтесь судьбам премудрости и правды Божией! В деяниях дивной жены будут слышаться определения Небес. С какой быстротой необыкновенные события спешат окружить престол богоизбранной! Перо и меч ее, кажется, спорят между собою о произведении дел великих! Смотрите: пределы Отечества расширяются до древних рубежей земли Российской; миллионы единоверных братий возвращаются в недра общей матери – Церкви Православной; враги имени Христова начинают трепетать при одном имени россиянина; Крест престает быть символом слабости и унижения на Востоке; на глас победы пробуждается от смертного сна Греция... Не менее чудес совершается внутри Отечества. Из уст монархини все сословия познают свои права и обязанности; и в стенах Москвы свет видит первый в своем роде опыт того законодательства, которым столько превозносится ныне мудрость иноземная⁷¹. О, сколь же благ к тебе, любезное Отечество, Господь, удостоивший тебя видеть на престоле своем не только многих дивных мужей, но и величайшую из жен; обративший в лице ее ко благу твоему все, что было лучшего в тогдашнем иноземном образовании и искусствах!

Десница Господня сотвори сию силу; она украсила Екатерину необыкновенными дарами и способностями; она избрала ее из сонма дщерей царственных, провела среди бед и искушений и возвела на престол Российский; она окружила ее великими исполнителями великих намерений; она даровала доброте ее силу и мудрости крепость. При гробе Екатерины, как и при гробе Петра, россиянин с благоговением должен сказать: «Видена быша шествия Твоя, Боже, шествия Бога моего Царя, Иже во святем!»

Обратим последний взор на последнее царствование.

Боже мой, какое зрелище представляют общества человеческие! – Правила нечестия, безумно сеяные в продолжении полвека, вдруг приносят ужасный плод по виду своему⁷². Знаменитейший из престолов западных упадает с шумом, открывая под собою бездну, готовую поглотить все престолы в мире. Исшедший из среды сей бездны исполин закрывает ее самотканной порфирой, но дух превращений, изгнанный им из народа своего, кажется, сосредоточивается и воплощается в нем самом.

Вихрь за вихрем возметает лицо земли; уносит престолы оттуда, где они стояли в продолжении веков; ставит там, где не было ничего, кроме хижин. Над царями и народами совершается един из величайших судов Божиих!

Что будет с тобою, возлюбленное Отечество, среди этого треволнения народов и вавилонского преселения царей? Станешь ли острану победы? Или разделишь всеобщее рабство? На престоле России возседит царь благой и праведный; но что значит благость и правда пред лицом силы и лукавства? Юному ли наперснику мудрости ратовать с исполином брани⁷³?..

Так мыслил едва не весь мир; так судили даже те, которые наиболее желали спасения от Севера. Будущие пути Божии отстояли от путей человеческих, как небо от земли. А гордый враг? Идя от победы к победе, он и не мыслил, чтобы на земле где-либо находилось место к его поражению. В исступлении гордости он дерзнул даже изречь, что жребий России совершился.

Так, сын гордыни, сей славный жребий совершился! Великий час судеб настал! Пред тобою все преклонялось, доколе действовали против тебя одни люди, с их силами и мудростью; теперь пади сам во прах, ибо «Господь воцарися... облечеся... в силу и препоясася» (Пс. 92:1)!

Здесь, почтеннейшие слушатели, надлежало бы изобразить пред вами, как совершался над богом «века сего» (2Кор. 4:4) и клевретами его величайший из судов Божиих, как погублена премудрость мудрых и сокрушена крепость сильных, как о имени Божием един поражал тысячи и десять гнали тьмы, как самые стихии поборали⁷⁴ правде. Но кому бы я поведал сие? Многие из вас не удостоились ли сами быть не только исполнителями великих судеб Божиих во спасение Отечества и Европы, но и первыми провозвестниками их, призывая с поля брани и своих и чуждых видеть дела Божия, чрез вас совершаемые? Но не вы токмо, мужи силы и совета, даже последние из сынов Отечества, самые юные дети были свидетелями чудесной помощи свыше, явленной в спасении нашего Отечества. Это было одно из тех великих времен, в которые, по словам пророка, не имели «научить кийждо ближняго своего... глаголя: познай Господа», ибо наученные страшными знамениями, все уведали Его, «от мала... до великаго» (Иер. 31:34).

Так, Господи, видехом и вси язы́цы видеша, яко Ты еси Господь и несть подобен Тебе; Ты убиеши и жити сотвориши; в руце Твоей сила народов и крепость царств; Ты возносишь смиренных и низлагаешь престолы гордых; Ты увенчал всемирною славою Россию, положил благословенного монарха ее Александра в первенца, высока паче царей земных. Тебе убо Единому подобает слава во веки!

«Видена быша шествия Твоя, Боже, шествия Бога моего Царя, Иже во святем!»

Поучаясь таким образом судьбам Промысла в нашем прошедшем, можем ли, почтеннейшие слушатели, прейти совершенным молчанием и наше настоящее, не коснуться великих событий, совершающихся пред очами нашими? Правда, богоизбранные действователи на поприще всемирном познаются во всем величии уже по совершении своего предназначения; но и теперь кто не видит, что возлюбленный монарх наш предназначен Промыслом для совершения дел великих? – Если другие, приемля скипетр, давали обет посвятить жизнь свою благу Отечества, то им великий обет сей не раз уже выполнен даже пред лицом самой смерти. И судьба Отечества не представляет ли явных знамений благословения свыше? – Тяжкие опыты, которыми Промысл любит посещать народы, Ему угодные, не видимо ли обратились к большему укреплению и славе России? Судьбы царств не решаются ли уже мановением самодержавного скипетра? Гордые враги в минуту слабости своей не находят ли спасения в нашем великодушии? Великий свиток законов и оправданий не разогнут ли пред очами всех сынов Отечества? Новые права и отличия не венчают ли трудолюбие мирных граждан? Святая Церковь не радуется ли о увеличении сонма верховных пастырей и о возвращении в недра ее чад заблудших? Будущее известно единому Богу, но истинные сыны Отечества видят уже с радостью, что «не воздремлет, ниже уснет Господь храняй Израиля» (Пс. 120:4).

Будешь, любезное Отечество, будешь и всегда зреть над собою чудеса Промысла Божия, токмо не смежай очей твоих неверием и сомнениями! Цари и народы не престанут обращать к тебе взоры свои и наблюдать с уважением каждое мановение твое; злоба и крамола не престанут содрогаться при одном имени твоем; науки и искусства со всеми плодами своими поспешат под светлый и пространный кров твой; сама природа разверзет недра свои и вверит тебе новые сокровища и тайны, – только будь тем, чем ты было доселе, – сохрани целым древний залог веры Царю Небесному и верности царям земным, и не подходи к запрещенному древу неверия и вольности безумной! Оно кажется добрым «в снедь», угодным «очима», еже «видети и красно... еже разумети» (Быт. 3:6), но внутри его – смерть и погибель. Не забывай, что явлению Господа благодеющего нередко предшествует огнь и буря (3Цар. 19:11–12).

В таком случае пади со смирением пред неисповедимыми судьбами, но не дерзай, никогда не дерзай воспящать путей Божиих, – и слава Господня узрится на тебе! Памятуй, как шествия Промысла Божия совершаются (см.: Пс. 77 и Пс. 14). Посему, прежде и паче всего, тщись украшать себя невинностью нравов и правдою. Без святости никто и нигде не узрит Господа – ни цари, ни народы, – ни на земле, ни на небе (Евр. 12:14). Аминь.