Тихон и Иларион

Владыка Иларион в это время (1923 год) – ближайший помощник патриарха, управляющий Московской епархией. Их имена часто используются совокупно как нарицательные для обозначения православного епископата: «Никакие бунты тоскующих о былой власти Белавиных и Иларионов положения в церкви не изменят» (Введенский)³⁴⁷. Всевозможные раскольнические оскорбления и клеветы также направляются прежде всего на этих двух иерархов: «Тихоны и Иларионы» «откармливаются» на простодушии Церкви Христовой; «священники и левиты – Тихоны и Иларионы» не принесли Церкви Божией ничего, «кроме горя и бед»; «„благодатные» Тихоны и Иларионы только и делали, что... разжигали вражду против революции»; «Тихон с Иларионом вырабатывали „благодатно» удушливые газы против революции» (Антонин Грановский)³⁴⁸.

Иным образом это единство святителей осталось в благодарной памяти Церкви: «Всечестная двоице, святый Тихоне, патриарше и исповедниче, блаженный Иларионе, сподвижниче того и мучениче, образ вы Христа распята в мире сем явила еста». «Ангел и и архангел и ныне на небесех ликовствуют, видяще два земная ангела, Тихона и Илариона, Церковию прославляемая» (тропари из 6-й песни канона священномученику Илариону)³⁴⁹.

Впрочем, у обновленцев имелись серьезные поводы для ненависти. Архиепископ Иларион с благословения патриарха освящал храмы, возвращенные из раскола, тем же чином, что и оскверненные от еретиков, что приводило раскольников в ярость.

В своем послании от 02(15).07.1923 года, составленном совместно с владыкой Иларионом, Патриарх Тихон писал об отколовшихся: «...Они отделили себя от единства тела Вселенской Церкви и лишились благодати Божией, пребывающей в Церкви Христовой... А все действия и таинства, совершаемые отпавшими от Церкви епископами и священниками, безблагодатны, а верующие, участвующие с ними в молитве и таинствах, не только не получают освящения, но подвергаются осуждению за участие в грехе»³⁵⁰. То, что обновленцы «называли Святыми Дарами, сжигалось и никакой благодати за ними не признавалось»³⁵¹.

Несмотря на столь строгую позицию архиепископа Илариона в отношении к обновленчеству, в ней не было ничего, кроме заботы о Церкви, чему подтверждением служат его активные переговоры с уполномоченным ОГПУ по делам религии Е. А. Тучковым, а также в составе временного Священного Синода при патриархе (вместе с архиепископом Тверским Серафимом (Александровым) и архиепископом Уральским Тихоном (Оболенским)) – с обновленческим синодом, возглавляемым архиепископом (в обновленчестве – митрополитом) Евдокимом (Мещерским). При этом владыка Иларион твердо знает границы допустимого в отношениях с властью и раскольниками.

Поддержав политику Святейшего, направленную на «отмежевание Церкви от контрреволюции»³⁵² и признание Советской власти (что дало возможность многим заблудшим вернуться в Церковь), архиепископ Иларион в переговорах с Тучковым сумел добиться значительных уступок для Церкви, в частности, снижения налогов для приходов и духовенства, отмены требования обязательной регистрации приходов, легальное существование которых ставилось в зависимость от произвола местных органов власти. Ему удалось убедить Тучкова и в невозможности вставить в формулировку поминовения властей слова «советских».

Что же касается мнения о том, что архиепископ Иларион в переговорах с лидерами обновленческого раскола соглашался обсуждать возможность удаления от церковного управления патриарха Тихона, то мнение это (достаточно распространенное и в наше время) является не более чем провокацией ОГПУ, совершенной через архиепископа Евдокима (Мещерского). В газете «Известия» от 23 сентября 1923 года было опубликовано письмо последнего к митрополиту Антонию (Храповицкому). Письмо содержало ложную информацию об отношениях Святейшего Патриарха Тихона и его ближайших помощников-архиереев: «Смешанная комиссия, – заявлял автор письма, – устами даже его ярых защитников (епископ Иларион) вынесла ему [патриарху. – Примеч. авт.] следующую резолюцию: сложить все полномочия, удалиться в монастырь, ждать над собою суда Собора епископов»³⁵³.

Главная каверзность этой откровенной лжи заключалась в том, что она не могла быть опровергнута публично и ответ оклеветанных мог распространяться лишь в узких кругах. По этой причине владыка Иларион подвергался нападкам не только с шуей, но и с десной стороны. Группа архиереев, сплотившаяся вокруг архиепископа Феодора (Поздеевского), прозванная патриархом «конспиративным Синодом», обвиняла Патриарший Синод в недопустимых компромиссах. Перешедший в 1925 году в обновленчество епископ Гервасий (Малинин) вспоминал: «Архиепископ Феодор мне говорил, ругая Илариона, что он погубит патриарха Тихона и Церковь, а в патриархе все спасение. Если же патриарха Тихона не будет, то власть не допустит вообще в России патриаршества, а без патриаршества для Церкви – крах»³⁵⁴.