Брак

По учению Православной Церкви, браком является добровольный союз мужчины и женщины, заключаемый с целью создания семьи, рождения и воспитания детей. Брачный союз благословляется Церковью через отдельное Таинство. Чинопоследование этого Таинства называется браком, или венчанием.

В задачу настоящей главы не входит рассмотрение нравственных и канонических аспектов брачного союза в православной перспективе. Наша задача здесь более узкая – рассмотреть православное понимание брака как Таинства на основе чина венчания.

Учение о браке как о Таинстве вытекает из слов апостола Павла о том, что христианский брак должен быть подобен союзу между Христом и Церковью: как Церковь повинуется Христу, так и жены должны повиноваться мужьям; как Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, так и мужья должны любить своих жен. Об этой любви Павел говорит: Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви (Еф. 5:21–33). Здесь употреблен термин «Таинство», что впоследствии, много веков спустя, легло в основу учения о браке как о Таинстве. Правда, термин употреблен не в отношении брачного союза, а «по отношению к Христу и Церкви». К тому же, как мы ранее указывали, сам по себе этот термин ни во времена Павла, ни в течение всего первого тысячелетия не употреблялся исключительно в значении церковного чинопоследования. Тем не менее именно апостол Павел сформулировал те идеи, на которых строилось христианское понимание брака, и именно ему принадлежит основополагающая роль в формировании представления о таинственном характере брака.

Это представление стало продолжением и восполнением ветхозаветного учения о браке. Библия говорит о том, что Бог сотворил человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его, мужчину и женщину сотворил их (Быт. 1:27). Сотворение человека не есть создание индивидуума: это создание двух личностей, соединенных узами любви. Сотворив мужчину и женщину, говорит Библия, Бог благословил их и нарек им имя: человек, в день сотворения их (Быт. 5:2). Опять же человек – это не единица, это двоица: человек – это «они», а не «он» или «она». Полнота человечества реализуется в брачном союзе между мужчиной и женщиной, и это вновь и вновь подчеркивается Библией.

Рассказ книги Бытия о сотворении Евы из ребра Адама начинается со слов Бога: не хорошо быть человеку одному (Быт. 2:18). Брачный союз входит в изначальный замысел Творца о человеке. Двое должны стать в браке одной плотью (см.: Быт. 2:24) для того, чтобы в совместной жизни, в неразрывном союзе реализовать замысел Божий о себе. Цель брачного союза двояка. Во-первых, это взаимная любовь мужа и жены: оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей (Быт. 2:24). Во-вторых, это чадородие, размножение: плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю (Быт. 1:28). Обе заповеди даны до грехопадения, и обе они должны были быть реализованы в том брачном союзе, который замыслил Творец. После грехопадения в брачные отношения, как и во все другие аспекты человеческого бытия, был привнесен греховный аспект. Половое влечение между мужчиной и женщиной превратилось не только в источник благословения, но и в причину греха. Отсюда возникла необходимость кодифицировать брачное право, установить правила заключения брачных союзов. Целью ветхозаветного законодательства о браке было не столько счастье и благоденствие супругов, сколько обеспечение стабильности общественного устройства Израиля и размножения богоизбранного народа. Иными словами, личное благо было подчинено общинному. Отсюда закон левирата (см.: Втор. 25:5–10), запрет на браки с иноплеменниками (см.: Втор. 7:1–4). Отсюда же – узаконенное многоженство. Все эти установления затемнили первоначальный идеал брака как «одной плоти», как таинственного, нерасторжимого союза между мужем и женой.

И все же этот идеал проходит через весь Ветхий Завет. Образом такого брака стала первая человеческая чета – Адам и Ева. Бог создал их друг для друга, дал их друг другу без права выбора. И они приняли друг друга как дар Божий, без сомнений и колебаний. Они вместе жили в саду Эдемском, вместе оказались изгнанными из рая, вместе начинали жизнь на земле изгнания, вместе воспитывали детей, вместе пережили смерть Авеля и другие скорби, выпавшие на их долю. Они отошли в мир иной и, по учению Православной Церкви, оказались в аду. На православной иконе «Сошествие во ад» изображен Христос, выводящий из ада обоих этих людей, которые сохранили верность друг другу в Эдеме и в шеоле, в радости и в скорби. Они вместе жили, вместе умерли и вместе воскресли. Речь идет не о двух человеческих судьбах, но об одной судьбе двух людей, связанных навечно.

В Ветхом Завете есть и много других примеров брачных союзов, которые отличает взаимная любовь и которые Бог благословляет обильным потомством. «Патриархи» израильского народа – Авраам, Исаак, Иаков – были женатыми людьми, и жены играли немаловажную роль в их судьбе. С каждым из них Бог заключал завет, но реализация этого завета была возможна только при помощи их жен, поскольку основным содержанием завета было именно дарование потомства.

Любовь между мужчиной и женщиной воспевается в книге Песнь Песней, которая сохраняет свой буквальный смысл, несмотря на множество аллегорических толкований как в иудейской, так и в христианской традиции. Крепка, как смерть, любовь (Песн. 8:6), говорится в этой бессмертной книге, языком высокой поэзии воспевающей идеал любви и брачной верности.

Совсем иное понимание брака мы находим в дохристианской греко-римской традиции. Здесь брак воспринимается не как Таинство, а как добровольное сожительство, скрепленное договором:

Известный принцип римского права, утверждающий, что «брак есть не общение, а согласие», а также тезис Модестина «сожительство со свободной женщиной является браком, а не конкубинатом»... легли в основу гражданского права всех современных цивилизованных стран. Сущность брака видится в согласии, которое, в свою очередь, сообщает значимость и законность брачному договору или контракту... Мужчина и женщина, вступая в брак, заключали обычный юридический контракт, и потому брак не нуждался в какой-либо третьей стороне, в гаранте его юридической действенности. Государство обеспечило себе право регистрации брачных договоров, которая давала возможность следить за их законностью и обеспечивала материалами суд, если на него выносились споры, связанные с брачными отношениями».

Члены раннехристианской Церкви были субъектами римского гражданского законодательства, и потому брачное право полностью распространялось на них. Во всем, что касается легальных аспектов брака, христиане следовали гражданским законам. Христианские писатели принимали римское законодательство как данность и не оспаривали его. Обращаясь к римскому императору Марку Аврелию, апологет II века Афинагор Афинский писал: «Каждый из нас считает своей женой ту женщину, на которой он женат согласно вашим законам». Иоанн Златоуст также ссылается на «гражданские законы», которые говорят, что брак есть «не что иное, как близость или приязнь».

И тем не менее с самого раннего времени Церковь настаивала на том, что брак, заключенный по гражданским законам, должен быть освящен церковным благословением. Священномученик Игнатий Богоносец писал во II веке: «Подобает женящимся и выходящим замуж, чтобы союз их совершался по благословению епископа – да будет брак их «о Господе», а не по вожделению». О благословении епископа или священника упоминают и многие авторы III–IV веков, в частности Тертуллиан, Василий Великий, Григорий Богослов и Амвросий Медиоланский:

(Брак), скрепленный Церковью, подтвержденный жертвоприношением, запечатлевается благословением и вписывается на небесах Ангелами. Мужья, любите своих жен (Еф. 5:25), хотя вы чужды были друг другу, когда вступали в брачное обшение. Сей узел естества, сие иго, возложенное с благословением, да будет единением для вас, бывших далекими (друг от друга).

Если ты еще не сочетался плотью, не бойся совершения; ты чист и по вступлении в брак. Я на себя беру ответственность: я сочетатель, я невестоводитель.

...Брак должен быть освящаем покровом и благословением священническим...

Некоторые отцы IV века – как на Востоке, так и на Западе – говорят о браке как о Таинстве. Иоанн Златоуст, обращаясь к тем, кто устраивает шумные и пышные бракосочетания, спрашивает: «Зачем бесчестишь всенародно честное Таинство брака?» И предлагает программу христианского бракосочетания:

Все это надо отвергнуть... и позвать священников, и через молитвы и благословения заключить закон супружества, чтобы умножалась любовь жениха и сохранялось целомудрие невесты, а всего более – чтобы в дом твой вошли дела добродетели и изгнаны были из него все коварства диавола и чтобы супруги, соединяемые благодатью Божией, проводили жизнь в веселии.

Западный писатель Зенон Веронский (IV в.) говорит о том, что «любовь супружеская двух людей через достоуважаемое Таинство сочетает двух в плоть едину». Блаженный Августин подчеркивает: «В нашем браке больше силы имеет святость Таинства, чем плодородие матери». По словам Августина, «в Церкви предлагается не только союз брачный, но и Таинство».

Из приведенных свидетельств только Зенон, как кажется, говорит о Таинстве как о церковном чинопоследовании. В остальных случаях под Таинством понимается, очевидно, сам брачный союз. Именно о брачном союзе как о «великом Таинстве» говорит Иоанн Златоуст в следующих словах:

Поистине это – Таинство, и великое Таинство, потому что человек, оставив произведшего его, родившего, воспитавшего, и ту, которая зачала его, в болезнях родила, (оставив) тех, которые столько благодетельствовали ему, к которым он привык, сочетается с той, которой прежде не видел, которая ничего не имеет с ним общего, и предпочитает ее всему. Подлинно это – Таинство. И родители не печалятся, когда так делается, но, напротив, печалятся, когда этого не бывает, и, в знак радости, не жалеют денежных издержек и расходов. Поистине это – великое Таинство, заключающее в себе какую-то сокровенную мудрость.

Таинство венчания складывалось на протяжении многих столетий на основе трех самостоятельных элементов: обряда возложения венков на головы брачующихся, благословения вступающих в брак епископом и совместного причащения жениха и невесты.

В греко-римской традиции венец из цветов или листьев был символом победы, наградой за военные успехи, знаком отличия или достоинства. В христианской традиции венец – символ победы над грехом, мученичества, славы. В Библии упоминаются венки из цветов, используемые на пирах (см.: Ис. 28:1; Иез. 23:42). Золотой венец с драгоценными камнями (корона) был в Израиле символом царской власти (см.: 2Цар. 1:10, 12:30; 4Цар. 11:12; Песн. 3:11). В переносном смысле венок и венец служили символом разума и мудрости (см.: Притч. 1:9, 4:9).

В христианской традиции терновый венец стал символом Христа как Царя и Мученика (см.: Мф. 27:29; Мк. 15:17; Ин. 19:5). В апостольских посланиях венцом жизни (см.: Иак. 1:12; Откр. 2:10), венцом славы (см.: 1Пет. 5:4), венцом правды (см.: 2Тим. 4:8), нетленным венцом (см.: 1Кор. 9:25) называется награда, которую верующие во Христа, завершившие подвиг жизни, получат от Господа. Символика венца играет важную роль в Откровении Иоанна Богослова, где венец, в частности, трактуется как символ эсхатологической славы праведников (см.: Откр. 4:4, 10) и победы Христа над злом (см.: Откр. 6:2, 14:14). В этом значении венец изображался на раннехристианских надгробиях, на стенах катакомб, позднее – на стенах надземных храмов, над изображениями апостолов и мучеников.

Возложение венцов на головы брачующихся было древним языческим обычаем: о нем, в частности, упоминает Тертуллиан. Постепенно этот обычай христианизируется. В VI веке церковное венчание совершается при бракосочетании императора, однако еще не становится общепринятым. К IX веку церковное венчание – широко распространенный обычай. Однако литургически венчание в этот период не выделялось в самостоятельное Таинство, а совершалось совместно с Евхаристией. Это подтверждает, в частности, Феодор Студит, по словам которого венчание сопровождалось краткой молитвой епископа «пред всем народом» во время литургии. Феодор приводит текст (или, скорее, часть текста) этой молитвы:

Сам, о Владыко, ниспошли руку Твою от жилища Святаго Твоего и соедини Твоих рабов и создание Твое. Ниспошли им Твое единое сочетание умов; венчай их в плоть едину; сотвори их брак честен; сохрани их ложе неоскверненным; благоволи, чтобы их совместная жизнь была безупречной.

Подобные тексты, предназначенные для чтения во время литургии, содержатся и в литургических памятниках того же времени (например, в кодексе Барберини).

Связь между браком и Евхаристией, о которой говорил еще Иоанн Златоуст, представляется, с богословской точки зрения, чрезвычайно важной. Симеон Солунский пишет о том, что после пения «Един Свят, един Господь» священник «причащает новобрачных, потому что конец всякого чинопоследования и печать всякого божественного Таинства – священное причащение». По словам Николая Кавасилы, Евхаристия есть «наиболее прехвальный брачный пир, к которому Жених приводит Церковь, как невесту-деву... на котором мы становимся плотью от Его плоти и костью от Его костей». Как отмечает протопресвитер Иоанн Мейендорф, комментируя эти слова, все Таинства Церкви «находят свое завершение в Евхаристии», которая «сама является брачным пиром». Именно Евхаристия наиболее полно являет любовь Христа к Его Невесте-Церкви. В этом смысле Евхаристия служит иконой, образом идеального христианского брака, построенного в соответствии с учением апостола Павла.

Выделение брака в самостоятельное, отдельное от Евхаристии чинопоследование Мейендорф связывает с изменением гражданского законодательства о браке в начале X века. В своей 89-й новелле византийский император Лев VI Мудрый (912) провозгласил, что брак, не получивший благословения Церкви, «не будет считаться браком», а станет рассматриваться как незаконный конкубинат. Если раньше светское право придавало юридический статус браку, то теперь эта прерогатива переходила к Церкви. А это значило, что на Церковь возлагалась обязанность придавать таковой статус не только бракам, заключенным в соответствии с христианской нравственностью, но и тем, которые ей противоречили:

Теоретически новая обстановка давала Церкви возможность совершенствовать нравственность граждан, но практически эта нравственность была настолько далека от совершенства, что Церковь вынуждена была не только благословлять браки, на которые она смотрела неодобрительно, но и допускать разводы. Это привело к частичному стиранию различий между «мирским» и «священным», между падшим человеческим обществом и Царством Божиим, между браком как контрактом и браком-Таинством.

Тот факт, что Церковь смирилась с необходимостью признавать браки, не соответствующие ее учению, Мейендорф трактует как компромисс между нею и светской властью. Однако «был компромисс, на который Церковь не могла пойти ни при каких обстоятельствах: это умаление святости Евхаристии». Церковь не могла допускать к Причастию лиц, чей брак противоречил церковному идеалу (в частности, вступающих во второй, третий или смешанный брак).

Поэтому возникла необходимость в таком обряде бракосочетания, который не был бы напрямую связан с Евхаристией и не завершался бы причащением супругов. Евхаристическая чаша была в этом обряде заменена чашей обычного вина, которая имела лишь символический смысл: супруги испивали ее в знак своей верности друг другу.

Мнение Мейендорфа о влиянии 89-й новеллы императора Льва Мудрого на формирование Таинства венчания многие современные ученые не разделяют: «Анализ источников ясно показывает, что чин венчания брака в основных чертах сложился задолго до императора Льва VI и присутствует в более ранних богослужебных рукописях». В частности, уже в VIII веке чин церковного бракосочетания включал в себя собственно венчание, причащение Святых Тайн и вкушение вина из общей чаши. Таким образом, причащение и вкушение вина – два самостоятельных действия.

Параллельно с внеевхаристическим чином венчания, однако, вплоть до XV века сохраняются чины венчания, инкорпорированные в литургию. Связь между венчанием и литургией сохраняется и в современном чине венчания. Многие его элементы свидетельствуют о том, что изначально он был частью евхаристического богослужения. Чин венчания начинается литургическим возгласом «Благословенно Царство». Из литургии заимствована великая ектения. Структура чина венчания напоминает структуру Евхаристии. Подобно литургии, венчание включает в себя чтение Апостола и Евангелия. Как и на литургии перед причащением, на венчании перед общей чашей вина поется (или читается) молитва «Отче наш»

Современное чинопоследование Таинства брака состоит из двух частей: обручения и венчания. В этом смысле Таинство брака напоминает Таинство крещения, также состоящего из двух самостоятельных чинопоследований (оглашения и собственно крещения), и Евхаристию, включающую две части (литургию оглашенных и литургию верных). На практике обручение и венчание совершаются в один день, однако могут быть и разведены по времени, поскольку у этих священнодействий разный смысл. Обручение совершается в притворе храма, а венчание в самом храме.

В Византии и Древней Руси обручение было самостоятельным обрядом, совершавшимся за несколько месяцев или даже лет до венчания. Однако уже в XV веке обручение становится частью Таинства венчания. Славянское слово «обручение» является переводом греческого («залог») и семантически связано со словом «обруч» (кольцо). Главным действием обручения является обмен кольцами, символизирующий обет взаимной верности будущих супругов.

В отличие от венчания обручение начинается возгласом «Благословен Бог наш» (этим же возгласом начинаются богослужения вечерни, утрени, часов). Далее следует великая ектения, к которой добавляются прошения о сочетающихся браком – о том, чтобы им были дарованы дети, чтобы им была ниспослана «любовь совершенная, мирная и помощь Божия», чтобы они сохранили единомыслие и твердую веру, чтобы были благословлены в непорочной жизни, чтобы им был дарован «брак честен и ложе нескверно». Читаются две молитвы:

Боже Вечный, разстоящаяся собравый в соединение и союз любве положивый им неразрушимый, благословивый Исаака и Ревекку и наследники я Твоего обетования показавый, сам благослови и рабов Твоих сих (имена), наставляя я на всякое дело благое...

Господи Боже наш, от язык предобручивый Церковь деву чистую, благослови обручение сие и соедини и сохрани рабов Твоих сих в мире и единомыслии...

Боже Вечный, собравший воедино то, что разделено, и установивший между ними нерушимый союз любви, благословивший Исаака и Ревекку и сделавший их наследниками Твоего обетования, Сам благослови и этих рабов Твоих (имена), наставляя их на всякое доброе дело...

Господи Боже наш, из разных народов обручивший Себе Церковь, чистую деву, благослови это обручение и соедини этих рабов Твоих и сохрани их в мире и единомыслии...

Обручение жениха невесте совершается с произнесением тринитарной формулы: «Обручается раб Божий (имя) рабе Божией (имя) во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь». При обручении невесты жениху произносится аналогичная формула («обручается раба Божия рабу Божию»). При этом священник надевает на палец жениха золотое кольцо, на палец невесты серебряное. Жених и невеста трижды обмениваются кольцами.

Затем священник читает молитву, содержащую толкование символизма брачных колец (перстней):

Господи Боже наш, отроку патриарха Авраама сшествовавый в средоречии, посылая уневестити господину его Исааку жену и ходатайством водоношения обручити Ревекку открывый, Сам благослови обручение рабов Твоих, сего (имя) и сея (имя), и утверди еже у них глаголанное слово. Утверди я еже у Тебе святым соединением. Ты бо из начала создал еси мужеский пол и женский, и от Тебе сочетавается мужу жена в помощь и в восприятие рода человеча. Сам убо, Господи Боже наш, пославый истину в наследие Твое, и обетование Твое на рабы Твоя, отцы наша, в коемждо роде избранныя Твоя, призри на раба Твоего (имя) и на рабу Твою (имя) и утверди обручение их в вере и единомыслии и истине и любви. Ты бо Господи показал еси датися обручению и утверждатися во всем. Перстнем дадеся власть Иосифу во Египте, престнем прославися Даниил в стране Вавилонстей, перстнем явися истина Фамары, перстнем Отец наш Небесный щедр бысть на Сына Своего: дадите бо, глаголет, перстень на десницу его, и заклавшее тельца упитаннаго, ядше возвеселимся... Сам убо ныне, Владыко, благослови перстней положение сие благословением небесным, и Ангел Твой да предыдет пред ними вся дни живота их.

Господи Боже наш! Ты благоволил сопутствовать в Месопотамию слуге патриарха Авраама, который был послан найти жену для Исаака и который почерпанием воды обнаружил Ревекку. Ты Сам благослови обручение рабов Твоих сего (имя) и сей (имя). Закрепи их обещание; утверди их Твоим святым союзом. Ибо Ты изначально создал мужской и женский пол, и Тобою обручаются муж и жена в помощь друг другу и для продолжения рода человеческого. Ты Сам, Господи Боже наш, пославший истину Твою наследию Твоему и обетования Твои рабам Твоим, отцам нашим, Твоим избранникам из рода в род, воззри на раба Твоего (имя) и рабу Твою (имя), утверди их обручение в вере, единомыслии, истине и любви. Ибо Ты Господи, благоволил, чтобы давался залог, закрепляющий обещание во всех делах. Через перстень дана была власть Иосифу в Египте; перстнем прославился Даниил в стране Вавилонской; перстнем открылась правдивость Фамари; перстнем Отец наш Небесный явил милость Сыну Своему, ибо Он сказал: положите перстень на руку его и, заклавши тельца упитанного, будем есть и веселиться... Посему и теперь, Владыка, благослови небесным благословением возложение этих перстней, и Ангел Господень да сопутствует им во все дни их жизни.

В молитве выражена мысль о том, что устроителем брака является Сам Бог. В основе этой идеи лежит святоотеческое учение о том, что брачный союз является чудом и даром Божиим: Кто найдет добродетельную жену (Притч. 31:10)? – говорит, как слышу, Божественное Писание. Это дар Божий, и Господь устрояет доброе супружество». Как бы в подтверждение этой мысли, в молитве приводится целая серия библейских примеров благословения Богом брачных союзов.

Первый из примеров заимствован из книги Бытия: это повествование о том, как Авраам послал своего раба для того, чтобы он нашел жену его сыну Исааку. Этот длинный и трогательный библейский рассказ (см.: Быт. 24:1–61) вспоминается здесь в качестве примера брачного договора. Обручение – не что иное, как брачный договор, обещание взаимной верности супругами. И Церковь просит Бога утвердить этот договор («утверди еже у них глаголанное слово») и утвердить обручение будущих супругов в вере, единомыслии, истине и любви. Именно эти четыре добродетели должны стать тем фундаментом, на котором будет созидаться здание христианского брака.

Следующий ряд библейских аллюзий представляет собой серию разнородных сюжетов, в каждом из которых фигурирует перстень – либо как знак власти (см.: Быт. 41:42; Дан. 5:29), либо как персональная принадлежность (см.: Быт. 38:18, 25), либо как символ восстановления утраченного сыновнего достоинства (см.: Лк. 15:22). В древности перстень употреблялся не столько как украшение, сколько как символ власти. Перстень использовался как печать, которой скрепляли документы, договоры, завещания. Подобно подписи, перстень был личной принадлежностью того или иного лица. Передать кому-либо свой перстень означало передать свою власть этому лицу. Оставление перстня в чьих-то руках означало оставить вещественное доказательство своего присутствия и своей связи с этим лицом (последнее могло быть как следствием доверия, так и следствием крайней беспечности).

Все эти значения перстня (кольца) включены в символику обряда обручения. Жених надевает золотое кольцо в знак власти над невестой; невеста надевает серебряное в знак подчинения жениху. Обмен кольцами означает взаимную ответственность супругов друг за друга, верность друг другу, право обладания друг другом.

По окончании молитвы обручения следует сугубая ектения, в которую вставляются прошения об обрученных. Чин обручения заканчивается малым отпустом, который нередко опускается, если за обручением без перерыва следует венчание.

Обручение может быть совершено отдельно от венчания в том случае, если будущие супруги еще не готовы создать полноценную семью, но уже укрепились в своем желании жить друг с другом в брачном союзе. В этом случае обручение становится обещанием взаимной верности, а период между обручением и венчанием является временем подготовки к вступлению в брак.

Чин венчания предваряется пением псалма 127, в котором говорится о благословении Богом благочестивой семьи. К стихам псалма добавляется припев «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе». Во время пения псалма жених и невеста, предводимые священником, шествуют из притвора в храм.

Затем священник задает жениху вопрос: «Имееши ли (имя) произволение благое и непринужденное и крепкую мысль пояти себе в жену сию (имя), юже зде пред тобою видиши?» По получении утвердительного ответа священник спрашивает: «Не обещался ли иной невесте?» Жених дает отрицательный ответ. Аналогичные вопросы задаются невесте. Этот допрос необходим для того, чтобы вступающие в брак публично засвидетельствовали отсутствие препятствий для брака. Только на таком основании может быть совершено венчание.

Далее священник произносит возглас «Благословенно Царство». Произносится великая ектения, к которой добавляются прошения о сочетающихся друг с другом для брачного общения и о спасении их; о том, чтобы их брак был благословлен, как некогда в Кане Галилейской; чтобы им было даровано «целомудрие и плод чрева на пользу», родительское счастье, безупречная жизнь и все необходимое для спасения.

За ектенией следует первая молитва чина венчания, в которой священник напоминает о сотворении Адама и Евы, о благословении им «плодиться и размножаться» и о том, что двое будут в плоть едину. Приводятся примеры благоволения Божия к брачным союзам: благословение Божие Аврааму и Сарре и рождение от них Исаака, благословение Иосифу и Асенефе и рождение от них Ефрема и Манассии, благословение Захарии и Елисавете и рождение от них Иоанна Крестителя, рождение Приснодевы «от корене Иессеева» и рождение от Нее Спасителя мира. Вспоминается, что Христос пришел на брак в Кану Галилейскую, дабы явить, что законное супружество и чадородие есть Божия воля. Священник просит в молитве, чтобы Господь снизошел на жениха и невесту и благословил их брак, даровал им жизнь мирную, долгоденствие, целомудрие, любовь друг к другу в мирном союзе, «семя долгожизненное» (потомство во многих поколениях), «о чадех благодать» (утешение в детях). Священник просит, чтобы Бог даровал супругам «неувядаемый венец славы», сподобил их увидеть внуков, сохранил их ложе «ненаветным» (безупречным), наполнил их дом земными благами, дабы они могли делиться ими со всеми нуждающимися.

В следующей далее молитве Бог называется «Священносовершителем» таинственного и чистого брака, Законодателем плотского порядка, Хранителем нетления и благим Устроителем житейских дел. В молитве опять вспоминается сотворение Евы из ребра Адама, после чего священник просит Бога послать благодать на брачующихся и даровать жене повиновение мужу, а мужу главенство над женой. Священник многократно просит Бога благословить брачующихся, как Он благословил Авраама и Сарру, Исаака и Ревекку, Иакова и всех патриархов, Иосифа и Асенефу, Моисея и Сепфору, Иоакима и Анну, Захарию и Елисавету; сохранить их, как Бог сохранил Ноя в ковчеге, Иону во чреве кита, трех отроков от огня; вспомнить их, как Бог вспомнил Еноха, Сима, Илию и сорок мучеников, послав им нетленные венцы. Радость супругов должна быть подобна той радости, которой сподобилась царица Елена, когда обрела Святой Крест. В молитве поминаются друзья жениха и невесты, которые присутствуют при венчании, их родители. Священник вновь просит Бога даровать супругам «плод чрева», добродетельных детей, единомыслие в духовных и телесных делах, изобилие плодов; и чтобы супруги увидели внуков, «яко новосаждения масличная окрест трапезы своея» (как новые масличные деревья вокруг стола), и чтобы они воссияли, как звезды на тверди небесной.

Примеры, которые приведены в первой и второй молитвах, заимствованы из библейской истории. Во второй молитве, кроме того, приведены примеры из истории христианской Церкви: обретение царицей Еленой Честного Креста в Иерусалиме и страдание сорока мучеников Севастийских. Обретение креста вспоминается как радостное событие; в то же время сам крест является символом страдания и мученичества. Мученики Севастийские упоминаются в молитве по той причине, что, согласно их житию, когда они находились в темнице, они услышали голос Христа: «Верующий в Меня, если и умрет, оживет. Дерзайте и не страшитесь, ибо восприимете венцы нетленные». Когда же мученики находились в ледяной воде, стражник увидел над их головами венцы. Таким образом, в молитве проводится связь между браком и мученичеством: эта связь будет отражена и в последующих молитвах и песнопениях.

Третья молитва суммирует содержание предыдущих двух молитв и чинопоследования венчания в целом:

Боже Святый, создавый из персти человека, из ребра его возсоздавый жену, и спрягий ему помощника по нему, за еже тако угодно бысть Твоему величеству, не единому быти человеку на земли; Сам и ныне Владыко, низпосли руку Твою от святаго жилища Твоего, и сочетай раба Твоего сего (имя) и рабу Твою сию (имя), зане от Тебе сочетавается мужу жена. Сопрязи я в единомудрии, венчай я в плоть едину, даруй има плод чрева, благочадия восприятие.

Боже Святой, из земли создавший человека, и от ребра его образовавший жену, и сочетавший ее ему в качестве помощницы, потому что было угодно Твоему величию, чтобы человек не был одиноким на земле, – Ты и ныне, Владыка, пошли Свою руку от святого жилища Твоего и сочетай раба Твоего сего (имя) и рабу Твою сию (имя), ибо Тобою сочетается жена с мужем. Соедини их в единомыслии, венчай их в плоть едину. Даруй им плод чрева – благочестивых детей.

После этой молитвы и следующего за ней возгласа священник возлагает венец на голову жениха, произнося: «Венчается раб Божий (имя) рабе Божией (имя) во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь». С аналогичными словами венец возлагается на голову невесты. Затем священник, благословляя новобрачных, произносит формулу, основанную на Пс. 8:6: «Господи Боже наш, славою и честию венчай я (славой и честью венчай их)». В Греческой Церкви используются венки из цветов; в традиции Русской Церкви – венцы из металла коронообразной формы. На практике в некоторых случаях венцы не надеваются на головы брачующихся, а даются в руки восприемникам, которые держат их над головами жениха и невесты. Однако более соответствующим смыслу Таинства является возложение венцов на головы сочетающихся браком.

Далее произносится прокимен, основанный на Пс. 20:4–5: «Положил еси на главах их венцы от камений честных; живота просиша у Тебе, и дал еси им (Ты положил на головах их венцы из драгоценных камней, они просили у Тебя жизни, и Ты дал ее им)». Следует чтение отрывка из Послания апостола Павла к Ефесянам, содержащего учение о браке как о Таинстве:

Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос Глава Церкви, и Он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее; очистив банею водною посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна. Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа (Еф. 5:22–33).

В приведенном тексте, как и в некоторых других новозаветных текстах, настойчиво проводится мысль о необходимости подчинения женщины мужчине. Обычно это объясняется культурными особенностями Иудеи времен апостола Павла. Мы не будем сейчас подробно останавливаться на данном моменте, поскольку он будет рассмотрен отдельно – в главе, посвященной нравственным аспектам брака. Скажем лишь о том, что традиционное представление о главенстве мужа в семье сохраняется в Православной Церкви и поныне (в этом ее отличие от некоторых других христианских церквей). Согласно православному пониманию, в цитированных словах апостола Павла «речь идет, конечно же, не о деспотизме мужа или закрепощении жены, но о первенстве в ответственности, заботе и любви». Все христиане «призваны к взаимному повиновению друг другу в страхе Божием (Еф. 5:21). Поэтому ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе. Ибо как жена от мужа, так и муж через жену; все же – от Бога» (1Кор. 11:11–12).

По окончании чтения Апостола трижды поется «Аллилуйя», и затем читается евангельский рассказ о браке в Кане Галилейской (см.: Ин. 2:1–11). Чтение этого евангельского отрывка о преложении воды в вино подчеркивает таинственный характер брака.

Сущность всякого Таинства заключается, как мы говорили, в преложении, изменении, превращении чего-то одного во что-то другое: хлеба и вина в Тело и Кровь Христа, состава из благовонных масел в святое миро и т.д. Одновременно в Таинстве происходит преложение того, кто участвует в нем: в крещении человек прелагается из ветхого в нового, рождаясь заново; в Евхаристии он прелагается в члена Тела Христова, соединяясь со Христом. Какое преложение происходит в Таинстве брака? Очевидно, именно то, о котором говорит Библия: два будут одна плоть (1Кор. 6:16, Быт. 2:24). Преложение двух индивидуумов в «одну плоть», одно тело, преложение из разрозненности в единство, из разобщенности в союз. Как говорит Иоанн Златоуст, «тот, кто не соединен узами брака, не представляет собой целого, а лишь половину. Мужчина и женщина в браке – не два человека, а один человек». Это соединение происходит благодаря силе взаимной любви супругов: «Любовь такова, что любящие составляют уже не два, а одного человека, чего не может сотворить ничто, кроме любви».

Преложение воды в вино является также символом превращения будней семейной жизни в праздник: «Желаю вам всего наилучшего, – пишет Григорий Богослов новобрачным. – А одно из благ – чтобы Христос присутствовал на браке, ибо где Христос, там благолепие, и чтобы вода стала вином, то есть все превратилось в лучшее». Брачный союз, благословленный Христом, союз, в котором Господь Сам незримо присутствует, должен стать непрестанным праздником откровения супругами друг в друге лика Божия, непрестанным «превращением в лучшее» всех аспектов их совместной жизни.

После Евангелия произносится сугубая ектения с прошениями о новобрачных и священник читает молитву, тематически связанную с евангельским чтением:

Господи Боже наш, во спасительном Твоем смотрении сподобивый в Кане Галилейстей честный показати брак Твоим пришествием, Сам ныне раб Твоих (имярек), яже благоволил еси сочетатися друг другу, в мире и единомыслии сохрани, честный их брак покажи, нескверное их ложе соблюди, непорочное их сожительство пребывати благоволи, и сподоби в старости маститей достигнуть, чистым сердцем делающа заповеди Твоя.

Господи Боже наш, Тебе угодно было, по Твоему спасительному Промыслу, посещением Каны Галилейской явить честность брака. Ты и ныне, Владыка, сохрани в мире и единомыслии рабов Твоих (имена), которых благоволил сочетать друг другу. Яви честным их брак, сохрани их ложе неоскверненным. Благоволи, чтобы они пожили безупречно. И удостой их дожить до глубокой старости, исполняя Твои заповеди от чистого сердца.

Далее, после литургического возгласа «И сподоби нас, Владыко», поется (читается) молитва «Отче наш». Приносится чаша вина, над которой священник читает молитву, прося Бога благословить ее. Жених и невеста трижды по очереди испивают вино из чаши. Это действие символизирует их духовную общность, готовность делить друг с другом радости и скорби предстоящей семейной жизни.

Как уже говорилось, молитва «Отче наш» сохранилась в чине венчания с тех пор, когда он еще входил в состав Евхаристии, а чаша вина стала заменой евхаристической чаши. В современной практике Православной Церкви венчание совершается отдельно от Евхаристии, однако очень часто оно следует сразу за Евхаристией, на которой супруги вместе причащались Святых Тайн. Такой обычай должен быть всячески поощряем, поскольку совместное причащение является тем «хлебом насущным», без которого невозможно построить полноценный христианский брак. Если причаститься не удается в день бракосочетания, это можно сделать в один из ближайших дней до венчания.

Чинопоследование венчания, как и Таинство крещения, включает в себя шествие – в данном случае вокруг аналоя с Евангелием.

При этом хор поет те же три тропаря, которые поются во время рукоположения в священный сан, только в ином порядке: «Исайе, ликуй», «Слава Тебе, Христе Боже» и «Святии мученицы». Первый из этих тропарей говорит о рождении Младенца Эммануила из чрева Богородицы и напоминает супругам о призвании к чадородию. Два других тропаря говорят о мученическом подвиге, о котором также напоминают венцы, возложенные на головы брачующихся. Евангелие, лежащее на аналое, напоминает о том, что жизнь христианской семьи должна строиться на основе нравственного учения Христа и что супруги должны стремиться к соблюдению заповедей Спасителя.

После троекратного обхождения аналоя венцы снимаются. При этом священник, обращаясь к жениху, говорит: «Возвеличися, женише, якоже Авраам, и благословися якоже Исаак, и умножися якоже Иаков, ходяй в мире и делаяй в правде заповеди Божии». Снимая венец с головы невесты, священник произносит: «И ты, невесто, возвеличися якоже Сарра, и возвеселися якоже Ревекка, и умножися якоже Рахиль, веселящися о своем муже, хранящи пределы закона, зане тако благоволи Бог».

Венец является символом не только семейной жизни в настоящем, земном бытии, но и символом небесной славы, ожидающей супругов в эсхатологическом Царстве Божием. Поэтому священник, сняв венцы с жениха и невесты, просит Бога принять эти венцы в Свое Царство:

Боже, Боже наш, пришедый в Кану Галилейскую и тамошний брак благословивый, благослови и рабы Твоя сия Твоим Промыслом ко общению брака сочетавшияся; благослови их входы и исходы, умножи во благих живот их, восприми венцы их в Царствии Твоем, нескверны и непорочны и ненаветны соблюдаяй, во веки веков.

Боже, Боже наш, пришедший в Кану Галилейскую и благословивший тамошний брак! Благослови и рабов Твоих, которые Твоим Промыслом сочетались для брачного общения. Благослови их входы и выходы. Наполни благами их жизнь. Прими их венцы в Твое Царство, сохраняя их непорочными, безупречными и свободными от козней (вражьих) во веки веков.

Таким образом, брачные венцы будут ожидать супругов в Царствии Божием. Эта мысль основана на традиционном для восточной патристики представлении о том, что брачный союз не разрушается даже смертью.

Таинство брака завершается словами, в которых священник призывает на супругов благословение Пресвятой Троицы:

Отец, Сын и Святый Дух, Всесвятая и Единосущная и Живоначальная Троица, Едино Божество и Царство, да благословит вас, и да подаст вам долгожитие, благочадие, преспеяние живота и веры, и да исполнит вас всех сущих на земли благих, да сподобит вас и обещанных благ восприятия, молитвами Святыя Богородицы, и всех святых.

Отец, Сын и Святой Дух, Всесвятая и Единосущная и Живоначальная Троица, причина бытия, Единое Божество и Царство, да благословит вас и да подаст вам долголетие, благочестивых детей, успех в жизни и в вере; да насытит вас земными благами и да удостоит вас также получить и обещанные блага, по молитвам Пресвятой Богородицы и всех святых.

Это благословение напоминает о том, что единство супругов в браке должно быть образом того единства, которое являет Святая Троица – Отец, Сын и Святой Дух, пребывающие в нераздельном и неслитном единстве и объединенные взаимной любовью. Как говорит Иоанн Златоуст, когда муж и жена соединяются в браке, «они не являются образом чего-то неодушевленного или чего-то земного, но образом Самого Бога». Именно в этой любви по образу Троицы – залог того, что брачные узы сохранятся и в эсхатологическом Царстве Божием, а венцы, возложенные на супругов в земной жизни, превратятся в нетленные венцы жизни, правды и славы, уготованные любящим Бога и любящим друг друга.

Троичное благословение является завершением Таинства брака, хотя в современных служебниках за ним следует отпуст, на котором поминаются святые равноапостольные Константин и Елена и святой великомученик Прокопий. Константин и Елена поминаются как первые благочестивые государи, обретшие Крест Господень. Что же касается великомученика Прокопия, то в его житии говорится о том, что перед кончиной он увещал двенадцать дев идти на мученическую смерть, как на брак. Вновь Церковь напоминает новобрачным о супружеской жизни как мученичестве и крестоношении.