Глава XIII.

Епископ Игнатий в продолжительное настоятельство в Сергиевой пустыни не только не скопил себе никакого капитала, но дошел до такого положения, что не имел даже средств без посторонней помощи совершить предстоявшую дальнюю дорогу. Он всегда был чрезвычайно щедр на милостыню, отказа не делал никому, если имел что подать. Когда не случалось денег, подавал вещами, так что келейные старались наделять просящих деньгами, сколько было возможно, предупреждая просителей от личных отношений к архимандриту. Поэтому, когда надобно было выехать из Петербурга, епископ вынужден был прибегнуть за денежным вспомоществованием к одному близкому ему по духовным отношениям лицу, которое и снабдило его пособием в 1000 рублей.

25 ноября он оставил Петербург и 26-го прибыл в Москву, откуда ездил в Сергиеву Лавру. 5 декабря вечером приехал в Тулу, где, будучи принят благосклонно преосвященным Алексием¹⁴¹, литургисал, и 7-го отправился в дальнейший путь. В Орле он не застал архиепископа Смарагда, явившего в бытность свою в Синоде искреннее расположение к тогдашнему архимандриту Сергиевой пустыни, и проехал до Фатежа, где по болезненности прожил трое суток в доме купца Харичкина. 13-го вечером прибыл в Курск, где 15-го служил литургию в соборе по приглашению Илиодора, архиепископа Курского и Белгородского, а 18-го переехал в Харьков, где 20-го отслужил литургию.

21-го епископ в четыре часа пополудни весьма засветло поворотил со станции «Голая Долина» в Святогорский монастырь, отстоящий в двенадцати верстах оттуда. Был один градус тепла. Ехали на колесных экипажах. Когда своротили с большой дороги на проселочную, к монастырю, поднялась сильнейшая степная снежная метель. В расстоянии сажени ничего не было видно. Ямщики сбились с дороги и ехали куда попало. Наконец, лошади упорно остановились без всякой видимой причины: оказалось, что экипаж епископа стоял на краю глубокого обрыва, над самой пропастью, и только к двум часам ночи, при ярко светящей луне и при двадцати градусах мороза, прибыл епископ в монастырь.

Следуя далее из Бахмута, он поехал в имение баронессы Кампенгаузен, пригласившей его провести у нее праздник Рождества Христова. (Имение это в сорока верстах от помянутого города). Для переезда выслан был епископу шестерик отличных лошадей. Первые двадцать верст лошади мчались быстро по летней дороге, покрытой ледяной корой. С началом других 20 верст дорога уже была покрыта снегом. Лошади пошли шагом. Чем дальше, тем снег становился глубже, шестерик остановился. Послали за другими лошадьми. Приведен был еще шестерик. Дормез, запряженный в двенадцать лошадей, тронулся, но снег становился глубже и глубже – лошади шли с трудом, часто останавливались.

Настала ночь. Кучера сбились в степи с дороги и по необходимости вынуждены были остановиться. К счастью, ночь была нехолодная. Отпрягли несколько лошадей, и верховые поехали отыскивать селения и помощь. На звук праздничных колоколов верховые приехали в село. Священник и диакон, готовившиеся служить литургию, собрали достаточное число народа, лошадей и быков и отправились выручать путника, проведшего ночь в степи. Епископ пересел из дормеза в сани и приехал в усадьбу в седьмом часу утра. Экипаж привезли на быках. Оказалось, что сбились с дороги в семи верстах от усадьбы по причине бесследно снегом заметенной степи.

4 января 1858 года епископ Игнатий прибыл в Ставрополь Кавказский к четырем часам пополудни. Архиерейского дома не было, и новоприбывший владыка остановился в приготовленной для него квартире в доме купца Стасенкова.

Существовал небольшой домишко, более похожий на хижину, который лет за четырнадцать до того подарил ставропольский купец Волобуев для временного помещения первого епископа Иеремии¹⁴². К этой хижине была пристроена столько же незатейливая половина из двух небольших комнат, названных залой и гостиной. Последняя служила вместе и моленной для архиерея, так как из нее были сделаны окошечко и входная дверь в пристроенную к этой хижине небольшую каменную церковь – Крестовую. Тогда же и этот плохой домишко пришел в крайнее разрушение, так что граждане посовестились принять в него епископа. Движимые благожеланием, они наняли для него квартиру на свой счет.

В день приезда преосвященный принимал в своей квартире духовенство кафедрального собора, граждан с хлебом-солью и начальника губернии генерал-лейтенанта А. А. Волоцкого¹⁴³. Вечером слушал дома всенощную и на другой день – воскресный – 5 января служил литургию в Рядской соборной церкви, при многочисленном собрании служащих как гражданского, так и военного ведомств и граждан города, теснившихся по стремлению присутствовать при первом богослужении нового пастыреначальника. После заамвонной молитвы епископ приветствовал паству свою словом духовного мира о Христе Господе нашем. Приводим это слово как точное выражение духа всех отношений нового пастыря к пастве его.¹⁴⁴

«Мир граду сему (Мф. 10; 12).

Произношу это приветствие, возлюбленные братия, по завещанию Господа моего, пришедши с посохом пастыря в богоспасаемый град Ставрополь, да проповедую и глаголю в сем граде и в окрестных градах и весях, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 10; 7).

Царство Небесное, Царство Божие внутри нас есть (Лк. 17; 21). Царствие Небесное – мир Христов. В душе, в которой от покорности Богу утихли страсти, царствует Бог, царствует мир Христов.

Но мир Христов отнюдь не есть мир века сего. Подает Господь мир Свой не так, как доставляется мир обычаем падшего человечества (Ин. 14; 27). Единство пустой, даже неблагонамеренной цели, нередко водворяет между человеками временное и душепагубное согласие. Мир Христов – свят! Мир Христов – весь во Христе! Мир Христов насевается в душе Словом Божиим, зарождается от возделывания сердечной нивы заповедями Христовыми, питается этим невидимым, но небеструдным подвигом, возрастает от него. От действия Святого Духа мир Христов объемлет ум, сердце и тело совершенного христианина, соединяет эти части, рассеченные и разъединенные грехом, воедино; человека, примиренного в себе и с самим собою, составляющего уже собою единое и целое, каким он был до падения, соединяет с Богом. Такой мир испрашиваю себе и вам, возлюбленные братия, у единого Подателя истинного и святого мира, у Господа нашего Иисуса Христа.

Мир Божий, превосходящий всяк ум, по живому и точному понятию апостола, да соблюдет для Христа сердца и разумения наши, да соблюдет для Него земную деятельность нашу и зависящую от этой деятельности нашу вечную участь. Аминь».

В день Богоявления по совершении литургии освящал воду в бассейне, расположенном в середине города, при значительном собрании войск, с окроплением знамен и при многочисленном стечении народа, который принял владыку приветливо. Бассейн этот устроен в промежутке между двумя отделами бульвара, идущего вдоль всей главной улицы к Тифлисской заставе. Бульвар разделяет улицу на два пути, а бассейн составляет перекресток бульваров с улицей, идущей от лестницы из кафедрального летнего собора во внутреннюю часть города. На углах этой улицы, обращенных к бассейну, расположены с одной стороны ряды гостиного двора с Рядской церковью над ними, с другой – угол дома, в то время занимаемого гимназией с ее двухклассным педагогическим отделом специалистов.

В день Богоявления погода была чрезвычайно теплая. Окна здания гимназии, обращенные к бассейну, были открыты, и во время водоосвящения в них толпились любопытствовавшие гимназисты-пансионеры с надзирателями и наставниками, а в ближайшем к бассейну окне помещался в числе зрителей и директор гимназии Ианнуарий Михайлович Неверов.

Крикливо-шумные разговоры со смехом и хохотом собравшихся в этих окнах гимназистов продолжались во все время богослужения, но особенно сильно раздавались они тогда, когда епископ читал молитвы освящения воды. Сатанински дикий хохот самого директора резко покрывал шум и гам всего этого общества на соблазн всех присутствовавших, так что начальник губернии генерал-лейтенант Волоцкой вынужден был послать просить остановить эти неуместные выходки учащихся. Обстоятельство это дало епископу безошибочное понятие, вполне оправдавшееся впоследствии и на деле, о зловреднейшем направлении директора гимназии Неверова, ставившего основной целью воспитания юношества развитие в нем свободы мысли, не допуская ограничения этой свободы даже критикой самой основательной.

Епархия Ставропольская, учрежденная около 1840 года, не могла устроиться по особым обстоятельствам, не только воспрепятствовавшим успешному ходу этого благого правительственного начинания, но и осложнившим труд, предстоявший епископу Игнатию, необходимостью возвратить всех и каждого в правильные отношения к делу, на них возложенному, а самые правительственные учреждения и власти края – к благосклонному отношению к кафедре епископской.

Первым епископом Кавказским и Черноморским был преосвященный Иеремия – человек весьма благочестивый, но характера крутого. Из ревности к Православию он очень строго отнесся к раскольникам, в значительном множестве населяющим станицы Кавказского линейного казачьего войска. Отвага и мужество боевых частей войска проложили им путь к возбуждению энергического противодействия епископу через свое, их ближайшее, военное начальство, по представлению которого все население Линейного казачьего войска было изъято из ведения епархиального епископа и передано в ведомство обер-священника Кавказской армии. Таким образом, в только что учрежденной епархии из пятисот тысяч душ, составлявших ее паству, ровно половина (то есть двести пятьдесят тысяч) отошла из управления епископа, который никак не подозревал даже возможности такого отделения.

Так как епархия эта была поставлена в разряд третьеклассных, то епископ ее должен был содержаться на жалованье двухсот восьмидесяти пяти рублей серебром в год. Ввиду того, что такая сумма была крайне недостаточна для вновь открывшейся кафедры, требовавшей по всем частям необходимых обзаведений и устройств, Святейший Синод определил временно отпускать епископу из синодских сумм по тысяче рублей серебром в год карманных денег и по тысяче пятисот рублей – на содержание архиерейского дома, впредь до полного устроения кафедры.

Преосвященный Иеремия, весьма чтимый в обществе и народе за святость подвижнической жизни своей, действиями против раскольников возбудил против себя неудовольствие всего высшего начальства края, а потому не имел успеха во всех предприятиях своих по материальному устройству кафедры. Он скоро попросился на покой, в который и уволен, не успев сделать ничего прочного для устройства своей кафедры.

Место его заступил преосвященный Иоанникий¹⁴⁵, который впал в противоположную крайность: оставив за собой только рукоположение, он предоставил ведение дел вполне на волю Консистории, взглядами которой руководствовался во всех своих сношениях.¹⁴⁶

Консисторией же тогда управлял с полным самовластием соборный протоиерей Крастилевский, вследствие чего дела епархии вызвали формальное следствие, которое произвел Астраханский архиепископ Евгений по распоряжению Синода. Последствием этого было увольнение на покой епископа Иоанникия и оставление на рассмотрение и распоряжение имеющего прибыть нового епископа действий протоиерея Крастилевского и прочих членов Консистории. Вследствие такого хода дел епархиальное духовенство, весьма богатое материально по причинам богатства самого края, всегда теснимое Консисторией, среди общества не могло иметь никакого влияния, в простом же народе утратило доверие.

Плодом таких взаимных залогов между духовенством и народом было со стороны последнего неуважение к священному сану, непочтение к святой Церкви, к ее уставам и обрядам. Не достойно ли было удивления и сожаления, например, такое обстоятельство, что два протоиерея, члены Консистории, были почтосодержателями: Крастилевский по Военно-Грузинскому тракту, а Гремячинский – по Моздокскому? Хотя они не прямо от своего лица содержали станции, но действовали своими капиталами, о безопасности которых лично хлопотали и в присутственных местах и у гражданских властей.

Множество следственных дел по доносам обывателей на духовенство и обратно – духовенства на граждан – обременяли управления и служащих обоих ведомств и разжигали взаимные вражды и злобу, чем старались пользоваться подстрекатели, кляузники, находившие в этих смутах удовлетворение своих корыстных стремлений. Денежные средства духовенства вообще были так значительны, что при ста десяти приходах епархии священно-церковнослужители их имели на процентах в Ставропольском Приказе общественного призрения капитал, составлявший более чем 3/4 всего миллионного капитала Приказа.

Ознакомившись с текущим делопроизводством Консистории, с лицами, ее составляющими, с отношениями их к обществу, к духовенству и к прочим управлениям края, епископ Игнатий немедленно принял решительные меры, во-первых, к восстановлению добрых и должных отношений между духовенством и обитателями города, как гражданами, так и служащими лицами и правлениями ведомств военного и гражданского, а во-вторых, к обеспечению добросовестного и бескорыстного движения дел по Консистории. Подробное изложение мероприятий его мы приведем ниже, из его отчета за 1858 год.

Весьма естественно было епископу Игнатию желать немедленно приступить к исполнению двух неотложных, необходимейших действий: к личному обзору епархии и к своему лечению минеральными водами. С этой целью он решился в лето 1858 года объехать всю восточную половину епархии, соединив обзор с лечением в Пятигорске и его окрестностях, лечением, необходимым для возможного восстановления его здоровья, потрясенного с детства, застуженного золотухой и впоследствии окончательно поврежденного в болотистой местности Сергиевой пустыни ревматизмами, неправильным лечением и геморроем.

Выехав из Ставрополя, он направился в Георгиевск, а оттуда в Пятигорск, где по совету и, руководясь указаниями главного доктора военного госпиталя Красноглазова, пил и принял полный курс ванн серных, потом щелочных в станице Ессентукской и, наконец, в Кисловодске, укрепляющие ванны Нарзана. Из Кисловодска в первых числах августа месяца епископ совершил поездку в Георгиевск для свидания с митрополитом Исидором¹⁴⁷, перемещенным из Тифлиса в Киев. Митрополит ехал в Петербург, откуда уже намеревался в ту же осень отправиться в Киев. Он прибыл в Георгиевск в одиннадцать часов вечера. В дневнике епископа Игнатия найдена его собственноручная заметка под 5, б, 7 и 8 августа.

«До двух часов ночи беседовал митрополит со мною и гражданским губернатором генерал-лейтенантом Волоцким. Говорил почти один митрополит и единственно о предметах светских, говорил с большою охотою. 8-го он встал утром, в шесть часов, занялся со мною около десяти минут наедине разговором о предметах, касающихся Кавказской епархии и вообще Церкви. В это кратчайшее время он коснулся многих предметов, выказал по многим из них познания самые рядовые и даже самые недостаточные, направление ума с поверхностным взглядом и кавказскую самоуверенность. Ему лет шестьдесят – много с годом или двумя. Росту он менее, нежели среднего, но и не самого малого. Голова его сидит в плечах, шея очень коротка. В обращении мужиковат, но весьма сметлив – глаза так и бегают. Сметливостью своею он отличался постоянно на поприще своего служения. Силами еще очень свеж, хотя молва и провозгласила его повсюду весьма болезненным. Митрополит выразил свое неудовольствие на дворянство русское за медленность в увольнении крестьян».

Епископ, сообщая митрополиту об отношениях своих к семинарии, передал, между прочим, что в видах поощрения г. г. профессоров и учащегося юношества он приглашал по вечерам в праздники к себе нескольких человек преподавателей и с ними нескольких наиболее достойных юношей на чай, при этом предлагалось угощение фруктами или чем другим сладким и велись разговоры духовно-назидательного направления.

Это действие столько не понравилось митрополиту, что, несмотря на присутствие при этом начальника губернии, он не остановился осыпать епископа укоризнами, выговаривая ему за сие, как бы за какое преступление, и до такой степени увлекся своим разнузданным раздражением, что генерал-лейтенант Волоцкой счел не неприличным успокаивать его, выставляя ему молчание епископа перед его обвинениями как причину достаточную, чтобы умерить гнев его и положить конец крикливому его выговору.

Окончив лечение в Кисловодске, епископ Игнатий направил путь свой для обзора епархии вдоль южной и потом по юго-восточной стороне Ставропольской губернии.

Чтобы уяснить, по возможности, вернее найденное им современное состояние епархии, обратимся к взгляду на нее самого епископа Игнатия, высказанному им в его годовом отчете за 1858 год, когда он уже лично осмотрел большую половину ее, но еще не видал Черномории, не успев посетить ее за поздним временем, которого много было отнято ожиданием приезда великих князей Николая и Михаила Николаевичей, посетивших в осень того года Кавказ и проезжавших через Ставрополь. Обратимся к выпискам из годового отчета о состоянии епархии за 1858 год.¹⁴⁸

Консистория. Личный состав Консистории. В 1858 году (то есть в год приезда епископа Игнатия на кафедру) значительно изменился. В начале 1858 года, вслед за епископом Игнатием, прибыли в Ставрополь новый ректор семинарии архимандрит Герман¹⁴⁹ и новый инспектор, соборный иеромонах Исаакий¹⁵⁰.

Первый из них по усвоенному ректорам праву начал присутствовать в Консистории, а второй – по предложению епископа, по представлению которого это распоряжение его утверждено Синодом. В марте прибыл и новый секретарь.

Столько чувствительное изменение состава Консистории поколебало авторитет члена Консистории протоиерея Крастилевского, дотоле господствовавшего в Консистории по причине весьма хороших способностей своих, по причине опытности своей в делах, в особенности же по причине неограниченной доверенности, которую питал к нему преосвященный Иоанникий. Страх к Крастилевскому несколько ослабел в прежних членах, и член протоиерей Сухарев – кандидат Московской академии, лицо характера правдивого – до сих пор безмолвствовавший, начал с пользой для дела подавать голос свой.

Но способности Крастилевского и знание дел именно Кавказского края не могли не привлекать внимания прочих членов и секретаря к его мнениям. Вслед за вниманием начала привлекаться и доверенность, тем более что ректор и инспектор, занятые семинарией, не могли уделять для дел Консистории столько времени, сколько эти дела требуют для основательного рассмотрения их. Превосходство в знании дела перед прочими членами, врожденная хитрость, доходящая до коварства, снова доставляли Крастилевскому первенство и преобладание в Консистории и доставили бы его, если б не было другой власти, его ограничивавшей и обуздывавшей.

В делах оказалось ощутительным столкновение, для многих неприметное: хитрый Крастилевский едва усматривал, что его противодействие становится приметным, как немедленно прибегал к уклончивой уступчивости. Но эта, при известных случаях, уступчивость не могла изменить общего направления, и столкновение сделалось ощутительным в самой административной цели, в цели нравственной и духовной. Исправление Крастилевского оказалось невозможным: удаление его из Консистории оказалось необходимым. От края епархии до другого края слышались жалобы и вопли на него.

Духовенство, привыкшее в течение десятков лет видеть в нем неограниченного властелина, трепетало перед ним. В сем 1858 году оно хотя и заметило ограничение его во влиянии и действиях, однако не доверяло этому состоянию ограничения, необычному для Крастилевского, и, зная из опыта его стойкость, ожидало с минуты на минуту вступления его в обычные ему права самовластия. Многие дела шли медленно, а иные вовсе не подвигались единственно по той причине, что лица, которым они были поручены, зная взгляд на них Крастилевского, не осмеливались действовать неблагоугодно ему.

Последнее обстоятельство служило весьма важным препятствием к приведению епархии в порядок, а в некоторых случаях могло бы породить самые неприятные и громкие события, как это будет фактически доказано и изображено при описании посещения епископом города Моздока. Получив такое практическое понятие о Крастилевском из рассматривания дел не только на бумаге, но и в их результатах, епископ по возвращении своем из обозрения епархии счел первой и священной обязанностью устранить из епархиальной деятельности то начало, которое в течение столь долгого времени лишало епархиальную деятельность благотворной правильности и впредь по усвоившемуся ему направлению не престало бы служить неистощимой причиной самого вредного влияния.

На сем основании епископ по предоставленному ему праву уволил Крастилевского от присутствия в Консистории и представил Святейшему Синоду о совершенном увольнении сего лица от звания члена Консистории. Святейший Синод уважил сие представление.

Вместе с сим, епископ счел нужным для решительного освобождения членов Консистории от влияния, которое должен бы сохранить на них Крастилевский, удаление его из епархиального города. Крастилевский уволен от должности кафедрального протоиерея, ему предоставлено настоятельство моздокского собора и благочиние над ним без всякого, однако ж, влияния на Успенскую загородную церковь, коей прихожане – наиболее осетины и черкесы. А так как Крастилевский счел несовместным для себя помещение в Моздок по ненависти к нему христиан-горцев, что вполне справедливо, то при открывшейся вакансии он перемещен в город Георгиевск на тех же правах, на коих был назначен в Моздок.

Место Крастилевского в кафедральном соборе и по присутствию в Консистории занял благочинный георгиевский протоиерей Василий Попов, характера открытого, прямого, направления соответствующего характеру благонамеренности и способности, доказанных четырнадцатилетним служением в должности благочинного, которую он сохранил за собой, несмотря на холодность к нему Крастилевского. Святейший Синод утвердил членом Консистории протоиерея Попова, который подробным знанием многих дел не замедлил оправдать свое избрание и весьма заметно подействовал на изменение характера Консистории, в составе которой остался только один член – протоиерей Гремячинский – с прежним направлением, но это лицо по способностям своим не могло влиять на остальной состав Консистории. Протоиерей Сухарев оказался весьма полезным деятелем.

Таким образом, в течение 1858 года как состав лиц, так особенно и решительно изменился и характер действий Консистории. Помощник секретаря Альбанов, на которого восходило много жалоб в Святейшем Синоде, в июне оставил службу в Консистории, которая в обновленном составе и характере вступила в служебное поприще 1859 года. Новые члены и секретарь присмотрелись к делам и церковным потребностям края. Мера благотворной строгости, употребленная Св. Синодом относительно членов, открыто вступивших в противодействие святителю, мера, поддержанная удалением из Консистории Крастилевского, прикрывавшего свое противодействие уклончивостью, внушила наличным членам особенное бодрствование над образом их деятельности, доставила им единодушие в стремлении к общему церковному благу. От этого бодрствования, от этого единодушия деятельность Консистории внезапно получила особенную энергию и развитие.¹⁵¹¹⁵²

Екатеринодарское (в Черномории) духовное правление осталось неизменным в своем личном составе. Незначительное число дел давало возможность очищать их своевременно, без задержания.

Попечительство о бедных духовного звания. Попечительство о бедных преимущественно обращало внимание на обеспечение в средствах к жизни как тем, кои по преклонности лет не имели сил собственным трудом пропитывать себя, так и малолетних сирот. К ста восемнадцати семействам, получавшим пособие попечительства в 1858 году, поступило под его покровительство вновь двадцать два семейства.

В распоряжение попечительства поступали суммы: от сбора по пригласительным листам, от кружечного сбора и от выручки свечной в кладбищенских церквах. Таковым сбором покрываются все годовые расходы, а приобретенная им в прошедшие годы экономия, состоящая из шестнадцати тысяч пятидесяти рублей пятидесяти девяти копеек серебром, остается неприкосновенной в кредитных установлениях. Присутствие попечительства составляли два протоиерея и один священник, из них протоиерей Сухарев был докладчиком по делам попечительства.

Благочиния. Епископ Игнатий нашел необходимым по осмотре самой многонаселенной части своей епархии прибавить два благочиния, остальные шестнадцать переграничить соответственно местным удобствам. В г. Кизляре, значительно отдаленном от епархиального надзора, епископ учредил кроме официального благочинного конфиденциальный за духовенством Кизляра и его окрестностей надзор в лице настоятеля кизлярского Крестовоздвиженского монастыря игумена Германа, старца строгой нравственной жизни. Игумену дано было право назидать духовенство, останавливать нарушителей благоповедения, извещать епископа вообще о нравственности духовенства и в частности о тех, которые позволили бы себе поступки неприличные, несмотря на напоминание игумена, но он не имел права входить в сношения с Консисторией по сему поручению.

Протоиерей Сухарев, благочинный церквей города Ставрополя, по его просьбе уволен от этой должности по множеству его занятий как члена Консистории и законоучителя ставропольской гимназии. Одновременно с сим сделано и много других перемещений, увольнений и новых назначений благочинных.

С целью дать благочинническому надзору большее развитие епископ сделал следующие распоряжения: «Все священники, диаконы и причетники в случае желания их переместиться из прихода в приход и при других подобных обстоятельствах обязаны представлять свидетельства о согласии на то (или о беспрепятственности к тому) благочинного, если оба прихода состоят в ведении одного благочинного. Если же приходы находятся в разных благочиниях, то требуется от просителей, чтоб они на прошениях своих имели свидетельства обоих благочинных. Сверх того, диаконы и причетники обязаны представлять свидетельства своих приходских священников».

Эта мера имела благотворнейшее влияние на дух кавказского духовенства, носящего на себе отпечаток народного характера, общего всему населению края – характера отваги и своеволия. Диаконы и причетники отселе видят на самом деле, что приходские священники суть их начальники, а духовенство благочиния видит в своем благочинном начальника. Достойно замечания то, что все благонравные члены духовенства приняли это распоряжение с любовью, но оно не понравилось членам немощным. По причине этого распоряжения многие благонамеренные и благонравные люди сделались известными епископу и получили ход, также обнаружились многие характеры неспокойные и недостаточной нравственности.

Для обуздания и вразумления своевольных и непокорных, за нарушение упомянутого распоряжения установлено наказание небольшой денежной пеней в пользу попечительства. Вместе с нравственной пользой эта мера принесла и другую значительную пользу: ощутительно уменьшила письменные труды Консистории.

Второй мерой для доставления определительности влиянию благочинных признано было нижеследующее: прежде назначались следователями по разным возникавшим делам разные священники (по усмотрению Консистории). Таким образом, многие дела по благочинию оставались неизвестными благочинным. Сверх того, следователи священники, особенно те из них, которым чаще других поручались следствия, нередко с устранением от следствия благочинного за доставление следствию правильного хода, эти следователи, вполне сознавая свой авторитет, таинственно и гадательно доверяемый им, уже вменяли своих благочинных ни во что.

Для устранения этой неурядицы, так напоминающей мутную воду русской пословицы, епископ предложил Консистории употреблять для следствий по благочинию единственно благочинного. Хотя благочинные состоят наиболее при двухприходных церквах, и в случае их отсутствия по делам благочиния может заменять их по приходу их товарищ, но так как по духу времени следственные дела весьма умножились, а епархия малолюдная, раскинута на большом пространстве, то предоставлено всем благочинным избрать себе по помощнику, утверждаемому епископом, и этому помощнику поручать дела второстепенной важности (Уст. дух. Консист. Ст. 69).

Третьим средством к усилению благочиннического надзора признано сближение сношений между епископом и благочинными, коим предоставлено, между прочим, кроме официальных рапортов, получающих узаконенный ход, относиться к епископу и конфиденциальными рапортами, которые должны оставаться в кабинете епископа без огласки и предметом которых могут быть сведения, не терпящие официальности, но весьма нужные для полноты и ясности в административном отношении. Эти полнота и ясность сведений, как доставляющие правильное и определенное понятие, существенно необходимы епископу. Все упомянутые распоряжения изложены на бумаге и объявлены по епархии циркулярами с целью по возможности устранить недоумения и освободить Консисторию от излишней переписки, отвлекающей от должного внимания и занятия по делам первостепенной важности.

Общий взгляд на епархию. В период времени служения епископа Игнатия на Кавказе, край этот находился в переходном состоянии и, по-видимому, должен был оставаться в этом положении еще в продолжение значительного времени. Русское оружие постоянно теснило горцев в горы. По этой причине стратегические пункты переменялись, станицы линейных казаков переносились уже к самой подошве главного хребта Кавказских гор. Города быстро строились и начинали принимать цветущий характер, еще быстрее они пустели и упадали. Военное начало господствовало в крае. Направление всех прочих начал приспособлялось к успешному достижению военных целей.

Во главе разнородных управлений наиболее стояли люди военные. В городах жили, как бы в стане. В Георгиевске, особливо в Моздоке и Кизляре, с вечера и до утра невозможно было выходить на улицы невооруженным или без сопровождения людьми вооруженными, с сумерек на всю ночь ставни и ворота затворялись накрепко. Казалось, вся и все было готово при первом требовании обстоятельств сняться и перенестись на другое место. В самом Ставрополе здания выстроены были на скорую руку. Многие из них по наружности и значительности размеров довольно благолепны, но все – очень недостаточны по прочности, расположению и в хозяйственном отношении. Частные дома выстроены с целью наибольших выгод по постройке при наименьших издержках на постройку.

Весьма естественно, что такое состояние края имело значительное влияние на состояние епархии. Епископ, Консистория, семинария витали во временных приютах, в квартирах самых неудобных. Сначала гражданское ведомство оказывало содействие ведомству епархиальному. Впоследствии оно охладело к нему, устремив все свое внимание к доставлению развития городу и обществу в европейском направлении. Граждане, приносившие охотно пожертвования в пользу Церкви, обратили свое усердие к учреждениям в духе Запада. И то надо заметить, что местное купечество в это время очень упало, потому что все почти казенные подряды и поставки перешли в руки закавказского армянского купечества.

С прибытием епископа Игнатия на Кавказ, князь наместник и управляющий гражданской частью наместничества статс-секретарь Крузенштерн обратили благотворное внимание на Кавказскую кафедру.

По поручению князя Барятинского¹⁵³ в 1858 году командующий Правым крылом занимался составлением проекта о разделении Кавказского края на две области: западную и восточную. Первая, составляющая правый фланг, названа Кубанской, вторая – левый фланг – Терской.

По этому проекту Ставрополь мог бы остаться единственно уездным городом. Главный город Кубанской области должен бы встать на реке Кубани, а главный город для Терской уже имелся – Владикавказ, на Тереке. Такое разделение края, требуемое военными соображениями, должно было иметь влияние и на положение епархии. Вопрос об этом был предложен епископу в форме конфиденциального отношения. По весьма любопытному содержанию своему как вопрос, так и ответ епископа вносятся здесь в текст без сокращений.

«Совершенно конфиденциально.

Его преосвященству преосвященнейшему Игнатию, епископу Кавказскому и Черноморскому.

Преосвященнейший владыко, милостивейший архипастырь!

Наместник Кавказский князь Александр Иванович Барятинский в видах административных предположил весь Кавказский край разделить на две области: Кубанскую и Терскую, введя в управление областей все части разнородных администраций на особенных началах.

В Кубанскую область должны войти все Черноморское войско и часть Казачьего линейного с населениями закубанскими, большая часть гражданского населения Ставропольской губернии с их управлениями, которые по составленному предположению в гражданском отношении имеют составить одно общее целое, так как остальные части края имеют войти в одно общее целое гражданского управления Терской области.

Такое разделение края, изменяя большую часть существующих отношений и зависимостей мест и лиц, потребуют, естественно, вместе с тем изменения и самих пунктов пребывания правительственных учреждений. Пункты эти должны быть определены центральностью новых областей и возможным сближением с настоящими нашими военными операционными линиями.

Неразрывность связи всех этих изменений требует соответственных изменений и устройств по управлению епархиальному.

В этом убеждении имею честь просить Ваше преосвященство взять на себя труд изложить Ваше мнение и соображения об устройстве епархии, которая бы обнимала обе области в одном управлении.

Обширность всего края, трудность путешествий в нем и необходимость частого посещения епископом непрестанно воинствующего православного населения рождают мысль или о разделении епархии или об учреждении викариатства. Эту мысль мою передаю Вашему преосвященству на ближайшее усмотрение соответственно духовным потребностям, которые Вам ближе знакомы.

По управлению Православной Церковью в поселениях линейных казаков существует ныне управление через обер-священника. По отношению к той части этого войска, которая должна войти в состав Кубанской области, я признаю необходимость соединить управление Церковью в лице одного пастыреначальника – епископа. Это личное убеждение мое основано, между прочим, и на близком, сравнительном изучении нравов и религиозных начал казаков черноморских и линейных.

Но, считая одни убеждения видимые недостаточными, обращаюсь к Вашему преосвященству с просьбой изложить и духовные основания учреждения епархиального управления в православных поселениях, для того чтобы я ими мог поддержать факты, замеченные мной в Линейном казачьем войске. Факты эти составляют упадок православия, крепость и торжество раскола и общая безнравственность, защищаемые от мероприятий правительственных отвагой и мужеством боевых частей войск.

При этом считаю нужным обратить внимание Вашего преосвященства на истинно-скорбные последствия действий по отношению к линейным казакам-раскольникам первого кавказского преосвященного Иеремии. Их ставят в вину православному епископу и их противупоставляют главной причиной, препятствующей восстановлению в поселениях Кавказского линейного казачьего войска этой церковной власти.

Вполне понимаю, что характер личности очень может разнствовать с характером и духом Церкви, но затрудняюсь в представлении оснований духовных, которые бы поддержали мои убеждения административные. А потому я бы просил Ваше преосвященство сообщить мне по этому обстоятельству Ваш взгляд и Ваше мнение.

Поручая себя Вашим святым молитвам и прося архипастырского благословения, имею честь быть Вашего преосвященства милостивейшего архипастыря и отца покорнейший слуга: Подлинное подписано начальником Правого крыла Кавказской линии генерал-лейтенантом Филипсоном¹⁵⁴.

№ 719

20 Сентября 1858 года г. Ставрополь».

На это епископ отвечал:

«Совершенно конфиденциально.

Его превосходительству Григорию Ивановичу Филипсону.

Ваше превосходительство, милостивейший государь!

На письмо Вашего превосходительства от 20 сентября сего 1858 года за № 719 имею честь представить ответ в нижеследующих строках¹⁵⁵:

1. Совершенно разделяя мнение Вашего превосходительства, что обширность и разнообразие Кавказского края, быстрое его развитие, обещающее многознаменательную будущность, особенные его требования, особливо при разделении на две области, из которых каждая должна иметь свое отдельное и военное и гражданское начальство, указывают на необходимость изменений и пополнений и в отношении к духовному ведомству края. Я полагаю на первый случай довольствоваться доставлением в помощь епархиальному епископу епископа-викария и усилением Кавказской Консистории. Учреждение двух епархий я признаю рановременным, основываясь на следующих фактах:

а) Кавказская епархия, обширная по пространству, весьма мало населена, по числу народонаселения своего и по числу церквей она равняется ¹/₄, ¹/₅, ¹/₆ и даже ¹/₁₀ других российских епархий, почему при разделении на две епархии эти епархии сделались бы непомерно малы (особливо Терская епархия), по малости своей непомерно слабы в действиях и влиянии.

б) При учреждении двух епархий понадобились бы два штата для двух архиерейских домов, две консистории, две семинарии. Все это потребовало бы двойных расходов для учреждения и двойных расходов для содержания. Между тем, существенная духовная потребность края есть именно та, которую Вы проницательно усмотрели и на которую Вы указали: потребность в частом, внимательном, отнюдь не поспешном и поверхностном посещении обширного края епископом по путям часто трудным и небезопасным. Такой потребности может вполне удовлетворить викарий.

2. Так как край находится в переходном состоянии и в настоящее время невозможно определить, где будет главный его город, даже где будут его главные города (ибо потребности края в настоящее время никак не могут быть его потребностями в его будущности), то я нахожу еще невозможным указать и того, где быть местопребыванию епархиального архиерея. Очевидно, что Ставрополь должен остаться на некоторое неопределенное время епархиальным городом.

События указывают, что он был только лагерем для главных военных и гражданских властей Кавказа – пусть он будет на время духовным станом для Кавказского епархиального ведомства. Из этого стана оно совершит первоначальные свои распоряжения и усмотрит открываемое временем и обстоятельствами свое постоянное и прочное местопребывание. Ставрополь – центральный пункт страны. В нем уже имеется свой приют для архиерея, имеется свое помещение для Консистории. С удалением многих правительственных мест и лиц многие здания останутся пустыми и могут служить временным помещением для семинарии и даже для епископа-викария, который, по мнению моему, чтоб быть существенно полезным, должен непременно жить в одном городе с епархиальным епископом, по примеру викариев С. – Петербургского, Московского и Киевского.

Направление и деятельность викария должны сливаться в одно с направлением и деятельностию епархиального архиерея. Сколько нужно частое посещение епархии викарием, столько же нужно постоянное пребывание епархиального архиерея при том пункте, откуда истекают все распоряжения. Тщательное наблюдение и опыт убедили меня в сей последней истине, которая, уверен, очевидна и для Вашего превосходительства.

3. Епархии в Православной Церкви Российской разделяются на три разряда, или класса. Первый класс усвоен митрополиям, второй – епархиям, особенно важным по значению в государстве, особенно обширным или многолюдным, управляемым наиболее генерал-губернаторами. Третий – епархиям, наименее значущим в государственном отношении, управляемым губернаторами.

Очевидно, что Кавказская епархия, долженствующая при новом административном разделении края совмещать в себе две области, из которых каждая будет управляться лицом, облеченным правами и властью генерал-губернатора, должна быть причислена к епархиям второго класса, как и сделано относительно некоторых епархий, например, относительно Донской, Рижской, Варшавской. Ныне Кавказская епархия состоит в третьем классе.

4. Необходимо нужно исходатайствовать Кавказской епархии штат и оклад, данный западным епархиям, по тому решительному сходству в отношении к средствам содержания, которое имеет Кавказская епархия с западными епархиями и по решительной невозможности существовать по ныне усвоенному ей окладу.

В настоящее время ей предоставлен оклад наравне с древними российскими епархиями. Но в древних российских епархиях архиерейские дома или находятся при монастырях, имеющих особенно хороший доход, или к ним приписаны монастыри, имеющие хороший доход. Частию этого дохода пополняется ничтожный денежный оклад, издревле отпускаемый из казны архиерею и его штату.

Так, например, Курский епископ получает к своему жалованию 285 рублей серебром в год, каковая сумма составляет и годичное жалование Кавказского епископа, – 7500 рублей серебром из монастырских доходов. Соответственно епископу и лица, составляющие штат его, получают к жалованию пополнение из доходов. Подобно приведенному образцу, и в прочих древних епархиях ничтожность денежного казенного оклада вполне и обильно пополняется доходом.

Такого дохода Кавказская епархия не имеет и не может иметь, ибо чудотворные иконы и святые мощи, составляющие причину доходов в монастыре внутри России, никак не могут быть принадлежностию края, в христианском отношении совершенно нового. Следовательно, единственным средством содержания епископа и всего Кавказского епархиального ведомства должен быть отпускаемый из казны денежный оклад. А как в подобном положении находящиеся западные епархии, также не имеющие местных доходов, вознаграждены окладом, то средство сие, по логической последовательности, может и должно быть применено и к Кавказской епархии.

Нищенский – так можно выразиться со всею справед-ливостию – оклад служил одною из тех главных причин, по которым Кавказская епархия со времени учреждения своего в течение пятнадцати лет не только не развилась, но, едва учрежденная, уже почти уничтожилась. Этот оклад был причиною значительных беспорядков, вторгнувшихся в Кавказское епархиальное управление: он вынудил многих членов управления прибегать к злоупотреблениям для доставления себе куска насущного хлеба. Так как за чертою, проведенною законом, лежит беспредельное пространство зла, то некоторые перешли от стремления удовлетворить необходимому к стремлению обогатиться.

Этот оклад не допускал и не допускает ни одного достойного чиновника к служению в консисторской канцелярии: там служат только те чиновники, которые по насилию обстоятельств не могут служить в другом месте. Таким образом, Кавказское епархиальное ведомство, предоставленное самому себе и нищете своей, во многих случаях послужило не назиданием, а соблазном для кавказской паствы.

Не с целию порицать какое-либо распоряжение или лицо, но чтоб дать точное понятие о настоящем положении Кавказской епархии и тем доставить повод к исправлению того, что сделано ошибочно, к пополнению того, что сделано недостаточно, я нахожу нужным сказать нижеследующее.

Кавказская епархия первоначально учреждена была для всего Кавказского края, который в географическом и статистическом отношении составляет целое. Этот характер целости, признаваемый сокровищем для всякой страны и ведомства в административном и хозяйственном отношениях, был нарушен отчислением из епархиального ведомства церквей Казачьего линейного войска. Произведенное этим отчислением разделение совершенно отличается от ныне предположенного разделения. Ныне разделяется страна правильно, со смыслом административным и хозяйственным. Произведенное разделение епархии отчислением казачьих церквей лишено смысла, есть вместе разделение и смешение.

Пишу это, имея под рукою карту Кавказского края, на которой изображено разбросанное по краю епархиальное ведомство. Оно подобно разбитому сосуду, которого составные части все налицо, но находятся в отдельном состоянии, который по этой самой причине негоден для употребления. На правом фланге церкви Линейного войска глубоко вдались в епархиальное ведомство. Напротив того, начиная от центра, епархиальное ведомство рассыпано по земле Линейного войска, подобно островам по морю. Уже сам Ставрополь составляет островок, отдельный островок составляется Георгиевским, отдельный островок – Пятигорским, большой отдельный остров – благочиниями Миловидова и Замятина. Далее опять отдельные островки: Ростовановка, Моздок, Кизляр с Таруновкою и Черным Рынком.

Во всей России нет подобной бессмыслицы. Напрасно прикрывают ее громкою фразою, говоря, что она сделана в видах административных. Это ошибочно: плодом административного соображения должно быть положение самое удобное, здесь видно противное. Распоряжение, противоположное всем правилам современной науки, уличаемое опытом в совершенной негодности, приведенное в исполнение с необыкновенною поспешностию, само сознается о себе, что оно – плод столкновения страстей.

Повторяю, что я говорю это отнюдь не для порицания кого-либо. Знаю, что ошибки и увлечения свойственны всем человекам, особенно удобны для тех, которые не наблюдают строго за своим умом и сердцем при свете Евангелия. Говорю откровенно, движимый любовию, для пользы дела и единственно в тайной беседе с государственным человеком. Утаение истины пред государственным человеком есть государственное преступление.

То же должно сказать о духовных учреждениях в Ставрополе. В избрании для них места, в самих проектах их не видно никакой системы. Все они разбросаны по разным частям и оконечностям немощеного города. Сообщение между ними крайне затруднительно в течение осени, зимы и весны, между тем, лица, им принадлежащие, должны наиболее ходить пешком.

Учредители и строители должны всегда непременно иметь в виду не только построение и учреждение чего-либо, но и доставление удобств, доставление средств к содержанию и ремонту учреждений и зданий. С этою целию разумные предки наши по большей части соединяли в одном месте и кафедральный собор, и архиерейский дом, и Консисторию, и семинарию.

Подражание этому порядку с целию пользы административной и хозяйственной необходимо особливо тогда, когда епархиальное ведомство получит возможность оставить свой временный стан – Ставрополь – и водворится в том городе, который сделается главным городом края, или, точнее, правого фланга, имеющего над левым огромное преимущество, соответственно огромному преимуществу Черного моря над Каспийским и в политическом и в торговом отношении.

Для того чтоб действия епархиального ведомства и самое существование его приняли должное развитие, необходимо нужно содействие, а не противодействие гражданского ведомства. Настоящие отношения сих двух ведомств изображаются следующими фактами:

1) На днях только получена мною данная на место, занимаемое временным приютом епископа, несмотря на то, что высочайшим повелением приказано передать это место в епархиальное ведомство еще при преосвященном Иеремии, почти вслед за открытием епархии.

2) Дача, находившаяся при открытии епархии на конце города, а теперь находящаяся на одном из лучших мест его, частию отданная городским обществом в епархиальное ведомство для постройки на ней архиерейского дома с службами, частию приобретенная покупкою, ныне находится в процессе. По наружности это процесс чиновника Крупинского, захватившего всю средину дачи, но в сущности это процесс, во главе которого стоит управляющий гражданскою частию. Он, прикрываясь известною юридическою софизмою, которою всегда усиливается прикрыться хищничество – якобы желанием общественной пользы – стремится при превышении своей власти, при попрании законов, произволом похитить у архиерейского дома всю центральную часть дачи и передать ее в частные руки, чем должно уничтожиться все достоинство дачи. Сей продолжительный и утомительный для епархиального ведомства процесс делал доселе невозможным построение архиерейского дома на определенном месте.

3) До сих пор гражданское начальство не отвело угодий, следующих по закону для содержания и поддержания архиерейского дома с его принадлежностями, что следовало бы сделать единовременно с учреждением епархии. Вместо угодий (по неимению их вблизи) кавказское епархиальное начальство ходатайствует о денежном вознаграждении. Менее значительные факты выражают одно и то же сочувствие и расположение. Такие отношения я застал сформировавшимися при прибытии моем на епархию, и трудно уже нынешнему гражданскому начальству переменить принятое им направление. Но мои личные отношения с губернатором генерал-лейтенантом Волоцким – наилучшие.

5. В письме Вашем Вы указали усмотренные Вашим превосходительством печальные последствия настоящего управления церквами Казачьего линейного войска и с логическою последовательностию обращаете наблюдательный взор Ваш к самим началам, из которых проистекли и должны проистекать таковые последствия. Ответ мой извлекаю из закона Божия, из постановлений церковных, из Священного Писания и святых отцов. Буду Вам говорить не мои собственные мнения, но буду излагать учение, признаваемое всею Православною Церковию, признаваемое ею божественным, каково оно и есть, а не человеческим.

Епископ составляет собою начало церковной иерархии. Он преемник апостолов, представитель на земле Господа.¹⁵⁶ Он рукополагает пресвитера и диакона, он освящает храм или существеннейшую часть храма – антиминс, он освящает святое миро, этого тысячи собравшихся воедино пресвитеров совершить не могут. Он есть начало и источник всех христианских таинств и самого богослужения: Церковь христианская существовать без него не может.

Апостолы, проповедуя Евангелие во вселенной, по всем городам и областям поставляли епископов, а епископы рукополагали пресвитеров (священников) для полного удовлетворения потребности христиан. В церковном смысле священники суть орудия епископа: эти орудия действуют дотоле, доколе ими действует епископ. Когда он престает действовать ими, тогда они лишаются всей своей силы, ибо силы их и действительность не свои, а заимствованные.

Все вообще общество христиан именовалось Вселенскою Церковию, а Церковию частною и поместною именовалось и именуется общество христиан в городе или области: поместными были Церковь Римская, Иерусалимская, Коринфская, Карфагенская, Афинская.

Пресвитер никогда не был и не мог быть начальником Церкви, по той ясной причине, что он действует не собственною властию, а предоставленною, предоставляемою и прекращаемою его началом, которое – епископ. Когда пресвитер Павлин стал во главе некоторой части антиохийского народа, отделясь от епископа Мелетия, нисколько, впрочем, не отделяясь от единства веры, то Вселенская Церковь принимала все зависевшие от нее меры, чтоб устранить этот беспорядок, и называла его не иначе как расколом.¹⁵⁷

Это обстоятельство известно в церковной истории под именем восточного раскола, так как Антиохия, столица Сирии, с сопредельными странами: Месопотамиею, Армениею и Грузиею – называлась Востоком, составляя восточную оконечность Римской Империи, Персия уже не разумелась в составе Востока.

Характер, подобный характеру восточного раскола, имеет и настоящее управление церквями Линейного войска. Весьма естественно, что главные пастыри российские, составляющие собою Святейший Синод, смотрят на это обстоятельство в церковном смысле и желали бы при могущей открыться возможности устранить нарушение церковного порядка и постановления, тем более, что он служит причиною скорби для истинных сынов Церкви, причиною соблазна для весьма многих, не понимающих нужд и видов административных и начинающих на этом основании сомневаться в самом Православии нашей Церкви. Раскольники же на этом основании внутри и вне России упрекают, обвиняют и уличают нашу Церковь в отступлении от Православия.

По причине таких соблазнов, которые нередко вторгаются в Церковь под влиянием более или менее ясным Запада, многие совращаются в раскол, непрестанно растущий в нашем отечестве. Это доказывается фактически: при императоре Петре I, когда народонаселение России простиралось до 17 миллионов, раскольников было до 700 тысяч. Если б они умножались пропорционально народонаселению, то при настоящем народонаселении в семьдесят миллионов число раскольников должно бы не превышать 3 миллионов, но число их простирается за 12 миллионов.

Так как в открытых отчетах, читаемых публикою, почти не видно совращения в раскол, а видно только одно обращение из раскола к Православию, между тем, на самом деле раскол быстро растет и уже принял гигантские размеры, то это приводит к логическому и практическому заключению: раскол распространяется в России наиболее путями и средствами, неизвестными правительству или делающимися известными только тогда, когда они совершат свое дело и принесут обильный плод. Одно из надежнейших оружий к ограничению и уменьшению раскола заключается в благоговении пред святейшими постановлениями Святой Церкви, кои суть постановления Божии, постановления Святаго Духа, в охранении их.

Протоиерей имеет только право, по церковному своему сану и значению, занимать первое место между братиею своею священниками.¹⁵⁸

Он отнюдь не имеет церковного права управлять церквами целой области. Усвоение этого права священнику принадлежит характеру протестантизма и так понимается всеми, основательно изучившими христианскую религию.

Для всякой поместной Церкви лишение епископа есть лишение Богом установленной церковной власти, лишение религиозного начала, лишение источника таинств, источника иерархической власти и суда, источника церковного православного вероучения и нравоучения. Это – отъятие главы у тела, отъятие родителей у детей, изгнание из Церкви изображения Христова, Христова представителя. Неминуемым следствием такового разъединения должен быть упадок вероучения, от чего развиваются в стране расколы и ереси, и упадок нравоучения, от чего развивается в стране греховная, развратная и неруководимая совестию жизнь, что все усмотрено Вашим превосходительством.

Но как Православная Церковь страны не может существовать без епископа, сего единственного источника христианских таинств, то для церквей Линейного войска рукополагаются священники и диаконы, освящаются антиминсы и все прочее, для чего нужны власть и сан архиерейские, Кавказским епископом, по распоряжению Святейшего Синода, имеющему характер снисхождения к требованию обстоятельств, но не сообразно правилам и духу Православной Церкви.

По церковным правилам епископ должен производить рукоположения только в пределах своей епархии, отнюдь не вне ее. Он должен приуготовить к рукоположению лицо обильным назиданием и изучением лица, по посвящении он должен снова назидать посвященного и наблюдать за ним.¹⁵⁹ Хиротония – великое таинство: при посредстве его человек перерождается внезапно из словесной овцы в пастыря. Совершитель этого перерождения – епископ. По причине духовного перерождения, при посредстве хиротонии, епископ вступает в духовное родство с посвященным.¹⁶⁰

Живо ощущают это родство и совершитель таинства и тот, над которым совершено таинство. Епископ видит в посвященном духовное свое чадо, плод рукоположения, плод Духа, а рукоположенный видит в епископе своего отца, доставившего ему новое бытие, видит образ Творца своего, претворившего его из овцы в пастыря. Духовная печать, налагаемая на душу хиротониею, неизгладима, потому что она Божественна. Что Бог сочетал, – говорит Евангелие, – того человек да не разлучает (Мф. 19; 6).

Отлучение епископа от пресвитеров, им рукоположенных, отлучение епископа от паствы, для которой он исполняет все обязанности епископа, подобно насильственному отлучению родителей от рожденных ими детей немедленно по рождении их. Употребление епископа как машины для рукоположений и прочих церковных потребностей подобно употреблению родителей только для рождения детей. В одном случае – нарушение закона естественного, установленного Богом, в другом случае – нарушение закона духовного, установленного также Богом.

Упомянутое мною выше отделение пресвитера Павлина от Антиохийского епископа продолжалось долго, потому что было поддерживаемо правительством, которое нередко, в видах административных, требовало от Церкви разных уступок и, по кроткому духу Церкви, получало их, когда не сопряжено было с ними нарушение самих догматов. Но церковная история фактически свидетельствует, что самая верная и надежная административная мера состоит в тщательном охранении церковных постановлений, уклонение от них в видах административных, казавшееся первоначально полезным, впоследствии, в результатах своих оказывалось вредным, способствуя разъединению народа и ослаблению государства.

6. Весьма основательно замечание Вашего превосходительства, что характер личности, облеченной церковным саном, должен быть вполне отличен от характера, предначертанного Церковию для сана. Как в обществе человеческом, так и в частности в каждом человеке зло перемешано с добром. Такое смешение служит одним из практических неотразимых доказательств того, что человечество составляет собою разряд существ падших. Вместе с тем оно дает раскаянию и покаянию достоинство человеческих добродетелей, а очищение от зла, как частного, так и общественного, соделывает непременным долгом человеков. Зло и добро я принимаю в самом обширном, правильном смысле, признавая злом и недостаток благоразумия и недостаток самопознания.¹⁶¹

Никакие земные саны, никакие высшие призвания, начиная с апостольского, не остались неоскверненными падением человечества, а потому Православная Церковь никогда не останавливалась заменять личность недостаточную или недостойную – другою личностию, более удовлетворительною. Этой участи подвергались и патриархи, и митрополиты, и епископы, словом сказать, все чины церковной иерархии, но самое чиноположение, как установление Божие, Церковию всегда свято сохранялось.

7. Вы изволили упомянуть в письме Вашем о преосвященном Иеремии, первом Кавказском епископе. Я с ним не знаком и никогда не видал его, также в здешнем консисторском архиве нет никакого дела, которое бы изображало характер его действий относительно раскольников. Вообще, должно сказать, что ревность и восторженность, всегда очень приятные для массы народной, всегда лишены правильного взгляда на православную христианскую веру. Знаменитый церковный писатель святый Исаак Сирский назвал такое направление чуждым духовного разума и указал на кротость как на признак душевной силы, могущей благотворно действовать на человеческие немощи.¹⁶²

Но люди с поверхностным понятием о христианстве признают восторженность и ревность святостию. Такая ревность – самое ненадежное оружие против зараженных лжеучением. Ересь и раскол суть грехи ума. Как каждый образ мыслей сопутствуется и содействуется сообразным ему духом или состоянием сердечным, то ересь и раскол всегда сопровождаются ожесточением сердца, ревность способна усилить это ожесточение.

«Желающий успешно сражаться против ереси, – сказал некоторый духовный писатель, – должен быть вполне чужд тщеславия и вражды к ближнему, чтоб не выразить их какою-либо насмешкою, каким-либо колким или жестоким словом, каким-либо словом блестящим, могущим отозваться в гордой душе еретика, возбудить и возмутить в ней страсть ее. Помазуй струп и язву ближнего, как бы цельным елеем, единственно словами любви и смирения, да призрит милосердый Господь на любовь твою и на смирение твое, да возвестятся они сердцу ближнего твоего и да даруется тебе великий Божий дар – спасение ближнего твоего.

Гордость, дерзость, упорство, восторженность еретика имеют только вид энергии: в сущности они – немощь, нуждающаяся в благоразумном соболезновании. Эта немощь только умножается и свирепеет, когда против нее действуют безрассудною ревностию, выражающеюся жестоким обличением».

Таков, по мнению моему, должен быть характер деятельности православного архипастыря по отношению к ереси и расколу.

Полагаю, что в сих строках я изложил ответ на вопросы, предложенные мне Вашим превосходительством в письме Вашем, ответ настолько удовлетворительный, сколько позволили мои скудные способности и познания. Остается мне желать, чтоб милосердый Господь, Податель всех благ и начала их – благой мысли, ниспослал Вам из духовной сокровищницы Своей помышления мудрые и преподобные, да положит их в основание порученного Вам дела. С чувством отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть Вашего превосходительства покорнейшим слугою: Подлинное подписано Игнатием, епископом Кавказским и Черноморским.

№ 205

октября 3 дня 1858 года».

Предположение это, однако, не состоялось. В конце 1858 года получено циркулярное предписание князя наместника с изложением другого проекта, устраняющего вышеупомянутый, но еще не представлявший ничего положительного, как введенный исполнительно только в виде опыта на два года с 1-го января 1859 года. По сему последнему проекту изменялся только образ действий губернатора, епархиального ведомства он нисколько не касался.

Приведенные здесь два предположения фактически и живописно изображают переходное состояние края и тем дают возможность Св. Синоду составлять правильно свои административные соображения относительно Церкви.

Архиерейский дом. Архиерейский дом к 1858 году был, с справедливостию можно сказать, почти уничтожен.

1. Деревянная ветхая и тесная хижина, пожертвованная купцом Волобуевым преосвященному Иеремии на короткий срок, до времени построения архиерейского дома, должна была служить гораздо долее сего срока приютом епископу. Неудобство и необыкновенная простота этого приюта отнимали возможность у епископа заниматься епархиальными делами с должною отчетливостию. Сверх того, хижина, пожертвованная уже ветхою, в течение четырнадцати лет пришла в совершенную ветхость, начала разрушаться. Епископ должен был провести зиму с 1857 на 1858 год в частном доме. Самое место, довольно большое, но неудобное для архиерейского дома, долженствующего стоять отдельно и иметь характер монастыря, утвержденное высочайшим повелением за архиерейским домом еще в 1846 году, не было передано к 1858 году под различными предлогами в епархиальное ведомство.

2. Другое место, в лучшей части города, именуемой Воробьевскою, весьма удобное и живописное, куплено преосвященным Иеремиею у штаба. При этом месте имеется лесная дача с плитною ломкою, пожертвованная дому городом. По даче этой производится процесс с частным лицом, захватившим своевольно и насильственно значительный участок в ней и старающимся распространить свое владение. Естественно, что при таком положении этого места, при неизвестности, чем решится дело, построение на нем дома преждевременно. Был составлен проект дома, но столько недостаточный, что епископ Игнатий не решился представить его на утверждение Святейшего Синода.

3. Кавказское начальство, ходатайствовавшее об открытии на Кавказе епархии, намеревалось немедленно обеспечить содержание епископа и его дома угодиями или суммою денег за угодия, но обеспечение это до сих пор не осуществилось, как лицо, так и дом епископа оставлялись в самом затруднительном положении. Епископам Иеремии и Иоанникию выдавались в пособие 1000 рублей серебром в дополнение к жалованию и 1500 рублей серебром на содержание дома, последние 1500 рублей были отпущены и в 1858 году.

4. С открытием епархии даны были дому сорок четыре служителя, избранные из казенных поселян Ставропольской губернии. Дом, очевидно, не имел ни средств, ни места к поселению этих штатных служителей. Средства к содержанию их заключались в их скуднейшем жаловании и в том скуднейшем пособии, которое мог давать им дом. По этой причине положение штатных служителей, особливо семейных, было в полном смысле бесприютное, бедственное.

Меры к извлечению Кавказского архиерейского дома из состояния упадка и уничтожения в 1858 году были приняты следующие: 1. Усиленное ходатайство пред гражданским ведомством о приведении высочайшего повеления в исполнение введением во владение участком, пожертвованным для временного приюта епископу. И дом введен во владение упомянутым участком, и выдана Гражданскою Палатою данная на владение. 2. Деревянная хижина, в которой помещался епископ, оказалась столько ветхою, что с самого фундамента ее должно было перестроить вновь. Это исполнено в течение лета, причем дому дано другое расположение, более удобное и несколько больших размеров.

Сообразно дороговизне строительных материалов в Ставрополе, новое временное помещение епископа имеет самый скромный характер, впрочем, не чуждый изящества, доставляемого зданию гармоничными архитектурными размерами, удобством и простотою. Помещенный на конце города, вдали от шума, среди сада, епископский приют напоминает собою уединенные монастыри и скиты российские: Гефсиманию, Оптину пустыню и другие подобные. Хотя этот временный приют собственно для помещения епископа недостаточно удобен, и архиерейский дом предположено выстроить на другом, весьма удобном месте, однако приняты были все меры устроить этот приют со всею тщательностию и прочностию по двум причинам.

Во-первых, неизвестно, сколько времени он должен быть занимаем епископом, так как неизвестно, когда выстроится епископский дом в Ставрополе. Эта последняя неизвестность основана на другой неизвестности: останется ли, по переходному характеру края, губернским городом Ставрополь или подвергнется участи Георгиевска, быстро поднявшегося и быстро упавшего.

Здесь более, нежели в других местах ощущается нужда в училище для девиц духовного звания, так как многие села с церквами их стоят в отдаленных степях и почти лишены всех средств к образованию. Нынешний приют епископа для такого назначения особенно удобен. Близ него находится духовное уездное училище, а с другой стороны отведено место для построения семинарии. Следовательно, наставники как семинарии, так и училища могут быть наставниками и в духовном женском училище.

Кроме того, строения епископского приюта находятся внутри сада, окружены оградою, а в саду имеются виноградные лозы и фруктовые деревья, уходу за которыми могут девицы обучаться, так как сады и виноградники приносят многим из здешнего духовенства значительные выгоды.

Чтоб приобрести средства к восстановлению епископского приюта, епископ обратился с воззванием к пастве. Первоначально воззвание сделано к ставропольскому купечеству, которое, несмотря на недавнее образование общества и скудные свои средства, представило 3975 рублей серебром. По необыкновенной дороговизне материалов в Ставрополе, особливо лесных, которые вчетверо дороже, нежели в С. – Петербурге, эта сумма оказалась недостаточною.

Переписка о доставлении суммы на первоначальное обзаведение из Святейшего Синода, которую сначала весьма живо вело кавказское главное начальство, ходатайствовавшее об учреждении епархии, впоследствии слабо была поддерживаема и не увенчалась никаким результатом. Если б эта переписка и возбуждена была с успехом в настоящее время, то плода от нее можно было бы ожидать чрез несколько лет, и плод мог быть весьма неудовлетворительным.

Между тем, нужда в помещении для епископа не терпела отлагательств: безмездное помещение ему предоставлено было г-м Стасенковым только на полугодичное время, а епископ не только не получил квартирных денег, но в сем 1858 году не получил и той тысячи рублей, вдобавок к своему жалованию, которую получали его предшественники: наем квартиры, кроме совершенной неудобности, был вполне невозможен. Такое положение само собою указывало на один способ: способ усилить пожертвование купечества другими даяниями.

Для достижения сей цели, сообразно предшествовавшим примерам в Кавказской епархии и примерам в других епархиях, епископ обратился к причтам с предложением сделать посильное пожертвование из кошельковой суммы на устройство приюта для епископа. Предложение это принято духовенством с необыкновенным сочувствием. К 1 января 1859 года поступило до восьми тысяч рублей серебром. Этого количества денег оказалось достаточно для основательной и прочной постройки.

3. Место в Воробьевской части города, находившееся в процессе с чиновником Крупинским, к 1858 году едва не отошло, при средствах неправды и насилия, в значительной степени к упомянутому чиновнику, захватившему своевольно всю средину дачи и таким образом отнявшим все достоинство дачи, которой одни окраины оставались за архиерейским домом.

При приезде епископа оказалось, по особенно счастливому стечению обстоятельств, возможным остановить своевольное отмежевание г-ну Крупинскому земли, принадлежащей дому, и препроводить все дело в Святейший Синод, на основании 306 ст. IX т. Св. закон., изд. 1842 г., коею постановляется, что никакое решение, по которому отсуждается что-либо из действительного владения монастырей и архиерейских домов, не может быть приводимо в исполнение без пересмотра дела в Сенате и без утверждения императорского величества.

Несмотря на процесс и протест, г. Крупинский владеет захваченным участком, но остановился в дальнейшем хищничестве. Между тем, кавказский наместник уже дал по сему делу в течение прошлого лета предписание Ставропольскому гражданскому губернатору в пользу архиерейского дома.

4. Относительно наделения дома угодиями приняты были немедленно надлежащие меры: в особенности сношения по сему предмету с наместником Кавказским князем Барятинским оказались весьма успешными. Статс-секретарь Крузенштерн уведомил епископа формальным отношением от 25 сентября 1858 года за № 3702, что князь взошел с докладом государю императору чрез Кавказский комитет о ежегодной выдаче архиерейскому дому суммы в 3800 рублей серебром вместо угодий, которых край предоставить не может.

5. Штатные служители дома, по затруднительному положению их и в отношении к дому и в отношении к самим себе, не могли оставаться долее в этом положении. Посему епископ вступил в сношение со Ставропольскою Палатою государственных имуществ о том, нельзя ли заменить служителей деньгами, притом, предложив это как временную меру, указываемую насилием обстоятельств дома, по коим он не может в настоящее время своим штатным служителям дать никакого приюта, даже никаких средств к содержанию.

По совещанию Палаты с крестьянскими обществами, на которое епископ изъявил свое согласие, сделано представление в виде временной меры князю наместнику о выдаче от Палаты архиерейскому дому вместо штатных служителей суммы в 1760 рублей серебром, считая по 40 рублей за человека в год. Мера эта удостоена высочайшего утверждения.

Семинария. Кавказская Духовная семинария не имеет своего собственного дома, но помещается на квартире в частных, выстроенных со спекулятивною целию домах, на большой улице. По этой причине невозможно в ней иметь ни той чистоты, ни тех удобств, каковые имеются в зданиях, выстроенных или приспособленных именно для семинарии. Успехи воспитанников и нравственность их много зависят от занимаемого ими помещения: уже то, что семинария находится на лучшей улице города, при бульваре, вблизи общественных увеселений, много действует на воспитанников.

Ставрополь – город военный, город веселый. Другой квартиры, которая поместительностию удовлетворяла бы потребности семинарии и вместе не представляла вышеуказанных невыгод, не имеется. Место, отведенное для семинарии близ Варваринской церкви, хорошо, уже имеет при себе значительного объема сад, оно находится близ временного епископского приюта и очень уединенно. Относительно к удобствам и средствам успехи воспитанников и нравственность их удовлетворительны. Настоящие ректор и инспектор несравненно тщательнее исполняют свои обязанности, нежели прежнее семинарское начальство: с таким тщательным исполнением, естественно, сопряжены и большие требования к воспитанникам, что неминуемо должно принести свой плод.

По случаю предположенного построения семинарии в Ставрополе в прошлом 1858 году посланы были в Духовно-учебное управление справочные цены на строительные материалы. Необходимо заметить, что цены на материалы к 1859 году необыкновенно возвысились и посланная ведомость справочных цен в настоящее время уже вполне неправильна.

Приводим здесь данное епископом предложение от 18 февраля за № 21, в коем изложен его критический взгляд на проект здания для помещения Кавказской семинарии¹⁶³. Предложение это свидетельствует о степени внимания епископа к делу об удобствах помещений семинарии.

«Находя суждение Кавказского семинарского правления по журналу его от 17 февраля сего 1858 года весьма основательным, весьма зрело обдуманным, нахожу необходимо нужным представить на благоусмотрение высшего начальства кроме записанного в журнале и нижеследующее: материал, из которого возводятся все каменные здания в Ставрополе, состоит из камня весьма ноздреватого, весьма удобно проникаемого воздухом, сыростию и холодом. Каменные здания в Ставрополе подвергаются особенно сильному влиянию сырой погоды, преимущественно же влиянию ветра и мороза. По сей причине при проектировании здания для семинарии в Ставрополе нужно иметь в виду совсем другие соображения, нежели какие имеются при проектировании зданий для постройки из кирпича.

Сверх того, Ставрополь стоит весьма высоко (т. е. находится на высоте до 250 сажень над уровнем моря), почему он подвержен действию ветров и морозов гораздо более, нежели вся его окрестность. Часто бывает, что в Ставрополе стоят морозы и лежит снег, а в степях вокруг его, даже к северу от него, весна во всем развитии, и производится пашня. Место, отведенное для постройки семинарии, живописное, весьма здоровое, но оно на возвышенном открытом холме, а потому наиболее подвержено действию морозов и ветров.

Зима 1857–1858 годов, сопровождаемая сильными морозами и ветрами, служила опытным доказательством, сколь необходимо принимать меры предосторожности, имея в виду свойство строительного материала, чтоб охранить здания от влияния атмосферы: большая часть каменных домов были пронизаны холодом, все усилия оттопить их оказались тщетными, следствием чего было значительное развитие простудных болезней в народонаселении.

На этих основаниях я нахожу, что жилые комнаты проектированного семинарского здания, особливо спальни для учащихся, должны чрезвычайно страдать от мороза и ветра. Основываясь на опытах, можно с достоверностию сказать, что при морозе в десять градусов и более – а с ветром и при гораздо меньшем морозе – в этих комнатах самым усиленным топлением невозможно будет достигнуть более пяти градусов тепла.

Комнаты второго этажа №№ 5, 11, 8 и 9, равно и комнаты 1-го этажа № № 5, 6 (угловая), 12 и 13 – должны очень страдать от ветров и мороза. Вообще, все комнаты здания, относительно вышеописанных местных условий, мелки и потребуют сильного отопления. Кроме того, что лица, которые должны будут проводить большую часть времени в холодных комнатах, неминуемо подвергнутся болезням, самое отопление здания при чрезвычайной дороговизне дров (ныне зимою они доходили до 18 рублей серебром за сажень) будет до крайности обременительно для семинарии.

Меры к избежанию вышеизложенных неудобств суть следующие: 1) Вообще, план здания должно увеличить в ширину, уменьшить в длину, чрез что комнаты сделаются глубже (они должны иметь до шести сажень глубины), следовательно, менее подверженными влиянию ветра и мороза. 2) В одной оконечности здания устроить церковь, а в другой – лестницу, таким образом, все жилые покои, в которых предназначено проводить жизнь учащимся с их ректором и инспектором, будут обращены только одною стороною к воздуху, а с трех прочих сторон будут вполне ограждены. При таком плане сохранится: 1) драгоценное здравие жителей здания; 2) значительная денежная сумма по отоплению здания.

Сие мнение мое предлагаю правлению приобщить к делу, и, оставив с него копию в правлении, подлинник представить воззрению высшего начальства.

18 февраля 1858 года».

Ставропольское духовное училище. Ставропольское духовное училище помещается в собственном каменном доме, находящемся близ самого епископского дома, пожертвованном при преосвященном Иеремии купцом Гниловским. Здание училища по наружности обещает гораздо больше, нежели каково оно в сущности, по общему характеру строений ставропольских. Оно не имеет удобств, необходимых и полезных для училища. Впрочем, есть возможность его перестроить и сделать более удобным.

Посещение епархии. В 1858 году епископ посетил ту часть епархии, которую занимает Ставропольская губерния, южная и восточная часть которой разбросаны, подобно островам по морю, по области линейных казаков. Островами можно по всей справедливости назвать города: Кизляр, Моздок, Пятигорск, самый Ставрополь, они со всех сторон окружены землями, принадлежащими линейным казакам. Такое положение городов губернии, теснящихся на небольшом уголке земли посреди другого ведомства, соединено с большими неудобствами и в гражданском отношении. Епископ, посещая епархиальные города, по необходимости должен был проезжать по казачьим станицам, в которых, вследствие вновь сделанного распоряжения, входил в храмы Божии и беседовал со станичным народонаселением.

Ставрополь. Губернский город Ставрополь, как впервые виденный епископом в 1858 году, имеет право на то, чтоб описание его в церковном отношении заняло первое место в описании посещенного епископом отдела епархии. Город недавно был казачьею станицею. Недавно в ущелиях его обитали горцы. Эти сыны дикой свободы, заметив, что водворение русских здесь прочно, а жительство для горцев в их характере и направлении неудобно и даже невозможно, удалились в горы, аул заменен станицею. Когда же климат Георгиевска оказался крайне вредным для здоровья, а местность, ныне занимаемая Ставрополем, одною из лучших на Кавказе, весьма высокою (Ставрополь возвышается на 300 саж. над уровнем моря), обилующею превосходными ключевыми водами, тогда перенесен был сюда губернский город. Казачья станица с деревянною своею церковию передвинулась за Кубань.

Холм, которым увенчивается Ставропольская возвышенность, ныне занят холодным кафедральным собором во имя Казанской Божией Матери, архитектуры Тона. Издали виден храм стоящим, как бы на облаке, над всем городом. Живописен и вид на город с площадки, на которой поставлен храм. К сожалению, архиерейское служение может быть совершаемо в этом прекрасном и поместительном храме только в течение шести летних месяцев. Он холодный, и если б был теплым, то отапливать его было бы весьма трудно, потому что зимою свирепствуют здесь сильнейшие ветры, а храм выстроен из местного, весьма ноздреватого камня, не способного выдерживать ни холода, ни ветра. Зимою торжественное богослужение отправляется в теплой церкви, почти домовой, выстроенной над лавками гостиного двора и потому именуемою Рядскою, во имя Спасителя.

На большой улице, ведущей от Петербургской заставы к Тифлисской, в виду кафедрального собора находится Троицкий собор, также холодный, в котором, однако, производится богослужение и зимою, так как он имеет деревянный пол, не так высок, как Казанский, и стоит на местности несравненно низшей, менее подверженной непогодам. Троицкий собор – архитектуры неопределенной, которая сделалась еще неопределеннее от пристроек. Кафедральный и Троицкий соборы имеют каждый свой приход; кроме них, имеют приходы церковь великомученицы Варвары на юго-восточной оконечности города и церковь великомученика Георгия на юго-западной оконечности.

Крестовых архиерейских церквей имеется две, обе теплые: Крестовоздвиженская при временном приюте, где пребывает епископ, и во имя св. Андрея Первозванного на Воробьевских высотах, где предположено выстроить архиерейский дом. При этой церкви св. Андрея, стоящей на живописнейшем месте, поместились несколько иноков, состоящих в штате дома, прибывших из пустынных российских монастырей. Один из сих иноков, весьма опытный в монашеской жизни, сделан духовником женской Иоанно-Мариинской общины, к величайшему утешению и назиданию сестер. Домовых церквей имеется три: в гимназии, в женском приюте и в тюремном замке.

Церкви в селах. Церкви в селах Ставропольской губернии, вообще, очень достаточны, некоторые очень богаты. Такое положение церквей, естественно, произошло от особенного богатства крестьян, богатства, которое доставляется им необыкновенным обилием края, щедро вознаграждающим самый легкий труд. Многие селения имеют вид уездных городов, а народонаселения в несколько тысяч душ. Хотя хлеб родится изобильно и по удобству сбыта постоянно по хорошей цене, но главнейшие доходы жителей получаются от виноградников, потом от скотоводства, а уже частию от хлебопашества, садоводства и огородничества. Есть крестьяне, выделывающие до 10 000 ведер вина, каждое ведро продается от одного до двух рублей. Такой крестьянин имеет до 150 голов лошадей и соответственное количество прочего скота, питающегося почти ежегодно, и зимою, подножным кормом.

Примечательнейшие храмы находятся в следующих селениях: храм Преображения Господня в с. Новоселицах – каменный трехпридельный, к сожалению, принадлежит к неопределенной архитектуре, весьма недостаточен в художественном отношении, худо расположен, оттого тесен. То же должно сказать и о главном храме в с. Воронцовке, принадлежащем князю Воронцову: этот храм еще громаднее, нежели храм в Новоселицах. Храм Вознесения Господня в с. Прасковеи выстроен в характере, первоначально употребленном архитектором Тоном, в том характере, который долгое время слыл под именем византийского. Этот храм размерами не уступает холодному собору ставропольскому, расписан московскими художниками соответственно вкусу и обилию края.

Лучшим храмом во всем Кавказском крае по отношению к зодчеству должен быть признан храм Святителя Николая в обширном и богатом селе Петровском. Он – в характере первых храмов Тона, очень похож на храм Екатерины Великомученицы в Коломне и Введения в Семеновском полку в С. – Петербурге, но отделка его гораздо грубее. Размеры этого храма удались необыкновенно, и по взаимной гармонии частей своих он превосходнее ставропольского собора, который по нем есть лучшая церковь на Кавказе в архитектурном отношении. Утварь и ризница повсюду достаточная, при многих церквах – богатая.

Вновь освящен храм во имя Трех Святителей 12 сентября в селении Отказном. Освящение совершал епископ при значительном стечении народа. Храм выстроен в вышепомянутом характере Тона на иждивение поселян казенного ведомства села Отказного.

Г. Георгиевск. В заштатном городе Георгиевске, некогда губернском – собор деревянный, обширный и прочный во имя Святителя Николая. Усердие граждан усиливалось выстроить каменный собор, но город быстро пустеет и беднеет. Благочестивое намерение граждан едва ли осуществится.

Против города Георгиевска в трех верстах от него, на левом берегу быстрой реки Подкумка, находится Чурековский аул, населенный теми горцами, которые, признавая над собою власть русского царя, изъявляли желание принять христианство. Аул состоял из горцев-христиан. В настоящее время эти горцы все без исключения магометане.

Печальное происшествие совершилось весьма недавно, во время управления краем князем Воронцовым. Рассказывают достоверные лица (хотя и рассказывают об этом конфиденциально), что горцы Чурековского аула в присутствии многих просили князя дозволить им возвращение к магометанству от христианства. Князь отвечал им, что он предоставляет это вполне их воле, лишь бы они с верностию служили государю. Следствием этого ответа было водворение магометанства в ауле, в котором немедленно выстроена и мечеть.

Неверен даже и политический взгляд, выразившийся в вышеприведенном ответе государственного лица. Распространение магометанства между горцами совершено турецкими миссионерами, наиболее в конце прошлого столетия, не столько в видах религиозных, сколько в видах политических. Горцы имеют самое недостаточное понятие о магометанской религии.

Их муллы совершенно не знакомы с языком арабским, а так как алкоран не переведен с арабского на татарский, общеупотребительный у горцев, то алкоран совершенно неизвестен не только народу, неизвестен и самим муллам, но мысль, что турецкий султан есть их единственный законный государь, насаждена и укоренена в них глубоко. Очевидно, что сообщение этой мысли горцам наиболее интересовало турецких миссионеров, так как латинскую пропаганду наиболее интересует главенство папы. Последствия этой господствующей мысли, выражающейся фактически, ясны. В настоящее время здесь смотрят на магометанство проницательнее, и главное начальство Кавказа оказывает большее содействие к обращению магометан в христианство.

Существенная причина отпадения горцев Чурековского аула заключается в том, что горцы, особливо женский пол, не знают русского языка, а наше духовенство не знает языка горцев, между которыми язык татарский есть общеупотребительный. Общение между духовенством и горцами-христианами должно по необходимости производиться при посредстве переводчиков, а это всегда затруднительно, при совершении же таинства исповеди вполне неудобно. При скудных познаниях о христианстве, каковые по необходимости должны были иметь христиане-горцы, хладность их к христианству и отпадение от него делаются понятными.

Печальное событие – упомянутое уклонение христиан в магометанство – есть событие, не только пересказываемое очевидцами, но и доказываемое письменными актами: в церковном архиве станицы Горячеводской уцелели некоторые записки, из которых видно, что из гор присылаемы были выходцы для крещения, согласно их желанию, и поименованы священники, которым поручалось совершать над ними Св. Крещение. Аул принадлежал к Успенской церкви, находившейся в Георгиевской станице, близ города Георгиевска, впоследствии перенесенной в другое место. Исповедные росписи за 1799, 1800, 1801 и 1821 годы, принадлежавшие сей церкви, сохранились: в них обозначены имена магометан горцев, принявших христианство и причисленных к Линейно-казачьему Волгскому полку.

Г. Пятигорск. Сколько упадает г. Георгиевск, постепенно из губернского сделавшийся уездным и, наконец, заштатным, столько возрастает и начинает процветать уездный город Пятигорск, по особенно обращенному на него вниманию правительства и значительному ежегодному стечению публики к целительным водам, находящимся в самом Пятигорске и его окрестностях. Местность Пятигорска живописна.

По долине под городом бежит быстрый Подкумок, город раскинут при подошве и по отлогам горы Машук, из которой в разных местах текут разной температуры горячие серные воды и которая имеет 240 сажен перпендикулярной высоты над Подкумком. Целительные источники бьют на высоте от 30 до 50 саженей. Гора имеет необыкновенно красивую форму, растительность на ней превосходная, местами стоят голые каменистые скалы и, доставляя картине разнообразность и разнохарактерность, возвышают ее достоинство. Рукою человека, когда он прикасается таким изящным произведениям природы, должно руководить особенное благоразумие и особенное благоговение.

Пятигорск представляет собою образчик современной цивилизации. При источниках и частию над самими источниками воздвигнуты обширные галереи, большею частию каменные, тяжестию своею подействовавшие на источники. Самый Нарзан – этот колоссальный, целительнейший ключ в Кисловодске, в 40 верстах от Пятигорска, едва не был подавлен галереею. Несмотря на гнетущую его тяжесть, он снова возник, но целебная его сила значительно ослабела. Один из нежных ессентукских ключей совершенно уничтожился под бременем галерей (в 18 верстах от Пятигорска, в станице Ессентуки, где находятся щелочные воды).

При водах как в Пятигорске, так в Ессентуках и Кисловодске разведены огромные парки, в которых по вечерам играет военная музыка. На весьма удобном месте выстроена каменная латинская церковь и обнесена каменною оградою. Православная церковь Божией Матери Всех Скорбящих, деревянная, тесная, низкая, находится в нижней части города близ бульвара. Государь император Николай Павлович, посетив в 1837 году Пятигорск, изволил заметить, что церковь Всех Скорбящих крайне тесна и не соответствует потребности города во всех отношениях, будучи в нем самое вместе с тем скромное здание.

Для составления строительного капитала государь повелел объявить приглашение к пожертвованиям по всей России. Этим способом собрано суммы по сие время более пятидесяти тысяч рублей серебром. Церковь заложена в 1847 году, к 1858 году она выведена до куполов. Явившиеся по всему зданию сильнейшие трещины заставили остановиться продолжением работы, и, по освидетельствованию повреждений техниками, найдено необходимым разобрать церковь до самого основания, так как самый фундамент оказался вполне недостаточным.

Построением церкви занимается комитет из гражданских сановников и чиновников, два священника Скорбященской церкви участвуют в комитете и доставляют сведения о ходе дела епархиальному начальству, которое до того не обращало ни малейшего внимания на построение храма, так как комитет непосредственно во всем относится к наместнику. Какими бы ни были причины неуспешных действий комитета, но недостаток г. Пятигорска по отношению к церкви остался к 1858 году в том же положении, в каком он усмотрен государем императором Николаем Павловичем в 1838 (sic.) году.

Епископ, посетив церковь Матери Божией Всех Скорбящих, по совещанию с городским духовенством и гражданами нашел возможным распространить церковь и наднести над нею деревянный купол, чтобы отвратить ту невыносимую духоту, которая делалась в церкви, особенно в летнюю жару. Составлен проект, одобренный Ставропольскою строительною комиссиею, жители Пятигорска приглашены к принесению пожертвований.

Воодушевленные благочестивою ревностию граждане в самом скором времени собрали достаточную сумму денег и добыли из гор превосходного достоинства лесной материал. С отъездом летних посетителей деятельно начались работы из материала, благовременно приготовленного, и к несказанной радости жителей двухпридельный обширный храм, увенчанный куполом, совершенно приведен к окончанию и освящен в конце поста святого апостола Филиппа. Праздник Рождества Христова пятигорцы уже встречали в новом храме, помещающим тройное число народа против прежней церкви.

Кроме деревянного собора имеются в Пятигорске домовая, весьма тесная церковь в военном госпитале и отдельная каменная церковь на кладбище. К крайнему сожалению, эта небольшая церковь, недавно выстроенная из прекрасного местного материала, дала сильнейшие трещины, должно сказать правду – здешние зодчие очень недостаточны.

В окрестностях Пятигорска по станицам Линейного казачьего войска Ессентукской, Железноводской и Кисловодской имеются раскольники. В станице Ессентукской находится единоверческая церковь, впрочем, с малым числом прихожан.

Моздок. Путь от Пятигорска к Моздоку и от Моздока к Кизляру лежит по станицам Линейного войска. Заметкам о последних дадим место после двух названных городов, принадлежащих епархиальному ведомству.

Моздок (ныне заштатный город) был прежде местопребыванием епископа Моздокского и Маджарского. За городом на равнине, орошаемой Тереком, где находился архиерейский дом, ныне находится одна деревянная церковь, при ней городское кладбище. Город населен наиболее армянами григорианского исповедания, занимающимися торговлею и живущими достаточно, русских гораздо меньше, живут они гораздо скуднее. Соборный храм армянский – каменный, гораздо обширнее и великолепнее православного, который деревянный.

За городом на противоположном кладбищенской церкви конце находится деревянная церковь Успения Божией Матери. В ней за правым клиросом в киоте присутствует древняя чудотворная икона Иверской Божией Матери. Исторические сведения о сей иконе имеются следующие:

В двенадцатом столетии знаменитая грузинская царица Тамарь, по кончине первого супруга своего русского князя Георгия Андреевича – сына Андрея Боголюбского, вступила в брак с князем осетин. Вместе с рукою своею она доставила князю и его народу христианство. Благочестивая царица не щадила ни трудов, ни издержек для водворения и утверждения святой веры между осетинами. В стране их многочисленные развалины свидетельствуют о многочисленности прежде бывших в ней христианских храмов. Созидание этих храмов приписывается преданием Тамаре.

Предание утверждает, что одни из развалин в Карталинском ущелии составляют остаток храма, в котором помещалась и хранилась икона Иверской Божией Матери – драгоценнейший дар боголюбивой Тамары осетинскому народу. Два раза храм был разрушен до основания пожаром, и оба раза икону Божией Матери находили целою. Шестьсот лет икона пребывала в Карталинском ущелии.

В конце прошлого столетия магометанство при посредстве турецких миссионеров вторглось с величайшим фанатизмом, более политическим, нежели религиозным, в Кавказские горы. Оно уничтожило между народами горскими то слабое христианство, которое еще держалось между ними, держалось более номинально, нежели на самом деле. Осетины склонились к исламизму, подобно прочим горцам. Но они, так как и все горцы, не сделались настоящими магометанами. Алкоран им неизвестен по незнанию горцами арабского языка, на котором написан алкоран. Перевода на татарский горцы не имеют. Неизвестен он самим муллам горцев, они считают его недоступною, высшей мудрости книгою.

Магометанство горцев ограничивается соблюдением некоторых наружных магометанских обрядов. Они склонились к некоторым верованиям, внушенным им миссионерами, большая часть понятий прежней неопределенной религии, в которой доселе видны признаки христианства, осталась при них. Главнейшею заботою миссионеров было внушать горцам, что их единственный законный государь есть турецкий султан.

В смутное время в религиозном отношении, т. е. во время проповеди магометанства между горцами в конце прошедшего столетия, икона Божией Матери сохранила верными христианству многие семейства не только осетин, но и черкесов, сохранила верными посредством дивных знамений.

Наше правительство в 1763 году пригласило горцев-христиан и горцев, желающих принять христианство, переступить через Терек и селиться близ Моздока. Вследствие повторенного приглашения в 1793 году партия горцев накануне преполовения Пятидесятницы прибыла к Моздоку, имея с собою икону Богоматери. Икона ознаменовала чудесами и путь свой и прибытие в православный город.

Преосвященный Гаий, епископ Моздокский и Маджарский, узнав о прибытии знаменитой на Кавказе иконы, вышел к ней для поклонения с духовенством с крестами и хоругвями. Архипастырь внес ее в собор, предполагая здесь предоставить почетное место иконе. Но Богоматерь особым чудом известила епископа, что Она желает пребывать вне города, на том самом месте, на котором Она остановилась и провела ночь на смиренной черкесской арбе – так называется двухколесная телега горцев. Преосвященный Гаий поспешил соорудить часовню на указанном месте, впоследствии прихожане построили деревянную церковь во имя Успения Божией Матери. Икона имеет 1 арш. и 12 вершков вышины, 1 арш. и 7 вершков ширины. Икона, как видно, была написана по золотому фону. Иные утверждают, что она покрылась копотию во время вышеупомянутых пожаров в ущелии Карталинском. Черты лика Божией Матери на иконе – строгие, характер письма – грузинский. Иконописец царицы Тамары, как говорит предание, приуготовлялся к написанию иконы сорокадневным постом и сорокадневными молитвами.

В настоящее время при Успенской церкви имеется прихожан 2 243 лица мужеского и 2 155 лиц женского пола, из них осетин и черкесов 1 238 лиц мужеского и 1 153 женского пола. Осетины признают икону своею собственностию, питают к ней пламенную привязанность, с которою должно обращаться весьма осторожно и благоразумно, по пылкости, решительности и невежеству азиатцев. Икона славна в горах. На поклонение ей стекается множество горцев-магометан. Армяне григорианского исповедания чествуют икону наравне с православными.

Икона совершает множество исцелений, под нею на шнуре висят многочисленные серебряные изображения членов человеческого тела, привешенные получившими исцеления. Многие магометане, поражаемые чудесами, совершающимися при иконе, принимают христианство, весьма многие магометане, по той же причине питая доверенность к иконе, питают доверенность и к христианству. Икона – апостол.

Точно! Чудотворная икона Божией Матери совершает в здешнем крае служение апостола, споспешествуя и свидетельствуя христианству знамениями. Нужно, чтоб и человеки оказывали усилия, им свойственные, к святому делу просвещения горцев Светом Христовым. Здесь епископом найдено странное распоряжение, а христиане-горцы найдены по причине такого распоряжения в самом тревожном состоянии. Многие из христиан осетин и черкесов весьма мало понимают русский язык, многие не знают его, женский пол совершенно незнаком с русским языком.

Наоборот, все священники при Успенской церкви были русские, совершенно незнакомые с осетинским и черкесским языками, даже вовсе незнакомые с татарским, общеупотребительным между горцами. По этой причине сношения между пастырями и паствою были крайне затруднительны, во многих случаях совершенно невозможны, особливо женский пол лишен был всякого назидания, всякой духовной пищи. Потребность в этой пище заставляла христиан-горцев приглашать к себе в домы мулл, которые своими наставлениями крайне повредили христианству между женским полом и непременно отвлекли бы от христианства всех моздокских горцев, если б не удерживала их в христианстве икона Божией Матери.

Азиатцы, по необыкновенно пылкому характеру, придя в разгорячение, теряют совершенно здравый смысл и руководствуются единственно темпераментом своим. Их тревожное положение сделалось известным князю наместнику, и он убедительно просил преосвященного Иоанникия удалить из Успенской церкви того протоиерея из русских, которым горцы были особенно недовольны. Русский протоиерей заменен другим русским протоиереем.

По прибытии епископа Игнатия в Моздок депутация горцев представилась ему для объяснения своего затруднительного положения по невозможности им понимать язык русской речи, на котором говорят их священники, и обратно, не могут быть понимаемы священниками, совершенно не знакомыми с их языком. Горцы жаловались, что они совершенно лишены таинства исповеди, что они совершенно лишены возможности получить желаемые ими понятия о христианстве по невозможности объясняться со своими священниками. Они жаловались особенно на неблагоприятное влияние протоиерея Крастилевского, коего прежний протоиерей родственник. Медленность следствия, производимого о злоупотреблениях прежнего протоиерея, приписываемая влиянию Крастилевского, сильно волновала горцев.

Вследствие фальшивого положения, невыносимого для нетерпеливых и своенравных горцев, они уже замышляли похитить икону и удалиться с нею в горы. Этот умысел сделался известным военному начальству и был бы исполнен пламенными горцами, если б они не были удовлетворены.¹⁶⁴

Удовлетворения ожидали они от нового епископа. Епископ предложил горцам священника Варфоломея Синанова из грузин, кончившего курс в Кавказской семинарии в первом разряде, знающего осетинский язык, помещенного по каким-то странным расчетам в селение, соседнее к калмыкским кочевьям в Астраханской губернии. Осетины приняли это предложение с восторгом, другой священник дан им также из грузин, знающий татарский и осетинский языки, протоиерей из русских оставлен до усмотрения. Чтоб утешить и черкесов, епископ предложил им избрать из среды себя благонравного и способного юношу для приготовления в духовных училищах к служению Церкви.

Предложение это было принято с величайшим удовольствием: они избрали молодого человека из дворянского рода, получившего некоторое образование в моздокском училище гражданского ведомства.

Епископ вошел в сношение с князем наместником о увольнении черкеса из казачьего сословия для поступления в духовное звание. На сие князь изъявил полное согласие и взошел с представлением к военному министру, который доложил о сем государю императору. Его величество благоволил весьма одобрить эту меру. Отчисление черкеса из казачьего ведомства в духовное приводится в исполнение, между тем он по билету, выданному наказным атаманом, живет в архиерейском доме и посещает семинарию.

В Моздоке с чрезвычайною ясностию выяснилась необходимость знания кавказским духовенством татарского языка, как общеупотребительного между горцами. Эта потребность очевидна повсюду в станицах Черноморского и Линейного войска, граничащих с аулами горцев, и в особенности в городах Моздоке и Кизляре. Армяне, составляющие большинство народонаселения в этих городах и торгующие с горскими народами, все знают татарский язык, они с детства изучают его в видах успеха в промышленности. Почему же не изучать его с детства духовенству для успехов христианства?

Моздокское духовное училище помещается в ветхом деревянном домике епархиального ведомства. По тишине, господствующей в скромном Моздоке, стоящем далеко в стороне от большой дороги из С. – Петербурга в Тифлис, а, следовательно, в стороне от современной цивилизации, занятие науками могло бы идти успешно. Несмотря на благонамеренность и способность смотрителя училища, к 1858 году оно оказалось недостаточным по всем отношениям. Такое слабое состояние его должно приписать двум причинам: скудости содержания и чрезвычайно неудобному помещению.

Ныне первая причина устранена, приняты заботы к устранению и второй. Моздокское училище, находясь в городе, который населен иноверцами, располагаемыми к христианству чудотворною иконою Божией Матери, может оказывать величайшую пользу. Умный смотритель понимает это, имея много теплоты сердечной, он готов и может быть полезным для Церкви.

Город Кизляр. Кизляр должен быть назван вполне азиатским или, точнее, армянским городом.

Жителями Кизляра, как православными, так и армянами григорианского исповедания, особенно уважается икона Живоносного Источника, признаваемая чудотворною по ее древности и по преданиям о совершившихся при ней чудесах, которые нигде не были записываемы. Икона сия находится в приходской Живоносно-Источнической церкви и помещается за правым клиросом.

Кизлярский Крестовоздвиженский монастырь должен бы был иметь важное значение в отношении к церковной администрации, так как он находится в городе, населенном иноверцами, на самом конце епархии, в 500 верстах от епископской кафедры. К сожалению, он не удовлетворяет этой цели.

Главною причиною сего должно признать то, что кавказское начальство доселе имело в виду удовлетворение одних военных потребностей и приносило им в жертву все прочее. Недавно начала развиваться здесь гражданственность и гражданский быт начал признаваться существенным для человека, жителя земли. Недавно начала проявляться мысль, что война и войско суть орудия, которыми водворяется и охраняется гражданственность.

При прежде бывшем взгляде на край весьма доходная рыбная ловля отнята у монастыря в военное ведомство. Частные лица, видя этот образ действий, также дозволили себе присваивать монастырские угодья. Нынешний настоятель монастыря игумен Герман – старец деятельный, трезвый, старинных правил – провел двадцатилетнее управление свое в непрестанных процессах. Естественно, что при таком положении монастырь не получил должного развития, должно считать счастьем, что он не уничтожился.

Собственно русское духовенство в Моздоке и Кизляре, особливо в Кизляре, по малочисленности и бедности русского народонаселения, находится в крайне бедном состоянии. Польза Церкви требует, чтоб оно было поддержано.

Армяне. Здесь представляется весьма нелишним изложить религиозное состояние армян, жительствующих в значительном числе в Кавказской епархии, а в городах Моздоке и Кизляре составляющих большинство народонаселения. Они не понимают евтихиевой ереси, следовательно, не понимают того существенного догматического различия, которым отделяется их Церковь от Церкви Восточной. Разъединение они приписывают разности в обрядах.

К обрядам они не имеют той особенной привязанности, которая заметна в русском народе. Обряд свой, когда объяснится его несовместность, армяне оставляют легко. Так, они имеют обычай разговляться в Великую Субботу, по окончании богослужения сего дня. Некоторое лицо из их духовенства представило им странность сего обычая, указав на основательность обычая православных, и армяне с любовию, без всяких споров согласились разговляться в день Св. Пасхи, после литургии. Вообще в них заметно непритворное, сердечное влечение сблизиться с православными, с русскими. Обстоятельство это имеет, по мнению моему, особенную важность. Оно важно не только в религиозном отношении, но и в государственном.

Если б Провидение благоволило, чтоб армяне соединились с Православною Церковию, для чего нужно единственно объяснение недоумений с обеих сторон, то государственная польза их в здешнем крае была бы неисчислима. Торговля их обнимает собою не только Кавказский, но и Закавказский край и самые горы. Зная татарский язык, общеупотребительный между горцами, они свободно странствуют в горах, посещают аулы и мирных и немирных горцев, завели с ними близкие сношения. Они могли бы быть под наружностию промышленников превосходными миссионерами и превосходными политическими агентами, имея к исполнению всех этих обязанностей отличные, врожденные способности.

Теперь нравственное положение армян – неопределенное. Оно и должно быть таким: у них есть душевное влечение к русским, но недоумения не устранены, единения нет, естественное и логичное последствие этих условий – неопределенность.

Станицы Кавказского линейного войска. Путь от самого Ставрополя, чрез Георгиевск, Моздок, до Кизляра лежит мимо станиц Казачьего линейного войска. Грустное впечатление производит эта область, к которой усиливаются привить протестантское положение, не свойственное Православной Церкви, вопреки желанию народонаселения. Церковный характер области есть характер раскола. Это вполне ясно и ощутительно для всякого, имеющего определенное понятие о Восточной Церкви. Видят и ощущают это сами казаки, из которых весьма многие изучают и изучили веру. Повсюду в станицах встречали епископа с величайшим радушием, в некоторых являлись к нему депутации с изъявлением своего искреннего желания иметь архиерея во главе своей Церкви. Даже был предложен вопрос: «Скоро ли мы будем принадлежать к Православной Церкви?»

Этот вопрос определяет то понятие, которое казаки имеют о религиозном положении своем. Повторяю: многие между казаками очень тщательно изучают веру, их понятия о вере никак не должно сравнивать с понятиями о ней лиц высшего образованного круга. Самое развитие между казаками раскола служит доказательством, что вера составляет для них предмет глубокого, строгого размышления и изучения, отнюдь не такой предмет, к которому они были бы равнодушны, на который они смотрели бы поверхностно и мимоходно.

При всех вышеупомянутых изъявлениях сочувствия епископ отвечал, что настоящее положение церквей Линейного войска есть следствие административных соображений, что в удовлетворение набожному чувству православных, предписано епископу посетить их храмы и доставить им все желаемое христианское назидание и утешение. Такой ответ если не успокаивал вполне, то налагал на уста молчание. Лицам более образованным он не мог быть и предложен. Здесь всем известно религиозное направление князя Воронцова: он не останавливался публично оказывать особенное внимание и расположение к магометанскому духовенству, давая ему во многих случаях предпочтение пред духовенством православным.

Как три иудейские отрока в пещи и плену вавилонском исповедали, что Бог по истине и по суду навел все это за грехи их (Дан. 3; 28), так и Кавказское епархиальное начальство должно рассуждать о своем положении относительно церквей Казачьего линейного войска. И в настоящее время имя Крастилевского духовенством войска произносится с ужасом, как бы имя Шамиля. Духовенство это громко рассказывает о бывших злоупотреблениях, а высшие лица, рассуждая о времени разрыва и вспоминая это время, поставляют ненарушимым условием при воссоединении, долженствующем рано или поздно последовать, кротость и сохранение благоприличия при обращении с ними.

Виды административные, в которых князь Воронцов передал церкви целой области в управление пресвитеру, отняв их у епископа в противоположность постановлению Св. Духа, доселе не объяснены. Но они должны же быть объяснены когда-либо, хотя для истории, как нарушение неприкосновенного, святого характера Православной Церкви. Такое объяснение неминуемо должно оказаться весьма затруднительным, а фраза, провозглашающая административное соображение, голословна, а потому неудовлетворительна.

Защитники меры должны представить в причину ее, как они и теперь выставляют, неправильность и несообразность в действиях, которые допустил себе епископ Кавказский. Но это не оправдывает меры, употребленной против таких действий. Церковное предание представляет, что во все служения, самые святые и высокие, начиная с апостольского, человек вносил злоупотребление и грех, усвоившиеся человечеству. При таких случаях Церковь никогда не останавливалась устранить лицо, злоупотреблявшее служением, но самое служение, как установленное Св. Духом, она постоянно сохраняла неприкосновенным.

Апостол, оказавшийся недостойным апостольского служения, заменен другим апостолом. Патриархи и другие архиереи, впавшие в ересь или обнаружившие деятельность, несообразную с служением, были лишаемы и престолов и санов, престолы и саны их передавались лицам более достойным. Но заменение для целой области епископа пресвитером с употреблением епископа как машины и орудия для освящения храмов, рукоположений и прочего, для чего невозможно обойтись без епископа, есть новость в Православной Церкви. Новость эта представляется ничего не значащею для непонимающих веру. Она имеет огромное значение и в глазах раскольников: ибо учение о епископе принадлежит к одному из важнейших предметов их размышлений и суждений.

Епископ Кавказский исполняет все потребности церковные для области линейных казаков, только не управляет этою своею паствою. Главный священник Кавказской армии находится при штабе армии, в Закавказье – в крае, совершенно отделенном существенным, естественным разграничением от страны, собственно именуемой Кавказом, почти не имеющей натуральных отношений с Закавказьем. Управление церквами из такой дали вполне неестественно и повергает эти церкви в самое бедственное положение во всех отношениях. Казачий атаман, его штаб, главные лица казачьего управления имеют своим пребыванием Ставрополь, окруженный отовсюду станицами и церквами Казачьего линейного войска.

Сношения о делах, происходящих пред глазами, должны делаться с Тифлисом, на расстоянии пятисот верст, за гигантским хребтом седоглавого Кавказа, с главным священником, имеющим дома свою специальную обязанность и никак не могущим удовлетворять возложенному на него управлению церквами Казачьего войска по самой отдаленности их и отчуждению от него. Положение, для которого так трудно найти смысл, не может быть продолжительным.

Монастыри. В Кавказской епархии имеются к I января 1858 года два мужских монастыря и один женский. Из них мужской – Екатерино-Лебяжинская пустынь и в сорока верстах от нее – Мариинская женская – учреждены на особых правах, высочайше утвержденных в положении о Черноморском казачьем войске. Обе находятся не в дальнем расстоянии от Азовского моря, и первая из них может стоять наряду с лучшими монастырями русскими по средствам к содержанию. Управляется она архимандритом, который вместе с тем и благочинный обеих этих пустынь.

Крестовоздвиженский Кизлярский заштатный монастырь находится на противоположной оконечности епархии, неподалеку от Каспийского моря. Монастырь имеет до 2000 рублей серебром ежегодного дохода, но очень потрясен в благосостоянии своем теми процессами о принадлежащих ему угодиях, в которые он был вовлечен.

Близ губернского города Ставрополя, в восьми верстах от него, имеется Иоанно-Мариинская женская община, о возведении которой в монастырь сделано представление в Св. Синод.

Монашество. Монашеская жизнь в обителях Кавказской епархии находится в младенчестве, и трудно, чтобы она в скором времени могла выйти из этого состояния. Для иноческих духовных успехов необходимо мирное состояние обителей. Но обе мужские обители этого мирного состояния не имеют и не предвидится, чтобы могли получить его, доколе светская власть не придет в то отношение к духовной, в каком она находится повсюду в России. А это может совершиться только тогда, когда война престанет быть исключительно началом, целию, извинением – правильным или неправильным – всех соображений и мер. Настоятели здесь нуждаются в познаниях и способностях по преимуществу канцелярских, канцелярские занятия их особенно значительны.

В Екатерино-Лебяжинской пустыни существует под председательством настоятеля комитет, в котором участвуют некоторые светские лица для управления хозяйством монастыря. В этом комитете долгое время господствовало большое разъединение между духовными и светскими членами его, бывшее причиною весьма затруднительной переписки. Ныне при весьма хороших отношениях епископа с главным черноморским начальством это разъединение уничтожено.

Но невозможно сделать никаких существенных изменений в церковном характере, по правилам церковным: ни то, ни другое не ведается и не понимается. Одна приветливость способна действовать с некоторым успехом против власти, находящей в военных соображениях средство быть неограниченною. Одна она может смягчать зло, производимое невниманием к постановлениям Церкви. С терпением и покорностию Промыслу Божию надо ожидать того времени, когда в Черноморском мужском монастыре окажется возможным ввести такой устав, который начертан вообще для всех православных монастырей преданием Св. Церкви, при котором только возможно нравственное и духовное благоустройство в иноческих обителях.

Церкви. В Кавказской епархии состоит всех вообще церквей сто шестьдесят восемь. Народонаселение Кавказа непрестанно и быстро увеличивается новыми выходцами из России, которые прежде всего заботятся, как свидетельствуют многие опыты, об устроении молитвенного дома для удовлетворения духовных нужд. Получив прочную оседлость, они стараются и о построении церквей.

Надзор над церквами производится благочинными не менее четырех раз в год. Церковное письмоводство, коим по малограмотности церковных старост по большей части занимаются священнослужители, находится в удовлетворительном состоянии.

Духовенство. Духовенство Кавказа первоначально собралось в этот отдаленный край из разных мест России. Выходцы эти не отличались особым благонравием, принадлежа по преимуществу к разряду людей, не надеявшихся на получение хороших мест на родине и устремившихся к пустынному тогда Кавказу с надеждою найти там и приют и довольство. Расчет этот оказался безошибочным. Дети пришельцев, получив образование в учрежденной на Кавказе семинарии, составляют новое поколение уже с своим характером, весьма утешительным, они проходят важное служение свое иначе, нежели как проходили их отцы – проходят весьма удовлетворительно.

На Кавказе – просторно. Кажется, и характеры образуются соответственно простору и довольству: в характере духовенства кавказского заметны особенное радушие, странноприимство, откровенность. Последняя черта особенно поразительна для лица, нового в крае. Между священниками много отличного достоинства людей.

Духовенство, вообще, в отправлении богослужения и назидании пасомых неленостно. Погрешности и упущения, без чего не обходится ни одно человеческое общество, исправляются мерами, в полном обилии доставляемыми нравственным преданием Церкви.

Опыт доказывает, что со времени вступления в поприще деятельности церковной нового поколения, вообще, все духовенство постепенно изменяется, возвышается, облагораживается. Если же еще и проявляются невежество и грубые пороки, то они проявляются преимущественно в духовенстве Черноморского войска, которое составилось из казаков, научившихся читать и писать, но и там в настоящее время нравственное состояние духовенства улучшается вследствие постепенного замещения открывающихся священнических вакансий окончившими курс воспитанниками семинарии.

Духовенство Кавказа, получая жалование от казны и пользуясь подаянием от прихожан, по большей части не терпит нужды, кроме Черномории, где оно, не получая жалования, хотя и довольствуется приношениями от прихожан, но приношениями весьма необильными. Некоторые из духовенства в поддержание себя и к воспитанию детей своих в учебных заведениях, занимаясь скотоводством в небольших размерах, сильно стесняются тем, что в станичных юртах [казачьи станицы со всеми землями – ред.] не отведено им ни покосных, ни пашенных мест и при сенокошении всегда достаются на долю духовенства самые невыгодные места.

Недостатка в духовенстве в настоящее время Кавказская епархия не имеет.

Отношение православного духовенства к иноверному и к жителям иноверным, живущим в городе Ставрополе и преимущественно в Кизляре и Моздоке, благоприятны. Это видно из того, что армяне с полною охотою посещают православные храмы, а в городе Кизляре, по ревности к дому Божию, уничтоженному за несколько лет пред сим пожаром, просят облечь их в звание церковных строителей, в чем, конечно, нельзя не видеть влияния на них духовенства.

Богоугодные учреждения. Больниц и богаделен при церквах Кавказской епархии нет, кроме города Екатеринодара, где при Скорбященской церкви богадельня на шестьдесят человек и больница на двадцать пять, под непосредственным надзором войскового начальства.

Раскол. Раскол в Кавказской епархии хотя и незначителен численностию, но весьма упорен в заблуждениях. Существенною, главною, почти единственною причиною сего – сопредельные станицы Кавказского линейного казачьего войска. Можно сказать безошибочно, что эти станицы, все без исключения, более или менее заражены расколом. Оттуда исходят ересеучители для совращения в раскол жителей Ставропольской губернии. Совратившиеся в раскол жители сел находят в станицах подкрепление в своих заблуждениях, оттуда получают наставников, которые позволяют себе совершать таинства и утверждать, что только там, в станицах, сохраняется истинная Христова Церковь.

При таком пагубном влиянии станичного раскола православное духовенство встречает непреодолимую преграду в успехе обращения своих раскольников в недра Православной Церкви. Кроме сего, к прискорбию, на Кавказе открылось новое гнездо для раскола во вновь населяемом городе Ейске, куда во множестве стекаются раскольники, пользуясь льготами, высочайше дарованными этому городу, и избегая преследования на прежних местах жительства. Есть уже печальные примеры, что чада Христовой Церкви отторгаются от стада Христова.

Для пресечения сего зла епархиальное начальство отнеслось к г. наместнику Кавказскому с просьбою воспретить принятие в Ейске лиц, которые не представят от прежних своих приходских священников свидетельств о своем православии, и даже вовсе воспретить причисление в г. Ейск раскольников. Протоиерею г. Ейска, лицу весьма деятельному, предписано тщательное наблюдение за раскольниками, предупреждение совращений и увещание заблуждающихся и совращенных.

Увеличение паствы и ее духовное развитие. Кавказ, богатый землями, постоянно принимает к себе новых поселенцев, из которых образуются самостоятельные приходы. Так на землях, принадлежащих калмыкам, кочующим в смежности со Ставропольскою губерниею, поселено по распоряжению правительства несколько станиц, в которых устрояются молитвенные дома, и даже в некоторые определены для исправления христианских треб священники. Кроме того, кавказская иерархия приобрела к Церкви Православной новых чад из иноверных христианских исповеданий и из нехристиан.

К утешению, чувство благочестия в истинных чадах Христовых весьма развито. Каждое поселение епархии заботится о создании храмов для общественных молитв и, не прибегая к пособиям правительства, от избытков своих приносит дары к алтарю, не только достаточные на создание храмов, но и на обеспечение их содержания и ремонта.

Усердие православных к посещению храмов Божиих и исполнению долга христианского, по благодати Божией, не оскудевает. Редки те случаи, чтоб православный христианин по нерадению или по слабости сознания в необходимости очищения совести исповедию принуждаем был к тому усиленными мерами.

В необразованном классе, чуждом грамотности, нельзя найти отчетливого знания молитв и полного разумения заповедей, особливо же истин веры. Но при всем том твердое убеждение в святости исповедуемой веры глубоко лежит и запечатлено в сердцах православно верующего народа. При благодетельной же попечительности правительства, усиливающего обучение крестьянских детей в школах, и в семейства простого народа входят любовь и обычай к назидательному чтению, доставляющему яснейшее понимание начальных истин веры и заповедей, вместе способствующему к изучению нужнейших молитв.

Замечательнейших пожертвований на храмы Божии было четыре: I) в 4000 рублей в с. Безопасном крестьянина Лунева; 2) в с. Прасковеи крестьянки Терновской – 2000 рублей; 3) в г. Ейске складчиной пяти человек купцов устроен иконостас в 2000 рублей; 4) в г. Екатеринодаре казаком Сесюрею возобновлена церковь на 1287 рублей.

Катехизические поучения введены в шестидесяти шести церквах. Все образовавшиеся в семинариях и кончившие курс обязываются произносить проповеди своего сочинения по назначению епархиального начальства. Для рассмотрения катехизических поучений учрежден в городе Ставрополе особый комитет из лиц, получивших высшее духовное образование, в который и отсылаются они чрез Консисторию. Но общей систематической программы к последовательному произношению катехизических поучений не составлено. Впрочем, о составлении таковой предложено чрез Консисторию комитету. Произносятся эти поучения в праздничные и воскресные дни по окончании литургии.

В Кавказской епархии положено учредить женское училище при Черноморской женской пустыни. Но училище это по новости самой обители не получило еще правильной организации. Составление проекта для сего училища предоставлено предварительно Черноморскому войсковому начальству, как ближайшим образом знакомому с духом и потребностями местных жителей. Попечительною настоятельницею пустыни уже заведено училище в размере и благоустройстве, сообразных с средствами обители.

Из ведомости, доставленной Палатою государственных имуществ, видно, что в сельских церквах Ставропольской губернии учреждено двадцать училищ для крестьянских детей. Обучением их вообще занимаются приходские священники, с хорошими, по отзыву той же Палаты, успехами, каких можно ожидать при крестьянском быте, при коем на обучение уделяется не более полугодичного времени, а на все остальное время дети отзываются к домашним занятиям и полевым работам. Для многих училищ не устроено приличных помещений, а собирают преподаватели учеников в свои дома.

Заключение. Кавказская епархия только с северо-запада граничит с православным народонаселением – с областию донских казаков. На восточной оконечности своей она примыкает к Каспийскому морю, на западе – к Азовскому и Черному. Значительная часть Ставропольской губернии составляет необитаемую пустыню, и весь край Кавказский наиболее населен по своим окраинам. Самая обширная грань к югу. Здесь соседи русских – горские племена магометанского исповедания. Как Китай отделяется от Монголии стеною, так мирные селения гражданские Кавказского края отделяются от горских народов непрерывною цепью станиц Черноморского и Линейного казачьих войск.

По берегу Каспийского моря граница епархии весьма непродолжительна. По ней между русскими живут в значительном количестве ногайцы и трухмены (туркоманы), народы татарского племени. Пространная северная и северовосточная граница занята татарами-магометанами, небольшое число калмыков-идолопоклонников (до четырех тысяч душ) кочует на северной оконечности епархии.

Итак, почти всю границу обширной по местности епархии занимают магометане татарского племени или магометане-горцы. Между последними татарский язык – и общепринятый и общеупотребительный, как между европейцами – французский. Сего мало: горцы в значительном числе, под названием мирных, живут по сю сторону цепи казачьих станиц, внутри страны, или находятся в самой цепи. Также татары живут в значительном количестве в селениях гражданского ведомства, или постоянно или временно, нанимаясь в работники.

Из такого взгляда очевидна главнейшая церковная потребность в настоящее время. Она заключается в том, чтоб основательное изучение татарского языка развито было в Кавказской семинарии, чтоб преподавание этого языка начиналось в духовных училищах, чтоб воспитанники были ознакомлены с языком не только книжным, но и разговорным. Развитие осетинского языка нужно в гораздо меньшем размере, нежели татарский: осетин немного, да и все они, подобно прочим горцам, знают татарский язык.

Познание татарского языка дает возможность священникам иметь общение с горцами и татарами и склонять их к принятию христианства, тем более что эти магометане, как выше было объяснено, имеют о магометанской религии самое сбивчивое и неверное понятие. Познание татарского языка даст священникам возможность буквально исполнять ясное и действительное завещание, данное пастырям Самим Господом: Идите, научите все народы (Мф. 28; 19).

Вот та единственная особенность и потребность, которая выставляется на первый план при тщательном рассматривании Кавказской епархии и нуждается в немедленном удовлетворении. Прочие потребности, которые, впрочем, явствуют из сего отчета, гораздо менее важны. Они могут быть удовлетворяемы, а недостатки и несообразности, существующие в епархии, могут быть смягчаемы и устраняемы постепенно, путем кроткого вразумления. Самое время объяснить для многих то, что для них теперь неясно.

Затем испрошением прощения у Св. Синода в тех погрешностях, которые могут быть усмотрены на поприще 1858 года, и испрошением благословения и молитвенной помощи на открывшееся поприще текущего лета епископ Игнатий оканчивает сей отчет свой.

В дополнение к этому отчету нелишним находим сообщить частное письмо епископа к Якову Алексеевичу Позняку, директору Синодальной канцелярии,¹⁶⁵ от 18 января, за № 7:

«Ознакомившись, вообще, с делами Кавказской Консистории, считаю нелишним представить взгляд мой на них благоусмотрению Вашего превосходительства.

Здешнее духовенство набрано из разных епархий. Нужда заставляла принимать людей без строгой критики, да и невозможно основательно узнать при самой строгой критике человека, пришедшего из дальней страны, не жившего на месте продолжительно. По этой радикальной причине невозможно, чтоб во вновь устроенной епархии, при таком составе духовенства, не было значительных беспорядков. Строгим надзором и взысканиями можно более или менее обуздать безнравственных, но редкие из безнравственных могут совершенно измениться и сделаться нравственными. Следовательно, нужнейший способ исправления духовенства состоит в заменении старых, закоснелых новыми, благонравными воспитанниками семинарии. Этот способ требует времени.

Дела Консистории не так запутаны, и делопроизводство идет совсем не так худо, как это представлялось при борьбе, возникавшей от столкновения страстей, причем с обеих сторон писалось с разгорячением, и многие дела представлены односторонне, а, следовательно, и неправильно.

Так, например, о протоиерее Петрове взято одно дело и представлено с действиями по нему епархиального начальства высшему начальству. Оказывается, Петров был судим по двадцати делам, из коих по каждому имеется распоряжение епархиального начальства, и все эти распоряжения находятся в связи между собою. Исторгнутое из среды этих двадцати дел одно дело и представленное отдельно, точно, не показывая связи между решениями епархиального начальства, дает решению его по одному делу вид странный.

В таком положении, каково дело Петрова, находятся некоторые другие дела. Я приказал все такие разнородные дела об одном лице доложить мне вместе и надеюсь уже в правильном виде представить дела, нуждающиеся в представлении Св. Синоду. Сами изволите видеть, что такой образ действий требует времени. Но он и весьма точен и облегчит труды для самой канцелярии Св. Синода.

Призывая на Вас благословение Божие» и проч.

Вникая в материальный быт чинов, служащих в канцелярии Кавказской духовной Консистории, епископ препроводил в оную из собственности своей триста рублей серебром при предложении Консистории следующего содержания¹⁶⁶.

«Обращая внимание на затруднительное положение чиновников Кавказской Консистории, довольствующихся общим окладом жалования, положенным для канцелярий консисторских в России вообще, между тем как в Ставрополе предметы продовольствия несравненно дороже, нежели в России вообще, я счел обязанностию моею явить мое пастырское деятельное участие в положении чиновников Кавказской Консистории. Удовлетворяя требованию таковой пастырской обязанности моей, я предлагаю Консистории триста рублей серебром из моей собственности на раздачу чиновникам по расписанию, которое предлагаю Консистории составить и представить на мое усмотрение.

Уповаем, что с сим скудным даром нашим, яко с даянием архипастыря, внидет благословение Божие, так как, напротив того, даяния незаконные удаляют благословение Божие от тех лиц и домов, коими сии незаконные даяния привлекаются. Доставителю сего предложения и при нем суммы в триста рублей серебром, келейному моему, рясофорному послушнику Иоанну, выдать расписку за подписанием члена Консистории и исправляющего должность секретаря. 10 марта 1858 года, №29».

Личные отношения епископа Игнатия к местным гражданскому и военному начальствам имело решительное влияние на добрые отношения и всего населения к духовенству. Влияние это особенно проявилось в отношениях Линейного казачьего войска, при объезде епархии, где по предварительному сношению Синода было сделано распоряжение о принятии епископа в церквах станиц, которые он проезжал, совершая обзор епархии.

Особенно замечательна была его беседа с раскольниками станицы Червленной, где командир Горского полка барон Розен пригласил епископа на ночлег в свой дом и представил ему всех офицеров полка и общество чинов-начетчиков по расколу. В конце беседы казаки-раскольники говорили: «Видишь, ты какой простой, владыка! И нас понимаешь, и мы тебя понимаем и говорить с тобою можем – может быть, мы бы и подались на твои слова, да ведь ты сегодня, а завтра на твое место станет другой, который с нами говорить не будет так, как ты, да и слушать-то нас не захочет».

Двенадцатого мая 1858 года совершено было освящение Георгиевского знамени, высочайше пожалованного Линейному казачьему войску, в станице Михайловской, отстоящей от Ставрополя на семь верст. К празднеству собраны были избранные воины со всех полков, прибыли все штаб и обер-офицеры, коим была возможность оставить свои посты, съехалось и линейное духовенство в довольном числе. Для совершения литургии был разбит обширный шатер походной церкви. Для совершения богослужения, а затем и церемониала освящения знамени начальство Линейного казачьего войска в лице своего наказного атамана пригласило епископа и с ним все старшее духовенство города Ставрополя, в коем находилась постоянно главная квартира войска.

Встреча епископа была сделана линейным духовенством согласно распоряжению Святейшего Синода. Все обстоятельства, кажется, условились и согласились, чтоб торжеству, вполне особенному по своему характеру, доставить еще и особенное великолепие. Самая погода, умеренно-теплая, тихая, споспешествовала учредителям празднества, и два хора певчих, каждый по сто человек, составленных из полковых казачьих хоров, с хором певчих архиерейских, исполняли пение богослужения с таким гармоническим согласием, что это небывалое по великолепному величию обстановки церковное празднество привело в восторг все воинское народонаселение и всех присутствовавших при нем.

По окончании продолжительного богослужения была предложена общая трапеза в особой, нарочно устроенной обширной палатке, с одной стороны совершенно открытой. Обедали духовенство и генералитет, военные и гражданские чины, а по обеим сторонам палатки у длинных столов обедали воины, прибывшие из прочих станиц к торжеству. По произнесении тостов за здравие государя императора, великого князя наследника, князя наместника Кавказского, атаман провозгласил тост за здравие преосвященного. На тост этот войско отвечало громким продолжительным «ура», киданием шапок кверху и прочими ему обычными выражениями удовольствия.

При отъезде епископа войско окружило его карету и проводило при криках «ура», а некоторые всадники сопровождали епископа до самого его дома, выказывая свою удаль и веселость лихим наездничеством и джигитовкой.

При сем случае особенно прямо и ясно выразилось желание не только начальников Линейного казачьего войска, но и самого военного народонаселения иметь епископа во главе их духовного управления. Это желание разделяло и линейное духовенство, тяготившееся отдаленностью управления в Тифлисе и предпочитавшее иметь сношения со Ставрополем, вполне естественным по близости его к станицам войска и по самым житейским нуждам необходимым.

По окончании Божественной литургии пред совершением последования, установленного для освящения знамени, епископ произнес к войску речь, которую начальство войсковое распорядилось немедленно напечатать в нескольких сотнях экземпляров для рассылки по всему Линейному войску. Приводим ее полностью¹⁶⁷.

«Братия! – сказал епископ – Христолюбивое воинство славно доблестями своими пред царями земными – оно славно ими и пред Царем Небесным. Доказали это многие воины, доказал это святый великомученик Победоносец Георгий: он начал подвиг свой победами земными – кончил подвиг, восхитив Небо. Святый Георгий – витязь и земной и небесный.

Благочестивейшие самодержцы всероссийские указывают своему воинству на великомученика Георгия как на образец совершенного воина. Они того воина, который окажет высший подвиг, знаменуют именем и иконою великомученика Георгия.

Но здесь представляется особенное зрелище!.. Здесь не один воин из сонма храбрых отличается от прочих другов своих во имя победоносного Георгия, целое воинство получает знамя, на котором – изображение витязя Божия, на котором – его славное и святое имя. Что значит это? Это значит, что русский царь признал Кавказское казачье линейное воинство совершенным в храбрости, достойным высшей воинской почести и награды. Он признал в этом воинстве каждого воина героем, каждого воина – достойным встать под хоругвь величайшего из воинов – Георгия! Что признал русский царь, то признала вся Россия.

Братия! Многотрудными подвигами, потоками крови вы, отцы ваши и деды стяжали высокую милость православного царя, излившуюся ныне на Кавказское казачье линейное воинство. Ею он награждает и венчает воинство за многолетние подвиги воинства, ею он призывает вас к новым подвигам – уже не только к подвигам по плоти – к подвигам духовным. Вы получили на знамени вашем вождя, способного руководить вас на горы земные и на горы Небесные.

Победоносец Георгий не ведает преград: преград, утесов, пропастей нет для него, все глубины и высоты ему удобо-приступны. За ним, братия! За ним! До самых грозных и вожделенных врат в вечность. Карайте, громите врагов царя и отечества, как вы карали и громили их доселе, но вместе потщитесь одержать победу и над невидимым врагом Бога и человечества – над грехом, убивающим человека вечною смертию.

Каждый из вас да увенчается сугубым венцом, как увенчался неодолимый Георгий, удививший доблестию своею и человеков и ангелов! Каждый из вас да сподобится сказать с дерзновением и радостию: Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь! (2Тим. 4; 7, 8). Аминь!»

Об этом торжестве епископ доносил Святейшему Синоду, коему представил и экземпляр речи его.

Как выражение общего характера действий преосвященного, расположивших к нему общество мирян, приводим и следующий случай. Незадолго до этого времени в Ставрополе скончался от ран один из героев севастопольских: флота капитан 1-го ранга Константин Георгиевич Попандопуло, тело которого, по предложению епископа, 4 марта 1858 года, отпевалось в его Крестовой церкви.

Литургию заупокойную и обряд отпевания совершал епископ Игнатий с торжественностью, которой пожелал он почтить геройские подвиги почившего. Близких родных у Попандопуло не было. Смерть застигла его в Ставрополе, где он, возвращаясь с минеральных вод, вынужден был остановиться и зимовать, по невозможности за болезнью возвратиться в места родины своей. Гроб почившего, поэтому, по преимуществу окружали лишь лица, отдававшие долг заслуге воинской, живое, теплое участие которых выразилось благоговейным и внимательным предстоянием во все время неспешно-величественного богослужения епископа.

Перед отпеванием тела почившего преосвященный краткой речью объединил присутствующих в их готовности с благоговейно-духовным умилением проводить отшедшего воина-героя. Шествуя к совершению последования отпевания тела, епископ, остановившись на амвоне, обратился к предстоявшему собранию военных и гражданских чинов со следующими словами¹⁶⁸:

«Благочестивые слушатели! Господь наш Иисус Христос сказал: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15; 13).

Такую высшую любовь явил жизнию своею, доказал смертию своею почивший раб Божий, воин Константин: он положил душу свою за веру, царя и Отечество. Ныне он безмолвствует во гробе, но самое молчание его есть громкая, живая, убедительнейшая проповедь о высокой любви.

Братия! Почившему витязю, принесшему себя в жертву любви, принесем посильный, прощальный дар любви: пролием теплейшие молитвы к Господу, да приимет и вселит душу раба Своего в горние обители вечного покоя, откуда навсегда удалены всякая печаль, всякое воздыхание, где жительствует Свет Невечерний и блаженство бесконечное. Аминь».

После отпевания тело почившего было отвезено на родину его в Крым.