Три книги толкований на послание к Галатам

Прошло ещё немного дней после того, как я, истолковав послание Павла [Апостола] к Филимону, перешёл к посланию к Галатам, опустив многие, которые находятся между ними. И вот неожиданно мне доставлено письмо из города [Рима], извещающее меня, что и достопочтенная старица Альбина представилась пред лице Господа, и святая Марцелла, лишённая сожительства матери, теперь ещё более нуждается в вашем, Павла и Евстохия, утешении. А так как, однако, этого утешения [с моей стороны] ожидать нельзя вследствие значительного между нами сухопутного и водного расстояния, то я хотел бы внезапно поразивший удар исцелить врачевством Писаний; правда, я знаю её пылкую ревность, знаю её веру, знаю и то, какой пламень она имеет в груди, чтобы побеждать слабость своего пола, забывать свою человеческую сторону и переходить Красное море века сего под звуки тимпанов божественных Писаний. И действительно (certe), если только я бывал в Риме, то она никогда, – как бы на́скоро ни видалась со мною, – не забывала спросить чего-либо от Писаний. И не по примеру учеников Пифагора она признавала правильным всё, что́ бы ни отвечал я ей, наоборот: без предварительного обсуждения значение [учащего] (auctoritas) в её глазах не имело силы: она исследовала всё и проницательною мыслию всё обсуждала так, что мне казалось, будто у меня не столько ученица, сколько учёный судья. Итак, я приступаю к делу, которое считаю и приятным для неё, отсутствующей, и полезным для вас, находящихся в нашем присутствии, – [к делу], которое до меня не было предпринято пишущими на нашем языке, и которое было предпринято греками, – несмотря на великое значение сего, – только немногими. Это не значит того, что мне неизвестен Гай Марий Викторин, который ещё во время моего детства преподавал науку красноречия и издал толкования на Апостола, а то, что он, занятый изучением светских произведений. совершенно не знал священных Писаний; а ведь никто не может рассуждать хорошо о том, чего не знает. Итак, к чему я, глупый и безрассудный, берусь исполнить то, чего он не мог? Совсем нет! Да и, кроме того, как мне кажется, я ещё осторожнее и осмотрительнее в том отношении, что, сознавая слабость сил своих, следовал толкованиям Оригена; ибо этот муж написал нарочито пять свитков толкований на послание Павла к Галатам и, кроме того, десятую книгу Стромат своих дополнил кратким рассуждением о толковании этого произведения. Он также составил различные рассуждения и извлечения, которые даже сами по себе (vel sola) могли бы быть достаточными. Я не говорю о Дидиме, моём ясновидце, или о Лаодикийце (Аполлинарии), который недавно вышел из Церкви; и о древнем еретике Александре, а также о Евсевии Емесском и Феодоре Гераклейском, которые и со своей стороны оставили некоторые толкования на это произведение. Если бы я из них сделал даже малое извлечение, то получилось бы нечто такое, к чему не следовало бы относиться с пренебрежением. Но, – признаюсь откровенно (ut simpliciter fatear), – я перечитал всё это и, соединяя весьма многое в уме своём, а затем пригласив переписчика, я продиктовал ему отчасти своё, а отчасти – заимствованное, иногда даже не напрягая памяти для воспроизведения, как слов, так и смысла. И только божественное милосердие мы должны благодарить за то, что не исчезло по нашей неопытности то хорошее, что было сказано другими, а между заимствованным из чужого [нам] не нравилось то, что нравилось между своим собственным. – Определяя кратко ход мысли этого послания, я этим предисловием указываю вам, чтобы вы знали, что предмет (materiam) послания Павла к Галатам тот же самый, как и его писания к Римлянам. Но между тем и другим нужно различать то, что в последнем послании мы видим более возвышенный смысл и пользование более глубокими доказательствами, а в первом он, – обращаясь письменно как бы к тем, о которых далее он говорит: О несмысленные Галаты и: Вы так неразумны, – так направляет свою речь, что скорее запрещает, чем поучает; и ту речь, которую могли понять и недалёкие люди, как всеобще доступные рассуждения, он облекает в общепонятные обороты, и тех, которых невозможно убедить силою разума, призывает к послушанию властному слову (auctoritas). И действительно, нет ни одной речи Апостола, содержащейся ли в послании, или произнесённой им лично при посещении (vel per Epistolam vel praesentis), в которой он не стремился бы научить, что тяготы древнего Закона устранены, и всё то, что было в образах и прообразах, как например: субботний покой, унизительный обряд обрезания, повторение празднований первых дней и трёх праздников, точное распределение и предписание родов пищи и каждодневное омовение загрязнявшихся сосудов, – всё это прекратилось с наступлением благодати Евангелия, которую подаёт (человеку) не кровь закалаемых животных, а вера души верующей. Тогда как в других местах отчасти, – и как будто этот вопрос представляется иначе, – [Апостол] рассуждает о нём только мимоходом и почти кратко; в этих двух посланиях, как я сказал, содержится преимущественно [учение] о превращении древнего Закона и введении Евангелия; однако послание к Галатам имеет ту особенность, что оно писано не к тем, которые из Иудеев уверовали во Христа и при этом полагали, что необходимо хранить отеческую обрядность, а к тем, которые приняли веру Евангелия из язычников, но отпали снова; они были устрашены настоятельными уверениями некоторых людей, будто Пётр и Иаков, а также все церкви в Иудее смешали евангелие Христово с ветхим Законом будто бы даже и сам Павел одно делает в Иудее, а другое проповедует язычникам, и что они [Галаты] тщетно веруют в Распятого, если полагают, что можно с небрежением относиться к тому, что соблюдают первоверховные Апостолы (principes Apostolorum). По этой причине [Апостол Павел], столь осмотрительно занимает средину между тем и другим, чтобы, с одной стороны, не погубить благодати Евангелия под давлением важности и значения [для язычников] древних т. е. предков, а с другой стороны, не нанести удара тем, которые проповедали прежде него, чрез твёрдую защиту дела благодати; поэтому он идёт косвенным путём и как бы по скрытым под землёю ходам, чтобы и Петра научить ради вверенных ему людей обрезания [Иудеев] действовать так, чтобы они, быстро отказавшись от прежнего обычая, не соблазнились до степени неверия в крест Христов; и относительно себя показать, что ему, как имеющему повеление проповедать язычникам, до́лжно в видах распространения истины защищать то, что тот [Пётр] делал ради исполнения своего служения. Вот этого совершенно не понял известный житель Батанеи, богохульный Порфирий; в первой книге своего произведения против нас он высказал упрёк, что будто Пётр был порицаем Павлом за то, что он не прямою стопою шёл при проповедании Евангелия: он хотел на Петра набросить клеймо заблуждения, а Павлу бросить упрёк в злословии, и вообще обвинить их обоих в измышлении ложного учения, так как будто бы сами предстоятели церквей разногласили между собою. С помощью молитв ваших мы теперь касаемся только слегка смысла этого места, а в своём месте исследуем его более подробно. Но уже время приступить к раскрытию каждого места в отдельности, полагая в основу слова самого Апостола.

Гал.1:1.: Павел Апостол [т. е. посланный] не от людей и не чрез человека, но от Иисуса Христа и Бога Отца Который воздвиг Его от мертвых. (Гал.1:1) – Не вследствие гордости, – как полагают некоторые, – а по необходимости он представляет себя, как Апостола [посланника] не от людей, и не чрез человека, а чрез Иисуса Христа и Бога Отца, и это именно с тем, чтобы таким величием [пославшей его] власти привести в смущение тех, которые болтали на ветер (ventilabant), что Павел стоит вне числа двенадцати, и прибавляли, что он явился неизвестно откуда, или что он был поставлен на служение (ordinatum) старейшими [его]. Но можно думать, что косвенным образом здесь сказано и относительно Петра, и других [Апостолов], что ему, Павлу, проповедание Евангелия вручено не Апостолами, а самим Иисусом Христом, Который и их поставил Апостолами. А всё это поставлено в начале послания для того, чтобы никто не мог ему, Павлу, возражать, – когда он говорит против тягостей Закона в защиту благодати Евангелия, – [в таком, напр., роде]: „Но это Пётр сказал“, „а это постановили Апостолы“, „а это определили твои предшественники“. И действительно, в дальнейшей речи эту мысль, теперь предпосланную скрыто, он делает более очевидною: это тогда, когда он указывает, что он ничего не усвоил себе от тех, которые, по-видимому, имеют нечто, и когда пишет, что в лице противостал Петру, утверждая, что ему нет никакой нужды делать уступки лицемерию Иудеев. Поэтому, если некоторым кажется безрассудством, что он, – будь то даже в скрытом виде, – говорил против Апостолов, в то время, как сам направился [или: направлялся] в Иерусалим с целью сравнить своё благовествование с их [Евангелием], чтобы как-нибудь не обратить в ничто свои прошедшие и настоящие труды (ne forte in vacuum curreret aut cucurrisset), – [поэтому] мы обратим своё внимание на следующее. До того дня патриархи Иудеев посылали Апостолов [к Галатам]; от них-то, по моему мнению, тогда развращённые из Галатов приняли обычай соблюдать предписания Закона, а может быть и другой кто из Иудеев, веровавших во Христа, направился в Галатию, и уверял, что Пётр, первоверховный из Апостолов, и Иаков, брат Господень, соблюдают обряды по предписанию Закона. Посему для необходимого отличия тех, – которые посылаются от людей, – Апостол от себя, – посланного Христом, – делает такое вступление: Павел Апостол не от людей и не чрез человека; а Апостол, т. е. посланный, – слово свойственное и Еврейскому языку: это также значит и Silas [или: Silai], которому дано от послания имя: посланный. По свидетельству Евреев, между ними также есть пророки и некоторые святые мужи, которые одновременно суть и апостолы, и пророки, а другие – только пророки. Так (denique) Моисею говорится: Я пошлю тебя к фараону (Исх.3:10–11), и он отвечает: усмотри другого, которого Ты пошлёшь; также и Исаии говорится от Бога: Кого Я пошлю, и кто пойдёт к этому народу (Ис.6:8); [сии два] являются и апостолами, и пророками. Посему также Иоанна Крестителя до́лжно называть и пророком, и апостолом, хотя Св. Писание говорит: Человек был послан от Бога, которого имя: Иоанн (Ин.1:6). А в послании к Евреям (Евр.3) [Апостол] Павел вопреки своему обыкновению не назвал и своего имени, и не предпослал наименования себя Апостолом; это потому, что о имел в виду говорить о Христе: Итак, имея Первосвященника [великого] и Посланника [Апостола] исповедания нашего Иисуса (Евр.3:1); кроме того было и неприлично представлять Павла Апостолом в том месте, где Христос должен был получить имя Апостола. Но есть четыре рода апостолов. Один род это – те, которые не от людей и не чрез человека, а от Иисуса Христа и Бога Отца; другой род это – те, которые от Бога, но чрез человека; третий это – те, которые от человека, а не от Бога; четвёртый это – те, которые и не от Бога, и не чрез человека, и не от человека, а от самого себя. К числу Апостолов первого рода относится Исаия и прочие пророки, и сам Апостол Павел, который не от людей и не чрез человека, а послан от Иисуса Христа и Бога Отца; ко второму роду [относится] Иисус, сын Навина, который поставлен Апостолом, правда, от Бога, но чрез человека Моисея. К третьему роду относится тот, который поставлен (ordinatus) по благорасположению и стараниям людей. Так (Ut) ныне мы видим весьма многих, которые призваны к священству не по Божественному суду, а по подкупленному голосу простого народа. К четвёртому роду относятся лжепророки и лжеапостолы, о которых Апостол говорит: Лжеапостолы этого рода, делатели неправды, преображающие себя в апостолов Христовых [суть те], которые говорят: „Сие говорит Господь“. А Господь не послал их (2Кор.11:13)¹. Но Апостол Павел не таков, потому что он послан и не от людей, и не чрез человека, а от Бога Отца чрез Иисуса Христа. Из этого подтверждается та, – в опровержение ереси Евиона и Фотина, – мысль, что Господь наш Иисус Христос есть Бог; в самом деле (dum) Апостол, посланный для проповедания Евангелия Иисусом Христом, отрицает послание своё от человека. Этим местом пользуются и другие ереси, которые, доказывая, что плоть Иисуса Христа была только призрачною (putativam), утверждают, что Христос был Богом, а не человеком; то же до́лжно сказать и о новой ереси, которая утверждает, что дело Христа было делом только наполовину (dimidiatam). Таким образом вера Церкви поставлена под удары стольких ложных учений, что, если она будет исповедать Христа человеком, то неожиданно выступают Евион и Фотин; если же она усиливается доказать, что Он есть Бог, то внезапно выплывают [как пузыри в кипятке] сочинители нового учения: Манихей и Маркион. Посему пусть они одновременно вместе выслушают, что Христос есть и Бог, и человек. Это не то, что в Нём одно – Бог, а другое – человек, а то, что, бывший всегда Богом, ради нашего спасения удостоил Сам сделаться человеком. До́лжно знать, что в „Апостоле“ Маркиона² не написано: и чрез Бога Отца, так как он хотел показать, что Христос воздвигнут [из мертвых] не от Бога Отца, а Сам Собою, соответственно тому, что́ сказано Им: Разорите храм сей, и Я в три дня воздвигну его (Ин.2:19), как и в другом месте: Никто не взмёт души Моей от Меня, но Я полагаю её Сам Собою. Я имею власть положить её, и имею власть снова принять её (Ин.10:18).

Стих 2: И все братья, находящиеся со мною церквам [или: Церкви] в Галатии. (Гал.1:1) – В начале других посланий поставляются Сосфен, Сильван, иногда Тимофей; и только в этом, ввиду важности значения весьма многих, Апостол называет всех братьев. Может быть, они и сами были из числа обрезанных, и со стороны Галатов не считались достойными презрения. Действительно, ведь для исправления народа весьма много значит мнение многих и согласие их в одном деле. А относительно его слов: к церквам в Галатии до́лжно заметить и то, что здесь только вообще он пишет не к одной Церкви, одного города, а к церквам всей области, также и то, что он называет их церквами, хотя потом обличает их, как подвергшиеся заблуждению. Из этого последнего до́лжно заключить, что церковью может быть называемо нечто двоякое: и та церковь, которая не имеет скверны или порока и есть поистине тело Христово, и та, которая во имя Христово собирается, не имея полноты совершенных добродетелей (Еф.5:27), Таким же образом (quomodo) и мудрые в двояком отношении называются так: и те, которые отличаются полною и совершенною добродетелью, и те, которые начинают и могут быть отнесены к движущимся вперёд. О совершенных говорится: Пошлю к вам мудрых (Лк.11:49). О недостригших мудрости говорится: Обличай премудрого и возлюбит тебя (Притч.9:8). В самом деле, тот, который имеет полную и совершенную добродетель, не нуждается в исправлении. Соответственно такому значению до́лжно иметь в виду также и прочие добродетели, т. е. (quod scilicet) крепкий, благоразумный, благочестивый, непорочный, праведный и воздержный понимаются то в полном значении слова, то в ограниченном смысле.

Стих 3: Благодать вам и мир от Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа. (Гал.1:3) – Не так, как в прочих посланиях, он полагает благодать Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа и мир, чрез который без наших, имеющих значение заслуги дел (absque operum merito) и прежние грехи нам прощены, и после прощения подан мир; наоборот, он уже благоразумно ведёт дело [обличения] против тех, которые были прежде расположены в пользу Закона и думали, что могут оправдаться от дел [Закона]; это с тою целью, чтобы они знали, что они спасены по благодати и должны твёрдо стоять в том, что́ начали делать.

Стих 4: Который предал Себя Самого за наши грехи, чтобы исторгнуть нас от настоящего века лукавого по воле Бога и Отца нашего, Которому слава во веки веков. Аминь. (Гал.1:4) – Ни Сын не предал Себя за наши грехи без воли Отца, ни Отец не предал Сына без воли Сына. Но в том и проявилась воля Сына, чтобы исполнить волю Отца, как Он Сам говорит в Псалме: Я восхотел исполнить волю Твою, Боже Мой (Пс.39:9). А Сын предал Себя, чтобы бывшую в нас неправду Самому заменить оправданием. Премудрость предала Себя, чтобы победить неразумие. Святость и Крепость принесла Себя в жертву, чтобы уничтожить скверну и немощь. При этом Он освободил нас не только в будущей жизни, как мы веруем соответственно данному нам упованию, но даже и здесь, в этой жизни, когда мы, умирая со Христом, преобразуемся новыми чувствованиями; перестаём быть от мира сего, который соответственно этому (merito) и не любит вас. Спрашивается: каким образом настоящий век назван злым, лукавым? Дело в том, что некоторые еретики находят обыкновенно в этом повод к тому, чтобы утверждать, что Творец света и будущего века был один, а творец тьмы и века настоящего – другой. А мы утверждаем, что лукавым называется не столько самый этот век, слагающийся из дней и ночей, годов и месяцев, сколько то, что происходит в [этом] веке по соответствию имени (ὁμωνύμως); каким образом говорится, что для каждого дня достаточно его злобы (Мф.6:34), и что дни Иакова были кратки и бедственны (Быт.47:9)? Не потому, конечно, что промежуток времени жизни Иакова был несчастным, а потому, что пережитое им было перенесением различных испытаний. Конечно, то время, когда он был в тяжкой работе ради получения себе жён и переносил многие притеснения (Быт.29–31), для Исава было временем спокойствия, и таким образом одно и то же время для одного было хорошим, а для другого – дурным; и в Екклезиасте написано: Не говори, что дни мои прежние (priores) [или: худшие – pejores] были хороши сравнительно с этими (Еккл.7:10), только с тою целью, чтобы различить [доброе] от злого. Посему и Иоанн говорит: Весь мир во зле лежит (1Ин.5:19). Это не то значит, что сам мир есть зло, а то, что зло в мире бывает от людей, которые говорят: Будем есть и пить ибо завтра умрём (Ис.22:13); да и сам Апостол Павел говорит: Испытывая время, потому что дни – лукавы (Еф.5:16). Поэтому подвергаются ругательствам и тенистые горы, когда они наполнены разбойническими делами не потому, что земля и леса впадают в грех, а потому, что местам этим присвоено бесславие за человекоубийство. Мы ненавидим и меч, которым пролита кровь человеческая, и чашу, в которой растворён яд, не вследствие греха меча или чаши, а вследствие того, что заслужили ненависть те, которые их употребили во зло. Подобно этому и век, который есть известное количество времени, не сам по себе называется добрым или злым, а соответственно качествам тех, которые живут в течение его. Посему до́лжно с презрением относиться к измышлениям и басням Валентина, который сочинил тридцать своих эонов (αἰῶνας = веков), потому что Священное Писание говорит о веках (αἰῶνας); он утверждает, что эоны – живые существа (animalia), и соответственно четверицам, восьмерицам, десятерицам и двадцатерицам составил такое же число веков, какое породила плодовитая нечистота Энеиды. До́лжно также спросить: какое различие между веком и веком века или веком веков, и где говорится о малом количестве времени, а где идёт речь о вечности, потому что на Еврейском языке olam (עולם), т. е. век, обозначает вечность там, где пишется с вставкою буквы ו (vav), а там, где пишется без буквы ו (vav) обозначает пятидесятый год, который они называют юбилейным. Вот почему тот Еврей, который ради жены своей и детей и из любви к господину своему назначается в рабство чрез прокалывание уха, получает повеление быть в рабстве на век, в смысле: до пятидесятого года (Исх.21:6) Также и Моавиты, и Аммониты не вступают в Церковь Господню до пятого и десятого поколения и на век, потому что с наступлением юбилея наступал конец всем тяжёлым условиям и обязательствам (Втор.23:3). Некоторые утверждают, что значение слов: во веки веков, то же самое, что и слов: во святом святых, в небесах небес, в делах дел, в песнях песней; и как есть различие неба в отношении к тем, которым принадлежит небо, и различие святилища в отношении к тому, что более свято, чем святилище, и различие деяний, которые по превосходству лучше других деяний и песней, которые возвышаются над всеми песнями; так есть различие и между веками, которые по сравнению с веками суть века́ по преимуществу. Итак, под настоящим веком разумеют тот, который до́лжно исчислять, начиная от времени, когда созданы небо и земля, и который протекает до времени окончания мира, когда Христос имеет судить всех. А иногда отодвигают и далее, делая шаг в прошедшее, и рассуждая о веках прошедших и будущих: были ли они добры, или злы, или же будут таковыми; при этом вступали в рассмотрение столь глубокомысленных вопросов, что составили даже книги и необъятные свитки (infinita volumina) для их разрешения. – А окончание предисловия Павла сделано Еврейским словом: Amen (אמן), которое семьдесят переводят [обыкновенно] словом γένοιτο, т. е да будет; а Акила словом πεποιστωμένος – истинно, или: верно; это слово в Евангелии часто употребляется Спасителем: Он речь Свою утверждает словом amen (Аминь).

Стих 6: Я удивляюсь, что вы столь скоро отдаляетесь (transferimini) от Того, который призвал вас к благодати Иисуса Христа, в след другого благовествования, которое есть не что иное, как то, что являются некоторые, возмущающие вас и желающие извратить благовествование Христово. (Гал.1:6–7) – Слово отдаление (перенесение – translatio) в первый раз мы встречаем в книге Бытия (Быт.5:24), где [говорится]: Бог удалил (transtulit) Еноха, и он не был найден. После того также в книге Царств (3Цар.21:26), где говорится, как жена царя Ахава Иезавель отдалила его от истинного богопоклонения к почитанию идолов, чтобы он стал делать всё, подобно тому, что́ делал Аморей, которого Господь рассеял пред лицем сынов Израиля. Но хотя и то, и другое действие есть удаление (translatio), однако же первое [Еноха] есть дело Божие, а [Ахава] – дело диавола. Кто похищается (trausfertur) Богом, тот не бывает найден врагами своими, и не может его похитить строящий козни; воть это, по моему мнению, и значит: и не был найден. А кто похищается диаволом, тот переносится в то, что́, по-видимому, есть, а на самом деле не существует. И мудрецы мира сего увлечёнными (translatos) называют тех, которые переносятся от одного учения к другому; так и известного Дионисия назвали они Transpositus или Translatus [Μεταθέμενος – перенесённый, переложенный с места на место], т. е. отступивший от прежнего убеждения (decreto) к противоположному; это тот Дионисий, который первоначально проповедал учение, что скорбь не есть зло; а потом, под давлением несчастий и терзаемый скорбью, стал утверждать, что скорбь есть величайшее из всех зол. – Итак, [Апостол] Павел удивляется, что [Галаты] увлечены от свободы Евангелия в рабство дел Закона; а потом удивляется тому, что они увлечены столь скоро, потому что не одна и та же ответственность лежит на том, который с трудом поддаётся увлечению со стороны другого, и на том, который увлекается быстро; то же самое (ut) и во время мученичества: не одна и та же вина лежит на том, кто без борьбы и истязаний быстро переходит к отречению от веры, и на том, кто чрез дыбы (equuleos), четвертовальные колёса (fidiculos) и огонь растерзан и вынужден отречься от того, во что веровал. Проповедание Евангелия было ещё сравнительно новым; ещё не велик был промежуток после того, когда Апостол увлёк Галатов от идолов к Христу. Итак, он удивляется, каким образом они столь скоро отступили от Того, по имени Которого недавно ещё сделались Христианами. Это место заключает в себе оборот речи, называемый перестановкою слов (ὑπέρβατον), которая в своём собственном порядке может быть прочитана таким образом: „Я удивляюсь, что вы так скоро отвлеклись от Христа Иисуса, Который призвал вас к благодати“, говоря: Я пришёл призвать к покаянию не праведных, но грешных (Мк.2:17). И действительно, мы спасены благодатью, а не чрез Закон (Еф.2:8–9). А увлечены вы к другому Евангелию, которое не есть иное, потому что всё, что́ ложно, не может быть твёрдо стоящим (non subsistit); а то, что́ противно истине, не существует, как видно из следующего: Не передавай, Господи, державы Своей тем, которые не существуют (Эсф.4:17). И Господь призвал то, чего не было, чтобы вызвать к бытию небывшее. Если же о тех, которые веровали в одного и того же Бога и имели одно и то же Писание, говорится, что они увлечены к другому Евангелию, которое не есть Евангелие, то что́ мы должны думать о Маркионе и других еретиках, которые отвергают Творца мира и придумывают, что Иисус Христос есть Христос [Помазанник] другого Бога. Они погрешают и падают не только в толковании Закона и буквального смысла (litterae), или в [учении о] борьбе плоти и духа; но даже они не согласны в [учении об] основном (toto) праве Церкви. Но прекрасно говорит [Апостол]: Это только некоторые, возмущающие вас и желающие извратить Евангелие Христово. Они желают, говорит он, подменить Евангелие, извратить и произвести возмущение; но они этого не в силах сделать, потому что оно таково по природе, что не может быть иным, как только истинным. Всякий истолковывающий Евангелие иначе по духу и мысли, чем содержится в написанном, приводит верующих в смущение и извращает Евангелие Христово, так что стоящее впереди он отодвигает назад, а то, что́ стоит позади, обращает вперёд. Если кто следует только букве, так стоящее позади ставит впереди; а если кто прилепляется к толкованиям Иудеев, тот отодвигает назад то, что по природе своей поставлено впереди. Сверх того (necnon) и усвоение Галатам слова увлечение (translatio) весьма подходит [к ним], ибо слово Галатия на нашем языке значит именно увлечение, перенесение (translatio).

Стих 8 и 9: Но хотя бы мы или [даже] ангел с неба сошёл благовествовать вам [нечто] сверх того, что мы благовествовали вам, да будет отлучён. Как мы сказали прежде, так и теперь я снова повторяю: Если кто-либо будет благовествовать вам [нечто] сверх того, что вы приняли, да будет отлучён. (Гал.1:8–9) – Эти слова Апостола могут быть приняты, как некоторое преувеличение (hyperbolice), а не в том значении, будто апостол или ангел с неба могли бы проповедать иначе, чем прежде сказали. Но даже если бы и так могло быть, что изменились бы и апостолы, и ангелы, однако не до́лжно отступать от того, что́ однажды было принято. [Так до́лжно думать] особенно, когда сам Апостол показывает твёрдость своей веры, говоря в другом месте: Я знаю, что ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни владыки, ни настоящее, ни будущее, ни крепость, ни высота ни глубина, и никакая другая тварь не может отлучить нас от любви Божией, которая во Христе Иисусе Господе нашем (Рим.8:38–39). Истину говорю вам, не лгу, так как совесть моя даёт мне свидетельство (Рим.9:1). Несомненно, что это сказано не тем, кто мог бы когда-нибудь отступить от веры во Христа и от любви к Нему. Но те, которые хотят видеть в этих словах истину действительную, а не предположение (καθ’ ὑπόθεσιν dictum), т. е., которые хотят видеть мысль, что и Апостолы и даже Ангелы могут обратиться к злу, представляют в доказательство то, что и сам Апостол Павел знал, что и он может пасть, если будет жить более нерадиво; это видно из его слов: Но я покоряю и порабощаю тело своё, чтобы, проповедуя другим, мне самому не оказаться осужденным (1Кор.9:27); [это видно и из того,] что и Ангелы, которые не сохранили своего первоначального состояния³, но оставили своё жилище, были способны к изменению: в вечных узах под мраком соблюдаются они на суд великого дня (Иуд.1:6). Только естество Бога одного неизменно, о чём пишется так: Ты же – тот же самый (Пс.101:28), и Сам Он говорит о Себе: Я – Бог ваш, и не изменяюсь (Мал.3:6). Что пал светоносный (lucifer), который восходит утром, [это так же известно, как и то], что Посланный некогда ко всем народам был сокрушён на земле. Известный учёный муж Тертуллиан искусно писал относительно этого места против Апеллеса и его сестры Филумены, которою овладел некоторый ангел диавольского духа и развращённый; [он писал], что это тот ангел, против которого задолго прежде рождения Апеллеса Дух Святый пророчески изрёк отлучение (анафему) чрез уста Апостола. Затем ἀνάθεμα есть понятие (verbum) собственно Еврейское, и употреблено как в книге Иисуса Навина, так и в книге Чисел (Haв.6:17–18, Чис.21:2–3), когда Господь повелел, чтобы всё, что́ было в Иерихоне и принадлежало Модианитам, считалось под заклятием и отлучением. Спросим тех, которые Христа и Апостола Павла считают: Одного – Сыном, а другого – рабом благого и ещё в то время неизвестного (?) Бога, Который не хотел ни злословить (nesciat maledicere = проклинать), ни осуждать кого-либо: каким образом Апостол Его употребляет слово Иудеев, т. е. [слово] Творца, и выражает пожелание (velit), чтобы погиб или апостол, или ангел, хотя Сам Он не хотел мстить. А прибавление его: Как мы сказали прежде, так и снова я повторяю, показывает, что и в начале Апостол предостерегал от того же самого, т. е. провозгласил отлучение тех, которые будут учить иначе, и теперь после того, как обнаружилась такая проповедь, он произносит отлучение, которое раньше предсказал. Поэтому он произнёс отлучение и себе, так как его обвиняли, будто он в Иудее делает одно, а среди язычников проповедует другое, и против Ангела, который, как это известно было [всем], по достоинству выше даже его предшественников Апостолов. Так что, по его словам, и значение (auctoritas) Петра и Иоанна не должно считаться столь великим, когда он [Павел] ни для себя, учившего их [Галатов] раньше, ни для Ангела не считал позволительным проповедать иначе сравнительно с тем, чему они были научены раньше. Итак, он обозначил по имени только себя и Ангела, а прочих указал без имени: если кто-либо, говорит он, будет благовествовать вам, чтобы общим словом [кто-либо] не навести обиды своим предшественникам, и, однако, в скрытом виде указать их имена.

Стих 10: В самом деле, буду ли я склонять к себе⁴ теперь лишь людей или Бога, или я стремлюсь быть приятным для людей? Если бы я ещё угождал людям, то не был бы рабом Христовым. (Гал.1:10) – Не будем думать, что Апостол учит нас по его примеру презирать суждение людей, ибо в другом месте он говорит: Итак, имея страх Господень, мы склоняем к себе людей, а Богу мы открыты (2Кор.5:11), и известное слово: Будьте беззазорными для Иудеев и язычников, и для Церкви Божией (1Кор.10:32), как и я угождаю всем во всём, стремясь не к тому, что́ мне полезно, но многим, чтобы они спаслись (1Кор.10:33) Но если возможно, чтобы мы одинаково угодили Богу и людям, то людям до́лжно угождать; если же мы не иначе угождаем людям, как чрез неугодное Богу, то должны скорее угождать Богу, чем людям. С другой стороны, Апостол и сам присоединяет причину того, почему он угождает людям, говоря: Стремясь не к тому, что́ мне полезно, а к тому, что́ полезно многим, чтобы они спаслись. А тот, кто, побуждаемый любовью, которая не ищет своего, а чужого, угождает всем, чтобы они спаслись, тот, несомненно, угождает Богу, Который заботится о спасении людей. В его речи есть и особенное слово теперь лишь (modo), нарочито присоединённое здесь, показывающее: следует ли, смотря по обстоятельствам (pro tempore), угождать или не угождать людям; таким образом тот, кто теперь не угоден людям вследствие проповеди евангельской истины, впоследствии будет угоден им вследствие спасения весьма многих людей. Некогда Павел был угоден Иудеям, как настоящий ревнитель отеческих преданий, ибо он прежде безупречно исполнял Закон и имел пламенную ревность к обрядам и обычаям предков в такой степени, что даже принимал участие в побиении Стефана камнями, и в Дамаск стремился, чтобы лишить свободы тех, которые отреклись от Закона (Деян.7:58, 8:1, 9:1–2). Но после превращения своего из гонителя в сосуд избранный и начала проповедания той веры, гонителем которой он некогда был, он стал ненавистным для Иудеев, которые прежде любили его. Вот это и значат его слова: „Разве я стремлюсь угождать Иудеям, вследствие ненависти которых ко мне я сделался угодным Богу? Ведь если бы я был угоден им, то не был бы рабом Христовым; потому что я утверждал бы Закон, разрушая благодать Евангелия; по этой же причине я не стремлюсь к сохранению Закона. Я не могу одинаково угождать Богу и Иудеям, потому что тот, который бывает угоден им, не бывает угоден Богу“. Да и самое слово suadere взято из обыкновенного словоупотребления (humano usu), – именно, когда кто-либо имеющееся у него и однажды усвоенное им себе, старается внушить и другим, – это слово употребляется в весьма многих местах Писания, к числу которых относится и следующее: Убеждение (suasio) происходит не от того, Который призвал вас (Гал.5:8); то же самое и в книге Деяний Апостолов: Итак приходили к нему в странноприимницу многие Иудеи, которым он изъяснял, подкрепляя свидетельствами, царство Божие и убеждая их относительно Иисуса [свидетельствами] из Закона Моисеева и пророков до самого вечера (Деян.28:23). Всё это он делал потому, что о нём был распространён слух, будто он тайно соблюдает предписания закона и в Иерусалиме присоединяется к числу Иудействующих.

Стихи 11, 12: Ибо я извещаю вас, братие, что благовествование, провозвещённое Мною, не есть по происхождению от человека, потому что не от человек я принял его и научился ему, но чрез откровение от Иисуса Христа. (Гал.1:11–12) – На основании этого места сокрушается учение Эвиона и Фотина, [ибо это место свидетельствует,] что Христос есть Бог, а не человек только. В самом деле, если благовествование Павла происходит не от человека, и если он принял его и научился ему не от человека, а чрез откровение Иисуса Христа, то, без сомнения, Иисус Христос, открывший Павлу благовествование, не есть человек. А если Он не есть человек, то следует, что Он – Бог. Но этим мы не отвергаем того учения, что Он воспринял [естество] человека, а отвергаем только то учение, по которому Он был только человеком. Спрашивается: Приняли ли Церкви всего мира благовествование от Бога, или от человека? В самом деле, кто из вас был научен чрез откровение Христово, а не получил знание чрез проповедь человеческую? На этот вопрос мы ответим, что те, которые могут сказать: Разве вы ищете доказательства Того, Который, как Христос, говорит во мне (2Кор.13:3), и; Но живу уже не я, а живёт во мне Христос (Гал.2:20), – [эти] учили не столько сами, сколько [живущий] в них Бог, который говорит святым: Я сказал: вы – боги, и вы все – сыны Вышнего (Пс.81:6), и вслед затем о грешниках: Вы же, как люди, умрёте и падёте, как один из первенствующих (Пс.81:7). Итак, когда говорит Павел и Пётр, которые не умирают, как люди, и не падают, как один из первенствующих, то очевидно, что они – боги. А те, которые суть боги, преподают благовестие не человеческое, а Божие. Маркион и Василид, и прочая еретическая зараза не имеют благовествования Божия, потому что они не имеют Духа Святаго, без Которого проповедуемое ими благовестие является человеческим. И при этом не будем думать, что Евангелие заключается в словах Писания, а в его смысле, не в поверхностном значении, а во внутреннейшем содержании, не во внешних покровах (foliis) речи, а в корне его смысла. О Боге говорится у пророка: Слова Его благи в отношении к нему (Мих.2:7) (по LXX). Писание тогда полезно для слушающих, когда оно не провозглашается без Христа, когда оно не предлагается без Отца, и когда проповедающий не внушает его другим без Духа [Святаго] В противном случае по слову Иезекииля (Иез.13:18) и диавол, говорящий от Писаний, и все ереси приготовляют себе из него удобную опору (consuunt cervicalia = сшивают изголовье), которую подкладывают под руку (cubitum) людей всякого возраста. Также и сам я, – который говорю, – если я имею в себе Христа, то имею благовествование не человеческое; а если я – грешник, то мне говорится: Господь сказал грешнику. Почему ты провозглашаешь оправдания Мои и принимаешь в уста свои Завет Мой? А сам возненавидел наставление и бросил позади себя слова Мои (Пс.49:16–17) и проч., следующее за тем. Весьма опасно проповедать в Церкви, потому что вследствие превратного толкования из благовествования Христова может быть сделано благовествование человеческое, или, – что ещё хуже, – диавольское. А между воспринимать и научаться есть то различие, что воспринимает благовествование тот, которому оно сначала внушается и в котором возводится на степень веры, так что он верит, что написанное принадлежит вам. А научается тот, кто познаёт ясно и раздельно представленное в нём под образами гаданий и притчей, и познаёт не по откровению человеческому, а по откровению от Христа, Который открыл Павлу, или чрез Павла, в котором говорит Христос. И самое слово ἀποκάληψις,⁵ т. е. откровение, есть слово свойственное исключительно Писанию, а не заимствованное у Греков от какого-либо из светских мудрецов. Поэтому, кажется мне, как в других словах, которые LXX толковников перевели на Греческий язык с Еврейского, так и в этом особенно, они стремились к тому, чтобы выразить особые свойства иностранной речи, изыскивая новые слова для новых предметов, и дать значение, когда что-либо тайное и прикровенное, по удалении внешнего покрова, делалось ясным и выводилось на свет. Для объяснения этого вот пример. Моисей беседовал с Богом с открытым лицом, т. е. без покрова (Исх.33, 34); но, обращаясь к народу, он возлагал на своё лицо покрывало, потому что народ не имел силы смотреть прямо в лицо ему (Чис.4). Так же и пред ковчегом Завета была растянута завеса; и когда она была удаляема, то скрытое прежде выставлялось на вид, и, – воспользуемся этим самым словом, – открывалось (revelabantur). Итак, если те, которые привыкли читать сочинения красноречивых людей светских, начнут издеваться над новизною и безыскусственностью нашей речи, то мы отошлём их к книгам Цицерона, относящимся к философским вопросам; и они увидят, как велика была необходимость употреблять там столь большое число диковинных слов, которых ухо латинского человека никогда не слышало; и это тогда, когда он переводил с греческого языка, который близок к нам. А что должны были перенести те, которые пытались выразить особенности трудных Еврейских оборотов? И тем не менее в столь многих свитках Писаний находится гораздо меньше слов, которые дышат новизною, чем тех, которые Цицерон собрал в [своей] маленькой книге. Затем, как мы сказали и в начале, при толковании слов: Павел, посланный не от людей и не чрез человека, так и теперь слово его может быть понято прикровенно в отношении к Апостолу Петру и прочим его, Павла, предшественникам в том смысле, что он, имеющий наставником в благовествовании только одного Христа, не был подвигнут каким-либо законом или властью (quod nullius pro Lege et auctoritate moveatur). Далее: он указывает на то откровение, в котором, – во время пути в Дамаск, – удостоился слышать голос Христа и поражённый слепотою телесных очей, стал созерцать свет мира.

Стихи 13, 14·Ибо вы слышали о моей жизни в Иудействе некогда: как я чрезмерно был гонителем Церкви Божией и разорял её, и превосходил в Иудействе многих [своих] сверстников в роде моём [как] более чем до́лжно ревнующий о моих отеческих преданиях (Гал.1:13–14). – Такое сообщение весьма полезно для Галатов, именно о том, что Павел, опустошитель Церкви Божией и ревностнейший защитник Иудейства, внезапно обратился к вере во Христа, и это в то время, когда Распятый только что был проповедан в мире, и когда новое учение было гонимо и язычниками, и Иудеями всего [тогдашнего] мира. Действительно, они могли сказать: „Если тот, кто с малого возраста был наставлен в правилах жизни (disciplinis) фарисеев; кто в иудейских преданиях превосходил всех своих сверстников, – [если он] теперь защищает Церковь, которую когда-то весьма сильно преследовал, и предпочитает иметь благодать и новое учение Христа вопреки ненависти всех, а не [сохранять] старину Закона ради похвалы со стороны многих; то что же делать нам, сделавшимся Христианами непосредственно из язычества? И прекрасны его слова: Чрезмерно преследовал Церковь Божию, так что и из этого возникает удивление [к нему], потому что не каждый из тех, которые даже были незначительными преследователями Церкви Божией, обратился к вере, а только тот, который превосходил в говении прочих. И мудро передаёт он в своём повествовании, что он не столько служил Закону Божию, сколько отеческим, т. е. фарисейским преданиям, которые учат учениям и заповедям человеческими (Мф.15:9, Мк.7:7–9). Как прекрасны подбор и значение выражений: Вы слышали, говорит, о моей жизни в Иудействе некогда; „о жизни“ не: „о благодати“, „некогда“, а не: „теперь“. „в Иудействе“, а не: „в Законе Божием“; Как я чрезмерно был гонителем Церкви Божией и опустошал её. Он был гонителем не так, как прочие, а „чрезмерно“. И он как будто не удовлетворялся сильным преследованием, но опустошал Церковь, как будто был хищником или разбойником. Также не говорит он: Церковь Христову, какою тогда её сам считал [или: считали], т. е. происходящею от Того, Которого презирал и преследовал, а: Церковь Божию, соответственно своей настоящей вере; причём или указывает в Христе Бога, или говорит, что она – Церковь Того же самого Бога, Который некогда дал Закон. И превосходил в Иудействе многих [своих] сверстников в роде моём, [как] более чем до́лжно ревнующий о своих отеческих преданиях. И опять он называет себя превосходящим не в Законе Божием, а в Иудействе, и [превосходил] не всех, а весьма многих, и не старейших себя, а своих сверстников, так что делает указание и на свои ревностные занятия, и вместе с тем отклоняет возможность упрекнуть его в хвастовстве. А говоря об отеческих преданиях, но не о заповедях Божиих, он показывает в себе и фарисея из фарисеев, и имеющего ревность Божию, но не по разуму (non secundum scientiam). Даже до настоящего времени люди, понимающие Священное Писание по-Иудейски, преследуют Церковь Христову и опустошают её; они развращены не Законом Божиим, а преданиями человеческими.

Стих 15 [и начало 16]: Когда же благоугодно было Тому, Который избрал меня от чрева матери Моей, и призвал меня чрез благодать Свою, чтобы открыть во мне Сына Своего для того, чтобы я благовествовал о Нём среди язычников. (Гал.15–16) – Не только в этом месте, но и в послании к Римлянам Павел пишет, что он избран для благовестия Божия. И Иеремия, – прежде чем зачат был и образовался в чреве матери своей, представляется, как известный и освящённый от Бога (Иер.1:5); также и от лица Праведника, или, как некоторые думают, от лица Христа, говорится: На тебя оставлен я от чрева; от утробы матери моей Ты – Бог мой (Пс.21:11). А против грешников Давид восклицает: Ибо вот в беззакониях я зачат, и в грехах зачала меня матерь моя (Пс.50:7); и в другом месте: Со времени пребывания во чреве нечестивые отчуждены [от Бога] (Пс.57:4); наконец в том и другом значении [говорится]: Бог Иакова возлюбил, а Исава возненавидел (Мал.1:1–2), прежде чем дети родились [(Рим.9:11–13)]. Еретики находят в этом месте основание для признания нескольких различных природ, – именно: духовной, душевной и земной (χοϊκήν), из которых одна спасается, другая погибает, а третья занимает средину между теми двумя; они представляют дело так, что праведник никогда не был бы избран, прежде чем не сделал бы какого-либо добра, ни грешник не возбуждал бы ненависти прежде совершения преступления, если бы природа спасаемых и погибающих не была различна. На это мы можем ответить просто, что это бывает по божественному предведению, так что тот, в ком Он предусматривает будущего праведника, бывает возлюблен, прежде чем родится из чрева, а будущего грешника Он ненавидит прежде, чем тот согрешит; но это не значит, что Бог бывает несправедлив в любви и ненависти Своей, а только то, что Он по достоинству (debeat) рассматривает их не иначе, как зная вперёд, что они будут или праведниками, или грешниками; что Он судит не так, как люди, только о настоящем, ибо для Него и будущее есть уже совершившееся, и что Он произносит Свой приговор по последствиям действий, а не по началу их. Это есть наиболее простое объяснение, и без других, более возвышенных разъяснений, оно может быть до некоторой степени достаточно для читателя. Впрочем те, – которые стремятся утверждать, что Бог несправедлив, на основании того, что́ мы немного выше сказали: От чрева [матери] грешники отчуждены [от Бога], присоединяют также и далее следующие слова: Они заблуждаются от утробы [матери], говорят ложь. Эти люди указывают на следующее: Как это грешники заблуждаются прямо от чрева матери и говорят ложь, когда они ещё не могут иметь ни слов, ни смысла? Или: какова же правда предведения Божия, если Он прежде рождения одного любит и сохраняет, а другого ненавидит? Или же таковые [еретики] причину такого действия Божия относят к прежней жизни, будто каждый по заслуге своей с самого рождения причисляется к добрым или злым ангелам. Они болтают, что всё это место об Иакове и Исаве, о котором мы сейчас упомянули, написано Римлянам так, что на него невозможно дать удовлетворительного ответа без усиленного труда и приёма чемерицы Хризиппа [т. е. успокаивающего средства]. Не одно и то же сказать: Чтобы открыть Сына Своего во мне сравнительно с тем, если бы сказать: Чтобы открыть Сына Своего мне. Действительно, если кому-нибудь открывается что-нибудь, тому может быть открыто только то, чего в нём прежде не было; а если в ком-нибудь открывается, то открывается уже прежде бывшее в нём, и уже после того, как ему открыто. Подобное этому находим в Евангелии: Среди вас стоит некто, Которого вы не знаете (Ин.1:26). И в другом месте: Был свет истинный, который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин.1:9). Из этого видно, что во природе всем людям присуще познание о Боге, и что никто не рождается [духовно] без Христа и не имеет в себе премудрости, справедливости и других добродетелей. Поэтому хотя многие без веры Христовой и Евангелия действуют в некотором отношении мудро и даже свято, напр. [ut], повинуются родителям, протягивают руку неимущему, не угнетают ближних, не похищают чужого; тем не менее они более повинны пред судом Божиим, ибо, имея в себе зародыши (principia) добродетелей и семена Божественные, они не веруют в Того, без Которого не могут быть. Но открывшийся в Павле Сын Божий может быть понят и в другом смысле (aliter), – именно в том, что чрез его проповедь язычникам сделался известным Тот, Которого они прежде не знали.

Стих 16 [окончание]: Тотчас же я не положился на плоть и кровь (Гал.1:16), – или, как ещё лучше имеется в Греческом: Не посоветовался (contuli, греч. προσανεθέμην) с плотью и кровью [или: не доверился плоти и крови]. Я знаю, что многие думают, будто это [плоть и кровь] сказано об Апостолах; действительно, и Порфирий возражает, что после откровения Христова Павлу не было бы пристойно идти к Апостолам и совместно с ними обсуждать дело проповеди, – т. е. после научения от Господа, получить наставление от плоти и крови. Но сохрани меня Бог от того, чтобы считать Петра, Иакова и Иоанна плотью и кровью, которые не могут наследовать царства Божия (1Кор.1:26–28); ^{(1Кор.15:50)}. Действительно, если бы духовные Апостолы были плотью и кровью, то что мы должны думать тогда о телесных (χοϊκοῖς)? Итак, несомненно, что Апостол Павел после откровения не положился на плоть и кровь в том смысле, что не хотел бросать бисера пред свиньями и давать святыню псам (Мф.7:6). Посмотри, что́ написано о грешниках: Не останется Дух Мой в людях сих, потому что они – плоть и кровь (Быт.6:3). А если с такими, которые суть плоть и кровь, – не открывшие Петру Сына Божия (Мф.16:16), – Апостол не советовался о благовествовании, которое ему открыто, но мало-помалу от плоти и крови обратился к духу; то именно он вверил им сокровенные святыни (occulta sacramenta) благовествования. Но кто-нибудь, может быть, скажет: «Если он непосредственно не посоветовался о Евангелии с плотью и кровью, то подразумевается, что после того он посоветуется с плотью и кровью, и то значение места, по которому отрицается принадлежность Апостолов к плоти и крови, не может держаться, потому что, как я сказал, тот, кто в начале не советовался с плотью и кровью, по крайней мере в последствии посоветуется с ними“. Такое предположение вынуждает нас указать такое различие: мы не должны соединять слово „тотчас же“ (statim или: continuo) со словами „плоти и крови“, но связывать их с вышестоящими: Когда же благоугодно было Тому, Который избрал Меня от чрева матери и потом: Чтобы открыть во мне Сына Своего и наконец: Чтобы я благовествовал Его тотчас же язычникам, так что слова: Не доверился плоти и крови являются, собственно, началом; и преимущественно так именно нужно думать, потому что тот, который непосредственно после откровения от Христа, чтобы возвестить Евангелие язычникам, не терял времени в каком-нибудь промедлении, идя к Апостолам и совещаясь с людьми об откровении Господнем; но удалился в Аравию, а потом, спустя три года проповедания, снова возвратился в Дамаск, и вот тогда (tunc demum), отправившись в Иерусалим, увидал Петра, Иакова и Иоанна.

Стих 17: И не пошёл в Иерусалим к Апостолам, предшественникам своим. (Гал.1:17) – Если Апостол говорит: Не доверился плоти и крови, то какая нужда была повторять то же самое в словах: И не пошёл в Иерусалим к Апостолам, своим предшественникам? Итак, до́лжно держаться того значения, которое мы выше изложили.

Но пошёл в Аравию, и снова возвратился в Дамаск. – По-видимому порядок событий не совпадает в том отношении, что Лука в Деяниях св. Апостолов сообщает (Деян.9:19–27) так: когда Павел, уверовав в Христа, многие дни дерзостно проповедал Евангелие в Дамаске, то против него были устроены козни, и он ночью в корзине был спущен со стены, а потом прибыл в Иерусалим, пытаясь присоединиться к ученикам. Когда же они избегали его, боясь к нему приступить, то он был приведён к Апостолам Варнавою, и у них сообщил, как видел Господа на пути, и как в Дамаске с твёрдою верою действовал во имя Господа [или с прибавлением: Иисуса]. Был с ними, говорит он, входя и исходя из Иерусалима и с твёрдою верою действуя во имя Господа. Беседовал также и состязался с Греками, а они пытались убить его; когда же братия узнали [об этом], то отвели его в Кесарию и потом отпустили в Тарс (Деян.9:28–30). А в послании Апостол говорит, что он сперва ходил в Аравию и, снова возвратившись в Дамаск, пришёл, – спустя три года, – в Иерусалим, видел Петра и провёл у него пятнадцать дней, и не встретился ни с кем другим из Апостолов, кроме Иакова, брата Господа. А что это было действительно так, чтобы веровали ему (потому что не бывшим с ним это могло показаться сомнительным), он утверждает свои слова клятвою: А то, что я говорю вам, вот перед Богом, я не измышляю. Мы, согласно с повествованием Луки, можем думать, что Павел действительно был в Иерусалиме, но не как у Апостолов, своих предшественников, чтобы научиться от них чему-либо, а с тем, чтобы отклонить [от себя] опасность преследования, которую он навлёк на себя в Дамаске ради проповеди Евангелия; и таким образом он пришёл в Иерусалим, как пошёл бы в какой-либо другой город. А оттуда он поспешно удалился в Аравию вследствие козней, или [снова] в Дамаск, откуда спустя три года возвратился в Иерусалим, чтобы повидаться с Петром. Конечно, могло быть и так: непосредственно после крещения и подкрепления себя пищей, он в течение нескольких дней пробыл с учениками в Дамаске и, к изумлению всех, в Иудейских собраниях (синагогах) непосредственно стал проповедать, что Иисус есть Сын Божий, а потом пошёл в Аравию и из Аравии возвратился в Дамаск, где и пробыл в течение трёх лет, о которых, как о днях многих, свидетельствует и Писание так: Когда исполнились многие дни, Иудеи составили совещание, чтобы умертвить Его (Деян.9:23). Но Савлу сделались известны их замыслы, поэтому они день и ночь сторожили двери, чтобы умертвить Его. Поэтому-то ученики взяли его ночью и чрез стену выпустили, спустив его в корзине. А когда он пришёл в Иерусалим, то сделал попытку присоединиться к ученикам. Апостол Лука, может быть, потому опустил сведения об Аравии, что [Павел] не достиг там ничего достойного проповеди Апостольской и предпочёл сообщить в кратких словах, то, что, по его мнению, было достойно Евангелия Христова. Если даже он провёл время в Аравии и без особых последствий (frustra), то и этого не до́лжно относить к медлительности Апостола, а к тому, что может быть было какое-либо повеление и даже заповедь от Бога относительно молчания. Ибо и после того мы читаем, что Павлу, вышедшему с Силою, было запрещено от Духа Святаго проповедать в Азии (Деян.16:6). Иначе: Но пошёл в Аравию и снова возвратился в Дамаск. Какую пользу приносит мне это сообщение, если я прочитаю, что Павел непосредственно после откровения Христова отправился в Аравию, а из Аравии тотчас возвратился в Дамаск, ибо я не знаю, почему он ходил туда, или: какую пользу принесло его хождение и возвращение? Сам Апостол даёт мне повод к высшему пониманию [этого места] в том же самом послании, когда рассуждает об Аврааме, Агари и Сарре: Действительно, это выражено иносказательно, ибо здесь два Завета – именно: один от горы Синайской рождающий в рабство, это – Агарь, потому что Синай есть гора в Аравии; она соединена [духовно] с тою, которая ныне в Иерусалиме (Гал.4:24–25). И он учит, что Ветхий Завет, т. е. сын рабыни установлен в Аравии, что значит: униженная и близкая к падению. Таким образом Павел, как только уверовал, обратившись к Закону, к Пророкам, к таинствам Ветхого Завета, уже склонявшегося к закату, искал в них Христа, проповедать Которого язычникам он получил повеление. Но, открыв Закон, он недолго оставался в нём, а возвратится в Дамаск, т. е. к крови и страданиям Христовым, а оттуда, подкреплённый чтением пророчеств, направился в Иерусалим, т. е. к месту видения и мира, не столько для того, чтобы научиться чему-нибудь от Апостолов, сколько для того, чтобы сравнить своё учение Евангелия с учением их [Апостолов].

Стих 18: Потом, спустя три года, пошёл в Иерусалим, чтобы увидеть Петра, (Гал.1:18) – не с тем [конечно], чтобы посмотреть на его глаза, щёки, или выражение лица, или видеть: худой ли он, иди тучный, с орлиным или прямым носом, покрыто ли его чело волосами, или он плешивый, как об этом сообщает Климент в своих „Периодах“ Я не признаю, чтобы для Апостольской строгости было важным делом после столь долгого – трёхлетнего – приготовления желать знакомства с какою-нибудь человеческою стороною Петра. Но он [Павел] созерцал его теми очами, которыми мы видим его в настоящее время в его посланиях. Теми же очами он созерцал Кифу, которыми сам Павел ныне созерцается некоторыми благоразумными людьми. А если кому-либо это кажется не так, тот пусть всё это свяжет с вышеуказанным смыслом: с тем, что апостолы ничего ему не сообщили; потому что, если он и получил повеление идти в Иерусалим, то идти для того, чтобы повидать Апостола не ради научения от него, так как и у него самого был тот же самый источник (auctorem) проповеди, но ради воздания чести первому Апостолу.

И пробыл у него дней пятнадцать. – Ему не было нужно продолжительных наставлений, так как он столь долгое время приготовлялся к свиданию с Петром. И хотя некоторым кажется излишним делом обращать внимание на счёт чисел в Писании, но я полагаю, что не без пользы [будет заметить, что] пятнадцать дней, в течение которых Павел был у Петра, обозначают полное знание, законченное учение. Действительно, и в Псалтири есть пятнадцать стихов и пятнадцать степеней, чрез которые приступают к Богу для пения, и праведник восходит, чтобы пребывать в жилищах Божиих. Также и Езекия удостаивается получить знамение с помощью ступеней, когда ему было дано для жизни пятнадцать лет (Ис.38); и празднества Божии начинались с пятнадцатого дня. И кроме того (так как мы следуем двоякому пониманию), когда он указывает пятнадцать дней, то делает это затем, чтобы показать, что не велико было время, в течение которого он чему-нибудь мог научиться от Петра; так что всё сводится к одному и тому же пониманию, с которого он и начал: т. е. он научен не от человека, а от Бога.

Стих 19. А другого из Апостолов не видел никого, кроме Иакова, брата Господа. (Гал.1:19) – Я вспомнил, что когда я был в Риме, то по побуждению братьев писал книгу о непрестанном девстве Святой Марии. В ней мне было необходимо вести продолжительное рассуждение о тех, которые названы братьями Господа. Поэтому, каково бы ни было написанное нами, мы должны им довольствоваться. Теперь для нас достаточно только того, что он [Иаков] назван братом Господним по превосходному своему праву, по несравненной вере и по необыкновенной (non mediam) мудрости, а также потому, что он первым предстоятельствовал в той Церкви, которую прежде других составили уверовавшие во Христа Иудеи. Впрочем, и остальные Апостолы называются братьями Господа, напр., (sicut) в Евангелии: Иди, [и] скажи братьям Моим: Иду к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему (Ин.20:17). И в Псалме: Возвещу имя Твоё братьям Моим: посреди Церкви буду воспевать Тебя (Пс.21:23). Но преимущественно братом называется этот, так как ему Господь, отходя к Отцу, вручил сынов Матери Своей. И подобно тому, как Иов и прочие патриархи называются служителями Божиими, но Моисей называется так, как будто имеющий нечто более превосходное, – так что относительно его написано: Но не как Моисей, служитель Мой (Евр.3:5); так и блаженный Иаков в особенном значении назван братом Господним (как мы прежде сказали). А когда помимо Апостолов ещё и другие некоторые называются Апостолами, то причина этого заключается в следующем: Все видевшие Господа и потом проповедавшие его, были названы Апостолами, как это написано в послании к Коринфянам: Что Он явился Кифе, после этого известным (illis) одиннадцати⁶, потом явился более чем пятистам братий одновременно (simul), из которых многие остаются в живых ещё и до настоящего времени, а некоторые уже уснули [умерли]: потом явился Иакову, потом всем Апостолам (1Кор.15:5–7). Действительно, с течением времени, понемногу и в других местах, из числа тех, которых Господь избрал, были поставлены Апостолы (ordinati sunt apostoli), как об этом говорит известное слово к Филиппийцам: Но я счёл необходимым послать к вам брата Епафродита, сотрудника и соратника своего, а вашего Апостола и служителя в нужде моей (Флп.2:25). О таковом же случае пишется и к Коринфянам: Или Апостолы Церквей, слава [или: в славе] Божия (2Кор.8:23)⁷. Сила и Иуда также названы Апостолами от Апостолов. Поэтому очень сильно заблуждался тот, который думал, что этот Иаков есть Апостол, брат Иоанна, который, как известно, пролил кровь за Христа после Стефана, – по свидетельству (juxta fidem) книги Деяний Апостольских (Деян.12:2). А этот Иаков был первым епископом Иерусалима и имел прозвание Праведный, – человек, известный такою святостью и пользовавшийся в народе такою славою, что к краю одежды его ревностно стремились прикоснуться. Это и есть тот, который впоследствии был сброшен Иудеями с вершины храма, – имел преемником Симона, которого также предали ради распятого Господа. Итак, он [Павел] говорит, что кроме этих не встречался ни с кем из Апостолов, чтобы не оказалось противоречия, – именно: хотя и не был наставлен Петром, однако у него были другие Апостолы в качестве наставников. Но он не видался с ними, и не потому, что руководствовался пренебрежением (contemptui), а потому, что они рассеялись по всему миру для проповеди Евангелия.

Стих 20: А то, что я пишу вам, вот пред Богом, я не лгу. (Гал.1:20) – Это до́лжно понимать или просто: „То, что́ я говорю вам, истинно, и, – Бог мне свидетель, – не подделано мною ни искусно составленными словами, ни какою-нибудь ложью“; или же это до́лжно понимать в более возвышенном значении: „То, что я пишу вам, находится пред лицем Божиим, то есть достойно созерцания Божия“. А почему достойно созерцания Божия? Именно потому, что я не лгу. И так как очи Господа обращены на праведников (Пс.33:16), а отвращает Он лице Своё от лица нечестивых; то написанное ныне потому пред лицем Божиим, что я пишу, не применяя лжи. Если бы я лгал, то это не было бы пред лицем Божиим. И это, – что теперь он пишет к Галатам, – может быть понимаемо не только относительно того, что он пишет им, но и обо всех вообще посланиях, потому что не ложно то, что он пишет, и его слова, и сердце не находятся в несогласии между собою.

Стих 21: Потом я пришёл в области Сирии и Киликии. (Гал.1:21) – После посещения Иерусалима он пошёл в Сирию, которая значит для нас: возвышенная, превосходная, а оттуда перешёл в Киликию, которую пожелал принять в веру во Христа, провозглашая ей призыв к покаянию, ибо имя Киликии значит – принятие, или горестный плач.

Стих 22–24: Но я по лицу не был известен Церквам Иудеи, которые были во Христе Иисусе; а только они слышали, что некогда преследовавший нас ныне благовествует веру, которую когда-то старался искоренить, и прославляли Бога за меня. (Гал.1:22–24) – Церкви, бывшие в Иудее, знали Павла только по слуху, и весьма многие из них видели в нём скорее гонителя, чем Апостола. Но Сирия, части Киликии, Аравия и Дамаск случайно знали его также и лично, потому что учитель язычников проповедал благовествование Христово не Иудеям, а язычникам. А всё то, что́ он делал, было следующее: он имел цель показать, что никогда он из преследователя не мог бы сделаться славным в глазах тех, которых прежде преследовал, если бы его проповедь не была одобрена приговором тех самых, которые раньше знали его злобу (eum malum noverant). И он скрыто возвращается к этой цели, утверждая, что в Иудее он трудился столь краткое время, что верующим был неизвестен даже в лицо. Этим он показывает, что для него учителем не был ни Пётр, ни Иаков, ни Иоанн, но Христос, открывший ему Евангелие. Но вместе с тем до́лжно заметить, что прежде он представляется гонителем Церкви, а здесь – веры, там – людей, а здесь – дела, так что теперь [или: тогда, т, е. tunc вместо nunc] с большим удобством говорится: Благовествует веру, которую некогда старался искоренить. В самом деле о Церкви не могло быть сказано подобным образом.

Гал.2:1–2.: Потом, спустя четырнадцать лет, снова ходил в Иерусалим с Варнавою, взяв с собою и Тита. А ходил по откровению, и совещался с ними о благовествовании, которое я проповедую язычникам и отдельно с теми, которые казались [выдающимися], чтобы случайно не подвизаться мне или не подвизался я напрасно (Гал.2:1–2). – То что латинский переводчик выше перевёл словом успокоился (acquievi) – в том месте, в котором написано: Тотчас я не успокоился [не положился] на плоти и крови, в настоящем месте гораздо лучше [чем то слово] перевёл словом: совещался [сносился]. Но, по правде сказать, греческое слово ἀνεθέμην значит нечто иное, чем понимается это у нас, – именно: оно обозначает то, что мы совещаемся с другом о том, что знаем, и как бы влагаем в его сердце (sinum) и совесть то, что́ знаем, чтобы совместным обсуждением одобрить или не одобрить. Итак, спустя четырнадцать лет он отправился в Иерусалим, и тот, который прежде пошёл только, чтобы повидаться с Петром, говорит, что теперь потому ходил, что имел в виду посоветоваться с Апостолами о благовествовании, взяв с собою обрезанного Варнаву и из язычников – Тита, имевшего крайнюю плоть не обрезанною, чтобы таким образом устами двух или трёх свидетелей утвердилось (staret) всякое слово (Втор.19:15). Но иное дело – посоветоваться с кем либо, а иное дело – научиться [от кого-либо]. Между совещающимися есть равенство; а между учащим и учащимся то различие, что учащийся менее того, кто учит. В начале, по обращении к вере, он видел Апостолов только [так сказать] мимоходом. А спустя, – как сам он говорит, – семнадцать лет, он беседует с ними обстоятельно (plane) и смиренно старается узнать: не понапрасну ли он трудился, может быть, или трудится. Он прибегнул к Апостолам – предшественникам по двоякой причине: с одной стороны, чтобы показать смирение Павла, хотя он уже был во всём мире учителем язычников, а с другой стороны, чтобы и Галаты узнали, что те, которые предстоятельствовали в Церквах Иудеи, не отвергли его благовествования. А вместе с этим он показывает и то, что ради веры во Христа и свободы Евангелия он осмелился привести человека, необрезанного Тита, к тем самым, которые знали о нём многое: что он нарушал Закон, восставал против Моисея и почти совершенно отвергал обрезание. И ни сам он среди столь большого числа Иудеев и врагов своих, которые в пылу видимой ревности к закону желали пролить его кровь, ни Тит, не были вынуждены никаким страхом уступить необходимости, которая могла быть оправдана или ввиду местных условий, или в силу значения старейших, или ввиду многочисленности Церквей, которые из числа Иудеев веровали во Христа, или ввиду временных обстоятельств, – именно, чтобы не подвергаться такой ненависти. Некоторые утверждают, что он спустя четырнадцать лет ходил в Иерусалим, т. е. именно тогда, когда, – по свидетельству книги Деяний Апостольских – среди верующих Антиохии возникло рассуждение по вопросу о соблюдении или несоблюдении Закона, и благоугодно было пойти в Иерусалим и обождать решения старейших, с каковою целью (quando) именно и были посланы сам Павел и Варнава, и что об этом именно и говорится в латинских собраниях (codicibus) книг Св. Писания: И мы на время даже согласились подчиниться им⁸, чтобы истина Евангелия пребывала твёрдою у вас (Гал.2:5), т. е. именно в том смысле, что Павел и Варнава согласились на послание по делу хотя вполне очевидному, но как будто ещё сомнительному, с тою целью, чтобы благодать Евангелия была утверждена для верующих также и судом старейших [Апостолов] и чтобы больше ни у кого не оставалось уже сомнения относительно отмены обрезания, так как Апостолам было повелено снять иго Закона с уверовавших во Христа язычников. А слова его: Совещался с ними о Евангелии, которое проповедую между язычниками, а отдельно [совещался] с теми, которые казались [выдающимися], чтобы случайно не подвизаться мне или не подвизался я напрасно, – эти слова могут быть поняты и так, что он тайно обсуждал с Апостолами благодать Евангельской свободы и отжившую старину уничтоженного Закона ввиду множества из Иудеев верующих, но ещё не могших слышать, что Христос есть исполнение и конец Закона; это те, которые в отсутствие Апостола Павла распускали молву, будто бы напрасно трудится или трудился тот, который полагал, что не до́лжно. следовать ветхозаветному Закону. И это Павел [делал] не потому, что боялся, будто он в течение семнадцати лет проповедал ложное благовествование, но потому, что хотел показать своим предшественникам, что он, – как это полагали незнающие, – не понапрасну трудился или трудится.

Стихи 3–5: Однако, и Тит, бывший со мною даже не был вынужден обрезаться. Но и ради вкравшихся ложных братий, которые вкрались для того, чтобы взывать о помощи против свободы нашей, которую мы имеем о Христе Иисусе, и чтобы возвратить нас в рабство, мы не подчинились им ни на час, чтобы истина Евангелия твёрдо пребывала, у вас (Гал.2:3–5) – Если Тит, который был из язычников, никакими страхами не был вынужден подвергнуться обрезанию в Иерусалиме, т. е. в главном городе Иудеев, в котором Павел за порицание Моисея подвергся такой ненависти, что после едва не был убит Иудеями, – это тогда, когда он был освобождён трибуном, и в узах был отправлен в Рим, к Кесарю, – то каким образом некоторые думают, что до́лжно читать: И им (quibus) мы на время подчинились, чтобы истина Евангелия пребывала твёрдо у вас, и что Тит, прежде не могший быть принуждённым к обрезанию, наконец был вынужден и обрезан? Или что это за истина Евангельская в том, чтобы делать уступку лицемерию Иудеев, и соблюдать то, что прежде ты считал, как отбросы (σκύβαλον) и презирал, как нечто достойное осуждения, и видеть нечто в том, что в действительности ничто. Наконец (sed) и самому смыслу этого послания очень ясно противоречит то, что Апостол как будто призывает Галатов к обрезанию. Всем построением своей речи он хочет показать, что он, – Еврей из Евреев, некогда соблюдавший дела Закона, обрезанный в восьмой день по закону фарисеев, – однако по благодати Христовой презирает всё. Действительно, когда он пошёл в Иерусалим и когда ложные братья, – верующие [во Христа] из числа обрезанных, – хотели, чтобы он обрезал Тита, то ни он, ни Тит не уступили насилию, чтобы сохранить истину Евангелия. Поэтому, если он говорит, будто был вынужден необходимостью обрезать Тита, то каким образом он отклоняет Галатов от того обрезания, от которого в Иерусалиме он не мог избавить Тита, хотя этот последний был из язычников. Итак, – или нужно следовать чтению Греческих собраний св. Книг: Им мы не подчинились даже и на время, причём (ut) последовательно может быть понятно изречение: Чтобы истина Евангелия пребывала неизменною среди вас; или же, – если угодно довериться какому-нибудь латинскому списку (exemplaris), – мы должны следовать вышеуказанному значению, – именно, что уступка на время состояла не в том, чтобы обрезать Тита, а в том, чтобы пойти в Иерусалим. Таким образом Павел и Варнава подчинились желанию пойти в Иерусалим, когда возникло в Антиохии разделение по вопросу о Законе, чтобы чрез послание от Апостолов подтвердилось их [Павла и Варнавы] суждение, и пребыла твёрдою у Галатов истина благовествования, которая заключается не в букве, а в духе, не в плотском смысле, а в духовном разумении, и не в очевидном Иудействе, а в скрытом (occulto). Но до́лжно знать, что излишен употреблённый в этом месте союз но (autem) в словах: Но и ради вкравшихся ложных братий, и если он и читается, то не имеет соответствующего себе слова, которое его дополняет. Порядок расположения и смысл места такой: „Но даже и Тит, хотя он был [по происхождению] из язычников, не был вынужден обрезаться“. И непосредственно затем он присоединяет причину, по которой (ut) он мог быть против воли, принуждаем к обрезанию: Ради вкравшихся, говорит, ложных братьев, которые вкрались взывать о помощи против свободы нашей, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы подчинить нас рабству. Так как они устрашали кознями и хотели численностью [своею] от свободы Христовой привести в рабство Закона, то мы даже на время не уступили им, чтобы обрезать Тита, особенно когда некоторая нужда ради церковного мира могла извинить нас; а сделали всё это мы, чтобы у вас не было никакого повода отступить от благодати Евангелия. Итак, если мы в Иерусалиме, – когда между Иудеями было так много угрожающих братий ложных, и когда те, которые были старшими, противились им только отчасти, – [мы] не могли поддаться никакому насилию и убеждениям, чтобы соблюдать обрезание, которое, как мы знали, окончилось: то почему вы из язычников, вы [живущие] в Галатии, вы, против которых не может быть употреблена никакая сила, добровольно отступая от благодати, переходите к уничтоженной уже древности Закона.

Стих 6: У меня же нет никакого различая с теми, которые выказываются чем-либо, каковыми бы они ни были когда-либо: Бог не взирает на лицо человека. (Гал.2:6) – Он говорит: Хотя Господь имел с Собою Петра и Иоанна, и хотя они видели Его преобразившимся на горе (Мф.17, Мк.9), и хотя на них положено основание Церкви; однако для меня в этом нет ничего [важного], потому что я веду речь не против тех, которые в то время следовали Господу, а против тех, которые ныне предпочитают Закон благодати. Я не злословлю против предшественников и ни в каком отношении не обвиняю старейших, а говорю только то, что Господь не смотрит на лицо человека. В самом деле, Он не смотрел на Моисея, не смотрел на Давида, не смотрел и на других; итак Он посмотрит и на тех, которые по-видимому на время уступили бы кому-либо, хотя они сами согласны со мною, ибо Пётр также говорит: По истине я познаю, что Бог не есть смотрящий (acceptor) на лица, но во всяком месте боящийся Его и делающий правду приятен Ему (Деян.10:34–35). Итак, тем самым доказательством, которым святой Апостол Пётр после крещения Корнилия из язычников, необрезанного, пользуется против тех, которые соблазнялись, и успокаивает их тем, что он не мог отказать в воде [крещения] получившим Духа Святаго; [тем самым доказательством] ныне святой Апостол Павел возражает против самого Петра, – именно, что Бог нелицеприятен, но судит каждого по истине. Таким образом он осторожно и понемногу занимает средину между восхвалением Петра и упрёком [ему], так что воздаёт по заслугам предшественнику – Апостолу, и тем не менее дерзновенно противостаёт ему в лицо, побуждаемый истиною.

Ибо мне кажущиеся [выдающимися] ничего не посоветовали. – Выше [он сказал] сам советовался с ними и многое сообщил им о том, чего достиг у язычников; а они ему ничего не присоединили; только, одобряя то, что́ сказано им, они подали ему [правую] руку в знак общения и утвердили, что их благовествование и благовествование Павла одно [и то же]. Снова необходимо заметить, что слово посоветовали (contulerunt) есть то же, о котором мы прежде говорили, на Греческом (προσανέθεντο).

Стихи 7, 8: Но, наоборот, когда они увидели, что мне вверено благовествование необрезанным (praeputii), как Петру для обрезанных, – ибо Содействовавший Петру в посланничестве (apostolatum) для обрезанных содействовал и мне среди язычников. – и когда они узнали о благодати, данной мне, то Пётр и Иаков, и Иоанн, считавшиеся столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам [идти] к язычникам, а им – к обрезанным. (Гал.2:7–9) – Здесь обратная расстановка слов (ὑπέρβατον est), и с пропуском многого, сказанного в средине, это место вкратце можно прочитать так: „Мне выдающиеся (qui videbantur) ничего не сообщили, а, наоборот, подали мне и Варнаве руку общения“. Впрочем, может быть, он, Павел, не восхваляя себя, скрыто даёт такой смысл: „Мне казавшиеся чем-то выдающимся ничего не присоединили; а, наоборот, мною им было сообщено, хотя они были более твёрдыми в благодати Евангелия“. А всё вместе, сказанное им, значит следующее: „Один и Тот же вверил и мне благовествование для необрезанных, и Петру – для обрезанных. Меня Он послал к язычникам, а Петра поставил в Иудее. И ни язычники в зрелом уже возрасте не должны были испытывать страданий от бесполезного обрезания, и воздерживаться от яств, к которым всегда привыкали, и которые Бог создал для пользования; ни те, которые уверовали из Иудеев и были обрезаны, и по привычке, как бы второй природе, не должны были считать себя имеющими нечто большее сравнительно с остальными народами, но и не начали легкомысленно презирать того, чем некогда они были славны. Итак, Промысл Божий даровал обрезанным одного Апостола, который, по-видимому, полагался на Закон, а для находившихся в необрезанном состоянии – другого Апостола, который благодать Евангелия считал не рабством, а свободною верою. Это так, чтобы ни по какому поводу не возникало препятствия для веры, и ни обрезанные, ни необрезанные не удерживались от веры во Христа. Мы говорим не то, что Пётр как будто забыл о первых [наставлениях] и считал необходимым соблюдать помимо благодати Евангелия ещё предписания Закона, ибо Пётр в Деяниях Апостольских сам засвидетельствовал, что никакой человек не есть нечистый, и учил, что в том сосуде, который он видел спускающимся с неба, и который поддерживался за четыре угла, не было различия между людьми, были ли то Иудеи, или язычники (Деян.10:11–15, 11:5–9); а [хотим сказать] то, что даже он, показывающий в себе соблюдающего Закон, только понемногу отклонял Иудеев от прежнего образа жизни, потому что они не могли совсем неожиданно смотреть с презрением, как на ни к чему непригодные отбросы на свои столькие усилия в соблюдении Закона и тщательное поведение [по предписаниям] в прошедшей жизни. Из этого мы точно познаём, почему Петром, Иаковом и Иоанном дана рука общения Павлу и Варнаве, – именно, чтобы благовествование Христово не считалось различным вследствие различного соблюдения [Закона], и чтобы общество обрезанных и имеющих крайнюю плоть считалось одним и тем же. Он искусно (pulchre) построяет речь, говоря: Содействовавший Петру в посланничестве к обрезанным; это с тою целью, чтобы кто-нибудь не подумал, что он злословит Петра; но, предпославши похвалы Петру, он хочет дать понять, что Пётр для того отчасти допускал обрезание, чтобы приобрести тех, которые из Иудеев [особенно] доверялись ему, и соблюсти их в вере во Христа и Евангелии. Но при этом он подразумевает, что если тот [Пётр] невиновен в соблюдении на время того, чего можно и не соблюдать, и делает это для того, чтобы не потерять доверяющихся ему; то он [Павел] ради истины Евангелия должен сделать ещё больше, потому что вверенное ему состоит из необрезанных: нужно, чтобы язычники, устрашённые тяжестью и трудностями Закона не отступили от веры во Христа, так легко принятой ими (а Christi fide et credulitate). Здесь является скрытый вопрос: Итак, что же? Если бы Пётр нашёл [кого-нибудь] из язычников, разве он не привёл бы их к вере? Или: если бы Павел открыл некоторых из обрезанных, то неужели он не призвал бы их к крещению Христову? Эти вопросы разрешаются так, что мы должны признавать одну главную заповедь, данную относительно Иудеев и язычников, чтобы защищающие Закон имели того, за которым могли бы следовать, и чтобы предпочитающие Закону благодать не имели недостатка в учителе и предводителе. А вообще они имели назначение – собрать Церковь для Христа из всех народов И действительно, мы читаем, что и святым Петром был крещён Корнилий язычник, и Павел проповедал в собраниях (synagogis) Иудеев весьма часто о Христе. Пётр и Иаков, и Иоанн, которые считались столпами (Деян.10, 13, 17). Выше мы три раза читаем сказанное от Апостола: И отдельно с теми, которые казались [выдающимися], и: И от тех, которые казались чем-то, и: Обо мне ничего не сообщили те, которые казались чем-то. Посему я тщательно исследовал, что́ значат слова его: казались (videbantur)·но теперь он освободил меня от всякого затруднения, присоединяя слова: которые казались (считались) столпами. Итак, Апостолы суть столпы Церкви и особенно Пётр, Иаков и Иоанн, из которых два удостоились восходить на гору с Господом; а из сих последних один в Апокалипсисе говорит от лица Спасителя: Того, кто победит, сделаю столпом в храме Бога Моего (Откр.3:12), уча таким образом, что тот, кто победит врага, может сделаться столпом Церкви. А в послании к Тимофею Павел пишет: Чтобы ты знал, как до́лжно жить в доме Божием, который есть Церковь Бога живаго, и притом (autem) столп и утверждение истины (1Тим.3:15). Этими и прочими словами мы научаемся тому, что как апостолы, так и все верующие так же, как и сама Церковь, называются в Писаниях столпом, и что нет никакого различия в словах о теле или о членах, так как и тело делится на члены, и члены принадлежат телу. Итак, Пётр и Иаков, и Иоанн, почитавшиеся столпами, подали Павлу и Варнаве руку общения; но Титу, который был с ними, не подали, потому что он ещё не достиг такой степени, чтобы можно было ему вверить важное дело (mercimonia) Христово наравне со старейшими, и чтобы и он занимал такое же место деятельности, какое занимали Варнава и Павел.

Стих 10: Только, чтобы мы помнили о бедных, что́ именно я и позаботился делать. (Гал.2:10) – Неимущие святые, забота о которых требуется от Павла и Варнавы, это суть из верующих Иудеев, которые цену, вырученную от продажи имущества своего, положили к ногам Апостолов для раздаяния бедным, или те, которых их единоплеменники, родственники и родители считали отверженными, которых будто бы необходимо подвергнуть очищению, как отступников от Закона и верующих в Распятого. Сколько понёс труда в служении им святой Апостол Павел, свидетелями этого являются его послания, ибо он пишет и Коринфянам, и Фессалоникийцам, и всем Церквам из язычников, чтобы они приготовили дар сей для отправления в Иерусалим или чрез него самого, или чрез тех, которые им будут угодны. Поэтому теперь он смело (confidenter) говорит, что я уже делал именно это. Впрочем, под бедными можно разуметь и другого рода людей, – именно тех, о которых говорится в Евангелии: Блаженны нищие духом, ибо их есть царство небесное (Мф.5:3), потому что таковые также заслуживают быть в памяти Апостолов. Также и те бедные, о которых пишется у Соломона: Искупление для души человека – его собственное богатство. Бедный же и угрозы не слышит (Притч.13:8) В самом деле, он не может услышать о будущем ужасе наказаний, он, бедный в вере, бедный в благодати, не имеющий ни богатства духовного, ни познания в Священном Писании, которое сравнивается с золотом, серебром и драгоценными камнями. Следовательно, если не здоровые нуждаются во враче, а больные, то и Апостолам, подавшим руку общения, было благоприлично не презирать [таковых] бедных, не пренебрегать грешниками, но всегда помнить о них, как Павел вспомнил и о том Коринфянине, которого хотя и наказал на время, – в первом послании, – чтобы чрез тело, трудившееся в деле покаяния, он спасся духом (1Кор.5:5), а во втором послании снова призывает в Церковь, чтобы он не был поражён большею, чем до́лжно скорбью; и просит он всех, чтобы они утвердили любовь к нему и оказали милость брату, как и он сам [Павел] оказал каждому из них пред лицем Христовым во исполнение возложенного на него в Иерусалиме условия, чтобы он всегда воспоминал о бедных.

Стихи 11–13: А когда Пётр прибыл в Антиохию, то я противостал ему в лицо, ибо он подвергался упрёкам. Действительно, прежде чем явились некоторые от Иакова, он вкушал пищу с язычниками, а когда те явились, то он стал уклоняться и отделился из боязни пред теми, которые были из числа обрезанных, и его притворству сочувствовали и прочие Иудеи, так что даже и Варнава был увлечён ими в их притворство. (Гал.2:11–13) – Из того, что Пётр до прихода некоторых из Иерусалима вкушал пищу с язычниками обнаруживается, что он не забыл о первом наставлении: чтобы никакого человека никто не называл обыкновенным (communem), или нечистым; но так как ради тех, которые думали, что Закон ещё до́лжно соблюдать, он понемногу отклонился от сожительства с язычниками (так что даже и прочие из Иудеев, как и Варнава, проповедавший с Павлом Евангелие между язычниками, были вынуждены сделать то же самое); но те, которые в Антиохии уверовали во Христа из язычников и не были обрезаны, были побуждаемы перейти к тяжкому игу Закона: они не понимали снисходительности Петра, посредством которой он хотел спасти Иудеев, а думали, что так дело обстоит на основании Евангелия. Итак, когда Апостол Павел увидел, что благодать Христова подвергается опасности, и что древний враг (bellator) пользуется новым способом к борьбе; то для поправления снисхождения Петра [Иудеям] новым снисхождением противоположного качества он противостал ему открыто, но не с тем, чтобы обличить его намерение, а с тем, чтобы чрез его открытое (in publico) порицание спаслись те, которые уверовали во Христа из язычников, так как Павел восстал обличителем его [Петра]. Поэтому, если кто-либо подумает, что Пётр действительно встретил противодействие со стороны Павла, который ради истины Евангелия нанёс бестрепетно оскорбление предшественнику [– Апостолу]; то такому не будет понятно (non ei stabit) то, что сам Павел для Иудеев был Иудеем, чтобы приобрести Иудеев, и что он сам является ответственным в том же притворстве, когда он в Кенхреях остриг голову совершенно (facto calvitio), понёс приношение в Иерусалим, обрезал Тимофея и ходил босым, – что несомненно было из числа обрядовых действий (caeremoniis) Иудеев (Деян.18:18, 16:3). Итак, если тот же самый, который был послан на проповедь к язычникам, не считал бесполезным говорить: Не будьте соблазном для Иудеев и для церкви Божией, как и я сам всем угождаю во всём, не ища того, что́ полезно только мне, а многим, чтобы они спаслись (1Кор.10:32–33), и однако делал нечто бывшее противным (contraria) Евангелию, чтобы не вводить Иудеев в соблазн: то на каком основании, с каким лицом осмеливается делать Петру, – бывшему Апостолом обрезанных, – упрёки тот, который сам был Апостолом язычников, и заслуживает упрёк в том, что́ допускал сам? Но, как мы прежде сказали, он всенародно (secundum faciem publicam) притворным возражением противится Петру и прочим [братиям или лжебратиям] с тою целью, чтобы изобличить притворство их в соблюдении Закона, вредившее уверовавшим из язычников, и чтобы те и другие (uterque populus) спаслись, одни, восхваляя обрезание и следуя Петру, а другие, не желавшие подвергаться обрезанию, – чрез открытое одобрение свободы действий Павла. А слова: подвергался упрёкам, с прибавлением: потому что он воздерживался от совместного вкушения пищи, сказаны для того, чтобы мы понимали, что Пётр не столько со стороны Павла заслуживал упрёка, сколько со стороны тех братьев, с которыми он прежде вкушал пищу, и от которых после того отделился. А что притворство на время может быть полезно и допустимо, это нам показывает пример царя Израильского Иегу (Ииуй); который мог умертвить жрецов Ваала, только притворившись, что он хочет почтить поклонением идола; он говорит: Соберите мне всех жрецов Ваала; ибо если Ахав служил Ваалу в немногом, то я буду служить во многом (4Цар.10:19). Тоже и Давид, когда изменил лицо своё пред Авимелехом, и отпустил его, и ушёл (1Цар.21:12–13)⁹. Не удивительно, если люди праведные несколько притворствуют на время ради спасения себя и других, когда и Сам Господь наш, не имея греха и плоти греховной, принял подобие плоти греховной, чтобы, осудивши грех во плоти, сделать нас в Себе правдою Божиею. Несомненно, что Павел читал в Евангелии Господа, Который заповедует: Если согрешит против тебя брат твой, то иди и исправь его [наедине] между собою и тем одним. Если он тебя послушает, то ты приобрёл брата своего (Лк.17:3)¹⁰. Каким же образом, – если относительно малейших братьев заповедано так поступать, – он осмелился бы всенародно обличать величайшего Апостола столь неудержимо и настойчиво, если бы и самому Петру не угоден был такой способ обличения, и Павел не хотел обидеть того, о котором прежде сказал: Я пришёл в Иерусалим, чтобы видеть Петра, и пробыл у него пятнадцать дней; а другого из апостолов не видел никого; и затем: Содействовавший Петру в посланничестве к обрезанным; и наконец (infra); Пётр, и Иаков, и Иоанн, которые считались столпами, и прочее, что он говорит в похвалу его. Несколько раз я, ещё будучи юношей, участвовал в Риме в спорах и упражнялся в составлении возражений пред воображаемыми противниками, для чего я ходил пред судилище, где и видел самых выдающихся ораторов, споривших между собою с таким жаром, что часто, оставив свои дела, они обращались к личным порицаниям и взаимно терзали себя ядовитыми насмешками. Если они так делают, чтобы у защищаемых не возбудить подозрения в измене делу, и обманывают окружающий народ, то что́ мы подумаем о таких столпах Церкви, – Петре и Павле, – что́ должны были делать такие сосуды премудрости между разногласившими между собою Иудеями и язычниками, как не вступить в видимый спор, чтобы наступил мир между верующими, и священное несогласие между ними привело к единству веры в Церкви. Есть такие, которые под Кифою¹¹, которому Павел противостал, как пишет: в лице, видят не Апостола Петра, а другого, – из семидесяти учеников, – называвшегося этим именем. Они говорят, что Пётр никаким образом не мог уклоняться от образа жизни совместно с язычниками, так как он крестил и сотника Корнилия; а когда пришёл в Иерусалим, то, – во время выступления против него обрезанных, которые говорили: Почему ты вошёл к людям, имеющим крайнюю плоть и вкушал пищу с ними? – он, рассказав о бывшем виде́нии, заключил свой ответ так: Следовательно, если им Бог дал таковую же благодать, как и нам, уверовавшим в Господа Иисуса Христа; то кто был я, чтобы я мог препятствовать Богу. Когда же они услышали это, то умолкли и прославили Бога, говоря: Итак, и язычникам Бог дал покаяние к жизни. [Таковые возражатели настаивают на этом мнении] потому особенно, что Лука, писатель о прошедшей жизни (scriptor historiae), не упоминает об этом недоразумении ни одним словом и даже не говорит, чтобы Павел когда-либо был в Антиохии вместе с Петром; а с другой стороны, таким образом открывается возможность для злословия от Порфирия, если бы мы стали верить, будто Пётр впал в заблуждение, или Павел дерзостно обличил первоверховного Апостола (principem apostolorum). Таковым толкователям прежде всего до́лжно ответить то, что я не знаю, чтобы нам было известно имя какого-либо другого Кифы, кроме того, который и в Евангелиях, и в других посланиях Павла, а также и в этом самом называется (scribitur) то Кифою, то Петром. И это не потому, что имя Кифа значит одно, а Пётр – другое, а потому, что называемое у Греков и Латинян словом petra, Евреи и Сирийцы, по родству языка своего, называют Кифою. Наконец, и всё течение доказательства, скрыто направляемое в отношении к Петру, Иакову и Иоанну, опровергает вышеизложенное понимание этого места. А то, что Лука умалчивает об этом обстоятельстве нисколько не удивительно, потому что он, пользуясь свободою описателя прошедших событий, умолчал и о многом другом, о чём передаёт Павел, как о пережитом; а если один почёл достойным что-либо сообщить по известной причине, а другой между прочим пропустил, то это ещё не является сейчас же признаком противоречия между ними. Наконец, ведь мы принимаем [предание], что Пётр был первым епископом в Антиохии и оттуда переправился в Рим, о чём Лука совершенно. умолчал. В крайнем случае, если ввиду злословий Порфирия нам нужно измыслить другого Кифу, чтобы не подумать, что Пётр впал в заблуждение, то в Св. Писании и многое другое должно быть исключено, потому что он подвергает нападениям, так как не понимает этого. Но если Христос повелит нам, то против Порфирия мы выступим в другом труде; а теперь будем следовать далее.

Стих 14: Но когда я увидел, что они не прямою стопою идут к истине Евангелия, я сказал Петру в присутствии всех (Гал.2:14). – Как те, которые, имея правильную поступь, хотя притворяются хромающими, но не имеют недостатка в ногах, а бывает некоторая причина, по которой они хромают; так и Пётр, зная, что ни обрезание, ни необрезание не значит ничего, а [важно] только исполнение заповедей Божиих, первоначально вкушал пищу вместе с язычниками, но на время стал уклоняться от них, чтобы не потерять для веры Христовой Иудеев. Поэтому и Павел, таким же, как и тот, внешним способом показывает вид, противостаёт ему в лицо и говорит в присутствии всех, – не столько для того, чтобы обличить Петра, сколько для того, чтобы исправились те, ради которых Пётр высказывал притворство, или для того, чтобы устранить превозношение Иудеев и безнадёжное положение язычников. Поэтому, если кому-нибудь не нравится то́ толкование, что ни Пётр не погрешил, ни Павел не выступил с дерзким обличением против старейшего только для вида (ostenditur), тот должен объяснить: на каком основании Павел нападает в действиях другого на то, что́ допускал сам в себе?

Если ты, хотя ты и Иудей живёшь по-язычески, а не по-иудейски, то каким образом ты принуждаешь язычников иудействовать? – Он нападает на Петра с неопровержимым доказательством, а в действительности, чрез Петра на тех, которые вынуждали его совершать то, что́ взаимно противоречит себе. Он говорит: „Если ты, Пётр, по природе Иудей, обрезанный с малого возраста, и соблюдающий совершенно все (universi) предписания Закона, ныне по благодати Христовой знаешь, что они сами по себе не имеют пользы, – но служат только примерами, и образами будущего, – и если ты вкушаешь пищу с теми, которые из язычников, живя не по прежнему в суевериях, но свободно и без стеснения (indifferenter); то каким образом ты теперь принуждаешь иудействовать тех, которые приняли веру из язычников, ныне отдаляясь от них и разделяясь и разлучаясь с ними, как будто с осквернёнными. Ибо если те, от которых ты отдаляешься, нечисты, и если ты отдаляешься от них потому, что они не имеют обрезания, то ты насильственно понуждаешь их к тому, чтобы они приняли обрезание и сделались Иудеями; хотя сам ты, будучи Иудеем, живёшь по-язычески. И в скрытом виде он указал причину, по которой восставал против него, – именно потому, что своим притворным поведением он понуждал их иудействовать так, как они желают ему подражать,

Стих 15: Мы по природе Иудеи, а не грешники из язычников (Гал.2:15) – К этому месту придираются еретики, которые, измышляя нечто смешное и непригодное, говорят, что ни духовная природа не может согрешать, ни земная не может совершать что-либо праведное. Таковых мы спросим: почему от доброй маслины отломились ветви, и почему от дикой маслины привились в корню доброй маслины, если ни от доброй не может ничего отпасть, ни от дурной ничего не может восстать? Или: каким образом он сам (vel) прежде преследовал Церковь, если он был по природе духовным; или почему после он сделался Апостолом, если [предположить, что] он рождён от земной природы? Поэтому, если они будут настоятельно утверждать, что он был по природе земным, мы представим [им] его собственные слова: Мы по природе чада гнева, как и прочие (Еф.2:3). Тот есть Иудей по природе, кто происходит из рода Авраама, и обрезан родителями в день восьмой. Но я изложу всё доказательство в кратких словах, – [именно] смысл здесь получается такой: „Мы, т. е. я и ты, Пётр, (он присоединяет свою личность, чтобы не показаться наносящим оскорбление), хотя по природе и Иудеи, так как делаем то, что́ предписано Законом, а не грешники из язычников, – которые суть грешники или вообще потому, что они служат идолам, или потому, что мы теперь считаем их нечистыми, – так как знаем, что не можем спастись исполнением Закона, но только верою во Христа, то и уверовали во Христа, чтобы вера во Христе, которую мы имели, [или: имеем] подала нам то, чего не дал нам Закон. Поэтому если, отступивши от Закона, которым мы не можем спастись, мы переходим к вере, которая требует не обрезания плоти, а благоговейного чистого сердца, и [если] ещё теперь мы, отступая от язычников, внушаем [agimus] то, что не получивший обрезания является нечистым: то, следовательно, вера во Христа, которою мы считаем возможным спастись, является скорее служительницею греха, чем оправдания, – [вера], которая устраняет обрезание и без которой каждый бывает нечистым. Но сохрани [меня] Бог, чтобы я, раз устранивши что-либо и признав бесполезность его для себя, снова стал защищать это. Раз отступив от Закона, я умер для Закона, чтобы жить во Христе, и пригвоздившись ко кресту Его, и возродившись в нового человека, жить больше по вере, чем по плоти, и со Христом выйти из мира. Я держусь того, к чему однажды привязался. Христос не напрасно умер за меня; напрасною была бы моя вера в Него, если бы я мог без веры Его спастись древним Законом.

Стих 16: Но зная, что человек не оправдывается делами Закона, а только чрез веру в Иисуса Христа, чтобы оправдаться верою, а не чрез дела Закона. (Гал.2:16) – Некоторые говорят: „Если верно то, что́ утверждает Павел, т. е., что никто не оправдывается чрез дела Закона, но только чрез веру в Иисуса Христа; то [нужно думать, что] патриархи и пророки, и святые, бывшие до пришествия Христова, были несовершенны“. Таковых мы можем убедить тем, что здесь говорится так: „Не получили оправдания те, которые веровали, что оправдание можно получить только чрез дела Закона. А святые, которые были от лет древних, оправдались от веры во Христа. В самом деле, ведь Авраам видел день Христов и возрадовался (Ин.8:56); и Моисей почитал поношение за Христа бо́льшим богатством, чем сокровища Египта, ибо он взирал на награду (Евр.11:26); и Исаия видел славу Христову (Ис.6), как говорит Евангелист Иоанн, и как вообще о всех Апостол Иуда говорит: Я хочу напомнить вам, уже знающим всё: что Иисус¹², спасший народ из Египта, потом погубил неверовавших (Иуд.1:5). Следовательно, осуждаются не столько дела Закона, сколько те, которые уверены, что они могут оправдаться только чрез эти дела, потому что то же самое и Спаситель говорит ученикам: Если праведность ваша не превзойдёт праведности книжников и фарисеев, то вы не войдёте в Царство Небесное (Мф.5:20) В этом месте нужно собрать в одно [или: рассмотреть], сколько есть в Законе таких заповедей, которых никто не может исполнить. Наоборот, до́лжно сказать и о тех заповедях Закона, которые могут быть исполнены теми, которые не знают его. Но делатели [исполнители] Закона не оправдываются потому, что не имеют веры во Христа, – например: не вступать с мужем в противоестественный порок (ne dormire cum viro dormitatione mulieri), не прелюбодействовать, не грабить, но почитать более отца и матерь и делать прочее, что́ заповедано [в Законе]. Поэтому, если о святых мужах нам представят примеры того, что они, ходя в Законе, исполнили всё, что было по Закону, то мы скажем: Что Закон положен не для праведника, но для неправедных, непокорных, нечестивых и грешников осквернённых и нечистых (1Тим.1:9). А наученный от Бога не имеет нужды получать наставления даже в любви, как говорит Павел: О любви же я не считаю необходимым писать вам, ибо вы сами научены от Бога, чтобы любить друг друга (1Сол.4:9).

Стихи 17, 18 [конец 16-го, 17 и 18]: Потому что делами Закона не оправдывается никакая (omnis) плоть. Поэтому, если, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, неужели Христос – служитель греха. Боже сохрани (Absit!) Ибо если то, что́ я разрушил, снова восстановляю, то я делаю себя изменником. (Гал.2:16–18) – От дел Закона не оправдается [или: не оправдывается] та плоть, о которой пишется: Всякая плоть – сено; и всякая слава её подобна цветку полевому (Ис.40:6), А верою во Христа оправдывается та плоть, о которой в таинстве воскресения говорится: Всякая плоть узрит спасение Божие (Лк.3:6). Но и соответственно низшему (humiliorem) пониманию чрез исполнение Закона оправдывалась некогда не всякая плоть, а только те люди, которые были в Палестине. А ныне от веры в Иисуса Христа оправдывается всякая плоть, потому что Церковь Его основывается во всём мире.

Стих 19: А я чрез Закон умер для Закона, чтобы жить для Бога. (Гал.2:19) – Иное дело умереть чрез Закон [или с прибавкою: для Закона], а иное дело умереть для Закона. Умирающий для Закона жил для него прежде смерти, соблюдая субботы и новомесячия, праздничные дни, имея образное представление о жертвах, Иудейские баснословия и предания о происхождении родов (genealogias). Но после пришествия Христова, когда Закон, о котором написано: Мы знаем, что Закон духовен (Рим.7:14), отошёл (mortuus est) чрез Евангельский закон для Закона прежнего, душа, – о которой соответственно словам послания к Римлянам написано: Если вступит в брак при жизни мужа, прелюбодействует, – по смерти мужа своего, т. е. Ветхого Закона, вступила в брачный союз с Законом духовным, чтобы приносить плоды Богу. Поэтому и у пророка Осии говорится ей: От Меня нашёлся плод твой (Ос.14:9). К ней же относится и известное таинственное изречение: Кто мудр и поймёт это, и разумен и познает его. Итак, тот, кто чрез духовный Закон умирает для Закона буквы, тот живёт для Бога, так как не бывает без Закона Божия, но он живёт в Законе Христовом. А тот, кто из-за грехов умирает для Закона, уже мёртв в действительности; но о нём уже не может быть сказано: Чтобы жить для Бога. А что кроме Закона буквы есть ещё Закон духовный, об этом Апостол учит и в другом месте, говоря: Итак, действительно, закон свят, и заповедь свята и праведна и блага (Рим.7:12); и Иезекииль говорит от лица Божия: Я вывел их, т. е. народ Иудейский, из земли Египетской и привёл их в пустыню, и дал им заповеди Мои, и оправдания Мои показал им; их пусть исполняет человек, и будет жить (Иез.20:10–11). Но о том Законе, который производит гнев, для которого умер и Апостол, он впоследствии говорит: И я дал (dedi) им заповеди не благие и оправдания, в которых они не будут жить в них (Иез.20:25). То же самое обозначается и в Псалтири: Так как я не постиг знания, то вступлю в силу Божию (Пс.70:15).

Я пригвождён к кресту с Христом. – Так как он сказал, что чрез Закон он умер для Закона, то показывает, каким образом он умер: Я вместе со Христом пригвождён ко кресту, т. е., взяв крест и следуя за Христом, и принося себя в жертву в самом страдании: Помяни меня, когда придёшь в царство Твоё (Лк.23:42–43), и непосредственно затем слыша слова: Ныне ты будешь со Мною в раю. Если кто, умертвив члены на земле и умерши для мира, сообразен будет смерти Христовой, тот пригвождается вместе с Иисусом и знамение (tropaeum) смерти своей пригвождает на древе страданий Господа.

Стих 20: Но живу уже не я, а живёт во мне Христос. (Гал.2:20) – Тот не живёт, кто когда-то жил в Законе, потому что он преследовал Церковь; но живёт в нём Христос: премудрость, сила, слово, мир, радость и прочие добродетели, которых если кто-либо не имеет, то не может сказать: А живёт во мне Христос. И всё это [Апостол Павел] в своём лице говорит против Петра о Петре.

А то, что я теперь живу плотью. – Иное дело быть во плоти, и [иное] жить во плоти. Действительно, те, которые существуют во плоти, не могут угодить Богу (Рим.8:8–9). Поэтому к хорошо живущим говорится: Но вы не существуете во плоти.

В вере живу в Сына, Божия, Который возлюбил меня и преда́л Себя за меня. – К Римлянам говорится о Боге, что Он Сына Своего не пощадил, но за нас преда́л Его. А теперь о Христе говорится, что Он Сам Себя преда́л: Который возлюбил меня, – говорит Он, – и преда́л Себя за меня. А в Евангелии, где перечисляются Апостолы прибавляется: И Иуда Искариот [или: Скариот] который и преда́л Его (Лк.6:16), и снова о нём же: Вот приблизился тот, который преда́ст Меня (Мф.26:46). Относительно же главных священников и старейшин народа Писание упоминает, что осудили Иисуса на смерть и, связав Его, повели и преда́ли Пилату правителю (praesidi) (Мф.27, Мк.15). а о Пилате снова говорится: Отпустил им Варавву, а Иисуса, подвергнутого бичеванию, преда́л им, чтобы они распяли Его (Ин.19). Итак: и Отец преда́л Сына, и Сын преда́л Сам Себя, и Иуда и священники преда́ли Его главным [священникам], и наконец сам Пилат преда́л Его, преда́нного в его руки. Но: Отец преда́л Его, чтобы спасти погибший мир; Иисус Сам Себя преда́л, чтобы исполнить волю Отца и Свою, а Иуда, священники и старцы народа, и Пилат по неведению преда́ли Жизнь смерти. Но хотя Она Сама преда́ла Себя ради нашего спасения, однако блажен и весьма счастлив тот, который, – когда в нём живёт Христос, – в каждом помышлении своём и действии может сказать: Я живу в вере в Сына Божия, который возлюбил меня и преда́л Себя за меня.

Стих 21: Я не отвергаю благодати Божией. В самом деле, если оправдание чрез Закон, то Христос умер напрасно (Гал.2:21) – Отвергает благодать, как тот, который после Евангелия живёт в Законе, так и тот, кто оскверняется грехами после крещения. Но тот, кто по Апостолу может сказать: Благодать его во мне не была тщетна (1Кор.15:10), [тот] с уверенностью может сказать: Я не отвергаю благодати Божией. А следующее затем весьма необходимо сказать против тех, которые после веры во Христа считают необходимым соблюдать заповеди Закона, ибо именно им должно быть сказано: Если оправдание чрез Закон, то следовательно Христос умер [или: умер бы] напрасно. Или может быть они покажут нам, каким образом Христос умер не напрасно, если дела оправдывают. Но если и найдутся такие тупоумные, однако они не посмеют сказать, что Христос умер без причины. Итак, к той части умозаключения, которая предлагается здесь, т е. к словам: Ибо если оправдание чрез Закон, то следует, что Христос умер напрасно, мы должны присоединить то, что последовательно может быть прибавлено и не может быть отвергнуто следующее: „Но Христос умер не напрасно“ и потом можно сделать такое заключение: „Следовательно и оправдание не чрез Закон“. – До этого места [речь была] против Петра; а теперь он обращается к Галатам.

Гал.3:1.: О, бессмысленные Галаты, кто вас обольстил (fascinavit, обворожил) (Гал.3:1). – Это место может быть понято двояко. Галаты названы неосмысленными или потому, что, переходя от высшего к низшему, они начали духом и окончили плотью, или потому, что каждая страна имела свои особенности. Апостол подтверждает, что Критяне всегда лживы, злые звери, ленивые чревоугодники (pigros ventres), как об этом сказал поэт Епименид. По свидетельству латинского историка, Мавры тщеславны, Далматы жестоки. Все поэты говорят о том, что Фригийцы робки. Философы хвалятся тем, что в Афинах рождаются более способные от природы люди. А что Греки легкомысленны, мысль об этом внушает Туллий y К. Цезаря в таких словах: „Или легкомысленных Греков, или свирепых варваров“; а в [своём рассуждении] пред Флакком он говорит: „Врождённое легкомыслие и учёная пустота“. Даже Израильский народ всё Св. Писание обвиняет в грубости сердца и тупоумии (dura cervica). По моему мнению, и Апостол вышеприведёнными словами упрекает Галатов в местной [природной] особенности. Хотя некоторые, входя в обсуждение глубоких вопросов, как будто с целью избежать еретического учения, которое говорит о различии природы, утверждают, что Тиряне и Сидоняне, Моавиты и Аммониты, Идумеяне, Вавилоняне и Египтяне и все народы, называемые в Писаниях, имели [действительно] некоторые особенности, но это вследствие предшествующих причин и по качествам прежних деяний, так что справедливость Божия не подвергается сомнению, так как каждый народ признаётся или добрым или злым, – т. е. с качествами, которых другой народ не имеет. А мы, отклоняя эти глубокомысленые рассуждения, последуем тому, что сказано выше, и будем утверждать, что Апостол или упрекает Галатов в неразумии, вследствие которого они не могли различать между духом Закона и буквою, или же восстаёт против их природного (gentis – народного) порока, так как они непослушны и тупы, и нелегко усвояют мудрые наставления. А дальнейшие слова: Кто обольстил вас (1Кор.11) (?) мы должны объяснить достойным Павла образом (хотя Павел был и не искусен в слове, но не в мудрости), т. е. не в том смысле, что он признавал ворожбу, которая по представлению простого народа приносит зло; но в том смысле, что он употребил простонародное выражение и как здесь, так и в других местах воспользовался обыденным говором. Мы читаем в Притчах: Подарок мучит глаза завистника. То, что у вас читается завистник (invidus), на греческом языке выражается более знаменательно словом обольститель (fascinator – чародея, ворожея, который может сглазить). И в книге Премудрости, приписываемой Соломону, пишется: Обольщение злобы помрачает добро (Прем.4:12). Из этих примеров мы научаемся, что или завистник терзается при виде чужого благополучия (filicitate¹³), или тот, у которого есть какое-либо благо, подвергается некоторому вреду, когда другой обворожает (fescinante¹⁴) его или завидует (invidente) ему. Говорят, что ворожей прежде всего вредит детям и детскому возрасту и тем, которые ещё не твёрдою стопою ходят по пути. Поэтому и некто из язычников говорит: „Я не знаю, какой глаз обворожил моих нежных агнцев“ (Виргил. Эклог. 3). Бог видит, правильно ли это или нет, потому что может быть, что и демоны служат этому греху, и отвращают от добрых дел тех людей, которых видят или начинающими в деле Божием, или совершенствующимися. У нас теперь вопрос идёт о том, что, – по нашему мнению, – Апостол взял пример из общенародного мнения. Таким образом подобно тому, как детский (tenera) возраст представляют подверженным вреду от ворожбы, и Галаты, новорождённые (nuper nati) в вере во Христа, и питаемые ещё молоком, а не твёрдою пищей (1Кор.3), подверглись порче, как будто кто-то обворожил их, и они ослабели чревом веры (stomacho fidei nauseante). Они извергли из себя яства Святаго Духа. Поэтому, если кто хочет возражать нам, то пусть объяснит, каким образом из обычного словоупотребления заимствованы: долина великанов¹⁵ в книге Царств (4Цар.23:10) (?), сирены¹⁶ и онокентавры¹⁷ у Исаии (Ис.34:13–14), Арктур, Орион и Плеяды¹⁸ в книге Иова (Иов.9:9) и проч. тому подобные выражения, имеющие свой источник и начало в баснословных преданиях язычников. Таким образом спросим Маркиона относительно этого места, так как он отрицает пророков: каким образом будет истолковано то, что далее следует?

Пред глазами которых преднаписан Иисус Христос, распятый в вас. – Действительно, нам, по правде, был преднаписан Тот, о древе крестном, страдании, заушениях и бичеваниях Которого предсказывает весь лик пророков; так что о крестных страданиях Его мы познали не из Евангелия только, в котором Он изображён распятым, но задолго прежде, чем Он соблаговолил низойти на землю. И немалая похвала для Галатов в том, что они так именно уверовали в Распятого, как Он был преднаписан им, т. е. (scilicet) усердно читая пророков и познавая все таинства Ветхого Завета, они жизнью и повиновением заповедям Божиим пришли к вере. В некоторых собраниях Священных Книг (codicibus) читается: Кто обольстил вас не веровать истине? Но так как этого нет в списках Оригена (Adamantii), то мы опустили это.

Стих 2: Только следующее я хочу узнать от вас: делами ли Закона мы приняли Духа, или чрез слух веры. (Гал.3:2) – Есть действительно, говорит он, многое такое, что может убедить вас в необходимости оказывать предпочтение Евангелию пред Законом; но так как вы несмыслены и решительно не можете слушать этого, то я обращаюсь к вам с простою речью и хочу узнать о том, что навязывается на вопрос само собою: принятого вами Духа Святаго дали ли вам дела Закона, соблюдение субботы, обрезания и новомесячий, преданных вам, или, напротив, наставление в вере, чрез которое вы из язычников стали верующими? Но если нельзя отвергнуть того, что Дух Святой и силы, которые в начале веры следуют за воспринятием Духа, даны нам не чрез дела Закона, а чрез веру во Христа; то очевидно, что, начавши лучшим, вы повергаетесь в худшее. Но тщательно размыслим о том, что он не сказал: Хочу от вас узнать, поучили ли вы Духа чрез дела, а с прибавкою: чрез дела Закона, ибо он знал, что и Корнилий сотник получил Духа чрез дела (Деян.10), но не чрез дела Закона, которого он не звал. Если же наоборот скажут: „Итак, Дух может быть получен и без слушания наставлений в вере“; то мы скажем, что Корнилий действительно принял Духа, но от слуха веры и по естественному Закону, который говорит в сердцах наших, что благое мы должны совершать, а чего злого – избегать; чрез него некогда были оправданы, как мы знаем, Авраам, Моисей и прочие святые; его же может усилить и совершение дел, и оправдание чрез закон, но не чрез Закон плоти, который прошёл. Но давая предпочтение вере, мы не уничтожаем дел Закона (Рим.3:31) и не говорим вместе с некоторыми: Будем делать зло, пока придёт добро (осуждение таковых справедливо), но мы предпочитаем благодать рабству; мы и говорим: „Что Иудеи совершают из страха, то мы делаем по любви“. Они рабы, а мы – сыны; они принуждаются делать добро, а мы предпринимаем его совершение добровольно. Итак, вера во Христа не служит основанием для позволительности преступлений против Закона; но из любви от веры умножается желание делать добрые дела не потому, что мы страшимся Судии, а потому, что знаем, как благоугодны они Тому, в Которого мы веруем. Может быть, что кто-нибудь спросит: „Если вера происходит только от слышания наставлений в вере, то каким образом могут сделаться христианами глухие от рождения?“ Действительно, Бога Отца каждый может уразуметь по величию и красоте тварей, и Создатель, следовательно, познаётся чрез изучение созданного. Но рождение Христа, его крестные страдания, смерть, могут быть познаны только чрез устное проповедание (ех auditu) Итак: или глухие не – Христиане, или, если они Христиане, то ложно слово Апостола в другом месте: Итак, вера от слышания, а слышание от слова Божия“ Тот, кто довольствуется простым ответом, говорит на это следующее: „Апостол не сказал вообще, что вера всех происходит от слуха, а только: вера от слуха, что может быть понято и вообще, и в частности в том смысле, что от слуха происходит вера, вера тех, которые слышат, которые веруют“. А тот, кто будет стараться удовлетворительно разрешить этот мелочный вопрос, тот прежде всего пусть постарается указать на то, что глухие могут научиться Евангелию чрез движения рук, чрез наблюдение за ежедневною жизнью, и, так сказать, чрез подобные слову телесные движения. Поэтому то слово Божие, для которого вообще ничто не глухо, говорит преимущественно к тем ушам, о которых оно само говорит в Евангелии: Кто имеет уши чтобы слышать, пусть слышит (Лк.8:8), и в Апокалипсисе: Кто имеет уши, пусть слушает, что Дух говорит Церквам (Откр.2:11). И пророк Исаия говорит: Господь дал мне ухо (Ис.50:4–5)) Это и есть тот другой человек, которому Бог говорит в тайне, Который восклицает в сердце верующего: Авва, Отче (Рим.8:15); с другой стороны (об этом мы неоднократно говорили) как тело имеет все члены и чувства, так и душа имеет также совершенно все чувства и члены, и между ними – уши, и если кто имеет таковые, то не очень нуждается в этих телесных чувствах для познания Евангелия. Вместе с тем обратите внимание и на то, что здесь названный Дух разумеется без всякого прибавления: Святый это тот Дух, Которого мы получаем по дару – от Бога, а не от людей, и о Котором в другом месте пишется: Неразвращённый Дух во всех (Прем.12:1), и: Сам Дух даёт свидетельство [или: даст] духу нашему (Рим.8:16), и в другом месте: Никто не знает того, что́ есть в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нём (1Кор.2:11), и у пророка Даниила: Благословите, духи и души праведных, Господа (Дан.3:86).

Стих 3: Вы так неразумны, что хотя начали Духом, ныне оканчиваете плотью (Гал.3:3). – Если они приняли Духа Святаго, то каким образом они неразумны? Это тотчас и разрешается в том смысле, что хотя они действительно приняли Духа Святаго, но Дух был отнят у них, когда они оканчивали плотью. Поэтому они без причины потерпели то, что́ потерпели. А для того, чтобы после преступления (peccatum) Дух не оставил Давида, он молится в словах: Духа Твоею Святаго не отними от меня (Пс.50:13). Обратите внимание на то, что человек, следующий букве Писаний, называется окончившим плотью. Посему обращённое к Коринфянам слово: Живя в плоти не будем воинствовать по плоти (2Кор.10:3) лучше понимать так, что воинствующими в плоти называются те, которые с благоговением относятся к Ветхому Завету. А те, которые следуют духовному пониманию, хотя и находятся в плоти, потому что имеют ту же самую букву, как и Иудеи, но воинствуют не по плоти, так как возвышаются от плоти к духу. Поэтому когда вы будете видеть, что уверовавший сначала [в Евангелие] из язычников, и возложивший руку на рало Христово [плуг, соха] под руководством какого-либо разумного учителя, продолжает путём Закона так идти к Евангелию, что всё написанное там о субботе, опресноках, обрезании, заклании жертв понимает достойным Бога образом; а потом после чтения Евангелия под влиянием убеждений какого-либо Иудея или единомышленника Иудеев, оставив тень и туманные иносказания, начинает понимать Писания так, как они написаны; тогда об этом человеке вы можете сказать: ,,Ты так неразумен, что хотя когда-то начал духом, но теперь оканчиваешь плотью“.

Стих 4: Столь многое претерпели вы без причины, если только без причины¹⁹ (Гал.3:4). – Если мы посмотрим на несчастных Иудеев, в каком суеверии и с какою трудною для соблюдения осторожностью живут они среди прочих народов, говоря: „Не касайся, не вкушай, не притрагивайся“; то мы признаем истинность сказанного: Столько претерпели вы без причины. Но при этом Апостол не смягчает своего приговора непосредственно, а только придаёт ему вид сомнения: если только без причины, потому что здесь говорится о тех, которые после Закона могут обратиться к Евангелию. Лучше же это место понимать так, что Галаты, сперва уверовавшие в Распятого, перенесли много укоризн и со стороны Иудеев, и со стороны язычников, и претерпели весьма великие преследования (non minimas persecutiones). Теперь они слышат обличение в том, что они претерпели их напрасно, если они только отвратятся от благодати Христовой. Вместе с тем остаётся и та надежда, что пострадавший за веру во Христа, а потом впавший в грех, пока согрешает, как будто страдал без причины; эта надежда не делает бесплодными прежние страдания, если он снова обратится к прежней вере, – возвратится к прежнему поведению. Другой смысл (aliter): Если, говорит он, вы думаете, что обрезание должно быть после благодати, то, живя до настоящего времени без обрезания, вы сделали бесплодным всё то, что́ претерпели. Впрочем, мне кажется, что вы претерпели это не напрасно, так как я знаю, что Закон после Евангелия не имеет силы. А может быть и так: Немалый был вред от того, что вы, следуя Закону об обрезании, погубили столь великий прежний труд по вере, а теперь к этому ущербу присоединяется ещё ответственность за непостоянство, так что и в прошлом вы пострадали без причины, и в будущем будете терпеть мучения. Некоторые же для объяснения этого места допускают такую натяжку: „Подумайте о прежней свободе благодати и о тяжести теперешнего соблюдения Закона, и вы увидите, как много сделали вы понапрасну, хотя несомненно плод этого заблуждения не до́лжно считать погибшим, ибо вы были приведены к нему ревностью по Боге. Действительно, не знающим может быть оказано снисхождение, если вы, обратившись к лучшему, покажете, что в вас колебалось ваше знание, а не решимость к подвигам.

Стих 5: Итак, подающий вам Духа и производящий в вас силы [действует ли] от слуха веры, или от дел Закона. (Гал.3:5) – Подающий (qui tribuit), т. е. совершающий (administrat) должно быть понимаемо в значении настоящего [а не: подавший] чтобы показать, что в каждый отдельный час или мгновение достойным всегда подаётся Дух Святой; и чем больше кто-либо усовершается в деле Божием и любви, тем больше он имеет в себе силы Духа Святого, которые совершают не дела Закона, а слушание веры. Это не значит то, что дела Закона должны быть презираемы, и что без них до́лжно стремиться к простой вере, а то, что самые дела должны быть украшаемы верою во Христа. Ведь известно знаменитое (illa) изречение мудрого мужа: «Не верующий живёт праведностью, но праведный живёт верою». Вместе с тем показывается, что Галаты, приняв после веры Духа Святого, имели дарования сил, т. е. пророчество, роды языков, исцеление от болезней и прочее, что исчисляется в послании к Коринфянам между духовными дарами (1Кор.7:7–11); и тем не менее, – после принятия столь многих даров (может быть потому, что они не имели благодатного дара различать духов), – они были опутаны сетями лжеучителей. Также необходимо обратить внимание и на то, что говорится о действии сил в тех, которые не держат истины Евангелия, подобно тому, как и в тех, которые, не следуя Господу, совершали во имя Его чудеса, как об этом особенно вопрошает Господа Иоанн: Учитель, мы видели некоего, который именем Твоим изгоняет бесов, и запретили ему, потому что он не следует за нами (Мк.9:38). Это говорится против еретиков, которые видят оправдание своей веры в том, что они могут совершить какое-либо знамение. Хотя они будут и есть, и пить во имя Господа, – потому что и они имеют святотатственный жертвенник, – и будут хвалиться тем, что, призывая Спасителя, совершат многие знамения, однако в день суда они по заслугам своим услышат: Я не знаю вас, отойдите от Меня делающие неправду (Мф.7:23).

Стих 6: Так Авраам веровал Богу и [это] вменилось ему в праведность (Гал.3:6). – От этого места до слов: Те, которые от веры, благословятся с верным Авраамом (Гал.3:6–9), Маркион исключает из своего „Апостола“. Но к чему послужило то, что он это исключил, когда остальное, удержанное им, противоречит его бессмыслию? А Авраам веровал Богу, уходя из отечества своего в землю, которой не знал (Быт.12) (и далее), твёрдо веруя в то, что бесплодная девятидесятилетняя Capa родит дитя; и принося в жертву того самого Исаака, хотя слышал обетование Божие о том, что в Исааке назначается (vocaretur) потомство (semen) ему, но нисколько не сомневался в исполнении его. По справедливости, вера вменяется в праведность такому, который превзошёл дела, предписанные Законом, и приобрёл себе Бога [или: приобретёт себе Бога] не страхом пред Ним, но любовью к Нему.

Стих 7: Итак, узнайте, что те, которые от веры, суть дети Авраама. (Гал.3:7) – Более полно он рассуждает об этом в послании к Римлянам, именно о том, что вера была вменена Аврааму в праведность не в обрезании, а в необрезании (Рим.4:10). И тщательно сохраняя эту мысль, он учит, что те суть дети Авраама, которые веруют с такими же мыслями, как необрезанный ещё Авраам; ибо он рад был видеть и возрадовался, когда увидел день Господень (Ин.8:56). Поэтому и к неверующим Иудеям говорится: Если бы вы были чадами Авраама, то делали бы дела Авраама (Ин.8:39). Но какие иные (в то время, когда это говорилось) дела требовал от них Бог, кроме веры в Сына Божия, Которого послал Отец со словом: Кто верует в Меня, не в Меня верует, а в Того, который послал Меня (Ин.12:44). Поэтому и в другом месте людям, гордившимся древностью и знатностью рода, даётся такой ответ: И не говорите, что мы имеем отца Авраама. Ибо Господь может сотворить детей (suscitere filios) Аврааму и из камней сих (Мф.3:9). Никто не сомневается, что там под камнями разумеются грубые сердца язычников, которые после того размягчились и приняли знамя веры. Добрые дела Авраама, которыми он был угоден Богу ещё до обрезания, ты, прилежный читатель, исчисли, и если кого найдёшь с подобными деяниями, то скажи им, что они дети Авраама, оправданные в необрезании, потому что он принял знак обрезания не по заслугам дел своих, но в знак своей предшествующей веры. Но так как от семени его должен был родиться Христос, в Котором было обетовано благословение всех язычников, и так как от времени Авраама до Христа имело пройти много веков; то Бог, предохраняя от того, чтобы потомки возлюбленного Авраама не смешались с прочими народами, и семейство его мало-помалу не обратилось в неизвестное, некогда отметил стадо Израильское печатью обрезания, чтобы оно, живя между Египтянами, Ассирийцами, Вавилонянами и Халдеями, отличалось от них этим знаком. Затем в течение сорока лет жизни в пустыне никто не был обрезан, потому что они только одни жили в пустыне без другой примеси; но непосредственно после перехода чрез Иордан народа и после вторжения Иудейской толпы в землю Палестины, обрезание сделалось необходимым для предупреждения будущего слияния с язычниками. А то, что у вождя Иисуса [Навина] народ снова пишется, как обрезанный (Нав.5:2–4), имеет то значение, что и в пустыне прекратилось обрезание, которое благоразумно применялось в Египте, в что от Господа Иисуса Христа верующие должны быть обрезаны духовым обрезанием.

Стихи 8, 9: А Писание, провидя, что Бог оправдает язычников от веры, предвозвестило Аврааму, что „в тебе благословятся все народы“. Итак те, которые от веры, благословятся с верным Авраамом (Гал.3:8–9) – Это значит не то, что само Писание, т. е чернила и листы кожи, которые сами по себе не имеют смысла, могут предузнавать будущее, но то, что Дух Святый и тот смысл, который скрывается под буквою, провозвестили имеющее совершиться, спустя много веков. Затем: пример, заимствованный из книги Бытия, так читается в свитке, содержащем эту книгу (proprio volumine): И благословятся о семени твоём все народы земли (Быт.26:4). То, что́ Апостол изъяснил о Христе, говоря: Не написано: „о семенах, как бы о многих, но как бы об одном, и семени твоём, которое есть Христос, – то же мы должны заметить и о всех почти свидетельствах, которые взяты из Ветхозаветных книг в Новом Завете, – именно, что апостолы и евангелисты предали их памяти изъясняя только смысл, и часто, изменив порядок расположения [слов], иногда пропустив [часть] их, а иногда присоединив [другие]. Ни для кого нет сомнения, что все совершенно народы не были благословлены ни в Исааке, ни в Иакове, ни в двенадцати патриархах и прочих, происшедших от корня Авраамова, но в Иисусе Христе, чрез Которого все народы восхваляют Бога, и благословляется на земле новое имя. Впрочем, можно также понять, что Апостол заимствовал пример семени и из другого места книги Бытия, где пишется: Вывел же вон (несомненно, что Авраама) Бог и сказал ему: Посмотри на небо и пересчитай звёзды, если только можешь перечислить их. И сказал ему: Так будет и семя твоё, и веровал Авраам Богу и вменилось [это] ему в праведность (Быт.15:5–6). Итак те, которые веруют, благословятся с верным Авраамом, о котором говорится, по превосходной его вере в Бога, что он уверовал в Бога как бы первым. Так и Енос за преимущественную надежду на Бога и возвышенную по сравнению с другими, изображается, как надеявшийся призывать Господа Бога (Быт.4:26). Это не потому, что и Авель, о котором Господь говорит: Голос крови брата твоего вопиет ко мне (Быт.4:10), и затем остальные не надеялись призывать Бога, а потому, что каждый называется по той стороне своей, которая в нём преимущественно обнаруживается.

В настоящее время во второй книге толкований на послание к Галатам мне кажется необходимым возвратиться к тому, что я оставил незатронутым в первой книге, когда говорил об особенностях язычников, а именно: кто такие Галаты, или от кого и откуда они произошли; родились ли они на той земле, которую теперь населяют, или же она приняла их как пришельцев; потеряли ли они свой язык вследствие союзов [с другим народом], или же они и своего не потеряли, и научились новому. Марк Варрон, прилежнейший исследователь всех древностей, и прочие, подражавшие ему, сообщили многое, достойное памяти относительно этого народа. Но так как мы решились не вводить необрезанных в храм Божий, да и, сознаваясь откровенно, мы уже много лет перестали читать это, то мы представим слова нашего Лактанция, которые он даёт об этом народе в третьем свитке сочинения к Пробу. Он говорит: „Галлы в древности назывались Галаты за белизну тела, и Сибилла так их называет. Это же хотел показать и поэт, когда говорит: Тогда они повязали золотом белые, как молоко, шеи (Виргил. Энеид. кн. VIII), когда мог сказать: белые. Отсюда, конечно, и название области Галатия, ибо Галлы, некогда являясь в неё, смешивались с Греками; поэтому страна первоначально называлась Галлогреция, а потом – Галатия“. Неудивительно, если он это говорил о Галатах, – и упомянул, что они, – западный народ, – пропустив столь большое пространство в средине земель, – сели на равнинах Востока; так как известно и обратное, т. е., что выселившиеся из Греции и с Востока дошли до крайних пределов Запада. Массилию [Марсель] основали Фокейцы, о которых Варрон говорит, что они знают три языка, что они говорят по-гречески, по-латыни и по-гальски. Город Роду населили переселенцы из Родосцев, отчего получила своё имя река Роданус [Рона]. Я пропускаю Тирян, основателей Карфагена, и город Агенора; я обхожу Фивы Либера, которые он основал в Африке, это город, называемый ныне Фивеста (Thebestia); я оставляю ту часть Ливии, которая наполнена Греческими городами. Перехожу в Испанию: не переселенцы ли с острова Закинфа основали Сагунт, и не рассказывают ли, что город Тартессон населили Ионийские Греки, ныне он называется Картея? А Испанские горы: Кальпе, Идрунт, Пиренеи, а также острова: Афродисиады и Гимнезии, называющиеся Балеарскими, разве не обнаруживают следов греческого языка? Сама Италия, некогда наполненная Греческим народом, называлась Великою Грециею. Конечно, никто не может отрицать, что Римляне произошли от потомства Агийца Энея. Отсюда понятно, почему и на Западе находятся часто природные качества живого Греческого духа, и на Востоке проявляется варварская грубость. Мы не то хотим сказать, что в [известной] стране и в том или другом месте не рождаются различные [по качествам] люди, а то, что по качествам большинства получает название и то, что́ на него и не походит. Итак, неудивительно, что Галаты называются и несмысленными и [сравнительно с другими] более медлительными в понимании, хотя Иларий, – Рона [река] латинского красноречия, – по происхождению Галл и Пиктавиец, в стихотворении из Гимнов (in Carmine Hymnorum) называет Галлов невежественными. А то, что встречаются плодовитые из них в красноречии, относится скорее к плодам их учителей красноречия, чем к качествам их страны, тем более что Аквитания хвалится своим греческим происхождением, а Галаты происходят не из этой части страны, а из числа более звероподобных Галлов. Павла и Евстохия, хотите ли вы знать, каким образом Апостол Павел каждую область обозначил соответственно её особенностям? И до настоящего времени остаются следы тех же самых или добродетелей, или заблуждений [жителей этих стран]. У Римского народа похваляется вера (Рим.1:8). В каком другом месте с таким старанием и постоянством собираются люди в храмы и к гробницам мучеников? где возглашается „Аминь“ подобно грому небесному, и где разваливаются опустевшие храмы идольские? Но это не значит того, что Римляне имеют другую веру, чем какую имеют остальные Церкви Христовы; а доказывает только то, что у них большее благочестие и простота в вере. С другой стороны, они обличаются в легкомыслии и гордости. В легкомыслии там, где говорится: Прошу вас, братие, чтобы. вы остерегались от тех, которые производят раздоры и соблазны вопреки учению, которому вы научились, и чтобы вы уклонялись от них, ибо люди этого рода служат не Христу, Господу [или с прибавл.: нашему], а своему чреву, и льстивыми речами и красноречием (benedictionibus) увлекают сердца невинных. Ваше же повиновение всем известно во всяком месте. Итак, я радуюсь о вас, и желаю, чтобы вы были мудры для добра и просты для зла (Рим.16:17–19); а в гордости обвиняет там, где говорится: Не гордись, но бойся... Не хочу, чтобы вы, не знали, братие, тайны сей, чтобы вы не были мудрыми в своих собственных глазах (ipsi vobis), (Рим.11:20, 25); а в следующих словах: Ибо я говорю по благодати, данной мне, всем находящимся среди вас, не мудрствовать более, чем до́лжно мудрствовать, но мудрствовать трезвенно (Рим.12:3). Наконец, ещё более ясно: Радоваться с радующимися и плакать с плачущими, проявляя взаимное согласие (idipsum invicem sentientes), не высокомудрствуя, но соглашаясь со смиренными, не будьте мудрыми в своих собственных глазах [apud vosmetipsos, (Рим.12:15–16)]. Также и особенности Коринфян Апостол обозначает тем, что женщины их не покрывают головы, а мужчины умащают волосы (1Кор.11:4–15), что они безразлично [всякую пищу] вкушают в храмах [или: в известное время] (2Кор.11:20), и надмившись светскою мудростью, отрицают воскресение плоти. Отчасти эти качества остаются у них и до настоящего времени, как в этом с несомненностью может убедиться тот, кто увидит Ахаию (1Кор.4). Македоняне похваляются за свою любовь и заботливость в отношении к братии. Поэтому им пишет: О вашей же любви к братии мы не имеем нужды писать вам, ибо вы сами от Бога научились тому, чтобы любить себя взаимно; и, действительно вы делаете это относительно всех братьев по всей Македонии (1Сол.4:9). Но вместе с тем они получают упрёки в том, что праздно ходят из дома в дом, и в ожидании чужих яств, пока не понравятся каждому, ходят то туда, то сюда, и сообщают, что́ делается у каждого [в доме]. Действительно, вслед затем он говорит: Просим же вас, братие, чтобы были вы в большем изобилии и усердствовали о том, чтобы быть спокойными, делать своё дело и работать своими руками, как мы заповедали вам, и честно ходили пред внешними, и не желали ничего иного (1Сол.4:10–12). А чтобы кто-либо не подумал, что это увещание есть только следствие обязанности его, как учителя, а не вызвано действительным недостатком народа, он во втором [послании] к ним снова повторяет настойчиво: Ибо даже когда мы были у вас, мы говорили вам об этом; если кто не хочет трудиться, пусть и не ест. В самом деле, ведь мы слышали, что между вами некоторые живут неспокойно, ничего не делая, но поступая, как любопытные. Тем, которые таковы, мы возвещаем и заклинаем их во имя Господа Иисуса Христа, чтобы, трудясь в безмолвии, они ели свой хлеб (2Сол.3:10–12). Было бы очень долго, если бы я захотел обозреть по словам Апостола и всех Писаний, как добродетели отдельных народов, так и их пороки; ибо из того, что́ мы сказали, мы пришли к тому, почему Галаты названы несмысленными и нечувствительными. Кто знает Анкиру, главный город Галатии, тот подобно мне (mecum) знает, сколь многие расколы раздирают её до настоящего времени и сколь великим различием в учении она обесчещена. Я не стану говорить о Катафригийцах, Офитах, Барбаритах и Манихеях; ибо эти имена человеческого несчастия уже известны. Но кто когда-либо в какой-либо части Римского мира слышал названия Пассалоринкитов, Аскодробов [Аскодрогов] и Артотиритов и другие ещё более удивительные [разделения], чем даже их имена. И до настоящего времени остаются следы их бессмыслия. Одно из них то, о котором мы сообщаем и таким образом исполняем данное во вступлении обещание, – именно то, что Галаты кроме Греческого языка, на котором говорит весь Восток, имели свой собственный язык, почти такой же, как Тревиры [племя Галлов]; впрочем не особенно важно то, что нечто кой-где они испортили, так как и жители Африки в некотором отношении изменили Финикийский язык, да и самый латинский язык ежедневно изменяется в разных странах с течением времени. Но возвратимся к взятому для решения вопросу.

Стих 10: В самом деле, все, живущие делами Закона, находятся под проклятием, ибо написано: Проклят всякий, кто не пребудет постоянным во всём, что́ написано в книге Закона, чтобы исполнить это (Гал.3:10). – Я имею такое обыкновение, что, – как только что-либо заимствуется Апостолами из Ветхого Завета, – я обращаюсь к самым книгам (originales libros) и тщательно рассматриваю, как это заимствование записано в своём месте. Таким образом я нашёл во Второзаконии это самое место переведённым Семьюдесятью толковниками так: Проклят всякий человек, который не пребудет постоянным во всех словах Закона сего, чтобы соблюдать (faciat) их; и скажет [или: говорит] весь народ: „Да будет“. (Втор.27:26). а у Акилы так: Проклят тот, который не утвердит слов Закона сего, чтобы исполнять их. И скажет весь народ: „Иститно“. Симмах: Проклят тот, который не утвердит слов [или с прибавл.: сих] Закона сего, чтобы исполнять их. И скажет весь народ: „Аминь“. Затем Феодотион перевёл так: Проклят тот, который не поставит [пред собою] слов Закона сего, чтобы исполнять их; и скажет весь народ: „Аминь“. Из этого [сравнения] мы поймём, что Апостол, как и в других местах, привёл скорее смысл слов, чем самые слова; и, кроме того, неизвестно: прибавили ли Семьдесят слова: всякий человек и: во всём, или же так было в древнееврейском тексте, а потом было выброшено Иудеями. К этому предположению побуждает меня то обстоятельство, что слова: всякий и во всём по смыслу своему как будто необходимы для утверждения того, что все живущие делами Закона, находятся под проклятием, и Апостол, – муж Еврейского образования учёнейший в Законе, – никогда не употребил бы их, если бы их не было в Еврейских свитках. Поэтому перечитывая Еврейские книги Самаритян, я там нашёл слово chol, что значит: всякий или всем, что́ согласно и с переводом Семидесяти толковников. Итак, напрасно Иудеи выбросили эти слова, чтобы не показаться, что они находятся под проклятием, если не могут исполнить того, что написано [в Законе], потому что древнейшие списки другого народа свидетельствуют, что эти слова были в книгах. Но так как никто не может исполнить Закона и совершить всё то, что́ повелено, то и в другом месте Апостол свидетельствует, говоря: так как это было невозможно для Закона, пред которым вследствие плоти [человек] был немощен, то Бог, посылая Сына Своего в подобии плоти греха из-за греха, осудил грех в плоти (Рим.8:3). Если же это верно, то нам могут возразить: „Следовательно и Моисей, и Исаия, и прочие пророки, которые жили под делами Закона, находятся под проклятием?“ Тот, кто слышит слова Апостола: Ибо Христос искупил нас от проклятия Закона, сделавшись проклятием за нас, пусть не боится отвечать на это утвердительно и утверждать, что каждый из святых в своё время был проклятием за народ. Но усвояя это преимущество и праведникам, мы не должны казаться умаляющими Спасителя, как будто Он ничего не имеет особенного и превосходного, сделавшись проклятием ради нас, когда и прочие ради других подверглись проклятию. В самом деле, никто из них, хотя сам и сделался проклятием, не освободил никого от проклятия, кроме одного только Господа Иисуса Христа, Который бесценною Кровию Своею искупил от законного проклятия и нас всех, и тех, – я говорю о Моисее и Аароне, и обо всех пророках и патриархах. А чтобы вы не подумали, что это сказано мною как моё собственное мнение (ех meo sensu), об этом свидетельствует Писание: ибо Христос благодатию Божиею, или – как читается в некоторых списках (exemplaribus): без Бога, – умер за всех (2Кор.5:14–15)²⁰. Если же за всех, то и за Моисея, и за всех пророков, из которых ни один не мог разодрать ветхого рукописания, которое было написано против нас, и пригвоздить его ко кресту (Кол.1:14): Все согрешили и имеют нужду в славе (gloria, или: в благодати – gratia) Божией (Рим.3:23) Екклисиаст также утверждает эту мысль: Человек не бывает праведен на земле, который делал бы добро и не согрешил (Еккл.7:20). Наконец, ясно учит об этом и дальнейшее слово Апостола, что ни Моисей, ни другой какой-либо славный муж из древних не мог чрез закон оправдаться пред Богом. Ибо далее следует:

Стихи 11, 12: Но так как пред Богом никто не оправдывается в Законе, то очевидно, что праведник живёт верою. А Закон не от веры; но кто будет исполнять написанное в нём (qui fecerit еа), тот будет жив этим (Гал.3:11–12). – Доказательство (exemplum) того, что праведник живёт от веры, а не от дел, Апостол представил из книги пророка Аввакума, так как Семьдесят толковников перевели так: Праведник же живёт верою Моею (Авв.2:4), Акила и Феодотион: Праведник же живёт верою Его, т. е. Божиею. Итак, необходимо иметь в виду, что он не сказал, что человек или муж живёт верою, чтобы не дать повода к презрению добрых дел, но сказал: Праведный живёт верою; это для того, чтобы тот, кто верен и имеет жить верою, не иначе мог приступать к вере, или жить в ней, как только сделавшись сначала праведником, и чистотою жизни, восходя к вере как бы по некоторым степеням. Итак, может быть, что кто-нибудь будет праведным, и однако не будет жить без веры Христовой? Если у читающего возникнет сомнение, то пусть он примет слова Павла, который говорит о себе: По праведности, которая соответствует Закону, без упрёка. Итак, Павел был тогда праведен в соответствии с Законом, но он ещё не мог жить, потому что не имел в себе Христа, Который говорит: Я есмь жизнь (Ин.11:25), и веруя в Которого он потом начал жить. Сделаем и мы нечто подобное тому, что́ говорится: Праведный живёт верою и скажем: „Непорочный живёт верою, мудрый живёт верою, сильный живёт верою“ и произнесём соответствующее суждение и о прочих составных частях добродетелей в опровержение тех, которые, не веруя во Христа, думают, что они крепки и мудры, воздержны или справедливы: пусть таковые знают, что никто не живёт без Христа, без Которого всякая добродетель является недостаточною (in vitio est) Настоящее слово Апостола может быть прочитано и так: что праведник верою и уже потом прибавить: живёт [или: будет жить]. А в словах Апостола: Закон не от веры; но тот, кто соблюдает предписания его, тот будет жить этим, очевиднейшим образом показывается, что он говорит не о простой жизни, а о жизни, которая имеет отношение к чему-нибудь. Праведник подлинно живёт от веры и не прибавлено: „в этом“ или: „в том“. Но живущий в Законе, исполняя предписания его, живёт в этом, т. е. в том, что сделал, что́ считал добром; наградою за его подвиги для него бывают только сделанные им дела или долголетие (по мнению Иудеев) жизни, или избежание наказания, которому подвергается преступник против Закона. Мы думаем, что слова: Но живёт этим принадлежат не Апостолу, а пророку Иезекиилю, который говорит: Я вывел их в пустыню и дал им заповеди Мои, и оправдания Мои показал им, чтобы человек исполнял их и был жив ими (Иез.20:10–11). Но хотя он и говорит, что будут жить те, которые ходят в заповедях и оправданиях, однако прибавляет следующее: И дал им заповеди не благие и оправдания, в которых они не будут жить в них (Иез.20:25) Какая осторожность в выражениях! Когда он сказал: Дал им заповеди и оправдания, в которых они будут жить в них, то не присоединил: благие; а когда сказал: в которых они не будут жить в них, то прибавил: Я дал им заповеди не благие и проч. Но об этом более подробно в толкованиях на Иезекииля; а теперь возвратимся к порядку речи послания [к Галатам].

Стих 13: Христос искупил нас от проклятия Закона, сделавшись за нас проклятием (Гал.3:13) – На основании этого места Маркион спешит к хулениям могущества Творца. Он представляет Его кровожадным, жестоким и мстительным [или судиею, т. е. вместо: vindicem, – judicem], и утверждая, что мы искуплены чрез Христа, Который есть Сын иного, благого Бога. Если бы он [Маркион] понимал, какое различие в понятиях купить и искупить (emere et redimere), то никогда простых слов Писания он не стал бы извращать с целью богохульств своего учения, потому что тот, кто покупает, приобретает чужое, а кто искупает, тот приобретает в собственном смысле своё, но переставшее быть его принадлежностью. Итак, Христос искупил нас от проклятия на основании Закона [от клятвы законной], которое определено согрешающим, которых Он сам порицает чрез пророка в следующих словах: Вот вы проданы за грехи ваши, и за беззакония ваши Я отпустил мать вашу (Ис.50:1). То же самое повторяет и Апостол, говоря: А я – плотский, проданный под грех (Рим.7:14). С другой стороны, проклятия, записанные в книге Левит и Второзаконии, исполняются не Самим Богом, а провозглашается духом пророческим только то, что́ имеет быть с людьми, которые будут грешить. Поэтому, если он захочет победить нас [coarctare] словом Апостола: Те, которые живут делами Закона, находятся под проклятием, ибо написано: Проклят всякий, кто не пребудет постоянным во всём, что написано в книге Закона, чтобы исполнять это (Втор.27:26), и утверждать, что все подзаконные были прокляты, то мы спросим его: „Прокляты ли, или нет, те, которые живут под благодатью Евангелия Христова, если они не исполняют заповедей Его? Если он ответит, что прокляты, то он в Евангелии будет иметь то, что́ мы – в Законе. Если же он скажет, что не прокляты; тогда будет следовать тот вывод, что заповеди Евангелия даны напрасно, и те, которые их будут исполнять, останутся без награды. Итак, то и другое разрешается следующим образом: как Христос освободил нас от проклятия на основании Закона, сделавшись проклятием ради нас; так избавил (eruit) Он нас и от проклятия на основании Евангелия, проклятия положенного на тех, которые не исполняют заповедей Его, сделавшись ради нас проклятием, зная также, что не отпустится нам и малейшая часть данного таланта, и взыщется с нас самый последний кодрант (Мф.5:26, Мк.12:2) (?).

Стих 14 [конец 13 и 14]: Ибо написано: Проклят всякий, висящий на древе, чтобы благословение Авраама во Иисусе Христе было и для язычников для того, чтобы чрез веру мы получили обетование Духа (Гал.3:13–14). – Прежде чем рассуждать о значении в слововыражениях Апостола, нам кажется справедливым в немногих словах разъяснить свидетельство Второзакония, из которого Апостол взял эти слова, сопоставляя это место с текстом других изданий. Итак, Семьдесят толковников перевели это место так: Но если в ком-либо будет грех, подлежащий по суду (et judicium) смертной казни и он будет умерщвлён, и вы повесите его на древе: то тело его пусть не уснёт [non dormiet, греч. οὐκ ἐπικοιμηθήσεται = не будет почивать, славян.: не пренощует, русск.: не до́лжно ночевать] на дереве, но погребите (sepelientes sepelietis) его в день тот; потому что проклят от Бога всякий, который будет висеть на древе, и не оскверняй земли своей, которую Господь Бог твой дал тебе в наследие (Втор.21:22–23). Акила: И когда на муже будет грех, подлежащий смертному приговору [или: и смертный приговор], и он будет умерщвлён, и ты повесишь его на дерево, то труп его не должен оставаться на дереве долго, но погреби его в день тот, потому что проклятие Божие на том, кто повешен; и не оскверняй земли твоей, которую Господь Бог твой дал тебе в наследие. Симмах: Если же грех человека будет достоин смерти, и он будет умерщвлён, и ты повесишь его на дерево, то труп его пусть не останется на́-ночь на дереве, но погреби его в самый тот день, потому что он повешен за хулу против Бога, и ты не оскверняй земли твоей, которую Господь Бог твой дал тебе в наследие. Феодотион: И когда на человеке будет грех, заслуживающий смертного приговора, и он умрёт и ты повесишь его на дереве, то да не уснёт (non dormiet) труп его на дереве, почему ты должен похоронить его в тот самый день, потому что повешенный есть проклятие Божие, и ты не осквернишь земли (adama) своей, которую Господь Бог твой дал тебе в наследие. Затем adama (אדמה) на еврейском языке значит: земля, или почва. А в том месте, где Акила и Феодотион перевели одинаково словами: ибо повешенный есть проклятие Божие, на еврейском языке стоит так: chi calaluth eloim thalui. Эти слова Евион, известный полу-христианин и полу-иудей, перевёл так: ὅτι ὕβρις Θεοῦ ὁ κρεμάμενος, т. е.: потому что повешенный есть посрамление для Бога. Я помню, что в препирательстве Ясона и Паписка, которое изложено на греческом языке, я нашёл такой перевод: λοιδορία Θεοῦ ὁ κρεμάμενος, т. е.: повешенный [есть] поругание для Бога. Еврей, несколько научивший меня Писанию, сказал мне, что это место можно прочитать и в таком смысле: Потому что Бог повешен с бесчестием. Мы потому собрали всё это, что в этом заключается весьма важный вопрос, обыкновенно выставляемый Иудеями против нас, как бесчестие, – вопрос о том, что Спаситель наш и Господь сделался проклятием в очах Божиих. Итак, прежде всего до́лжно обратить внимание на то, что не каждый висящий на древе сделался проклятием пред Богом, а только тот, который согрешил, и за преступление, достойное смерти, был осуждён и вознесён на крест; он проклят не потому, что распят, а потому, что подпал такой ответственности, что заслужил смерть чрез распятие. Потом до́лжно возразить также и то, что причина крестной смерти более полно объясняется ниже, так как Писание говорит, что таковой преступник был распят за проклятие и хулу против Бога, что более ясно перевёл Симмах словами: Потому что повешен за хулу против Бога. Наконец, спросим их: „Если Анания, Азария и Мисаил, не хотевшие поклониться идолу Навуходоносора, были повешены на древе (Дан.3) (?), а также девятидесятилетний Елеазар при царе Сирийском Антиохе и знаменитая мать с семью сыновьями своими (2Мак.7) (?); то должны ли они почитаться проклятыми, или же достойными всяческого благословения. Конечно, если бы Аман по своей заслуге не взошёл на крест, который он приготовил для Мардохея, то, по моему мнению, Мардохей восшёл бы на него не так, как проклятый, а как муж святой. Этими и другими подобными соображениями доказывается, что проклят тот, кто совершил преступление, достойное виселицы, а не тот который был распят вследствие несправедливости судей, вследствие насилия врагов, или вследствие криков черного народа, или из зависти к его добродетелям, или вследствие царского гнева. Некогда и Навуфей (Naboth или: Nabutham) был осуждён всем городом Иезавели на смерть, по письму Иезавели (3Цар.21:8–11); однако кровь его в прообраз Христа спустя много веков была отмщена, ибо Господь говорит Осии: Назови имя его Израиль, ибо ещё немного (adhuc modicum), и я взыщу кровь Иезраеля с дома Ииуя (Ос.1:4). Это против Иудеев. Впрочем, возвращаясь к своему недоразумению (ut ad nos redeat disputatio), я не могу сказать (scire), почему Апостол в словах Писания: Проклят от Бога всякий, который висит на древе (Втор.21:23) или пропустил нечто, или присоединил. Действительно, раз уже он следовал мнению Семидесяти, то ему до́лжно было, – как это и нами сделано, – присоединить и имя Божие. А если он как Еврей из Евреев считал самым верным то, что́ почитал на собственном языке, то он не должен был присоединять слов: всякий и: на древе, которых нет в Еврейском [списке]. Поэтому мне кажется, что или Еврейские книги некогда имели нечто иное, чем теперь [имеют], или Апостол, – как я уже прежде сказал, – излагал только смысл Писаний, а не слова их; или же, – что́ более имеет правдоподобия, – и в Еврейских, и в наших собраниях священных книг кем-то прибавлено имя Божие, чтобы покрыть нас бесславием за то, что мы веруем во Христа, якобы проклятого Богом. Итак, я смело выступаю на это состязание и, ссылаясь на книги, утверждаю, что никто не был проклят от Бога, и что там, где полагается проклятие, там никогда не присоединяется имени Божия. Змею говорится: Проклят ты от всех зверей земных (Быт.3:14); и Адаму говорится; Проклята земля в делах твоих (Быт.3:17); а Каину: Проклят ты на земле (Быт.4:11); и в другом месте: Проклят отрок Ханаан, рабом будет братьям своим (Быт.9:25); и ещё в другом месте: Проклят гнев их, ибо он жесток, и ярость их, ибо она свирепа (Быт.49:7). Было бы очень долго, если бы я стал перечислять все проклятия, которые описываются в книгах Левит, Второзакония и Иисуса Навина; и, однако, ни в одном из них не прибавлено имени Божия, так что даже сам Сатана, когда даёт поручительство за Иова, что тот под гнётом величайших страданий будет богохульствовать, высшую степень этого выразил словами: Если он не благословит Тебя в лице (Иов.1:11). И в книге Царств Навуфей изображается побитым камнями потому, что он благословил Бога и царя (3Цар.21:10), (в Русск.: хулил). Впрочем, никого не должно смущать, что Христос ради нас сделался проклятием, потому что и Бог представляется сделавшим Его проклятием; Он Сам сделал Его грехом за нас (ибо Христос не знал греха); и Христос по происхождению от полноты существа Отца уничижил Себя, принимая внешний вид раба (Флп.2:7): Он по жизни был мёртв, и премудрость Божия названа была безумием, так что неразумное Божие было мудрее людей (1Кор.1:25) и в шестьдесят восьмом псалме Он говорит о Себе: Боже, Ты знаешь моё неразумие, и грехи мои не скрыты от Тебя (Пс.68:6). Итак, поношение Господа есть наша слава. Он умерщвлён, чтобы мы жили; Он сошёл в ад, чтобы мы взошли на небо; Он сделался безумием, чтобы мы стали мудростью; Он снял с Себя образ и полноту Божества, чтобы в нас обитала полнота Божества, и мы из рабов сделались господами. Он висел на древе, чтобы, пригвождённый к нему, мог древом уничтожать грех, который мы совершили чрез древо познания добра и зла. Крест Его превратил горькие воды в сладость, и поднял на верх секиру, потерянную и потонувшую в волнах Иордана (4Цар.6:5–7). Наконец Он сделался проклятием, я говорю: сделался, а не: родился, чтобы благословения, обетованные Аврааму, были переданы народам Самим Создателем (auctore) и Вождём, и обетование Духа исполнилось в нас через веру в Него, которую мы можем понимать двояко: или в смысле духовных дарования добродетелей, или в смысле духовного понимания Писания (1Кор.9).

Стихи 15–18: Братие, я говорю по человеческому рассуждению: однако никто не презирает утверждённого человеческого завещания и не определяет бо́льшего [в нём]. Аврааму даны обетования и семени его. Он не сказал: „семенам“ [потомкам], как бы о многих, а „семени“, как бы об одном, и семени твоём, которое есть Христос. А это я и называю заветом, утверждённым от Бога; т. е. закона, явившегося спустя четыреста тридцать лет, Он не делает напрасным, чтобы обетование сделалось бессильным; ибо если наследие по Закону, то уже не по обетованию; но Аврааму по обетованию даровал его Бог (Гал.3:15–18). – Апостол, сделавшийся всем для всех, считавший себя обязанным (debitor) служить грекам и варварам, мудрым и неразумным, даже для Галатов, которых прежде того назвал несмысленными сделался несмысленным. Ибо в отношении к ним он не употребляет доказательств, которые употреблял пред Римлянами, а употребляет более простые, которые могли быть поняты и неразумными, даже [взятыми] с улицы людьми. А чтобы не показалось, что он делает это по неопытности и недостатку искусства, он сначала успокаивает читателя и умеряет то, что́ имел сказать, предпослав предисловие: Братие, я говорю по человеку. Действительно, то, что я имею сказать, я говорю по человеку, а не по Богу, не говорю по соответствию с откровенной премудростью, и с силами тех, которые могут питаться твёрдою пищей, а с силами тех, которые по нежности своего чрева питаются влагою молока и совершенно не в силах усвоять того, что́ велико (1Кор.7:2). Поэтому и в обращении к Коринфянам, о которых стало известно, что у них открылось прелюбодеяние, да такое, которое не встречается даже среди язычников, он сказал: Я говорю, а не Господь (1Кор.7:12); и во втором послании к ним же: То, что́ я говорю, говорю не по Господу, а как бы в неразумии (2Кор.11:17). Некоторые думают что Апостол сказал: Братие я говорю по человеку, имея в виду завещания человеческие, смерть завещателя и прочие примеры, взятые из жизни человеческой; а мне кажется, что эти слова предпосланы, как по тому побуждению, которое они указывают, так и по тому особенно, что следует далее, именно: И не сказал: „семенам“ [потомкам], как бы относительно многих, а как бы об одном: и семени твоём, которое есть Христос. Перенёсшись умом и памятью ко всем Писаниям, я нигде не нашёл, чтобы было написано: „семена“, т. е. во множественном числе, но всегда в единственном, или в значении хорошем, или же в дурном. Также и о том, что́ он говорит: А это я называю заветом, утверждённым от Бога, всякий, тщательно сравнивши Еврейские свитки и прочие издания с переводом Семидесяти толковников, найдёт, что там, где написано: Завет, имеется слово, значащее не: Завет, или завещание, а договор, что на Еврейском языке выражено словом Berith (ברית). Отсюда очевидно, что Апостол сделал то, что́ обещал, употребляя не скрытый для Галатов смысл, а обыденный и простой, который, – если бы Апостол не предупредил, что он говорит по человеку, – мог не понравиться людям разумным. В этом месте до́лжно разуметь те годы, которые протекли со времени, когда Господь сказал Аврааму: И в семени твоём благословятся все народы (Быт.22:18) до того времени, когда явился законодатель Моисей. Протекло ли действительно четыреста лет, или каким образом в книге Бытия Господь обещает самому Аврааму, что по прошествии четырёх сот лет потомки его имеют выйти из Египта? Действительно, это вопрос немаловажный, исследованный многими, но, не знаю, решенный ли вполне кем-либо. С этим местом согласно и то, что́ говорится в той же книге о Фамари и её двух малютках (Быт.38), то́ именно, что первый, по имени Зара показал руку свою [из чрева матери], и повивальная бабка навязала красную нить, а потом когда эта рука подалась назад, выставил руку [свою] второй, по имени Фарес; это значит, что Израиль показал руку свою в исполнение дел Закона, а потом, запятнав её кровью пророков и Самого Спасителя, отстранил её; а потом уже выдвинулся народ языческий, о котором в Писании весьма часто говорится, что чрез него была разрушена и ниспровергнута преграда, отделявшая Иудеев и язычников, чтобы было одно стадо и один пастырь, и чтобы была слава и честь, и мир всякому человеку, делающему доброе: прежде Иудею, и [потом] Греку. Простой же смысл этого места тот, что, – как учит Апостол, – не может быть разрушено Законом, данным после, обетование, прежде Закона данное Аврааму, и [не до́лжно] предпочитать позднейшее предыдущему: ибо за четыреста тридцать лет Аврааму дано обетование, что в нём благословятся все народы. А соблюдение Закона, – который если кто-либо исполняет, то живёт в нём, – было предписано спустя тридцать лет на горе Синай Моисеем. Здесь можно сказать и наоборот: К чему же нужно было давать Закон после стольких лет от времени обетования, если после провозглашения Закона могло возникнуть подозрение, что обетование [договор] устранено, и наоборот, с удержанием значения обетования – мысль о том, что Закон не имеет никакой важности? Предвидя это возражение Апостол, в дальнейшей речи сам возражает себе в этом смысле и даёт ответ.

Стихи 19, 20: Итак, что же? Закон дан по причине преступлений, доколе не придёт семя, для которого дано обетование, он установлен чрез Ангелов в руке посредника; но посредник для одного не бывает. А Бог один (Гал.3:19–20). – Так как при остающемся в силе обетовании, Закон, впоследствии данный чрез Моисея, кажется данным напрасно, то Апостол объясняет, почему он дан: ради преступлений, говорит он. Действительно, после восстания народа в пустыне, после поклонения тельцу и ропота против Господа закон вступил в силу, чтобы противодействовать преступлениям, потому что Праведнику закон не назначен, а неправедникам, непокорным, нечестивым и грешникам (1Тим.1:9), и возвращаясь к высшему [я говорю, что] после идолопоклонства, – которому они предались в Египте, так что забыли Бога отцов своих и даже стали говорить: Израиль, вот боги твои, изведшие тебя из Египта, – порядок (чин – ritus) богопоклонения и наказания преступников против Закона был установлен рукою Посредника, [т. е.] Иисуса Христа, ибо всё чрез Него и без Него не было ничего: не только небо земля, море и всё, что мы видим, но даже и то, что чрез Моисея было наложено как бы ярмо Закона на жестокосердечный народ (Ин.1:1–14). И Тимофею Апостол пишет: Ибо один Бог и один посредник между Богом и людьми, человек Иисус Христос (1Тим.2:5). После того, как ради нашего спасения от чрева Девы благоволил родиться Посредник между Богом и людьми, человек Иисус Христос, Он назван Посредником. Но, прежде чем Он принял тело человека, ещё в начале у Отца был Бог Слово: Он называется только посредником без прибавления: человек, которого Он ещё не воспринимал, – [посредником] по отношению ко всем святым, которым было Слово Божие, именно: Еноху, Ною, Аврааму, Исааку и Иакову, а после того Моисею и всем пророкам, о которых упоминает Писание. А слова его: Закон установлен чрез Ангелов, внушают ту мысль, что во всём Ветхом Завете, где сперва изображается говорящим Ангел, после того представляется, как будто это говорит Бог. Действительно, из весьма многих служебных духов один какой-нибудь Ангел был видим, но чрез него говорил Посредник, который говорит: Я есмь Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова (Исх.3:6). Неудивительно, если Бог говорит в Ангелах, если даже чрез Ангелов, находящихся в людях, Бог, – по слову пророка Захарии, – говорит в пророках: И сказал Ангел, который говорил во мне (Зах.2:3); а в начале он сделал замечание: Сие говорит Господь всемогущий. В самом деле, ведь, и Ангел, который по слову Писания говорил в пророке, не от своего лица осмеливался говорить: Сие говорит Господь всемогущий. Под рукою Посредника мы должны понимать могущество и силу Его. Он хотя по Божеству (secundum Deum) и сам есть едино с Отцом Своим, но по служению Посредника понимается как отдельный от Него. Но так как порядок слов здесь запутан и смысл затрудняется перестановкою слов, то нам кажется, что он должен быть восстановлен таким образом: Закон дан чрез Ангелов рукою Посредника, по причине преступлений установлен чрез Ангелов, пока не придёт семя, которому дано обетование. Но несомненно, что семя обозначает Христа, Который и по словам, находящимся в начале Евангелия от Матфея, представляется сыном Авраама, – ибо Писание говорит: Книга родства Иисуса Христа, сына Давидова, сына Авраамова (Мф.1:1).

Стихи 21–23: Но, таким образом, Закон противен ли обетованиям Божиим? Боже сохрани! Ибо если бы дан был Закон, который мог бы животворить, то, действительно, праведность была бы от Закона. Но Писание всё заключило под грехом, чтобы верующим было дано обетование по вере в Иисуса Христа. А прежде, чем пришла вера, мы были заключены под стражу Закона для той веры, которая должна была открыться (Гал.3:21–23). – Как посредник между Богом и людьми является средним между дающим и принимающим Закон, так и самый Закон, данный после обетования, занял среднее место между обетованием и исполнением его. Он поэтому не должен рассматриваться, как исключающий обетование, так как последовавши за обетованием, он, по-видимому, уничтожает его. Но из того, что он не мог оживотворять и подавать того, что обещано было в первоначальном обетовании, очевидно, что он был дан не для ниспровержения обетования, а для охранения его. Ибо если бы был дан Закон, который мог бы подавать жизнь, и осуществлять то, что́ [как бы] по договору давало обетование, то, действительно, Закон мог бы почесться исключающим обетование. А в действительности (nunc) он дан, как мы выше сказали, из-за преступлений, и скорее обличает грешников, которым он дан после обетования как бы в качестве стража (in custodiam) и, так сказать, темницы, чтобы не желавшие в невинности по свободе воли ожидать исполнения обетованного, встречая препятствие в узах Закона и приведённые на служение Заповедям, сохраняемы были для наступления будущей во Христе веры, которая представляла исполнение (finem – конец) обетования. Но Писание не должно почитаться виновником греха в силу того, что оно представляется заключившим всё под грех, так как Заповедь, исходящая из [законного] права, скорее обнаруживает и обличает грех, чем служит его причиною. И это так же, как и судья не является создателем преступления, налагая цепи на преступных людей, ибо заключает их в тюрьму и объявляет виновность своим властным приговором, чтобы потом, если он пожелает, высшим снисхождением освободить их, повинных понести наказание.

Стихи 24–26: Итак, Закон был нашим воспитателем во Христе, чтобы мы были оправданы чрез веру, а когда пришла вера, то мы уже не под руководством воспитателя. Ибо вы все чада Божии чрез веру, которая во Христе Иисусе (Гал.3:24–26). – Воспитатель назначается детям, чтобы обуздывать живость их ребяческого возраста и сдерживать склонность их сердца к порокам, пока образуется восприимчивое к занятиям детство и чрез действие страхом наказания будет подготовлено к высшей человеческой мудрости и управлению государством, Тем не менее воспитатель не есть учитель и отец, и воспитываемый не ожидает от него ни наследия, ни познаний: воспитатель охраняет чужого сына, имея оставить его после наступления законного времени для принятия наследства. Да и самое имя воспитателя имеем такое именно значение и [в греческой форме: педагог] составлено из слов: водить и детей, потому что он руководствует их. Таким же образом и Закон Моисеев был дан народу, находящемуся в детском состоянии, в качестве строгого воспитателя, чтобы охранять его и приготовлять к будущей вере, после наступления которой и после нашего верования во Христа мы уже находимся не под руководством воспитателя: защитник и попечитель отступили от нас, и мы, вступая в законный возраст, уже именуемся истинными чадами Бога, Которому родил нас не уничтоженный Закон, а Мать Вера, которая во Христе Иисусе. Посему если кто захочет жить под руководством воспитателя, когда он уже называется и наследником, и свободным, и сыном, то пусть он знает, что он уже не может жить по законам детского возраста. В самом деде, где может быть исполнено то предписание, которое гласит: Трижды в году пусть явится всякий человек мужеского пола твоего пред лицем Господа Бога твоего (Исх.23:17), после того, как Иерусалим разрушен и даже пепел храма рассеян? Где приносятся жертвы спасения и жертвы за грех? Где по подобию небесных звёзд горит огонь всесожжений, когда жертвенник совершенно разрушен? Какое наказание может быть определено теперь преступникам соответственно слову Писания: Удалите злого из вашей среды (Втор.13:5), когда Иудеи находятся в рабском состоянии, а Римляне господствуют? При этом будет так, что они будут жить и не под властию отца и не под руководством воспитателя, так как и Закон не может быть исполняем после наступления веры, и Вера не сохраняется, когда ищут руководителя в Законе.

Стихи 27, 28: Ибо те, которые крестились во Христа, облеклись во Христа. Нет [теперь] Иудея, нет и Грека; нет раба, нет и свободного, нет мужчины, нет и женщины. Ибо все вы одно во Христе Иисусе (Гал.3:27–28). – Каким образом мы чрез веру, которая во Христе Иисусе, обращаемся в чад Божиих (nascamur filii Dei), это он показывает словами: Те, которые крестились во Христа, облеклись во Христа. А что Христос есть одеяние, это доказывается не только из этого места, но и из другого, что́ говорит тот же Апостол: Облекитесь в Господа Иисуса Христа (Рим.13:14). Итак, если те, которые крестились во Христа, облеклись во Христа, то очевидно, что те, которые не облечены во Христа, не были и крещены во Христа, ибо к тем, которые верны и считаются последовавшими крещению Христову, сказано: Облекитесь в Господа Иисуса Христа. Если кто принимает только это телесное и видимое плотскими очами омовение водою, тот не есть облечённый в Господа Иисуса Христа. Действительно, ведь и известный Симон Деяний Святых Апостолов принял омовение водою, но так как он не имел Святаго Духа, то и не был облечён во Христа (Деян.8:9–22) (?). Также и еретики, и лицемеры, и те, которые ведут нечистый образ жизни, хотя, по-видимому, и получили крещение, однако я не знаю, имеют ли они одеяние Христово. Итак, будем обращать тщательное внимание на то, чтобы и среди нас кто-либо не был изобличаем в том, что он не получил крещения, но так как тот, кто однажды получит одеяние во Христа и положенный в пламя [для испытания], засияет пламенным светом Святого Духа, то он и не возбудит сомнения в том, есть ли он золото, или серебро. Пока жар таким образом охватывает всё вещество (massam), бывает заметен один огненный блеск, и всякое различение рода и телесных особенностей скрывается этого рода одеянием. Ибо нет ни Иудея, ни Грека. Под именем Грека мы должны разуметь язычника, потому что слово Ἕλλην в одно и то же время обозначает и Грека, и язычника. И Иудей не бывает лучше потому, что он обрезан, ни язычник не бывает хуже вследствие того, что у него есть крайняя плоть; но как Иудей, так и Грек бывает лучше или хуже по качеству своей веры. Раб и свободный отличаются также не условиями жизни, а своею верою, потому что и раб может быть лучше свободного, и свободный – стоять выше раба, [и всё это] по качеству веры. Подобным же образом мужеский пол и женский отличаются по сравнительной слабости и крепости телесной. Но (caeterum) вера определяется силою духовного благорасположения, и часто бывает, что и женщина служит причиною спасения для мужчины, и мужчина в деле веры предшествует женщине. А когда дело обстоит так, т. е., когда всякое различение происхождения общественных условий и телесного несходства уничтожается крещением во Христа и облечением в Него, тогда все мы бываем едино во Христе Иисусе, так что как Отец и Сын суть едино в Себе, так и мы есмы едино в Них.

Стих 29: Если же вы Христовы, то вы – семя Авраама, наследники по обетованию (Гал.3:29). – Так как обетования были даны Аврааму и Семени его, Которое есть Христос, то отсюда следует, что чада Христовы, т. е. семя Его, называются также и семенем Авраама, будучи семенем семени его. Верно то, что, когда только Господь наш ни называется семенем Авраама, это должно быть понимаемо в телесном смысле, т. е. в том, что Он родился от корня его. А когда мы, после восприятия учения Спасителя, веруем в Него и получаем благородство рода Авраама, которому дано обетование; тогда мы должны понимать название в духовном смысле, в смысле семени веры и проповедания. Наконец, нужно также обратить внимание и на то, что когда говорится о Господе: Аврааму даны обетования и семени его, т. е. Иисусу Христу, то он употребляет слово обетования во множественном числе. Когда же говорится о тех, которые суть семя Авраама чрез Христа, обетование ставит в единственном числе, как в настоящем месте: Итак, вы – семя Авраама, наследники по обетованию, потому что пристойно было, чтобы то, что́ о едином Христе говорится множественно, в отношении ко многим людям было обозначено единственным числом. Затем следует:

Гал.4:1–2.: Я же говорю: Наследник во всё время, пока он наследник, ничем не отличается от раба, хотя он и господин всего; но он находится под руководством попечителей и распорядителей до времени предопределённого от отца (Гал.4:1–2). – Этот наследник, ничем не отличающийся от раба, хотя он – Господин всего, но находится под руководством распорядителей и попечителей, – это есть весь род человеческий до пришествия Христова и, – даже больше (ut amplius dicam), – до скончания мира. Ибо, как все в первозданном Адаме умирают ещё не родившись, так и все те, которые родились ещё до пришествия Христова, оживотворяются во втором Адаме. При этом дело обстоит так, что и мы в лице отцов наших были в рабстве Закона, и они по благодати будут спасены в лице детей. Такое разумение согласно с Кафолическою Церковью, которая утверждает, что промышление Ветхого и Нового заветов, было одно и то же, и не различает по периодам времени тех, которых поставило в одни и те же условия. Все мы воздвигнуты на основании апостолов и пророков, утверждаясь на одном и том же краеугольном камне – Иисусе Христе, Господе нашем, Который и тех, и других объединил и, разрушив среднюю преграду, в Своей плоти уничтожил вражду того и другого народа, и трудность исполнения древнего Закона заменил непорочностью Евангельских учений (dogmatum), (Еф.2:20). Поистине все мы во Христе – один хлеб, и на земле два соединились вместе. И подобно тому, как мы утверждены на основании апостолов и пророков, и патриархи утверждались на основании апостолов. А под руководителями и правителями могут быть понимаемы и пророки, словами которых мы ежедневно поучались о пришествии Спасителя, подобно тому, как и Закон Моисеев выше был рассмотрен, как воспитатель, а также и ангелы детей, ежедневно созерцающие лице Отца и ходатайствующие за них; об этих ангелах сказано: Пошлёт ангелов Господа вокруг боящихся Его, и избавит их (Пс.33:8). Под ними можно понимать священников и князей, которые тогда господствовали над народами, а теперь дают правила, которым до́лжно повиноваться. И, по справедливости, те считаются под руководством защитников и правителей, которые, имея дух страха, ещё не удостоились принять духа свободы и усыновления. В самом деле, детский возраст боится, совершая грех, страшится воспитателя, и не верит в то, что он свободен, хотя по природе он и господствует [над всем]. Но соответственно двоякому пониманию, по которому воспитатели и распорядители, – как мы сказали, – суть или пророки, или ангелы, сие дитя находится под руководством защитников и распорядителей до тех пор, пока не исполнится законный возраст мужа совершенного. А законный возраст соответственно Римским законам определяется временем в двадцать пять лет, таким образом определяется время пришествия Христова для совершенствования рода человеческого. И непосредственно после его пришествия и после того, как мы сделались мужами совершенными, от нас отошли руководитель и защитник. Тогда мы и воспользовались властию господина и имуществом наследника, для которого прежде мы считались чуждыми, хотя и родились в этом достоинстве.

Стих 3: Так и мы, пока были в детском возрасте, были рабами в подчинении составным частям мира (Гал.4:3). – Составными частями мира он называет тех же, о которых прежде сказал, как о защитниках и распорядителях, потому что поставленные сперва под руководство этих предстоятелей и, не понимая ещё пришествия к нам Сына Божия, мы подготовлялись чрез такое посредство. Некоторые же думают, что ангелы – это суть те, которые господствуют над четырьмя составными частями мира (elementis), т. е. над землёю, водою, огнём и воздухом, и необходимо, чтобы тот, кто уверует во Христа, первоначально находился под их управлением. Весьма многие полагают, что под составными частями мира нужно понимать небо и землю и то, что́ находится между ними, потому что и Греческие мудрецы, и варварские народы, и Римляне с мерзостью всяческих суеверий покланялись солнцу, луне, морям, богам гор и лесов, от них мы освободились, когда пришёл Христос, ибо мы понимали, что это суть твари, а не божества. Другие под составными частями мира понимают Закон Моисеев и изречения пророков, потому что чрез них мы воспринимаем как бы начатки и предварительные познания в Писаниях, [т. е.] страх Божий, который есть начало премудрости. Наконец, к тем, которые уже должны быть совершенными, но, пренебрёгши истиною, ещё только прилепляются к начаткам христианского учения, Апостол в послании к Евреям пишет: Хотя вы по времени должны бы быть учителями, [но] вы снова имеете нужду в том, чтобы учиться тому, каковы суть начатки слова Божия (Евр.5:12). Наоборот, нам могут возразить, что в послании к Колоссянам Апостол нечто другое называет составными частями мира, говоря так: Смотрите, чтобы кто-либо не обольстил вас философиею и пустым обманом, по преданию человеческому, по составным частям мира, а не по Христу (Кол.2:8). Но из того, что́ он прибавил: по преданию человеческому и: пустым обманом он показывает, что в послании к Колоссянам и Галатам он называет не одно и то же составными частями мира. Действительно, когда пришла полнота времени, мы искуплены от этих составных частей мира и, восходя к высшему, приняли всыновление чад Божиих. Однако же о тех ничего не говорится, подобного тому, что́ далее следует; а просто составными частями мира называются Писания. Итак, как мы сказали, Закон Моисея и пророки могут быть понимаемы в смысле начатков письменности [или: Писания], потому что чрез них соединяются слоги и имена, и изучаются они не ввиду пользы от них самих, а ради другой цели, – именно: чтобы мы могли прочитать составленную молитву, в которой обращается внимание больше на смысл и расположение слов, чем на первоначальные законы письма. Что же касается того, что Закон и пророков мы истолковали в смысле начатков мира, то [нужно иметь в виду, что] мир обыкновенно употребляется в значении тех, которые живут в мире, как говорит тот же Павел: Бог был во Христе, примиряя мир с Собою (2Кор.5:19); и в Евангелии: И мир был чрез Него, и мир Его не познал (Ин.1:10). Некоторые даже ещё свободнее выступают при толковании этого места, – именно: так как Закон имеет тень будущих благ, то они спрашивают, будем ли мы сперва детьми в том, другом мире, о котором говорит Спаситель: Я не от мира сего (Ин.8:23), и поставленные под начатки и основные части затем понемногу дойдём ли до совершенства и снова займём ли место по усыновлению, которое некогда утратили.

Стих 4: А когда наступила полнота времён, то Бог послал Сына Своего, родившегося от жены и бывшего в подчинении Закону, чтобы искупил Он тех, которые были под властию Закона, для того чтобы мы получили усыновление (Гал.4:4–5). – Прилежно подумайте о том, что он не сказал: родившегося чрез жену, что́ Маркион и другие еретические учения хотят [представить], говоря, что Христос принял призрачную плоть; а сказал: от жены, чтобы веровали, что он рождён от Неё, а не чрез Неё. А то, что он святую и блаженную Марию назвал женою, а не Девою, это также мы встречаем и в Евангелии от Матфея (Мф.1:19, 20, 24), [и тогда], когда она называется женою Иосифа (Лк.2:5), и когда она от самого Господа встречает упрёк как жена (Ин.2:4). Это потому, что не было нужды всегда с осторожностью и предусмотрительным опасением называть Марию Девою, так как слово жена (mulier) скорее обозначает отличие пола, чем супружество с мужчиною, и по смыслу греческого языка слово γυνή может быть понимаемо и в смысле жена (uxor, conjunx), и в смысле женщина вообще. Но необходимо пересмотреть всё (ut cuncta praeteream): как Он был и под Законом, чтобы искупить тех, которые находились под властию Закона, так и от жены восхотел Он родиться ради тех, которые родились от жены. Ибо и крещение в водах Иордана Он принял, как бы кающийся, хотя был свободен от греха, с тем чтобы научить, что и прочие должны быть очищены чрез крещение и возродиться в чад (Божиих) чрез новое усыновление от Духа. Совершенно не понимая этого, Иоанн Креститель возбранял Ему приступить к крещению, говоря: Мне до́лжно от Тебя получить крещение (Мф.3:14), но тот же час он получает священнотаинственное наставление (sacramentum docetur): Теперь оставь (sine modo), ибо так надлежит нам исполнить всякую правду (Мф.3:15); это для того, чтобы пришедший для спасения людей, не опустил ничего из того, что относится к поведению людей. Но кто-нибудь, может быть, спросит и скажет: „Если Он потому был в подчинении Закону, чтобы искупить тех, которые были под властию Закона, то – так как было именно невозможно искупить тех, которые были в подчинении Закону, если бы Он сам не был под Законом, – следует, что или Он был вне Закона (sine Lege), чтобы искупить тех, которые не были под Законом, или если Он сам не был вне Закона, то Он не искупает и тех, которые не были в подчинении Закону. Поэтому, если возможно было искупить стоявших вне Закона, так что Он сам не был вне Закона: то следует (ergo), что Он напрасно и излишне был в подчинении Закону, чтобы искупить подзаконных? Этот вопрос кратко может разрешить тот, кто воспользуется известным местом: И Он был сопричтён к тем, которые были без Закона. Ибо, хотя в латинских собраниях св. Книг и неправильно издано это место, по простоте толкователей, – именно: Он сопричтён к беззаконным (cum iniquis), (Лк.22:37); однако необходимо знать, что у Греков слово ἄνομος, которое употреблено здесь, имеет одно значение, а слово ἄδικος, которое имеется в латинских собраниях Священных Книг, – другое; ибо словом ἄνομος обозначается тот, который живёт без закона и не связан никаким правом, а словом ἄδικος – человек несправедливый, или неправедный. Поэтому и сам Апостол говорит в другом месте: Хотя я не был без закона Божия; но был в законе Христовом (1Кор.9:21); и несомненно, что в этом свидетельстве на греческом языке написано: ἄνομος; и тот, который здесь правильно перевёл, мог то же самое слово и там перевести подобным же образом, если бы только не обманула его двусмысленность выражения. А другой [переводчик] более тщательно рассматривает слово искупил (redimeret) и говорит, что искупленные обозначают тех людей, которые сначала были из числа людей, стоящих на стороне Божией, а потом перестали быть таковыми; но те, которые не были под Законом не столько искуплены, сколько куплены. Поэтому в послании к Коринфянам, среди которых распространилась весть о прелюбодеянии и притом о таком прелюбодеянии, о котором не было слышно даже среди язычников (1Кор.5:1), Апостол пишет: Вы куплены, а не искуплены именно потому, что они не были под Законом. Итак, мы приняли всыновление чад Божиих и искуплены Христом, и перестали быть под рабством основных составных частей мира и под властию попечителей. Но мы уже показали, какое различие между искупить и купить. Подобным же образом размыслим и о том, каково различие между: получить и: возвратить всыновление чад [Божиих].

Стих 6: А так как вы – сыны Божии, то послал Бог Духа Сына Своего, в сердца наши, взывающего: Авва, Отче! (Гал.4:6). – Апостол очевидно называет Трёх Духов: Духа Сына Божия, как в настоящем месте: Послал Бог Духа Сына в сердца наши (Рим.8:16), и Духа Божия, как в известном месте: Которые только водятся Духом Божиим, те суть сыны Божии (Рим.8:14) и, наконец, Духа Святаго, как в следующем месте: Тела ваши суть храм Святаго Духа, который в вас (1Кор.6:19). Но что святый Дух есть некоторый иной в отличие от Духа Сына, об этом есть ясное свидетельство в Евангелии: Кто скажет слово против Сына Человеческого, тому отпустится, а кто скажет против Духа Святаго, тому не отпустится ни здесь, ни в будущем [веке] (Лк.12:10). Это [я говорю] потому, что многие по неведению Писания, – что делает и Фирмиан в восьмой книге посланий к Димитриану, – утверждают, что Дух Святый часто называется то Отцом, то Сыном. И хотя мы весьма определённо веруем в [Св.] Троицу, однако они, уничтожая Третье Лице, представляют, что это не [отдельное] Существо (substantia), а только [отдельное] наименование. Чтобы не заходить далеко, – потому что я составляю не собеседование (dialogus), а только толкование, – я кратко покажу, что и в пятидесятом псалме наименованы три Духа; ибо пророк так говорит: Боже, сотвори во мне сердце чистое и обнови Духа правого в утробе моей; не отвергни меня от Своего лица, и не отними у меня Духа Святаго. Дай мне радость спасения Своего и утверди меня Духом первоначальным (principali) (Пс.50:12–14). Духом первоначальным он называет Отца, потому что Сын от Отца, а не Отец от Сына. А именем Духа правого, Духа истины и правды он называет Христа Господа: Ибо Отец всякий суд дал Сыну (Ин.5:22), как говорит Давид: Боже, дай суд Твой царю и могущество Твоё – Сыну Царя (Пс.71:1). Наконец ясным именем он вызывает Духа Святого. Правда, Они по лицам и именам отличны, но по существу и природе – соединены: и потому тот же самый Дух по единству природы называется то Духом Отца, то Духом Сына. – Таким окончанием Апостол заключил доказательство, на котором он пытается утверждаться, – именно, что мы уже не под Законом, а под благодатью Господа Иисуса. Выше он сказал: Чтобы мы получили всыновление чад Божиих; теперь говорит, что мы – сыны Божии, что́ доказывается Духом, Которого мы имеем в себе, ибо никогда, говорит он, мы не осмелились бы сказать: Отче наш, сущий на небесах; да святится имя Твоё иначе, как только по осознанию живущего в нас Духа и громким голосом чувств и учения взывающего: Авва, Отче (Рим.8:15). Авва – слово Еврейское, означающее то же самое, что и слово: Отец. И во многих местах Писаний сохраняется то обыкновение, что еврейское слово ставится совместно с переводом его. Так Вартимей [переведено] – сын Тимея, Асер – богатства, Тавифа – серна (Деян.9:36), и в книге Бытия Mesech – доморощенный (раб – не купленный, а родившийся от раба, принадлежащего дому), и прочее, тому подобное. А так как Авва на Еврейском и Сирском языке значит Отец и, с другой стороны, так как Господь наш заповедует в Евангелии, что никого кроме Бога не до́лжно называть Отцом (Мф.23:9), то я не знаю, по какому праву (qua licentia) в монастырях мы и других называем этим именем, и приучаем, чтобы нас так называли. Если мы не клянёмся, то и отцом другого кого-либо не должны называть; а если в отношении к понятию: отец вводим новое понимание, то вынуждаемся сделать то же самое и в отношении клятвы. При этом также необходимо заметить, что под воплем в Св. Писании разумеется не издание голосом громкого звука, а величие познания и учения. В самом деле, и в книге Исход Господь говорит Моисею: Что ты вопиешь ко мне? (Исх.14:15), хотя при этом никакие слова раньше со стороны Моисея не были произнесены. Писание называет воплем поистине сокрушённое сердце и рыдавшее за народ со слезами. Итак, подобно тому, как имеющий Духа Сына Божия есть Сын Божий, наоборот, не имеющий Духа Сына Божия не может назваться сыном Божиим.

Стих 7: Итак, он уже не раб, но сын; посему если он сын, то и наследник чрез Христа (Гал.4:7). – Имея, говорит он, в себе Духа Сына Божия, восклицающего: Авва, Отче, вы начали быть уже не рабами, но сынами; ибо прежде вы ничем не отличались от рабов, хотя по природе вы действительно были Божии; но вы должны были жить под наблюдением попечителей и руководителей, как бы не достигшие зрелого возраста; поэтому если вы теперь сыны, то вам должно принадлежать наследство, так что, как вы сделались сынами Божиими, приняв Духа Божия, подобно этому, (ita) обратившись из рабов в свободных, вы сделались наследниками, совместно с наследником Отца Иисусом Христом, Который говорит в псалме от лица принятого Им человечества: Господь сказал ко мне: Ты – Сын Мой, Я ныне родил Тебя. Проси у Меня, и Я дам Тебе народы в наследие Твоё, и во владычество Твоё концы земли (Пс.2:7–8). А что́ мы говорим в этом месте, должны также иметь в виду и в отношении к прочим местам, [т. е.] что относительно всего рода человеческого говорится в единственном числе; потому что все мы верующие составляем едино во Христе Иисусе и все – члены Его Тела, и возведённые на степень мужа совершенного имеем Его своим главою, потому что глава мужа Христос есть (1Кор.11:3).

Гал.4:8–9.: Но тогда, не зная Бога, вы служили, как рабы тем, которые по природе не были богами, а теперь, познавая Бога, или вернее приведённые Им к познанию [Его], каким образом вы снова возвращаетесь к бессильным и ничтожным началам (elementa), которым хотите снова рабски служить? (Гал.4:8–9). – Он обличает Галатов, которых апостолы отвратили от почитания идолов к вере в Бога. [Обличает] в том, что они, – оставив идолов, которые по природе не были богами, и зная Бога, а скорее, будучи приведены Им к познанию и принявши даже Духа всыновления, – снова подобно малым детям и тем, которые желают быть под опекою руководителей и воспитателя, возвращаются к бессильным и немощным началам мира, которые потому даны для понимания немощному и слабому умом народу, что он не может воспринимать в содержать большее. И те же начала, которые теперь он называет бессильными и ничтожными, выше он назвал только началами мира; а там, где сказано о началах мира, не присоединено: бессильные и ничтожные. Здесь снова, где начала названы бессильными, там не употреблено имени мира, как мы сказали и выше. Итак, я думаю, что коль скоро кто-либо находится в детском возрасте и коль скоро ещё не исполнилось время, определённое Отцом, чтобы ему можно было называться наследником и сыном, он находится под властию начал мира, именно – под руководством Моисеева Закона. А когда, после возвращения сыну принадлежащей ему свободы, он снова возвратится к Закону, желая обрезываться и следовать буквально всем Иудейским суевериям, тогда то, что́ прежде для него было только началами мира, [теперь] называется уже бессильным и ничтожным началом. Действительно, они настолько ни в чём не полезны для почитателей своих, что не могут дать даже того, что́ подавали прежде, так как теперь Иерусалим, храм и жертвенник разрушены. Но кто-нибудь, может быть, возразит так: „Если Закон, и заповеди, написанные в Законе, являются бессильными и ничтожными началами, и если те, которые познали Бога или, вернее, от Него научились познанию, не должны соблюдать заповедей Закона (чтобы начать не столько чтить Бога, от Которого научились познанию, сколько обращаться к тем, которые по природе своей не суть боги); то [следует, что] или Моисей и пророки соблюдали Заповеди и не знали Бога, и не научились от Него познанию, или если и познали Бога, то весьма мало соблюдали Его заповеди. Но и то и другое утверждать опасно: или они не исполняли Закона и таким образом познали Бога, или же не познали Бога, так как соблюдали бессильные и ничтожные начала Закона“. Этот вопрос может быть решён так с нашей стороны (ut dicamus illos): как Павел для Иудеев был Иудеем, чтобы приобрести Иудеев (1Кор.9:20) и в Кенхреях по обету обрезал волосы, а в храме Иерусалимском ходил босым и с обритою головою, чтобы успокоить ненависть тех, которые распустили о нём слух (catechizati de ео), будто он поступает против Закона Моисеева и Бога пророков: так и святые мужи, действительно, исполняли то, что́ было предписано Законом (quae Legis erant), но исполняли это, следуя больше смыслу Закона, чем букве его. Они не менее Авраама, сняв покров с лица, желали видеть день Христов, и увидели, и возрадовались, сделавшись немощными для немощного народа, чтобы приобрести немощных (1Кор.9:22) и для бывших под Законом такими, как будто они сами были под Законом, чтобы отделить их от идолов, служить которым они привыкли в Египте. Было бы неразумно думать, что Моисей и прочие собеседники Божии были в таких условиях, что мы не верим им, и что наступило время, предопределённое от Отца, и что они искуплены от подзаконного рабства и получили усыновление, как сыны, и со Христом приняли наследие. Действительно, каждая в отдельности (quaecunque) премудрость Божия подаётся всему роду человеческому, как бы [Его] единородному Сыну; она же подана всегда каждому из святых по Его определению и соизволению. А так как мы называем Закон Моисея бессильными и ничтожными началами, то еретики находят [в этом] повод к тому, чтобы порицать Творца за то, что Он создал мир и даровал Закон (sanxerit). Им мы отметим, – то же, что́ сказали выше, – эти начатки бессильны и ничтожны для тех, которые обращаются к ним после благодати Евангелия. Но прежде наступления предопределённого от Отца времени они названы не столько бессильными и ничтожными началами, сколько началами мира. Кроме того заповеди Закона имели своё сияние прежде, чем Евангелие Христово заблистало во всём мире; а после того, как воссиял более сильный свет благодати Евангелия, и всему миру явилось Солнце правды, сияние звёзд скрылось, и лучи их омрачились подобно тому, как в другом месте говорит Апостол: Ибо не было прославлено то, что́ было прославлено с этой стороны вследствие превосходной славы (2Кор.3:10). То, что́ теперь говорится, пусть он выразит другими словами: Закон Моисеев, прежде Евангелия бывший богатым, изобильным и ясным, по пришествии Христа сделался как бы бессильным и ничтожным по сравнению с Ним, и уменьшенным и устранённым со стороны Того, Который был больше Соломона и храма, и пророка Ионы. Я думаю, что известное слово: Ему до́лжно возрастать, а мне умаляться (Ин.3:30) сказано не столько от лица Иоанна, сколько от лица Закона, потому что меньшее всегда уступает место большему, и совершенное предпочитается начаткам. С другой стороны, под бессильными и ничтожными началами мы с убеждением признаём (confirmabimus) Иудейские предания и буквальное, не имеющее никакой цены, понимание, потому что они суть заповеди не благие, и оправдания не добрые. Имеет силу и богато [по содержанию] духовное толкование Закона (Иез.20) (?), так что оно или почти не может быть названо начатком, или же, пожалуй, (quidem) и начатком по сравнению с будущим веком и с жизнью во Христе Иисусе, которою ныне живут Ангелы и высшие силы. Но в сравнении с Иудейским пониманием это должно быть названо не столько начатком, т. е. начинанием, сколько совершенством. А то, что он говорит: Ныне же познавая Бога или вернее (magis), получивши от Него познание, показывает, что после поклонения идолам Галаты уразумели Бога, или лучше, сами были признаны достойными познания Его. Эти слова имеют не то значение, что Бог, Творец всего, не знает чего-либо, а то значение, что Он изображается знающим только тех, которые своё заблуждение заменили благочестием: Знает Господь тех, которые суть Его (2Тим.2:19). И Спаситель в Евангелии говорит: Я есмь Пастырь Добрый, и знаю Моих [овец], и Мои знают Меня (Ин.10:14). И, наоборот, к нечестивым говорится: Я не зною вас, отступите от Меня вы, делатели неправды (Лк.13:27); а к неразумным девам: Я не знаю вас, кто вы (Мф.25:12).

Стихи 10, 11: Вы соблюдаете дни, месяцы и годы, я опасаюсь [за] вас, не трудился ли я, может быть, у вас напрасно (Гал.4:10–11). – Кто не почитает Отца в духе и истине, тот не знает субботнего покоя, предназначенного святым, о которых говорит Бог: Если внидут в покой Мой (Пс.94:11): и не о тех днях воспоминает Он, о которых говорится: Помните дни века (Ис.46:9); и в другом месте: Я вспомнил о днях древних и держал в уме годы вечные (Пс.76:6). Таковой соблюдает дни Иудейские и месяцы, и времена, и годы. Дни, – каковы например: субботы, новомесячия и время от десятого до четырнадцатого дня первого месяца, когда приготовлялся телесный агнец для жертвы, и от четырнадцатого до двадцать первого того же месяца, когда были вкушаемы опресноки не чистоты в истины, но в закваске древней злобы и фарисейского беззакония; [соблюдает] также семь седмиц, тот, кто по Иудейскому обряду опресноков отсчитывает и чтит день Пятидесятницы; а также трубные звуки в седьмой месяц в первый его день. Также и в десятый день того же месяца те соблюдают очищение и пост, и кущи, которые хранят Иудейские дни. А месяцы соблюдают первый и седьмой, не разумея таинства истины. Также и дни чтут те, которые ежегодно, три раза (ter per annos singulos) являясь в Иерусалим, воображают, что они исполняют заповедь Господа, Который говорит: В три времени года совершайте праздничный день для меня: праздник опресноков, праздник первой жатвы и праздник конца в исходе года (Исх.23:14) (и далее). И в другом месте: В три времени года будет являться твой мужеский пол пред лице Господа Бога твоего (Исх.23:17). А слова его: и годы, по моему мнению, относятся к седьмому году отпуска [рабов] и к пятидесятому году, который они называют юбилей. Более полно это место Апостол разъясняет в послании к Колоссянам, говоря: Итак, пусть никто не осуждает вас за яства, или пития, или в отношении к части праздничного дня, новомесячия и суббот, которые являются тенью будущего (Кол.2:16–17). Часть праздничного дня он употребил здесь для различения от непрерывного празднования, чтобы, так сказать, мы не одну только какую-нибудь частицу всего тела, а всё течение нашей жизни проводили в непрерывном торжествовании о Христе. А для связи предыдущего с последующим скажу, что непосредственно вслед за тем он присоединяет в том же послании то, что думает о Законе Моисеевом и об излишней внимательности при выборе яств, говоря так: Ибо если вы умерли со Христом для начал мира сего, то почему же как бы живущие ещё в этом мире вы соблюдаете предписания: Не касайтесь [того или другого], не отведывайте, не дотрагивайтесь; это гибельно в самом пользовании от него, и [это делается] по заповедям и учениям только человеческим. Но кто-нибудь скажет: „Если непозволительно соблюдать дни и месяцы, и времена, и годы, то мы допускаем также нечто преступное, соблюдая [пост в] среду (quartam sabbati) и пятницу, празднуя день Господень и, постясь в Четыредесятницу, торжествуя Пасху и радуясь в день Пятидесятницы, и, наконец, почитая соответственно различным странам установленные в них различные в честь мучеников времена“. Кто на это будет отвечать просто, тот скажет: „Дни Иудейского празднования не такие же, как у нас. Ибо мы торжествуем Пасху не опресноков, а Пасху крестной смерти и воскресения, и не по обычаю Евреев в Пятидесятнице мы видим конец семи недель, но чтим сошествие Духа Святого. И некоторые дни установлены для того, чтобы необычное собрание народа не уменьшало веры во Христа, для чего мы все одинаково собираемся вместе. Это не потому, что день, в который мы собираемся, более славен, а потому, что в день, предназначенный для собрания, от взаимного созерцания друг друга возникает большая радость“. А кто будет стараться на предоставленное возражение отвечать более остроумно, тот пусть твёрдо стоит на том, что все дни равны, и не потому, что в пятницу был распят Христос, и не потому, что в день Господень Он восстал из мертвых; но каждый день (semper) есть день воскресения, и в каждый день пусть человек вкушает Плоть Господню. Но посты и собрания установлены мужами мудрыми для тех людей, которые свободны более для служения миру, чем Богу, и не могут, или, по крайней мере, не хотят во всякое время своей жизни собираться в Церковь и до начала человеческих дел, приносить Богу жертву своих молитв. В самом деле: сколь велико число тех, которые всегда соблюдают, по крайней мере, эти немногие, установленные для поста или молитвы времена? Итак, в то время, как нам позволительно как поститься, так и молится всегда, и в радости непрестанно торжествовать день Господень причащением Тела Господня; Иудеям не позволено во всякое время закалать агнца, проводить Пятидесятницу, устроять кущи и поститься ежедневно. Имея достоинство Апостола, он [Павел] в действительности осторожно и с кротостью святого мужа умерил свои слова, говора так: Я боюсь вас, чтобы случайно не потрудиться мне у вас напрасно. В самом деле, если бы он захотел произнести решительное суждение, то, конечно, сказал бы: Я боюсь вас; ибо напрасно трудился у вас. А теперь, видя, что они имеют усердие к Богу, но не по разуму, не вселяет сомнения о спасении в тех, которые были увлечены благочестивым обманом, но и не оставляет их без упрёков, чтобы не подать повода и им к упорству в их заблуждении, и остальным – к заблуждению подобного рода. Но он употребляет выражение: Боюсь вас вместо того, чтобы сказать: Боюсь за вас. Напрасно (sine causa) трудится учитель тогда, когда он призывает учеников к высшему, а они чрез падение низвергаются назад к меньшему и низшему.

Стих 12: Итак, будьте, как я, потому что и я, как вы (Гал.4:12). – Его слова имеют такой смысл: как я для вас нетвёрдых сделался нетвёрдый и не мог говорить, как духовным, а говорил как бы плотским и детям во Христе, и так как вы ещё не могли питаться твёрдою пищей, то я напоил вас только Евангельским молоком, но не желая, чтобы вы всегда оставались в детском возрасте, а желая понемногу довести вас до зрелости юношеского возраста, чтобы вы могли принимать твёрдую пищу: так и вы должны быть, как и я, т. е. знать более совершенное и, оставив молоко, перейти к более грубому питанию, к пище в большем размере (ad pabula majora). Но он говорит это как бы в подражание Спасителю, Который не считал хищением быть равным Богу, но умалил Себя, принимая внешний вид раба и сделался подобным человеку, чтобы мы из людей сделались богами, и больше уже не умирали, но, восставши вместе со Христом, именовались друзьями Его и братьями, и чтобы ученик был, как Учитель, а раб, – как господин. Но это может быть понято и так: „Братья, говорит он, заклинаю вас, чтобы, презрев Иудейское соблюдение дней, месяцев, времён и годов, которые являются тенью будущего, вы подражали мне, который без сопротивления ходил в Законе, но теперь всё стал считать, как отбросы и ни к чему непригодное. Действительно, я был таковым, каковы теперь вы, когда строго держался в соблюдении того же самого и, как гонитель опустошал Церковь Христову, которая этого не делала.

Стих 13 [окончание 12-го и 13-й]: Братие, клянусь вам, что вы ничем не оскорбили меня; но вы знаете, что я в немощи плоти благовествовал вам в первый раз (Гал.12–13). – К прежде высказанной мысли присоедини следующую; а чтобы это было более очевидно, пусть будет тот порядок слов, который мы вводим. Заклинаю вас, братие, будьте, как и я, потому что и я таков, как вы. С этим сходно известное слово: Мы просим во имя Христово, примиритесь с Богом (2Кор.5:20). Также и в другом месте: Заклинаю прежде всего, чтобы были молитвы, моления, прошения, благодарения (1Тим.2:1). А также и слова Апостола Петра: Старцев между вами умоляю я, как состарец сам, свидетель страданий Христовых (1Пет.5:1). Эти слова призывают и нас к смирению и поражают гордость тех епископов, которые, будучи поставлены как бы на некотором возвышенном наблюдательном месте, едва-едва удостаивают обращать внимание на смертных и приветствовать их, как сослужителей своих (conservos suos). Пусть они научатся у Апостола заблуждающихся и неразумных Галатов именовать братьями. Пусть они научатся после запрещения ласковым словам того, который говорит: Заклинаю вас (1Кор.11) (?). А заклинание его значит то, что они должны подражать ему, как он подражает Христу; по крайней мере на основании этого места (ut praesentem locum sequar), не велико то, чего он требует, – именно: чтобы, как он ради них из большего сделался меньшим, так и они от меньшего перешли к большему. Ничем, говорит он, вы не оскорбили меня. Ученик оскорбляет учителя, если своею небрежностью обращает в ничто (disperdat) его наставления и его труд. Галаты не оскорбили Апостола, так как даже до настоящего времени соблюдали его повеления и следовали его благовествованию. Или же, конечно, [можно понять] так: Когда я первоначально возвестил вам Евангелие и, вследствие немощи вашей плоти, проповедал вам, как младенцам, – ибо вы не могли усвоить высших святынь (sacramenta), – и самого себя показывал как бы немощного, чтобы приобрести вас немощных: то вы разве не приняли меня, как будто ангела, как будто Иисуса Христа? И так как (cum igitur) вы никогда не оскорбляли меня и рассматривали меня в вашем деле отверженным и униженным подобно Сыну Божию; то каким образом я встречаю с вашей стороны оскорбления, когда призываю вас к высшему, так что пропадает мой труд, а ту уступчивость, в которой я выставлял себя как бы маловозрастного, вы оплакиваете как бесполезное дело? Но тем не менее вследствие немощи плоти не своей, а своих слушателей, Павел проповедует Галатам, которые не могли подчинить тело слову Божию, и, как плотские, были неспособны к духовному пониманию. А для того, чтобы это было очевидно, мы представим пример. Ввиду немощи плоти учит тот, который говорит: Если не удержатся, то пусть выходят замуж, и: женщина, если умрёт её муж, свободна выйти замуж за кого угодно, но только о Господе (1Кор.7:9, 39). Но ни в каком случае не учит ввиду немощи плоти тот, который напоминает о следующем: Отделившись от жены, не ищи жены и: Время теперь (tempus est), чтобы имеющие жён были, как не имеющие (1Кор.7:27, 29). Действительно, духовым даются одни заповеди, а плотским – другие. И иное есть то, что́ заповедуется по повелению, а иное то, что дозволено по снисхождению.

Стих 14: И испытания вашего, которое было в моей плоти, вы не презрели и не отвергли; но приняли меня как вестника Божия, как Иисуса Христа (Гал.4:14). – Это тёмное место, и должно быть с более чем обыкновенным вниманием исследуемо. Действительно, говорит он, я ввиду немощи вашей плоти уже и прежде благовествовал вам, как будто младенцам и питающимся молоком, начиная с меньшего и, – так сказать, – почти детским лепетом. Такое снисхождение и подражание немощному проповеданию было, действительно, с моей стороны, преднамеренным (mea gubernatio); но для вас это было испытанием: будет ли угодно вам и покажется ли великим то, что́ условно было менее себя самого и выставлялось с моей стороны, как низменное. И, действительно, вы, принимая это, не как малозначительное, но как великое, были настолько удивлены, что меня, провозглашавшего это, приняли как бы вестника (angelum) [Божия] или, – даже более, – как бы Сына Божия. Таким образом это ваше испытание, которому я подвергал вас доступным плотскому разумению уничижением своей речи, не было в презрении у вас, не было и малоценным в ваших глазах, наоборот, оно было принято с бо́льшим почтением, чем я думал. Это место может быть разъяснено также и так: Когда я пришёл к вам, то пришёл не с премудрою речью, а как человек низкий и презренный, ничего великого не сообщая, как [только] о Распятом. Итак, когда вы увидели меня одетого телом, подверженным немощам, то вы не поругались над человеком, обещающим небесное царство и не почли его достойным презрения; потому что вы понимали уничижение моей плоти и то, что малоценность её внешней оболочки была предназначена для вашего испытания: именно презирали ли вы того, который со стороны неверующих считался достойным презрения? Нет, напротив: вы его презренного, униженного и малозначащего приняли, как вестника Божия и даже более, чем как вестника (angelum). Конечно, мы также можем думать, что Апостол в то время, когда явился в первый раз к Галатам, был болен и одержим некоторою телесною немощью; однако он не прекратил [проповедания], и не удержал в молчании своего голоса, чтобы проповедать начатое благовествование. Ибо рассказывают, что его часто мучила сильнейшая боль головы; и это был именно тот ангел сатаны, который был приставлен к нему, чтобы делать ему неприятности, чтобы он не превозносился. Эта немощь и это утомление тела для тех людей, которым провозвещалось Евангелие, была испытанием: примут ли они его, когда он будет провозглашать более возвышенное, – он, подверженный немощам телесным. Также можно сказать [в объяснение этого текста] и следующее. В первое время по приходе своём к Галатам он претерпел ругательства, гонения в телесные удары со стороны тех, которые шли против проповеди Евангелия, и для Галатов это было испытание даже весьма бо́льшим, когда они видели, что Апостол Христов подвергается ударам. А слова его о том, что они приняли его, как вестника Божия (angelum), как Иисуса Христа, показывают во-первых, то, что Христос более ангела [или: ангелов]; хотя Псалмопевец провозглашает Его меньшим ангелов, говоря: Умалил Его сравнительно с ангелами немногим (Пс.8:6); а во вторых, показывает в начале такое значение своих слов, что ангелы признаются и помазанными (et Christi).

Стихи 15, 16: Итак, где же ваше блаженство? Ибо я свидетельствую пред вами, что, если бы это было возможно, то вы вырвали бы свои очи и дали бы мне. Итак, говоря истину вам, сделался ли я вашим врагом (Гал.4:15–16). – Блажен тот, кто ходит по пути добродетелей, но только если дошёл до добродетелей. Ни к чему не служит оставление порока, если ты не постигаешь высших (добрых дел), потому что в добрых деяниях достойно похвалы не столько начало, сколько конец. Ибо, как много степеней есть в винограднике до времени выжимания вина из кисти в точиле: сперва необходимо, чтобы лоза дала почки на ветвях, [потом], чтобы она возбудила надежду [на урожай] цветением, после же того, чтобы, по опадении цвета, образовались внешние особенности кистей и чтобы мало-помалу вспухающий росток произвёл ягоды, которые могли бы быть выжаты в точиле и дали сладкий сок: так и в учении есть отдельные степени приближения к блаженству [или: совершенствования в блаженстве], так что необходимо, чтобы люди слушали слово Божие, чтобы воспринимали его, чтобы оно достигло степени зрелости в глубине (utero) их души и достигло до рождения; необходимо, чтобы они, когда родят его, воспитали его молоком и довели его до мужа совершенного чрез младенчество, детство, отрочество и юность. Итак, когда каждая отдельно степень, как мы сказали, соответственно своему возвышению имеет [известную долю] блаженства, то, – если не будет должного конца и, так оказать, последнего удара руки в деле, – весь труд будет напрасным, и будет сказано: Где ваше блаженство? Хотя, говорит он, вы в то время, когда принимали Евангелие по плоти, были названы блаженными от меня, потому что вы пламенно отнеслись к начинаниям; однако теперь, когда я не вижу ещё, чтобы было окончено завершение здания, и почти не заложено ещё основание здания, то я вынужден оказать: Итак, где же ваше блаженство, за которое я прежде похвалял вас, считая вас блаженными. Ибо поистине я и сам сознаюсь, что вы в начале так полюбили меня, проповедовавшего вам в низменных образах (humilia), или подвергавшегося гонениям, что если бы было возможно (то, что́ говорится здесь, до́лжно принимать в преувеличенном смысле), то вырвали бы свои глаза и отдали бы мне, чтобы я лучше видел всеми вашими глазами. Действительно, вы желали бы по неизреченной ко мне любви быть слепыми; чтобы в сердце моём воссиял (orietur) свет Евангелия, вы мой успех хотели увеличить своим убытком; и это в то самое время, когда я возвещал вам незначительное и простое, как бы младенцам и питающимся молоком ввиду немощи плоти вашей, или когда я вследствие страданий своей плоти был в ваших глазах недостойным доверия. А теперь, когда я стал призывать вас от начатков и слогов, и детского чтения, – стал призывать вас к высшим занятиям, чтобы вы держали книги в руках и изучали слова, полные учёности и [глубокого] смысла, вы отталкиваете (recalcitratis – брыкаетесь), гневаетесь; усовершенствование учения кажется вам очень тяжким; и вы настолько изменились в своих чувствованиях (in alios mutati estis affectus), что меня принимали как будто вестника Божия (angelum), как Христа; тот, которому вы хотели вручить свои очи, теперь для вас, как будто враг, ибо я возвещаю вам полную истину. Но он искусно окончил свою мысль, говоря: Итак, сделался ли я вам врагом, говоря вам истину? чтобы показать, что начатки проповеди были не столько истиною, сколько тенью и образом истины. С этим сходна известная мысль знаменитого у Римлян поэта (Теренций, in And. I, 1.): „Угодливость порождает друзей, истина возбуждает ненависть“. Но обрати внимание на то, сколь первая [мысль Апостола) лучше последней. В самом деле, Апостол умерил свою мысль и дал ей особое значение, обращаясь именно к тем, которых он [прежде] называл несмысленными и рассматривал, как младенцев, т. е., собственно, только лично к Галатам; а названный поэт очень заблуждался, когда объявил это своё суждение всеобще пригодным, имеющим значение в отношении ко всем. В самом деле, угодливость, которая, по его мнению, делает друзей, когда она лишена истины, является не угодливостью, а скорее льстивостью и потворством, что́, – очевидно, – до́лжно назвать скорее скрытою враждою, чем дружбою. Но вместе с тем необходимо обратить внимание и на то, что и ныне также, пока ещё у младенцев и питающихся молоком, и у тех, у которых в сердцах не возрос ещё Христос и не преуспел в возрасте и премудрости, и благодати пред Богом и людьми, мы изъясняем им Писание буквально, и за это встречаем похвалы, почёт и удивление. А когда мало-помалу начнём призывать их, чтобы они переходили к высшему, то они из восхвалителей наших обращаются во врагов и предпочитают следовать скорее Иудеям, чем Апостолам, хотя они, отступая от учения и преданий фарисейских, приступили ко Христу и совершенству Закона; они не удостаиваются принимать слова Божия, которое повелевает учителям Церкви восходить к высшим учениям (dogmata) и всеми силами возвышать голос и не бояться возгласов бегающих вокруг детей, говоря: Сион благовествующий! взойди на гору возвышенную; Иерусалим, проповедующий! с силою возвысь свой голос, возвысь, не бойся (Ис.40:9).

Стихи 17, 18: Они выказывают к вам не добрую ревность по хотят вас отлучить, чтобы вы соревновали им. – Вы всегда имеете добрую ревность в добром, а не только тогда, когда я бываю у вас (Гал.4:17–18). – Имеют добрую ревность те, которые, видя в ком-нибудь благорасположение, дарования и добродетели, желают и сами быть таковыми же и стремятся подражать вере жизни и трудам таковых людей, которыми эти последние приобрели себе известность, чтобы снискать и себе те дарования, которые достойны доброго подражания. Относительно их говорит св. Апостол: Ревностно стремитесь к духовному, а больше всего, чтобы пророчествовать; а прежде этого: Так и вы; так как вы ревнители о духовном, то для созидания Церкви стремитесь к тому, чтобы изобиловать; и снова: Итак, братие, ревностно стремитесь пророчествовать и не запрещайте говорить языками. Ревность недобрую обнаруживают те, которые не столько сами желают быть лучшими, чтобы подражать тем, которые достойны соревнования, сколько, наоборот, хотят сделать худшими их и развращённою ревностью увлечь их назад. Для примера можно сказать вот что: Кто-нибудь христианин, читает Моисея и пророков, знает, что всё, бывшее прежде только как бы в тени и в виде [неясных] образов, представлялось тому народу, а написано это ради нас, для которых и исполнилось в конце веков. Под обрезанием он разумеет не столько обрезание крайней плоти, сколько обрезание слуха (aurium) и сердца. Он воскрес вместе со Христом и стремится к высокому. Он освобождён от тяжести и рабства Закону, который повелевает: „не прикасайся“, „не вкушай“, „не оскверняй [себя]“. Если такового кто-либо захочет убеждать от Писаний так, чтобы он принимал написанное не в о́бразном (переносном) значении, а соответственно убивающей букве, с целью сделать его не тайным, а открытым Иудеем, то таковой обнаруживает к нему не добрую ревность; наоборот, он спешит увлечь назад того, кто быстрым движением стремится в высшему, чтобы этот последний, возвращаясь назад, более подражал первому. Итак, речь обращается к тем Галатам, которые были увлечены почитателями Закона, чтобы они подражали этим последним, хотя скорее последние должны были бы подражать им. В самом деле, естественно, чтобы высшее следовало за низшим, а не меньшее за бо́льшим; поэтому (et) он и говорит: Имейте добрую ревность о добром всегда, т. е. не желайте подражать строгим последователям Иудейских предписаний, но подражайте тому, что́ хорошо. Действительно, как тот, который ревностно стремится к богатству, могуществу и достоинству кого-либо другого, тот ревниво относится не столько к доброму, сколько к тому, чего до́лжно избегать; так и вы имейте добрую ревность о добре, стремясь более к духовному, чем к плотскому, чтобы не они вас научали быть Иудеями, а вы их – христианами. И делайте это всегда, чтобы непрерывным движением вам было возможно дойти до полного окончания доброго дела. И хотя вы были добрыми ревнителями в добре прежде, когда я был с вами; однако после того, как я ушёл от вас, вы потеряли всё, что я передал вам; от безопасной пристани и вполне надёжной стоянки вы снова были подхвачены на высоту вздувающеюся волною. Не удивительно, если по уходе Апостола, – избранного сосуда, – в котором говорил Иисус Христос Господь, Галаты изменились, так как и ныне мы видим то же самое в Церквах. Действительно, если когда-либо появится какой-либо учитель в Церкви, знаменитый красноречием и [доброю] жизнью, и возбуждающий слушателей к добродетелям, как бы некоторыми поощрениями, то мы видим, что весь народ с пламенною ревностью спешит к милостыням, постам, непорочной жизни, к заботам о бедных и погребении [неимущих] и тому подобное. А когда он уйдёт, то народ мало-помалу увядает и с уменьшением пищи бледнеет, худеет и делается печальным, так что наступает конец всему тому, что́ прежде было в цветущем состоянии. По этой причине жатва обильная, а делающих мало (Мф.9:37); будет же просить Господа жатвы, чтобы Он послал делателей на жатву, которые, приготовляя будущую пшеницу, срезали бы, связали и снесли в житницы колосья народа Христианского, стоящие в Церкви, никоим образом не допустили бы их до погибели. А это говорится о том усердии и той развращённой ревности, о которой и в другом месте говорится: Не будь ревностен к людям лукавым (Пс.36:1) и здесь: Они обнаруживают к вам не добрую ревность. Но мы находим и другую ревность, которую выказали сыны Иакова к брату своему Иосифу (Быт.37:1) (и далее), а Мария и Аарон к другу Господню Моисею (Чис.12). Но в действительности ни те, ни другие не были побуждены к ревности тем, чтобы быть лучшими, чем Иосиф и Моисей, а горькою скорбью о том, что эти лучше их. Этого рода ревность граничит с завистью. Было бы слишком долго, если бы я захотел представить из сокровищницы Св. Писания все роды ревности доброй или злой. Мы читаем о доброй ревности Финесса, Илии, Маттафии (Чис.25, 3Цар.19, 1Мак.2) и Апостола Иуды [не предателя], который за известную добродетель ревности получил даже имя Зилот (ревнитель); а о ревности злой между Авелем и Каином (Быт.4) и прочими; то же самое и ревность того мужа, о котором написано: И нашёл на него дух ревности (Чис.5), если только это не безразличная (medius) ревность, которая не может быть принята ни в добрую, ни в дурную сторону, а есть нечто среднее между тем и другим и скорее называется ревнивостью. [Может быть и] иначе: Обрезанные, видя, что Галаты из язычников имеют в изобилии дарованные от Святаго Духа силы, а сами, не имея ни дара языков, ни дара исцелений, ни дара пророчества, движимые ревностью, хотели отвлечь тех в сторону ига Закона, чтобы и они были подобны обрезанным.

Стих 19: Дети мои возлюбленные, которых я снова рождаю, пока не изобразится в вас Христос (Гал.4:19). – С какими трудностями и с какою болезнью исходит из чрева плод, об этом говорит первоначальное проклятие такими словами: В болезнях ты будешь рождать детей (Быт.3:16). Итак, Апостол, желая показать заботливость учителей об учениках [и то], какие чувства претерпевают они из боязни, чтобы последователи их не отступили от спасения, говорит: Дети мои возлюбленные, которых я снова рождаю. Действительно тот, который в другом месте говорил как отец: Хотя бы вы и десять тысяч воспитателей имели во Христе, но [имеете] не многих отцов (1Кор.4:15), теперь обращается к ученикам не как отец, а как матерь о Христе, чтобы они признали в нём страдания и благорасположение, как первого, так и второй. Это то же, что и Моисей говорил о народе: Разве я во чреве своём зачал весь народ сей (Чис.11:12). Кто, по твоему мнению, из нас так скорбит о спасении учеников, чтобы не немногие часы или не два или три дня, а в течение всей своей жизни мучится, пока не изобразится в них Христос? Нам необходимо тщательно держаться примера, принятого Апостолом, т. е. примера плода женщины, зачинающей и образующей в себе семена, чтобы мы могли понять то, что́ говорится. За природу не до́лжно краснеть; наоборот, она должна быть предметом почтения. Как в недра (vulvam) женщины сперва вводится безобразное семя, чтобы каналами и внутренностью её оно было прихвачено как бы каким-либо клейким веществом, – об этом и пророк говорит, вспоминая о своём зачатии так: Зарождение моё видели очи Твои (Пс.138:16), – а потом в течение девяти месяцев при действии крови будущий человек затвердевает, получает тело и внешний вид, питается и становится заметным, так что движется после того во чреве и в определённое время появляется на свет; при этом он рождается со столькими трудностями, со сколькими потом выкармливается, чтобы впоследствии не погибнуть: так и семя слова Христова западает в душу слушающего, возрастает по степеням своим и, – я пропущу многое, потому что мы легко можем телесное описание перевести на духовое понимание, – так же долго бывает в неопределённом положении, как долго рождает та, которая зачала. Не тотчас же оканчивается труд; а тогда же начинается другой труд, состоящий в том, чтобы воспитать живущее молочною пищей детство заботливо приготовленными яствами и довести его до полного возраста Христова. И как в брачной жизни часто бывает так, что семя мужа является причиною того, что не рождаются дети, а иногда бесплодная женщина не удерживает семени, и часто ни тот, ни другой из супругов не бывает способен к рождению, и, наоборот, тот и другой бывает плодороден; так и в тех, которые сеют семя слова Божия наблюдается то же самое явление в четырёх видах: бывает так, что, хотя учитель исполняет свою обязанность, но слушатель бывает бесплоден; или же слушатель бывает добрых природных дарований, но вследствие неопытности учителя гибнет семя слова; или же несомненно бывает и так, что безрассудным бывает и тот, кто учит, и тот, кто воспринимает [учение]; и редко встречается то, что учитель и ученик бывают согласны между собою, – именно в том отношении, что первый учит настолько, насколько последний может усвоить, или учащийся способен воспринять столько, сколько учитель сообщить. Мы не знаем, какой псалом, какая часть пророчества, какая глава Закона, и однако, обладая свободою речи, смело истолковываем то, чего никоим образом не разумеем. Но к нам относится то, что Христос изобразится в народе так, что каждый, возвращаясь в дом свой, имеет в себе семя слова Божия, которое, когда он получит, то может сказать вместе с пророком: От страха Твоего, Господи мы зачали и родили; сынов спасения Твоего мы создали на земле (Ис.26:17–18). Таковые обращаются в Апостолов и заслуживают [или: заслужат] того, чтобы услышать от Господа: Кто исполнит волю Отца Моего, тот есть брат Мой и сестра, и мать (Мф.12:50), при этом различие совершенств показано в различии имён. Христос изображается в сердцах верующих также и тогда, когда для них раскрываются все священнодействия (sacramenta) и становится ясным то, что́ было по видимому тёмным. Но нужно также обратить внимание и на то, что человек чрез грех некоторым образом перестал существовать, а чрез покаяние снова зачинается от учителя и снова в нём обещается изображение Христа. Это говорится против Новациан, которые отказываются восстановлять [в достоинстве членов Церкви] тех, которые однажды совершили грехи.

Стих 20: Но я желал бы быть у вас и переменить голос свой, потому что я нахожусь в смущении среди вас (Гал.4:20). – Божественное писание имеет созидающее действие даже, когда и читается; но гораздо более бывает полезно, если от букв обращаются к слову, т. е., чтобы учивший прежде с помощью послания стал личным присутствием наставлять слушателей. Действительно, живое слово имеет великую силу, – именно слово, звучащее из уст своего творца, произносимое с теми оттенками, с которыми оно зародилось в сердце человека. Итак, Апостол, зная, что речь, произносимая в присутствии слушателей имеет великую силу, желает заменить слово послания, – слово, записанное на бумаге, – словом, обращённым к присутствующим слушателям, и, так как это более полезно для тех, которые были развращены заблуждением, снова привлечь их к истине живою речью. А это потому, что он находился в смущении [или смущался] в среде их; впрочем, по-гречески это место выражено более соответственным словом; ибо ἀποροῦμαι обозначает не столько смущение, – что́ у них выражается словами αἰσχύνη или σύνχυσις,²¹ – сколько недостаток, или нужду. Итак, смысл получается такой: Я хотел бы теперь быть у вас, слово, письменно выраженное, произнести лично пред вами не потому, что я имею недостаток в вас. Это потому, что я, не имею плодов, которые ученики обыкновенно имеют от учителей, и что семя учения брошено напрасно (sine causa), так как совершенно терплю у вас бедность; так что могу приложить здесь и слово пророка Иеремии: Я не принёс пользы и мне никто не принёс пользы (Иер.23:32). Это место может быть истолковано и иначе. Апостол Павел, сделавшийся для Иудеев Иудеем, чтобы приобрести Иудеев (1Кор.9:20), а для бывших под законом, как бы и сам был под законом, и для немощных – немощным, чтобы приобрести немощных, изменял слово своё соответственно качествам тех, которых желал спасти и по подобию участвующих в представлениях (ибо действительно он сделался зрелищем для мира и ангелов, и людей, (1Кор.4), приспособляет свой голос и одежду соответственно известному образу. Это не значит, чтобы было на деле то, что он изображал; но то, что [смотревшим] должно было казаться то, что было полезно для других. Он видит, что Галаты нуждаются в другом учении, что они должны спасаться другим путём, а не тем, которым они прежде были приведены к вере Христовой из язычества и теперь он вынужден сказать: Я ныне хотел быть у вас и изменить своё слово потому, что нахожусь в смущении относительно вас. Я не вижу, говорит он, что бы помогло вам, если я буду говорить вам то, что́ прежде; а потому, не зная, что мне делать, и употребив различные средства (in diversa distractus), я терзаюсь, мучусь и нахожусь в смятении. И как врачи, видя, что сила их искусства недействительна при первом лечении, переходят к другому и до тех пор испытывают, что полезно из многих лекарств, пока дойдут до исцеления больного, так что неизлечимое при помощи какого-либо смягчающего средства излечивается прижиганием или ещё более сильнодействующим средством; так и я, находясь относительно вас в смущении и в неведении, обращаясь то в ту, то в другую сторону, хотел бы настоящее писанное слово произвести устами и самолично исправить вас с большею, чем обыкновенно, строгостью; в самом деле, слово послания не может выразить оттенков голоса гневающегося; оно не в силах отразить крик гневающегося, и скорбь сердца представить соответственными оттенками. Я воспользовался в отношении вас ласкательным словом: Братие! заклинаю вас, и: Сыны мои возлюбленные, которых я снова рождаю, пока Христос не изобразится в вас; но я, ласковый и кроткий, говоривший вам подобно отцу, вследствие любви, которая не позволяет мне переносить вашей погибели и вечных заблуждений, теперь хотел бы самолично быть у вас, если бы меня не стесняли узы исповедничества, и своё ласковое слово изменить на слово гневающегося. Дело нелёгкое для меня сегодня быть ласковым, а завтра – гневаться: к этому, т. е. обращаться к вам с выражением различных чувств, побуждает меня любовь, побуждает меня скорбь. Действительно, я сперва не знаю сам, какими словами я неожиданно заговорю (prorumpam), и каким лекарством я должен лечить вас, потому что я нахожусь в смущении относительно вас.

Стих 21: Желающие быть под игом закона, скажите мне, разве вы не подчиняетесь Закону? (Гал.4:21). – Необходимо заметить, что под названным здесь Законом разумеются повествования Книги Бытия, и не то, – как полагают обыкновенно, – что нужно делать, или чего до́лжно избегать; а названо Законом всё то, что говорится об Аврааме и его жёнах и детях (Быт.15). И в другом месте мы читаем, что Законом также называются и пророки. Итак, слушает Закон тот, кто, по слову Апостола, взирает не на поверхность его, а на его внутреннейшее содержание (medullam); а не слушает Закона тот, кто, – подобно Галатам, – следует только его поверхностному значению (exteriorem corticem).

Стихи 22, 23: Ибо написано, что Авраам имел двух сыновей, одного от рабыни, а другого от свободной. Но тот, который от служанки, был рождён по плоти, а тот, который от свободной – по обетованию (Гал.4:22–23). – Объяснение [этого места] представляет большие трудности. Только Исаак, рождённый от Сары, был рождён по обетованию, но это не Исмаил, рождённый от Египтянки Агари. Действительно, Писание сообщает, что когда из-за преследований Сары Агарь бежала беременною, и явился ей Ангел в пустыне, и повелел ей подчиниться госпоже своей, то тот же самый Ангел при этом сказал следующее: Я весьма умножу семя твоё, и оно вследствие множества будет бесчисленно (Быт.16:10). А после того об Исмаиле (конечно, никто не станет сомневаться в том, что это слова обетования) говорится: Он будет диким человеком, и руки его на всех, и руки всех на него, и будет он жить против лица всех братий своих. Но [на это] можно ответить, что обетование Ангела имеет меньшее значение, чем обетование Божие, ибо, как звезда по восходе солнца не даёт лучей, так и слова Ангела темнеют при сравнении с обетованием Божиим, и исчезают и считаются за ничто. Впрочем, такой ответ только по видимому имеет некоторое значение, потому что уничтожается вслед затем обязательными для нас словами Писания; ибо написано: Авраам же сказал Богу: Сей Исмаил да будет жив пред лицем Твоим (Быт.17:18); и Бог отвечал Ему так: Вот Сара, жена твоя родит тебе Сына, и дашь ему имя Исаак, и установлю завет Мой с ним, и завет вечный и с семенем его после него. Об Измаиле же: вот я услышал тебя, и вот благословил его и умножу его, и увеличу много. Двенадцать народов произведёт он и сделаю его родом великим; а завет Мой установлю с Исааком, которого родит тебе Сара в это время в будущем году (Быт.17:19–21). Из этих слов очевидно, что словом самого Бога [подтверждается, что] Измаил рождён по обетованию; но и это разрешается так, что обетование даётся собственно в исполнении Завета и одно значит благословить, умножить, сильно увеличить, что́ написано касательно Измаила, а другое – сделать наследником по завещанию, что говорится об Исааке: Установлю Завет Мой с ним, и Завет вечный и с семенем его после него, а также и в дальнейших словах: Завет же Мой установлю с Исааком, которого родит тебе Сара (Быт.17:19). И подобно тому, как дары – одно, а имение – другое, или законом определённое – одно, и по наследству полученное – другое (ведь мы читаем, что сыновьям наложниц Авраама даны дары, а сыну Сары оставлено наследство над всем имуществом); итак, – как мы сказали, – благословение, хотя бы и законное – одно, а Завет – другое. Но относительно Измаила может быть сказано и то, что после зачатия его было слово или Ангела, или Божие. А относительно Исаака, Бог дал обетование, прежде чем он был зачат во чреве Сары. Между прочим, это сказано нами в такой мере, в какой может посредственность нашего природного ума постигнуть. Впрочем, если кто-нибудь может придумать (invenire) что-либо большее для объяснения того, каким образом родившийся от служанки Измаил не есть сын обетования, – но таков именно Исаак, родившийся от свободной: то лучше выслушать его. И хотя, говорит Апостол, вы имеете иные чувствования, однако и это открыл вам Бог. Ныне в кратких словах нужно простереться к высшему, чтобы сказать, что каждый из нас сначала рождается не по обетованию, пока бывает наставляем простыми словами Писаний и ещё услаждается Иудейскими толкованиями; но когда он перейдёт к более возвышенному и постигнет Закон духовный, тогда он рождается от обетования, и, – более ясно выражаясь, – постоянно все делающие дела Авраама, рождаются от Авраама; а те, которые имеют ещё духа рабства паки в боязнь, рождены от Египетской служанки; рождены от свободной Сары те, которые получили духа всыновления: этою свободою мы одарены от Христа. Иудеям, ещё и доныне желающим быть сынами служанки, Господь говорит: Если пребудете в Слове Моём, то поистине будете учениками Моими и познаете истину, и истина сделает вас свободными (Ин.8:31–32). Поэтому они, не зная, что сказанное до́лжно понимать таинственно, говорят: Мы – семя Авраама и никому никогда не служили, как же ты говоришь: „Свободны будете“. Отвечал им Иисус: „Истинно, истинно говорю вам, что всякий, творящий грех, есть раб греха. А раб не бывает в доме вечно, сын же остаётся навсегда“ (Ин.8:33–35). Если мы рабы греха, то нас родила Египтянка Агарь, но если грех не царствует в нашем мертвенном теле, то мы поистине сыны Божии.

Стих 24 [начало]: В этих словах заключается иносказание (Гал.4:24) [это сказано в переносном смысле (per allegoriam dicta)]. – В собственном смысле аллегория есть один из оборотов грамматики; а в чём он отличается от метафоры и прочих оборотов образной речи (caeteris tropis), об этом мы ещё детьми узнаём в школах. Она одно говорит в словах, а другое – в значении, соединяемом с ними. Иносказаниями наполнены книги представителей красноречия и поэтов. И божественное Писание с помощью их составлено в значительной своей части. Имея это в виду, Апостол Павел (ибо он отчасти касался и светских книг) воспользовался самым названием оборота, так что назвал его иносказанием, как это говорилось у его соотечественников, чтобы показать настоящим смыслом этого места, как злоупотребляют греческие писатели [этим оборотом]. А что Апостол Павел, хотя и не совершенно, всё-таки знал светские писания, об этом свидетельствуют его собственные слова: Некоторый из них сказал, – собственный их пророк: „ Критяне всегда лживы, злые животные, ленивые утробы“ (Тит.1:12). Это так называемый героический стих писателя Эпименида, о котором вспоминают и Платон, и прочие древние писатели. Также и пред Афинянами, когда говорил в Ареопаге, он прибавил: Как и некоторые из ваших поэтов сказали: „Ибо и мы Его род“ (Деян.17:28). Это полустишие находится в [стихах] Арота, писавшего о небе и звёздах. Ещё и другое место: Нечестивейшие измышления развратили добрые нравы (1Кор.15:33). Это ямбический триметр, заимствованный из комедии Менандра. Из этих и других мест очевидно, что Павлу не были безызвестны светские книги, и то, что́ здесь он назвал иносказанием, в другом месте называл духовным пониманием, например (ut ibi): Мы знаем, что Закон духовен (Рим.7:14) вместо того, чтобы сказать, что он есть иносказание или иносказательный оборот речи. И в другом месте: Все ели одно и то же духовное яство и все пили одно и то же духовное питие. А пили от духовного следующего им камня, камнем же был Христос (1Кор.10:3–4). Нет никого, кто усомнился бы, что здесь манна и внезапное образование источника, и тот следующий камень должны быть понимаемы в иносказательном значении. Я знаю, что и наоборот может быть противопоставлено слово: Братие! Если человек будет внезапно во власти некоторого греха, то вы, духовные, наставляйте такового в духе кротости (Гал.6:1). И в другом месте: Духовный же судит обо всём, а сам ни от кого не судится (1Кор.2:15), именно потому, что слово: духовный имеет другое сравнительно с тем, как мы выше сказали, значение. Но мы под духовым, который судит обо всём, а сам никем не судится, разумеем такого мужа, который, зная все святыни Писаний (sacramenta Scripturarum), превосходно понимает их, и видя в божественных книгах Христа, не допускает в них ничего из Иудейского предания.

Стихи 25, 26 [Конец 24-го, 25-й, 26-й]: Ибо это суть два Завета, именно один от горы Синай, рождающий в рабство, который есть Агарь. А Синай, это гора в Аравии; она соответствует тому, что́ ныне есть Иерусалим, и находится в рабстве с сынами своими. А тот Иерусалим, высший, свободен; он есть матерь всем нам (Гал.4:24–26). – Разъяснение почти всех относительно этого места состоит в том, что под Агарью служанкой они понимают Закон и народ Иудейский, а под свободною Сарою – Церковь, которая собрана из язычников, и которая по слову Апостола есть матерь святых: Он есть матерь всех нас. Она долго не производила чад и была бесплодна, прежде чем Христос родился от Девы, и ещё посмешище мира Исаак не возгласил устами возвышенного учения, – Исаак, сын избранного отца, ибо слово Авраам на нашем языке значит: отец, избранный со смехом. А Агарь, что́ значит παροικία, т. е. обитание, или: странствование, или: замедление, рождает Исмаила, который только слушает заповеди Бога, но не исполняет их, – человека дикого, кровожадного и бегающего по пустыне; он враг всем братьям своим, рождённым от свободной и сопротивляющийся им с враждебным лицом. И не удивительно, что Ветхий Завет, который от горы Синай, – находящейся в Аравии и соседней тому, что́ теперь есть Иерусалим, – установлен и написан, [но] он не вечен, так как и поселение отличается от вечного владения, и имя горы Синай значит испытание (опыт), а слово Аравия имеет значение: Запад (падение); но, наоборот, высший Иерусалим, – который свободен и есть матерь святых, – показывает, что этот Иерусалим настоящего времени находится внизу и погружён в низменное и самое глубокое место. Есть такие, которые два Завета понимают и иначе, именно (ut): божественное Писание, как древнее, так и новое, соответственно различию смысла и суждения тех, которые читают его, эти толкователи понимают то как рабыню, то как свободную, и тех, которые ещё до сего времени служат букве и имеют духа страха в рабство, они считают рождёнными от Агари египтянки, а тех, которые восходят к высшему и желают понимать написанное в иносказательном смысле – сынами Сары, что́ на нашем языке значит: первенствующая (ἄρχουσα), т. е. господствующая (princeps в женском роде). И по их утверждению они делают это вследствие такого рода необходимости: было бы несправедливостью утверждать, что Моисей и все пророки произошли от служанки, а какие-либо из язычников – от свободной. Но по этой причине будет лучше, по различию (как мы выше сказали) степени понимания, одних считать рабами, а других – свободными не только из тех, которые принадлежат к Церкви, но даже и об одном и том же человеке думать, что он – сын рабыни, коль скоро он следует буквальному смыслу; а когда при разъяснении Писания Иисусом возгорится его сердце, и когда во время преломления хлеба он узрит Того, Которого прежде не видал (Лк.24:31), тогда и его называть сыном Сары. Маркион и Манихей не хотели выбросить из своего сборника св. книг того места, в котором Апостол говорит: Хотя это и иносказательно и проч., думая, что эти слова направлены (relinqui) против нас, – именно в том смысле, что Закон до́лжно понимать иначе, чем в нём написано. Но, конечно, хотя он и должен быть понимаем иносказательно (что́ мы также признаём, чему учит и Апостол), но понимать не по желанию читателя, а так дело обстоит вследствие безусловно-обязательного значения Писавшего; но тем самым они [Маркион и Манихей] и побеждаются, – именно тем, чем имели в виду воспользоваться против нас; ибо раб Божий Моисей писал духовное; но в то же время также учит и Апостол, которого и сами они считают провозвестником иного Христа и лучшего Бога.

Стих 27: Ибо написано: радуйся бесплодная, не рождающая; воскликни громко (erumpe et clama) не мучившаяся родами; ибо многие дети бесплодной многочисленнее, чем той, которая имеет мужа (Ис.54:1). – Собрание (synagoga) Иудейское имеет в Законе [своего] мужа, и по пророчеству Анны действительно было обильно потомками (1Цар.1:5); а неплодная Церковь без Мужа – Христа и без всякого собеседования с Женихом долгое время была в пустыне. Но после того, как первая получила в свои руки разводную запись, и все полученные от Мужа драгоценности обратила на украшение идола. Супруг [её], вследствие осквернения ею первого препоясания, соткал для Своих чресл другую перевязь, иное препоясание из язычников: эта [супруга] как только сочеталась [с мужем] зачала и родила. И в Исааке [в книге Исаии?] восклицает чрез пророка: Если есть народ, родившийся вместе (Ис.49:54) (?), когда в один день, – по книге Деяний Апостолов, – уверовало три тысячи и пять тысяч человек (Деян.3) (и далее). Я не вижу необходимости говорить о множестве христиан и о малочисленности Иудеев, когда по всему миру развеваются знамёна креста, и в городах редко показывается знатный Иудей,

Стих 28: Мы же, братие, есмы чада обетования по Исааку (Гал.4:28). – Никакого труда нет в том, чтобы понять, что Апостол и подобные ему суть сыны обетования по Исааку. Но так как Ориген, объясняя это место, так изложил слова (exemplum) Апостола: Вы же, братие, есте чада обетования по Исааку; то спрашивается: каким образом Галатов, которых он назвал несмысленными и о которых говорил, что они начали духом, а окончили плотью, теперь называет чадами обетования по Исааку? Итак, мы говорим, что Апостол называет их чадами обетования по Исааку потому, что ещё не вполне отчаивался в их спасении и полагал, что они снова обратятся к духу, которым начали, и будут сынами свободной. Но если бы (qui si) они были поглощены плотью, то были бы сынами рабыни.

Стихи: 29–31: Но как тогда рождённый по плоти преследовал рождённого по духу, так и ныне. А что́ говорит Писание. „Прогони служанку и сына её, ибо не будет сын рабыни наследником с сыном моим Иcaаком“. Итак, братие, мы чада не рабыни, но свободной (Гал.4:29–31). [Глава 5. – Стих 1, начало:] Такою свободою, которою освободил нас Христос (Гал.5:1). Не думаю, чтобы возможно было [в Писании] найти, что когда-то Исаак подвергался преследованию со стороны Исмаила, а только [мы находим то], что когда сын Египтянки, бывший старшим, играл с Исааком, то Сара негодовала и сказала Аврааму: Прогони служанку и сына её: Ибо не будет наследником сын служанки вместе с сыном моим Исааком (Быт.21:10). И конечно простая обида между детьми не могла быть причиною (indignus est) изгнания и отказа. Но Апостол, как Еврей из Евреев и, как воспитанный у ног учителя Гамалиила, – который некогда обуздывал своим советом фарисеев, свирепствовавших против Господа [или: него], – [Апостол] из слов Сары: Ибо не будет сын служанки наследником вместе с сыном моим Исааком понял, что это было не простое оскорбление. Но так как Исмаил, может быть, как старший и как обрезанный в такое время, когда мог понимать и чувствовать, что́ он перетерпел, оспаривал себе первородство, то Писание детскую ссору назвало оскорблением. Поэтому [может быть] и Сара, не терпя таких слов и не мирясь с привычкою сына служанки, добивающегося первородства для себя, с горячностью потребовала (erupit in vocem): Прогони служанку с её сыном и проч. А так как это показалось Аврааму слишком строгим (durum), – ибо первородным всегда должна была принадлежать бо́льшая часть имущества – то Бог, благоволивший, чтобы свободная осталась, а служанка была изгнана, подтвердил слова Сары и сказал Аврааму: Пусть в глазах твоих не кажется суровостью относительно служанки и мальчика. Всё что сказала тебе Сара, исполни по её слову, ибо в Исааке будет наречено тебе семя. Итак, как тогда старший брат Исмаил преследовал ещё питающегося молоком мальчика, добиваясь себе преимущества обрезания и первородства, так и теперь Израиль по плоти [или: Исмаил] поднимает голову, возбуждается и выражает надменность против младшего брата, т. е. народа Христова из язычников. Обратим внимание на безумие Иудеев, которые и Господа умертвили, и пророков с Апостолами преследовали, и противятся воле Божией, и мы увидим, что Иудеями против христиан возбуждены были гораздо бо́льшие преследования, чем даже те, которые были со стороны язычников. Удивляемся ли мы относительно Иудеев? Ныне даже и те, которые о Христе младенцы и живут по плоти преследуют тех, которые рождены водою и духом, и, воскресая со Христом, ищут горнего, а не дольнего. Они живут своевольно (faciunt, quod volunt): в союзе с Исмаилом они преследуют Исаака; их гонят вон с матерью, Египетскою служакой; таковые не принимают наследия, которое получает только тот, кто рождён по обетованию. Вполне пригодно и то понимание, что рождённый от плоти преследует рождённого от духа (spiritualem). Действительно, духовный никогда не преследует плотского, но прощает ему, как брату простецу: он знает, что тот со временем может усовершенствоваться. А если когда-либо увидит гнев сына Египтянки, то вспоминает об одном и том же Родителе, Который создал свет, вола и комара, и о том, что в великом доме есть сосуды не только золотые, но и серебряные, и деревянные, и глиняные (2Тим.2:20); посему скажем вместе с Апостолом Павлом: Мы дети не рабыни, но свободной, и обновлённые во Христе услышим слова Господа, говорящего Иудеям: Если пребудете в слове Моём, то познаете истину, и истина сделает вас свободными (Ин.8:31–32). Освобождённый этого рода свободою Апостол говорил: Так как я свободен от всех. Кто делает грех тот раб греха (1Кор.9:19). Так как он сознавал свою свободу от всех пороков и знал, что он чужд от всякой похоти и заблуждения, то, по справедливости, радовался за свободу о Христе, говоря: Мы не дети рабыни, но свободной, каковою свободою освободил нас Христос (Ин.8:36).

Гал.5:1. [окончание]. Стойте и не желайте снова находиться под ярмом рабства (Гал.5:1). – Этим показывается, что тот, кто находится под ярмом рабства, не стои́т, и что тот, кто одарён от Христа свободою, до тех пор будет под ярмом, пока будет иметь в страхе духа рабства и следовать начаткам Закона. а его слово: Стойте побуждает нас к твёрдой и постоянной вере во Христе, чтобы Церкви Галатии твёрдою стопою держались во Спасителе. Об этом праведник говорит и в другом месте: Поставил на камне ноги мои (Пс.39:3) вместо того, чтобы сказать: на Христе, чтобы они именно не увлекались ветром учения и не уносились в разные стороны (Еф.4:14). Поэтому и к стоящим говорится: А кто стоит, пусть смотрит, чтобы не упасть (1Кор.10:12); и в другом месте: Стойте, будьте как мужи, укрепитесь (1Кор.16:13), чтобы они стояли с Тем, Которого видел Стефан стоящим одесную Отца, когда он твёрдо переносил страдания (Деян.7:55) и Который говорил Моисею: Ты же стань со Мною (Исх.34:2). А ярмом рабства он называет Закон строгий, трудный для исполнения, который последователей своих пожирает тяжёлым трудом день и ночь. Также и Пётр говорит в книге Деяний: К чему вы пытаетесь наложить тяжкое ярмо на шею братьев, которого не могли понести ни мы, ни отцы наши (Деян.15:10). А его прибавление: Не желайте снова значит не то, что Галаты прежде будто бы соблюдали Закон, а то, что и ярмо идолослужения также тяжко, так что обременённый им народ Египетский подобно свинцу потонул в Красном (Чермном) море (Исх.15:4–5). Соответственно этому значению и выше он сказал: Каким образом вы снова обратились к слабым и ничтожным началам мира, которым снова хотите служить, соблюдая дни и месяцы, и времена и годы? В самом деле, ведь Галаты вследствие проповеди Апостола Павла, оставив идолов, непосредственно перешли к благодати Евангелия, и возвращались уже не под ярмо Иудейского Закона, которого никогда прежде не знали: но, желая соблюдать времена, обрезываться плотью и приносить телесные жертвы, возвращались, некоторым образом, к тем служениям, которые раньше совершали как идолослужители; ибо говорят, что и жрецы Египта и Исмаелиты (Исмаильтяне), и Мадианиты имеют обрезание. А что народы [языческие] соблюдают дни, месяцы и годы, пусть мы этого [лучше] не знаем, чтобы у нас не было никогда общего с ними празднования.

Стих 2: Вот я, Павел, говорю вам, что если вы подвергаетесь обрезанию, то Христос нисколько вам не полезен (Гал.5:2). – В Евангелии Спаситель говорит ученикам: Кто вас слушает, Меня слушает; кто вас принимает, Меня принимает (Лк.10:16); и Апостол свидетельствует, говоря: А живу уже не я, но живёт во мне Христос (Гал.2:20), и в другом месте: Или вы хотите испытать Того, Который говорит во мне [т. е.] Христа? (2Кор.13:3). Этим вполне ясно показывается то, что он говорит ныне: Вот я, Павел, говорю вам, т. е., что слова его до́лжно принимать не как слова Павла, а как Господни. Ибо так как он и в первом послании к Коринфянам предуказал: А тем, которые вышли замуж, возвещаю не я, но Господь (1Кор.7:10), и непосредственно вслед за тем прибавил: Прочим же заповедаю я (1Кор.7:12), чтобы не показалась незначительною обязательность его слова, он говорит: Думаю, что и я имею Духа Божия, так что когда в нём говорит и Дух, и Христос, то не подвергается презрению тот, который по примеру пророков говорит: Сие говорит Господь всемогущий. Но ещё бо́льшим будет казаться то, что́ сказано: Вот я, Павел, говорю вам: так как вы принимаете обрезание, то Христос нисколько вам не полезен; если это слово будет связано с началом, в котором он говорит: Павел, Апостол не от человеков, ни чрез человека, но чрез Иисуса Христа и т. д., чтобы слушающие были побуждаемы не столько великим значением посланного сколько [властью] Пославшего. Но кто-нибудь может сказать: „Этому месту противоречит то, что пишется к Римлянам: Обрезание действительно полезно, если ты соблюдаешь Закон (Рим.2:25) и ниже: Итак что́ есть большее в распоряжении Иудея, и какая польза обрезания? Во всяком случае многая. Во-первых, именно в том, что им были вверены словеса Божии (Рим.3:1–2). В самом деле, если тем, которые были обрезаны, Христос нисколько не полезен, то каким образом людям, соблюдающим Закон, обрезание приносит пользу? Это [недоумение] разрешается следующим ответом. Достаточно (ut) сказать, что послание, обращённое к Римлянам, было предназначено для тех, которые уверовали [во Христа] из Иудеев и язычников, и это вынуждало Апостола Павла не оскорблять ни того, ни другого народа, – именно: так как и тот, и другой народ имеет своё преимущество, чтобы ни язычников не подвергать обрезанию, ни Иудеев не склонять к [удержанию] крайней плоти; а обращаясь с посланием к Галатам, Апостол употребляет другое доказательство, ибо они не были из числа обрезанных, но из уверовавших язычников, а обрезание для них не могло быть полезно, когда они (qui) после благодати Евангелия снова возвращались к начаткам Закона. И в Деяниях Апостольских передаётся повествование о том, что когда некоторые из обрезанных восстали с утверждением, будто уверовавшие из язычников должны подвергнуться обрезанию и соблюдать Закон Моисеев, то старцы, бывшие в Иерусалиме, а равным образом и Апостолы, собравшись вместе, определили письменно, чтобы они не были обременены игом Закона, и чтобы не соблюдали больше ничего, а воздерживались от идоложертвенной пищи, и от крови, и от блуда, или, – как это написано в некоторых списках: и от удавленины. А чтобы не оставалось никакого сомнения в том, что обрезание не приносит никакой пользы, а что только ради уверовавших из Иудеев он в послании к Римлянам смягчил своё суждение об обрезании, понемногу приближаясь к концу того же послания, он показал, что ни обрезание, ни необрезание не имеют никакой силы; он говорит: Итак обрезание – ничто, и крайняя плоть – ничто, но соблюдение заповедей Божиих (1Кор.7:19). Обрезание столь ничтожно, что даже и дому Израилеву, хвалившемуся обрезанием, нисколько не помогает; это показывает и пророк: Все народы необрезаны по плоти, а дом Израилев необрезан сердцем (Иез.44:9), также и необрезанный Мелхиседек благословил обрезанного Авраама (Быт.14:18–19). Ибо слова: Если вы обрезываетесь таковы по своему значению, что он как будто хотел сказать: „Если вы обрезываетесь по плоти“. В другом месте это у него называется не обрезанием (circumcisio), а отрезыванием (concisio), говоря: Посмотрите на отрезывание (concisio), ибо мы, служащие Богу духом, представляем обрезание (sumus circumcisio) и прославляемся о Христе, а не полагаемся на плоть (Флп.3:2–3). Не полагается на плоть тот, кто всякой пользы себе ожидает от Христа и не сеет в плоти, чтобы от плоти познать тление, но сеет в духе, от которого происходит жизнь вечная; в слова Апостола: Если вы обрезываетесь, то Христос вам нисколько не полезен, нужно всматриваться более утончённо. [Они обозначают] не только то, что если они обрезываются, то не полезно им самое обрезание; но даже хотя бы помимо обрезания они, по-видимому, имели и прочие добродетели, однако погибнут вообще, когда будут обрезаны после веры во Христа. Итак, что же? Разве обрезание не помогло Тимофею? Много во всяком случае! Ибо он обрезан был не столько для того, чтобы от самого обрезания получить какое-нибудь преимущество, сколько для того, чтобы приобрести прочих (1Кор.9:19, 23): он для Иудеев стал Иудеем, чтобы своим обрезанием привести Иудеев к вере во Христа. А на самом деле оно нисколько не помогает тогда, когда думают, что оно приносит какую-нибудь пользу само по себе.

Стих 3: Но я решительно свидетельствую, что каждый обрезывающий себя человек должен исполнить совершенно весь Закон (Гал.5:3). – Бог, давший заповедь об обрезании сначала Аврааму, а потом в Законе чрез Моисея, повелел соблюдать не только обрезание, но и многое другое: посещать в праздничные дни Иерусалим, [совершать] жертвы всесожжения, всегда утром и вечером, только в одно определённое время года закалать агнца, в седьмое лето совершать праздники земли, отпуск [рабов] в пятидесятый год и прочее, что́ каждый читатель легко может узнать из Писаний. Итак, мы имеем возможность нападать на Эвиона и его последователей, которые думают, что верующие во Христа должны обрезываться после Евангелия, так что или они должны принять обрезание и соблюсти всё предписанное в Законе, или же, если невозможно, чтобы было соблюдено всё без исключения (cuncta), то должно прекратиться и самое обрезание, которое должно быть оставлено вместе с другим, как бесполезное. Посему, если они ответят, что исполнять до́лжно только то, что́ возможно исполнить, – так как Бог не требует от нас того, чего мы не можем исполнить, а только того, что́ можем, – то мы скажем им, что одному и тому же Богу несвойственно желать соблюдения Закона, и покидать тех, которые соблюдают Закон. Или каким образом вследствие упразднения Закона считать ответственными тех, которые не могут исполнить совершенно всего, хотя и хотели бы этого? А мы следуем закону духовному, который говорит: Не надевай узды на уста вола молотящего (Втор.25:4), и понимаем подобно Апостолу: Разве о волах печётся Бог (1Кор.9:9): а он говорит несомненно ради нас и повелевает исполнять торжественно субботы (Ис.58:13), чтобы не вол и осёл наш, и мелкий скот веселились в субботы, а те люди и скоты, о которых написано: Людей и скотов ты спасёшь, Господи (Пс.35:7). Люди – это некоторые разумные и духовные мужи, а скоты – это те, которые более медлительны по природным качествам и которые со стороны духовных получают наставление о соблюдении суббот Господних. Этому нашему рассуждению не противоречит и то, что́ сказано выше: Если вы, обрезываетесь, то Христос вам нисколько не полезен, и следующее за тем: Свидетельствую, что всякий человек обрезывающийся должен быть исполнителем совершенно всего Закона. Ибо не слушатели только Закона праведны пред Богом, но оправданы будут исполнители Закона, так как только тот является исполнителем Закона, кто может сказать: Мы – не обрезание, и: В тайне Иудей, и: Мы знаем, что Закон духовен. А кто следует отрезыванию (concisionem) и убивающей букве, тот не есть исполнитель Закона, но поистине враг Закона, особенно после пришествия Спасителя, Который у приходящих к Нему снимает покров с сердца, чтобы все, созерцая Бога с открытым лицом, преобразились из ветхости буквы в новизну духа.

Стих 4: Оправдывающиеся Законом! вы освободились от Христа и отпали от благодати (Гал.5:4). – Как никто не может служить двум господам, так трудно и исполнить тень и истину Закона. В древнем Законе есть тень, пока не воссияет день и не устранится тьма; а истина находится в Евангелии Христовом, ибо благодать и истина были чрез Иисуса Христа (Ин.1:17) Итак, тот теряет благодать Христову и оставляет благовестие, которое держал, кто думает, что может оправдаться каким-либо исполнением Закона; и так как он потерял благодать, то устраняется от веры Христовой и успокаивается от дел Его, потому что: κατηρήθητε ἀπὸ τοῦ Χριστοῦ скорее значит: перестали делать дела Христовы, чем, как это плохо передано на латинском языке: освободились от Христа, так что то, что́ прежде он заповедал исключительно в применении к обрезанию, теперь понимает в отношении ко всему совершенно Закону в том смысле, что те нисколько не успевают в деле Христовом, которые полагают, что они должны быть оправданы за соблюдение некоторых (in quacumque observatione Legis) предписаний Закона.

Стих 5: Ибо мы духом ожидаем с надеждою оправдания от веры (Гал.5:5). – „Дух“ он полагает для различения от „буквы“. А надежду на оправдание до́лжно разуметь в лице Христа, ибо Он есть истина, терпение, надежда, оправдание и все добродетели, – [Он] второго пришествия Которого мы ожидаем, потому что Он имеет судить всё, уже являясь не с долготерпением, а с праведностью Судии, чтобы воздать каждому по делам его. Ожидая пришествия сего Бога [или: дня, т. е. diei вместо: Dei] Апостол и ему подобные говорят: Да приидет Царство Твоё (Мф.6:10), чтобы, когда Сын передаст Царство Богу и Отцу и в покорённых Ему и Сам покорится: тогда Глава покорится в теле, и будет Бог для всех всем (1Кор.15:28), потому что Тот, Который ныне только отчасти для каждого в отдельности, тогда будет всем для всех.

Стих 6: Ибо во Христе Иисусе ни обрезание не может ничего, ни необрезание, но вера, действующая чрез любовь (Гал.5:6). – Для тех, которые желают жить во Христе Иисусе, до́лжно искать с усилием добродетелей и избегать пороков; а безразличного (media), стоящего между добродетелями и пороками, не нужно ни сильно желать, ни избегать, – как, напр., обрезания или необрезания и прочего этому подобного. Действительно, обрезание только в том случае приносит пользу, если исполняешь Закон. И потому оно понятно тем, которые жили по Закону, и не потому, что они были обрезаны, но потому, что им вверены были слова Божии, которые, обращаясь у них в действия, не удаляли их от спасения. Пусть нас не смущает то, что Сепфора взяла острый камень и обрезала сына своего и отстранила от мужа своего Ангела, который хотел его удушить (Исх.4:24–27) или так, – как иначе пишется у Евреев. Апостол, ведь, свидетельствует, что обрезание нисколько не полезно не столько само по себе, сколько не имеет силы оно во Христе Иисусе, а именно: с того времени, когда Евангелие подобно солнцу заблистало по всему миру, стало излишним страдание от обрезания; хотя оно (quae) и имело силу, как и прочие предписания Закона тогда, когда соблюдающим Закон подавались плотские благословения. Посему именно те, которые исполняли его, были благословенными в городе, благословенны на поле, имели полные житницы и многое другое, что содержится в обетованиях (Втор.28:1–14). Мы же хотим иметь силу и укрепляться о Христе Иисусе, т. е. в истинном обрезании, а не в обрезании (concisione) Иудейском. Ибо не тот, кто открыто есть Иудей, и не очевидное для всех плотское обрезание, но Иудей внутренний (in abscondito) и обрезание сердца в духе, а не в букве (Рим.2:28–29). Итак, во Христе нисколько не помогает обрезание плоти, но обрезание ушей и сердца, на которое показывает известный упрёк против Иудеев: Вот уши ваши необрезаны, и вы не можете слышать (Иер.6:10). Полезно обрезание больших уст, которого Моисей, – по смирению своему, – считает себя ещё не имеющим, как это написано в Еврейском списке: Я на устах своих имею крайнюю плоть. Много пользы приносит обрезание в делах плоти, так как чрез воздержание (per castitatem) пресекается бесстыдство. Итак, во Христе Иисусе не имеет силы ни обрезание, ни необрезание телесное, потому что они стоят в безразличном положении, т. е. стоят в средине между добродетелями и пороками; но имеет силу вера, обнаруживающая своё действие в делах, так что таким образом и одобряется вера, которая вменена Аврааму в праведность, и всякое действие веры полагается в любви, так как весь Закон и пророки держатся на [этой заповеди о] любви (ex charitate pendentibus). Действительно, в сих двух заповедях: Возлюби Бога твоего и: Люби ближнего, по непреложному слову Спасителя, состоят Закон и Пророки. И Апостол Павел в другом месте говорит: Ибо заповеди: „Не прелюбодействуй“, „Не кради“, „Не пожелай“ или какая-либо иная заповедь сводятся к одному изречению: Возлюби ближнего своего, как самого себя (Рим.13:9). Итак, если каждая Заповедь сводится к тому, что́ сказано: Возлюби ближнего своего, как самого себя, а вера, осуществляемая чрез любовь, имеет самую большую силу, то очевидно, что осуществление веры чрез любовь содержит в себе полноту всех заповедей. Но каким образом, – согласно словам Апостола Иакова – вера без дел мертва, если дела, хотя и добрые, без веры рассматриваются, как мёртвые (Иак.2:14, 18). Следовательно, неверующие во Христа, но имеющие добрые нравы, что́ имеют большее, если не дела добродетелей? Пример веры, осуществляемой в любви, даёт та Евангельская блудница, которая, – когда Господь возлежал в доме фарисея, – омыла Ему слезами ноги, осушила волосами и помазала маслом; и когда фарисей стал выражать негодование, то Господь предложил притчу о пятидесяти и пятистах динариях должника и присоединил в конце: Посему говорю тебе: Отпускаются грехи её многие, ибо она возлюбила много (Лк.7:47); а обратившись к самой женщине сказал: Вера твоя спасла тебя: иди в мире (Лк.7:50). Действительно, в этом месте открыто показано, что эта женщина имела веру, осуществлённую чрез любовь, которая имела великое значение о Христе. Но может быть кто-нибудь усомнился относительно необрезания, так что скажет: Не [имеет ли такого же значения] и необрезание? Однако если мы обратим внимание на то, что весьма многие из Христиан, т. е. из наших, которые от дикой маслины были привиты к маслине доброй (Рим.11:17–24) выступают против отвалившихся ветвей народа Иудейского и говорят, что необрезание имеет бо́льшую силу, чем обрезание, потому что первым Авраам угодил Богу, и вера его была вменена ему в оправдание; а второе было дано только, как знак веры и не помогло оно имеющему его Израилю: то мы увидим, что даже и это притязание некоторых теперь весьма осторожно устранено [св. Апостолом].

Павла и Евстохия, это вот уже третий свиток толкований мы составили для изъяснения послания к Галатам, зная свою немощь и чувствуя, что слабый поток природного [нашего] дарования едва-едва издаёт тихое журчание. Дело в том, что теперь и в Церкви уже ищут того, чтобы, оставив простоту и чистоту слов Апостольских, как будто в Атенее или пред большим числом слушателей, вызвать громкие рукоплескания слушающих, так что речь, подкрашенная ложью искусства красноречия, выступает пред обществом, как будто бесстыдная женщина, имея в виду не столько наставлять народ, сколько приобрести благорасположение народа и подобно струнной псалтири и сладкогласной свирели ласкать чувства слушающих, таким образом по справедливости к нашему времени может быть применено известное слово из книги пророка Иезекииля, обращённое Господом к нему: И ты сделался для них как звуки приятно звенящей и искусно устроенной кифары, [струнного инструмента], и они слушают слова твои, но не исполняют их (Иез.33:32). Итак, что же мне делать? Молчать ли? Но ведь написано: Не являйся пред лицем Господа твоею пустым; и пророк Исаия (как это находится однако только в Еврейских свитках) со вздохом восклицает: Горе мне! ибо я умолк. Говорить ли мне? Но всё изящество латинской речи и красоту её сложения испортила трескучесть Еврейского чтения. Ведь вы и сами знаете, что прошло уже более пятнадцати лет, как в мои руки совсем не попадал (nunquam ascendit) ни Туллий [Цицерон], ни Марон [Вергилий], ни какой-либо другой творец языческой письменности; если же кое-что иногда мы и приводим из них, то это бывает случайно, – мы вспоминаем это, как будто в давно бывшем сне сквозь облако тумана. А насколько я преуспел в том [Еврейском] языке неустанным трудом, об этом я предоставляю судить другим; сколько же я потерял в знании своего языка, это я [сам] знаю. К этому присоединилось ещё то, что вследствие слабости глаз и всего моего тела я не пишу теперь собственноручно, и медлительность своей речи не могу вознаградить ни трудом, ни прилежанием. Это рассказывают также и о Вергилии, – именно, что он свои книги приводил в должный вид, так сказать, подобно медведям, облизывая их, как [медведь] детей. А я приглашаю писца, и говорю ему то, что непосредственно попало на язык; а если я хочу немного подумать, чтобы что-нибудь изложить лучше, то он обнаруживает молчаливый упрёк, в нетерпении ломает руки, потирает лоб и всяким движением своего тела показывает, что здесь он сидит попусту. Но речь, хотя бы она была усовершенствована природным высоким дарованием и отличалась находчивостью, и была украшена цветистыми словами, однако не очищенная, не отделанная собственноручно составителем, не бывает гладкою и не имеет должной красоты, соединённой с важностью её, и, как это бывает с разбогатевшими деревенскими людьми, её богатство служит скорее причиною для упрёков, чем украшением для неё. Но к чему всё это [я говорю]? Это именно к тому, чтобы дать объяснение и вам, и другим (которые, может быть, захотят прочитать), что я составляю не хвалебную речь или пишу не возражения по спорному вопросу, но составляю толкование, т. е. имею в виду именно то, чтобы не мои слова сделались предметом похвал, но чтобы то́, что́ сказано было другим, было понято так, как было сказано им. Моё дело состоит в том, чтобы разъяснить тёмное, вкратце изложить ясное и подольше остановиться над местами сомнительными. Поэтому дело толкования весьма многими называется объяснением. Если же кто ищет у меня красноречия, то пусть услаждается чтением изящных речей других писателей; для этого он имеет на том и другом языке (греческом и латинском) Демосфена и Туллия, Полемона и Квинтиллиана. А Церковь Христова собрана не из учеников Академии, или Лицея, но из простого народа. Поэтому и Апостол говорит: Видите, братие, призвание ваше: немногие из вас мудры по плоти, немногие сильны, немногие знатны; но Бог избрал неразумное мира сего, чтобы, привести в смущение мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить крепкое, и незнатное мира сего, и презираемое избрал Бог, и [как бы] несуществующее, чтобы посрамить существующее (1Кор.1:26–28). Действительно, так как мир премудростью не познал Бога чрез рассматривание порядка, разнообразия и постоянства тварей, то Богу было угодно спасти верующих чрез немудрую проповедь (per stultitiam praedicationis). Ибо, где мудрец, где книжник, где исследователь естественных причин? Не в убедительных словах мудрости, но в обнаружении добродетели [virtus – сила] и духа, так что вера верующих не в добродетели людей, но в силе Божией. Поэтому и Апостол к тем же Коринфянам говорит: Посему, братие, и я к вам пришёл не с возвышенною речью и мудростью, чтобы возвещать вам свидетельство Божие, ибо я рассудил, что ничего не знаю [находясь] между вами, кроме Иисуса Христа, [но] u Его распятого (1Кор.2:1–2). Но чтобы не подумали, что говорящий так есть проповедник неразумия, он предусмотрительно (mente praesaga) опровергает то, что может послужить возражением ему. Он говорит: Но проповедуется премудрость Божия в тайне, которая скрыта, которой никто не познал из князей века сего (1Кор.2:7–8). Кто бы теперь читал Аристотеля? Как много теперь людей, которые знают или имя, или книги Платона? Только праздные старики, может быть, по закоулкам перечитывают их. а о наших простецах и рыбарях говорит весь мир и кричит вселенная. Таким образом их простые слова должны быть изъясняемы простою речью. Я говорю: слова, а не смысл. Впрочем, если с помощью молитв ваших, я при изложении смысла их посланий буду иметь возможность обнаружить тот дух, который они имели при составлении их; то вы увидите, что в них было такое величие и широта истинной мудрости, достигнуть которой для писателей светских было бы пустым притязанием (arrogantia et vanitas). Я вкратце сознаюсь вам в тайне моего ума: Я не хочу, чтобы намеревающийся с моею помощью уразумевать Апостола, с трудом понимал мои собственные писания и для понимания толкователя искал толкователя нового (alium). Но время уже продолжить дальнейшее.

Стих 7: Вы шли хорошо; кто воспрепятствовал вам повиноваться истине? (Гал.5:7). – То, что́ здесь Латинский переводчик передал словами: не повиноваться истине и что́ на греческом языке выражено словами: τῇ ἀληθείᾳ μὴ πείθεσθαι, – выше он передал словами: не доверять истине. В своём месте мы отметили, что в древних собраниях св. книг (codicibus) этого нет, хотя и греческие списки (exemplaria) испорчены этою ошибкою. А смысл места такой: Вы покланялись Отцу в духе и истине и, принимая от полноты Христовой, узнали, что Закон только дан народу чрез Моисея, но не составлен [им]; а благодать и истина не только дана чрез Иисуса Христа, но была от Него по происхождению. Итак, когда вы столь хорошо ходили, служа более истине, чем образам, то какой развращённый учитель воспрепятствовал вам, [и] вы следуете тени Закона, и оставляете благодать Евангелия? Далее следует:

Вы ни с кем не согласись. – Но так как этого мы не находим записанным ни в греческих книгах, ни у тех, которые изъясняли писания Апостола, то, кажется, это должно быть опущено.

Стих 8: Ваше убеждение [исходит] не от Того, Который призвал вас (Гал.5:8). – В латинских собраниях св. книг мы находим написанным так: Ваше убеждение от Бога, Который призвал вас. Но я думаю, что здесь было: от Того (ex eo) и не было понято, а по сходству мало-помалу вкралось: от Бога (ex Deo) вместо бывшего прежде: от Того (ex eo). Но и такой смысл не может быть принят за несомненное (nec potest stare), потому что теперь о тех, – которых Апостол только что обвинял в том, что они не повиновались истине, показывая, что от их свободы зависит повиноваться ли или не повиноваться, – он, наоборот, утверждает, что убеждение и повиновение их зависит не столько от тех, которые призываются, сколько от Того, Который их, призвал. Таким образом лучше и вернее читать так: Ваше убеждение не от Того, Который призвал вас. Действительно, одно – дело Божие, а другое – дело людей. Дело Божие есть призвание [человека]; дело уже человеческое – веровать, или не веровать. Если же где-либо в св. Писании утверждается свобода воли в человеке, как, например, в следующем месте: Если захотите и будете слушать Меня (Исх.19:5) и слова: И вот, Израиль, чего хочет от тебя Господь Бог твой (Втор.10:12), то самым решительным образом подтверждается такая мысль из этого места. Но более простоватые люди, думая предоставить себя Богу, так что даже и убеждение наше находится в Его власти, уничтожили часть речи: не, и усвоили Апостолу другой смысл. Итак, в добрую ли, или в дурную сторону ни Бог, ни диавол не является причиною того, что убеждение наше исходит не от Того, Который призвал нас, потому что мы (qui) или соглашаемся или не соглашаемся с Призывающим. Другими словами: Убеждение это, которому вы ныне следуете, исходит не от Бога, Который первоначально призвал вас, а от тех, которые после привели вас в смущение.

Стих 9: Незначительная закваска всквашивает всё тесто (Гал.5:9). – В наших собраниях св. книг имеется дурной перевод (male): Незначительная закваска заражает (corrumpit) весь кусок (massam), так что переводчик скорее передал свой смысл, нежели слова Апостола. Эту же самую мысль Апостол выражает и в послании к Коринфянам, когда приказывает изгнать из их среды того, который имеет жену своего отца, для измождения и усмирения его плоти чрез пост и страдания, чтобы дух его был спасён в день Господа [другие прибавляют: нашего] Иисуса Христа. Действительно Апостол говорит: Недобрая слава о вас: вы не знаете, что незначительная закваска заражает (испорчивает – corrumpit) весь кусок [смеси] (1Кор.5:5–6), или, – как мы уже передали, – Незначительная закваска всквашивает всё тесто, и непосредственно после того он присоединил: Очистите старую закваску, чтобы вам быть новым смешением, как будто вы опресноки, ибо нашею Пасхою был заклан Христос. Поэтому будем пиршествовать не в ветхой закваске, не в закваске злобы и неправды, а в опресноках чистосердечия и истины (1Кор.5:7–8). А теперь тем же самым наставлением он поучает, что духовный хлеб Церкви, сходящий с неба, не должен подвергаться насилию Иудейского толкования; то же самое заповедал Господь и ученикам Своим, – именно: чтобы они воздержались от закваски фарисеев (Мф.16:6). Это евангелист делает более ясным, прибавляя: А говорил Он им об учении фарисеев (Мф.16:12). Затем, какое другое учение фарисеев разумеется как не соблюдение Закона по плоти. Итак, смысл таков: Не думайте, что до́лжно относиться с презрением к козням тех немногих людей, которые, являясь из Иудеи, учат иначе. Искра есть нечто малое, и даже не видно, пока она показывается, но если огонь, хотя бы и малый, попадёт на очаг и найдёт себе пищу, то истребляет стены, города и обширнейшие леса и [опустошает] страны. Также и закваска, в другом значении представленная в притче (Лк.13:21), кажется вещью незначительною и даже ничтожною; но когда она, в соединении с муко́ю, кислотою своею заквасит весь кусок, то её силе поддаётся всё смешение; подобно этому и превратное учение, начиная одним человеком в первое время находит едва только одного или двух слушателей; но мало-помалу оно расползается, как рак в теле, и, – по народной поговорке, – паршивая скотина заражает всё стадо. Итак, и искру необходимо потушить непосредственно после её появления, и закваску удалить от теста и отрезать заражённый кусок от мяса, и изгнать паршивое животное из стада овец, чтобы не сгорел весь дом, не прокисло тесто, не загнило тело, и не погибло стадо. Арий в Александрии был одною искрою; но так как он не был тотчас же погашен, то пламя от него охватило всю вселенную.

Стих 10 (1-я часть): Я полагаюсь на вас в Господе, потому что вы не будете разуметь ничего другого (Гал.5:10). – Не по догадке, как некоторые хотят [доказать], но пророческим духом Апостол Павел предвозвещает, что Галаты возвратятся на путь истины, который они оставили (1Кор.12). Действительно тот, кто убеждал, чтобы они ревностно стремились к дарам духовным, а преимущественно, чтобы пророчествовать, сам, исполненный тою же благодатью, говорит: Отчасти мы познаём, и отчасти пророчествуем (1Кор.13:9). Итак, провидя духом, что они не будут веровать иному, а только тому, чему научились из послания, он говорит: Я полагаюсь на вас в Господе, потому что вы ничего другого не будете разуметь, ибо и прибавление имени Господня обозначает то же самое;·в самом деле, если бы он думал так по догадке, то он мог бы просто сказать: Я полагаюсь на вас, а теперь присоединяя: в Господе, он, доверяя некоему божественному Духу, пророчествовал о том, об исполнении чего знал.

Стих 10 (2-я часть): А тот, кто смущает вас, понесёт осуждение, кто бы он ни был (Гал.5:10). – Говорят, что этими словами он восстаёт против Петра (lacerat Petrum = терзает Петра), которому, как пишет сам, он открыто в лицо противостал, потому что тот неправою стопою ходил в истине Евангелия. Но ни [Павел не выражался с таким дерзким злоречием против первенствующего (principem) в Церкви (Гал.2), ни Пётр не заслуживал быть ответчиком за возмущение Церкви. Из этого следует думать, что он говорит о ком-то другом, кто или был вместе с Апостолами, или пришёл из Иудеи, или уверовал из среды фарисеев, или почитался, может быть, великим среди Галатов настолько, чтобы понести осуждение за возмущение Церкви, кто бы он ни был. А понести осуждение, это значит то же, что иначе выражено в следующих словах: Каждый понёс собственное бремя, и я думаю, что слово бремя в Писании может быт понимаемо и в хорошую, и дурную сторону, т. е. и в отношении к тем, которые подавляются тяжкими грехами, и в отношении тех, которые несут лёгкое бремя добродетелей. О согрешивших кающийся говорит в Псалме: Неправды мои возвысились над головою моею; как бремя тяжкое они отяготели надо мною (Пс.37:5). О добродетелях и об учении о добродетели Спаситель говорит: Ибо иго Моё приятно и бремя Моё легко (Мф.11:30). А что и учение иногда понимается в значении бремени, это ясно из Евангелия. В самом деле фарисеи связывают бремена тяжёлые и такие, которых не могут понести, и возлагают их на плечи людей, а сами не хотят коснуться к ним и одним пальцем (Мф.23:4). А сколь тяжко преступление – возмутить спокойствие и возбудить как бы некоторыми бурными волнами ясные сердца людей, об этом свидетельствуют слова Спасителя к Апостолам, когда Он говорит: Пусть не смущается сердце ваше, не бойтесь (Ин.14:1), потому что лучше будет для того, кто возмущает и соблазняет кого-либо в Церкви, чтобы мельничный камень был повешен на шею его, и он вместе с ним был брошен в море, чем соблазнить ему одного из сих меньших, которые наставлены Спасителем. Итак, Галаты были в смущении относительно духа и буквы, обрезания и отрезывания, иудейства тайного и явного, и не знали, что́ делать. А короче это можно понять и так. Кто бы ни был тот, который увлекает вас в сторону учения фарисеев, и желает плотского обрезания, хотя бы он был красноречив и хвалился знанием Закона, я ничего больше не говорю, как только то, – чего и вы не можете отвергнуть, – именно, что он понесёт осуждение за это деяние, и за свой труд получит надлежащее воздаяние.

Стих 11: А я, братие, если я проповедую обрезание, то почему ещё и до настоящего времени терплю преследование? Итак, устранился (или, как лучше стоит в греческом: прекратился) соблазн креста (Гал.5:11). – В Деяниях Апостолов мы читаем, а также и Апостол Павел часто упоминает в своих посланиях о том, что он выносил от Иудеев весьма частые преследования, потому что учил, что не до́лжно обрезываться тем, которые из язычников уверовали во Христа. А те, о которых он выше сказал: Тот, который возмущает вас, понесёт осуждение, кто бы он ни был, чтобы обмануть Галатов говорили: „Не только Пётр и Иаков, и Иоанн, но и прочие Апостолы в Иудее соблюдают обрезание и другие предписания Закона, да и сам Павел, который вас учил иначе, чем этого требует истина, обрезал Тимофея и, вынуждаемый истиною, часто был для Иудеев Иудеем“. Желая устранить такое мнение из мыслей Галатов, Павел ныне говорит: А я, братие, если я проповедую обрезание, то почему ещё и доныне подвергаюсь гонениям. Он говорит: „Вся ненависть Иудеев ко мне и неистовство, которым они пылают (furiunt) против меня, [происходят] не от другой какой причины (ob nihil aliud), а только потому, что я учу язычников, что не до́лжно обрезываться и соблюдать чрезмерное и уже отменённое иго Закона. А так как я претерпеваю гонения, то очевидно, что я не проповедую обрезания, которое разрушаю, ибо я претерпеваю гонения от Иудеев не столько потому, что проповедую Распятого и говорю, что Иисус есть Христос [т. е. Помазанник = Мессия], Которого и пророки предвозвестили, сколько потому, что по моей проповеди Закон уже исполнен. А что крест для Иудеев является соблазном, а для язычников – безумием, это показал сам Господь наш, называемый камнем преткновения и камнем соблазна (petra scandali), (Мф.21:44, Лк.20:18); я думаю, что это не по другой какой причине, как только потому, что проповедь [Евангелия, так сказать] налетела на слушающих на полных парусах, так что тотчас же натолкнулась на крест и никак не может свободно двигаться далее. Но этот крест, являющийся для Иудеев соблазном, а для язычников – безумием, для нас верующих есть сила и премудрость. Ибо Христос есть Божия сила и Божия премудрость (1Кор.1:24), так что потому, что Он называется безумием, безумное Божие было мудрее для человеков, и потому, что Он был соблазном и немощью, немощное Божие было сильнее для людей. „Но так как, – говорит он, – соблазн креста Христова ещё остаётся, и я ещё терплю преследования, которых не должен был бы терпеть, если бы не было соблазна, то напрасно некоторые распускают слухи, что я проповедую обрезание, за восстание против которого переношу гонение“.

Стих 12: О если бы возмущающие вас были отсечены [от общения]! (Гал.5:12). – Спрашивается: каким образом Павел является учеником Того, Который говорил: Благословляйте проклинающих вас (Мф.5:44–45), когда и сам он говорит: Благословляйте, а не проклинайте (Рим.12:14) и в другом месте: И злословящие не получат царства Божия в наследие (1Кор.6:9–11): а в настоящем случае он и злословит тех, которые возмущают [или: возмущали] церкви Галатийские, и злословит с словом пожелания: О если бы возмущающие вас были отсечены [от общения]²². Страдание от оскопления столь отвратительно, что и те, которые причиняют его нежелающим, наказываются по государственным законам, и тот, который оскопил сам себя, подвергается поруганию, так что, говорят, если истинно то, что живёт во мне Христос (Гал.2:20) и ещё: Или вы ищете испытания Того, Который говорит во мне (2Кор.13:3) [т. е.] Христа, то конечно, слово Того, Который говорит: Научитесь от Меня, как Я кроток и смирен сердцем (Мф.11:29) не может быть понимаемо, как проклятие, и потому предпочитают думать (magis putabur²³), что Апостол скорее не мог воздержаться от Иудейской ярости и некоторого неудержимого гнева, чем подражал Тому, Который, как агнец пред стригущим его, не открывал уст своих и злословящих не злословил взаимно (Ис.53:7), но, осужденный, предал Себя на смерть. Кто на это возражение против Павла будет отвечать, тот пусть скажет следующее: „Слова, сказанные им не столько суть слова раздражения против врагов, сколько слова, вызванные любовью к Церкви Божией. В самом деле, он видел, что вся область, которую он сам своею кровью с опасностями обратил к вере во Христа от идолослужения, возмущена неожиданною проповедью, и в своей Апостольской скорби, в скорби отца не мог удержаться: он изменил выражение своей речи и с гневом говорит к тем, к которым прежде обращался ласково, с тем, чтобы по крайней мере ругательствами удержать тех, которых не мог удержать кротостью“. И неудивительно, если Апостол, как человек, ещё заключённый в немощную храмину [тела] и усматривающий в своём теле другой пленяющий его Закон и отвлекающий его к Закону греха, однажды стал говорить в таком роде, в каком мы часто видим говорящими святых мужей. Но, с другой стороны, может быть, и то сказано, – хотя некоторым это кажется излишним, – что Павел не столько проклинал их, сколько молился за них, чтобы они лишились тех частей тела, чрез которые могут погрешать. И подобно тому, как сказано в Евангелии, что лучше будет, если кто-либо без глаза, без руки, или ноги, или какой-либо другой части тела войдёт в Царство Небесное, нежели, имея всё тело в целости, пойдёт в геенну (Мф.18:8–9), и теперь Апостол желает им, чтобы они лучше потеряли одну часть тела, чем были осуждены на вечный огонь вследствие сохранения тела в целости. Если это место когда-либо встретит возражение со стороны язычников, то мы выше дали указание, как до́лжно отвечать им. Теперь мы представим возражения против еретиков, именно против Маркиона и Валентина и всех тех, которые восстают против Ветхого Завета, – именно: на каком основании они, обвиняя Бога Творца, как кровожадного воителя и [видя в Нём] только Судию, осмеливаются оправдывать эти качества у Апостола благого Бога. И по моему мнению несомненно, что в Ветхом Законе ни в каком другом месте не было произнесено столь страшного и кровавого приговора, как приговор: О если би возмущающие вас были отсечены [от общения] [или: обезглавлены, или: оскоплены]. И не могут они сказать, что Апостол молился о врагах Христовых, которые возмущали Его Церкви. А что этот приговор, дышащий негодованием и гневом, произнесён не из любви, это показывается самым значением (pondere – весом, тяжестью) слов. Итак, всё, что́ они ни произнесут для оправдания Апостола, всё это мы не откажемся признать годным на защиту Ветхозаветного Закона.

Стих 13: Ибо вы, братие, призваны к свободе; но только свободу свою не в повод [оправдания] плоти (Гал.5:13) (подразумевается: давайте, – последнее слово, которого мы не находим на греческом языке, прибавил латинский переводчик). – Это место очень тёмное; поэтому мы решили буквально перевести толкование на него из десятой книги Стромат [Оригена]; не потому, что отдельные выражения не могут быть объяснены в своём месте и по собственному смыслу, но потому, что, отделённые от вышеизложенного сами по себе, они представляют трудно усвояемое целое (difficile corpus), и если будут понимаемы так, как выражены, то они вытекают как будто с неожиданною непоследовательностью и противоречат себе самим. Итак, вот слова Оригена: „Место это трудное и, по нашему мнению, должно быть объяснено так: Тот, кто свободен и следует в высшем смысле духу и истине, [тот] презирает бывшие прежде образы и букву. Поэтому он не должен свысока смотреть на меньших и не давать повода к унижению себя тем, которые не могут возвышаться до высшего смысла; ибо хотя они и немощны, и по сравнению с духом называются плотью; однако они суть плоть Христова. Ибо если [таковой] понимает тайну плоти, служащей более немощным, то он делает нечто ради немощных, чтобы в то время, как он имеет знание, не погиб брат его, за которого умер Христос. Итак, обрати должное внимание на то: можно ли из дальнейшего вывести этот смысл. Вы, братие, говорит он, призваны к свободе и говорит, может быть потому, что не все могли понять призвание к свободе. Поэтому ныне вы слышите: Только не давайте свободы своей в повод [для оправдания] плоти. Ибо до́лжно чтобы бо́льшие по любви служили меньшим, так как желающий быть бо́льшим будет рабом всех (Мф.20:26, Мк.10:43). Итак, духовный пусть не терзает плоти Христовой и пусть не подаёт им повода, чтобы они кусали Его, призывающего их к тому, чтобы они не истребляли себя взаимно. Итак, до́лжно, чтобы ходящий в духе и в духе следующий словам писаний не имел стремления к их плотскому смыслу. Если же слова его: Ходите в духе и не следуйте пожеланиям плоти, мы понимаем просто, то кажется (как думают и очень многие), что в них Павел неожиданно выступает против доказательств и цели всего этого послания, потому что непосредственно вслед за тем следует: Если же вы водитесь духом, то вы уже находитесь не под Законом. И в то время как до этого места речь в некоторой мере идёт связно, – если опять мы последуем простому пониманию, – наоборот, здесь внезапно он переносит нас к наставлениям, которые трудно связать [с предыдущим], именно к рассуждениям о плоти и духе. т. е.: Известны дела плоти такие и такие, и наоборот: Плоды же духа: любовь и проч. Но и в этих словах мы не должны отчаиваться [увидеть] последовательность, потому что исторические книги Божественных Писаний содержат указание на дела плоти; но они не очень много помогают тем, которые понимают их так, как написано. В самом деле, кто не научится невоздержанию и не станет считать блудодейство за ничто, когда прочитает об Иуде, входящем к непотребной женщине и о патриархах, имевших по нескольку жён (Быт.28)? Каким образом не склонится к идолослужению тот, который будет думать, что кровь тельцов и прочие жертвы книги Левит имеют значение не больше того, как показано буквою [Закона]? А что касается вражды, то ей научает открыто выраженное слово Писания, и она одобряется следующим местом: Презренная дочь Вавилона! Блажен тот, кто воздаст за деяние твоё, которое ты сделала нам; блажен тот, кто возьмёт и разобьёт детей твоих о камень (Пс.136:8–9), а также и следующим: Утром я истреблю всех грешников земли (Пс.100:8) и прочими сему подобными, – именно: говорящими о вражде, ревности, гневе, спорах и несогласиях. Если мы не будем иметь более возвышенных чувствований, то примеры прошедшей жизни к этому скорее побуждают нас, чем удаляют от этого. И самые ереси имеют своим источником скорее плотское разумение Писания, чем действие нашей плоти, как думают очень многие. Кроме того, чрез буквальное понимание Закона мы научаемся зависти и невоздержности в питии. Ной после потопа подвергается опьянению так же, как и патриархи у брата Иосифа в Египте (Быт.9:21, 43:34). А в книге Царств изображено излишество в пище, а также плясание Давида и его игра на тимпанах пред ковчегом Завета Божия (2Цар.6:15–19) и тому подобное. Спрашивается: каким образом простое слово Писания, называемое плотью, будет призывать нас к чародейству и злодеяниям, если мы перейдём к духу того же Писания. Я думаю, что это и значит то, что Даниил и три отрока оказались в десять раз мудрее волхвов и гадателей Газаренских и Халдейских, а Моисей – наставленным во всей мудрости и науке Египетской. Посему если кто-либо пребывает в плотском разумении Писания, то это бывает причиною многих зол. Делающие это не наследуют Царства Божия. Итак, будем искать духа и плодов Писания, которые не называются [у Апостола] известными. В самом деле, ведь плоды духа в Писаниях обретаются с великим трудом и усилиями и надлежащим изучением. Посему, мне кажется, Апостол Павел осмотрительно и осторожно сказал о плотском смысле Писания: А дела плоти известны (Гал.5:19), но относительно плодов духовных не сказал, как там: Известен плод духа, а сказал так: Плод же духа есть любовь, радость, мир и проч. (Гал.5:22). Поэтому если мы, оставив образы, перейдём к истине и духу Писания, то тотчас же нам откроется прежде всего любовь, и, переходя от неё к радости, мы приходим к миру, чрез который наследуем терпение. И кто не научится милосердию и доброте, когда поймёт, что обращённые чрез пророков к народам и кажущиеся некоторым тяжкими в Законе наказания, то есть войны, истребление народов и угрозы им, являются скорее врачевствами, чем наказаниями? Ибо Господь будет гневаться не вечно (Ис.57:16). Итак, когда это сделается для нас явным, то мы будем иметь более разумную веру, воздержание будет сопутствовать улучшившимся нравам; за этим последует умеренность и непорочность, и после этого Закон станет для нас всем.“ До этого места Ориген. К этим словам его мы можем прибавить свою мысль о том, что люди призванные от рабства Закона к свободе Евангелия (которым выше сказано: Стойте и не прикрепляйтесь снова к ярму рабства) и ныне убеждаются к тому, чтобы, приняв иго Христово и сладостные заповеди Евангелия, они совсем не думали, что им позволяется пользоваться этою самою свободою жизни в повод для [похотей] плоти, – именно: чтобы жить по плоти, чтобы обрезываться по плоти; но чтобы они предпочитали твёрдо стоять в духе, духовно отсекать крайнюю плоть и, простираясь в высшие области духа, оставлять низменную сторону буквы. Но это может быть понято и иначе. Может быть, кто-нибудь скажет: „Павел! я перестал быть под Законом и от рабства призван к свободе; поэтому я должен жить так, как это прилично свободе и не держаться каких бы то ни было заповедей, но делать, исполнять и следовать тому, что́ только мне понравится и что́ подскажет воля“. На это Апостол отвечает: „Правда, мы призваны к духу свободы, но так, что самая свобода не должна быть в рабстве у плоти. И не будем думать, что нам всё позволительно, всё возможно. Посему лучше, чтобы мы, перестав быть рабами Закона, предпочитали взаимное служение себе чрез любовь так, чтобы заповеди отрывочно по частям выраженного Закона заключались в одной главе о любви.

Стих 14: Но любовью служите друг другу, ибо весь Закон исполняется в одном слове: Возлюби ближнего твоего, как самого себя (Гал.5:14). – Так как он сделался свободен от всего, то вследствие любви сделался рабом всех, чтобы приобрести многих (1Кор.9:19); поэтому он прямо убеждает и остальных, чтобы и они служили друг другу (sibi) любовью, которая не ищет своего и того, что́ принадлежит ближнему. В самом деле, кто хочет быть первым, тот будет всем раб (Мк.10:44), подобно тому, как и Спаситель бывший в образе Бога не почитал хищением быть равным Богу, но умалил Себя, приняв образ раба и будучи по виду подобен людям, смирил Себя Самого, сделавшись послушным даже до смерти, смерти же крестной (Флп.2:6–8). Так и мы: прежде под Законом, в силу необходимости по видимому делали нечто, а теперь знаем, – когда мы свободны, – что это же до́лжно делать преимущественно в силу любви. Любовь же настолько прекрасна, что стоит во главе всего Закона. Апостол и в другом месте исчисляет блага любви, говоря: Не ревнует, не делает неправильно (1Кор.13:4–6). И указав на многое [другое] в средине, оканчивает так: На всё надеется, всё переносит, любовь никогда не прекращается (1Кор.13:7–8). И Спаситель в Евангелии говорит, что признак Его ученика обнаруживается в том, что [или: если] он любит ближнего своего. И по моему мнению это пригодно не только для людей, но даже и для ангелов. То же самое говорится и в других словах: Если вы не хотите, чтобы что-нибудь было сделано вам, то не делайте этого и другим, и если хотите, чтобы люди вам делали что-нибудь, то подобным же образом и вы делайте им (Мф.7:12). Я не хочу, чтобы жена моя была склонена к прелюбодеянию, не хочу, чтобы имущество моё было расхищено, не хочу, чтобы лжесвидетельство тяготело надо мною и, – обнимая всё одним кратким изречением, – я незаслуженно несу что-либо сделанное мне несправедливо. Если же в силу действующей во мне любви я или не желаю того же, или не делаю этого другому, то исполнен весь Закон. И не трудно уразуметь, каким образом все заповеди: не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй, и прочее сему подобное содержатся в исполнении заповеди о любви. Трудно показать, каким образом также и жертвы, предписанные в книге Левит, и воздержание от [известной] пищи, а с другой стороны разрешение на неё, – т. е., когда одно считается нечистым, а другое – чистым, – и непрерывный годичный круг празднеств могут быть сведены к одной заповеди о любви, если только может быть кто-нибудь не перейдёт к тому, чтобы утверждать, что Закон духовен и что мы служили образам и примерам небесного, пока не явился истинный Первосвященник, Который, принесши Себя Самого в жертву один раз, искупил нас Своею Кровию, и таким образом вся истина и трудность прежнего Закона была исполнена в Его любви к людям; в самом деле, Отец так возлюбил мир, что Возлюбленного Единородного Сына Своего предал за нас. А тому, кто уже живёт в духе и умертвил дела плоти, и возлюбленный Спасителем, называется уже не рабом, а другом, Закон больше не действителен, – [Закон] который предназначен для грешников, нечестивых, непокоряющихся и непотребных. Ныне же, когда всё, что́ было более трудным, мы по крайней мере в некоторой части исполнили, мы не исполняем только одного того, что́ в самом деле легко, и без чего всё, исполненное нами, тщетно. Тело претерпевает неприятности поста, бдения измучивают плоть, милостыни выпрашиваются с насилием (cum labore); и хотя была бы и пламенная вера, в мученичестве кровь проливается со страхом и страданиями. Есть такие, которые всё это переживают (faciant); только одна любовь обнаруживается без страдания. И так как только она одна делает сердце чистым, то со стороны диавола изгоняется из нас, чтобы мы не созерцали Бога чистым сердцем. Ибо когда я, сидя, наговариваю против брата своего и для сына матери моей поставляю соблазн (Пс.49:20), когда я терзаюсь чужим счастием, и благо другого считаю для себя злом, то разве не исполняется на мне то, что сказано в следующих словах: Если вы 6удете себя взаимно убивать и поедать, то смотрите, чтобы не истребить себя взаимно. Любовь является редкою принадлежностью. Кто захочет сам быть отлучённым от Христа за братий своих, подражая Апостолу? Кто, радуясь с радующимися и плача с плачущими, бывает поражён чуждою раною? Кто бывает поражён смертью своего брата? Все мы любим более себя самих, чем Бога. Посмотри какие блага проистекают от любви. Если мы претерпеваем мученичество так, что хотим только почитания от других наших останков; если мы, следуя мнению толпы, бестрепетно пролили кровь и роздали своё имущество до того, что сделались бедными, то за такое дело следует не столько награда, сколько наказание, и скорее мучение за вероломство, чем венец за победу.

Стих 15: Посему, если вы взаимно будете убивать и поедать себя, то смотрите, чтобы вы взаимно не истребили себя (Гал.5:15). – Это может быть понято и просто: чтобы мы не поносили ругательствами друг друга, не думали отмщать проклинающему нас, не желали опечаливать других, находясь в огорчении и подобно диким зверям кусать и подвергаться укушениям, так что после укушения следует смерть и истребление. Но гораздо лучше, если мы будем понимать так, чтобы всё сказанное относить к обрезанию и соблюдению Закона, для того чтобы вопреки смыслу и последовательным рассуждениям всего послания не представить [Апостола] Павла обратившимся внезапно к чрезвычайным наставлениям. Если, – он говорит, – вас возмущают другие, то и вы будете возмущены; если вы, читая всё ветхозаветное Писание, будете понимать так, как и написано: Око за око, зуб за зуб (Втор.19:21), [т. е.] что гнев желает мщения, а мщение причиняет страдание, потому что Закон не только не возбраняет, но даже предписывает воздаяние, равномерное обиде; то следует, что и лишённый одежды может её снимать [с другого] и получивший рану – наносить её и пожираемый – пожирать; и таким образом то, что́ по видимому является справедливостью, есть истребление, так как не отплачивает только одному, а [напротив] пожирает оно обоих.

Стих 16: Я же говорю: ходите в духе и не удовлетворяйте похотей плоти (Гал.5:16). – И эти слова в соответствие с вышесказанным до́лжно понимать в двояком смысле; так что мы можем сказать, что те, которые духом умертвили дела плоти и посеяли в духе, чтобы от духа пожать жизнь вечную, как только чувствуют щекотание плотской похоти, не удовлетворяют её пожеланию (которое, будучи исполнено на время, по видимому ласкает нас), но обуздывают его духом и, по словам историка (Саллюстия) „живут преимущественно не властью духа, а рабством плоти“. Сверх того Закон духовен (Рим.7:14) и не тот Иудей, который [таков] открыто, но который есть Иудей в тайне, и обрезание есть обрезание сердца в духе, а не по букве; так что мы утверждаем, что те не удовлетворяют плотским пожеланиям, которые духовно вышли из Египта и черпали духовную пищу и питие от духового камня, которые не осуждают за пищу или питье, или какое-нибудь участие в празднике, или за новомесячия, или за субботы, но которые ходят во всём духовно, не удовлетворяя пожеланиям Закона плоти или буквы, а пожиная плоды духовного разумения. Некоторыми относительно этого места предложено и третье толкование, которое, однако, мало отступает от второго: они утверждают, что похоть плоти есть в тех, которые ещё младенцы во Христе. А путь духовный обретается в мужах совершенных, так что смысл места такой: Ходите в твёрдой уверенности духа, т. е. путём мужа, и не удовлетворяйте детским пожеланиям.

Стих 17: Ибо плоть обнаруживает похоть вопреки духу, а дух – вопреки плоти; так что вы не делаете того, чего желаете (Гал.5:17). – Плоть услаждается настоящим и кратковременным, а дух – будущим и вечным. Между этою враждою посредником стоит душа, которая действительно имеет в своей власти добро и зло, хотение и нехотение, но она не имеет в своей власти хотеть или не хотеть одного и того же, потому что может быть так, что хотя она соглашается с плотью и делает дела её, но потом, терзаемая раскаянием, снова вступает в союз с духом и делает его дела. Вот это и значат его слова: Действительно, они противодействуют взаимно друг другу, т. е. дух и плоть, так что вы не делаете того, чего желаете, не потому, что это наша свободная воля побуждает соглашаться то с духом, то с плотью, а потому, что это действие в собственном смысле не наше, а именно (ipsum) должно считаться делом или плоти, или духа. Но дело великой трудности и весьма спорное дело, после указания дел плоти и духа, открыть некоторые посредствующие дела, которые, по-видимому, не относятся ни к плоти, ни к духу. Мы называемся плотскими, когда мы всецело предаём себя во власть удовольствий; а духовными – тогда, когда следуем за водящим нас духом Святым, т. е., когда мудрствуем по Его наставлению и научаемся от Него Самого. А душевные – это, по моему мнению, философы, которые считают мудростью собственные измышления, о которых справедливо говорится: Душевный же человек не принимает того, что́ от Духа Божия, потому что это для него неразумие. А чтобы это было яснее возьмём некоторый пример: Плоть пусть называется землёю, душа – золотом, а дух – огнём. Пока золото будет в земле, оно утрачивает своё имя и называется именем земли, с которою смешано, но когда оно отделено от земли, тогда оно получит и вид, и наименование золота, и в действительности называется золотом, хотя ещё не испытанным. Но если оно будет выжжено и очищено чрез огонь, то оно приобретает блеск золота и достойную его красоту. Подобно этому и душа, находящаяся между землёю и огнём, т. е., стоящая между плотью и духом; когда она предалась плоти, то называется плотью, когда – духу, то – духом. Поэтому если она полагается на собственные мысли и думает, что без благодати Святаго Духа обрела истину, то будет называться именем душевного человека. Это место может быть объяснено и иначе и представлять как бы целостный ряд или тело, взаимно связующее себя и не противоречащее самому себе. Братие! вы призваны от рабства Закона к свободе Евангелия. Но заклинаю вас, не злоупотребляйте свободою для своевольства и не воображайте, что вам полезно всё то, что позволительно (возможно – licent), и не подавайте повода плоти и её излишествам. Поэтому лучше узнайте, что этого рода свобода является гораздо бо́льшим служением [рабством], потому что прежде Закон требовал [от вас] послушания против воли (ab invitis), а теперь, по побуждению любви, вы служите себе взаимно; хотя вся оная тяжесть Закона и [его] многочисленные заповеди не столько исключены благодатью Евангелия, сколько сокращённо представлены в едином слове о любви: чтобы мы любили ближнего своего, как самих себя. В самом деле, кто любит ближнего своего, тот исполняет Закон (Мф.22:37–40), доставляя ему благо и не принося зла. Посему, если прекратится любовь (dilectio) и не будет благорасположения (charitas), то между людьми будет происходить некоторое общественное разбойничество, так что, взаимно свирепствуя друг против друга и грызя самих себя, [люди] истребляются друг другом. А вы, братие, так как вы должны жить по духовному Закону, не удовлетворяйте пожеланиям, которые исходят от плоти. В самом деле: плоть боится холода, гнушается голода, истощается бессонницею, разгорячается от похотей и желает чего-нибудь нежного и приятного. Наоборот, дух стремится к тому, что противно плоти, и что может ослабить её. И вот дело обстоит так, что вы не должны себя считать свободными потому, что вы перестали быть под рабством Закона; а должны знать, что вы больше удерживаетесь законом природы, потому что если Закон не требует, то природа не тотчас умолкла [с требованием того], чтобы дела не шли в соответствие именно с вашим желанием; наоборот, вы часто призываетесь к совершению того, чего не хотите делать, так как плоть противоборствует духу. Посему, братие, заклинаю вас не давать свободы своей в поводы для [похотей] плоти, а предпочитать служение (magis serviatis) духу, чтобы начать делать то, чего желаете и ни в чём не быть должными пред Законом, т. е. не быть в подчинении плоти; потому что вы тогда по истине будете иметь в Евангелии свободу от уничтоженного Закона, когда плоть совсем не будет побуждать вас делать то, чего вы не желаете, но, служа духу, вы научитесь тому, что вы не под Законом. А так как выше это место мы начали излагать соответственно двоякому значению, то должны прибавить то, что́ пропустили. Плоть обнаруживает похоть вопреки духу, т. е. события прошедшей жизни и плотское разумение Писания восстаёт против таинственного смысла и духовного учения. А дух – против плоти, т. е. более возвышенное сопротивляется низверженному, вечное – кратковременному, а истина – тени. И плотский смысл Писания, который не может быть выполнен (потому что мы не в силах исполнить всё то, что́ написано), показывает нам, что мы поставлены в невозможность исполнить Закон, так как даже если бы мы хотели следовать букве, нас не допускает [к тому] невозможность.

Стих 18: Посему, если вы водитесь Духом, то вы уже не под властью Закона (Гал.5:18). – Это не тот дух, о котором Апостол говорит в другом месте: Сам Дух подаёт свидетельство духу нашему, что мы – чада Божии (Рим.8:16), т. е. обозначает не дух человека, который в нём, а Духа Святаго, следуя Которому, мы делаемся духовными и перестаём быть под властью Закона. Итак, нужно заметить, что этот дух называется не с грамматическим членом или с каким-либо другим требованием, как это мы читаем в других местах, напр., о духе кротости, о духе веры, а просто: Дух. Впрочем, эта подробность имеет некоторое значение больше на греческом языке, чем на нашем, который совсем не имеет никакого члена. По поводу этого места является вопрос: „Если тот, кто руководствуется Духом, не находится под властью Закона, то Моисей и [другие] пророки действовали ли в Духе и жили ли [вместе с тем] под Законом? Но это Апостол отрицает. Или же они, имея Духа, не были под Законом? На это Апостол даёт [как будто] утвердительный ответ. Или, – в-третьих, – может быть они жили под властью Закона, но не имели Духа? Но думать так о таковых мужах нечестиво. На это мы ответим кратко: Не одно и то же – быть под Законом и быть как бы под Законом, так же как не одно и то же – быть в подобии плоти греховной и быть в плоти греховной. И не одно и то же значит – настоящий змей и подобие медного змея, которого Моисей повесил в пустыне (Чис.21:4–9). Отсюда следует, что и святые пророки и Моисей, ходивший в Духе и жившие в Духе, жили не под Законом, но только как бы под Законом, с тем чтобы по видимому быть под Законом для приобретения тех, которые были под Законом, и для призвания их от низменности буквы к высоте духа. Ибо и Павел, бывший для Иудеев Иудеем и для всех всем, чтобы приобрести всех (1Кор.9:22) не сказал: Был под Законом, но: Был как бы под Законом, чтобы показать, что он сохранял не истину Закона, а только подобие его. Кажется, что мы разрешили предложенный вопрос. Но как нам поступить с тем местом в послании Павла, которое говорит: Когда же наступило исполнение времени, послал Бог Сына Своего, рождённого от жены бывшего под Законом, чтобы искупить тех, которые были под Законом (Гал.4:4–5)? В самом деле, если Христос был под Законом, а не как бы под Законом то всё предшествующее рассуждение наше не имеет значения. Но и это возражение разрешается самым своим смыслом (de suo loco); потому что Тот, Который был под Законом, чтобы искупить бывших под Законом, конечно, подчинился Закону по своей воле, так как был свободен от Закона, и [конечно] был гораздо свободнее Павла, который засвидетельствовал, что он был не под Законом, а как бы под Законом. И как Он ради нас сошёл в пучину и бездну смерти, – нас, вопиющих в молитве: Кто освободит нас от тела этой смерти (de corpore hujus mortis) (Рим.7:24), – так Он благоволил и родиться от жены и быть под Законом, чтобы спасти тех, которые были рождены от жены и [были] под Законом. Однако несомненно, что Он родился не от жены, т. е. не от бывшей в брачном состоянии, но от Девы. Но Дева названа женою несоответственно [действительности], ради тех, которые не знали, что она – Дева. Таким образом, как ради тех, которые полагали, что святая Мария имела мужа, Дева названа женою; так и ради тех, которые думали, что Христос был под властью Закона, не зная, что Он был как бы под Законом, ради бывших действительно под Законом, говорится, что Он был под Законом.

Стихи 19–21: А дела плоти известны до очевидности (manifesta); это: блуд, нечистота, невоздержание, служение идолам, колдовство (veneficia = отравление), вражды, ссоры, ревность, гнев, распри, разногласия, разделения (ереси), зависть, пьянство, безвременное употребление обильной пищи, и тому подобное, о чём я предупреждаю, как и прежде говорил, что делающие так не будут обладателями Царства Божия (Гал.5:19–21). – Выше, когда мы делали объяснение места о плоти и духе, мы сказали о трояком понимании, т. е. плотские люди суть или те, которые подобны детям и плотяны, и не могут воспринимать твёрдой пищи о Христе и питания совершенного возраста, или те, которые по обычаю Иудеев следуют только действительно бывшим примерам прошедшей жизни и букве [Писания], или, без сомнения, – в соответствии с прямым смыслом, – здесь говорится о том, что в составе человека есть плоть и дух, и по различию сущности [их] бывают и дела или плотские, или духовые. И вот теперь называемые делами плоти, а именно: блудодеяние, нечистота, невоздержание и прочее, указываемое затем, по моему мнению, скорее относится к пониманию здесь просто плоти и духа, чем к плоти Закона и младенчеству людей о Христе, хотя в том месте, где мы (выше) перевели слово в слово рассуждения из десятой книги „Стромат“ Оригена, выражено, что можно думать и об этом. Слова же Апостола: А дела плоти известны до очевидности, показывают, что эти дела известны или всем, потому что они сами по себе очевидны, как злые, и такие, которых до́лжно избегать; и очевидны настолько, что даже делающие их желают скрыть то, что́ делают. Или же может быть известны они только тем, которые уверовали во Христа, потому что многие из язычников полагают славу свою в своих безобразиях и думают, что, если они удовлетворили своим похотям, то одержали победу над бесчестием [избавились от бесчестия]. Но также прекрасно и то, что он плоти усвояет дела, а плоды – духу; потому что пороки сами в себе имеют конец и погибают, а добродетели разрастаются в обильные плоды. Но не будем думать, что и у души нет никакого дела, когда пороки признаются делом плоти, а добродетели усвояются духу; потому что. – как мы выше сказали, – душа, поставленная как бы в некотором промежутке, или присоединяется в плоти и тогда о ней говорится: Не будет пребывать Дух Мой в людях сих, потому что они суть плоть (Быт.6:3), или соединяется с духом и тогда становится духом, ибо: Кто прилепляется к Господу, тот один и тот же дух есть (1Кор.6:17). Итак, первое дело плоти есть блудодеяние. Поставлено оно, как очевидное, в начале, чтобы мы не имели сомнения о том, что́ находится в средине. Действительно, всё, что ни делает человек, он делает вне тела, а совершающий блудодеяние, грешит против своего тела [in suum corpus – в своё тело]. А мы не принадлежим себе, ибо мы куплены дорогою ценою и носим Бога в своём теле. Поэтому блудодей совершает большее [сравнительно с другими] преступление: он берёт члены Христовы и делает их членами блудницы, ибо они двое становятся одним телом. Тот, кто не верен и не верует во Христа, делает свои члены членами блудницы, а тот, кто верует во Христа, делает членами блудницы члены Христовы. Но я не знаю, наоборот, созидает ли своим блудом, или растлевает храм идола тот, который неверен, потому что чрез пороки демоны получают даже весьма великое почтение. Я знаю одно то, что совершающий блуд после веры во Христа растлевает храм Божий. Второе дело плоти называется нечистотою, а её спутником является невоздержание. Ибо как в Ветхом Завете о несказанных преступлениях, которые совершаются в тайне, и о которых весьма постыдно говорить, – чтобы не осквернить ни уст говорящего, ни ушей слушающего, – Писание вообще говорит: Делайте сынов Израиля стыдливыми пред всякою нечистотою (Лев.15:31); так и в этом месте он назвал невоздержностью и нечистотою прочие необыкновенные деяния похоти, даже самые брачные отношения, если они бывают бесстыдными и бесчестными как бы [им не следовало быть] пред очами Божиими для деторождения. Четвёртое место в списке дел плоти занимает идолослужение. В самом деле, кто однажды предался невоздержности и похоти, тот не взирает на Творца; и иначе: во всяком идолослужении человек услаждается празднествами, удовлетворением горла, чрева и того, что́ ниже чрева, а чтобы как-нибудь (forsitor) не показалось, что в Новом Завете не запрещены колдовства и злодейские ухищрения (artes), то и они также названы среди дел плоти. Потому что часто при помощи волшебных средств несчастным людям случается и влюблять, и влюбляться. А какую степень виновности имеет вражда, поставляемая после чародейства, это показывает ясное представление об очевидности [этого] преступления. Насколько зависит от нас, мы не должны быть ничьими врагами, но со всеми иметь мир. Поэтому, если, говоря истину, мы наживаем некоторых врагов, то являемся не столько их врагами, сколько они являются врагами истины. Вот это и говорится в книге Божия Аврааму: Буду врагом врагам твоим и буду противиться противящимся тебе, и должно, как выше, быть понято в том смысле, что не столько Авраам был врагом для них, сколько они врагами добродетелей и веры Авраама, по которой он, после попрания идолов, начал покланяться познанному им Богу. Также и то, что повелевается Израилю, именно: чтобы они были врагами Мадианитянам с ненавистью вечною, с враждою, перенесённою на потомков (Чис.31:17–18), говорится как бы тем, которые были под руководством воспитателя и заслуживали того, чтобы услышать другое слово: Ты будешь ненавидеть врага своего (Мф.5:43). Но может быть здесь указывается не столько на вражду лиц, сколько на несогласие их нравов, так что, подобно тому, – как Бог положил вражду между женою и змеем, чтобы дружба их не повредила человеку, – [дружба] из-за которой он был изгнан из рая, – и между Мадианитами и Израильтянами скорее было различие в жизни, чем то, что один из народов был осуждён. Седьмое место между делами плоти занимает вражда: она помещена между пороками на некотором священном, как бы возвышенном месте (numero): рабу же Господа не до́лжно начинать ссоры, но быть кротким со всеми, учителем терпеливым, с кротостью наставляющим даже тех, которые противятся (2Тим.2:24–25). После вражды, восьмым пороком, выступает ревность, которая лучше обозначается и точнее называется греческим словом ζῆλος; я не знаю, кто из нас свободен от этого зла. В самом деле, ревность высказывали и патриархи в отношении к брату своему Иосифу; и Мария, и Аарон, – пророчица и священник Божий, – были охвачены этою страстью в отношении к Моисею (Быт.37, Чис.12:1–9), и настолько, что первая, о которой повествует Писание, говоря так: Мария же пророчица, бросая тимпан (Исх.15:20) и т. д., выброшенная потом за пределы стана, была поражена болезнью проказы и должна была приносить продолжительное покаяние, в течение семи дней находясь в отлучении (Чис.12:10–15)). Затем следует гнев, который не соделывает правды Божией (Иак.1:20) и представляет вид ярости. А между гневливостью и гневом обнаруживается такое различие: гневливый гневается всегда, а разгневанный возбуждается только на время. И я не знаю, может ли кто гневливый получить в наследие Царство Божие, потому что гневающийся отделяется от Царства (Мф.5:5)). Также и ссоры, – которые Греки, называя иначе, отмечают словом ἐριθείας (хотя ссора = rixa называется μάχη = битва), – удаляют человека от Царства Божия. Но есть ссора (ἐριθεία), когда кто-либо, всегда готовый к противоречию, услаждается чужим чревом (stomacho), спорит с женскою придирчивостью и вызывает к спорам (contendentem = противника). У Греков это называется другим словом φιλονεικία (любовь к состязаниям). Также и несогласия суть дела́ плоти. [Это бывает тогда], когда кто-либо ещё несовершенный с одним и тем же смыслом и решительно говорит: Я – Павлов, а я – Аполлонов, а я – Кифин, а я – Христов (1Кор.1:12). Но подобного рода несогласие является и в домашней жизни, именно: раздоры мужа с женою, отца с сыном, брата с братом, одного раба с другим в доме (conservi ad conservum), одного воина с другим, живущим с ним в одной палатке, или одного художника с другим собратом по искусству. Иногда бывает, что и при истолковании Писаний возникает несогласие, от чего являются разделения (ереси), которые теперь поставляются в числе дел плоти. Ибо если мудрость враждебна Богу (Рим.8:7), – враждебны все лжеучения (dogmata falsitatis) противные Богу, – то последовательно и враждебные Богу все разделения [ереси) относятся к делам плоти. А слово ересь по-гречески происходит от слова избрание, потому что каждый для себя избирает именно то учение, которое ему кажется лучшим. Таким образом каждый иначе понимает Писание, чем этого требует разумение от Духа Святого, по внушению Которого оно написано; хотя бы таковой и не отступил от Церкви, тем не менее он может быть назван отступником (еретиком) и [человеком] дел плоти, так как избирает худшее. За разделениями следует зависть, которую мы не должны мыслить одинаково с ревностью, потому что ревность может быть понимаема и в добром смысле; это тогда, когда кто-либо стремится быть ревностным последователем того, кто лучше. А зависть мучится благополучием другого и распадается она на две страсти, – именно: когда сам [завистник] находится в таком положении, в котором другому быть не желает, или когда он видит, что другой лучше, то скорбит, что он ему не подобен. Некоторый из новейших писателей, переводя греческий стих, осмеял зависть в следующих стихах элегического размера: „Нет ничего справедливее зависти, которая немедленно грызёт самого виновника [её] и терзает душу [его]“. И блаженный Киприан написал великолепную книгу о ревности и завистливой злобе (de Zelo et Livore); кто ни прочитает эту книгу, тот не усомнится причислить зависть к делам плоти. А различие между завистником (invidus) и тем, кто возбуждает зависть такое: первый завидует тому, кто более счастлив, а второй сам терпит от зависти другого. Четырнадцатое место между делами плоти занимает пьянство; ибо пьяницы не наследуют Царства Божия. И Господь сказал ученикам Своим: Остерегайтесь, чтобы сердца ваши как-нибудь не отягчились излишеством в вине и пище (Лк.21:34). Вином у человека извращается смысл, ослабляются ноги, мысль расшатывается, возбуждается похоть. Поэтому и Апостол восклицает: И вино, в котором распутство (luxuria) (Еф.5:18). Каждый имеет возможность произносить своё мнение (толкование). А я следую Апостолу: в вине – распутство, в вине – пьянство. А что пьянство и распутство считаются в ряду дел плоти, этого не может отрицать даже тот, кто побеждён этими страстями. И хотя некоторые говорят, что я подлежу упрёкам за ту книгу, которую я написал „о соблюдении девства“, потому что я говорил, что юношеству до́лжно избегать вина, как яда: но я не раскаиваюсь в этом решении, потому что мы осудили скорее действие вина, чем творение Божие и не дозволяем [пить] девице, пламенеющей огнём своего возраста, чтобы под предлогом малого питья она не выпила больше [чем можно] и не погибла. С другой стороны, мы знали, что вино освящается в Кровь Христову, и Тимофею позволено пить [немного] вина. Но опьянение может происходить, как от вина, так и от других родов напитков, которые приготовляются разными способами. Поэтому и о святом говорится: Он не будет пить вина и сикера (Лк.1:15). А чтобы кто-либо не вкушающий вина не подумал, что ему можно пить что-либо иное, для этого устраняется всякий повод, так как вместе с вином запрещается всё то, что может вызывать опьянение. Пятнадцатое, оно же и последнее между делами плоти, есть безвременное употребление обильной пищи. Потому что народ ел и пил и поднялись, чтобы предаться играм (Исх.32:6). С опьянением всегда связано распутство. Некоторый небезызвестный оратор, когда описывал пьяного пробуждённого от сна, сказал: „Пьяный не может ни бодрствовать, ни спать после пробуждения“. Этою мыслью он выразил то, что пьяный некоторым образом оказывается ни мёртвым, ни живым. Было долго определять все дела плоти и составлять список всех пороков. Таким образом, [Апостол] объединил их в одном слове все, говоря: и тому подобное. О если бы мы столь же легко могли их избегать, сколь легко понимаем их. Я предсказываю вам, – говорит, – как и прежде говорил, что делающие такие дела не могут наследовать Царствия Божия. А там, где прежде он предсказывал, он говорит: Пусть не царствует грех в вашем смертном теле так, чтобы необходимо было повиноваться похотям его (Рим.6:12). Грех имеет все те виды, в указании различия между которыми мы теперь задержались, может быть, долее, чем следует. Итак, в той душе, в которой будет царствовать грех, не может быть царства Божия: Ибо какое общение между справедливостью и беззаконием, или какое общение между светом и тьмою, или какое согласие между Христом и Велиаром? (2Кор.6:14–15). И мы думаем, что наследуем Царство Божие, если будем чисты от блуда, идолослужения и колдовства. Но вот вражда, споры, гнев, ссоры, несогласия, а также пьянство и прочее, что мы считаем незначительным, удаляют нас от Царства Божия. И не важно, исключается ли кто-либо из принимающих участие в блаженстве чем-нибудь одним, или многим, так как всё одинаково исключает нас. В латинских собраниях св. книг в этом списке пороков представляются записанными прелюбодейство, нечистота и человекоубийство. Но до́лжно знать, что (в греческих) дел плоти названо не более пятнадцати, о которых мы и рассуждали.

Стихи 22, 23: Плод же духа есть любовь, радость мир, великодушие, благосклонность, доброта, вера, кротость, воздержание. Против [дел] такового рода нет закона (Гал.5:22–23). – Что́ другое между плодами духа должно занимать первое место, как не любовь, без которой прочие добродетели не считаются добродетелями и из которой рождается всё то, что́ добро. Действительно и в Законе, и в Евангелии она занимает первое место: Возлюби Господа Бога твоего от всего сердца твоею, и от всей души твоей, и всею силою твоею и возлюби ближнего твоего, как самого себя (Втор.6:5, Мф.22:37). Какими благами обнаруживается любовь, это мы и прежде кратко обозрели, да и теперь достаточно сказать об этом немногое, – именно, что любовь не ищет своего, но чужого (1Кор.13:4–7). И хотя кто-либо по своему пороку враждебен любящему и старается возмутить его спокойствие бурною ненавистью, однако этот последний никогда не смущается, никогда не считает достойным ненависти творение Божие, ибо любовь покрывает множество грехов (1Пет.4:8). Это то же самое, что́ говорит Спаситель: Не может дерево доброе приносить плодов недобрых, или дерево недоброе – плодов добрых (Мф.7:18), и что, по моему мнению, произнесено не столько относительно людей, сколько относительно плодов духа и плоти, потому что ни дух никогда не может совершать тех порочных деяний, которые перечислены среди дел плоти, ни плоть не может изобиловать теми плодами, которые происходят от духа. Но вследствие небрежности обладателя, пребывающий в человеке дух, может и не иметь свойственных ему (suos) плодов, и наоборот: плоть может по умерщвлении дел своих перестать грешить. Однако же они никогда не двинутся вперёд настолько, чтобы находящееся в небрежении древо духа стало приносить плоды плоти, и возделанное древо плоти произрастило плоды духовные. На втором месте плодов духовных поставлена радость; стоики, проводящие более тонкое различие между понятиями, думают, что радость (gaudium) есть нечто другое сравнительно с удовольствием (laetitia) ибо радость, говорят они, есть возвышение духа над тем, что достойно радующегося, а удовольствие (весёлость) есть неудержимый подъём духа, который не знает меры и радуется даже тому, что заключает в себе примесь порока. Другие же полагают, что от радости проистекает удовольствие (voluptas – наслаждение), не то, которое возбуждает тело к похоти, ласкает чувство и ласкается приятным возбуждением чувств, а другое – подобное (ὁμώνυμον) тому, которое неумеренно и неприлично прорывается в смехе. Если это верно, и если такое различие между словами правильно, и не вводит в заблуждение, то обратим внимание на то, что может быть, потому и сказано: Не до́лжно радоваться нечестивым, говорит Господь (Ис.57:21). Но вместе с тем нужно заметить и то, что после любви [на втором месте] следует радость. В самом деле, если кто любит кого-либо, то всегда радуется его радостью, и если увидит, что он охвачен каким-либо заблуждением и пал на скользком пути греха, то будет также скорбеть и поспешит вырвать его оттуда. Но он не может радость заменить скорбью, ибо знает, что ни одна из разумных творений Божиих не погибает у Бога навсегда. Третий плод духа есть мир, от [имени] которого Соломон, бывший прообразом Христа, получил имя. И о Церкви Псалмопевец восклицает: Было в мире место его (Пс.75:3). И среди восьми благословений [блаженств] Евангельских пишется: Блаженны миротворцы, потому что они назовутся сынами Божиими (Мф.5:9). Также и в первом степенном Псалме поётся: С ненавидящими мир я был в мире (Пс.119:6). И не будем думать, что мир до́лжно искать только в том случае, когда мы не ссоримся с другим человеком, но мир Христов, т. е. наследие наше, бывает с нами тогда, когда спокойная мысль не возмущается никакими страстями. После мира следует великодушие, или терпение, потому что слово μακροθυμία мы можем понимать и в том и другом смысле. Ему противоположно малодушие (pusillanimitas) [или: робость], о которой пишется: Малодушный очень неразумен, а тот, кто по истине терпелив и всё переносит, есть муж мудрый (Притч.14:29), и называется с усилением значения: много мудрый, как написано это и в Притчах: Великодушный муж великий в премудрости (Еккл.7:19). Благосклонность же, или добросердечие, – ибо у греков χρηστότης имеет то и другое значение, – есть добродетель кроткая, нежная и удобная к участию во всех добродетелях, приглашающая к родственной близости, сладостная в собеседовании и умеренная в поведении. Кроме того, и стоики так определяют её: „Благосклонность есть добродетель, добровольно расположенная к доброму действованию. От благосклонности немногим отличается доброта, потому что и она, по-видимому, расположена к доброделанию. Но отличаются они в том, что доброта может быть печальнее, с челом, покрытым морщинами от строгости нравов, от стремления действовать именно хорошо и доставлять всё, чего просят, не обнаруживая в то же время приятного сообщества и не привлекая к себе всех своим любезным обхождением“. Последователи Зенона также определяют её таким образом: „Доброта есть добродетель, которая полезна“, или: „добродетель, от которой происходит польза“, или: „добродетель сама по себе“, или: „душевное движение, которое есть источник пользы“. Между плодами духа седьмое и священнейшее место занимает вера, которая даже и в другом месте полагается в числе трёх: вера, надежда, любовь. Неудивительно, если в этом списке не указывается надежда; действительно, ведь в вере даётся то, что служит содержанием надежды, и Апостол в послании к Евреям так определяет её: Вера есть существенное содержание (substantia – ὑπόστασις) вещей, на которые до́лжно надеяться, и доказательство тех, которые ещё не являются (Евр.11:1). Действительно, тем, на что мы надеемся, что оно имеет прийти, и чего ещё нет в настоящем, мы владеем по вере, надеясь, что мы уже держим то, во что веруем. Является также вопрос: Каким образом вера заключается (posita est) в любви? Тот, кто любит, никогда не думает, что он понесёт ущерб: он никогда не подозревает ничего другого, кроме того, что он любит и что его любят. А когда любовь устранится, то вместе с тем устранится и вера. После веры Апостол называет кротость, которая противоположна гневу, раздорам, несогласиям. Она никогда не вызывается к действиям, противоположным её существу, порождая истинно добрые плоды от доброго дерева духа. Чрез неё раб Божий Моисей удостоился получить свидетельство Писания, которое говорит: Моисей был кроток более всех людей на земле (Чис.12:3). „На земле“, говорит оно; но он не мог быть выше тех, которые созерцали Бога лицом к лицу, потому что мы часто побуждаемся сделать многое по немощи плоти. Также и о Давиде Дух Святый в прообраз Имеющего прийти [на землю] поёт: Помяни, Господи, Дивида и всю кротость его (Пс.131:1), хотя многие думают, – да и мы этого не отрицаем, – что он изрёк это о Господе нашем пророческим духом. Его кротость в отношении к Саулу, Авессалому и Семею даже ясно оно [Писание] показало (1Цар.24, 2Цар.15); так как один хотел его убить; другой, замышляя новые дела, хотел обманом лишить его власти, а третий, бросая в него камни и, развевая над ним пыль, с криком гнал его: Выходи, выходи, человек беззаконный (2Цар.16:7). Последним среди плодов духа называется воздержание. Под ним мы должны разуметь не только целомудрие, но и воздержание в пище и питии, в гневе и движениях ума и увлечениях плотскими пожеланиями. Между скромностью и воздержанием заключается такое различие. Скромность принадлежит людям совершенным и высокой добродетели (consummataeque – законченной), о которых Спаситель говорит: Блаженны кроткие, потому что они будут обладать землёю (Мф.5:5) и о Себе Самом: Научитесь от Меня, что Я – кроток и смирен сердцем (Мф.11:29). А воздержание находится на пути к добродетели, но не достигло её вершины, потому что в том, кто ещё воздерживается, зарождаются похоти от помыслов и оскверняют главную часть души, хотя и не одерживают победы и не увлекают имеющего помысел к действию. Воздержание же необходимо не только в пожеланиях и похоти, но и в трёх остальных возмущениях [духа], т. е. в скорби, радости и страхе. На этого рода плоды духа нет Закона, ибо праведнику Закон не положен, но неправедникам непокоряющимся, нечестивым и грешникам (1Тим.1:9). Закон говорит мне: Не прелюбодействуй, не убивай, не произноси лжесвидетельства, не обманывай, не желай чужого, не будь клятвопреступником, не кради (Исх.20:12) (и далее). Если я не делаю всего этого, так как в душе моей царствует плод духа – любовь, то для меня излишни заповеди Закона. Наконец, и мудрые мира сего так думали о философии, что она убеждает добровольно делать то, что государственные законы побуждают людей делать в силу необходимости.

Стих 24: А те, которые суть Христовы, распяли плоть свою с пороками и похотями (Гал.5:24). – Ориген, связывая это место с вышеизложенным, читает это место так: Закона нет против такого рода людей, которые распяли плоть Христову с пороками и похотями, так что не так, говорит он, как имеется в Латинском переводе, т. е. не то, что́ люди Христовы распяли плоть свою с пороками и похотями, а то, что Христова плоть распята этими [людьми] с пороками и похотями, И [Ориген] спрашивает: каким образом в людях, имеющих плоды духа, и переставших быть противниками Закона, распятие плоти Господней поставляется в похвалу, когда в послании к Евреям это поставлено людям в порицание: Снова распинающие в себе Сына Божия и имеющие Его в позор (Евр.6:6). Вместо: снова распинающие (rursus crucifigentes) в Греческом языке гораздо лучше употреблено одно слово ἀνασταυροῦντες, которое мы можем перевести словом recrucifigentes (повторяющие распятие)²⁴. Итак, прежде всего до́лжно заметить, что иное дело есть распять, а иное: повторить распятие; а затем то, что не одно и то же значит повторить распятие Сына Божия и распять плоть Христову с пороками и похотями. В самом деле, плоть Христова не есть от начала и в собственном смысле Сын Божий; но Иисус Христос, так как Он в начале был у Отца, Бог Слово стал плотью и уничтожил Себя, принимая внешний вид раба, чтобы распять плоть и обессилить начальства и власти, торжествуя над ними на древе, так что исполнилось известное слово Апостола: Ибо то, что Он умер, умер для греха однажды (Рим.6:10). Итак, если тела наши суть члены Христовы, следовательно, и плоть ваша есть плоть Христова, которую мы распинаем, умерщвляя чрез неё на земле блуд, нечистоту, страсть, злое желание и скупость; и вот о нас говорится с похвалою, – [о тех], которые распяли плоть Иисуса Христа с пороками и похотями, и всегда умерщвление Иисуса носим вокруг нашего тела, чтобы и жизнь Его ясно проявилась в нашем теле. Немалого труда стоит жить так в этом веке, чтобы уже ныне жизнь Иисуса проявилась в нашем теле, ибо таким образом оживотворены будут смертные тела наши чрез живущий в нас дух. Там, где Латинский переводчик употребил слово vitia, в Греческом читается слово παθήματα, т. е. страсти. И так как слово страсть (страдание) может обозначать и скорбь, и прочие потребности нашего тела, то Апостол употребил осторожно выражение пожелание, чтобы не показалось, что он отвергает природу в духовных мужах, но только пороки (её). Таким образом и то должно быть указано, что, следуя чтению обычного перевода (Vulgatae): А которые суть Христовы распяли плоть с пороками и похотями, мы говорим, что они распяли не плоть Христову, а свою собственную. Я почти забыл о втором [т. е. иносказательном] толковании. Ибо я выше сказал, что всё следующее до́лжно относить к Закону и обрезанию. Итак, смысл будет такой: Те, в которых есть плод духа: любовь, радость и проч. распяли плотское разумение Писания, которое ныне называется плотью Христовою, с его страстьми и пожеланиями, которые у детей и питающихся молоком являются очагом грехов (vitiorum). Тот распял плоть Христову, который воинствует не по плоти буквального смысла (historiae), но следует преимущественному духу иносказательного понимания.

Стих 25: Если мы живём духом, то будем и ходить духом (Гал.5:25). – Воспользуемся этим свидетельством против тех, которые не хотят понимать Писание духовным образом. Но кто же и живёт духом, если не сокровенный человек наш, который иногда живёт и по плоти. Но когда он будет жить по духу, то ходит по духу. Когда он пожелает ходить по плоти, то он есть живой мертвец. Муж, совершенный во Христе, всегда живёт по духу: он повинуется духу, никогда не живёт по плоти и наоборот: Кто всецело отдался плоти и страстям, тот никогда не живёт духом. Между этими есть средние, которых мы не можем назвать ни духовными, ни плотскими, и которые, колеблясь между добродетелями и пороками, иногда (nunc) отвлекаются к лучшему и суть дух, а иногда (nunc) опираются на нетвёрдую почву плоти и суть плоть.

Стих 26: Не будем делаться жадными искателями пустой славы, взаимно вызывая раздражение и взаимно завидуя (Гал.5:26). – Одно Греческое слово κενόδοξοι, латинский переводчик выразил соединением трёх слов. А сколько значений и определений имеет слово gloria (слава), доказательством этого служат бесчисленные книги мудрецов и два свитка Цицерона, которые он написал о славе. А мы, пытающиеся рассуждать не о словопроизводстве, а о значении смысла Писания, свяжем это место с вышеизложенными так. Если мы живём духом, то будем и повиноваться духу, служа себе взаимно не чрез Закон, а любовью. Мы не должны спорить о значении Писания и говорить: „Обрезание лучше“, – „Нет! необрезание“. „До́лжно презирать буквальный смысл (historia) и следовать иносказанию“. – „Наоборот, иносказание бессодержательно и темно и не прикреплено ни к каким основаниям истины“. Отсюда и возникают взаимные недоброжелательства. Он говорит: Они хотят отделить вас [от нас], чтобы вы ревностно следовали за ними, желая не столько учить истине Закона, сколько победить. Но чтобы совсем не оставить без внимания слово: слава, предоставляя мудрецам первенство для их бесполезных объяснений, мы покажем кое-что из Св. Писания. Слово слава обозначает всенародное мнение и похвалу людскую, приобретённую чрез благорасположение, как сказано: Но они делают всё, чтобы прославляться от людей (Мф.23:5) и в другом месте: Каким образом вы можете веровать, добиваясь славы друг у друга? А затем указывает и добрую сторону этого понятия в том же месте: А славы от Того, Который есть один не ищете? (Ин.5:44). Отсюда мы можем понять, что одно и то же слово обозначает то добродетель, то порок. Если я у людей добиваюсь славы, то это порок, если же у Бога, то добродетель, – ибо Он также и призывает нас к истинной славе, говоря: А тех, которые прославляют Меня, Я прославлю (1Цар.2:30). В божественных Писаниях слово слава имеет ещё и другое значение, именно: когда взорам человеческими представляется нечто возвышеннейшее и божественное. Напр., слава Господня, явившаяся в скинии Господа и в храме, построенном Соломоном (3Цар.8:10–11). И ещё та слава, которая сияла на лице Моисея, хотя он сам и не знал, что его лицо было так прославлено (Исх.34:29). Об этой славе, я думаю, говорит и Апостол: Все мы, созерцая лицом к лицу открытую славу Господа, преобразимся в тот же образ, от славы в славу как бы Духом Святым (2Кор.3:18). И сам Спаситель назван сиянием славы и образом существа Божия (Евр.1:3). И Стефан видел славу Бога и Иисуса, стоящего одесную Его (Деян.7:56). Но да получим и мы свободу для изобретения новых наименований, потому что, – как сказал некто, – для новых предметов до́лжно составить новые наименования, так как и здесь [у Апостола] сказано: Не будем делаться жадными искателями пустой или: бессодержательной, славы. Мы утверждаем, что те суть ревностные искатели полной славы, которые желают славы Божией и похвалы, достойной добродетели и созерцания чего-либо более божественного. Поэтому и в очень многих местах наши [христианские писатели] вместо слава перевели: величие. Я уже давно желаю свободного течения своей речи, но удерживаюсь от слов страхом. Однако я буду говорить и не умолчу о своей страсти – страсти почти общей, не к богатству, не к могуществу, не к красоте и прелестям телесным, потому что всё это явно перечисляется среди дел плоти. Если милостыня делается из-за похвалы, то это слава пустая; то же и продолжительная молитва, и бледность от продолжительного поста. Это не мои слова, но слова провозглашающего в Евангелии Господа (Мф.6:1–7). Часто даже самая чистота в брачной жизни, во вдовстве и в девстве добивается человеческих похвал, а также, – что́ давно уже я боюсь сказать, – самое мученичество является напрасным кровопролитием, если оно совершается для того, чтобы нам быть предметом удивления и похвалы со стороны братьев. Но пусть, говорит Апостол, пусть говорит сосуд избранный: Если я предал тело своё, чтобы приобрести славу, а любви не имею, то это мне ни к чему не полезно (1Кор.13:3), и это тому, который сказал: Знаю я человека о Христе четырнадцать лет назад, – но в теле ли [этого] не знаю, или вне тела, [и этого] не знаю, Бог знает, – восхищенного до третьего неба (2Кор.12:2). И немного спустя: Был восхищен в рай и слышал тайные (arcana) слова, которых человеку не позволительно говорить, – тому, – говорю, – который потрудился более всех, и которому, чтобы величие откровения не уничтожило его, дан был возбудитель плоти его, ангел Сатаны, чтобы наносить ему удары, чтобы он не превозносился. И несомненно, что он три раза просил Господа, чтобы тот отступил от него; но ему было сказано: Достаточно тебе благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи (2Кор.12:9). Какое же дело есть столько дело Божие, как чтение Писания, проповедание в Церкви, стремление к священству (sacerdotium) и к служению пред жертвенником Божиим? Но и это происходит только от желания похвалы, если только кто не сохранит сердца своего со всякою тщательностью. Вот посмотрите (это говорит и Цицерон): многие писатели надписали книги свои словом „о презрении к славе“, и, однако, из-за славы, в оглавлении поставили свои имена. Мы изъясняем Писания, мы часто действуем тростью для исправления своего письма, мы пишем то, что достойно чтения; но если бы в этом было не дело Христово, а желание достигнуть памяти в потомках, и всенародной молвы, то напрасен весь труд наш, и мы будем как звенящая медь и бряцающий кимвал (1Кор.13:1). Ты видишь, что многие спорят между собою о Писаниях, и слово Божие обращают в поприще для борцов; взаимно вызывают они друг друга и, если бывают побеждены, то ненавидят, потому что они суть жадные искатели славы. – Я знаю, что в Латинских собраниях св. Книг, в том месте, которое мы выше представили: Если предам тело своё, чтобы быть предметом славы, имеется: чтобы гореть, вместо: быть предметом славы; но это заблуждение у наших вкралось вследствие сходства слов, – слов: гореть и: быть прославляемым, которые у Греков различаются только одною буквою (καυχήσομαι и καυθήσομαι) Впрочем, и у самих Греков списки различны.

Гал.6:1.: Братие, а если человек будет одержим некоторым грехом, то вы, духовные, наставляйте такового в духе кротости, наблюдая над самим собою, чтобы и ты не впал в искушение (Гал.6:1). – Павел, зная, что он есть чтитель того Бога, Который не хочет смерти грешника, но, чтобы он раскаялся (Иез.8, 33:11), и что за исключением Св. Троицы всякое бытие, хотя и не согрешает, но может согрешать, – убеждает даже того, кто духовен, чтобы он подавал руку колеблющемуся, хотя бы и под страхом самому впасть в грех. И прекрасно он, впавшего в прегрешение, называет человеком, который может умереть и таким образом самым наименованием показывает слабость природы; так что достоин снисхождения тот, который по человеческой немощи охвачен заблуждением и погрузился в бездну и сам собою без помощника и помощи не может встать. А к имени духовный не прибавлено: человек, но ему как будто Богу повелевается, чтобы он человека, впавшего в прегрешение, наставил, или, как лучше имеется в Греческом, усовершал в духе кротости. Но кто усовершается, тому недостаёт не всего, а только некоторого. Наконец, если грешник впадёт не во многие грехи, а только в некоторое одно прегрешение, то для исправления согрешающего до́лжно употреблять дух кротости и снисхождения, чтобы заблуждающегося желали исправлять не холодностью, гневом или печалью, а призывали его к спасению добровольно с уверенностью, обещая ему прощение; пусть таковому приводят свидетельство Христово, что угнетённых тяжестью закона и бременем грехов Он призывает к приятному игу и лёгкому бремени, чтобы они научились, что Он тихий, кроткий и смиренный сердцем (Мф.11:29), и что они найдут покой душам своим. Воспользуемся этим свидетельством против еретиков, которые, измышляя басни о различных природах, говорят, что духовная – это есть доброе дерево, которое никогда не приносит плодов недобрых. А вот Апостол, суждение которого считают для себя обязательным и сами они, говорит, что и духовные могут согрешить, если они по надменности сердца своего начинают гордиться и падают; это же самое исповедуем и мы; но и земные (χοϊκοὺς) могут делаться духовными, если обращаются к лучшему Нам могут возразить то, что́ пишется в послании к Коринфянам: Чего вы хотите? Прийти ли к вам с тростью или с любовью и в духе кротости (1Кор.4:21). Действительно, если там он говорит, что придёт к грешникам не с духом кротости, а со строгостью, то каким образом здесь к тем, которые оказались, повинными в каком-либо грехе, он применяет не трость, а дух кротости? Но там слово обращено к тем, которые, не чувствуя своего заблуждения, не хотели подчиняться своим старейшим (majoribus) и исправляться покаянием. а там, где грешник, сознавая духовную рану свою, отдаётся на излечение врача, нет нужды в трости, а нужен дух кротости. Но, может быть, спросят и то, что если имеющий наставлять грешника в духе кротости для того должен так поступать, чтобы позаботиться и самому не впасть в искушение; то следовательно праведник, который твёрдо уверен в собственной душе, который знает, что не может пасть, не должен наставлять грешника в духе кротости? На это мы скажем, что хотя праведный победит, зная, сколь великими усилиями он одержал верх над собою, но грешнику оказывается большее снисхождение. Ибо и Спаситель для того и был подвергнут искушению, – Он, во всём подобный нам кроме греха, – чтобы Он мог сострадать нам и скорбеть ο немощах наших, наученный собственным опытом, сколь трудна победа над плотью. Если какая-либо дева осталась девою до старости, то пусть простит той, которая была увлечена пылом молодости, потому что она знает, с какими затруднениями она достигла до такого возраста. Если кто-либо, мучимый за исповедание имени Христова, увидит, что другой отрёкся во время мучений, то пусть сочувствует страданиям отступника и пусть удивляется не столько тому, что он побеждён, сколько тому, что он-то сам одержал победу. Обратите также внимание на осторожность пишущего, ибо он не сказал: Наблюдая над самим собою, чтобы и ты не пал, но: Чтобы и ты не подвергся искушению. Действительно, победить или быть побеждённым, это не в нашей власти; сверх того, подвергнуть кого-либо искушению, это находится во власти искушающего; в самом деле, если даже Спаситель подвергся искушению, то кто может быть уверен, что он без искушения перейдёт бездну настоящей жизни? а те, которые полагают, что Павел по смирению, а не по правде сказал: И если не искусен в слове, но не в знании, отвергают последовательность этого места, ибо по порядку он должен был сказать: Вы, духовные, наставляйте такового в духе кротости, наблюдая, чтобы и вам самим не подвергнуться искушению и не вводить единственного числа во множественное. Итак, Еврей из Евреев, бывший отличным знатоком своего природного языка, не мог выразить на языке чужом глубокого смысла и не заботился вообще ο слововыражениях, когда в общем смысл был понятен. Это соответственно простому пониманию. Впрочем, для того чтобы приложить к делу и второй способ толкования, необходимо это место раскрыть на основании окончания послания к Римлянам, потому что там, когда он также писал ο пище и соблюдении Иудеями предписаний Закона и тех, которые презирали буквальный смысл предписаний [Закона], называл твёрдыми и совершенными, а тех, которые ещё и до настоящего времени увлекались прежними обычаями, считал нетвёрдыми и младенцами, и видел, что между плотскими и духовными есть вражда; то увещевал духовных не презирать плотских и говорил: Heтвёрдого же в вере принимайте не в спорах ο мнениях, ибо иной думает есть всё, а нетвёрдый пусть ест овощи. Ядущий пусть не презирает неядущего, и неядущий пусть не осуждает ядущего, ибо его принял Бог. Кто ты, судящий чуждого раба? Он стоит или падает пред своим Господом. Но он восстанет, ибо Бог имеет силу, чтобы восстановить его (Рим.14:1–4), и после продолжительного рассуждения ο смысле этого места в конце прибавил: а мы, более твёрдые, должны поддерживать нетвёрдых в их немощи, а не угождать себе самим: каждый из вас должен угождать ближнему своему во благо к назиданию (Рим.15:1–2).

Стих 2: Носите бремя один другого, и таким образом вы исполните Закон Христов (Гал.6:2). –Что грех есть бремя, об этом свидетельствует Псалмопевец, говоря: Беззакония мои возвысились над головою моею, как бремя тяжёлое они легли на мне тяжестью (Пс.37:5). И пророк Захария видел, что под образом женщины на большом куске (talentum) свинца сидела неправда (Зах.5:7–8). Эту тяжесть понёс за нас Спаситель, научая Своим примером тому, что мы должны делать. Ибо Сам Он носит беззакония наши и болезнует за нас (Ис.53:4), и тех, которые были подавлены тяжестью грехов и Закона, приглашает к лёгкому бремени добродетели, говоря: Иго Моё приятно и бремя Моё легко (Мф.11:30). Итак, кто не презирает спасения брата, но протягивает руку просящему, и, насколько это в его силах, плачет с плачущим, бывает немощен с немощными и чужие грехи рассматривает как свои, тот по любви исполняет Закон Христов. Какой Закон Христов? Вот это заповедь Моя, чтобы вы любили друг друга (Ин.13:34). Каков Закон Сына Божия? Любите друг друга, как Я возлюбил вас. Как возлюбил нас Сын Божий? Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин.15:13). Тот, кто не имеет милосердия и не проникнут сожалением и скорбью, – тот, хотя бы он был и духовным, не исполнит Закона Христова. Но свяжем и это место с вышеизложенным, ибо мы следуем двоякому пониманию. Тот, кто немощен в вере и питается ещё молоком детства, не может столь быстро перейти от соблюдения предписаний Закона к духовным священнодействиям (sacramenta): вы, более крепкие, носите тяжести его, чтобы знание ваше не было причиною погибели брата вашего, за которого умер Христос. Также и тот носит нужду брата, кто помогает бедному, отягощённому бременем нужды и приобретает себе друзей от неправедного богатства (Лк.16:1–9) и к кому после воскресения Христос обратится со словами: Придите ко Мне, благословенные Отца Моего, и примите обладание над приготовленным вам от создания мира Царством, ибо если Я имел голод, то вы давали Мне есть, если Я жаждал, то вы давали Мне пить (Мф.25:34–35). Соответственно этому значению и в другом послании Павел, наставляя Тимофея, прибавил: Богатым века сего заповедай не высокомудрствовать (вместо слов: не гордиться) и не возлагать надежды на неверное богатство, а на Бога, который изобильно подаёт всё для пользования; делать добро, быть богатым в добрых делах, легко давать, быть общительными, собирать себе сокровище, как благое основание для будущего, чтобы получить истинную жизнь (1Тим.6:17–19). а кто получает истинную жизнь, т. е. Того, Который говорит: Я есмь жизнь, тот исполнил Закон Христов, направляющий к жизни.

Стих 3: Ибо кто думает ο себе, что он есть нечто, когда он – ничто, тот обманывает самого себя (Гал.6:3). – Если кто не хочет носить чужого бремени и кто без милосердия довольствуется только своим делом и добродетелью, ища не чужого, а своего, т. е., любя только себя, а не Бога, тот обольщает сам себя. Но это место может быть читаемо и разделяемо [на части] двояко. Во-первых: Если кто думает ο себе, что он есть что-то, когда он – ничто. Во-вторых: Если кто думает ο себе, что он есть ничто, так что уже после мы прибавляем: Так как он – ничто, то он обманывает самого себя. И такое расположение слов более заметно в Греческом, чем в Латинском языке. Смысл первого разделения такой: „Кто считает сам себя чем-то, а есть ничто, тот обманывает сам себя“. Смысл второго разделения возвышеннее и нам нравится более: „Если кто-нибудь считает себя чем-то, то в том, что он считает себя чем-то и не из милосердия к ближнему, а судит на основании своего дела и труда, довольствуясь только своею добродетелью, таковой по самому своему притязанию – ничто, и обманывает самого себя“. Это последнее гораздо лучше выражено на греческом языке словом φρεναπατᾷ, т. е. обманывает свою душу, и вместо чего Латинский переводчик употребил: Обманывает самою себя. а душу свою обманывает тот, который думает, что он – мудр и по слову пророка Исаии, мудр в себе и разумен в собственных глазах (Ис.5:21). Это место в отношении к обрезанию и Закону по смыслу своему относится так: „Кто духовен, но не имеет милосердия к ближнему, презирая смиренного, потому что сам он [в своих глазах] выше; тот обманывает самого себя, не зная, что этот Закон такого духа, чтобы мы любили себя взаимно.

Стих 4: Но каждый пусть испытывает дело своё и таким образом только в самом себе будет иметь славу свою, а не в другом (Гал.6:4). – Смысл такой: Ты, считающий себя духовным и более крепкий в сравнении с немощью другого, не должен обращать внимания на немощь лежащего, но на свою крепость. В самом деле, если другой не может в совершенстве перейти от Иудейства к Христианству, то отсюда ещё не следует, что ты – совершенный христианин. Но если тебя не тревожит собственная совесть, то ты имеешь славу в самом себе, а не в другом. Борец в состязаниях не потому признаётся сильным, что победил слабого, и одержал верх над медлительными членами противника; но потому, что он крепок, он получает славу за свою крепость, а не за слабость противника. Это может быть понято и иначе: Кто имеет сознание доброго дела и, обращая внимание на самого себя, не укоряет своего дела, тот не должен искать за него славы у другого, распространять похвалу свою вовне, вступать в общение со всеми и искать похвалы в благорасположении людей; а пусть он имеет славу в себе самом и пусть говорит: У меня да не будет [иной] похвалы, кроме похвалы крестом Господа нашего Иисуса Христа, чрез которого мне мир распят и я миру. Кто ищет славы от другого, тому не распят мир, и он сам не распят с Христом; потому что он получил награду свою, – чего он и искал у людей.

Стих 5: Ибо каждый будет нести бремя своё (Гал.6:5). – Эти слова, по-видимому, идут против того, что́ он сказал: Носите бремя друг друга; в самом деле, если каждый будет носить бремя своё, то не будет иметь возможности нести бремя друг друга. Но до́лжно видеть, что там он повелел, чтобы мы, согрешающие, поддерживали себя взаимно в этой жизни, и в настоящем веке служили в помощь друг другу. а здесь он говорит ο суде Божием над нами, – именно то, что мы будем осуждены не в отношении к греху другого, и не по сравнению с худшим [нас], а по нашему собственному делу, или как грешники, или как святые, ибо каждый будет принимать по делу своему. Чрез этот приговор, хотя и неясно, мы познаём новое учение, – именно: пока мы живём в этой жизни, то можем взаимно помогать себе или молитвами, или советами. Но когда мы предстанем пред судищем Христовым, тогда ни Иов, ни Даниил, ни Ной не могут просить за кого-либо, а каждый понесёт своё бремя (Иез.14:14).

Стих 6: Но тот, кто оглашается наставлением, пусть делится всяким благом с тем, кто совершает оглашение (Гал.6:6). – Маркион так истолковал это место, что думал, будто верующие и оглашенные должны вместе участвовать в молитве с учениками, утвердившись преимущественно на последних словах: всяким благом. Конечно, если бы речь шла только ο молитве, то Апостол не должен был бы давать заповедь тому, кто получает наставление, но тому, кто себя [или без: себя] наставляет, т. е. ученику, а не учителю. Наконец, также и остальное, следующее дальше, не совпадает с его пониманием, [именно слова:] Что человек посеет, то и пожнёт и: Но, делая добро, не будем ослабевать, ибо, не ослабевая, мы соберём жатву в своё время. Таким образом смысл будет такой: Так как выше он повелел духовным, чтобы они впавших в какое-либо прегрешение наставляли в духе кротости и носили тяготы один другого, исполняя Закон Христов; то теперь, напротив, он повелевает тем, которые были ещё слабее других, были ещё учениками и плотскими, чтобы они, как сами собирали духовную жатву от учителей, так и учителям доставляли плотское, потому что те, предаваясь всецело наставлениям и трудам, нуждаются в необходимом для этой жизни; и будет таким образом то, что написано ο манне: Кто [собрал] много, тот не имел изобилия, а кто – мало, тот не имел нужды (2Кор.8:15). а благами в этом месте он назвал, – по общенародному словоупотреблению, – средства к жизни, одежду и прочее, что́ люди причисляют к благам: Ибо, имея средства к жизни и одежду, мы довольствуемся этим (1Тим.6:8). И неудивительно, если Павел необходимое для тела назвал именем блага, так как даже и Спаситель наш сказал тем, которые ещё не достигли вершины добродетелей, но шли ещё смиренно и просили ο том, чтобы им была умножена вера: Итак, если вы, будучи злыми, умеете давать детям своим данные [вам] блага, то сколь больше Отец ваш небесный даст благ просящим (Мф.7:11). Я полагаю, что и Иов говорил ο вещественных богатствах, когда обращался к жене, – как одной из неразумных женщин, соответственно её взгляду, ибо она так думала, – Если мы приняли благое от руки Господа (Иов.2:10) и потом ο бедствиях, страданиях и искушении, которые одержали верх: Почему же не перенесём и злое? Конечно, когда добро и зло полагаются не в богатстве и страданиях, а в добродетелях и пороках, как праведный говорит в Псалме: Кто есть человек, который хочет жизни, желает видеть дни благие? Удали язык свой от зла и уста свои, чтобы они не говорили хитрости. Уклонись от зла и сделай добро (Пс.33:13–15). В собственном смысле злом называется то, чего до́лжно избегать, а добром то, что́ мы должны делать. Также и известный богач в Евангелии, не имевший познания ο добре и зле, [по-своему] правильно считал благами изобилия плодов на полях, говоря: Душа, ты имеешь блага, положенные на многие годы: покойся, ешь, пей и веселись (Лк.12:19). а другой, одевавшийся в пурпур и утопавший в наслаждениях, находясь в аду, слышит от Авраама: В жизни своей ты получил благое (Лк.16:25). Нужно иметь в виду также и то, что, может быть, это место до́лжно понимать и так: ученикам даётся повеление, чтобы они своим наставникам сообщали слово, повиновались и являлись послушными и восприимчивыми, но, однако только в том, что́ благо, что́ духовно и не извращено еретическою или Иудейскою испорченностью.

Стих 7: Не обманывайтесь: Бог не бывает поругаем, ибо человек то́ и пожнёт, что́ посеет (Гал.6:7). – Провидя духом, что те, которые поучаются и должны давать содержание и необходимое для жизни учителям, могут впасть в бедность и говорит так: „В настоящем году поле моё перенесло засуху, виноградник попорчен градом, а доход, который они могли дать, потрачен на подати, и я не имею того, из чего мог бы дать то, что повелено, [Апостол] прибавил: Не обманывайтесь, Бог поругаем не бывает. Знает Он, – говорит, – сердца ваши; не безызвестны Ему и способности ваши. Подобного рода оправдание, похожее на истину, пожалуй, может пригодиться для успокоения человека, но оно не может обмануть Бога. И вместе с тем он убеждает в том, что данное повеление должно быть исполнено, называя семенем [исполнение], чтобы человек не думал, что потеряно то, что́ имел намерение получить в умноженном виде. В послании к Коринфянам он также подобным примером показал значение (rationem) данного и полученного: Кто посеял скудно, скудно и жатву соберёт, а кто посеял в благословении, соберёт и жатву в благословении. Каждый соответственно тому, как предположил в сердце [своём] не со скорбью или в силу принуждения, ибо, с радостью подающего, любит Бог (2Кор.9:6–7), сравните (1Кор.9:6–7).

Стих 8: Ибо кто сеет в плоти своей, тот от плоти и пожнёт тление. а кто сеет в духе, в духе и пожнёт жизнь вечную (Гал.6:8). – Всё, что́ мы говорим, мыслим, делаем, сеется на двух полях: на плоти и духе. Если то, что исходит от руки, уст и сердца, хорошо, то оно посеяно в духе, и принесёт обильный плод вечной жизни. а если оно дурно, то заимствовано с поля плоти и заразит нам жатву тлением. Другими словами: Кто понимает закон по-плотски, тот ожидает и обетований плотских и того, что тленно в настоящей жизни. а кто является духовным слушателем, тот сеет в духе и от духа пожнёт жизнь вечную. Вместе с тем отметим и последовательность речи и свяжем её с вышеизложенным: человеком, сеющим в духе, называется тот, который некогда начал пожинать жизнь вечную и случайно перестал быть человеком. Кассион, признавая плоть Христову призрачною, считал всякий союз мужа и жены нечистым, он, – самый грубый вождь еретиков Энкратитов, – на основании этого места употреблял против нас такое, доказательство: „Если кто сеет в плоти, тот от плоти пожнёт тление, и именно (autem) в плоти, которая соединяется с женою. Итак, кто имеет жену и сеет в плоти её, тот от плоти собирает в жатву тление“. Ему до́лжно, во-первых, ответить, что Павел не сказал: „Кто сеет в плоти“, но: в плоти своей. Но никто не сочетается сам с собою и не сеет в своей плоти. Затем, сделаем ему широкую уступку в толковании отмеченной нами прибавки: в плоти своей, – именно нужно прибавить, что те, которые пьют, едят, спят и делают нечто другое для освежения плоти, и сеют именно, – как он говорит, – в плоти, и от неё соберут в жатву тление. а в случае если он прибегнет к тому, что станет утверждать, будто ядущие, пьющее и спящие всё это делают разумно, во имя Божие, и сеют не в плоти, а в духе; то и мы ему ответим, что также и те, которые, разумно следуя первому повелению Божию, в словах: Плодитесь и умножайтесь и пополняйте землю (Быт.1:22), сеют не в плоти, а в духе (Быт.1:22). Итак, умозаключение (syllogismus) его пустое и шаткое, и обманывает на первый взгляд слушателя словесною уловкою (sophismate). Впрочем, более тщательно рассмотренное, оно легко разрешается: ведь мы не можем допустить, что Авраам, Исаак и Иаков, и другие святые мужи, рождённые от обетования, а также и самый Предтеча Господа, рождённый от плоти, были заражены семенем тления; равным образом нужно обратить внимание и на то, что сеющий в плоти полагается с прибавлением: в плоти своей. А ο сеющем в духе не говорится: в духе своём, а просто: в духе. В самом деле, кто сеет доброе, тот сеет не в своём именно духе, а в Духе Божием, от Которого и пожнёт жизнь вечную.

Стих 9: Но, делая добро, не будем ослабевать, ибо, не ослабевая, соберём жатву в своё время (Гал.6:9). – Он убеждает к настойчивому труду тех, которые в этой жизни ожидают награды за доброе дело, не зная что, как в семени одно время для сеяния, а другое – для жатвы, так и в настоящей жизни семенем являются дела (которые дадут жатву или в духе, или в плоти), а жатва это – будущий суд, и что мы по качеству различного семени соберём различную жатву, именно: плод в сто, в шестьдесят, в тридцать раз; этой жатвы никто ослабевающий не может пожать, ибо только претерпевший до конца будет спасён (Мф.10:22). Подобно этому и в другом месте заповедуется: будь неослабен (Ис.57:10). а [в действительности] как это бывает так, что, когда грешники ежедневно укрепляются в злодеяниях, мы всё более и более слабеем в добром деле?

Стих 10: Итак, пока имеем время, будем делать добро для всех, а преимущественно – для близких по вере (Гал.6:10). – Время для жатвы есть, как мы сказали, настоящее время и жизнь, которую мы переживаем. Во время её нам позволено сеять то, что мы хотим; а, когда пройдёт эта жизнь, то время делания отнимается. Поэтому и Спаситель говорит: Делайте пока есть день: придёт ночь, когда никто не может делать (Ин.9:4). Взошло для нас Слово Божие, истинное Солнце, и собрались звери, чтобы отойти в логовища свои, так что мы, люди, можем выступить на дело своё и трудиться до вечера, как это таинственно воспевается в Псалме: Ты положил тьму и наступила ночь. Во время её выступили звери лесные, рыкающие молодые львы, чтобы хватать [добычу] и находить от Бога пищу себе. Взошло солнце и собрались, и уснули в логовищах своих. Выйдет человек на дело своё и на работу свою до вечера (Пс.103:20–23). Болим ли мы, или здоровы, принижены ли мы, или могущественны, бедны ли, богаты ли, незнатны ли, или знамениты, голодаем ли или насыщаемся, – всё должны мы делать во имя Господа с терпением и спокойствием духа, и исполнится тогда над нами то, что́ написано: а любящим Господа всё содействует во благо. Даже (ipsa) гнев и похоть, и раздражение, ищущее мщения, – если я буду обуздывать себя, если я ради Бога буду молчать, если я во время отдельных сильных уколов и порочных движений буду вспоминать ο Боге, Который с высоты видит меня, – сделаются для меня причиною торжества. Проявляя щедрость, не будем говорить: „Это друг; а этого я не знаю. Этот должен получить; а этот должен быть в презрении“. Будем подражать Отцу нашему, Который повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф.5:45). Источник блага открыт для всех: раб и свободный, царь и простой человек, богатый и бедный одинаково черпают из него. Когда в доме зажжён светильник, то он одинаково светит всем. Поэтому если безразлично у всех развязываются узы свободы, то насколько более у присных по вере и у христиан, которые имеют того же самого Отца и называются по имени Его Учителя [т. е. Христа]. Но, по моему мнению, это место может быть связано и с вышеизложенным, – именно в том смысле, что под присными в вере и учителями он имеет в виду тех, ο которых выше он приказывал их слушателям – доставлять всё, считающееся благом. Течение настоящей жизни кратко. И то, что я говорю, диктую, пишу, исправляю или перечитываю, смотря по времени, бывает для меня плодотворно или бесплодно. Тит, сын Веспасиана, который по ниспровержении Иерусалима в отмщение за пролитие крови Господа, возвратился в Рим победителем, был, говорят, такого доброго нрава, что, если в какую-либо ночь во время ужина вспоминал, что в прошедший день, не сделал ничего хорошего, говорил друзьям своим: „Сегодня я потерял день“. Мы думаем, что y нас не пропадает часа, дня, мгновений, времени и годов, когда мы говорим праздное слово, за которое имеем дать ответ в день суда (Мф.12:36). Поэтому если так естественно делал и говорил он [живя] вне Закона, без Евангелия, без Спасителя и учения Апостолов; то, что́ должны делать мы, осуждением для которых является и Юнона с единомужными женами и Веста с девами, и другие идолы с людьми воздержными? Блаженный Евангелист Иоанн, когда проживал до глубокой старости в Ефесе и едва-едва на руках учеников был относим в церковь, не мог уже произносить длинных речей и обыкновенно в каждом отдельном собрании произносил только следующее: Дети, любите друг друга. Наконец ученики и братия, чувствуя скуку от того, что всегда слышали одно и то же, сказали: „Учитель, почему ты всегда говоришь это?“ Он дал достойный Иоанна ответ: „Потому, что это – заповедь Господа и достаточно, если бы она была только одна“. Вот что до́лжно сказать по поводу настоящего повеления Апостола Павла: Будем делать добро всем, а особенно ближним по вере.

Стих 11: Видите, какими писаниями я писал вам своею рукою (Гал.6:11). – Те, которые хотели, чтобы Галаты обрезывались, распространяли слухи, будто Павел делает одно, а проповедует другое, и что сам он, утверждая то, что Закон уничтожен, живёт под Законом. Так как Апостол Павел самолично не мог пред всеми опровергнуть этого слуха (потому что встречал препятствие в узах, которые претерпевал за Христа), то он представляет себя [или заменяет себя] чрез послание. а чтобы не зародилось какого-либо подозрения в подложности послания, он, начиная с этого места до конца, сам переписал своею рукою, показывая, что прежде написанное было начертано другим. а что ложные учители от его имени посылали послания, это он показал также в послании к Фессалоникийцам: Но просим вас, братие, во имя пришествия Господа нашею Иисуса Христа и нашего собрания к Нему, чтобы вы не быстро колебались умом и не устрашались ни духом, ни словом, ни посланием, как бы посланным от нас с указанием, будто уже наступает день Господа, чтобы вас не обольстил кто-либо каким-либо образом (2Сол.2:1–3). а чтобы всё послание, которое он послал, спасти от подозрения в подлоге, он в конце приписал своею рукою такие слова: Приветствие моею рукою Павловою, – что́ служит признаком во всяком послании, – я пишу: Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами (2Сол.3:17–18). Также и послание к Колоссянам, написанное писцом (quas dictaverat), он подобным же образом подписал: Приветствие моею рукою Павловою: помните об узах моих (Кол.4:18). И где бы он ни узнал, что есть ложные учители, которые рассевают новые учения от имени Апостола (per Apostoli auctoritatem), он подписывал послания своею рукою. Наконец и в послании к Коринфянам, среди которых были разделения и разноглася, – ибо каждый говорил: Я Павлов, а я Аполлосов, а я Кифин (1Кор.1:12), – он таким способом отметил своё послание: Приветствие моею рукою Павловою: Кто не любит Господа Иисуса да будет отлучён (anathema) до пришествия Господа (maranatha) (1Кор.16:21–22) и прочее. Итак, он по той же причине [т. е.], желая отнять y лжеучителей всякий повод [к подделке], ибо они и Галатов отклоняли от евангельской истины, собственноручною отметкою дополнил [послание], говоря: Видите, какими писаниями я писал вам. Это не значит то, что буквы были очень большие (ибо такое значение имеет слово πηλίκοις), а то, что в них были заметны следы его руки, чтобы они, когда увидят черты букв, думали, что видят того, который писал. Я удивляюсь, каким образом по поводу этого места муж, по нашему времени отменной учёности, сказал нечто смешное. Павел, говорит он, Был Еврей и не знал греческого письма, и когда требовала необходимость, чтобы он своею рукою подписал письмо, то едва-едва большими чертами изображал, – вследствие непривычки, – кривые линии букв, и проявил в этом доказательство своей любви к Галатам, так как ради них пытался сделать то, что́ мог. Таким образом Павел писал послание большими буквами, потому что велик был смысл в письменах, и был начертан он Духом Бога живого, а не чернилами и тростью. а в прибавлении: моею рукою, под руками необходимо разуметь дела. По этой причине часто и у пророков пишется: Слово Божие, бывшее в руке Иеремии или: Аггея, так что по сравнении этих мест мы должны признать, что в руке Павла было Слово Божие. Великие письмена Павел писал не только тогда к Галатам, но даже и теперь пишет ко всем; и хотя бы черты, которыми изображены его послания, были и малы, и, однако, велики письмена, потому что в письменах заключается великий смысл.

Стих 12: Те, которые хотят сделать угодное в плоти, принуждают вас переносить обрезание только для того, чтобы не терпеть гонения за крест Христов (Гал.6:12). – Выше он показал, с какого места он сделал приписку своею рукою, а теперь повторяет то, что написал. Кай Цезарь, Октавиан Август и Тиверий, преемник Августа, издали законы, чтобы Иудеи, рассеянные по всему пространству Римского владычества, жили по своим обрядам и по отечественным торжественным уставам. Итак, тот, кто был обрезан, хотя бы он был и христианином, со стороны язычников рассматривался как Иудей. А тот, кто без обрезания крайнею плотью показывал, что он не Иудей, подвергался преследованиям как со стороны Иудеев, так и со стороны язычников. Вот поэтому те, которые развращали Галатов, желая отклонить эти преследования, настоятельно ради предосторожности советовали ученикам обрезание, которое Павел называет ныне доверием к плоти, именно потому, что во время гонений они противопоставляли обрезание как Иудеям, так и язычникам, желая первым угодить, и боясь вторых. Действительно, ни Иудеи, ни язычники не могли преследовать тех, которых видели и обрезывающими новообращённых (proselytos), и даже соблюдающими предписания Закона.

Стих 13: Ибо и те, которые обрезаны, не соблюдают Закона, но они хотят, чтобы вы обрезывались, чтобы похвалиться в вашей плоти (Гал.6:13). – По немощи, говорит он, Закон не может быть исполнен. Поэтому и Иудеи соблюдают больше предписания и учения людей, чем заповеди Божии, не соблюдая ни плотского Закона, потому что это невозможно, ни духовного, так как они не понимают его. Отсюда всё то, что́ они делают, ο чём стараются, к чему стремятся, [заключается в том] чтобы пробрести себе славу в страдании вашей плоти и похвалиться тем, что язычники обрезаны, благодаря их усилиям. а делают они всё это, чтобы угодить Иудеям, и чтобы утихла ненависть за борьбу против Закона.

Стих 14: а y меня да не будет другой похвалы, кроме [похвалы] крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира (Гал.6:14). – Один только тот может хвалиться крестом Христовым, кто взял его и последовал за Спасителем; кто распял плоть свою с пороками и пожеланиями; кто созерцает не то, что́ видимо, а то, что́ невидимо: видя распятый мир и преходящий образ его. а распинается для праведника тот мир, ο котором Спаситель говорит: Я победил мир (Ин.16:33); и: Не любите мира! и: Вы не приняли духа от мира. Для того мир и мёртв, для кого он распят, и для такового уже наступила кончина мира, и он сделался достойным нового неба, новой земли и Нового Завета, и поёт новую песнь, и принимает новое имя, написанное на свитке, неведомое никому, кроме того, кто его принял. Спрашивается: каким образом ныне Павел говорит: а мне да не будет иной славы, кроме [славы] в кресте Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого мне мир распялся и я для мира, когда в другом месте он прославляется от других, как, напр., там, где говорит: Чрез вашу славу, которую я имею во Христе Иисусе (1Кор.15:31); и снова: Охотно буду славиться немощами моими, чтобы вселилась в меня сила Христова (2Кор.12:9). И в другом месте: Но мне лучше умереть чрез то, что кто-нибудь уничтожит мою славу (1Кор.9:15) и прочее, что́ написано таким образом. Но до́лжно знать, что всякая такая слава есть слава креста, и всё то, что является достойным в отношении добродетелей бывает таковым в силу страданий Господа.

Стих 15: Ибо ни обрезание не есть что либо, ни крайняя плоть, но новое творение (Гал.6:15). – Каким образом верующий и неверующий человек, будучи одинаковы по сущности, разделяются на два разряда по своему пониманию, как говорит Апостол: Совлекая с себя ветхого человека с делами его и облекаясь в нового, который обновляется в познание по образу Христа (Кол.3:9–10); таким же образом и мир, который один и тот же по сущности своей, по пониманию его бывает то таким, то другим. Для грешника это – ветхий мир, для праведника – новый. В самом деле, когда для святого мир распят, то для того уже ничто обрезание и крайняя плоть, Иудей и язычник, но [для него это] новое творение, в которое преобразуется тело смирения нашего, в соответствие со славным телом Христа. Ибо ветхое отошло, и вот сделалось всё новое. (2Кор.5:17). И как одна слава солнца, другая слава луны и другая слава звёзд, потому что звезда от звезды различаются в славе, так и воскресение мёртвых (1Кор.15:41–42). Об этом вполне сходно говорит и Даниил: Весьма многие из спящих встанут из праха земного: одни – для жизни вечной, другие – для позора и смятения вечного (Дан.12:2). И разумные будут блистать как сияние тверди; и относительно праведных: Многие как звёзды навсегда (Дан.12:3). И, конечно, в солнце, луне, тверди и звёздах обрезание и крайняя плоть ничего не значат; но только новое создание без этих телесных частей, которые могут отсекаться. Итак, и мы таким же образом, – мы, любящие Бога; и приготовлено нам то, чего ни око не видит, ни ухо не слышит и что́ не взошло на сердце человеку (1Кор.2:9), когда мы преобразимся из тела уничижения в тело славы Господа Иисуса Христа, будем иметь такое тело, которого ни Иудей не может обрезывать, ни язычник – сохранять с крайнею плотью. Это не значит то, что оно будет другим по существу, а значит то, что оно будет различным по славе, ибо до́лжно смертному сему облечься в бессмертие и тленному сему одеться в нетление (1Кор.15:53). Чувствуя нечто подобное этому, и блаженный евангелист Иоанн сказал: Возлюбленные, ныне мы – чада Божии, и ещё не открылось, чем мы имеем быть. Мы знаем, что когда будет открыто, то мы будем подобны Ему, потому что увидим Его так, как Он есть (1Ин.3:2). Итак, так как ещё не открылось оное тело славы Христа, которое имело и следы гвоздей и вместе с тем входило при закрытых дверях, а мы уже ныне воскресли со Христом в крещении, возрождённые в нового человека; то не будем служить ни обрезанию, ни крайней плоти; но уже теперь будем веровать тому, чем мы будем.

Стих 16: И на тех, которые следуют этому правилу [да будет] мир и милосердие, и на Израиле Божием (Гал.6:16). – Все [деяния] направляются по определённому правилу и вследствие применения правила оцениваются: правильны ли они или неправильны; а учение Божие есть как бы некоторое правило речи, которое судит между правым и неправым. Кто следует ему, тот будет иметь мир в себе, который превосходит всякий смысл, и после мира – милосердие, которое преимущественно открывается для Израиля Божия. А Израилем Божиим называется он в противоположность тому, кто перестал быть Израилем Божиим. В самом деле, ведь некоторые говорят, что они Израиль, но на деле не таковы; они говорят неправду, потому что происходят от скопища (synagoga) Сатаны. Не удивляйся, если по подобию духовного есть плотский Израиль, который не имеет ни мира, ни милосердия, ο котором и пишется в послании к Коринфянам: Видите Израиля по плоти (1Кор.10:18); так как и по подражанию Богу и Господу есть много богов и много господ как на небе, так и на земле. Прекрасно также, – для окончания послания соответственно предложенным доказательствам одним словом, – он назвал Израиля Божия; именно этим доказывается, что всё сказанное выше, сказано не без причины, а именно по поводу спорного вопроса.

Стих 17: Впрочем, пусть никто не будет мне в тягость, ибо я ношу язвы Господа Иисуса на теле своём (Гал.6:17). – Это не то значит, что он как бы ослабел в учении; но, как и земледелец, он имеет такую скорбь, что будто посаженные им отростки засохли, или как пастырь имеет заботу ο том, что будто овцы, собранные им, рассеялись и растерзаны. Следовательно, в Греческом читается лучше: Впрочем, пусть никто не причиняет мне скорбей (labores = κόπους = тягостей), именно: чтобы я снова не имел нужды трудиться среди вас. Заботу учителю доставляет тот, кто живёт и мыслит иначе, чем учил и делал его учитель. а может быть, он предупреждает и споры тех, которые снова захотели бы противоречить [ему]. Это так же, как и в послании к Коринфянам он заключил свои пространные слова ο покровении головы женщинами и об обнажении мужчинами, говоря так: а если кто-либо окажется склонен к спорам, то мы не имеем такого обыкновения, ни Церковь Божия (1Кор.11:16), т. е. мы сказали то, что́ кажется достойным и справедливым; а если кто-либо, не желая признать истины, ищет средств для ответа и возражений, тот пусть знает, что не заслуживает ответа тот, кто предпочитает возражать, а не научаться.

Я же язвы Господа Иисуса ношу на теле своём. – Кто после пришествия Христова обрезывается по плоти, тот не носит язв Господа Иисуса, но имеет славу в страдании своём. а кто сверх меры перенёс удары, был часто в темницах, трижды подвергся бичеванию, один раз был забросан камнями, и прочее, занесённое в список деяний, заслуживающих славы, тот по истине носит на теле своём знаки Господа Иисуса. Равным образом и тот, кто терзает тело своё и подвергает его работе, чтобы во время проповедания другим самому не оказаться осуждённым, – [и тот] носит язвы Господа на теле своём (1Кор.9:27). И Апостолы возрадовались, когда удостоились за имя Иисуса подвергнуться поруганию (Деян.5:41).

Стих 18: Благодать Господа нашего Иисуса Христа со духом вашим братия. Аминь (Гал.6:18). – Не раздоры, не рабство закону, не ссоры; не брань, а благодать Господа Иисуса да будет с духом вашим, и не [говорит] с плотью, или с душою. [Это] потому, что, сделавшись духовными, вы перестали быть плотью и душою, или потому, что в главном содержится меньшее; ибо плоть и душа подчинены духу. Об этом говорит и Екклесиаст: Дух же возвратится к Тому, Который дал его (Еккл.12:7). И Апостол Павел в другом месте: Сам дух подаёт свидетельство духу нашему (Рим.8:16). Но эта благодать Господа Иисуса пребывает не со всеми, а с теми, которые удостоились от Апостола названий: братья верные, братья истинные [родные], что́ и обозначает еврейское слово Аминь. В самом деле Семьдесят перевели его словом: да будет, Акила, Симмах и Феодотион: истинно, или: верно. И как в Ветхом Завете Бог утверждает Свои слова некоторым обычным выражением, говоря: Живу Я, говорит Господь [Чис.14:28), а чрез святых клянётся: Жива душа твоя; так и Спаситель наш в Евангелии словом Аминь показывает истинность Своих слов. а что слово Аминь обозначает согласие слушающего и служит признаком истины, этому учит нас и первое послание к Коринфянам, в котором Апостол говорит: Впрочем, если ты благословишь духом, то тот, кто занимает место простеца, как скажет „Аминь“ на твоё благословение, ибо он не знает, что́ ты говоришь (1Кор.14:16). Этим он показывает, что простец не может утвердить истинность того, что́ говорится, если не поймёт того, чему учат (docetur) [или: что́ говорится = dicitur].