Обязанности домашнего общества по разуму исполнителей слова Божия древних христиан

Юношам и девицам возрастающим под священным покровительством благочестивейших государынь императриц Елисаветы Алексеевны и Марии Феодоровны во спасение души посвящает придворного собора протоиерей Григорий Мансветов

Семейства и домы первых христиан были истинные Церкви Христовы и Храмы Господни.

Св. Афанасий к пустынникам о возвращении своем из изгнания.

Предлагаемое здесь сочинение под названием: Обязанности домашнего общества по разуму исполнителей Слова Божия, древних христиан, сначала было ничто иное, как случайное только собрание мыслей, которые встречались мне, при чтении церковных писателей. Это были три или четыре тетрадки, написанные без всякого намерения, привести в надлежащий порядок мысли и составить нечто целое.

Спустя уже десять лет, одна достопочтенная особа, увидев рукопись, заметила, что она может быть полезною для всех христианских читателей, если надлежащим образом расположу мысли Святых отцов и, где нужно, объясню своими рассуждениями.

Я воспользовался сим замечанием, и смотря по предмету, разделил мысли одни от других; из некоторых мест извлек только сущность и расположил по своему; в других объяснил советы великих учителей Церкви; иногда приноровлялся к духу нашего времени, не отступая однако от их намерения и от духа истины, который царствует в их творениях.

Я позволил себе, мысли Святых отцов и прочих церковных писателей подкреплять властью Священного Писания. И поскольку Слово Божие есть единственный источник, из которого они почерпали свои чувствования: то и я думаю, что сии изречения Духа Святаго не сделают излишества в их рассуждениях, между тем как моему сочинению придадут более силы.

Мне также показалось сколько естественным, столько и полезным, к учению святых присоединить пример их поведения. Дела говорят громче, нежели слова, и глубже проницают в сердце.

Единственная цель, которую я имел и должен иметь (поскольку пишу для всех возрастов и состояний) есть та, чтобы сия книга, не пугая строгостию правил, была способна к нравоназиданию ближнего и, научая быть истинными христианами, не отвергала правил благоприличия, которого требует от нас свет.

Примечания, какая истина откуда почерпнута, я отнес к концу книги для того, что они многим читателям не нужны. Если же кто приметит какую-либо неисправность в показании источников, извиняюсь тем, что я, собирая мысли из церковных писателей только для своей пользы, не весьма старался означать, откуда что почерпнул.

Поскольку предлагаемые здесь наставления – не моя собственность, но плоды первенствующей Церкви, которые она приносит нам от благих сокровищ своего сердца: то да позволено мне будет сказать моим читателям то же, что сказал святой Киприан своему другу¹, посылая к нему одно из своих христианских рассуждений: «Прими, друг мой, говорит сей великий отец, прими сии христианские и Божественные истины. Когда сердце твое чисто и душа твоя праведна: ты в сии истины легко проникнешь, и они в тебя проникнут; ты будешь ими обладать, и они тобою обладать будут; они будут твоею собственностью, и ты будешь их собственностью.» О! дай Боже! чтобы каждый читатель от сих наставлений столько получил плода и пользы, сколько желали ему те великие люди, которых советы и дела здесь предлагаются.

Юноши! Девицы! Один святой старец, славный добродетелями и даром чудотворения, по гласу небесному предпринимал дальнее путешествие, чтобы найти и увидеть двух человек, которые больше его угодили Богу. Кто же сии примерные люди? Две молодые женщины, супруги двух братьев. Чем заслужили такую благодать, что сам Бог представил их в пример святому и знаменитому пустыннику? Послушайте: они пятнадцать лет жили вместе и в это время ни одного досадного слова друг другу не сказали; своим мужьям были помощницами и утешением их жизни; детей воспитывали в благочестии; с рабами поступали кротко и ласково; имели подруг столько же добродетельных; чаще были дома и любили заниматься хозяйством². И так семейственные добродетели сделали их столько любезными Богу... Отними у них сии добродетели: тогда они не только в очах Божиих, но и в глазах благоразумного человека не будут иметь никаких достоинств.

Много находится людей, знаменитых в истории Церкви, которые своим примером подтверждают сию истину. Чем прославилась Сарра, Ревекка и Рахиль, как не домашними добродетелями? Иосиф в доме Иакова был нежный и покорный сын, в доме Египетского Вельможи усердный и благочестивый слуга, в темнице добродетельный товарищ и мудрый советник и утешитель несчастных: за то после сделался спасителем Египта и благодетелем своего рода. Любвидостойная Руфь, пожертвовав своим покоем, чтобы успокоить старость своей свекрови, получила в награду не только знаменитого супруга, но и славу быть праматерью Иисуса Христа. Не удивляйтесь столь великому благоволению Божию к домашним добродетелям и отнюдь не почитайте их маловажными. В сем тесном круге начинается исполнение закона; тут полагается основание, без которого и здание общественных добродетелей прочно быть не может; ибо если человек не исполняет обязанностей семейственных, то есть, не уважает спокойствия и пользы тех лиц, которые с ним соединены узами крови или другим каким-нибудь соотношением: то можно ли ожидать, чтобы он захотел исполнять обязанности к тем особам, которых, хотя весьма несправедливо, называет чужими?

Домашнее общество есть изображение в малом виде общества государственного. Те же добродетели составляют благоденствие и те же пороки ведут за собою несчастие того и другого. Научившись быть полезными членами семейства, вы без сомнения будете полезными членами Отечества. Добродетельный супруг, отец, сын приносят и в общество добродетели из своих домов, равно как зараженные домашними пороками и в общество приносят их с собою. Словом: наука повелевать, повиноваться, беречь взаимное спокойствие дома есть начальное основание науки общественного поведения и, если могу сказать, науки государственной. Для сего апостол Павел, изображая, каков должен быть Правитель церкви, предписывает ему иметь все домашние добродетели: «он должен быть непорочен, одной жены муж, благочинен, страннолюбив, назидателен, не пьяница, не сварлив, не корыстолюбив, но тих, миролюбив, бескорыстен, хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании со всякою честностью; ибо кто не умеет управлять собственным домом, тому как пещись о церкви Божией³?» Что здесь сказано о служении Церкви, тоже должно сказать о служении Отечеству; ибо везде требуются добрые дела, которые Бог приемлет за истинное себе служение. Где соберутся двое или трое вo имя мое, говорит сам Иисус Христос, там и Я посреди их⁴: вот почему семейства и домы первых христиан были истинные церкви и храмы Господни⁵.

Из сих священных примеров и наставлений выходит следующая истина: есть общая стезя, по которой Бог ведет всех христиан к Царству небесному: под сим разумеется вообще жизнь христианская. Но сей общей стези не иначе может достигнуть каждая душа, как по своему пути частному или особенному, который открыт ей в первоначальных обязанностях. Сии обязанности начинаются в семействе; возвышаясь, переходят в общественные состояния; наконец, достигая своей цели, образуют истинного христианина, совершенного человека, плодоносную ветвь Христову⁶.

И так если в сей жизни и за пределами ее желаете быть благополучны: то будьте благочестивы, то есть, во славу Божию исполняйте обязанности, какие сообразно вашему возрасту или званию Господь возложил на вас в домашнем обществе. Сие благочестие столько же для вас нужно, как чистый воздух для вашего дыхания. Дышите, живите, наслаждайтесь вашим благочестием. Сам Начальник и Совершитель нашего спасения своим примером к тому нас руководствует: Он исполнил все домашние обязанности к Иосифу и Пречистой своей Матери: и бѣ повинуяся имъ⁷. Апостолы и их преемники, научая вновь устрояемые церкви вере, любви и надежде, никогда не пропускали напоминать им добродетелей семейственных⁸. Дети Слова Божия, первые христиане, с благоговением исполняя их наставления, сие иго благое и бремя легкое⁹ принимали на себя с радостью; чрез что и сами сделались святыми наставниками юнейшего потомства. Теперь богоневестные их души блаженствуют в Царстве Небесном и радуются ангельскою радостью, когда видят в мире людей, из домашнего общества составляющих Церковь Христову. О если бы сии святые души могли всегда радоваться и о ваших успехах в благочестии!

Не думайте, что добродетели первых христиан для вас невозможны. Человек и ныне таков же, каков был прежде, равно как и закон всегда один и тот же: следовательно если первым христианам нетрудно было исполнять его, то без сомнения нетрудно и для вас. Наслаждаясь семейственным счастьем, не отказываясь от благоприобретенных имений, вы можете сохранить его. Милосердый Бог, зная слабость вашу, дал вам такой закон, какой сообразен силам вашим. Прилепитесь к нему всем сердцем; и вы лучше и легче его не найдете. Один древний святой отец рассказывает, что в его время жил в Цареграде молодой человек, не более лет двадцати, именем Георгий, который не постился много, не проводил ночей в молитвах, не спал на голой земле, не носил власяницы и никогда не удалялся от мира; который жил посреди городского шума, служил при Царском дворе, был управителем у одного вельможи; и который однакож был столько любезен Богу, что в одно время удостоился небесного видения, какого редко удостаиваются и строжайшие пустынножители. Вы спросите: за что нашел он у Господа такую благодать?.. Единственно за то, что сей благословенный юноша с великим попечением старался сохранить свою совесть в такой чистоте, чтобы она ни в чем не обличала его, и с радостью исполнял все доброе, что она ни повелевала ему¹⁰. Из сего видим, что ни юность, ни мир, ни служба государственная, ни обязанности семейственные не препятствуют нам быть святыми; ибо не препятствуют исполнять заповеди Господни, если имеем к тому расположение. Юные христиане! стоит только представить себе то сладчайшее удовольствие, которое Бог соединил с исполнением вообще обязанностей и особенно обязанностей семейственных: тогда согласимся, что гораздо труднее нарушать, нежели исполнять оные. Видеть мир и счастье вокруг себя есть то же, что иметь мир и счастье в себе самом: вот плоды домашних добродетелей! Напротив горесть окружающих меня не есть ли мучительное состояние моего сердца?

Особенная странность показывается в том, что, представляя в извинение слабости человеческие, извиняются ими более в домашних, нежели в других беспорядках: как будто труднее исполнять то, что ближе к нашему сердцу! Признаемся лучше в недостатке у нас расположения к благочестию. Общественные преступления наказывает закон гражданский или бесславие и укоризны света; а семейственные – как сокрытые от блюстителей закона и от глаз света, по большей части предоставляются своей совести и суду Божию. Строгости законов и укоризн света человек боится; а о совести и Боге редко и думает. Не стыд ли душе христианской!

Но положим, что человек вообще слаб... однако благодать Божия всегда готова ему на помощь. Ангел Хранитель руководствует, поддерживает и сохраняет всякого, кто с детским повиновением Слову Божию идет вослед Его Угодников, в каждом возрасте, поле и состоянии снискавших спасение. Святые поставлены в образ веры и благочестия: подражайте им; от сего зависит ваше счастье в сей жизни и блаженство в будущем веке. Подражайте им небоязненно; ибо чем больше имеете пред собою спасительных примеров, тем легче можете успеть в подвигах благочестия. О сем уверяет вас апостол Павел, когда, исчислив ветхозаветных праведников, говорит: посему и мы, будучи окружены толиким облаком свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще¹¹ благочестивой жизни.

Между запинающими грехами, чаще всего, встречаются обыкновения света. Силою их соблазна родители часто делаются рассеянными и не только забывают об истинном счастье своих детей, но иногда не помышляют и о временных их выгодах; дети слишком рано показываются в свете и хотят жить по своей воле; родственники стыдятся убожества единокровных; словом: все члены домашнего общества более кружатся в вихре света, нежели держатся своих обязанностей, оправдываясь обыкновенною пословицею: так водится в свете! Но чадо Божие, Его Словом рожденное, должен ли свое поведение оправдывать обыкновениями света? Немного требуется внимания, чтобы увидеть их в настоящем образе. Кроме некоторых благоприличий, необходимых в общежитии, большая часть обыкновений имеют на себе печать гордости, легковерия, суетности, а иногда сумасбродства и наглости. Итак послушайтесь советов апостольских: не сообразуйтесь веку сему, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, дабы узнать вам, что в отношении к воле Божией хорошо, благоугодно и совершенно¹². Не верьте, будто обыкновения света столь сильны, что нельзя им не следовать. Что было сильнее тех обыкновений, которые господствовали в Афинах, как в столице просвещения и разврата? Но Василий Великий и Григорий Богослов, невзирая на свое богатство, знатность и юные лета, и в сем Париже древнего мира жили столь же благоразумно и свято, как семейство праведного Лота в содоме, и отнюдь не были увлекаемы общими обыкновениями. Это от того, что сии знаменитые друзья руководствовались Словом Божиим и примерами святых предшественников; обращали свое внимание только на то, что служило пособием к благочестивой жизни, и славнейшим для себя отличием почитали: называться и быть христианами¹³. Не думайте, что чрез сие можно возбудить против себя ненависть или, по крайней мере, насмешки так называемых светских людей. История свидетельствует, что не было в Афинах ничего столь славного и всеми уважаемого, как имена сих юных особ. Истинная добродетель сама собою столь прекрасна и знаменита, что ее против воли уважает и самый порок.

Юноши! Девицы! вы только начинаете жить в свете... Длинная стезя домашних обязанностей почти вся пред вашими глазами. Если желаете идти по ней непреткновенно: слушайте Слово Божие и смотрите на поведение первых христиан. Для сего вам представляется здесь картина их семейственной жизни. Чувствую, что она, по слабости живописца, весьма недостаточна: но вам не трудно дополнить ее великими примерами, которые находятся пред вашими глазами. БОГОВЕНЧАННЫЕ МЛАДОПИТАТЕЛНИЦЫ ваши поставили себя в образ и Царских и семейственных добродетелей. Тако теките, не яко безвестно¹⁴.

Первое место в домашнем обществе занимают супруги; ибо всем другим союзам предшествует союз, их соединяющий. Они в лице родителей воспитывают детей, в лице господ управляют слугами, в лице хозяев пекутся о довольстве и покое своего дома. От доброго порядка, царствующего между супругами, происходит порядок всего домашнего общества.

Древние христиане понимали всю важность супружеской жизни и, по намерению Божию, соединялись для того, чтобы два лица были едино в Господе и представляли образ таинственного союза между Христом и церковию; для сего они требовали, чтобы муж и жена составляли не только одно тело, но и одну душу, то есть, чтобы их невинные сердца одно к другому привязаны были неразрывною любовию и верностию, и сию любовь и верность друг другу свидетельствовали единством воли, мыслей и поведения, не только доставляя чрез то друг другу и всему семейству покойную и счастливую жизнь, но и с неусыпным попечением приготовляя один другого и все домашнее общество к наслаждениям в блаженной вечности¹⁵.

***

Благовоспитанный юноша! ты без сердечного удовольствия не можешь смотреть на сей счастливый союз. Но чтобы в супружестве быть столько счастливым, сие наипаче зависит от тебя, как от первого лица в сем священном союзе. И так внемли советы, которые тебе предлагаются здесь не столько от наставника, сколько от твоего друга.

Мудрый Сирах сказал: умная и благочестивая жена есть истинное счастье дома; но она дается в награду боящимся Господа¹⁶. Видишь ли, молодой человек, что от тебя во-первых требуется, дабы получить такую супругу, которая бы могла усыпать цветами путь твоей жизни? Будь сам добродетелен; и Бог даст тебе добродетельную помощницу. Прекрасная душой и телом Ревекка не пришла бы на тот раз почерпнуть воды из источника, если бы юный Исаак не был благочестив¹⁷.

Вступая в брак, положи основанием любви и единства не страсть, но христианскую добродетель; дай обещание Богу любить в твоей супруге душевную красоту и старайся, чтобы она ту же красоту в тебе находила и почитала. Апостол непорочность супружеской любви изъясняет святостью любви Христовой к церкви: мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил церковь и самого Себя предал за нее, чтобы освятить ее водною банею, посредством слова, и представить ее Себе славною Церковию, не имеющею пятна или порока или чего либо такового; но дабы она была свята и непорочна¹⁸. На сих только чувствованиях должна основываться любовь супружеская; на сем только основании и брак называется Тайною великою.

Когда благонамеренный твой выбор будет от Бога благословен супругой по твоему сердцу: почитай ее за непосредственный дар Божий, уважай, как единое истинное богатство, которое, по словам Писания, лучше злата¹⁹ и наслаждайся ее дружеством, как величайшим благодеянием Божиим, всегда помня, что дом и имение разделяют отцы детям, но от Господа сочетавается мужу жена²⁰. Юноша! рука Божия даровала тебе подругу: не забывай, сколь многоценен дар Божий.

Для сего не поступай с нею, как с рабою, которая куплена ценою твоего золота; но живи, как с подругою и помощницею, помня слово Господне: сотворим для него подобную ему помощницу²¹. Рабу иногда можно и пристрастить, если не так добропорядочно ее поведение: но помощница и подруга твоей жизни, мать семейства, виновница всех домашних радостей пусть к тебе привязана будет не страхом и угрозами, но любовию нежною – такою любовию, которая тоскует и о кратковременной разлуке с тобою; ибо какую радость может чувствовать сердце мужа, когда он знает, что жена не любит его, а только боится²²? Жена сотворена из ребра, как из члена ближайшего к сердцу; не забывай намерения Божия: люби твою подругу всем сердцем.

Степень супружеской любви назначает тебе Слово Божие: мужья должны любить своих жен, как свои тела. И поскольку никто никогда не имел не только ненависти, но и равнодушия к своей плоти²³: то береги твою супругу, как твое здравие; всякую болезнь почитай твоею болезнью, всякую горесть – твоею горестью, и самыми ее слабостями огорчайся не иначе, как твоими слабостями. Рассуждай о нежности ее пола и не будь чрезмерно строг к ее проступкам; но помни собственные твои несовершенства. Не требуй от нее покорности суровым словом или взглядом, но исправляй ее, как исправляешь твою волю, наставляй на все доброе, как наставляешь твой разум. Каждый свою жену должен любить, как самого себя²⁴: для сего не только доставляй все нужное к ее содержанию; но иногда доставляй ей случаи и средства наслаждаться невинными удовольствиями; не противься без причины ее желаниям; она разделяет твои беспокойства: пусть разделяет также и твои радости.

Она твоя помощница. И так не отнимай у нее права, вместе с тобою управлять домом и семейством и быть участницею твоих советов; поверяй ее сердцу твои намерения: оно искренне и тебя не обманет. На сию именно часть супружеской обязанности указывая, говорит апостол Петр: и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с сосудом слабейшим, и оказывайте им честь, как сонаследницам животворной благодати, чтобы не было вам препятствия в молитвах²⁵. Хотя жена имеет более слабостей, нежели муж: но всегда уважай ее, чтобы, смотря на тебя, тем более уважали ее дети и все домашние. Она сонаследница благодатной жизни: как можешь не сделать ее участницею в делах, касающихся до сей жизни? Она слабейший сосуд: но ее молитвы о благоденствии дома столько же сильны, как и твои молитвы. Подражай первым христианам, которых супружескую жизнь столь прелестно изображают тогдашние писатели: «какие сладкие узы соединяют благочестивую чету! одни надежды, одни желания, одни обязанности, одинаковое поведение; они как брат и сестра; они друзья, неразлучные душою и телом; они вместе молятся и вместе пекутся о семействе; друг друга руководствуют, друг другу напоминают ошибки; неразлучны в церкви и неразлучны дома; один от другого не таит ни печали, ни радости; один другого не чуждается; один другому не досаждает. Оба свободно посещают больных и помогают бедным; подают милостыню, не жалуясь на свои недостатки; приносят жертвы Богу, не сомневаясь в чистоте своей совести; пекутся о домостроительстве, ни в чем друг другу не прекословя; один пред другим не ходят украдкою; один другого не подозревает; не боится один другому открыть каких-либо желаний, не мучится какою-либо страстью в безмолвии. Вместе славословят и благодарят Бога и побуждают друг друга в делах веры и благочестия. Взирая на сию верную чету, сам Господь наш, Иисус Христос о ней радуется и посылает на нее свой мир и благословение²⁶. –» Ежели на земли есть истинное счастье, то обитает оно не в другом месте, как с сими благословенными супругами.

Из всего, что доселе о твоих обязанностях к супруге сказано, ты можешь разуметь истинный смысл и следующего наставления: не порабощай жене души твоей так, чтобы ее воля сделалась выше твоих сил²⁷. Сколько сие правило в супружестве необходимо, столько же нужно, чтобы мужья умели им пользоваться. Конечно твое спокойствие и счастье твоего семейства требуют, чтобы ты данную тебе от Бога власть²⁸ из рук не выпускал: но сие делай так, чтобы твое первенство не только было ей неогорчительно, но показывало бы всю искренность твоей любви. Для сего знай, где и как ею повелевать, где и как ей повиноваться: все полезное принимай от нее с благодарностью и все вредное отклоняй с постоянством, не умаляя к ней любви и уважения. И в самых ее заблуждениях будь искренний ей друг, не соглашающийся на совет ее для ее же пользы; не показывай ей гнева, сварливого нрава, даже холодности; совет, спокойно и с нежным соучастием предлагаемый, всегда бывает успешнее. Если твоя супруга уверена, что ты любишь ее пламенно: то не будет огорчаться, что ты сим пламенем не ослепляешься.

Таким образом стараясь усладить жизнь твоей подруги, будь ее наставником в добродетелях; береги ее сердце, как нежный цвет, от прикосновения суетности, от дыхания вредных пристрастий; смотри, чтобы она своим поведением не помрачила твоей славы, своею роскошью не разорила твоих детей, своею рассеянностью в вихре света не привела в расстройство твоего дома.

Но при сем попечении, ни мудрися излишше, да не когда изумишися²⁹. Берегись, чтобы твоя заботливость о ее чести не обратилась в ядовитую ревнивость: это червь, который претворяет в пепел прекрасный плод. Сей мучительный порок или заставит ее непрестанно оплакивать оскорбляемую невинность ее сердца, или доведет до того, что она тебя возненавидит и, может быть, в самом деле сделается виновною. Ревнивый муж сам заставляет презирать себя; ибо он имеет, следовательно и другим внушает худые о себе мысли. Без сего подозрения к самому себе, он не был бы ревнив. Супруг! не оскорбляй самого себя. Будь лучше сам верен: вот действительнейшее средство, иметь верную супругу. «Как осмелишься ты, говорит Григорий Богослов, требовать от твоей жены, чтобы она сохраняла непорочность, если сам будешь предаваться необузданному сладострастию? По какому праву станешь требовать от нее того, чего не видит она в тебе самом? Ты хочешь, чтобы она была целомудренна? прежде сам сохраняй целомудрие. Когда же примером своим развращаешь в ней непорочность нравов, то не удивляйся, что честь твоя страждет от ее неверности.

Столько же опасайся, чтобы твоя бережливость не обратилась в неопрятную, иногда голодную скупость, твое постоянство – в угрюмое удаление от света. Благоразумный муж должен радоваться, когда жена для него наряжается. Добрая слава его требует, чтобы дом украшался опрятностью и изобилием. Прогулки, гостеприимство, посещение дружеских бесед, если они умеренны и невинны, кроме нужного в свете благоприличия, имеют и ту выгоду, что супруги после того с большим удовольствием остаются наедине.

Впрочем, кроме невинной рассеянности, в которой супруга должна быть участницею, старайся как можно чаще быть дома, дабы она была уверена, что ее беседа приятнее тебе всех удовольствий света. Единодушные супруги любят свой дом и редко его оставляют один без другого. Для приятельских обществ, шумных вечеров и зрелищ убегая присутствия жены, муж по видимому сам старается охладить к себе то сердце, которого горячность должна составлять все счастье его жизни. Неужели скука ежедневно вызывает тебя из дома? но рассуждать о домашних обязанностях и наслаждениях есть истинная радость супругов и верный знак их непорочной нравственности. Оставлять жену в уединении не будет пороком только тогда, когда требует сего служение Отечеству или дела, устрояющие благоденствие твоего дома. В противном случае нечувствителен и даже безрассуден тот, кто часто и надолго удаляется от подруги, которая готова пожертвовать ему последним дыханием, и от детей, в которых он, именем и душою, должен жить и по своей кончине.

Наконец выслушай последнее наставление: презирай поведение тех мужей, которые сами стараются развратить нравственность своих жен; это бывает особенно в первых летах супружества. К чести женского пола сказать должно, что большая часть девиц в брачный чертог вступают с сердцем невинным и душою благочестивою. Вместо того, чтобы сии блага беречь, как драгоценнейшее сокровище, к несчастью, иногда сами мужья внушают им вредные правила насчет религии и особенно набожности! Раскается неосторожный супруг, но уже поздно; безбожному учителю трудно разучивать юную ученицу. Сколько она, из любви к нему, прежде верила, столько теперь будет не верить. Ах! он дал ей оружие и на себя и на своих детей. Ужасно соблазнять вообще ближнего; еще ужаснее развращать такую особу, от которой зависит благоденствие семейства. Супруг! каждую добрую склонность укрепляй в ее сердце твоею к тому же добру склонностью; каждую ее добродетель возлюби сам. Счастлив ты, если она набожна! Не слушайся света, который столь бессовестно осуждает набожность; она предохранит ее от многих заблуждений.

Сохрани Боже, чтобы о ком-нибудь из христианских супругов церковь имела причину говорить то же, что первые христиане с горестью говорили о супружестве язычников с христианками! Вот жалоба одного из древних писателей. «Когда посмотришь на домашнее поведение языческого мужа, то не будешь удивляться, что вера жены его, прежде столь усердной христианки, ежедневно более и более потухает. Неразлучное обхождение и злочестивые разговоры разве не развращают ее благонравия? Богобоязненная женщина должна обращать все свое внимание к Господу; как же она может служить двум господам: Иисусу Христу и Христоненавистному мужу? Она хочет молиться своему Спасителю; а муж выхваляет ей сладострастные обряды своего богослужения. Она хочет поститься; а муж приказывает ей готовить роскошное и шумное пиршество. Она идет в церковь; а муж посылает ее на гулянье в рощи, идолам посвященные. Она желает приобщиться Христовых Таин; а муж не может думать о них иначе, как с отвращением. Она хочет накормить странника, посетить больного, утешить печального; а муж требует чтобы она ехала с ним в Амфитеатр, где разъяренные звери будут терзать, может быть, ее братий, осужденных за веру в Того, в Кого она верует³⁰."

Слабый и тем более любезный пол! ты видел все преимущества, в семействе от Бога тебе данные: умей же ими пользоваться и страшись потерять их или чрез помрачение твоих достоинств или чрез злоупотребление приличной тебе власти. Сии преимущества, столько тебе и чрез тебя всему семейству нужные, ты можешь сохранить только тогда, когда будешь строго исполнять должности, Богом на тебя возложенные.

Апостол Павел, изъясняя любовь мужа к жене любовию Иисуса Христа к церкви, присовокупляет: но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям должны повиноваться во всем³¹. Видишь, супруга, что первый твой долг состоит в повиновении мужу. Не сетуй на это: твое повиновение не есть рабское. Церковь, как невеста, повинуется своему Божественному Жениху для того, что всем сердцем и всею душою любить его и глубоко чувствует необходимость любить его; для того что не может без него жить; для того что Он ее Спаситель. Муж должен любить тебя, как Христос любит свою Церковь: следовательно и ты должна повиноваться ему по тем же побуждениям, по каким Церковь повинуется Христу. Так некогда все святые жены, уповавшие на Бога, украшали себя, повинуясь своим мужьям; так Сарра повиновалась Аврааму, господином называя его: ты дщерь ее, если делаешь добро и не смущаешься ни от какого страха³². От сей непринужденной и твоему сердцу приятной покорности в сердце мужа рождается сладостная и свободная во всем к тебе доверенность; от сей кроткой покорности твое счастье беспрерывно возрастает и от тебя сообщается мужу.

По тем же побуждениям ты должна сохранять к нему верность до гроба. Твоя честь неразлучна с целомудрием: будь же как можно ревнительнее к своему доброму имени и не позволяй себе никакою бесчинною вольностью помрачить его. Особенно не терпи лести; кто слишком хвалит твою красоту, твой разум, твою чувствительность, тот для тебя подозрителен; и ты подвергаешь себя большой опасности, если охотно его слушаешь. Положим, что ты, в душе своей, чувствуешь всю твою невинность: однако убегай и малейших поводов, которые могли бы дать твоему супругу какое-нибудь подозрение; без намерения сделанный соблазн может навлечь несчастье и тебе и ему и вашим детям. Старайся вести себя так, чтобы язык дерзкого мужчины был нем не только в твоих глазах, но и за глазами; чтобы почтение к твоей добродетели обуздывало самые мысли его. И это еще не все: полагай твою верность не только в священной обязанности жить непорочно и без соблазна, но и в сердечной уверенности, что ты, как подруга и советница, не имеешь у себя никаких тайн, которые бы опасалась или стыдилась открыть твоему супругу.

Поступая таким образом, не гордись пред ним строгостию твоей жизни и не старайся получить над ним верх. Апостол говорит: жена пусть учится в безмолвии, со всякою покорностию; а учить жене не повелеваю, ни властвовать над мужем; но пусть пребывает в безмолвии³³. Ты видела, что муж есть глава жены, но отнюдь не господин: после сего рассуди, можно ли тебе быть госпожою над твоим мужем? «Если между христианскими супругами, говорит блаженный Иероним, необходимое условие есть то, чтобы они как можно меньше друг пред другом оказывали свое господство: то сие наипаче требуется от тебя; ты обязана особенно уважать его, чтобы весь дом от тебя научился, какое должно иметь к домовладыке почтение³⁴.» Две главы, где бы то ни было, производят только беспорядок и ссоры; жена может брать верх над своим мужем не иначе, как установляя в своем доме порядок и наблюдая благоразумную бережливость.

Старайся избегать гнева в небольших ссорах, какие иногда могут между вами произойти, и еще более опасайся ему досаждать: напротив твоею кротостью усмиряй его вспыльчивость, твоею веселостью заменяй его угрюмость, твоими приятностями умягчай его холодность. Можно показать ему свое огорчение, но отнюдь не должно показывать своего гнева; после размолвки немедленно говори и поступай с таким же удовольствием, как будто между вами ничего не случилось. Жена неуступчивая, брюзгливая, вздорная обыкновенно жалуется, что муж не любит ее; между тем как сими то пороками и заставляет ненавидеть себя. Такие жены всегда жалуются на строптивость своих мужей. Но когда видишь, что муж твой в гневе, почто не молчишь? ты прекрасный, но скромный цветок: не желай быть кедром; василек под сильным ветром остается невредим; а кедр часто сокрушается: молчи когда муж твой в гневе, и сей вихрь пройдет мимо тебя. У матери блаженного Августина супруг был весьма крут нравом; но она жила с ним согласно и спокойно, так что подруги ее, часто ссорящиеся с мужьями, просили у нее совета, как бы умягчить их строптивый нрав? – «Любезные подруги! отвечала она: вы сами виновны, что терпите досады от своих мужей; сии досады происходят не столько от их, сколько от ваших пороков; вы на каждое досадное слово отвечаете с такою же досадою и тем больше их огорчаете. А я, когда вижу, что муж мой сердит, молчу и только в душе своей молюсь Богу, чтобы возвратилась тишина в его сердце. Его вспыльчивость проходит сама собою; и я всегда спокойна. Любезные подруги! подражайте мне; и без сомнения будете столько же спокойны.»

Из сего кроткого и благоразумного ответа возьми и другое правило для твоего поведения: старайся всемерно скрывать недостатки твоего мужа, сколь бы велики они ни были. Пусть порядок в доме, спокойствие семейства, даже его добрая слава некоторым образом обязаны твоему поведению и хозяйству: все приписывай добродетелям твоего мужа. Это такое средство, которое может смягчить самый крутой нрав; в самом холодном сердце пробудит любовь к тебе и нерадивого домовладыку иногда заставит оглянуться на свои поступки. Напротив самохвальство может разрушить все твои намерения, сколь бы хороши они ни были, и при всех домашних твоих добродетелях возродить к тебе ненависть. Опасно оскорблять самолюбие и во всем равного тебе друга: тем опаснее оскорблять такого друга, который никогда не может забыть своего права – быть главою жены.

Но имея уклончивость и смирение благочестивой супруги, не думай однако же, что ты, без всякого прекословия, должна делать все по желанию твоего мужа; ты обязана не только смотреть, чтобы вместе с ним не упасть в яму, но и его сколько можно поддерживать. Григорий Богослов о матери своей, святой Нонне говорит, что она не только в домашних заботах была мужу своему помощницею; но как руководительница, наставляла его всякому добру словом и делом и сколько по заповеди супружества повиновалась ему, столько боялась не поучать его в делах веры и благочестия своим поведением и советами³⁵. Так поступала и благочестивая Флакилла, супруга Императора Феодосия Великого: она часто разговаривала с ним о законе Божием и вдыхала в него такую же любовь к учению Спасителя, какою сама к нему пылала; наипаче она берегла его веру: когда Феодосий, побуждаемый царедворцами, однажды хотел посетить Арианскую церковь, чтобы послушать славного сей ереси проповедника, Флакилла употребила всю власть убеждений и отклонила его от опасного любопытства³⁶. Так поступай и ты, когда видишь, что муж твой подвергается опасности сделать что-нибудь для себя вредное: будь искреннею, даже неуклончивою советницею. Он вспомнит, что ты, в других случаях, всегда была подруга не взыскательная, советница уступчивая, домовладычица над всеми, но ему послушная; и верно не оскорбится твоею, на этот раз, неуклончивостью. «Нет столь убедительного наставника, говорит Иоанн Златоуст, как благочестивая супруга; она все сделает, что захочет; ее советы имеют в себе какую-то неизъяснимую сладость; ибо тот, кто слушает, любит ту особу, которая советует. Если хорошие друзья исправляют наши нравы, то сколько добра может сделать неразлучная, бесценная подруга³⁷!» По сему то апостол Петр, советуя жене повиноваться своему мужу, не умолчал также о власти, какую ты, несмотря на различие нравов и поведения, над ним имеешь, и которую употреблять можешь и обязана: также и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, дабы те из них, которые не повинуются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое и богобоязненное житие³⁸. И так живи свято, будь добродушна и скромна, повинуйся мужу твоему во всем добром, во всем безвредном: тогда и он, в случае своих заблуждений, не отвергнет твоего совета. Благочестивая жизнь и благоразумное поведение имеют такую силу, что побеждают разврат и даже неверие. Когда языческие мужья всемерно старались развратить своих жен и подобно буре погружали их души в бездну представляемых под видом благоприличия зол: то и они напротив удерживали своих мужей чрез постоянные молитвы, наставления и советы, так что наконец видели торжество веры и искреннее их обращение ко Христу. Одна мученица сими благословенными средствами приобрела Господу не только своего мужа, но и сына, в упорнейшем идолопоклонстве воспитанного³⁹.

Будучи первою помощницею твоего мужа в деле благочестия, будь ему первою же помощницею и в делах житейских. Апостол, предписывая правила христианского домостроительства или хозяйства, попечение о доме возлагает на жен⁴⁰. В самом деле, благочестивые жены способнее к наблюдению домашнего порядка, нежели мужья, хотя столько же благочестивые, но занятые внешними делами – «Настоящая жизнь, говорит Златоуст, составлена из общественных и частных обязанностей; для сего Бог поручил одни мужу, другие жене: первому общественные дела и приобретение в пользу семейства, последней попечение о внутреннем домоустройстве⁴¹.» Довольно, если твой супруг содержит свой дом, довольствует, защищает, распоряжает всем вообще; ты обязана смотреть за подробностями: украшай твой дом, разливай в нем невинное веселие, старайся сделать его приятным, чтобы муж твой возвращался в него всегда с удовольствием, как в тихое пристанище. Самое дурное с твоей стороны дело, если он, возвращаясь от забот по своему званию, должен будет еще заботиться об отвращении домашних беспорядков и ссор между слугами; бессовестно не дорожить покоем того, кто должен быть для тебя всего дороже. Самое изобилие в доме часто зависит от благоразумия хозяйки; беспечный муж без сомнения много делает зла в семействе; но это зло несколько поправляется попечением супруги, и дом кажется благословенным. Но где властвует беспечная жена, там зло неисцельно: где нет ограды, расхищено будет имение; и где нет благоразумной хозяйки, несчастный муж возвращается домой, как в пустыню⁴²·

Помогая мужу в невинном приобретении, в необходимых случаях не жалей расстаться с чем бы то ни было из твоего имущества; например, если он, по нужде_, хочет продать вещи, к украшению дома или тебе принадлежащие, ты не должна ссориться или противоречить. Презрение сих вещей докажет твою любовь к мужу и увеличит его любовь к тебе. Если приметишь в нем опасение чрез сие тебя оскорбить: вызовись сама и презрев все, докажи, что муж любезнее тебе всех драгоценностей⁴³. В сем то наипаче случае, горести его услаждай твоею приветливостью и употребляй все средства, чтобы он, изливая сердце свое в твои недра, получил утешение. Будь уверена, что жена не покажется мужу своему противною без драгоценных нарядов, если она, при первом выборе, показалась ему любезною по красоте лица или по красоте души. Пусть твоя к нему любовь и поведение соответствуют намерению, какое предполагали в супружестве святые мудрецы, то есть, чтобы жена веселила мужа и жизнь его исполнила миром⁴⁴ и невинными удовольствиями: тогда и без ложного блеска и без суетной прелести женской⁴⁵ о тебе скажут: как восходящее солнце украшает высоты Господни, так благоразумная и добродетельная жена украшает дом своего мужа⁴⁶. Сие украшение предписывает тебе и апостол Павел: желаю, говорит он, чтобы жены, одеваясь пристойно, с целомудрием и стыдливостью, украшали себя не плетением волос, или золотом, или жемчугом, или драгоценною одеждою, но добрыми делами, как прилично женам, посвятившим себя благочестию⁴⁷. Помни, каждая супруга, что благочестие будет делать тебя всегда любезною мужу, несмотря даже на его ветреность. Минуются его сновидения; и он узнает все твое достоинство.

Впрочем не думай, что в наставлении апостола запрещаются тебе все наряды... Нет; здесь запрещается только суетность, предпочитающая наряды всему на свете: ложное мнение, будто прелести одежд прикрывают неопрятность души: преступное желание блистать убранством тогда, когда муж твой находится в трудных обстоятельствах и дом подвергается расстройству. Исключая сии пороки, ты можешь и должна одеваться опрятно и сообразуясь с благоприличием света, то есть, позволяя себе некоторые излишества в нарядах. Не страшись благочестия; оно не столь строго, чтобы за это стало тебя укорять. Много жен, украшавшихся драгоценными перлами, наследовали Царство небесное. Равноапостольная Елена, благочестивая Флакилла, святая Пульхерия и другие христианки украшались одеждами, однако спаслись; потому что еще более украшались одеянием души. Подобно им поступай и ты: пурпур пусть напоминает тебе о стыдливости, как о первом достоинстве, без которого всякая женщина становится ничтожною; диадема, украшающая твои волосы, пусть говорит тебе, что добродетельная только жена венец мужу своему⁴⁸; вдевая в уши драгоценные серьги, затворяй их для вредных твоему полу ласкательств и соблазнительных бесед; наипаче закрывай твой слух для тех ласкательств, в которых к твоей похвале примешивается хотя несколько бесславия твоему мужу: это змей ласкается к твоему сердцу. С разноцветными перлами возлагай на твою выю легкое иго Того, Кто кроток и смирен сердцем⁴⁹. Златые кольца, блистающие перстни на руках твоих пусть служат тебе уроком, что сии руки имеют тысячу средств разверзаться для даяния бедным. Дорогие меха, под которыми покоясь, ты почти не различаешь зимы от лета, пусть напоминают тебе, что много меньших братьев и сестер христовых умирают от хлада. Наконец, услаждаясь всеми благами жизни, отнюдь не забывай, кто и для чего даровал тебе сии блага... Вот чувствования, которые делают всякий наряд безгрешным! Украшаясь сими чувствованиями, ты можешь и должна соблюдать благоприличие света и звания, в котором Господь поставил твоего супруга – можешь украшаться нарядами; ибо они хотя не сами по себе, но по их употреблению, будут на тебе убранством времен апостольских⁵⁰.

После супругов в домашнем обществе первое место занимают дети; для того и попечение о них есть важнейшая и весьма трудная часть домоправления. Очевидно, что сия священная обязанность должна особенно лежать на сердце родителей. Здесь-то любовь, благоразумие и единодушие должны оказать всю свою силу и деятельность. Супруги и родители! Бог соединил вас узами брака для того, чтобы рождать и воспитывать детей; чувствование, что вы, и по смерти, будете жить в любезном потомстве есть истинное ваше блаженство. Нельзя без сердечного умиления слышать, что о сем говорит святой мудрец: благоразумно воспитавший своего сына возвеселится о нем и посреди знаемых о нем прославится. Хотя и умрет сей счастливый отец, но он как будто не умер; ибо подобного себе оставил после себя. В жизни своей с радостью смотрел на его поведение и при кончине своей скорбеть не будет⁵¹. И так послушайте опять не меня, но исполнителей Слова Божия, древних христиан.

Старайтесь, чтобы ваши дети были здоровы и крепки: лучшее к тому средство, если не будете расслаблять их тела излишним лакомством или причудами врачебного искусства. Посмотрите на земные растения; излишество и недостаток дождя для них равно вредны. Подражайте природе; она научит вас возрастить существо, вами произведенное.

Содержите их, сообразно с вашим состоянием. Не давайте им власти над слугами, но также не ставьте и наравне с ними; в первом случае, они привыкнут расточать пустые и безрассудные приказания, в другом могут получить низкие навыки. Хотя сие правило касается высших и средних состояний: но и бедный человек должен приучать своих детей, по крайней мере, к чистоте и опрятности. Благородство в поступках есть необходимое условие при воспитании детей, невзирая на бедность состояния.

Оказывайте одинаковую любовь к каждому дитяти и одно другому отнюдь не предпочитайте. Древние христиане давали преимущество одному дитяти пред другим только тогда, когда непослушного и злонравного сына должно было постыдить пред сыном кротким и покорным; кроме сего, они опасались всякого пристрастия. «Родители, говорили они, должны быть равны к детям и равно их любить; ибо и Господь наш Иисус Христос всех равно оживотворил душою, всех наделил видимыми и невидимыми дарами и всех благословил с равною любовию⁵². Вертоградарь с одинаковым усердием очищает и прививает все деревья, поливает и защищает от хлада все цветы: от того весь сад его цветущ и плодоносен. Вы от детей требуете согласия и взаимной любви: но пристрастие к одному пред другим не ведет ли к расстройству, поселяя в одном некоторую гордость и желание первенства, а в другом уныние и зависть?

Сын ли у тебя? когда возрастет, по способностям пристрой его к месту, уважая впрочем более пользу отечества, нежели свою корысть или мечты юношеского воображения. Дщерь ли у тебя? выдай ее, и будешь совершивый дело великое, и мужу разумному даждь ее⁵³. Не вверяйтесь слепо ее неопытному выбору, но также не жертвуйте ею суетным выгодам света; столь важное дело должны решить ваш разум и вместе ее сердце. И после того, как устроите состояние ваших детей, не оставляйте их без вашего покровительства: помогайте им даже и тогда, когда бы они, к несчастию, сделались развратны или расточили часть вашего достояния; ибо они всегда остаются вашими детьми. Наконец вы обязаны, по своим силам, оставить им некоторое наследство; долг и совесть повелевают воздавать детям то, что сами получили от родителей; а хотя бы и ничего от них не получили: то вспомните, что дети суть любезнейшая часть вас самих.

Что скажу о тех родителях, которые, роскошною жизнью или разорительными играми расточив свое имение, в удел детям оставляют бедность? Их бесчеловечие выше всякого сравнения. И звери любят и питают своих детей: как же люди до такой степени могут ожесточаться, что своих детей, свое сердце, оставляют без пропитания и часто всю их жизнь отравляют горестями? Им в полном смысле принадлежит и должна быть повторяема заповедь: не укради! Родители должны трепетать при одной мысли, что их дети, которые в младенчестве ползали по дорогим коврам, некогда с трудом будут прикрывать наготу свою.

Впрочем сия обязанность родителей не должна быть главною мыслию в попечении о детях. Думать преимущественно о том, как бы оставить им наследство, не значит заготовлять себе такое потомство, в котором бы отцы и матери могли жить и по смерти. Оно заготовляется воспитанием детей в страхе Божием. Первые христиане совершенно понимали сей долг и по дару и благодати, которые Господь уделяет каждому отцу и матери, наставляли детей своих в вере и благочестии. Дети суть венец родителей; и для того не должно щадить для них ни трудов, ни попечений. Кто оставляет сей долг в небрежении, тот не знает, для чего он соединился узами брака. Послушайте, что говорит вам один благочестивый отец церкви: «чрез брачное состояние Господь благословляет населять землю истинными ему поклонниками и исполнять ими число избранных своих на небеси.»

Не откладывайте спасительного наставления до известного возраста. Когда разум начинает в детях хотя мало раскрываться, тогда особенно родители должны вкоренять в сердца их страх Господень, научать познанию Бога и себя и твердить им, что одно истинное наше богатство есть благочестивое сердце; ибо от сего времени остаются в человеке на всю жизнь впечатления: напротив дети не считают за нужное уважать то, чего не представляли им никогда достойным уважения. Прекрасно некоторый учитель церкви писал к одной матери: «душа младенца есть храм Божий; для сего наблюдать должно, чтобы она ничего не слышала и ничего не говорила, кроме истин Евангельских; она не должна понимать ни бесстыдных басен, ни соблазнительных песней; ее нежный язык должен возноситься только к Богу в благоговейных псалмопениях⁵⁴. Говорите о Божественных Таинствах и о делах благочестия, как можно чаще, муж с женою, отец и мать с детьми, чтобы сия святая привычка обратилась в природу; не думайте, что такие беседы будут в тягость юной душе; первые христиане занимались сими беседами не только иногда, но и во всякое время⁵⁵. Отец небесный хочет, чтобы всякий возраст был способен к благочестию; он не назначил для сих подвигов времени и обещал победу над пороками не только старцам, но и юношам. Так одна нежная мать под ужасом гонений говорила: «сын мой! не считай твои годы; но с самого младенчества начни в сердце твоем носить истинного Бога; ничто в свете не достойно столь горячей любви, как Бог; ты скоро увидишь, что для Него оставляешь и что в Нем приобретаешь⁵⁶.» Так росла святая Макрина, сестра Василия Великого: мать обыкновенно сажала ее на свои колени и заставляла ее слабым и лепечущим языком произносить сладчайшее имя Иисуса⁵⁷. Должны врезаться в сердце родителей слова одного младенца, который на вопрос мучителя: «от кого узнал он, что един Бог?» отвечал: «этому научила меня моя матушка; а мою матушку научил Дух Святый, и научил ее для того, чтобы она меня научила. Когда я качался в колыбели и сосал ее грудь, тогда еще научился веровать во Христа⁵⁸."

Приучайте измлада ваших детей к молитвам утренним и вечерним. Древние христиане говорили: «дитя должно с рассветом вставать на молитву и славословие, и когда подадут огонь, приносить Господу вечернюю жертву; так должно ему начинать день; и самая ночь должна застать его в подвиге благочестия⁵⁹. Птички утро и вечер встречают благодарным пением за то, что не сеют, не жнут и в житницы не собирают, но Отец небесный питает их: не стыдно ли же нам слышать их пение и не научать наших птенцов благодарности к Тому, у Кого человек лучше всех птиц⁶⁰?» Родители не могут ожидать себе благодарности от тех детей, которые не знают, что надобно благодарить своего Творца и Спасителя.

Приучайте их своим примером ходить в церковь Божию, как в видимый дом Невидимого Божества. Святых Святейший Сам туда вам предшествует: каждый год родители Иисуса ходили в Иерусалим на праздник Пасхи; и когда Он был двенадцати лет, пришли они по обычаю с Ним на праздник ⁶¹. Первые христиане находили неизъяснимое удовольствие, проводить наипаче утренние часы в славословии, благодарении и молитвах к Богу, как о своей пастве говорит Василий Великий: «при окончании ночи собирается к нам народ, идет вместе с нами в дом Божий, с воздыханием и слезами открывает пред Господом свои нужды; потом восстает с молитвы и начинает псалмопения⁶².» А что дети участвовали в их общественных молитвах, подтверждается их обыкновением, научать своих птенцов всему хорошему – собственным примером. Я согласен, что нынешнее, слишком нежное, воспитание не может принять в свой план сих правил святой древности: по крайней мере, для чего бы не приучать детей, каждый праздник слушать Божественную Литургию?

Старайтесь, по примеру древних христиан, чтобы ваши дети чаще имели в руках книги Святаго Духа: пусть они из Псалмов научаются умилению, из Притчей и Сираховой мудрости – общественным и домашним добродетелям, из Экклезиаста – в чем состоит истинное благополучие. Отсюда отрок должен приступить к Евангелию и никогда из рук не выпускать его⁶³. Мать Григория Богослова, в четыредесятый день от рождения представляя его в церкви Господней, освятила младенческие руки прикосновением к Евангелию, свидетельствуя тем, что сия Божественная книга должна быть непрестанно в его руках и в сердце⁶⁴. Так; это подлинник всех нравоучительных книг, источник всякой премудрости. Бросьте пагубную мысль, будто ее чтение для детей скучно и утомительно; я сам свидетель; что евангельские притчи нравятся им не меньше каких-нибудь повестей и, что важнее всего, они рождают в них не смех, но умиление. Чтение страданий Иисуса Христа всегда исторгает у них слезы. Для чего же оставлять столь плодоносную ниву веры и благочестия в их сердцах не возделанною? Для чего попускать; чтобы высох сей источник благодати? Для чего вверенный нам от Бога талант закапывать в землю? Прежде несколько затруднял детей язык славянский: но теперь, благодарение Матери нашей Церкви! мы имеем историю и учение Спасителя нашего Иисуса Христа на языке, внятном и младенцу. Отцы и матери! воспользуйтесь сим благодеянием.

Чтобы в полной мере исполнить сию священную обязанность к детям, избирайте им богобоязненных учителей. Известно, что юность неосторожна, преклонна к суетности и от того, сама собою, имеет мало внимания к руководству Духа Святаго: тем нужнее для детей мудрые и благочестивые наставники, и тем более требуется заботы и прозорливости от родителей. Прекраснейший пример сей попечительности представляет нам Император Феодосий Великий. Когда дети его, Аркадий и Онорий, приходили в возраст, благочестивый отец ни о чем столько не заботился, как о благочестивом наставнике. Много было ученых людей: но они или были язычники, или подавали о себе подозрение в чистоте веры, или не имели христианских добродетелей. Долго Феодосий не мог исполнить своего святого желания, и наконец принужден был желанного учителя искать в Риме, и нашел Арсения Великого, которого ученость и добродетели известны всему свету⁶⁵. И вы поступайте также; не измеряйте вашего состояния состоянием Феодосия: это вымысл родительской беспечности. Я видел, что не жалеют для своих детей нескольких тысяч ежегодно; и при сей щедрости, Боже мой! что я видел? Законоучитель преподает уроки веры и благочестия; а чрез час дядька рассуждает с ними о Христе наравне с Магометом. После сего, кто скажет, что несправедлив или слишком суров упрек Иоанна Златоуста? «Ныне, говорит он, больше пекутся о конях, нежели о детях; ибо, избирая возницу (кучера), рачительно смотрят, не глуп ли он, не пьяница ли, не вор ли? А когда нужен руководитель их детям, принимают, кто встретится⁶⁶, и отнюдь не примечают, нет ли в нем безбожного головокружения? Не заразит ли он юную душу духовным пьянством? Не украдет ли у детей обеты, данные Богу при святом Крещении и право на вечное блаженство?» Родители! молитесь, чтобы сохранил вас Господь от сей беспечности... Сколько бы сами вы благочестивы ни были, и сколько бы ни старались освятить сердца ваших детей в их младенчестве: но если после предоставите их руководству нечестивого учителя; то соблазн и погибель неминуемы… Мы видим разительный тому пример в Императоре Юлиане, который от родителей получил примерное воспитание, но после; прилепившись к языческим учителям, был ими до того развращен, что не только сделался идолопоклонником, но и опаснейшим гонителем христианства⁶⁷. Воспитание весьма хорошо уподобляется горнилу, дети –·золоту, нянька, учитель, дядька – художникам, родители –·пробному камню: в совершенной ли чистоте золото вышло из горнила; и достигнул ли питомец в возраст человека, гражданина, христианина?

Дети ваши, как рожденные для Отечества должны быть способны на его служение: и так наставляйте их во всех нужных к тому науках. Но при сем твердо помните, что успехи в науках должно измерять по успехам в добродетелях; и для того они для юношеского возраста должны быть только орудием к созерцанию всемогущества, премудрости и благости Божией и руководством к общеполезной и следовательно благочестивой жизни. В противном случае, вы дадите своим детям чашу с ядом, у которой края намазаны медом. Науки без благочестия вреднее самого невежества. Старайтесь научить их, знать и любить Отечество: но отнюдь не отделяйте Церкви от Отечества и Отечества от Церкви. Наше Отечество есть собрание верующих – есть истинная Церковь: для сего Церковь и Отечество, уставы первой и законы последнего в сердце и разуме ваших детей должны заключаться под одним понятием. И что есть законы гражданские, как не истолкование учения веры и постановлений Церкви? Что есть порядок общественный, как не благочестие? ибо благочестие всякого на своем месте утверждает; ибо учение Христово все звания обращает в путь не только к блаженству вечному, но и к счастию временному. Каждый человек стоит на божественной страже: не дремли, и получишь вечную награду.

Столь же основательно старайтесь утвердить воспитание и ваших дочерей. А в этом успех несомнителен будет только тогда, когда будете преподавать им нравственность христианскую, с которою ничто сравниться не может. В ней только находятся правила, которые сделают дочь вашу тем, чем она должна быть теперь и после, то есть, дочерью почтительною и нежною, достойною супругою, хорошею матерью, попечительною хозяйкою и в исполнении всех сих обязанностей благочестивою христианкою. Вот душа женского воспитания! Само собою разумеется, что сей образ воспитания девиц не исключает приятных искусств: только надобно, чтобы все освящалось благочестием. Юная Макрина, сестра Василия Великого, восхищала своих родственников пением: но ее нежный голос одушевлял не сладострастные строфы Анакреона или Сафы, но божественную песнь: Свете тихий святыя Славы и тому подобное. Фортепиано и арфа безгрешны: но грех выражать на них сладострастные мысли. Для чего девице не рисовать? Это искусство для некоторых женских рукоделий даже необходимо: но оскорбляется христианская нравственность, когда с кистью в руке будешь всматриваться в соблазнительные положения баснословных или романических лиц. Картины из Священного Писания – вот предмет для рисующей девицы! Первые христиане имели великое отвращение к танцам отчасти потому, что танцы у древних язычников были крайне сладострастны: но иметь всегда благоприличное положение тела, скромный, но откровенный взор, входить пристойно в комнату, обращаться с какими бы то ни было особами приятно – у них почиталось необходимою при воспитании наукой⁶⁸. Впрочем если нынешние танцы скромнее древних, и если они сделались ныне потребностью девиц: то по крайней мере пусть учатся сему только на случай, а отнюдь не для того, чтобы выказывать свое искусство и тщеславиться. Тело есть прекрасное жилище души: итак пекись о теле твоих дочерей, но только не так, как бы тело – была душа. Равным образом пекись о усовершенствовании их разума; но труд вовсе бесполезный, если сие усовершенствование будешь простирать до той же степени, которая указана твоим сыновьям. Это вышло бы за пределы женского образования и было бы нечто иное, как прикрасы юношеского возраста, которые в продолжение времени делаются не нужны. В телесном упражнении не много пользы, говорит апостол: прибавим: еще меньше пользы в щегольском украшении разума; а благочестие на все полезно; ибо ему принадлежит обетование настоящей и будущей жизни. Слово сие верно и всякого принятия достойно⁶⁹, особливо при воспитании девиц, из которых каждая имеет одну цель: быть достойною супругой, достойною матерью, несмотря на состояние, княжна ли она или крестьянка⁷⁰.

Не приучайте своих детей к рассеянности, к шумным собраниям, к зрелищам. Сей нежный цвет должен созревать в тихом уединении. Заблуждают те родители, которые говорят, что с юных лет надобно узнавать из опытов науку, жить в свете. Свет есть комедия, и не больше театральной комедии может исправить нравы. Не многие из зрителей смотрят и слушают ее с добрым намерением; не исправление, но удовольствие – почти общая цель, для чего посещают театр. В самом деле, в комедии света, равно как и в театральной комедии, некоторые пороки так украшены, что неопытная юность против воли их полюбит; а добродетели поставлены в такой тени, что усмотреть их может разве состарившийся в опытах. Возьмите в пример вашим детям величайшего из Пророков: он возрастал и укреплялся духом и был в пустынях до дня явления своего Израилю⁷¹. Сам Иисус Христос, даровавший вашим детям свое имя, дома преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков⁷². Достигнув возраста в назидательном уединении, сын достойно явится на служение Отечеству; дочь составит красоту и счастье другого семейства. Желать, чтобы дети привыкли к трудам, на которые каждый юноша готовится, и между тем позволять им рассеяние в свете, значит созидать храмину на песке.

Не позволяйте вашим детям иметь друзей и товарищей, которых поведение вам неизвестно. Один благочестивый наставник говорит: «если родители, прогуливаясь в поле или в саду, всемерно остерегаются, чтобы детей их не ужалила змея: то для чего столько же им не заботиться, чтобы не ужалил их разврат? Для чего столько же им не заботиться, чтобы сей коварный враг не поднес им ядовитого пития из золотой чаши Вавилонской? Яд подают не иначе, как подсластив медом: и пороки часто обманывают нас под видом добродетели⁷³ или, по крайней мере, каких-то благопристойностей, по наружности будто необходимых, но в существе своем гнусных и пагубных.» Сие опасное искушение со вредом испытал на себе блаженный Августин и так оплакивает несчастия своей молодости: «я блуждал в такой слепоте, что стыдился не иметь столько бесстыдства, сколько имели мои товарищи; я делался день ото дня порочнее только для того, чтобы за честность не прослыть у них бесчестным человеком. Боже мой! ты видел, с каким удовольствием ходил я по улицам Вавилона и как услаждался, валяясь в грязи, как будто это был драгоценнейший бальзам. Невидимый враг попирал меня своими ногами и водил по своей воле; ибо я бедный шел за ним везде с радостью⁷⁴.» От чего же происходила такая слепота? послушайте: «я этого не делал, когда не было со мною товарищей, продолжает Августин: но, о враждебное дружество! ты столько развращаешь сердца молодых людей, что они не для своей выгоды, не для того, чтобы сделать другому вред, но без намерения, для одной шутки делают зло; ах! бывало, только скажут: пойдем с нами; сделаем то или это; и я стыдился не предаваться всем шалостям⁷⁵."

Часто родители по какой-то нежности не обуздывают детских пороков дотоле, пока не приметят, что сии пороки со временем могут расстроить благосостояние их дома. Сугубое заблуждение! Начинают желать их исправления, но уже поздно; и желают их исправления только для домашних выгод, а отнюдь не для спасения души. Столь неблаговременное и притом суетное желание едва ли благословит Бог... Родители! вы при святом Крещении были первыми поручителями обетов, которые дали ваши дети Иисусу Христу; вы должны быть также первыми хранителями оных: на что откладывать сей священный долг? Может быть, завтра ваш сын или ваша дочь, восчувствовав строгость Бога, будут жаловаться на ваше мягкосердие. Начинайте предупреждать их и ваше осуждение, еще в их колыбели⁷⁶. Часто родители говорят: «Боже мой! я, кажется, живу по-христиански: от чего развратны мои дети?» но само собою ясно, что они своих детей развращали, когда на какие-нибудь их пороки смотрели равнодушно. Мы восхищаемся, когда дети скажут что-нибудь повольнее, хотя бы слова их вовсе противны были нравственности! не пособляем ли чрез то расти и укореняться их порокам? Сверх того, когда пороки непротивны тебе в сыне, то верно они непротивны и тебе самому. В свете обыкновенно говорят: «он крайне любит своих детей!» Но правда ли, что ты любишь их? – «Любишь ли ты их, спрашивает один великий отец, когда позволяешь им жить самовольно? Нет; ты любишь их только тогда, когда заставляешь их любить Иисуса Христа, Который тебе дал их и опять от тебя потребует; ты любишь их только тогда, когда смотришь на них очами Авраама и с ним всегда готов принесть Богу жертву всесожжения. Умерщвляй их порочные склонности: это будет столь же богоприятная жертва, какую принес Авраам⁷⁷.» Без сего все, чтобы вы для детей ни сделали, будет отзываться более зложелательством, нежели любовию; и вы должны опасаться, чтобы они со временем не стали на вас жаловаться, подобно Августину: «отец мой, говорит он, хотя на светское воспитание не жалел никаких расходов, имея в виду честь и славу: но между тем нимало не заботился о том, чтобы я возрос к славе Божией и жил непорочно и благочестиво. Он желал только, чтобы я наставлен был в витийстве, не жалея о том, что я буду оставлен Богом⁷⁸.–"

Сколько нынешний свет ни деликатен, сколько ни щекотлив: но, когда советов и выговоров будет недовольно, приступите к наказаниям: иже щадит жезл свой, ненавидит сына⁷⁹; ненавидит поистине, потому что чрез сие предает его страшной казни Бога Мстителя. Не глупость ли будет, если отец или мать для утешения плачущего ребенка позволят ему играть и изрезаться бритвою? Не сумасшествие ли будет, если отец, видя утопающего в реке сына, не захочет извлечь за волосы только потому, чтобы не причинить ему боли, или потому, что бесчестно прикасаться к волосам благородного отрока? Столь же непростительно, видя пороки своих детей, не наказывать их, или давать им деньги для насыщения порочных желаний, или позволять дружество с развратными сверстниками. Первосвященник Илий был кроток и благочестив; но преступных своих детей наказывал только выговором, не употребляя соразмерных преступлению средств: следствием сей слабости было совершенное истребление его дома⁸⁰. Или думаете, что можно чрез то навсегда охладить к вам их сердце? нет; в зрелых летах о родительских наказаниях обыкновенно воспоминают с чувством глубокой благодарности.

Все таковые средства подкрепляйте собственным поведением. Родители! ваша жизнь есть истинная для них наука, жить на свете; ваш пример для них то же, что благорастворенный или вредный воздух для нежных плодов. Чего доброго можно ожидать от тех детей, которые видят отца своего, день и ночь сидящего за картами или за стаканами? мать, на рассвете оставляющую шумные собрания? Пагубный пример разливается от них на детей, от детей на внучат; и все погибают не только душе, но иногда и телом. Разврат умножается тем более, что такие родители, если бы и хотели, то стыдятся подавать советы своим детям. И что они скажут им? Разве сию горькую истину: «дети! не смотрите на нашу жизнь; учитесь сами жить добродетельно?» Но, ах! когда собирают с терновника виноград или с репейника смоквы⁸¹? Развратные родители подобны тем Израильтянам, которые сынов своих и дщерей своих приносили в жертву бесам, и проливали невинную кровь, кровь сынов своих и дщерей своих, которых приносили в жертву идолам Ханаанским⁸². Дети более смотрят на поступки родителей, нежели на слова: для сего, если хотите видеть их добродетельными, будьте сами добродетельны.

Но чтобы совершенно исполнить сей священный долг в домостроительстве, первые христиане употребляли еще средство, действительнейшее всех прочих средств: они в уничижении духа и сознании своей слабости прибегали к Богу с молитвою и просили у него помощи. Блаженный Августин говорит о своей матери, что она, видя его заблуждения в делах веры и порочную жизнь, более плакала, нежели сколько другие матери плачут о смерти своих детей; ибо она видела его духовную смерть; и поскольку она имела, в отношении к сей священной обязанности, слишком беспечного мужа, то о том только и пеклась, чтобы сам Бог сделался отцом ее сына, и не преставала пред Ним молиться и воздыхать, так что святой Амвросий, которого она также просила о нем молиться к Богу, сказал ей: «поди с миром; поступай так, как теперь поступаешь; невозможно, чтобы дитя толиких слез погибло⁸³!» Матери! вы конечно желаете видеть своих детей счастливыми: подражайте же сей благочестивой матери. Духовное рождение сына стоило ей горших болезней, нежели рождение телесное. Вообще первые христиане лучше хотели не иметь детей, нежели иметь порочных: так один благочестивый отец не только не плакал, но и радовался о смерти своего юного сына; ибо родительское о нем воспоминание для него было тем приятнее, что лета умершего дитяти не представляли ему никакого порока⁸⁴.

Отцы и матери! все зависит от вас. Благоразумное воспитание из ваших детей наконец сделает честных, благомысленных и полезных Отечеству и Церкви людей: нерадение ваше бесполезных членов не только в обществе, но и в семействе. Они называют вас родителями; будьте же истинными их родителями: вы родили их по плоти; рождайте и по духу: родили их к временной жизни; возрождайте и к вечной жизни. Наставляйте их в младенчестве, в юношестве и в зрелом возрасте. Прекрасно сказал один мудрый: «мать, несущая на руках свое дитя, не чувствует никакой тягости от бремени, столь для нее любезного: для чего сия же мать почитает несносным бременем, смотреть за сыном или дочерью, когда они вырастут?» Садовник, говорит Иоанн Златоуст, молодое, вновь посажденное деревцо привязывает к тычинке, крепко в землю водруженной, чтобы ветер его не вырвал, и лишние сучья отсекает, чтобы они дерева не повредили и не иссушили. Поступайте и вы также с вашими детьми: привязывайте сердца их к страху Божию, чтобы от соблазнов не поколебались; отсекайте возрастающие в них излишние страсти, чтобы они не укрепились и не умертвили внутреннего нового человека, в Крещении рожденного. Сия смерть, говорит Иоанн в той же беседе, ужаснее телесной смерти; ибо смерть телесную приспевшее воскресение мгновенно уничтожит, но душевной погибели ничто отвратить не может⁸⁵. И так слышите Слово Господне: воспитывайте ваших детей в учении и наставлении Господнем⁸⁶. Чрез сие только вы исполните в себе и в них намерение Творца, населять землю истинными Ему поклонниками; чрез сие только вы и себя и детей представите Церкви и Отечеству полезными сынами и дщерями; чрез сие только дети в родителях и родители в детях найдут счастье; чрез сие только родители и дети низведут на себя благословение Неба и благословение Отечества; чрез сие только родители могут спокойно сойти во гроб, и дети будут иметь право всегда говорить нелицемерно: «нас любили родители!» Чрез сие только здесь и в самой вечности непостыдно можете сказать: се аз и дети, ихже дал ми ecu, Господи!

Дети! Иисус Христос для вас был дитя и чрез то освятил ваш возраст; Он был юношею и освятил Богу ваше юношество⁸⁷. Все сие Он сделал для того, чтобы человек в каждом возрасте имел пред глазами Его святейший пример и им руководствовался. Что же первое и ближайшее к детскому возрасту встречается вам в жизни Иисуса, прежде нежели Он вступил в великое дело служения роду человеческому? Открыв в Иерусалимском храме свою премудрость, двенадцатилетний Божественный Отрок ушел в Назарет с Иосифом и Пречистою своею Материю, и бе повинуяся им⁸⁸.

Дети! подражайте Господу вашему Иисусу Христу: имейте к родителям уважение, покорность, благоговейную приверженность и чувствование глубокой благодарности. Чти отца твоего и матерь: это первая степень благочестия: и первая заповедь с обетованием: да будет тебе благо, и будешь долголетен на земли⁸⁹. Сыне, говорит мудрый Сирах, вспомни, что ты ими рожден; что же воздашь им, как они тебе⁹⁰? Они даровали тебе жизнь, пеклись о твоем беспомощном младенчестве, берегли в заблуждениях юности; утешались трудами, чтобы тебе доставить покой; воспитывали, просвещали и с нежною заботливостью помышляли о твоем будущем благоденствии. О родители! моя надежда! моя радость! по Боге вторая жизнь моего сердца! вы меня любите; и ваша любовь призывает на меня благословение Господне. Сама совесть услаждается своим побуждением, любить вас: но человек столько преслушен гласу совести, что Богу надобно было обещать и за сие награду: будет тебе благо, и будешь долголетен на земли.

Каких примеров детской любви не представляют нам христиане первых святейших времен церкви! Пятилетний младенец, прекрасный душою и телом, на все ласки тирана отвечал: «я люблю матушку более, нежели тебя и твои подарки – » и когда за веру во Христа ввергнули ее в огонь, дитя вырвался из рук мучителя и бросился прямо к матери. Там, обняв ее, вместе с нею сгорел, виновнице своей жизни заплатив своею невинною жизнью⁹¹.

Дети! с самого младенчества начинайте исполнять священные обязанности к родителям. Израильский мудрец говорит: делом и словом чти отца твоего и матерь, да снидет на тебя благословение от них⁹². И так страшитесь не только поступков, но и слов, изъявляющих хотя некоторую тень досады; ибо что для других кажется только равнодушием, то для них будет несносное жестокосердие. Страшитесь не только делать, но и говорить при них (разумеется: и без них) что-нибудь неблагопристойное; ибо всякий грех, всякая слабость детей, подобно серным искрам пламенника, падают на сердце истинных родителей. «Если чем-нибудь их оскорбили, тотчас раскайтесь, и хотя бы они, по своей нежности, не взыскивали сделанной им обиды, сами падите пред ними и смиренно просите у них прощения. Когда наказывают вас за какие-нибудь проступки, признавайте свою вину и с кротостью принимайте наказание. Если в сем случае оправдывает вас совесть, доказывайте свою невинность с учтивостью и смирением, отнюдь не сомневаясь и тогда, что они желают вам счастья:» это наставление святого Иоанна Златоуста⁹³. Всякий добрый совет, в юности вами отвергнутый, вы будете оплакивать в зрелых летах, подобно одному древнему отцу: «Слова моей благочестивой матери, говорит он, ее убеждения и выговоры, которые теперь кажутся мне исходящими из уст самого Бога, непрестанно ударяли в мой слух, но отнюдь не касались моего сердца; ах! я думал, что не должно следовать советам женщины⁹⁴.» Не говорите, что детские проступки можно вознаградить нежностью в зрелом разуме; кто досаждает своим родителям в то время, когда едва перестает играть на коленях отца и питаться на груди матерней, от того нельзя ожидать горячей любви в том возрасте, когда будут развлекать его другие обязанности. Но положим, что ваше сердце после восчувствует всю важность сыновнего долга; однако довольно и того зла, что в вашей совести не будет доставать сладкого уверения, что вы –·никогда их не оскорбляли.

Опасайтесь, каким бы то ни было образом, лишиться родительского благословения; без него и благочестивые намерения остаются безуспешны. Один богобоязненный юноша, сын столь же богобоязненной вдовы, ушел тайно из своего дому, чтобы в удалении от мира служить Господу. Видите, что намерение было спасительное: но посмотрите, что последовало. Осиротевшая мать хотя и догадывалась о святом намерении сына, но жаловалась Богу на его неблагодарность, что скрылся без ее воли и ведома. Бог услышал ее молитву; и настоятель монастыря, где подвизался юноша, три ночи сряду видел во сне плачущую мать и укоряющую его в похищении сына. Юноша был выгнан из обители с тем, чтобы жил с своею матерью, или испросил у нее благословение на жизнь пустынную⁹⁵. Что после сего скажем о тех молодых людях, которые самовольно вступают в супружество или пускаются в вихрь света?.. Благословение отчее утверждает домы детей, клятва же матерня искореняет до основания⁹⁶.

В воле родителей должно видеть волю Божию и повиноваться им потому, что они желают сего. Златоуст в юношеских летах намерен был с одним из друзей удалиться в пустыню; но когда мать только напомнила ему о своем одиночестве, нежный сын беспрекословно повиновался ей, невзирая на вопль своего сердца, призывающего в уединение. Дети! почитайте священнейшим долгом, утешать ваших родителей: вашими желаниями жертвуйте их желаниям, вашими удовольствиями – их удовольствию, вашим покоем – их покою, и всегда помните, что ваше угождение, в чем бы то ни было им оказанное, незабвенно будет пред Богом и в день молитвы вашей услышаны будете⁹⁷. Иоанн, покорствуя своей матери, остался в свете; может быть, сия покорность и сделала его после столь великим Святителем церкви.

Послушайте, как другой благочестивый юноша поступил в таком же случае. Феодор был единственный сын и наследник великих богатств. Однажды, когда мать его отправляла какой-то семейственный праздник, Феодор, вдруг свыше просвещенный, как будто в первый раз узнал, что все его сокровища не принесут пользы в час смертный. Он тогда же уединился в свою спальню и, проливая слезы, молил Бога, чтобы открыл ему, какое состояние в сей жизни может безопаснее привести его к жизни вечной. Глас небесный повелел ему удалиться в пустыню: но мать не хотела дать ему своего на то благословения. Что же сделал юный Феодор? Он прибег к Тому, Кто в деснице своей содержит сердце каждого человека и дотоле молился, пока Господь возродил в его матери другие мысли. Она не только позволила своему сыну оставить мир, но и сама, посвятив все богатства в пользу страждущего человечества, удалилась в женский монастырь⁹⁸. Сей пример научает нас, как должны поступать дети, если родители требуют от них даже чего-либо противного истинной их пользе. Молись Богу: Он все устроит к лучшему.

Христианское благоразумие на все способно; оно может соглашать и такие обязанности, которые по-видимому одна другой противоречат. Так один двенадцатилетний мальчик, находясь в трудных обстоятельствах, умел в одно время повиноваться и Богу и родителям и тем исполнить две первые обязанности христианина. Мальчик говел и готовился к Причащению. Отец, видно слишком холодный к правилам церкви, приказал ему есть за одним столом – скоромное. А когда сын не хотел ни к одному блюду прикасаться; то он, рассердившись, велел ему довольствоваться одним хлебом. Мальчик согласился на то без малейшей досады: «батюшка! сказал он, вера научает меня после Бога повиноваться родителям.» Мать, сжалившись над сим умным и нежным сыном, хотела накормить его хорошим постным кушаньем; но он умоляющим голосом отвечал ей: «нет, матушка! я боюсь прогневать Бога; но столько же боюсь прогневать и моего родителя; никогда не соглашусь коснуться до того, что запретил мне батюшка; я должен ему повиноваться и есть один хлеб. Если бы мне должно было и с голода умереть, я предпочту смерть неповиновению –» Дети! благословляйте поступок вашего сверстника и подражайте ему.

Особенно страшитесь произнести на отца или мать ругательство или насмешку не только языком, но и сердцем. В Ветхом Завете написан приговор: кто злословит отца своего или матерь, смертию да умрет⁹⁹. Ныне хотя правосудие мира буйным детям оставляет бесчестную жизнь, но рука Господня тяготеет над ними разнообразно. Однажды к преподобному Парфению приведен был юноша, жестоко нечистым духом мучимый. Человеколюбивый старец, при первом воззрении на страждущих, даже без их просьбы, всегда помогал им своими молитвами; но в сие время, посмотрев на молодого человека, отвратился с негодованием. Родители, припадая к ногам его, слезно умоляли, чтобы сжалился над их сыном; но Парфений равнодушно отвечал: «сын ваш недостоин исцеления; ибо дух – мучитель дан ему в наказание за то, что он вас злословил.» Нескоро, и только страданием родителей преклоненный, святой старец благословил юношу и, помолившись Господу, исцелил его¹⁰⁰. Дети! страшитесь злословить своих родителей; Дух Святый говорит: у злословящего отца или матерь угаснет светильник разума, и зеницы его узрят тьму¹⁰¹. Страшитесь на их выговоры или на какие-нибудь требования показывать презрительный взор; Дух Святый говорит: око ругающееся отцу и досаждающее матери да исторгнут враны от дебрия и да снедят его птенцы орлины¹⁰².

Видите, какие обязанности к родителям возлагаются на вас в юношестве: вы должны возрастать так, чтобы ни малейшая тень прискорбия от вашего поведения не падала на их сердце... Достигнув совершенного возраста, вы обязаны быть подпорою их старости: помогайте им от всего сердца и всеми возможными средствами; всегда помните слабость вашего детства и с терпением переносите и услаждайте слабость их старости. Посмотрите в пустыню: там увидите пеликана, который на крыльях своих несет престарелого отца; неужели допустите, чтобы сей пернатый наставник в детской любви постыдил вас¹⁰³? Жалкое и отвратительное зрелище, когда сын пирует посреди своего семейства и друзей, а отец или мать истаивают от глада! Внимайте прилежно слову Божию: иже отвергает отца или матерь, сей причастник есть мужу нечестивому¹⁰⁴; бесчествуяй отца и отреваяй матерь свою срамоту приимет и поношение¹⁰⁵; коль хулен оставляяй отца и проклят Господем раздражаяй матерь свою¹⁰⁶! Небесный Судия излиет на главу неблагодарного сына все злосчастия: Он попустит вашим детям отплатить вам тою же неблагодарностью. Один церковный писатель рассказывает следующее: «сын бедного человека, чрез торговлю разбогатевший, выгнал отца своего из дома. Несчастный старик принужден был кормиться подаянием добрых людей; но вскоре с печали занемог и, не имея где приклонить своей головы, поместился в общественной больнице. Оттуда Христа ради просил у сына двух рубашек. Сын послал их чрез своего семилетнего сына: но мальчик своему дедушке отнес только одну. Когда же отец, узнав о том, спросил, для чего он это сделал? дитя отвечал: «другую рубашку я сберег для тебя, батюшка, когда будешь лежать в этой же больнице¹⁰⁷.» Дети! понимаете ли всю разительность и ужас сей повести? Семилетний мальчик конечно сам не понимал, что говорил: но он говорил по вдохновению Того, Кто в громе и молнии возвестил нам пятую заповедь... И вероятно, что невольное предвещание дитяти, хотя под другим образом, исполнилось. Бог неблагодарных сынов и дщерей часто наказывает неблагодарностью их сынов и дщерей. Здесь-то наипаче исполняется приговор Иисуса Христа: с нюже меру мерите_, еозмерится вам¹⁰⁸.

Но кому уподоблю тех зверонравных детей, которые дерзают даже поднять руки на своих родителей. Проклят от Бога сей оскорбитель, сей изверг природы! Он будет оскорблен и отвержен своими детьми... Некоторый отец был столько злосчастен, что сын схватил его за волосы. Вы ужаснулись, любезные дети? но послушайте: вдруг отец закричал: «довольно, сын мой, довольно! я только до сего места тащил некогда за волосы же моего бедного отца. Ах! я не могу пред Богом жаловаться на твою жестокость; Он праведно меня наказал¹⁰⁹.» Видите ли, как Господь взыскивает с детей зверские поступки против родителей? Иной, может быть, скажет: «я имею несносного отца; он выводит меня из терпения...» Почто же твой отец не выходил из терпения от твоего крика в младенчестве, от твоего упрямства в отрочестве, от твоих шалостей в юношестве? Он терпел для тебя все, готовясь еще к большему терпению в будущем времени: а ты не хочешь успокоить немногие дни, которые твоим родителям остаются на свете. Сыне! говорит мудрый, заступи в старости отца твоего и не оскорби его в животе его¹¹⁰. Неужели не видишь ты, что родители твои престарелы и удручены болезнями старости? Аще и разумом твой отец оскудевает, прощение имей и не обесчести его крепостью твоею; несть бо ти слава отчее бесчестие: слава бо человеку от чести отца его, и поношение чадам мати в бесславии¹¹¹. Сверх того вспомни, сколько твой разум был некогда скуден, и сколько ты, в ребяческих летах, делал глупостей! Не подражай бессовестному Хаму.

Но мало того, что неблагодарные дети сами делаются преступниками: часто доводят они и своих родителей до преступления. Блаженный Августин, как самовидец, рассказывает следующее ужасное происшествие¹¹². В Каппадокии одна мать имела семь сынов и трех дочерей. Но Писание и опыт говорят нам: не желай множества чад непотребных, и не веселися о сынах нечестивых; как ни умножатся, не веселися о них, если нет страха Божия с ними¹¹³. Однажды старший сын, не довольствуясь ругательствами, осмелился даже возложить на нее святотатственные свои руки. Прочие дети ни словом; ни движением не удержали буйного брата. Тогда жестоко оскорбленная и раздраженная мать ушла в Церковь и, простершись пред алтарем, изрекла на них все проклятия, умоляя Бога, чтобы Он наказал их страшною для всего мира казнью. В это мгновение буйного сына поразил несказанный ужас и трепет; а в продолжение года все братья и сестры по старшинству подверглись той же болезни. Нося знамение матернего проклятия, они разошлись по разным странам; бегали из места в место и не могли убежать от самих себя. Но послушайте, что произошло далее: злосчастная мать, подвигнутая сожалением о столь страшной казни и отчаясь о их исцелении, сама на себя возложила руки... О лучше умереть бесчадну, нежели иметь чад нечестивых¹¹⁴!

Дети! великая неблагодарность и тяжкое беззаконие презирать своих благодетелей и зло воздавать за добро; но по Боге нет больших у нас благодетелей, как отец и мать: и так страшитесь быть неблагодарными. Нет с вашей стороны столь великой жертвы, которую бы, касательно их, можно было назвать благодеянием; все, чтобы вы для них ни сделали, будет не что иное, как небольшая уплата чрезвычайных, неуплатимых долгов. Благословен от Господа тот, кто не забывает обязанностей должника, хотя и не может от них освободиться! Стократ благословен от Господа, если чувствует и услаждается необходимостью жить и умереть в сем долгу! Важность сыновних обязанностей засвидетельствовал сам Иисус Христос как тем, что повиновался, единственно за нас непокорных, Пречистой Матери и мнимому отцу, так и укоризною, которую Он сделал книжникам и фарисеям: Бог заповедал глаголя: чти отца твоего и матерь, и также: злословящий отца или мать смертию да умрет. А вы говорите: если кто скажет отцу или матери: в дар Богу отдано то, чем бы ты от меня мог пользоваться; тот прав. И таким образом не допускаете сына ничего сделать для отца своего или матери своей¹¹⁵. Лицемеры! справедливо предсказал о вас Исаия: приближаются ко мне люди сии устами своими и чтут меня языком; но сердце их далеко отстоит от меня. Но всуе чтут меня, уча учениям и заповедям человеческим¹¹⁶. Видите, что и сам Бог почитает не принадлежащим себе то, чем дети обязаны родителям, и как бы говорит нам: «отнимая у отца и матери и даруя мне, ты приносишь жертву от неправды; порочно твое приношение; не благоволю к твоим дарам, беззаконный¹¹⁷! Ты бессовестный хищник достояния родительского: прочь с твоими молитвами.»

Дети! я оканчиваю мои вам наставления чувствительнейшим примером: одна мать, на смертном одре благословляя своего сына, при всех сродниках и знакомых так прославляла его любовь и повиновение: «я никогда не слыхала от него не только грубого, но и неласкового слова; никакой отказ но огорчил меня; ни один пасмурный взгляд обращен на меня не был.» Потом, обратясь к сыну, умирающим голосом сказала ему: да будет тебе благо! да будешь долголетен на земли¹¹⁸. Дети! подражайте сему благословенному сыну. Даждь ми, сыне, сердце твое, говорил мудрый царь от лица всех родителей¹¹⁹. О если бы сей нежный, чувствительный голос всегда раздавался в ушах ваших и проникал в глубину души!

Зрелище прекрасное! жизнь благоденственная! когда братья и сестры живут в мире и любви. Как благоуханное миро, возливаемое на главу Аарона, течет по браде его и по ометам одежды его; как роса утренняя, в каждой капле живописуя лучезарное солнце, нисходит на Аермон и на горы Сионские: так благословение Господне изливается на согласных братьев и сестер; так процветает их жизнь, счастливая и долгоденственная. Вот чувствования, которые услаждали душу Порфироносного Пророка тогда, как он, соединяя свой голос с десятиструнною Псалтырью, воспевал обязанности братьев¹²⁰.

Братья и сестры! вы дети одного отца, под одним сердцем получили жизнь, бремя одной утробы, вскормлены одною грудью, воспитаны с одинаковым попечением, составляете одно любезное родительскому сердцу семейство; в будущем времени изображаетe для отца и матери одинаковые надежды, прелестные и усладительные... Сколько представляется вам побуждений, нежно любить друг друга! При малейшей горести кого-нибудь из вас тосковать друг о друге!

Самый опыт доказывает, сколь необходима любовь в единокровном семействе. Где сердечное, неразрывное согласие соединяет братьев и сестер, юных и взрослых, там обитают радость и благоденствие. Их родители наслаждаются жизнью и без смущения отходят за пределы гроба; ибо они, кажется, не умирают: они остаются живы в приверженности своих детей друг к другу. О дети! вы желаете слышать и радуетесь, когда слышите, что свет называет вас утешением родителей. Заслужите сию славу: всем сердцем любите друг друга.

Взаимная ненависть братьев есть верный знак, что они не любят своих родителей; ибо, ненавидя плод их чрева, тем немилосердно раздирают их сердце. Это хищный коршун, терзающий печень Прометея; это лютый зверь, пожирающий дитя в глазах родителей. Евангелист Иоанн говорит, что нельзя любить Отца небесного, не имея любви к его детям: всякий, любящий родившего, любит и рожденного от него¹²¹. Напротив кто говорит: я люблю Бога; а брата своего ненавидит, тот лжец¹²². Если для любви к Богу необходима любовь к братьям вообще: то и для любви к родителям столько же необходима любовь к братьям единоутробным.

Несогласные братья в юности своей не знают тех радостей, которые услаждают время их занятий и время невинных забав: в совершенном возрасте подвергаются всем неудобствам одинокого человека и слабеют от разделения. Их распри столько же пагубны для дома, сколько пагубны для Отечества распри граждан. Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, сказал Господь, и всякий град или дом, разделившийся сам в себе, не устоит¹²³: между тем как братья, друг от друга вспомоществуемые, подобны граду твердому и высокому; сие благословенное семейство укрепляется как царство, которое основано на взаимной любви и мудрости законов¹²⁴. Соединенные союзом любви, первые Маккавеи не только сами были славны, но и свое Отечество прославили: внуки их, вооружаясь брат на брата, и сами погибли смертью бесчестною, и свое отечество предали в добычу неприятеля.

Братья и сестры! видите, сколь священна обязанность, которую природа и свои выгоды на вас возлагают. Ничто кроме смерти разорвать ее не может. Итак, хотя бы обстоятельства принудили вас разлучиться друг с другом, не предпочитайте чужого вашей крови: не измени друга ни на что, ни брата присного на злато Офирское¹²⁵. Хотя бы нищета или другое несчастие были наказанием за их пороки, не презирайте и тогда единокровных, но старайтесь усладить их горести и исправить поведение. Хотя бы они расточили отеческое достояние, не подражайте упоминаемому в Евангелии брату, который пожалел тельца упитанного и не хотел участвовать в радости отца, празднующего возвращение едва не погибшего сына¹²⁶. Хотя раздраженные родители лишили их наследства, не будьте строгими исполнителями их впрочем священной воли; такое нарушение не подвигнет на вас гнева Божия, но низведет его благословение. Пусть имущество отца вашего способствует к поддержанию всего рода; пусть его попечения для всех вас продолжатся и после его смерти чрез вашу одного к другому приверженность. Никогда, ни в каком случае от свойственных племени твоего не презри¹²⁷; ибо кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного¹²⁸. Кто не любит рожденных от одной с ним крови, тот никого любить не может: он нарушил весь закон.

Старшие братья! берегите и наставляйте младших; юные! уважайте и повинуйтесь старшим. Сей нравственный союз украсит поздние дни ваши сладостными воспоминаниями; и взаимная благодарность всегда более и более будет укреплять союз, природою между вами устроенный. Старший из братьев! если родитель твой покоится вечным сном, заступи место нежного отца для юнейших братьев и с неусыпною заботливостью пекись, чтобы твоя родительница не всегда с горькими слезами воспоминала смерть своего супруга и их отца. Если ты получил некоторые преимущества в свете, употребляй в пользу их твои заслуги, доброе имя, благоприятство друзей и знакомых; пользуйся всеми невинными средствами, чтобы и они стали в обществе – каждый на своем месте. Единокровная подруга! если Господь благословил тебя счастливым супружеством, будь для них второю матерью; твои семейственные добродетели сильны поставить и твоего супруга на месте их отца. Восхитительное зрелище, когда малютки увиваются около старшей сестры_; как около своей матери!

Устрояя их временное счастье, не забывайте и вечного блаженства. Первые христиане о сем пеклись неусыпно – Святая Макрина с примерною заботливостью пособляла своей матери воспитывать братьев и сестер, наставляя их в науках и благонравии. Василий, после нареченный Великим, возвратясь из путешествия, где собирал духовные сокровища, как юный мудрец, показывал некоторую гордость и надежду на свой разум: святая сестра кроткими советами внушила ему совершенное смиренномудрие. Другой ее брат Григорий чрез ее же наставления сделался достойным пастырем Нисской Церкви. Навклир всем выгодам и удовольствиям света предпочел служение престарелым пустынникам. Петр, младший из братьев, единственно на ее руках взросший, был также великим святителем¹²⁹. До какой степени в первенствующей церкви братья желали друг другу спасения, между прочим показывает пример мученика Валериана. Удостоясь видеть Ангела и получить обещание, что ему дастся от Бога все, о чем просить будет, он воскликнул: «нет в мире сем ничего для меня любезнее моего единокровного брата; итак молю Господа, чтобы избавил его от языческого суеверия и обратил на путь истины¹³⁰."

В сии святые времена взаимная любовь братьев и сестер была тем крепче, чем более освящалась любовию к Иисусу Христу; сия святая любовь не страшилась самой смерти. Юноша, именем Павел предан был мучениям за то, что с крестным знамением встретил Императора Аврелиана. В то самое время, как все его тело сокрушаемо было ударами, является юная Иулияния, его сестра, объемлет окровавленного брата, умоляет пощадить невинного страдальца, и наконец, с ним вместе, приемлет смерть за славу Креста Господня¹³¹.

Сама премудрость в числе лучших своих украшений почитает взаимную любовь родственников. Первый в ее венце драгоценный камень есть согласие мужа с женою, второй – единомыслие братьев, третий – любовь между родственниками. Сии убранства кажутся ей столь необходимы, что без них не смеет она стать пред Господом и показаться людям¹³².

Сию истину подтвердил сам Иисус Христос, повелевая мир иметь между собою тем особам, которых называл он ближайшими своими родственниками: своею матерью, своими братьями, своими сестрами¹³³: имейте соль в себе, и мир имейте между собою¹³⁴. Пища без соли противна для вкуса: и семейство без взаимной любви есть зрелище отвратительное; пища без соли скоро портится: и несогласные семейства подвержены неминуемому расстройству.

Итак вера, совесть и разум заставляют нас любить родственников: но заметим, что надобно любить их любовию истинною, то есть, воздавая каждому свое; ибо одни из них требуют от нас благодарности другие благодеяний.

Из родственников первые в домашнем обществе суть родители наших родителей: это старейшины семейства. Любезный дедушка! Милая бабушка! вот сладчайшие имена, которые в юности и в зрелых летах должно произносить с сердечным удовольствием. Священное Писание говорит, что венец старых дети их детей, а похвала детям отцы их¹³⁵. В сих немногих словах изображается благоденствие и слава многочисленного семейства, где внуки и правнучки играют на коленях бабки и дедушки и ласкают тех особ, которые некогда лелеяли их родителей. Дождаться юнейшего потомства всегда почитали венцем старости и видеть в семействе престарелых родоначальников равно почитали славою дома. Это напоминает нам о патриархальном времени, когда Иаков провождал тихую и славную жизнь посреди детей и внучат, в объятиях своего возлюбленного Иосифа.

Но кого венчает Господь сим благоволением? Кого удостаивает видеть сыны сынов своих? Только боящихся Господа¹³⁶. Таков был дом Тимофея, ученика Павлова, о чем сам апостол говорит с радостью: я храню в памяти нелицемерную веру твою, которая прежде обитала в бабке твоей Лоиде и матери твоей Евнике; я уверен, что сия вера и в тебе обитает. К чему же сия вера бабки и матери должна была служить Тимофею? Послушайте, что советует ему Павел: по сей причине напоминаю тебе, чтобы ты их верою разжигал дар Божий, который в тебе от моего рукоположения¹³⁷. Вот в каком только случае венец старцев дети их детей; и такие только старцы похвала внукам.

Юные члены домашнего общества! вы получили дар Божий в Таинстве Крещения: разжигайте сей дар живою верою, почерпая ее в поведении ваших бабок и дедушек, подобно Тимофею; подражайте их христианским и семейственным добродетелям и советы их принимайте с детскою благодарностью. Бог уделяет некоторые искры своей мудрости разуму старых людей; опытность их долговременной жизни есть сладкий и здоровый плод, который ваша юность срывает без платы. Но подумайте, чего им стоило возрастить сей плод! Сколько на это употреблено забот! С благоговением следуйте их наставлениям.

Венец старцев дети их детей: итак они за свои труды уже увенчаны; спокойствие должно быть наградою их отслужившей жизни. Благодарные внуки! услаждайте последние их дни. Они с удовольствием переносили для вас долголетнее бремя, ободряясь не столько надеждою, получить некогда от вас утешение, сколько своею должностью: вознаградите труды их нежною любовию; почитайте их, как отца и мать. Вы живете под кровом своих родителей в благоденствии, воспитываетесь в изобилии; а они, может быть, с потом и слезами воспитали ваших родителей: не всем ли вы одолжены старейшинам семейства? Они даровали вам отца и мать; они взлелеяли их в своих объятиях, чтобы для вас приготовить родительские объятия; образовали их сердце и разум для того, чтобы ваше сердце и ваш разум некогда имели – от кого получить образование; пеклись о будущем их счастии для вашего счастья. Сколь сильное побуждение к благодарности!

А вы, почтенные старцы! будьте достойны сей благодарности; уважайте обязанности, которые Господь на вас возложил: не только сами будьте благочестивы, но и старайтесь, чтобы ваше благочестие переходило из рода в род. Таков был дом Григория Двоеслова¹³⁸: Святой Феликс был его дед, святая Сильвия – мать. Таков был дом Василия Великого: бабка его по отцу Макрина, вместе с мужем претерпевшая гонение за веру, была наставницей в неустрашимости, с каковою сей иерарх после защищал Церковь. Живите и вы так, чтобы ваша добродетель прославилась пред Богом и людьми; чтобы ваше юнейшее потомство при жизни ей подражало, и когда отойдете за пределы гроба, о ней тосковало¹³⁹. Тогда сам Господь будет венец надежды, сплетенный славою вашей святой жизни оставшимся от вас внукам и правнукам¹⁴⁰. Души предков в самой вечности радуются ангельскою радостью, когда потомки их, при каждом добром деле, говорят: «так поступали мои родители; так поступали родители моих родителей: их души на нас смотрят; мы иначе поступать не можем.»

Впрочем ваши обязанности сколько священны, столько по вашим долговременным опытам и нетрудны. Вот наставление апостола: старцы! будьте трезвы, отнюдь не предаваясь бурным страстям, растлевающим тело, и без того близкое к разрушению: будьте степенны, не позволяя, чтобы ваш ум веял по всякому ветру и рассеивался в суетах мира: будьте скромны, не осуждая других, избегая празднословия, в разговорах наблюдая осторожность и в ответах рассудительность: будьте здравы в вере, ненавидя безбожие и суеверие и строго наблюдая все обряды вашего Богослужения: здравы в любви, оказывая любовь к вашим птенцам не за острые слова, но за кротость и добродушие и примером своим научая любить каждого человека: здравы в терпении, ни в каких обстоятельствах не жалуясь на Промысл небесный и всегда внушая детям, что Господь устрояет все к нашему счастию; не думайте, чтобы наука терпения для них была не нужна; конечно тихо и весело должна расцветать весна их жизни: но истинное воспитание не меньше требует, чтобы юные сердца были приготовлены к разным переменам счастья. Старицы! продолжает апостол: от вас наипаче требуется пример семейственных добродетелей. Ваша супружеская любовь, и в старости юная, пусть научает молодых супругов, с какою горячностью и невинностью они должны любить друг друга. Ваша беспристрастная привязанность ко всему домашнему обществу пусть укрепляет взаимную любовь всех членов оного. Ваша щедрость и бережливость, управляемые благоразумием, пусть им покажут, в чем состоит истинное домостроительство¹⁴¹. Вообще юное потомство имеет полное право, ожидать от вас советов, подкрепляемых поведением; ибо в этом состоит ваша слава и их польза.

Второе место в домашнем обществе занимают братья и сестры наших родителей. Взаимные обязанности между ими и племянниками говорят сами за себя. Как старшие и как родные, они требуют сугубого от детей уважения, и по той же причине сами должны оказывать им сугубую любовь. С одной стороны советы и примеры, с другой послушание и благодарность пусть освящают все слова и поступки тех и других. Тетки Григория Двоеслова, святая Тарсилла, при своей кончине видевшая приветствующего ее Господа, и Емилиана, ее сподвижница, неусыпно способствовали к благочестивому воспитанию своего племянника; и – с каким усердием сей племянник принимал их советы, это показывает его святая жизнь.

Третье место в домашнем обществе занимают сироты, не только соединенные с нами союзом крови, но и чужие, принятые в дом из одного сострадания к их бедности. Сей союз столько же священен, как союз родителей с детьми: следовательно и обязанности между попечителями и их воспитанниками должны быть столько же близки к сердцу тех и других. Их нарушение оскорбляет пятую заповедь.

Сироты обязаны к своим благодетелям и защитникам питать то чувствование, какое бы они питали к своим родителям, и почитать их вторым отцом, второю матерью. Одна мысль, что они без их покровительства могли бы подвергнуться всем бедствиям нищеты, внушает им глубокую покорность. Хотя бы содержали их и не наравне с детьми, отнюдь не должна уменьшаться их благодарность.

Равным образом и домовладыки, призревшие беспомощных родственников или других сирот, должны поступать с ними родительски. От христиан требуется, чтобы они милосердовали подобно Отцу небесному, Который милосердует не иначе, как усыновляя каждого, хотя бы он прежде, по своей жизни, был чужд его благодати. Бесчестны те мнимые благотворители, которые, приняв на свои руки злополучную юность, не хотят чрез надлежащее воспитание образовать ее сердце и разум, или обременяют ее жребием рабства. Это гнусная корысть, прикрываемая именем человеколюбия. Ласточка, преследуемая ястребом, залетела в пазуху к прохожему; он избавил ее от смерти, обласкал, принес домой, накормил: но после к ногам ее привязал нитку и отдал на потеху своим детям... Избави нас, Боже, от такой благотворительности!

Я оканчиваю мои советы наставлением апостола Павла: если какой верный или верная имеет вдовиц, то должны их довольствовать и не обременять церкви, дабы она могла довольствовать истинных вдовиц¹⁴². Говоря сие, апостол имел в виду вообще беспомощных родственников всякого пола и возраста. Для чего же у нас столь часто поступают вопреки, и обременяют церковь? Мы обыкновенно говорим: «эта старушка бездетна; ее кормить некому: вдовей дом одно для нее убежище! Это сирота; не имеет родителей! У этого мальчика, у этой девушки отец весьма беден: надобно их поместить в воспитательном доме на казенное содержание! –» Возблагодарим Бога, что у нас Царствующий Дом столько благотворителен: ОТЕЦ Отечества и обе венчанные МАТЕРИ всегда готовы призреть и упокоить вдов и сирот, престарелых и увечных. Но если у сих бедных людей есть богатые родственники: то не значит ли это во зло употреблять Царские милости? Не значит ли это обременять церковь и тем отнимать у нее средства, питать истинно беспомощных людей, истинных вдовиц? Поговорка, что у Царя денег много, не столь справедлива, как о ней думают. Всякому известно, сколько потребно расходов отцу семейства и – ОТЦУ Отечества.

Воспитание, в совершенной его чистоте и объятности понимаемое, для детей должно быть наукою будущей жизни их в свете, или глубоко начертанным в душе их уставом, как располагать свое поведение в отношении к Богу, к самому себе и к ближним. Для сих обязанностей человек рождается: для них должен и воспитываться. В противном случае родители поступают равно, как бы бросили их без всякого наставления и руководства в каком-нибудь неизвестном мире. Отсюда видно, какого внимания достойны те особы, с которыми родители разделяют священный долг воспитания, поручая им любезнейшую часть самих себя привести в возраст человека, сколько можно, совершенного, в каком бы звании Творец его ни поставил. Сии особы суть кормилицы или няни, дядьки или мамы и учители¹⁴³.

Неоспоримо, что избрание сих особ принадлежит родителям и составляет важнейшую из их обязанностей. Как скоро сей выбор взаимным их согласием будет утвержден: назначенные быть воспитателями детей неминуемо должны принадлежать к домашнему обществу и исполнять свое дело с неусыпностью и благоразумием, разумеется, под надзором родителей, или – кто заступает их место.

Дитя почти прямо из утробы матерней отдается на руки кормилице или няне и остается у нее до тех пор, когда само себя довольно понимать будет. Здесь образуются первые понятия ума и первые наклонности сердца, так что опытные люди иногда угадывают: кий суд будет отрочате и что дела его¹⁴⁴. По какому же несчастному заблуждению должность кормилицы или няни уважают мало и обыкновенно ограничивают ее попечением о здоровье и опрятности дитяти? Многие скажут, что от простой женщины, каковы бывают няни, и от толь ограниченного существа, каков младенец, больше и требовать нельзя. Ложное извинение! Самая простая нянька, занимаясь даже своим рукоделием подле дитяти, более или меньше может разуметь немой язык его и телодвижения, и сообразуясь с ними должна стараться, чтобы сей птенец потребное ему заметил и почувствовал. Дитя просит какую-нибудь опасную вещь: не должна ли нянька употребить все обороты голоса, все искусство телодвижений, чтобы, не доводя его до упрямства, показать излишество его желаний? Я знал одну няньку, которая точно так поступала; и когда младенец успокаивался, эта простая, но умная женщина подносила его к образу и старалась вразумить об удовольствии, какое Иисус Христос показывает к его покорности и смирению: она указывала на икону и гладила свое дитя по голове, целовала его, давая знать, что это делает сам Бог... Тридцать лет прошло; но я не перестаю с удивлением вспоминать об этой женщине, и не стыжусь сказать вслух просвещеннейшим родителям, что никакие системы воспитания не могут столько приготовить младенца к будущему образованию его поступков, как нянченье подобной кормилицы.

Таковых старались выбирать нянек древние христиане. «Наша няня, говорит блаженный Августин, пеклась о нас не меньше, как и наша благочестивая мать: когда надобно было сделать кому-либо из нас выговор, она показывала особенное благоразумие, когда требовала нужда наказать – глубокую горесть; она не упускала из глаз ни одной лишней в нас прихоти и поведением нашим управляла всегда с такою важностью и вместе с таким сердоболием, что мы даже не смели желать того, что было нам неприлично¹⁴⁵.» И Василий Великий, воспоминая о своем младенчестве, с душевным удовольствием говорит: «моя кормилица от самой колыбели начала и не переставала питать меня Божественным Словом¹⁴⁶.» Из отзыва столь великих людей видно, что в то время особы, приставленные для надзора за детьми, вместе с их телом, нянчили их сердце и питали душу. Я повторяю: не говорите, что это дело невозможное. Известно, сколько младенец любит свою няньку: он смотрит на ее лицо, вслушивается в ее слова, примечает все ее движения и часто готов для нее забыть все на свете. Чего не можно сделать из толь мягкого воска – из толь нежного и привязанного к тебе творения?

Говорят, что есть дети упрямые, даже злобные... И мне случалось видеть, что сии малютки иногда плюют в глаза своими нянькам. От чего же это происходит? Не от вашего ли неуменья, беспечности, злонравия? Чего для младенца ожидать доброго, если сердце няньки ветрено и язык невоздержен? Ты шутя произносишь что-нибудь неблагопристойное, и это врезывается в памяти младенца. Ты показываешь на лице гнев, досаду, злобу: дитя перенимает и на тебя первую изливает то чувствование, которому у тебя научился. Ах! сколь часто наши няньки вместо сладчайшего имени Иисусова, как будто научая младенца, произносят те слова, за которые Иисус Христос угрожает судом и геенною¹⁴⁷. Дитя хохочет и повторяет за ними злословие. Видите, сколь легко растлевается юная душа, сей храм живущего в ней Духа, сия церковь Бога живаго! Но после сколь трудно опять освятить ее! Предки оставили нам сколько простую, столько и мудрую пословицу, что болезнь входит пудами, а выходит золотниками: тоже надобно сказать и о пороках, наипаче в юном возрасте.

Уже не говорю о пищи, которую младенцы получают из грудей кормилицы... Сколько вреда может сделать молоко своенравной и развратной женщины! Ибо оно, само по себе, не может быть здоровою пищей. И так мало того, что ее душевные болезни чрез своевольство языка заражают их душу, но по нежности их состава растлевают даже их тело. Церковь наша молится о новорожденном младенце, чтобы Господь сохранил его от ревности, зависти и призора очей¹⁴⁸: родители должны прибавить к сему молитву, чтобы Господь сохранил его и от порочной кормилицы.

Чтобы предупредить всякий вред, могущий произойти от нянек и кормилиц, первые христиане, с прозорливостью избирая их, и после не позволяли им частой отлучки из дома и обращения с людьми неизвестного поведения, опасаясь, чтобы они не сообщили детям их те пороки, которые перенять могут сами¹⁴⁹. Однако отнюдь не видно, чтобы их няньки жаловались на родителей младенца за строгую взыскательность; напротив похвала, приписываемая им святыми их воспитанниками, показывает, что они строго исполняли свою обязанность. О если бы и ныне подражали их усердию, благоразумию и терпению! Кому поручен столь драгоценный залог, как можно тому требовать, чтобы не было и над ним строгого надзора?

Няньки и кормилицы! утешайтесь мыслию, что ваши питомцы будут добродетельны; плодом их добродетелей будет истинная к вам любовь и благодарность.

***

Из младенчества дитя переходит в отрочество, и из рук кормилицы отдается на руки дядьке или маме и учителям. Но как должность их, в основании своем, есть общая и состоит в том, чтобы юного человека воспитать в возраст самостоятельный: то и я, сообразуясь с понятиями древних христиан, буду о них говорить под общим именем воспитателей и наставников.

Польза воспитанника требует, чтобы сии особы хранили между собою совершенное согласие; ибо план воспитания предлагается для исполнения им вместе. Для сего у мальчика дядька, у девицы мама, равно как и учитель, прежде всего должны узнать, что с младенцем сделано полезного и вредного на руках кормилицы или няньки, чтобы одним воспользоваться, а другое исправить. Причем они должны поверять и друг друга: учитель, во время уроков рассуждая с учеником, должен примечать, что дядька внушает ему в домашнем с ним обращении; дядька должен знать, не только какие уроки, но и с какими чувствованиями преподает ему учитель. Оба они должны примечания свои чистосердечно открывать друг другу, а в важных случаях и родителям, разумеется, не нарушая между собою дружеского согласия.

Благонравие есть первый и святейший урок, который воспитатели должны преподавать своему воспитаннику. «Счастливы дети, говорит Василий Великий, если родители воспитали их с возможною попечительностью и в страхе Господнем; и также учители наставили в науках и общеполезных сведениях, а особливо чрез внушение Божественных заповедей образовали их разум и сердце! Они во все течение жизни могут идти непреткновенно и всегда будут более и более успевать на пути добродетели¹⁵⁰.» Сие тем нужнее, что по закону самой природы глубже укореняется в сердце и с ним вместе, так сказать, возрастает то, что человек достойного замечания видит или слышит в нежном возрасте, как о себе говорит один древний и святой писатель: «я в глубокой старости лучше помню то, что в моей юности происходило между святыми мужами, нежели то, что случилось недавно. Все их дела и слова, с помощью Божией, я усердно слушал и понял и записал не на бумаге, но на моем сердце, и теперь непрестанно повторяю¹⁵¹.» Сколь утешительна для всех наставников должна быть мысль, что их питомцы некогда будут подобным образом благословлять их память!

С какою легкостью дети перенимают у своих руководителей все хорошее, с такою же легкостью научаются и всему дурному. Я не помню, где то читал, что восемнадцатилетний юноша в крайней опасности на всю жизнь, если нравственность его дурна. Сия опасность тем очевиднее, что в это время молодые люди обыкновенно появляются в свете. Что же будет с юношею, если он из рук дядьки или учителя выйдет с дурным сердцем и душою, ложными мыслями о вере и нравственности напоенною? Может ли он исправить себя в вихрях света, если не старались сделать его лучшим в тишине домашнего учения? Руководители! Если вы не исполнили своей обязанности в отношении к благочестию; то страшитесь той участи, которой Иисус Христос признает достойными соблазнителей¹⁵². Ангелы Хранители детей всегда видят лице отца небесного¹⁵³: а вы, вопреки Ангелам, похищаете их у родителей, у Отечества, у матери нашей – святой Церкви. И на сына матери твоея полагал ecu соблазн¹⁵⁴: кровь его от тебя взыщу, глаголет Господь¹⁵⁵. И взыщет праведный Судия от вас погибель их; ибо они скажут некогда, указывая на вас: сии лжеучители, при самом начале стези нашей, соблазны нам положили¹⁵⁶.

Чтобы тверже основать христианскую веру в сердце дитяти, учитель и дядька должны быть весьма благоразумны в выборе книг, как скоро начнут учить его грамоте. Я не спорю, что басни и нравоучительные повести, обыкновенно помещаемые в Азбуках, имеют в себе много хорошего: но главное дело для христианского младенца состоит в том, чтобы внушить ему, что истинная мудрость находится только в Священном Писании. Сколь ни хороши сами по себе правила индейских и китайских мудрецов; но как они ничего не напоминают нам о Иисусе Христе: то нет сомнения, что они для детского возраста вредны. Однажды десятилетний мальчик, держа в руках подобную книжку, спросил у меня: «христианин ли был этот арабский философ?» Я сколь справедливо, столь и неосторожно отвечал ему отрицательно; и ребенок не запинаясь сказал: «представьте, как божественно пишут и не-христиане! –» Ужасное чувствование! Оно со временем может завести отрока на пути погибели так далеко, что ему почти невозможно будет оттуда и возвратиться. Первые христиане в сем случае были весьма осторожны: юная Макрина, сестра Василия Великого, на восьмом году уже знала из Ветхого и Нового завета все места, как в разное время дня, в разных обстоятельствах жизни благодарить Бога и предаваться святой Его воле, и на вопросы своих родственников отвечала всегда удовлетворительно о своих обязанностях к Богу, к себе самой, к разным лицам и в разном состоянии¹⁵⁷.

Что касается до продолжения наук, то крайне заблуждают те учители, которые, имея обязанность преподавать так называемые светские науки, думают, будто они отнюдь не обязаны наставлять детей в благочестии. Знать Бога и жить по Его заповедям: вот для чего Господь дает премудрость, и для чего от лица Его истекает на нас познание и разум¹⁵⁸. Чтобы достигнуть намерения Божия, наставник в науках физических разве не может показывать, как небеса проповедуют славу Божию и о делах Его возвещает твердь¹⁵⁹? В бытописаниях света разве не должно замечать действия Промысла, и посреди страданий награждающего добродетель и в торжестве карающего порок? Для чего царствующий во Израили мудрец хотел разуметь словеса мудрости и разрешения гаданий? Единственно для того, чтобы узнать правду и судить непогрешительно¹⁶⁰: вот настоящая цель философии! В словесных науках христианский наставник разве не имеет случая, показывать Ангельское парение священных песнопевцев и, так сказать, чрез разум доводить боговедение до их сердца? Древние наставники с великим вниманием рассматривали красоты языческих писателей и услаждались ими без сомнения более нас; но при сем услаждении всегда повторяли: «Давид наш Симонид, Пиндар, Алцей и Гораций¹⁶¹.» Сие правило простирается даже на изучение языков: можно познакомить питомца со всеми иностранными писателями, не показав из них ничего соблазнительного. Каждый учитель должен быть истинною пчелою, которая где ни летает, на какие цветы ни садится, но всегда приносит сладкий мед: сей мед есть благочестие. Учитель должен чрез каждый учебный предмет вести своего воспитанника всегда ближе и ближе к богопознанию, без которого человек и самого себя узнать не может. Так точно поступали древние христиане: они учились и детей своих учили всему, но единственно для того, чтобы, имея просвещенный ум, тем совершеннее воздавать Кесарева Кесареви и Божия Богови. В состав их учения входили также математика, геометрия и астрономия, как известно об Оригене¹⁶²: но они учились только для того, чтобы в прекраснейшей гармонии, царствующей в мире, видеть славу Вседержителя¹⁶³. Словом: они любили все науки, но не терпели в них излишнего и бесполезного любопытства, а наипаче их злоупотребления. Для сего то Блаженный Августин, воспоминая время своего учения, горько жалуется сам на себя, что от своей учености не обращал он ничего в славу Божию. «Боже мой! часто говорил после сей великий человек: мой разум был твой дар; но я не хотел принести его тебе в жертву: и от того ничто мне не приносило пользы, но один вред¹⁶⁴.» Вот настоящее чувствование первых христиан, и особенно тех, которые учились и учили! Их суждение, как говорит Григорий Богослов, тем более достойно внимания, что нельзя подозревать, будто они не уважают ученость для того, что сами не имеют ее, как делают невежды, которые под сим предлогом хотят утаить свое нерадение и невежество¹⁶⁵.

Вообще первые христиане о воспитании и обучении детей говорили: «мы хотим, чтобы нежное юношество, сии слабые, но посвященные Богу сосуды, составляло народ избранный и Ему возлюбленный; следовательно они не должны быть осквернены нечистыми делами и словами и, как новые сосуды, бесчестным смрадом наполнены, чтобы не быть разбитыми и в геенну поверженными¹⁶⁶.» Для сего, воспитывая и всему научая детей, они были весьма осторожны, то есть, старались в нежных душах юношества, как можно глубже, впечатлеть только необходимое, и на сем основании учили их во всех случаях, во всех делах и в отношении к каждому человеку исполнять волю Отца небесного¹⁶⁷.

Из всего, что доселе сказано об обязанностях руководителя и наставника, мы видели, что они должны быть благочестивы. С истинным благочестием неразлучна благодать Божия. Она сделает для них понятными и легкими и другие обязанности, как то: прозорливость, ревность, благоразумное снисхождение и особенно важную науку, действовать на юношество примером собственных дел. Обозрим кратко сии обязанности.

Прозорливость есть необходимое свойство наставников. Предполагается, что они должны сами знать те науки, в которых наставляют отрока или девицу: но главное дело в том, чтобы учитель вникал в дарование питомца и примечал, на какие больше предметы устремляется его внимание, и вследствие сего, предупреждал, вызывал или ограничивал и направлял оное. Что нужнее, тем старайся занять его ум, память, воображение. Наипаче всегда должно иметь в глазах предназначение воспитанника в свете. Если же наставник будет следовать только произвольным мнениям, то надобно бояться, что из рук его выйдет худой гражданин, и даже худой член домашнего общества. Не будь из числа тех учителей, у которых дети всегда учатся, но не могут дойти до познания истины¹⁶⁸.

Ревность отеческая от учителя и дядьки требуется необходимо. Под сим разумею готовность к его званию и сердечное расположение, которые столь важны, что не могут быть заменены ни умом, ни знанием. Воспитатели должны чувствовать вместе с апостолом: кто наша надежда или радость или венец похвалы? Не вы ли пред Господом нашим Иисусом Христом в пришествие его? ибо вы слава наша и радость¹⁶⁹. Так; ваша слава или вечный ваш стыд; ибо, вместе с родителями, и вы некогда должны будете сказать: се аз и дети, их же дал мне ecu, Господи! Следовательно, вы должны действовать, как истинные воспитатели, не предполагая ничего, кроме истинного счастья воспитанника. Апостол, изъявляя свое бескорыстие Коринфянам, говорит: я ищу не вашего, а вас¹⁷⁰. Вот истинный Наставник!

С ревностию должно быть соединяемо благоразумное снисхождение. Апостол Павел Фессалоникийцам говорит: мы были среди вас тихи, подобно как кормилица нежно обходится с детьми¹⁷¹. He требуй от них ничего суровым голосом; ибо это может ожесточить или привести в уныние юную душу, которая еще мало понимает истинную свою пользу. Строгость должна быть употребляема только для бесчувственного ленивца или шалуна. Не принуждай твоих воспитанников учиться тогда, когда надобно отдыхать. Всего лучше, если умеешь самое отдохновение обратить в уроки детям. Уважай их слабости, хотя впрочем столько же опасайся дать волю их упрямству или беспечности. Словом: не господствуй над наследием Божиим суровостью и строгими мерами, но господствуй над ним, показывая в себе образец добрых дел, в учительстве чистоту, степенность, учение здравое, незазорное, чтобы непослушный ученик был посрамлен, не имея ничего сказать о тебе худого¹⁷².

Сии совершенства в каждом наставнике необходимы для пользы воспитанника, а особенно пример добрых дел... Вникай в себя и в учение; занимайся сим постоянно; ибо так поступая и сам себя спасешь и слушающих тебя¹⁷³. У древних христиан учители избирались некорыстолюбивые, невысокомерные, нероскошные, невспыльчивые, но терпеливые, снисходительные, кроткие, трудолюбивые, а наипаче богобоязненные, которых бы дети могли возлюбить всем сердцем¹⁷⁴. И ныне благонамеренные родители без сомнения ищут в вас тех же добродетелей: не обманывайте их надежды; наставляйте детей их, но прежде сами будьте наставлены по разуму Иисуса Христа. Наши наставники иногда извиняются своею молодостью: на что же принимают на себя обязанность старцев? Впрочем какое дело, что ты молод? Будь в молодости добродетелен, как советовал апостол Павел Тимофею: смотри, чтобы никто не пренебрегал юности твоей; но будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте¹⁷⁵. Должность, которую Господь на тебя возложил, пусть всегда лежит на твоем сердце: о сем помышляй, в сем упражняйся, чтобы успех твой для всех был очевиден¹⁷⁶.

Феодосий Великий, поручив святому Арсению образовать в науках и добродетельной жизни сыновей своих, Аркадия и Онория, просил его обращаться с ними не как с детьми императорскими, но как с обыкновенными и простыми учениками, и совершенно поступать с ними, как бы они были дети его. Сей благочестивый отец часто напоминал и своим детям, чтобы они были ему послушны и всегда оказывали сыновнее почтение – «Дети мои! говорил он: помните, что вы более одолжены будете учителю, нежели мне; от меня получили вы жизнь временную и получите царство на земли, а чрез него получите жизнь вечную и Царство небесное¹⁷⁷.» Родители! если Господь благословил ваш благоразумный выбор, касательно тех особ, которые должны воспитать и научить ваших детей; то подражайте Феодосию Великому: имейте к ним такие же чувствования и уважайте их, как ваших сотрудников в деле, столь близком к вашему сердцу.

Вы требуете от них родительского усердия к вашим детям: и детям от самой колыбели внушайте любовь к ним и уважение. Послушайте, что говорит вам один великий старец: «Господь поставил воспитателей и учителей непосредственно подле вас: следовательно дети должны оказывать им такое же послушание, какое вам оказывают. Они наставники в науках и в добром поведении, руководствующие юного человека к самостоятельной и общеполезной жизни: а наставников должно любить, как своих родителей и бояться, как своих начальников; и однакож для страха не должно оставлять любви, и для любви – страха¹⁷⁸.» Так думали и поступали вообще первые христиане.

Если бы кормилица или нянька или кто-нибудь другой, определенный смотреть за детьми, был из числа ваших рабов: и тогда благородных мыслей о их звании да не заглушает неблагодарная мысль о их рабском состоянии. Кому поручен столь драгоценный залог, тому будь другом; ибо не он у тебя, но ты у него остаешься в долгу. Всемерно старайся о его выгодах, чтобы и он всемерно старался сей залог возвратить тебе столь же невинным, каким принял его из твоих рук. Что апостол сказал вообще христианам о их обязанностях к учителям церкви, то же говорит он и вашим детям и вам самим о воспитателях и наставниках: имейте их по преизлиха в любви за дело их¹⁷⁹; ибо сие дело состоит в том, чтобы ваши дети составляли исполнение церкви.

Наставники сеют в сердца ваших детей духовное: великое ли то, если пожнут у вас телесное¹⁸⁰? Не жалейте по достоинству вознаграждать труды их и усердие. Сколько расточается иногда денег и имения на щегольство и разные прихоти! а между тем учители не получают умеренной платы и часто принуждены бывают оставлять своих воспитанников, имея в руках – одни билеты. Один весьма небогатый человек горько жаловался на помещицу В… что она уехала из столицы, не заплатив ему за учение детей ста рублей; и однако в то же время для полугодового дитяти купила куклу в полтораста рублей.

Это общие обязанности родителей с детьми... Что же касается особенно до сих последних, то они усердие руководителей и наставников должны вознаграждать усердием к учению, послушанием, кротостью и чистотою нравов. Повинуйтесь, говорит апостол, наставникам вашим и будьте покорны; ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, так как должны будут дать отчет, чтобы они трудились с радостью, а не воздыхая; для вас это было бы неполезно¹⁸¹. Так; не только бесполезно, но и пагубно, не только для вас, но и для ваших наставников; ибо и вы подвергаетесь опасности, не приготовить себя к надлежащему обращению в свете и к благочестивой жизни во Христе, и своих руководителей подвергаете опасности, безмолвным стыдом запечатлеть уста свои, когда Господь потребует у них отчета о вашем освящении.

Ваше счастье после родителей непосредственно зависит от воспитателей: следовательно они имеют полное право на вашу благодарность. Когда один старец изъяснил юному Симеону Столпнику Евангельские блаженства: он пал ему в ноги и с глубокою чувствительностью сказал: «ты мне отец и мать, учитель благочестия и вождь к моему спасению¹⁸².» Вот пример, с какою признательностью должно принимать все, что приносит нам истинную пользу. Сие благородное чувствование да сохраняется в сердце воспитанника чрез всю жизнь к тем особам, которые носили его на руках, воспитывали и наставляли.

Апостол Павел некогда сказал галатам: неужели я сделался врагом вашим, говоря вам истину¹⁸³? Приложите сии слова к себе и не сердитесь на выговоры, иногда горькие для юных сердец: придет время, когда они сделаются для вас весьма сладки. Умные старики, воспоминая о наказании своих детских пороков, всегда говорят: «учитель желал мне добра!» Некогда и вы сделаетесь отцами или наставниками и также должны будете употреблять строгость. Но заметьте, что непослушный в своей молодости будет после иметь ту горесть, что и его не будут слушать в старости. Учители иногда наказывают вас: но с каким чувствованием? Неужели с удовольствием? Послушайте, что апостол Павел говорит галатам: дети! я вновь нахожусь в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос¹⁸⁴. Благонамеренный, любящий свою должность, всем сердцем приверженный к детям наставник, наказывая ленивца или шалуна, страдает более, нежели наказуемый. Необходимость учительского наказания в полной мере, но уже поздно, почувствовал Аркадий, сын Императора Феодосия Великого. Почитая строгость Арсения оскорблением своего сана, он захотел избавиться от него и употребил столь решительные и опасные средства, что сей знаменитый наставник должен был тайно удалиться от Двора и скрыться в пустыне. Аркадий сначала радовался о своем пагубном успехе: но – что после сожалел о сем великом воспитателе и его строгость признал за отеческое чадолюбие, видно как из того, что он всемерно старался узнать его убежище и, когда узнал, с сыновним смирением просил у него благословения, равно и из того, что своих детей воспитал в строгих правилах веры и благочестия¹⁸⁵.

Вы, которым Господь дал право, пользоваться служением подобных вам людей! послушайте, что сей небесный Благотворитель говорит вам: господа, доставляйте рабам должное и справедливое; умеряйте строгость, зная, что и над вами, как и над ними, есть на небесах Господь, у которого нет лицеприятия¹⁸⁶. Сколько наставлений заключается в сем изречении Духа Святаго!

Вы их господа, но сами имеете Господа на небесах; сей Господь имеет равную власть над их и вашей жизнью и смертью; сей Господь награждает и наказывает, невзирая на лица, господин ли кто или раб; сей Господь всесилен, рабу даровать свободу и свободного обременить рабством.

Они ваши рабы: но по разуму Евангелия христианин не может быть рабом¹⁸⁷; ибо Христос искупил его от рабства мира несравненно дороже, нежели за сколько выкупают знаменитейших пленников – искупил пречистою своею кровью¹⁸⁸; они ваши рабы, но они также люди по образу Божию; они ваши рабы, но призывают на помощь одного с вами Отца: Отче наш, Иже ecu на небесех! Они ваши рабы, но наследники того же Царствия; они ваши рабы, но кто знает? может быть, господин будет некогда просить своего раба, чтобы омочил перст свой в студеной воде и прохладил горящую гортань его¹⁸⁹; они ваши рабы: нет! они ваши братья; вам нельзя в этом не признаться. Высокая ваша доля есть только отличие света: а мы рождаемся и живем не для света.

Господа! вы христиане: итак послушайте, что Христос устами Павла говорит одному из своих учеников о рабе его Онисиме: прими его не так, как раба, но выше раба, брата возлюбленного, особенно мне, а кольми паче тебе и по плоти и в Господе¹⁹⁰. Сии слова Духа Святаго древние христиане изъясняли так: «когда Онисим принял духа Евангельской свободы, тогда из раба сделался брат, вечный брат вечного апостола и своего господина, с которым союз духа связал его столько же, сколько прежде связывала природа, у всех людей одинаковая¹⁹¹. И чтобы в сердце Филимона истребить самое чувствование, что Онисим – его раб, то апостол называет его братом и по плоти и в Господе, отнимая чрез то всякий предлог, возвышаться и человеческим состоянием; ибо и господа и рабы происходят от Адама; следовательно между собою должны быть братьями; особенно, когда к естественному союзу присоединяется вера, которая не может терпеть никакого высокомерия¹⁹². «Посмотрите, говорит Иоанн Златоуст, посмотрите, какую честь делает нам Божественный апостол: он наших рабов называет своими братьями, своими друзьями, своими возлюбленными, своими сопричастниками Царства небесного¹⁹³.» Древние христиане понимали сию честь и подобные чувствования в господах почитали великим достоинством и поистине ангельским состоянием церкви и всякого христианского семейства¹⁹⁴.·

При толь сильных убеждениях, неужели найдутся между нами такие господа, которые в своих рабах видят особых людей, природою на вечное рабство осужденных, и думают, что они не могут и недостойны наслаждаться свободою? Не всегда и язычники так думали; и они старались усмирить высокомерие и жестокость господ, представляя им, что все люди между собою равны. «Не все ли люди рабы? говорит один из их мудрецов: один раб сладострастия, другой скупости, третий честолюбия; все суть рабы боязни¹⁹⁵.» После сего чем оправдают свою гордость христианские господа, особливо если вспомним, что рабство духовное тяжко и постыдно, а рабство телесное только тягостно, и то по их жестокосердию. Здесь заметим: если язычники упоминали о братстве господ с рабами, унижая человека: то первые христиане делали сие с большим убеждением, возвышая человека. «Чрез второе рождение, говорили они, и благородный и низкий человек делается сыном Божиим; земное благородство светом небесной славы вовсе помрачается; где благородство божественного рождения нас украшает, там неблагородство места не имеет; там нет подлых детей¹⁹⁶.«– «Видите, что не порода, не кровь родителей, но возрождение и кровь Иисуса Христа делают человека истинно благородным¹⁹⁷.»

Домовладыки! все показывает, что рабы – ваши братья; и однако вам служат! Употребляют в вашу пользу разум и волю, силы и терпение. Их беспокойства доставляют вам покой, их труды – изобилие, их усердие – порядок и чистоту в доме, их пот – прохладу. Вы не можете без них обойтись: как же вам не чувствовать к ним благодарности? Не только не озлоби раба, делающего во истине и наемника вдающего душу свою¹⁹⁸, но ежели у тебя есть раб, имей его как брата; понеже яко души твоея востребуеши его¹⁹⁹. Древние христиане столь глубоко чувствовали права человечества, что Равноапостольный Константин, даруя мир церкви, между прочими установлениями повелел и своим примером подтвердил, чтобы господа содержали своих рабов, как братьев²⁰⁰. Знатная римская госпожа, именем Павла, с домашними обоего пола обходилась так кротко, что посещающие дом ее в слугах и служанках видели ее братьев и сестер²⁰¹. Святой Павлин говорит об одном господине своего времени, что он имел сердце столь совершенное в Божественной любви, что всегда был сослужителем своего слуги, слугою своего брата и неутомимым помощником всех требующих помощи²⁰². Идите и вы, хотя издалека, по следам древних христиан: обходитесь с рабами как с братьями, будьте кротки, повелевайте снисходительно, возлагайте труды с умеренностью, показывайте довольство и благодарность; необходимость их успокоения измеряйте потребностью вашего тела, пекитесь о пище их и одежде; если сделали проступок, строгость растворяйте милостию; вместо угроз употребляйте советы, вместо наказаний отеческие угрозы; к наказаниям прибегайте только в крайней необходимости и это делайте, не столько уважая ваши мирские права и выгоды, сколько пользу их души. Словом: любите более имя отца, нежели господина.

Они имеют разум; следовательно жестокость и страх не могут повелевать ими. Строгое взыскание за безделицы заставит твоего слугу проклинать свое состояние и вместе смеяться над твоею безрассудностью: вот первый шаг к неуважению тебя и к развращению слуг! Создатель всех тварей повелел кротко обходиться и с животными, на службу нашу созданными, как с тварями, которые чувствуют наслаждение и болезнь, и употреблять их с благодарностью, воздавая им пищей и отдохновением: не лучше ли человек овчати²⁰³? Раб твой столько же, как и ты, лучше всякого животного. Не извиняй твоей жестокости тем, что ты купил его ценою золота: может быть, его отец или дед, уже давно, искупил его у тебя ценою своего пота или самой крови.

Так; все обязывает вас, и справедливость и честь и польза, показывать пред ними всегда доброе сердце и здравый разум и поступать с тою кротостию, с тою твердостию, которые приобретают любовь и почтение. Подумай сам, благоразумно ли изъявлять гордость пред тем, над кем имеешь полную власть, и кто знает и уважает твои права? Не стыдно ли казаться безрассудным в глазах того, кому самое состояние заставляет тебя служить примером? Позволяя безделицам раздражать себя, почто не вспомнишь, что и ты делаешь проступки, часто вреднейшие для тебя и для семейства, нежели какие делают твои рабы? Слуга твой разбил какой-нибудь сосуд; и ты жестоко наказываешь его: между тем как сам на карту ставишь тысячи. Слуга твой опоздал к тебе явиться; и ты готов замучить его: а сам, оставляя жену и детей, прогуливаешь ночи... Одно из прекраснейших зрелищ, когда господин или госпожа повелевают своими рабами так, что они смотрят на них, более как на отца и мать, нежели как на своих повелителей: тогда свою должность исправляют они по любви, а не из принуждения. Сие повиновение гораздо вернее и лучше, нежели то, которое внушается страхом; ибо здесь не может быть не только измены, но и малейшего притворства²⁰⁴. Достойный подражания пример отеческого господства и сыновнего, если можно так сказать, рабства представляет нам история Ветхозаветной церкви: Вооз, прадед Царя и Пророка, приходит на поле, где рабы его собирали хлеб, и говорит жнецам: Господь с вами! За то и рабы отвечают ему: да благословит тебя Господь²⁰⁵! Картина, для всех господ поучительная!

Особливо ласкайте и отличайте тех рабов, которые боятся Бога: в противном случае, вы покажете, что не боитесь Того, кто имеет такую же власть над вами, как и над ними. Поверьте, что их молитвы низводят благословение на ваш дом; ибо Господь приходит обитать между нами, взирая на призывание – не лица, но чистой души²⁰⁶. Вспомните, для кого Бог благословил дом египетского вельможи, и для кого было благословение Господне на всем имении его в дому и в селах его²⁰⁷; вспомните и любите благочестивых рабов.

Но чтобы ваши рабы были благочестивы, это зависит от вас… Стоит только, услаждая их состояние кротостию и приличным содержанием, не забывать состояния их души. Вы поставлены от Бога попечителями не только о их временных нуждах, но и особенно о их блаженстве в будущей жизни. Не одним учителям церкви сказано: паси овцы моя, но и всем вообще, кому вверено хотя небольшое стадо; сие стадо не должно оставлять для того, что оно мало: кто имеет хотя одну овечку, паси ее на тучной пажити Христовой²⁰⁸. Древние христиане знали сию должность и всегда исполняли. Равноапостольный Константин установил чтение молитв и Священного Писания при себе и придворных служителях²⁰⁹. Двор Феодосия Великого, по той же причине, называли современники не иначе, как училищем благочестия²¹⁰. Царям подражали и частные люди; ибо известно, что у древних христиан каждый благочестивый домовладыка отправлял должность семейственного Епископа и за свою малую церковь готов был положить свою душу²¹¹. У них рабы и служанки, как скоро собирались на молитву, по воле господ забывали различие состояний и с детьми их становились овечками одного стада, так что семейства их и дома были истинные церкви Христовы и храмы Божии²¹².

Итак если кто из вас сделался домовладыкою, в делах благочестия включи и рабов в число твоих детей. Говори при них и делай только то, от чего бы дом твой возрастал и укреплялся в богобоязненности. Хозяйка хотя по большей части занимается домашними заботами, но и она в сем благочестивом деле должна быть первою помощницею своего мужа²¹³. Каждый господин с удовольствием говорит, что он имеет отеческую привязанность к своим домашним: чем же докажет ее? Неужели только сытым столом и богатою одеждою? нет; сверх телесных выгод, пусть не забывает пользы душевной: пусть советует, увещевает, наставляет любить Христа и желать вечной жизни; пусть употребляет для сего ласки и отеческую строгость. Что Пастыри говорят в церкви, то же самое господин и госпожа обязаны говорить и делать посреди своих семейств, чтобы и о рабах могли некогда сказать тоже, что о своих детях: се аз и дети, их же дал ми еси, Господи!

Не обременяйте их работами в дни праздничные и ежедневно оставляйте им известное время на Богослужение. Крайне сожалеть должно, когда господин, сам желая быть христианином, не приводит к тому христианских рабов и не размышляет, что они хотя по состоянию рабы, но по благодати его братья²¹⁴. Это значит самому разрушать воздвигаемое здание своего христианства; ибо примет ли Бог ваше прибежище в Его церковь и услышит ли ваши молитвы тогда, как рабы ваши ссорятся, сквернословят, ропщут на Бога, и это делают только от того, что вы, сами желая слушать общественные молитвы, им предоставили домашние работы, и притом по большей части такие, которые удовлетворяют одну суетность и пустые прихоти. «Когда и в делах мира, говорит Златоуст, общественным занятиям отдают преимущество пред домашними: то кольми паче домашним делам должно предпочитать те дела, которых требует от нас Царь небесный²¹⁵.» Ваши рабы вращаются посреди забот мира: тем более душа их имеет нужды в Божественной помощи²¹⁶. Пусть они постятся, приносят покаяние и приобщаются Святым Тайнам: сии действия веры, возбуждая в них любовь к Иисусу Христу, тем больше возбудят в них и к вам любви, верности и послушания. Не думайте, что сие будет им в тягость; опыт доказывает, что рабы всегда охотно исполняют христианские обязанности, когда есть на то воля их Господ. Если почитаете с вашей стороны необходимостью, их телом жертвовать вашим временным выгодам; по крайней мере предоставьте им, душою жертвовать Богу: не только не отнимайте у них средств к благочестию, но и всеми средствами к тому побуждайте их. В противном случае, вы понесете казнь жестокого приставника, который бил товарищей своих, и за то был подвергнут одной участи с лицемерами²¹⁷.

Имейте внимание к их делам и поступкам, чтобы они соблазнами не искушались и в пороки не впадали. Во время языческих гонений, один домовладыка строго наказан был от Бога за то, что рабы его приняли участие в некотором идольском празднестве, не взирая на то, что сам он был благочестив, и преступление сделано без его согласия и ведома. Столько-то Бог имеет внимания к чистоте наших семейств²¹⁸.

Ничто так не может сделать их чистыми и непорочными, как примерная жизнь домовладык. Будьте набожны, благочестивы, благотворительны, в обхождении кротки, в приказаниях тверды и ласковы, невспыльчивы, к их болезням чувствительны: тогда увидите, что и рабы ваши будут иметь к вам истинно сыновний страх: будут бояться, чтобы чем-нибудь вас не обеспокоить. «Как кадильница, говорит Василий Великий, благоуханием наполняет воздух и услаждает чувство обоняния всех предстоящих: так благочестивый господин или госпожа служит в наставление и спасение всем тем, которые около них обитают²¹⁹."

Святой Павел христианским слугам дает следующее наставление: рабы, будьте послушны господам своим по плоти с уважением и страхом, в простоте сердца вашего, как Христу, не при глазах только служа, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души, служа с готовностью, как Господу, а не как человекам: зная, что всякий получит от Господа по мере добра, которое он сделал, раб ли он или свободный²²⁰. Вы, которым Всевышний Промысл повелел служить другим, рассмотрите, какие обязанности здесь на вас возлагаются.

Будьте послушны господам своим по плоти: сие правило строго исполняли рабы в первые времена христианства. Хотя, по разуму Евангелия, они назывались братьями своих господ, однако сим преимуществом не гордились, и чем крепче соединены были духом, тем более оказывали к ним верности, любви и послушания. Они жертвовали свободою мира своим господам, чтобы сохранить духовную свободу, которую даровал им Христос; служили им во славу Божию, чтобы от Него получить награду; преимущественно были рабами Божиими и не переставали быть рабами человеческими²²¹. Рабы нынешнего времени! подражайте им и не жалуйтесь на ваше состояние; оно непротивно премудрым уставам Всевышнего: каждый оставайся в том звании, в котором призван, говорит апостол: рабом ли ты призван? не печалься; но если можешь сделаться и свободен, тем более воспользуйся, для Христа не преставая служить всем людям; ибо призванный в Господе раб есть свободный сын Господа и призванный свободным есть раб Христов²²². «Свободу и счастье души, говорит один древний отец, составляет истинная чистота и презрение шумных удовольствий. Тот совершенно свободен, кто не находится в рабстве у какой бы то ни было порочной страсти, но благоразумно и целомудренно господствует над телом и с великою благодарностью довольствуется данным ему от Бога, хотя бы это было весьма немного²²³.» – «Итак нет бесчестия в том, что ты раб по плоти; когда ты раб духом, раб греха – вот величайшее для тебя бесчестие! Если ты свободен от суетности и развратов мира: то для чего тебе не служить отличному в мире человеку? для чего не иметь попечения о делах, которых он от тебя требует²²⁴?» – «Господь для того поставил домовладык, чтобы они повелевали рабами, а рабов – чтобы им повиновались: служите же для Господа усердно, чтобы от Него получить награду. Если вы кротки и богобоязненны, то и в состоянии рабства вы не хуже и, может быть, лучше ваших господ; ибо вы тогда свободны духом: жизнь каждого показывает, раб ли он или свободный. Не забывайте, что и сам Сын Божий, по плоти зрак раба приняв, служил своим апостолам; служил Тот, кто сделал всех свободными; служил тем, кого освободил²²⁵.» Имея пред глазами сей святейший пример, можете ли вы отрекаться от служения потому, что вы такие же люди, как ваши господа? И в первые времена Церкви христианские рабы чувствовали свое достоинство: так один мученик сказал языческому судье и своему господину: «правда, я твой раб; но я христианин и от Христа одарен свободою²²⁶.» Между тем однако сии рабы и языческим господам были столь послушны и верны, что они любили их и уважали. Евсевий говорит, что в Риме, как скоро утихали гонения, языческие вельможи с христианскими рабами обходились дружелюбнее, нежели с единоверными, и первых содержали гораздо лучше, нежели последних. Они даже позволяли им упражняться в делах веры и хвалиться свободою их духовной жизни²²⁷. Такое благоволение конечно было следствием их доброго поведения, покорности и усердия.

Итак служите своим господам в простоте сердца вашего, как Христу, не пред очами только работая, как человекоугодники: будьте послушны не от страха, но по совести; оказывайте уважение не только на языке, но и в сердце, не только в их присутствии, но и заочно, как пред самим Богом, для которого вы служите; не только не говорите о них ничего предосудительного, но и везде защищайте их доброе имя; имейте чувствительность к их благополучию и несчастиям; ибо с их жребием соединен и ваш жребий; возлагаемые на вас дела исполняйте с усердием и точностию; не затевайте излишних требований, но взирайте на расходы их, как на свои собственные; ни одного перста рук ваших ни явным, ни тайным хищением не оскверняйте и язык ваш прекословиями не бесславьте; служите им с уважением и страхом, то есть, наблюдая крайнюю осторожность, чтобы чем-нибудь их не оскорбить. Апостол, предписывая вам все сии обязанности, представляет к тому и побуждения, которые в полной мере могут вас утешить на чреде вашего служения; ибо вы, исполняя волю господ, исполняете волю Божию, и за то всякий из вас получит от Господа по мере добра, которое сделал.

Если ваши господа кротки и благочестивы: тем более любите их и уважайте, не уступая в сих священных чувствованиях их детям. Таковы были рабы и рабыни у первых христиан: когда Емилия, мать Василия Великого и сестра его Макрина приняли намерение удалиться от света; служанки их отнюдь не хотели оставаться в свете, и не прельщаясь удовольствиями свободы, последовали за ними в уединение и до гроба разделяли добровольное их убожество. Они вменяли себе в особенную честь и славу, называться слугами столь благочестивых господ²²⁸.

Если ваши господа преклонны к гневу или слишком взыскательны: старайтесь умягчить их осторожностью в поступках, рачительностью в делах и особливо добрым поведением. Помогая товарищам, не доводя до сведения небольшие друг друга проступки, а свои как можно скорее и искреннее открывая, вы избегнете многих огорчений, невзирая на крутой нрав домовладыки. Мало людей столь жестоких и безрассудных, чтобы вовсе не чувствовали достоинства исправных и добродетельных слуг. Но хотя бы суровость их, к несчастию, была чрезмерна: и тогда, по разуму Писания, вы не имеете права, не только освобождаться от них бегством, но даже и сердцем их чуждаться. Конечно, у вас чувствительное сердце; вы можете огорчаться, можете плакать: но отнюдь не должны предаваться отчаянию. Рабы! Апостол утешая вас говорит: рабы со всяким страхом повинуйтесь господам не только добрым и кротким, но и суровым; ибо это угодно Богу, если кто, помышляя о Нем, переносит скорби, страдая несправедливо; ибо что за похвала, если вы терпите наказание за преступление? Но если, делая добро, страждете и терпите, сие приятно Богу; ибо вы к тому призваны самим Христом, который пострадал, не сделав никакого греха²²⁹. Они не чувствуют цены ваших услуг и верности: но ваши добродетели видит Бог; от сего то общего, вашего и их Господа в воздаяние вы получите наследие; ибо, исполняя заповедь о повиновении, вы служите Господу Христу²³⁰.

Пусть ваши господа были бы злонравны и нечестивы: и в сем хотя опасном состоянии рабы древних христиан да будут вашими наставниками. Они, в делах совести повинуясь более Богу, нежели людям, никогда не соглашались с неверными господами в их злобожии и нечестии: но тем более повиновались им в делах, до их звания касающихся²³¹. Убедительный пример в сем случае представляет одна благочестивая мать, раба злочестивых господ. Когда дети ее, изнуряемые непрестанными работами и сверх того ежедневно опасаясь, чтобы господа не принудили их исполнять обряды языческого богослужения, приняли намерение от них тайно уйти; святая мать с гневом сказала им: «как могла родиться в голове вашей столь нелепая мысль? конечно, от вас требуется, убегать языческих развратов; но вы не имеете никакого права уйти от ваших господ: душа в вашей власти; но тело в полной власти у них. Дети мои! хотя бы они потребовали от вас поклонения идолам: и в то время, я могу благословить вас только на подвиг страдальчества²³².» Видите, сколь тесные узы соединяют вас с господами. Итак если (чего не дай Боже) господин будет вас принуждать к нечестию или злодеянию, с кротостию представьте ему невозможность, исполнить волю его; убеждайте, умоляйте оставить в покое вашу совесть. Если он образумится, возблагодарите Бога и тем с большим усердием ему служите: если он в злочестивом намерении ожесточится, пострадайте – но только на чреде вашего служения. Древние христиане, по разуму Священного Писания, столько уважали телесное право господ, что и для служения Богу в подвигах пустынножительства не позволяли рабам оставлять их, называя сие злоупотреблением духовного права²³³.

Но если благодарный господин за усердие и верность наградит тебя свободою: тем больше воспользуйся чувством глубокой благодарности; ибо он, единственно из человеколюбия, возвратил тебе твое время, твою волю, твои труды, которые по праву плоти или по условиям общежительства принадлежали ему. Один старец, бывший прежде рабом, с позволения своих господ служа Богу постом и молитвою в пустынном уединении, каждый год добровольно приносил им оброчные деньги для найма другого на место его раба. Но когда они решительно отказались принимать оные: старец начал платить им другим образом: приходил с сосудом воды, чтобы умывать им ноги. Когда же господа не хотели согласиться и на это; он сказал им: «или примите от меня сию слабую благодарность, или прикажите мне оставить пустыню и служить вам по-прежнему²³⁴.» Как назовете чувствование старца? низким или благородным?

Друг есть другой я: следовательно и друг принадлежит к домашнему обществу.

Один безумный может сказать: нет у меня друга и нет похвалы добру моему; вкушающие хлеб мой льстивы языком²³⁵. Так рассуждает Сирах и рассуждает весьма благоразумно. По некоторым несчастным опытам столь худо говорить вообще о друзьях противно разуму и совести.

Конечно есть друзья, которые усердствуют нам во время радости и удаляются во время печали; есть друзья, которые, подобно хозяевам, распоряжаются в их доме и простирают власть свою даже на их рабов: но как скоро счастье перестанет благоприятствовать, первые смеются и говорят: «глупый домостроитель терпит по делам!» есть друзья, которые переменяются во врагов и, открывая тайны, бывают виновниками нашего бесславия²³⁶. Но это не должно охлаждать сердец наших к дружбе; ибо есть и друзья истинные. Григорий Богослов был столь нежный друг Василию Великому, что и по смерти его находил сладчайшее удовольствие и поставлял себе в честь говорить о своей дружбе. Святый Амвросий любил особенно Монику, мать Блаженного Августина за ее добродетели, и сама Моника любила его, как Ангела Божия. Макарий Александрийский и Макарий Египетский переходили сухие пустыни, чтобы в сердце друг другу излить святые чувствования. Известно также, что святой Петр отлично любил святого Марка и Петрониллу, а святой Павел Тимофея и Равноапостольную Феклу. Сам Господь наш Иисус Христос позволил возлежать у себя на персях возлюбленному ученику своему Иоанну; Лазаря называл другом и над его гробом возмутился и пролил слезы; столько же оказывал Он любви к Марфе и Марии.

Сии примеры показывают, что есть и должна быть между людьми истинная дружба: но из них же видим, что сия дружба может быть прочною только тогда, когда основана на добродетели и святости. Кто в дружбе предполагает свои выгоды или какое-нибудь удовольствие, тот напрасно жалуется на измену друзей; ибо выгоды и удовольствия, смотря по времени, переменяются. Одна истинная добродетель неизменна; а потому и друга истинного и неизменного могут найти только люди богобоязненные: боящийся Господа управляет дружбу; якоже бо сам, тако и искренний его²³⁷ возлюбили и продолжают любить друг друга за одно благочестие. Послушайте, как Григорий Богослов описывает такую дружбу с Василием Великим: «казалось, что в нас была одна только душа, оживотворявшая два тела; мы были два в одном и каждый из нас был один в другом; одно и то же желание соединяло нас – желание, возрастать в добродетели и жить, сообразно с упованием небесного блаженства²³⁸.» То же говорят древние о дружбе святого Евфимия с одним из его сверстников и товарищей: «сии благословенные юноши вели одинаковую жизнь, имели одни намерения и оба одно любили. Благочестивые занятия так связывали их союзом любви, что каждый из них жил в душе другого²³⁹.»

На чем первые христиане основывали взаимную любовь, тем же самым и доказывали ее друг другу. Иисус Христос, вознамерясь идти в Галилею, встречает Филиппа и говорит ему: иди за мною! Филипп, всем сердцем обрадуясь приглашению Спасителя, ищет Нафанаила, своего друга, и говорит ему: мы нашли Того, о Котором писали Моисей в законе и пророки; это Иисус, сын Иосифов из Назарета²⁴⁰. Итак счастье последовать Христу для Филиппа казалось совершеннейшим, если то же счастье будет иметь и любимый им Нафанаил... Неарх и Полиевкт измлада жили в неразрывной дружбе. Неарх был христианин, Полиевкт язычник, впрочем расположенный ко всякому добру. Часто Неарх со слезами уговаривал его принять веру во Христа; но Полиевкт, всегда послушный своему другу, в сем только случае оставался равнодушен. Между тем настало гонение. Вдруг овладела Неархом печаль и тоска до такой степени, что он, к удивлению друга, изменился в лице. Когда же Полиевкт хотел узнать от него причину столь чрезмерной скорби, Неарх, обливаясь слезами, сказал: «Ах! я предвижу разрыв нашего дружества; я христианин, ты идолопоклонник; я пострадаю и надеюсь жить со Христом: ты останешься на свете, но после – где будет душа твоя?» Сия чувствительность столько поразила Полиевкта, что он тогда же дал клятву, чрез свое сочетание Христу вечно не разлучаться с Неархом, и сию клятву вскоре запечатлел своею кровью²⁴¹. Вот чувствования истинного дружества! Оно желает быть неразлучно и за пределами гроба.

Домовладыка! избирай друзей подобно христианам Первенствующей церкви и храни дружбу так, как они хранили. Если друг твой добродетелен, научайся его добродетелям. Если он заблуждает, наставляй его с кротостию и всеми средствами, какие может изобресть твоя любовь, старайся привесть на путь истины. Но если твои старания бесполезны, если он упорствует на пути к пагубе: хотя со слезами, но оставь его; с переменою добрых нравов дружество исчезает. Упорный враг Церкви из числа ее членов исключается: а твое семейство есть церковь. Будь сколько тверд и нежен в дружбе, столько благоразумен и решителен на всякую жертву. Так думали и поступали первые христиане: «разрывайте, говорили они, разрывайте самый крепкий союз с любезнейшими из ваших друзей; искореняйте дружбу из вашего сердца, если увидите в них какое-нибудь неискореняемое зло; расстаньтесь с ними; чтобы чрез тесное обхождение неприметным образом не сделаться участниками их пороков²⁴².» Сладкий плод, привитый к горькому дереву, принимает вкус его: и добрые нравы от тесной связи с развратным человеком подвергаются великой опасности.

Но для сего старайся и сам иметь те добродетели, которые любишь и уважаешь в твоем друге. Что есть дружба? Это есть взаимная любовь, однако основанная на любви к Иисусу Христу: почтение не к телесным совершенствам, не к дарованиям ума, но к плодам духовным²⁴³, украшающим сердце: склонность добрых душ, имеющих одни чувствования, выгоды и намерения, но так, чтобы все это клонилось не только к собственному их, но и к общему всех людей благополучию: союз двух благочестивых сердец, заключенный с тем намерением, чтобы больше успевать в добродетели. Без сего нет дружбы; без сего люди – не друзья, но самозванцы.

Впрочем если кто и сделался недостоин жить в христианском сердце другого, то благоразумие требует оставить только частое и короткое с ним обращение: но презирать, а наипаче ненавидеть его отнюдь не должно. Первые христиане любили и врагов своих, и даже неверных – любили любовию деятельною, помогая им при всяком случае и советами и своим имуществом. Люби и ты оставленного тобою друга; ибо он не перестал быть твоим ближним, хотя ваши мысли и желания разделились. Один пустынник сказал Арсению Великому: «видно, ты не любишь людей, что удаляешься от общества и не хочешь проводить время в дружеских беседах?» – «Богу известно, что я люблю всех, отвечал Арсений, но не могу обращения с людьми предпочесть обращению с Ангелами; ибо горних Сил тысячи и мириады имеют одну волю и единодушно славят Бога; а на земли человеческие воли бесчисленны и помышления различны²⁴⁴.» Приложим сей ответ мудрого старца к нашему дружеству. Друзья, если они истинные христиане, подобны Ангелам; сам Бог находится посреди их²⁴⁵. Что же, если благочестие перестанет соединять их души? Бог, связующий их союзом любви, от них удалится, и святое общество разрушается. Но сей же Бог не перестает и тогда напоминать: «любите не только заблуждающих, но и врагов ваших.»

Домовладыки! истинными у вас гостями должны быть только те, которые заслуживают имя ваших друзей, то есть, верные супруги, попечительные родители и вообще благоразумные и добродетельные люди обоего пола. С ними только можете проводить время с удовольствием, взаимною пользою и в славу Божию. Человек, который любит тихую и приятную беседу с людьми добродетельными, неприметно заимствует от них добрые качества, и разговоры их бывают для него всегда пособием, более и более успевать в духовной жизни. Я не нахожу ничего на сей случай прекраснее совета Сирахова: токмо с человеком благоговейным присно буди, его же познаеши соблюдающа заповеди Господни, иже душою своею по душе твоей; и аще согрешиши, споболит тебе. С ним токмо устави совет сердца; несть бо ти вернее его²⁴⁶. С такими людьми и разум и Писание позволяют разделять время и наслаждаться всеми благами жизни.

Но какую пользу приносят домашнему обществу те молодые и к удивлению старые люди, которые ежедневно навещают вас, или по одной привычке не сидеть дома, или для вашего обеда, или для своекорыстия за карточным столом, или только для того, чтобы в другом доме выпустить больше вестей из одного рта, нежели сколько у вас получили их в оба уха. Вы сами по себе, то есть, как отец и мать семейства, для них ничто; в сем отношении они вас и знать не хотят. Между тем однако отнимают время у полезных занятий, приучают ваших детей к бесполезному любопытству, к новостям, к рассеянности и часто научают искусству, будто без вреда говорить вредное о других. Правда, их разговоры и поступки кажутся приятны: но где кроется вред, там приятность подобна черемховому дереву. Цвет его красив и благоуханен, но обвиваясь паутиною, сообщает сию заразу и другим плодовитым деревьям. Отец семейства! Жена твоя, как плодоносная лоза посреди дома твоего; сыны твои и дщери, как масличные ветви вокруг стола твоего²⁴⁷: опасайся, чтобы они от сладких бесед не сделались бесплодны.

Сколько первые христиане удалялись не только вредных, но и лишних посещений, доказывает поступок Арсения Великого, который столь близко видел все заблуждения большого света²⁴⁸. Какие-то незнакомые братья зашли к нему по пути; старец, узнав, что они зашли к нему только по пути, сказал своему ученику: «прими их и угости; а обо мне скажи, что не могу с ними видеться, потому что они вышли из дому не для меня²⁴⁹.» Зная святую жизнь Арсения, должно согласиться, что он так поступил не по гордости, но в наставление прочим братьям, чтобы они в так называемых посещениях были благоразумны, не показывая ни скупости, ни грубого нрава, ни лишнего снисхождения. И в самом деле, какая нам нужда расточать дни и ночи в угождение тем людям, которые к нам единственно для нас никогда бы прийти не захотели.

Впрочем из сего не заключайте, будто вам должно жить в уединении; здесь говорится только о тех домовладыках, у которых с утра до полуночи бывает беспрестанный прилив и отлив, Бог знает, каких людей... Что касается до людей, известных добрым поведением, иже душою своею по душе твоей, будь истинным их другом, отпирай для них всегда двери твоего дома и подражай в гостеприимстве первым христианам, которые в таком случае разрешали самый пост, вместо хлеба и воды, чем довольствовались сами, приготовляя по силам несколько блюд: «пост, говорили они, всегда при нас: а гости всегда с нами быть не могут; пост зависит от нашей воли: а гостеприимство предписал сам Бог²⁵⁰.» По сему-то христианскому благоразумию, они и при недостатке умели угощать изобильно и при умеренности роскошно. Блаженный Августин с каждым благонамеренным посетителем наслаждался всеми благами и все вкушал с благодарностью к небесному Питателю²⁵¹.

Но само собою разумеется, что обе стороны, как хозяева, так и гости, должны ценить угощение не по изобилию и драгоценности яств, но по любви и усердию. В первые времена христианства думали так: «Христианин, под предлогом гостеприимства, не должен делать дорогие и великолепные пиршества; ибо это хитрость искусителя, который хочет расстроить наше состояние и чрез то возмутить душевное спокойствие. Иисус Христос не оставил без замечания, что Марфа слишком заботилась о приготовлении стола; вдова сарептская угостила пророка нероскошно²⁵².» Обхождение простое и непринужденное, взаимная друг к другу внимательность, усердие и веселость лучше дорогих яств и в домашнем обществе должны быть первым и необходимым блюдом. Когда имеешь умеренную хлебсоль, уже можешь угощать твоих друзей, если сам одушевлен истинным дружелюбием. Кто будет за это осуждать, тот достоин, чтобы пред ним навсегда запереть столовую.

Один из христианских мудрецов сказал: «иной человек, кажется, молчит; но сердце его, осуждая других, говорит непрестанно: а другой говорит с утра до вечера, но все равно, что и молчит; ибо ничего не говорит без пользы²⁵³.» Сие правило должно бы написать над дверьми тех комнат, где собираются гости... Будь словоохотен; ибо угрюмое молчание покажет, что тебе кто-нибудь из присутствующих не нравится: но опасайся быть пустословом; особенно не оскорбляй имени ближних. Святые, при всей строгости своих поступков, оказывали вежливость и веселость. О преподобном Моисее сказывают, что он встречал с радостью всякого посетителя, угощал всем, что у себя имел, разговаривал с благоразумною откровенностью и прощаясь изъявлял сердечное желание, чаще с ним видеться²⁵⁴. Древние христиане требовали, чтобы в дружеских собраниях все разговоры издавали приятный запах, и слушателям приносили удовольствие и своею приятностью и своею мудростию²⁵⁵. О такой благодати в вечерних беседах упоминает святой Павлин, Епископ Ноланский: «мы пришли к одному отцу семейства: правда, он прежде был нам незнаком; но раз увидев, мы сердечно полюбили его. Благодать сияла из его разговоров и разговоры открывали его сердце. Благий человек износит благое от сокровищ своего сердца; древо познается по его плодам: вера его была чиста; на лице изображалось что-то особенное; беседа была сладостна²⁵⁶.» Такое обхождение хозяев с гостями у древних христиан было общим обыкновением; их вера была живая; посреди самых увеселений имя Божие святилось. И вы радуйтесь всегда, но только в Господе²⁵⁷, и в других старайтесь возбуждать ту же радость. Одушевляйте беседы ваши словоохотливостью; но чтобы она не походила на ту обыкновенную в свете словоохотность, которая говорит все без разбора и часто по внушению духа неприязненного. Кротость ваша, услужливость, снисхождение к недостаткам других да будут известны всем, вас окружающим²⁵⁸.

Для сего, как скоро начнутся разговоры хотя несколько оскорбительные для совести, пусть хозяева и гости запечатлеют уста свои молчанием, чтобы невинным образом не сделаться участниками празднословия, пересудов и клеветы. Молчание в сем случае весьма сильно; оно может как громом низложить дерзкого, равно как малейшая ему поблажка может против воли завести нас весьма далеко. Столь же хорошо сделают хозяин и хозяйка, или кто-нибудь из гостей, если вредное празднословие прервут, обратив речь на что-нибудь лучшее. Первые христиане на этот раз были весьма осторожны и имели удивительный дар пользоваться минутою, чтобы обратить разговор на другие предметы. Некоторые братья однажды старались вовлечь Иоанна Колова в разговоры суетные и чуждые его сердцу: но Иоанн молчал... Наконец они между прочим упомянули, что в этот год дождя было довольно и пальмы принесли хороший плод. Тогда старец, прервав молчание, сказал им: «так если и Дух Святый снидет на сердце человека, оно обновляется, процветает страхом Божиим и приносит плоды истинных добродетелей – » После сего разговор переменился, и начали рассуждать о делах, более приличных их званию²⁵⁹.

Чтобы отдохнуть от забот и трудов, сообщить друг другу полезные замечания, воспользоваться взаимными советами – вот истинная цель, для чего умные и постоянные люди должны разделять между собою время. Кто же не видит и кто не испытал, что для сего способен только тесный круг друзей? ибо здесь только имеет место искренность и сладчайшая отрада; здесь даже дети неприметно научаются друг от друга... Но если в свете сделались уже необходимы взаимные посещения из одной только благопристойности: не презирай их совершенно, хотя они причиняют больше усталости и скуки, нежели отдохновения и удовольствия. Довольно, если не стянешь привязываться к ним с излишнею заботливостью. Не будь груб, но также не будь и легкомыслен: наблюдай так называемые поздравления, визиты, но отнюдь не по пристрастию, а только потому, что благоразумие и вежливость требуют от тебя сей жертвы; посещай веселые собрания и, если позволяет состояние, не заключай для них твоего дома: но не обращай ночь в день и назавтра день в ночь. Легкомысленная рассеянность и нелюдимая строгость между собою почти равны. Первые христиане всегда предпочитали шумным забавам труды и семейственные удовольствия; но отнюдь не запрещали себе и другим всякую забаву; они жили свободно, весело и вместе благочестиво, так что и дела их были богоугодны и удовольствия небогопротивны. Сам Иисус Христос и Его Пречистая Матерь не отказались быть на брачном пиршестве в Кане Галилейской и не препятствовали общему веселию: но оно без сомнения было невинное.

Подражай сим священным примерам: сохраняй всю наружность общежития, но не забывай благочестия. Празднуй с друзьями и знакомыми день твоего рождения, но так, как праздновали первые христиане, то есть, воспоминая твое рождение водою и Духом и обязательства, в то время данные тобою Искупителю; повторяй их и снова обещайся посвящать все дни твоей жизни Ему на служение. Празднуй день твоего бракосочетания, но так, как советует Василий Великий, то есть, воспоминая намерения, какие имел верховный Установитель брачной жизни: свидетельствуй вновь взаимную любовь и верность; приобретай более сил к исполнению всех обязанностей супружеского звания и терпеливо перенося все прискорбия, с ним соединенные. Празднуй другие происшествия в твоей жизни, ознаменованные Божескими благодеяниями, но так, чтобы благодарность к небесному Благотворителю всегда была первым чувствованием твоей радующейся души.

Особенно освящай твои веселые беседы с друзьями милостию к бедным. Жалкое и вместе смеха достойное зрелище, когда дают роскошные пиры таким людям, которые и за своим столом пресыщаются, и отказывают в хлебе голодным беднякам! Истинное намерение, с каковым, в дни Божеских к нам благодеяний, мы созываем к себе гостей, есть то, чтобы они, разделяя нашу радость, разделяли также наши молитвы и благодарность к Богу. Чья же молитва больше будет услышана, как не молитва убогих? Господь Судия не презрит молитвы сирого, ни вдовицы, егда в благословении излиют о тебе прошение²⁶⁰. Для сего-то святой Филарет, окончив придворные праздники по случаю бракосочетания внуки его с греческим Императором, угощал так называемых им вельможей Царя небесного²⁶¹. Для сего-то Равноапостольный Владимир, которого благочестие поставляет наряду с древними христианами, торжествуя свои победы с боярами и друзьями, в тоже время приказывал развозить всякие яства и пития по городу, призывая бедных, дряхлых и увечных, вместе с ним благодарить небесного Победителя²⁶². Сам Бог благословляет те собрания и пиршества, где основывают свои удовольствия на счастье ближних и счастье ближних на своем удовольствии.

Хозяева и гости! невинность ваших обедов и вечерних увеселений состоит в вашей власти. Чтобы не употребить во зло, не обезобразить, не сделать достойною осуждения первую, в Священном Писании и в домашнем обществе древних христиан прославленную добродетель, любезное гостеприимство – это зависит от вашего благоразумия и благочестия.

Страннолюбие есть сладчайший и священнейший союз любви, утвержденный Богом на земле, непосредственно после родства.

Домовладыки! наслаждаясь всеми благами жизни, не забывайте тех братьев, которые, может быть, только по слуху знают, что есть наслаждения в жизни: не забывайте бедных людей, приемлющих пропитание от человеколюбия других. Они не меньше единокровных принадлежат к вашему домашнему обществу. Иисус Христос есть Глава всякого христианского семейства; все убогие суть братья Его менышие: следовательно они должны быть и вашими братьями. Изгоняя их из домашнего общества, вы изгоняете из дому самого Христа. Он без своих меньших братьев между вами не останется.

Вспомните, что Он всякое даяние убогим почитает даянием себе самому и всякий отказ – отказом себе самому: поскольку вы сделали милость одному из сих братьев Моих меньших, то Мне сделали: поскольку вы не сделали милости одному из сих братьев Моих меньших, то не сделали Мне²⁶³. Сии слова Спасителя первые христиане хранили глубоко в сердце своем и во имя Его всегда помогали бедным. Иероним пишет к одной благодетельной особе: «сколько в Риме вдов и сирот, столько у тебя братьев, сестер и детей²⁶⁴.» Григорий Богослов говорит о своем отце, что он имел многочисленное семейство вдов и сирот²⁶⁵. Преподобный Евфимий, на смертном одре наставляя свою братию, говорил: «вот главное правило и мой последний совет: врата монастырские никогда для странников не запирайте; пусть будет у вас с ними все общее: тогда прольется на вас обильное благословение от Бога²⁶⁶.» Константин Великий у бедных людей заступал место отца, а наипаче покровительствовал осиротевших девиц, как более беспомощных и подверженных всем опасностям нищеты²⁶⁷. Флакилла, супруга Феодосия Великого, имела у себя нарочных людей, честных и попечительных, которые непрестанно наведывались, не приключилось ли кому какое несчастие. Правители отдаленнейших областей обязаны были доносить ей о всех случаях, где требовалась ее матерняя помощь. Вдовы, сироты, недужные и разорившиеся составляли семейство сей благочестивой Императрицы²⁶⁸. Вообще в те времена столько уважали и старались заслужить имя отца и матери убогих, что не страшились за то самых гонений. Один христианский учитель, именем Елевзий, по приказанию Иулиана, лишен был всего имения за то, что изыскивал всевозможные средства к пропитанию вдов и сирот²⁶⁹. Древние христиане говаривали: «страшно, если в нашей гостинице не найдет места Иосиф с Мариею! Отказывая бедному человеку, мы не знаем, кому отказываем²⁷⁰."

Никакие семейственные добродетели не могут извинить вашего жестокосердия к сим братьям менышим. Вспомните, за что осужден богач, одевавшийся в порфиру и виссон²⁷¹. Из Евангелия не видно, чтобы он был неверный супруг, нерадивый отец, жестокосердый господин. Вся вина его, по-видимому, состояла в том, что Лазарь, лежащий пред вратами дома его, искал насытиться крупицами, падающими с его стола и не получал даже того, чего не хотели есть жирные псы богача... Отец и мать семейства! если припадает к ногам вашим бедный Лазарь, то представьте, что вы здоровы и вспомните раны Иисуса, даровавшие вам право на вечное блаженство²⁷². Страшитесь потерять его; страшитесь участи богача, не хотевшего взглянуть на голодного и больного трудника.

Не извиняйтесь вашими недостатками. Господь видит состояние каждого и каждому велит благодетельствовать по силам и возможности. Когда между приношениями богатых людей одна вдовица положила в церковное сокровище только две лепты, Иисус Христос сказал: сия бедная вдовица больше всех положила. Так благословляет Он даяние и братьям его меньшим, то есть, взирая на доброхотство милостынодавца: если у тебя много, подавай богатую милостыню; если у тебя мало, не бойся подавать малую милостыню²⁷³. Если не можешь помочь деньгами, помоги лишними одеждами твоего тела, лишнею пищей твоего стола; помоги советом, состраданием, утешением; уговори другого подать помощь у тебя просящему. В древности начальники иноческих обителей, распределяя подвиги по силам и духовному дарованию своей братии, иным приказывали учиться какому-нибудь рукоделию, чтобы не только сами трудами рук своих питались, но питали и алчущих и дружелюбно упокоевали странников²⁷⁴ Преподобный Паисий одному вельможе, который принес ему и братии его большую милостыню, не открывая своего имени, сказал: «не в пустыне, но в городе Господь прострет к тебе Свою руку и приимет подаяние. Там много найдешь убогих и нищих, недужных и разоренных, вдов и сирот. Согрей, напитай, одень их, и получишь воздаяние от Господа²⁷⁵.» Преподобный Зенон говаривал: «если мне что-нибудь принесут, я возьму; и когда у меня попросят, я отдам²⁷⁶.» Сколько средств делать добро имеет душа благодетельная!

Не откладывай твоей милостыни до другого времени; не говори: теперь пойди и приди после; я завтра тебе дам; отнюдь так не говори, когда сегодня можешь сделать благодеяние²⁷⁷. Может быть, просящий у тебя с каждым днем подвергается большей опасности; может быть, его мать, жена, дети умирают от глада. Не жестокосердие ли это, когда продолжаешь мучительное состояние бедняка только потому, что не хочешь на минуту остановить игру или разговор с приятелем? Сверх того, ты не знаешь, что породит наступающий день²⁷⁸; может быть, ты сам принужден будешь просить милости у других. С каким сердцем приступишь к тому, не сделав залога себе на день нужды²⁷⁹? Кто затыкает уши свои, чтобы не услышать просящего милости: и сам призовет и некому будет услышать его²⁸⁰. Сия истина разительными чертами изображается в поступке Иоанна Милостивого: в одно время, когда шел он в церковь, остановила его бедная женщина и со слезами просила защиты от притеснителя. А как было уже время начать Литургию, то сопровождавшие Иоанна советовали ему выслушать просительницу тогда, как возвратится домой. Но Иоанн, посмотрев на них с сожалением, сказал: «я иду теперь молиться Господу; послушает ли Он меня, если я не захочу теперь ее выслушать?» И не двинулся с места, пока разобрал дело и приказал удовлетворить бедную женщину²⁸¹.

Помогая братьям твоим меньшим, души алчущей не оскорби и не опечаль человека в нищете его²⁸² ни жестоким словом, ни презрительным взглядом. Огорченному тобою бедняку и хлеб твой будет горек; легкая укоризна заставит его пролить более слез, снедая твой хлеб, нежели сколько он пролил их, истаевая от глада. Ах! если ты делаешь добро: почто безобразишь его, растворяя злом? Ласковое, сострадательное слово лучше самой милостыни, говорит мудрый: это роса, прохлаждающая утомленную под зноем траву. Благодатный человек, кто для страждущего соединяет слово с даянием²⁸³! Равным образом не будь из числа тех мнимых благодетелей, о которых Писание говорит с презрением: мало даст, а много укорять будет и отверзет уста свои, как проповедник²⁸⁴. Словом: всегда поставляй себя на месте просящего милости и поступай с ним так, как хочешь, чтобы с тобою в подобных случаях поступали; утешай его, как утешаешь плачущее дитя твоей утробы. Сего требует и собственная твоя польза: испортив свое добро грубостью, ты ослабишь чувство благодарности и не будешь иметь права, обвинять неблагодарного. Ты сам виноват: ты сделал соблазн.

Особенно щади чувствительность тех, которые не могут просить милостыни; ищи сих нечастных, узнавай их нужды и спеши помогать так, чтобы не ведала шуйца, что делает твоя десница²⁸⁵. У древних христиан, при раздавании милостыни, главное правило было следующее: «и милостыня без благоразумия мало приносит пользы. Если хочешь быть истинным благотворителем, то благотвори особенно тем, которые стыдятся принимать и на сие решаются с великою горестью, и которые лучше хотят молчать и втайне страдать, нежели просить явно, краснея от стыда²⁸⁶. Так один вельможа послал к другу своему 30.000 златниц для раздачи бедным и просил его наипаче поправить состояние тех, которые по непредвидимым случаям разорились. Причем с христианским благоразумием напоминает ему, чтобы не смотрел на различие веры, а думал только о том, как бы утешить несчастного человека²⁸⁷. Такое же попечение древние христиане прилагали и о тех бедных, которые по недугам не могли выходить из дому. Один христианский писатель говорит, что они для сих беспомощных людей имели особенный капитал, который от доброхотных дателей непрестанно умножался, несмотря на то, что всемерно старались изыскивать, не страждет ли кто болезнью или дряхлостью, и щедрою рукою им благодетельствовали²⁸⁸.

Удаляйся лицеприятия: не гнушайся рубищами и не смотри подозрительным оком на опрятные одежды. Когда один из домоправителей требовал у Иоанна Милостивого разрешения: должно ли уважать просьбы девиц, которых одежда не показывает нищеты? Человек Божий отвечал: «если ты раб Христов, то подавай милостыню так, как повелел Христос: невзирая на лица требующих. Мало ли есть сребролюбцев, одетых в разодранные рубища? и мало ли есть бедных, достойных всякого сожаления, одетых опрятно? Встречаются тысячи случаев, что тот, кто вчера хотя с нуждою мог обойтись без помощи других, сегодня поневоле требует помощи. Наипаче береги осиротевших девиц: сама природа и бедных девиц заставляет одеваться опрятно. Заметь сие и не мудрися излишше²⁸⁹."

Если требующий у тебя помощи кажется тунеядцем от лености или разврата, освяти твою милостыню советами и увещаниями. Если он исправится, ты приобрел душу брата твоего: если не перестанет быть порочным, перестань до времени ему благодетельствовать. Так поступали древние христиане: видя развратных бедняков, они почитали за полезнейшее, оказывать к ним строгую любовь, нежели излишним потворством причинять им же вред; они думали, что лучше отнять хлеб у голодного, когда он, будучи уверен в попечении о себе, не перестает быть распутным, нежели кормить его, тогда как он, в надежде на неосмотрительную раздачу, больше развращается²⁹⁰. Ηо заметь, что те же христиане всегда помнили опасность пристрастного выбора и весьма боялись, чтобы не отказать таким бедным, которые всех прочих достойнее милости²⁹¹. Подобно им делая добро, ты не подвергнешься укоризне, будто споспешествуешь беспечному убожеству, и вместе избежишь опасности, не различить истинно бедных от мнимых, и оставить без помощи первых, тогда как думаешь наказывать последних. Человек, которому Бог дал богатство и разум, чтобы с пользою употреблять его, есть возлюбленный Божий, есть человек истинно счастливый, и счастьем своим наслаждается богоугодно; ибо оно доставляет ему способы делать добро. Можно сказать, что сей счастливец не узким и не трудным путем достигает Царствия небесного; он, услаждая горести других, и сам услаждается истинными радостями, какие только могут быть в сей жизни.

Таким образом благодетельствуя, подражай древним христианам и в бескорыстии. Во имя Господа и по чистой любви наделяя убогих братьев, они верили, что отдают Господу; их милостыня была дар, за который они не предполагали на земли никакого вознаграждения²⁹²; они слышали только приветствие Иисуса Христа: блажен будешь, если облагодетельствованные тобою не могут воздать тебе; ибо воздастся тебе в воскресение праведных²⁹³. Сие бескорыстие отнюдь не устрашало их разорением. «Некоторые опасаются, говорит святой Киприан, чтобы щедрость не сделала их бедными. Напрасный страх! Чем жертвуем Христу, в том никогда не будем иметь недостатка. Не щедрость, но маловерие нас разоряет. Кто непрестанно страшится, что истощатся средства к его пропитанию, у того наконец, и в самом деле, истощится жизнь и спасение²⁹⁴.» И для того то Иоанн Милостивый своим домоправителям говаривал: «я не хочу быть одних мыслей с маловерами; мы даем не свое, но Христово: а кто может быть богаче Иисуса Христа²⁹⁵?"

Мать семейства! твой наипаче долг, благодетельствовать бедным братьям и сестрам. Императрица Флакилла говаривала: «пусть супруг мой печется о благоденствии и славе Отечества; моя честь и слава состоит в том, чтобы приносить в жертву моему Спасителю малое попечение о бедных и смиренное служение их нуждам²⁹⁶.» Попечение о делах общественных и заботы о продовольствии дома иногда могут отвлекать твоего супруга от сей боголюбезной добродетели: в сем-то особенно будь его помощницею; заслуживай себе имя матери и ему – имя отца убогих; заслуживай себе и ему воздаяние в вечности. Так поступала Емилия, мать Василия Великого; так поступала Анфиса, мать Златоуста; так поступали тогда супруги даже языческих мужей, и сколько уважения и власти над их сердцами чрез то приобретали! Блаженный Августин говорит о некотором муже, что он, хотя сам не был христианин, но поскольку имел в супружестве благочестивую христианку, столько был доволен ее поведением и благотворительностью, что согласился жить с нею в своих поместьях, дабы имея не столько издержек, тем больше доставить ей средств к делам милосердия²⁹⁷. Мы видим из Священного Писания, сколько в древности прославляемы были подобные матери семейства. Царь и мудрец, изображая разумную и благочестивую супругу, которая рачительно управляя своим домом, сверх того руки свои отверзает для убогого и длань свою простирает к нищему, такую чувствует радость, что наконец, обращаясь к ней, так приветствует: многие дщери принесли богатство: многие приобрели славу: но ты успела всех более и превознеслась над всеми²⁹⁸.

Долг также матери семейства, напоминать рабам и всем домашним, чтобы они отнюдь не осмеливались, без ее ведома, отказывать бедному, требующему пособия, при каждом случае внушая им, что меньшие братья Иисуса Христа принадлежат к их домашнему обществу. Иоанн Милостивый, с горестью узнав, что служители не о всех приходящих ему докладывают, поставил для себя законом, каждую среду и пяток сидеть при дверях церковных, чтобы все, имеющие до него дело, получали невозбранный доступ²⁹⁹. Подобное жестокосердие еще более примечается в рабах нынешнего времени. Предупреждайте оное, для их и вашего спасения. Если поступок Иоаннов кажется вам слишком великодушен, то по крайней мере мыслями чаще переноситесь за врата вашего дома и смотрите, не томится ли там от стужи или голода, или не изгоняется ли вашими рабами какой-нибудь несчастный раб Христов?

Особенно приучайте детей ваших к делам милосердия: старайтесь благотворить в их присутствии и, где можно, их руками, и при воззрении на бедного, с чувствительностью повторяйте им слова Христовы: поскольку вы сделали милость одному из сих братьев Моих меньших, то Мне сделали: поскольку вы не сделали милости одному из сих братьев Моих меньших, то Мне не сделали, не оставляя без замечания, что сии слова Христовы суть приговор, которым решится судьба наша на всю неизмеримую вечность³⁰⁰. Напоминайте им, что лучше быть отцом, матерью, братом и сестрою вдов и сирот, нежели господином нескольких тысяч золота и серебра; что милостыня родителей никогда не разоряла их детей; что Господь столько щедр и славен, что никакого доброго дела без награды не оставляет; и сию истину подтверждайте примерами. Так один отрок, у которого половину наследства родители расточили на бедных, а другую расхитили бессовестные опекуны, был принят, усыновлен, пристроен к месту и обогащен Иоанном Милостивым под тем предлогом, будто он ближайший, но по некоторым обстоятельствам забытый, его родственник³⁰¹. Столько-то справедливо, что Господь не хочет видеть праведника оставленного и детей его просящих хлеба³⁰².

Наконец представьте, что сам Господь вам говорит: «Я сотворил вас из ничего и дал вам все, что ни имеете. Для чего же вы столько неблагодарны, что не хотите из моих даров уделить и малой части моим и вашим братьям? Для чего присвояете одним себе то, что я даю и вам и бедным вместе? Облагодетельствованный мною! не думай, что ты господин твоего имения. Нет! ты к нему только приставлен, чтобы давать пищу твоим друзьям и братьям. Я все поручил тебе на время, и во всем потребую от тебя строгого отчета. Горе тебе, если закопаешь полученный от меня талант в землю³⁰³, или будешь есть и пить и веселиться, а товарищей бить или, по крайней мере, выгонять из твоего дому! Ты раб мой; тебе объявлена моя воля: а раб, который знал волю господина своего, и однако не был готов и не делал по воле его, бит будет много³⁰⁴. Или ты поступаешь своевольно для того, что счастье твое приписываешь твоим трудам? Смотри же! Я возьму от тебя мое благословение: оставайся с твоими трудами; я уничтожу мое к тебе милосердие: живи без меня, если можешь. Или думаешь, что чрез милостыни сокровища твои истощатся? но разве дни твоей жизни не истощатся? Ах! не думай долго; благотвори бедным. Я сделал тебя домовладыкою и отцом семейства: я и не оставлю тебя без помощи. Я поручил тебе моих братьев меньших: я дам тебе и все нужное к их пропитанию³⁰⁵."

Израильский мудрец говорит: коль красна милостыня для бедного человека во время скорби его! Это облака дождевые во время бездождия³⁰⁶. Чрез сие сколько побуждает он к милосердию богатых и достаточных людей, столько заставляет и бедных чувствовать сладость их благодеяний.

Братья меньшие! Иисус Христос причислил вас к домашнему обществу тех, которые имеют более, нежели насущный хлеб, и ваши нужды поручил их попечению; чрез сие Он видимо для вас поставил их на своем месте, чтобы они Его теплом вас грели и Его пищей питали: и так будьте благодарны Богу и признательны к добросердечным управителям Его всемирного дома. За неблагодарность Дух Святый угрожает отнятием у вас впредь всякой помощи: надежда неблагодарного растает, как иней осенний, и излиется, как вода, к употреблению негодная³⁰⁷. Неблагодарная душа не способна чувствовать, следовательно не достойна и принимать благодеяний. Конечно, Господь запретил милостынодавцам требовать от вас воздаяния, предоставив своей богатой и щедрой деснице платить долги ваши: однако не думайте, будто чрез сие Он освободил вас от всех обязанностей; если не рука, то сердце твое не буди согбенно на отдаяние.

Арсений Великий однажды, по причине болезни и следовавшей за нею крайней нужды, приняв милостыню, сказал: «благодарю тебя, Господи! что ты удостоил меня принять милостыню во имя Твое³⁰⁸.» Братья меньшие! первая ваша мысль, по принятии какой-либо милости, да возносится к Источнику всех благ, к небесному Господину, у Которого всякое даяние благо и всякий дар совершен, и Который поставил верных и умных домоправителей, обязав их и своим Словом и услаждением их сердца, раздавать вам в свое время определенную меру хлеба³⁰⁹. Благодарите всегда Отца небесного, чрез них вам благодетельствующего. Не заставьте Его сказать вам с укоризною: «не десять ли накормлены и напоены? где же прочие девять? как они не возвратились и не пришли воздать славу Богу³¹⁰?"

С благодарностью к небесному Питателю соединяйте усердные молитвы о земных раздавателях Его милостыни: просите им временных и вечных благ; наипаче молитесь, чтобы Господь очистил грехи ваших благодетелей. В жизнеописании Святых повествуется, что один старец, приняв милостыню, в следующую ночь увидел сон, будто стоит он среди обширного поля, которое вкруг поросло тернием; и некоторый юноша, подобный Ангелу Божию, строго говорит ему: «жни терны! жни прилежнее! ибо это грехи того человека, от которого ты вчера принял милостыню³¹¹.» Сия духовная притча показывает, с каким чувствованием древние христиане принимали благодеяния.

Собирайте милостыни столько, чтобы иметь вам только насущный хлеб. Помните всегда, что каждый домовладыка, уделяя нечто вам, чего-нибудь лишает свое семейство. Досадно видеть, когда человек, питающийся подаянием, сидит за роскошным столом или шумит от вина, тогда как многие из добрых людей разделили с ним последний кусок хлеба. Некоторые из так называемых нищих, умирая, оставили хороший достаток: это лжебратия Иисуса Христа! Истинные Его братья, получив что-нибудь сверх насущного хлеба, и от милостыни подавали другим милостыню.

Не досадуйте на скудное даяние. Милостынодавец каждый день что-нибудь уделит, может быть, пятидесяти человекам: а бедный что-нибудь получит от пятидесяти человек. Без разбора щедрое даяние может подвергнуть благотворителя двум крайностям: или надобно будет разорить самого себя, или дав много одному из вас, ни с чем отпустить других. Первого сам Бог, сколько вас ни любит, от милостынодавца не требует: последнее запрещает; ибо любит вас всех равно.

Хотя Писание милостынодавцу говорит: блажен будешь, если облагодетельствованные тобою не могут воздать тебе; ибо воздастся тебе в воскресение праведных: но то же Писание осуждает ничего не делающих, но лукаво ходящих из дома в дом, чтобы насыщаться чужим хлебом³¹². Итак, если кто из вас имеет силы, пусть сколько-нибудь вознаграждает жертвы благотворителей своими трудами и какими-нибудь хотя скудными услугами. С большею сладостью снедается хлеб, сим образом приобретенный.

Порок в каждом состоянии презрителен, но еще презрительнее в состоянии нищеты. Израильский мудрец между тремя зрелищами, которые возненавидела душа его, находит человека убогого и вместе гордого³¹³. Что здесь сказано о гордости нищего, тоже надобно сказать и о прочих его пороках. Если человек порочен в нищете, что из него будет, когда получит все средства к удовлетворению своих пороков? Сама совесть не боится сказать, что развратный бедняк недостоин лучшего счастья.

Первый и более обыкновенный порок нищеты есть роптание на свою участь... Но разве из Евангелия вы не знаете, что Бог ваш Отец? разве не знаете, сколько Он о вас заботится³¹⁴? Вручая каждому человеку известное число талантов, неужели Он оставил вас безо всего? Сколько богатый славен своим богатством, столько нищий может быть славен своим благоразумием и добродетелями³¹⁵. Страшитесь это сребро закопать в землю. Ленивый раб, отдавая без приращения свой талант господину, извинялся бесстыдно: Господи! я знал тебя, что ты человек жестокой; жнешь, где не сеял, и собираешь, где не расточал; и убоявшись пошел и скрыл талант твой в землю; вот тебе твое³¹⁶ Братья менышие Иисуса Христа, жалующиеся на святой его промысл! не вы ли изображены в сей картине? Многие из вас влекут дни свои в каком-то поистине греховном унынии: не имеют упования на Бога, невзирая на то, что ни глад, ни перемены воздушные не отняли у них жизни; завистливым оком смотрят на людей, награжденных от Бога имуществом, хотя сии же люди простирают к ним руку помощи; не трудясь, ни о чем не беспокоясь, едят хлеб, чужими трудами и беспокойством приобретенный: и между тем в горести сердца вопиют: «почто те счастливы, а мы несчастны!» Подумайте, где более можно найти несправедливости, как в сих жалобах и упреках?

Успокойтесь, братья меньшие, и скажите с обнищавшим изнеможенным и осиротевшим Иовом: буди имя Господне благословенно вовеки! Самая ваша нищета есть талант Господень; ибо это крест, который должен вас прославить пред Богом: только несите его в славу Божию. Как богатые заслуживают Царство небесное, снабдевая бедных: так бедные заслуживают оное, снося нищету свою великодушно. Вспомните убогого Лазаря: алчущий и жаждущий, изнуренный старостью и болезнями, иногда до костей проникнутый дождем, иногда дрожащий от хлада, иногда сожигаемый солнцем, жаловался ли он, что Господь положил столь великое различие между им и богачом, в порфиру и виссон одевающимся? Жаловался ли на то, что сей пресыщается за роскошными столами, а он лежит наг и гладен пред вратами дома его? Он нес тяжелый свой крест без роптания. За то умер сей нищий; и Ангелы отнесли его в лоно Авраамово³¹⁷.

Видя столь радостное окончание глада и наготы добродетельного трудника, можете ли вы скорбеть и о том, что иногда презирает вас свет? Это обыкновенное чувствование тех, которые забывают, что они люди. Истина думает инако: богат ли кто, славен ли, или нищ! похвала их – только страх Господень³¹⁸. Меньшие братья Иисуса Христа! одно сие бесценное имя, которым Он вас нарек, выше всех отличных имен света.

Однажды у преподобного Пимена спросили: «когда увидишь брата, дремлющего в церкви, должно ли толкнуть его, чтобы опомнился?» – «Я, в таком случае, положил бы голову его на мои колени, отвечал Пимен, чтобы укрепить и усладить покой моего брата³¹⁹.» Члены домашнего общества! видите, как святые люди дорожили спокойствием других? Подражайте им, если желаете видеть мир и счастье в себе и окрест себя.

Мир и счастье домашнего общества во-первых зависит от верного исполнения обязанностей, которые Творец природы возложил на каждого члена. Семейство подобно человеческому телу; разные лица, составляющие оное, суть члены, которые Бог расположил, каждый в составе тела, как было ему угодно, и как требовало благополучие человека. «Что ж будет, спрашивает апостол Павел, если нога скажет: я не принадлежу к телу, потому что я не глаз? и если глаз скажет руке: ты мне не надобна, или также голова ногам: вы мне не нужны? Не подвергнется ли тогда разрушению все тело?» И с домашним обществом произойдет тоже, если каждый член откажется исполнять свои обязанности потому, что он тот, а не другой член. К несчастию, это иногда случается: один, извиняя свою беспечность, говорит: «я не хозяин в доме; другой: «я не слуга; третий: «я человек посторонний; я сегодня здесь, а завтра в другом месте.» Есть ли что несправедливее сих возмутительных мыслей и поступков? ты не хозяин: но разве рука не также должна служить телу, как и голова? ты не слуга: следовательно лишний в домашнем обществе; ибо всякое общество основано на взаимном служении. Ты посторонний человек? нет! ты свой, пока не перейдешь в другое место. Помни всякий, что в семействе членов много, а семейство одно, и живи так, чтобы не было разделения в сем теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. Сего требует общая необходимость; ибо страдает ли один член: страдают с ним все члены; славится ли один член: радуются с ним все члены. Сии истины апостол предлагал Коринфской Церкви³²⁰: но он также предлагает их и каждому домашнему обществу; ибо каждый христианский дом есть храм Божий, и каждое христианское семейство есть Церковь Христова.

Чтобы исполнить сие Божественное наставление и устроить общее благоденствие семейства – Домовладыки! управляйте своим домом с благоразумным хозяйством, предохраняющим семейство ваше от убожества и уничижения, которые следуют за расточительностью; но притом не допускайте, чтобы в распоряжение хозяйства вмешалась скупость, не менее нарушающая спокойствие домашних. Счастлив, кто идет среднею тропинкой! Она гладка, злачна и усеяна цветами, но узка и требует осторожности, чтобы не переступить на ту или другую сторону. Направо песок и кремни, по которым ходит скупость; налево грязь, которая для расточительности кажется драгоценнейшим бальзамом. Не страшитесь издержек, но страшитесь пустых издержек. Супруги! Наблюдайте взаимный покой единством воли и поведения по закону Господню и старайтесь найти счастье – только в сердце друг друга. Родители! при всей неусыпности воспитания, не изнуряйте детей своих излишнею строгостию, но поступайте с ними, как с нежными отраслями, которые не получили еще надлежащих сил: благоразумная снисходительность – вот ваше правило. Дети! беспрекословно повинуйтесь родителям. Братья! обитайте один в душе другого. Господа! послабляйте своим рабам. Рабы! усердно исполняйте волю господ. Благодетели! оказывайте сообразную нуждам и бескорыстную помощь. Облагодетельствованные! питайте в душе детскую признательность. Словом: друг друга тяготы носите и таким образом, исполняя взаимные обязанности, исполните закон Христов³²¹.

Все члены домашнего общества особливо должны заботиться о спокойствии домовладыки. Они разделяют его радости: равномерно должны разделять и его печали. Благодарностью к Промыслу пусть освящают они мирные и счастливые дни свои; мрачное и горестное время пусть переносят великодушно. Нет хуже, если жена укоряет своего мужа несчастиями, которые не всегда отвратить можно; если дети жалуются на уменьшение яств и нарядов, слуги – на скудость содержания. От сих огорчений отец семейства скорее может сойти во гроб, нежели от самого несчастия.

Сохраняйте спокойный, веселый и довольный вид и своими поступками показывайте справедливую внимательность к тем, которые с вами живут. Тот дурной человек, который хочет чтобы все на него смотрели, а сам ни на кого смотреть не хочет. Древние христиане говаривали: «если будешь о себе думать скромно, то будешь везде спокоен; если не станешь выходить из пределов твоего состояния, то никогда не навлечешь на себя неудовольствия от других. Едва ли к чему-нибудь способны те люди, которые живут несколько лет с другими и не знают, как с ними жить должно³²².» Спокойствие домашнего общества ничем столько не нарушается, как своенравием. Человек неуступчивый и сварливый, сам будучи всегда беспокоен, отнимает покой и у других. Кто живет в обществе, тому необходимо надобно переносить случающееся неудовольствия; и это тем нужнее, что мы, по большей части, сами бываем причиною своих неудовольствий. Один египетский инок часто ссорился с братиею, и хотя сам был виноват, но по общему обыкновению всегда обвинял других; наконец оставил обитель и поселился в пустыне, в тех мыслях, что некому будет его раздражать. Что ж вышло? в одно время опрокинулся у него кувшин с водою: старец рассердился и ворчал сквозь зубы, наливая опять в него воду; но кувшин как нарочно опрокинулся в другой раз: старец вышел из терпения, схватил кувшин и, ударив о землю, разбил на мелкие части³²³. И мы часто бываем подобны сему вздорному старику: сердимся, не зная сами, на что и тем заставляем других, на нас сердиться. Сердитый человек обыкновенно возбуждает ссоры, равно как терпеливый укрощает их; одно уступчивое слово может утолить гнев, а грубое привести в бешенство. Если бы кто сказал тебе что-нибудь и неприятное: не всякое слово принимай в строгом разуме; ибо иной оскорбил тебя языком, но отнюдь не душою: и, подумай, кто не согрешил языком своим³²⁴?

Блаженны миротворцы; ибо они нарекутся сынами Божиими³²⁵: итак не только не заводи ссор, но и случающиеся между другими старайся примирять, употребляя все к тому средства, как то: извиняя, толкуя в хорошую сторону, или не столь в дурном виде представляя проступки других, умалчивая, что видишь или слышишь худого, если нет от того вреда или небольшой вред можешь исправить сам. Сия добродетель касается до всех членов семейства и отнюдь не нарушает откровенности между мужем и женою, между родителями и детьми, между господами и слугами. Самая ложь, если она невинна, в подобных случаях есть доброе дело; ибо она хранит или восстановляет покой домашнего общества. Один старец, рассердившись на соседа, послал своего ученика, выгнать его из хижины, которая ему принадлежала: но ученик от имени старца спросил соседа о здоровье. Посланный для того же в другой раз сказал, будто послан поздравить его с приятным утром. В третий раз, когда раздраженный старец уже сам пошел выгнать соседа, добрый юноша, предупредив, известил его, что наставник идет к нему в гости. Сей поспешил навстречу и, поклонясь до земли, извинялся, что сам прежде не исполнил сей обязанности. Удивленный старец невольно также повергся ему в ноги. Последовало взаимное объяснение; ученик признался в спасительном обмане, и – два старца сделались друзьями на всю жизнь³²⁶. В семействе с благоразумием пользуясь подобными примерами, мы сохраним тишину и благословение Божие.

Но семейства, как и народы, наслаждаются истинным счастьем только тогда, когда бывают добродетельны: вот святейшая обязанность всех тех, которые составляют домашнее общество! У древних христиан, по свидетельству Афанасия, родители увещевали детей, дети умоляли родителей не удаляться от благочестия во Христе. Сколько жен обратили на путь истины своих мужей! Сколько мужей убедили своих жен к богобоязненной жизни³²⁷! Долг родителей, наставлять детей в вере и благочестии, беспрекословен: но и дети не должны думать, будто они освобождены от обязанности, в случае проступков, говорить истину родителям. Если мудрый отец Отечества не только позволяет, но и просит подданных, чтобы открывали его ошибки: то по какому праву не позволит того отец семейства своим детям? Прекрасно о сем рассуждает святой Исидор Пилусиотский, обличая одного впрочем также святого мужа в негодовании на Иоанна Златоуста: «если я, недостойный Исидор, твой отец, как ты, за старость лет, меня называешь; то боюсь осуждения, какое принял ветхозаветный священник Илий за то, что не наказывал своевольства сыновей своих. Если же я, как и сам думаю, твой сын; то страшусь, чтобы не постигла меня казнь, постигшая Ионафана, сына Саулова за то, что отца своего мог удержать и не удержал от волшебства. В том и другом случае, я должен делать все, что служит к истинному благополучию мне и тебе³²⁸.» Не думайте, чтобы Господь не благословил спасительных советов каждого члена, какое бы он ни занимал место в домашнем обществе: только надобно здесь, как и во всяком случае, иметь христианское благоразумие: старейшего не укоряй, но увещевай, как отца; а младших, как братьев: вот наставление апостола³²⁹. С сим условием все должны и все могут подавать советы. Если же кто (от чего избави Боже!) о благонравии своих и особенно домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного³³⁰.

Чтобы не понести на себе столь ужасного приговора – Отцы семейства! подавайте вашей домашней церкви пример всех добродетелей, Евангельских, гражданских и семейственных. Матери! чтобы оправдать священное ваше имя, не вымышляйте что-нибудь редкое и такое, что бросается только в глаза, но занимайтесь домоустройством: смотрите неусыпно и с благоразумием за детьми и рабами. За сии только занятия Дух Святый хвалит вас, как мудрых хозяек³³¹. Юноши! сам Господь увещевает вас чрез учителей своей церкви: «будьте неукоризненны во всяком случае, осторожны противу всякой невежливости, воздержны от всякого зла, неприступны для всех излишних желаний. С благоговением взирайте на воспитание Иисуса Христа и от Него научайтесь, сколь драгоценна пред Богом кротость и сколь сильна у него чистота сердца³³².» – «Имейте всегда пред очами страх Божий, родителям воздавайте достойную честь, на старших взирайте с уважением, будьте добродушны и стыдливы, не презирайте уничижения. Вот украшение вашего возраста и вот признаки, по которым можно назвать вас истинными детьми Отца небесного³³³.» Дщери благочестивые! желаете ли быть святыми? Храните благопристойность, свойственную вашему полу: пусть стыдливость царствует на лице вашем, скромность разверзает уста ваши, целомудрие управляет вашими взорами, смирение украшает ваши наряды; ибо в сем только состоят истинные ваши преимущества, которые вас соделают любезными Богу и людям. Все члены домашнего общества, какого бы вы пола, возраста и состояния ни были, исполняйте свои обязанности, сообразуясь с законом Господним: будьте благочестивы.

Семейства без благочестия составлены из одних несчастных. Там супруги без взаимной нежности; там беспечные отцы и рассеянные матери; там дети, пагубными примерами испорченные; там ссорящиеся родственники; там немилосердные господа; там слуги без привязанности и честности. Кажется, все сии разные состояния для того только соединились, чтобы совокупно делать друг друга несчастными. В сем только одном они согласны... Жалкое зрелище!