Книга 24 [глава 33, стихи 22–33, глава 34, стихи 1–18]

Последние 11 стихов 33-й главы и 18 первых стихов 34-й главы объясняются. Поразительные истины учат о Христе Примирителе, созерцании, преобразовании. Также говорится о пастырском служении.

1. Говоря о силе Божественного устроения, Елиуй упомянул о страданиях каждого из избранных, сказав: И душа его приближается к гниению и жизнь его – к смерти (Иов.33:22)²⁰⁴¹. И, говоря об испытаниях одного человека, он показывает, какие испытания проходит весь человеческий род; и, упоминая специально тех, с кем это произошло, он явно намекает, что это происходит, как правило, в целом. Ибо он так описал соблазны определенных лиц, один за одним, что соблазн всех людей в целом может также подразумеваться. Все тело избранных страдает в этой жизни под тяжестью этого труда. Поэтому он сразу же ввел общее средство, чтобы излечить эту общую болезнь, говоря:

Стих 23, 24. Если будет ему Ангел-посланник, говоря ему одну вещь из многих, чтобы показать человеку праведный путь, Он смилуется над ним (Иов.33:23–24)²⁰⁴².

2. Кто этот Ангел, если не тот, кто называется пророком: Ангел могучий защитник? (Ис.9:6)²⁰⁴³. И поскольку возвещать называется «евангелизировать» по-гречески, Господь, возвещая Себя нам, называется «Ангел» (Ис.63:9)²⁰⁴⁴. И он хорошо говорит: если будет посланник (или Ангел) возвещать ему; потому что, как говорит апостол, Он ходатайствует за нас. Но давайте послушаем, что говорится для нас: Одна из многих вещей. Это путь медицины, чтобы вылечить болезнь иногда используются похожие, иногда противоположные средства. Образно говоря, часто лечат и горячим горячее, и холодным холодное; и наоборот, холодное горячим, а горячее холодным. Наш Врач, потому, придя к нам свыше, и найдя нас страдающими таким сильным недугом, применяет к нашему случаю и что-то аналогичное, и что-то противоположное. Ибо Он пришел к нам не только как Человек к людям, но и как Единственный Безгрешный к тем, кто в грехе. Он схож с нами в Своей человеческой природе, Он отличался от нас в силе Его праведности. Грешный человек не может быть изменен никем, кроме Бога. Но это было необходимо, чтобы тот, кто лечит, стал видим для нас; для того, чтобы Он мог исправить нашу грешную жизнь, установив образец для нас, чтобы подражать. Но невозможно, чтобы Бог был видим человеком. Поэтому он стал человеком, дабы быть видимым. Святой и Невидимый Бог явился потому, как видимый человеком, чтобы, в то время как Он обладал той же природой, Он мог научить нас Своей святости. И соединившись с нашим состоянием в истинности природы, Он мог бы положить конец нашей болезни Своей силою.

3. Потому что когда Господь пришел во плоти, он не нес с Собой ни нашу вину, ни наше наказание как необходимость искупления вины, (не запятнанный грехом, Он не мог быть вовлечен в наше состояние вины, и, следовательно, добровольно вытерпел нашу смерть, по Своей воле), потому правильно сказано, что, что посланник говорит: «одну из многих вещей», потому что никто из других людей так не родился как Он, и не было таких, которые бы умерли и воскресли, как Он. Ибо Он был зачат, не по природному акту, но Духом Святым, снизошедшим на Его Матерь (Лк.1:35)²⁰⁴⁵. И когда родился Он, плодовитость утробы Матери подтвердилась, которая сохранила свою девственную чистоту. Но, опять же, мы все умрем, когда мы не хотим Его; потому что мы ограничены по греховности нашей природы, и не в состоянии оплатить долг наказания. Но Он, от отсутствия примеси греха, невинен и не подлежит наказанию. Но так как Он покрыл нашу вину, превзойдя это, Он претерпел наше наказание из сострадания к нам; как Он Сам говорит: у Меня есть власть отдать жизнь Мою, и власть имею опять принять ее (Ин.10:18)²⁰⁴⁶, который также перед этим сказал: никто не отнимет ее у Меня; но Я Сам ее отдаю. Опять же, Он воскрес, не так, как другие люди; потому что наше воскресение будет отложено до конца света, в то время как Его праздновали на третий день. И мы, опять же, будем воскрешены Им, а Он воскрес Сам. Ибо Тот, Кто есть Бог, не нуждается, как мы, чтобы быть воскрешенным кем-то другим. В этом также Его воскрешение отличается от нашего, что мы не воскреснем сами по себе, как Он сделал. Ибо, поскольку мы простые люди, нам нужна помощь свыше, чтобы мы могли воскреснуть. Но Он, как Бог проявил свою силу в воскрешении вместе с Отцом и Святым Духом, хотя Он один в Своей человеческой природе прошел этот опыт. Поскольку Господь, хотя Он действительно родился, действительно умер, и действительно воскрес, отличается от нас, во всех этих моментах, в величии Его силы, но совпадает с нами в истинности Его природы в эти моменты, Он хорошо сказал, что Посланник, говорит нам одну вещь из многих. Ибо во все времена Он превосходит нас во всех Его делах Его безмерной силой, но во время своей земной жизни по Своей природе он ничем не отличается от нас.

4. Он ходатайствует к Отцу за нас через то, что являет Себя в той же природе, что и мы. Его заступничество или ходатайство за нас – это его явление Себя в человеческой природе ради человека. И хорошо, что, когда Он говорит «одну вещь из многих», тут же добавляется, что Он может указать праведный путь. Потому что, если бы Он не стал подобен людям, человек не предстал бы пред Богом. Ибо Он объявляет праведный путь, в силу самого факта, что Он милостиво по Своему желанию принял на Себя нашу немощь (Евр.2:16–17)²⁰⁴⁷. Тот роковой уговор осквернил всех нас этим заражением грехом от самого начала нашего существования (Быт.3:3)²⁰⁴⁸. И не было ни одного, кто, говоря с Богом от грешников, мог бы появиться свободным от греха; Поэтому равной виной были связаны все одинаково, которые были созданы из той же смеси. Поэтому Единородный от Отца пришел к нам, и принял нашу природу, не греша. Это было обязательно, чтобы Тот, Кто может ходатайствовать за грешников был свободен от греха, потому что, без сомнения, Он не мог бы вынести на Себе вину других, если бы Он нес и Его собственную. Потому хорошо сказано, что приняв нашу природу, Он объявил праведный путь. Ходатайствуя за грешников, Он был настолько праведным Человеком, чтобы заслужить прощение и за других. Потому следует:

Стих 24. Он умилосердится над ним, и скажет: освободи его от гниения; Я нашел способ умилостивить его (Иов.33:24)²⁰⁴⁹.

5. Посланник, как посредник между Богом и человеком, человек Иисус Христос, являет милосердие для человека, принимая форму человека. Через это милосердие и сострадание, Он говорит Своему Отцу от имени человека, грехи которого Он искупает: освободи его от гниения. Ибо, как мы раньше сказали, Его просьба освободить от гниения, это явление Его в теле человека, принятие его на Себя. Этой плоти, которую Он принял и Своим искуплением, Он даровал свободу. Это избавление плоти, по правде говоря, для нас самих, поскольку она скована состоянием гниения по нашей вине. Но о могучем Искупителе сказано: Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны будете (Ин.8:36). И об искуплении человека хорошо сказано, что он будет освобожден от гниения. И было сказано выше, его душа должна приближаться к гниению. Как если бы Он сказал, он должен знать свою немощь, и что он находится недалеко от гниения, тогда он не опустится до гниения смертельного. Ибо он будет действительно приближаться к гниению, если он будет считать, что своими силами он может избежать этого гниения. И только потому, что он подошел к гниению со смирением, он может быть милосердно отведен оттуда; и что чем больше он признается, что он слаб по своей природе, тем более он может быть укреплен против грехов, которые нападают на него. Ибо тот, кто превозносит себя над своим действительным состоянием, отягощает сам себя бременем своей гордости, и погружается тем ниже, чем больше он опускается в грех гордыни, и отдаляет себя дальше от Того, Кто действительно возвышен; (Лк.14:11)²⁰⁵⁰, и он тонет еще больше на дно, из самого факта, что он считает себя выше; как сказал пророк той душе, которая возвышает себя: Кого ты превосходишь? сойди, и лежи с необрезанными (Иез.32:19)²⁰⁵¹. Каждый, кто пренебрегает рассмотрением безобразия своей немощи, но смотрит через высокомерие гордости якобы на свою силу, погружается ниже. Поскольку гордясь собой за свои заслуги, он попадает в самые глубины разрушения, из-за тех самых качеств, благодаря которым он считал себя достойным чести. И он спускается и лежит с необрезанными, потому что он погибает в вечной смерти с другими грешниками. Потому, когда человек смиренно признался, что он был рядом с гниением, правильно сказано: освободи его от гниения для того, чтобы он мог тем более избежать наказания, чем более он не отворачивает глаза в сторону от своего нечестия. Но так как не было никого, имеющего заслуги, достойные, чтобы примирить нас с Господом, Единородный от Отца, принимая на Себя образ нашей немощи, Единственный появился только для того, чтобы Он мог ходатайствовать за грешников.

6. И Посланник, говоря от имени этого искупленного человека, хорошо говорит: Я нашел способ умилостивить его. Как будто Посредник между Богом и человеком явно сказал: Потому что не было никого, чтобы предстать перед Богом как праведный заступник от имени человека, Я стал Человеком, чтобы получить умилостивление для человечества; и в проявлении Себя как Человека, Я нашел способ справедливо умилостивить Его. И потому Господь, принимая на Себя недуг, когда Он претерпел наше наказание в Его смерти, отменил наше гниение по Его воскресении, и Посланник присоединяет описание страдания нашего смертного состояния и являет жалость к ним, сказав:

Стих 25. Его плоть источена наказанием, пусть он возвратится к дням юности своей (Иов.33:25)²⁰⁵².

7. Потому что, когда первый человек отступился от Бога, мы были изгнаны из радостей Рая, и были вовлечены в страдание этой земной жизни; (Быт.3:23–24)²⁰⁵³, и мы чувствуем, болью нашего наказания, какую тяжкую ошибку мы совершили, поддавшись на уговоры змея. Упав в это состояние, мы не нашли ничего вне Бога, кроме скорби. И поскольку мы последовали за плотским по велению наших глаз, наши страдания причиняются той самой плотью, которую мы предпочли Божьему повелению. Ибо в ней мы ежедневно страдаем в печали, в ней подвергаемся пыткам, и в ней же умираем; по чудесному устроению Господнему, с помощью того, из-за чего мы совершили грех, происходит и наше наказание; и тяжесть наказания возникает из того же источника, который дал начало греху; так, чтобы человек мог быть дисциплинирован в жизни горьким страданием той самой плоти, в гордости которой он подходит к смерти.

8. С тех пор человеческая раса испытала гнет бесчисленных страданий этой жизни во плоти, но и чувство вины и наказание нашего греха были уничтожены с приходом нашего Искупителя, потому да будет сказано об искупленном человеке: Его плоть источена наказанием, пусть он возвратится к дням юности своей. Как будто бы он сказал: через наказание его смерти, он пришел к возрасту своего старого состояния; пусть он возвратится к дням юности своей; то есть, пусть он будет возобновлен в целостности своей прежней жизни, чтобы он не оставался в состоянии, в которое он попал, но вернулся искупленным для осуществления того, для чего он был создан. Священное Писание часто использует слова «юность», имея в виду обновленную жизнь. Потому, например, сказано о приходе Жениха: молодые девицы возлюбят тебя, чем обозначены души избранных, обновленные благодатью Крещения, которые не поддаются привычкам старой жизни, но которые украшены устроением нового человека. Ибо он на самом деле оплакивает возраст старика, который чахнет в разгаре грехов, говоря: я состарился среди всех врагов моих (Пс.6:8)²⁰⁵⁴, но вот и кто-то также, с другой стороны, советуя человеку возрадоваться в силе, говорит: Радуйся, юноша, в юности твоей (Еккл.11:9)²⁰⁵⁵. Как будто он говорил: пусть каждый человек, который является сильным, радуется в его обновлении; то есть, пусть получает свою радость не в удовольствиях своей старой жизни, но в силу своего нового состояния. Но так как мы пришли к этой новой жизни не нашими собственными силами, но при посредничестве Искупителя, пусть Посланник говорит, и ходатайствует за нас о возвращении нас к дням юности нашей. И потому, как наш Искупитель ходатайствует к Отцу от нашего имени, мы стряхиваем оцепенение нашей прежней жизни, и разгораемся жаждой молитвы, хорошо приобщается об искупленном человеке:

Стих 26. Он должен молиться Богу, и Он будет милостив к нему (Иов.33:26)²⁰⁵⁶.

9. Он говорит, что Посланник умоляет первый, а человек после Него; Если бы Господь сначала не походатайствовал перед Отцом через Его воплощение, и не молился за нашу жизнь, наше безразличие никогда не подняло бы себя, чтобы просить те вещи, которые вечны. Но мольба Его Воплощения была первой, чтобы наше пробуждение от лени могло бы последовать за ней. И потому, что свет истины вспыхивает тайной радостью в наших сердцах после искушений и часто после больших печалей, об этом человеке, искушенном и умоляющем Бога, справедливо добавлено:

взирает на ликующее лице его (Иов.33:26)²⁰⁵⁷.

10. Было указано выше, как Бог карает нас, проявляя Себя. Но сейчас говорится о том, как Он радует нас, в то время как Он открывает Себя. Человек, имеющий угрызения совести, с одной стороны, при взгляде внутрь себя ужасается со страхом собственной греховности, и, с другой стороны, глядя на небесную радость, он укрепляется в надежде умиротворения. Одни эмоции возбуждают слезы боли и печали, другие слезы радости. Это называют ликование, когда невыразимая радость охватывает нас, радость, которая не может быть ни скрытой, ни выраженной в словах. Это ощущается во всем, хотя и не выражается в каких-либо подходящих словах. Потому, например, пророк Давид, увидев, что души избранных испытали радость слишком большую, чтобы выразить на словах, говорит: Блажен народ, познавший ликование (Пс.88:16)²⁰⁵⁸. Он не говорит «высказавший» но «познавший», потому что ликование может быть известно только в ощущении, но не может быть выражено в словах. Это настолько высокое чувство, которое испытывается в нем. Но так как ум того, кто ощущает это, не находит достаточного простора для его осознания, как может язык говорящего достаточно сказать о нем? Потому что, когда свет истины пронизывает наши сердца, это делает нас в одно время полными печали, от его отображения строгой справедливости, и радует нас путем раскрытия внутренней радости: после горечи искушений, после горестей невзгод, правильно приобщается: он взирает на ликующее лице его.

11. Огонь скорби сначала бросается в наш ум, поскольку сам по себе он слеп для того, чтобы вся ржавчина грехов могла быть сожжена. А когда глаза нашего сердца очищаются от греха, то радость нашего небесного дома раскрывается им, чтобы мы сначала смыли горе, что мы сделали, а потом получили более четкое представление о том, что мы ищем после. Сначала туман греха уничтожается, сжигая печаль; и это именно то просвещение ярким безграничным светом, освещающим нас. После этого в ум впитывается своего рода восторженная умиротворенность, и ум выносится за собственные пределы, как будто бы настоящая жизнь перестала быть, это обновление своего рода нового существа. Ум затем орошается настоем небесных рос из неиссякаемого источника. И там различает, что не достоин этой радости, к которой так спешил, и от чувства правды он видит, что не может постигнуть, как велика истина. И чем больше он считает себя находящимся дальше от истины, тем ближе он подходит к ней.

12. Усилие ума возрастает, когда он ведется к ней (истине) ярким очертанием ее безграничной природы. Заполняя все вещи собой, она, одновременно и окружает все вещи; и наш ум не расширяет себя достаточно, чтобы постичь безграничный объект, который окружает его, потому что несовершенство собственного ограниченного устроения держит его в узких рамках. И он, соответственно, падает обратно в себя, и видит только малый след истины, прежде чем он снова вспомнит чувство собственной низости. Но все же это кратковременное, быстрое видение, которое является результатом созерцания, или, скорее, даже подобие видения, называется лицо Бога. Ибо мы те, кто узнает человека по его лицу, естественно для нас называем знание о Боге «Его лицо». Потому Иаков говорит: я видел Господа лицом к лицу (Быт.32:30)²⁰⁵⁹. Как будто бы он сказал, я знаю Господа, потому что Он Сам милостиво познал меня. Павел говорит, что это знание будет наиболее полно в конце, сказав: тогда я буду знать, даже как я познан (1Кор.13:12)²⁰⁶⁰. Потому что тогда, после трудов испытаний, после волны искушений, душа часто испытывает ликование от того, что может созерцать знание Божественного Присутствия (присутствие, которое может почувствовать, но которым она никогда не сможет в полной мере насладиться), хорошо сказано также об этом человеке, который прошел искушения и многочисленные труды: он будет видеть его лицо в ликовании. Но чем более человек созерцает небесное, тем больше он изменяет свои земные деяния, потому после описания благодати созерцания справедливо добавляется о праведности его дела.

И Он воздаст человеку праведность его (Иов.33:26)²⁰⁶¹.

13. Она называется наша праведность, не потому что исходит от нас самих, но, как что-то данное нам Божественной щедростью: как мы говорим в молитве Господней: хлеб наш насущный дай нам на сей день (Мф.6:11)²⁰⁶². Мы называем хлеб «наш», и все же молимся, чтобы он был нам дан. Он наш, поскольку мы получим его: но это Бога, потому что оно дано Им (Лк.11:3)²⁰⁶³. И это, следовательно, Божье, это Его дар, и становится по-настоящему нашим, только после нашего принятия его. Именно в этом смысле понимается тут фраза: дает человеку праведность его: не то, что человек имеет праведность сам, но то, что он получает ее, будучи создан таким образом, чтобы быть в состоянии принять ее; но уронив, не поднимет ее сам опять. Бог, следовательно, дает человеку праведность, к восприятию которой он был создан, чтобы он мог утешиться, держась за Бога, но чтобы он боялся Его угрожающего приговора, и чтобы больше не доверял заманчивым обещаниям хитрого змея.

14. Наш исконный враг не перестает ежедневно делать ту же самую вещь, которую он сделал в Раю. Он пытается вырвать слова Божии из сердец людей, и посадить в них ложные уговоры собственного сочинения. Он изо дня в день смягчает предупреждения Бога, и приглашает к вере в свои ложные обещания. Ибо он ложно обещает временные блага, чтобы смягчить в головах людей представление о вечных наказаниях, о которых Бог предупреждает. Ибо, когда он обещает славу этой жизни, что еще он делает, если не говорит: вкусите, и вы будете, как боги (Быт.3:5)²⁰⁶⁴? Как будто он прямо говорит: уступите мирским желаниям, и возвысьтесь в этом мире. И когда он сейчас пытается снять у нас страх перед Божественным предупреждением о наказании, что еще он говорит, если не те же самые слова, что он использовал для наших прародителей: «почему твой Бог повелел вам, что вы не должны есть от всякого дерева в раю» (Быт.3:1)²⁰⁶⁵? Но так как человек имеет, по Божественному дару, восстановленную в его искуплении праведность, которую он потерял уже давно, после его создания, он оказывает более энергичное сопротивление против соблазнов хитрого убеждения, потому что он узнал по опыту, насколько послушным он должен быть к Божьим заветам. И ему, кого грех привел к наказанию, его собственное наказание сейчас сдерживает от греха: так устроено, чтобы, чем страшнее был бы проступок, тем страшнее был бы страх наказания, и тем больше он бы порицал зло, которое он совершил. Отсюда следует:

Стих 27. Он будет смотреть на людей, и скажет, я согрешил (Иов.33:27)²⁰⁶⁶.

15. Человек не осознает себя грешником, если не будет знать праведности. Потому что никто не обнаружит свою испорченность, если не попытается быть честным. Ибо тот, кто в целом испорчен, не может осознать, кем он на самом деле является. Но тот, кто сознает, что он грешник, начинает в какой-то мере быть праведным, и, будучи уже праведным, обвиняет свое поведение в том, где он еще неправедный. И поэтому обвинению себя, он начинает становиться преданным Богу, когда, проходя праведный суд в отношении себя самого, он осуждает то в себе, что он воспринимает как неприятное ему самому. Этот человек затем, восстановив свою праведность, восклицает: я согрешил. И выражение, которое этому предшествует, заслуживает внимания: Он будет смотреть на людей; и только после этого приобщается: и скажет, я согрешил. Некоторые люди не знают, что они согрешили, потому что они не наблюдают за другими. Если бы они правильно наблюдали других, они бы с большей готовностью признавали, насколько они сами упали во грехе. Священное Писание иногда привыкло использовать слово «люди» для тех, кто любит вкушать человеческое, как говорит апостол: Ибо если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы?, и сразу приобщает и не живете ли как люди? (1Кор 3:3)²⁰⁶⁷. Но иногда Священное Писание называет «людьми» тех, кого разум отличает от животных, то есть, кому было дано не зависеть от звериного влияния страстей. Для кого Господь говорит через пророка: вы – стадо паствы Моей, люди (Иез.34:31)²⁰⁶⁸, ибо Господь в истине кормит их, на кого не влияют плотские удовольствия, как это происходит со зверями. Но, с другой стороны, те, кто уступает желаниям плоти, называются не люди, но звери. Как сказал пророк о некоторых, умирающих в своих грехах: Звери гниют в своем навозе (Иоил.1:17)²⁰⁶⁹. Звери, гниющие в своем навозе, это плотские люди, которые заканчивают свою жизнь в грязи похоти. Для них, как сказано, нет названия «люди», но только «звери», о которых сказал пророк: каждый ржал на жену ближнего своего; (Иер.5:8)²⁰⁷⁰ и о которых другой пророк говорит: Их плоть как плоть ослов, и похоть как у жеребцов (Иез.23:20)²⁰⁷¹ и, потому же, сказано Давидом: человек, который в чести и неразумен, подобен зверям, и будет с ним как с ними (Пс.48:21)²⁰⁷². С тех пор называются людьми только те, которые придерживаются разума и справедливости, а неразумными животными называются те, которые являются рабами плотских удовольствий, потому хорошо сказано об этом кающемся: он будет смотреть на людей и скажет, я согрешил. Как будто было явно сказано, что он видит примеры святых, и, сравнивая себя с ними, он обнаруживает, что он грешен. Ибо, если человек желает наиболее полно познать свой характер, он должен, без сомнения, посмотреть на тех, кто отличается от него самого: и, сравнив себя с их нарядом праведности, он может измерить степень собственного нечестия с тем, чтобы затем его оставить. Тот, кто видит в других хорошие качества в изобилии, справедливо считает, что он сам находится в нужде и видит в их красоте собственное уродство. Человек, который хочет обличить тьму, должен смотреть на свет, чтобы с его помощью разглядеть, что думать о той тьме, из-за которой он не может видеть. Ибо, если грешник смотрит на себя, не узнав характер праведников, он ни в коей мере не постигает себя грешником. Ибо он не может действительно видеть себя; не зная яркость света, что еще он созерцает, смотря на себя, если не тьму? Надо бы тогда взглянуть на поведение праведников, чтобы получить точное знание о себе самом. Потому что они предлагаются нам, как эталон для нашего поведения.

16. Жизнь праведников – это обучение искусству жизни; потому праведники заслуженно называются словом «книги» на языке Писания; как написано: Книги раскрыты были, и иная Книга раскрыта, которая есть Книга Жизни; и судимы были мертвые по вещам, которые были написаны в Книгах (Откр.20:12)²⁰⁷³. Книга Жизни это вид приближающегося Судьи. В ней написаны все заповеди Его для того, чтобы созерцающий ее скорее понимал по свидетельству совести, до каких деяний он опустился. Книги так же, как говорят, будут открыты, потому что поведение праведников открывается, в деяниях которых заповеди небесные были запечатлены. И судимы были мертвые по вещам, которые написаны в книгах, потому что в деяниях праведников, которое изложено, они читают, как в открытой книге, обо всем хорошем, что они отказались сделать сами, и это сравнивается с теми, кто сделал. Потому, чтобы каждый из нас затем, взирая на это, не оплакивал горько свои упущения, когда будет поздно, пусть теперь наблюдает в них то, чему он должен подражать. И избранные не перестают это делать. Они изучают поведение своих лучших, и отходят от своей распущенной линии поведения.

17. И, потому в Песни Песней сказано о Святой Церкви: два сосца твои – как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями. Доколе день дышит прохладою, и убегают тени, пойду я на гору мирровую и на холм фимиама (Песн.4:5–6)²⁰⁷⁴. Что означают два сосца, если не два народа, приходящих из евреев и из язычников, которые вживлены в тело Святой Церкви, по мудрости и в тайне сердца. И те, кто избран от этих людей, сравниваются с молодой козой, потому что они осознают через их смирение, что они слабы и грешны; но если какие-то препятствия встретятся на их мирском пути, они поддержанные силой любви, перепрыгивают их, и прыжками созерцания взбираются на знание небесного. А для того, чтобы сделать это, они изучают примеры святых, которые прошли это раньше. Потому сказано, что они кормятся среди лилий. Ибо, что понимается под лилиями, если не поведение тех, о ком сказано словами истины: мы к Богу Христово благоухание (2Кор.2:15)²⁰⁷⁵? Избранный поэтому для того, чтобы набраться сил и чтобы достичь высшего совершенства, кормит себя в полной мере, взирая на благоуханную и чистую жизнь праведников. Они и сейчас жаждут познания Господа, они горят огнями любви, чтобы насытиться в созерцании Его. Но так как они не в состоянии сделать это, находясь все еще в этой жизни, они питаются этим на примерах отцов, которые предшествовали им. И, следовательно, время их кормления лилиями определяется периодом: Доколе день дышит прохладою, и убегают тени. То есть до тех пор, как мы проходим по этому смертельному состоянию, до рассвета вечного дня, мы должны обновляться примерами праведников. Но когда тень этого временного гниения отходит от нас, когда это смертное состояние прошло, потому что мы видим сами свет дня внутри нас, мы можем уже не искать возгорания этой любви в примерах других. Но пока, поскольку этого еще нет в нас, нам специально необходимо воспламенить это, глядя на поведение тех, кто был перед нами. И мы увидим тогда, как прекрасны деяния тех, кто стремится идти праведным путем, и узнаем, как позорна лень нашего увядания. Ибо, как только мы видим поведение добродетельных, мы повергаем себя порицанию внутри нас. Позор настоящего нападает на ум; и скоро вина наша уже осуждает нас с тяжестью: и мы возгораемся негодованием даже на незначительные земные вещи, в которых случайно все еще позорно ищем удовольствие.

18. Потому хорошо сказал Иезекииль: Ты, сын человеческий, возвести дому Израилеву о храме сем, чтобы они устыдились беззаконий своих и чтобы сняли с него меру, и устыдились за все, что совершили (Иез.43:10)²⁰⁷⁶. Храм Божий является сынам Израилевым к их порицанию; как явлено всем грешникам в их порицание, какой великой святостью душа каждого праведника сияет, в которой Бог обитает Своим вдохновением; для того, чтобы они видели в нем добро, в котором они сами не взросли, и краснели в себе на зло, которое они совершают. Но снять меру означает точно взвесить поведение праведников. В то время как мы снимаем меру, мы должны почувствовать потребность краснеть на все, что мы сделали: потому что, чем более точно мы учитываем и изучаем деяния хорошие, тем более серьезно мы обличаем в себя все наши грехи. Но пророк справедливо сказал: возвести о храме. Ибо, пока грешник не идет путем рассматривания праведности других, он может узнать обо всем из слов проповедника. И возвестить о храме грешникам, значит соотнести дела добродетельных людей и тех, кто еще не узнает их по собственному желанию. Те, кто желает достичь высших высот, должны обязательно всегда смотреть на своих лучших для того, чтобы они могли осудить собственную ошибку с большей строгостью, видя более высокий объект для подражания.

19. Но почему мы говорим грешники, даже когда мы видим их трудящимися на ниве праведности? Потому что один получает дар мудрости, и все же не достигает благодати воздержания. Другой наделен великой силой воздержания, но еще не достиг возвышенного созерцания мудрости. Еще один способен предвидеть все будущие события по духу пророчества, но пока не может облегчить зло настоящего даром исцеления. Другой даром исцеления снимает зло, которое в сию минуту мучает нас, но все же, не обладает духом пророчества, не знает будущего. Еще один способен отдать не пожалев многое из того, чем обладает, неимущему, но не может смело противостоять злодеям. Другой смело противостоит злодеям, во имя Бога, но все же отказывается дать даже малое из того, чем обладает, нуждающимся. Еще один уже сдерживает себя даже от пустословия, подчинив распущенность языка, но еще не может побороть гнев, который до сих пор поднимается в нем. Другой прекрасно контролирует любую страсть, но все же позволяет своему языку полную свободу. Почему же так устроено, что один человек нуждается в том хорошем качестве, в котором другой силен, и главное, почему один, хотя и могучий во многом, еще вздыхает из-за отсутствия некоторых превосходных качеств, которые он наблюдает в других в изобилии? Разве только потому что, по чудесному устроению, с помощью того качества, которое есть у другого, а у этого человека нет, можно было б явно увидеть, что другой превосходит этого человека. Так, чем больше человек наблюдает добродетели, которые он не имеет, и что он уступает другим в тех, которыми он обладает, он может более охотно продвигаться к смирению. И, таким образом, в то время как каждый из них видит в другом что-то, достойное любования, это удерживает каждого из них от возвышения в гордости, и разжигает в них желание большего роста. Мы гораздо более тщательно идем по пути нашего собственного совершенствования, когда мы наблюдаем в других добродетель, которой не обладаем сами. Потому пророк Иезекииль, когда он описал летающих животных, приобщает: и я слышал позади себя великий громовой голос: «благословенна слава Господа от места своего!», и звук крыльев живых существ, бьющих крылом друг друга (Иез.3:12–13)²⁰⁷⁷. Что мы должны понимать под крыльями живых существ, если не достоинствах святых? Ибо, когда они презирают вещи земли, они поднимаются на своих крыльях в небеса. Потому правильно сказал Исаия: Те, кто верит в Господа, обновятся в силе, они поднимают крылья, как орлы (Ис.40:31)²⁰⁷⁸. Летающие существа затем ударяют друг друга своими крыльями, потому что умы святых, в своих желаниях небесного, настроены на взаимное рассмотрение достоинств друг друга. Человек ударяет меня своим крылом, если зажигает меня в желании лучших вещей на примере своей собственной святости. И я бью моим крылом живое существо рядом, если я предоставляю другому человеку свое доброе дело в качестве примера для подражания.

20. Но так как мы уже сказали, что поведение святых обозначается этими живыми существами, давайте поднимем глаза к свету, и рассмотрим внимательно то, как взаимными ударами своими крыльями они поддерживают друг друга. Павел, когда он превзошел трудолюбие других святых людей, трудясь более энергично в проповеди, чтобы держать себя от гордости и питать свои силы в лоне смирения, говорит, вспоминая свою бывшую жестокость, и созерцая невинность всех других Апостолов: Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию (1Кор.15:9). И все же главный («principatus») из тех же Апостолов²⁰⁷⁹, как бы забывая превосходство возложенных на него полномочий, как будто будучи наделен меньшей мудростью, восхищается мудростью, которая была у Павла, и говорит: как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам. Как он говорит об этом во всех посланиях, в которых есть нечто слишком сильное, чтобы быть понятым (2Пет.3:15–16)²⁰⁸⁰. Вот, Павел восхищается невинностью всех других Апостолов; вот, главный из Апостолов восхищается мудростью Павла. Что же это, если не пример того, как святые люди, взаимно восхищаются чем-то в других, чего нет у них, и что же это, если не удар крыльями, нанесенный друг другу для того, чтобы они могли пробуждать друг друга к более высокому полету, чем более смиренно они наблюдают что-то друг в друге, достойное любования? Поэтому мы должны сделать вывод отсюда, и осознать с какой тревогой мы, кто лежит в самой низкой глубине, должны изучать жизнь тех, кто наши лучшие; если даже они, которые уже были в святости высоты, все еще искали и находили что-то, чтобы полюбоваться и подражать другим для того, чтобы идя по пути смирения, они могли бы продвинуться к большим вещам.

21. Но обо всех этих вещах нечестивые не знают, ибо они навсегда закрепили свой взгляд на самых низких объектах. И даже если они когда-нибудь приходят на пути Господа, они игнорируют стопы тех, кто лучше, но всегда смотрят на примеры тех, кто хуже, чем они сами. Они не смотрят на поведение тех, в отношении кого они могут смиренно счесть себя хуже, но на тех, кому они могут с гордостью предпочесть себя. Ибо они смотрят на тех, кто хуже, чем они сами, кому они могут похвастаться, что они являются более предпочтительными, и, следовательно, они не могут перейти к лучшим вещам, потому что они считают, что для них достаточно того, что они превосходят самое худшее. Жалкие люди! они идут по своему пути, и все же смотрят назад. В их надеждах они действительно заносят ногу вперед; но в поисках злых примеров они разворачивают свой взгляд назад. Они озабочены не тем, чтобы проявится в праведности, а тем, чтобы взять искривленный пример, в сравнении с которым будет видно, что они лучше. Ибо, если они хотят познать себя, какие они есть на самом деле, они должны выбирать примеры не из тех, кто хуже, но из тех, кто лучше, чем они сами. И поэтому они не осознают, что они грешники, потому что они не смотрят на людей. Если бы они смотрели на людей, они бы узнали, как далеко они от хороших людей из-за своих грехов. Потому кается тот, кто ищет примеры хороших людей для того, чтобы понять о себе, насколько далеко он отошел от добродетели, хорошо сказано:

Стих 27. Он будет смотреть на людей, и скажет, я согрешил, и действительно сделал не так, и я не получил, что заслужил (Иов.33:27)²⁰⁸¹.

22. Даже те, кто не верит, что они согрешили, как правило, признают себе грешниками. Это часто бывает, что люди открыто признают себе грешниками, но, услышав правдивый отчет о своих грехах, когда другие лица атакуют их, они смело защищаются, и стремятся показаться невинными. Каждый из них, в этом случае, когда он говорит, что он грешник, говорит лживо; поскольку он провозглашает себя грешником не из глубины души, но только на словах. Ибо, как сказано: Праведник в начале обвиняет себя (Притч.18:17)²⁰⁸². Но если он признает свой грех первым из желания спасти репутацию, чтобы не быть унижен другими, это значит, что он пожелал, обвиняя себя, показаться скромным, не будучи таким. Если он действительно хочет быть скромным, исповедуя свой грех, он не будет нападать на других, когда его обвиняют в совершении этого. Праведник, вынося приговор по его собственному поведению, знает из глубины своего сердца, на примере святых, что он на самом деле согрешил в том, что исповедует. Он говорит: я согрешил, и действительно сделал не так. И добавляет с еще большей болью, которую переживает: и я не получил, что заслужил.

23. Каждый, кто испытывает наказание и думает, что он был наказан более, нежели заслужил, недооценивает свои грехи. Но этот человек, потому что чем больше он рассматривает примеры людей, лучших, чем он, тем более строго он взвешивает свои поступки и испытывает себя, признает, что он был наказан менее, чем он заслужил. Потому что он видит в их праведности, насколько гнусным является виновность его собственных заблуждений, и не чувствует, что его наказание суровое, зная суровую вину его собственного поведения. Это очень легко для человека, когда он не наказывается за свои грехи, признавать себя грешником. Мы бесстрашно называем себя неправедными, когда мы не чувствуем наказания за неправедные поступки. Ибо в спокойные времена мы называем себя грешниками, но, когда получаем наказание за эти самые грехи от удара, который падает на нас, мы начинаем роптать. Наказание тогда для нас – это испытание, действительно ли мы признаем нашу вину. Потому праведник, действительно зная свою вину, говорит даже под ударом наказания: я не получил, как я заслужил. Далее следует:

Стих 28. Ибо Он спасает душу мою от разрушения (Иов.33:28)²⁰⁸³.

24. Когда Божественная Милость идет перед нами в добрых делах, наша свободная воля следует за ней, и мы, которые даем свое согласие Богу, спасающему нас, как говорят, спасаемся. Потому Павел, когда говорит: я потрудился более всех (1Кор.15:10)²⁰⁸⁴, чтобы не показалось, что он приписывает свои труды себе, тут же добавил: все же не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мной. Ибо, поскольку он последовал своей свободной волей за благодатью Божией в себе, он правильно добавляет: со мной, чтобы, с одной стороны, не быть неблагодарным за Божественный дар, с другой стороны, не отчуждать заслугу свободной воли. Но он, получив знания о себе и приняв Того, Кто спасает его, справедливо говорит: Он спасает душу мою от разрушения.

Далее следует:

Она будет жить, и видеть свет.

То есть, свет истины, который он не мог видеть, когда был мертв сердцем. Или, конечно же, потому что Господь сказал: Я есмь свет миру (Ин.8:12)²⁰⁸⁵, даже мертвые также увидят свет, и все нечестивые будут видеть Его приход на суд в Человеческой природе. Но живет, и видит свет, будучи жив, тот, у кого глаза сердца открыты, и кто созерцает Его в Его Божественной природе. Потому следует:

Стих 29. Все эти вещи Бог производит три раза с каждым человеком (Иов.33:29)²⁰⁸⁶.

25. Об этом человеке, искушенном и избитом бедствиями, было сказано ранее: его хлеб становится отвратительным ему в его жизни, а его душа отвращается от любимой пищи (Иов.33:20)²⁰⁸⁷. Но впоследствии добавляется: Он должен молиться Богу, и Он будет милостив к нему, и будет взирать на ликующее лице его; и Он спасает душу мою от разрушения. Она будет жить, и видеть свет (Иов.33:26)²⁰⁸⁸. В этих выражениях теперь собираются и накапливаются вместе и горечь предшествующей печали, и радость спасения, приходящая после. И вот добавлено, что все сие Бог производит три раза с каждым человеком. Как будто бы явно сказано: все, что говорится тут об одном человеке единожды, происходит три раза с каждым человеком. Но мы должны внимательно рассмотреть, что это за три раза, в которых каждый человек страдает сначала в тревоге и печали, и сразу же, после того, как горе уходит, возвращается радость спасения. Ибо, как я раньше сказал, и как не единожды говорилось выше, сначала тяжелая печаль угнетает нас, и затем великий восторг поднимает нас впоследствии. Если мы смотрим внимательно, мы находим, что эти три стадии горя и радости сменяют друг друга, в сознании каждого из избранных, трижды, то есть: в его обращении, его искушениях, и его смерти.

26. В тот первый раз, о котором мы говорим, в обращении, велика печаль человека, когда от рассмотрения своих грехов, он хочет разорвать оковы мирских забот, и стать на путь Бога, войти в спасительную обитель, чтобы отбросить тяжелое бремя временных тревог, и нести свет Креста Господня, в служении по свободной воле. Ибо, он размышляет над этими вещами, и замечает, что старые знакомые плотские удовольствия, которые стали заядлыми, связывают его тем больше, чем больше времени он провел с ними, и тем более неохотно разрешают ему бежать. И тогда боль терзает его, и тревога сердца, когда Дух зовет его в одну сторону, а плоть зовет обратно, в другую сторону. И его любовь к своей новой жизни приглашает его с одной стороны, и его старые порочные привычки нападают на него с другой: с одной стороны он светится тоской по своей небесной стране, а с другой должен нести в себе эти желания плоти, которые ему все еще нравятся, в определенной степени, даже против его воли. И таким образом, правильно сказано о человеке: Его хлеб становится отвратительным ему в его жизни, его душа приблизилась к гниению, и его жизнь к смерти. Но по Божественной милости мы не страдаем долго, подвергаясь этим трудностям, Он разрывает оковы наших грехов, и приводит нас быстро в утешение свободы нашей новой жизни; и радость от успеха больше бывшей печали. И, таким образом, ум каждого, когда обращается, радуется тем больше от достижения свободы, чем больше он помнит боль, которую он выносил в своих начинаниях. Неограниченна эта радость сердца: так как в его надежде спасения он теперь приближается к Нему, кого он желает. И по праву можно сказать о нем: Он должен молиться Богу, и Он будет милостив к нему, и будет взирать на ликующее лице его. Или: Он спасает душу мою от разрушения. Она будет жить, и видеть свет.

27. Того, кто предыдущие невзгоды не смог победить и после того, как он свято стал на путь преобразования, покой вновь оставляет его. И разрешается, по Божьему устроению, после его преобразования, нападать на него искушениям. Красное море уже расступилось пред ним на пути его обращения, но враги все еще напротив его лица, в пустыне настоящей жизни. Наши прошлые грехи позади нас, как мертвые египтяне на берегу. Но разрушительные пороки еще нападают на нас, как новые враги, чтобы затруднить путь, которым мы идем в землю обетованную. Наши бывшие преступления, как враги, которые преследовали нас, уже уничтожены силой Божией. Но нападения соблазнов встречаются нам, лицом к лицу, как свежие враги, чтобы побороться против наших собственных усилий тоже. Преобразование в истине приносит покой и безопасность: но безопасность обычно родитель неосторожности. Чтобы сохранить безопасность и покой от возникновения беспечности, написано: сын мой, идя в служении Богу, находись в справедливости и страхе, и приготовь душу твою к искушению (Сир.2:1)²⁰⁸⁹. Он не говорит «для отдыха», а он говорит «для искушения», потому что наш враг тем больше стремится завоевать нас, пока мы находимся в этой жизни, чем больше он видит, что мы восстали против него. Он не заботится удручать тех, которых он воспринимает, как свое тихое владение. Но он восстает тем более яростно против нас, чем жестче он исключен из наших сердец, как будто его изгнали из его законного владения, его собственного жилища. Это именно то, что Господь являет нам и в Своей личности. Ибо Он не разрешает дьяволу искушать Его до момента Своего крещения, только после: предлагая нам, таким образом, своего рода знак нашего собственного будущего преобразования (Мф.4:1)²⁰⁹⁰, говоря, что Его члены должны были бы терпеть более строго козни искушения, после того как они начали продвигаться по пути Слова Божия. После первого случая, те скорби и радости, которые каждый чувствует в начале преобразования, повторяются во второй раз. Человек подвергается нападению соблазнов для того, чтобы он не расслаблялся в небрежности безопасности. И он, как правило, испытывает еще большую сладость от утешения, которое он получает после сурового труда искушений, чем та сладость, которая была в начале обращения.

28. Есть в истине три состояния преобразования: начало, середина, и совершенство. Но в начале испытывается сладость утешения, в середине – искушения, затем приближается полнота совершенства. Сначала сладость и безопасность, потом горечь искушений и, наконец, необыкновенная услада, чтобы подтвердить их. Каждый мужчина также поступает с невестой. Сначала успокаивает сладкими уговорами, затем испытывает ее в объединении с ним, и когда верность доказана, дает безопасность и мир. Также было и с народом Израиля, когда он был вызван из Египта и Бог обручил Себя в священном браке души, обещая сладость чудес; но, после вступления в брак, осуществляется испытание в пустыне, и после суда по результатам испытания, дается земля обетованная в полноте добродетелей. Сначала дается на вкус испытать чудеса, которые человек должен искать. Впоследствии он судится по жестким испытаниям, чтобы доказать, может ли он продолжать действительно безопасно для себя то, что он испытал. И пройдя эти испытания, он заслуживает того, чтобы получить более полное удовольствие от того, что он сохранил, пройдя испытания страдания. Нежное начало, таким образом, успокаивает жизнь каждого новообращенного, прочность и стойкость испытываются и закаляются в пути, а затем полное совершенство дает ему свою силу.

29. Для новообращенных часто предоставляется либо самое совершенное спокойствие во плоти, или дары пророчества, или проповедь учения, или знамения и чудеса, или благодать исцеления, сразу при начале их пути. Но после этого они подвергаются преследованиям со стороны серьезных испытаний соблазнами, от которых, как они в начале решили, они самостоятельно полностью избавились. Так распорядилась в своем устроении Божественная милость, чтобы сохранить их от нападок острых соблазнов в начале пути. Ибо, если горькие искушения преследовали бы их сначала, они возвращались бы обратно с легкостью к тем брошенным грехам, будучи на небольшом расстоянии от них. И снова погрузились бы в них из-за самой их близости, в те грехи, которые они сначала сразу презрели. Потому написано: Когда же фараон отпустил народ, Бог не повел его по дороге земли Филистимской, потому что она близка; ибо сказал Бог: чтобы не раскаялся народ, увидев войну, и не возвратился в Египет (Исх.13:17)²⁰⁹¹. Война удаляется от пути тех, кто выходил из Египта: потому что тем, кто оставляет мир, сначала предоставляется своего рода спокойствие, чтобы из покоя своего первого начала, они затем вернулись, через страх, в тот мир, из которого они сбежали. Они чувствуют, сначала, сладость безопасности, которую получили в тишине и покое. Но вкусив этой сладости, они теперь более терпеливо борются с искушениями, поскольку они нашли в Боге более высокий объект привязанности. Откуда же Петр, возведенный на гору, сначала видит яркость Преображения Господня (Мф.17:1–2)²⁰⁹², а затем страдает в искушении от вопроса служанки (Mф.26:69)²⁰⁹³, с тем, чтобы осознав свое состояние по своей слабости, он мог бы вернуться в раскаянии и любви к лику, который он созерцал; и чтобы, когда волна страха поднесла его вперед к океану вины, якорем для него остались бы прошлые сладости, чтобы сохранить его. И борьба с искушениями часто продолжается столько, сколько и радость первого начала. И бывает, что больше радости дается сначала, и менее трудные искушения в середине. Но чаще наоборот: меньше удовольствия сначала, и больше испытаний в момент рождения. Но совершенствование силы всегда превосходит тяжесть искушения: и каждый из них награждается совершенством, в соответствии с результатом испытаний. Но новообращенному обычно не удается отделаться от мысли, что он получил подтверждение совершенства, когда он получил некоторые дары благодати, в сладости своего первого начала: и, не зная, что эта безопасность, дающаяся только начинающим, он считает их окончательной полнотой. Потому часто происходит, что одолеваемый любым внезапным штормом искушения, он начинает сомневаться, может ли он все еще рассчитывать на Бога, или потерял Его навсегда. Но если бы он не был так самоуверен во время своего первого начала, он бы, еще в первом процветании, готовил бы свой ум для невзгоды, и впоследствии противостоял бы нападениям греха с дополнительной твердостью, как будто они предусмотрены с прозорливостью. Предвидя это зло, он выносит его с большим спокойствием. Но, это предвиденье не уменьшит борьбу с этим злом, и наше путешествие не может быть доведено до конца, минуя пыль искушения.

30. И каждый новообращенный, как правило, попадает под нападение такими искушениями, которыми он никогда не был атакован до милости преобразования: не потому, что корней этих искушений не существовало в нем, а потому, что они не открывали себя раньше времени. Человеческий ум, когда занят бесчисленными мыслями, часто остается неизвестен сам себе, и никогда достаточно не знает, чем он действительно страдает, ибо в то время, как он отвлекается на много вопросов, он отвлекается от внутреннего знания себя. Но если он хочет иметь время для размышлений о Боге, и отсекает ветви отвлекающей мысли, то видит беспрепятственно те шипы, которые выходят вперед из тайных глубин плоти. Ибо если чертополох растет на дороге, он раздавлен ногами тех, кто путешествует по ней, и его стебель стирается постоянным потоком путешественников, так и не проявившись. Но, несмотря на то, что шипы не показываются наружу и не прорастают, корень все еще остается скрытым под дорогой. Но если путешественники перестают топтать его, корень вскоре поднимается на поверхность, и проявляет себя. Он продвигается в своем росте, и становятся видны шипы, которые он несет. Также и в уме, какой-то скрытый корень соблазнов, кажется, растет с трудом; он помещен как бы на пути повседневной жизни, он раздавлен ногами мыслей, которые проходят через него, и так попран бесчисленными заботами, как будто многими путешественниками, что его не видно. Но если толпа тревог удаляется по милости преобразования из пути сердца, так что ни назойливость дел не носит ум туда-сюда, ни какие-либо бурные мысли не угнетают его, тогда то, что прежде было скрыто усматривается, затем шип искушения возникает из корня греха, и свободно наносит рану. Но рука праведника так действует против греха, что, насколько возможно, он не распространяется дальше, и не скрывается, но вырывается с самим корнем. Но пока это не будет сделано, это жало так беспокоит ум обращенного, что он часто чувствует себя, как будто почти перегруженным внезапным искушением, и опасениями, что рана была нанесена смертельная.

31. Эти приступы искушения часто продлеваются, и становятся как бы обычными: они не становятся острее, но становятся более продолжительными. И тогда они вызывают меньше боли, но приносят больше зла, потому что, чем дольше они удерживают ум, тем менее страшными они начинают выглядеть и тем более привычными становятся. Ум поэтому, когда участвует в этих испытаниях, отвлекается здесь и там, и смущается многообразием нападений соблазнов, и часто, когда мечется из одной точки в другую, он не знает, какой грех напал, чтобы противостоять ему, или с какими начинать первыми бороться. И часто бывает, что в то время как мятежные грехи серьезно пытают человека, они выводят на самую грань отчаяния ум человека, который выдерживает их, боясь этого отвесного пути вверх, который он выбирает, и он спотыкается, идя на вершину, тот, кто привык твердо стоять на дне. И ему так трудно продвигаться, борясь с искушениями, которые яростно бушуют вокруг него, что о нем также можно справедливо сказать: его хлеб становится отвратительным ему в его жизни (Иов.33:20)²⁰⁹⁴, а его душа отвращается от любимой пищи; или, конечно же, что: его душа приблизилась к гниению, и его жизнь к смерти (Иов.33:22)²⁰⁹⁵. Но потому что Бог в Своей милости сострадает нам и доказывает нашими искушениями, что мы не будем покинуты (Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести (1Кор.10:13)). Он быстро помогает нам с помощью утешения, успокаивает растущие угрызения соблазнов, и успокаивает внутренний мир, эмоции и мысли, которые поднимаются против Него. И тогда ум вскоре получает огромное удовольствие от своей надежды на небесное, от лицезрения зла, которое он вынес и одолел. Итак, к этому человеку, вынесшему искушения, также можно справедливо отнести, что Он будет: взирать на ликующее лице его, или: Он спасает душу мою от разрушения. Она будет жить, и видеть свет. Когда эти два этапа, обращение и испытания, были приняты в горе и в радости, еще остается третий, горечи которого он еще боится, но и радость которого чает получить.

32. Потому что после борьбы периода преобразования, после боли периода искушений, по-прежнему остается трудное испытание впереди, потому что человек не может прибывать в радостях совершенной свободы без того, чтобы сначала не выплатить долг человеческой природы. Но каждый обращенный, соблюдая осторожность и желая для себя этой доли, все же не перестает думать о строгости последнего Суда, который грядет, и он ежедневно смотрит вперед на свой исход, и от подхода такого справедливого правосудия, не знает, каков будет вердикт. Ибо, хотя он избежал всех злых дел, которые он осознал, приближаясь к строгому судье, он больше боится тех ошибок, которых он не осознает в себе. Ибо кто может понять, сколько зла мы совершаем каждый миг, по неуправляемому движению наших мыслей? Достаточно легко избежать дел беззакония, но очень трудно очистить сердце от нечестивых мыслей. И все же написано: Горе замышляющим беззаконие (Mих.2:1). И снова: в день, когда Господь будет судить тайные дела человеков (Рим.2:16)²⁰⁹⁶, а перед тем: мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую (Рим.2:15). И снова: Лукавые уста в сердце, и в сердце они говорили зло (Пс.11:3)²⁰⁹⁷. И снова: Беззаконие составляете в сердце, кладете на весы злодеяния рук ваших на земле (Пс.57:3). Но после того, как душа однажды оставила неизменность вечности, и припала к изменчивости временных вещей, она обязана, даже против своей воли, выдержать стремление расти, и колебания изменчивых эмоций, к которым она стремится по собственной инициативе, вот-вот готовая упасть. И, таким образом, она наказывается за свои бывшие удовольствия, потому что переносит, в преобразовании, труд испытаний, в тех же самых вещах, к которым она стремилась, в то время как получала извращенный восторг временных удовольствий. Но часто грех, который они умело обнаружили в себе, и который приводит к тяжкой вине в глазах Бога, ворует мысли избранных против их воли. Они боятся строгого приговора за все эти вещи, и особенно боятся тогда, когда, придя к погашению долга, они видят, что они приближаются к строгому Судье. И их страх тем острее, чем ближе их вечность подходит. Но не пустое воображение от фантазии мысли мелькает в то время перед глазами сердца: ведь когда все остальное было удалено, они думают о себе только, и о Нем, к Которому они приближаются. Их страх увеличивается, когда возмездие праведности приближается ближе. И чем ближе расставание с плотью, тем более строгое суждение приходит, и тем более они боятся этого момента. И хотя они боятся грехов, которые они знают, они еще больше боятся грехов, о которых они не знают. Потому что, именно из-за них они не в состоянии полностью понять, и вынести приговор сами себе, и, с приближением конца, они подвергаются преследованиям со стороны более тонкого страха. Потому наш Искупитель, зная приближающееся Его растворение, и поддерживая сходство с Его членами, упал и начал молиться более горячо. Хотя за что Он мог просить простить Себя, когда через муки, которые Его ждали на земле, Он должен был вернуться к небесным дарам? Но на подходе смерти, Он представлял в Своем лице борьбу, которая существует в нашем сознании; в сознании всех, кто страдает страхом и ужасом при приближении момента растворения плоти в Суде вечном. И ум человека также ужасается, когда он находит, что после этого краткого состояния бытия, он должен остаться неизменным навсегда.

33. Ибо мы знаем, что у нас нет никакой возможности пройти через эту жизнь без вины. Мы знаем также, что даже то, что мы сделали правильно, не освобождается от некоторой степени вины, если мы будем судимы без милости. Ибо кто из нас может превзойти или хотя бы сравняться с отцами, кто был до нас? И все же Давид говорит: и не входи в суд с рабом Твоим, потому что не оправдается пред Тобой ни один из живущих (Пс.142:2). Павел, когда говорил: я не осознаю ничего в себе, все же осторожно добавил: Но я тем не оправдываюсь (1Кор.4:4)²⁰⁹⁸. Иаков говорит: ибо все мы много согрешаем (Иак.3:2)²⁰⁹⁹. Иоанн говорит: если мы говорим, что не имеем греха, мы обманываем самих себя, и истины нет в нас (1Ин.1:8)²¹⁰⁰. Что делать палкам, когда дрожат даже колоны? Или как кустам сохранить спокойствие, если даже кедры трясутся в страхе? Душа, даже праведных, часто дрожит от угрозы наказания, по мере приближения к растворению плоти. И даже если для нее продолжалось некоторое спокойствие в этой жизни, она шатается, когда приходит мгновение смерти; так что это справедливо сказано о человеке: его хлеб становится отвратительным ему в его жизни (Иов.33:20)²¹⁰¹, а его душа отвращается от любимой пищи; Или конечно же, из-за наказания страхом, там приобщается: его душа приблизилась к гниению, и его жизнь к смерти.

34. Но души праведников часто очищаются через простой страх смерти от любого загрязнения, и наслаждаются радостью вечной награды с самого момента освобождения от плоти; не часто, но так тоже бывает, что они же испытывают внутреннюю радость, даже прежде, чем они лишаются плоти; и потому, что даже в то время, когда они платят долги своей старой природе, они испытывают удовлетворение от нового дара, потому также справедливо сказано, что Он взирает на ликующее лице его. И, конечно же, Он спасает душу мою от разрушения. Она будет жить, и видеть свет. Душа праведника видит Бога с ликованием, потому что она чувствует в себе так много внутреннего счастья, что не может сдержать его. И она будет жить и видеть свет, потому что она останавливает свой духовный взор на лучах вечного солнца. Она живет там, и видит свет, потому что попирает все превратности и тени изменчивости, воссоединяется с реальностью вечности. И, присоединяясь к Тому, Кого она видит, она достигает сходства с Его неизменностью, и, созерцая неизменность Того, Кто ее создал, она впитывает эту неизменность в себя. Тот, кто упал через собственный поступок в состояние изменчивости, превращается в неизменное состояние, взирая на эту неизменность. Елиуй, поэтому, прежде говорит о горечи скорби, а потом о радости утешения, добавляя, что все это Бог делает три раза с каждым человеком: в обращении, в срок искушений, и в смерти. Ибо в этих трех состояниях, человек сначала страдает под острыми муками печали, и после этого утешается радостью спасения. Но потому, что каждый из избранных страдает в каждом из этих трех этапов: боли преобразования, суда срока искушений, страха расставания с плотью, и очищается и освобождается этими страданиями, добавляется:

Стих 30. Что бы отвести души от могилы, и просветить их светом живых (Иов.33:30)²¹⁰².

35. Свет, который мы видим нашими телесными очами – это свет умирания. И те, кто до сих пор живут в этом мире, живут в темноте, освещенной светом умирания. И только те просвещены светом живых, кто, презирая свет мира, возвращаются в великолепие внутреннего света, чтобы жить в том месте, где они могут увидеть, чувствуя это, истинный свет, где свет и жизнь не отличаются друг от друга, и где сам свет есть жизнь, также; где свет так окружает нас извне, что наполняет нас изнутри; и так наполняет нас изнутри, что, будучи сам безграничным, не ограничивает и нас. Они просвещены, поэтому, светом жизни, и чем четче они узрели его, тем более чисто они сейчас живут с его помощью.

36. Елиуй изрек великие и очень сильные слова. Но это характерно для каждого хвастливого человека, что, высказываясь об истинах и тайнах, он вдруг путается в высказываниях, через гордость сердца, и сбивается в некоторые глупые и гордые выражения. Ибо он старается порадовать мир, не имея внутри того, что есть истина; и вскоре он лишен всех истин, поскольку, через высокомерие гордости, он идет от того, что внутри него. И стараясь внешне выглядеть, как человек ученый, он теряет внутреннюю полноту мудрости, которой он обязан был прежде обучиться. Потому Елиуй (который, как мы уже не раз говорили высокомерный), примерив на себя много глубоких и мудрых изречений, как только он произнес их, открыв истины и тайны, в восторге от себя самого, возгордился от этой мудрости. И как его гордость справедливо заслужила, его нутро открылось в пустых словах. И он приобщает, сказав:

Стихи 31–33. Внимай, Иов, слушай меня, молчи, и я буду говорить. Если имеешь, что сказать, отвечай; говори, потому что я желал бы твоего оправдания; если же нет, то слушай меня: молчи, и я научу тебя мудрости (Иов.33:31–33).

37. Он показывает, какое мнение он имеет о себе, через это выражение, в котором он говорит: Внимай, Иов, слушай меня, молчи, и я буду говорить. Ибо это огромная гордость затребовать беспрекословного уважения от старца, и наложить молчание на него, а не на самого себя. Святые проповедники, когда обличают других, часто обращаются к своим собственным сокровенным мыслям, через благодать смирения, и, стремясь выяснить, не ошиблись ли они случайно в том, что они обличают, дают тем, кого они обличают, свободу объяснить в своих собственных интересах все, что они думают. Потому надменные люди также иногда хотят подражать этому. Потому, отодвигая только на словах на некоторое время свою гордость, они ищут оправдания тех, кого они обличили, если случится что они в состоянии найти таковое. Не потому, что это их настоящее чувство, а потому, что они хотят показаться смиренными и боятся показаться гордыми и надменными, каковыми на самом деле являются. И потому Елиуй немедленно приобщает, сказав: Если имеешь, что сказать, отвечай; говори, потому что я желал бы твоего оправдания. Но потому, что он это говорил не искренне, он не стал ждать, чтобы услышать то, что он попросил. Ибо он тут же добавил: если же нет, то слушай меня: молчи, и я научу тебя мудрости. Тот, кто искренне стремится услышать, что попросил, терпеливо ждет, чтобы услышать то, что он ищет. Но Елиуй, потому что он не искренне задал вопрос, не предоставляет возможности дать ответ, и тут же вспыхивает тем, чем он переполнен, и показывает, как ценит себя в своих собственных глазах, говоря: молчи, и я научу тебя мудрости. Ибо, когда гордые люди говорят любую вещь, которая скромно звучит, они не долго остаются в этом состоянии притворного смирения. Если они случайно просят ответ, они сразу же избегают возможности его получить, начав говорить; потому что подлинное желание проявляется, которое выходит из корня в сердце, и очень скоро проверяет слова, которые они говорят поверхностно. И вскоре они доказывают, что эта внешняя форма смирения, которую они взяли на себя по внешнему виду только, чужда их характеру, и они не в состоянии больше поддерживать ее. Смотрите, как и Елиуй, когда он стремится узнать истину, предлагает учить его. И смотрите, как его язык, спрашивая то, что правильно, говорит, как бы, склонившись в смирении. Но он тут же не в силах сдержать взрыв гордости. Ибо он добавил немедленно: молчи, и я научу тебя мудрости. Но из-за того, что надменные люди возгордились отеком гордости, они говорят, как будто бы они размещены на высоте, и делают вид пресвященных людей, и говорят со снисходительностью к другим, недостойным, следующий стих справедливо добавлен писателем этой истории для того, чтобы это показать:

34

Стих 1. И высказывался Елуй дальше, и сказал еще более того (Иов.34:1)²¹⁰³.

38. Что подразумевается под этим словом «высказываться», если не пыхтение гордости? Именно так сказано для того, чтобы показать, что его слова исходят из глубокого корня гордости, и вырываются вперед с большой степенью высокомерия. Таким образом, на самом деле, показано, что все высокомерные люди имеют обыкновение говорить много. Ибо они предполагают, что приобрели особое понимание; и, возможно, проповедуют смирение в то самое время, когда они дают пример высокомерия и гордыни. И, следовательно, их проповедь не соответствует им самим; в своей извращенной гордости они оспаривают эту истину, которую они пытаются проповедовать, говоря правильные слова. Ибо они преподносят свои слова смиренной аудитории, не открывая искренне свои чувства на равных, но как будто чуть-чуть снисходительно к ним. Ибо они считают, что они возвышаются на высоту, и, считая, что они намного выше, они вряд ли соизволят наклониться в сторону своих слушателей со своей высокой возвышенности блестящей обертки доктрины. Но слова, могущие принести плод благочестия, прорастают только от корня смирения и передать хороший совет они могут только не хвастаясь, но сочувствуя другим. Ибо, по словам любви, они так поставят беседу, чтобы быть вместе с их слушателями, среди них, и так, чтобы их слушатели учились у них тому, что они преподают, а они, в свою очередь, учились у своих слушателей, и ставили их вперед себя. Послушаем, что говорит Елиуй, представляя, как он это делает хвастливо, не просто говоря, а высказываясь, произнося речь. Далее следует:

Стих 2, 3. Слушайте мои слова, о вы, мудрецы, и прислушайтесь ко мне, вы, ученые мужи. Ибо ухо разбирает слова, как горло различает мясо на вкус (Иов.34:2–3)²¹⁰⁴.

39. Как будто бы он сказал, как ухо не различает мясо, а горло слова, так дурак не понимает слова мудрого. Слушайте поэтому то, что я говорю, вы мудрые и ученые, которые только и могут понять смысл сказанного. Посмотрим тогда, как велика его гордость, того, кто воображает, что его слова могут разобрать только мудрые. Ведь истинный проповедник мудрости говорит: я должник и мудрым, и невеждам (Рим.1:14)²¹⁰⁵. Но высокомерный, с другой стороны, для своей проповеди ищет только уши мудрецов. И проповедует он не для того, чтобы передать им мудрость, он ищет мудрецов для того, чтобы он мог с гордостью показать себя. Ибо, как было сказано выше, он не стремится к тому, чтобы наставлять их, он стремится покрасоваться собой перед ними. Он также не задумывается, насколько праведны те, кто его слушает, но заботится о том, насколько ученым он будет выглядеть, когда его будут слушать. Но так как никто не будет слушать проповеди гордеца, если он не облечет ее в некое подобие смирения, Елиуй, после превознесения себя всплеском слов, снова снисходит, как бы ставя себя на один уровень равенства, говоря:

Стих 4. Выберем для нас решения, и давайте посмотрим, между собой, что является лучшим (Иов.34:4)²¹⁰⁶.

40. Но мы легко узнаем, рассматривая слова, которые следуют, действительно ли он искал эти решения от смирения сердца. Далее следует:

Стих 5, 6. Вот, Иов сказал: я прав, но Бог ниспроверг мою правду. Ибо в суде моем есть ложь: и моя стрела ранила без греха (Иов.34:5–6)²¹⁰⁷.

Он жалуется, что Иов говорил эти вещи (см. Иов.27:2)²¹⁰⁸, хотя словами священной истории доказано, что он никогда их не произносил. Но тот, кто искал справедливого решения, продолжает обнародовать фразы собственного изобретения, обличающие вину. Потому он продолжает:

Стих 7, 8. Есть ли такой человек, как Иов, который пьет глумление, как воду, кто идет с делающими беззаконие, и ходит с людьми нечестивыми (Иов.34:7–8)²¹⁰⁹?

Вот, в поисках истины, он вынес суждение; и после его собственного утверждения, не дожидаясь заявления благословенного Иова, он осудил его как заслуживающего осуждения за его общение с нечестивыми. Он говорит: Есть ли такой, как Иов? Чтобы мы сразу решили и ответили – нет, такого больше нет. И он приобщает: кто пьет глумление, как воду. Вода, это такая жидкость, которую, когда пьешь, очень тяжело не проглотить, даже если хочешь – настолько она легко течет. И пить глумление, как воду, означает глумиться над Богом без каких-либо препятствий в своих мыслях, без какого-либо страха даже, выступающего против гордости, чтобы сдержать язык или ум. Но как далеко это суждение о благословенном Иове расходится с истиной, мы узнаем из торжественных слов Бога, в которых Он говорит дьяволу: ты обратил внимание твое на раба Моего Иова? Ибо нет такого, как он, на земле (Иов.1:8)²¹¹⁰? Смотрите, как Елиуй заявляет, что тот самый последний грешник, тот, кого Истина утверждает как первого праведника. Но это своеобразный способ надменных проповедников, что они более желают строго упрекать своих слушателей, даже когда те раскаиваются, чем утешать их в любви. Они научены более упрекать и укорять за ошибки, чем поощрять добро с похвалой. Ибо они озабочены тем, чтобы показаться выше других людей, и им более приятно, когда гнев поднимает их чувства, чем когда милосердие опускает их вниз. Они всегда хотят найти что-то, чтобы резко ударить обличением. Потому написано: уста глупого – бич гордости (Притч.14:3)²¹¹¹, потому что на самом деле он знает, как резко ударить, но не знает, как смиренно посочувствовать.

41. Святые проповедники также, бывает, обличают своих слушателей острыми словами, и бушуют со строгой тяжестью против грехов: как написано: Слова мудрых как иглы, и как вбитые гвозди (Еккл.12:11)²¹¹². Но их слова по праву называют иглы, так как они не обращаются нежно с грехами преступников, но умеют проколоть их до конца. Не были ли слова Иоанна иглами, когда он сказал: порождения ехиднины, кто явил вам бежать от будущего гнева (Мф.3:7)²¹¹³? Не были ли слова Стефана иглой, когда он сказал: вы всегда противитесь Святому Духу (Деян.7:51)²¹¹⁴? Не были ли слова Павла иглой, когда он сказал: о, нессмысленные Галаты, кто прельстил вас (Гал.3:1)²¹¹⁵? и еще раз, когда говорил коринфянам: если между вами зависть, споры и разногласия, не плотские ли вы, и не по обычаям ли плотских людей живете (1Кор.3:3)²¹¹⁶? Но нам необходимо также посмотреть внимательно: ибо, праведные проповедники наблюдают сначала любые добрые дела в тех, кого они обличают, с тем, что только начав с этого рассмотрения они продолжают уже обличение. Вот! Павел, когда учит коринфян, и, видя их виновными в грехе раскола, начал с такого: Непрестанно благодарю Бога моего за вас, ради благодати Божией, дарованной вам во Христе Иисусе, потому что в Нем вы обогатились всем, всяким словом и всяким познанием (1Кор.1:4–5). Он очень хвалил их, хвалил много, говоря, что они обогащены Христом во всем. И, о чудо! он снова умножает свои успокаивающие выражения, говоря: ибо свидетельство Христово утвердилось в вас, – (1Кор.1:6). Он сказал, свидетельство Христово утвердилось в вас, как если бы они подтвердили в своем поведении то, что они узнали из его учения. И приобщает он сразу, подводя итоги их похвалы: так что вы не имеете недостатка ни в каком даровании, ожидая явления Господа нашего Иисуса Христа (1Кор.1:7). Я молю тебя, о Павел, скажи нам, к какой пользе ты направил эти многочисленные слова похвалы? И, о чудо! следует, вскоре после этого: Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях. Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры (1Кор.1:10–11). К этому утверждению он впоследствии добавил, сказав: если между вами зависть, споры и разногласия, не плотские ли вы, и не по обычаям ли плотских людей живете (1Кор.3:3)²¹¹⁷? Его похвала сводится к простым словам обличения; нежной рукой доброты он открыл путь для строгого обличения в сердцах своих слушателей. Ибо сначала пытался связать оружие их гордости уздами уговоров и похвалы с тем, чтобы уменьшить впоследствии боль от вырезания их гордости ножом исправления. Коринфяне на самом деле обладали качествами, которые заслужили похвалу, так же, как и теми, что заслужили обличения. Умелый врач сначала ласковой похвалой бережно взялся за края раны, а затем пронзил ударом иглы гнилую полость раны. Это правило преподавания используют все святые проповедники, так что они предпочитают беречь то, что является правильным, и отрезать с наказанием то, что является неправильным.

42. Часто святые проповедники ударяют сильно. Но одно дело, когда справедливость призывает, и другое, когда гордость раздувает. Праведники, когда даже сильно обличают, не теряют благодать внутренней сладости. Ибо они часто прибегают к строгой силе для того, чтобы сдерживать беспорядочные страсти нечестивых, но они тают и с огнем милосердия, и светятся любовью к тем, против кого поднимают тяжелое обличение. И смиряются пред ними в тайне сердца своего, в то время как они, кажется, с презрением наказывают их в глазах людей строгими укусами наказания. Но они часто как бы презирают, не презирая их, и отчаиваются, не отчаявшись, для того, чтобы они могли привести их в состояние страха, и отвести их, тем скорее от греха, чем больше они указывают им, что яма разложения ближе к ним. Но они также часто отмечают свои собственные ошибки, чтобы их ученики могли услышать и узнать, насколько строго они осуждают себя за собственное поведение. И себя они судят строже, и не раз, бывает, унижают себя, ибо они не забывают смирение в своей дисциплине, и дисциплину в своем смирении. Павел поддерживает дисциплину, когда говорит к Коринфянам: если между вами зависть, споры и разногласия, не плотские ли вы, и не по обычаям ли плотских людей живете (1Кор.3:3)? Но даже при сохранении дисциплины он не потерял смирение; он начал с него, говоря: Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений (1Кор.1:10). Опять он утверждается в смирении, когда, говоря более подробно, чем, возможно, ему бы хотелось, он упрекает себя, говоря: я стал глуп (2Кор.12, 11)²¹¹⁸. Тем не менее, в этом смирении он не оставил дисциплину, так как он сразу же добавил: вы вынуждаете меня. Он также явил пример смирения, когда он сказал своим ученикам: Ибо мы не себя проповедуем, но Христа Иисуса, Господа; а мы – рабы ваши для Иисуса (2Кор.4:5). Но он не потерял в этом смирении и правоту дисциплины, ибо он говорит также: Чего вы хотите? с жезлом придти к вам, или с любовью и духом кротости (1Кор.4:21)? И так далее. Святые проповедники поэтому хорошо знают, как регулировать свое мастерство в преподавании умеренности по обе стороны, и, когда они обнаруживают грехи, они должны искусно порицать их строго в одно время, и осуждать смиренно в другое. Но когда надменные люди стремятся подражать им, они принимают от них острые слова обличения, но не знают, как принять от них искренность мольбы смирения. Ибо они умеют намного лучше быть грозящими, чем любящими; и они учатся, соответственно, как утвердить себя, и пренебрегают научиться смирению. И так как они не знают, как наставлять нарушителей с кротостью, и привыкают только быть грозными во гневе, они позволяют себе свободно упрекать даже хороших. И Елиуй, как представляющий таких людей, не утешает Иова, но упрекает его, говоря: Есть ли такой человек, как Иов, который пьет глумление, как воду, кто идет с делающими беззаконие, и ходит с людьми нечестивыми? И потому, что гордость всегда чужда истины, он говорит во лжи:

Стих 9. Ибо он сам сказал, человек не может угодить Богу, даже если он управляется Ним (Иов.34:9)²¹¹⁹.

43. Но что он никогда не говорил так, признает каждый, кто читал слова блаженного Иова. Но все же, что удивительно, почему тот, кто говорит с единственной целью гордо выставить себя вперед, придумывает что-то, чтобы придраться в другом человеке? Но он не может придерживаться истины в его словах упрека, тот, которого гордость ума удаляет далеко от той же истины. Потому следует:

Стих 10. Поэтому послушайте меня, мужи понимания (Иов.34:10)²¹²⁰.

Вот опять, надуваясь гордостью и высокомерием, он ищет только тех, кто в состоянии следовать за ним, понимая его правильно; и, таким образом, разражается своими мыслями, говоря:

Стих 10, 11. Немилосердие далеко от Бога, и беззаконие от Всевышнего: за дела человека должно Он поступит с ним, и воздаст ему по путям каждого (Иов.34:10–11)²¹²¹.

44. Он также сказал, что беззаконие и немилосердие далеки от Бога Всемогущего. Но то, что Он добавил после отнюдь не всегда имеет место в этой жизни, а именно, что Он сотворит с каждым в соответствии с его поступками и путями (см. Откр.22:12; 2Кор.5:10)²¹²². Для многих, кто совершает незаконные и безнравственные поступки, Он предотвращает их Своей благодатью, и превращает в дела святости: и тех, кто посвящает себя добрым делам он обличает с помощью бича, и поражает тех, кто угождает Ему, как если бы они были неугодны Ему. Как Соломон свидетельствует, говоря: Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников. И сказал я: и это – суета (Еккл.8:14)²¹²³! Бог, несомненно, так велит в Его неоценимой милости, что и бедствия должны мучить праведников, чтобы их дела не вселили в них гордость, и что нечестивые должны пройти, по крайней мере, эту жизнь без наказания, потому что за их злые дела они спешат к тем мучениям, которые не имеют конца. Для этого праведники иногда бичеваны ни в коем случае не по заслугам, и это явлено нам именно этой историей, которую мы рассматриваем. То, что благословенной Иов был наказан не за провинность, говорит Сам Судья перед жгучим бичеванием. Елиуй потому, сказал бы вернее, если бы он сказал, у Бога нет немилосердия и беззакония, даже когда Он, кажется, не воздает человеку по его путям и поступкам. Часто мы не понимаем праведной справедливости тайного суда. Но часто надменные проповедники, даже когда они распространяют много глупостей, также часто произносят многие вещи, которые являются истинными, Елиуй справедливо добавляет:

Стих 12. Истинно Бог не осудит без причины, и не будет у Всевышнего несправедливого суда (Иов.34:12)²¹²⁴.

45. Господь сказал дьяволу: Ты возбуждал Меня против него, чтобы поразить его без причины (Иов.2:3)²¹²⁵. Но Елиуй говорит, что Господь не осудит без причины. Заявление, которое, как кажется, расходится со словами Истины, если не взвесить его в тщательном рассмотрении. Ибо осудить это одно, а поразить другое. Он поражает, поэтому в некотором смысле, без причины, но не осуждает без причины. Не поразил ли Он Иова, в некотором отношении, без причины, поскольку поразил не за грех, но для увеличения заслуги? Ибо Он не может осудить без причины, поскольку осуждение не может происходить частично для достижения определенной цели: так как Он наказывает в конце все нечестие, которое было здесь совершено. Также не будет у Всемогущего Бога несправедливого суда: потому что, хотя наши страдания кажутся несправедливыми, но они по праву нанесены Его тайным судом. Потому следует:

Стих 13. Кто кроме Его промышляет о земле? И кто, кроме Его управляет всем, что Он сотворил (Иов.34:13)²¹²⁶?

46. Ни ты не можешь понять, и никто. Ибо Он управляет действительно Сам тем миром, который Он Сам создал: и Он не нуждается в помощи тех в управлении, в помощи кого не нуждался, создавая его. Но эти точки собираются вместе для того, чтобы можно было ясно отметить: если Всемогущий Бог не забывает Сам управлять миром, который Он создал, Он наверняка управляет правильно тем, что Он создал правильно; Он не обращается немилосердно с тем, что Он вылепил в милости; и что Тот, Кто предусмотрел бытие всех, прежде чем они были созданы, не оставит их после их создания. Кто был Первопричиной при их создании, следовательно, не забывает, чтобы заботиться о нас. Потому приобщается:

Стих 14. Если он направит свое сердце к Нему, Он заберет к Себе его дух, и его дыхание (Иов.34:14)²¹²⁷.

47. Сердце искривлено, когда оно ищет вещи низменные. Оно стоит прямо, когда оно ищет горнего. Итак, кто будет направлять свое сердце к Господу, Господь обращает к Себе дух его и дыхание. Дух – для внутренних мыслей, но дыхание, которое проходит через тело, – для внешних действий. Для Бога, привлечь дух и дыхание человека к Себе, значит изменить нас и внутри и снаружи, чтобы повернуть к Нему в наших желаниях, чтобы ничто наружное не могло больше привлекать ум, и чтобы плоть (даже если она желает) не могла бы стремиться к достижению какого-либо объекта; но, чтобы весь человек целостно в своих внутренних желаниях возгорелся к Нему, своему источнику, и, возможно, стал ближе к Нему, необходима полная самодисциплина. Потому приобщается:

Стих 15. Вся плоть должна погибнуть, и человек должен вернуться в пепел (Иов.34:15)²¹²⁸.

48. Вся плоть гибнет, когда человек больше не является рабом своих собственных желаний; потому что дух, правящий этой плотью, сдерживает все ее шатания, и разрушает тяжелым мечом все зло, которое живет в ней. Иеремия, по правде говоря, убил себя этим мечом дисциплины, когда он сказал: Когда я был обращен, я каялся, и после того, как Ты показал мне, я поразил свое бедро (Иер.31:19)²¹²⁹. Что понимается под бедрами, если не плотские удовольствия? И что могут значить его слова: после того, как Ты показал мне, я поразил свое бедро, если не то, что после того, как он духовно узрел небесное, он погасил все немощные плотские желания, которые использовали его, чтобы жить в нем: после того, как небесные объекты открыты были ему, он не может чувствовать удовольствия в этих низших вещах, которыми он обладал. Чем более человек начинает жить в горнем, тем более он начинает умирать к вещам ниже. То, что касается любви к плотским делам, вся плоть Павла погибла вместе с ним, когда он сказал: и уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал.2:20)²¹³⁰.

49. Елиуй также правильно приобщает в этом месте: и человек должен вернуться в прах. Каждый, кто участвует в грехе, забывает свое смертное состояние, и в то время как он набухает в гордости, не помнит уже, что он является прахом и пеплом. Но когда, после милости своего обращения, он коснулся духом смирения, он вспоминает, что он есть пепел. Давид уже вернулся во прах, когда он сказал: Вспомни, Господи, что мы прах (Пс.103:14)²¹³¹. Авраам вернулся в пепел, сказав, что: я буду говорить с моим Господом, хотя я пыль и пепел (Быт.18:27)²¹³². И хотя смерть еще не превратила живую плоть в прах, но по их собственному мнению, они уже были тем, чем только собирались быть. Поэтому он сказал в другом месте: отнимешь дух их – умирают и в персть свою возвращаются (Пс.103:29)²¹³³. Но что подразумевается под их дыханием, если не дыхание гордости? Пусть их дыхание будет отобрано, если из-за него они могут пасть; они не чувствуют в себе ничего, когда дыхание гордости изымается. И пусть возвращаются в прах, то есть, пусть они будут унижены их немощными состоянием. Святые, в то время как они смешиваются с грешниками, разжигают их от огня своего примера, и обращают в пепел весь их блеск. В пламени святости, они видят себя, видят немощи своего состояния, и понимают, что они ничто, кроме пепла. Так что, когда твердость их гордости снимается, они могут использовать слова, приведенные прежде: вспомни, Господи, что мы прах. Хорошо сказано, что, когда Бог обращает дыхание человека к Себе, всякая плоть гибнет и человек возвращается в прах. Эти слова Елиуя верны и важны. Но он предает в словах, которые следуют, сказанное ранее, злобно надмеваясь и говоря:

Стих 16. Если ты имеешь разум, услышь то, что я говорю, и прислушайся к голосу моих слов (Иов.34:16)²¹³⁴.

50. Все надменные люди имеют эту особенность, что, когда у них случайно получится в проповеди упомянуть высокое чувство, они мгновенно впадают в грех гордыни, и презирают мнение каждого в сравнении с их собственным, и уходят сами в их собственное суждение о достоинствах других. Это судьба этих несчастных людей, погружаться тем глубже в темноту, чем больше они увидели; и чем больше они смотрят на тонкости, тем меньше видят себя; и чем более остро они воспринимают свою мудрость, тем более смертельно они проваливаются в гордыню. Это виденье тонкостей было бы полезно, если бы в том, что они рассматривают, они бы видели себя. Елиуй сказал раньше: Если имеешь, что сказать, отвечай; говори, потому что я желал бы твоего оправдания (Иов.33:32). Но теперь он говорит: Если ты имеешь разум, услышь то, что я говорю. Посмотрите, как его гордость постепенно взрастает. Он сомневался раньше, можно ли благословенного Иова обличить, и это было только что. Но теперь он задает уже такой вопрос, и ставит под сомнение, может ли он даже слышать то, что говорится. Он сначала просит сказать, если есть хоть что-то в ответ. Как будто бы он сказал: скажи что-нибудь, если, по крайней мере, ты можешь ответить что-то достойное. Но здесь он говорит: Если ты имеешь разум, услышь то, что я говорю. Как будто он прямо сказал: послушай меня, если хочешь быть в состоянии услышать что-то достойное. Это ежедневные изменения, которые происходят в самом сердце грешников, из-за которых они непрестанно погружаются все в худшее состояние; потому что в то время как они с пренебрежением относятся к мелким недостаткам, они впадают в большее зло. Вот уже его гордость привела к тому, что он сомневается, сможет ли блаженный Иов сказать что-нибудь достойное. Но через пренебрежение к тому, чтобы рассмотреть эту нечистоту в себе, он впадает в большее зло: он уже не только сомневается, что тот может сказать, что-то достойное, но даже отчаянно сомневается, поймет ли тот что-то, если кто-то другой скажет что-то достойное. Посему грех гордыни должен вырываться сразу с самыми корнями, когда он пробивается только, он может быть отрезан бдительно, так, что он не сможет получить силу от роста или силу от привычки. Это трудно для человека, обнаружить в самом себе заядлую гордость, потому что на самом деле, чем больше мы страдаем под этим грехом, тем меньше мы видим его. Гордость рождает темноту в глазах. Гордость затем вырастает постепенно в сердце, и когда она расширила себя все шире и шире, она закрывает полностью зрение ума, который страдает от нее, и, страдая в ее плену, разум все же не может узреть, из-за чего он страдает. Но надменные люди, как мы уже говорили, иногда говорят правильные вещи нездоровым образом, и знают, как изобретать веские аргументы, но не могут заявить их правильно; Елиуй, после надменной гордости, с которой он говорил: Если ты имеешь разум, услышь то, что я говорю, и прислушайся к голосу моих слов, приобщает:

Стих 17. Может ли он быть исцелен, тот, кто не любит приговор? Как же ты можешь обвинить Того, Кто Праведный (Иов.34:17)²¹³⁵?

51. Он произнес правильное наставление, но это не должно было быть произнесено в имя благословенного Иова. Ибо в каждой вещи, которая, сказана, мы должны всеми средствами рассмотреть, что сказано, кому сказано, где сказано, как сказано. Но Елиуй считается только с тем, что он говорит, и не считается, кому он говорит это. Блаженный Иов возлюбил приговор, так как он знал, как тщательно Господом взвешивается каждое дело. И не порицал он Его за то, что правильно: но смиренно спросил, когда переживал в горе, почему он был сражен, если был без греха. Он любит приговор, тот, кто изучает свои собственные дела подробно, и вступает в потаенные комнаты своего сердца, и там обдумывает, что Господь дарует ему, и что он должен Господу. Но Елиуй говорит: Может ли он быть исцелен, тот, кто не любит приговор? Как бы обвиняя благословенного Иова в нелюбви к приговору, и от того, осуждая его сразу, приобщает сразу про обвинение Того, Кто Праведный, т.е. Господа, и добавляет:

Стих 18. Кто говорит царю: ты – отступник, кто называет князей нечестивыми (Иов.34:18)²¹³⁶?

52. Мы знаем, что большинство из тех, кто правит, вызывают огромный страх у своих подданных, и что они хотят, чтобы их почитали, если и не так сильно, как Господа, но все же, как Господних представителей. Ибо они поднимаются, с гордостью сердца изнутри, и презирают все под ними в сравнении с собой, и они не обращаются с подданными снисходительно, но угнетают их с властью: поскольку, они ставят себя в высоких мыслях, и не признают себя равными с теми, над кем они правят. Об этой гордости сказано в книге Екклесиаст: разве они поставили тебя начальником? Не возвышайся, но будь среди них, как один из них (Сир.32:1)²¹³⁷. В этой гордости Господь также обличает через пророка, говоря о пастухах: но вы правили ими с насилием и жестокостью (Иез.34:4)²¹³⁸. Даже хороший совет, который они предлагают своим подданным, они предлагают как команду, а не как совет с ними: просто по той причине, что от себя сказать им, как если бы они были на равных, они считают для себя падением. Для них радость в их собственном превосходстве, а не в равенстве их создания. Но потому, что Господь внимательно рассматривает эти отеки в сердцах правителей, правильно сказано: кто говорит царю: отступник. Каждый надменный правитель падает в грех отступничества, так часто, как получает удовольствие от своего превосходства над людьми и радуется, видя различия в положении. Ибо он не считает, под Кем он сам находится, и ликует над своими равными, всячески делая их, как бы, не равными. Но откуда этот корень зла вскакивает в сердце правителей, если только не от поддержки того, кто презрел общество ангелов и сказал, взойду на высоты облаков, и буду, как Всевышний? С тех пор каждый правитель, так часто, как он гордится правлением над другими, отсекается падением в гордость, от связи с Главным Правителем всего: и, потому что, когда он презирает своих равных, он своим делом не признает верховную власть Его, под Которым все равны; потому правильно сказано: Кто говорит царю: отступник.

53. Но так как, властвуя над другими, они ведут своих подданных к безбожию на примере своей гордости, сразу же приобщается: кто называет князей нечестивыми. Они приведут их на путь благочестия, если они представят образец смирения глазам своих подданных. Но нечестивые князья, которые отходят от пути истины, при падении своей головы, вовлекают и своих подданных к пропасти. Это нечестивые князья, которые указывают путь ошибок, установив примеры гордости. Павел боялся стать таким князем, когда он отказывался от высоты власти, говоря: Не ищем славы человеческой ни от вас, ни от других: мы могли бы явится в пышности, как Апостолы Христа, но мы стали как дети среди вас (1Фес.2:7)²¹³⁹. Он стал как ребенок среди них, потому что он боялся, и старался ни в коем случае не установить пример гордости, когда утверждал среди своих учеников и нес свое высокое положение среди них. Он справедливо боялся, на самом деле, что, если он будет искать для себя мощь пастырской власти, стадо его стремительно последует за ним по этим обрывистым местам, и он, который должен быть проводным путем к благочестию, приведет к нечестию тех, кто последовал за ним.

54. В этой связи необходимо, чтобы человек, который занимает высокое место, обращал особое внимание на то, какой пример он дает своим подданным, и знал, что он живет для всех, над кем он поставлен. Он должен с особенной бдительностью следить, чтобы не возгордиться из-за того, что он поставлен выше других, чтобы он не начал искать неумеренно привилегий от этой власти, чтобы верховенство дисциплины не превратилось в почитание гордости, и чтобы силою, которой он обладает, он сдерживал своих подданных от зла, и правильно наставлял сердца тех, над кем он поставлен; и чтобы (как раньше уже было сказано), он не стал князем нечестивым из-за своего положения. Человеку, однако, не следует брать на себя руководство другими, если он не знает, как вести подчиненных к святой жизни; чтобы не случалось такого, что он, который был назначен для исправления недостатков других людей, сам совершает грех, который должен был отрезать. Пусть правители, поэтому, обратят особое внимание, чтобы жить для тех, кто под ними: растить в лоне своего ума хорошее, что они делают, и предоставлять тем самым пример хорошего поведения тем, кто под ними; исправлять недостатки своих подданных, судя их, но не гордиться от важности этого; с милосердием подходить к обличению определенных недостатков, и все же не расслаблять узы дисциплины в этом милосердии; следить и исправлять зло, и все же не превозноситься от его наказания. Эти вещи являются очень-очень трудными, и, без Божественной поддержки, очень тяжело выполнимые. Но справедливо сказано в Книге Премудрости о пришествии строгого Судьи: Страшно и скоро Он явится вам, – и строг суд над начальствующими (Прем.6:5). Поскольку люди слишком часто, в большинстве своем, приходят от власти к гордости, а гордость засчитывается как нечестие строгим Судьей, хорошо сказано Елиуем: кто называет князей нечестивыми. Ибо, когда они гордятся своей властью, они приводят своим примером к нечестию тех, кто под ними.

55. Человек, который назначен править над людьми, должен быть особенно осторожным в потаенных комнатах своего ума, и тщательнейшим образом особо следить, чтобы не сходить с места смирения. И в то время, как другие стоят перед ним, когда он дает свой приговор, он должен бдительным оком видеть Его, перед Которым он в будущем будет стоять на Суде и отвечать на эти самые вопросы. Пусть он рассмотрит то, что тот, кто вряд ли сможет, пожалуй, удовлетворить строгого Судью состоянием его собственной души, должен, по праву своего правления, отдельно ответить Ему и за столько подданных, или столько душ (если можно так выразиться), сколько подчинено ему. И если эта мысль постоянно проникает в ум, она давит все ростки гордости. И об осторожном правителе не скажут царь: отступник, и не назовут князем нечестивым, чем более тревожно он относится к власти, которую он получил не как честь, но как бремя. Ибо, получивший право суда сейчас, не чувствует удовольствия от этого, находясь в созерцании Суда будущего. Количество проступков, которые совершаются из желания получить власть, не счесть. Но власть лишь тогда правильно осуществляется, когда она проводится не в любви к ней, но в страхе. И для того, чтобы власть могла правильно осуществляться, необходимо, чтобы она была дана не по нашему собственному желанию, а в первую очередь, возложена на нас. Но от нее не следует отказываться от страха, если она уже наложена, и, опять же, не должна она восприниматься как объект желания; из-за страха не должно отказываться, потому что человек, якобы по причине скромности, будет виновным в большей гордости, как пытающийся уйти от Божественного устроения. И опять, чем больше его собственная личная власть над другими доставляет ему удовольствие, тем больше он старается сбросить ярмо своего Небесного Правителя. Когда власть дана в руки – она не должна быть жадно любима, но терпеливо переносима; для того, чтобы потом, на Суде, она была для нас малым бременем, та служба, которую сейчас нам тяжело нести.