Книга 20 [глава 29, стихи 22–25, глава 30]

Более детально объясняются пять заключительных стихов главы двадцать девять книги Иова и все главы тридцатой книги, в основном касаясь темы еретиков и плотских людей, терзающих Церковь.

1. Священное Писание несравнимо превосходит все знания и все учения, не говоря уже о том, что оно говорит только то, что является истиной; оно объявляет Небесную Страну; оно меняет сердце того, кто его читает от земных желаний к объятиям вещей выше; его туманные заявления тренируют сильных, и его скромные слова говорят мягко к самым слабым; оно не настолько закрыто, чтобы остаться непонятным, и не настолько открыто для понимания, чтобы стать презренным; оно помогает снять усталость, и приводит в тем больший восторг, чем больше читатель о нем размышляет; уму того, кто его читает, по словам, небольшими шагами оно помогает и постепенно поднимает к высокому полету; в каком-то роде оно растет вместе с теми, кто его читает, и для необученного читателя повторяет по нескольку раз одно и то же, а опытный читатель находит в нем всегда что-то новое. И если даже сейчас мы не скажем о весомости и важности вещей, которым оно учит, все равно это очевидно, что оно выходит за рамки всех форм знания и учения, даже по простому образу его манеры изложения, потому что в одном и том же потоке дискурса, одним и тем же текстом, оно объявляет тайны, и искусно говорит о прошлом, и одновременно открывает будущее, и только оно знает, как сообщить будущее и оставить порядок рассказа истории неизменным, одной и той же формой речи одновременно описать вещи, сделанные раньше, и сказать вещи, что только будут сделаны. Также и со словами блаженного Иова, который, в то время как он рассказывает свою собственную историю, предсказывает и наши жизни, и в то время, как он указывает на свои горести, звучат истории Святой Церкви. Ибо он говорит:

Стих 21–23. Они, что слушали меня и ждали мои изречения, и молчали, слушая совет мой. Они не смели добавить что-либо к моим словам, и речь моя капала на них. И они ждали меня, как дождя, и открывали широко уста, как позднему дождю (Иов. 29:21–23)¹⁵⁴⁴.

2. Мы, безусловно, верим, что говорится тут о тех, кто был в подчинении у благословенного Иова. Но, как мы уже часто говорили, также и Святая Церковь, доведенная до крайних страданий еретиками или плотскими людьми, вспоминает прошлые времена, в которых все слушали ее со страхом верующих, и сокрушается о ее злых противниках, и она говорит: слушали меня и ждали мои изречения, и молчали, слушая совет мой. Как будто она говорит простыми словами: «Не похожи на сегодняшних учеников последующие, которые, хотя они отказываются признать слова истины, стараются как бы в обучении изменить изречения моей проповеди», ибо сейчас ученики «молчат и слушают ее совет», потому что ее слова не смеют оспаривать, но принимают на веру. И для того, чтобы они могли быть в состоянии получить пользу от этих же слов, они слушают их, несомненно, не для того чтобы их судить, но чтобы следовать им.

3. О которых он по праву приобщил: Они не смели добавить что-либо к моим словам; безусловно, потому что еретики, в то время, когда против нее они бесцеремонно лукавят, вольные от любой проверки, они «осмеливаются добавить что-либо к ее словам», в том, что они занимают себя тем, чтобы исправить истину ее проповеди. И дальше добавляется касательно хороших слушателей: и речь моя капала на них.

4. В этих каплях речи, что еще может быть понято, если не меры святой проповеди? потому что это необходимость для проповеди, чтобы благом увещевания быть дарованной каждому по способности. И Они не смели добавить что-либо к моим словам, – говорится в отношении благоговейного чувства людей, которые ее слушают. А то, что добавляется: и речь моя капала на них, – добавляется уже относительно искусства ее распространения. Ибо те, кто учат, должны определить точно, чтобы не забегать вперед и не проповедовать больше, чем постиг тот, кто слушает. Ибо это обязанность проповедника – опускать себя к немощи своих слушателей, ибо, если он говорит к малым слишком высокие вещи, которые по этой причине не принесут пользу в них, он скорее заботится о том, чтобы показать себя, а не о пользе своих слушателей. Ибо, среди призванных Господом, есть не только кувшины, но также и чаши, подготовленные для скинии (Исх.25:29, Исх.37:16)¹⁵⁴⁵. Ибо что обозначается «блюдом», если не проповедь, и что чашами, если не самый малый из малых, говорящих о Боге? Поэтому на столе Господа приготовлены и кувшины и чаши, потому что в учении Святого Откровения не только изложены вещи большие и загадочные, что опьяняют, но и маленькие, которые предлагают знание как бы на пробу, как при дегустации вина. Так пусть Святая Церковь, страдая в последние времена, помнит эту тончайшую меру, и пусть она говорит: и речь моя капала на них.

5. И далее справедливо добавил: И они ждали меня, как дождя, и открывали широко уста, как позднему дождю. Ибо словами святой проповеди мы орошаемся, как дождем, когда истинным смирением мы узнаем сухость наших сердец, чтобы мы, может быть, могли быть политы святой проповедью. Потому справедливо сказал Богу псалмопевец: Моя душа к тебе, как земля без воды (Пс.142:6)¹⁵⁴⁶. Пророк взывает к нам, чтобы мы купались в этих потоках, говоря: Ho, каждый, что жаждет придите к водам (Ис.55:1)¹⁵⁴⁷. ​​И мы в настоящее время получаем слова святой проповеди, как это было «открыв уста нашего сердца для позднего дождя». Ибо, если бы не было в сердце «уст» псалмопевец не сказал бы о лукавых устах сердца: и с сердцем они говорили злые вещи (Пс.11:3)¹⁵⁴⁸. Уста сердца, потому что мы получаем слова проповеди, в конце концов, я говорю, мы, открываем для ее потоков. Эта же проповедь вышла к нам благодаря Его жертве, о Ком говорит псалмопевец: И поднял руки мои, как в жертве вечерней (Пс.140:2)¹⁵⁴⁹, потому что наш Искупитель в конце мира прошел страдания от тех, которые преследовали Его, и Сам Он «дал вечернюю жертву за нас». Об этом «позднем дожде» в другом месте написано: я дам вам дожди ранние, и поздний дождь (Иер.5:24)¹⁵⁵⁰. Ибо Он дал ранний дождь потому, что в предыдущий период он даровал Своим избранным знание закона (Втор.11:14)¹⁵⁵¹. И Он дал «поздний дождь» потому, что Он упорядочил так, что тайна Его Воплощения должна была быть проповедана в последние дни. Этой же тайной потому, что Святая Церковь не перестает проповедовать изо дня в день, она поливает уста сердец ее слушателей поздним дождем. И далее следует:

Стих 24. Если я улыбнусь им, они не верят; и свет лица моего не упал на землю (Иов.29:24)¹⁵⁵².

6. Если мы понимаем это по словам истории, нам должно представить себе, что святой человек показывал себя таким тем, кто был под ним, что даже в улыбке его они могли его опасаться. Но в то время как он говорил прежде, что он был «отцом нищим, и утешителем вдовы», мы нуждаемся в большой проницательности, чтобы различить, как и каким образом в таком страшном правителе имелись также истинная кротость и мягкость жалости. Ибо без милосердия и любящей доброты не было бы того, что он описывает себя «отцом нищих, и утешителем вдовы»; и в то же время без строгости не было бы того, что его боялись даже когда он улыбался. Из всего указанного, что еще мы должны выучить, если не то, что управление должно быть таким, что тот, кто находится во главе, должен поставить себя по отношению к тем, кто, под ним в той мере, чтобы и во время улыбки его боялись, и во время гнева его любили, так, чтобы ни в чрезмерном веселье не стать презираемым, ни из-за неограниченной строгости не стать ненавистным? Ибо часто мы разбиваем тех, кто под нами, когда мы ставим энергию нашей справедливости за рамки того, что справедливо, так, что эта энергия, конечно же, перестает быть справедливой, если она не держит себя под контролем справедливости. И часто тех, кто под нами, мы распускаем без страха дисциплины, если мы отпускаем вожжи радости потому, что пока они видят нас радостными в наших привилегиях, они сами по себе дерзко отпускают себя на то, на что у них нет привилегий. Но для того, чтобы лица правителя, возможно, боялись даже когда он в радости, это необходимо, чтобы он сам непрестанно боялся лица своего Создателя. Ибо вряд ли неверно будет истолковано веселье того правителя, о котором подданные знают, что он постоянно очищает себя в любви к Богу. Ибо тот, кто жаром духовного желания стремится к горнему, редко выглядит веселящимся перед людьми. И, следовательно, то же самое благословенный Иов сказал немного позже: потому что я всегда боялся Бога как волны, несущейся на меня (Иов.31:23)¹⁵⁵³. Ибо он так боялся своего Судьи, как мгновенно надвигающейся волны, что прямо сейчас может привести к смерти. Потому он, чей ум печаль страха Божия излил в себя, справедливо сделал так, что те, кто под ним, не верят в его радость; потому что они были вынуждены не верить ему, когда он улыбался, тому, чье сердце, они знали, несет печаль в страхе перед своим Творцом.

7. Это было нами подобающе понято также и в свете слов, которые он сразу произнес непосредственно: и свет лица моего не упал на землю. Ибо написано: Но глаза глупого в концах земли (Притч.17:24)¹⁵⁵⁴. И снова сказал Соломон: мудрого глаза находятся в голове (Еккл.2:14)¹⁵⁵⁵. Павел также сказал: Глава каждого человека, Христос (1Кор.11:3)¹⁵⁵⁶. Таким образом, «глаза мудрого в голове» потому, что он, видя дела его Искупителя, понимает, что он должен подражать им. Так «свет его лица не упал на землю» потому, что эти вещи, которые на земле, он не видел в похоти.

8. Но в то время как мы рассмотрели внешнюю историю вкратце, то, что скрывается в местах, принадлежащих к мистическому смыслу, мы рассмотрим подробно. То, что Христа и Церковь можно рассматривать как одно Лицо, мы очень часто уже говорили, и это часто случается, что голос Главы переходит к голосу тела, и часто, что голос тела переходит к голосу Главы. Ибо тому, что составляет единую плоть, ничего не мешает быть представленными одним голосом. Так пусть она скажет голосом Главы касательно Его избранных, пусть Церковь скажет: Если я улыбнусь им, они не верят; поскольку для Бога «улыбаться» – это дать путям Святых процветать по Его милости после них. Как говорится также по общей привычке о тех, кого в этом мире милость удачи сопровождает: «Удача улыбнулась им». Потому это называется гнев Божий, когда кто-то отходит от хорошей практики. Как написано: Дабы Господь не прогневался, чтобы вам не погибнуть на вашем пути (Пс.2:12)¹⁵⁵⁷.Итак, если о Господе сказано, что Он «гневается», когда люди теряют путь праведности, о Господе по праву можно сказать «улыбается», когда наши добрые дела по благодати сверху сопровождают наш путь. Но все избранные, так долго, как они находятся в этой жизни, не имеют для себя гарантии безопасности. Ибо все время жизни они опасаются искушений, они боятся заговоров тайного врага, и даже когда искушения прекращаются, значительно беспокоятся, только лишь подозревая их. Ибо часто для многих беспечных безопасность стала большей опасностью, ибо с заговором хитрого врага они сталкивались не тогда, когда он только пытался их захватить, но когда они уже падали. Ибо мы всегда должны быть на страже, чтобы ум, не переставая, бодрствовал в заботе, не ослаблялся в небесном намерении, ибо отказ от этого очень болезненный, и человек падает в свободные мысли, как в мягкие подстилки, и ум предает себя сам этому лукавому дьяволу, когда он приходит. Потому душа должна всегда быть готова к встрече с противником, всегда должна быть на страже против тайных козней. Потому говорит пророк Аввакум: Я буду стоять на страже (Авв.2:1)¹⁵⁵⁸. Потому снова написано: Поставь себя в сторожевую башню, чтобы тебе не горевать (Иер.31:21)¹⁵⁵⁹. Следовательно, сказано Соломоном: Блажен человек, который всегда боится; но он, кто ожесточает сердце свое, тот попадет в беду (Притч.28:14)¹⁵⁶⁰. Поэтому он снова говорит: каждый держит свой меч на бедре своем ради страха ночного (Песн.3:8)¹⁵⁶¹. «Страх ночной» – это скрытые петли искушения. Но «меч на бедре», это стоять на страже, держа внизу соблазны плоти. Итак, чтобы «страх ночной», т.е. тайное и внезапное искушение, не мог наползти на нас, это всегда необходимо, чтобы «меч» был на нашем бедре. Ибо, насколько святые уверены касательно надежды, настолько они всегда недоверчивы касательно искушения, как те, кому сказано: Служите Господу со страхом и радуйтесь Ему с трепетом (Пс.2:11)¹⁵⁶², так что и в надежде радости должно пребывать, и в трепете недоверия. О чем и голос псалмопевца говорит снова: пусть мое сердце радуется, что оно может бояться Имя Твоего (Пс.85:11)¹⁵⁶³, где мы должны отметить, что он не говорит: «Пусть оно радуется тому, что оно может быть уверено»; но, «пусть радуется, что оно может бояться». Ибо они постоянно помнят, что, хотя их поведение, должно быть, благое, но они по-прежнему в этой жизни, касательно которой сказал нам тот же Иов: Жизнь человека на земле является испытанием (Иов.7:1)¹⁵⁶⁴.Они снова помнят, что написано: ибо тленное тело отягощает душу, и эта земная храмина подавляет многозаботливый ум (Прем.9:15)¹⁵⁶⁵. Они помнят, и они стоят в страхе, и они не смеют обещать себе самим уверенность, но, будучи установлены между радостью надежды и страхом искушения, которым они доверяют и боятся, они радуются, и они боятся, они уверены, и они не доверяют. Поэтому хорошо сказано голосом избранного от имени Главы нашего: если я улыбнусь им, они не верят. Потому что, когда наш Искупитель улыбается, мы как бы не верим улыбке, получая от Него много подарков, ибо да, мы сразу получили благо от Его милости, и все же проходим по ошибкам нашей собственной слабости по Его решению.

9. Давайте посмотрим, как Павел одновременно видит «улыбку» благодати Свыше, но при этом он сам еще «не верит» из-за страха. Уже Господь говорил с ним с Небес, и хотя Он закрыл на время его глаза внешне, но открыл их внутренне, проявив силу Его Величества. Он уже сказал Анании о нем: Ибо есть Мой избранный сосуд для Меня (Деян.9:15)¹⁵⁶⁶. Он уже был вознесен к третьему небу (2Кор.12:2)¹⁵⁶⁷. Уже побывав в Раю, он слышал таинственные слова, которые он не мог произнести, но, все же продолжая бояться, он говорит: но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным (1Кор.9:27)¹⁵⁶⁸. Узрите, как улыбке божественной благодати он уже верит в надежде, и все же не надеется самоуверенно. Ибо эти слова согласуются прекрасно со словами нашего Искупителя, когда сказано: И свет лица Моего не упал на землю (Иов.29:24)¹⁵⁶⁹. Ибо, что обозначает «земля», если не грешника, которому было сказано в первом приговоре: Земля ты, и в землю вернешься (Быт.3:19)¹⁵⁷⁰. Таким образом, «свет лица Господня не упадет на землю», потому что Его Яркость не видна грешникам. Так написано: Пусть нечестивый будет удален, чтобы он не видел славу Божию (Ис.26:10)¹⁵⁷¹. Но свет упадет на землю, когда Он придет в День Страшного Суда, и Он проявит Яркость Его Величества грешникам.

10. Но если мы услышим эти слова, как сказанные голосом Святой Церкви, мы тоже сможем их подобающе понять, ибо «свет ее лица не падает на землю», потому что тем, которые заняты земными путями, она запрещает проповедовать высокие тайны, которые она созерцает. Ибо то, что является сильным, она запрещает говорить слабым, чтобы, услышав вещи, которые они не способны постичь, они не упали на землю словами проповеди, с помощью которых они должны быть вознесены. Ибо, даже от телесного яркого света, который освещает глаза тела, в слабых телесных глазах очень часто темнеет, если, пока они слабы, они пытаются посмотреть на яркость солнца. Итак, пусть Святая Церковь, когда ее тянет вниз в момент ее преследования, помнит ее прошлое и говорит о нем: свет моего лица не упал на землю. Но поскольку эти слова мы начали рассматривать как сказанные ее Главой, давайте в той же последовательности рассмотрим, что приходит далее. Ибо приобщается:

Стих 25. Если я помыслю прийти к ним, я буду поставлен вождем (Иов.29:25)¹⁵⁷².

11. Потому что в сердце потерянных грешников действия, которые для плоти, идут в первую очередь, а действия, которые для души – в последнюю, и, безусловно, в своих мыслях Христа они ставят не на первое место, но на последнее. Но все избранные выше всех остальных вещей, что они помышляют, ставят вещи вечные, и если есть какие-либо вещи временного рода, они управляют ими в последнюю очередь, наименее о них пекутся; кому также сказано наставление голосом Истины: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф.6:33)¹⁵⁷³. В их сердце Господь «поставлен Вождем». Но перед этим справедливо сказано: Если я помыслю прийти к ним. Потому что, как уже было сказано, Он творит все вещи по совету воли Своей, не в ответ на наши желания, но потому, что Он Сам так помыслил, и Господь просвещает нас Своим посещением. Итак, «Он приходит», когда Он помыслил, и, когда Он придет, Он будет установлен как вождь первым, потому что и Его пришествие в наше сердце свободно и тоска о желании Его в мысли нашего сердца не то же самое, что остальные наши желания. И далее продолжается:

И когда я сидел как царь, окруженный войском, тем не менее, я был Утешитель тем, кто плакали (Иов.29:25)¹⁵⁷⁴.

12. Господь «сидит как царь в сердце», потому что Он управляет требованиями движения сердца в нашем мышлении. Ибо в душе, что Он населяет, в то время как Он разжигает притупленное, связывает беспокойное, согревает холодное, закаляет слабое, смягчает грубое, связывает свободное, это разнообразие мыслей, что толпятся, как своего рода «армия», выстраивается упорядочено вокруг Него. Или, конечно, Он сидит, как царь, окруженный войском потому, что этого Царя, в то время как Он председательствует над умами избранных, окружают добродетели. И Он тоже является «Утешителем плачущих» по обещанию, как Им сказано: Блаженны плачущие, ибо они утешатся (Мф.5:4)¹⁵⁷⁵. И снова: Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас (Ин.16:22)¹⁵⁷⁶. Но вещи, которые мы сказали в отношении Главы Святой Церкви, ничто не мешает нам понять, как сказанные голосом Церкви. Ибо в ней порядок таков, что учителя восседают, как цари, которых окружает толпа верующих. И это же множество верующих также по праву называют «армия» потому, что она непрестанно готовит их в добрых делах каждый день ​​против войн искушений. Сердца их плачущие Святая Церковь утешает, в то время как она видит души избранных, что несут лишения, она радует их обещанием вечной страны. Кроме того, она видит, что сердца верующих поражены божественным страхом, и для тех, кого она видит услышавшими о Боге строгие вещи, которые держат их в страхе, она также делает то, чтобы они услышали мягкость Его милосердия и не потеряли решимость.

13. Ибо так дает Святая Церковь надежду и страх ее верующим, относительно милосердия и справедливости Искупителя, что они не могут ни неосторожно полагаться на милосердие, ни безнадежно бояться справедливости. Ибо словами Главы она ободряет тех, которые встревожены, говоря: не бойся, малое стадо; ибо это Отец ваш благоволил дать вам Царство (Лк.12:32)¹⁵⁷⁷. И снова, тех, которые не боятся, она предостерегает, когда она говорит: бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение (Мк.14:38)¹⁵⁷⁸. И опять же, тех, которые находятся в ужасе, она подбадривает, говоря: Радуйтесь, что имена ваши написаны на небесах (Лк.10:20)¹⁵⁷⁹. Но самонадеянных она опять предостерегает, когда говорит: Я видел сатану, спадающего как молния с неба (Лк.10:18)¹⁵⁸⁰. И тем, кто в ужасе, она говорит подбадривая: Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их, и они идут за Мною, и Я даю им жизнь вечную, и они не погибнут вовек, и не будут похищены их из руки Моей (Ин.10:27–28)¹⁵⁸¹. Но опять, самонадеянных она предостерегает, говоря: и явят великие знамения и чудеса, так что, если бы это было возможно, обмануть и избранных (Мф.24:24)¹⁵⁸². Тех кто в страхе, она подбадривает, когда она говорит: но кто будет терпеть до конца, тот будет спасен (Мф.24:13)¹⁵⁸³. Самонадеянных она опять предостерегает, когда она говорит, тем не менее: когда Сын Человеческий придет, найдет ли веру на земле? (Лк.18:8)¹⁵⁸⁴. Боящихся она подбадривает, когда Он говорит разбойнику: ныне ты будешь со Мною в раю (Лк.23:43)¹⁵⁸⁵. Но она предостерегает самонадеянных, когда Иуда падает от славы апостольства в яму ада. В отношении которого сказано: Я двенадцать вас избрал, и один из вас диавол (Ин.6:70)¹⁵⁸⁶. Тех, кто в ужасе она подбадривает, когда она говорит: если человек отпустит жену свою, и она отойдет от него и сделается женою другого мужа, но возвратиться к нему? Не будет ли эта женщина сильно загрязнена? Но ты блудодействовала со многими любовниками и вернулась ко Мне, говорит Господь (Иер.3:1)¹⁵⁸⁷. Но она предостерегает самонадеянных, когда она говорит: Почему ты вопиешь о скорби твоей? Твое горе неизлечимо (Иер.30:15)¹⁵⁸⁸. И тех, кто в ужасе, она подбадривает, говоря: с этого времени говори мне, Отец мой, Ты путеводитель юности моей (Иер.3:4)¹⁵⁸⁹, но самонадеянных она предостерегает, говоря: отец твой был Аморреев, мать твоя Хеттеянка (Иез.16:3)¹⁵⁹⁰. Тех, кто в ужасе она подбадривает, когда она говорит: Возвращайтесь вы, отступники Израилевские, говорит Господь; и я не дам гневу Моему упасть на вас; ибо Я свят, говорит Господь; и я не буду негодовать вечно (Иер.3:12)¹⁵⁹¹. Но она предостерегает самонадеянных, когда она останавливает ходатайства ее пророка, говоря: не ходатайствуй, не молись за них; ибо Я не услышу их вопль ко Мне во время скорби их, хотя Моисей и Самуил стоял передо мной, моя душа не к народу сему (Иер.14:11–12)¹⁵⁹². Таким образом, ум ее слушателя Святая Церковь и поднимает в отношении милости милосердия, и настораживает относительно строгости суда, чтобы в ее проповеди, в то время как она по праву сочетает и то, и другое, ее избранные не могли уйти от праведности по самонадеянности, и не пали на землю из-за отчаяния по прежним беззакониям.

14. Тем не менее, то, что он говорит: И когда я сидел как царь, окруженный войском, тем не менее, я был утешитель тем, кто плакали, для нас необходимо знать, что даже принятое в соответствии с историей, может очень сильно наставлять читателя, если он увидит ясно, как в хорошем правителе смешиваются и правящая сила и любящая доброта утешения. Ибо когда он говорит: И когда я сидел как царь, окруженный войском; надо узреть властность управления; а когда говорит: тем не менее, я был утешитель тем, кто плакали, надо заметить служащее милосердие. Ибо и дисциплина, и милосердие становятся пустыми, если одно будет поддерживаться без другого. Но в сердцах правителей должны быть оба из них: и милосердие, дающее утешение в справедливости, и справедливость, объединяющая гнев с милосердием. Потому раны этого полумертвого человека, который был приведен самаритянином на постоялый двор, смазываются и вином и маслом, чтобы вино прижгло раны, а масло успокоило. Так каждый, кто имеет право лечить раны, должен вином применять жесткость строгости, а маслом – мягкость милосердия; чтобы вином могло быть очищено нагноение, и маслом то, что исцелимо, могло быть успокоено. Таким образом, милосердие должно быть смешано со справедливой тяжестью, чтобы те, кто находится в подчинении не почувствовали ни боль с большей, чем нужно, резкостью, и не были бы ослаблены чрезмерною добротой. Это же, несомненно, предвещает ковчег скинии, в котором наряду со скрижалями есть жезл и манна; потому что, когда есть знание Священного Писания в груди хорошего правителя, если есть жезл строгости, пусть также будет и манна сладости. Отсюда и Давид говорит: жезл твой и Твой посох утешил меня (Пс.22:4)¹⁵⁹³, если мы страдаем от жезла, нас поддерживает посох. Если на нас будет строгость жезла, поражающая нас, пусть также будет и поддержка посоха, чтобы мы могли выдержать. Итак, пусть будет любовь, но не та, что размягчает, пусть будет сила, но не та, что угнетает, пусть будет ревность, но не та, что бушует в избытке, пусть будет милосердие, но не то, что жалеет больше, чем может быть целесообразно. Это хороший пример, рассматривать, как в груди Моисея милосердие объединилось со строгостью. Давайте посмотрим, как он любит с милосердием, и справедлив со строгостью. Вот народ Израиля перед глазами Бога совершил ужасное преступление, так, что его правитель услышал: пойди; народ твой согрешил; (Исх.32:7)¹⁵⁹⁴, как будто Голос Божий сказал ему: «Люди, которые уже упали в столь великий грех, отныне больше не Мои», и приобщается: итак оставь Меня, что ярость Моя да воспламенится против них, и я могу уничтожить их, и я сделаю из тебя великий народ (Исх.32:10)¹⁵⁹⁵; но вновь и вновь от имени народа, которым он был установлен управлять, он предлагает себя покарать, чтобы остановить Бога в Его гневе, и он говорит: либо прости им этот грех; а если нет, изгладь меня, я молю Тебя, из книги Твоей, в которую Ты вписал (Исх.32:32)¹⁵⁹⁶. Давайте задумаемся, насколько глубоко он любил тех людей, ради которых он просил, чтобы его вычеркнули из книги жизни. Но, все же, увидев того, кто связан такой большой любовью к своему народу, рассмотрим теперь в нем, насколько в справедливом гневе праведности он разгорелся против грехов. Ибо после преступления он по первому ходатайству получил прощение преступления, чтобы они не были уничтожены. И вот он подходит к этому народу, и говорит: возложите каждый свой меч на бедро свое, и выйдете, и идите от ворот до ворот в лагере и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего. И пало в тот день из народа около двадцати трех тысяч человек (Исх.32:27–28)¹⁵⁹⁷. Узрите, как тот, кто вымолил жизнь всем, будучи готов за это к собственной смерти, убил жизнь в нескольких мечом. Он горел огнем любви, и загорелся огнем строгости. Так велико было его милосердие, что он, не колеблясь, предложил свою смерть в очах Господа за их жизнь, такова была его строгость, что тех, для кого он боялся гнева Божественной силы, он покарал сам ударом меча суда; он так возлюбил тех, над кем был поставлен, что ради них он не щадил себя, и все же когда те, кого он так возлюбил, повели себя оскорбительно, даже несмотря на то, что Господь пощадил их, он покарал их. В обоих случаях он был несравненным посредником; ради людей он ходатайствовал перед Богом молитвой, ради Бога он предстал перед людьми с мечами. В любви он выдержал гнев Бога умоляя, но, не щадя себя, он уничтожает грех ударами в строгости. Он спас многих быстрой смертью нескольких. Всемогущий Бог услышал молитвы Его верного слуги, просящего за народ, потому что Он видел, что он сам сделает с людьми во имя Бога. В управлении, следовательно, для народа Моисея это было смешано, что ни милосердие не приводило к отсутствию дисциплины, ни дисциплина не приводила к отсутствию милосердия. Потому здесь также он сказал: И когда я сидел как царь, окруженный войском, тем не менее, я был утешитель тем, кто плакали. Ибо «сидеть окруженным войском» – это сила и дисциплина управления, но «утешать сердца плачущие» – это проявлять служение в милосердии.

Но потому, что в разгар всего этого необходимо, чтобы линия толкования вернулась обратно к духовному смыслу, скажем о том, что Святая Церковь, когда угнетается вниз ее противниками в последние времена, напоминает законы своего прошлого управления, вызывает в памяти награды от ее милосердия по отношению к тем, кто были поражены. Чья дисциплина и милосердие в последние времена высмеиваются разумом. И, следовательно, добавляется:

30

Стих 1. Но теперь насмехаются надо мной те, что моложе меня (Иов.30:1)¹⁵⁹⁸.

15. Все еретики по сравнению с возрастом Вселенской Церкви справедливо называются «молодыми» во времени потому, что они вышли из нее, а не она из них. Потому справедливо сказал Иоанн: Они вышли от нас, но они не были наши: ибо если бы они были наши, они, несомненно, по-прежнему были бы с нами (1Ин.2:19)¹⁵⁹⁹. Ибо молодые высмеивают Святую Церковь, когда те, кто вышли из нее, отвергают слова ее поучения; в отношении которых также добавлено:

Чьих отцов я бы презирал поместить с псами стад моих (Иов.30:1)¹⁶⁰⁰.

Кто «стадо» Церкви Святой, если не множество верующих? И кто называются «псами» этого стада, если не святые Учителя, которые стали хранителями тех верующих? Которые также во имя Господа их, громко кричат денно и нощно в бдении, произнося громкие слова проповеди. В отношении которых сказано Церкви псалмопевцем: как псы Твои язык свой (Пс.67:24)¹⁶⁰¹. Так как есть некоторые, которые были идолопоклонниками, а сделались проповедниками Бога. Так «язык собак» Церкви исходит от врагов потому, что некоторые язычники превращаются Господом даже в проповедников. Откуда иудеи, которые отказались говорить от имени Бога, порицаются через пророка за их вину, где он говорит: все они немые псы, не могущие лаять (Ис.56:10)¹⁶⁰².

16. Теперь мы говорим об отцах еретиков, имея в виду тех, кого мы называем «ересиархами», по чьей злой проповеди, т.е. из чьего злого семени слова, народы, следующие за ними, были зачаты в ошибке. Итак, Святая Церковь «презирает поместить отцов» еретиков «с псами ее паствы» потому, что основателей заблудших принципов она отвергает, и презирает причислить их к истинным отцам. Такие люди, хотя они, казалось, забрали некоторых из ошибочности язычества, чтобы обучить их некоторой практике хороших дел, что правильно, потому, что они думают неправильные вещи о Боге, не будут помещены ею вместе «с псами стада», потому что она не считает их проповедниками истины. Ибо ясно, что Арий; Фотиний, Македоний, Нестория, Евтихия, Диоскор, Северус, и другие, стремились путем просвещения и убеждения явится отцами. Но их, из-за ошибок, Святая Церковь пытается с тяжелой строгостью не называть среди хранителей ее паствы, т.е. не помещать с псами стада, тех, которых она осуждает как нарушителей единства этого стада. О них же сказано Ефесянам голосом Павла: ибо я знаю, что, по отшествии моем, лютые волки, войдут к вам, не щадящие стада (Деян.20:29)¹⁶⁰³. И потому, что иногда случается, что еретики, по мере того, как они падают все больше в ошибочности заблуждений, охраняют себя более полно в наружной практике так, что они могут показать внешнему миру, что они делают большие вещи и стоят выше остального мира, Святая Церковь порицает все их дела, которые она видит выходящими не из веры. Потому это также справедливо добавлено голосом благословенного Иова:

Стих 2. Сила их рук ничто для меня, и самой жизнью они были сочтены недостойными (Иов.30:2)¹⁶⁰⁴.

17. «Сила рук» – это величие в практике. Но «Сила в руках» еретиков считается ничем для Святой Церкви, потому что она видит, что если истинная вера теряется, то что бы они ни делали – это не имеет заслуг. Ибо любовь к Богу и своему ближнему они оставили, те, которые думают о Боге то, что является ложным, и в спорах отделяются от своих ближних. Но «сила в руках» без любви, как свидетельствует великий проповедник, не имеет никакой пользы, ибо он говорит: и хотя я дарую все мои товары, чтобы накормить бедных, и хотя я отдам тело мое на сожжение, а любви иметь не буду, это не принесет мне никакой пользы (1Кор.13:3)¹⁶⁰⁵. Но иногда еретики выполняют знамения и чудеса, но лишь для того, чтобы они могли здесь получить обратно плоды от их учения, то есть похвалу, которую они преследуют здесь. И, следовательно, сказано голосом Искупителя: Многие скажут Мне в тот день: Господи, Господи, разве мы не пророчествовали во имя Твое, и не Твоим ли именем бесов изгоняли, и именем Твоим многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас, отойдите от Меня, делающие беззаконие (Мф.7:22–23)¹⁶⁰⁶. Что же под этим предложением нам следует понимать, если не то, что в человеке должно быть почитаемо смирение и любовь, а не внешние признаки чудесных даров? Потому Святая Церковь в настоящее время, даже если есть какие-либо чудеса, что сотворены еретиками, считает их ничем, потому что она видит, что они не являются доказательством святости. Поскольку способ доказать святость не в том, чтобы творить чудеса, а в том, чтобы любить всякого человека, как самого себя; и в отношении Бога думать то, что истинно, и в отношении любого ближнего думать лучше, чем о себе. Ибо истинная сила заключается в любви, а не в проявляющихся чудесах, говорит «Истина», Которой сказано: Этим узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин.13:35)¹⁶⁰⁷. Ибо Он не говорит «пусть этим будет известно, что вы Мои ученики, если будете выполнять чудеса», но Он говорит, «если будете иметь любовь между собою», и это явно доказывает, что это не чудеса, но только любовь доказывает истинных слуг Бога. Таким образом, свидетель небесного ученичества – дар братской любви. Эту же любовь все еретики отказываются иметь, отделяясь от единства Вселенской Церкви, потому справедливо сказано им: Сила их рук ничто для меня. И потому, что в этих же внешних признаках, что они показывают, они не подчинены смирению, это справедливо добавляется: и самой жизнью они были сочтены недостойными. Или, в самом деле, всех еретиков Святая Церковь объявляет недостойными самой жизни, потому что под Именем Христа они борются против Имени Христа. О которых еще дополнительно добавляется:

Бесплодных нуждой и голодом (Иов.30:3)¹⁶⁰⁸.

18. Все еретики, в то время как в отношении священного Откровения они делают это их целью, чтобы погрузиться в тайны Бога за пределы того, на что они способны, их голод становится бесплодным. Ибо они не стремятся к тем вещам, в результате которых они могут обучить себя смирению, идти свой путь в спокойствии, сохранять терпение и долготерпение, но они стремятся только к тем вещам, благодаря которым они могут доказать, что они много знают и хорошо говорят; они стремятся знать те вещи, с помощью которых они могут показать себя особо учеными и знающими. Ибо они очень часто обращаются с дерзновением к вопросам природы Божественного Существа, в то время как они, что ужасно, не знают самих себя. И, таким образом, они становятся «бесплодными нуждой и голодом» потому, что они хотят погрузиться в те вещи, с помощью которых они не смогут породить плоды хорошей жизни. Ибо вещи, в которые они стараются погрузиться, находятся за пределами их возможностей. И пока они делают все для того, что они не в состоянии понять, они пренебрегают ознакомиться с теми вещами, с помощью которых они, возможно, могли бы быть действительно научены. Об этой же их дерзости великий проповедник справедливо говорит: не думайте о себе более, нежели должно думать, но думайте скромно (Рим.12:3)¹⁶⁰⁹. Следовательно, и Соломон говорит: установи меру в твоей собственной мудрости (Притч.23:4)¹⁶¹⁰. Таким образом, он снова говорит: нашел ты мед? ешь, сколько достаточно для тебя, чтобы не пресытиться им и не изблевать его (Притч.25:16)¹⁶¹¹. Ибо сладость духовного смысла тот, кто ищет, чтобы съесть больше, чем он может, даже то, что он съел он изблюет; потому что в то время, как он стремится сделать вещи, что выше его сил, даже то, что он сделал правильно, он теряет. Поэтому он снова говорит: Как съесть много меду не хорошо, так и тот, кто ищет величия, будет раздавлен славой (Притч.25:27)¹⁶¹². Ибо слава Невидимого Творца, которая, когда ищется умеренно, поднимает нас вверх, но будучи погружена за рамки наших полномочий, тянет нас вниз. И еретикам, потому что в той мере, в какой они стремятся быть более полно заполнены возвышенным восприятием, они становятся полностью пусты, по праву сказано: бесплодны нуждой и голодом. Из-за неограниченности, чем больше они идут к познанию небесного, тем больше они теряют его.

19. Но, с другой стороны, они, что в Святой Церкви, действительно смиренны, и по-настоящему научены, ибо они, постигая небесные тайны, некоторые вещи видят понимая, и некоторые вещи не понимают с почтением, так то, что они понимают, они могут удержать с благоговением, и то, что они еще не понимают, они могут с нетерпением ждать в смирении. Потому сказал нам Моисей: ешьте ягненка, а что останется от него, мы должны сжечь огнем (Исх.12:10)¹⁶¹³. Мы «едим ягненка», когда в понимании многих сведений о человеческой природе Господа, мы складываем их в живот ума. Но есть некоторые вещи, оставленные нам, которые не могут быть съедены; потому что многие сведения до сих пор остаются в отношении Его такими, которые никак не понять. И они все же должны быть «поглощены огнем» потому, что вещи, которые мы не в состоянии понять о Нем, мы оставляем со смирением на Святого Духа. И благодаря этому же смирению очень часто показываются восприятию избранных даже те вещи, которые, казалось, невозможно понять. Но лукавый ум еретиков, в то время как они гордо присваивают понимание себе, как это было, предполагают, что нашли окончательный ответ даже касательно того, что неизвестно. Потому происходит, что самовозвышение, которое поднимает их, отгоняет их от истины, и, бросаясь заявлениями, касающимися Бога, они вряд ли смогли даже осмыслить окружающий мир, те, которые думали, что они особым образом погрузились на дно духовных тайн. Потому он также добавил здесь:

Стих 3, 4. Кто глодает в пустыне, будучи презрен в бедствии и страдании, и жует травы и коры деревьев (Иов.30:3–4)¹⁶¹⁴.

20. То есть, по обыкновению, «обгладывается» то, что не может быть съедено. Теперь еретики потому, что они стараются постичь Писание своей собственной силой, несомненно, никогда не могут постичь его, и тогда, что бы они не делали, они, как бы, не едят. И потому, что они не направляются благодатью свыше, они не в состоянии съесть его, и они как бы «обгладывают» его с определенными усилиями. И так они вроде бы справляются внешне с тем, к чему они стремятся, но не достигают внутренних частей. И потому что они отделены от общества Вселенской Церкви, они упоминаются как глодающие не где-либо, а «в пустыне». Об этой же пустыне, куда ложные учителя привлекают своих последователей, Истина задолго до того предупреждает: если скажут вам: вот, Он в пустыне, не выходите (Мф.24:26)¹⁶¹⁵. И это справедливо написано: будучи презрен в бедствии и страдании, потому что они одновременно презренны и в разрушительности своей практики, и во зле их восприятия. Они же «едят траву и коры деревьев» потому, что, находясь в самовозвышении, они не в состоянии воспринимать в священном Откровении то, что является большим и внутренним, но с трудом обнаруживают несколько вещей, которые малы и являются внешними. Так под «травами» понимаются прямые высказывания святых отцов, а под «корой деревьев» – их описания внешних вещей. Те, кто стремится знать вещи, которыми они не могут вообще быть научены, но могут казаться наученными, в то время как в священных томах они не ищут от корня сердца силы любви по отношению к Богу и ближнему, являются теми, кто «жует траву и кору» потому, что они ищут либо низкие, либо внешние вещи, которые питают души тех, кто ставит себя гордо. Или, конечно, те «едят траву», касательно Священного Писания, кто соблюдает заповеди наименее, и пренебрегает большими из них. Кого Истина справедливо упрекает, говоря: Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставляете важнейшее в Законе (Мф.23:23)¹⁶¹⁶. Они же «едят и кору деревьев» потому, что есть некоторые, кто в священных томах уважает только букву, и не оберегает что-либо, принадлежащее к духовному смыслу, в то время как они представляют себе, что нет ничего большего в словах Бога, чем то, что они могут услышать о внешнем. Такие люди, тем не менее, со страстью тщеславия придерживаются всех своих ошибок, и жаждут чести и в тех самых вещах, которые они говорят, они ищут не что иное, как земные выгоды. В отношении которых сказано Павлом: ибо такие люди служат не Господу нашему Иисусу Христу, а своему чреву (Рим.16:18)¹⁶¹⁷. Потому тоже справедливо приобщается:

И корень можжевельника их пища (Иов.30:4)¹⁶¹⁸.

21. Ибо можжевельник имеет шипы вместо листьев, и они так выдвинуты, что они легко способны уколоть человека, который держит его. Теперь шип – это всякий грех; потому что в то время как он обращается в самоудовлетворение, эти уколы ранят душу. Откуда он говорил голосом одного праведного и кающегося: я вышел из бедствия, в то время как шип был сломлен (Пс.32:4)¹⁶¹⁹, безусловно, потому что ум обратился к плачу, чтобы шип греха мог быть сломлен покаянием. Но в другом переводе, шип описывается не как «сломанный» («confringi»), но «установленный» («configi»), что также не расходится со смыслом, потому что ум кающийся приходит к сожалению, когда грех, что был совершен, устанавливается в воспоминании. Что же обозначается «корнем можжевельника», если не алчность, из которой шипы всех грехов произрастают? О которой говорил Павел: ибо сребролюбие есть корень всех зол (1Тим.6:10)¹⁶²⁰. Ибо он прорастает тайно внутри, и приносит открыто шипы всех грехов в практике. Эти же шипы, вытекающие из этого корня, великий проповедник сразу подразумевает, когда он приобщает: которому предавшись, некоторые жаждали еще сильнее, и уклонились от веры и, колясь, сами себя подвергли многим скорбям. Ибо тот, кто говорит о «многих скорбях» делает известным, какие шипы произрастают из этого корня. Итак, под «можжевельником» мы понимаем грехи, но под «корнем можжевельника», что еще мы понимаем, если не алчность, т.е. корень грехов? Итак, потому что еретики в их словах, как правило, идут только за приобретением внешних вещей, и они вовсе не находятся в неведении о том, что делают неправильно, но не отказываются от проповеди ошибок, в то время как они хотят получить свои вознаграждения в качестве учителей, хорошо сказано сейчас о них голосом святого человека: И корень можжевельника их пища, потому что в то время как они думают об алчности всеми возможностями их ума, они как бы питаются этой пищей, потому, несомненно, шипы грехов произрастают. Такие люди, если когда-либо в священном Откровении они, казалось бы, обнаружат какие-либо вещи с проницательностью, которые в то же время они не понимают, они сразу же озвучивают их своим слушателям, в отношении которых они не претендуют на души, но только на внешние блага. Потому он справедливо приобщает следующее:

Стих 5. Кто выводит их из долин, когда они нашли ее, бегут к ним с криками (Иов.30:5)¹⁶²¹.

22. Они «выводят их из долин» потому, что, самовозвысившись духом, они собирают свои высказывания из высказываний отцов о внешнем. И они ликуют, если находят что-то, и приписывают это себе, и бегут к слушателям с криками, потому что все, о чем они имеют представление, гонясь за похвалой, они стремятся донести до ушей людей. И далее продолжается:

Стих 6. Они должны жить в пустынных местах потоков, в пещерах земли, или на гравии (Иов.30:6)¹⁶²².

23. Мы называем «потоками» те ручьи, которые собираются из зимних осадков, и которые в другие времена года остаются высохшими. Таким образом, по справедливости создателей неправильных учений называют «потоками» потому, что, будучи холодными для тепла любви, они вырастают на высоте в безжизненности зимней поры года; потому что они не текут в вечной полноте, и под взором истинных верующих, как под летним солнцем, высыхают. И действительно, создатели неправильных учений, которые вытекают против Святой Церкви, попадают под лучи жара истины и приходят к концу, но, несмотря на это, вещи, которые они преподают своим ученикам, они не перестают поддерживать и защищать. Таким образом, те, которые следуют ошибкам этих лиц, живут в «рытвинах потоков», то есть в проповеди тех, чьи излияния уже высохли под опровержением истинной веры. Теперь, что еще мы понимаем под «пещерами земли» если не скрытые проповеди еретиков? Ибо еретики собираются в тайных конклавах для того, чтобы почитание, которое они не могут получить за ошибочные мнения открытым убеждением, они могли бы получить тайно, ибо слабые души с тем большим благоговением могут отнестись к ошибочному убеждению, чем больше оно покрыто тайной. Потому у Соломона женщина, как образ ереси, убеждает, говоря: воды краденые сладки, и хлеб, что едят в тайне, приятен (Притч.9:17)¹⁶²³. Об этой же лживой тайной проповеди Истина предупреждает с отвращением, говоря: Тогда, если кто скажет вам: вот, здесь Христос, или там, не верьте. И снова, потому, если они скажут вам: вот, он в пустыне, не выходите; Вот, он в потаенных комнатах, не верьте. Ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада: так будет и пришествие Сына Человеческого (Мф.24:23–27)¹⁶²⁴. Итак, то, что названо тут «потаенными комнатами», здесь названо «пещеры». Ибо еретики действительно «живут в пещерах» потому, что они, как правило, скрывают свою ошибку, проповедуя тайно в «пещерах», ибо, чем больше они смогут показать себя более мудрыми и учеными, тем более неудержимо привлекут к себе несведущих. Потому также и следующие слова произнесены по праву: Или на гравии. Ибо мы называем «гравием» те очень маленькие камни, которые вода выносит из реки. Соответственно, учителя ошибочных доктрин «живут на гравии» потому, что они ведут за собой потоками ошибок умы людей, которые не стоят твердо, как вода носит гравий с места на место. И потому великий проповедник, в то время как он хотел, чтобы его слушатели не увлекались временным, и чтобы они могли стоять твердо, заповедал им, говоря: дабы мы не были более младенцами, колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения (Еф.4:14)¹⁶²⁵. Таким образом, Святая Церковь, во времена гонений подталкиваемая вниз ее противниками, когда она видит дерзкие умы тех, кто в впал в ошибку и оскорбляет ее, призывает вспомнить поведение тех, кто уже был до них, говоря: Они должны жить в рытвинах потоков, в пещерах земли, или на гравии. Ибо потому что из-за их ложной проповеди огонь милосердия ушел, сменившись холодом чувств, безусловно, они стали жить в «рытвинах потоков». И потому что сначала это не было открыто и масштабно, они прятались «в пещерах земли». И потому что это провело людей не к твердой устойчивости, а к постоянному метанию и движению, они не на скале, а «на гравии». О ком еще далее справедливо приобщается:

Стих 7. Кто празднует среди подобных, и наслаждается яствами под терном (Иов.30:7)¹⁶²⁶.

24. Что мы понимаем под названием «терн», если не шипы (§ 21) грехов, которые мы уже описали выше. Теперь, потому что лукавые умы наслаждаются беззаконием, от которого они должны были бы плакать, все еретики само-превозносятся в тщетной радости в той мере, как они приобретают силу для еще худших дел; и они «наслаждаются яствами под терном» потому, что они поднимают лживый ум к радости, по той же причине, по которой они несут шипы грехов. Ибо, как только они в состоянии сделать что-либо ошибочное, они кичатся радостью; и от того же деяния, в результате которого они ежедневно впитывают в себя грехи, они ликуют, что они как бы лидеры в праведности. Итак, хорошо сказано потому: Кто празднует среди подобных, и наслаждается яствами под терном. Ибо они делают все, что они могут к собственной своей погибели; и, находясь на самом деле под грехами, и добавляя преступления, они в себе воображают избыток добродетельных приобретений.

Стих 8. Они были детьми глупцов, да, детьми подлецов; и на земле не появившихся вовсе (Иов.30:8)¹⁶²⁷.

25. То есть, дети тех, кто были учителями ошибок. Так они называются «дети» не как порожденные семенем, но как подражающие тем, кто, обучая тому, что неправильно, были «глупцы» из-за их невежества, и, живя во зле «подлецами» в поведении. Те, кто не вместе с нашим Искупителем, ни по мудрости, ни по жизни. Ибо сказано голосом Соломона в похвалу Святой Церкви: Ее муж почтенный у ворот (Притч.31:23)¹⁶²⁸. Таким образом, те, кто следует примеру лукавства тех, кто в заблуждении, были названы детьми глупцов, и детьми подлецов. Теперь по праву приобщается, и на земле не появившихся вовсе. Потому что в то время как они стремятся проявиться здесь, безусловно, для земли живых они становятся изгоями.

26. Но все, что мы сказали о еретиках, не будет не верным, если мы применим и к людям лукавым и плотским, пусть и примкнувшим к правильным убеждениям. Ибо Святая Церковь считает своими противниками не только тех, которые вне ее и не согласны с ее верой, но и тех, которые, живя недостойно внутри нее, душат ее жизнь. Так пусть она, пораженная страшными невзгодами, сходящими на нее, исследует, как даже во времена ее процветания, из-за нечестия нечестивых, живущих в ней, она несла бремя. Пусть она скажет, как из-за нечестия некоторых, жизнь многих была потревожена в ней, и пусть она говорит: Кто глодает в пустыне, будучи презрен в бедствии и страдании. Как я говорил прежде в первой части этой работы, пустыня иногда понимается как возвышенное созерцание. Но в этом месте, где «пустыня» упоминается в контексте порицания, что еще показано этим словом, если не бесплодие в отношении добра? И, следовательно, подразумевая также и образ Иудеи, Иеремия оплакивает душу грешника, говоря: как пустынен город, что был полон людей (Плач.1:1)¹⁶²⁹! Но в этом месте, где сказано благословенным Иовом о злодеях, что они глодали в пустыне, это хорошо также рассмотреть и сказанное псалмопевцем: враги его будут лизать прах (Пс.71:9)¹⁶³⁰.

27. Ибо есть два вида людей, которые отдают себя во власть собственных амбиций: одни, которые всегда используют лесть языка, чтобы служить своей алчности, и другие, которые идут на преступления, открыто используя силу. Ибо мы «глодаем», когда мы пытаемся раскусить любую вещь внешне с большим усилием. И «лижем», когда то, что не может быть съедено, мы пытаемся пробовать легким касанием языка. Все люди, кто даже под прикрытием веры живут беззаконно, которые жаждут того, что принадлежит другим, но не могут получить то, что хотят, пробуют лестными речами и мягкой сладостью унести вещи желанные, и что еще они делают, если не лижут прах? Ибо земные вещи, которые они не могут взять силой, они стремятся заполучить мягкостью языка. Но те, кто облечены в этом мире любой степенью власти, если возжелали вещи других, презирают действовать путем лести и обмана, потому что они способны несправедливой силой выполнить то, что у них на уме, и эти люди не «лижут», а «глодают». Ибо они сметают жизнь своих ближних в насилии власти, как под действием зубов. Так пусть Святая Церковь воспевает истинные богатства Вечной Страны, пусть она видит множество жителей Выше, пусть она рассматривает в ее избранных детях культуру ума и совершенство бесчисленных добродетелей, а от них пусть повернет око ума к жизни нечестивых, которая пуста и проходит без всякой благости, и по сравнению с ними пусть видит жизнь, лишенную всех добродетельных достижений у тех, кто отказался от вещей высоких и желает тех, что ниже. Пусть она видит, как очень часто то, по чему нечестивый тоскует, если случится ему иметь власть, он захватывает насильно. Пусть она видит, что есть внутри нее такие, и что их преступления приносят опасность и боль также и верным внутри нее, и пусть она говорит о них: кто глодали в пустыне. Как будто она открыто оплакивает их, говоря: «других они не сгрызут, даже захватив их с помощью насилия, ибо в первую очередь этим они сами остаются в своей внутренней пустыне, бесплодные для добродетелей». И она по праву объясняет о них далее, сказав: будучи презрен в болезни и страдании. Ибо нездоровая плоть, если упустить из виду, что ее потребности должны быть тщательно рассмотрены, заболевает еще больше, и болезни добавляются страдания, как последствия невнимательности.

28. Ибо человеческая природа была создана правильной, но упала в болезнь по собственной воле, упала в полное свержение, потому что под натиском бесчисленных необходимостей не находит в этой жизни ничего, кроме того, что она все равно падет; но в то время как в этих потребностях нашей природы мы выходим за рамки того, что действительно необходимо, и забываем заботиться о душе, этим пренебрежением мы добавляем к нашей немощи гнусность греха. Ибо необходимости природы таковы, что чреваты большой опасностью, ибо в них тяжело различить, что из них относится к полезной необходимости, а что к злому самоудовлетворению. Ибо очень часто случается, что в то время как мы делаем вещи в связи с необходимостью, мы оказываем также услугу злу самоудовлетворения, если наши само-извинения набрасывают завесу немощи на глаза проницательности, и как это есть, прячутся под видом полезности. Но развратить бренность нашей природы пренебрежением, это не что иное, как добавить к нашей болезни еще и страдания, и увеличить страдания от потребностей еще и гнусностью пороков. Потому святые каждую вещь, которую они делают, исследуют и изучают очень серьезно, чтобы слабость природы не получила от них больше, чем ей причитается, и чтобы под прикрытием необходимости не выросло в них зло удовольствия. Ибо они видят, что одно – от немощи, а другое – от побуждения искушения, и очень строго судят между необходимостью и удовольствием, и принимают первое как утешение, и обуздывают второе. Потому даже подчиняясь воздействию необходимости, как болезни плоти в немощи, они никогда не приходят к гнусности греха. Ибо это своего рода болезнь плоти, быть в немощи под тяжестью вещей первой необходимости из-за бренной природы плоти, которая еще подлежит тлению. Как же он жаждал стать свободным от необходимости, который сказал: избавь меня от моих нужд (Пс.24:17)¹⁶³¹. Ибо он знал, что, по большей части, грехи удовольствий выходят вслед за необходимостями, и что он, возможно, не по своей воле совершит нечто незаконное.

29. Но, с другой стороны, злые находят усладу в потребностях своего тленного состояния потому, что они заставляют их служить удовольствию. Ибо, когда они отдают дань потребностям природы, питая их тело пищей, через удовлетворение нёба они разбухают в пресыщенном восторге. Когда они ищут одежду для покрытия конечностей, они высматривают не только вещи, которые могут покрыть в холод, но также могут принести удовольствие, и против холода ищут не только то, что может защитить толщиной, но также и доставить удовольствие мягкостью; не только то, что может успокоить прикосновением мягкости, но и дать удовольствие глазу цветом. Итак, превращение необходимости в повод для удовольствия, что это, если не добавление к болезни еще страдания? Итак, пусть Церковь, толкаемая во время невзгод вниз, вспомнит тех, из-за кого она подвергается этим лишениям, и пусть она говорит о них, кто глодал в пустыне, будучи презрен в болезни и страдании. Они действительно увеличат страдания, если они добавят к унаследованным нами по плоти потребностям страдания удовольствий. Ибо эти потребности, как наследственную болезнь, мы получили в наказание за преступление первого родителя. Но те, кто к болезни добавит страдания, заслужит дополнительную вину. Но если бы такие люди, в то время как они презирают быть изменены к лучшему, делали плохие вещи таким образом, чтобы не заражать ими также и других. Если бы их собственной смерти было бы достаточно для них, и если бы их губительные убеждения не убивали и чужую жизнь тоже. Ибо они завидуют другим из-за того, что другие являются тем, чем они сами не являются, они убиваются, что другие получили что-то, что они потеряли, ибо, если случайно они воспринимают любые хорошие моменты в делах других, они стараются вырвать их рукой несправедливого порицания. Потому следует: и они жуют травы и коры деревьев.

30. Ибо что обозначается «травами», если не жизнь тех, кто начинает хорошее, но пока не окреп и находится близко к земле? и что «корой деревьев», если не внешние дела тех, кто отныне ищут вещи вверху? Ибо плохие люди, когда они видят людей, что только начинают то, что правильно, либо высмеивая их, либо как будто наставляя, предлагают противоположное. Но когда они думают, что другие люди прокладывают путь уже к высоким вещам, потому что они не могут целиком и полностью свести на нет их достижения, они отвлекают тех от некоторых их дел. Таким образом, жевать травы и коры деревьев, это через зловредные убеждения, как своего рода зубы их злонамеренности, свести на нет или цели тех, кто только начинает правильное, или деяния людей, которые как деревья, тянутся к тому, что вверху. Дети погибели «жуют траву», когда они потребляют хрупкое доброе начало. Точно также они «жуют кору деревьев», когда злым словом они нападают на жизни тех, кто растет справедливо, покрывая себя добрыми делами. Теперь последних они оголяют, как деревья от коры, пороча их в конкретных действиях, а первых они подминают под себя, как траву, своим презрением. Силу тех, которые уже растут высоко, они срывают частично, но мягкие начинания тех, которые еще внизу, они совершенно сокрушают. Итак, пусть будет сказано: и они жуют травы и коры деревьев, потому что злыми поруганиями в некоторых они убили часть внешних дел, а в некоторых сердцах – растущую надежду жизни.

31. Или, конечно, «жевать траву» это имитировать некоторые вещи легкие и нежные, которые принадлежат древним отцам. И тогда «жевать кору деревьев» это на практике совершать внешние поступки, но в этих же делах не поддерживать правильное намерение. Ибо есть люди, которые, в то время как они не могут получить славу настоящего мира, придерживаясь путей, которые в мире признаются славным поведением, ищут подобие святости, предположим, примеряя на себя одежду почтительности, желая быть подражателями древних отцов. И некоторые вещи, действительно, которые малы и легки, они как-то заставляют себя исполнять, но действительно сильные вещи, которые, например, должны произрастать из корня любви, они не могут заставить себя повторить. Они действительно «жуют травы», потому что они проходят мимо того, что действительно велико, и заполнены тем, что ничего не стоит. Тем не менее, очень часто они заставляют себя сделать некоторые поступки, казалось бы, более сильные, но они не имеют правильного намерения в этих же деяниях. И такой человек, конечно же «жует кору деревьев», поскольку берет внешние дела избранных, и не имеет добрых намерений в добрых делах. Ибо ради человеческих аплодисментов они ищут правильные поступки, но равнодушны подражать сердцам тех, кто делает правильно, и они тогда «жуют кору деревьев». Ибо всем желанием они ищут славы или обилия благ настоящей жизни. Потому тоже справедливо приобщается: И корень можжевельника их пища.

32. Ибо, даже будучи в вере, они по большей части поддаются мыслям алчности, и как бы «съедают» то, в результате чего в конце жизни получают наказания. Такие люди, в то время как они не жаждут плодоношения божественного откровения, но делают себя подвластными жажде вещей временных, никогда не заполняются хлебом пшеницы, но «корнем можжевельника». Ибо земные вещи, что вытекают из того, что низко, и поглощают их, потом могут колоть их твердостью возмездия, как можжевельник остротой своих листьев. Ибо пока они презирают Бога здесь, они никогда не смогут понять, какое большое зло то, что они делают. И потому также они едят «корень можжевельника», но насколько ветви этого корня остры и колючи, они не замечают; потому что истинно дурное поведение здесь, как это есть, в корне дает наслаждение в грехе, но потом, как это есть, колет в наказание. И хорошо приобщается: Кто выводит их из долин, когда они нашли ее, бегут к ним с криками.

33. По сравнению с вещами Выше, все в теперешней жизни является «долиной». И потому что они не знают созерцание высоты гор, то есть сильных подвигов святых, они всегда занимаются низким удовлетворением, как бы находясь в «долине», и, когда они не находят никакой награды, даже незначительного приобретения, они бегут с требованиями, потому что они стремятся, пусть даже через ссору и крик получить это. Таким образом, каждый из них, находясь в долине, бежит с криком потому, что, когда возникают такие случаи, они спорят и пререкаются даже за небольшую выгоду. Теперь очень часто бывает так, что тот, который хорошим поведением выглядит как святой, проходя через случаи возможности получения земных преимуществ, вынужден это подтверждать. Ибо, и вы, возможно, видели людей, которые уже трудятся для того, что высоко, уже в практике воздержания, уже в учении, следующие примерам отцов, которые были прежде, но когда они вдруг попадают в возможность получения награды настоящей жизни, как плода в долине, они «бегут за ней с криком», и вся тишина и спокойствие святости нарушаются в них из-за преследования награды.

34. Но это может быть также, что под «травами и корой деревьев» обозначены не только благие дела, как уже было сказано раньше, но и утешения и благословения в этой жизни. Ибо иногда Всемогущий Бог, когда Он обогащает Его избранников внутренними дарами, Он также поднимает их и во внешних почестях. И в то время как Он дает им славу и хвалу путем продвижения их выше других, Он проявляет их хорошие качества как объекты для примера; и иногда злые презирают действительно такую их жизнь, но хотят достичь их большого успеха в этом мире. И потому, что они только ищут здесь временный комфорт, они едят «траву»; потому что в своих мыслях они нацеливаются только на подражание внешней славе этих людей, они «жуют кору деревьев»; и потому, что во всех этих вещах они служат только алчности со всей склонностью своего ума, они питаются «корнем можжевельника». Все эти вещи они «выводят из долин», потому что из-за любви к этой низкой тленной жизни они приходят к тому, чтобы гореть в бескрайней похоти. И «когда они находят» это, они «бегут с криками», потому что, безусловно, от святых отцов, чьи заслуги они никогда не стремятся приобрести, они заняты тем, чтобы схватить их должности и привилегии, и когда они очень часто не могут достичь этого тихими средствами, они идут ради этого даже на то, чтобы рвать на части миролюбие согласия.

35. А для того, чтобы показать, что они очень отличаются от поведения отцов, что были прежде, это справедливо приобщается: Они должны жить в пустынных рытвинах потоков, в пещерах земли, или на гравии. Ибо, говоря о добре, мы по праву принимаем слово «потоки» как обозначение святых проповедников, которые в то время как в настоящей жизни они текут в нас божественными излияниями, которые собраны стоком вод в зимний сезон. И кто уходит, когда летнее солнце появляется, потому что, когда свет Вечной Страны засияет, они перестанут проповедовать. «Пустынные рытвины этих потоков» – это преимущества временной жизни. Ибо их они оставляют ради получения небесных наград. От имени всех «потоков», кто уже оставили временные вещи, сказал он: Для Него я понес потерю всех вещей, и все почитаю за сор (Флп.3:8)¹⁶³². Но поскольку умы нечестивых стремятся получить эти вещи в этой жизни, от которых праведники отказались, презирая их, они вынуждены жить «в пустынных рытвинах потоков». Ибо те вещи, которые презрели святые, эти желают заполучить, как большую награду. Теперь, «пещеры земли» это злые мысли, в которых они прячутся от глаз своих ближних. Ибо то, насколько они злы, они избегают показывать людям, и в то время как они делают вид, что они сами есть нечто другое, они скрывают себя в убежищах своей совести, как «в пещерах земли». Никакой человек не будет делать все эти вещи, если он не утратил надежду на вечную жизнь, если он не установил свой ум в этой неопределенности временного состояния. И потому он правильно добавил: Или на гравии.

36. Ибо «гравием» является настоящая жизнь, которая из-за нестабильности изменчивости, непрестанно приходит к концу, как гравий течением реки выносится на берег. Следовательно, «жить на гравии», это приложить самого себя к течению нынешней жизни, и там установить склонности ума, где он не может утвердить шаг и стоять твердо. Существует еще одно обстоятельство, касающееся «гравия», которое не должно никоим образом быть передано тишине, а именно то, что, когда нога находится на вершине и попадает на гравий, она скользит из-за самой скользящей природы этих мелких камней, и легко скатывается ко дну. С этим обстоятельством и жизнь нечестивых никак не расходится потому, что в то время как в любви к миру они поставили себя делать некоторые вещи, которые внешне законны и уважаемы, они установили ногу на плотской вершине, и вдруг нога скользит вниз потому, что их линия поведения, стремясь к внешним достижениям, соскальзывает даже на то, что есть злым и незаконным. Итак, когда Святая Церковь встречается с гонениями, пусть ее память возвратится к жизни плотской, которую даже в своем процветании она видела, как противников ее, и из-за кого она проходит страдания эти, и пусть она видит и знает, говоря: Они должны жить в пустынных рытвинах потоков, в пещерах земли, или на гравии. Ибо потому что они ушли от учения отцов, они «живут в пустынных рытвинах потоков»; потому что они покрывают себя в скрытых мыслях сердца, они «живут в пещерах земли»; потому что они хотят направить их цель в изменчивость современного состояния бытия, они «живут на гравии». Но пусть грехи, которым они не могут противостоять в искушении, даже после того как они были совершены, будут очищены плачем: пусть, даже после всего, что ими сделано, они осознают злодеяния, и применится к ним, как к бесплодной смоковнице корзина навоза, т.е. к бесплодной душе богатство оплакивания (Лк.13:6–9)¹⁶³³.

37. Но человеческому разуму по большей части свойственно, что, как только он попадает в преступление, он еще дальше удаляется от знания себя. Ибо это зло, что он совершает, он вставляет себя в душу, как барьер для глаза разума. Потому происходит так, что душа, что была охвачена добровольной темнотой, потом больше даже не знает уже, что же такое это хорошее, к чему она должна стремиться. Ибо чем более человек присоединяется к злу, тем меньше у него остается хорошего. Так свет истины, потому что как только его касаются преступления потерянных грешников, в той же степени, в какой им пренебрегают, судя жестко, в той же степени позволяет этому произойти, что когда он теряется, его трудно найти, ибо, когда он изгнан злым делом, он отходит и от сознания человека; как человек, когда о нем забывают и пренебрегают на практике, перестает со временем появляться и в памяти. Таким образом, происходит то, что потерянные грешники, в то время как они должны были бы заплакать над предметом грехов, радуются им; и в отношении которых сказал Соломон: которые радуются, делая зло, восхищаются злу (Притч.2:14)¹⁶³⁴. И потому в случаях, когда они должны причитать, они идут веселясь; потому, приходя к смерти, они продолжают смеяться. И потому здесь также он приобщает справедливо:

Стих 7. Кто празднует среди подобных, и наслаждается яствами под терном.

38. «Они празднуют среди подобных» потому, что, конечно же, они внимательны к преходящим вещам, которые они получают, и пренебрегают, чтобы посмотреть на вечные блага, которые они теряют. И пока они находятся в огне любви к вещам временным, они охотно остаются в неведении об истинной радости. И они же искренне плакали бы, если бы устремились познакомиться с истинными яствами. Но, в то время как они не заботятся о том, чтобы узнать, что лучше, они выбирают только то для себя, что находится на видимой высоте, что прельщает глаз видимой мимолетной прелестью. То есть, они устанавливают свое сердце в преследовании видимого, и радуются тем более внешнему, чем меньше поминают себя внутренне. Тем не менее, как правило, к их радостям примешиваются горести, и теми же вещами, благодаря которым они заполнены восторженной гордостью, они и бичеваны. Ибо не могут они без тяжких тревог найти то, чем они не обладают, или сохранить, когда достигнуты, те временные вещи, которые они желали; среди своих равных они направлены на получение превосходства славы; от подчиненных хотят почтения сверх меры; вышестоящих же почитают меньше, чем они должны; по большей части проявляют власть деспотичную; и делают то, что есть зло, и все же, не получают должного почета за свои беззакония, не могут уберечь себя от ужаса. Все эти вещи, безусловно, жалят несчастных людей, но эти же самые укусы они не чувствуют, смягчая их любовью к вещам временным. И, следовательно, по праву теперь сказано о них: и наслаждается яствами под терном; потому что, будучи тесно окутаны наслаждениями от грехов, под влиянием нынешней жизни, как на самом деле страшно то, что они получают, они не знают.

39. Поэтому они наслаждаются под терном, потому что они радуются земным вещам, конечно, но все же, в то время как они не в состоянии управится с временными вещами без горестей, этих же несчастных жалит то же, к чему они прижимаются в поиске. Ибо они находятся «под терном», и восторгаются тому, что они считают изысканными яствами, и переносят тяготы из любви к настоящей жизни, но все же, будучи связаны все большим и большим желанием потреблять, они начинают ощущать тяготы, что они несут, и они перестают быть приятными. Потому Иеремия, правильно принимая на себя подобие поведения всего человечества, жалуется в плаче, говоря: Он напоил меня горькой полынью (Плач.3:15)¹⁶³⁵. Ибо, как мы уже говорили раньше в части выше, пьяный не осознает, что с ним происходит. И он, кто «напоен полынью», одновременно и потребляет горькую вещь, и пока не понимает, откуда же горечь, которой он наполняется. Таким образом, человечество, будучи правым Божьим судом, оставлено в своих удовольствиях, и теми же удовольствиями, перенося из-за них добровольно страдания, становится «пьяным полынью»; ибо вот человек из-за любви к этой жизни в слепоте похоти потребляет горечь, но находясь в бессознательном состоянии опьянения, он остается в неведении о ней. Ибо жаждущий славы мира, в то время как он находит ее, находит также и бесчисленные несчастья, потому он пьет горечь. Но потому что он принял это слишком охотно, от опьянения, он теперь не в состоянии различить зло этой горечи. Ибо плохие люди, ради славы этого мира, любят даже невзгоды, и за счет этого охотно придаются любым трудам, и наиболее преданно подставляют свои шеи под иго мирских тяжелых трудов. Таких людей хорошо описывает Осия в пророчестве под подобием Ефрема, говоря: и Ефрем телица, которая приучена любить молотьбу (Ос.10:11)¹⁶³⁶. Ибо телица, привыкшая к трудам молотьбы, очень часто, даже если потеряется, возвращается сама, даже без принуждения, к этому тяжелому труду. Таким образом, ум нечестивых, нацеленный на службу этому миру, привыкший служить временным вещам, даже если он вдруг окажется на свободе, он все равно стремится предоставить себя земным тяжелым трудам, и ищет привычную колею «труда молотьбы», и это не приемлемо для него, даже если это могло случиться, чтобы сбросить иго рабства мирского. От этого же ига Господь освободил шеи учеников, когда Он сказал: и внимайте себе, чтобы в любое время сердца ваши не отягчались объедением и пьянством; и тотчас добавил: и заботами этой жизни; и чтобы день тот не постиг вас внезапно (Лк.21:34)¹⁶³⁷. И опять: Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем (Мф.11:28–29)¹⁶³⁸, что это для Господа называть Себя «кротким и смиренным» в наставничестве, если не указание на некоторые простые способы жить хорошо? Но поскольку умы нечестивых намного более довольны собой, находясь в твердости само-возвышения, нежели в кротости и смирении, они «наслаждаются яствами под терном». Ибо от любви к миру они готовы нести то, что трудно, вместо вещей мягких и восхитительных, пока они пытаются в этой жизни овладеть вершинами этого мира.

40. Господь призывает к прекращению трудов ради этого мира, Он призывает к сладости святого спокойствия, и все же бешеные умы нечестивых более радуются получению того, что дает суровый плотский путь, чем тому, что дает мягкий духовный путь. Он более питается от горечи изнурения, чем от сладости спокойствия. И израильский народ открыто показывает нам тоже самое на своем примере, ибо, в то время как он получил освежение манной свыше, он желает котлов с мясом, и дыни, и лук, и репчатый лук, как в Египте (Чис.11:5)¹⁶³⁹. И что обозначается «манной», если не пища благодати, которая благоухает и которая дается Свыше для освежения внутренней жизни людям, праведно свободным? И что обозначается «котлами с мясом», если не плотские дела, которые так трудны и окутаны невзгодами, как огнем? Что понимается под «дынями», если не земные сладости? Что под «луком репчатым и луком», от которых те, кто их ест, очень часто плачут, если не жесткость настоящей жизни, которая грозит их любителям скорбью, но все равно любима через слезы? И оставив «манну», они хотели и дыни и мясо, и опять репчатый лук и лук, несомненно, потому, что плохие умы презирают дары спокойствия, сладкие по благодати, и ради плотских удовольствий они жаждут утомительных путей этой жизни, пусть и полных слез; они презирают иметь то, где они могут радоваться духовным образом, и горячо ищут то, где они могут стонать плотским образом. Итак, Иов своим голосом скажет правду и обличит безумие этих людей, ибо по неправильному решению они установили изнуряющее перед спокойным, жесткое перед нежным, суровое перед мягким, преходящее перед вечным, сомнительное перед надежным. И безумие этих людей пусть также и Святая Церковь вспомнит, что даже когда она не была охвачена жестокими невзгодами, все же держала таких людей в себе, вроде бы верующих, но жаждущих прожить свою жизнь противоположно вере, и пусть она тоже говорит: Кто празднует среди подобных, и наслаждается яствами под терном; и, безусловно, многие злые вещи, которые они делают, они узнали от нечестивых, что были перед ними, потому это справедливо приобщается:

Стих 8. Они были детьми глупцов, да, детьми подлецов; и на земле не появившихся вовсе (Иов.30:8)¹⁶⁴⁰.

41. Ибо нам необходимо знать, что некоторые в лоне Святой Церкви являются «глупцами», но «благородными», в то время как другие являются «глупцами», но «подлыми». Ибо, они называются «глупцами», но не могут быть названы «подлыми», которые презрели мудрость плоти в желании глупости, которая должна сослужить им службу, и после внутреннего обновления, они возвышаются в благородстве добродетели, те, которые отказались от глупой мудрости мира, и пожелали мудрой немудрости Бога. Потому написано, что немудрое Божие мудрее, чем человеческое (1Кор.1:25)¹⁶⁴¹. Этой «глупостью» Павел призывает овладеть, когда он говорит: если кто из вас думает, чтобы быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым (1Кор.3:18)¹⁶⁴². Эту «глупость», они, что последуют, могут услышать от голоса Мудрости: вы, последовавшие за Мной в возрождении, когда Сын Человеческий сядет на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых (Мф.19:28)¹⁶⁴³. Узрите, как отказавшись от временных вещей, они приобрели славу вечной силы. Соответственно, что есть более глупым в этом мире, чем отказаться от своего собственного? И что более благородно в вечном мире, чем прийти с Богом в качестве судей? Воистину, благородство этих судей упомянул и Соломон, о чем я уже говорил раньше, когда он сказал: ее муж благороден у ворот, когда он сидит среди старейшин земли (Притч.31:23)¹⁶⁴⁴. Ибо благородными и почтенными мы видим тех, кого он называет «старейшины». Это «благородство» Павел увидел в себе, когда объединенный в духе с Творцом, он сказал: Итак, как мы отпрыски Божии, мы не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства или умения человека (Деян.17:29)¹⁶⁴⁵, т.е. мы «отпрыски Божии», не как появившиеся в Его Природе, но как в Его Духе сотворенные по Его Воле и обновленные Его принятием. Тем более каждый поднимается в этом благородстве, чем более он обновляется по образу Того, Чьим подобием он есть.

42. Но они наоборот, и «глупцы», и «подлецы», те, кто, следуя за собой, бегут от мудрости Выше, убаюкивают себя в своем невежестве, скатываясь в крайнюю подлость. Ибо пропорционально тому, как они не понимают, для чего они были созданы, в той же мере они теряют связь высокого рождения, которой удостоились по Образу. Потому, они и «глупцы», и «подлецы», те, которых рабство души удерживает от участия в Вечном Наследии. Как написано: всякий, делающий грех, есть раб греха (Ин.8:34)¹⁶⁴⁶. И это говорит голос великого проповедника: Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом (1Кор.3:19)¹⁶⁴⁷. Потому они, кто были мудры в земных вещах, ушли назад от внутреннего благородства, и стали одновременно и «глупцы» и «подлецы». И их действиям очень многие подражают, и оказываются детьми «глупцов» и «подлецов», и пока они следуют их примеру на практике, они тоже и «глупцы», потому что они не понимают истинной мудрости, и «подлецы», потому что они не будут подняты свободой Духа. Но часто эти лица, хотя и практикуют поведение нечестивых, в этой жизни занимают места праведников, и сами считают себя детьми тех, чьи благородные дела они в погоне за мирской славой внешне выполняют. Этих людей святое исправление призывает к познанию себя, то есть, будучи установлены внутренне в плохих желаниях, они должны понять, чьи дети они. Ибо они не являются детьми тех, чьи места они занимают, но детьми тех, чьи внутренние желания они последуют. Поэтому пусть это будет справедливо сказано: Они были детьми глупцов, да, детьми подлецов. Где справедливо приобщается:

и на земле не появившихся вовсе.

43. Ибо, есть очень много человек на земле также находящихся в Церкви, и знание об их подлости в тленном состоянии скрыто от их собратьев, как своего рода наброшенным плащом, которые покоряясь падению в злых делах, не предстают пред Божественным оком. И это те люди, которым будет однажды сказано: истинно говорю вам, не знаю вас. Так, «есть на земле» и «появляются на земле» те, кто находится в правой вере, и через благородные дела отображают благородство души. «Есть на земле», но «не появляются вовсе» на ней те, кто быстро устанавливается в Церкви в истинной вере, но не выказывают ничего достойного веры на практике. Тогда они находятся в лоне Святой Церкви, в глазах Бога, и «появляются» в отношении суда, и все же «не появляются» в отношении хорошей жизни, потому что своей жизнью они не возвещают те вещи, которых они как бы придерживаются по исповеданию. В отношении которых говорит Павел: Они говорят, что знают Бога, а делами отрекаются (Тит.1:16)¹⁶⁴⁸. Эти лица в Святой Церкви принижают, а не почитают веру, о которой они провозглашают, что ее придерживаются, и ее именем они жаждут скорее закрепить свои собственные интересы, а не защитить ее. Но избранные, в то время как они заботятся, чтобы сохранить заслуженность веры правыми делами, приближаются к познанию своего Творца даже среди толпы потерянных грешников. Что также обозначается в Евангелии под образом женщины, страдающей кровотечением. В отношении которых говорит Господь: кто прикоснулся ко Мне? Когда же все отрицались, Петр сказал и бывшие с Ним: Наставник! народ окружает Тебя и теснит, – и Ты говоришь: кто прикоснулся ко Мне (Лк.8:45–46)¹⁶⁴⁹? Но он услышал объяснение истинной причины, когда Господь сказал ему: кто-то коснулся меня, потому что Я также вижу, что сила исходила из Меня. Посмотрите, как толпа «теснит» Господа, но она только «прикоснулась» к Нему, та, что пришла к Нему в смирении, потому что, естественно, даже многие потерянные грешники в Святой Церкви в обучении «теснят» истину, которой они пренебрегают «коснуться», живя хорошо. Они нажимают с силой и «теснят», но все равно находятся далеко, потому что они следуют обучением за Божественным знанием, но по привычкам поведения бегут от него. Они «теснят», и находятся далеко, потому что делами они противоречат этой вере, которую на словах они утверждают. Вот, мы узнаем и из этой истории, что, даже тесня, некоторые не «касаются» Господа, так что некоторые не «видны» Господом, даже тогда, когда они видят; потому что пред Его волей и наказанием осуждения они появляются, но для Избрания они не появляются. Поэтому пусть это будет справедливо сказано: и на земле не появившихся вовсе, потому что, хотя Церковь и держала их видимыми, но тех, которых в ней Творец не видит, Он их не знает. Кто в мирные времена поддерживает веру на словах в той степени, и по той причине, что они видят, что вера процветает в целом. Но когда внезапно буря невзгод восстает против этой Церкви, они мгновенно расстаются с ней публичным отрицанием; и с той же силой и рвением, с какими они прежде как будто почитали ее, они впоследствии борются с ней, уже высмеивая ее.

Потому он справедливо добавил:

Стих 9. А теперь я стал их песней, да, я стал их притчей во языцех (Иов.30:9)¹⁶⁵⁰.

44. Под этими же словами те времена Святой Церкви изложены, когда она открыто будет высмеиваться потерянными; когда нечестивые наберут силы и вера будет в поношении, и истина станет земным обвинением. Но чем более презренным будет каждый человек, в той мере он сможет быть более праведным; и чем хуже будет отвращение, тем более достойный он похвалы. Поэтому Святая Церковь избранных во время бедствия «становится притчей во языцех» для нечестивых, потому что, когда они видят праведную смерть в муках, они проклинают ее. Ибо в той мере, как они видят приближающуюся смерть, и не видят вечной жизни, тем более в насмешках они бегут к настоящим бедам и в понимании внутреннем они не достигают вечных наград. И сведения, которые приобщены, поскольку они не покрыты туманом высказываний, мы должны кратко рассмотреть, чтобы мы смогли прийти быстрее к тем частям, где мы должны будем потрудиться. И далее продолжается:

Стих 10. Они ненавидят меня, они бегут далеко от меня, и не удерживаются от того, чтобы плевать мне в лицо (Иов.30:10)¹⁶⁵¹.

45. Все нечестивые «бегут далеко» от Святой Церкви, и не по темпу шагов, но по характеру их практики; они бегут далеко не в смысле места, в смысле возможности получения награды после, и в то время как гордость охватывает землю, они презирают Церковь в открытой брани. Ибо «плюнуть кому-то в лицо» – это не только отвлекать от добра в его отсутствие, но и оболгать его даже в его присутствии. И это в то время как нечестивые открыто высмеивают Церковь, они выпускают в поругание вольные слова, как потоки падающей слюны в плевке. Но Святая Церковь знает, как получить землю в страданиях, и в самый разгар упреков поддерживать достойную жизнь; она учит, как не быть низверженным в невзгоды, и как не самовосхваляться в благосостоянии. Она учит в удовлетворении процветания затаить ум в скромно потупленном взоре; она учит в невзгоды поднять душу надеждой на высоту. Она знает, как расценить хорошие вещи – как милосердие Искупителя, она знает, как расценить злые вещи – как справедливость суда, ибо хорошее Им даровано, и плохое, от чего она страдает, тоже по Его разрешению. И, следовательно, он тут же добавляет относительно Господа, говоря:

Стих 11. Потому что Он отверз колчаны и поразил меня (Иов.30:11)¹⁶⁵².

46. ​​Что обозначается «колчаном» Бога, если не Его тайный совет? Теперь Господь бросает стрелу из колчана, когда по Его тайному решению он посылает открытый приговор. Потому о том, что любой человек бичеван, мы знаем, но за что именно бедствия приходят, мы не знаем. Но когда после бича следует исправление жизни, приговор сам по себе раскрывается, как хороший. Таким образом, колчан закрывается, скрывая совет. Но мы наказаны открытым колчаном, когда по тому, что следует за бедствием, мы видим, что приговором мы поражены долго. Когда Господь видит грехи, но пока не двигает руку наказания, Он как бы держит колчан закрытым, но, ударяя Он показывает, как сильно недоволен Он тем, что Он выносил от нас так долго. Поэтому пусть Святая Церковь избранных, переживая невзгоды скажет: Потому Он отверз колчаны и поразил меня. Она же при встрече с наглыми голосами ее противников тогда видит, что ее проповедь не может быть получена некоторыми из-за их твердости, что сдерживает слова ее проповеди. И когда она понимает, что ее преследователи становятся только хуже по голосу ее увещевания, она скорее предпочитает умолкнуть для них. И когда она видит их лица недостойные слышать, она перевязывает свою проповедь тишиной. Потому он добавляет справедливо:

И поставил уздечку мне в уста (Иов.30:11)¹⁶⁵³.

47. Они были знакомы с «уздечкой» наложенной на них, те, кто говорил: это было необходимо, чтобы слово Божие сначала было сказано вам, но как вы отвергаете его и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот, мы обращаемся к язычникам (Деян.13:46)¹⁶⁵⁴. Святые люди видят «уздечку» молчания на себе из-за жесткости сердец погибших грешников, когда они говорят через пророка: как мы будем петь песнь Господню на земле чужой (Пс.136:4)¹⁶⁵⁵? Павел также одевает эту «уздечку» говоря ученику: еретика после первого и второго вразумления, отвращайся, зная, что таковой развратился и грешит, будучи самоосужден (Тит.3:10–11)¹⁶⁵⁶. Святые учителя очень часто высоким знанием узнавали сердца тех, кто выступает против них, и когда они видели, что эти сердца оставлены Богом, они страдали и стонали, но молчали. Приходилось и Соломону иногда «наложить уздечку», который говорит: Не обличай кощунника, чтобы он не возненавидел тебя (Притч.9:8)¹⁶⁵⁷, но если мы бережем наш мир и не обличаем, потому что мы боимся ненависти кощунника, который восстанет против нас, мы больше не ищем Божье, но наше собственное. Потому необходимо, чтобы было известно, что иногда плохие люди от обличения становятся еще хуже. Поэтому мы жалеем их, а не себя, если от любви к ним мы сдерживаем грозный глас на них. Потому это необходимо, чтобы мы иногда терпели, сохраняя в себе знание о том, что они есть, для того, чтобы они могли увидеть в нас пример хорошей жизни, которую они не ведут. И поскольку Святая Церковь, иногда отпускает свои слова в духе милосердия, а иногда также удерживает их по милосердию, пусть она говорит: И поставил уздечку мне в уста. Как будто он признался явно, говоря: «Потому что в некоторых я не видел продвижения проповеди, и их, кого я воздержался порицать, моя жизнь примером терпения может научить, в то время как мои слова они не согласились принимать». Но очень часто это огорчает нас наибольшими скорбями, когда мы встречаемся с ними от тех, кому мы доверяли с любовью. И, следовательно, добавляется:

Стих 12. С правой руки Востока мои бедствия на месте возникают (Иов.30:12)¹⁶⁵⁸.

48. Ибо «бедствия возникали бы слева», если бы она встретилась с неблагоприятным отношением или преследованием от руки каких-либо лиц, установленных вне лона веры, и открыто отрицающих Христа. Но когда она подвергается преследованиям от лиц, казалось бы, верующих, это как если бы бедствия возникли от правой руки, потому что они, которые вовлечены под имя Христа, нападают на имя Христа в ней. Ибо в самых простых оборотах речи мы говорим «правый», чтобы подтвердить, что мы считаем некие качества хорошими, говорим «лево» о том, что мы считаем недостойным. О чем Захария открыто учит, говоря: И он показал мне Иисуса, великого иерея, стоящего перед Ангелом Господним, и сатану, стоящего по правую руку его, чтобы противодействовать ему (Зах.3:1)¹⁶⁵⁹. И чтобы он мог больше показать этим, он добавил, что происходит далее: И сказал Господь сатане, да запретит тебе Господь, о сатана; Господь, что избрал Иерусалим укоряет тебя. Разве это не исторгнутая из огня головня? Иисус же одет был в запятнанные одежды (Зах.3:2–3)¹⁶⁶⁰. Иисус был облечен в запятнанные одежды, потому что, хотя Он был чужд всякому греху, Он пришел в подобии плоти греха. И к Нему, в Его грядущем сатана стоял по правую руку. Ибо Господь явился провести еврейский народ, как великий, а язычников нет. Но после того, как Он воплотился, языческий мир был приведен как бы «слева» к вере, в то время как еврейский народ свернул в сторону неверия. Таким образом, «сатана по правой руке к Нему»; потому что он унес у Него тех людей, которые были долгое время любимы. Но потому, что еврейский народ, будучи в настоящее время потерянным, должен, в конце концов, однажды уверовать, как свидетельствует пророк, который говорит: остаток будет сохранен (Ис.10:21)¹⁶⁶¹. Господь удаляет Сатану от правой руки, говоря: Господь да запретит тебе, Сатана. И предвещая избавление этих же людей, добавляет: потому что Он избрал Иерусалим. Об этих же людях, потому что под руководством неверия они сами шли в горящий ад, но все же будучи призваны к вере, спасаются от этого горения в вечном огне, добавлено: Разве это не исторгнутая из огня головня?

49. Таким образом, поскольку там «правой рукой» обозначается еврейский народ, в этом месте под словосочетанием «правая рука», обозначаются верные люди Святой Церкви. И, потому Судья, что грядет «устанавливает коз по левую руку, и овец по правую руку». Но когда эти самые лица сами причиняют мучения Святой Церкви во время невзгод, которые казались верующими, безусловно, «бедствия возникают с правой руки». Теперь справедливо это же называется «правая рука Востока»; так как это написано о самом Главе: Восток Его Имя (Зах.6:12)¹⁶⁶². Потому что свет приходит с Востока, он по праву называется «Восток», в свете которого праведностью ночь нашей неправды просветлена. Так «бедствия возникают с правой руки Востока»; потому что они также нападут в преследовании, те, которые считались избранными нашего Искупителя. Эти же беды, как он справедливо заявляет «возникают на месте», потому что в то время как те, кто преследуют ее, не являются лицами вне ее лона, об этом зле, что вызвано ими, можно справедливо сказать, как о возникшем «внезапно и на месте». Но если «правой рукой» обозначены те, кто действительно являются верующими, то «бедствия возникают с правой руки Востока», потому что в кризисе преследований, праведные проходят жестокие нападения нечестивых. И далее следует:

Стих 12. Они сбивают меня с ног, и угнетают своими путями, как волнами (Иов.30:12)¹⁶⁶³.

50. Что обозначается ногами Церкви, если не ее самые отдаленные члены? Те, которые в то время как участвуют более всех в земных делах, могут быть раньше обмануты противником, поскольку они не понимают вещи высокие. Поэтому Они сбивают с ног, то есть вовлекают ее отдаленных членов в ошибки своей доктрины. Ибо «сбитый с ног» не может держать путь, когда слабые в ней либо, будучи убеждены ложными обещаниями преследователей, или испугавшись их угроз, или пострадав от их дел, сворачивают с правильного пути. Теперь «пути» противников по праву сравниваются с волнами, когда он говорит: и угнетают своими путями, как с волнами; таким образом, потому что жизнь злодумцев в лукавстве своенравного беспокойства, как буря топит корабль сердца. Относительно этой же бури сказано Соломоном: Как промчится буря, так нет нечестивого (Притч.10:25)¹⁶⁶⁴. И когда слабый человек видит, что коварные процветают, его волна убогого подражания погружает в море зла. И далее следует:

Стих 13. Они покончили с моими путями, они в заговоре против меня, и преобладали, и не было никого, чтобы оказать помощь (Иов.30:13)¹⁶⁶⁵.

51. Пусть благословенный Иов говорит эти вещи о злых духах, то есть о тайных врагах. Пусть Церковь Вселенская говорит эти вещи о плохих людях, что преследуют ее, то есть об открытых противниках. Для них «покончить с ее путями» это в душах некоторых слабых прервать путь истины лукавыми уговорами. Они в заговоре, когда те, кого они не могут открыто заставить служить злу, они уклоняют, делая вид, что это хорошо, и это очень замечательно, что он добавил: не было никого, чтобы оказать помощь, ибо о том же восклицает псалмопевец, говоря о помощи от Бога: Помощник в скорби. И пусть надеются на Тебя те, кто знает имя Твое, ибо Ты, Господи, не захочешь оставить тех, которые ищут Тебя (Пс.9:9–10)¹⁶⁶⁶, также написано снова: слышали ли вы о том, кто верил Господу и был посрамлен? или кто пребывал в Его заповедях, и был оставлен? или кто взывал к Нему – и Он презрел его (Сир.2:10)¹⁶⁶⁷? Почему же она сейчас говорит: не было никого, чтобы оказать помощь, если не потому, что те, кого Всевышний Бог любит всю вечность, Он иногда оставляет на время? Потому это написано: На малое время Я оставил тебя, и с великою милостью восприму тебя. В жару гнева Я сокрыл от тебя лице Мое на время, и вечною милостью Я буду милосерден к тебе (Ис.54:7–8)¹⁶⁶⁸. Потому и псалмопевец умолял, говоря: о не оставляй меня совсем (Пс.118:8)¹⁶⁶⁹. Ибо он знал, что он может быть оставлен на некоторое время для своей же пользы, который молился, чтобы он не был «оставлен совсем». Ибо Господь, приходя, помогает Своим Святым, и оставляет их для испытания, дарами Он укрепляет, невзгодами Он испытывает. Откуда тоже справедливо сказано о Мудрости: ибо сначала она будет ходить с ним по путям извилистым, и наведет страх и ужас на него, и будет мучить его своей дисциплиной, пока она не испытает его даже в мыслях его (Сир.4:17–19)¹⁶⁷⁰, так души праведных, которых милость призывает, суд испытывает. И Всемогущий Бог позволяет противникам Его избранных вырасти временно, чтобы жизнь на благо могла быть очищена бедствиями.

52. Ибо Господь никогда не заставил бы их страдать от врагов добра, если бы Он не видел также, что это для них великое благо. Ибо, в то время как неправедные поступают жестоко, праведные очищаются, и жизнь нечестивых служит пользе невинного, ибо тем же, чем она угнетается, она и унижается, а будучи унижена, становится лучше. Потому тоже справедливо сказал Соломон: глупый будет рабом мудрого сердцем (Притч.11:29)¹⁶⁷¹. И все же мы часто видим мудрое в подчинении, и глупого, занимающего оплот господства, мудрецы платят послушание в рабстве, а глупцы господствуют с тираническим ликованием. Как же тогда по указанию Божьего приговора глупый будет рабом мудрого, когда, вообще говоря, на самом деле глупец держит мудреца угнетенным по праву временного владычества? Но следует иметь в виду, что, в то время как против жизни мудреца глупец, обладающий силой временной власти, в то время как он утомляет его трудами, разрывает его оскорблениями, безусловно, как огнем, очищает его от всей ржавчины вредных привычек. Таким образом, глупец, даже поставленный выше, является «рабом мудрого», в том, что, угнетая его, он продвигает его к лучшему состоянию. Таким образом, это иногда случается, что господа, как бы служат рабам, в опеке дисциплины, они пугают, они возлагают трудности на них, бьют их, и хозяева, в то время как рабы продвигаются вперед к праведности, как бы служат рабам, даже ударяя их. Поэтому злые дети погибели, когда они мучают хороших, очищают их, потому даже власть нечестивых считается благом. Но очень часто праведники, когда находятся в скорби, держатся за руку Того, Кто помогает им медленно, но варварство тех, кто преследуя, угнетает их, кажется слишком долгим. И защита в избавлении действительно приходит к ним, но то, что быстро делается Избавителем, кажется очень медленным тому, кто находится в горе. И когда ищется помощь умоляющим голосом, если она не следует сразу мгновенно, кажется, что помощь не приходит. Потому теперь сказано: и не было никого, чтобы оказать помощь. В этом же высказывании изложена действительная сила страдания, потому что помощь Свыше, хотя она придет в назначенное провидением время, желанна тем, кто страдает, быть полученной прямо сейчас и быстро.

И далее следует:

Стих 14. Как через разрушенную стену, и дверь открытую, они бросились на меня, и привели к моим страданиям (Иов.30:14)¹⁶⁷².

53. Что понимается в этом месте под названием «стена», если не Искупитель рода человеческого, в отношении которого сказано пророком о созидании Церкви Святой: Там должен быть установлен ее стеной и оплотом (Ис.26:1)¹⁶⁷³? Потому также Искупитель «стена» для нас, ибо Он Тот, Кто запрещает злым духам добраться до наших сердец. Кто также установил наш «оплот», нашу веру, потому что прежде чем Он явился во плоти, Он послал пророков, как проповедников Его тайны. И так они по праву именуются «оплот» («antemurale»)¹⁶⁷⁴, потому что, в то время как они проповедовали Господа, Который приходит после, они стояли как бы «перед стеной». И это действительно, как «разбитая стена», когда по побуждениям злых убеждений, сердца некоторых покидаются нашим Искупителем. И когда власть вручается пороку этой жизни, что происходит, если не открытие «двери» для ошибки? И это так, как будто стена разбита, и дверь открыта для злого нападения на хорошее, когда временно власть отдается тленным желаниям, которые также сами сносят оборону веры в сердцах некоторых. В отношении которых также справедливо сказано: и привели к моим страданиям. Ибо, упав в тленную жизнь, и придя к собственным страданиям, они никогда не будут впоследствии в состоянии убедить других не попадать в эти же страдания. И после них другие дети погибели приводятся к их страданиям также, когда к тем злым вещам, в которых они уже сами участвуют, они привлекают других людей, которые с ними связаны.

54. Однако также по названию стены можно понимать оборону дисциплины, о чем Соломон свидетельствует, который говорит: я шел по полю человека ленивого и по винограднику человека скудоумного. И вот, все это заросло крапивой и шипы покрыли лицо его; и каменная стена его обрушилась (Притч.24:30–31)¹⁶⁷⁵. Ибо «проходить по полю ленивого и виноградника человека скудоумного», это посмотреть в жизни любого неосторожного, и рассмотреть его поступки. И его же «крапива и шипы заполнили», потому что в сердцах небрежного жжение земных желаний и шипы плохих привычек прорастают вперед, так как написано: в желаниях всякий, кто находится в праздности. «Каменная стена обрушилась» потому, что дисциплина древних отцов была ослаблена в его сердце. И потому что «каменная стена обрушилась» он увидел, что дисциплина была ослаблена, и он добавляет непосредственно в этом месте: Потом я увидел, и положил его в своем сердце; и я узнал урок (Притч.24:32)¹⁶⁷⁶. Ибо, через обрушившуюся стену враг входит внутрь, когда по лукавым убеждениям либо злых духов, либо плохих людей, оборона дисциплины в сердцах падает. Но когда сила этой же дисциплины расслаблена в сердцах погибших, в их глазах все благие дела выглядят недостойными, и они считают ничем все, что они видят относящимся к добродетели в избранных. И, следовательно, добавляется:

Стих 15. Я стал ничем.

55. Ибо, по мнению нечестивых мы «становимся ничем», когда те временные вещи, которые они сами любят, как главнейшее и важнейшее, мы не храним для себя. Обещаниями Свыше они пренебрегают, и желают вещи земные, и если даже когда-нибудь нечто поднимается в сознании тех людей к стремлению за Вечным миром, оно быстро уничтожается удовольствиями от временного, что приходят. И, следовательно, это непосредственно приобщается:

Как ветер еси забрал мое желание (Иов.30:15)¹⁶⁷⁷.

Таким образом, «ветер уносит желание», когда любой объект временный уносит жажду по Вечности. И, следовательно, дальше еще приобщается: И как облако мое здоровье унеслось (Иов.30:15)¹⁶⁷⁸. Облака находятся на высоте, но дыхание ветра гонит их вниз. Таким образом, конечно же, происходит и с временными благами нечестивых. Они появляются возвышенные и в чести, чтобы пройти тут свое время, как бы в вышине, но они ежедневно идут к карьеру жизни по своей смертности. Так «здоровье проходит как облако», потому что слава нечестивых, в такой же мере, в какой является высокой, в такой же и неустойчива. Но после того, как рассказ о желаниях и путях слабых был закончен, дискурс вернулся обратно к голосу избранных, когда он далее добавил:

Стих 16. Но теперь моя душа в моей собственной самости засохнет, и дни скорби охватили меня (Иов.30:16)¹⁶⁷⁹.

56. Души избранных «засыхают сейчас», потому что после этого они расцветают в зелени вечной радости. Теперь, «дни скорби охватили их», потому что дни радости будут следовать после этого. Как написано: для того, кто боится Бога, все будет хорошо в последний день (Сир.1:13¹⁶⁸⁰, Сир.1:20¹⁶⁸¹). И снова говорится относительно Церкви: и она посмеется в последний день (Притч.31:25)¹⁶⁸². В настоящее время скорби это хорошо, ибо в один прекрасный день радость последует из этих слез. Потому в другом месте сказано: Ты смирил нас на месте скорби (Пс.43:20)¹⁶⁸³, так как «место скорби» это теперешняя жизнь, которая проходит здесь внизу, то есть «на месте скорби», и праведники в ней «смиряются», потому что в вечной жизни, то есть в месте радости, они возвышены. Но когда он сказал, что «душа засыхает», он справедливо поставил перед этим объяснение, что это происходит в самости; потому что в нас сама по себе, в самом деле, наша душа страдает, и только в Боге обновляется, и она становится тем дальше от зелени радости, чем больше удерживаемая от света Творца, она обращается назад к себе. Но тогда она достигает зелени истинной радости, когда подымается вверх по милости в вечное созерцание и даже превосходит саму себя. Теперь эти знания, которые мы уже получили через аллегорическое толкование, необходимо также воспринимать и исторически. Эти сведения, однако, я упускаю по той причине, что знаю, что они ясны для тех, кто читал их. Теперь в дни последних гонений, потому что будет тогда много потерянных и небольшое количество тех, кто будут сохранены, по этой причине святой человек, говоря о времени его страданий, произносит мало сведений, которые касаются хороших, и очень много, которые касаются нечестивцев. И, следовательно, он непосредственно обращает свои слова на тех, кто пал на землю, и так передает свои собственные обстоятельства, что то, что он говорит, применимо к тем, которые пали. Потому далее следует:

Стих 17. В ночное время моя кость пронизана муками, и они, что поедают меня, не спят (Иов.30:17)¹⁶⁸⁴.

57. Если мы отмечаем историю саму по себе, то эти слова понятны, потому что тело святого человека покрыто язвами и ранено множеством червей. Но если мы углубимся в тайны аллегории, то, что обозначается «костями», если не сильные в теле Святой Церкви? Кто, как это есть, своей прочностью укрепляют другие члены, в то время как они несут твердость практики и для тех, кто слаб. Но когда жар последних скорбей достигает своего пика против нее, в ночное время кость пронизана муками, потому что иногда скорби побеждают, и даже те позволяют себе бежать в неверность, которые, казалось, сохраняли веру более других. Поэтому она говорит: в ночное время моя кость пронизана муками. Как будто она сказала простыми словами: «угнетенные темнотой скорби, они настолько пронизаны муками, что даже те самые люди, которые были внутри меня твердостью силы, теперь пронизаны страхом». И это хорошо сказано далее: и они, что поедают меня, не спят; потому что злые духи, что «поедают» все плотское в Церкви, не спят. Но преследователи Святой Церкви будут не только очень развращены, но и не малочисленны! И потому далее продолжается:

Стих 18. Множество их потребляют одежду мою, и они связали меня, как воротом хитона (Иов.30:18)¹⁶⁸⁵.

58. Если мы прислушаемся к истории, то, что еще мы поймем под «одеждой» блаженного Иова, если не его тело? Чья одежда действительно потребляется, когда плоть проходит через мучения. Но в соответствии с тайной аллегорией, «одежда» Святой Церкви это жизнь верующих. Ибо, как вся Церковь вместе «одеяние» Христа, так верные все вместе считаются «одеждой» этой Церкви. Ибо, если Святая Церковь не была бы Христовой «одеждой», Павел, несомненно, не сказал бы: чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею ни пятна, ни складок (Еф.5:27)¹⁶⁸⁶, т.е. не имеющую греха, в отношении «пятна», и не имеющую двойного ума, в отношении «складок», потому что праведностью она и чиста, и расправлена. Она чиста, поэтому она не должна «иметь пятна», и расправлена, поэтому она не должна «иметь складки», и, несомненно, это относится и к «одежде». Поэтому, «одежда Христа», это название, данное всей Церкви в целом, и также одежда самой Церкви – это души тех, которые отворачиваются от ошибок, и, припадая к Церкви, окружают ее, прикрепляются с верностью к ней. Относительно этого же и Господь говорит через пророка: живу Я, говорит Господь, и ты непременно облачишься всеми ими, как убранством (Ис.49:18)¹⁶⁸⁷. Но когда возникает буря жестоких гонений, очень многие верующие отходят от любви к ней, которые, казалось, сами к ней привязаны всей душой. Так пусть она скажет: Множество их потребляют одежду мою; потому что пока многие будут мучить ее, еще большее количество придет к концу из тех, кто были прикреплены к ней узами любви.

59. Теперь это хорошо добавлено: и они связали меня, как воротом хитона. Ибо «ворот» окружает шею владельца, но если шея придавливается, использование голоса и дыхание жизни усложняются. Святая Церковь кем еще, если не детьми погибели «связывается, как воротом», потому что они пытаются их преследованиями подавить в ней и жизнь веры, и голос проповеди. Этим ее преследователи особо хотят быть в состоянии отнять у нее слово проповеди. И потому эти люди, которые видели первые зачатки святой веры, говорили апостолам, побитым палками: Разве мы не запретили вам накрепко, чтобы вы не учили об имени сем? и вот, вы наполнили Иерусалим учением вашим (Деян.5:28)¹⁶⁸⁸. Таким образом, тело Святой Церкви они как бы связали «воротом хитона», когда проповедников связали, как это было, и нажали на ее шею в желании заставить замолчать путь Голоса в ней. Но несколько избранных были более готовы умереть во время их преследования, чем примириться с этим. Те, которые дойдя даже до смерти тела, считаются презренными всеми глупцами и плотскими, потому что потерянные не могут видеть все те замечательные вещи, которые избранные держат в духе, и когда они видят, что избранные приходят к смерти во плоти, они считают их несчастными. И потому добавляется:

Стих 19. Я был уподоблен болоту, и стал как прах и пепел (Иов.30:19)¹⁶⁸⁹.

60. Потерянными грешниками избранные Святой Церкви считаются «уподобленными болоту», потому что она попирается и презирается во времени; и она сравнивается с «пылью и пеплом», потому что в то время как они не видят ее внутренние хорошие вещи, они считают, что она приходит только к тем плохим вещам, которые они видят внешне происходящими с ней. Но для верных избранных, в то время как она видит многих отпадающих от себя, она желает, если это возможно, обернуть время своих невзгод вспять. Но потому что ответ на молитвы этих людей задерживается, их стоны увеличиваются. Потому дополнительно добавляется:

Стих 20. Я буду взывать к Тебе, но Ты не услышишь меня, Я стою, а Ты не замечаешь меня (Иов.30:20)¹⁶⁹⁰.

61. Святая Церковь во времена ее преследования «стоит» в вере, и «взывает» плача от тоски. Но она огорчается, что она «не замечена», как это было, когда она видит, что она находится под невзгодами долго. Ибо высокий совет Всемогущего Бога, когда Его Святые, угнетенные сильно преследованием противников, плачут не переставая в мольбах, чтобы они были освобождены, имеет обыкновение откладывать просьбы их голосов, что умоляют Его, для того, чтобы их достоинства в страдании могли быть увеличены, и чтобы они могли быть более услышаны в ответ на их заслуги, чем больше они не были услышаны в ответ на их мольбы. Потому в другом месте написано: Боже мой, я вопию днем – но Ты не слышишь, и ночью (Пс.21:3)¹⁶⁹¹. И чтобы саму полезность такой задержки подчеркнуть, он тут же добавил, когда непосредственно произнес: но не за глупость мою. Ибо для мудрости святых это полезно, чтобы то, за что они молятся, они получали медленно, ибо задержка может увеличить желание, и понимание желания может быть увеличено. И когда понимание вырастает уже в полной мере, в нем открывается и еще большая горячая любовь их к Богу. И любовь приводит к получению больших вещей небесных, в той мере, в какой было продлено страдание в ожидании.

И далее продолжается:

Стих 21. Ты сделался жестоким ко мне; и твердою рукою Твоей враждуешь против меня (Иов.30:21)¹⁶⁹².

62. Старый перевод сильно расходится в этом месте с новым по смыслу потому, что то, что говорится в этом месте в отношении Бога, связано с противниками и гонителями. Тем не менее, потому что этот новый перевод, как говорят, передает все оттенки смысла и с иврита, и с арабского, мы должны верить в то, что все в нем теперь на правильном пути, и именно в этих словах наше толкование должно производить изыскания с точностью. Так вот, он говорит: Ты сделался жестоким ко мне; и твердою рукою Твоей враждуешь против меня. В Священном Писании, когда какая-либо вещь говорится о Боге непочтительно, ум читателя поражается в изумлении. Но все равно каждая вещь, даже та, которая сама по себе неуважительна, и говорится относительно Бога, все же признается сказанной. Но Святой Дух, уча людей понимать истину, понимать насколько невыразимы вещи выше и вещи, касающиеся Бога, иногда использует даже те слова относительно Бога, которые среди людей заслужат обвинение, чтобы из этих вещей, которые кажутся недостойными среди людей, и все же говорятся о Боге, люди могли понять, что также и те вещи, которые кажутся достойными среди людей, тоже не достойны быть сказанными о Боге.

63. Ибо Бог называется «ревнитель», как это написано: Господь и Его имя «ревнитель» (Исх.34:14)¹⁶⁹³. Его называют «разгневавшимся», потому написано: Господь разгневался на Израиль (Чис.32:13)¹⁶⁹⁴. Господь называется «раскаявшимся», как это написано: это Я раскаялся, что создал человека уже на земле (Быт.6:7)¹⁶⁹⁵. И опять: Я раскаялся, что я поставил Саула царем над Израилем (1Цар.15:11)¹⁶⁹⁶. Он имеет сострадание, как написано: Милосерден и жалостлив Господь, терпелив и полон сострадания (Пс.85:15)¹⁶⁹⁷. Он называется «предвидящим», как говорит апостол о Нем: для кого Он предузнал, Он также предопределил быть подобными образу Сына Своего (Рим.8:29)¹⁶⁹⁸. В то время, как ни «ревность», ни «гнев», ни «покаяние», ни «предвидение» не может, строго говоря, быть сказанным о Боге. Ибо все эти описания, что примерены на Него, получены от человеческих качеств и говорят в первую очередь к нашей немощи; это шаги, которые предпринимаются для нас, чтобы теми вещами, что рядом с нами, теми вещами, которые мы видим часто, мы могли приблизиться к тому, чтобы подняться в понимании высоких вещей о Нем. Ибо говорится, что кто-то «чувствует ревность» о том, кто охраняет целомудрие жены в мучении ума. О том говорится, что он «разгневался», который разгорелся жаром духа против зла, что заслуживает того, чтобы быть наказанным. О том сказано, что он «покаялся», которому то, что он сделал неприятно, и который, изменившись, делает некоторые другие вещи. Он называется «сострадательный», который сжалился над своим ближним. Теперь «Misericordia» («сострадание») происходит от слов «miserum cor» («несчастье сердца»), по той причине, что каждый человек, видя другого человека несчастным, и сочувствуя ему, в то время как его ум понимает горе другого, его собственное сердце тоже становится несчастным, и он хочет освободить от страданий человека, который сейчас в них. О том сказано «предвидел», кто видит каждый конкретный случай, прежде чем он случится, и то, что будущее предусматривает, прежде чем оно становится настоящим. Как же тогда Бог может быть, строго говоря, описан как «ревнивый», Кто, наблюдая за нашим целомудрием, не зависит от каких-либо мучений? Как Он разгневался, Тот, Кто в наказании наших злых путей не подвержен любому вовлечению ума? Как это Он раскаивается, Тот, Кто никогда не сожалеет о том, что Он когда-то сделал? Как Он сострадает, Тот, Кто не страдает в сердце? И мы знаем, что для Бога нет ничего будущего, перед глазами Кого вещи не проходят мимо, присутствие одних не сменяется другими во времени, ибо, все, что было и будет в Его руке, и все, что присутствует, Он просто знает, а не предвидит. И все же Он называется «ревнитель», Он называется «гневающимся», Он называется «раскаявшимся», Он называется «сострадающим», Он называется «предвидящим». Он наблюдает за целомудрием каждой отдельной души, и для понимания человеческой немощью, для восприятия человеком, можно назвать это «ревность», хотя Он, конечно же, не будет тронут мучениями ума. И потому, что Он поражает грехи, Он, как говорят, «гневается», хотя Он не подвластен никаким изменениям состояния духа. И потому, что Сам Он неизменен, но по своему совету изменяет вещи, о Нем говорится «раскаялся», хотя изменяется то, что Он изменяет, а не Его совет. И когда Он видит наши страдания, Он называется «сострадающим», хотя Он, видя несчастных, не имеет никогда несчастья в сердце. И потому что те вещи, которые для нас будущее, Он видит, те вещи, которые, однако, для Него всегда перед глазами, о Нем говорится «предвидит», хотя Он, строго говоря, не предвидит будущее, потому что для Него оно настоящее. Ибо, какие бы то ни было вещи, в Его Вечности не могут быть увидены когда-то потом, потому что они видны всегда. Несмотря на это, однако, снисходя к словам нашей изменчивости, и увидев путь, пусть те, кто может, поднимутся к неизменности Бога, и смогут увидеть Его, ревнующего без ревности, разгневанного без гнева, раскаявшегося без горя и раскаяния, полного сострадания, без страдающего сердца, знающего, что будет, без предвидения. Ибо для Него не может быть ни прошлого, ни будущего, и все изменчивое в прошлом неизменно, и вещи, которые сами по себе не могут существовать вместе, все из них сразу и вместе выстроены перед Ним, и ничего не проходит для Него, потому что в Его Вечном Бытии, непостижимым образом, все пласты времен существуют одновременно.

64. Как и тогда, когда мы поняли, что Он «ревнует» без ревности, «гневается» без гнева, и так далее, также Он может быть назван святым человеком и «жестоким» без жестокости. Ибо мы называем «жестоким» того, который, и ударяет с тяжестью, и не жалеет. Но в этом отрывке слово «жестокий» должно быть принято в отношении одной только тяжести удара, а не в отношении желания отмщения греха. Потому и Исаия, когда он увидел, что Дню Последнего Суда было суждено быть не с помилованием, а со всей строгостью, говорит: вот день, о Господе, приходит лютый, пылающий гневом, чтобы сделать землю пустынею; и уничтожить грешников на ней (Ис.13:9)¹⁶⁹⁹. Таким же образом святой человек, чтобы он мог заявить, что эта жестокость больше относится к нему самому, чем к Богу, говорит: Ты сделался жестоким ко мне. Как будто он сказал прямо: «Ты, Кто Сам в Себе не имеешь ничего жестокого, для меня, которому Ты не даешь передышки от преследования, Ты кажешься жестоким». Ибо Бог не способен быть жестоким просто потому, что Он, даже в наименьшей степени, не может изменяться. Но так как Богу не присущи ни жестокость, ни изменчивость, он специально говорит «ко мне», показывая, что он не имеет в виду смысл, что Бог Сам в Себе «жесток» или «изменчив». Но из-за того, что нас самих касаются вещи процветания и вещи неблагоприятные, которые сменяют друг друга потому что мы сами изменяемся, мы, как это есть, себе представляем, что эти самые изменения касаются Его ума. Но Он же, оставаясь неизменным Бытием в Себе, мысли людских сердец ощущает в настоящее время склоненными то в одну сторону, то в другую, в зависимости от настроя их умов. Ибо свет солнца тоже, в то время как он не отличается, кажется для нас то сильным, то слабым; то есть это изменения нашего собственного восприятия, не света солнца как такового. Поэтому, как мы сказали, говоря: Ты сделался (т.е. изменился) жестким, он сразу добавил: ко мне, показывая, что эта «жестокость» и «изменение» не относятся к Судье, а относятся к восприятию пораженного. Так он открыл путь другим словам, и говорит: и твердою рукою Твоей враждуешь против меня. Ибо «рука» Господа тверда, когда она против нашей воли, вещь, которая вызывает недовольство Его в нас, подвергается ударам наказания; и Он удваивает удары, когда душа страдальца необоснованно ищет помилования.

Какие слова, как бы, в соответствии с тайной аллегорией, хорошо подходят и словам Святой Церкви, говорящей от имени слабых своих членов, которые очень часто считают себя пораженными больше, чем они воображают, что заслуживают, и оценивают как жестокость судьи тяжесть наказания, хотя оно самое справедливое, как тогда, когда рана больного вырезается сталью лекаря, и врач называется жестоким, который, однако, твердостью руки излечивает рану таким болезненным способом, и делает это только для здоровья пациента. И далее следует:

Стих 22. Ты поднял меня, и, разместил меня на ветру и ты сокрушаешь меня сильно (Иов.30:22)¹⁷⁰⁰.

65. Потому что слава настоящей жизни рассматривается как попадание на неустойчивую высоту, которая не установлена в какой-либо форме твердости, и человек один, как будто он «поднят и поставлен на ветру», тот, который радуется земному благополучию, потому что дыхание мимолетного земного счастья поднимает его только для того, чтобы он мог в мгновение упасть ниц еще ниже. И в то время, пока Святая Церковь высоко в чести в этом мире, слабые в ней радуются этим ее преходящим успехам, в которых и они кажутся поднятыми, но они установлены на ветру. Потому что в последующие времена гонений, когда дыхание процветания проходит, те, кто был «поднят», опять падают на землю, и в этом падении они учатся, что они были подняты на изменчивом ветру. Эти же слова в особой манере соответствуют также и святому человеку, не в том смысле, что это вещи, которые были, но, как те вещи, которые, как казалось другим, происходили. Ибо никогда не было так, чтобы мимолетное процветание «подняло» его ум, ибо свой ум даже в разгар времен, переполненных хорошими вещами, всегда держал он смиренным внизу под весом добродетелей. Но в соответствии с тем, что, возможно, внешне казалось, что тот, кто был малым в своих собственных глазах, был вознесен в глазах других людей, и как это было «размещен на ветру», он был «сокрушен сильно», потому что во временной жизни, которая подпитывается внешними вещами, теми же средствами, в результате которых он казался поднятым, он казался и упавшим. Однако внутреннего падения в святом человеке не было, потому что неудача не сокрушает того человека, которого не развращает удача. Ибо тот, кто прикреплен к истине, ни в коей мере не связан с суетой, потому что, в то время как он тверд в склонности мысли, все, что внешне принесено, все, что изменчиво во внешнем, не достигает ни в малейшей степени его внутренней цитадели. И далее это продолжается:

Стих 23. Я знаю, что ты отдашь меня смерти, где дом собрания всех живущих (Иов.30:23)¹⁷⁰¹.

66. В предыдущей части этой работы (книга 13, §. 48) мы говорили, что до Пришествия Господня, даже праведные сходили в обители ада, хотя они и не терпели там мучения, но были в покое. Это мы опускаем и не доказываем свидетельствами сейчас потому, что мы считаем, что уже достаточно доказали ранее. Поэтому, сказанное: Я знаю, что ты отдашь меня смерти, где дом собрания всех живущих, по праву подходит блаженному Иову даже исторически потому, что, конечно, прежде чем пришла благодать Искупителя, даже праведные находились в пещерах ада. Ибо «ад» сам по себе называется «дом всего живого», потому что никто не миновал его до Пришествия Посредника, никто не мог пройти мимо из-за самого состояния тления. Никто не миновал его, кто прошел смерть плоти из-за того же самого состояния тления, присущего ей. Об этой же самой смерти, очевидно, сказал псалмопевец: Кто из людей жил и не увидел смерти (Пс.88:49)¹⁷⁰²? Ибо, хотя Илия был вознесен на небо, тем не менее, и он не избежал смерти. Ибо самими устами Истины сказано: Илия должен прийти прежде и восстановить все (Мф.17:11)¹⁷⁰³. Ибо он придет, чтобы «восстановить все вещи» потому, что, безусловно, в конце он будет восстановлен в этом мире, чтобы он мог и выполнить задания проповеди, и оплатить долг плоти.

Это же утверждение святого человека, однако, подходит и Святой Церкви, говорящей от лица слабых, которые находятся в вере по словам губ, но, вопреки заветам веры, действуют как рабы своих желаний. Потому она говорит: Я знаю, что ты отдашь меня смерти, где дом собрания всех живущих. Ибо потому, что она видит людей в ней преданных удовольствиям, и уже предвидит их смерть, она отражает то, что пока в течение нынешней жизни они служат своим желаниям, они находятся в доме смерти, в котором, конечно же, живут все плотские. Но есть некоторые, которые попали в яму их удовольствий, но слезами покаяния быстро подняли ногу, которых бичи ударяют Свыше для обучения, а не разрушения. О которых далее справедливо приобщается:

Стих 24. Однако же Ты не положил руку Твою для разрушения их; и если они пали на землю, Ты спасаешь их Сам (Иов.30:24)¹⁷⁰⁴.

67. Эти слова, несомненно, должны быть восприняты как те, что благословенный Иов, в то время как он говорит некоторые вещи о своих собственных обстоятельствах, некоторые вещи говорит и о других.

Ибо, как это было в особом порядке сказано им о себе: Ты поднял меня, и, разместил меня на ветру и ты сокрушаешь меня сильно: Я знаю, что ты отдашь меня смерти, где дом собрания всех живущих; и все же он добавляет слова, относящиеся к другим, а не к себе: Однако же Ты не положил руку Твою для разрушения их. Ибо, в то время как он говорит о себе, он приобщает случаи, касающиеся других, и тем самым он показывает, сколько он представляет лиц в себе. Соответственно Господь «не положил руку для разрушения» тех, кто во грехе, когда ударом Он не отвращал их от грехов, и Он «спасает тех, которые падают на землю», когда тех, кто падают в согрешения, Он ранит для их же здоровья; чтобы, будучи униженными внешне, они воспряли внутренне для того, чтобы, лежа ниц телесно, они были возвращены во внутреннею устойчивость, те, которые стоя внешне, падали низко в душе.

И далее продолжается:

Стих 25. Я плакал над ним, кто был в беде; моя душа страдала с бедными (Иов.30:25)¹⁷⁰⁵.

68. Хотя это истинное сострадание, проникнуться страданиями ближнего, проявив щедрость, но иногда, когда внешние вещи в изобилии предоставляются нами в дар, рука того, кто дает, совершает акт подаяния быстрее, чем чувства ощущают страдания ближнего. Следовательно, необходимо, чтобы мы знали, что тот подает истинно правильно, который сначала ощущает боль страждущих, берет в себя чувство угнетенного, а также, сначала чувствует страдания человека скорбью в себе, а затем, чтобы утешить горе того человека, актом служения являет, насколько он им проникся. Ибо часто, как мы говорили ранее, обилие хороших вещей создает внешний образ благотворителя, а не добродетель сострадания. Ибо, который действительно сострадает, как правило, даже отдает другим в нужде то, что приводит к нужде его самого, если он это отдает. И тогда сострадание нашего сердца проявляется в полной мере, когда мы не боимся взять на себя зло нужды во имя ближнего, чтобы, возможно, освободить его от страданий.

69. Этот идеал сострадания, в самом деле, дал нам Посредник между Богом и человеком. Кто, когда Он мог бы помочь нам даже не умирая, все-таки пришел на помощь человечеству умерев, потому что Он любил бы нас слишком мало, если бы Он не взял на Себя наши раны, а также не показал бы лицо Его любви к нам, если бы не принял от нас то, что должен был принять, не прошел бы наш путь какое-то время. Ибо Он нашел нас подверженными страданиям, смертными существами, и Тот, Кто поднял нас к существованию из ничего, несомненно, имел власть, чтобы восстановить нас от страданий, даже без смерти. Но чтобы Он мог показать, насколько велика сила сострадания, Он решил во имя нас, что Он должен принять на Себя смерть временно в Своей Личности, ту смерть, которую Он должен изгнать навеки от нас. Разве не мог Он, продолжая быть невидимым для нас во всевластии Своей Божественности, обогатить нас замечательными способностями? Но, чтобы человеку могло быть возвращено внутреннее богатство, Бог соизволил появиться нищим. Потому и великий проповедник, чтобы разжечь добродетель щедрости в недрах нашего сострадания, сказал: ради нас Он стал бедным, когда Он был богат (2Кор.8:9)¹⁷⁰⁶. Кто говорит на этом пути также: Не то, что для других должно быть освобождение, но вам скорби (2Кор.8:13)¹⁷⁰⁷. Эти вещи, несомненно, он произнес в снисходительности к слабым потому, что некоторым, кто не имеет сил нести желаемое, лучше отдать меньше, чем после роптать на стеснение бедности. Но чтобы он мог разжечь умы тех, кто слышал его, на великое чувство сострадания, некоторое время после того, как он представил эти слова, он говорит: Но это я говорю, кто сеет скупо, тот скупо и пожнет (2Кор.9:6)¹⁷⁰⁸. Но мы иногда говорим, что это больше значит – сочувствовать в сердце, чем то, чтобы дать; потому что каждый, кто истинно сочувствует другому в нужде, наименее всего считает то, что он дает. Ибо если бы добрая воля не должна была предшествовать руке человека, что подает, тот же великий проповедник не сказал бы ученикам: кто начали ранее не только делать, но и желать год назад (2Кор.8:10)¹⁷⁰⁹, так как добрым делам легко повиноваться, даже против своей воли, но это великое достоинство появилось в учениках, ибо то хорошее, что было предписано им, они желали раньше.

70. Таким образом, потому что святой человек знал, что для Всемогущего Бога больше ценна иногда эта жертва души, чем дела, пусть он скажет: Я плакал над ним, кто был в беде; моя душа страдала с бедными. Ибо, даровав наружу вещи без чувства, дарующий передал дар, как бы не участвуя в этом. Но тот, кто даровал своему соседу плач и сострадание, дал ему что-то еще и от самой своей личности. И именно поэтому принято говорить, что сострадание более, чем дар, потому что по большей части вещи дает даже тот, кто не питает сострадание, но никогда тот, кто чувствует в себе истинное сострадание, не удерживает то, что он видит необходимым для ближнего.

71. Это же утверждение, безусловно, хорошо подходит и для слов Святой Церкви, которая, в то время как она видит людей, страдающих в слезах покаяния, присоединяет и собственные слезы в непрерывной молитве, и сочувствует нуждающемуся человеку так часто, как по просьбам заступничества она помогает уму обнажить добродетели. Так и мы плачем, пораженные сочувствием, над ними, когда мы чувствуем боль других, как нашу собственную, и нашими слезами стремимся очистить грехи виновных. И в этом делании, действительно, мы очень часто помогаем себе больше, чем тем, во имя которых мы это делаем, потому что перед Сокровенным Судьей, который также дышит в нас благодатью милосердия, тот прекрасно очищает некоторые свои плохие деяния, который бескорыстно оплакивает других. Поэтому пусть Святая Церковь, под гнетом во время последнего гонения, вспомнит хорошие вещи, которые она сделала в мирное время, говоря: Я плакал над ним, кто был в беде; моя душа страдала с бедными. Которая жаждет вечной радости внутреннего света, что все еще откладывается, сталкиваясь с внешними бедами, может приобщить устами святого человека:

Стих 26. Когда я чаял добра, пришло зло ко мне; и когда я ожидал света, там разразилась тьма (Иов.30:26)¹⁷¹⁰.

72. Ибо верующие люди «чают добра», но получают зло, и ждут света, но встречается со «тьмой», потому что по милости награды надеются быть уже сейчас допущенными к радостям Ангелов, и все же задерживаются в течение длительного времени здесь ниже, и подвергаются делам тех, кто преследует их; и те, кто надеются так быстро, как это возможно, увидеть свет Вечного, по-прежнему вынуждены страдать здесь во тьме преследований. Тем не менее, та же боль преследования их огорчает менее, если она причиняется неверующими и противниками. Но она мучает ум избранных в большей мере, если она исходит от тех, о ком они думали, как о хороших. Потому он еще дополнительно добавляет:

Стих 27. Мои внутренности кипят, и не перестают (Иов.30:27)¹⁷¹¹.

Для внутренностей Святой Церкви «кипеть» – это терпеть ярость преследования от тех людей, которых она раньше держала в своем лоне в любви веры, и которые по праву названы «внутренности». Ибо, в той же мере, в какой они ознакомлены с ее тайнами, в той же мере они знают, где она испытывает наибольшую боль, и как в самой худшей степени не дать ей отдохнуть от преследующих ее; этих же людей, однако, даже во время мира ей тяжело нести, потому что их пути противоречат ее собственной проповеди. Потому она стонет, когда она видит жизнь тех в себе, кто отличается от нее. В отношении чего также справедливо приобщается:

дни печали препятствуют мне.

Ибо Святая Церковь избранных знает, что в последнем преследовании она должна перенести многие печали, но «дни ее скорби препятствуют»; потому что даже в мирное время она несет в себе жизнь нечестивых с тяжестью духа. Ибо, хотя в последние дни она столкнется с открытым преследованием неверующих, но это еще до этого становится ей известно, кто в ней верующие только на слове, а на самом деле последователи дурных дел. И далее продолжается:

Стих 28. Я прошел траур: без ярости я встаю и кричу в толпе (Иов.30:28)¹⁷¹².

73. Я вижу, что это нужно тщательно рассмотреть исторически, что святой человек, который чуть раньше сказал: Ты поднял меня, добавил ниже: Я прошел траур. Ибо чудесным управлением, в одно и то же время имеет обыкновение собираться вместе для хороших людей и внешняя слава высшей степени, и внутренний плач страдающего унижения. Потому святой человек также в одно и то же время поднимается до высоты вещами и почестями и проходит траур, ибо, хотя этот человек по власти или положению ставится выше его ближних, но внутренне он принадлежит Господу, и оплакивает тайную жертву сокрушенного сердца. Жертва Богу – сокрушенный дух (Пс.50:19)¹⁷¹³. Потому все избранные внутри борются с соблазнами внешнего превосходства. Любой человек, если он установит свое сердце на внешнюю удачу, несомненно, перестанет быть праведным. Но, поскольку так не бывает, чтобы проходя успехи, сердце человека не подверглось вообще, хоть небольшому, но искушению гордыней, святые люди особенно старательно трудятся внутренне во времена внешней удачи; и не только по самовозвышению, но и, полюбив мирское процветание, они могут пасть. И это последнее очень действенно, ибо ум может сдаться в плен земных желаний. И кто из тех, кто имеет вкус к земным вещам, кто желает временные вещи, не смотрел на благословенного Иова, как на счастливца, когда он находился среди многих обстоятельств процветания, когда здоровье тела, жизнь детей, сохранность его семьи, приплод его стада – все было с ним? Но во всех этих обстоятельствах он не прибывал в счастливой неге, о чем он сам свидетельствует, говоря: я прошел траур. Ибо, святой человек, по-прежнему находясь в этом процветании, был в состоянии паломничества, и знал, что вся полнота изобилия, без видения Бога, является нищетой; потому что, даже когда избранные видят, что все вещи у них есть, они плачут, что они не видят Творца всех вещей, и для них все это слишком мало, потому что больше всего они хотят видеть Единственного. И именно так благодать Небесного Управления возвышает их внешне, что, тем не менее, печаль внутренняя по милости свыше учит их дисциплине. И этим же они узнают, что за вещи, которые они получают внешне, они должны всегда быть более смиренны внутренне, что следует держать ум под игом дисциплины, что не должна никогда свобода власти вырываться в нетерпении. Потому он приобщает справедливо: без ярости я встаю и кричу в толпе. Ибо часто случается, что бесчинство плохих людей провоцируют дух их правителей, и беспорядочными эмоциями они нарушают их упорядоченное самоограничение.

74. И очень часто те, кто во главе, если они не связаны уздой Святого Духа, прыгают вперед в ярости разъяренного возмездия, и столько, сколько они в состоянии сделать с этими людьми, они считают себя вправе сделать. Ибо нетерпение почти всегда друг силы, и эта сила, когда зло правит, подчиняется ему. И все, что зло чувствует, власть выполняет. Но святые люди смиряют себя гораздо больше уздой терпения внутренне, чем они выше других внешне, и они проявляют внешне справедливость управления, в той мере, в какой они сохраняют внутренне скромность и смирение к Богу, и они по этой причине часто терпят других тем больше, чем больше в их силах отомстить за себя, и чтобы когда-либо не перейти к вещам несправедливым, они очень часто не исполняют в свое собственное имя даже то, что является справедливым; они подчиняются возмущению тех, кто под ними, они обличают в любви тех, кого они несут в кротости. Отсюда справедливо теперь сказано: без ярости я встаю и кричу в толпе; таким образом, потому что тех, кого они терпят в кротости, они не перестают учить, их возмущение они обличают «крича», но они не имеют ярость внутри.

Но эти вещи, которые после рассмотрения с исторической точки зрения мы приняли относительно одного человека, должны остаться с нами для понимания после аллегорического рассмотрения относительно различных избранных Святой Церкви. Потому что она тоже в ее избранных «проходит траур», даже в благополучные времена. Потому что для нее нет ничего действительно процветающего здесь, даже среди обилия земных благ, ибо она ищет истинное процветание после, которое она может получить. И ее верные также, получая временный мир, на самом деле вздыхают о вечном; они благополучны, но они страждущие, ибо очень часто они достигают высот там, где они не являются гражданами. И она тоже «без ярости кричит в толпе», потому что она давит на жизни злодеев с рвением правой ревности, а не с остервенением ярости. Она сердится и любит, она обличает гневно и остается спокойной, чтобы так своих слабых членов, она, возможно, и исправила в ревности, и лелеяла в милосердии. И далее продолжается:

Стих 29. Я был братом драконов, и спутник страусов (Иов.30:29)¹⁷¹⁴.

75. Что обозначается названием «драконы», если не жизни злых умом людей? О которых также сказано пророком: они поднимаются на ветру, как драконы (Иер.14:6)¹⁷¹⁵. «Поднимаются на ветру, как драконы» все злые люди, когда они возносятся злоумием в гордости. Но, кто обычно понимаются под словом «страусы», если не притворщики? Ибо у страуса есть крылья, но он не летает; так и все притворщики имеют вид святости, но благодати святости они не имеют. Этих людей, проявление хорошего поведения украшает, но крыло силы никогда не поднимает их от земли. Итак, пусть Святая Церковь избранных, потому что во время ее мира страдает внутри сама от людей, которые злоумны и притворщики, говорит слова: Я был братом драконов, и спутник страусов. Что тоже особым образом согласуется со словами блаженного Иова, который в высшей степени обладая большой силой духа, был хорошим человеком среди плохих. Потому что никто не совершенен, кто среди зла своих ближних не сохраняет терпение. Ибо тот, кто не несет зло других со спокойствием, его нетерпение свидетельствует в нем, что он очень далек от полноты добра. Ибо он отказывается быть Авелем, тот, которого злоба Каина не научила.

76. Таким образом, в тяжести обмолота зерна очищаются от плевел. Таким образом, цветы вырываются вперед между шипами, и роза благоухает среди шипов, что колют. Таким образом, у первого человека было два сына, но один избранный, другой погибель. Три сына Ноя сделали ковчег, но в то время как двое продолжали быть в смирении, один насмехался над отцом. Двое сыновей Авраама было; но один был невиновен, а другой – преследователь своего брата. Двое сыновей также было у Исаака, один сохраненный в смирении, в то время как другой, родившийся раньше, отверженный. Двенадцать сыновей Иаков родил, но из них один был продан в невинности, в то время как остальные из-за злобы стали продавцами своего брата. Двенадцать Апостолов также были выбраны в церкви; но чтобы они не остались не наученными, один смешивается с ними, кто, преследуя, должен испытать их. Ибо к праведнику присоединяется грешник вместе со злобой, как в печи для золота добавляют вместе с огнем землю, чтобы в той мере, в какой прах горит, золото могло быть очищено. Итак, те действительно хорошие люди, которые смогли удержаться в благости даже среди плохих людей; также и говорит святой Церкви голос супруга: Как лилия между тернами, так возлюбленная моя среди дочерей (Песн.2:2)¹⁷¹⁶. Потому и Господь говорит Иезекиилю: И ты, сын человеческий, и неверующие ниспровергают тобою, и ты живешь среди скорпионов (Иез.2:6)¹⁷¹⁷. Потому и Петр восхваляет жизнь праведного Лота, говоря: а праведного Лота, утомленного обращением между людьми неистово развратными, избавил (ибо сей праведник, живя между ними, ежедневно мучился в праведной душе, видя и слыша дела беззаконные) (2Пет.2:7–8 и далее)¹⁷¹⁸. Потому и Павел восхваляет своих учеников, и в похвале укрепляет их, говоря: среди строптивого и развращенного народа, среди которого вы светите, как светила в мире, держа слово жизни (Флп.2:15–16)¹⁷¹⁹. Поэтому Иоанн Ангелу церкви Пергама несет свидетельство со словами: я знаю, где ты живешь там, где престол сатаны; и ты содержишь имя Мое, и не отрекся от веры Моей (Откр.2:13)¹⁷²⁰. Таким образом, пусть благословенный Иов, чтобы он мог проявлять твердость, что он имеет, скажет, с кем он жил, говоря: я был братом драконов, и спутник страусов. Потому что это было бы мало, что сам он был хороший, если бы для повышения своей доброты он не был бы устойчив ко злу в чужих руках. И далее продолжается:

Стих 30. Моя кожа почернела на мне, и кости мои обожжены на жару (Иов.30:30)¹⁷²¹.

77. Мы удержимся от исследования этого в историческом толковании, ибо тут сила его речи отражает боль его страданий. Но, поскольку, как мы уже часто говорили, благословенный Иов очень часто так говорит о вещах случившихся, что предсказывает то, что будет сделано, это превосходно согласуется со словами Святой Церкви, которая в своих слабых членах наиболее тяжело чувствует боль последнего преследования. И когда другие отмирают от нее, все более сильные из них сжимаются в печали. Ибо ее внешняя забота в этом мире – это, своего рода, приготовление лекарства, но внутренняя – небесное служение. Итак, под именем «кожа» обозначены слабые, которые в настоящее время служат в ней для внешней полезности. В то время как под словом кости представлены сильные, благодаря которым все ее тело соединяется и укрепляется. И поэтому, так как либо по искушению плоти, либо по тяжести гонений, много слабых лиц отпадают от ее веры, и сами после того как они упали, преследуют ее, что это, если не то, что она страдает от «почерневшей кожи», потому что теми, кто после являет падение, она прежде являла веру. Ибо они, которые до того привыкли управлять внешними вещи правильно, после бушуют против избранных Богом, и «кожа» Церкви теряет цвет праведности потому, что они приходят к черноте беззакония. Так и Иеремия скорбит, сравнивая их с благородным металлом, говоря: Как золото потускнело; как изменился его цвет (Плач.4:1)¹⁷²²! Коварные, поэтому, когда они выходят из ее истинных таинств, очень часто занимают почетное место среди детей погибели, так что те же люди бушуют против Святой Церкви своей властью, и презирают ее более жестоко. И, следовательно, когда он сказал: Моя кожа почернела, добавил он: на мне; потому что те, кого она раньше видела белыми, как в красоте праведности, она впоследствии видит «черными». Но когда в черную «кожу» обличены сильные, которые находятся в ней, они ревнуют по вере. И, следовательно, он справедливо приобщает: И мои кости обожжены на жару. Ибо также и сильнейшие кости Святой Церкви, Павел, был обожжен определенным жаром усталости, когда он сказал некоторым людям на их падение: Кто изнемогает, и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся (2Кор. 11:29)¹⁷²³? Итак, «кожа почернела, кости обожжены на жару» потому, что в то время как слабый падает в беззаконие, сильных тоже пытает этот огонь. И далее продолжается:

Стих 31. Моя арфа также обратилась в плач, и мой орган в голос плачущий (Иов.30:31)¹⁷²⁴.

78. Ибо орган издает свои звуки при помощи труб, а арфа – при помощи струн; и это справедливо может быть принято, что «арфой» обозначается праведная практика, а «органом» – святая проповедь. Ибо трубы органа мы справедливо можем принять за уста лиц проповедующих, а струны арфы за тех, кто живет правильно. Ибо такой человек тянется в другую жизнь, натягивая до предела свою плоть, как если бы тонкая струна арфы, натягиваясь, издавала восхитительный звук. И струны натягивают, чтобы они могли подходить арфе; и святые также наказывают свое тело, и подвергают его службе, и изгибаются, и уходят от вещей ниже к виденным выше. Кроме того, это следует учитывать, что струна в арфе, если ее натянуть слишком мало, не звучит, если слишком туго – звучит жестко, потому что, несомненно, добродетель воздержания почти ничего не дает, если человек не приручит свое тело в той мере, в какой он может; или это очень плохо, если насильно он несет больше, чем он способен. Ибо воздержанием несовершенства плоти должны быть уничтожены, а не сама плоть, и каждый должен управлять этим сам с очень большим контролем, чтобы и плоть не могла вознестись высоко для греха, и все же, чтобы она могла быть поддержана достаточно для практики праведности. Это действительно удовольствие – посмотреть на великого проповедника, на его великое мастерство в наставничестве душ верующих, которые он, как струны, натянутые на арфе, одни растягивает более, так что они звучат хорошо, другие, ослабив их от растяжения, он сохраняет. Для некоторых он говорит: ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству (Рим.13:13)¹⁷²⁵. И снова он говорит: умерщвляйте, поэтому, члены ваши земные (Кол.3:5)¹⁷²⁶. И еще проповедник пишет, говоря: не пей ни одну воду, но употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих немощей (1Тим.5:23)¹⁷²⁷. Таким образом, одни струны, он развивая, натягивает, ибо если их не натянуть, они вообще не дают никакого звука. Но другой струне он уменьшает натяжение, ибо, в то время как она слишком натягивается, она тоже перестает хорошо звучать.

79. И будь то святые проповедники в Церкви, или просто простые и умеренные люди, поскольку они сподобились получить силы, они поют для своих ближних песнь славного увещевания. Ибо, и мудрые держат осторожно путь через плоды проповеди, и чтобы они могли изменить жизнь других к лучшему, они подают звук могучей проповеди; и те, которые появляются в Церкви, чтобы просто медленно идти правильным путем в ней, просто по заслугам их жизни, в той мере, в какой они видят, что они могут принять на себя полномочия наставления по отношению к другим, тоже не прекращают привлекать к Небесной Стране тех, которых они могут. Но Святая Церковь, толкаемая вниз последними гонениями, когда она видит, что ее слова будут восприняты как ничто детьми погибели, показывает доброту своей любви только плачем потому, что, безусловно, она оплакивает тех, кого она не в состоянии привлечь увещеванием. И пусть она говорит тоже: Моя арфа также обратилась в плач, и мой орган в голос плачущий. Как будто она признается всем, говоря простыми словами: «Во времена моего мира, в самом деле, я проповедовала некоторые небольшие вещи, как при помощи арфы, в то время как другие вещи – великие и звучащие – на манер органа; но теперь «Моя арфа также обратилась в плач, и мой орган в голос плачущий» потому, что в то время, как я вижу себя презираемой, я оплакиваю тех, кто не слышит песню проповеди». Такие вещи Святая Церковь сделает для некоторых людей в конце, но эти вещи она уже сделала при ее начале. Ибо первый мученик Стефан пытался проповедовать для пользы евреев, которые преследовали его, и когда после слов проповеди эти люди стекались вместе, чтобы бросать камни, он молился на коленях, говоря: Господи Иисусе, не вмени им грех этот (Деян.7:59–60)¹⁷²⁸. Вот так тот, кто хотел рассказать о вещах и малых и великих, но увидел, что мелодия его «арфы и его органа» уже онемела, «превратился в плач», потому тех, кого он не обратил в проповеди, он оплакал в любви. Также Святая Церковь не перестает ежедневно делать, потому что она уже видит, что слово проповеди ее часто становится немым. Ибо некоторые закрывают рты и не говорят, другие презирают услышать правильные вещи. Но ум избранных, пока он видит песню проповеди немой, возвращается в стоны и молча плачет. Поэтому пусть она говорит: Моя арфа также обратилась в плач, и мой орган в голос плачущий, потому что каждый избранный в той мере, в какой голос святой проповеди замолкает, тем более остро оплакивает ее беду.

До сих пор благословенный Иов описывал зло, которое он прошел; но с этого места он начинает относиться с большим вниманием к тем хорошим вещам, которые он сделал. Теперь слова скорби пронизаны историческим и аллегорическим толкованием. Рассмотрение поступков добродетельных качеств в контексте истории мы в значительной степени опускаем, но при этом, исследуя глубоко их тайные аллегории, мы не должны случайно забывать и их историческую истину.