8. О названии Сына Божия единосущным Отцу

Примеч. Представим здесь обличение ереси Ария, нечестиво учившего о Сыне Божием, и изложение истинного учения о втором лице Св. Троицы. По согласному свидетельству древних церковных историков особенно деятельное участие принимал и особенно замечательные успехи в опровержении ариан на соборе оказал св. Афанасий Великий. В то время, когда происходил Никейский собор, святой Афанасий был еще только в сане диакона; но вероятно, что образованность его в православном вероучении уже в ту пору достигла полной зрелости; поэтому мы, по всей вероятности, не погрешии, если за руководство для суждений о деятельности св. Афанасия на соборе примем во внимание все вообще догматические сочинения св. Афанасия, – не обращая особенного внимания на то, что большая часть из сочинений сего св. мужа писана им в сане архиепископа. Первым пунктом в лжеучении ариан, – пунктом, из которого они последовательно выводили все прочие, было учение о том, что Сын Божий сотворен из ничего и имеет начало Своего бытия. Это богохульное учение св. Афанасий обличал беспримерным, неподражаемым образом. «Сын Божий, или Слово, по мнению ариан, есть творение, назначенное творить все прочие твари». Но такое творящее творение, по рассуждению св. Афанасия, заключает противоречие в самом себе. Как творение, и оно само Должно принадлежать к числу тварей, и следовательно, под именем всего состава творения надобно разуметь и Его. Но Слово Божие говорит нам: «вся, яже Отец творит, сия и Сын такожде творит“ (Иоан. V, 19); что творит Отец, то творит и Сын; творимое Отцом – творится и Сыном; итак что же? Следует, что или Сын творит Самого Себя, есть Сам Свой творец, или – творя дела Отца – Он Сам не есть творение. Да и как возможно, чтобы существо сотворенное из ничего воззвало не сущее из небытия к бытию? Творить несвойственно твари, как бы высока ни была она по своему достоинству; а приписывать какой-либо одной из тварей способность творить значит приписывать ее всем; но этого быть не может. Общий закон: существа сотворенные, конечные, не могут творить; самые ангелы не могут творить, потому что они сотворены. Существа конечные могут только изменять, разнообразят, давать различные формы вещам уже существующим, но творить из ничего – не их дело. Следовательно, одно из двух: или Сын Божий – тварь, и тогда Он не может творить в собственном смысле сего слова, творить из ничего, – или Он творит (а это подтверждается Писанием), тогда Он не принадлежит к числу тварей» (Против ариан сл. II, III, IV; об определ. Ник. соб. гл. XI). Другим, часто употреблявшимся выражением у ариан о Сыне Божием было: «было время, когда Его не было; Бог Отец не всегда был отцом; но сделался Отцом впоследствии, когда получил бытие Сын». Для опровержения этого софизма св. Афанасий обращается к разбору житейского слова „отец»; с именем отца, по толкованию св. Афанасия, необходимо соединяется мысль о действительном бытии сына, происшедшего от родившего. „Художник, замечает св. Афанасий, может быть назван художником и тогда, когда еще не явились его произведения, но никто не может ни быть, ни называться отцом, когда у него нет сына. Быть отцом значит уже на самом деле иметь у себя сына, так что если кому приписывается наименование отца, то сим выражается действительное бытие сына: называющий кого отцом – с тем вместе указывает на бытие сына“. Перенося сии понятия об отчестве к Существу высочайшему и разумея их богоприлично, мы должны будем, говорит св. Афанасий, сделать такое заключение: если быть отцом значит действительно иметь сына, то у Отца, по природе Своей вечного и неизменяемого, не может быть и Сына – не вечного. Людям собственно рождать во времени, по несовершенству их природы, но рождение Божие вечно, потому что природа Божественная всегда в высочайшей степени совершенна. Если быть отцом значит иметь рожденного из своей природы или сущности, то у Бога Отца, вечного по существу Своему, вечно был и есть Сын, происходящий из собственной Его природы, или, что то же, Ему единосущный». К тому же заключению приходит св. Афанасий посредством разбора слова «сын“. „Сын есть не что иное, как то, что рождается от отца; ибо, кто, слыша название сына, в то же время не разумеет чего-то собственного существу отца? Сын тени отличается от всякой другой собственности отца, что он носит в себе природу того, от которого он получил начало своего бытия; все прочие вещи, которые не называются именем сынов, чужды природе отца. Что находится вне меня, чуждо мне, т. е. моя собственность, или мое творение (наприм. дом или другая вещь) и от меня может перейти к другому; а сын от меня происходит, есть собственное и точное подобие моего существа, не чуждое мне произведение, но мое порождение; я весь в нем, сам оставаясь, впрочем, тем же, чем и был. Сын может называться и действительно быть сыном только в таком случае, если он одной природы или одного существа с отцом своим: сын таков, каков отец, от которого он естественно родился. Это собственность сына по отношению к отцу, по которой и отец называется собственным его отцом; иначе почему он и сын, – если не из него, т. е. от отца, или из сущности отца имеет начало своего бытия?» Препираясь с противниками своими иа поприще умозрения, св. Афанасий главною основою для себя, главным камнем прибежища неуклонно считал учение Св. Писания. Мы приведем несколько мест из рассуждений св. Афанасия, построенных на этом незыблемом основании. Останавливая внимание свое на словах св. ап. Павла об И. Христе: „Иже сый сияние славы, и образ Ипостаси Его (Евр. И, 3); „Иже во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу» (Фил. II, 6); „Иже есть образ Бога невидимого» (Кол. И, 15), святой Афанасий рассуждает: „истинным образом Бога Отца не может быть какое-нибудь внешнее изображение, чуждое природе Божественной, или приближающееся к ней одним слабым подобием, но таким образом может быть лишь Тот, Кого рождает Сам Отец, в Ком созерцая Себя Самого, Он радуется, по словам Писания: Аз бех, о ней же (премудрости) радовашеся (Прит. VIII, 30). Когда же Бог не созерцал Себя в Своем образе, когда Он им не радовался? Следовательно дерзко говорить, будто образа Божия когда-либо не было... И опять, как Творец и Создатель может созерцать Себя в Существе сотворенном и созданном? Образ должен быть таков, каков и первообраз – Отец Его». Далее перечисляя различные имена, свойства и действия Бога Отца (Он вечен, бессмертен, всемогущ, Свет, Царь, Владыка, Бог, Господь, Творец, Промыслитель), св. Афанасий говорит: „все это должно быть и в Образе Божием, дабы Ему поистине и вполне можно было сказать: видевый Мене, виде Отца», „Сыну, рассуждает св. Афанасий в другом месте, приписываются в Св. Писании все наименования, усвояемые Богу Отцу, кроме одного имени Отца. Так Он называется Богом (Иоан. I, 1), благословенным во веки (Рим. IX, 5), Богом истинным, Вседержителем, Который был, есть и будет (Иоан. XVII, 3; Апок. И, 8), Господом (1Кор. VIII, 6; Иоан. XX, 28), Светом (Иоан. VIII, 12), Истиною, Жизнию (Иоан. XIV, 6). Самое свойство сих имен, решительный тон, с каким они высказаны, и снесение с именами Бога Отца (Быт. XIX, 24; Втор. VI, 4; Пс. ХLIХ, 1 и др.) достаточно ручаются за то, как мы должны понимать их. «Это, – замечает великий учитель, – сделано в Св. Писании для того, дабы всякий, слыша о Сыне то же, что сказано и об Отце, тотчас видел Отца в Сыне и Сына равным образом созерцал в Отце, потому что тому я другому приписывается совершенно одно и тоже. Почему же принадлежащее Отцу усвояется Сыну, как не потому, что последний рожден от первого? Почему и все сыновнее принадлежит Отцу, если не потому, что первый рожден от последнего по естеству? Именно по этой и по одной этой причине справедливо сказано: вся твоя моя суть и моя твоя» (Иоан. XVI, 15; ХVII, 10). – Сост. по кн. «История св. вселенских соборов», епископа Иоанна. Москва, 1871 г., стр. 36 – 40).