5. Как будет происходить всеобщий суд Христов?

Самое судопроизводство на последнем суде отцы и учители церкви обыкновенно изображали под теми же олицетворенными образами раскрытия на суде памятных книг и требования у подсудимых отчета, под которыми оно представлено и в откровении; но в то же время, как сейчас увидим, эти образы они понимали в том собственно смысле, что на суде ведомою одному всеведущему и всемогущему Судии силою в таком свете будут представлены и с такою строгостию испытаны все деяния и помышления подсудимых, что не только присутствующие на суде, как свидетели, Ангелы, но и сами подсудимые в совершенной ясности увидят все содеянное ими и признают непререкаемую праведность суда и приговора Христова. Так, напр., по изображению св. Ефрема Сирина, – «тогда (на суде) мы увидим стоящие окрест (престола Христова) бесчисленные ангельские силы, – тогда дела каждого по порядку будут прочтены и объявлены пред Ангелами и человеками; – тогда исполнится пророчество Даниила: «тысящя тысящ служаху Ему, и тьмы тем (Ангелов) предстояху Ему: судище седе (судьи сели), и книги отверзошася» (Дан. 7:10). Велик будет, братия, страх в час тот, когда откроются страшные сии книги, где написаны и дела наши, и слова наши, и что сделали мы в жизни сей, и что думали скрыть от Бога, испытующего сердца и утробы! Там записаны всякий поступок и всякое помышление человеческое, все доброе и худое... Тогда все, поникнув долу, увидят стоящих пред судилищем и допрашиваемых, особенно же тех, которые жили в нерадении. И видя сие, опять поникнут долу, и станут размышлять о делах своих; и каждый увидит стоящими пред собою собственныя дела свои, и добрые и худые, какие кто прежде сделал» («Сл. о всеобщ. воскр. Твор. св. Ефр.» Т. II, стр. 362 и 363. Москва. 1881 г.).

Василий же Великий вот как изъясняет этот олицетворенный образ производства суда, имеющего своею целию с такою ясностию представить и определить все людьми соделанное, чтобы (каждый) человек, видя дело свое приведенным в ясность, и при наказании подтвердил неопровержимые суды Божии, согласившись, что наказание положено на него по всей справедливости, а также и при помиловании усмотрел, что прощение дано ему, по закону и в порядке. «Писание, – говорит св. Василий, – все это представляет олицетворенно, а не потому что (в самом деле) Судия каждому из нас будет предлагать вопросы, или давать ответы судимому... Вероятно же, что какою-то несказанною силою, во мгновение времени, все дела нашей жизни, как на картине, напечатлеются в памяти нашей души... и книги, упоминаемые у Даниила, что иное означают, как не возбуждение Господом в памяти людей образом всего сделанного, чтобы каждый вспомнил свои дела, и видел, за что подвергается наказанию («Commеnt. in Isаi.» с. 1, vеrs. 18), а вместе с сим произнесенный над ним суд признал справедливейшим?.. И не должно думать, что много пройдет времени, пока каждый увидит себя и дела свои, и Судию, и следствия суда Божия, – неизреченною силою, во мгновение времени, представит себе ум, все это живоначертит пред собою, и в том, что составляет владычественное в душе как бы в зеркале, увидит образы соделанного им» («In Isаi» с. 3, vеrs 13).

Таким же точно образом, рассуждает и бл. Августин, по поводу упоминаемой в Апокалипсисе, при изображении будущего суда, книги жизни каждого (Апок. 20:12). «Если, – говорит Августин, – эту книгу представлять телесным образом, то кто в состоянии определить ее величину и длинноту? Или сколько бы времени потребовалось на прочтение книги, в которой описана вся жизнь всех и каждого?.. Итак, нужно представлять некую божественную силу, действием которой воспроизведутся в памяти и, с удивительною живостию, восстанут пред умственными очами каждого все дела его, как добрые, так и злые так что знание (это) осудит или оправдает совесть; и таким образом будут судимы совместно все и каждый. Эта божественная сила, очевидно, и получила название книги. В ней как бы читается то, что по действию ее воспроизводится в памяти («О граде Божием» кн. XX, гл. XIV. «Библ. запад. отц.» т. XVIII, стр. 215. Киев. 1887 г. Сн. Злат.: In Маth.» с. 25. homil. 79. «In Rom.» с. 16. и. 16. hom. 31; Амврос. «Еnаrr. in Рsаlm. 1.» n. 52. «In. Luс.» lib. X, г. 49).

Изображая же так. образ. строгость и праведность будущего суда, отцы церкви совместно с сим учили к тому, что этот суд будет последним и окончательным судом, после которого уже не может быть и не будет другого суда, могущего изменить его решение. Для примера укажем на св. Григория Богослова, который вот в каких чертах изображал сей суд: «Что мы сотворим, – взывал он к своим слушателям, – в день посещения, которым устрашает один из пророков (Ис. 10:3; Сир. 2:2), или в день состязания Божия с нами... когда Бог будет обличать нас, Сам противостанет нам, поставит пред лицом нашим грехи наши – сих тяжких обвинителей... и наконец предаст нас казни... кто же будет заступником? Какой вымышленный предлог, какое ложное извинение, какая хитропридуманная вероятность, какая клевета на истину обманет судилище и превратит суд правый, где у всякого кладется на весы все: и дело, и слово, и мысль, где взвешивается худое с добрым, чтобы тому, что перевесит, иметь верх, и с тем, что больше, сообразиться приговору, после которого нельзя ни перенесть дела в другое судилище, ни найти высшего судии, ни оправдаться новыми делами, ни взять елея для угасших светильников у мудрых дев или у продающих, после которого не помогает раскаяние богатого, страждущего во пламени и заботящегося об исправлении родных, и не дается срока в перемене жизни? Напротив того, – так заключает свою речь св. Григорий, – суд сей будет единственный, окончательный и страшный, а еще более праведный, нежели страшный, или лучше сказать – потому и страшный, что – праведный» («Слов. 15, говор. в присут. отц.» Тв. Григ. Бог. и ч. II, стр. 46 – 47. Москва. 1889 г.; сн. «Опыт православн. догматич. богословия», еп. Сильвестра. Том V. Киев. 1891 г. стр. 416 – 420).