ВТОРАЯ ЗАПОВЕДЬ БЛАЖЕНСТВА

Блажени плачущии, яко тии утешатся

"Какие плачущие находятся на пути к блаженству?» – спрашивает святитель Филарет, митр. Московский. «Христос Спаситель, – говорит он, – ублажает нищих не просто, но нищих духом (Лк.6:20). И когда, по сказанию св. Луки, говорит: «блажени, алчущии ныне: яко насытится» (Лк.6:21), Он ублажает не алчущих хлеба, потому что насыщение хлебом не есть блаженство; но, как полнее и яснее сказует св. Матфей, «блажени алчущии и жаждущии правды» (Мф.5:6). Сообразно с сим надлежит рассуждать и о плачущих. Блаженны плачущие духом и, по духовному побуждению, плачущие о правде и добродетели, которой не имеют, оплакивающие неправды и грехи, которыми обременены, плачущие от скорби духа, что прогневали и прогневляют Бога, и потом от любви духа, что при всем желании видят себя не довольно соответствующими Божией любви и милосердию.

Из сего можно усмотреть и то, почему желающий достигнуть блаженства не должен миновать пути слезного. Первозданный непорочный человек блаженствовал в Раю без слез и путем радости шел к высшему блаженству небесному. Но когда, прельщенный духом злобы, человек преткнулся и пал грехом, райский путь радости скрылся от него; и Сам Бог, как Праведный Судия и вместе как Человеколюбивый Врач, поставил его на путь плачевный, когда сказал Адаму, указуя на проклятую в делах его землю: «в печалех снеси тую вся дни живота твоего» (Быт.3:17), – когда сказал Еве: «умножая умножу печали твоя и воздыхания твоя» (ст. 16).

Что Бог поступил в сем, как Праведный Судия, сие понятно само собою. А что Он поступил в сем и как Человеколюбивый Врач, сие требует изъяснения.

Христос Спаситель сказал: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:21). Оно есть в нас, конечно, не в полноте, как оно есть на Небе; но по крайней мере в начатке, когда живет в нас благодать Божия, когда вселяется Христос верою в сердца (Еф.3:17). По прямой с сим противоположности справедливо можно сказать, что и царство дьявола, или иначе ад и самый огонь геенский, не в полноте, а в начатке, внутрь человека есть, когда живет в нем грех. Сей скрытый огонь оказывает себя в действиях. Он непрестанно возжигает в душе грешника желания к новым грехам и жжет совесть (1Тим.4:2) темным, но всегда мучительным сознанием зла, при особенных обстоятельствах, разгорающимся в пламя отчаяния. Посему, как для угашения пожара нужна вода, так для угашения неестественного огня греховного в душе нужны слезы покаяния. Как для уврачевания расстройства в здоровье, произведенного роскошью и неумеренностью в пище и питье, употребляются горькие врачевства; так для уврачевания души, зараженной впечатлениями греховных услаждений, требуются скорби покаяния и горькие слезы.

Мир не любит плакать, когда не исторгает слез страсть или беда, он любит веселье или смех; спешит скачущей ногой достигнуть минутного блаженства, кажется, он стремится теперь к такому совершенству суеты, чтобы совсем ничего не делать, а только забавляться: столько забавляются увеселениями, столько говорят о них, и пишут, и печатают, что непонятно, как людям не наскучит веселье, простираемое до пресыщения и утомления.

Знаете ли, думаете ли вы, куда ведет сей путь, к каким последствиям приближает сия всепоглощающая страсть к увеселениям, к роскоши, к непрестанными чувственным наслаждениям? – Суд уже произнесен, и произнесен таким Судией, Которого определения неизменны, потому что Он бесконечно Праведен и Вечен: «Горе вам смеющимся ныне: яко возрыдаете и восплачете!» (Лк.6:25). Это «ныне», которое вы с такими усилиями наполняете обаяниями и мечтами, вскоре прейдет; обаяния и мечты исчезнут, и вы восплачете о расстройстве вашего внешнего благосостояния, о расстройстве здоровья, о расстройстве сил душевных, и, что всего плачевнее, возрыдаете наконец, о том, что не плакали кратковременными слезами покаяния и умиления, которые принесли бы вам вечное утешение, и что кратковременным весельем и смехом купили себе вечные, палящие слезы»⁹¹ (Из слова Филар., м. Моск., в день памяти святит. Алексия, т. 3, стр. 102–104).

«Пролью пред Ним (Господом) моление мое, печаль мою пред Ним возмещу» (Пс.141:2).

«Исчезоша яко дым дние мои, и кости моя яко сушило сосхошася. Дние мои яко сень уклонишася, и аз яко сено исхох» (Пс.101:4, 12).

«Господи Боже спасения моего, во дни воззвах и в нощи пред Тобою» (Пс.87:2).

«О, Господи, избави душу мою!»(Пс.114:4).

«К Тебе возведох очи мои, Живущему на небеси» (Пс.122:1).

«Из глубины воззвах к Тебе, Господи: Господи, услыши глас мой. Да будут уши Твои внемлюще гласу моления моего» (Пс.129:1–2).

«Желание имый разрешитися и со Христом быти. Мне бо еже жити, Христос, и еже умрети, приобретение есть» (Флп.1:21, 23).

«Вонми молению моему... изведи из темницы душу мою, исповедатися имени Твоему: мене ждут праведницы, дóндеже воздаси мне» (Пс.141:7–8).

«Скорби сердца моего умножишася, от нужд моих изведи мя» (Пс.24:17).

«Спаси мя от брения, да не углебну»(Пс.68:15), (т. е. извлеки меня из тины, чтоб не погрязнуть мне).

«Прильпе душа моя по Тебе, Боже!» (Пс.62:9).

«Господи, пред Тобою все желание мое, и воздыхание мое от Тебе не утаися» (Пс.37:10).

«Утрудихся воздыханием моим, измыю на всяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу» (Пс.6:7).

«Услыши молитву мою, Господи, и моление мое внуши, слез моих не премолчи: яко пресельник аз есмь у тебе и пришлец аз есмь на земли, якоже вси отцы мои. Ослаби ми, да почию» (Пс.38:13–14, 118:19).

«Покажи ми славу Твою» (Исх.33:18).

«О, Господи, спаси же! О, Господи, поспеши же!» (Пс.117:25).

«Едино просих от Господа, то взыщу: еже жити ми в дому Господни вся дни живота моего, зрети ми красоту Господню» (Пс.26:4).

«Коль возлюбленна селения Твоя, Господи сил! Желает и скончавается душа моя во дворы Господни. Яко лучше день един во дворех Твоих паче тысящ» (Пс.83:2, 3, 11).

«Имже образом желает елень на источники водные, сице желает душа моя к Тебе, Боже!» (Пс.41:2).

«Исчезе сердце мое и плоть моя, Боже сердца моего, и часть моя, Боже, во век» (Пс.72:26).

«Возжада душа моя к Богу крепкому, живому: когда прииду и явлюся лицу Божию?» (Пс.41:3).

«Кто даст ми криле яко голубине? И полещу, и почию» (Пс.54:7).

«Кто введет мя во град ограждения?» (Пс.59:11).

«Господи, кто обитает в жилищи Твоем? Или кто вселится во святую гору Твою? Ходяй непорочен и делаяй правду, глаголяй истину в сердце своем: иже не ульсти языком своим и не сотвори искреннему своему зла, и поношения не прият на ближния своя. Яко Бог не хотяй беззакония, Ты еси: не преселится к Тебе лукавнуяй, ниже пребудут беззаконницы пред очима Твоима» (Пс.14:1–3, 5:5).

«Сия помянух, и излиях на мя душу мою!» (Пс.41:5).

«Блажени живущии в дому Твоем! Блажен, егоже избрал еси и приял, вселится во дворех Твоих!» (Пс.83:5, 64:5)!

«Посли свет Твой и истину Твою: та мя настависта, и введоста мя в гору святую Твою и в селения Твоя» (Пс.42:3).

«Колико есть дней раба Твоего? Господи, скажи ми кончину мою и число дней моих, кое есть...» (Пс.118:84, 38:5).

«Много пришельствова душа моя... Увы мне, яко пришельствие мое продолжися!» (Пс.119:6, 5).

«Но обратися, душе моя, в покой твой, яко Господь благодействова тя!» (Пс.114:7).

I. Св. Иоанн Лествичник говорит: «Получив плач, всею силою держи и храни его; ибо когда он еще не сделался постоянным и как бы естественным качеством души, то весьма легко теряется; и как воск тает от огня, так и он легко истребляется от молвы, попечений телесных и наслаждения, в особенности же от многословия и шутливости».

«Кто иногда плачет, а иногда наслаждается и говорит смешное; тот, вместо камней, хлеб бросает на пса сластолюбия; и хотя отгоняет его по виду, но сам делом привлекает его быть с собою».

«Сетуй внутренне, но не показывая этого другим и с непрестанным вниманием храня твое сердце, потому что бесы боятся сетования, как тати – псов».

«Не на брачный пир, о друзья, не на брачный пир мы приглашены, но Призвавший нас сюда поистине призвал на плач о самих себе».

«Лежа на одре, воображай, что таким образом будешь лежать в гробе, – и будешь предаваться меньше сну. Когда сидишь за столом, приводи на память себе ту плачевную трапезу, на которой сам будешь пищей червей, – и ты будешь меньше наслаждаться. И когда пьешь воду, не забывай о жажде в пламени неугасающем, – и без сомнения укротишь свою природу».

«Стяжавшие плач в чувстве сердца, возненавидели самую жизнь свою, как исполненную затруднений и причину слез и болезней; от тела же своего они отвращаются как от врага».

«Кто пребывает во всегдашнем плаче по Боге, тот не перестает ежедневно духовно праздновать; а кто всегда празднует телесно, того постигнет вечный плач».

«Кто облекся в блаженный, благодатный плач, как в брачную одежду, тот познал духовный смех души (т. е. радость)» (Лествица. Сл. 7. §§ 4. 5. 10. 14. 15. 16. 18. 28. 37 и 40; стр. 103–106; 108–110).

II. Св. Иоанн Златоуст учит: «Как после проливного дождя воздух делается чистым, так и по пролитии слез настает тишина и ясность, и мрак греховный исчезает» (6-я бес. на Ев. Мф.). – «Как мирская радость бывает смешана с печалью, – говорит тот же святитель, – так слезы по Боге произращают всегдашнюю и неувядаемую радость».⁹² (Там же).

III. Преп. Касcиан Римлянин учит: «Печаль, яже по Бозе, надеждою покаяния питающая душу, с радостью соединена; поэтому ко всякому благому деланию усердно и послушно устрояет человека, удобоприступна, смиренна, кротка, незлобива, ко всякому труду благому и злостраданию терпелива, яко печаль по Бозе суща; и от сего плоды Духа Св. познаваются в человеце, т. е.: любы, радость, мир, долготерпение, благость, вера, воздержание и проч.» (Кассиан о печали).

XV. Св. Григорий Нисский учит: «Не подобает щадити слез, ибо слезы суть верные хранители того, кто жизнь свою располагает по добродетели» (Из кн. «О жизни св. пр. Моисея»).

V. Св. Афанасий В. говорит: «Велия сила слез, и чудная бывают чрез них действия». И ниже: «Плачет кающийся и рыдает, да избавится лютых мучений и паки плачет, да сподобится небесных благ воздаяния» (В кн. «О девстве»).

VI. Бл. Иероним в надгробном слове, написанном на кончину Фабиолы, описав всенародное покаяние ее, так говорит: «Каких грехов плач сей (т. е. о грехах) не очистит? Каких застарелых скверн слезы сии не измывают?» (См. в твор. бл. Иеронима «Надгробн. слово на кончину Фабиолы»).

VII. Св. Димитрий Ростовский так говорит о духовном плаче христианина, омывающего свои грехи. «Все святые плакали и рыдали во всю жизнь свою: «быша им слезы хлеб день и нощь» (Пс.41:4), и питие свое они плачем растворяли, как говорит пророк (Пс.101:10). Плакали пророки, плакали апостолы, плакали святители, мученики, страдальцы, черноризцы, пустынножители, и, что всего важнее, Сам Христос проливал слезы, не нуждаясь в том, а оплакивая наше окаянство. Видев град Иерусалим, плакася о нем, глаголя: «аще бы разумел и ты, в день сей твой, еже к смирению твоему: ныне же скрыся от очию твоею» (Лк.19:41–42). Никто не видал на земле Господа смеющегося, но видел плачущего. Посему и ты плачь и рыдай всегда во юдоли сей».

«Плачь же потому, что ты во грехах родился в мир и непрестанно всякий день без числа согрешаешь перед Господом; плачь, потому что много имеешь врагов и супостатов, гонителей невидимых, неусыпных, невещественных, держащих огонь в руках и желающих сжечь Церковь Божию, как сказал некто; плачь, вспоминая о смерти, потому что ты умрешь, в тление и прах обратишься; плачь, потому что тебе надобно проходить страшные мытарства духов воздушных и подвергнуться истязанию, даже за праздное слово, даже за легкий помысл».

«Кто не воздыхает горько, будучи в долгах? Кто не плачет, сидя в темнице? Кто не рыдает, ожидая смерти? Все это совмещается в настоящем твоем состоянии; как же тебе не плакать и даже не рыдать в этой юдоли плача, находящемуся во тьме и тени смерти, отягченному различными долгами и бесчисленными беззакониями и грехами, ничего иного не ожидающему (по причине своих грехов), кроме смерти, кроме разлучения со всем здешним? Как можешь ты когда-нибудь, во всей жизни твоей, быть беспечален и безбоязнен? Как можешь не плакать и не рыдать, видя столько предстоящих бед?»

«Изначала предуказал тебе Адам сию плачевную жизнь; ибо тотчас по изгнании из Рая, он, седши лицем к востоку, не смеялся, а горько плакал, и не в ином чем проводил дни свои, как только в рыдании, и, непрестанно нося сию песнь на устах своих, говорил: увы мне, отпадшему от жизни! Увы мне, что я утратил, скольких благ лишился! Вместо Рая – тленный сей мир; вместо Бога и Ангелов Его – пребывание с бесами; вместо покоя – труд; вместо жизни – смерть! Вместо радости и веселия – плач и рыдание». (Извлеч. из кн. «Алфавит духовный» св. Димитрия Ростов., М. 1866 г., стр. 110–112).

I. «Взгляните на землю, когда она освобождается из-под зимнего покрова: как она является вначале безобразною, покрытою многоразличными нечистотами, которые таились от глаз наших под снежным покровом. Но весенние воды омывают ее и все нечистоты ее уносят с собою в море, увлажают и умягчают ее, и делают способною к произращению всякого семени, которое вверяет ей трудолюбивая рука земледельца; так и душа грешника, обращаясь в покаянии к Богу, является перед Ним смрадною и нечистою, приносит пред лице Его долгую исповедь своих заблуждений и пороков, одни нечистоты помыслов и деяний, одни струпы и язвы совести, одно окаменение и ожесточение сердечное. Но здесь-то и благопотребны бывают горькие слезы раскаяния; здесь-то и полезен горький плач о грехах своих. Этими слезами омываются и очищаются все нечистоты греховные, и уносятся и повергаются в пучину милосердия и щедрот Божиих; ими утоляется внутренний огонь, снедающий душу грешника, и не попускается возгореться ему до адского пламени отчаяния; ими увлажаются и умягчаются душа и сердце кающегося, и соделываются способными к восприятию и возращению благого семени слова Божия; ими привлекается с неба благоволительный взор Отца Небесного, любвеобильное сочувствие св. Ангелов, радующихся о покаянии грешника, братское заступничество св. угодников Божиих, вспомоществующих кающемуся своими молитвами; ими орошается и укореняется в сердце кающегося всегдашнее умиление сердечное, чувство покаяния и печали яже по Бозе; ими очищается и проясняется зеркало души нашей – наша совесть, и делается способною яснее отражать в себе закон Божий, светлее показывать и малые пятна греховных мыслей и чувствований». (Из «Полн. собр. пропов.», Димитрия, архиеп. Херсонс. и Одесск., т. III, стр. 11).

II. «Неустанно повторяю, – пишет один благочестивый западный подвижник своей сестре, – старайся во время молитвы вспоминать свои прегрешения, дабы омыть их слезами своими; помни, что молитва твоя никогда не будет истинна и угодна Богу, если не будет сопровождаться сокрушением сердца; бери в пример святых, которые молитвами и слезами заслужили не только прощение грехов, но и бесчисленные милости и утешения. Благодаря слезам прекратилось бесплодие Анны и она родила Самуила; стенания, сопровождавшие ее молитву, имели такую заслугу перед Господом, что к первому дару Он присоединил еще дар пророчества (2Цар.21); Давид так бы и умер, запятнанный беззаконием, покрытый кровью своего убийства, если бы слезы покаяния не омыли его. “Ты не умрешь, – сказал ему пророк Нафан, – твои грехи отпущены тебе” (2Цар.12:13); старый Товит, благодаря слезам, исцелился от слепоты и нашел утешение в скорби своей. “Господь послал меня для твоего исцеления, – сказал ему Архангел Рафаил, – мир с тобою; не бойся ничего” (Тов.12:14); слезами своими Магдалина заслужила от Иисуса Христа следующие слова утешения: «прощаются тебе грехи твои» (Лк.7:48). Примерами этими побуди себя проливать такие же радостные слезы, какие проливали святые. Сокрушение сердечное – источник неизреченных благ и непостижимых радостей» (Из кн. «Правила св. жизни», аввы Вернарда, рус. пер. стр. 50).

III. «Молитвы наши, огражденные и как бы очищенные слезами, смягчают особенно сердце Божие и делают его восприимчивым к нашим мольбам. Заблуждаются те, которые думают видеть в слезах признак слабости. Давид в своем покаянии показал себя не менее мужественным, чем во главе войск своих и в пылу битвы» (оттуда же, стр. 50).

IV. «Если мы запятнали одежду невинности, полученную при крещении, мы должны омыть ее своими слезами; слезы покаяния возвратят ей ту чистоту, которую получила она от страданий Христовых. О, как чудодейственна сила слез, зажигающих в душах наших пламень любви! Сердечное сокрушение извлекает душу из мрака ее заблуждений и из сетей смерти; оно дает полное очищение от всех грехов, возвращает благодать Духа Святого, которую мы изгнали из своих сердец» (оттуда же, стр. 51).

Во-первых, плачь о том, что ты осквернил и непрестанно оскверняешь в себе образ Божиий грехами своими. Подумай, человек: Бог изобразил Себя в тебе, как солнце изображается в капле воды, ты сделан как бы некоторым богом на земле, как сказано: «Аз рех: бози есте и сынове Вышняго вси» (Пс.81:6), а ты ежедневно бросаешь в грязь, опаляешь этот образ страстями житейскими, пристрастием к миру, неверием, гордостью, ненавистью, завистью, невоздержанием и пьянством и прочими страстями, и через то крайне прогневляешь своего Творца и раздражаешь Его долготерпение. Достойно и праведно плакать об этом день и ночь. Плачь же!

Во-вторых, плачь о том, что ты носишь только имя христианина, а обетов, обязательств христианина, данных при крещении, не исполняешь и живешь, как язычник, прилепился к земле и не думаешь о Небе и о тамошней жизни, не имеющей конца, что, бывши столь долгое время христианином, – духа Христова доселе не имеешь, не сообразуешься Ему нимало, не подражаешь житию Его; – что еще не вселился в тебя Христос верою и не вообразился в тебе, что ты не сделался еще новой тварью, не облекся во Христа, по Писанию: «елицы... во Христа креститеся, во Христа облекостеся» (Гал.3:27).

В-третьих, плачь о том, что сердце твое непрестанно порывается делать все противное Господу; плачь о его злой наклонности⁹³, нераскаянности, неисправлении. Столько молимся, каемся, читаем, поем, столько причащаемся Св. Животворящих Таин, которые могут и каменное сердце претворить и сделать мягким, как воск, и не изменяемся к лучшему по нерадению. О, окаянство! О, злоба! О, растление сердца! О, гордость! О, земные пристрастия! О, лесть сластолюбия и сребролюбия! – Итак, плачь о том, что ты хотя и каешься, и молишься, но не приносишь Богу плодов, достойных покаяния, плодов веры и любви, плода кротости и незлобия, плода воздержания, чистоты и целомудрия, плода милостыни и проч.

Плачь внутренним плачем, когда ощущаешь прилив к сердцу нечистых помыслов; плачь, когда будет увлекать тебя гордость, злоба, зависть, жадность, скупость; плачь и молись, когда ко врагу своему будешь чувствовать вражду, а не любовь, ибо сказано: «любите враги ваша... и добро творите ненавидящим вас» (Мф.5:44); плачь перед Богом внутренним плачем сердца, когда будет увлекать тебя страсть пьянства, сребролюбия и любостяжания, когда противление и непослушание к родителям или к начальникам и к старшим будет смущать и увлекать тебя; плачь при чувстве бедности и окаянства нашей природы, при мысли о бесчисленных благодеяниях к нам Творца и о нашей неблагодарности к Нему.

Да будут твои слезы орудием против всякого греха; и Господь, видя твое смирение, признание своей немощи, твое крепкое желание сохранить себя чистым от всякого греха, прострет руку помощи, пошлет тебе Духа Утешителя, Который прекратит насилие греха, погасит огонь страстей и низведет в сердце росу благодати.

Плачь о своих грехах, плачь и о людских; плачь о том, что еще многие народы не познали Истинного Бога и Господа Иисуса Христа и находятся во тьме язычества, покланяются тварям вместо Творца; плачь о том, что христианская вера гонима в странах неверных, и многие из братии твоей страдают под игом их; плачь о неправде, господствующей на земле, от которой страдают все «хотящие благочестно жити о Христе Иисусе» (2Тим.3:12); плачь о насилиях и притеснениях богачей и сильных мира сего, о нищете и беспомощности бедных; плачь о том, что иссякла у многих любовь христианская и на месте ее воцарилось самолюбие, сластолюбие и плотоугодие во всех видах; о том, что многие христиане низвергаются с высоты искупления и не уважают ни Церкви, ни Таинств, ни учения ее.

Скажешь: что пользы в моих слезах? – Ты этим исполнишь заповедь апостола – «плакать с плачущими» (Рим.12:15); вообще исполнишь заповедь о любви к ближнему, а в любви весь закон. И та польза, что ты в награду за слезы получишь утешение от Бога и прощение грехов.

Еще о чем плакать должно? Еще должно плакать о неготовности нашей к страшному и праведному испытанию на всемирном Суде. Многие святые угодники Божии всю жизнь плакали, день и ночь, при мысли о Страшном Суде и последующей за оным вечной муке нечестивых; а мы, как бы праведники какие, равнодушны к этому окончательному грозному решению нашей участи, или еще дерзают иные отвергать истину будущего Суда и геенны (Извлеч. из «Полного собрания сочин.» прот. Иоанна Сергиева, т. I, стр. 166–169).

Какой-то мудрец старых лет ходил в уединенном месте, погруженный в размышление о судьбах человечества. Из этой задумчивости он выведен был вопросом: «Ты верно, видел его? Скажи, куда он пошел? Я устремлюсь вслед его и, может быть, настигну его». Обратившись, мудрец увидел девицу. На ней была одежда царских дочерей, но изношенная и изорванная. Лицо ее было мрачно и загорело, но черты его показывали бывшую некогда красавицу. Осмотрев странницу, мудрец спросил ее: «Что тебе нужно?». Она опять повторила: «Ты, верно, знаешь его, скажи, где и как мне найти его?» – «Но о чем это говоришь ты?» – сказал мудрец. – «Ты разве не знаешь об этом? – отвечала дева. – А я думаю, что нет человека, который бы не знал о горе моем». Мудрец с участием спросил ее: «Скажи, в чем твое горе, и, может быть, я придумаю, как пособить тебе». – «Подумай и пособи, – отвечала она. – Вот что я скажу тебе; я была в стране, исполненной радости; мне было там хорошо, как было хорошо! Готовился брак... Жених мой, не помню черт лица его, был неописанной красоты... Уж все почти я забыла... но помню, что все уже было готово к браку... как вот кто-то пришел и говорит мне такие сладкие речи... Потом дал мне что-то выпить. Я выпила и тотчас впала в беспамятство или заснула. Проснувшись, – ах лучше бы мне не просыпаться никогда! – проснувшись, я нашла себя на этой земле, мрачной и душной. Где девалось то мое светлое жилище? Где мой жених и его радостные очи? На первых порах я только бегала в беспамятстве туда и сюда, рвала на себе волосы и била себя в перси от сильной муки, томившей душу мою. Успокоившись немного, я решилась искать потерянное... И вот сколько времени хожу по земле и не нахожу того, егоже возлюби душа моя. Днем спрашиваю солнце, а ночью луну и звезды; каждые сутки обходя кругом землю, спрашиваю: не видали ль вы где того, кого ищет душа моя? И они не дают мне ответа. Есть ли горы, где бы ни слышался голос мой? Есть ли леса, где бы ни раздавался вопль мой? Есть ли долины, которых бы ни истоптала нога моя? Но вот сколько уже времени блуждаю, ища потерянного, и не нахожу. Но скажи: не знаешь ли и не слыхал ли ты, где то, о чем так тужит душа моя?». Мудрец подумал немного и сказал: «Если б ты назвала мне имя жениха твоего и имя царства его и страны, где было светлое жилище твое, я указал бы тебе туда дорогу; а так как ты говоришь неопределенно, то никто не может поруководить тебя! Разве не сжалится ли над тобою жених твой и не пошлет ли кого указать тебе дорогу в потерянное тобою блаженное жилище, или не придет ли сам за тобою?». Сказав это, мудрец отвернулся, и дева пошла далее, снова искать необретаемого.

Понятно, что значит это иносказание! Оно изображает душу, сетующую о потере Рая и общения с Богом, ищущую его и не находящую. Такова и всякая душа, таковы и наши души по естеству! Разница в чем? В том, что языческая душа только искала и искала, но не находила искомого, и язычник не мог далее идти! Разум встречается с ясными признаками – указателями потери и падения Рая, но не умеет найти способа к восстановлению падшего и возвращению потерянного. Мы же не сыны ночи и тьмы, но сыны света и дня; у нас не может быть о том никакого недоумения; мы знаем, что Господь и Спаситель Сам приходил на землю взыскать и спасти погибшего; Сам всех призывает к Себе: «Приидите ко Мне... и Аз упокою вы; вы потеряли Царство... вот оно приблизилось! Покайтесь и веруйте во Евангелие, и Я возьму вас к Себе, и будете со Мною в Раю, в обителях Отца Моего веселиться и вечеряти». Так, брак снова уготован. Господь Сам предлагает Себя в Жениха кающейся душе, для чего и послал в мир сначала апостолов, а потом преемников их, чтобы они обручали Ему души человеческие, сетующие о потере тесного общения с Ним, представляя Ему их посредством освятительных действий Церкви чистыми, не имущими скверны порока или нечто от таковых. (Из «Писем о христиан. жизни», епископа Феофана, стр. 148–151).

I. Ученик св. ап. Петра, св. Климент, говорит, что св. Петр каждую ночь, заслышав пение петуха, тотчас вспоминал свое отвержение от Христа, вставал от ложа своего и повергался на землю, в горьком плаче проливая многие слезы, и так делал он в продолжение всей жизни своей. А церковный историк Никифор присовокупляет, что очи св. апостола от повседневного плача были всегда красны и как бы кровавы. Вот каково было Петрово покаяние! «А ты, надеющийся в один час оплакать все грехи свои, можешь ли так горько плакать, как плакал Петр? – спрашивает святитель Димитрий Ростовский. – Можешь ли каждую ночь рыдать так, как рыдал он? В состоянии ли ты понести такие труды и подвиги, какие понес св. Петр ради Господа своего за свое отвержение, даже до распятия главою вниз на кресте. Итак, не полагайся на свое малое некое сокрушение сердечное, не уповай на слабый свой труд, на кратковременный подвиг: покажи покаяние перед Господом, соответствующее твоим великим грехам, и даже больше их, со многими слезами, и тогда, о грешниче, ожидай от Него милости!»

II. В Св. Писании мы читаем о двух грешниках, которые оба каялись в своих грехах и исповедали их пред Богом, – это Саул и Давид; но не оба получили прощение от Бога. Говорил Саул: «согреших, яко преступих слово Господне» (1Цар.15:24); говорил и Давид: «согреших ко Господу моему» (2Цар.12:13). Но Давид получил прощение и спасен, а Саул не удостоился прощения и погиб во гневе Господнем. Почему же это? Разве неправедно судил Господь, когда одного исповедавшегося Ему грешника помиловал, а другого отвергнул? Нет! Праведен Господь во всех делах Своих (Пс.144:13). Виновен в том сам же непрощенный грешник, т. е. Саул: на словах он исповедал грех свой, но не показал истинного покаяния и исправления, хотя и имел на сие довольно времени; а Давид, по исповедании греха своего сколько потрудился в покаянии! Каждую ночь омывал он ложе свое слезами, восставал с полунощи, вкушал пепел, яко хлеб, и питие свое растворял плачем; он изнемогал от поста, изнурял тело свое и смирялся пред Господом во вретище, с главою, посыпанною пеплом, – и ради сих-то трудов покаяния не только получил прощение греха своего, но и стал возлюбленным избранником Божиим; а Саул, который устами только исповедал грех свой и в покаянии не потрудился, остался на веки непрощенным... Итак, никто не надейся очиститься от грехов своих великих одной только (неглубокой) исповедью и кратковременным сердечным сокрушением без трудов и подвигов, свойственных истинному покаянию, если, имея время исправить свою жизнь, поленишься сие исполнить делом. Лучше будем подражать Давиду, который говорит: «беззаконие мое аз возвещу и попекуся о гресе моем» (Пс.37:19). Видите, он не довольствуется одним только исповеданием беззакония своего, но заботится и о том, как бы загладить его, – исповедаю, говорит, грех мой, и потружусь загладить его. Ибо что пользы раскрыть рану, а необходимого пластыря к ней не приложить? Какая польза в том, чтобы исповедать грехи, а потом трудов покаяния не понести за них и не исправить своей жизни?.. (Из кн. «Св. Димитрий, митр. Ростовский, и его избр. твор.», стр. 126–127).

III. Один святой муж шел с учениками своими в город и, проходя мимо кладбища, увидел одну вдову, которая проливала горькие слезы над могилою... И, как ни утешали ее родные, окружавшие ее, она слушать никого не хотела. Она все, кажется, забыла, ничего не видела и не слышала: одно горе поглощало ее сердце и душу. Миновав ее, старец, обратясь к ученикам своим, сказал им: «Как убивается вдова эта на могиле этой, так нам надобно убиваться плачем о душе своей, которую мы уморили грехами своими и похоронили на чужой ей земле мира и похотей плотских». Сказав это, старец зарыдал и рыдал всю дорогу, пока пришли к тому месту, где надобно было скрыть слезы свои.

IV. Есть сказание об одном старце, который, оставя мир, удалился в пустынные места, но не строил себе кельи, а переходил с места на место, как птица перелетная. Видал ли кто его вкушающим пищу, неведомо: но никто не видал его без слез, рыданий и стенаний. Если случалось, что он приближался к какому городу или селению, то не входил внутрь, но садился вне, на каком-либо камне, и, преклонив голову к персям, вопиял со слезами: «Увы! О, горе! О, беда! Что-то будет?». Случалось, что жители того места выходили к нему и из сострадания брались утешать его, но это еще более растравляло его горе и умножало плач и слезы. Предлагали ему и пищу, и одежду, и деньги, – ничто не утешало, ничто его не занимало, и были слезы ему хлеб день и ночь. Иногда обращались к нему с речью, говоря: «О чем плачешь ты, и какая беда постигла тебя? Скажи нам; может быть, мы по силе нашей поможем тебе и облегчим горькую участь твою». Но старец от этих слов еще больше начинал плакать, закрывая лицо свое с тем же воплем и не имея сил произнести ни одного членораздельного слова. И только после долгих докучаний, сквозь слезы произносил иногда: «Не знаю, поможете ли вы мне, но вот беда моя: господин мой вверил мне большое богатство, а я промотал его все на балы, театры, гулянья, на пиршества и роскошную, нечистую жизнь с порочными женщинами; теперь господин мой ищет меня и, нашедши, предаст суду и позорной казни. И делать не знаю что?.. Что-то будет?» – и опять предавался плачу, рыданию и воплям. Понятно вам, о чем это он плакал? Он плакал о грехах и боялся Суда Владыки всех – Бога!.. Вот так восплачем, и, может быть, помилует нас Бог (Из «Пис. о хр. жизни», еп. Феофана, стр. 139).

V. Рассказывают о преп. Арсении Великом, что он, во все время своего подвижничества, сидя за работой, имел на груди своей платок, потому что слезы постоянно струились из очей его. Авва Пимен, когда услышал, что он почил, сказал, прослезившись: «Блажен ты, авва Арсений, что оплакал себя в здешнем мире! Ибо кто здесь не плачет о себе, тот будет вечно плакать там». («Достоп. сказания о подв. свв. и блаж. отц.» 1846 г.).

VI. О подвижнике Диоскоре рассказывают, что он постоянно плакал о себе. Ученик его, живший в другой келье, приходя к старцу и заставая его плачущим, спрашивал его: «О чем ты, отец, плачешь?». Тот отвечал: «Плачу о грехах моих». – «Но ты не знаешь за собой никаких грехов», – возражал ученик. «Ах! сын мой, – сказал старец, – если бы я, в несчастье, дошел до того, чтобы мог видеть грехи мои, то не было бы довольно троих или четверых для меня помощников, чтобы достойно оплакивать их». (Там же, стр. 83).

VII. Жил в обители преп. Пахомия один инок, в мире бывший скоморохом, принятый и постриженный самим великим Пахомием. Сначала он оставил свое занятие, а потом, спустя несколько времени, опять стал возвращаться к своим прежним привычкам и снова стал творить свое скоморошество, на соблазн новым братиям. Несколько раз вразумлял и увещевал его преподобный, чтобы он исправился и оставил свои прежние привычки, но не видя такого исправления, наконец порешил выслать его из обители. Раскаялся тогда инок, оставил свое скоморошество и по молитве преподобного приобрел такое сокрушенное покаяние, что по все часы из очей его истекали слезы, как потоки, а потом достиг такого умиления сердечного, что плакал постоянно и никак не мог воздержаться от слез. Даже во время трапезы, когда братия просила его воздержаться от плача, он не мог преодолеть своих слез и отвечал: «Ей, хощу удержатися, но отнюдь не могу». – «О чем ты плачешь? – спросила его раз братия. – Нам стыдно и есть, смотря на тебя плачущего!». На это инок ответил им: «Как же вы хотите, братия моя, чтобы я не плакал, когда я вижу здесь мужей святых, мне грешному служащих, которых и праха ног я не достоин! Не должен ли я плакать, что мне, грешному скомороху, служат такие честные и богоугодные мужи! Плачу по вся дни, да не буду пожрен огнем, множества ради грехов моих». Сам преп. Пахомий дивился такому его смиренному покаянию и умилению и говорил, что от самого построения обители он не видывал еще такого смирения и умиления, какое видит в этом брате. (Ч.-М.).

VIII. Преп. Пахомий Вел. однажды, за некое слово укоризны, прогневался на брата Иоанна и хотя, по своей кротости и из уважения к старшему брату, он не сделал возражения, однако затаил негодование в своем сердце. Но в следующую ночь Пахомий почувствовал и в этом поступке столько безобразия, что затворился в своей келье и начал плакать, в молитве исповедуясь Богу: «Горе мне, что я вопреки Твоих заповедей, Господи, возымел гнев на моего брата, истину мне возвестившего! Еще в сердце моем есть лжемудрие плоти; столько времени обучаясь жить духовно, еще терзаюсь досадою; помилуй меня, Господи, да не погибну до конца; если благодать Твоя не утвердит меня, враг обрящет в сердце моем некоторую часть своих любимых деяний и меня, преступника Твоих законов, поработит воле своей. Горе мне! Хощу научить тех, которых Ты, Господь и Бог мой, обещал чрез меня призвать в иноческое житие; а сам не могу научиться побеждать свои страсти». Таким образом блаж. Пахомии, вопия к Богу, пребыл в молитве до другого дня; слезами и потом он облиял землю, на которой стоял («Учил. благоч.», т. ІІ, стр. 195).

IX. Авва Исаия часто со слезами произносил следующие слова: «Горе мне! Горе мне, что я не подвизался очистить себя так, чтобы удостоиться благоcклонной милости Божией. Горе мне! Горе мне, что я не подвизался в борьбе дотоле, чтобы победить врагов Твоих, чтобы Ты воцарился во мне». (Древн. пат., гл. 3).

X. Некогда старцы из горы Нитрийской послали в пустыню Скит к авве Макарию просить его к себе. Посланные говорят ему: «Пока весь народ, собравшись к тебе, не обременил тебя, просим, – прийди к нам, дабы нам видеть тебя прежде отшествия твоего к Господу». Когда Макарий пришел в гору, собралось к нему все множество братий. Старцы просили его сказать слово братии. Макарий, заплакав, сказал: «Будем плакать, братия! Пусть очи наши проливают слезы, прежде нежели отойдем туда, где слезы наши будут жечь тела наши!». И все заплакали, падши на лица свои, и сказали: «Отче! Помолись о нас» (Древ. пат., гл. 3).

XI. Однажды блаженный Нон, епископ Илиопольский, находясь в Антиохии по делам церковным, сидел вместе с другими епископами при дверях церковных, беседуя с ними об истинах слова Божия. В это время прошла мимо собрания епископов женщина, известная по всей Антиохии красотою и легкомысленным поведением. Одета она была в пышные наряды, ее волосы убраны были золотом и дорогими камнями, шея была открыта, кругом ее распространялось благоухание. Пристально смотрел на нее преподобный, провожая глазами; когда же она совсем скрылась из вида, то он горько заплакал и сказал: «Многому может научить нас эта женщина! Она положила целью своей жизни нравиться людям, и посмотрите, как она о том старается, как внимательно выбирает наряды, как омывает тело свое благоуханиями, как умеет украшать себя! Мы же, имея Жениха Небесного, на Которого не дерзают и Ангелы взирати, и не думаем украшать наши души! Омываем ли мы их слезами покаяния, одеваем ли красотою добродетели, чтобы достойно явиться пред Господом?"(Дост. сказ. о подв. св. отц.).

XII. В одном городе был юноша, весьма много делавший худого и тяжко грешивший, который, однако, по милости Божией, пришел в сокрушение о своих многих грехах. Он поселился в пещере при гробах и оплакивал прежнюю жизнь свою. Повергаясь лицом на землю, не осмеливался он выговорить молитвенное слово, ни произносить имя Божие, но прежде смерти заключился в гробницах и, почитая себя недостойным жизни и отрекшись ее, только стенал из глубины сердца. Когда так провел он седмицу, ночью восстают на него демоны, виновники его прежней худой жизни, с криком и воплями: «Где тот нечестивец, пресыщенный любострастием? Он теперь, негодный для нас, явился целомудренным и добрым, и хочет быть благочестивым христианином, когда уже не может! Исполненный нашим злом, какого добра ты ожидаешь себе? Ужели не скоро отсюда пойдешь за нами на обычные дела свои? Ужели не пойдешь наслаждаться утехами сладострастия, когда для тебя потеряна всякая другая надежда? Скоро, конечно, постигнет тебя Суд, когда ты так губишь себя. Что же спешишь на мучение, несчастный? Что усиливаешься ускорить свою казнь?». И много другого говорили они ему, например: «Ты наш, с нами соединился, делавши всякое беззаконие; ты нам во всем был покорен, – и теперь осмеливаешься оставить нас? Что же не отвечаешь?» – Но он, среди непрерывных стенаний, не слушал и не отвечал им ни слова, сколько ни нападали на него демоны. Когда же, многократно повторяя это, они ничего не успели, то схватили его и начали бить и терзать все тело его и, жестоко измучив, оставили полумертвым. Лежа неподвижно там, где оставили его демоны, он, однако ж, тотчас начал свои покаянные слезы, как скоро пришел в себя. Между тем искавшие его сродники нашли его и, узнав, кем он так был изъязвлен, хотели отвести его домой; но он не согласился, несмотря на многократные их убеждения. В следующую ночь демоны нападают на него еще с большей лютостью, чем в прошедшую. Но и теперь сродники не могли уговорить его, чтобы оставил это место: «Лучше, – говорил он, – умереть, нежели жить в греховных нечистотах!». В третью ночь демоны так жестоко избили его, что едва совсем не лишили жизни. Но, не успевши и теперь победить его и оставив его бездыханным, они ушли и, уходя, кричали: «Ты победил, победил!». После этого он уже не испытывал таких страшных искушений, напротив, до самой кончины безбоязненно жил в пещере при гробах, подвизаясь в чистой добродетели; и так он был прославлен от Бога знамениями и чудесами, что во многих возбудил удивление и ревность к добру, – даже весьма многие и из предавшихся отчаянию стали совершать добрые дела и подвиги. (Из «Лавсаика», стр. 178).

XIII. Св. Таисия служит образцом дивного духовного плача о грехах, совершенных против седьмой заповеди закона Божия. Отечество св. Таисии, равно как и город, где жила она, неизвестны. Известно только то, что она жила в Египте; воспитанная матерью, женщиной дурного поведения, Таисия с юных лет предалась постыдной развратной жизни: обладая внешней красотой, юная дева привлекла к себе толпы поклонников, которые друг перед другом старались приобрести себе расположение молодой прелестницы. Богатые разорялись ради Таисии; запальчивые юноши в горячем споре из-за нее нередко лишались жизни. А сколько молодых и счастливых семейств расстроилось, благодаря молодой развратнице!

Но Богу угодно было возвратить Таисию от этой постыдной и греховной жизни на путь истины и спасения. В Египте в Гераклейском монастыре жил святой старец Пафнутий. Многих грешников обратил преподобный на путь добродетели. Услышав о Таисии, Пафнутий снял с себя убогую иноческую одежду и в наряде светского человека с запасом денег явился в дом молодой красавицы. Пришедши к Таисии, Пафнутий просил ее назначить свидание в таком тайном месте, где бы не только люди, но и Бог не увидал их. Таисия, в душе которой еще не заглохли мысли о Боге, с улыбкой отвечала, что это невозможно, так как Бог везде и все видит. Тогда преподобный живо представил ей всю тяжесть ее грехов и то, какой страшный ответ должна дать она Богу за обольщенных ею и погибших из-за нее людей. Слова святого инока глубоко тронули душу грешницы, и сердце ее озарилось небесным светом.

Обливаясь слезами, упала она к ногам преподобного и сказала: «Подвергни меня, какому угодно, покаянию; чувствуя мерзость мою, трепещу мук, готовых для меня, но и надеюсь, что твоими молитвами Бог помилует меня; дай мне не более трех часов времени, нужного мне, и я явлюсь, куда прикажешь, и выполню все, чего бы ни потребовал ты от меня». Пафнутий согласился и назначил место свидания. Таисия собрала все свои сокровища, приобретенные путем нечестной жизни, приказала их сложить в кучу на городской площади, и сама торжественно зажгла все это. Этим она показала, что открыто признает всю гнусность своей прежней жизни и сокровища свои, плоды распутной жизни, считает не стоящими даже и того, чтобы раздать их бедным. После этого она явилась в назначенное Пафнутием место. Преподобный свел ее в женский монастырь. Здесь ее заперли в тесную келью; в малое окошечко приказано было подавать кающейся только ломоть хлеба и несколько воды. Таисия спросила свят. Пафнутия, как должна она молиться Богу. Преподобный отвечал: «Ты не достойна призывать Бога и именовать Его твоими устами, – не достойна и поднимать руки к небу, уста твои полны нечестия, и руки осквернены преступлениями, обратясь к востоку, повторяй одно: “Создавший меня, помилуй меня!”

Кающаяся свято выполняла назначенное ей суровое покаяние. Спустя три года, Пафнутий почувствовал сожаление о заключенной грешнице. Он отправился к великому подвижнику Антонию узнать, отпущены ли Богом грехи Таисии? Явясь к нему, он рассказал ему о жизни Таисии. Св. Антоний собрал к себе главных учеников своих и предложил им провести ночь в молитве, не откроет ли Господь воли Своей о нужде Пафнутия? Воля Божия открыта была Павлу, которого звали «препростым». Ему явилось на небе ложе, покрытое одеяниями неподражаемой красоты, охраняемое тремя девами с лицами светлыми и прекрасными. Павел с восторгом сказал: «Верно это готово для отца моего Антония?». Тогда голос возвестил ему: «Нет, это не для Антония, а для блудницы Таисии». Так Пафнутий узнал волю Божиию о Таисии. Явясь в монастырь, где заперта была Таисия, он открыл дверь кельи ее. Таисия кротко сказала ему, что желала бы остаться в затворе. Пафнутий объявил: «Выходи, Бог простил тебе грехи твои». Она повиновалась и притом сказала: «Бог свидетель, с той минуты, как вошла я в келью, все грехи мои были пред моими глазами, и я обливалась слезами, смотря на них». «3а это именно, – сказал Пафнутий, – Господь Милосердный и помиловал тебя, а не за строгость заключения твоего». Через 15 дней по выходе из кельи Таисия скончалась. – Это было в 4 веке, не позже 340 года. (Чет.-Мин. окт. 8. Пролог).

ХIV. Преп. Варвар (прежний разбойник), служит глубоко поучительным примером покаянных слез для тех, кои повинны в грехах против 6 заповеди закона Божия. Он жил в странах Луканских, долгое время занимался разбойническим промыслом и был самым злым и страшным разбойником. Никто не мог поймать его; все боялись его зверской силы.

Но всепокрывающая благодать Божия коснулась сердца и этого великого грешника. Однажды, обремененный награбленным золотом, он уединился в своей пещере и начал рассматривать свои сокровища, причем ему пришли на память все его бесчеловечные поступки, которыми были приобретены эти сокровища. Неумолимая совесть представила ему образ Страшного Суда и вечных мучений. Свет благодати Божией озарил его мрачную душу; он начал плакать и рыдать и говорил сам себе: «Что я сделал, грешный! Много пролил я человеческой крови, много похитил чужих имений и сделал множество других грехов, и вдруг я должен буду умереть ныне или завтра, а что я приобрел, кому достанется? Я знаю, что Христос милосердием Своим принял древнего разбойника; Он примет и меня, если я покаюсь: каюсь и жалею, и ищу Его милосердия!». Сказавши это, Варвар оставил свой вертеп и пошел в ближайшее селение. Там была церковь. Вошедши в нее, он со слезами покаяния пал к ногам священника. Выслушав исповедь грешника, кроткий пастырь отвечал ему: «Нет греха, побеждающего Божие милосердие, только не отчаивайся». И взял его в дом свой. Здесь кающийся разбойник, по собственному желанию, провел три года со скотами без крова и одежды, терпя холод и зной и ползая на коленах и локтях, как четвероногий скот. По истечении этого времени, разрешенный священником от грехов, он удалился в лес, где был двенадцать лет обнаженный без всякого рубища, и тело его, то опаляемое солнечным зноем, то цепенеющее от холода, почернело, как уголь. Наконец, этот произвольный страдалец был застрелен проезжими купцами, принявшими его за зверя. Честное тело препод. Варвара было прославлено нетлением и целебною силою. (Чет.– Мин. мая 6-го).

XV. В житии бл. Августина сообщается, что он, будучи уже в крайнем изнеможении, приказывал класть перед собою псалмы Давидовы, относящиеся к покаянию, и их обыкновенно читал, и между тем непрестанно и много плакал, хотя после своего обращения к Богу жизнь свою проводил весьма благочестиво. (Жит. бл. Август.).

XVI. Ни о чем св. Ефрем Сирин (4 в.) так много не говорил и не писал, как о сокрушении сердечном, о необходимости непрестанно проливать слезы покаяния, потому что и сам он был проникнут чувством глубочайшего сокрушения. Св. Григорий Нисский говорит о нем в одном месте: «Непрестанно плакать для Ефрема было то же, что для других дышать воздухом». Ни днем, ни ночью не отступала от него мысль о грехах. «Когда возлег я на ложе своем, – говорит Ефрем в одном из своих умилительных песнопений, – пришла мне на мысль Твоя, Господи, любовь к людям; и я встал среди ночи, чтобы благодарить Тебя. Но вспомнил о грехах моих, устрашился и весь облился слезами, готов был даже упасть духом, если бы не поспешили укрепить меня полумертвого разбойник, мытарь, грешница, хананеянка, кровоточивая, самарянка».

В другом месте он говорит: «Начало плача – познание самого себя... Плач назидает и сохраняет, плач омывает душу и соделывает ее чистою; плач рождает целомудрие, отсекает удовольствия, приводит к совершенству добродетель».

Кто не знает его молитвы, излившейся из глубины его сердца: «Господи и Владыко живота моего...»? Но сокрушение св. Ефрема, излившееся в многих его творениях, не было сокрушением отчаяния; слезы его лились из сердца, полного любви к Господу и надежды на Спасителя. Посему-то слезы его были слезами сладкого умиления. «Лицо св. Ефрема, – говорит св. Григорий, – цвело и сияло радостью, тогда как ручьи слез лились из глаз его. Ефрем и там, где говорит о сокрушении, возносится мыслью к благости Божией, изливает благодарение и хвалу Всевышнему». (Ч.-М. янв. 28; см. «Приб. в твор. св. от.» 1648 г. 7, 1849 г. 8).

ХVII. Покаяние и сердечное умиление были так сильны в преподобном Иоанне Лествичнике, что молитва его была постоянно сопровождаема слезами. Долго после его кончины показывали очень тесную пещеру, место его тайных подвигов, прозванную слезоточною, потому что она была орошена слезами преподобного. Эти светлые слезы производили в его душе чудные последствия, как это видно из его собственных слов; в одном месте своей «Лествицы» он говорит: «Как огонь сожигает и уничтожает хворост, так чистая слеза омывает все нечистоты, наружные и внутренние». И еще: «Те, которые получили дар слез, проводят каждый день своей жизни в духовном празднестве, и печаль их заключает в себе утешение и облегчение так же неизбежно, как воск в соте заключает в себе мед». (Из кн. «Жития святых» архиеп. Филарета Гумилевского, март 80 д., стр. 233).

XVIII. Один старец, живший уединенно в келье, в продолжение 60 лет отшельничества своего, никогда не переставал плавать и всегда говорил: «Время сие Бог дал нам на покаяние, и потому его только и должны мы искать». (Древн. пат.).

XIX. Об одном старце рассказывали, что прежде монашества он был пастухом и пас волов. Однажды сошел он с ними в Иерихон, где в гостинице один вол наступил на малое дитя и умертвил его. Пораженный тем, он, оставя все, удалился на Арнон и там стал оплакивать грех свой, говоря: «Я соделал убийство, и как убийца имею быть осужден на суде». – Близ того места при потоке жил лев; и старец каждый день ходил в логовище льва, бил его и сердил, чтобы он встал и съел его; но лев нисколько не вредил ему. Старец, видя эту безуспешность, сказал в себе: «Лягу я на дороге, по которой ходит сей лев; когда пойдет он на реку пить, съест меня», – лег, и спустя немного, – вот и лев; но он, подобно человеку, спокойно перескочил через старца, нимало не коснувшись его. Удостоверясь из сего, что Бог не вменяет ему греха, старец пошел в одну обитель и провел там все остальное время жизни своей, спасительно назидая всех до самой кончины. (Древн. пат.).

XX. Блаженные осужденники. «Стекайтесь все, прогневавшие Господа, и приступите; приидите и услышьте, – говорит св. Иоанн Лествичник, чудный наставник духовной жизни, – что я поведаю вам; соберитесь и увидите, что Господь показал мне в назидание души моей. Слышал я, немощный, о чудном смирении осужденников, заключенных в особенной обители, называемой «Темницею», и пришедши в эту обитель кающихся, в эту поистине страну плачущих, увидел я, что одни из этих неповинных осужденников всю ночь, до самого утра, стояли на открытом воздухе, не передвигая ног и не давая себе ни мало покоя, а укоряли сами себя, и бесчестиями и поношениями возбуждали себя.

Другие умиленно взирали на небо, и с рыданием и воплем призывали оттуда помощь. Иные стояли на молитве, связавши себе руки позади, как преступники; печальные лица их были преклонены к земле; они считали себя недостойными взирать на небо: от недостоинства помыслов и от угрызения совести не знали, что сказать и как проговорить, какие молитвы вознести к Богу.

Иные непрестанно били себя в грудь; иные омочали землю слезами; а другие рыдали о душах своих, как о мертвецах; некоторые от сильной печали были безгласны; другие сидели в задумчивости, поникши к земле, и стенали из глубины сердца. Я видел там души, столь уничиженные, сокрушенные, что они могли бы и самые камни привести в умиление своими словами и воплями к Богу. «3наем, – говорили они, поникши к земле, – знаем, что мы по правде достойны всякого мучения и томления, ибо не можем уплатить множества долгов наших, хотя бы мы и всю вселенную созвали плакать за нас... Но о том только просим, о том умоляем, и той милости ищем, «да не яростию Твоею обличиши нас, Господи, ниже гневом Твоим накажеши» нас (Пс.6:2), ни праведным Cудом Твоим мучиши нас, но с пощадением; для нас довольно, Господи, освободиться от страшного прещения Твоего и мук безвестных и тайных; совершенного же прощения мы не смеем просить».

Иные томили себя зноем; иные мучили себя холодом; некоторые, вкусивши немного воды, переставали пить, только чтобы не умереть от жажды; другие, вкусив немного хлеба, далеко отвергали его от себя рукою, говоря, что они недостойны человеческой пищи, потому что делали свойственное скотам; иные же, ударяя себя в грудь, как бы стоя перед вратами небесными, говорили Богу: «Отверзи нам, о Судия, отверзи нам! Мы затворили для себя грехами двери сии; отверзи нам!». Все они непрестанно имели пред очами смерть и говорили: «Что будет с нами? Какой приговор о нас последует? Сделаем, что зависит от нашего произволения; и если Он отверзет врата Царствия Небесного, то хорошо и благо; а если нет, то и тогда благословен Господь Бог, праведно затворивший их для нас!.. Однако будем стучаться до конца жизни нашей, может быть, по многой нашей неотступности Он и отверзет нам». Так и делали эти блаженные осужденники.

У них видимы были колена, оцепеневшие от множества поклонов; глаза, померкшие и глубоко впадшие; вежди, лишенные ресниц; ланиты, уязвленные и опаленные горячностью многих слез; лица, увядшие и бледные, ничем не отличавшиеся от мертвых. Что в сравнении с ними злострадания беснующихся или плачущих над мертвецами, или осужденных за убийства? И молю вас, братия, не подумайте, что повествуемое мною – басни. Часто они умоляли пастыря своего наложить железо и оковы на руки и на шеи их; а ноги их, как преступников, заключить в колоды и не освобождать от них, пока не приимет их гроб. Но иногда они сами себя лишали и гроба. Видевший себя при конце жизни, умолял и заклинал великого авву, чтобы он не сподоблял его человеческого погребения, но как скота повелел бы предать тело его речным струям, или выбросить в поле на съедение зверям.

А какое страшное и умилительное зрелище было при последнем их часе! Осужденники эти, видя, что кто-нибудь из них приближался к кончине, окружали его, когда он еще был в полной памяти, и с плачем спрашивали умирающего: «Что, брат и осужденник? Каково тебе? Что скажешь нам? Чего ты надеешься? Что думаешь? Отверз ли ты себе дверь милосердия, или еще повинен Суду? Был ли внутри тебя глас, глаголющий: «се здрав еси» (Ин.5:14), или «отпущаются тебе греси твои» (Мф.9:2); или: «вера... спасе тя» (Мф.9:22)? Или слышишь ли такой глас: «да возвратятся грешницы во ад» (Пс.9:18); еще: «свяжите ему руце и нозе» (Мф.22:13)? Еще: «да возьмется нечестивый, да не видит славы Господни» (Ис.26:10)? Что скажешь нам, брат наш? Скажи нам кратко, умоляем тебя, чтобы и мы узнали, в каком будем состоянии». На это некоторые из умирающих отвечали: «Благословен Господь, Иже не остави молитву мою и милость Свою от Мене» (Пс.65:20); другие говорили: «Благословен Господь, Иже не даде нас в ловитву зубом их» (Пс.123:6); а иные с болезнью произносили: «Горе душе, не сохранившей обета своего в непорочности; в сей только час она познает, что ей уготовано».

«Я же, – присовокупляет св. повествователь об этих дивных подвигах духовного плача и покаяния, – видя и слыша у них все это, едва не пришел в отчаяние, зная свое нерадение и сравнивая его с их злостраданием. И каково еще было устройство того места и жилища их! Все темно, все нечисто и смрадно. Оно справедливо называлось «Темницею и затвором осужденных». Пробывши там тридцать дней, я, нетерпеливый, возвратился в великое общежитие, к великому отцу, который, видя, что я весь изменился, сказал: «Что, отче Иоанне, видел ли ты подвиги труждающихся?». Я отвечал: «Видел, отче, и удивился, и ублажил падших и плачущих паче падших и не плачущих о себе; потому что те через падение восстали восстанием благонадежным».

Таково было покаяние в древние времена, таков был плач о грехах⁹⁴ (Из «Лествицы» св. Иоанна Лествичника).

Представим здесь несколько примеров духовного плача, заимствованные из истории русского иночества.

I. Из очей преподобного Арсения Новгородского постоянно текли слезы – он плакал по небесной отчизне.

Он плакал, но мы согрешили бы, если бы подумали, что жизнь его была безотрадна. Тот, кто не допускает до себя земных утешений и даже отягчает жизнь свою добровольно для Господа, наслаждается надеждами на вечность блаженную, наслаждается душевным миром, перед которым смех и веселости людского легкомыслия – горе (Лк.6:26). (Из кн. «Русские святые, чтимые всей Церковью или местно» Филарета, архиеп. Черниг., ч. II, Спб. 1882 г., стр. 374).

II. О препод. Кирилле Белоозерском повествуется, что он имел великий дар умиления и слез: служил ли он Божественную литургию, стоял ли на молитве, поучал ли во храме братию, – всегда плакал и никак не мог воздержаться от слез. (См. ж. св. Кир. Белооз.).

III. Пр. Феофил подвизался в Киево-Печерском монастыре. Однажды Феофил был в пещере, где недавно погребен был родной брат его Иоанн. Бывший там пр. Марк Пещерник, по внушению от Бога, сказал Феофилу, что и ему немного остается жить, что, если бы он был готов к смерти, не вышел бы сейчас из пещеры, но ему Господь дает некоторое время для приготовления к исходу. Феофил был так поражен этим извещением о близости смертного часа, что, пришедши в келью, раздал все, что имел, и с того времени непрестанно день и ночь проливал горькие слезы. Сколько ни утешали его братия, ничем не мог он утешиться; от непрестанного плача он наконец лишился зрения. Излияние слез у преподобного было столь велико, что он скоро наполнил ими целый сосуд, чтобы при кончине жизни своей возлить их на грешное свое тело во свидетельство своего оправдания перед Богом. Господь внял плачу раба своего: за три дня до кончины преподобному возвращено было зрение, и он утешен был явлением Ангела Господня, который, держа в руках другой сосуд, больший того, в котором собраны были его слезы, сказал: «Вот, в этом сосуде твои же слезы, которые я, по повелению Господа, собирал каждый раз, как они изливались от воздыхания сердца твоего, и теперь я послан возвестить тебе радость, что ты с весельем отыдешь ко Господу, рекшему: «Блажени плачущии, яко тии утешатся». Так пр. Феофил слезами покаяния приобрел себе наследие праведных в Царствии Небесном (Из Киево-Печерск. патерика).

I. Один инок безмолвствовал в некотором монастыре, и молитва его постоянно состояла в следующем: «Господи! нет во мне страха Твоего: пошли мне или тяжкий недуг, или напасть, чтобы хоть таким образом пришла окаянная душа моя в страх Твой; знаю, что грехи мои сами по себе непростительны: много согрешил я пред Тобою, Владыко, согрешил много и тяжко; но ради милости Твоей, по святой воле Твоей, прости мне грех мой. Если же и этого не может быть, то помучь меня здесь, чтобы здешними муками была несколько ослаблена мука будущая. Начни казнить меня отселе, Владыко, казнить не в гневе Твоем, а в человеколюбии». Брат провел целый год, молясь таким образом в сокрушении и смирении сердца, в строгом посте. Между тем постоянно соприсутствовала ему мысль: какое значение имеют слова Господа «блажени плачущии, яко тии утешатся»? Однажды, когда брат, объятый печалью, по обычаю сидел на земле и плакал, напал на него тонкий сон. Явился ему Христос – Спаситель, воззрел на него милостиво и сказал тихим голосом: «Что с тобою? О чем ты плачешь?». Брат отвечал Господу: «Господи! я пал». Явившийся сказал на это: «Восстань!». Брат отвечал, сидя на земле: «Не могу встать, если Ты не прострешь руки Твоей и не восставишь меня». Господь простер руку и воздвиг его. Явившийся опять сказал тихо: «Что ты плачешь, о чем скорбишь?». Брат отвечал: «Господи! как мне не плакать и не скорбеть, когда я столько прогневал Тебя?». Тогда Явившийся простер руку Свою, приложил ладонь к сердцу брата и, погладив его сердце, сказал ему: «Не скорби: Бог поможет тебе; Я уже не буду карать тебя, потому что ты сам наказал себя. Ради тебя я пролил Кровь Мою: пролью и человеколюбие Мое на всякую душу, приносящую покаяние». Брат, пришедши в себя по окончании видения, ощутил сердце свое исполненным радости, и приял извещение, что Бог сотворил милость с ним. Прочее время жизни своей он провел в великом смирении, славословя Бога, и отошел к Богу в этом настроении исповедания («Отечник», епископа Игнатия, стр. 436).

ІІ. «Жил некто Викторин, – пишет св. Григорий Двоеслов, – который назывался и другим именем Эмилиана, достаточный человек; но так как при богатстве вещей преобладает греховность плоти, то он впал в некоторое преступление. Проникнутый размышлением о своей виновности, он сам восстал против себя самого, оставил в этом мире все и поступил в монастырь. В этом монастыре он показал такое смирение и такие подвиги покаяния, что все братия, которые там возрастали любовью к Богу, принуждены были презирать свою жизнь, когда видели его покаяние, ибо он со всем усердием души старался распять плоть, переломить собственную волю, потаенно молиться, омывать себя ежедневными слезами, желать себе презрения и страшиться почтения от братии. Он привык вставать ранее всех братий на нощные бдения; и так как гора, на которой стоял монастырь, с одной стороны выдавалась, то он имел обыкновение выходить туда прежде бдений для того, чтобы тем свободнее ежедневно изнурять себя плачем покаяния, чем потаеннее было место. Но в одну ночь бодрствующий настоятель монастыря, увидев его тайно выходящего, тихо пошел за ним издали. Увидев его в горной пещере, простершегося на молитву, он хотел дождаться, когда тот встанет, чтобы узнать самую терпеливость его молитвы, как вдруг пролился с неба свет на того, кто лежал простертым на молитве; и такая ясность распространилась в том месте, что вся часть той стороны побелела от того света. Увидев это, настоятель испугался и ушел. И когда, по продолжительном времени, тот брат возвратился в монастырь, авва его (т. е. настоятель монастыря), чтобы узнать, сознавал ли он над собою пролияние такого света, старался выведать от него, говоря: «Где ты, брате, был?». Но он, думая, что может скрыться, отвечал, что он был в монастыре. Авва вынужден был сказать, что видел. Но тот, видя, что открыт, сказал и то, что было тайною для аввы, присовокупляя: «Когда ты видел свет, нисходящий на меня с Неба, тогда вместе приходил и глас, глаголящий: «Грех твой отпущен». И хотя Всемогущий Бог мог и молча очистить грех его, однако же, издавая глас, осиявая светом, Он хотел примером Своего милосердия потрясти наши сердца к покаянию». (Из расск. св. Гр. Двоеслова).

III. При императоре Маврикии, на границах Фракии, появился страшный разбойник, который грабежами и убийствами своими навел ужас на все соседние места, так что никто не отваживался и проходить там, где он производил разбои. Правительство не раз посылало отряды солдат, чтобы схватить его; принимали все меры предосторожности и хитрости, чтобы нечаянно застигнуть его; но ничто не удавалось... Наконец, император решился послать к нему от себя лично свои повеления с одним молодым человеком, который взялся доставить их разбойнику и исполнил поручение это с точностью. Едва только увидел разбойник указ царский, как весь изменился, будто пораженный некоторой Божественной силой, тотчас оставил гнусное занятие свое и поспешил повергнуться к ногам императора, рассказал перед ним все преступления свои и предал себя его милости.

Император простил разбойника. Но угрызения совести так мучили бывшего преступника, что он скоро заболел и был отправлен в общую врачебницу, где болезнь его усилилась до последней степени. Чувствуя себя близким к смерти и припоминая грехи жизни своей, он сильно сокрушался об них, и одно только упование на милосердие Божие удерживало его от отчаяния. Уста его невольно, вслед за сердцем, произнесли такую молитву к Иисусу Христу: «О, Преблагий Спасителю, будь милосерд ко мне, как Ты милосерд был к разбойнику, распятому одесную Тебя, приими слезы мои, источаемые мною при дверях смерти! Ты милостиво принял пришедших на делание и во единодесятый час, хотя они уже ничего не могли сделать достойного милости; ради сей же благости Твоей воззри благоутробно и на мои слезы и соделай их для меня второй купелью крещения, да очищуся и получу прощение всех грехов моих».

Молитву эту слышали многие, окружающие одр умирающего. При этом из очей кающегося в таком обилии источались слезы, что ими пропитан был весь платок его. Наконец он умер с теми же чувствами сердечного сокрушения.

В это время врач, посещавший больницу, человек весьма даровитый и известный по своим знаниям и опытности, видел сон, или лучше – видение, в котором представилось ему, что около постели больного разбойника было множество ефиопов, из коих каждый имел в руках лист, исписанный преступлениями умирающего; тут же были и два лица, блиставшие светом, которые исследовали, не совершил ли умирающий каких-либо добрых дел. Принесены были весы, и когда ефиопы положили на одну сторону их все листы свои, то эта сторона быстро спустилась, а другая поднялась высоко; два же Ангела, присутствовавшие при этом, говорили: «А нам неужели нечего положить на другую сторону весов, чтобы склонить их сюда?.. Так, было ли и время сделать ему какое-нибудь доброе дело, когда он недавно оставил свои злодеяния!..» Они, однако ж, приступили к одру его и, нашедши платок, которым он отирал слезы, сказали: «Положим его на весы, и если Бог приложит тяжесть милосердия Своего, то желания наши исполнятся». Едва они успели сделать это, как весы склонились на их сторону, а листы, бывшие на другой стороне, исчезли. – «Милосердие Божие, – воскликнули Ангелы, – препобедило неправды этого грешника!». Они тотчас прияли к себе его душу, а ефиопы со стыдом бежали.

Врач проснулся после этого видения и тотчас отправился в больницу, желая проверить истину своего видения. Больной только что скончался, и платок, промоченный слезами, еще лежал на глазах его. Присутствовавшие при его кончине свидетельствовали о его покаянии, и врач, взявши платок, пошел с ним прямо к императору, рассказал ему свое видение и то, что узнал он от других, потом присовокупил следующее: «Ты знаешь, благочестивейший император, что говорит Евангелие о разбойнике, получившем при смерти своей прощение грехов от Иисуса Христа; вот человек, которому Спаситель дарует ныне ту же благодать под державою твоею». («Воскр. чт.» XVII, 459).

IV. Повествуется об одном грешном человеке, который после многих грехов пришел в чувство глубокого раскаяния, сделался монахом и каждый день безутешно плакал о грехах своих, воспоминая День Судный, и в таком сокрушении сердечном провел много лет. И восхотел Господь утешить раба Своего плачущего и показать, сколь приятны Ему слезы кающегося грешника. Он явился этому человеку в видении, в образе иерея, носящего потир, полный слез. Увидев Его, плачущий грешник пал к Его ногам и стал целовать их с сердечной любовью. Он спросил Господа, что у Него во Cвятой Чаше. Явившийся ему отвечал: «Это слезы грешницы, плакавшей у ног Моих в дому Симона прокаженного; Я и доселе храню их, потому что они весьма приятны для Меня». Видение окончилось, плачущий пришел в себя и ощутил в своем сердце невыразимую радость и утешение: он прославил неизреченное благоутробие Господа, Которому и послужил со всем усердием до конца своей жизни. А мы обратим внимание на слова Господа: «Это слезы грешницы, плакавшей у ног Моих; Я храню их и доныне», – отсюда ясно, сколь приятны Господу слезы кающихся, – они дороги Ему, как жемчужины, и Он имеет их всегда пред очами Своими: положил еси слезы моя пред Тобою! (Из твор. св. Димитрия, митр. Ростовского).

V. Преподобный Павел Препростый, смотря однажды на входящих в церковь, как прозорливец, увидел вместе с другими пришедшего человека, имевшего лицо, совершенно потемневшее, окруженного демонами, а вдали за ним идущего Ангела Хранителя – унылого и сетующего. Что же? Этот самый человек, бывший в плену демонов и уподобившийся им как сынам тьмы по самому виду своему, когда возвращался из церкви, представился преподобному совершенно изменившимся. Вместо черноты видна была светоносная белизна на лице его; Ангел Хранитель шел с ним рядом и блистал радостью небесной, а демоны шли уже вдалеке от бывшего раба своего и не смели приблизиться к нему.

Как произошла эта перемена? Грешник, вступив во храм, поражен был гласом Божиим в пророчестве Исаии: «Измыйтеся, и чисти будете, отъимите лукавства от душ ваших... престаните от лукавств ваших. Научитеся добро творити», и проч. (Ис.1:16 и дал.); вдруг почувствовал опасность своего греховного состонния, обратился со слезным раскаянием к Милосердному Спасителю, и тут же положил решительное намерение исправить жизнь свою. Так рассказывал он сам преподобному Павлу, который открыл это чудо благодати Божией братиям. «Вот, – говорил святой старец, – какую любовь имеет Бог к грешникам кающимся! – Так учит Он нас не предаваться отчаянию, сколько бы ни были мы грешны, а прибегать с покаянием к Его человеколюбию и милосердию» (Ч.-М. марта 7 дня).

VI. Однажды преп. Нифонт увидел двух Ангелов, которые несли душу человека на небо, не допуская истязать ее на воздушных мытарствах. Бесы, воздушные мытари, начали вопиять: «Зачем вы эту душу не отдаете нам? Ведь она наша». – Ангелы сказали: «А чем вы докажете, что она ваша?» – «Да она, – отвечали бесы, – до смерти только одно зло делала, и нет греха, которого бы она не сотворила; она была порабощена страстям и без покаяния разлучилась с телом; а кто умер рабом греху, тот наш». Один из Ангелов ответствовал им: «Так как вы всегда лжете, то вам не верим; пусть будет призван Ангел Хранитель этой души, ему и дадим веру; ибо он лжи не скажет». Ангел Хранитель явился, и Ангелы спросили его: «Душа эта покаялась или в грехах оставила тело?» – «Подлинно, человек этот грешник был, – отвечал Ангел, – но когда стал болеть, тогда со слезами исповедал Богу грехи свои и с воздетыми на небо руками усердно просил Бога о помиловании». Тогда Ангелы удержали у себя душу, и бесы были посрамлены. Но они не успокоились и снова возопили: «Уж если этот человек мог быть помилован, то значит, спасется и весь мир, и всуе мы трудимся?» – «Да, – отвечали Ангелы, – все грешники, исповедующие грехи свои смиренно и со слезами, от Бога получат прощение, а те, которые умирают без покаяния, будут судимы Богом». И с этими словами «отыдоша», сказано, «ко вратам небесным, и спасена бысть душа та»⁹⁵ (Пролог, декабрь).

I. Размышление о Страшном Суде весьма действительное средство вызвать в себе духовный плач ввиду своей неготовности явиться пред Господа для выслушания своей вечной участи. Так делали святые. Например, св. Ефрем Сирин. «Лишь я вспомнил о том страшном пришествии Господнем, как содрогнулись кости мои, душа и тело затрепетали; я заплакал с болезнью сердечной и сказал, воздыхая: каким я, грешник, окажусь в тот страшный час? Как предстану Престолу Страшного Судии? Как мне, рассеянному, иметь место с совершенными? Как мне, бесплодному, явиться в число тех, которые принесли плоды правды? Что мне делать, когда святые в чертоге небесном будут узнавать друг друга? Кто признает меня? Праведные будут в чертоге, нечестивые в огне; мученики покажут свои раны; подвижники – свои добродетели; а я что покажу, кроме лени и нерадения?» (Из твор. св. Ефрема Сирина, см. слово умилительное).

II. Размышление о тяжести грехов человеческих, оскорбляющих Правосудного и Милосердного – Бога, о величии Голгофской жертвы Сына Божия, возлюбившего нас даже до смерти, смерти же крестной, и о неблагодарности человеческого сердца к своему Искупителю и Благодетелю, есть второе могущественное средство к возбуждению в себе покаянного плача и воздыхания грешной души по Христу, Сыну Божию. Тогда душа христианина может взывать так ко Христу, своему Спасителю со святителем Тихоном Задонским, этим чудным учителем духовного плача:

а) «Изведи из темницы душу мою, исповедатися имени Твоему. Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя! Привлецы мене, да прииду к Тебе! В темнице заключен есмь, Господи, и тьма окружает мя, связан многими узами железными и несть ми ослабления. Расторгни узы, да свободен буду! Прожени тьму, да узрю свет Твой! Изведи из темницы, да прииду к Тебе! Даждь ми уши слышати Тя! Даждь ми очи видети Тя! Даждь ми вкус вкусити Тя! Даждь ми ухание благоухати Тя! Даждь ми нози приити к Тебе! Даждь ми уста глаголати о Тебе! Даждь ми сердце боятися и любити Тя! Настави мя, Господи, на путь Твой, и пойду во истине Твоей! Ты бо еси путь, истина и живот. Возьми мое от Мене, и даждь ми волю творити волю Твою благую. Отыми ветхое и даждь ми новое. Отыми сердце каменное и даждь сердце плотяное, Тебе любящее, Тебе почитающее, Тебе последующее. Даждь ми око, да узрю любовь Твою! Даждь ми око, да узрю кротость и терпение Твое и последую ему! Рцы слово, – и будет все; ибо слово Твое – дело есть. Верую, Господи, помози моему неверию!»

б) «Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя! Буди моей души пища и питие! Буди источник жаждущей души моей! Буди свет помраченной души моей! Буди отрада в скорби моей! Буди веселие в печали моей! Буди избавление противу пленения моего! Буди мир и покой противу злые совести моея! Буди премудрость противу безумия моего! Буди ходатай противу клеветников моих! Буди оправдание противу грехов моих! Буди освящение противу нечистоты моея! Буди победа противу неприятелей моих! Буди щит противу гонителей моих! Буди ходатай мой противу гнева Божия! Буди жертва за грехи мои! Буди укрепление в слабости моей! Буди живот противу смерти моей! Буди совет противу недоумения моего! Буди сила противу немощи моея! Буди мне, сиру, Отец вечный! Буди Судия противу оскорбляющих мя! Буди Царь противу дьявольского царствия! Буди Вождь в пути моем! Буди Заступник в час смерти моея! Буди Покровитель по смерти моей! Буди Жизнь вечная по воскресения моем! Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя! Даждь славу имени Твоему, мне же спасение вечное. Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему даждь славу!» ⁹⁶ (Из твор. св. Тихона Задонского).