Явления

1. Савл, дышавший злобою против христиан, терзал верующих в Иерусалиме. Не довольствуясь этим, он выпросил у иудейского первосвященника повеление отправиться в Дамаск, дабы и там преследовать христиан. Но когда он приближался к Дамаску, то внезапно облистал его свет небесный. Ослепленный им, он упал на землю и услышал голос: Савл! Савл! что ты Меня гонишь? – «Кто Ты, Господи?» – сказал Савл. Господь же говорит: Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно идти тебе против рожна. Он в трепете и ужасе сказал: «Что повелишь мне делать?» Господь же ему сказал: встань и поди в город, и сказано будет тебе, что надобно делать. Там, в Дамаске, был апостольский ученик Анания, который, по повелению Господа, явившегося ему, пришедши к Савлу, возвратил ему зрение и крестил его. В скором времени Савл, впоследствии св. апостол Павел, сделался великим апостолом язычников (Деян.гл. 9).

2. Епископ Порфирий рассказывает о себе самом так: «Однажды я, сделавшись болен, пошел и лег около Голгофы. Здесь, пришедши в некоторый восторг, увидел Спасителя на кресте и разбойника, с Ним распятого, я стал молиться: „Помяни мя, Господи, егда придеши во царствии Твоем!“ Спаситель же сказал разбойнику: исцели его от болезни! После этих слов разбойник, сошедши со креста, обнял меня и сказал: „Приди ко Спасителю!“ Когда я подошел к Господу, то Он сошел со креста и сказал мне: прими древо сие и храни его! Я принял и стал носить крест Христов и потом почувствовал себя совершенно здоровым». Это видение исполнилось в то время, когда патриарх поставил Порфирия в пресвитера и дал ему на сохранение часть животворящего креста Христова, соблюдаемую в золотом ковчеге. В другой раз Спаситель, ночью явившись Порфирию, сказал: отдай Мне древо крестное, ибо Я хочу спрящи тебя невесте бедной, но добронравной. Взявши ее, позаботься украсить так, чтобы она забыла нищету свою. Хотя она и бедна, но она Мне любезна. Такое видение Порфирию было перед тем временем, когда он должен был хиротонисаться в епископа газского («Четьи-Минеи», 26 февраля).

1. В 1812 году, после того как Наполеон овладел Москвою, принц Евгений, вице-король итальянский, выступил с отрядом войск из Москвы к Звенигороду против русских партизанов. Он занял комнаты в монастыре св. Саввы, ученика преподобного Сергия Радонежского. Часов около 10, не раздеваясь, принц лег и уснул; но вот, наяву или во сне – он не знает, видит, что входить в комнату человек в черной длинной одежде, подходит к нему так близко, что он мог при лунном свете рассмотреть черты лица его; он казался старым, с седой бородой. Он сказал: «Не вели войску твоему расхищать монастырь, особенно уносить что-нибудь из церкви. Если ты исполнишь мою просьбу, то Бог тебя помилует, и ты возвратишься в свое отечество целым и невредимым». Принц утром отдал приказ, чтобы отряд возвратился в Москву, пошел в церковь и при гробе св. Саввы увидел образ того, кто явился ему ночью, и, узнавши чей это образ, с благоговением поклонился мощам св. Саввы и написал это в своей книжке. Все другие маршалы Наполеона кончили неблагополучно, но Евгений остался целым и нигде в сражениях после того не был ранен. Он завещал сыну своему Максимилиану, что если он будет в России, то поклонился бы гробу св. Саввы. Сын приехал в Россию в 1839 году, при императоре Николае Павловиче, и после маневров, или примерного сражения, на Бородинском поле в память битвы 1812 года, расспросил, где монастырь св. Саввы, поехал туда с данными проводниками и поклонился гробу его. Это событие не подлежит сомнению («Простая речь о мудреных вещах» М. Погодина, 1873 г., стр. 214).

2. Когда иеромонах Аникита, в миру князь Сергей Шихматов, услышав о болезни благочестивой матери своей, отправился к ней, чтобы проститься с нею и получить от нее благословение на вступление в монашество, но, застав ее уже бездыханною, горько плакал о том, что не успел получить от нее благословения, – благочестивая мать слышала его вопли и не замедлила отереть его слезы: во время легкой его дремоты она явилась к нему со светлым лицом и сказала: «Благословить много, а дозволить можно» («О жизни и трудах иеромонаха Аникиты»).

3. Один архиепископ, жестоко страдавший болезненными припадками, усердно просил у Бога себе помощи, и раз во время вечерней молитвы заметил, что в передних его комнатах разлился свет, который, постепенно усиливаясь, наконец окружил его самого. Тут же увидел он какую-то женщину и, всмотревшись в нее, узнал, что это была покойная мать его. «Зачем ты так горько плачешь, чадо? – сказала она, – и понимаешь ли, чего просишь у Господа? Для Господа не трудно исполнить твое прошение, но знаешь ли, чего ты чрез это лишаешь себя? Ты и сам не знаешь, чего себе просишь». И, дав ему несколько наставлений, сделалась невидима («Письма Святогорца», собр. по смерти его, стр. 218–219).

4. Наконец, передадим рассказ известного умершего писателя Кельсиева об одном замечательном случае в его детстве. «Это было давно, когда я еще учился в коммерческом училище (в С.-Петербурге), – рассказывал Кельсиев. – Я жил на квартире недалеко от училища, а отец мой с семейством жил на Васильевском острове. Он служил чиновником при таможне и занимал казенную квартиру около биржи. Занятый службою, он посещал меня редко. Однажды ночью, когда я еще не ложился спать и читал какую-то книгу, бывши один в комнате, вижу: моя дверь отворяется, и в комнату входит мой отец, бледный, такой печальный. Я нисколько не удивился его приходу, объясняя его естественной отцовской заботливостью обо мне. Прямо подошел он ко мне и говорит: «Вася, я пришел тебя благословить… живи хорошенько и не забывай Бога». Сказав это, он благословил меня, как следует, и скрылся, т. е. вышел в эту же дверь. Это посещение не произвело на меня особенного впечатления, как вещь обыкновенная. Немного спустя после ухода моего отца, ко мне стучать в дверь (так как я заперся, чтобы ложиться спать). Отворив дверь, я увидел кучера, приехавшего за мною. Он мне сказал, что отец мой только что скончался. И, действительно, как оказалось, он умер не более часа тому назад, и именно почти в то самое время, когда я видел его у себя в комнате. Тут для меня стало все ясно: благословил меня отец, уже умерший» («Воскресное чтение», 1884 г., стр. 831–832).