Обет

Незадолго до своей смерти блаж. Августин рассказывал о следующем чуде: у некоего Диоскора была дочь, которая опасно заболела, и хотя он относился к христианству с издевательством, однако дал Христу обет, что, если дочь выздоровеет, то он сделается христианином. Дочь его выздоровела, а он, между тем, ожесточился сердцем. Вследствие этого он был поражен внезапной слепотой, и сознавая свой грех, обещал, что, если зрение будет восстановлено ему, то он исполнить свой обет. Зрение ему было восстановлено, а сердце его опять ожесточилось. Правда, он был принят в число готовящихся ко крещению, но заявил, что не может заучить символа веры наизусть. Затем он был поражен полным параличом и, будучи не в состоянии говорить, получил в сновидении внушение написать исповедь, что все это случилось с ним вследствие его греха. После написания этой исповеди он получил возможность пользоваться всеми своими членами, но ещё не имел способности речи; тогда он опять написал, что в действительности он знал и символ веры наизусть и еще помнит его. После такой полной исповеди он, наконец, получил и полное выздоровление (см. кн. «Жизнь и труды святых отцов и учителей церкви» Фаррара, изд. 1, стр. 767–768).

Один житель Александры, по имени Евтропий, обещавши пожертвовать в церковь великомуч. Мины серебряное блюдо, заказал мастеру два блюда, одно для церкви, другое для своего домашнего употребления, и велел сделать на них надпись. Когда оба блюда были готовы и принесены к Евтропию, то ему особенно понравилось блюдо, назначенное для храма великомученика Мины. Пренебрегши своим обетом, Евтропий удержал у себя церковное блюдо и начал употреблять его при своем столе. Но вот что случилось: однажды, когда Евтропий ехал на корабле, и его слуга после обеда начал мыть это блюдо в море, вдруг вышел из моря какой-то человек, вырвал блюдо и сделался невидим. Испуганный слуга в беспамятстве бросился за блюдом в море и скрылся в пучине. Евтропий, видя погибель слуги и блюда, увидел в этом несчастии Божие наказание за нарушение обета, горько сокрушался и молился Богу о спасении своего слуги, дав обещание пожертвовать новое такое же блюдо в храм великомученика Мины. Бог услышал эту молитву. Когда корабль пристал к берегу и Евтропий внимательно наблюдал, не прибьют ли к берегу волны тело погибшего его слуги, то с изумлением он увидал самого слугу живым, выходящим из моря с блюдом в руках. Все, видевшие это чудо, прославили Бога, дивного во святых Его, и Евтропий во всей точности исполнил то, что обещал («Четьи-Минеи», 11 ноября).

Некто из уверовавших в спасительное имя Иисуса Христа (это был довольно знатный измаильтянин) приносил Богу молитву и дал обет пред лицом Вседержителя до конца жизни воздерживаться от всякой животной пищи. Спустя несколько времени, неизвестно каким образом преступив этот обет, измаильтянин решился есть умерщвленную птицу. Бог, желая обличением привести его к обращению, превратил мясо птицы в камень, так что преступник уже не мог есть ее. Варвар, изумленный этим странным явлением, поспешно отправился к блаженному Симеону, открыл ему тайную вину свою, объявил пред всеми нарушение обета и, взывая к Богу о помиловании, просил св. старца, чтобы он своими молитвами исходатайствовал ему разрешение от уз соделанного греха. Очевидцами этого чуда были многие, которые сами осязали, что мясо птицы превратилось в камень (из «Истории боголюбцев» блажен. Феодорита, епископa Киррского, стр. 213).

В игуменство препод. Феодосия печерского, боярин Судислав Гедевич, отправляясь на брань с великим князем Изяславом, дал обет Богу, если возвратится здрав в дом свой, пожертвовать в печерскую лавру две гривны золота и сделать из того же металла венец на образ Пресвятой Богородицы. Брань кончилась благополучно, враги были рассеяны и обращены в бегство, но Климент (христианское имя Судислава), возвратясь в Киев с своим отрядом здрав и невредим, забыл обещание. Чрез несколько дней, когда Судислав, после обеда, лег отдохнуть и заснул, вдруг загремел над ним страшный голос, называвший его по имени… Климент воспрянул и, узрев над собою икону пресвятая Богородицы, услышал следующие слова: «Почто, Клименте, еже обещался еси дати, не дал еси? Но се ныне глаголю тебе: потщися исполнити обещание твое». Среди этого гласа святая икона бысть невидима; а боярин, пораженный ужасом, в то же мгновение бросился в сокровище-хранительницу, и взяв трепещущими руками нужное количество денег, понес в печерскую лавру («Четьи-Минеи», май).