Иконопочитание

1. Во время занятия в 1812 году Москвы французами, по плану Наполеона, весь кремль должен был взлететь на воздух. От пяти ужасных взрывов дрожали стены зданий, трескались стекла, падали двери; железо, камни, бревна Никольской башни, арсенала и стены кремлевской – как перья летели на воздух. Но на стене той же Никольской башни образ святителя Николая остался невредим, – даже не оборвалась веревка, на которой висел фонарь со свечою. Хрупкое стекло киота погнулось, но не разбилось (И. М. Снегирев «Памятники московской древности», 1, 100–102, 2, 339–340; сн. «История русской Церкви» Ф. Гумилевского, период 5, стр. 200).

2. В Инкермане, у подножия скалы, которую намеревались взорвать динамитом, стояла хижинка, где проживало одно бедное семейство. Из нее, по распоряжению властей, приказано было выбраться всем. В тот момент, когда хотели поджечь динамит, к инженеру подошел рабочий и убедительно просил позволить ему взойти в полуразвалившийся домик и вынести оттуда икону, оставленную проживавшею там старушкой в той уверенности, что святая икона помешает взорвать скалу. Выслушав рабочего, инженер пожал плечами, и все окружающие переглянулись; тем не менее, рабочему дано было разрешение вынести из дому икону. В это время к толпе приблизились старуха и потребовала, чтоб образ оставлен был на месте. Динамит подожгли, скала разлетелась на тысячу кусков и буквально придавила к земле жалкий домишко, оставив нетронутым лишь только угол, в котором стояла икона, и самую икону («Воскресное чтение», 1888 г.).

Св. Стефан, защищая иконопочитание пред самим греческим царем, для его вразумления употребил такой способ: он показал монету с царским изображением и спросил: «Что будет тому, кто изображение это будет топтать ногами?» – «Такой подвергнется казни», – отвечал ему. «Какой же казни достойны те, – сказал он, – кои бесчестят и попирают образ Спасителя и Пресвятой Его Матери?» И, бросив монету на пол, стал топтать ее ногами. В этот раз император ограничился только тем, что велел заключить св. Стефана в темницу, где он нашел триста человек заключенных за иконопочитание. Скоро вывели св. Стефана для новых мучений, – таскали по улицам и, наконец, толстым обрубком ударили по голове, от чего он тут же и скончался (из книги «Краткие очерки истории христианской Церкви», Москва, изд. 1884 года, стр. 111).

Во время завоевания Сирии сарацинами, варвары вторгнулись в церковь св. великомученика Георгия, и один из них, видя священника, на коленях молящегося пред иконою, сказал: «Вот безумец, доске поклоняющийся». Потом он вынул стрелу и пустил в икону, но стрела, отразившись от иконы, устремилась обратно и поразила сарацина в руку. Рана так разболелась, что угрожала жизни. К счастью, у него была в услужении христианка, которая, узнав случившееся в церкви, посоветовала сарацину обратиться к священнику. Сарацин призвал священника и расспрашивал, какую силу имеет икона, пред которой он молился. «Всю силу имеет только Бог, – отвечал служитель алтаря, – а св. Георгию я молился, как возлюбленному слуге Божию, чтобы он походатайствовал за меня пред Богом. Ты оскорбил этого угодника Божия, и за то наказан. Если хочешь быть жив, вели принести икону в дом свой, поставь пред своею постелью, возжги лампаду, – пусть она горит всю ночь, а завтра помажь елеем от лампады свою рану и веруй, что исцелишься». Сарацин так и сделал и, действительно, получил чудодейственное исцеление. Он уверовал во Христа и крестился, и за свое исповедание веры пред своими прежними единоверцами претерпел от них мученическую кончину («Четьи-Минеи», 23 апреля).

Преподобный Иоанн жил в VI веке по Р. Х. в Палестине, недалеко от Иерусалима. Он проводил свое богоугодное житие в одной пещере, не имел у себя никакого имущества, кроме иконы Божией Матери с Предвечным Младенцем. Пред сею иконою св. подвижник всегда поддерживал зажженную лампаду, упражняясь в молитве с пламенным усердием, – чрез что и приобрел особенную благодать пред Богом. Имея нужду отлучаться из своей пещеры на продолжительное время, преподобный всякий раз со святым дерзновением молился пред иконою Божией Матери, да управит Она путь его, и просил Богоматерь, чтобы Она Сама благоволила в его отсутствие поддерживать лампаду неугасимою. И получал просимое, – всякий раз, возвращаясь со своего богомолья чрез два или три месяца, св. отшельник находил лампаду полною елея и неугасшею. Так сама Царица небесная благоволила принимать от смиренного подвижника жертву его усердия. Видно, такая жертва была Ей угодна и приятна, что Она являла ему столь чудодейственное знамение Своего благоволения! Без сомнения, св. подвижник удостоен был такого благоволения Богоматери не за одно внешнее почтение Ея возжением лампады, но, главным образом, за ту пламенную молитву, которую всегда возносил к Божией Матери, и за подвиги своей святой жизни («Пролог», 19 июня).