Пятый день.
Поучение 1-ое. Преп. Савва Освященный.

I. Юный Савва, в последствии названный «освященным», память коего совершается ныне, трудился однажды в виноградном саду, очищая виноградные лозы, окапывая корни их и поливая водою, которую сам издалека носил с великим трудом. Изнемогший от жарких лучей восточного солнца, облитый собственным потом, он, – как отрок – почувствовал большой голод и жажду, прислонился под тень ближайшего дерева и поднял разгоряченное чело свое к небу. На вершине дерева Савва увидел прекрасное спелое яблоко, которое теперь было очень полезно ему для подкрепления сил и для утоления жажды и голода. Юный садовник сорвал яблоко и хотел вкусить, но вдруг ему пришло на мысль, что время, определенное уставом церковным для употребления плодов, еще не наступило. «Соблазн! сказал себе Савва, рассматривая плод. Вот также и райское яблоко было красиво и хорошо; но оно погубило моих праотцев: они вкусили его и преступили чрез то заповедь Божию. Не то же ли и я хочу теперь сделать, что сделали наши прародители в раю? Ведь и мне запрещено св. церковию вкушать теперь этот плод... Нет, во всю жизнь мою до самой смерти не буду есть яблоков за то, что это яблоко соблазнило меня и чуть не сделало преступником церковного устава!» И несмотря на томительный голод и жажду, мудрый отрок бросил искусительный плод на землю и повел жизнь самую воздержную и осторожную, каждую мысль свою, каждое чувство и дело подвергая строгому разбору и самоосуждению. Конечно, он не хуже многих других знал, что яблоки вкушать не грех; помнил даже апостольское слово, что труждающемуся делателю прежде подобает вкушать от плодов труда своего: но устав церкви он предпочел и голоду с жаждою, и красоте зрелого яблока («Ч.-Мин.»).

II. Мы нисколько не погрешим, возлюбл. во Христе братия мои, если назовем препод. Савву добрым, послушным сыном матери-церкви.

Спросимь себя: добрыя ли мы дети матери нашей церкви?

Мы называем церковь своею «матерью»: но любим ли и чтим ли ее, как дети? Верны ли и послушны ли ей, как дети? Исполняем ли ее законы и уставы, как добрыя дети исполняют повеления своих родителей? Храним ли ее порядки, как хранят их покорные дети в благочестивом семействе? Наша жизнь, наши дела, наши нравы и обычаи – суть ли нравы и обычаи, завещаваемые нам св. матерью нашею – церковию? Что будем отвечать на эти и подобные им вопросы?... Увы, братие возлюбленные, трогательная жалоба Господа на древняго Израиля так же верно может относиться и к нам: «сыны родих и возвысих; тии же отвергошася Мене!» (Исаия 1, 2–4).

а) Так – церковь возродила нас в таинстве крещения; запечатлела нас печатию даров Духа Святого в таинстве миропомазания; восприяла нас от купели чистыми и непорочными, как ангелы: и мы дали клятвенное обещание – со дня возрождения до последняго издыхания пребыть непорочными, как ангелы. Где же эти ангелы между нами? Где обещанные Богу и церкви чистота и непорочность? Что осталось у нас от святыни крещения, от благодати миропомазания?... Что более, кроме имени христианского? Как же не болезновать, и не сказать со святым Димитрием ростовским: «болезновать сердцем приходится, что многие из нас именем токмо суть христиане, а дела их – хуже неверных; именование носят христианское, а житие их – скотское; крестом Христовым ограждаемся, а Христа распинаем вторицею яко богоубийцы, – распинаем Его скверными, мерзкими и нечистыми делами. Именем Христовым хвалимся, и сие же имя Его святое, на нас нареченное, хульно творим; будучи христианами, живем не по христиански». В таинстве покаяния – сколько раз мы слышали из уст церкви матернее слово: «чадо, отпущаются тебе греси твои мнози; иди, и ктому не согрешай!» Но куда же мы шли, и куда всего чаще идем, как не согрешать? Куда спешим от дверей покаяния, как не на прежния стези неправды!»

б) Учат детей; но где же те дети, которые с детским усердием и простодушием хотели бы учиться у матери церкви? Есть христиане, которые вовсе не хотят ни знать, не учиться ничему относящемуся к ведению христианскому. «Поседели, – жалуется один из великих учителей нашей церкви, московский митрополит Платон – от дряхлости ничем не владеют, одною ногою на земле, другою во гробе: а что знают? Их должно бы учить так же, как младенцев. Но как таких учить, которые не хотят учиться, которые, будучи христианами, христианского учения бегают?... Скажи пожалуйста: сколько теперь (когда мы преподаем учение церкви) – сколько теперь людей, шатающихся на улицах, пьянствующих на торгу или обманывающих, или бесполезно бродящих? Без числа; а чтоб посидеть кому при ногу Иисусову, и послушать Его слово, то или одна Мария, или мало с нею кто другой.» – Есть люди, именующиеся христианами, которые ничего не зная, ничему не учась у церкви, сами хотят учить церковь и детей ея. «О, окаянные времена наши! сетует о таковых св. Димитрий ростовский. Ныне истинная церковь много терпит скорбей и от внешних, и от внутренних врагов, которые терзают церковь – матерь свою, хулят ее и отторгаются от нея, и иных многих увлекают за собою в заблуждение и погибель... Что ни город, то иная некая особая изобретается вера, и уже люди простые, полуграмотные рассуждают о вере и учат по своему смышлению, и в своем упорстве стоят, презирая и отвергая истинных учителей церковных». Есть даже такие христиане, которые много знают, всему охотно учатся, одно только учение о спасении души – учение церкви кажется им излишним: «сыны родих и возвысих, тии же отвергошася Мене.

в) А храмы и богослужение? Их или не посещают, или посещают редко, или, посещая, вносят туда всю суету и мятеж жизни мирской, повседневной! Что всего чаще слышим, как не жалобы учителей церкви, во все времена сетовавших против ленивого или безчинного стояния в храмах Божиих при богослужении? «О чудесе, – взывал древле св. Златоуст к своим современникам, – о чудесе! Когда тайная трапеза уготована; когда херувимы пред нею стоят, серафимы окрест летают, шестокрылнии лица свои покрывают, когда все безтелесные силы вкупе с иереем за тебя молят: ты ли не боишися, не срамишися такой ужасный час в беседах и суесловиях провождать? От ста шестидесяти осми часов, в седмице числимых, един только час отделил Себе Бог: и тот ли на житейские дела, и смех, и разговоры тратишь?»

г) Что сказать об уставах, законоположениях, обрядах церковных? Если где, то здесь особенно церковь может и имеет все право вопиять против нас: «слыши небо, и внуши земле, сыны родих и возвысих, тии же отвергошася Мене!.». Отвергаются меня в моих уставах, над которыми нередко издеваются, не впимают ни гласу Бога Судии, ни гласу матери своей церкви. – Жаловался некогда Господь на сынов церкви ветхозаветной за то, что они презрели все попечения Его. Горе нам, братие – христиане, если и на нас, сынов церкви новозаветной, воззрит Господь праведным оком Своим, и скажет святой матери нашей: оставь их; что вопиеши ко Мне о людех сих, об этих буйных и непокорных детях твоих? Пусть они будут тебе, яко язычники и мытари!.. Где тогда обрящем пристанище? Где найдем покой смятенным душам нашим? Кто будет молить и ходатайствовать о нас пред грозным и праведным судом Божиим?

III. Пощадим души наши, братия возлюбленные; пощадим время наше до гроба и вечность нашу за гробом. Если не хотим слушать учения церкви, по крайней мере не будем презирать то, чего не знаем. Если не храним уставов церковных, по крайней мере будем сознаваться, что мы тяжко согрешаем. Если не чтим обрядов, по крайней мере не будем глумиться над ними. В глубоком сокрушении и раскаянии будем умолять Господа о помиловании, матерним же гласом церкви: /согрешихом, беззаконновахом, забыхом заповеди Твоя, и в след мысли нашея лукавыя ходихом, и недостойно званию и Евангелию Христа Твоего жительствовахом, яко быхом поношение имени христианскому и церкви: темже затворихом щедроты Твоя, и человеколюбие Твое... Но остави, Господи, умилостивися, Господи, и не предаждь нас до конца, беззаконий ради наших: милость бо Твоя неизреченна, и человеколюбие Твое непобедимо!./. (Сост. по Беседам... проф. Киевск. Д. Ак. Я. Амфитеатрова).