Двадцать седьмой день.
Поучение 1-е. Св. муч. Каллистрат.

I. Св. Каллистрат, память коего празднуется ныне, имел дедом своим некоего воина, по имени Неокора, который служил при Понтийском Пилате и был свидетелем страдания и смерти Спасителя. Неокор видел чудеса, сопровождавшие смерть и воскресение Спасителя, уверовал в Него и был крещен апостолами. Возвратившись в родной город Карфаген, Неокор рассказывал всем о Христе, как очевидец, и утвердил в семье своей веру Христову. Подражая деду и отцу своему, Каллистрат учил вере Христовой своих сотоварищей воинов и передавал им то, что унаследовал от отца и деда. Но такая деятельность не могла укрыться от язычников, тем более, что она сопровождалась благочестивою жизнию. На св. Каллистрата было донесено, «что он проводит ночи в молитве, при которой с любовию воспоминает имя Христа Спасителя», за Которого он с радостью всегда был готов пострадать. Он был призван к допросу, на котором, непоколебимо исповедав себя христианином, пострадал вместе с 49 другими воинами. Каллистрата предали жестоким мучениям и он был посечен мечем на мелкие части. Это было в царствование Диоклитиана.

II. Братие-христиане! Поревнуем благочестивой жизни св. муч. Каллистрата.

а) По примеру св. мученика Каллистрата, который любил проводить ночи в молитве, обращенной к Господу нашему Иисусу Христу, что и было причиною его мученических страданий и смерти, и мы отдадим часть ночи, даже хоть несколько минут ночного сна на молитву. Среди окружающей тишины и безмолвия, когда ничто нас не развлекает, когда суета дня оставляет нас на несколько часов в покое, когда так легко заглянуть в глубь своей души, станем по пробуждении хоть на несколько мянут на молитву и вознесем свои благодарственныя, хвалебныя, просительные и покаянные молитвы к нашему небесному Отцу, Который, как Дух вездесущий и всеведущий, с высоты Своего престола милостиво услышит молитву рабов Своих, к Нему обращающихся с верою, надеждою и любовию.

«Не для того дана ночь, учит златословесный учитель вселенской церкви св. Иоанн Златоуст, чтобы мы всю проводили ее во сне и бездействии. Свидетели тому ремесленники, погонщики мулов, торговцы, церковь Божия, восстающая среди ночи. Восстань и ты, посмотри на хор звезд, на глубокую тишину, на великое безмолвие, и удивляйся делам Господа твоего. Тогда душа твоя бывает чище, легче и бодрее, бывает особенно способна воспарять и возвышаться; самый мрак и совершенное безмолвие много располагает к умилению. Если взглянешь на небо, испещренное звездами, как бы безчисленным множеством глаз, то получишь совершенное удовольствие, помыслив тотчас о Создателе. Если представишь, что те, которые в течение дня шумят, смеются, играют, проводят время на зрелищах, обижают, лихоимствуют, досаждают, делают безчисленное множество зол, теперь нисколько не отличаются от мертвых, то познаешь все ничтожество человеческого самолюбия. Сон пришел и показал природу, как она есть; он есть образ смерти, он есть образ кончины. Если взглянешь на улицу, не услыншшь ни одного голоса; если посмотришь в доме, увидишь всех лежащими как бы во гробе. Все это может возбудить душу и привести на мысль кончину мира».

«Тогда не беспокоит тщеславие; ибо как это возможно, когда все спят и не видят? Тогда не нападает леность и беспечность; ибо как это возможно, когда столь многое возбуждает душу? После таких бдений бывают и сон приятный и видения чудныя».

«Не считай препятствием этому то, что ты муж только один и что она жена только одна, продолжает тот же отец церкви. «Идеже бо ести два», говорит Христос, «собрани во имя Мое, ту есмь посреде их» (Матф. 18, 20). А где присутствует Христос, там великое множество; где Христос, там необходимо бывают и ангелы, и архангелы, и прочия силы. Посему вы – не одни, когда с вами Господь всех. И «еще послушай, что говорит премудрый: «лучше един праведник, нежели тысяща грешшк» (Сир. 16, 3). Нет ничего бессильнее многих грешников, и ничего сильнее одного, живущего по закону Божию».

»Но, скажешь, продолжает тот же св. отец церкви, я утомился в продолжение дня, и не могу. Это – отговорка и предлог. Поверь мне, не столько огонь истребляет ржавчину металла, сколько ночная молитва – ржавчину грехов наших. Устыдимся, если не кого другого, то хотя ночных стражей. Они, повинуясь человеческому закону, обходят во время стужи, громко крича и проходя по улицам, часто под дождем и оцепенев от холода, для тебя, для твоей безопасности и для сбережения твоего имущества. Тот о твоем имуществе оказывает такое попечение; а ты не оказываешь даже о душе своей. И притом я не заставляю тебя ходить, подобно ему, под открытым небом, ни громко кричать и надрываться; но находясь в том же самом жилище, в тойже самой спальне, преклони колена, обратись с молитвою ко Господу».

«Для чего Сам Христос на горе пробыл в молитве всю ночь? спрашивает тот же великий учитель церкви (Лук. 16, 12). Не для того ли, чтобы подать нам Собою пример? Тогда растения восстановляют свои силы, т. е. во время ночи; тогда особенно и душа еще более их принимает в себя росу. Что днем попаляется солнцем, то освежается ночью. Ночные слезы лучше всякой росы нисходят и на пожелания и на всякое пламенное разжение, и не попускают потерпеть ничего вреднаго. Если она не будет питаться этою росою, то будет сожигаться во время дня». (См. 26 беседу Иоан. Злат. на Деян. св. ап.).

б) Второй урок благочестивой жизни св. муч. Каллистрата состоит в том, что мы должны по примеру его любить Господа до готовности положить жизнь свою за св. имя Его. Бог, источник всякой истины, всякой красоты и всякого добра, есть вместе с тем наш всеблагий Отец, непрестанно изливающий на нас Свои милости, конца и числа которым нет.

Даже и простое чувство благодарности, которого не лишен ни один человек, подскажет ему, что он должен любить Бога больше всего на. свете. Пусть только на минуту его мысль отрешится от земных интересов и сделает самое краткое обозрение тех дивных дел любви и милосердия Божия к человеку, какими он осыпан с минуты своего рождения и до самой своей смерти на земле и какими будет наслаждаться, если заслужит, в продолжение всей бесконечной вечности за гробом. Но при виде дивных и бесчисленных благодеяний Божиих, явленных сначала в творении человека и возведении его на высочайшую грань бытия и жизни, отделяющую мир чувственный от мира духовнаго, а затем, в искуплении его от страшных бедствий греха смертию Господа нашего Иисуса Христа, смертию не иного кого, но Самого Сына Божия, мысль наша цепенеет от благоговейного изумления пред величием любви Божией к человеку и растворяется в слезах благодарного сердца. «Благодарю Тебе, Господа моего, благодателя прещредраго, яко сотворил мя еси по образу Своему и по подобию и от небытия в бытие привел мя еси, славою и честию венчал еси» (Псал. VIII, 6), можем только сказать словами св. Димитрия Ростовского, сердце которого постоянно горело пламенем божественной любви: «не сотворил мя еси зверем, ни скотом, ни иным коим животным, но человеком, разумною тварию: бессмертием и самовластием душу мою почтил еси. Аще бо и разлучаемся временно плотию, но на лучшее переселение приходим, душею же бессмертне пребываем во веки, не на тысячу лет, ни на две или три тысячи, но во веки вечные, концы не имущие».

III. Молитвами св. муч. Каллистрата да утвердит нас Господь в святой и пламенной любви к Себе и да превратит наше каменное сердце в плотяное, любящее Бога, почитающее Его и благодарящее его. (Свящ. Гр. Дьяченко).