Род

Стыдись наименоваться порочным, а не низким по происхождению. Знатность рода есть давнишняя гнилость. Лучше начать, нежели заключить собою род, равно как лучше самому быть пригожим, нежели родиться от пригожих (2).

* * *

Некий человек, крайне худой, но происшедший от добрых родителей, хвалился своими предками перед другим, который незнатен был родом, но внушал удивление делами. Тот, с большой приятностью улыбнувшись, дал следующий замечательный ответ: «Мне укоризна – род, а ты – укоризна роду».

Держи это в памяти – и ничего не будешь предпочитать добродетели. Если кто укорит тебя за то, что ты дурен лицом или что имеешь неприятный запах, неужели скажешь на это: у меня отец был пригож или всегда умащался благовониями? Если кто-то назовет тебя трусом и не имеющим мужества, неужели возразишь: у меня предки приобретали много победных венцов в Олимпии²¹⁵? Подобным образом, если уличают тебя в том, что ты порочен и неразумен, не говори мне о своих родителях и не указывай на мертвых. У одного гусли вызолочены, а он играет на них нестройно; другой же берет первые, что попадутся ему, гусли и выигрывает на них благозвучную песнь. Кого же из них, дорогой мой, признаешь ты гусляром? Конечно, того, кто в искусных своих бряцаниях соблюдает гармонию. Но ты родился, говоришь, отзолотых родителей, а сам не хорош. Неужели же поэтому думаешь о себе высоко; и знаменитость рода поставляешь в этом одном – в давних мертвецах, в рассказах старух? Верно ты шутишь! Я смотрю на тебя одного: добродетелен или порочен ты? А что до происхождения, все мы – то же брение, у всех одинаковая кожа, хотя надмеваемся и превозносимся богатством, славой, величием отечества, как будто отец и род придают мне что-то лишнее. Меня не восхищают ни сказки, ни гробы, но смотрю на тебя одного, добрый мой. Все мы одна персть, все мы происходим от одного Творца. Не природой, а насилием разделены смертные на два разряда. По-моему, тот и раб, кто негоден, тот и свободен, кто совершен. А если в тебе есть гордость, какое тут отношение к роду? По отцу ли славен лошак, и укоришь ли его за то, что произошел от осла? Нимало. Но какая слава и ослам от лошаков? Орлы рождают и кидают своих птенцов. Для чего же ты, умалчивая о себе, говоришь мне о своих предках? Лучше быть добродетельным, происходя от худого рода, нежели благородному быть человеком самым порочным. И роза выросла на грубом растении, хотя она и роза. Если же ты на нежной земле вышел терном, то годишься только в огонь. Как же, будучи порочным, столько величаешься предками? Ты – ходящий в колесе осел, а думаешь носить голову наравне с конем (2).