1-е число

Иеремия был один из тех святых мужей, которых воздвигал Господь от времени до времени среди Своего избранного народа – для напоминания ему о правде Божией, которую забывал он, уклоняясь в заблуждения идолопоклонства и погрязая в своеволии необузданных страстей и порока.

Свято хранившие веру во Единого истинного Бога и память об Его обетованиях, эти люди мужественно обличали зло и неправду, проповедовали истину, не отступали от неё до конца и неустрашимо шли на погибель от нечестивцев, не терпящих противодействия своему нечестию.

Так и пророк Иеремия, живший за 600 лет до Р. Хр., вдохновляемый свыше, просвещал народ свой и действовал, как бы уже проникнутый тем откровением, которое через 6 слишком столетий после него услышал мир из уст Богочеловека в Его изречении: «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное; блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать, и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах» (Мф.5:10–12).

Сын священника Хелкии, жившего в г. Анафофе, в земле Вениаминовой, в царствование благочестивого царя Иудейского Иосии, едва только достиг Иеремия юношеского возраста, как его осенило Божественное вдохновение: «Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя, пророком для народов поставил тебя» ... (Иер.1:5), услышал чистый юноша голос Божий в сердце своём...

«О, Господи Боже! – отозвался он в смирении своём, – я не умею говорить, ибо я ещё молод». Но Господь сказал ему: «Не говори: я молод, – ибо ко всем, к кому пошлю тебя, пойдёшь, и всё, что повелю тебе, скажешь. Не бойся их, ибо Я с тобой, чтобы избавлять тебя». И простёр Господь руку Свою, и коснулся уст Иеремии и сказал ему: «Вот, Я вложил слова Мои в уста твои. Смотри, Я поставил тебя в сей день над народами и царствами, чтобы искоренять и разорять, губить и разрушать, созидать и насаждать» (Иер.1:6–10).

И было ещё слово Господне к Иеремии: «Препояшь чресла твои и встань, и скажи им всё, что Я повелю тебе; не малодушествуй перед ними, чтобы Я не поразил тебя в глазах их. Скажи им, что Я произнесу над ними суды Мои за все беззакония их, за то, что они оставили Меня, и воскуряли фимиам чужеземным богам и покланялись делам рук своих. И вот, Я поставил тебя ныне укреплённым городом, и железным столбом, медной стеной на всей этой земле, против царей Иуды, против князей его, против священников его и против народа земли сей. Они будут ратовать против тебя, но не превозмогут тебя; ибо Я – с тобой, чтобы избавлять тебя» (Иер.1:16–19).

Послушный повелению Божию, Иеремия выступил на стезю пророка.

– «Возвратитесь, дети – отступники! – взывал он к народу Иудейскому от имени Божия, – возвратитесь, мятежные дети, и Господь исцелит вашу непокорность. Вот, Он предлагает вам путь жизни и путь смерти. С раннего утра производите суд и спасайте обижаемого от руки обидчика, не обижайте и не тесните пришельца, сироты и вдовы, и невинной крови не проливайте. Исправьтесь, чтобы гнев Божий не открылся, как огонь, и не воспылал неугасимо по причине злых дел ваших» ... (Иер.7).

Но как отозвались дом Иудин и дом Израилев на увещания Божии, передаваемые юным пророком?

«Они сказали: нет Бога и беда не придёт на нас, и мы не увидим ни меча, ни голода. И пророки станут ветром, и слова Господня нет в них; над ними самими пусть это будет» ... (Иер.5:12–13).

«Поэтому так говорит (через Иеремию) Господь Бог Саваоф: за то, что вы говорите такие слова, вот Я сделаю слова Мои в устах твоих (пророка) огнём, а этот народ – дровами, и этот огонь пожрёт их» (Иер.5:14).

Огнём в устах Иеремии и оказались угрозы прогневанного любимым народом Своим Господа Бога:

«Выслушай это (говорит Господь), народ глупый и неразумный, у которого есть глаза, а не видит, у которого есть уши, а не слышит. Меня ли вы не боитесь, предо Мной ли не трепещете? Я положил песок границей морю, вечным пределом, которого не перейдёт; и, хотя волны его устремляются, но превозмочь не могут; хотя они бушуют, но переступить его не могут. А у народа сего сердце буйное и мятежное, они отступили и пошли» ... (Иер.5:21–23).

«Как клетка, наполненная птицами, дома их полны обмана; через это они и возвысились, и разбогатели. Сделались тучны, жирны, переступили даже всякую меру во зле; не разбирают судебных дел, дел сирот; благоденствуют и справедливому делу нищих не дают суда. Неужели Я не накажу за это? и не отомстит ли душа Моя такому народу, как этот? Изумительное и ужасное совершается в сей стране» ... (Иер.5:27–30).

«Вот, Я приведу на вас, дом Израилев, народ издалека, народ сильный, народ древний, народ, которого языка ты не знаешь, и не будешь понимать, что он говорит. Колчан его, как открытый гроб; все они – люди храбрые. И съедят они жатву твою и хлеб твой, съедят сыновей твоих и дочерей твоих и волов твоих, съедят виноград твой и смоквы твои; разрушат мечом укреплённые города твои, на которые ты надеешься». «Итак слушайте, народы, и знай, собрание, что с ними будет; слушай, земля: вот, Я приведу на народ сей пагубу, плод помыслов их; ибо они слов Моих не слушали, и закон Мой отвергли» (Иер.5:15–17).

«И будут трупы народа сего пищей птицам небесным и зверям земным, и некому будет отгонять их. И прекращу в городах Иудеи и на улицах Иерусалима голос торжества и голос веселия, голос жениха и голос невесты, потому что земля эта будет пустыней» (Иер.7:33–34).

«В то время выбросят кости царей Иуды, и кости князей его, и кости священников, и кости пророков, и кости жителей Иерусалима из гробов их» (Иер.8:1).

«И будут смерть предпочитать жизни все остальные, которые останутся от этого злого племени во всех местах, куда Я изгоню их», говорит Господь Саваоф... (Иер.8:3).

«Ты же не проси за этот народ, и не возноси за них молитвы и приношения, и не ходатайствуй передо Мной; Ибо Я не услышу тебя», – продолжает грозный Судия, обращаясь к Иеремии, в сердце которого читал Он, всеведущий, тяжкую боль об участи братски-любимого им народа, – «но скажи им, – продолжает Любвеобильный, как бы желая и среди кары исторгнуть народ Свой из безнадёжности, – разве упавши, не встают, и совратившись с дороги, не возвращаются?» (Иер.8:4).

«Но они не послушали, и не преклонили уха своего, и жили по внушению и упорству злого сердца своего» ... (Иер.7:24). Боговдохновенные слова пророка приводили в ярость народ, возбуждаемый притом своими жрецами и лжепророками, и Иеремия подвергся жестоким преследованиям... Им овладело глубокое сокрушение сердечное, силы его стали ослабевать и в изнеможении души восклицал он: «Ты влёк меня, Господи, и я увлечён; Ты сильнее меня и превозмог; и я каждый день в посмеянии, всякий издевается надо мной. Ибо лишь только начну говорить я, кричу о насилии, вопию о разорении; потому что слово Господне обратилось в поношение мне и в повседневное посмеяние. И подумал я: не буду я напоминать о Нём и не буду более говорить во имя Его; но было в сердце моём, как бы палящий огонь, заключённый в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог... Я слышал, как совещаются против меня, как прежние друзья мои говорят между собой: нападём на него и отмстим ему... Но со мной Господь, как сильный ратоборец, и потому не устоят преследующие меня, и посрамление их будет вечное, никогда не забудется» ... (Иер.20:7–11).

Пророческое служение своё начал Иеремия в своём родном городе – Анафофе, но, преследуемый своими соотечественниками, он удалился в Иерусалим, но и здесь, как выше изложено, не избежал гонений. Чудно руководимый и подкрепляемый Богом, он, однако же, не уклонился от служения, к которому чувствовал Божественное призвание, и продолжал поучать народ и возвещать ему волю Господню и Его определения. Он постоянно и неустрашимо проповедовал среди собраний народных, и в храме, и у самого царского дворца. Однажды, когда он, по повелению Господню, возвещал народу о падении храма и самого города, он был схвачен за эти слова священниками и лжепророками, которые требовали, чтобы он был предан смерти...

«И сказал тогда Иеремия всем князьям и всему народу: Господь послал меня пророчествовать против дома сего и против города сего все те слова, которые вы слышали. Итак исправьте пути ваши и дела ваши, и послушайтесь гласа Господа Бога вашего, и Господь отменит бедствие, которое изрёк на вас. А что до меня, вот я в ваших руках; делайте со мной, что в глазах ваших покажется хорошим и справедливым. Только твёрдо знайте, что если вы умертвите меня, то невинную кровь возложите на себя и на город сей, и на жителей его; ибо истинно Господь послал меня к вам сказать все те слова в уши ваши. Тогда князья и весь народ сказали священникам и пророкам: этот человек не подлежит смертному приговору, потому что он говорил нам именем Господа Бога нашего» (Иер.26:12–16).

Таким образом, освободясь от казни, Иеремия снова стал возвещать народу слышанное им от Господа, и предсказания его исполнились, но это не вразумляло упорствующих в грехах и в неверии Иудеев. Тогда снова излились угрозы Божии устами Его пророка. То было предвещание долговременного подчинения Иудеев власти чужого царя, разорения Иерусалима, запустения всей страны Иудейской. И действительно вскоре после того Иерусалим был осаждён и взят Навуходоносором, царём Вавилонским, который разорил храм и увёл в плен множество Иудеев. Над оставшимися он допустил быть царём – Иоакиму, поставленному царём над Иудеями фараоном Нехао, когда он завладел Иерусалимом. В это время лжепророки, желая быть приятными народу, ублажали его ложными обещаниями, что подчинённость его продолжится не долго и что пленники будут скоро освобождены. – Иеремия же, духом провидевший грядущие события, говорил другое; зная, что подчинение Иудеев будет долговременное, он увещевал их с покорностью принять это наказание Божие за их грехи и не возмущаться.

«Так говорит Господь, – передавал он народу: – ныне отдаю все земли сии в руку Навуходоносора, царя Вавилонского, раба Моего; и все народы будут служить ему и сыну его, и сыну сына его, доколе не придёт время и его земле, и ему самому, и будут служить ему народы многие и цари великие. И если какой народ и царство не захочет служить ему, Навуходоносору, царю Вавилонскому, и не подклонит выи своей под ярмо царя Вавилонского, этот народ Я накажу мечом, голодом и моровой язвой, – говорит Господь, – доколе не истреблю их рукою его... И вы не слушайте своих пророков и своих гадателей, и своих сновидцев, и своих волшебников, и своих звездочётов, которые говорят вам: не будете служить царю Вавилонскому, – ибо они пророчествуют вам ложь, чтобы удалить вас из земли вашей, и чтобы Я изгнал вас, и вы погибли»... (Иер.27:6–10).

И к остатку старейшин между переселенцами, и к священникам, и к пророкам, и ко всему народу, которых Навуходоносор вывел из Иерусалима в Вавилон, послал такое письмо Иеремия из Иерусалима: «Так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: да не обольщают вас пророки ваши, которые среди вас, и гадатели ваши; и не слушайте снов ваших, которые вам снятся. Ложно пророчествуют они вам именем Моим; Я не посылал их, – говорит Господь. Ибо так говорят Господь: когда исполнится вам в Вавилоне семьдесят лет, тогда Я посещу вас и исполню доброе слово Моё о вас, чтобы возвратить вас на место сие. Взыщете Меня и найдёте, если взыщете Меня всем сердцем вашим. И буду Я найден вами, и возвращу вас из плена, и соберу вас из всех народов и из всех мест, куда Я изгнал вас, и возвращу вас в то место, откуда переселил вас» ... (Иер.29:8–14).

Между тем, доверяя лжепророкам, Иудеи только раздражались противоречащими их надеждам и желаниям скорого освобождения предсказаниями Иеремии и достигли того, что он был заключён в темницу. Тогда Иеремия, через ученика своего Варуха, который через окно темницы выслушивал и записывал слова своего учителя, повторил все пророчества, высказанные им до этого времени, и велел Варуху прочесть их народу. Варух прочёл свиток в присутствии народа и после того он передан был на прочтение самому царю. Слова пророка привели в ярость Иоакима, он сжёг свиток и приказал убить Иеремию и Варуха, но Бог сохранил их...

Между тем, слова Иеремии не замедлили исполниться. Навуходоносор послал войско против Иоакима, отказавшегося платить ему дань – на основании уверений своих лжепророков, что скоро последует освобождение страны от чуждого ига. Нападение врагов совершилось так неожиданно, что в Иерусалиме не успели приготовиться к сопротивлению. Иоаким был убит и труп его был выброшен за город (как это и было предсказано Иеремией); более десяти тысяч Иудеев были уведены в плен в Вавилон. – Избранный на царство Иехония также, по пророчеству Иеремии, был уведён в плен Навуходоносором, который поставил царём в Иерусалиме Седекию.

Седекия также совершал беззакония! Иеремия не переставал призывать всех к покаянию: «Выслушай слово Господне, царь Иудейский, сидящий на престоле Давидовом, ты, и слуги твои, и народ твой! – взывал вдохновенный избранник Божий, – так говорит Господь: производите суд и правду и спасайте обижаемого от рук притеснителя, не обижайте и не тесните пришельца, сироты и вдовы, и невинной крови не проливайте на месте сём. Если не послушаете слов Моих, то Мною клянусь, говорит Господь, что дом сей сделается пустым и города ваши необитаемыми. Я приготовлю истребителей, каждого с своими орудиями; и многие народы будут проходить через город сей и говорить друг другу: за что Господь так поступил с этим великим городом? – И скажут в ответ: за то, что они оставили завет Господа Бога своего, и поклонялись иным богам и служили им... Не плачьте об умершем и не жалейте о нём, но горько плачьте об отходящем в плен, ибо он уже не возвратится и не увидит родной страны своей. А царя Седекию, – говорит Господь, – слуг его и народ, и оставшихся в городе сём от моровой язвы, и меча и голода, предам в руки Навуходоносора, царя Вавилонского, и в руки врагов его, и в руки ищущих души их; и он поразит их острием меча, и не пощадит их, и не пожалеет, и не помилует» ...

Сокрушалось любвеобильное сердце пророка, устрашающего братий своих грозными бедствиями, предстоящими им; пламенно молился он об отвращении Божественной кары, и Милосердый Господь утешал его откровениями далёкого будущего: «Любовью вечной Я возлюбил тебя (Иудейский народ), и потому простёр к тебе Моё благоволение. Народ, уцелевший от меча, нашёл милость в пустыне; иду успокоить Израиля. Вот, Я приведу их из страны северной и соберу их с краёв земли; слепой и хромой, беременная и родильница вместе с ними, – великий сонм возвратится сюда. Они пошли со слезами, а Я поведу их с утешением; поведу их близ потоков вод, дорогой ровной, на которой не споткнутся... Слушайте слово Господне, народы, и возвестите островам отдалённым и скажите: Кто рассеял Израиля, Тот и соберёт его, и будет охранять его, как пастырь своё стадо. И придут они, и будут торжествовать на высотах Сиона... и душа их будет как напоённый водою сад, и они не будут уже более томиться... И изменю печаль их на радость, и утешу их, и обрадую их после скорби их» ...

«Так говорит Господь: голос слышен в Раме, вопль и горькое рыдание; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться о них, ибо их нет. Так говорит Господь: удержи голос твой от рыдания и глаза твои от слёз, ибо есть награда за труд твой, и возвратятся они из земли неприятельской»... (Иер.31). «И напою я душу утомлённую, и насыщу всякую душу скорбящую» ... – прозревает затем в таинственном откровении Боговдохновенный пророк – величайшее утешение мира: пришествие в мир Спасителя... «Вот наступят дни, – говорит Господь, – когда Я исполню слово благое, которое Я дал дому Израилеву и дому Иудину. В те дни и в то время возвращу Давиду Отрасль праведную, и будет производить суд и правду на земле. В те дни спасён будет Иуда, и Иерусалим будет жить безопасно; и сие есть имя, которым нарекут Его: Господь – оправдание наше!» (Иер.33:14–16).

Между тем и для Седекии увещания пророка оставались гласом, вопиющим в пустыне... Подобно царям предшественникам своим, вместо того, чтобы вразумиться словами Иеремии об исправлении пути своего и о покорном перенесении наказания Божия за грехи народа, он продолжал творить беззакония и также поверил лжепророкам, ублажающим народ обещаниями скорого освобождения от власти царя Вавилонского, и отказался платить ему дань. Иеремию же за обличения его¹ велел бросить в глубокий тинистый ров...

Погруженный в тину по самую шею, едва не погиб Иеремия, но, встретив защитника в одном из приближённых царя, по имени – Авдемелехе, был извлечён из ямы и отведён в темницу².

Между тем слова его не замедлили исполниться. Иерусалим был осаждён царём Вавилонским, жители подверглись всем мукам голода во время продолжительной осады, и город наконец был взят. Сыновья Седекии в глазах его были умерщвлены; сам же Седекия, которому выкололи глаза, был в цепях отведён в Вавилон. Храм в городе был разрушен, жители уведены в плен; Иерусалим опустел, в стране Иудейской остались одни земледельцы, да пастухи...

В то время, когда началось разрушение города, но прежде запустения церковного, освобождённый Иеремия взял скинию, устроенную Моисеем, и кивот завета со скрижалями, и при помощи священников и левитов отнёс эту святыню на гору Нафан, с которой открылась перед Моисеем обетованная земля... Здесь, положив в пещеру горы ковчег завета и алтарь кадильный, Иеремия заградил камнями вход в неё. Предание передаёт слова его, сказанные при этом случае священникам: «Господь отошёл от Сиона на небо и опять придёт с силой; а это будет, когда все народы станут поклоняться древу. Тогда Моисей вынесет из пещеры кивот завета, и Аарон разогнёт скрижали закона» ... Таким же образом скрыл Иеремия и огонь, постоянно со времён Моисея горевший в храме Иерусалимском; он скрыл его на дне глубокого и безводного колодца для того, чтобы Иудеи, по возвращении из плена Вавилонского, снова возожгли этот огонь в храме, который им предстояло построить.

Когда был взят и разрушен Иерусалим, то «об Иеремия Навуходоносор дал такое повеление Навузардану, начальнику телохранителей: возьми его и имей его во внимании, и не делай ему ничего худого, но поступай с ним так, как он скажет тебе». Тогда «послали и взяли Иеремию со двора стражи, и поручили его Годолии (оставленному царём Вавилонским за князя земли Иудейской), отвести его домой, и он остался жить среди народа» (Иер.39:11,12,14). Печальная жизнь наступила теперь для уцелевших от смерти и плена порабощённых Иудеев; Иеремия продолжал призывать их к покаянию и возвещать им волю Божию; скорбя вместе с ними, он излил скорбь свою в песне, известной под названием: «Плач Иеремии»:

«Как помрачил Господь во гневе своём дщерь Сиона! С небес поверг на землю красу Израиля, и не вспомнил о подножии ног Своих в день гнева Своего».

«Погубил Господь все жилища Иакова, не пощадил, разрушил в ярости Своей укрепления дщери Иудиной, поверг на землю, отверг царство и князей его, как нечистых».

«Сидят на земле безмолвно старцы дщери Сионовой, посыпали пеплом свои головы, препоясались вретищем; опустили к земле головы свои девы Иерусалимские».

«Истощились от слёз глаза мои, волнуется во мне внутренность моя, и удалился мир от души моей; я забыл о благоденствии, и сказал я: погибла сила моя и надежда моя на Господа; потоки слез изливает око моё о гибели дщери народа моего; упал венец с головы нашей; горе нам, что мы согрешили!»

«От сего-то изнывает сердце наше; от сего померкли глаза наши».

«Оттого, что опустела гора Сион, лисицы ходят по ней» ...

«Ты, Господи, пребываешь во веки; престол Твой в род и род. Для чего совсем забываешь нас, оставляешь нас на долгое время? Обрати нас к Тебе, Господи, и мы обратимся; обнови дни наши, как древле... Неужели Ты совсем отверг нас, прогневался на нас безмерно?» ...

Недолго Иеремия оставался в земле Иудейской; против воли своей он, вместе с пророком Варухом, должен был последовать в Египет за Иудеями, бежавшими туда от страха царского гнева за убиение поставленного над ними Годолии. Напрасно Иеремия советовал им оставаться в земле Иудейской, именем Божиим обещая им безопасное пребывание здесь и угрожая им страшными бедствиями в Египте по причине нападения на него Вавилонского царя; неисправимо-упорные Иудеи и в этот раз не послушали пророка и насильно увлекли его за собою в Египет.

Здесь прожил Иеремия четыре года и успел возбудить великое уважение к себе в Египтянах, видевших его святую жизнь и совершавшиеся по его молитве чудеса. Он и здесь продолжал пророчествовать, но и здесь ненавидели его Иудеи и, когда он повторил предсказание об истреблении Иудеев, пришедших в Египет, то они, в яростном негодовании на него, побили его каменьями... Пророчество же его не замедлило исполниться: в том же году Навуходоносор, овладев Египтом, повелел предать смерти всех бывших там Иудеев.

Спустя 250 лет по кончине пророка Иеремии (в Тафнисе, в Нижнем Египте, – библейский Цоан), мощи его были перенесены отсюда Александром Македонским в построенный им в Египте город – Александрию, на месте, называемом Тетрафил, которое почиталось народом по множеству мощей пророческих, погребённых там.

После пророка Иеремии осталось три книги: 1-ая из 56-ти глав, заключающих в себе вышеизложенные события и пророчества, 2-ая – Плач Иеремии и 3-я – послание его к отведённым в Вавилон пленным Иудеям.

Между прочим, Иеремия предсказал и жрецам Египетским падение идолопоклонства с рождением на земле Спасителя мира. Существует предание, что царь Птоломей видел, как Египтяне покланяются младенцу, положенному в яслях, и, когда спросил жрецов: что это означает, то они отвечали ему, что св. пророком (Иеремиею) заповедан этот обычай и что они ждут разрешения этой тайны...

Спустя 400 лет по смерти Иеремии, Израильский полководец Иуда Маккавей, отправляясь в поход против царя Антиоха, видел в откровении пророка Иеремию молящимся за народ Иудейский с первосвященником Ониею; при этом Иеремия, подавая золотой меч Иуде Маккавею, сказал: «прими этот меч, дар Божий, и сокруши им врагов Израиля!»

Так и за пределами могилы не умирает, но вечно живёт то святое чувство, которое воодушевляло человека в его земной жизни...

«Приятен для учеников и со-живущих подвижник добродетелей», так начинает своё описание жития пр. Пафнутия Вассиан, архиепископ Ростовский, некогда ученик Пафнутия. «Он может возбуждать их к подражанию, может руководить их даже и по смерти. Всего же приятнее, когда кто постарается изложить письменно деяния его. Не в короткое время, а во все времена он может возбуждать к подражанию ему и одушевлять любовью к добродетели. Так и мы решились кратко, избегая излишества, описать добродетельное и Богоугодное житие мужа, усовершившегося в добродетели»³.

Дед пр. Пафнутия был баскаком в Боровске и крестился с именем Мартина. Пафнутий, в крещении Парфений, родился в наследственном сельце Кудинове, в 3 верстах от Боровска, и в своё время обучен был грамоте. На 20 году, оставив дом родителей (Иоанна и Фотинии), поступил он в Боровский Высокий монастырь – Покрова Богородицы⁴; здесь был наставником его Никита, ученик пр. Сергия⁵. По смерти настоятеля Маркелла братия и Боровский князь Симеон Владимирович упросили его принять на себя начальство над обителью; посвящённый в игумена (1431 г.), он присоединил к подвигам инока подвиги пастыря вверенных ему душ и был искусным пастырем⁶. Дни проводил он в трудах монастырских, а ночь в молитвах, представляя своей жизнью образец подвижничества. Господь одарил его даром рассудительности; иногда бывали ему откровения во сне. Раз послан был по нуждам обители в село брат и пал там в грех плотской нечистоты. Пр. Пафнутий, совершив обычное правило, склонился, чтобы несколько почить, и видит прекрасный сад, с красивыми плодовитыми деревьями; одно дерево, очень красивое, вдруг упало; опечаленный тем Пафнутий, подняв вырванное дерево, опять посадил его, – оно шаталось и наклонялось к земле; но он поддержал его, утоптал около корня землю и утвердил. Проснувшись, опечалился уверенностью, что один из его духовных детей требует особенных забот о себе. Когда возвратился тот брат, преподобный сказал: «с тобой случилась неприятность?» Брат от стыда не хотел исповедать свой грех и даже не мог смотреть прямо в лицо отцу своему. Долго преподобный уговаривал его открыть больную душу свою, но наконец тот покаялся и преподобный исцелил душу его надеждой на благость Божию, готовую принимать кающегося.

На тридцатом году игуменства Пафнутий сделался тяжко болен и долго болел; в этом положении принял он на себя схиму. – Выздоровев от болезни, он отказался от игуменства и в 2 верстах от Боровска, в густом лесу, в долине между двумя реками, стал жить с одним братом. Это было 1444 года. Мало по малу начали приходит сюда братия; по благословению старца ставили они себе кельи и стали жить под руководством доброго наставника. – Когда умножилось число учеников и место расширилось, братия молили наставника, чтобы дозволил он устроить церковь для общих молитв. Он не запретил, и они построили деревянный храм в честь Рождества Богородицы. Боровскому князю Василию Ярославичу досадно было, что оставленный Пафнутием Высокий монастырь падает, а новая обитель на земле князя Суходольского начинает расцветать⁷; волнуемый грешными страстями, не раз посылал он слуг сжечь новую обитель, но те каждый раз попадались на глаза Пафнутию и братии; один из крещённых татар, отличавшийся дерзостью и удальством, вызвался, не смотря ни на что, выполнить волю князя. Преподобный встретил его и ласково спросил: «зачем ты, друг мой, пришёл к нам?» Эта ласка обезоружила удальца и он сознался в грехе своём. Преподобный простил его и с миром отпустил. Когда «нечестивый Мамотяк», сын Казанского царя Улу-Махмета, неожиданно вторгся в Россию с множеством татар, а великий кн. Василий не успев собрать достаточно войска, встретил татар у Суздаля: татары, разбив Русских, взяли многих в плен, в том числе и князя Василия Ярославича; это было в 1445 г.⁸. Находясь в плену, бедный князь пересмотрел свою жизнь и увидел, что несправедливо злился он на преподобного; он положил загладить грех свой любовью, если Господь освободит его. Преподобный с своей стороны молился за князя, и по его молитве князю удалось уйти из плена; по возвращении в дом свой князь немедленно пришёл к авве, испросил у него прощение и с того времени стал быть почтительным к нему.

Преподобный не только был незлобив, когда оскорбляли его, но был терпелив в нуждах, и это терпение, одушевлённое упованием на Господа, низводило благодать на обитель. Раз подошёл праздник Пасхи, а в обители вовсе не было рыбы. Братия скорбели о том. «Не скорбите, братия, сказал он: Господь милосердый не оставит рабов своих без утешения». В Великую субботу в вечерню пономарь пошёл на малый источник взять воды для литургии и видит множество рыбы, «которая в том краю называется сижики, незначительной величины, но больше сельдей». Их собралось так много, – был разлив воды, – что как будто кто согнал их сюда, «и ни прежде, ни после, никогда не было их здесь так много». Пономарь поспешил сказать о том преподобному; рыболовы, по приказанию Пафнутия, закинули мрежу и вытащили так много рыбы, что её достало на всю светлую неделю.

Далеко разносилась слава о подвижнике Пафнутии. При такой известности, «многие приходили к Пафнутию, чтобы жить с ним. В том числе приходит благородный молодой человек Иоанн (Санин), постригается руками его, отлагает всё мирское с лишением власов, нарекается Иосифом и весь остаётся в его воле». Это будущий основатель Волоколамской обители. Под руководством Пафнутия подвизались «дивный старец Иннокентий», Исаия, сродник блаженного, Вассиан, писатель жития и впоследствии архиепископ Ростовский, и многие другие. Было у кого учиться добру.

С того времени, как Пафнутий стал иноком, жизнь его шла так: в понедельник и пятницу ничего не ел он; в среду – сухой хлеб; в прочие дни кушал вместе с братией. Всегда бывал в трудах, сёк дрова, орошал растения, копал в саду землю, занимался другими тяжёлыми работами и никто прежде его не являлся ни на работе, ни на общем правиле молитвы. В зимнее время занимался чтением и рукоделием, плёл мрежи для ловли рыбы. К телу своему не дозволял касаться никому, а женскому полу не дозволен был и вход в обитель его; чистота девства сохранена им небесною. Тем не менее с того времени, как принял он схиму, не литургисал он, как обрекший себя на уединённую молитву смиренного схимника; только раз по нужде совершил он таинство. При наступлении праздника Пасхи послан был нарочный отыскать священника для служения, но священника не нашли. Преподобный, всегда рассудительный, в такой нужде сам совершил литургию и с глубоким умилением; по совершении литургии говорил он ученикам своим: «ныне душа моя едва осталась в теле». Когда было нужно, вступал он в разговор; а когда надобно было молчать, молчал; во всём любил нищету и бедность; о телесных нуждах не заботился. Относительно догматов веры наблюдал такую строгость, что если кто начинал говорить несогласно с Священным Писанием, не медля выгонял того из обители. Другой ученик преподобного Пафнутия так говорить о нём: «с ним жили мы несколько годов, видели его труды и скорби, подвиги ревнования, худость одеяния, твёрдую любовь к Богу, надежду на Пречистую Богородицу, надежду постоянно хранимую в уме и устах. Потому-то сподобился он и благодати Божией, по которой провидел сердечные помыслы и открывал их братии, исцелял болезни, получал всё, чего просил у Бога и Пречистой Богородицы. Он по жизни своей истинно превышал людей нынешнего времени»⁹.

Обитель окружена была густой рощей, где водилось множество чёрных воронов. Любвеобильное сердце Пафнутия утешалось множеством этих птиц, как созданий Божиих, хотя и крикливых. Он положил заповедь не ловить и не убивать их, ни детей их. Сын городского воеводы, проезжая по лесу, натянул лук и убил одного ворона; он рад был, что удачно пустил стрелу, но когда хотел повернуть голову, не мог повернуть её, – она всё смотрела на сторону. Поняв причину беды своей, пришёл он к преподобному Пафнутию и, прося прощения, просил помолиться о нём. Преподобный с улыбкой сказал: «отмстил Бог за кровь ворона»; совершив в храме молебное пение, святой осенил больного крестом, и голова стала на своё место.

Раз воры пришли ночью и взяли трёх рабочих волов монастырских. Но когда пошли с ними, то блуждали всю ночь около монастыря. Стало рассветать; они хотели бежать, но не могли; искавшие волов взяли воров и привели к преподобному. Пафнутий, преподав им наставление впредь не красть, велел накормить их и отпустил с миром.

Два брата хотели тайно уйти из обители и уже собрали вещи на путь. После утреннего пения преподобный, заснув, видит: эфиоп бросает уголья на кельи тех братьев; отец погрозил ему и запретил бросать, чтобы не зажёг здания. Тот отвечал, что для того и бросает, чтобы зажечь. Проснувшись, преподобный тотчас послал за братьями и рассказал им своё видение; они сознались в своём преступном намерении и принесли самые узлы платья, готовые для дороги. – Другой брат бранил всё в обители и роптал на отца. В одно время видит он себя в храме вместе с прочими, подходит к нему отец и, бросив на него строгий взгляд, говорит: этот человек хульник, выведите его из церкви, и два мурина¹⁰, схватив его, с толчками потащили вон. Мгновенно пробудясь, инок прибежал в ужасе к преподобному и умолял простить его. – Раз после утрени преподобный отдыхал; ученик его Иосиф шёл к кельи его и лишь только подошёл, как Пафнутий открыл оконце кельи и, увидав Иосифа, сказал: «кто-то, сотворив молитву, сказал мне: «старец Константин отошёл ко Господу». И вот, отворив окно, никого не вижу кроме тебя». – «Я сейчас вышел от Константина, он ещё жив», отвечал Иосиф. Преподобный велел опять идти в келью старца, и тот нашёл его умершим.

Был в обители старец духовной жизни и очень древний. Он имел такой дар слёз, что они текли у него всегда, в келье и на правиле церковном. Он имел и дар прозорливости. Два брата любили друг друга, но не по Божией воле. Преподобный был очень недоволен тем и они решились выйти из обители. Во время литургии Евфимий, стоя в храме с обыкновенным для него умилением, видит: какой-то мурин, косматый, с шлемом на голове, начал крюком тащить тех братьев с клироса; крюк срывался и мурин снова цеплял его за одежды братьев. Начали читать Евангелие и мурин исчез из церкви. Потом опять явился и начал делать прежнее. Во время Херувимской песни опять исчез и потом опять явился. Когда же пришло время освящения Святых Даров, он исчез, как дым, и больше не являлся. Старец смотрел на всё это с трепетом и был как бы в исступлении. По окончании литургии подошёл он к преподобному и рассказал всё, что видел. Преподобный, призвав иноков, говорил им, чтобы не принимали они в сердце внушений вражьих, а приняв не таили бы их. Те с сокрушением приняли вразумление и исправились.

Преподобный говорил ученикам своим, что можно узнать по взору, добрыми ли кто занят мыслями, или худыми. Ученики дивились, но потом увидели и опыты тому в святом старце. Один новоначальный, не отучивший очей своих от мирской дерзости, за нуждой отлучась из обители, при встрече с женщинами, устремил на них очи и пленился похотью от долгого взора. Возвратясь в келью отца, застал он его за книгой. Отец взглянул на него и отвратясь сказал: «этот человек – не прежний». – Брат ужаснулся и рассказал всё жившему с ним Иосифу; тот советовал открыться во всём отцу и испросить прощение. Преподобный, выслушав кающегося, поучил и простил его. В другой раз преподобный сидел и читал книгу. Какой-то человек, сотворив молитву, спрашивал ученика его Иосифа, называя себя жителем одного с ним места. – Старец, никогда не видав этого человека, говорил Иосифу: «ступай, тебя спрашивает человек с злым взором». Иосиф вышел и, узнав знакомого, спросил его: зачем пришёл он? «Я хочу, отвечал он, быть монахом». Иосиф доложил о том преподобному. Он сказал: «накорми и отпусти его». Иосиф исполнил волю старца. Когда же возвратился в келью, отец сказал: «этот человек – убийца; он ещё в юности ударил инока ножом в чрево и умертвил». Другой человек, по имени Иван, служил по научению в Новгороде у одного князя и уморил господина ядом. Потом тревожимый совестью облёкся в иноческое одеяние и пришёл в обитель Пафнутиеву. – Преподобный, увидав его, сказал ученикам: «видите ли, этот человек не очистился от крови и иночеством?» Они удивились, но не посмели тогда спросить. После преподобный сказал одному ученику: «этот человек отравой умертвил князя Димитрия Шемаху; оттого-то и иночеством не очистился от крови». По летописям, смерть князя Димитрия Шемахи последовала в Новгороде 18-го июля 1453 года¹¹ и по словам одних «князь Димитрий умре напрасно»¹², по словам других «умре с отравы»¹³, иначе «даша ему лютого зелия»¹⁴ и давший отраву Шемяке был боярин и любимец его Иван Котов¹⁵. – К скорби своей, преподобный видел не этот один опыт неразборчивой в средствах политики людской. – Боровский князь Василий Ярославич, более 20 лет бывший верным союзником Василия Тёмного, в 1457 году внезапно взят был под стражу с тремя детьми и заперт в Углич, где он и умер; старший сын его с мачехой убежал в Литву; обширный удел Боровского князя присоединён был к владениям Василия Тёмного¹⁶. Таковы дела людские!

Когда число учеников умножилось в обители и в неё многие стали приходить для молитвы, преподобный решился построить каменный храм в честь Пречистой. При постройке его он сам носил кирпич, воду и другие материалы. Из иконописцев, украшавших храм, начальный Дионисий сильно страдал ногами и за болезнью не мог сам работать в храме. Преподобный, понуждая его к работе, сказал ему: «Бог простит тебя, Матерь Божия подаст здравие ногам твоим». Дионисий принялся за работу и выздоровел. Старец заповедал Дионисию и товарищам его – не есть мясного в обители и не носить в обитель, а пусть ходят в ближнее село. Раз, пообедав в селе, взяли они с собой жареное овечье стегно¹⁷, начинённое яйцами, чтобы повечерять в обители, а о заповеди аввы забыли. Сели вечерять, и когда первый стал есть, Дионисий увидал, что там, где были яйца, кишат черви. На самого Диописия напала свербёжь¹⁸ и всё тело покрылось струпьями. Он послал умолить преподобного о прощении и преподобный, преподав увещание, повёл больного в церковь, где отпет был за него молебен, покропил его св. водой, и тот выздоровел. По отзыву современника, храм дивно расписан был Митрофаном и Дионисием, лучшими живописцами земли Русской; он украшен был иконами, книгами и всякой утварью, так что дивились ему властители земли Русской. Преподобный торжествовал освящение его октября 26-го дня 1466 года¹⁹.

Некоторая боярыня, супруга Алексея Бабурина, которой сыновья после были иноками и жили вместе с Вассианом, биографом преподобного, весьма уважала пр. Пафнутия и часто посылала к нему детей своих с подарками и с просьбой о молитве за неё; с ней случилась болезнь и она мешалась в мыслях: ей виделись нечистые духи, страшившие её, и от того теряла она смысл. В этом состоянии явился ей старец, низкий ростом, сгорбленный, с седой и длинной бородой, в плохой одежде; он прогонял от неё духов, и. она приходила в себя; она слышала и голос: «Пафнутий Боровский прогонит от тебя бесов». Совсем выздоровев, пожелала она видеть святого; ей хотелось поверить, он ли являлся ей и прогонял духов? Она пришла с слугами к обители и, так как для жён не доступен был монастырь, остановилась у ворот. Чрез слуг своих упрашивала она учеников, как бы ей увидеть старца. Те, указав слугам на святого, сказали: вот он пойдёт к трапезе из церкви, тогда укажите ей. Но она, прежде чем указали ей слуги, увидав святого, выходившего из церкви, узнала его и со слезами говорила: истинно он прогонял от меня духов и даровал мне исцеление. Затем послала она богатую милостыню инокам, благодаря Бога и Пречистую Матерь Божию за своё исцеление.

У одного из учеников заболел глаз и он, очень страдая от него, просил врачевства у преподобного. Отец дал ему свои чётки и приказал проговорить тысячу раз: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного». Тот, сильно страдая, едва послушался, но совершив 500 молитв, почувствовал, что глаз его здоров; от радости он прибежал к отцу с известием об исцелении глаза; от прозорливого старца не скрылось, что не 1000, а 500 молитв проговорил тот, и велел ему докончить.

В одно время братия сидела у преподобного, и так как от некоторых мирян получено было известие, что умер архимандрит в Симоновом монастыре, то рассуждали между собой, кто будет архимандритом? Блаженный, посмотрев на одного из учеников, Вассиана, брата Иосифова, сказал, улыбаясь: «вот Симоновский архимандрит!» Вассиан, хотя не в то время, точно был архимандритом Симоновским.

Преподобный отец был весьма рассудителен. Потому не только иноки, но и мирские люди имели его своим духовным отцом. Он хорошо знал церковные правила и умел, как искусный врач, давать лекарства, приличные болезни. При приёме духовных детей не разбирал он лиц, не боялся сильных людей и не презирал бедняков, гордым не совсем был доступен, но с смиренными был ласков и обходителен.

Когда в один год был сильный голод, он кормил окрестных, так что каждый день питал до 1000 человек и ничего не оставил из запасов; зато в следующий год Господь для слёз бедности послал особенное плодородие.

Преп. старец в жизнь свою испытал довольно скорбей от удельной власти, сильной для своеволий и бессильной для защиты подчинённых ей. Потому-то, когда в последние годы его великий князь Иван Васильевич отдал князю Борису Васильевичу Вышгород и старцу Пафнутию сказали, что монастырь его достаётся князю Борису вместе с Вышгородом, Пафнутий говорил: «великий князь взял к себе у Ярославичей подобный нашему Сергиев монастырь; потому хотя бы и отдал он наш монастырь князю Борису, я прошу великого князя взять наш монастырь в свою власть; и великий князь не дал Пафнутиева монастыря». Так пишет ученик его Иосиф²⁰.

Шестьдесят три года преп. Пафнутий провёл в иночестве и приблизился к кончине. В четверг на третьей неделе после Пасхи блаженный вместе с братией выходил на работу после утрени. Ему сказали, чтобы вышел после обедни: но он отвечал: нельзя мне выйти, есть нужное дело. После литургии был в трапезе. Потом пришёл к нему один из учеников Иннокентий и напомнил о работе. «Есть у меня другая нужда, отвечал он, – хочет разрешаться союз». В то же время известили, что князь Михаил Андреевич хочет быть в обители. Блаженный велел отвечать: пусть не приходит князь, – есть другое дело. На вечернее правило преподобный не пошёл, а велел Иннокентию читать в его келье и сказал о своём нездоровье. Отпуская от себя Иннокентия, сказал: когда придёт ещё четверток, буду свободен от немощи моей. В пятницу к литургии привели его под руки. Был он в тот день и на вечерне; когда стали петь панихиду о усопших, хотели отвести его в келью, но он не пошёл и сказал: эта панихида нужна мне, уже не услышу её. В субботу был у литургии и после того просили его покушать что-нибудь, так как ничего не ел он с четверга. «Знаю, что по правилам в субботу разрешается пост, сказал он; но мне надобно поговеть три дня пред причащением Святых Таин». Вечером исповедовался у духовника, был на всенощном бдении и стоял поддерживаемый учениками; «не слушать мне более всенощного бдения», сказал он. Во время литургии стоял с умилением и со слезами причастился Святых Таин. В тот день, по просьбе учеников, вкусил немного пищи; после того не велел никого пускать к себе. Окрестные жители и бояре, услышав, что Пафнутий болен, присылали к нему избранных людей для посещения и с милостыней, но он отвечал: «я сам теперь имею нужду в молитве любви». Наступил четверг. «Вот день Господень, веселитесь, други, сказал он; я говорил вам об этом четверге». Когда он выходил из кельи в церковь, дали знать, что идут посланные великим князем и митр. Геронтием. Он опечалился тем, воротился в келью и заперся в ней. Пришли ученики и он сказал: «тот, о ком говорите, что болен он, хочет, покаявшись, умереть; устал я, хочу отдохнуть до вечера, вечером пусть соберутся ко мне братия». Все поняли, что близка кончина его. Ученик его Иннокентий спросил: отче! Когда умрёшь ты, нужно ли звать протоиерея и священников на погребение? Святой сказал: никого не звать, чтобы не было шума в обители; пусть свои монастырские совершат погребение; могилу велел выкопать близ дверей храма. Вечером, когда при нём был один ученик, он пел: «блаженны непорочнии в путь ходящий в законе Господни», а припевал заупокойные стихи. Окончив псалом, стал петь: «святых лик обрете источник жизни» и потом начал со слезами молиться Богу и Божией Матери о спасении души своей и о обители. Собрались некоторые из учеников. Блаженный начал ворочаться слева направо и шептал слова. Потом положил руки крестообразно на грудь и, вздохнув три раза, предал душу свою в руки Божии, мая 1-го 1478 г.²¹. При отпевании преподобного от слёз и рыданий не могли ни петь, ни канонархать, – иные даже падали под тяжестью скорби; один только Иннокентий и то с трудом мог совершать надгробное пение; а братии было тогда 85 человек²².

Ещё ученик преподобного написал службу преп. Пафнутию²³. – Мощи его открыто почивают в приделе главного храма обители, и придел сей посвящён его имени²⁴. По описи XVII века, в царской моленной хранились «посох, часть клобука, башмаки и онучки Пафнутия, чудотворца Боровского»²⁵.

Блаж. Макарий, до посвящения своего в митрополита, был архимандритом Виленского Троицкого монастыря. В 1495 году при венчании великого князя Литовского Александра с Еленой, дочерью великого князя Московского Иоанна, блаж. Макарий присутствовал в сане архимандрита Виленского, но уже назывался наречённым митрополитом. Великий князь Иоанн III желал, чтобы этот брак совершил «наречённый митрополит Макарий», но гордость Латинян хотела везде первенствовать и унижать православие; по её настоянию, брак Александра с Еленой в костёле совершил Виленский бискуп Войцех Табор, а в православном храме совершил придворный священник и духовник Елены – Фома; блаженному Макарию оставалось при том быть только свидетелем и тайным молитвенником. В том же 1495 г. «собрались епископы, так говорит современная летопись, Владимирский Вассиан, Луцкий Иона и поставили Макария архимандрита митрополитом Киева и Всей России. А к патриарху послали старца Дионисия и диакона инока Германа за благословением. Той же осенью прибыл из Царьграда посол патриарха Нифонта. Он сказал: «не поставляйте после сего митрополита, пока не получите благословения от нас, за исключением великой нужды». Они отвечали: «мы не отказываемся от древних обычаев соборной Цареградской Церкви и от благословения отца нашего патриарха. Мы учинили то по нужде, как и прежде поступали братия наши епископы при великом князе Витовте. И в правилах святых Апостолов и святых отцов написано: два или три епископа пусть без всякого сомнения поставляют епископа»²⁶. Блаж. Макарий, по примеру предшественников своих, жил в Вильне: здесь посвятил он в 1495 году Кирилла в епископа Луцку. В Вильне личным сношением с великим князем Литвы святитель легко мог предупреждать происки и насилия папизма, равно помогать православию и в других нуждах. С другой стороны, Киев в те печальные времена оставался полуразрушенным и часто подвергался нападениям Крымских и Ногайских хищников. Татары два раза опустошали Волынь в 1496 г. и в марте 1497 г. два отряда их снова вторгались туда же, но оба были разбиты на голову и почти истреблены²⁷. Попечительный пастырь давно желал осмотреть древнейшее место своей кафедры и святыни Киева. К тому побуждала его и настоятельная нужда привести в порядок Софийский собор, ограбленный паред тем татарами. После счастливых дел с татарами, решился он отправиться в Киев. Ему говорили о возможных опасностях пути, но он по делам долга своего предал себя воле Божией. Современный летописец, знавший Макария, оплакивает смерть его, встреченную на пути в Киев, как наказание за грехи паствы, а утешается ею, как залогом наград за святую ревность его. Он так пишет: «того же 1497 г. Мая 1-го дня, в первый день шестой недели после Великого дня (Пасхи), в понедельник, безбожные Перекопские татары убили преосвященного Киевского Макария, митрополита и архиепископа всей России». В селе Стриголове, Минской губернии, за пять миль от Мозыря²⁸ «на реке Бчиче, нагнали они его совсем неожиданно. Они увели в свою землю бывших с ним и одних убили, других побрали в плен. Много волостей и мест ограбили и выжгли они и, взяв в полон множество людей, возвратились в своё место. Так Бог попустил по нашим грехам. Грешники мы от ног до головы. Но уповаем на Господа Бога. – Такая смерть с архиереем Божиим случилась для того, чтобы более награждён он был. Он отправился в Киев, желая помочь Софии церкви Божией, разорённой прежде того теми же нечестивцами... Ужасно, братия: если так случилось с архиереем Божиим, по попущению Божию, то мы как избежим гнева Божия за наши дела? Перед кончиной его, за 8 дней, некто открыл ему близкое разлучение души его с телом: но он, как человек, несколько усомнился. С самого того времени, как приняли мы крещение, никогда не случалось на земле Русской того, что случилось с этим архиереем Божиим. В суд и позор обратились мы за грехи наши»²⁹. Так писал современник. И не напрасно утешался он за блаж. Макария при мысли о кончине его. Святое тело его прославлено нетлением. Оно покоится ныне в Софийском соборе открыто. Там же покоилось оно и при Кальнофойском, который описывал и два чуда, совершившиеся при мощах святителя в 1625 и 1634 г.³⁰. В том же соборе хранится кипарисный крест святителя³¹.

Родясь в Переяславле Залесском, преп. Герасим, в мире Григорий, ещё в юных летах усердно ходил в храм Божий³²; святая жизнь преп. Даниила особенно увлекала его душу за собой и на 13-м году он уже со слезами просил св. старца принять его к себе. Даниил принял его к себе послушником; это было ещё тогда, как преподобный жил в Горицком монастыре. Герасим был «кожешвец» – сапожник и по воле старца усердно служил ремеслом своим бедной братии божедомья. На время оставлял он старца, чтобы слушать наставления подвижников и, по их совету возвратясь к Даниилу, принял пострижение от рук его. Это было тогда, как Даниил начал жить в Троицкой обители³³. Он ревностно совершал подвиги поста и молитвы: принимал пищу через день и через два; постоянно выполнял келейное правило, а иногда всю ночь стоял на молитве. Преп. старцу усердно служил он в его заботах об обители, особенно при построении храмов и келий. Чистой и подвижнической жизнью Герасим снискал себе общее уважение не только в обители, но и за оградою её; – он стал известным и в Москве³⁴. Это стало тяготить его; он желал безмолвного уединения. Открыв старцу свой помысл, он в первый раз встретил несогласие старца; но потом преподобный благословил его исполнить своё желание. Так, прожив до 26 лет под руководством преподобного Даниила, он вышел из обители его без всего, только с желанием работать Господу в уединении.

В 1528 году поселился он в Дорогобужском округе в таком диком лесном месте, что кроме змей и диких зверей никого там не было; по временам же скрывались там разбойники, так как не вдали проходила большая дорога, на которой они занимались своим промыслом. Блаженный Герасим поставил себе хижину и в ней стал подвизаться; промышлявшие дурным ремеслом не раз били его, стараясь прогнать его из своего соседства; пустынник терпел и молился: для пропитания своего у дороги на дереве повесил он кузовок и у проходящих испрашивал подаяние; иногда в его отсутствие кузовком его пользовались другие бедняки; он благодарил Бога. В хижине своей он жил, как птица, без печалей и забот о земле, хранимый и питаемый Господом. Впоследствии явился у него сторож – ворон; если недобрый человек подходил к кузовку и хижине, ворон поднимал крик и летая бил крыльями по лицу нежеланного посетителя; то же было с хищным зверем: тому клевал он глаза, пока не заставлял обратиться в бегство. По особенному видению перешёл он потом на Болдину гору, где над потоком Болдиным стоял огромный дуб. Отсюда хотели прогнать его поселяне; они били его палками, связали руки и ноги верёвками и хотели бросить в озеро, но один сказал: если убьём его, сами будем в ответе пред начальством; представим его к наместнику в Дорогобуж, вместе с добрым подарком нашим. С этим согласились. Наместник, получив хороший подарок, приказал немедленно представить к нему пустынника связанным. Когда был представлен к нему связанный и избитый Герасим, наместник осыпал его ругательствами и велел посадить в тюрьму, как бродягу. На всё это преподобный не сказал ни слова и только молился в душе своей. Помощь явилась тому, кто просил её. В то самое время входит к наместнику посланный царя из Москвы. Увидав пр. Герасима, которого видал вместе с преп. Даниилом у царя, он с глубоким уважением покловился ему и просил благословения. Наместник испугался. Дело кончилось тем, что наместник, испросив прощение у св. старца, объявил, что употребил всё зависящее от него, дабы покой его был ограждён, доставил ему от себя пожертвование и тогда же сделал должные распоряжения. С того времени имя св. старца стало в уважении и в его пустыню стали приходить ревнители благочестия. Преподобный с радостью принимал их. Сперва построена была молитвенная храмина для общих молитв и поставлена хижина. Потом преподобный отправился в Москву и там получил позволение на построение обители. Мало-помалу построены были храм Святой Троицы и келии для братий с трапезой. Храм освящён марта 9-го 1530 г. Преподобный сам трудился при постройках, трудился потом и для общежития вместе с другими. Молол жерновом рожь, даже и за других, пёк хлебы, рубил и носил дрова, мыл для братии свитки, прислуживал больным. Спал он мало и никогда лёжа. Пища его – хлеб с водой. Такая жизнь скоро собрала в обитель много иноков, и обитель преподобного стали посещать вельможи. Преподобный жил в уповании на Господа, и Господь устроял как сердца иноков, так и средства жизни земной. Раз украли двух волов обители; инок, которому поручено было смотрение за скотом, пришёл к Герасиму в страхе. Преподобный, взглянув на него, сказал: «не скорби, брат, повторяй с Иовом: Господь дал, Господь и взял». Это ещё более смутило инока, который ещё ни слова не говорил о пропаже настоятелю; он пал к ногам и просил прощения. Преподобный ласково простил его. «Благослови, отче, погнаться за ворами», сказал ободрившийся. «Брат! отвечал старец, кто гонится, не догонит убегающего; а убегающий скоро очутится вблизи преследующего». Инок на этот раз не понял слов; но спустя три дня воры сами привели волов в обитель. Преподобный отпустил виновных с наставлением – впредь приобретать хлеб честным трудом.

Кроме Болдина монастыря преподобный Герасим построил ещё Предтечев монастырь в Вязьме; потом в Брынском лесу, на реке Жиздре, основал обитель Введения во храм Богоматери. Древний повествователь говорит о Предтечевом монастыре: «до прихода преподобного, на этом месте не было никакого поселения; на реке Бездре стоял лес ольховый; здесь было приволье ворам и разбойникам». Так говорит о том и сам преподобный в завещании. «Бе, пишет он, на месте том прежде корчемником, блудником прибежище и разбойником и прочим играм бесовским, душегубство, убийство и кровопролитие». Дурные люди находились под защитой знатного боярина Телепнева-Оболенского, который недалеко отсюда имел своё поместье (Спас-Телепнево) и ездил проводить разгульную жизнь близ Вязьмы. Плохое житье было Вяземцам от удалых людей: ночь проводили они настороже в своих дворах, ограждённых высоким тыном. Преподобный Герасим, раз узнав о таком печальном состоянии края, решился сделать возможное для его улучшения. Он смело являлся в разбойничьи шайки и убеждал их исправиться. Не раз случалось, что проповедника били и прогоняли от себя, но это не охлаждало ревности его; в 1535 году основал он здесь иноческую обитель. Спустя 7 лет усильной проповеди и молитвы, по видению Предтечи, построен был храм в честь Предтечи. Братии собралось до 40 человек, и преподобный назначил им в настоятеля ученика своего Симеона, а сам обратился на другие подвиги.

Также не легко было ему завести обитель на реке Жиздре. На это вызвала его просьба окрестных жителей. От Болдиной обители место Жиздринской пустыни в 300 верстах; преподобный, как всегда, ходил сюда пешком. Здесь сам он расчищал лес и строил постройки. Братии собралось и здесь до 40 человек, и игуменом оставлен ученик Пётр Коростелев.

За 9 лет до смерти своей устроил он не вдали от Дорогобужа, в Сверховой луке, монастырь Рождества Богородицы. Здесь оставил он игуменом также одного из учеников своих.

В Болдиной обители он оставался игуменом до самой кончины; здесь под конец жизни его было братии до 140 человек. Он усердно вёл всех по путям спасения. В завещании своём писал он:

«Поставляйте в игумена из своих людей, из своей братии: они знают общежитие и порядки, как жил я по Боге с вами. У братии всё должно быть общее. Всякое монастырское дело надобно выполнять без ропота и ходить на монастырское служение по благословению настоятеля. Одежду носить из сукна, какую установил я. Если кто не захочет, то давать в год по 2 рубля игумену, священнику и диакону. Хмельного пития не держать в обители, за исключением кваса дрожжевого; тоже и для гостей. Ничего не держать в келье, кроме одежды, и та была бы от общины. Питаться всем в трапезе с безмолвием и тем, что Бог подаст, но слушать жития святых и поучения. Пища для всех одинаковая, как для братии, так и для игумена. Тою же пищей кормить и гостей. Если брат впадёт в прегрешение, смирять послушанием, но из монастыря не выгонять, разве только тогда, когда не послушает наказания. Странных и нищих не огорчать, а подавать им и на путь, что есть в обители. Игуменов почитать. Если кто из них начнёт жить не по Боге и не по чину монастырскому, то послать к нему в келью кого-либо из братии, чтобы поговорить с ним с духовным смирением. Во всех монастырских делах ничего не предпринимать без игумена и 12 старцев. Игумен пусть не отпускает своих постриженников в чужие монастыри. Так приказываю поступать во всех монастырях».

Под руководством преподобного воспитались строгие подвижники: блаженный Аркадий, скончавшийся в затворе³⁵, и блаж. Антоний, почивший Вологодским епископом (1588 г.)³⁶. Учениками его основано было несколько обителей: Баскакова в Сычевском уезде, Вознесенская на реке Угре в Юяновском, Подлесная-Николаева в Бельском уезде³⁷.

Кончина преп. Герасима последовала в Болдиной обители 1-го мая 1554 года, на 65 году жизни его. Из чудес, совершённых преподобным в загробной жизни, приведём здесь два. Иеромонах Корнилий имел горячее усердие к преп. Герасиму и перед ракой его дал клятву – не выходить из его обители. Но потом он стал роптать на игумена, на трапезу и на устав обители. Игумен вразумлял его, – он ещё более ожесточился. Наконец он пошёл к гробнице преподобного и пал перед ней, испрашивая благословения выйти из обители, – как слышит: кто-то вышел из гробницы, сзади пригнул его к земле и не давал ему встать; вместе с тем почувствовал он расслабление во всём теле, потерял и зрение, и язык. В таком положении нашла его братия у гроба преподобного. Отслужили молебен, и в то время, как после рассказывал он, вышел из гроба преподобного лёгкий пламень, не жгучий, а тонкий, охватил всего больного, и он встал здоровым. – Инок Дионисий долго вёл жизнь осмотрительную, по преданию преподобного. Потом напали на него хульные помыслы и довели его до бешенства. За него совершили молебствие у гроба преподобного и к нему возвратился смысл. «Меня немилосердно мучили духи», так рассказывал он сам тогда же, «но теперь прншёл ко мне преподобный Герасим с Вологодским епископом Антонием (Дионисий был ученик епископа Антония) и с трудом прогнали от меня тёмных духов».

Ныне мощи преп. Герасима почивают в соборном храме обители его³⁸.

Св. преподобномученика Акакия нового, пострадавшего от турок в Константинополе, в 1816 г. (См. Афонск. патерик, ч. II, стр. 214).

Стрельцы и жители Царевококшайска в 1648 году устроили в семи верстах от своего города монастырь по случаю явления на том месте, 1-го мая 1647 г., иконы Жен Мироносиц, которая и поныне славится чудотворениями.