16-е

Пидахфоя (ныне село Петахтун, в 50 верстах от Севастии, ныне Сиваш) – город митрополии Севастийской, где епископствовал Афиноген. Страдал вместе с десятью учениками своими в Севастии, в 311 году, при Максимине 2-м, императоре. Судия сначала велел обнажить десять учеников, повесить, жестоко бить и строгать железными гребнями, потом обезглавить.

После того жестоко бичевали епископа, и наконец судья приговорил его к смерти. Афиноген просил судью исполнить казнь в Пидахфое, местопребывании и отечестве его. Судья снизошёл на эту просьбу. Когда святого исповедника вели к его городу, то он пел псалмы и песнь «Свете тихий» (о которой это есть самое древнее упоминание). Афиноген был обезглавлен в своём жилище, и верующие на том же месте похоронили тело его. Составитель «Истории Трапезунда и окрестной страны» (изд. в Константинополе в 1870 году на Греч. языке) говорит, что «в притворе (εἰς τὸν νάρϑηϰα) древней церкви, теперь мечети, существует надпись: Ἐνϑάδε ϰεῖται Ἀϑηνογένης – то есть: здесь покоится Афиноген».

В 308 г. в царствование Максимиана многие христиане Фиваиды осуждены были на тяжёлые работы за исповедание Христа. Из них присланы были в Кесарию Палестинскую к префекту Фирмилиану из Палестинских каменоломень 97 исповедников, вместе с жёнами и новорождёнными младенцами.

Префект велел раскалённым железом прижечь им сгибы и жилы левой ноги, а ножом извлечь сначала правый глаз вместе с оболочками и зрачком, а потом через прижигание уничтожить его в самом корне. Между исповедниками-Египтянами были две девы – Фея (Хиония) и Алевтина (Валентина) и неустрашимый Павел. Девы после страшных истязаний были сожжены, а Павел приговорён к смерти. Он молился на месте казни за все народы христианские о даровании им мира, за обращение Иудеев, Самарян и всех язычников, за толпу народа, окружавшего его, за императора и судью, и всех правителей, и за палача; молился о том, чтобы Господь не вменил согрешения мучителей в отношении к нему, и после молитвы сам преклонил обнажённую шею под меч палача. Вскоре за этим приведены были из Египта и Кесарии 130 исповедников и, потерпев истязания, были сосланы частью в Палестинские, частью в Киликийские рудники²¹⁷.

При взятии Персами Карфагена в начале VI столетия попала к ним в плен девочка в отроческом возрасте, по имени Юлия, дочь знатного Карфагенского гражданина. Родители её были христиане и рано позаботились о том, чтобы внушить ей христианские чувства, научить её христианским верованиям. И какое счастье это было для Юлии, что родители её не замедлили этим святым делом! Это было настоящее богатство, которым они обеспечили своё дитя и спасли её душу от погибели, предстоявшей ей среди чужих людей, да ещё язычников.

Проданная в рабство одному купцу, Юлия, помня внушения своей матери, старательно исполняла их; можно сказать, что она доблестно переносила свою тяжёлую участь и в кратковременной своей жизни просияла вечной славой.

Прибыв в чужую страну, обращённая в рабу чужим людям, Юлия, вспоминая убожество и кротость Христа на земле, смиренно покорилась своей участи и старательно исполняла все возложенные на неё обязанности. Поэтому купец, которому она была продана в неволю, очень дорожил ею, и, хотя принуждал её сначала отречься от Христа, но, поняв, что она скорее умрёт, чем согласится на это, он оставил её в покое и, по мере того, как она вырастала, доказывая всё более и более свою верность и усердие, поступая по словам Апостола, служила «в простоте сердца, не при глазах только работая, как человекоугодники, но как раба Христова, исполняя волю Божию от души, служа с усердием, как Самому Богу, а не людям» (Еф.6:6–7), он доверял Юлии всё более и более по делам своего домашнего хозяйства.

Целый день трудилась невольница, а вечером утешалась молитвой и чтением свящ. Писания. Ей было уже за двадцать лет, когда, отправляясь однажды из города по делам своим, купец взял и её с собой. В Корсике, куда пристал на пути корабль, купец вышел со всеми бывшими на корабле, чтобы принять участие в жертвоприношении богам, которое совершалось здесь в то время. Юлия же одна оставалась на корабле. Между тем, как она с грустью думала о несчастных, не знающих истинного Бога, заблуждающихся язычниках, некоторые из них пришли на корабль и, заговорив с ней, узнали, что она – христианка. Они донесли о ней своему старейшине, и тот спросил у купца, почему не все его служители пришли воздать честь богам?

– Нет, они все здесь, кроме одной невольницы, которую никакими средствами я не мог заставить отречься от заблуждения христиан, и я давно предал бы её смерти, если бы не дорожил ею, как необыкновенно-усердной и верной слугой.

– Не продашь ли ты её мне? Я сумею заставить её воздать честь нашим богам... сказал старейшина.

– Я тебе говорю, что это невозможно и что она скорее умрёт, чем отречётся от своего Христа... Продать же её я не желаю, потому что никакие деньги не заменят мне её верной службы.

Раздосадованный отказом купца, старейшина не захотел отказаться от своего намерения – принудить христианку принести жертву богам. Он угостил, упоил купца, и когда тот крепко заснул, – послал на корабль за невольницей и, когда её к нему привели, он стал принуждать её почтить богов, обещая ей выкупить её за это у купца и отпустить её на свободу.

– Моя свобода состоит в том, чтобы служить Христу и не разделять языческих заблуждений, – отвечала христианка.

Видя, что ни угрозами, ни убеждениями нельзя поколебать твёрдость молодой невольницы, старейшина велел мучить её, надеясь, что она не устоит перед страданиями.

Юлию били, терзали её за волосы, изуродовали. Она только молилась и повторяла:

«Исповедую Христа, Который ради людей был бит, уязвлён терновым венцом, распят на кресте» ...

Спеша покончить с христианкой, пока не проснулся купец, Юлию наконец распяли на кресте.

По откровению, бывшему инокам монастыря на о-ве Горгоне, недалеко от Корсики, они прибыли сюда взять с креста останки мученицы и похоронили её в своей обители. Мощи св. Юлии, прославленные многими чудесами, были «в 763 году перенесены с острова Тосканского Горгоны Дезидерием, королём Лонгобардов, в Бресчию, в основанный им женский монастырь».

В 16 день июля и в V или VI неделю по Пятидесятнице Церковь совершает память св. Вселенских шести соборов: Первого, бывшего в 325 году по Рождестве Христове в присутствии Константина Великого и 318 св. отец, вопреки Арию единомыслием веры уяснивших в первых восьми членах Символа Веры единосущие в трёх ипостасях Богоначального естества и единое поклонение Отцу, Сыну и Св. Духу, – определивших время празднования Пасхи и предавших в руководство Церкви 20 правил благочиния.

Второго, бывшего в Константинополе в 381 году при императоре Феодосии Великом, в числе 150 св. отец, подтвердивших, вопреки Македонию, патриарху Константинопольскому, равное поклонение Св. Духу, купно с Богом Отцом и Сыном; указавших важность и непреложность веры, проповеданной Первым Вселенским собором; распространивших изложение восьмого члена веры; присовокупивших четыре последние члена и предавших в руководство Церкви 7 правил благочиния.

Третьего, бывшего в Ефесе в 431 году в числе 200 св. отец при Феодосии II, исповедавших против Нестория нераздельное в лице Иисуса Христа соединение Божества и человечества, и бессеменно родившую Его непорочную Приснодеву собственно и истинно Богородицей: подтвердивших неизменность Символа Веры и предавших в руководство Церкви 8 правил благочиния.

Четвёртого, бывшего в Халкидоне в 451 году, при Маркиане, в числе 630 св. отец, исповедавших Господа Иисуса Христа совершенным в Божестве и совершенным в человечестве, Богом истинным и человеком истинным, из души и тела; единосущным Отцу по Божеству и единосущным нам по человечеству; по всему нам подобным кроме греха; рождённым прежде век от Отца по Божеству; по человечеству ради нашего спасения – от Марии Девы Богородицы; единым Христом, Сыном Господа, единородным, в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно познаваемым, и в сих двух естествах славимым: а суемудрого Евтихия, архимандрита Константинопольского, который говорил, что великое таинство спасительного домостроительства совершилось призраком, извергших, и с ним Нестория, патриарха Александрийского, и Диоскора, архиепископа Александрийского, из коих один был защитником и поборником разделения, а другой смешения Божества и человечества во Иисусе Христе, и предавших 30 канонов благочиния в руководство Церкви.

Пятого, бывшего при императоре Юстиниане Великом в Константинополе в 553 году, в числе 165 св. отец, утвердивших истину учения, изложенного Четвёртым Вселенским собором, и осудивших Феодора Мопсуетского – Несториева учителя, Оригена, Дидима и Евагрия, также написанное Феодоритом противу правые веры и противу дванадесяти глав блаженного Кирилла, и так называемое письмо Ивы.

Еретики, осуждённые соборами Ефесским и Халкидонским, восстали против собора Халкидонского, утверждали, что он, осудив Евтихия, оправдал Нестория и в подтверждение сего указывали на сочинения Феодора, епископа Мопсуетского, Феодорита Кирского и Ивы Едесского, которые будто бы не были осуждены Халкидонским собором, между тем как благоприятствовали учению Нестория. Феодор хотел разумение св. Писания и всё учение веры основать на началах одного разума; потому отверг важнейшие догматы Прав. Церкви, не признавал во Христе воплощённого Бога Слова, не почитал св. Матери Его Богородицей, отвергал исполнение пророчеств в лице Иисуса Христа, все чудеса и проч. Феодорит, епископ Кирский, бывший в дружеской связи с Несторием, до его заблуждения и во время Ефесского собора, по неведению о перемене мыслей Нестория и по неосторожности, в чём сам впоследствии раскаялся, написал 12 глав против известных 12 анафем св. Кирилла Александрийского на Нестория. Ива Едесский, в послании к Марию Персу, осуждал Равулу, своего предшественника, за то, что он предал анафеме Феодора Мопсуетского будто бы безвинно и не уважил его трудов для пользы Церкви. Это послание для одних служило соблазном, других располагало к образу мыслей Феодора, и через то к ереси Нестория. В то же время начали распространяться на Востоке ложные мысли Оригена (186–254), кои и прежде уже не раз были осуждаемы Прав. учителями Церкви. Они осуждены были ещё при жизни самого Оригена епископом Александрийским Димитрием, потом Феофилом Александрийским (в 399) на соборе из епископов Египетских и Ливийских. Таким образом V Вселенским собором утверждены только прежние решения об Оригене. Ложные мнения Оригена состояли в том, что он 1) отвергал равенство лиц Св. Троицы; 2) души человеческие считал сотворёнными прежде тел и заключёнными в тела в наказание за грехи, сделанные душами прежде соединения с телами; 3) душа Иисуса Христа соединилась с Словом прежде воплощения; 4) небесные светила суть одушевлённые силы, в которых обитает душа разумная; 5) мучения загробные будут иметь конец, – и 6) Иисус Христос, Спаситель человеков, вторично пострадает для спасения демонов и проч. Дидим и Евагрий были учениками Оригена.

И Шестого, бывшего при Константине Погонате, также в Константинополе в 691 году, вопреки Сергия, епископа Константинопольского, и его последователей, в числе 170 св. отец, утвердивших, что во Иисусе Христе две естественные воли и два естественные действия нераздельны и неслиянны; подтвердивших правила Вселенских и Поместных соборов и изложивших 102 правила благочиния в утверждение Церкви.

Празднование св. отцам шести Вселенских соборов, бывших в разные времена, без сомнения началось не вдруг, но распространялось мало-по-малу, после Первого Вселенского собора. На постепенное установление празднования св. шести соборам Вселенским указуется писаниями св. отец разных веков. Так св. Григорий Двоеслов, писатель VI века, в послании своём к Иоанну, патриарху Константинопольскому, и прочим патриархам писал о четырёх Вселенских соборах: «приемлю и почитаю 4 собора, как 4 книги св. Евангелия, т. е. со всей преданностью содержу и всецело храню Никейский, на коем ниспровергнуто лжеучение Ария; – Константинопольский, на коем обличено заблуждение Евномия и Македония; Ефесский, на коем отвергнуто нечестие Нестория; Халкидонский, на коем отвергнуто безумие Евтихия и Диоскора». В VII веке св. патриарх Иерусалимский – Софроний, в соборном послании к Сергию, Константинопольскому патриарху, писал: «св. отцы, желая показать, что учение их не новое, а согласное с соборами, часто перечисляют оные. Мы принимаем четыре великие, священные Вселенские собора, бывшие для утверждения Божественных догматов церковных, сияющие Евангельским блеском и украшенные качествами Евангельскими. Сверх сих четырёх великих, достоуважаемых, священнейших и равночестных соборов, я принимаю и Пятый Вселенский собор, бывший кроме и после тех соборов, собиравшийся для подтверждения знаменитого Халкидонского собора». В IX веке о шести Вселенских соборах писал Никифор, архиепископ Константинопольский, и называет их святыми, Богодвижимыми.

При воспоминании св. отец шести Вселенских соборов Церковь в чтении Евангельском предлагает ходатайственную молитву Иисуса Христа, указанную в первом Страстном Евангелии и в VΙΙ-ю по Пасхе неделю св. отец Первого Вселенского собора (Ин.17:1–13, зач. 56).

А словами Апостольского чтения поучает: поминайте наставники ваша, иже глаголаша вам слово Божие: ихже взирающе на скончание жительства, подражайте вере их. В научения странна и различна не прилагайтеся. Повинуйтеся наставником вашим и покоряйтеся: тии бо бдят о душах ваших, яко слово воздати хотяще: да с радостью сие творят, а не воздыхающе: несть бо полезно вам сие (Евр.13:1–17).

Чирская или Псковская икона Богоматери первоначально находилась в церкви Чирска – веси Псковской губернии, а потому называется Чирской. В 1420 году 16 сентября при державе благоверного великого князя Василия I Димитриевича, при архиепископе Новгородском и Псковском Симеоне, при Псковском князе Феодоре Александровиче, во время морового поветрия, бывшего во Пскове, от Чирской иконы Богоматери из обоих глаз истекли слёзы. Об этом возвестили властям Пскова. Отсюда посланы были священнослужители принести чудотворную икону во Псков. В сретение ей из города совершён был крестный ход, при стечении многочисленного народа и участии самого князя. Все с благоговением молились. Граждане Пскова на раменах своих внесли икону в город и поставили в соборную церковь Св. Троицы, в соблюдение и утверждение града, и установили ежегодный праздник 16 июля в воспоминание знамения, бывшего от св. иконы. По перенесении во Псков, Чирская икона стала называться и Псковской.