4-е

В царствование Римского царя Максимиана жил на Востоке, в городе Илиополе знатный и богатый человек, Еллин по происхождению, именем Диоскор. У него была дочь, именем Варвара, которую он берег и охранял, как «зеницу ока», тем более, что это была его единственная дочь. Она отличалась замечательною красотою, так что не было в той стране никого красивее её. Опасаясь поэтому, чтобы она не привлекла на себя внимание людей, стоявших ниже её по своему происхождению, так как он считал таких людей недостойными вступить в брак с его дочерью, Диоскор построил для неё отдельное, роскошное помещение в высокой, искусно сооружённой башне, где и поселилась Варвара, окружённая воспитательницами, заменявшими ей её скончавшуюся мать, и многими рабынями.

Живя в этом помещении в высокой башне, Варвара могла наслаждаться видом живописнейшей местности вокруг её жилища. И в самом деле, оглядываясь вокруг из своих высоких хором, не могла она налюбоваться на красоту неба и земли, гор и долин, расстилающихся перед её глазами. Вид блистательного солнца и ночного светила – луны и неба, сияющего бесчисленными звёздами, возбуждал пытливые мысли и вопросы в уме любознательной Варвары. «Кто сотворил всю эту красоту?» – спрашивала она у своих наставниц. Смотря также на нивы, поля и луга, усеянные цветами, спрашивала она: «Кто создал все это?» «Все это сотворили наши боги», – отвечали ей окружающие её.

– Какие же это боги? – спрашивала Варвара.

– Те боги, которых почитает отец твой и держит их в своём доме, – золотые, серебряные, деревянные. Они сотворили все, что ты видишь, и отец твой поклоняется им.

Но не верилось этим словам разумной девушке, и, в сомнении своём, она так рассуждала про себя: – боги, которых почитает отец мой, сделаны человеческими руками; золотые и серебряные сделаны золотых дел мастерами, каменные высек из камня каменосечец, деревянные выделал столяр. Как же эти боги, сами сделанные чужими руками, не могущие ни ходить, ни делать ничего, могли бы создать небесные пространства и всю земную красоту?

Так размышляя, все чаще и чаще приглядывалась к природе Варвара и старалась выпытывать от самого создания ответ на свой неотступный вопрос: кто же сотворил его? И вот, в одну из таких минут её святой пытливости озарила душу её благодать небесная; умственному взору её открылось постижение единого, неизвестного и непостижимого Бога, премудро сотворившего небо и землю. Собственным разумом дошла она до такого рассуждения: – один только может быть такой Бог, Которого создала не рука человеческая, но Сам Он, имеющий собственное бытие, Своею рукою все созидает. Один только может быть Бог, Который сотворил пространство небесное и утвердил основы, на которых держится земля, и просвещает всю вселенную солнечными лучами, и лунным сиянием и звездным блистанием; Он же украшает и землю различными деревьями и цветами и напояет её реками и источниками водными. Один только может быть такой Бог, Который все содержит и все устраивает, и всему даёт жизнь и о всем промышляет. Так и отроковица Варвара через познание творения научилась познанию Творца, и на ней сбылись слова пророка Давида: «поучихся во всех делех Твоих, Господи, в творениих руку Твоею поучахся». И в этом постижении Творца мира разгорелся в её сердце огонь Божественной любви, и воспламенела душа её таким стремлением к Богу, что уже ни днём, ни ночью не знала она покоя, думая все только об одном и желая только одного: как бы и от кого узнать ей и научиться об этом Боге и Творце мира. Но не могла она иметь такого наставника, который открыл бы ей таинства святой веры и наставил бы её на путь спасения, так как отец её Диоскор, окружив её строгим надзором, запретил приближаться к ней кому бы то ни было, исключая её наставниц и рабынь. Но Сам Премудрейший учитель и наставник Дух Святой невидимо поучал её и таинственно вдохновлял Своими внушениями, которые открывали душе её познание истины. И жила отроковица Варвара в уединённой башне своей, как птица одинокая, помышляющая о высшем, а не о низменном; и не привязывалось сердце её ни к земному, не любила она ни золота, ни драгоценных камней, ни украшений нарядных и ничего, что привлекательно для других в её возрасте. И о замужестве никогда не думала она, но объятая любовью к Богу всей душою углублялась только в помышлениях о Нём.

Когда же наступило время выдавать её замуж, и многие богатые и знатные юноши, наслышавшись о красоте её, просили у Диоскора руки его дочери, то Диоскор взошёл однажды в башню Варвары и начал говорить ей о замужестве, о разных прекрасных женихах, которые ищут руки её, и предлагал ей обручиться с одним из них. Выслушав такое предложение, сильно смутилась целомудренная Варвара и покраснела вся, стыдясь не только слышать, но и помыслить о замужестве. Поэтому со всею силою воспротивилась она воле отца своего, так как девством своим дорожила она, как драгоценнейшим из сокровищ. Долго отец уговаривал её повиноваться воле его, она же настойчиво возражала и, наконец, сказала ему: «Отец! Если ты не перестанешь вынуждать меня к замужеству, то скоро тебе уже не придётся больше называть себя отцом: я лишу себя жизни, и ты лишишься тогда единственного своего детища».

Услышав это, Диоскор ужаснулся и ушёл от своей дочери, не решаясь более принуждать ее и, рассчитывая, что, сделавшись старше, она будет рассудительнее и добровольно согласится выйти замуж, как и другие девицы, достигшие зрелого возраста. Вместе с тем он решился предпринять дальнее путешествие, имея в виду, что дочь будет скучать о нем и, обрадовавшись его возвращению, будет более расположена послушаться и исполнить его волю. Уезжая же, Диоскор распорядился, чтобы в его саду, при бывшем там источнике, была выстроена роскошная баня с двумя окнами на южную сторону, и разрешил наставницам своей дочери, чтобы они предоставляли ей выходить из башни и свободно проводить время по её желанию. Допустив это, Диоскор надеялся, что, сходясь и беседуя с подругами и видя, что многие из них охотно выходят замуж, дочь его одумается и последует их примеру.

Когда же Диоскор уехал в дальнюю страну, то Варвара, получив теперь свободу выходить из дома своего и знакомиться с кем пожелает, сблизилась с некоторыми девицами-христианками и, услышав от них об Иисусе Христе, возрадовалась всею душою и старалась узнать от них как можно больше о Нем. Они же и рассказали ей о Христе, о неизреченном Божестве Его, о воплощении Его от Пречистой Девы, о добровольном страдании Его и воскресении, о будущем Суде и вечных мучениях идолопоклонников, и о нескончаемом блаженстве христиан в Царствии Небесном.

С наслаждением выслушав все эти рассказы, Варвара возгорелась любовью ко Христу и желанием принять святое крещение.

В это время в эту местность случайно прибыл из Александрии один пресвитер под видом купца. Узнав о нем, Варвара пригласила его к себе и успела, тайно от всех, научиться от него познанию единого Бога Творца и Вседержителя и вере в Господа нашего Иисуса Христа, чего так жаждала душа её. Посвятив же её во все таинства веры, пресвитер крестил её во имя Отца и Сына и Святого Духа и, ещё поучив её и наставив её, возвратился в свою сторону. – А святая Варвара, просвещённая крещением, ещё более предалась любви своей к Богу и проводила дни и ночи в молитве, соблюдала пост и усердно трудилась для Господа, Которому она уневестила себя целомудренною жизнью.

В это время в саду Варвары строилась баня, по распоряжению отца её перед его отъездом. Однажды пошла Варвара посмотреть эту постройку и, увидев два окна, пробиваемые в стене, сказала работникам: «Почему пробиваете вы только два окна? Не лучше ли будет прибавить и третье? И стена тогда будет красивее, и баня светлее». Но работники отвечали ей: «Так отец твой нам приказал, чтобы мы устроили только два окна на южную сторону». Варвара же стала настаивать, чтобы прорублено было и третье окно (по мысли её – в изображение Святой Троицы). И когда работники, опасаясь прогневить её отца, не соглашались исполнить её повеление, то она сказала им: «Не опасайтесь, делайте, как я вам говорю, я же беру на себя ответ перед отцом и заступлюсь за вас». – Тогда они прорубили третье окно в бане по её повелению. Был там, как сказано, источник, при котором строилась баня; этот источник имел ограду из тёсаного мрамора; однажды, подойдя к ней и повернувшись на восток, святая Варвара начертала на мраморе изображение святого креста, и это изображение, начертанное рукою чистой девицы, отпечатлелось на мраморе как бы вырезанное железом. При той же бане отпечатлелся и след ноги Варвары, и из него заструилась вода, сделавшаяся целебною для всех с верою приходящих сюда. Все же это: и баня с тремя окнами, в изображение Святой Троицы устроенными, и мраморный камень при источнике с крестным изображением, и след ноги святой Варвары сохранялись до времени блаженного Симеона Метафраста, который, по Иоанну Дамаскину, описал страдания св. Варвары и говорит в своём повествовании следующее: «даже и до сего дня существует тот источник, который исцеляет болезни всех христолюбивых людей, так что если бы кто-нибудь пожелал приравнять его к струям Иорданским, или к Овчей купели, или к Силоамкому источнику, то не погрешил бы против правды, так как и в том источнике действует сила Христова, производящая многие чудеса.

Проходя, однажды, по комнатам в доме своего отца и увидев в одной из них идолов, поставленных на почётном месте, тяжело вздохнула Варвара при мысли о гибельном заблуждении идолопоклонников и, плюнув на лицо истуканов, сказала: «Пусть будут подобны вам все служащие вам и требующие помощи от вас, бездушных…» И сказав это, возвратилась в своё жилище в башне и предалась своей обычной молитве и посту, и углубилась всею душою своею в Богомыслие.

Вскоре после того возвратился домой отец её Диоскор. Осматривая однажды постройки, производимые у него в доме, подошёл он и к вновь построенной бане и, увидев три окна в стене, разгневался на работников, зачем нарушили они его приказание и вместо двух вырубили в стене три окна. – Когда же Диоскор, призвав Варвару, стал спрашивать ее, зачем она велела пробить третье окно, то она отвечала ему: «Лучше три, нежели два окна. Ты, мой отец, повелел вырубить два окна в изображение, как я думаю двух светил – солнца и луны, чтобы они освещали баню; я же приказала вырубить и третье окно – в изображение Троичного Света, так как существуют три окна неприступного, неизреченного, незаходимого и немерцающего света, через которые просвещается всякий человек, приходящий в мир. – Смутился Диоскор при таких совсем новых для него, поистине удивительных и непонятных словах его дочери. Отойдя с нею в сторону и став у источника при бане, на ограде которого был крест, начертанный рукою Варвары (но Диоскор его ещё не заметил), отец спросил свою дочь: «Каким это образом светом из трёх окон просвещается всякий человек?» Отвечала ему святая: «Послушай, отец мой, и пойми, что я говорю. Три лица единого в Троице Бога, живущего во свете неприступном, просвещают и оживляют всякое создание – Отец, Сын и Святой Дух. И ради этого повелела я устроить в бане три окна, чтобы одно из них служило изображением отца, другое – Сына, а третье – Духа Святого, так чтобы и самые стены прославляли имя Святой Троицы.

Затем указала Варвара и на изображение креста на мраморной ограде и сказала: «А вот, изобразила я и знамение Сына Божия, Который благоволением Отца, действием же Святого Духа и ради спасения человеческого рода воплотился от чистой Девы Марии и добровольно пострадал на таком же кресте, который тут изображён. Ради Него и изобразила я здесь крестное знамение, чтобы силою крестною была удалена отсюда вся бесовская сила.

Выслушав это и многое ещё о Святой Троице, о воплощении и страдании Христовом, о силе крестной и о прочих таинствах святой веры от премудрой дочери своей, жестокосердый отец пришёл в яростный гнев. Забыв в эту минуту естественную любовь к дочери, он извлёк меч и хотел ударить им дочь свою, но она побежала от него; он же, как волк за овцой, гонялся за нею с обнажённым мечом в руке и уже настигал непорочную агницу Христову, так как она добежала до каменной горы, которая, как стена, преградила ей путь… Не видя, куда укрыться от меча отца своего, а вернее мучителя, и не имея другого прибежища, кроме Бога, к Нему и возвела святая свои душевные и телесные очи, прося у Него защиты и помощи. И не замедлили Господь услышать рабу Свою и явить ей помощь Свою. Перед Варварою, как некогда перед св. первомученицей Феклой, бежавшей от бесстыдных людей, расселась каменная гора, и под раздвинувшимися её глыбами святая свободно укрылась, как в пещере. А Диоскор, сердце которого было твёрже камня, не видя вдруг перед собою бежавшей дочери, удивился, каким образом скрылась она из глаз его и продолжал долго и настойчиво искать её. Обходя же ту гору и ища дочь свою, увидел он двух пастухов, пасущих на горе овец своих. Те же видели святую Варвару, взбежавшую на гору и скрывшуюся в пещере. Подойдя к ним, Диоскор спросил их, не видели ли они убежавшую дочь его. Один из пастухов, добрый человек, видя разгневанного Диоскора, пожелал спасти от него неповинную девицу и сказал, что не видал её. Но другой пастух, молча, указал на то место, где укрылась святая. И поспешил туда Диоскор, а пастуха, который указал убежище святой, постигла на том же месте кара Божия: он превратился в столп каменный, а овцы его – в саранчу…

Найдя дочь свою в пещере, Диоскор вывел её оттуда и стал осыпать её побоями. Ударив её о землю, он топтал её ногами и, схватив за волосы, волочил её к дому по ужасной дороге. Дома он запер её в тесный и тёмный чулан, запечатал дверь печатью, приставил сторожей и морил дочь свою голодом и жаждою. Потом пошёл к правителю той страны, именем Мартиану, и объявил ему, что дочь его отреклась от богов, уверовала в какого-то распятого, и стал упрашивать правителя, чтобы он угрозами разных пыток склонил её к отеческой вере. После того он вывел её из заключения, привёл и передал её в руки правителю, говоря: «Я отрекаюсь от неё, потому что она отреклась от моих богов; и если она снова не обратится к ним и не поклонится им вместе со мною, то она не будет мне дочерью, и я не буду ей отцом. Ты же, правитель, имеющий власть, мучь её, насколько это в твоей власти».

Правитель, увидев Варвару, поражён был её необыкновенною красотою обратился и ласково и приветливо обратился к ней, лестно отзываясь об её красоте и благородном происхождении. Он стал уговаривать её, чтобы она не отступала от древних отеческих законов, и чтобы она не противилась воле отца своего, но чтобы поклонилась богам и слушалась во всем родителя, от которого ей предстоит наследовать все имения. В ответ на убеждения правителя святая девица Варвара разумно изобличила перед ним все ничтожество бездушных богов, исповедала и прославила Иисуса Христа, сказала что отвергается она от всякой суеты мирской, от всяких богатств и утешений земных и ищет только небесных утешений.

Игемон же продолжал увещевать ее, чтобы не бесчестила она рода своего и не губила своей цветущей юности. И, наконец, сказал он ей: «Будь же сама милосердна к себе, прекрасная девушка! Решись принести вместе с нами жертву богам, так как я, хотя и милосердствую к тебе и желаю пощадить тебя, жалея предать такую красоту твою на мучения и раны, но, если ты не послушаешь меня и пребудешь непокорною нам, то заставишь меня против воли предать тебя лютым истязаниям».

Святая же девица отвечала ему: «Я постоянно приношу жертву хваления Богу моему и сам хочу быть жертвою Ему, потому что он один есть Бог истинный, Который создал небо и землю и все, что на них; твои же боги ничтожны, бездушны и не действительны, и ничего не создали они, но их самих создаёт рука человеческая, как и говорит пророк: идолы языческие, это – серебро и золото, дела рук человеческих, и все боги языческие – бесы. Господь же есть Творец неба. Вот этим пророческим словам внимаю я и в единого Бога, Создателя всего в мире, верую, а о ваших богах знаю и говорю, что они ничтожны, и что надежда ваша на них напрасна».

Выслушав такие слова Варвары, разгневался правитель и сейчас же велел обнажить её. И когда предстала она нагою перед взорами всех бывших при этом, бесстыдно смотрящих на её обнажённое, чистое, девственное тело, то было это жестоким, более тяжёлым, чем всякие раны, мучением для чистой, целомудренной и святой девицы.

После того её, распростёртую на земле, били, по повелению мучителя, воловьими жилами в продолжении многих часов, так что вся земля вокруг была залита её кровью… Тогда стали острыми черенками и жестокою волосяною тканью растирать раны её, чтобы увеличить её страдания. Однако все эти мучения, сильнее бури и вихря охватившие молодое, немощное девическое тело, не поколебали твёрдую в вере мученицу Варвару, так как вера её основана была, как на камне – на Господе Христе, ради Которого ей было сладко терпеть даже самые горькие мучения.

После того игемон приказал отвести мученицу в темницу, пока он не придумает, каким бы, ещё более жестоким испытаниям подвергнуть её…

Тяжело израненная, едва живая брошена была Варвара в темницу и там со слезами молилась возлюбленному Жениху своему Христу, чтобы не оставил Он её, тяжело страдающую, и взывала к Нему с псалмопевцем Давидом: «Не оставь меня, Господи Боже мой! Не отступи от меня: приди на помощь ко мне!» – И вот, в полночь, среди её молитвы заблистал в темнице великий свет. И ужас, и радость ощутила святая в сердце своём, когда она увидела приближающегося к ней нетленного Жениха, пришедшего посетить свою невесту… И предстал перед ней в славе неизреченной Сам Царь славы, Господь. И как возрадовалась духом и усладилась сердцем святая, увидев Его! Он же, приветливо взирая на неё, сказал ей: «Дерзай, невеста Моя, и не бойся ничего. Я – с тобой, хранящий тебя и взирающий на подвиг твой, и облегчающий страдания твои, приготовляя тебе воздаяние за них в Моем небесном чертоге. И так, потерпи до конца, чтобы вскоре насладиться вечными благами в Царствии моем».

Слушая такие вещания Христа Господа, сердце святой Варвары таяло, как воск от огня Божественного желания, и как река разливалось любовью к Нему. И таким образом утешив и любовью Своею усладив возлюбленную невесту Свою Варвару, Иисус Сладчайший исцелил её и от ран, так что не осталось и следа от них на ее теле, и тогда скрылся из глаз её, оставив в сердце её неизреченную радость. И почувствовала себя святая Варвара в темнице, как на небе, воспламеняясь ангельскою любовью к Богу, славословя Его сердцем и устами, воздавая Ему благодарение, что не презрел Он на рабу Свою, но посетил её, страждущую ради имени Его.

Жила в той местности одна женщина, верующая и богобоязненная, именем Иулиания, которая, после того как взяли святую Варвару на испытания, наблюдала за нею со стороны и присутствовала при ее страданиях. И когда отведена была святая в темницу, то Иулиания присела под темничным оконцем и размышляла с изумлением, как это такая молодая девица в самом расцвете своей красоты и молодости отреклась от отца своего, и от всего рода, и от богатства, и от всех мирских благ, и не щадит даже и жизни своей ради Христа, но с усердием отдаёт её за Него…

Когда же Иулиания вскоре увидела, что Христос исцелил святую Варвару от её ран, то и сама пожелала пострадать за Него и стала приготовляться к подвигу, моля Подвигоположника Иисуса Христа, чтобы Он ниспослал ей терпение в муках. И когда, при наступлении дня, святая Варвара была выведена из темницы, чтобы снова предстать на суд и подвергнуться новым испытаниям, то Иулиания последовала за нею издалека.

Когда святая Варвара предстала пред игемоном, совершенно здоровая, без всякого следа от ран, нанесённых ей, и сияющая красотою больше прежнего, то игемон и все бывшие с ним были поражены удивлением. И сказал ей тогда игемон: «Не видишь ли теперь, девица, какое попечение имеют о тебе наши боги! Тебя, вчера так жестоко изъязвлённую, они сегодня вполне исцелили, и изнемогшей тебе от болезни здоровье возвратили; будь же благодарна за такое их благодеяние и, поклонившись им, соверши жертвоприношение». – Святая же отвечала ему: «Что ты говоришь, правитель, будто бы боги твои меня исцелили, когда они, сами будучи слепы, немы и бесчувственны, не могут ни слепым дать прозрения, ни немым – языка, ни слуха – глухим, ни хождения – хромым.; и если они не могут ни больных исцелять, ни мёртвых воскрешать, так как могли бы они и меня исцелить? И за что же я буду поклоняться им? Меня исцелил Господь Бог мой, Иисус Христос, Который врачует всякие болезни и даёт жизнь мертвецам. Ему и поклоняюсь я с благодарением, и сама себя в жертву Ему приношу, Ему, Которого ты нечестивыми своими глазами и ослеплённым умом видеть не можешь, так как недостоин того».

Эти слова святой мученицы привели в ярость правителя; он приказал повесить мученицу на дереве и строгать её тело жезлом и опалять зажжёнными свечами ребра её. Вместе с тем молотом ударяли её по голове. Но мужественно переносила Варвара все эти мучения, которых нельзя было бы перенести, если бы не укрепляла невидимо агницу Христову Божия сила.

Между народом, смотрящим на мучения святой Варвары, стояла невдалеке и вышеупомянутая Иулиания и горько плакала она, видя, какие жестокие истязания терпит молодая, нежная девица. Наконец, возбуждаемая святым рвением и не будучи в состоянии скрывать свои чувства, Иулиания возвысила голос среди народа и стала упрекать немилосердного правителя за его бесчеловечное мучительство и вместе с тем стала хулить языческих богов. Когда же её за это взяли и стали спрашивать, какой она веры, то она смело исповедала себя христианкой. Тогда правитель велел истязать её таким же образом, как и Варвару. И повешена она была вместе с Варварою и строгали её также железными гребнями. А святая великомученица Варвара, висящая в муках, возведя взор свой к небу, взывала к Богу: «Боже, испытующий сердца человеческие, Ты знаешь, что к Тебе стремлюсь я, и что твои святые заповеди полюбив, всю себя я тебе предала и вручила Твоей всесильной Деснице. Ты же, Господи, не оставь меня, но милостиво призрев на меня и на страждущую вместе со мною Иулианию, обеих нас подкрепи и утверди для совершения настоящего подвига, потому что, хотя и бодр наш дух, но плоть немощна». – И на такую молитву святой Господь невидимо отзывался, подавая помощь мученицам в их мужественном терпении.

После того мучитель велел у них обеих отрезать сосцы, и среди увеличившихся страданий снова святая Варвара воззвала к своему Врачу и исцелителю: «Не отврати лица твоего от нас, Христе, и Духа Твоего Святого не отними от нас; воздай нам, Господи, радостью спасения и духом Владычним утверди нас в любви Твоей!»

После этих жестоких истязаний правитель велел отвести Иулианию в темницу, а святую Варвару, ради большего её посрамления, водить её по всему городу нагой с поруганием и биением.

Святая же девица Варвара, прикрываясь стыдом, как единственною своею одеждою, обратилась к возлюбленному Жениху своему Христу Господу, взывая к Нему: «Ты, одевающий небо облаками и землю мглою, как пеленами повивающий, Ты Сам, о Царь, покрой мою наготу и сотвори невидимыми члены мои для глаз нечестивых, чтобы не до конца посмеялись люди над рабою Твоею». И тогда Христос Господь, Который со всеми Своими Ангелами взирал с высоты Своей на подвиг Своей мученицы, ускорил Свою помощь ей и послал к ней светлого Ангела, чтобы покрыл он световидной одеждой наготу её. И не могли уже тогда видеть её нечестивые зрители, и была возвращена мученица мучителю. После неё и святую Иулианию водили нагою по городу – в позор людям и ангелам. Наконец, мучитель, видя, что ничто не может ни отлучить от любви ко Христу этих мучениц, ни склонить их к поклонению идолам, осудил их обеих на усечение мечем.

Родитель же святой Варвары, каменносердечный Диоскор, дошёл до такого бесовского ожесточения, что не только что не страдал сердцем, видя жестокие страдания своей дочери, но не устыдился и сам быть ее палачом. Захватив ее одною рукою, а в другой держа обнажённый меч, он повёл свою дочь на место казни, назначенное на одной горе за городом. Другой воин повёл туда же и святую Иулианию. И когда они шли, то святая Варвара молилась Богу, говоря: «Безначальный Боже, распространивший небо, как покров над землею, и землю на водах основавший, озаряющий солнечным сиянием и добрых, и злых, и дождь проливающий на праведных и неправедных, Ты и теперь услыши меня, молящуюся Тебе рабу Твою, услыши, о Царь! И даруй благодать Твою всякому человеку, который будет вспоминать меня и мои страдания. Да не приблизиться к нему внезапная болезнь и да не похитит его нечаянная смерть: Ты ведь знаешь, Господи, что мы – плоть и кровь, и создание пречистых рук Твоих». И вот, в то время, когда молилась святая, послышался голос с небес, призывающий её и Иулианию в небесную обитель и обещающий ей исполнить просимое…

И шли на смерть обе мученицы – Варвара и Иулиания с радостью великою, желая скорее разрешиться от тела и вознестись ко Господу. Дойдя же до назначенного места, агница Христова Варвара преклонила под меч свою голову и была усечена руками немилосердного отца, так что и в этом случае сбылось по Писанию: «отец предаст на смерть дитя своё».

А святую Иулианию казнил мечом другой воин, так что и она до конца совершила подвиг свой. И в ликовании вознеслись их святые души к жениху своему Христу, и на встречу Ангелам и самому Владыке, с любовью принявшему их.

Диоскора же и правителя Мартиана поразила внезапная Божия кара. Разразившаяся в это время молния убила одного из них в то время, как он спускался с горы, а другого – сидящего в доме своём и сожгла их так, что и праха их не нашлось…

В том городе жил один благочестивый человек, именем Галентиан, который, взяв останки святых мучениц, перенёс их в город, предал их погребению с подобающей честью и построил над ними церковь, в которой и стали происходить многие чудные исцеления от мощей святых мучениц по молитвам их, благодатью же Отца, и Сына, и Святого духа, Единого в Троице Бога, Ему же слава во веки веков. Аминь.

* * *

Святые Варвара и Иулиания пострадали около 306 г. В IV же или в VI веке (с точностью неизвестно) мощи св. великомученицы Варвары были перенесены в Константинополь, где во имя её был построен величественный храм императором Львом Мудрым (886–912 гг.). В 1108 г. св. мощи великомученицы были перенесены из Царьграда в Киев греческой царевной Варварой, дочерью Алексея Комнина, вышедшей замуж за великого князя киевского Святополка II (Михаила) Изяславича, правнука св. князя Владимира, и положены были в Злато-Верхо-Михайловском монастыре, основанном Святополком. Издревле во всей России распространено было почитание св. великомученицы Варвары и много было посвящено храмов имени ее, от которых получали свои названия и прилегающие к ним местности.

«Разуму твоему, мудрая дево, дивящеся, глаголем, – воспевает Церковь св. великомученице Варваре, – радуйся, паче старец идолослужительных разумнейшая! Радуйся, паче мудрецов мира мудрейшая! Радуйся, яко тебе безвестная и тайная премудрости Своея Бог явил есть. Радуйся, всех звездочётцев умом Христовым превзошедшая. Радуйся, явственнее паче онех небесный круг прозревшая. Радуйся, яко в твари, аки в зерцале, Самого Творца усмотрела еси. Радуйся, яко в созданных светилах несозданный свет узрела еси!»

«Радуйся, незлобивая голубице, от земнаго врана в покров небеснаго Орла прилетевшая. Радуйся, младому еленю на горах ароматских уподобившаяся. Радуйся, горняя паче дольних, восхождения в сердце твоем полагающи, возлюбившая. Радуйся, чрез земную темницу в небесный чертог светло вшедшая. Радуйся, от кровей твоих брачную одежду тебе исткавшая! Радуйся, яко тобою от нечаянныя и вечныя смерти сохранени быти уповаем!»

«Услышавши, Варваро, небеса поведающа славу Божию, на земли Бога славити возжелала еси: Егоже славы и нас сподоби!»

«Яко шипок краснейший из терновнаго израсла еси корене, дево Варваро, твоею за Христа излиянною обагрившеся кровию, и ныне Божественную твою память совершающыя любовию спасай от бед!»

Мощи св. великомученицы Варвары в настоящее время почивают в Киеве, в монастыре св. архистратига Михаила. В 1108 г. дочь греческого императора Алексея Комнина – Варвара, отправляясь из Константинополя в Россию для вступления в брак с киевским князем Святополком – Михаилом Изяславичем, взяла с собою и мощи св. великомученицы Варвары. Часть мощей св. великомученицы Варвары находятся в Москве, в храме её имени на Варварской улице.

Много чудес источали и источают св. мощи великомученицы Варвары. Преосвященный архиепископ Черниговский Лазарь Баранович (жил в XVII века), сам получивший исцеление от тяжкой болезни при честных мощах великомученицы, в слове своём, на 4-е декабря, прославляет её, как целительницу недугов.

Игумен Свято-Михайловского Киевского монастыря, иеромонах Феодосий (Сафанович), в своём сказании о чудесах, бывших от мощей великомученицы, между прочим говорит: «В 1665 году прибыл ко мне благочестивый гражданин Слуцкий и, принесши из серебра руку, просил повесить её при св. мощах великомученицы Варвары. На мой вопрос: для чего он это делает? Он по совести отвечал: “От тяжкой болезни у меня так скорчило руку, что я не мог разогнуть её. Страдая сей тяжкою болезнью, вспомнил я, что при мощах великомученицы подаются исцеления, усердно помолился ей об исцелении моей руки и дал обет сходить на поклонение св. мощам её. Вскоре помощью св. варвары скорченная моя рука исцелилась. Теперь, исполняя свой обет, пришёл я с благодарением поклониться св. мощам и, в знак благодарности за исцеление моей руки, принёс сию серебряную руку».

Тот же игумен Феодосий говорит: «В 1660 году, во время междоусобной войны, тревожимый размышлениями о скудости своего монастыря и об опасностях, грозивших инокам, я уснул, и вот мне снится, будто стою у св. мощей великомученицы Варвары и вижу её лежащей в елее масличном, которым исполнена была рака. Святая сказала мне: “Не смущайся, я с вами”. Пробудившись, я начал объяснять себе, что в Священном Писании елей означает милость; стало быть, наполненная елеем рака великомученицы означает, что св. её молитвами в нашем монастыре не будет опасности и недостатков, но сохранение от бед и полное во всем довольство, что и исполнилось на самом деле».

Киевский гражданин Иоанн заболел тяжкой горячкою (1670 г.); на болезненном одре он вспомнил о чудесных исцелениях, совершающихся при мощах великомученицы. Но так как по причине тяжкой болезни он не мог сам встать с постели, то и упросил одного из своих знакомых отправиться в Свято-Михайловскую церковь и взять там воды, возливавшейся на руку св. Варвары. Больной в это время был в таком жару, что и язык его ссохся. Родственники советовали ему выпить чего-либо прохладительного. Но он отвечал им: «аще бы мне и умрети, не имам пити ничесоже, дóндеже принесена будет вода от руки святыя великомученицы»; такую он имел веру к святой. И эта вера больного в помощь великомученицы скоро оправдалась. Когда вода от руки великомученицы была принесена, он с молитвой немного выпил ее и вскоре заснул, и во сне явилась ему, будто бы в церкви св. архистратига Михаила, прекрасная девица и сказала: “Я мученица Варвара. Многие не верят, что мощи мои в сём Свято-Михайловском монастыре истинны: в знамение же сего, уже здрав еси”. Сказавши это, святая положися сама в раце своей на украшенном месте стоящей. С этим видением кончилось, – и Иоанн проснулся и почувствовал себя совершенно здоровым, аки бы нимало не болел. Слух о сём чудесном исцелении Иоанна вскоре распространился по Киеву и все прославили Бога, дивного во святых своих. Чудо это было в 1670 году.

Не менее поразительные чудеса совершились и в последующее время. Так, в 1710 году, во время страшного и смертоносного поветрия в Малороссии, когда 10 месяцев сряду свирепствовала чума, когда в Киеве и окрестных селениях целые улицы и монастыри опустели, губительная язва не коснулась Михайловской обители, и никто из братьев её не умер, хотя ворота монастырские были открыты для всех приходящих. То же замечено было и при второй чуме 1770 года, и несколько раз в наше время, при холерных эпидемиях, чудесная сила мощей св. великомученицы известна не только жителям города Киева, но и всем чтущим св. Варвару.

При её мощах недостаёт честной главы, отсечённой нечестивым родителем её, Диоскором, и левой руки, которая издавна находилась в Греции. При Киевском митрополите Петре Могиле, принесена была рука в Польшу переселившимся туда греком от царского рода Кантакузенов, доктором Мозелем и положена в Братской церкви Волынского города Луцка. Отсюда руку св. великомученицы похитили жиды, раздробили и старались сжечь её в горячей печи; но злодейство нечестивых обнаружилось, и раздробленная ими святыня вложена в ковчег и Луцким епископом Гедеоном внесена в кафедральную его церковь. После, когда Гедеон, гонимый униатами, переселился в Киев, он взял с собою и святыню и положил её в соборном Софийском храме, где она находится и теперь.

Ежегодно 4 декабря – в день, посвящённый празднованию св. великомученицы, мощи её торжественно обносятся вокруг церкви Михайловского монастыря при многочисленном стечении народа. В начале XVIII столетия Киевский митрополит Иоасаф Кроковский составил акафист великомученице и установил петь оный еженедельно по вторникам перед литургией, что и до сего времени неизменно совершается.

В заключение своей речи ещё раз извлечём из назидательной жизни св. великомученицы Варвары уроки для собственной нашей жизни. Св. Варвара мужественно преодолела все препятствия на пути к Царству Небесному. Ничто не могло отклонить её от Христовой веры; все принесла она в жертву Господу: и молодость, и красоту, и любовь к родителю, и богатство, и удовольствия, и, наконец, саму себя; и этим ясно доказала, что для истинно верующих христиан, ищущих сердечно спасения души своей, все возможно. Так и должно быть между нами, христианами. Нам не предстоит бороться с почитателями идолов, но искушения в твёрдости веры предстоят нередко каждому из нас и теперь; и наше время к прискорбию, страждет своего рода заблуждениями также гибельными и опасными: вера в Иисуса Христа Сына Божия в наше время заметно ослабевает, ложные учители стремятся погасить светильник веры и благочестия, и сыны нынешнего века близки к язычеству. А потому нам нужно твёрдо ограждать святое достояние православия нашего, как многоценное, ничем незаменимое сокровище; для этого необходимо не только с полным вниманием слушать в церкви, но и дома по возможности читать чаще Священное Писание, особенно же Евангелие, в котором содержится жизнь и учение нашего Господа Иисуса Христа, да будем мужами совершенными по вере, и не младенцами колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения (Еф.4:13–14). Знатность рода, высокое образование, богатство, телесная красота, все удовольствия жизни, все блага земные – все это должно употреблять во славу Божию и во благо ближним, лишь бы только сохранить в чистоте свою веру и любовь к Спасителю. Не напрасно святая Варвара пожертвовала всем для веры Христовой и испила горькую чашу страданий за имя Христово: память великой страстотерпицы ублажается св. Церковью и будет ублажаться в роды родов, а ещё более слава её на небесах, в чертоге возлюбленного её Жениха Христа. Столь же вожделенная награда ожидает и каждого христианина, если он будет любить Господа Иисуса Христа выше всего земного, если он будет стоять в вере твёрдо и непоколебимо.

Св. Иоанн Дамаскин жил в VIII веке по Р. Х. в городе Дамаске, бывшем в то время под властью арабских халифов. Отец его Сергий, по прозванию Мансур, хотя и христианин, был однако же в милости у правителя – магометанина и занимал должность министра при его дворе. Пользуясь своим положением, он делал много добра своим единоверцам и освобождал пленных, которых захватывали сарацины во время частых набегов своих на окрестные земли. Между этими пленными, приведёнными в Дамаск, увидел он однажды на площади одного инока, к которому с особенным уважением обращались прочие пленники, между тем, как сам он, казалось, был очень печален. «О чём ты скорбишь, Божий человек? – спросил его с участием милосердый Сергий, – что может печалить тебя, отказавшегося от всех радостей мира?» «Не о радостях мира, для которого я умер, и помышляю я, – отвечал ему пленный инок, – меня мучит то, что, накопив большое богатство, не имею наследника, которому мог бы его передать…– и, видя недоумение Сергия, объяснил: – я говорю о богатстве духовном, которым владею, изучив много наук… я знаю риторику, диалектику, музыку, астрономию, философию, богословие… мне открыты многие тайны природы… Получив столько талантов, страшусь предстать пред судом Божиим, не имея ответа на вопрос: какое употребление я из них сделал?…»

Такой «богач» был именно тем человеком, в котором нуждался и какого долго безуспешно искал Сергий для доставления образования двум детям: родному своему сыну Иоанну и восприемному – Козме. И вот источник того замечательного образования и духовного развития, которым прославились впоследствии оба ученика так неожиданно доставленного им Промыслом Божиим достойного наставника, так как Сергий, немедленно освободив этого пленного инока, по имени Козму, пригласил его в свой дом и поручил ему воспитание детей, то они, и в особенности щедро наделённый способностями Иоанн, воспользовались от него уроками по всем предметам тогдашней учёности. Кончив образование, Иоанн, хотя и был расположен посвятить свою жизнь научным занятиям, но должен был принять службу при дворе полюбившего его халифа и потом, по смерти отца, был назначен градоначальником Дамаска и министром халифа.

В это время в греческом государстве при Льве Армянине было жестокое гонение на православных почитателей святых икон. Иоанн, воспитанный в любви к вере и в твёрдом знании и преданности всем постановлениям православия, присоединился к учителям церкви, вразумлявшим и утверждавшим христиан держаться завещанного им церковью с самых времён Апостольских подобающего почитания икон. В защиту его он написал целое сочинение и послал его в Константинополь. Хотя и не было в нем ничего оскорбительного лично для Льва, но, видя сильное влияние его на народ и не имея возможности непосредственно противодействовать Иоанну, Лев, желая каким бы то ни было способом устранить такого ревностного и влиятельного защитника православия, велел подделать под его руку письмо к себе такого содержания, из которого халиф мог заключить, что Иоанн изменнически предлагает предать Дамаск в руки греческого императора… Эта гнусная клевета достигла цели: поверив сгоряча подложному письму, доставленному ему Львом, халиф велел отсечь руку изменника… Невинно пострадавший Иоанн, возвратившись в свой дом, всю ночь провёл в молитве перед иконою Богородицы, умоляя защитить его правду и исцелить его руку, чтобы она могла писать хвалы Ей и Сыну Её, хвалы, которые Она Сама да внушит написать… Когда же, в изнеможении от слез и боли Иоанн заснул, то во сне увидел изображённую на иконе Божию Матерь, Которая, с любовью смотря на него, сказала ему: «Твоя рука исцелена, не заботься об остальном; но работай ею безленостно, как ты обещал Мне…»

И, проснувшись, Иоанн почувствовал руку свою приросшей⁴⁸… Неизреченною благодарностью преисполнилось тогда сердце его и вдохновилось для дивных песнопений, которые с тех пор изобильною струёй изливались до конца жизни его и обогатили сокровищницу возвышеннейших человеческих молитвословий.

Между тем, чудесное исцеление руки Иоанна поразило халифа и засвидетельствовало даже в глазах его о невинности пострадавшего. Возвратив своему бывшему любимцу прежние милости, халиф убеждал его остаться при дворе, ублажая его всевозможными блистательными обещаниями. Но Иоанн в постигшем его испытании и проявлении чудной помощи свыше почувствовал призвание к иному пути… И, не смотря на настояния халифа, отказался от всяких мирских почестей, всегда тяготивших его, и, раздав всё своё имущество бедным, удалился в обитель преп. Саввы Освящённого близ Иерусалима. Здесь подчинил он себя самому строгому послушанию, до такой степени, что, поступив под начало к одному почтенному, но весьма простому старцу, он принял от него строгие уставы и подчинился между прочими даже и тому, чтобы «не писать никому никаких посланий и соблюдать постоянное молчание» … Не легко это, однако же, было для него, чей ум, обогащённый знанием, и чья душа, преисполненная чувства, стремилась изливаться в слове и письме… Но Иоанн смиренно переносил это непосильное испытание, совершенно неожиданное для него… Между тем представилось ему великое искушение. В лавре скончался один инок; брат умершего, в сильной скорби о нем, умолял Иоанна написать что-нибудь в облегчение его печали… Да и сам Иоанн, сочувствуя скорби брата, чувствовал потребность излиться в словах, но колебался между этим утешением и своим прямым долгом. Наконец, не выдержав слишком томительного искушения, он выразил переполнявшие его душу впечатления в надгробных стихах⁴⁹:

«Какая житейская сладость непричастна скорби?

Какая слава была на земле неизменною?

Все – тени слабее, все – обманчивее сонных мечтаний.

Одно мгновение – и все это наследует смерть!

Но, во свете лица Твоего, Христе,

В наслаждении красотою Твоею,

Как человеколюбивый, упокой, которого избрал Ты.

Увы мне! Какая борьба при разлуке души с телом!

Увы мне! Как скорбит она тогда и – нет состраждущего.

Обращает взоры к ангелам? Мольба напрасна.

Простирает к людям руки? Нет помощника.

Любезные братья мои! Вспомним краткость жизни нашей;

Помолимся Христу, да упокоит преставльшегося

И душам нашим подаст велию милость!

Суета – все человеческое; все не переживает смерти.

Не остаётся с нами богатство,

Не сопутствует нам слава.

Пришла смерть, и все это исчезло.

Воззовём ко Христу бессмертному:

Разлучившегося с нами упокой.

Где обитание для всех веселящихся7

Где наслаждение мира?

Где блеск временного?

Где золото и серебро?

Где суетливый шум прислуг?

Все пыль, все прах, все тень.

Придите, воззовём к Царю бессмертному:

Господи! Вечных Твоих благ

Удостой разлучившегося с нами!

Упокой его в блаженстве нескончаемом!

Вспомнил пророка взывающего:

Земля и пепел я.

Посмотрел в гроб, –

Вижу кости нагие,

И говорю себе: кто же тут, царь или воин?

Кто, богач или бедняк, праведник или грешник?

Но, Господи! Упокой раба Твоего с праведными.

Какой плач, какое стенание и нужда – разлука души.

Но – Господи! упокой раба Твоего с праведными.

Какой плач, какое стенание и нужда – разлука души.

Вот – ад, и жизнь времени – гибель, тень исчезающая,

Сон лживый, труд жизни, остающийся в одной мечте.

О! да бежим греха всякого, чтобы наследовать небесное».

Плачу и рыдаю, когда помышляю о смерти,

И вижу красоту, созданную по образу Божию,

Лежащую в гробе, Безобразною, бесславною, неимущею вида.

О чудо, что за тайна совершилась над нами?

Как предались мы тлению? как сопряглись с смертью?

Истинно, по воле Бога, как писано,

Подающего покой преставльшемуся».

Утешил Иоанн брата, облегчил скорбь его этим задушевным излиянием её в прекрасных созвучиях, но не без страдания обошлось это удовлетворение... Однажды, когда он утолял свою душу пением этих стихов в своей кельи в отсутствии своего строгого старца, тот, неожиданно приблизившись к его келье, услышал его пение...

– Так ты забыл твои обеты и вместо сокрушения в безмолвии увеселяешься пением? – грозно обратился старец к Иоанну, входя в его келью.

Напрасно оправдывался перед ним Иоанн, объясняя ему причину, по которой нарушил он свой обет, напрасно со слезами молил его простить ему его непослушание, на которое решился он только ради утешения брата; суровый простец, которому подобные утешения казались недостойной слабостью, а нарушение обета – преступлением, был неумолим и изгнал его из своей кельи. И только по прошествии некоторого времени, убеждённый заступничеством за Иоанна всей братии, старец решился снова принять Иоанна, но не иначе, как по исполнении им смиреннейшего из послушаний, возлагаемых только на простых послушников. Не погнушался Иоанн исполнить и непривычное для него дело и со смирением собственноручно очистил все нечистые места в обители. И тогда старец, тронутый такой покорностью бывшего знаменитым сановником в мире, обнял его и, сказав:

– О! какого искусного в терпении я воспитал! О! какой это настоящий послушник! – позволил ему возвратиться в келью. – Но тем не менее Иоанн оставался обречённым на молчание...

Но не суждено было погаснуть священному огню... Но не суждено было утаиться под спудом свыше посланному дару... и Сама Божия Матерь вступилась за певца.

– Зачем ты заградил источник, из которого должна истекать сладкая и изобильная вода, та вода, которой жаждал Давид, которую Христос обещал дать самарянке? Предоставь истекать этой живой воде⁵⁰, потому что она напоит вселенную, покроет море ересей, и жаждущие утолятся ею... Иоанн примет пророческие гусли, Давидов псалтирь и воспоёт новые песни Господу Богу!» – сказала Божия Матерь, явясь в сновидении строгому старцу, наложившему обет молчания на Иоанна Дамаскина. И старец с благоговением послушал Её и разрешил и благословил с умилением Иоанна «взойти на высокий Сион Боговидения и, проповедуя, благовествовать Иерусалиму»... – «Мне же прости, – прибавил смиренный, – что я, по неведению и простоте, до сих пор препятствовал тебе отверзнуть уста твои»...

И с тех пор полились вдохновенные песнопения Иоанна I во славу Божию. Кроме песнопений, которыми и поныне украшается Богослужение православной Церкви, он составил догматическое изложение веры, много молитв, некоторые жития святых, много и смело писал в опровержение различных ересей. Вызванный патриархом Иоанном в Иерусалим и посвящённый в сан пресвитера с тем, чтобы состоять проповедником при церкви св. Воскресения, Иоанн однако же недолго оставался здесь и по смерти патриарха (в 735 г.) возвратился в свою обитель (преп. Саввы), где и продолжая свои учёные труды. Однажды совершил путешествие в Константинополь ради обличения императора Константина Копронима и преданных ему епископов, которых не побоялся назвать низкими человекоугодниками. Вознегодовавший до ярости на Иоанна Копроним на соборе в 755 г., сам с церковного амвона произнёс анафему Иоанну. Иоанн отвечал ему впоследствии двумя сильными обличениями иконоборцев⁵¹.

Потрудившись и «пребыв на страже веры» до конца, св. Иоанн Дамаскин скончался в лавре св. Саввы на 104-м году жизни, около 777 года.

Об Иоанне Дамаскине, как о сочинителе замечательных творений, так отзывается учёный Свида: – «Иоанн Дамаскин, по прозванию мансур, муж учёный и умный, не уступал никому из знаменитых учёных современников; сочинений его весьма много и между ними есть философские; он писал параллели на свящ. Писание, ямбические каноны и творения прозаические. В церковных песнях своих он и Козьма (Маиумский еп.)⁵² столь высоки, что остаются и останутся неподражаемыми»⁵³.

В Греческой службе Церковь поёт св. Дамаскину:

„Отче Иоанне премудрый!

Ты украсил Церковь Христову песнями:

Ты сладко пел, преславный, Божественные предметы;

Действием Духа ударял ты в цитру свою

Стройную, звучную, как у Давида, отче!

И возглашая на вей Божественные песни,

Всех привлёк к тебе“.

В каноне поётся ему:

„Ты воспел, преподобный, в песнях чины святых,

Чистую Богородицу, Христова Предтечу,

Также Апостолов и пророков,

Вместе с подвижниками мудрых учителей,

Праведников и мучеников;

В их жилищах и сам водворяешься ты ныне“⁵⁴.

По этим-то творениям и называли Дамаскина «Златоструйным». «Иоанн справедливо назван «златой струёй», – пишет о нём св. Феофан, – по обилию в нём благодати Святого Духа, изливающейся и в словах его, и в жизни»⁵⁵.

Константин Акрополит так говорит о песнях Дамаскина: – «во-первых, украсил он своими мелодическими стихирами преславное Воскресение Спасителя; служба, составленная им на св. Пасху, это – самая торжественная и самая сладкая песнь радости о победителе смерти и ада. Равно и для прочих праздников, в которые благоговейно собираемся мы воспоминать тайны, которые совершал Господь и Искупитель наш, быв человеком, составил Иоанн множество прекрасных песней. Потом славно почтил память святых ⁵⁶.

Опровергая ревностно различные ереси, смущавшие Церковь в его время, Иоанн Дамаскин и в песнях своих богословствует против них и влагает в них различные догматы православия. Важное значение имеют в этом отношении все его воскресные каноны и стихиры. В образец богатства догматических мыслей можно представить воскресный канон 7 гласа, в котором заключается почти вся христианская догматика:

Песнь 1.

Ирмос. Мановением Твоим, Господи, удоборазливаемое естество вод пременилось в вид земли. И потому, сухо совершив путь, Израиль пеший поёт Тебе победную песнь,

Осуждена древом тиранствовавшая смерть, когда на неправедную смерть осуждён был Ты, Господи. Отселе и князь тьмы праведно изгнан, не могши преодолеть Тебя.

Ад приближался к Тебе и не мог сокрушить тела Твоего, сокрушив челюсти свои. Разрушив, Спаситель, ужасы смерти, Ты воскрес тридневный.

Кончились болезни праматери Евы; Ты, избежав болезней неискусомужно родила; почему, зная Тебя, Всесвятая, Богородицей, все мы славим Тебя славно.

Песнь 3.

Ирмос. Спаситель Господи! в начале утвердивший всесильным словом Твоим небеса и вседействующим Божественным Духом всю силу, утверди меня на недвижимом камени заповедей Твоих.

Ты восшед добровольно за нас на крест, терпишь муку, благоутробный Спаситель, несёшь язвы, подающие мир и спасение верным. Милостивый, примирились все мы с Родившим Тебя.

Ты избавил меня от язвы, Христе, уязвлённого в душе угрызением змия, и воссиял свет для лежащего издревле во тьме и тлении: путём креста сошед во гроб, оживил меня вместе с Тобою.

Мольбами неискусомужной Твоей Матери подай мир миру, Спаситель наш, даруй царю победу над неприязненными варварами и удостой несказанной Твоей славы тех, которые Тебя славят.

Песнь 4.

Ирмос. Отеческих недр не оставляя, на землю сошёл Ты, Христе Боже: услышал я тайну смотрения Твоего и прославил Тебя, Едине человеколюбивый.

Хребет Свой отдал на раны Вочеловечившийся от Девы, раб согрешил, а Владыку неповинного бьют, Он разрешает мои согрешения.

Предстоит пред судом судей беззаконных, как повинный суду обвиняется и бренною рукою заушается Тот, Кто, как Бог, создал человека и судит землю праведно.

Как истинная Матерь Божия, моли Творца Твоего и Сына, да направлен буду, Пренепорочная, к спасительному пристанищу славной Его воли.

Песнь 5.

Ирмос. Не светла ночь для неверных, Христе, а для верных, при сладких Божественных словах Твоих, она – свет. Потому-то утренюю я к Тебе и воспеваю Твоё Божество.

За рабов Твоих, Христе, прободен Ты и терпишь удары по ланитам, искупляющие нам свободу: пред Тобой утренюю и воспеваю Твоё Божество.

Твоей Божественной силой, Христе, и в немощи плотской низложил Ты крепкого; воскресением явил меня, Спаситель, победителем смерти.

Бога Ты родила, Матерь Чистая; Он воплотился из Тебя, как Бог; не знала Ты ложа мужского, но рождаешь от Духа Святого.

Песнь 6.

Ирмос. Плаваю в молве житейских попечений, вместе с кораблём потопляют меня грехи, брошен я зверю душегубителю: как Иона, вопию Тебе, Христе, избавь меня из убийственной глубины.

Воспоминали о Тебе души, заключённые во аде, лишённые наследия праведных, и Тебе молились о спасении; Ты подал им спасение, Христе, сошедши, Благоутробный, к подземным обителям.

Отчаялся лик апостольский узреть одушевлённый и нерукотворенный храм Твой, когда сей был разрушен страданиями; но сверх чаяния поклонился ему и проповедал всюду воссоздание его.

Дево Богоневестная! Кто может объяснить образ рождества Твоего, совершившегося для нас? Бог Слово неописанно соединился с Тобой и стал плотью.

Песнь 7.

Ирмос. Древле у отроков огнепалящая печь источила росу, когда они пели и возглашали: благословен Ты, Бог отцов, и препрославлен.

Древом умерщвляется Адам, произвольно совершив преслушание; послушанием Христовым воссозидается опять, – для меня распинается Сын Божий преславный.

Вся тварь воспела Тебя, Христе, воскресшего из гроба; во аде процвела Тобой. Преславный, жизнь, для мёртвых воскресение, – для омрачённых свет воссиял.

Радуйся, дщерь Адама тленного. Радуйся, единая Богоневесто. Радуйся, Которой тление истреблено. Радуйся, родившая Бога; Моли Его, чистая, чтобы спаслись все мы.

Песнь 8.

Ирмос. Несгорающий куст, объятый на Синае пламенем, дал знать косному языком и гугнивому Моисею о Боге; и ревность Божия соделала непреодолимыми среди огня трёх отроков певших: все дела Господни, пойте Господа и превозносите во все веки.

Чистый Агнец умственный, закланный за мир, положил конец приношениям законным; безгрешный, как Бог, очистил мир, всегда взывающий: все дела Господни, пойте и превозносите во все веки.

Не нетленной была прежде страдания плоть наша, которую принял Создатель; но после страдания и воскресения она соделалась неприкосновенной для тления, и смертных соделала новыми; они взывают: все дела Господни, пойте и превозносите Господа во все веки.

Твоя чистота и непорочность, Дева, соделала, что очистилась от скверн и нечистот вселенная; Ты была, Пречистая, виной примирения нашего с Богом, и потому-то Деву всеми делами славим и превозносим во все веки.

Песнь 9.

Ирмос. Не плод тленный по искушению изнесла в рождении; премудрому Слову плоть подала Матерь, не знавшая мужа, Дево Богородица; величаем Тебя, вместилище для Невместимого, место для Безпредельного – Зиждителя Твоего.

Вы, которые Божеству приписываете страдание, заградите уста свои; вы странное помышляете: мы славим Господа славы, распятого плотью, но не распятого Божеством, единого в двух естествах.

Вы, которые не верите воскресению тел, идите к гробу Христову и учитесь; Он умерщвлён был и плоть Живодавца воскресла, в уверение в последнем воскресении, которого ожидаем.

Мы чтим троичность не Божеств, но Лиц, и единство не Лица, но Божества; гоним и рассеиваем мы тех, которые Её разделяют; заставляем мешаться тех, которые вводят смешение в славимую нами.

Там, где жил преп. Сергий с родителями, перед удалением в пустыню, в Радонежском городке родился св. Гурий, в крещении Григорий⁵⁷; родители его были дворяне Руготины, бедные и не очень известные. В доме благочестивого отца сын получил благочестивое воспитание и обучен был читать и писать. Сыновья незнатных дворян обыкновенно служили тогда, если не в службе великого князя, то при домах богатых княжеских фамилий. – Так служил в доме князя Ивана Пенькова и Григорий Руготин. Григорий был умён и смышлён, нрава кроткого и уступчивого, честности неподкупной; он любил ходить в храм Божий на молитву, молился и в доме; любил целомудрие и, охраняя его, держал пост; подавал нищим милостыню, какую только мог. Ум, строгая честность и благочестивая жизнь Григория приобрели особенную доверенность к нему князя и его супруги: Григорию поручено было всё управление по княжескому дому. – Товарищи Григория стали завидовать счастью Григория. Зависть, мучившая бедных, довела их до того, что они оклеветали невинного перед князем в преступной связи его с княгиней. Гордый и вспыльчивый князь, не разобрав дела, хотел убить Григория. Сын князя был осторожен; он представил отцу, что такая расправа только опозорит дом их, и упросил не спешить исполнением приговора, столько опасного для них самих. Удержав порывы гнева, князь придумал другую меру мести. Была выкопана яма, и в ней опущен сруб; сюда-то велел он запереть Григория. Только малое отверстие сверху темницы пропускало в неё свет и в то же окошко бросали Григорию на пять дней по снопу овса и опускали немного воды. Тяжко было положение невинного страдальца: природа отвращается от страдания и неправды и – Григорий на первый раз не мог не чувствовать горькой скорби. Но благочестивая душа его скоро помирилась с темницей. Мученики, думал Григорий, терпели и не то, при всей своей святости; темница избавила меня от соблазнов и тревог мирских; это уединение оставляет мне полную свободу готовиться к вечности, – а для чего и жить на земле, если не для вечности? И вот блаженный Григорий «в таковой беде наипаче простирается на славословие Божие, терпя и благодаря Бога о всём». – Уже проходил второй год заключения, когда один из товарищей по княжескому дому, бывший другом ему, упросил сурового сторожа Григориева – дозволить подойти к окну темницы и поговорить с заключённым; добрый товарищ ночью подошёл к окошку и, спросив о состоянии заключённого. вызвался доставлять ему приличную пищу. Григорий, поблагодарив друга за участие, сказал: «без наказания, которое терплю я, душа моя могла остаться неисцелённой; благодарение Богу за всё! в пище не имею я нужды; а прошу друга моего приносить чернила и бумаги, – я стану писать азбуки, а друг будет продавать их и деньги после покупки бумаги станет раздавать нищим». Так Григорий и в темнице хотел, чтобы дети учились закону Божию, также как хотел помогать бедным, сам терпя крайние нужды. – Спустя два года неожиданно в дверях темницы блеснул свет. Григорий, сотворив молитву, толкнул дверь, – она отворилась. Страдалец понял, что Господь, дарует ему свободу. Он взял икону Божией Матери, бывшую с ним в темнице, и пошёл из темницы прямо в обитель Иосифа Волоколамского, известную тогда по строгой жизни иноков.

Принятый в число братства, Григорий принял монашество и имя Гурия. – Иноческая жизнь уже знакома была ему по темнице: в темнице привык он и к посту, и к безмолвию, и к постоянному Богомыслию; от своей воли отучили его в княжеском дому. Оставалось ему возрастать в жизни духовной, а не учиться ей с азбуки. – Потому-то блаж. Гурий «бысть монах чуден и живяше по монастырскому чину и обычаю, игумену и братии повинуяся», как пишет блаж. Гермоген. – По высокой духовной жизни своей в 1542 г. он был избран в игумена обители Иосифовой. Проникнутый заботой о спасении своей души, он искренно заботился возбуждать и поддерживать в братии попечение о душе своей. Правилом его было не равнять попечения о внешнем благолепии обители попечению о спасении душ, – тем более не стараться о обогащении монастыря. «Не добро, говорил он, монастыри богатити чрез потребу, они бо сим более пустуют». Такое управление обителью привлекало в обитель и иноков и мирян. Под руководство блажен. Гурия поступил Феогност Руготин, бывшие Селижаровский игумен. Царь отличал своим вниманием блаженного Гурия и вступал в разговоры с ним. – Пробыв настоятелем обители девять лет без двух месяцев, блаженный Гурий по болезни (темничная жизнь расстроила здоровье его на всю жизнь) сложил с себя заботы начальствования и два года жил на покое, в посте и Богомыслии. Потом, по воле царя, определён он был в настоятеля Селижаровской обители; но здесь пробыл он не более года⁵⁸.

Для завоёванного Казанского царства собор определил избрать архиепископа. Это место служения в тогдашнее время было чрезвычайно важно: здесь надлежало быть с Апостольской ревностью и чистотой души, чтобы благоплодно проповедовать святую веру незнающим её. Потому и избрание архипастыря происходило необыкновенным образом. По совершении молебного пения митрополитом из четырёх жребиев взят был с престола один, и это был жребий Гурия; потом взят один из двух, и это был опять жребий блаженного мужа. Февраля 7-го 1555 г. св. Гурий собором архипастырей рукоположен в архиепископа Казанского. Со стороны царя для архипастыря новой и столь важной епархии назначено было особенное жалованье и пожертвованы разные церковные принадлежности; святители и богатые обители от себя подарили множество разных вещей. Отправление и путешествие первого Казанского архиепископа на свою епархию было самое торжественное. Мая 26-го митрополит с архипастырями и низшим духовенством в присутствии царя и его двора отслужил молебен в Успенском соборе и с крестным ходом сопровождал архиепископа новопросвещаемого края из Кремля на площадь. На площади опять совершенно молебствие, и архиепископ рекой Москвой отправился к Симоновой обители, где встречен был с колокольным звоном собором монашествующих и совершил литургию в храме обители. Отправясь на следующий день водой, архипастырь в каждом городе встречаем был молебствиями и сам совершал моления. Достигнув границы своей епархии, там, где назначено было построить город Чебоксары, святитель по черте города совершил крестный ход и потом служил литургию. – Ещё поныне цела здесь Владимирская икона Божией Матери, которою святитель благословил городок, – рассадник христианства между Чувашами и Черемисами⁵⁹. – Всё путешествие святителя до Казани было почти непрерывным молением, и оно продолжалось два месяца⁶⁰.

Правила, которыми надлежало руководствоваться и которым следовал святитель новопросвещаемой страны, были таковы: прежде всего поучать духовенство; новокрещённых утверждать в вере и благочестии; блуждающих магометан и язычников обращать к св. вере убеждениями, не прибегая к насилиям; более других знатные лица, обращающиеся к вере, учить истинам Евангелия в доме архипастыря; за магометанина и язычника, осуждаемого судом за преступление, но принимающего св. веру, ходатайствовать перед начальством о прощении вины его⁶¹. – Святитель, выполняя эти правила, присовокуплял к тому для успехов веры после молитв и то, что в доме его находили себе пищу и помощь всякая бедность и нужда. Неверующие видели, что жизнь его – любовь святая, любовь благотворительная для всех без различия. – На втором году служения своего святитель начал строить близ Казани Зилантов монастырь. По уставу святителя, иноки сей обители занимались обучением детей чтению и письму, преимущественно же закону Божию. Благочестивое желание знакомить детей с верой и правилами христианскими, пробудившееся ещё в темнице, теперь развилось в нём с особенной силой. Ещё и поныне, спустя 300 лет, жители Казани не начинают учить детей своих грамоте, не испросив благословения святителя у мощей его. Так известна в том краю любовь святителя к делу образования детей. И труды Евангельского проповедника в стране мрака были благоплодны. Божественный муж, свидетельствует Гермоген, один из преемников его, учением своим привёл ко Христу множество душ.

Последние три года жизни святитель Гурий лежал на одре болезни, не мог совершать служения и даже ходить в храм; но дух его молился и молитвой низводил благодать небесную на его паству. – В великие праздники носили его к литургии в храм Благовещения Богоматери, построенный им; здесь сидел или даже лежал он, слушая службу Божию; келья его и без того была у придела страстотерпцев Бориса и Глеба; но душа его горела желанием молиться вместе с паствой своей в дни общей хвалы и молитвы. – Блаженная кончина его последовала 4 декабря 1563 г., и святое тело его положено было в Преображенской обители.

Спустя 32 года после того начали строить каменный Преображенский храм на месте деревянного, и тогда открылись гробы святителей Гурия и Варсонофия. «Вся рака св. Гурия, говорит очевидец, наполнена была благоуханным миром, и мощи плавали; св. тело было нетленно; только верхней губы несколько коснулось тление. Сам я недостойный грешной моей рукой коснулся св. тела и чувствовал, как оно плавало; осязал и погребальные ризы, и они были крепки; прикасался мантии и сильно тянул её, но она была крепче новой».

Силу нетленных мощей первый испытал инок Иоасаф. Ему пришла дерзкая мысль открыть раку св. Гурия; но едва коснулся он, руки его стали гореть и их корчило нестерпимой болью; познав свой грех, молил он святителя о помиловании и был исцелён не только от новой болезни, но и от долго томившей его лихорадки. – Ключарь собора, сильно страдавший глазной болезнью, так что не мог вкушать пищи, в день памяти святителя, 4 дек., велел повести его к раке святителя и, приложась к мощам, получил исцеление. Особенно замечательно исцеление дьяка Панкратьева. – Он был так болен, что близок был к смерти. В тяжком страдании молился он Богу и призывал помощь новоявленных чудотворцев Казанских. Затем в тонком сне казалось ему, что он в соборном храме видит архиепископа Гурия; святитель хотел взять его за правую руку, но он пал на землю. Тихо приподняв его, святой сказал: «не скорби, раб Божий Иоанн; Господь помиловал тебя, и ты будешь здоров; но иди и благословись у друга моего Варсонофия». Святитель сам повёл его к правому углу собора, где стоял епископ Варсонофий, и сказал: «брат Варсонофий! благослови Иоанна и освободи его от болезни». Варсонофий, благословляя, сказал: «не скорби, чадо Иоанн! по вере твоей к Богу ты будешь здоров». – Пробудясь мгновенно от сна, Иоанн начал плакать перед иконой святителя и чувствовал себя здоровым.

Святитель Гурий своим благочестием воспитал искренних рабов Божиих и в приближенных к нему. Царём Иоанном дан был святителю для забот о делах житейских боярин Иоанн Застолбский. Боярин был богатый человек, но служил святителю со всем усердием и под влиянием благочестия святительского боялся греха всего более, любил правду и был строго честен; особенно служил он святителю во время болезни его. Сын его Нестор, кроткий юноша, с юных дней стал вести жизнь строгую, под одеждой боярского сана носил власяницу, соблюдал пост я любил молитвы храма; с согласия доброго отца принял он монашество с именем Нектария и скончался юным иноком. Вслед затем принял монашество и отец, с именем Иовы; недолго поболев, Иона заповедал похоронить его вблизи святителя, в той палатке, которую построил он для него и где похоронил он сына. – При открытии мощей святителя Гурия, найдены нетленными тела и одеяния иноков Ионы и Нектария, верных учеников святителя⁶².

Савватий егда на Валааме был, аз у него ученик, а он мне старец был, так говорил блаж. Геннадий Соловецкому игумену Досифею⁶³. – Затем с 1480 г. видим Геннадия Гонзова, «мужа сановитого, умного, добродетельного и сведущего в писании» архимандритом Чудова монастыря⁶⁴. В 1482 г. вместе с Ростовским архиепископом Иоасафом, бывшим князем Оболенским, держал он сторону великого князя в споре о хождении вокруг церкви во время освящения нового храма; спор окончился уступкой убеждениям митрополита⁶⁵; а перед тем он подвергался строгому наказанию м. Геронтия за дозволение инокам Чудова монастыря пить Богоявленскую воду после трапезы, – но по ходатайству великого князя и бояр скоро прощён был⁶⁶. В 1483 году он начал в Чудовом монастыре строить первый храм каменный, в честь святителя Алексия, – и прежде всего на место обветшавшей трапезы построил новую каменную⁶⁷. Строение огромного каменного храма не могло окончиться скоро; а между тем 9 д. 1484 г. блаженный Геннадий посвящён был в архиепископа Новгородского⁶⁸. Благоговевший к великому святителю России, Геннадий не оставлял и после того забот своих о храме в честь его имени. Он поручил набожным и сведущим людям оканчивать постройку и украшение храма, доставляя средства на то от себя⁶⁹.

Главным делом жизни его была борьба с жидовской ересью, – борьба, продолжавшаяся во все 19 лет архипастырского служения его. Едва прибыл он в Новгород (в начале 1485 г.), как узнал, что здесь скрытно действует ересь жидовствующих. Блаженный святитель запылал ревностью к святой истине Христовой. «Быв пущен, говорит преп. Иосиф, на злодейственных еретиков, он устремился на них, как лев, из чащи Божественных писаний и с красных высоких гор учения пророков и Апостолов; он разрывал ногтями скверные утробы, напоённые жидовским ядом, сокрушал и терзал зубами, и убивал о камень»⁷⁰. Первое сведение о ереси дошло до архиепископа почти случайно. Четверо членов общества, в нетрезвом виде, упрекая друг друга в делах тайных, обнаружили существование нечестивого общества. Ревностный архипастырь приступил к розыску. Отобраны были показания от обвиняемых в ереси и прикосновенных к делу; допрошены свидетели хульных дел; уже становилось видимым, что ересь разрослась в обширное общество и нечестия её против христианства должны привести в ужас каждого искреннего христианина. Но четверо, отданные на поруки, убежали в Москву, не дождавшись окончания исследованиям. Святитель не медля отослал к митрополиту и великому князю обыск при своём донесении; он умолял принять должные меры против страшного зла⁷¹. На соборе 1488 года трое уличённых в ереси признаны были достойными церковного отлучения и гражданской казни, а четвёртый объявлен свободным от суда, так как против него был только один свидетель; все же возвращены к своему архипастырю для увещаний и дальнейшего расследования ереси, при том повелено отсылать нераскаянных к гражданскому суду⁷². Трудно было Геннадию привести дело в точную известность: общество держало дела свои в самой строгой тайне; еретики с клятвой отказались даже от собственных своих слов, тем более не хотели открывать тайных мыслей общества. Но с помощью гражданской власти отобраны были показания, подтверждённые подписями некоторых виновных и свидетелей; отысканы Богослужебные тетради еретиков, пасхалия, составленная по Иудейскому календарю, некоторые особенные книги. Особенно же много открыто священником Наумом, который прежде сам принадлежал к тайному обществу. Еретиков, искренно сознавшихся в заблуждении, Геннадий принял к церковному покаянию, прочих предал гражданскому начальству. Подробное донесение с приложением показаний препроводил к митрополиту и ожидал распоряжений, тем более, что оговорены были и некоторые Московские члены общества⁷³. Это представление уже не имело в Москве такого успеха, как прежнее. Митрополит Геронтий умер (28 мая 1489 года); сильный при дворе дьяк Курицын, тайный член общества, возвратился из Венгрии и принял друзей своих под свою защиту. Геннадия не стали приглашать к общим делам Церкви. Новгородские еретики, узнав о всём том, бежали в Москву. Здесь, под защитой Курицына, даже запрещённые священники совершали службу, а Дионисий, придворный протоиерей, взятый из Новгорода, доходил до хулы над святым крестом в храме. Чернец Захария, главный вождь еретиков, свободно рассылал по городам грамоты, где поносил Геннадия как еретика. – Беспорядки тем свободнее росли, что по смерти Геронтия кафедра митрополита полтора года оставалась праздной (до сент. 1490 г.)⁷⁴. Пламенный Геннадий не оставался бездейственным. – Он послал список прежних донесений к Сарскому епископу Прохору, управлявшему митрополией; просил посланием двух других епископов, Нифонта Суздальского и Филофея Пермского, обратить пастырскую заботливость на дело о еретиках; им описывал он и новые дерзости нечестивцев. Когда избран был новый митрополит Зосима, Геннадий, хотя недовольный некоторыми распоряжениями его, настоятельно просил Зосиму предать еретиков соборному отлучению. Геннадий тогда ещё не знал, что Зосима сам принадлежал к тайному обществу и избран был по проискам членов его. Но Зосима, хотя бы и хотел, не мог тогда отложить дело о еретиках. Епископы, бывшие на поставлении его, имели в руках донесения Геннадия. Собор открылся (18 окт. 1490 г.). На основании разысканий, представленных Геннадием, до 9 лиц духовного звания преданы проклятию; великий князь отослал одних в Новгород к Геннадию, других сослал в заточение⁷⁵. Геннадий предал ересь публичному позору: еретиков водили по улицам в шлемах берестовых с мочальными кистями, с венками из соломы и с надписью: «се сатанино воинство»⁷⁶. И суд Божий печатлел этих людей печатью гнева. После соборного осуждения Дионисий впал в сумасшествие, кричал на разные голоса и умер скоропостижно; у дьяка Истомы прогнило чрево; монаха Захарию постигла мучительная смерть⁷⁷. Блаженному Геннадию собором поручили сделать расчисление пасхальных чисел на осьму тысячу лет⁷⁸, – предмет в тогдашнее время важный по многим отношениям. С одной стороны образовалось в народе ложное убеждение, что за окончанием пасхалии, расположенной на семь тысяч лет, непременно последует кончина мира⁷⁹; с другой стороны жидовствующие, ознакомясь кое-как с Еврейской хронологией, указывали на неё народу в подкрепление насмешек своих над его верой. Блаженный Геннадий, чем бы ни занимался, занимался от всей полноты души. По письму его к архиепископу Иоасафу видно, что его занимала сильная забота об ослаблении ложных толков народа касательно ожидаемой кончины мира и о пресечении соблазнов, доставлявших пищу ереси. Он не довольствовался поверхностным взглядом на предмет внимания общего, а хотел рассмотреть его со всех сторон. Он писал к другу своему: «мне думается по Еноху, что век работает человеку», – время для человека, а не человек для времени, «и 7000 лет положены для человеческого пременения», измеряют собой только перемены, последовавшие с людьми. «По Богослову, мы каждый час должны ожидать кончины». «Дай то мне мнится, продолжает Геннадий, не украли ли у нас еретики лет?» Иначе до какой степени заслуживает веру Еврейская хронология? «Правда ли то, что по нашей пасхалии время делания не исполнилось?» т. е. следует ли заменить Греческий счёт лет Еврейским? «Ты о том подробно поговори с Паисием (Ярославовым) и с Нилом (Сорским), и напишите мне о том. Также уведомь меня, нельзя ли побывать у меня Паисию и Нилу? Хорошо бы поговорить с ними о тех ересях». Блаженный Геннадий в 1492 г. составил определение пасхальных чисел на 70 лет осьмой тысячи лет и написал «коловратный ключь пасхальный на 532 года», при котором не только в целой осьмой тысяче лет, но и далее можно находить пасхальное число того и другого года⁸⁰. Он разослал по своей пастве вместе с пасхалиею окружное послание с тою главною мыслию, что о дне и часе пришествия Христова не предоставлено знать людям, а потому преступно и толковать о том⁸¹. Блаженный Геннадий не только не был жестоким в отношении к еретикам. напротив был очень снисходительным, но снисходительность его еретики употребили только во зло. Преподобный Иосиф Волоколамский свидетельствует: «еретики, убоясь казни, начали каяться с клятвами; архиепископ Геннадий, поверив покаянию их, дал им свободу, а они, как только получили её, все бросились бежать и разошлись по многим городам и сёлам и рассеяли своё нечестивое учение». Тогдашнему невежеству народа вполне соответствовала наглая дерзость, с какой увлечённые ложными мнениями готовы были топтать в грязь и совесть, и веру святую. Не прошло трёх лет после строгого наказания, какому подверглись уличённые еретики, как избегшие суда еретики с бесстыдной наглостью стали вновь проповедовать свои нечестия. Оказавшееся несостоятельным ложное убеждение простодушных о кончине мира дало пищу дерзостям их. «Если Христос есть Мессия, говорили они, почему не является Он в славе, по вашему ожиданию?» Они смеялись теперь и над воскресением мёртвых. В настве Геннадия лжеучители волновали людей по сёлам и обителям. Μ. Зосима давал волю злу и даже наказывал смелых обличителей нечестия. По ходатайству дьяка Феодора Курицына, в Новгородский Юрьев монастырь прислан в архимандрита Кассиян, столько же дерзкий, сколько и дурной жизни еретик; надеясь на защиту Москвы, он стал собирать к себе убежавших из Новгорода еретиков и не хотел смотреть на Геннадия. Тяжело и говорить о том, какие нечестия проповедовались, какие мерзости творились в собраниях Новгородских еретиков⁸². Каково же было пламенному ревнителю православия и искреннему пастырю душ смотреть на такое положение паствы своей! Он призвал на помощь себе преп. Иосифа Волоколамского, и они оба, не смотря на силу ереси при дворе, с твёрдостью восстали против ереси. Они достигли, наконец, того, что м. Зосима (1494 г.) сложил с себя омофор. Новгородский архипастырь по ревности против ереси рассылал переводы сочинений против Иудеев – труды переводчика Димитрия Герасимова. Одной из самых важных услуг его Церкви, своего и последующих времён, было то, что заботой его собраны были все книги священного писания в один общий состав⁸³. Это с одной стороны оградило простодушных от обманов, в какие вовлекли их еретики, выдавая сочинения подложные и даже баснословные за книги священные⁸⁴. С другой доставило друзьям православия ту книгу, которая во всякое время была необходима для них, – тогда как дотоле раздробленные части её нелегко было отыскать даже самому Новгородскому архипастырю. Труд блажен. архипастыря высоко ценили в св. Церкви. Из известных ныне списков библии Геннадиевской один принадлежал м. Варлааму, который отдал его в Сергиеву лавру, как дорогой вклад, на поминовение по душе своей; другой принадлежал ц. Иоанну Грозному, который послал его кн. Острожскому в руководство при издании библии; третьим владел Рязанский епископ. – Блажен. Геннадий, при ревности к православию, был столько рассудителен, что, чувствуя нужду в полном собрании книг св. писания, но не имея возможности отыскать их все в древнем переводе с Греческого, поручил перевести некоторые из них с Иеронимова Латинского перевода, и перевод был совершён Славянином иером. Вениамином⁸⁵; первые 9 глав книги Есфирь переведены прямо с Еврейского, вероятно, тем новокрещённым Евреем Даниилом, который прибыл к Геннадию из Киева, о чём упоминал он сам в послании к митрополиту⁸⁶. Хотя доблестному воителю Христовой истины не пришлось участвовать в деяниях собора (с дек. 1504 г.), окончательно низложившего ересь и её защитников; но он имел утешение видеть и слышать, что подвиги его для святой веры благословлены Церковью и её Господом⁸⁷.

О деятельности блаженного святителя по другим предметам известно следующее: Псков сильно оскорблял его при всей любви, какую оказывал ему блаж. пастырь. В 1485 г., при первом вступлении на паству, он послал Псковитянам «благословенную грамоту» с богатым подарком ⁸⁸. Но когда он осенью того же года послал во Псков боярина своего и с ним игумена Евфимия, бывшего казначеем Псковским, с тем, чтобы составили они опись церквам и монастырям с их духовенством, а Евфимий остался наместником его во Пскове: «Псковичи не вдашася в волю его», не выполнили воли его⁸⁹. В следующем году он сам отправился к ним и, так как они в то время волновались против вел. князя о правах рабов, то «явился он в вечевое собрание их и, преподав благословение народу, долго предлагал пастырское наставление и, наконец, оставил грамоту» той же любви⁹⁰. Ещё резче нанесено было оскорбление блаженному архипастырю в 1499 г. – По обыкновению предшественников своих он прибыл во Псков, чтобы совершить пастырские молитвы за Псковскую паству свою и потом заняться рассмотрением судебных дел. Псковичи простёрли дерзость свою до того, что «запретили своим священникам служить с ним, а просфирницам готовить просфоры»⁹¹. Что-ж это значит? Что за причина такой дерзости? «Псковичи», говорит летопись, «не допустили его совершать соборного служения: «ты», говорили, «хочешь молить Бога за в. князя Василия, а наши посадники поехали по этому делу к вел. кн. Иоанну»⁹². Итак, дело в том, что Псковичи, объявив в своём совете несправедливым распоряжение самодержавного государя о наследнике престола, восстали и против архипастыря своего. За это грубое оскорбление впоследствии заплатили они Василию потерей вольности своей⁹³.

Вот ещё подвиг блаженного архипастыря, который приносит величайшую честь и уму, и сердцу его, и за который однако претерпел он много неприятностей в своё время!

«Я просил государя, пишет он к митрополиту, чтобы велел устроить училища; для чести своего государя и для спасения общего напоминал я о том, и нам была бы лёгкость. Когда приведут ко мне грамотного ставленника, то я велю ему выучить ектенью да и ставлю, потом научив его, как совершать Божественную службу, отпускаю тотчас же. И такие не ропщут на меня. – Но вот приводят ко мне мужика: я приказываю дать ему Апостол, а он и ступить не умеет; приказываю дать псалтирь, он и по тому едва бредёт; я отказываю ему, а они кричат извет: «земля такова, господин! не можем достать кто бы умел грамоте». Вот видите, облаял целую землю, будто нет ни одного, кого бы следовало избирать в священство. Просят меня: «пожалуй, господин, прикажи учить». И я приказываю учить ектеньи: а и к слову не умеет пристать; ты говоришь ему одно, а он – другое. Приказываю учить азбуку. Они, поучась немного, просятся домой, не хотят учиться. – Оттого-то на меня брань, по их нерадению. Не могу я ставить неучей. Потому-то умоляю государя завести училища, чтобы его разумом и грозой, а твоим благословением, пришло это дело в порядок... Мой совет о том, чему учить в училище, такой: сперва азбука с полным истолкованием и слова подтительные, потом Псалтирь с восследованием; если это изучат, могут после того проучивая, с приготовлением, и канонархать и читать всякую книгу. А без того вот невежи мужики учат за деньги и – только портят; отойдёт от мастера и ничего не умеет; – едва бредёт по книге, а церковного порядка и вовсе не знает... Православны ли будут такие? По-моему, они не годятся в попы. – О них-то сказал Бог: «ты разум Мой отверг, и Я отрину тебя, – не быть тебе служителем Моим». Господин и отец наш! попечалься об этом перед государем в. князем⁹⁴. – Поздний летописец с живой признательностью говорит о бл. Геннадии: «он хиротонисал в священников и диаконов таких, которые долго учились у него; поставленные им пресвитеры и диаконы так были просвещены, что оказывались светильниками миру, истинными пастырями и учителями порученной им паствы, и все люди получали от них великую пользу»⁹⁵.

В послании (1499 г.) к митрополиту Геннадий писал ещё: «ты, господин, говорил о иподиаконах, что которые поставлены молодыми и не женатыми, а обещаются сохранять девство, тем предоставлена свобода вступать в диаконский и иерейский сан; но которые оженятся после того, тем нельзя получить ни диаконского, ни иерейского сана». Геннадий с своей стороны предлагал ввести правило не иначе посвящать в диакона и пресвитера, как женатых. Бл. архипастырь повторил своё предложение на соборе 1501 г. и тогда постановлено требовать, дабы ищущие священства были женатыми, – а вдовым священникам и диаконам не совершать литургии⁹⁶. В августе 1503 г. Геннадий подписался под определением собора не брать пошлин за ставленнические дела ни епископу, ни его казначею и дьяку (секретарю), что было полезной мерой против крика еретиков.

В июне 1504 г. великий князь вызвал Геннадия в Москву, и здесь архиепископ подал владыке грамоту, которой отказался он от управления епархией и решился «жить в монастыре иночески, в покорении и послушании». У ревностного архипастыря много было врагов: и еретики, и невежи попы с их покровителями, и Псковичи. Конечно они-то воспользовались произволами дьяка его, оклеветали блаж. архипастыря перед в. князем, и он решился удалиться в уединение⁹⁷. Местом уединения избрал он Чудов монастырь, где так много трудился он для св. Алексея. Здесь он «преставился к Богу» 4 дек. 1505 г.⁹⁸; честное тело его положено было в Михайловском храме, на том самом месте, где лежало нетленное тело свят. Алексия, до перенесения его в новый храм св. Алексия⁹⁹.

Писания блаж. Геннадия назидательны и для времён последующих. Он не поблажал в современниках страсти к обрядной набожности и осуждал пользовавшихся этой страстью для личных выгод. Не обратят ли этого в наставление себе промышляющие наружной цивилизацией? – В прибавлении к пасхалии его написано: «обоя единако судити. Занеже трегубое аллилуия, а в четвертое – слава Тебе, Боже, являет триипостастнаго Божества и нераздельнаго. А сугубое аллилуия являет в двух естествах едино Божество. Ино как молвит человек мыслию, так и добро». В той же пасхалия член веры о Св. Духе читается так: «и в Духа Святаго Господа животворящаго¹⁰⁰.