Святитель Феофан Затворник и Афон. Пути творческого сотрудничества

Аннотация. В статье рассматриваются отношения святителя Феофана со Свято-Пантелеимоновым монастырем на Афоне. Духовная жизнь и аскетическое наследие Святой Горы привлекали святителя Феофана со времени его служения в Иерусалиме. В то время у него было желание посетить Афон и изучить имеющиеся там древние рукописи и познакомиться с аскетической практикой. Но, несмотря на наличие желания, Святую Гору он не посещал. Активные отношения с монахами Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне начались у святителя Феофана после его ухода на покой. Он вел переписку с монахами монастыря по издательской деятельности, обсуждал вопросы духовной жизни, указывал им на допускаемые ошибки. Из монастыря присылали ему рукописи аскетических трудов для перевода и издания. Итогом сложившихся доверительных отношений можно считать передачу Святителем Свято-Пантелеимонову монастырю прав назидание его произведений.

Когда говорят о месте полуострова Афон в жизни святителя Феофана, почти всегда подразумевают Афонский Русский Пантелеимонов монастырь. Эта обитель и Вышенский подвижник многие годы тесно сотрудничали и активно общались, так что степень их влияния на жизнь друг друга трудно переоценить. Святитель Феофан способствовал укреплению связей монастыря с Россией, содействовал развитию его книгопечатания, был основным автором издаваемой монастырем литературы на протяжении долгих лет. Со своей стороны монастырская братия доставляла епископу-аскету редкие рукописи для его писательской деятельности, осуществляла подготовку его книг к печати и издавала их, молитвенно поддерживала святителя в его скорбях и болезнях и – что немаловажно для современных исследователей – до наших дней сохранила в стенах своей обители его рукописный архив.

Данное сотрудничество могло начаться еще в начале 1850-х, когда святитель Феофан находился на Ближнем Востоке в составе первой Русской духовной миссии в Иерусалиме. Путешествуя по монастырям Палестины, Египта и Синая, он занимался поиском рукописей древних подвижников для их изучения и перевода. Уже тогда он задумал посетить Святую Гору: «Намереваюсь попроситься на Афон, – делился он своими планами, – и собрать все, что есть там аскетического. Тем кончатся мои занятия, а после того я совершенно бесполезен на Востоке, ибо к другому чему не лежит душа моя».

Интересно отметить, что другие расположенные к аскетизму люди, с которыми святитель Феофан так или иначе общался и был близок, в разное время посещали Святую Гору. Одним из них был духовный писатель и духовник Вышенской обители – игумен Тихон (Ципляковский), который провел на Афоне три года и в 1871 г. возвратился на Вышу. Также, ещё находясь в Русской духовной миссии в Иерусалиме, святитель познакомился с будущим игуменом Пантелеимонова монастыря архимандритом Макарием (Сушкиным), когда тот, будучи мирянином, совершал паломничество по святым местам. Об этом епископ Феофан упоминал в одном из поздних писем: «Письмо с Афона – предоброе. Там не пресекается мудрость духовная. О. арх. Макарий – сын богача – купца московского или с.-петербургского... Поехал Богу помолиться, был в Иерусалиме, когда и я там жил, был на Синае, заехал на Афон, и заболел очень тяжко». Однако сам святитель ни в 1850-х, ни в последующие годы, хотя о желании побывать на Афоне неоднократно говорил в своих письмах, но сам на Афоне все-таки не был, а природу желания посетить Афон считал искушением.

Систематическая переписка с монахами Святой Горы началась почти двадцатью годами позже, когда епископ Феофан удалился в Вышенский монастырь на покой. Начало многолетнему письменному общению с афонитами было положено, можно считать, в 1868 году¹, когда постоянным адресатом святителя стал иеромонах Арсений (Минин). Знакомство с ним, по-видимому, заочное, состоялось немногим ранее, в период служения епископа Феофана на Владимирской кафедре. Их переписка продолжалась до кончины иеромонаха Арсения. В своих письмах святитель назвал его «святым человеком».

Сотрудничество с Русским Пантелеимоновым монастыре наиболее ярко выразилось в сфере издательской деятельности. Достаточно упомянуть тот факт, что из 135 сочинений епископа Феофана, вышедших до 1917 года, 50 принадлежало этому монастырю и не более 15 – его племяннику А. Г. Говорову. Иными словами, монастырское издательство опубликовало более трети трудов Вышенского затворника.

Можно без преувеличения утверждать, что многие творческие замыслы святителя не могли бы осуществиться без помощи монастырской братии. Те рукописи, которые святитель намеревался собрать на Афоне еще в 1851 году, впоследствии были переправлены ему со Святой Горы и вошли в его перевод «Добротолюбия», о котором он отзывался как о пользующемся полным уважением монашествующих. Этот сборник вышел в свет в полном объеме только благодаря помощи афонитов. Насельники Пантелеимонова монастыря всегда шли навстречу писателю подвижнику в поиске книг и рукописей для его переводческой и литературной деятельности, о чем есть указания во многих письмах, адресованных разным лицам: «Сколько раз я просил о. Арсения пошукать по Афону»; «Приступая тогда к переводу, я просил о. Арсения пошукать на Афоне, нет ли сих слов на греческом»; «Афонцы прислали мне греческие похвальные слова св. Пантелеимону».

Иногда и сами афониты направляли в Вышу ценный материал, чтобы впоследствии издать его на русском языке. «С Афона старцы прислали «евидимую брань» Никодима Агиорита, –предлагая перевесть», – сообщал святитель. «В 150-ом и 151-ом томе „Патрологии“ есть слово св. Григория Паламы о жизни Петра Афонского. Давно нам хочется иметь его в русском переводе. Хотя и совестно, но осмеливаемся усерднейше попросить Вас, Владыко святый, не благоволите ли, если только будет возможность, когда-либо переложить это слово на русский язык», –обращались к нему. Иногда по причине отдаленности Афона и отсутствия скорых средств сообщения с его жителями святитель был вынужден брать на себя ответственность за решение вопросов книгоиздания. «Посылать на Афон рукопись не нужно. Кто там с нею сладит, или учуют, что в ней?! Это издание растянется лет на 5... Уж давайте сами решать дело», – писал он издателю.

Стоит подчеркнуть, что рассматриваемое творческое сотрудничество было чуждо коммерческой выгоды. Главной целью и для братии Пантелеимонова монастыря, и для святителя Феофана было духовное просвещение современников, массовое распространение христианской литературы для всех желающих во славу Церкви Божией. От возможности получать дополнительные гонорары за свою литературную деятельность святитель недвусмысленно отказывается: «Что я делаю для афонцев, ради св. Пантелеимона делаю. Статно разве отнимать опять у святого отданное? Кроме какого-нибудь числа экземпляров ничего не требуется».

Известно, что впоследствии святитель передал права на издание своих сочинений племяннику А. Г. Говорову, а тот, по его совету, – Пантелеимонову монастырю². Такой шаг, видимо, был следствием нежелания или неспособности племянника Алексея заниматься изданием и продажей книг. В подтверждение этого предположения можно привести слова святителя из его переписки. «Племянник мой жаловался, что книги только место занимают: никто не покупает, – сообщал он. – Я советовал ему отдать их афонцам… Племянник по этой части не мастер». О том же есть упоминание в письме к другому адресату: «Все книги, отпечатанные, купили у племянника афонцы с большою уступкою. Им же и последующее издание передано с небольшою платою с их стороны. Причина сему та, что не расходятся книги. А у них идут добре».

Тематика переписки святителя Феофана с афонскими монахами не ограничивается книгопечатанием. С подвизавшимися на Святой Г оре он нередко обсуждал духовные проблемы, особенно – аскетической практики. Лично знавшие святителя полагали, что по этим вопросам он не только наставлял, но и сам прибегал к совету духовно опытных наставников. Так, игумен Тихон (Ципляковский)упоминает, что святитель Феофан советовался по вопросам ухода в полный затвор, предпринятый им в 1873году: «Имел он сношения также духовные и со старцами подвижниками Афонского русского монастыря Св. великомученика Пантелеимона. И они могли сообщить ему, как подвизаются на св. Афоне отшельники, а таковых там немало и было, и теперь есть».

Также в своей переписке святитель дает советы о писательской деятельности: «Прислали Вы мне рукопись и печатную книгу греческую для просмотра и указания их достоинства. Рукопись просмотрел. <…> Сего ради считаю эту рукопись неудобною к напечатанию». Когда его постигла болезнь глаз, то он просит молитв братии об их исцелении: «Если Вы вымолите мне глаз, то это можно сделать», и вообще о своё здоровье. Монаху Владиславу (Попову) он писал: «Будете писать на Афон – скажите всем поклон… и известите, что я разгулялся. Они же, чтоб помолились, да поправит Господь мое расшатавшееся здоровье». Иногда Вышенский затворник заказывал через них различные инструменты для своих занятий рукоделием: переплетный инструмент, прибор для вырезания по дереву и проч.

Дружеские отношения с афонскими корреспондентами позволяли святителю обращаться напрямую к ним с просьбами для монастыря и личного характера. «Есть ли кипарис на Афоне? Есть ли доски из этого кипариса? И где их достать можно? У нас строится теплая церковь³ – хорошая. Старцам вздумалось – доску на престол сделать или покрыть, обклеить афонским кипарисом. На меня возлагают старцы спросить Вас об этом», – писал он афонцам. Когда возникла необходимость посетить Москву для посещения доктора и быть при этом никем не замеченным, епископ Феофан просит «найти приют на какой-либо день-другой» на афонском подворье в Москве.

Есть и ответ святителя афонскому поклоннику его сочинений, составленный, как всегда, в духе крайнего смирения. «Большое утешение доставили Вы мне Вашим письмом. Хоть мои писания очень мелочны, однако ж, я не могу похвалиться, что равнодушно отношусь к тому, как об них судят. Потому Ваше снисходительное о них суждение очень меня порадовало. Оно дало мне мысль, что, стало быть, там все же что-нибудь да есть, и что потому иной, прочитавши, положит за меня какой-нибудь, хоть неполный, поклончик. А мне они очень нужны, грех ради моих многочисленных и великих».

Подводя итог, необходимо сказать, что переписка с афонскими монахами, с братией Пантелеимонова монастыря выходит на первый план в жизни святителя Феофана в период затвора, особенно в последние годы его земного жития. В этом удостоверяет даже один механический подсчет корреспонденции с афонитами и упоминаний о них в остальной переписке. Об этом свидетельствовал и сам святитель. Водном из писем начала 1893 г. он пишет: «Вот я исполнил послушание старца нашего, аввы Пантелеимоновской обители, что на Афоне. Я причисляю себя к Пантелеимоновцам». Эта духовная связь была взаимной. Глубокую сопричастность жизни святителя неоднократно выражали и афониты, особенно после его праведной кончины: «Тяжела утрата для всех его почитателей, но особенно чувствительна она для нашей обители… Обитель наша, всегда благодарная приснопамятному Владыке, считала и считает долгом каждодневно при всех богослужениях возносить о нем свои смиренные моления ко Господу».

Очевидно, благодаря многолетнему тесному сотрудничеству, многочисленным дружественным связями подлинно духовному общению cвятителя с насельниками Пантелеимонова монастыря до нас дошла значительная часть его рукописного наследия. Архив святителя был выкуплен монастырем вскоре после кончины его главного наследника –А. Г. Говорова, вывезен на Афон и, несмотря на все катаклизмы ХХ столетия, сохранился до наших дней.

Источники и литература

1. «Воспоминания о преосвященном Феофане Затворнике близкого родственника А. Г. Говорова» // ДЧ. 1894. Ч. 2. С. 61–66.

2. «Дело о дозволении иеромонаху Арсению продолжать в России сбор подаяний в пользу Афонского Пантелеимонова монастыря», а в частности: Прошение иеромонаха Русского Пантелемонова монастыря Арсения во Владимирскую Духовную консисторию от 6 июля 1865 г. // ГАВО. Ф. 556. Оп.1. Ед. хр. 2416. Лл. 1–4.

3. Извещение о кончине епископа Феофана // Душеполезный собеседник. 1894. Вып. 2. С. 61.

4. О преосвященном епископе Феофане воспоминание Вышенского инока // Душеполезный собеседник. 1894. Вып. 8.С. 237–243.

5. Памяти Преосвященного епископа Феофана. Воспоминание Вышенского инока // ТЕВ. 1894. № 6. С. 112–121.

6. Письмо Андрея (Веревкина) к епископу Феофану от 15 июня 1890 г. // АРПМА. Оп. 24. Д. 41. Ед. хр. 4328. Л. 8–10 об.

7. Письмо епископа Феофана к насельнику Русского Пантелеимонова монастыря на Афоне иеромонаху Арсению (Минину) от 23 августа 1868 года // АРПМА. Ф. свт. Феофана (Говорова). Оп. 24. Д. 41. Ед. хр. 4327. С. 241–245.

8. Письмо епископа Феофана к почтенной особе в Тамбов от 13 сентября 1873 // ТЕВ. 1895. № 48. С. 1231–1232.

9. Письмо епископа Феофана к почтенной особе в Тамбов от 22 октября 1871 г. // ТЕВ. 1895. № 44. С. 1131–1132.

10. Письмо епископа Феофана к протоиерею Иоанну Гавриловичу Переверзеву от 25 ноября 1879 г. // Христианин. 1910. № 2. С. 429–430.

11. Письмо иеромонаха Феофана к А. Н. Муравьеву от 9 апреля 1851 г. // НИОР РГБ. Ф. 188. К. 10. Ед. хр. 7. Л. 1–2 об.

12. Письмо к архимандриту Макарию (Сушкину) от 11 января 1887 г. // АРПМА. Оп. 24. Д. 41. Ед. хр. 4327. Л. 450–453.

13. Письмо к В. А. Колобовой от 28 октября 1884 г. // ТЕВ. 1896. № 17. С. 393–394.

14. Письмо к В. В. Швидковской от 22 мая 1886 г. // СПб ДВ. 1898. № 3. С. 45–46.

15. Письмо к В. В. Швидковской от 23 августа 1888 г. // РО ИРЛИ РАН. Ф. 34. Ед. хр. 503. Л. 39–40 об.

16. Письмо к В. В. Швидковской от 29 мая 1888 г. // РО ИРЛИ РАН. Ф. 34. Ед. хр. 503. Л. 29–30 об.

17. Письмо к В. В. Швидковской от 29 мая 1888 г. // СПб ДВ.1898. № 41. С. 732.

18. Письмо к иером. Арсению (Минину) от 15 апреля 1879 г. // АРПМА. Оп. 24. Д. 41. Ед. хр. 4327. Л. 65–69.

19. Письмо к монаху Владимиру (Колесникову) от 4 ноября 1881 г. // АРПМА. Оп. 24. Д. 41. Ед. хр. 4327. Л. 93–98.

20. Письмо к монаху Владиславу (Попову) от 18 июня 1892 г. // АРПМА. Оп. 24. Д. 41. Ед. хр. 4327. Л. 949–951.

21. Письмо к монаху Владиславу (Попову) от 19 сентября 1889 г. // АРПМА. Оп. 24. Д. 41. Ед. хр. 4327. Л. 877–879.

22. Письмо к монаху Владиславу (Попову) от 27 января 1893 г. // АРПМА. Оп. 24. Д. 41. Ед. хр. 4327. Л. 979–982.

23. Письмо к монаху Денасию (Юшкову) от 9 октября 1889 г. // АРПМА. Оп. 24. Д. 41. Ед. хр. 4327. Л. 1030–1032.

24. Письмо к Н. В. Елагину от 10 октября 1872 г. // АРПМА. Фонд свт. Феофана (Говорова). Оп. 24. Ед. хр. 4327. Л. 272–275.

25. Письмо к Н. В. Елагину от 10 января 1885 г. // СПб ДВ. 1900. № 20. С. 245.

26. Письмо к Н. В. Елагину от 13 декабря 1891 г. // СПб ДВ. 1900. № 28. С. 339.

27. Письмо к Н. В. Елагину от 14 мая 1881 г. // СПб ДВ. 1899. №40. С. 469–470.

28. Письмо к прот. В. П. Нечаеву от 5 сентября 1882 г. // ДЧ. 1910. Ч. 3. С. 121–122.

29. Письмо к схимонаху русского Пантелеимонова монастыря Иегудиилу от 14 декабря 1884 г. // АРПМА. Фонд свт. Феофана (Говорова). Оп. 24. Д. 41. Ед. хр. 4327. Л. 311–314. свт. феофан затворник и афон: пути творческого сотрудничества.

30. Письмо монаху Владиславу (Попову) от 19 сентября 1889 г. // ДЧ. 1899. Ч. 3. С. 297.

31. Феофан Затворник, святитель. Собрание писем. Вып. III. 1898. 256, XI с.

32. Феофан Затворник, святитель. Собрание писем. Вып. VI. М., 1899. – 216 с.

33. Феофан Затворник, святитель. Собрание писем. Вып. VII.М., 1900. 256 с.