ОХЛАЖДЕНИЕ

Хранится ли прежнее ваше теплое состояние? Хранить надо. Ему основа – смирение. Как только умалится смирение, так и холодность пойдет. Ибо, когда душа начинает считать себя чем-либо, тотчас Господь отступает, и она, оставшись одна, сама с собою, хладеет. Не языком говорить «я ничто», а в сердце чувствовать свое ничтожество надо. И тут всегда будет Господь, из ничего все сотворивший и творящий. Теплоту Господь подаст, но и самим надо труд приложить.

Труд сей есть, как сейчас сказано, смирение да внимание и внутри сердца болезненное к Богу припадание, неотступное при всяком деле и слове, при движении и сидении, дома и в церкви. Да умудрит вас Господь! Читайте святые книги и, все полезное размышлением усвоя себе, прилагайте к своей жизни и к своей душе (4, с. 190).

Главное – охлаждение. Это горькое и опасное состояние. У Господа оно стоит в числе руководительных, вразумительных и исправительных средств. Но бывает оно и вроде наказания. Причина сего – явный грех, но как у вас его не видно, то причины надо искать во внутренних чувствах и расположениях. Не вкралось ли самомнение, что вы не то, что другие? Не загадываете ли сами шагать по пути спасительному и восходить горе одними своими средствами? Не успокоиваетесь ли на том порядке жизни, какой заведен... и расположились спать в мысли, что больше заботиться не о чем?..

Такие и подобные мысли приводят в беспечность, а беспечность есть первый шаг к охлаждению. Потому потрудитесь собрать мыслей поболее, что вы еще не начинали дела; что казалось прежде духовным, то имело значение только призвания к труду, а не плода. Приложите убеждение, что, хотя бы вы достигли высоких степеней, не безопасны от падений... путь к которым врагу пролагает беспечность и нерадение – спутницы охлаждения. Собирая же таковые возбудительные помышления, не думайте, что сами себя согреете... Согреет Господь, когда время придет. Ваше же дело – труд и труд. К сему труду мысленному прилагайте молитву к Господу именно об избавлении от сей язвы. Все другие предметы оставьте, держите одну эту молитву против охлаждения. Стоите ли на молитве, читаете ли, в церкви ли стоите, дело ли какое справляете, – все одно имейте в уме: «Господи, избави меня от сего охлаждения». И не давайте себе покоя, пока не согреетесь. Согреянность есть Господа прикосновение к сердцу, а непрестанная теплота есть Господа вселение в сердце (1, с. 110– 111).

«Нападает тупое бесчувствие, бываешь как автомат: ни мысли, ни чувства».

Такие состояния бывают иногда как наказание за поползновение на что-либо недоброе мыслию и сочувствием; а иногда – как обучение: преимущественно как научение смирению, чтобы человек навык ничего не ожидать от своих сил, а все от одного Бога. Несколько таких опытов подсекают доверие себе, избавление же от тяготы указывает, откуда помощь и на кого надо во всем полагаться. Состояние это тяжело, но надо переносить его с мыслию, что лучшего не стоим, что оно заслужено (1, с. 216).

Только оно появится, прибегайте к смирению, говоря: «По делам; не стою благодати, но пощади». Понаблюдите; может быть, найдете, что пред наступлением такого состояния бывают гордостные мысли и чувства; и кайтесь в них скорее. Дел же обычных – ни молитвословий, ни чтений, и другого, что есть, – не оставляйте... Охлаждение есть Божия епитимия (1, с. 226–227).

Некто говорит: «Поставь себя в состояние умирающего»... Другой прибавляет: «Еще лучше, поставь себя в момент Суда над тобою, когда готово изыти из уст Божиих последнее о тебе решение...» Нельзя не согласиться, что такие приемы действительно сильны размягчить каменное сердце (1, с. 232).

Терпеть. Возможно, что Бог Сам посылает это для обучения не полагаться на себя. Иной раз много берем на себя и многого ожидаем от своих усилий, приемов и трудов. Вот Господь и берет благодать, и оставляет одного, как бы говоря: «Вот попробуй, насколько у тебя есть сил».

Чем больше имеется дарований естественных, тем такое обучение нужнее. Сознав это, будем терпеть.

Посылается это и в наказание – за вспышки страстей, допущенные и не осужденные и не покрытые покаянием. Вспышки эти то же для души, что для тела – пища дурная... которая отягчает, или расслабляет, или отупляет... Надо, выходит, при сухостях осмотреться, не было ли чего такого в душе... и покаяться пред Господом и положить вперед остерегаться.

Больше всего достается это за гнев, неправду, досаждение, осуждение, возгордение и подобное Врачевство – возвращение опять благодатного состояния. Как благодать в воле Божией, то нам остается молиться... об избавлении от сей самой сухости... и от окамененного нечувствия.

Встречаются такие уроки: обычного молитвенного правила при сем не оставлять, но все его точно исполнять, стараясь всячески, чтобы мысль сопровождала слова молитвы, напрягаясь и чувство расшевелить... Пусть чувство – камень, но мысль будет, хоть половинная, но все же это молитва будет, ибо полная молитва с мыслию и чувством должна быть.

При охлаждении и бесчувствии мысль трудно будет удерживать при словах молитвы, но все же возможно. Делать надо наперекор себе... Это преутруждение себя и будет средством преклонить Господа на милость и возвратить благодать. А бросать молитву никак не должно... Св. Макарий говорит: увидит Господь, как искренно желаем блага этого... и пошлет. Молитву же против охлаждения воссылать своим словом пред правилом и после правила... и в продолжение его к Господу взывать, как бы преднося пред лице Его мертвую душу: «Видишь, Господи, какова она! Но рцы слово и исцелеет». С этим же словом и в продолжение дня почасту обращаться к Господу (1, с. 230–231).

Я полагал, что у вас постоянное охлаждение... или сухость и нечувствие. Но этого у вас нет, а есть то, что со всеми по временам бывает. Об этом все почти писавшие о духовной жизни поминают. Св. Марк Подвижник трех такого рода врагов выставляет: неведение с забвением, разленение с нерадением и окамененное нечувствие.

«Какое-то параличное состояние всех сил душевных». В кратких молитовках не забыл их и свт. Златоуст: «Избави мя от неведения, забвения, уныния (это разленение с нерадением) и окамененного нечувствия». Средства указываются не многосложные: терпеть и молиться (1, с. 230).

Нужды и заботы действительно разорительны для духовного строя, но сию разрушительную их силу можно подсечь преданием себя в волю Божию. Это не то значит, что сложив руки сиди и жди, что Бог даст, но придумывай способы и употребляй их в дело, успех же всего предоставь Божию устроению, не предрешая и не строя воздушных замков, и стоя в готовности принять благодушно, что Богу угодно будет послать. Попечение иметь должно, а кручиниться и томить сердце до раздирания его – грех, ибо тут нет веры, и упования, и покорности Богу (1, с. 244–245).

Что постоянно должно быть – это решимость благоугождать и ревность о том живая и деятельная (1, с. 247).

Что попали в бесчувствие и охлаждение – это прямое следствие самовозношения и самодовольства. Следствие сие есть как наказание, как у пьяного головная боль поутру (1, с. 252).

Надо бегать всячески охлаждения. Охлаждение бывает вот как: начинается забвением... Забываются благодеяния Божии, и Сам Бог, и свое в Нем спасение, опасность быть без Бога, и память смертная отходит – словом, закрывается вся духовная область. Это и от врага бывает, и от рассеяния мыслей делами, заботами, многим обращением с людьми. Когда все это забыто бывает, охлаждается сердце и сочувствие его к духовному пресекается... вот и нечувствие. А когда оно бывает, вместе с ним происходят и движение нерадения и беспечности...

Вследствие сего духовные занятия отлагаются на время, а там и совсем оставляются. И пошла старая – и беспечная, и нерадивая жизнь, в богозабвении, в собственное лишь угождение. Хотя при этом безалаберного и ничего не будет, но и Божиего не ищи. Пустая жизнь!

Если не хотите в сию попасть пропасть, то берегитесь первого шага – забвения. Потому ходите всегда в памятях Божиих, то есть о Боге и Божиих вещах. Это будет поддерживать сочувствие к ним, а от того и другого постоянно будет теплиться ревнование. И се жизнь (2, с. 85–86)!

Вы испытываете охлаждения... И видите причины его. Эти причины действительно таковы, что могут охлаждать. Они все от вашего произволения зависят – и вы можете отклонять их, как только захотите. Поблажаете же им ни с того ни с сего – по невниманию, бесстрашию и по фанфаронству...

Чего же это ради?! Охлаждение разве легкая беда? – Нелегкая. Подскочит враг и ну мутить, и не оглянетесь, как свернет вам голову... Так извольте встрепенуться и бодро смотреть за собою: уж нагляделись, натешились в то время. Теперь пора и построже себя держать.

Забыли слова апостола: Со страхом и трепетом свое спасение содеваите ¹⁶⁹ , – а у вас и простой осторожности не стало (3, с. 171).

«Охлаждению предшествует сердца к чему-либо прилепление, озабоченность чем, серчание и осуждение... недовольство и какое-нибудь угодье плоти, сибаритство... и мыслей рассеяние! Блюдитесь от сего, и охлаждений будет поменьше (4, с. 79).

Когда ослабляется теплота духа, надо всяко хлопотать о восстановлении ее, со страхом и трепетом припадая к Богу. Все от Него. Уныние, скука, тягота духа и тела придут иногда, может быть, надолго. Не робеть надо и твердо стоять на своем, усердно исполняя принятые правила, и не ожидайте, чтоб на душе не было уже никакого вкуса. Вы и не ожидайте, чтоб на душе было всегда одинаково тепло и сладко. Так не бывает. Напротив, постоянно ждите нечаянных изменений. Когда придет вялость и отяжеление, думайте, что это вы – настоящая, как есть; сладость же духовную принимайте как незаслуженную милость (4, с. 186).

Усердно исполняя правило, трезвость ума и теплоту сердца храните. Последнюю, когда начнет умаляться, возгревать спешите, твердо ведая, что, коль скоро ее не станет, это значит, что большая половина пути к отступлению от Бога пройдена. Страх Божий есть хранитель и возбудитель внутренней теплоты. Но и смирение нужно, и терпение, и верность правилам, и паче всего трезвение. Внимайте себе, Господа ради. Тревожьте себя всячески, чтоб не заснуть или, задремавши, пробудиться (4, с. 214).

Чувствуете рассеяние мыслей – поберегитесь. Это очень опасно. Враг хочет загнать вас в какую-нибудь трущобу и там убить. Мысли блуждать начинают от умаления страха и охлаждения сердца. Охлаждение же сердца много имеет причин. Главная из них – самодовольство и самомнение. Вам эти очень сродни. Поостерегитесь и поспешите страх Божий восставить и душу разогреть.

А то пойдет расти рассеяние и охлаждение. Враг же тут и есть и начнет подбрасывать камушки и набросает. Рассеянный походит на дом с раскрытыми окнами без хозяина. Кто хочет, бросает туда камни и всякий сор. Возвратится хозяин и поражается множеством всякой дряни набросанной, так что жить нельзя, не очистивши всего. Так и душа, из рассеяния возвратившись к себе, находит в себе иногда много дряни от приразившихся помыслов, оставивших следы и на сердце. Сиди и чистись. Но хорошо, как охота возьмет, а то и так все останется. Вот и беда! Спаси вас, Господи, и помилуй (4, с. 221).

Это что за философия: однообразие рождает равнодушие и холодность? Мир свое переносит и на Божие. В вещах тварных однообразие, точно, надокучивает, потому что они конечны. Стакан воды сладкий, хоть понемногу пей, все же выпьешь; так всякое удовольствие мирское. Сердце выпьет из него все сладкое – и конец... далее непитательно и скука.

В отношении к Богу совсем не то. Он есть благо бесконечное, достаточное для всех и на все века. В будущей жизни все приготовившие себя будут вкушать сие единое благо; и сами будут довольны, и его не исчерпают, а все более и более будут жаждать и расширяться в жаждании и во вкушении. Спросите, отчего это о.Серафиму, о.Парфению не наскучила такая однообразная и даже однообразнейшая жизнь? Церковь да келия... а то еще и затвор... Господи, помилуй! Как можно убивать себя? А они и не думали мучить себя... а, напротив, блаженствовали (11, с. 16).

У нас есть своя причина потери вкуса и охлаждения. Она неизбежна по ходу преуспеяния. Походит на пословицу: от одного берега отстал, а к другому не пристал. Состояние как бы раздумья – не первоначального, а после, в дороге уже... временно набегает... Сердце еще не совсем отстало от чувственного и не совсем внедрилось в духовное. Позывы оттуда и отсюда закружат и отуманят на время... вот и равнодушие и безвкусие... Потерпеть немного – и пойдет... Так вот что! Будемте-ка понемногу трудиться с терпением и преданием себя Господу. Немного осталось. Час настанет, станем пред Господом и что скажем? Что умеем танцевать, говорить по-французски, хорошо ценим театральные пиесы? – Ой беда! ой горе! Тогда будем метаться туда и сюда, да уж поздно... Дай, Господи, минуточку, дай минуточку... покаемся... и не дастся оттого, что молитву возбуждали балами да театрами (11, с. 17).

Вы боитесь: ну как до конца не доведете, хоть и усердно начнете. Да, этого надобно бояться, ибо мы часто сами пред собою и против себя бываем изменчивы. Уж на себя нечего полагаться. Вся надежда на Господа. Страха же того не оставляйте, а поддерживайте его то опасением оскорбить Господа возлюбленного, то боязнию, что, ослабевши, опять уже не взойдешь к такому воодушевлению, а тут ныне-завтра смерть. После страх сей пройдет и заменится верным упованием спасения, но теперь не оставляйте его: он будет поджигать ревность и прогонять позывы к послаблениям, которые очень пагубны. Вследствие того у вас в сердце будет постоянное взывание: «О, Господи, спаси же! О, Господи, благопоспеши же!» и «Имиже веси судьбами, спаси мя, недостойную!» Это я всегда называю болезненным в сердце к Господу припадением. Враги сильны; и совне и свнутри, не знаешь как, подымутся бури и собьют с толку. Падешь – и пропал. Вот и вопий: «О, Господи, спаси!» Это и есть сердце сокрушенное и смиренное, о коем кающийся пророк Давид говорит, что его Господь не уничижает, не презирает, а внимает ему. Примите сие в мысль. Как вы уже увидели эту опасность, то вам немного стоит положить: всегда чувствовать ее и взывать о помощи. Это чувство болезненного Господу припадания из сознания окружающих опасностей, могущих прекратить течение духовной жизни и заглушить ее, должно быть постоянным чувством. Заметьте сие. Кто имеет его, тот, значит, идет и идет прямым путем. Это самый решительный тому признак!

Вы пишете: «Бог дал бы, чтобы теперешняя готовность на начинаемое дело подольше не ослабевала». Не подольше, а никогда не должно ей ослабевать. Заметьте, что эта готовность, иначе – усердие работать Господу, или ревность о Богоугождении, или решимость посвятить себя на служение Господу точным исполнением Его заповедей (что все одно и то же; слова разны, а дело одно), – составляет жизнь духовную. Когда есть эта готовность, жизнь духовная есть, а когда нет ее, нет и жизни духовной. Когда ее не станет, это то же, что дыхание духовное прекратится и сердце духовное перестанет биться – дух или умирает, или замирает. Потому-то первая забота вступающего на Божий путь и должна быть о том, чтобы всячески поддерживать и подогревать эту готовность, ревность и усердие. Можно этим одним и все последующие правила ограничить, т.е. береги только эту ревность и готовность, она сама научит и постоянно будет научать, что как сделать и как когда поступить. Заметьте это!

Это вместе с предыдущим болезненным припадением к Господу есть корень духовной жизни, охрана и ограждение ее. Врага этому коренному расположению и, следовательно, врага главнейшего вы хорошо определили – охлаждение.

О, горькая и прегорькая вещь! Но ведайте, что не всякое умаление жара ревности есть пагубное охлаждение. Бывает оно и вследствие излишнего напряжения душевных сил, бывает и вследствие упадка сил телесных или нездоровья. То и другое – ничего, пройдет. Бедственно охлаждение вследствие произвольного уклонения от воли Божией, с сознанием и наперекор совести, вразумлявшей и останавливавшей, с пристрастием к чему-либо не Божескому.

Это убивает дух и пресекает жизнь духовную. И от сего-то паче всего бойтесь, бойтесь как огня, как смерти. Оно бывает вследствие потери внимания к себе и страха Божия. Их и блюдите, чтобы избежать того страшного зла. Что касается до невольных случайных охлаждений вследствие истощения сил и нездоровья, то для них один закон: перетерпеть, ни в чем не нарушая заведенных благочестивых порядков, хотя они будут исполняемы без всякого вкуса. Кто терпеливо переносит это, от того скоро и отходит охлаждение и возвращается обычная ревность, теплая, сердечная. Извольте и это принять во внимание и отселе положить, во-первых, никак не допускать произвольно охладиться ревности, во-вторых, в случае случайных охлаждений – тянуть и тянуть заведенные порядки, в той уверенности, что это сухое исполнение дел скоро возвратит живность и теплоту усердия (9, с. 147–149).

Когда станете работать над собою, увидите, что все внешние руководства и указания суть только пособия. Что же именно бывает нужно душе или как лучше поступить в том или другом случае, это всякая душа должна решить сама, при помощи Божией благодати, невидимо руководящей ею.

Искренно желающий угождать Господу и себя Ему всецело предавший всегда попадет в настоящее дело, но берет он смирением (9, с. 150).