БЛАГОДАТЬ

Это – что Бог дал или даст – иметь надо в цели, чтобы не смешать самодельщины с даром благодати (1, с. 18).

Так мрачно все вокруг, если смотреть совне. На деле же есть светлое водительство Божие, которым Он всех и каждого ведет к последнему концу. Никто не забыт. Всех Отец есть Бог. Как несчастен род наш, когда для спасения его необходимо было, чтобы Сам Бог снизошел к нему, принял его естество и в этом естестве проложил ему путь восхождения туда, где Он Сам есть – одесную Отца? Что не все веруют, не умаляет значения веры. Надо смотреть на тех, которые искренно веруют, и на то, что им дается чрез веру. Вера христианская не система учения, а образ восстановления падшего в силу смерти Богочеловека, благодати Духа Святаго. Возьмите кого-либо из шедших вслед Господа и увидите, как он мало-помалу растет духом – и становится великим при всей невзрачности внешней. Вот о. Серафим. Простой, неученый – до чего дошел? Неверам многоученым уста заграждал единым словом. Вот и сила. А жизнь его какова, а нрав? Так и всех переделывает благодать, которые предаются ей (1, с. 148).

Состояние это не может равняться никакому естественному восторгу. Оно исключительное – и только прикосновением Господа к душе испытывается (1, с. 154).

Вы уже были призываемы путем рождения, Крещения и воспитания – и стояли на добром пути, но уклонились, поправ благодать святого Крещения. Теперь снова призваны. Бойтесь опять отступиться от Бога. Благодать двояко действует: совне, когда призывает, – и это всеобщая благодать, никто не исключен, ибо Господь всем хощет спастися и в разум истины приити; когда кто, вняв призванию, обращается, тогда благодать чрез Таинство Крещения или Покаяния внутрь вселяется и там созидает спасение или образует из стихий добра, естественных человеку, нового человека, наследника вечного Царствия Небесного, не властительски, а руководительно и помогательно, то есть указывая добро и помогая совершать его (1, с. 203–204).

Всем хотящий спастися Господь буди вам помощник! Вы прописали некоторые неисправности в делании дела спасения. Присмотритесь, еще больше найдете. Извольте встрепенуться, ибо дело идет о жизни и смерти. Главные производители жизни о Христе Иисусе суть ревность, горячая, энергичная, безжалостная к себе, яростно-сердитая на свою дурную сторону во всех ее проявлениях, без всякого снисхождения; и божественная благодать, привлекаемая и призываемая ревностию и всегда помогающая, когда ревность действует как следует...

Благодать Божия всегда готова и во всей силе; а ревность не всегда бывает исправна, не всегда бывает в должном напряжении, слабеет, близится к равнодушию, хладеет. В сем состоянии человек походит на того, о ком в Апокалипсисе сказал Господь: ни тепл еси, ни хладен¹⁶... и прибавил очень страшный приговор (1, с. 207–208).

По мере охлаждения ревности благодать отступает (1, с. 208).

Благодатию никто не заделяется; она дается всем грядущим к Господу; и Спаситель говорит, что Он пришел грешников спасти, а не праведных¹⁷... Благодать всем обща, только бери... и всем открыт доступ к ней – и все могут спасены быть, если захотят... Вина неспасения не на благодати, а на нехотении нашем (1, с. 224).

Бог душе, обращающейся от греха на путь богоугождения, сначала дает вкусить всю сладость жизни сей новой. Но потом оставляет человека одного с его собственными силами. Благодать при сем или скрывает свое действие, или отступает. Делается сие затем, чтобы дать человеку поглубже убедиться, что он сам по себе один есть без благодати, – и навык глубоко смиренствовать и пред собою, и пред Богом, и пред людьми (1, с. 226–227).

Ревность о спасении у вас есть. Она знаменуется заботою, вами выражаемою. Это значит, что жизнь духовная в вас теплится. Следует вам ее поддерживать, поддерживая ревность и разжигая ее. Когда будет ревнование, будет жизнь, а жизнь никогда не стоит на одном, – следовательно, будет и преуспевание. Но замечать его нельзя, как не замечается рост детей, кои всегда на глазах.

Ревнование сие есть плод благодати. Господь призвал вас. Сие всегда исповедуйте с полным благодарением. Если призвал, то не бросит, только сами не отшатывайтесь от Него. Ибо не все от Господа, а есть часть и от нас. Что же от нас? Всеусильное действование в угождение Богу. Оно и будет, пока будет ревнование. Когда есть ревнование, оно свидетельствуется заботою о спасении жаркою (2, с. 85).

Терпение и постоянство в начатом приведет наконец к искомому, и возрадуетесь!

Ведь немногое нужно, и даже одно, как и Спаситель сказал. Мария сидела у ног Спасителя и смотрела Ему в глаза, слушая слово Его. Так надобно и нам устроиться. Господь везде есть, и везде можно приседеть Ему. Вопрос в том, как.

Как пророк Давид, так и мы. Предзрех, говорит, Господа предо мною выну, яко одесную мене есть¹⁸ (Пс. 15, 8). И будем предзревать. Что мешает? Мешает не натиск внешних впечатлений, а непостоянство ума. Так у святых отцов писано. Ум все перебегает с предмета на предмет. Чем его привязать? Ничем нельзя, как чувством. Когда на сердце есть какое чувство, то оно и ум привязывает к предмету чувства. Следовательно, кто хочет привязать ум к Богу, так чтобы он непрестанно зрел Бога, надобно оживить чувство к Богу (2, с. 95–96).

Чувство к Богу нам натурально: оно составляет сущность духа высшей стороны нашего существа. Но по падении дух наш ослаб и подчинился душе; душа же – что Марфа, вся занята земным и житейским и жить без того не может. Как же быть? – Надо душу свою загубить, чтобы ожил дух, или ожить духом. Так и Господь повелел. Вопрос опять: как? Благодать Божия приходит и возбуждает дух. Дух начинает предъявлять свои требования и томить человека неудовлетворенностью: подай ему Бога... и с Богом его сочетай, тогда он замолчит, имея то, что ему потребно. Опять к тому же пришли: надо предзреть Господа... Начало у нас уже есть. Милосердый Бог благодатию Своею возбудил дух. Дух возбужден, но душа жива, она и мешает духу. Надо добивать душу. Тем, что дух возбужден, ей уже горло перерезано; но она еще все дышит, живуча бо. Как добить душу, это долгая история. Будем на первый раз безжалостны к ней и ее требованиям, или проще: подрежем в себе сочувствия ко всему душевному, земному, житейскому, тварному и, напротив, постараемся образовать сочувствие ко всему духовному, невидимому, Божескому.

Не получая удовлетворения, душа будет истощаться и ближить к смерти, а дух, получая насыщение, будет крепнуть, расти, приходить в возраст. Вся сила дела сего в сочувствиях: подавлять одни... и восставлять другие. Подавление одних производится напряжением воли и энергиею духа, с призыванием многомощного имени Иисуса Христа; а восстановление других производится перенесением сознания и внимания на предметы их. Сие есть молитва и богомыслие, или размышление о Божественных свойствах и делах. Кто долго стоит на солнце, телом согревается; так и кто о Боге и Божеском все думает, согревается в духе. Чем дальше, тем больше. Наконец загорится дух. Когда загорится, тогда не нужно никаких уроков и наставлений. Сам дух все уладит. Это состояние помазанных. Вот какой огонь возжечь пришел Господь на землю. Тогда все сердце будет занято Единым Богом, а за сердцем и ум. Вот дорога... Вы идете по ней. Дойдете. Не робейте!.. (2, с. 96–97).

Но ведь на бумаге-то так выходит коротко. Но дело не всегда скоро делается. К тому же мы представляем только труд, а дело совершает Сам Господь. Мы то же, что те, которые возят кирпичи, известку, песок, воду и прочее. Строит же другой Некто, присущий в нас со времени Крещения или Покаяния. А как строит, никому не сказывает, даже тому, у кого строит. Только по окончании строения вводит Он в построенное самое лице человека... а этот только охает... дивясь, откуда что взялось, как из таких невзрачных материалов вышло такое дивное здание: и чисто, и светло, и прекрасно, и великолепно. Если верим, что так будет и в нас, будем с терпением ждать и дождемся. Однако ж, ожидая, не сложа руки сидеть, а напряженно делать все, что делать обязывает нас заповедь, по нашему внешнему положению и внутреннему состоянию (2, с. 97).

Поблажать себе не должно и самоохотно предаваться развлечениям, ибо такого рода поведение благодать Божию отгоняет. А ну-ка не воротится?! Ужас, как пойдет все кверху дном... Спаси вас, Господи, от беды сей!.. Обаче всякую нужду духовную, о коей болит сердце, предавать Господу, и Он поможет и уладит неладное (2, с. 99).

Благодать Духа Святого с нами с момента Крещения и Миропомазания. Молитвы церковные, домашние, труды подвижничества и доброделания развивают сей дар и дают ему простор действовать в нас. Лучшее к тому средство – сердечная молитва, которую и саму надо считать плодом Духа и вместе – привлекательницею Духа. В этом смысле и церковная о Духе Святом молитва имеется привлекательницею Духа (2, с. 211; 8, с. 95).

«Господь призвал вас. Благодарение Господу! Но не ослабевайте делать и со своей стороны все потребное. Начал Господь в вас дело обновления духовного. Веруйте и уповайте, что начный... и совершит (Флп. 1, 6), если и ревность живую будете блюсти, и соответственных трудов опускать не будете (3, с. 24).

Ревность – дело благодати и свидетельство, что сия благодать неотступно в вас есть и производит благодатную жизнь...

Пока есть ревность, присуща и благодать Святого Духа. Она – огонь. Огонь поддерживается дровами. Дрова духовные – молитва... Как благодать коснется сердца, тотчас порождается обращение ума и сердца к Богу – семя молитвы.

Затем идет богомыслие (3, с. 24–25).

Благодать Божия внимание ума и сердца к Богу обращает и на Нем держит. Как ум без действия не стоит, то, будучи к Богу обращаем, о Боге и думает.

Отсюда память Божия – присная спутница благодатного состояния... Память Божия праздной не бывает, но непременно вводит в созерцание совершенств Божиих и Божиих дел: благости, правды, творения, промышления, искупления, Суда и воздаяния. Все сие в совокупности есть мир Божий или область духовная. Ревнующий неисходно пребывает в сей области. Таково уж свойство ревности. Отсюда обратно пребывание в сей области поддерживает и живит ревность. Желаете соблюсти ревность? Держите все прописанное настроение... По частям – это дрова духовные...

Имейте всегда под руками такие дрова, и как только заметите, что огнь ревности слабеет, берите какое-либо полено из своих духовных дров и подновляйте огонь духовный. И все добре пойдет.

Из совокупности таких духовных движений исходит страх Божий, благоговейное стояние пред Богом в сердце. Се страж и охрана благодатного состояния...

Вникните в сие, хорошенько обдумайте, вселите в сознание и сердце... и непрестанно оживляйте в себе... и живы будете...

Воскресли вы, как говорите... а тут будете всегда в состоянии только что воскресшего (3, с. 25).

Великой милости сподобились вы от Господа! Это вам одобрение прежних трудов и поощрение на большие. А может быть, еще и вот что: не подходят ли спереди искушения внутренние или скорби и тяготы внешние? Такова мысль св. Исаака. Ощутишь, говорит, особое действие благодати. Смотри строго во все стороны, не отяготила бы какая напасть.

Но ближе скорбных напастей припадки самовосхваления... Собирайте тогда все из прежней жизни, чего по совести похвалить не можете, и завалите этим восстающие помыслы, как иной раз вспышку огня заваливают землею, чтобы не породился от малого большой пожар. За самовосхвалением и самоценом следуют греховные помыслы и движения и другое немалое. От этого всего спаси вас, Господи! (3, с. 227–228).

Вот вам Бог послал напоминание о молитве. Благодарите Бога. Тут нет прелести, если вы сами не состроите ее в себе и не возмечтаете о себе нечто великое. И прежде вы получали свыше внушения, слышанные вами внутренним слухом вашим. Милость Божия! И тем больший ответ на вас лежит, если не преуспеете в сем.

Получив внушение, вы день, а иногда и больше бываете в отрешенном состоянии и настроении.

Другие не имеют этого и должны сами, как сумеют, восходить к такому состоянию, которое для всех обязательно.

Сравните теперь, что выше – без труда полученное или трудом и потом достигнутое?..

И получите из сего побуждение к смирению себя пред всеми (3, с. 230).

Сила не в словах молитвы Иисусовой, а в духовном настроении, страхе Божием и преданности Богу и во всегдашнем внимании к Богу и Ему предстоянии умном.

Молитва Иисусова есть только пособие, а не самое существо дела. Положите себе жить в памяти Божией и ходить в присутствии Божием, и это одно приведет вас к доброму концу. Все сие от благодати Божией. Без благодати Божией никаким другим способом ничего духовного приобрести нельзя.

Как уканет благодать в сердце, тогда все пойдет, как следует быть (5, с. 231).

Самоцен и отступление благодати всегда неразлучны. Господь отвращает очи Свои от зазнавшегося... А за отступлением благодати не всегда падение следует. Следует только охлаждение, нехорошие движения и неустойка против страстей, не в смысле падения в дела страстные, а в смысле смятения сердечного: например, скажет кто неприятное слово... и сердце загорится гневом и под. (6, с. 84).

Что говорит св. Симеон, что благодать заставляет забыть и презреть все земное и небесное, временное и вечное, то под этим разумеет все тварное, всякую тварь. Ибо когда благодать возгорится, тогда сердце исполняется любовию к Богу, а любовь к Богу истинная делает, что для души ничего нет, кроме ее и Бога. Вот что говорит Симеон святой (8, с. 27).

Состояние хорошее, которое испытали Вы, есть плод осенившей Вас благодати Божией. Оно дается всякому, кто искренно обращается к Господу. Так говорит о сем св. Макарий Египетский. И дается вначале – а потом скрывается. Господь дает только сим уразуметь, что есть, из чего трудиться и гнать вслед Его.

Состояние это не может равняться никакому естественному восторгу. Оно исключительно – и только прикосновением Господа к душе испытывается.

Заметили ли Вы место, где чувствовалось? Это надо хорошо заметить, чтоб потом быть в том месте вниманием.

Потрудитесь припомнить – и все там быть вниманием. Это в сердце. Продлить сие состояние не в нашей власти, но некое подобие ему производить трезвением, можно (8, с. 216).

Дух Божий сокровенно действует на дух наш и приводит его в движение. Пришедший в движение дух наш восставляет в себе естественное свое Боговедение, что Бог есть, все содержит и Мздовоздаятель есть. Сознание сего восставляет чувство всесторонней зависимости от Бога и оживляет страх Божий. То и другое растревоживает совесть – свидетельницу и судию дел наших и чувств, между коими редко что встречается такое, на что бы благоволительно воззрел Бог. Встревоженная совесть вместе со страхом Божиим и чувством всесторонней зависимости от Бога поставляют человека в чувство безвыходности своего положения: камо пойду? камо бегу? Но бежать некуда: пойман и в руках Бога – Судии и Воздаятеля. Чувствуется гнев Божий с небесе на всякую неправду ¹⁹ (Рим. 1, 18).

Но тут приходит благовестие Евангелия и выводит из беды. Без Евангелия такое пробуждение духа нашего было бы пагубно, ибо неизбежно ввергало бы в отчаяние. Но благость Божия так устрояет, что истинное пробуждение духа и совершается, и сопутствуется Евангелием. Тому, у кого внутри образовалось вследствие пробуждения духа: камо пойду? камо бегу? – Евангелие возвещает: куда и зачем бежать? Иди под сень Креста – и спасешься. Сын Божий, воплотившись, умер на Кресте во очищение грехов наших. Веруй в сие – и получишь отпущение и милость Божию сретишь. Апостолы всегда так и делали, проповедуя Евангелие. Растревожат, а потом говорят: веруй в распятого Господа – и спасен будешь. Так, св. Петр в первую проповедь, в день сошествия Святого Духа, встревожил и устрашил иудеев до того, что они начали вопиять: «Что же нам делать теперь? Куда деваться?» Он возблаговестил им тогда: покайтесь, и да крестится кийждо вас во имя Господа Иисуса во оставление грехов ²⁰ (Деян. 2, 38). Св. апостол Павел и Послание свое к римлянам расположил так, что сначала устрашил всех, говоря: открывается гнев Божий (Рим. 1, 18), – и потом указал и прибежище всем в вере в Господа Иисуса Христа (Рим. 3, 22 и т.д.).

Когда кто в крайней беде находится и встретит указание на исход и прибежище, с какою ревностию хватается он за сие! Так и дух наш, вняв благовестию спасения в Господе, всею силою емлется за него с благонадежием и готовностию все сделать, лишь бы сделаться причастником евангельских благ. Такое настроение нашего духа делает его готовым к Богообщению, и благодать Святого Духа, действовавшая доселе совне, возбуждая, вселяется внутрь не непосредственно, а чрез посредство Таинства. Верующий кается, крестится и приемлет дар Святого Духа (см. Деян. 2, 38). Сие и есть действо Богообщения – живого и действенного. Так осязательно проявлялось сие действо во время первоначальной проповеди св. апостолов; так проявлялось оно и после них и проявляется доселе, когда все при сем с нашей стороны исполняется достодолжно.

Не все совершает один Дух Божий. Требуется нечто и от нас, и это нечто немаловажно. Дух Божий возбуждает, благовестие указывает, за что взяться. Сие от Бога. Но, сделав сие, Бог останавливается и ждет нашего произволения. Первыми действиями своими Бог как бы спрашивает: «Хочешь выйти из беды? Вот что делай». Момент сей самый важный. Склонится кто на указание – открывается вход дальнейшим действиям благодати, которая и вводит его потом в область спасенных. Не склонится – пресекает дальнейшие действия благодати и таковой остается в среде погибающих. Апостол Павел проповедует в Ареопаге. После проповеди св. Дионисий и еще кто-то идут вслед его и крестятся; а из прочих кто говорит: «Чему это учит суесловный сей?», а кто: «Приходи в другой раз, послушаем тебя». Бог никого не неволит спастися, а предлагает на выбор и только того, кто изберет спасение, спасает. Если б не требовалось наше произволение, Бог всех в одно мгновение сделал бы спасенными, ибо всем хощет спастися. Да тогда и совсем не было бы погибающих. А произволение наше не всегда разумно бывает, упорничает и Самому Богу не внимает. Вот и гибнем (9, с. 81–84).

Благодать действует в нас с малолетства сокровенно. Ее подновляют в нас причащением Святых Таин Тела и Крови; среда же, в коей мы растем, если она верующа и благочестна, дает простор действию ее в нас чрез христианское воспитание. И выходим мы из детства и отрочества при сих условиях совсем не то, чем выходят те, которые не крещены. Полагаю, что вам приятно восприять мысль и веру, что вы облагодатствованы. И не отрицайтесь, а паче благодарите. Благодать сокровенно действует, но нередко она проторгается и въявь – в святых порывах и делах. Если будете почаще себя тереть, ходя в порядках христианских, чаще будете испытывать и действие благодати. Огонь есть в дереве, но скрыт. Станьте тереть дерево о дерево – пойдет дым, а потом и огонь покажется. В янтаре и сургуче есть электричество, но так оно не видно. Потрите, – и оно тотчас обнаружится притяжением каких-либо мелких частичек и даже искоркою. Вот и телеграф молчит, а как только машинка начнет производить трение, электричество тотчас пробуждается, и видите, как оно стремительно действует.

Так видите, облагодатствованная дщерь Божия, за чем дело! Тереть себя надобно, ходя в порядках христианских, и благодать Божия будет непрестанно проявлять в вас свою живодейственность. Есть электрические солнца. Отчего? Возбуждено посредством известных аппаратов много электричества и держится в сем возбуждении. Желаю стать и вам самосветящим солнцем под действием благодати, вам дарованной и в вас сущей. Вот и опять мы подошли к тому же – что не надо себя жалеть, а то резать, то тереть. Иначе ничего из нас с вами не выйдет в духовном смысле, хоть мы и очень красивы будем на вид (9, с. 93–94).

Очень обрадован вашим желанием переродиться. Вы рванулись желанием; но благослови, Господи, возвесть вам это желание до решимости, а потом решение свое произвесть и в дело, которое по буквам не так сложно и длинно, а по существенному смыслу должно быть трудом целой жизни. Как дойти до решимости, об этом потолкуем после. Теперь я еще поговорю о том, что будет в конце. Сознанный светлый конец какого-либо начинания поддерживает в соответственном напряжении энергию сил к довершению его. Прошлый раз я писал вам, что надобно нам самоохотно дать благодати Божией, принятой нами в Крещении, простор, чтобы она, как закваска, проникла все существо наше во всех частях и частичках; потом прибавил, что со времени Крещения она тотчас начинает действовать и, если не встретит помехи, производит все возможное в душе одна, в чаянии, что, пришедши в возраст, душа и произволением своим изберет те заложенные уже благодатию начатки христианской богоугодной жизни. Когда, пришедши в возраст, станет кто своим сознанием и свободным избранием на сторону благодати, тогда она уже самого человека научает, как ладить с собою и все в себе пределывать, и не отступает от него, пока не доведет своего дела до конца, если человек не станет противиться тому своим произволением (9, с. 98–99).

Вы теперь стоите на том моменте жизни, когда предлежит вашему произволению и свободе выбор: стать ли на сторону благодати или на противоположную ей. Положим, что вы избрали первое и дошли трудом жизни до блаженного конца благодатной жизни. В каком, думаете, виде будет тогда созерцаться ваше внутреннее? – Как лучезарная звезда, всюду разливающая светлые лучи. Вот как это!

Помните, вы говорили, что не совладаете с мыслями, а потом писали, будто я вас испортил своими речами, что прежде у вас все было лучше, а как стали всматриваться в себя по моему указанию, то видите одно неустройство: и мысли, и чувства, и желания – все идет вразброд, и привесть их в какой-либо порядок сил нет. Вот вам решение, почему это так: центра нет. А центра нет, потому что вы своим сознанием и свободным избранием еще не решили, какую сторону принять. Благодать Божия доселе вводила в вас возможный порядок, и он в вас был и есть. Но отселе она не станет уже действовать одна, а будет ждать вашего решения. И если вы вашим избранием и решением не станете на сторону ее, то она и совсем отойдет от вас и оставит вас в руках произволения вашего.

Вы отторжены будете на противную сторону и, может быть, даже сердцем изберете ее; но не ждите, чтобы от этого направления умалился внутри вас беспорядок. Нет, там водворится еще большее смятение и растрепанность. Упорядочение внутри вас начнется лишь тогда, когда вы станете на сторону благодати и порядки жизни в духе ее поставите неотложным законом своей жизни.

С того момента, как образуется в вас такое решение, образуется и центр внутри вас, и центр сильный, который все сущее в вас начнет стягивать к себе. В центре сем будет благодать, завладевшая вашим сознанием и свободою, или ваше сознание и свобода, сочетанные с благодатию. Это то же, что прежде названо воскрешением или восстановлением духа. К сему центру потом благодать Божия начнет стягивать все другие силы естества вашего, и душевные, и телесные, и заправлять всею их деятельностью, удерживая в них то, что есть доброго, и истребляя все недоброе (9, с. 99–100).

Это стянутие всего к одному центру и направление всего к оному и есть внутреннее перерождение, которого вы с таким порывом возжелали. Когда завершится это перерождение, тогда уже все, и малое, и великое будет исходить из одного центра, и внутри водворится совершеннейшая гармония, и мир Божий, превосходящий всякий ум, осенит внутреннюю храмину естества вашего.

И Бог мира будет с вами! – Какое восхитительное и преблаженное состояние. Вы рванулись желанием к вещи, весьма достойной вашего желания (9, с. 100).

Когда душа состоит вне благодати, оболочка ее или мрачна, как ночь темнейшая, если кто поблажает страстям и им служит; или сера, как неопределенный туман, когда кто не слишком предан страстям, живет, однако ж, в суете. Под действием же благодати, вместе с тем как проникается ею душа, просветляется постепенно и оболочка ее, подобно тому, как обыкновенно разгуливается пасмурная погода. Когда душа вся проникается благодатию, тогда и оболочка ее вся становится ярко-светлою. Как внутреннее все в сем случае стянуто к единому, от коего исходят и все тамошние движения и действия, то и ярко-светлость оболочки представляется действием же благодати, исходящею из того же центра вслед за духовными действиями. Это и есть лучезарность. Внутреннее облагодатствованного блестит, как звезда, не духовным только, но и вещественным светом (9, с. 101).

Эта светозарность внутренняя у таковых нередко прорывается и наружу и бывает видима для других. Бывши в С.-Петербурге в сороковых годах, я слыхал об этом от некиих и очень желал повидать то своими очами. Случилось мне принять к себе одного инока, в котором начали уже проявляться ощутительные действия благодати. Началась речь о духовных вещах. По мере того как входил он в себя и мысль его углублялась, лицо его все более и более светлело, а потом стало все бело, как снег, и глаза его искрились. И об отце Серафиме Саровском говорят, что он часто просветлялся, особенно во время молитвы в церкви, видимо для всех. О подобных проявлениях есть много сказаний в отечниках. Об одном пишется, например, что лишь только он, став на молитву, поднял руки к небу, как из всех пальцев обеих его рук потекли пучки света на довольное пространство. О другом говорится, что ученик его пришел к нему зачем-то и постучался, – ответа не было. Он пригнулся посмотреть в скважину и увидел, что старец стоял весь в огне, как столп света. И много-много есть таких сказаний. И про святителя Тихона я еще маленький слышал нечто подобное. Преображение Господне, когда Он явился весь облистан светом одного происхождения с этим» (9, с. 101–102).

Лучезарность такая при переходе в другую жизнь обнаруживается уже сама собою естественно, ибо тогда спадает это грубое тело и не мешает ей быть видною для других. Я уже поминал вам, как св. Антоний Великий, сидя однажды и беседуя с учениками, устремил очи свои на небо и, посмотревши довольно, сказал: «Я видел столп света, восходящий от земли на небо. Это душа Аммония воспарила к Господу». Таких видений много записано. И то несомненно, что в Царство Небесное войдут только те, в которых благодать Божия, быв воспринята, начала свое действие в какой-либо мере, хотя и не успела проникнуть всего естества. Припомните притчу о десяти девах. Пять юродивых не вошли в чертог оттого, что не имели огня в светильниках. Это значит, что, приняв благодать, как и все, они не озаботились возгреть ее в себе и не потрудились над собою, чтобы дать ей простор полно воздействовать в себе. Погасили благодать – света и не оказалось, ибо неоткуда ему произойти в нас, как от благодати.

Вообразите, как они были поражены, когда у самых дверей стояли и были отвергнуты, – и глас Жениха слышали, только не призывающий, а отгоняющий. Господи, помилуй! Прегорькая участь! Почаще вращайте в мысли этот момент и всею заботою озабочивайтесь во что бы то ни стало достигнуть того, чтобы не повторилось и над вами нечто подобное (9, с. 102–103).

У тех, которые, получив благодать, не дали ей действовать в себе, а заморили, на Суде Божием сначала отнимут дар благодати, а потом ввергнут их в тьму кромешную. Это Спаситель открыл в притчах о мнасах. Всем рабам дано по мнасу: благодать всем равно дается. Но один на этот мнас приобрел других десять, другой – пять, третий – ничего: завернул, говорит, в платок и положил (см. Лк. 19, 11–21). Это значит, что первый больше всех потрудился над тем, чтобы проникнуться благодатию, второй – в половину против него, а третий пренебрег даром, нисколько не заботился возгреть в себе благодать. Награда потом воздана соответственно трудам по облагодатствованию или внутреннему просветлению себя под действием благодати. Последний ничего не сделал по сей части: у него взяли и то, что так щедродательно вручено было вначале.

Видите, как дело-то идет и чем кончается?!

Мы, крещеные, все получили мнас – благодать Святого Духа. Сия благодать, как я уже поминал, сначала одна действует в нас, пока мы еще не пришли в возраст. Когда же приходим в возраст, то она, хотя также во всякое время готова действовать в нас, но не действует, а ожидает, пока мы свободно и самоохотно склонимся к ней, сами восхощем ее вседействия в нас и взыщем его. Как только взыщем, она тотчас начинает опять свое в нас дело, возбуждая, направляя и укрепляя нас. Проникновение нас благодатию спеется по мере взыскания нашего и труда по сему взысканию. А если не взыщем и не станем трудиться именно для сей цели и в сем смысле, то она не станет одна действовать в нас против воли нашей, как бы насильственно. Бог дал человеку свободу и не хочет нарушать ее, не хочет против воли входить в него и действовать в нем. Захочет человек сам себя предать действию Божию, самоохотно, тогда и Бог благодатию своею начинает действовать в нем. Если бы все зависело от Бога, то в одно мгновение все стали бы святы. Одно мгновение Божие – и все бы изменилось. Но таков уж закон, что человеку надо самому восхотеть и взыскать, – и тогда благодать уж не бросит его, лишь бы только он пребыл верен ей (9, с. 103–104).

Припомните притчу Спасителя о сокровище, сокрытом на поле, и о человеке, ищущем драгоценных бисеров (см. Мф. 13, 44–46). Один увидел в поле десятину, на коей зарыто сокровище: пошел, все свое продал и купил десятину ту. Конечно, он вырыл потом сокровище и разбогател, хоть об этом не помянуто. Это поле или десятина есть душа наша; сокровище, сокрытое в ней, есть благодать, чрез святое Крещение в нее вложенная. Что увидел сокровище человек притчи – этим означается момент, когда сознает христианин, что в нем сокрыта такая драгоценность, ни с чем не сравнимая, – благодать Святого Духа. Продал все – это значит всем пожертвовал, что имел, что дорого было для него, чтобы только достать то сокровище – возбудить и привести въявь сокрытую в нем благодать.

Другой купец был, торговавший драгоценными камнями. Узнал он, что где-то есть алмаз, которому равного ничего нет, но которому цены в том месте, где он находился, не знали (это я от себя дополняю). Желая его приобресть, и этот тоже все свое продал и купил его. И, конечно, разбогател. – И этот драгоценный бисер есть образ благодати Божией, в нас сокрытой и неведомой нам, пока не сознаем того. Кто сознает, тот вместе убеждается, что ничего нет драгоценнее ее. Потому с полным самоотвержением все бросает и устремляется на возгрение и воспламенение в себе благодати.

Из этих притчей вы видите, что именно ожидается от нас. Ожидается, чтобы мы: 1) сознали присутствие в себе дара благодати; 2) уразумели драгоценность ее для нас, столь великую, что она дороже жизни, так что без нее и жизнь не жизнь; 3) возжелали всем желанием усвоить себе сию благодать, а себя – ей или, что то же, – проникнуться ею во всем своем естестве, просветиться и освятиться; 4)решились самым делом достигнуть сего; и затем 5) привели сию решимость в исполнение, оставя все или отрешив сердце свое от всего и все его предав вседействию Божией благодати. Когда совершатся в нас сии пять актов, тогда полагается начало внутреннему перерождению нашему, после которого, если неослабно будем продолжать действовать в том же духе, внутреннее перерождение и озарение будут возрастать – быстро или медленно, судя по нашему труду, а главное – по самозабвению и самоотвержению.

Помните, что я говорил вам о той гувернантке, что круто поворотила²¹. Вот у нее все это совершилось. Начавши, она уже не озиралась вспять, а все дальше и дальше, выше и выше забирала. И дошла до огненного возгорения благодати. Благодать Божия не смотрит на то, каков кто был до возжелания ее, а ждет только этого возжелания. И тотчас начинает свое дело, как у Екатерины великомученицы чистой, так и у Марии Египетской, бывшей до того неисправною. Сколько есть текущих сим путем у нас в России, знатных и незнатных, и мужчин, и женщин, и вдовиц, и девиц?! Блаженные и преблаженные души! – Блаженный Августин долго был удерживаем в узах жизни не духовной, хотя знал и о духовной и желал ее. Что же помогло ему разорвать сии узы? Слышанный им рассказ о просиянии благодатию св. Антония Великого, человека неученого и из простого звания. Услышав это, он воззвал: се простецы упреждают нас, оставляя нас позади со всею нашею ученостью и всем значением среди людей. И с этой минуты переломил себя и с жаром пошел тем же путем, каким тек св. Антоний.

Мы же с вами как? Отнекиваться будем или отлагать день за днем?! Благослови вас, Господи, Своим просветительным благословением (9, с. 104–106).

Лучезарность души, которую проникнет Божия благодать – всю, как огонь железо, есть состояние привлекательное. Слыша о нем, всякий готов рвануться желанием достигнуть его. Предполагаю у вас подобный порыв. Но порыв хоть и означает, что душа умеет избирать лучшее, но не выражает всего, что по сему случаю требуется. Можно рвануться и стать, – из порыва ничего и не выйдет. Нет, не порыв один здесь нужен, а здравое рассмотрение дела и образование решимости, твердой и неуклонной, при сознании всех трудов, препятствий, неприятностей, кои ожидают впереди, с мужественным воодушевлением стоять против них до положения живота.

Взыскание того, чтобы проникла все наше существо Божия благодать, есть то же, что взыскание Царствия Божия, или возревнование о спасении души, или возлюбление и избрание единого на потребу. Разны именования и выражения; дело же одно. Я взял такую сторону, которая нагляднее. Как ни назови, предмет сам по себе есть превожделеннейший, потому нельзя не желать его. Кого ни спроси: хочешь в рай, в Царство Небесное? – духом ответит: хочу-хочу. Но скажи ему потом: ну, так то и то делай, – и руки опустились. В рай хочется, а потрудиться ради того не всегда достает охоты. Я веду речь к тому, что не возжелать только надобно, но и твердую возыметь решимость непременно достигнуть возжеланного и начать самим делом труды по сему достижению. Чтобы нам яснее это было, расскажу вам все, как обыкновенно желания восходят до решимости (9, с. 107–108).

Много бывает предметов, о которых мы думаем, и дел, которые задумываем. Но подумаем-подумаем – и забываем. Это значит, что к ним душа не прилегла: душа не прилегла и память о них пропала. То памятно, к чему душа приляжет. Душа приляжет, я разумею – предмет нам понравился. Пусть понравился предмет – нам приятно о нем думать или держать его в мысли, представлять себе; но он может не возбуждать еще желания иметь его, а если это дело, – сделать его. Говорим: хороша вещь или хорошо дело, – но нам-то что до них. Полюбоваться ими – любуемся, но, чтобы потянуться за ними или к ним, не видим позыва. Чтобы пожелать чего, надобно, чтобы желаемое имело ближайшее к нам лично отношение, было бы для нас или полезно, или необходимо, или уж так понравилось, что без него скучно и горько жить. Когда в каком деле или какой вещи видятся такие стороны, то желания их мы удержать не можем; оно образуется неизбежно. Положим, возжелали: будто все уже этим и сделано? Нет еще. Мало ли желаний остается неисполненными от недостатка энергии или напряжения сил к исполнению их? Чтобы желание исполнилось, надо возвесть его в непременное намерение или решимость, надо, чтобы душа так в себе сказала: во что бы то ни стало достану такую-то вещь или сделаю такое-то дело. Когда это слово произнесется в душе, то вслед за ним начинаются соображения, как привесть в дело то, что решено: обдумание средств, придумание благоприятных обстоятельств времени и места, предугадывание препятствий и обозначение мер к устранению их и возможное обозрение всего хода дела с начала до конца. Когда все это обозначится в душе, она является вполне готовою на дело.

Все готово к делу, но дела-то еще нет: его надо начать, продолжать с постоянством, терпением и соответственным усердием, пока дойдет до конца. Все доселе прописанное похоже на то, как у вас, например, лесопильная машина приготовлена к пилению: пары разведены, дерево подведено и все налажено как следует. Остается только пустить в ход – и работа началась. Это – пустить в ход – венец всех прежних приготовлений и будто ничего не прибавляет к деланию, а сделание дела все от него зависит. Точно так и в переходе желаний в решимость и дело, когда решимость созрела и все придумано к деланию, остается еще самонужнейший акт, в коем вся сила, – начать делать. Подумаешь, что же тут трудного, когда все уже готово? А между тем это самый трудный шаг. Все до решимости происходило внутри; теперь наше внутреннее дело – умное – должно вступить в среду событий и течь наряду с другими. Сделай только первый шаг, а там уже сама обстановка, в какую вступит начавший дело, начнет его подталкивать – делать и делать в начатом духе и порядке. Так вот вам вся процедура дела!

Говорю же сие для того, чтобы указать, что еще остается вам доделать в себе, чтобы желание, которым вы рванулись на дело Божие, перешло в дело. Чтобы ваше желание не было пустоцветом, надо довесть его сначала до решимости – не быстролетной, а тяжеловесной, обдуманной, крепкой, разумной и, главное, – безвозвратной; а затем приступить и к делу. Первое все должно совершиться внутри собственным размышлением с молитвенным к Богу обращением о вразумлении и просветлении ума относительно этого столь необходимого предмета (9, с. 108–110).

Если кто в мире богат и есть у него сокрытое сокровище, то на сие сокровище и богатство приобретает он все, что захочет. Так и те, которые обрели и имеют уже небесное сокровище (благодать), сим сокровищем приобретают себе всякую добродетель и тем же сокровищем присовокупляют себе еще большее небесное богатство. Апостол говорит: имамы сокровище сие в скудельных сосудех ²² (2Кор. 4, 7), то есть, будучи еще во плоти, сподобились обрести в себе оное сокровище – освящающую силу Духа.

Кто обрел и имеет в себе сие небесное сокровище Духа, тот неукоризненно и чисто совершает им всякую правду по заповедям и всякое делание добродетелей уж без понуждения и затруднения. Станем же умолять Бога, взыщем и будем просить, чтобы и нам даровал сокровище Духа Своего и таким образом возмогли мы неукоризненно и чисто пребывать во всех заповедях Его, чисто и совершенно исполнять всякую правду.

Надлежит понуждать себя к тому, чтобы просить Господа, да сподобит обрести и приять небесное сокровище Духа и прийти в состояние без труда и легко совершать неукоризненно и чисто все заповеди Господни, которых прежде не могли исполнить и при всем усилии. Приобретается сие сокровище чрез усердное искание, веру и терпение в трудах по сему исканию. С сердечною болезнию и верою надлежит просить у Бога, чтобы дал нам обрести в сердцах своих богатство Его, в силе и действенности Духа.

Что бывает с теми, у которых благодать Божия начала ощутительно проявлять свои действия, св. Макарий изображает так: «Иногда бывают они обвеселены, как бы на царской трапезе, и радуются радостию и веселием неизглаголанным. В иной час бывают как невеста, божественным покоем упокоеваемая в сообществе со своим женихом. Иногда же, как бесплотные Ангелы, находясь еще в теле, чувствуют в себе такую же легкость и окрыленность. Иногда же бывают как бы в упоении питием, возвеселяемые и упокоеваемые Духом, в упоении Божественными духовными тайнами. Иногда такою любовию разжигает их Дух, что, если бы можно было, вместили бы в сердце своем всякого человека, не отличая злого от доброго. Иногда в смиренномудрии Духа они столько уничижают себя пред всяким человеком, что почитают себя самыми последними и меньшими из всех. Иногда душа их упокоевается в некоем великом безмолвии, в тишине и мире; иногда умудряется благодатию в уразумении чего-либо, в неизреченной мудрости, в ведении того, чего невозможно изглаголать языком. Иногда же человек делается как один из обыкновенных».

Какое вожделенное состояние! А вот и еще маленький очерк просветленного благодатию внутреннего состояния.

«Когда душа взойдет к совершенству Духа, совершенно очистившись от всех страстей, и, в неизреченном общении пришедши в единение и растворение с Духом Утешителем и сорастворяемая Духом, сама сподобится стать духом, тогда делается она вся светом, вся – оком, вся – радостию, вся – упокоением, вся – любовию, вся – милосердием, вся – благодатию и добротою».

Вот чего добивались и чего достигнуть старались святые подвижники! Согласитесь, что было и есть из-за чего трудиться. Но ведь доступ в эту область всем открыт. Это не заповедный луг или сад. Всем обетованы такие блага и задаток дан на стяжание их – благодать Святого Духа в Крещении и Миропомазании. За нами стоит только порыться в себе и достать сие сокровище. Клад в нашем саду: только лопату взять и начать рыть. С первых же ударов заступа начнет позвякивать сребро и злато. А там – глядь – вот и все сокровище. Радости тогда меры не будет.

Ну! За чем же теперь у нас с вами дело стоит?!

В прошлом письме я указал вам дорогу, какою доходят до решимости, но не помянул, вследствие каких особенно представлений возникает эта решимость и приходит в окончательное напряжение. Коротенько укажу теперь это главнейшее. И прелесть предмета возбуждает энергию, но тут возможно оставить дело до завтра. Когда же при сем ясно сознаны, с одной стороны, крайняя нужда и неизбежность, а с другой – подручные способы, тогда решение совершается неудержимо. Вот вам пример. Иной сидяка сидит в комнате и не вызовешь его, но пусть он увидит, что пожар, откуда прыть возьмется: духом махнет вон. Точь-в-точь то же надо делать нам с собою и в случае нашей нерешимости надо зажечь беду вокруг себя, то есть убедить себя, что или так и так делай, или ты вечно погиб.

Как только вообразится сие в сознании, тотчас восстанет во всей силе вся наша нравственная энергия и повлечет неудержимо к делу. Как это сделать в отношении к предмету, о коем у нас речь, потрудитесь сами додуматься.

Помяну со своей стороны, что нынче-завтра смерть, а по смерти что? А ну-ка то, что было с рабом лукавым: возьмите у него мнас – дар благодати, а самого бросьте во тьму кромешную! Или то, что случилось с юродивыми девами: дверь запрется и услышите: не знаю, кто ты! Ведь то или другое, всеконечно, будет, если не возгреем в себе благодати и не просветимся ею. Поставьте себя в такое положение пояснее; и не думаю, чтобы устояла против сего ваша нерешительность, если она есть.

Еще древний мудрец изрек: помни последняя твоя ²³ и во веки не согрешишь (Сир. 7, 39).

Потрудитесь представить сие пояснее и, однажды сознавши то ясно, не ослабляйте и не помрачайте сего сознания. В пособие себе возьмите книжку «Востани спяй» – и читайте. Она дана вам прежде.

Подручность средств есть второй момент, который при чувстве крайности придает мужества и благонадежия избыть от беды и тем окрыляет на дело. Тогда как не будь сего, чувство крайности неизбежной повергает в отчаяние. В приведенном примере, не будь двери свободной или открытого окна, захваченному пожаром остается одно – рвать на себе волосы. Так и в нашем примере, при решительной крайности, в коей воистину находимся (без благодати не избежать лишения Царства Небесного), не будь средств, подручных нам, по сознании такой крайности оставалось бы только падать в отчаяние. Но, благодарение Господу, все уже готово для нас, чем можем избегать загробной неизбежной крайности, – все готово и у нас под руками есть, и даже в нас самих есть. Только и остается взяться за дело и действовать. Неужели при ведении всего сего еще будем мешкать и отлагать день ото дня?

...Всю речь свою я к тому лишь веду, чтобы вы вседушно избрали именно этот род жизни и самоохотно решились до конца так жить. Доселешняя ваша жизнь будто не ваша была. Так вас направили. Это очень благодетельно, но непрочно, если вы своим избранием не изберете сей именно жизни и не поставите ее для себя неотложным законом. Если не сделаете того теперь, увлечет вас злой дух светской жизни или из вас выйдет ни то ни се, как я уже поминал.

Подумайте, Господа ради, обо всем этом и поспешите установиться в ваших решениях (9, с. 110–115).

[Сперанский²⁴:] «Благодать, возбуждающая столько теоретических споров, для чувства вещь простая. Она именно есть это присутствие Господа нашего внутри нас. Без Мене ничего не можете – это и есть принцип благодати. В этом-то смысле также апостолы и первые христиане называли Иисуса Христа просто Господом. Самое блистательное доказательство математической истины может ли сравниться в очевидности с действиями благодати, когда сердце раскрыто для нее покаянием?»

До зарождения внутренней жизни, или проявления ощутительного действия благодати и богообщения, человек часто еще что-нибудь сам делает или напрягает к тому свои силы. Но измаявшись безуспешно в своих усилиях, он бросает наконец свою самодеятельность и вседушно предает себя вседействию благодати. Тогда посещает его Господь милостию Своею и возжигает в нем огнь внутренней духовной жизни. Что в этом великом перевороте его усилия ничего не значили, это знает он по опыту. После, более или менее частыми отступлениями, благодать Божия впечатлевает в него также опытное удостоверение, что и поддержание этого огня жизни не есть дело его собственных усилий. Затем, частое нахождение благих мыслей и начинаний, частые осенения духа молитвенного, неведомо как и откуда находящего, тоже опытно дают ему убедиться, что и все доброе не иначе для него возможно, как от действия Божией благодати, всегда присущей ему по милости Господа, спасающего всех спасаемых. Он предает себя Господу, и Господь вседействует в нем. Опыт показывает, что тогда только и идет у него все успешно, когда он исполнен этим самопреданием. Он и не отступает от него и всячески блюдет (10, с. 119–121).

Теоретиков много занимает вопрос об отношении благодати к свободе. Для носящего благодать вопрос этот решен самим делом. Носящий благодать предает себя вседействию благодати, и благодать в нем действует. Эта истина для него не только очевиднее всякой математической истины, но и всякого внешнего опыта, ибо он уже перестал жить вовне и весь сосредоточен внутри. Забота у него теперь одна – быть всегда верным присущей в нем благодати. Неверность оскорбляет ее, – и она или отступает, или сокращает свое действие. Верность свою благодати или Господу человек свидетельствует тем, что ни в мыслях, ни в чувствах, ни в делах, ни в словах ничего не допускает такого, что сознает противным Господу, и, напротив, никакого дела и начинания не пропускает, не исполнив его, коль скоро сознает, что на то есть воля Божия, судя по течению его обстоятельств и по указанию внутренних влечений и мановений.

Это иногда требует много труда, болезненных самопринуждений и самопротивлений; но ему радостно приносить все в жертву Господу, ибо после всякой такой жертвы он получает внутреннее воздаяние: мир, об- радование и особенное дерзновение в молитве.

Этими актами верности благодати и возгревается дар благодати, в связи с молитвою, уже неотходною в то время (10, с. 121–122).

Заняло меня состояние вашего сердца после причастия Святых Таин. Ведь Святые Таины прообразованы манною. Она принимала вкус по нуждам каждого. Вот и причастие Святых Таин дало вам вкусить, что вам нужно. Теперь знает сердце ваше, что значит быть с Господом и что без Него. Как хорошо, когда Он близ и греет и услаждает! А что бывает с душою, когда Он отступит!

Приходит на мысль сравнение Макария Египетского – действия благодати Божией с действием матери относительно своего ребенка. Когда ребенок забудется и от непрестанного нянченья матери забудет, как дорога ему мать, тогда мать оставляет его одного и сама прячется. Ребенок начинает кричать, увидев, что он один. Мать тут же снова берет его. Как крепко прижмется тогда он к груди матерней! А пред этим и в стороны смотрел, рассеивался, смеялся, забывая мать.

Вот так и с душою. Наше дело – все принимать и о всем благодарить.

Буди слава Господня во веки! (11, с. 10–11).

Вот каков ваш пост был в Великую Пятницу! Только напрасно вы нападаете на пост и так рассерчали на него, что уж никогда не будете так поститься. Как Бог даст. Может быть, неделю пропоститесь и ничего такого не случится.

Это Господь хотел вам показать, что вы такое одни – без осеняющей и покрывающей Его благодати. В это время Господь отступил немного от вас – не бросил, а отступил; вы остались одни со своими силами и со всем тем, что есть в вас. Такой закон у премудрой благодати Божией. Сначала обливает душу всякими утешениями и все легко, и, как одеждою какою, одеяно сердце теплотою, и ум – светлостию созерцания. Но тут близко искусительное помышление: ну, слава Богу... теперь, кажется, уж мы установились (у вас есть в письме это выражение), не то, что прежде... дело идет хорошо... сердце не худо, да и ум нешто... Что прежде было хорошо – это совсем не от ваших сил и трудов, а от Господа, по Его единой благости; вы же, верно, помечтали или понадеялись на себя или восчувствовали себя крепкими и безопасными. Господь снял с вас одежду благодати Своей, вы остались одни... все стало сухо, жестко и примрачно... т.е. Господь дал ответ на ваше помышление: «На, посмотри, что твое сердце и что твой ум!» Сердце злится, и ум не знает, о чем думает, и воля потеряла всякое усердие. Так вот вам урок Божий. Заучите его – и иначе себя не знайте, как такою, каковы Вы были в тот день. Если бываете лучше, все то воздавайте Господу – и благодарите Его и со страхом вопийте: Господи, не отыми от меня покрова благодати Твоей; а себя все зрите такою, какою были в тот день. Благодать носит душу, как мать дитя свое. Когда дитя зашалится и вместо матери начнет засматриваться на другие вещи, тогда мать оставляет дитя одно – и скрывается. Заметив себя одно, дитя начинает кричать и звать мать... Мать опять приходит, берет дитя... и дитя еще крепче прижимается к груди матерней. Так делает и благодать. Когда душа зазнается и забудет думать, что носится и держится благодатию, благодать отступает... и оставляет душу одну... Зачем? – Затем, чтобы образумилась душа, восчувствовала беду отступления благодати и начала крепче льнуть к ней и искать ее. Такое отступление есть действие не гнева, а любви Божией вразумляющей и называется отступлением поучительным (11, с. 48–50).

Благословен еси, Христе Боже наш, и проч. Пятидесятницу празднуем. Духа Божия веяние и осенение да подаст вам Податель всяческих! Теплота Его да согревает сердце ваше паче и паче, пока возгорится огонь, опаляющий и поядающий! Буди! И будет, если приложите труд усердный и болезненный – к Богу припадание. Щедр бо и милостив Господь (11, с. 28).

Расскажу вам видение одного старца. Видел он поле широкое-широкое. По нему ходило множество людей разного рода. Ходили они по грязи, иной по колено и более, а думали, что ходят по цветам; сами были в лохмотьях, испачканные и уродливые, а думали, что они красавцы и в нарядах. Ни одного из них не было покойного, все в тревоге и хлопотах, в ладах или спорах и ссорах друг с другом... К востоку от них лежала поляна несколько возвышенная, покрытая травою и цветами, а им казавшаяся сухою, песчаною и каменистою. За сею поляною поднималась гора, прерываемая хребтами в разных направлениях, все выше и выше... Из-за горы виднелся необыкновенной красоты свет, ослепляющий и слепые очи открывающий. Лучи от сего света шли во множестве в шумную толпу, блуждавшую по грязному полю. В каждую голову упирал свой луч. Что же люди? Смотреть на свет из-за горы самим им и в голову не приходило. А что касается до лучей, то одни совсем не чуяли прикосновения их; иные, почувствовав беспокойный удар их, потирали только себе голову и, не поднимая головы, продолжали делать, что делали; иные поднимали голову и обращали взор назад, но тотчас опять закрывали очи и возвращались на прежнее. Некоторые, устремив очи свои по направлению луча, долго стояли в наблюдательном рассматривании света и любовались красотою его, но все стояли неподвижно на одном месте и наконец, то от утомления, то будучи столкнуты другими, опять начинали шагать по той же дороге, по которой шли прежде. Редкие-редкие, покоряясь возбуждению луча и указанию его, оставляли все, направляли шаги к цветистой поляне и шли потом все далее и далее к горе и по горе к свету, осиявшему их из-за горы. Смысл видения понятен сам собою!..

Видите ли, что никого не оставляет возбуждающая благодать; только сами люди пусть не упорничают (11, с. 107–108).

«Как различить, что есть действие благодати и что собственное желание пребывать в добре?»

Нет нужды и различать. Жизнь истинно христианская устрояется взаимно – благодатию и своим желанием и свободою, так что благодать без свободного склонения воли ничего не сделает с нами, ни свое желание без укрепления благодатию не может иметь ни в чем успеха. Обе они сходятся в одном деле устроения христианского жития; а что в каждом деле принадлежит благодати и что своему желанию, это до тонкости различить трудно, да и нужды нет. Ведайте, что благодать никогда не насилует свободного произволения и никогда не оставляет его одного, без своей помощи, когда оно того достойно, имеет в том нужду и просит о том. Господь близ! Молитесь!

Есть жизнь безблагодатная, похожая на благодатную. Различие их – во внутреннем настроении сердца и крепости нравственной. Где та или другая – распознает одно око Божие. А нам на себя смотреть должно и болезненно ко Господу взывать: о Господи, спаси же, о Господи, благопоспеши же!.. Пустое любопытство лучше прочь гнать (11, с. 108–109).