Четверг
(1 Тим. 6, 17–21; Лк. 18, 31–34)
Господь сказал ученикам о страдании Своем, но они ничего не уразумели из сказанного: «слова сии были для них сокровенными» (Лк.18:34). А после не судили, «что ве́дети» верующим, «то́чию Иисуса Христа и Сего распята»*28 (1Кор.2:2). Не пришло время, они ничего и не понимали в тайне сей; а пришло оно – поняли, и всем преподали и разъяснили. Это и со всеми бывает, да не в отношении только к этой тайне, но и ко всякой другой. Непонятное в начале со временем становится понятным; словно луч света входит в сознание и уясняет то, что прежде было темным. Кто же это разъясняет? Сам Господь, благодать Духа, живущая в верующих, ангел-хранитель, – только уж никак не сам человек. Он тут приемник, а не производитель. При всем том, иное остается непонятным на целую жизнь, и не для частных только лиц, но и для всего человечества. Человек окружен непонятностями: иные разъясняются ему в течение жизни, а иные оставляются до другой жизни: там узрится. И это даже для богопросвещенных умов. Отчего же не открывается теперь? Оттого, что иное невместимо, стало быть, нечего и говорить о нем; иное не сказывается по врачебным целям, т. е. было бы вредно знать преждевременно. В другой жизни многое разъяснится, но откроются другие предметы и другие тайны. Сотворенному уму никогда не избыть тайн непостижимых. Ум бунтует против этих уз: но бунтуй – не бунтуй, а уз таинственности не разорвешь. Смирись же, гордый ум, «под крепкую руку Божию» (1Пет.5:6) и веруй!
* * *
Апостол Павел: «я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого»