Глава 48
Потом повелевает первый участок с севера взять колену Данову, второй Асирову, третий Неффалимову, четвертый Манассиину, пятый Ефремову, шестой Рувимову, седьмой Иудину. За сим следуете жребий отделенный иереям, двадцать пять тысяч в ширину, и десять тысяч в длину. Повелеваете же жребий сей назначить близ самого города; ибо будет святое Мое посреде их (Иез.48:11) «жерцем освя щенным сыном Садуковым, стрегущим стражбы храма». Потом среди города отделяет пять сот локтей для храма, и при построении города плоды этой земли да уделяются, сказано, (Иез.48:18) «делающим град». После сего повелевает взять жребий свой Вениамину, после него Симеону, потом Иссахару, после него Завулону и напоследок Гаду. Сказует же, что в городе будет двенадцать ворот, по трое на каждой стране; и всю окружность города определил в восемнадцать тысяч локтей.
«Имя же граду, – сказано, – от него же дне будет, будет имя ему» (Иез.48:35). Сие не значит, что другое имя принял город по его построении (и после Зоровавеля назывался он Иерусалимом), но Пророк дает сим разуметь, что снова сделается он славным. Ибо Писание нередко и славу называет именем, как например сей же Пророк от лица Божия сказал Иерусалиму: и было тебе имя. Сие построение города по возвращении из Вавилона первый совершил Зоровавель, долгое время сооружавший храм по причине войны с соседними народами; стены же воздвиг Неемия по прошествии восьмидесяти лет от окончания построения храма. И при Маккавеях город опять был обновлен и приведен гораздо в лучшее состояние, а после них Ирод соделал его еще более великолепным.
Но любитель баснословий Аполлинарий ничем не отличаясь от старых женщин, рассказывающих сказки, обещает нам иное построение Иерусалима и служение по закону иудейскому, и при хранении закона веру в Господа, потом еще и церкви взаимно противоборные, одну из язычников, живущую вне закона, и другую из иудеев, жительствующую по закону. И не уразумел этот премудрый нелживости Божиих определений. Ибо об иудеях изрек Господь: «злых зле погубит их, и виноград предаст иным делателем, иже воздадят плоды во времена своя» (Мф. 21:41); и еще: «Аз приидох во имя Отца Моего, и не приемлете Мене, еще ин приидет во имя свое, того приемлете» (Ин. 5, 43). О храме же говорит, во-первых: «не останется зде камень на камени, иже не разорится» (Мф. 24, 2), и потом: «се оставляется дом ваш пуст» (Мф.23, 38). Да и Исаия взывает: «нечестивых град да не созиждется в век» (Ис. 25, 2); и: «дом Израилев пал, и не восстанет» (Ис. 24, 20). Но не слыхал, вероятно, Аполлинарий того учения, какое Павел произнес галатам, говоря: «иже законом оправдаетеся, от благодати отпадосте» (Гал. 5, 4). И еще: «зане не оправдится от дел закона всяка плоть, но верою Иисус Христовою» (Гал. 2, 16). «Закон бо гнев соделовает: идеже бо несть закона, ту ни преступления» (Рим. 4, 15); и еще: «немощная закона, в немже не моществоваше плотию, Бог Сына Своего посла в подобии плоти греха, и о гресе осуди грех во плоти, да оправдание закона исполнится в нас, не по плоти ходящих, но по духу» (Рим.8:3, 4); и в другом месте: «оправдившеся убо верою, мир имамы к Богу Господем нашим Иисус Христом» (Рим.5, 1). И Петру, который по немощи учеников показывал себя блюстителем закона, Павел при всех сказал: «аще ты иудей сый, язычески, а не иудейски живеши, почто языки нудаша иудейски жительствовати» (Гал. 2, 14)? Потом присовокупляет: «мы естеством иудеи, а не от в язык грешницы. Уведевше же, яко не оправдится человек от дел закона, но слухом веры, и мы во Христа Иисуса веровахом, да оправдимся от веры» (Гал.2:15, 16).
Так галатов, по принятии веры допускавших обрезание, называет «несмыленными» (Гал.3, 1), и в послании к филиппийцам, обвинил учащих сему, называет их псами, говоря: «блюдитеся от псов, блюдитеся от злых делателей, блюдитеся отсечения. Мы бо есмы обрезание, иже духом Богу служим, а не в плоти надеемся» (Флп. 3:2, 3). И чтобы не подумал кто будто бы опирается на духовное, не имея части в плотском, справедливо присовокупил: «ибо и аз имею надеяние такожде по плоти: аще кто ин мнит надеятися во плоти, аз паче» (Флп. 3:4); и перечисляет, чем похвалялись иудеи: «обрезан осмодневно» (Флп. 3:5), то есть обрезание принял я по закону. И поскольку случалось, что и сыны пришельцев обрезываемы были по истечении того же числа дней, то по необходимости присовокупил: «от семени Израилева», и не довольствуется наименованием патриарха, но в показание знаменитости сказует и имя колена: «колена Вениаминова», то есть веду род от возлюбленной Рахили, не только не принадлежу к числу полурабов, но и пред свободными имею преимущество, как происшедший от той, которая была и прежде обручена, и особенно любима. Отсюда восходит к древнейшему корню: «Евреин от Еврей», потому что евреи названы от Евера. Даже к ереси, говорит, принадлежал самой лучшей: «по закону фарисей», и не имя одно благочестия носил, но желал украситься им на самом деле: «по ревности гоних церковь» (Флп. 3:6). Так перечислив все, что, по-видимому, служило к похвале, присовокупил: «но яже ми бяху приобретения, сия вмених Христа ради тщету, и вменяю вся уметы быти, да Христа приобрящу» (Флп. 3:7, 8). А что блаженный Павел, сравнив это с духовным, назвал тщетою и уметами, о том, как сказал мудрый Аполлинарий, Илия будет проповедать иудеям, и подтвердит сам Владыка Христос.
Пусть же скажет нам он: почему тем, которые из иудеев, дает житие по закону, как будто вера не в силах даровать им спасения? Для чего и нам всем язычникам даровал веру Бог, чтобы им предоставить совершенное спасение? Если хранение закона прекратил Бог, потому что веры достаточно и спасти нас и доставить нам царство небесное, то для чего снова восстановит для иудеев закон, который не можете спасти? Что большая часть закона не доставляет ни малого оправдания соблюдающим оный, сему научил нас Сам Бог устами сего же Пророка; ибо говорит: «Дах им заповеди не добры, и оправдания в них не будут живи» (Иез. 20, 25). Посему как же, что не добро и не может доставить жизни, снова возложит на иудеев, когда хочет их спасти, а не погубить? Но и с другой стороны нетрудно понять неразумие того, кто ожидает этого. Ибо, если бывшее с иудеями есть прообраз того, что совершается с нами, потому что последнее согласно с первым и не противоречит сему, то какая нужда в единолетнем овчати после жертвы непорочного Агнца, вземлющего грех мира? Какая польза от опресноков после пренебесного хлеба, или от пасхи прообразовательной после пасхи духовной? Но не слышит он и божественного Апостола, который говорит: «темже да празднуем не в квасе ветсе, ни в квасе злобы и лукавства, но в безквасиих чистоты и истины» (1Кор. 5, 8); и: «ибо пасха наша за ны пожрен бысть Христос» (1Кор. 5,7). Не слышите и Господа, который поучает учеников Своих, и говорит: «cиe есть тело Мое, еже за вы ломимое: cиe творите в Мое воспоминание» (1Кор.11, 24); и: «сия есть кровь Моя, за вас изливаемая во оставление грехов» (Матф. 26, 28). «Cиe творите в Мое воспоминание» (Лук. 22, 19). И в другом случае, сказав иудеям: «отцы ваши ядоша манну в пустыни, и умроша», присовокупил: «сей есть хлеб жизни, да аще кто от него яст, не умрет» (Ин. 6, 49. 50).
И оставляя бесчисленное множество всего иного, видим, что еще и ныне в Иерусалиме есть церковь Креста, Воскресение, Вознесениие, церковь на Сионе, священный Вифлеем и тысячи других молитвенных мест. Посему, когда вновь воздвигнут будет храм иудейский, разорению ли подвергнутся места сии, или и они останутся чтимыми, сохранив прежнюю досточтимость, будут ли чтимы или не чтимы иудеями? Если иудеи поругаются над ними и останутся в прежнем своем безумии, то не приобретут никакой пользы от проповеди великого Илии. Если же будут чтить, то какой молитвенный храм будет более чтим? Храм ли Креста, или храм Воскресения? Или тот, который ими будет сооружен? Если последний, то в этом поступят, как не имеющие совершенного ведения, а если первые, то излишне построение последнего. Если же равное чествование воздавать будут и первым и последнему, и в одном приносить жертвы, а в других совершать священные таинства, то возможно ли им участвовать в божественных таинствах вместе с уверовавшими из язычников, когда закон запрещает общение с язычниками? Посему остается им в одном и том же храм соблюдать вместе и евангельское и подзаконное богослужение. И по необходимости снова произойдут борьба и состязание, когда мы будем жить по своим уставам, они же предпочитать станут служение подзаконное. Где же будет истина сказанного Павлом: Христос «есть мир наш, сотворивый обоя едино, и средостение ограды разоривый, вражду плотию Своею, закон заповедей ученми упразднив, да оба», то есть язычника и иудея, «созиждет во единаго новаго человека, и примирит обоих во едином» духе Отцу (Еф. 2, 14–16); и еще: «несть Иудей, ни Еллин» (Гал. 3, 28); и еще в другом месте: «идеже несть Еллин, ни Иудей, обрезание и необрезание, но всяческая и во всех Христос» (Кол. 3, 11)? Да, говорит этот мудрец, и при апостолах в Иерусалиме уверовавшие в проповедь иудеи сохранили служение по закону, когда другие церкви жили вне закона. И не понимает он того, что священные апостолы дозволяли иудеям делать это по снисхождению к их немощи, сами же небоязненно нарушали закон, которого не согласились бы нарушить, если бы хранение закона признавали необходимым. Напротив того, сами апостолы, зная, что житие по закону излишне, проходили жизнь евангельскую, немощным же иудеям дозволяли хранение закона, постепенно возводя их к совершенству. Так блаженный Павел, совершив обрезание над Тимофеем, поставил его учителем жития евангельского. Но может быть, и мы приобщились Аполлинариева суесловия, покусившись обличать его не только ложное, но и неприятное баснословие. О нем справедливо сказал бы блаженный Павел: «о, дабы отсечени были развращающия вас» (Гал. 5, 12)!
Посему, положив здесь конец слову, просим читателей сей книги, если в истолкованиях сих найдут что достойное усердия, прославить Владыку всяческих, в общее всем благодеяние давшего откровение сокровенного, а если польза не соответствует ожиданию, и плод не равномерен трудам, то извинить естественную нашу немощь, принять усердие, и вознаградить за труды молитвами, у Спасителя всех испрашивая оставления грехов. С Ним Отцу и со Святым Духом слава, ныне и всегда, и в нескончаемые веки веков! Аминь.