Часть III⁵⁹⁰

Отцы мои, братия и чада. Видя множество угроз ( άπειλας)⁵⁹¹ Божиих пастырям, я трепещу, содрогаюсь и ужасаюсь. Ибо чрез Иезекииля Бог говорит следующее: стража дах тя дому Израилеву, и если ты увидишь грядущий меч и не возвестиши народу Моему, то крове его от руки твоея взыщу (Иез. 3:17–19, 33:2–7).

В книге того же божественного Иезекииля, порицая дурных пастырей, Он говорит: изнемогшего вы не укрепили, о болящем не позаботились, и заблуждающаго не обратисте, и сокрушеннаго не обязасте, и погибшаго не взыскасте, и крепкое оскорбисте трудом, иразсыпашася овцы Моя, понеже не имеяху пастырей (Иез. 34:4–5). Равно как и чрез боговдохновенного Осию говорит: слышите, жрецы, и вонмите, доме Израилев, понеже к вам есть суд: яко пругло бысте стражбе, и якоже мрежа распростерта на Фаворе (Ос. 5:1). И чрез премудрого Захарию говорит: пастыри Иерусалимские, оставльшии овец Моих, мышца его изсыхающи изсохнет, и око ему десное ослепая ослепнет (Ос. 11:17), и дальше: мечу, возстани на пастыря, и наведу руку Мою на пастыри (Ос. 13:7). И вообще, было бы долго в настоящее время приводить и собирать подобные изречения различных пророков. Но и без этого ясно, что ужасное осуждение тому пастырю, который не обличает, не запрещает, не умоляет (2Тим. 4:2), не одушевляет, не понуждает и не уязвляет падших острием слова.

Посему, братия моя и чада, восстаньте, по слову Господню, идем отсюду (Ин. 14:31), приступим, как сказано в Священном Писании, к горам святым (Евр. 12:22), восстанем душевно из земли страстей, поднимемся, как на небо, на высоту добродетелей, воспарим вместе с Ангелами, возблистаем, подобно звездам, заповедями Господними. Звезда от звезды, по божественному апостолу, разнится в славе: и ина слава солнцу, и ина слава луне (1Кор. 15:41). Прославимся же и мы пред Богом и людьми. Обогащаясь заповедями и никогда не достигая полного в них совершенства, явимся наследниками Божиими (Гал. 4:7), сонаследниками Христовыми. То великая заслуга, братия мои искренние, если мы сохраним себя в полной упорядоченности, в совершенной жизни. Будем желать, чего хочет только Бог, и отвергать то, от чего Он отвращается. Не явимся неразумными рабами, равно как не окажемся злыми в отношении к своим товарищам, чтобы за это не понести, по Евангелию, наказания. Не будем скрывать своих талантов, дабы не услышать: отымется от вас и дастся другому (Мф. 21:43); Божественные дарования передаются другим, если вы обладаете ими недостойным образом. Ибо что имаши, егоже неси приял? Аще же и приял еси, что хвалишися яко не прием? (1Кор. 4:7). Это относится и к слову утешения, и к братолюбивому вразумлению, и к чтению, и ко всякому другому особенно дарованию. Не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтесь обновлением ума вашего (Рим. 12:2). Не уязвляйте друг друга, не задевайте, не возбуждайте разными вредными вещами. Преуспеяние твоего брата да веселит тебя. А если тебя охватит страсть, то побеждай ее совершением противоположного. Ибо нужно радоваться преуспеянию. Не услаждайтесь сердцем и не заноситесь друг над другом из-за того, что вы обладаете даром слова, что вы умны, умеете красиво писать, я уже не стану говорить о чисто внешних преимуществах – что вы красивы, обладаете хорошим голосом, высоким ростом, длинной бородой. Тайна нашей смерти уже деется (2Фес. 2:7) ежедневно, и мы пойдем в путь отцов наших, и кто тогда окажется достойным сказать: грядет сего мира князь и во Мне не найдет ничесоже (Ин. 14:30)? Но я желал бы тогда сказать, что Он найдет в нас лишь немного и малую часть: мы все согрешаем, так как непорочность принадлежит одному только Богу. В сих, сказано, разумевай (1Тим. 4:15), а я прибавлю: в сих работайте, сия созерцайте и ложась спать, и вставая, да получите неувядаемый венец правды (2Тим. 4:8) во Христе Иисусе, Господе нашем. Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Что такое эти поучения, которые я, смиренный, говорю вам? Или что особенного великого делаю я, оглашая вас? Разве я не для этого поставлен? Разве не для этого я избран вами? Разве не для этого поставил меня стражем Бог (да простит Он мне это богохульство)? Правда, я недостоин, я темен, я неопытен, но я изо всех своих ничтожных сил стремлюсь постоянно приносить вам пищу и питать ваши драгоценные души.

И коль скоро я поставлен для этой цели, то мне нужно благовествовать вам, угрожать, запрещать, напоминать и делать все другое для руководства вас к лучшему. Поэтому не явимся тяжкосердыми, непослушными, упорными и непокорливыми, но воспримем, умягчимся, преклонимся и пойдем навстречу всякому совету Божию и всякому благочестивому делу. Между вами уже есть несколько таких людей, к которым относится такое слово, но немного. Почему же это все мы не хотим подняться и, отрезвившись от глубокого сна нерадения, увидеть свет ведения и возжелать наслаждения вечной жизни? Зачем мы не умертвим, как учит апостол, уды, яже на земли, блуд, нечистоту (Кол. 3:5) и всякую похоть и не сделаемся храмами Живого Бога, сосудами избранными, в коих обитает Отец, Сын и Святый Дух? Зачем мы не соблюдаем строго – и делом, и словом – монашеского порядка жизни, чтобы не допускать бесстыдства, не смеяться, избегать дурных поступков, не роптать, не возноситься над ближним, не хвастаться, говоря, что некогда я-де был вот тем-то и тем, у меня было то-то и то-то? Будем же Ангелами на земле и светилами среди братства, оказывая и получая взаимно друг от друга пользу, умудряя и умудряясь, поучая и поучаясь, и вообще служа друг другу правилом и законом. Доколе демон празднословия будет обладать нами, доколе обольститель ослушания будет водить нас? Доколе будет возноситься сердце наше, тщеславясь в мелких и ничтожных вещах, укалывая брата искусством чтения, выразительностью, пониманием прочитанного, красивым разговором, ловкостью и т. п.? Я знаю, что вы, помня о моих собственных неисправностях, в ответ на это засмеетесь и, быть может, скажете: «Ты, глаголяй не прелюбы творити, сам прелюбы твориши (Рим. 2:22), запрещая другим смотреть, сам смотришь; врачу, исцелися сам (Лк. 4:23)». Но, чада, я и сам вместе с вами сознаю за собой все это, оплакиваю свою испорченность, рыдаю о своей погибели и о напрасной трате времени, а также о том, что я вот так люблю диавола, а не Бога, что я погружаюсь во мрак страстей, а не бегу к Солнцу правды(см. Мал. 4:2). Ибо что лучше и что выше живого Бога, света добродетелей, душевной чистоты, просияния духа и возношения мысли горе? Все это для меня желательно, хотя этого у меня и нет, – я желаю пребывать в этом, но не могу иметь тех качеств, посредством коих я могу достигнуть этого. Я не обнаруживаю, что я действительно достиг умиления, светлой молитвы, очистительных слез, что душа моя прилепилась к заповеди Божией, что я пошел по непорочному пути Его повелений, что я наступил на змей и скорпионов (см. Лк. 10:19) – многообразные страсти, шествуя в праведности по апостольскому пути, что я усовершил и освятил всякий свой член во славу Божию, так что язык мой стал орудием Божиим, сердце мое – храмом Святого Духа, что очи мои зрят Бога и что помыслы мои стали небесными помышлениями. Напротив, я теперь нахожусь в большой опасности и в состоянии, влекущем к погибели. Но приидите, чада, послушайте мене (Пс. 33:12), воспримем страх Божий, подадим друг другу десницы для взаимного спасения. Никто да не остается позади, так как иначе за это он будет извергнут из здешнего жития раньше срока. Пока мы еще во плоти, пока остается время нашего пребывания здесь, пока еще возможны молитвы, прошения, слезы и покаяние, поспешим, да достигнем (1Кор. 9:24), чтобы всякое наше украшение оказалось презренным для нас, всякое плотское помышление повергнутым, все наши хотения умерщвленными, всякое стремление будем направлять к добру, разорвем все связи с плотскими родственниками. Посему не будем впредь выражаться: «Мой брат, или моя сестра, или мое чадо, даже отец, двоюродный брат, дядя, племянник, друг, сосед, мой надел, доля, мое состояние и т. п.». Было это когда-то, а теперь прошло, теперь другая жизнь, другое рождение, иное житие. Посему-то обыкновенно в таких случаях вы и прибавляете слова: «Когда я был в миру» (av τω κόσμω). Выражаясь так, мы говорим, что мы выше мира (imzq τον κόσμον).

Вы, быть может, осмеиваете меня за это. Но я возвещаю вам свои сердечные мысли и объявляю оправдания Божии и заповеди святых. Мне нет никакой печали до насмешек надо мной мирян, ни до шуток наших сподвижников. У меня есть Страж, один Одобритель и Порицатель мне страшен, я на Него взираю. Он – не князь, не царь, подобно царям над многими людьми, но Бог, единый Властитель, единый Господь над господами, единый Бог над богами, мудрый, премудрый, бессмертный, вечный, Судья, Испытатель, господствующий над всякой плотью и властью. Но уже достаточно обо всем этом. Сам Бог, по молитвам моего и вашего отца, да направит вас к тому, что Ему благоугодно. Ему слава во веки веков. Аминь⁵⁹³.

Братия и отцы. Следовало бы, чтобы мы, дважды или трижды услышав слово о спасении, не нуждались уже в других оглашениях. Но так как природа наша удобопреклонна ко греху и противник наш ведет войну беспрестанно, то мне нужно проповедовать беспрестанно, а вам не только слушать, но и осуществлять то, что говорится. И я благодарю вас за то, что вы это делаете. Ибо я вижу, что некоторые из вас изменили свои дурные привычки и смягчили свое каменное сердце, как воск, который запечатлен богонаписанными заповедями Господними. Если Господь Бог, по молитвам моего и вашего отца, не допустит меня окончательно впасть в пропасть погибели, то я, по мере своих сил, буду продолжать дело своего настоятельства, и я уверен, что вы потечете еще успешнее, быстрее, еще совершеннее любя и бодрствуя над своим преуспеянием к высшему.

Для этого, чада, поминайте дни древния (Пс. 142:5), а также наших отцов и не устраивайте своей жизни по образу тех, кои ныне живут в нерадении. Какова же была жизнь отцов? Вы читали и слышали, что у них вся любовь направлена была к Богу, дух, просвещаясь устремленными к небу молитвами, был совершенно чист от мира и всего мирского. У них, далее, было ненасытимое желание пребывать в небесном, отражение ангельских видений, глубина непостижимого созерцания вещественных и духовных творений. Пребывая в этом, подвижники радовались: голод они считали роскошным яством, жажду – сладким питьем, бдение – приятным отдыхом. Они не знали меры в послушании и смирении, ибо они подражали Смирившемуся за них до смерти, смерти же крестныя (Флп. 2:8). Поэтому, смиряясь, они возносились; не собирая стяжаний, владычествовали; подвергаясь злостраданиям, находили в этом удовольствие. Мы не должны, братия, защищаться тем, что-де этот благочестиво поживший род был в сравнении с нами иной и что тогда-де были иные времена, а что теперь-де род слабый, некрепкий и развратившийся. Что тот род был иной сравнительно с нашим, и я это охотно признаю. Но он был иным не потому, что тогда были иные времена или что тогда проявлялась особенная попечительность Господа, Который (как несправедливо говорят) тогда больше любил людей, а теперь нет; ибо, так думая о Боге, мы приписываем Ему страсть и усвояем Ему переменчивость и непостоянство. Это неверно, ибо Господь в бесконечные веки остается неизменяемым, и солнце одинаково сияет с того дня, как оно было создано, до конечного воссоздания мира. И природа наша, по своим законам, не подверглась изменениям. Ведь что такое человек?

По-прежнему животное разумное, смертное, способное принимать разум и ведение⁵⁹⁴. С людьми произошло только то, что они возжелали и устремились к иным вещам. Ибо вследствие чего первый человек, сотворенный Богом, созданный раньше других и наследовавший начальство и власть, не сохранил себя в блеске Божественных дарований из послушания Даровавшему заповедь? Да безрассудство – вот причина этого. Оно извергло его, а после него Каина, но не Авеля. Еноха верность закону показала призывающим Господа (Быт. 4:26), а Ламеха, наоборот, беззаконие низвергло. Вспомним о преложенном (Быт. 5:24) Богом Енохе, об оставшемся от древнего мира Ное, о трех его сыновьях, из коих два были богоугодны, а третий проклят. Прочтем также о лукавых создателях башни, а также о том, как после многих родов воссиял Авраам… Затем приведем на память священных двенадцать патриархов, славного Иосифа и следовавших за ним: богоглаголивого Моисея и его преемника, выдающихся судей, царей, боговидцев-пророков…⁵⁹⁵

Отцы мои, братия и чада. Настоящее оглашение является предметом общеполезным, так как мне предстоит исследовать и обсуждать то, что служит к пониманию и возвещению закона, а, с другой стороны, для вас, слушающих и изучающих то, что достойно изучения, оно является, как я полагаю, напутствием ко спасению. Ведь что касается Боговдохновенного Писания, вы достаточно в этом осведомлены, а в нашем бедном слове вы, однако, еще нуждаетесь. Поэтому я и напоминаю вам (хотя и недостаточно и в самой малой степени), побуждаю, призываю, увещеваю, объявляю, угрожаю. Когда же я проникаюсь ревностью, то весьма сильно желаю всецело направить и ум свой, и мысль, и речь к просвещению душ ваших, хотя я сам и пребываю в полном мраке.

Итак, чада мои, не отлагайте со дня на день того дела, чтобы представить себя угодными Богу, не отсрочивайте на завтрашний день и не откладывайте благоприятного для исправления времени. Ведь мы, как написано, не знаем, что родит находяй день (Притч. 27:1). Будем же всегда готовы к смерти, к часу исхода, потому что нам предстоит не много жить; не станем относиться беспечно к самому переходу нашему [из здешней жизни], какого бы рода он ни был, под предлогом, что он неясно нам представляется, хотя и разъясняется многими отцами.

Ибо кто, находясь в помрачении, постигнет поразительное зрелище Ангелов? Даниил, муж желаний (Дан. 9:23), видел его и, хотя был пророк, сделался совершенно ослабевшим и почти бездыханным, как видно из его слов (Дан. 8:18, 27; ср. 10:8, 9, 17). А потом, что мы, в конце концов, представим в свое оправдание пред Богом и Судией всех во время того страшного и ужасного состояния, когда станем судиться во всех своих делах? Ведь это должно быть прежде всего. И кто стерпит день пришествия Его? – вопрошает один пророк (Мал. 3:2). И Исаия, в свою очередь, говорит: се, Господь идет, и дело каждого в руках Его (Ис. 40:10), и Он воздвигнет землетрясение на все народы звуком трубы Архангела, и пред лицем Его мы предстанем обнаженными и открытыми.

Итак, зная об этом и размышляя, не будем, братия, скоро согрешать, хотя сам я постоянно поскользаюсь. А если и падем, то быстрее поднимемся. В самом деле, кто, имея возможность уразуметь это, станет потом любить удовольствия или предаваться изнеженности, преисполняться высокомерия или гневаться из-за тщеславия, не повиноваться или проникаться презрением, отделяться от братства, ничего не делать, много спать, чревоугодничать, быть дерзким или предаваться смеху, говорить пустые речи и вообще делать что-либо другое из запрещенного? Не более ли свойственно будет ему проникаться внутренним сокрушением, плакать и сетовать, молиться и возгревать сердце любовью к Богу, быть смиренным и оказывать послушание, работать за себя и нести труды других, молчать и исполнять требования дисциплины, быть добрым в отношении ко всем и вполне услужливым.

Я говорю об этом вам не как незнающим, но как хорошо знающим. И те, которые так поступают, пусть и впредь идут добрым путем, а вы, кои так не делаете, выступите [на этот путь] позднее – в свое время. Ведь мы чрез посредство иноческого образа удостоились великого дара, освободившись от всякого греха. Не станем же оскорблять благодать, чтобы на голову нашу не упало то, что за сим следует. Мы считаемся и слывем у людей великими и святыми, – будем же шествовать свято и благочестно, уклонимся каждый от своего порока и совершим в себе доброе изменение. Ведь день обновления возможен всегда, если мы желаем; не напрасно мы читаем то, чему поучает божественный Павел: не слышателие бо закона праведни пред Богом, но творцы закона, [сии] оправдятся (Рим. 2:13).

Знаю, что у вас бывают и кое-какие утаивания, так как на ложах у некоторых найдено то, что им не принадлежит, – съестные припасы и предметы для общего назначения, до иглы и трости для письма включительно, данных без разрешения и благословения.

И вообще, относительно вас приходится слышать то, что и среди мирян не считается справедливым. Что же отсюда? А то, что и малое может получить значение великого, допускающий же это услышит, что ни лихоимцы, ни татие с прочими Царствия Божия не наследят (1Кор. 6:10). По поводу одной [вины] я предупреждаю вас и относительно остальных.

Итак, пощадите, чада мои, пощадите души ваши, устрашитесь примера орла, пойманного за коготь, потому что из-за этой незначительной части он весь оказался под сетью. Что же, разве у вас нет всего? Разве нет у вас необходимых вещей, или пищи, питья, одежд? Разве не к услугам вашим и моя жалкая душа? Почему же вы обособляетесь в том, что принадлежит вам? Да приведет Господь и Бог Иисус Христос в познание истины всех уклонившихся.

Посему мужайтесь все, прежде всего ты, чадо эконом, и подвизайся в определенное время, чтобы получить награду, ибо ты знаешь от апостола, что никто не венчается, аще не законно мучен будет (2Тим. 2:5). Равным образом и ты, протопресвитер, занимающий место моего смирения, покажи на своем примере жизнь богоугодную, являясь образом благочестия, а потом пресвитеры, диаконы и все, получившие жребий монастырского должностного служения, каждый в отдельности также пусть будет примером благочестия. Бодрствуй, келарь, потому что велика твоя награда, если ты хорошо и без всякой несправедливости служишь, все оцениваешь, даешь и получаешь от каждого приношение, отвечаешь и выслушиваешь, заботишься и хлопочешь, расходуешь и приобретаешь необходимое.

Внимательнее наблюдай и ты, вестиарий, заведуя одеждой братства, как царской порфирой, и не полагай, что она составляет ничтожное рубище, но признавай, что одежды священных мужей также священны. Господь наш Иисус Христос избрал для себя одежды убогие и ничтожные, а похвалою отцов служили те одежды, которые были сшиты из многих и различных лоскутов. Разве ты не знаешь, что говорит об этом один из отцов? Платье монаха должно быть такое, которое, три дня валяясь брошенным на дороге, никем не было поднято.

Да даст же вам Господь сохранить то, что вы слышите. И ты, остиарий [привратник], наблюдай, чтобы слово твое было вразумительно, метко и умно, и высказывай его всем приходящим то тонко, то просто, то пространно. И когда ты в определенные дни открываешь вход, то никакое слово или ответ не должны передаваться братиям от имени приходящих родственников по плоти, потому что от этого может быть вред, но ты ходи взад и вперед, подобно стражу, то сообщая необходимое, то умолкая. Крепись и ты, повар, потому что твое служение очень трудно и непочетно, но ты имеешь награду выше каллиграфов и чтецов.

Но, чтобы мне не распространять дальше свое слово, упоминая о каждом [из должностных лиц] в отдельности, все вы совместно бодрствуйте в труде ради единого блага и живите, как пчелы Христовы, принося прекрасные дела ваши, как приятный и свободный плод, Господу для наследования Царства Небесного, ибо Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Вы поистине достойны прославления и благословлены Господом, удалившись от мира, возлюбив Бога больше родителей, возлюбив и небесное выше земного, обособившись от братьев и родственников, обратившись к Сыну Божию, оставив отечество, мирские повинности, торговые занятия, города, мирские волнения, заботы и все земное и временное, свойственное суете, и избрав жизнь совместно с Ангелами, жизнь благую, многопрославляемую и святую, направленную к единой цели во имя Господа нашего Иисуса Христа. Кто не будет восхвалять вас? Пророк в древности сказал следующее: блажен, иже имеет племя в Сионе и южики во Иерусалиме (Ис. 31:9). А божественный Давид, воспевая величие и высокое достоинство нашего общения, так воскликнул: се, что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе (Пс. 132:1).

В настоящем положении вы не стремитесь ни к чему иному, как угодить Богу, достигнуть первого достоинства первозданного Адама, сделаться подобными Ангелам и стать сынами Божиими. Вы низвергаете диавола, боретесь со страстями, противодействуете удовольствиям и таким образом имеете подвиги, труды, а вместе и награды, как подвергающиеся испытанию в горниле, как не свободные от опасностей на поприще состязаний и оскорбляемые на ристалище. Но вы знаете, что вам в другой жизни приготовлено утешение в вечных наградах непреходящего Царства Небесного. По слову пророка, вы там взыграете, якоже телцы от уз разрешении (Мал. 4:2), и будете тогда пребывать в вечном весели, согласно слову Господа: и радости вашея никтоже возмет от вас (Ин. 16:22).

Итак, вы помышляли о должном и о том, что касается вас. Взирайте же на свет истины, различая добро от зла и горькое от сладкого. Конечно, и цари, если бы только возможно было [им] вполне уразуметь [значение иночества], притекли бы к нему, оставив свои царские венцы, как некоторые уже и сделали, начальники же, сбросив свои блестящие золотые и драгоценные одежды, облеклись бы в ваши рубища, предпочтенные у Бога выше порфиры и виссона. Равным образом и воины, вместо того чтобы переносить невзгоды от непогоды, зимы, холода, мороза, жажды, путешествия и удаления из родины, после опасностей, которым, быть может, подвергалась их жизнь вследствие нападений со стрелами и мечами и вследствие поражения со стороны единомышленников, отложили бы шлемы, щиты и военное оружие, взяли взамен их крест Господа и пошли за ним вместе с нами. Таким образом, все могли бы умертвить поистине жестокого и враждебного диавола и гибельные его полчища.

Скажу также о неудобствах тех, кои вступили в брак. Они, будучи возрождены, служат тлену, когда рождают детей, вскармливают их и воспитывают, женятся и подвергаются несчастьям при постоянных своих трудах ради тела своего и для своих потомков и, наконец, видят, что самые дорогие для них, после многих трудов и лишений, умирают и погибают: при таких условиях они, прежде чем смерть готова была разлучить их, и сами предпочли б иметь общение с Богом.

Так как в раю до грехопадения господствовало девство, как это доказал Христос, второй Адам, родившийся от Девы, то к нему призывает мир и слово благодати. Благодать вам и мир от Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа и Святаго Духа Его. Ихже, говорит апостол, предуведе, тех и предустави сообразных быти образу Сына Своего (Рим. 8:29), конечно, не по делам нашим, но по Своему благому человеколюбию. Таким образом, и вы, по непостижимым определениям Его мудрости, приведены Его Домостроительством в сонм святых и записаны в наследие праведников, потому что вы вместе с прочими действительно называетесь и живете, как истинные христиане.

Смотрите же, не уклоняйтесь от звания, в которое призвал вас Бог, не оскорбляйте благодеяния великих его даров, ради которого мы должны все переносить и терпеть в надежде на содействие Его в вечном нашем спасении.

Размышляйте и о том, как нам соблюсти для Бога залог девства, наблюдайте, как вам сохранить неизменными все Его животворящие заповеди, пребывая в страхе Божием, совершенствуясь в послушании, предаваясь воздержанию, облекаясь смирением, услаждаясь миром, занимаясь трудами и всем тем, что вообще служит оправданием нашей почтенной деятельности.

Молитесь и обо мне, несчастном, чтобы, по молитвам вашим, и мною и вами Бог без блужданий руководил и душевно просветил в Самом Христе, Господе нашем, Которому слава и честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Смотрите же, не уклоняйтесь от звания, в которое призвал вас Бог, не оскорбляйте благодеяния великих его даров, ради которого мы должны все переносить и терпеть в надежде на содействие Его в вечном нашем спасении.

Размышляйте и о том, как нам соблюсти для Бога залог девства, наблюдайте, как вам сохранить неизменными все Его животворящие заповеди, пребывая в страхе Божием, совершенствуясь в послушании, предаваясь воздержанию, облекаясь смирением, услаждаясь миром, занимаясь трудами и всем тем, что вообще служит оправданием нашей почтенной деятельности.

Молитесь и обо мне, несчастном, чтобы, по молитвам вашим, и мною и вами Бог без блужданий руководил и душевно просветил в Самом Христе, Господе нашем, Которому слава и честь и поклонение, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Так как вы, составляя насаждение Божие, рождены для духовного плодоношения, то на мне лежит обязанность ночью и днем производить необходимое для вас возделывание и то орошать и отсекать, то подрезывать и очищать, чтобы вы сделались хорошо разросшимся виноградником, приносящим обильный плод Духа. Но увы мне, так как я не принадлежу к числу столь опытных землевозделывателей, чтобы мог сохранить данный мне виноградник соответственно воле Господа Христа, хотя я всегда и ныне по мере своих сил стараюсь это исполнить.

Я тщательно наблюдаю и впадаю в уныние по поводу течения вашей жизни, насколько она разнообразна и как многоразлично проходит. Ведь вы не все обнаруживаете одни и те же нравы и не все пребываете в одинаковых занятиях; вы не одинаковым основанием и правилом и руководствуетесь, но, соответственно вашему внешнему виду, имеете очень большие и душевные различия. Один из вас нуждается в запрещении, другой в наказании, а иной в более простой пище; один больше подчиняется твердому слову, другой оскорбляется и снисходительной речью; мне также кажется, что не для всех из вас полезно пренебрежительное отношение и пристыжение. И вот одного мне должно наказывать, другого побуждать, иного огорчать. Труд велик, а сила совершенно мала, но помощь Божия и молитва отца помогут в столь великом деле.

Я много забочусь и воодушевляюсь, размышляю и представляю способы своей деятельности, вновь обдумываю и опять принимаюсь за дело, [дабы узнать], как каждый из вас в отдельности проявляет во всяком деле, движении и желании то, что скрыто внутри человека: ведь за все это в день Суда я дам отчет, причем о каждом из вас я должен возвестить и представить в полноте, должным образом и вполне усердно, без всяких недостатков и уклонений. Вот почему я горько плачу и отчаиваюсь в своей жалкой душе.

И вы, о которых я говорю, быть может, считаете мои слова несправедливыми, но это будет засвидетельствовано делом. Между тем, в то время как я сокрушаюсь, ты смеешься и качаешь головой при слушании, не заботишься о деле, на тебя возложенном, и беззаботно гуляешь туда и сюда, возражаешь и пустословишь, ибо сказано: кая польза в крови моей, внегда сходити ми во истление? (Пс. 29:10).

Не так, чада, нет, прошу вас, но лучше все согласитесь со мною. Ведь я не перестану возвещать вам оправдание Божие и говорить, что я чист от крови всех вас (Деян. 20:26). Но молчать я не стану, не уклоняюсь, хотя человек и недостойный, и не уклонялся от возвещения вам истины

Божией. На какое дело кто поставлен, соответственно этому и должно заботиться о себе. Ты назначен работать, так и трудись, человек Божий, прилежно, ибо Христос видит труд твой и приемлет. Береги предметы, полезные тебе в назначенном деле; ведь бывает и так, что вы испортите орудия для работы и со смехом идете за прощением, указывая на свое раскаяние. Ты видишь отсутствие страха [Божия] в душе и презорство? Но так не должно быть. Ты назначен на определенное дело. Зачем же ты преступаешь и нарушаешь пределы, которые положили твои отцы (ср. Притч. 22:28)? Божественное слово говорит тебе: кийждо в звании, в немже призван бысть, в том да пребывает (1Кор. 7:20). Смотри же, как ты препятствуешь тем, которые, находясь в зависимости от тебя, честно, по разуму и усердно разумеют то, что необходимо исполнить.

Вообще у лиц, преданных духовным делам, все взаимно переплетается, так что от неисправности одного падает и другой. Ты назначен покупать необходимые для монастыря предметы: смотри же, брат, не делай этого нерассудительно, чтобы тебе не причинить убытка братству. Келарь должен наблюдать за каждым зерном, а повар не должен понапрасну жечь дрова. Равным образом тот, кто занимает второе после меня место, пусть ничего не дает необдуманно, но пусть помнит, что он, как эконом Божий, должен будет отдать отчет Богу и Судии в день воздаяния.

И вообще сказать, никто пусть ничем не пренебрегает из того, что имеется в братстве, никто пусть ничего не ищет сверх своего достоинства, будет ли это больной, или намеревающийся отправиться в дорогу, или утомленный трудами, или нуждающийся в обуви, одежде, куколе или в чем-либо другом. Один говорит: «Эта обувь мне не по ноге – она жмет и причиняет мне небольшую боль; дай мне, отец, вот эту». Другой же, проталкиваясь вперед, говорит: «Кир-эконом, башмаки мои тесны, нельзя ли мне переменить их на другие туфли, хотя бы и по принуждению?» Между тем третий, выражающий также нужду в подобном, замечает: «То, что я имею, не совсем для меня удобно». Иной опять говорит: «Если я не буду иметь вот такого войлока, или подушки, или чисто вымытой перемены [белья], то я не перестану [требовать]». И иной говорит: «Вино вызывает оскомину, сваренная пища не посолена» или: «Почему не куплено одно и не выдается другое…».

Неужели вы все, так говорящие, не боитесь Бога? Скажите, откуда можно взять золото и серебро, на которые мы можем приобрести все это? Не из отеческого ли вашего наследства? И вы не опечалились, когда я сказал это? Но, быть может, нужно взять все это из того, что вы принесли, когда отказались от мира, или из царских и подобных доходов? Конечно, [вы знаете], как мало получается из этого источника и от всякого другого христолюбивого мужа. Да при том, братия, запасы истощились и на будущее время остается уже немного.

И вот сердце у меня сокрушается, а также и у эконома и у всех попечителей [монастыря]. А между тем другие улыбаются, как будто имеют целую меру [модий] золота. Такая наблюдается ошибка в оценке положения, а между тем вы негодуете. О, если бы вы не имели свойственного вам всецелого заблуждения и знали все это, хотя бы некоторые из вас!

Я говорю вам не с целью злословия. Но [скажи], несчастный: то, что у тебя было прежде, не достаточно ли было только для того, чтобы тебе жить или дышать воздухом? Не вспоминаешь ли ты бремя своих грехов, которое Господь рассеял или рассеет, если ты станешь хорошо жить? Ты требуешь от меня соответствующего доказательства? Некоторые прежде совсем не пили вина, а если иногда и пили, то весьма немного; теперь же, когда они должны пить воду, наблюдают разницу в вине. Некогда больные совсем не пользовались врачебной помощью и даже не имели возможности видеть врача, а ныне они добиваются делать выбор [врача], и когда он является, они отказываются [от его помощи].

Увы, какая заносчивость! «Некогда я не имел и плохой обуви и одежды, – говоришь ты, – но в настоящее время я не желаю встречать никакого в этом затруднения. В прежнее время меня часто оскорбляли и даже били, а теперь, если кто-либо из братьев обидит меня, я становлюсь жестоким». И я еще не говорю о всем, что происходит ежедневно, но вы из малого можете понять многое. Не дивитесь, чада, если я все это изобразил от своего собственного лица, но я сделал это для того, чтобы не думали о себе больше, чем следует мыслить. А ты – зачем надулся самомнением, как пузырь? «Потому что я, – говорит, – родился от такого-то лица, происхожу из такого-то рода, а по матери принадлежу вот к такому-то роду, и у меня было вот столько-то плефров⁵⁹⁶ земли, усадьбы и разное другое имущество; пища моя была изысканная и одежда у меня была очень красивая и самая тонкая».

Ты рассуждаешь об этом как человек бессмысленный и неразумный. Избегай даже и произносить это своими устами. Тебе дарована великая благость в том, что ты получил освобождение от всего того, чем ты в прежнее время во вред себе пользовался, потому что ты жил в распутстве. Размышляй лучше о том, куда ты пришел, а равно о том, что ты состоишь из одинакового с другими естества. Один есть у всех Отец; прежде всего – Бог, а потом и мое смирение, вы же все – братия и сочада. Если бы вы были не таковы, то не родились бы Духом и не сделались бы чадами Бога и меня, недостойного, но пребывали бы в жизни плотской. Но да не будет здесь, по благодати Христа, ничего подобного.

Итак, это говорится для того, чтобы мы были осторожны. У меня бывают обильные слезы всякий раз, как я подумаю, какова есть воля Божия, и я стараюсь все исполнять. Ты же молчи и наблюдай, на каком месте ты пребываешь, куда я тебя веду и где тебя поставлю. Если же выше тебя стоит брат твой, который [по твоему мнению] равен тебе или же любит повеселиться, поесть и попить, то относительно его ты не должен требовать отчета ни у нас, ни у Бога.

Простите, чада, если я худо говорю, а если хорошо, то согласитесь со мною, содействуйте, побуждайте и со своей стороны. Что же мне больше остается? А вы с первого же часа и все вместе отправляйтесь [на труды], но не делайте так, чтобы выходил на работу каждый в отдельности. Пусть не будет у вас недостатка в телесной вашей жизни, чтобы вы не оказывали давления на меня. Я не говорю, если хотите, что вы продадите меня, так как это вам не свойственно. Вот как я пустословлю… Но я со скорбью говорю об этом, чтобы вы совместно работали, дабы нам не впасть в затруднение. Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа да поможет вам не только слушать, но и исполнять, чтобы нам унаследовать Царство Небесное в Самом Христе Иисусе, Господе нашем. Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы, братия и чада. Ваше братство объемлется, устрояется и руководится некоей Божественной силой. Это происходит, с одной стороны, благодаря молитвам моего и вашего отца, а с другой – благодаря вашей личной любви к Богу, а также вашему совершенному, от всего сердца и всей души отрешению от мира и неразрывному соединению со Христом, потому что иначе, как это я постоянно напоминаю, ни скверная жизнь моя, ни невежественные мои наставления, ни другие какие-либо мои качества не могут так объединить вас. Древле Бог ради Своего служителя Моисея обещал не изгладить израильский народ из книги живых (см. Втор. 9:14). У нас же дело обстоит наоборот: ради вас Господь, быть может, не изгонит и не извергнет меня из числа рабов своих. Ибо что вы замечаете во мне такого, что должно служить признаком добродетельного жития? У меня нет ни душевной чистоты, ни благопристойных обычаев, ни воздержания, ни сдержанности в речах, ни благочестивого поведения и вообще никаких других обычно превозносимых качеств. Далее, волосы мои не седы, старость моя не почтенна, у меня нет опытности в деле управления. Это еще я говорю о внешних свойствах, внутри же меня много таких мыслей и дел, которые оскверняют и загрязняют мою душу. Но несмотря на все это, вы помните, что я хочу, чтобы вы спасались. Сердце мое горит за вас, я постоянно тружусь и занят этим. Если вы из-за этого моего недостоинства будете относиться ко мне с недоверием, то для вас это составит немалую опасность.

Сам Господь умоляет вас чрез меня, смиренного, чтобы вы закрыли свои очи на тот вред, который идет к вам от меня, худого, и стяжали утверждающую ваши сердца веру, благодаря которой стоит всякий стоящий и хвалится всякий хвалящийся уверенностью в своей силе. Ибо она, эта искренняя преданность игумену, для послушного есть основание твердого жития, и на этом основании, как на золоте, или серебре, или драгоценных камнях (см. 1Кор. 3:12), он строит заповеди Господни. Даже если он и ничего еще такого не имеет, а только одно основание, то впоследствии он устремится воздвигнуть на нем роскошное здание. Без веры же, что бы ни стал делать человек, напрасно. Ибо всяко, сказано, еже не от веры, грех есть (Рим. 14:23). Для такого человека случающаяся тьма в игумене кажется светом, и истекающую от него горечь он почитает сладостью. И как, напротив, конечно (хотя бы я даже не стал говорить об этом), светло око у обладающего верностью игумену! Как он свободен от озабоченности и решителен в отношении к каждому делу и предмету, так как в цели игумена он имеет мерило для правильного суждения, на душе он постоянно ощущает покой и сладость, весь устремляется к Богу, посредством смирения весь изменяется к добру и весь исполняется Божией благодати, восходя путем любви к Богу постепенно на высоту добродетели. Я, хотя и подчинился своему отцу, однако не достиг еще такой степени, от богодухновенных же отцов, а также от других людей в роде сем слышал, каково это дело, оно известно и тем из вас, которые испытали это.

Вас очень много, и внешние мои очи (ибо внутреннее око неусыпно) не успевают видеть вас всех постоянно – каждый из вас желает стоять со мной в самых близких отношениях. Ибо я отлично знаю, что вы связаны со мною, смиренным, узами любви. Но вам невозможно проявить это, вы всячески стараетесь увидеться со мной, но обстоятельства и время не позволяют этого. Не думайте, чада мои, что моя любовь к вам потерпела какой-либо ущерб, не допускайте горестных мыслей, что я переменил свои чувства в отношении к вам. Я – один и тот же, не изменился, все нежно люблю каждого из вас и продолжаю в надлежащее время видеть вас и беседовать с вами. Вам неприятно, что я теперь несколько недоступен для вас, вы желаете, чтобы я был с вами постоянно. В безумии вам говорю: помните, что я, хотя и возвратился на бывшую свою родину, но не позволю пленить себя ни родственным связям, ни дружбе, я не вхожу в дома властей, у меня нет желания ходить в царский дворец и обедать с царской фамилией. Если бы даже я и захотел, я не мог бы этого сделать, ибо я добровольно отверг все это и предпочел этому одних только вас, с коими у меня и жизнь и смерть, и слава и бесчестие, и радость и скорбь, и наслаждение и скудость, и наследие и лишение, земля и небо и предстоящее спасение ваших бессмертных душ.

Хотя вам, далее, часто приходится видеть, как тот или другой получает какую-либо должность, или отличие, или власть, или почет, или делается приближенным, но все это только одна внешность и не имеет отношения к внутреннему. Ибо часто тот, о котором даже и не думают, но который стяжал особенную любовь и особенную преданность, выше тех людей. Даже если они получили отличие или сан, так что из этого? Каждый из них – твой брат, тебе посвященный член. Если угодно, то и ты можешь стяжать высшее дарование и самое главное свойство – независтливость, которая ублажает и Бога, и Ангелов, и людей. Не всем же быть очами, чтобы занимать выдающееся положение, не всем же быть десницей, чтобы руководить и распоряжаться в делах. Всякое дело исполняется с подобающими приемами и опытностью. Радуйтесь отличиям друг друга: пусть каждый усвояет себе почесть, выпадающую на долю его ближнего. При таком условии у нас не возникнет ни споров, ни зависти и никаких других пагубных страстей, но с помощью Божией мы, проводя благоугодно и остальные дни и часы своего пресельничества, возможем выйти из темницы на свободу, от труда на покой и от временной жизни к вечному бессмертию во Христе, Господе нашем. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, чада и братия. Я не закрываю своих глаз, напротив, признаю и соглашаюсь, что вы, обладая плодоносными для добродетели душами, несмотря на мои немощные поучения и нерадивую жизнь, сами своими силами приносите плоды Богу и день за днем подвигаетесь к тому, к чему я влеку вас своими оглашениями, именно – один к послушанию, другой к прилежанию, кто к усердию в послушаниях, кто к строгости в благочинии, кто к быстрому, без промедления, посещению псалмопений. Один, отряхнув леность, скоро поднимается к бдению, другой, исповедуя тайны своего сердца, сбросил с себя позор, иной разгорелся верностью ко мне, смиренному, и душа его прилепилась ко мне отсечением всяких плотских связей. Далее, один, оставив страстную жизнь, вознесся своим помыслом и сделался среди братства моим оком, другой прекратил празднословить, отверз уста и, отрыгая (Пс. 44:2) полезные речи, привлек к себе Святого Духа. Между всеми указанными лицами одни двинулись вперед, другие обогнали, а некоторые, стоявшие на последней ступени или пришедшие позднее прочих, продвинулись очень высоко, ибо будут, сказано, последний перви, и первии последни (Мф. 20:16). Ведь у нас не обыкновенное какое-либо человеческое дело, где зависть старается воспрепятствовать и оттереть преуспевающего от первенства. Наша дорога ровна и удобна, – кто желает по ней идти, тот не найдет на ней никакого препятствия.

Посему, чада мои и братия, тецыте добре, да постигнете (1Кор. 9:24), подбодряя друг друга к тому, чтобы скорее бежать в своем духовном житии. Помните, что победителя ожидает венец, окончившего путь – награда и не падающего – отличие. Кто пожинает ниву и получает хлеб? Кто собирает виноград и выжимает вино? Не те ли, кто сеет и кто садит лозы… Посему не лишайтесь влаги и не засохните от отсутствия слез, умиления и страха Божия, так как в противном случае вы не будете ни пить вина духовного, ни есть живого и бессмертного хлеба (см. Ин. 6). Я, хотя сам и лишен всего этого, все-таки увещаю вас, чада, и дальше пахать духовную пашню и сеять не по терниям страстей, [а по доброй земле,] а также садить обильную плодами лозу, чтобы таким путем получить запас для будущей жизни. Да падет среди вас зависть и умножится любовь, да расцветут рвение, воздержание, любовь к безмолвию, чистота ума. Каждый пусть заботится о пользе своего ближнего.

Кто-нибудь из вас изучает что-либо или заучивает наизусть – ты, брат, радуйся этому, ибо это делаешь ты сам, если только ты держишься правильного образа мыслей. Ктони-будь силен в диалектике, в умении сжато выражаться или кто-нибудь идет впереди, ставится в число высших лиц, проявляет полезную деятельность, сделался первым – ты радуйся о том, что твой член удостоился почести, дабы, в противном случае, тебя не поразила стрела зложелательства. Если кто-либо хорошо поет, то это поешь ты, кто-нибудь красиво пишет или рисует, то это делаешь ты. Дарование безмолвника – твоя добродетель, умение чтеца делать голосом длинные распевные речи пусть настраивает твою душу радостью. Если даже кто пользуется послаблением в образе жизни, ты не ставь ему это в укоризну и не обращай внимания на плотское, ибо это допускается или ради более слабого телосложения, или за проявленное им особенное старание, или по какой-либо иной причине. Да и откуда взялся ты, такой исследователь? Разве брение, говорит апостол, может сказать горшечнику: почто мя сотворил еси тако? (Рим. 9:20–21). Или разве животное может сказать своему погонщику: «Зачем ты наложил на меня такую ношу»? Равным образом ты не имеешь права заниматься разбирательством вышеуказанного дела. Смотри только за одним – чтобы выполнить свое послушание и чтобы это видели твои наблюдатели. Но горе мне: вразумляя вас, я должен бы сначала выразить порицание самому себе. Тем не менее я не прекращу своих неразумных наставлений: быть может, чада мои честнейшие, из этого и родится какая-нибудь малая польза. Спасение есть великое и достойное многого удивления дело. Если мы не отчуждимся совершенноот мира и не станем жить на земле, как на небе, то, простите меня за глупость и невежество, нам не увидеть горнего света. Хотя слово это трудно и строго, но оно истинно. Если уже мы, облеченные в святой образ, станем жаловаться на него, то что же после этого остается делать мирянам? Я говорю это не с целью обличения, но для того, чтобы нерадивые задумались над этим. Ты ликуешь, что ты ушел из Содома и Гоморры и убежал на гору Сигор? Тебе остается теперь только не оборачиваться назад, ибо в этом твой надлежащий конец.

Посему возрадуемся и возвеселимся духовно, ибо жив Господь и благословен Бог, вознеслось сердце наше, мы – если только пожелаем воспользоваться этим – стоим на добром пути: не будем возвращаться назад ради мирской сладости и любогреховных желаний, чтобы ради пищи или напитков, обуви и других наших обыденных потребностей разрушать и извращать истину. Я сам уже осужден и предвижу, что моей наградой будет только один грядущий огонь. Вы же, прошу вас, не отпадите от своего пути, а постарайтесь посредством своей благой жизни здесь протянуть мне свою руку. Даруйте мне, священнейшие, свои святые молитвы. Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

См. сноску

Сердце мое смятеся во мне, страх и трепет прииде на мя (Пс. 54:5–6), когда я вижу, что ваше общество умножается вследствие ежедневных добавлений лиц, посылаемых Богом и прибывающих в этот монастырь. И кто препояшет слабость мою духовной силою, чтобы я мог проявить власть и спасительно управлять вами? Или кто очистит сердце мое от водворившихся в нем страстей, чтобы я, озаренный Божественной благодатью, просветил вас светом знания и направил на верный путь заповедей Божиих? И это, как уже много раз было сказано, томит мою душу, сокрушает мои кости и совершенно не позволяет быть в покое. Посему я скорблю из глубины своего сердца, взываю к Господу моему Богу. Нередко я проливаю горячие слезы из недр своего сердца, чтобы щедроты Его поспешили нам на помощь и для заступления.

И вот я вижу, что здесь находятся такие [подвижники], которые, согласно слову пророка, могут летать, яко облацы (Ис. 60:8), если бы нашли того, кто может окрылить их души; другие же, как опять говорит пророк, валяются среди вас на земли как честные камни (Зах. 9:16), если бы оказались в распоряжении опытного строителя. Какое только благо не наблюдается у вас? Не каждый ли день вы совершаете мученичество посредством подвижнического вашего послушания? Не являетесь ли вы чистыми чрез исповедание пред Богом и нами своих грехов? Не пламенеет ли сердце ваше любовью к моему недостоинству ради страха Божия? Не находится ли душа моя в душах ваших? И я люблю и любим, нахожусь в общении и принят в общение, забочусь и служу предметом заботы.

Поэтому я, можно сказать, и довольствуюсь одним только созерцанием вас и не желаю видеть никакое другое лицо. И с вами больше всего у меня бывает праздник и торжество, радость, покой и счастливая жизнь, чем с носителями царских корон и с устроителями великолепных трапез. Ни отца и матери, ни родственников и братьев я не имею, как и вы не имеете, кроме Бога и духовного отца. Я уже не говорю о сродниках по плоти. Итак, если мы будем тверды и усердны, то наследуем от мздовоздаятеля Бога венцы нетления и нас примет в свою среду сонм святых. Вот были назначены епитимии, и вы, как любящие добродетель, ревностно их приняли и свято достигли должного. И смотря на вас, как благородно вы вели себя, когда были подвергнуты епитимиям, я прославляю укрепляющего вас Бога и чту вас, как достигающих спасения.

Это сказано относительно более усердных. Но имеются и некоторые такие, которые живут беззаботно. Да коснется их страх Божий, чтобы и они прекрасно текли вместе со всеми восхваляемыми. Ведь послушание, как написано, заключает в себе и то благо, что не размышляет об успехе и не замечает усовершенствования. В то же время вы пребываете в смирении, хотя с вашей стороны проявляется большое усилие и от членов ваших исходит освящающая благодать. И вы становитесь совершителями подвигов и знамений. Я не знаю, почему это миряне стекаются к нынешним столпникам. Если бы они хорошо наблюдали, то оставили бы всех их [столпников] и ушли бы к вам просить ваших молитв.

Наконец, кто среди вас не стремится к большему? Кто шествует более усердно? Кто ежедневно совершает более суровые подвиги? Кто взирает на иное, кроме одного Бога и нашего смирения? Кто все ценит и все любит, вами совершаемое, и нисколько не помышляет о том, что касается плоти? Такой уже здесь веселится с Ангелами. И некоторые являются даже подражателями таких ваших подвигов. Но ведь и Иоанн пришел раньше Петра (Ин. 20:4), и Павел выступилпозднее, уступив первым в призвании. И каждый, желающий среди вас пребывать в смирении, стоит выше остальных.

О многом я желал бы говорить, но ни я не в состоянии, ни время не позволяет. Об этом лишь немногом я напоминаю вам. Вы же, имея в себе заветы Духа, сами сосредотачивайтесь и соревнуйте друг другу. Будьте руководителями и моей неспособности, чтобы мы, прекрасно подвизаясь в течение этих немногих дней, достигли Царства Небесного во Христе Иисусе, Господе нашем. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия мои и отцы. Мы достигли уже самого конца поста, ибо он, как видите, заканчивается. Священные письмена научают нас, что в древние времена все блаженные отцы наши, уединенно проводившие жизнь близ святого города, собирались в это время в него. Но так как они достигали высоты добродетели, то обыкновенно приносили щедрому и исполненному всякого блага Владыке и Богу нашему величайшие дела благочестия и дары Духа. Но, конечно, немало вполне достойного и вы принесли с собою. Один (чтобы похвалиться вашими делами, я стану говорить как бы о себе самом, ибо честь сына восходит к лицу отца⁵⁹⁸) принес первую и главную из добродетелей – любовь, другой – богосветлое смирение, третий – христоподражательное послушание, иной – усердие и неутомимость предстояния в молитвах и псалмопениях, иной – трудолюбие и порядок в ручных работах. У меня же не без похвалы можно назвать и следующее: ограничение неуместной радости, устранение несвоевременных свиданий, шествие в прямом направлении, благоразумие взаимного обращения и ответов. Я не говорю уже об отвращении к дерзости, об изгнании многоглаголания, о воздержании от многоядения, об удалении от продолжительного сна, о заботе относительно молитвы, наконец, не упоминаю и о том, что должно называть первым из наших благ, – о блаженном и мученическом отсечении собственной воли, которого одного только, как истинной жертвы, требует от нас Господь.

Каждое в отдельности дело из тех, которые мною перечислены, является прекрасным и священным приношением, и я решаюсь сказать, что никто из вас не явился пред Богом тощ (Втор. 16:16), как написано, но каждый принес в себе что-либо прекрасное, кроме меня, смиренного. Ибо вы на этом основании вашего подвижничества устроили золото, се ребро и драгоценные камни, то есть такие дела, которые не сгорят во время испытания в будущем вечном огне и не подлежат противоположной, легкоуничтожимой участи. Сам божественный апостол, касаясь последнего, говорит: аще ли кто назидает на основании сем… дрова, сено, тростие и тому подобное (1Кор. 3:12). Не относятся ли к сему последнему – любовь ко грехам, служение страстям, злословие, любовь к вражде, партийность, соединение, презрительное отношение к другим и другое подобное сему?

Так как вы в течение немногих этих дней владели восхваляемыми мною делами, то не погубим, братия, и не откажемся от них, прошу вас и умоляю, и во время предстоящей перемены. Пусть изменяется время, пусть меняется и день, как угодно и как согласно с Божественной волей, вы же будите в любви Моей, как говорит Господь (Ин. 15:9), и оставайтесь неизменными. Лучше же и выше сказать – будьте в благом изменении, всегда изменяйтесь прекрасным, возгораясь от малой искры совершенствования до пламени, изменяясь от звезды до луны, а потом и от луны до солнца. И дальше не останавливайтесь в своем течении и не обращайтесь к прелестям мира, которые доставляют удовольствие на небольшое время, а мучают вечно, которые проходят, как сон, а наказываются, как деяние, которые подлежат испытанию и награде пред судом добродетели, побеждаются людьми благочестивыми, а для живущих по плоти являются непобедимыми и непреодолимыми.

Кто может дать мне слово, чтобы я возгласил для священного вашего слуха ту проникновенную речь, которую я обдумал в смиренной своей душе, дабы я сам мог вознестись к Богу и вас более дерзновенно приблизить с собой к Нему? А затем будьте и сами благоразумны, поучаясь и увещевая друг друга. Но у меня слово опять касается прежнего предмета, хотя я немного и уклонился… Следуя тому же правилу, которое господствовало в вашем состоянии в прежние дни, мы таким образом отпразднуем предварительно праздник Ваий, откроем вход в монастырь, допустим пребывание пришедших сюда, посмотрим на них, вступим в общение и начнем разговор, с кем бы из различных лиц это ни пришлось, но преимущественно – о делах наших, монашеских. Да будет все совершено у нас во славу Божию, дабы все видящие сказали по слову божественного апостола так: Бог есть в них (1Кор. 14:25). Если же будет необходимо допустить выход из монастыря, – вероятно, это будет по многим поводам, – то следует соблюдать то же самое. Так богоугодно мы будем праздновать и великую и священную Пасху, сообразуясь страданиям Господа и озаряясь светом воскресения, в Самом Христе, Господе нашем, Коему слава и держава со Всесвятым Отцом и Животворящим Его Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Я, по молитвам вашим, уже выздоровел от своей болезни, но, дабы опять не повредить себя, я не присутствую на всенощных бдениях и не признал возможным доныне выступить пред лицем вашим с беседой. Вы же, имея ум ваш просвещенным молитвой, постоянно у вас бывающей, также слушанием божественных чтений и, конечно, псалмопением на каждый час, сами оглашали себя и поучали, носили в сердцах ваших слова и способы угождения Богу. Но вот наступило и время Рождества Христа нашего. И кто достоин истинного общения с этим таинством? Вот внезапно воссиял светильник чистоты, ибо Господь рождается от Девы. Возблистало солнце смиренномудрия, ибо Творец всего и Слово безначального Отца полагается в яслях бессловесных. Сияет светило любви, ибо по человеколюбию Царь всего созерцается Богородицею Матерью как грудной Младенец, является предметом злоумышления, подвергается изгнанию, переносит и испытывает все прочее, чтобы опять спасти падшее по непослушанию творение, которое Он создал. Итак, участие в таинстве есть, соответственно сказанному, не иное что, как подражание, насколько оно возможно для человека.

Поэтому всякий, желающий иметь общение со Христом, должен быть, во-первых, непорочным, во-вторых – смиренномудрым, потом – творцом любви: подвергаясь оскорблению, он сам не способен оскорблять, терпит и не угрожает, все покрывает, все переносит, не имеет ни зависти Ирода, ни душегубительной страсти, ни иудейского неверия и самомнения.

Итак, время Рождества, возлюбленные чада. Нам возможно посредством изменения возродиться к жизни более богоугодной. Если ты, вследствие беззаботности, сделался беспечным и ленивым и предался телесным стремлениям, а душевным своим подвигам противодействовал и сопротивлялся, тайно поработился греху и как бы умер в пороке, то опять возродись посредством восприятия страха Божия и размышления о предстоящем Страшном Судилище, приди в область света, увеличь прекрасный свой возраст и стремись уподобиться Христу, отгоняя от себя дурные помыслы, как Господь изгнал из храма торжников (Ин. 2:15). Потом ты таким способом получишь дар мудрости и разумения и, идя по этому пути к более совершенному, удостоишься низвергнуть и самого искусителя диавола; после же ты можешь быть веден на суд, подвергнуться ударам как бы тростию (см. Мф. 27:30), то есть различными способами, ежедневно встречающимися в братстве, после же подвергнуться и отсечению головы как бы мечами и распятию, и, наконец, посредством самой смерти ты можешь достигнуть совершенного отсечения и умерщвления собственных стремлений и желаний.

Это и значит быть сораспятым Христу и умереть вместе с Ним. А сораспятый Христу вместе с Ним и воскреснет; страдавший со Христом будет с Ним и царствовать во веки веков. Поэтому, значит, и вы будете наслаждаться соблюдаемыми для вас благами, если пребудете в должном постоянстве и с полной готовностью станете идти по пути, ведущему к Богу, отвергая всякие с него уклонения.

Но некоторые из вас подвержены порче. Господь Бог да призовет их в меру [совершенства], чтобы никто не был лишен Царства Небесного. Берегитесь же шумных привычек, собирайтесь в одно и то же место, но тихо, говорите, но не много. И это должно быть в порядке, приятно, уместно и полезно. Пусть каждый знает свое назначение: не будучи языком, пусть молчит, будучи рукою, пусть работает, кто есть нога, пусть ходит, больной – пусть служит предметом ухода, а выздоровевший пусть встает и служит. Никто не должен пить и есть до обеда, никто не должен пить вина, никто пусть не заботится о себе, по апостолу, дружных кийждо смотряйте (Флп. 2:4). Но некоторые делают не так; тогда как многие должны отправляться на дела вне обители и келари вследствие этого могли бы меньше затрудняться, повара – не иметь прежнего беспокойства, а экономы – больших забот и отчетов, в действительности бывает наоборот: эконом не успевает отдохнуть, отвечая то одному, то другому, келарь – то же самое, повар бывает окружен толпою, распорядители занятий ищут и не находят своих соработников. О, впредь пусть этого не будет, чтобы тяжкие епитимии не постигли делающих подобное. Берегитесь, чтобы с неба не сошел огонь, а огонь этот – не тот, какой ты видишь, не дровами разжигается, но действует на душу. А что из этого будет и произойдет, это знают люди невежественные, подобные мне. Но я соберу и окружу, удержу и обниму всех вас, чтобы Бог не разгневался, особенно в то время, когда мы живем в этом городе. Сам же Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа да даст вам дух усердия, дух бодрости, небесного стремления, духовной ревности и отеческого попечения, да просветит вас светом познания и да спасет для Царства Своего Небесного. Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Так как я, хотя и недостойно, приставлен к вам, как к винограднику Господню, то я обязан почти каждый день не только смотреть за ним, но также (о, если бы я только при своей немощи мог это делать!) напоять и очищать его орошением и вскапыванием посредством слова. Земледелец радуется, когда видит, что лоза растет хорошо. Радуюсь и я, когда замечаю, что кто-нибудь из вас приносит плод. Благословенна посему ветвь плодоносная и густо покрытая духовными кистями, которые источают вино умиления и веселят, во-первых, Бога, а потом также и меня, смиренного. Ибо это о ней Бог восклицает чрез Давида: это виноград, егоже насади десница Моя (Пс. 79:16). Неплодная же лоза и лишенная сока добрых дел достойна проклятия, и если упадет, то, без сомнения, услышит свыше, как бы от лица Самого Бога, слова, сказанные некогда чрез пророка Моисея: розга их от Гоморры; грозд их грозд желчи, грозд горести их (Втор. 32:32). Избави Бог исполниться этим словам на ком-либо из нас. Ибо страшное наказание грозит, по Евангелию, такому человеку, как передает это евангелист Иоанн: всякая ветвь, не творящая плода, изымается и ввергается в огонь, конечно, вечный (Ин. 15:2, 6). По благодати Христовой, у меня в этом богонасажденном винограднике лозы различных сортов: одни из них приносят золотистые гроздья, а другие – синие. Первого сорта лоза вместе со сладостным деянием имеет и привлекательную внешность чрез осоление Божиим словом. Другого же сорта лоза отливает темно-синим цветом глубокого смирения. И те и другие одинаково полезны и одинаково удостоены Божиих дарований. Одна лоза изобилует плодами и умножает свои побеги: это именно тот, кто делает одно прибавление [добродетелей] за другим. А другая является настолько крепкой, высокой и упитанной Духом, что от нее можно брать черенки для прививки и другим лозам: это тот, кто, утвердив самого себя, вместе с тем оказывает пользу и своим ближним, когда замечает и видит, что кто-либо из них падает или мучается от нападений диавола. Есть затем и сухие лозы, лишенные чувства: они не проявляют соревнования друг к другу.

Вы же – так как вы одушевлены и насаждены Богом – соревнуйте друг другу, растите и приносите плоды вместе, дабы никто из вас, как сказано, не оказался бесплодным, но пользуйтесь все божественной землею и старайтесь дать как можно больше гроздьев если и не многих сортов, так, по крайней мере, винограда хотя бы одной какой-либо добродетели.

Я употребляю образы, метафоры, аллегории и другие фигуры не свыше меры: хотя я и не могу говорить искусной литературной речью, но полезно вставлять и то, что я могу, чем совсем лишать речь этого. Ибо один из богодухновенных отцов говорит, что виновен не тот, кто не может, а тот, кто не хочет этого сделать⁵⁹⁹. Поэтому я очень хотел бы своими ничтожными наставлениями устроить вам лестницу от земли до самого неба, чтобы вы могли восходить и достигать самых вершин высочайших добродетелей и созерцать глубину сердца, тленность оболочки этого тела, непостоянство и текучесть человеческой жизни и суетность и ненадежность человеческих дел. Я желал бы, далее, своими словами перевести вас оттуда в горний мир и показать вам неизреченные, страшные и дивные уготованные блага, которых нельзя ни описать, ни перечесть, ни изъяснить. Наконец, я желал бы поставить вас пред лицом Живого Бога, Создателя всей твари, Владыки всего, и показать вам, какая там страна, каково наследие тамошних жителей, каковы вечное упокоение, бесконечная радость, постоянное ликование, ненасытимое бессмертие, обитание с Ангелами, непреходящее праздничное торжество и общение с Богом вместе со всеми святыми⁶⁰⁰, дабы, погружаясь во все это, просвещаясь и питаясь им, вы избежали всяких дурных деяний и чтобы вечное и уготованное вам благо было для вас единственной сладостью, а здешние гибнущие наслаждения, наоборот, горечью.

Да воспримут ваши сердца и в дальнейшем теплоту Святаго Духа: встаньте все вместе на путь благочестия, стряхните с себя тяжесть лености, дабы после уже столь продолжительного бега вам как-нибудь не споткнуться. Равным образом, двигаясь лениво и наталкиваясь друг на друга, не доведите некоторых до отпадения. Я сам нахожусь позади всех и лежу, валяюсь, но, по вашим молитвам, поднимаюсь на руках, иду с вами нога в ногу, однако же не могу сказать про себя, что иду впереди вас. Если мы пройдем узкий и тесный путь, то мы затем вступим в широкое и пространное Царство Небесное. Далее, если мы не бросим неровного и трудного пути, то получим вечное упокоение. И в-третьих, если мы послушаемся заповедей, то спасемся и прославимся и в нынешнем, и в будущем веке во Христе, нашем Боге, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Мой дар слова недостаточен для выражения моих мыслей. Ибо их у меня много, но слово, будучи скудным, лишь отчасти и в незначительной степени передает их. Однако, несмотря на это, я не позволю себе остановиться перед этим затруднением, не стану нерадеть о выполнении лежащей на мне важной обязанности, но буду стараться и побуждать себя делать то, что могу. Кроме того, я знаю, что вы сами, как люди понятливые и привыкшие уже к наставлениям, удовольствуетесь и малым и многое добавите к этому от себя.

Посему, чада, горе [поднимем] око нашего разума! Напоминаю вам славные слова известного блаженного отца: «Арсений, для чего ты удалился из мира?»⁶⁰¹ Не перестанем, чада, размышлять, исследовать и разбираться в том, ради чего мы удалились и пришли сюда. Конечно, для того, чтобы стяжать Бога, наследовать Царство Небесное и стать сынами Вышняго, чтобы нам не быть более уже плотью и кровью, которые не наследуют Царства Небесного (1Кор. 15:50), но чтобы стать совершенно богоподобными⁶⁰² и духовными (άλλ᾿ Ό᾿λοι ΰεοειΜς και πνευματικοί). Отца, говорит Господь, и матери не зовите себе на земли: един бо есть Отец ваш и Наставник (Мф. 23:9–10). Это я говорю к тому, чтобы мы не вспоминали и не огорчались, когда нам говорят, что мой-де отец, или моя мать, или мой родственник вот насколько знамениты. Господь призвал вас званием святым. Пребудем же, братия мои возлюбленные, в Его небесном звании. Вы утвердились, укрепились, возмужали и убелились как снег своим ангельским и чистым житием. Я осмеливаюсь сказать, что вы своим прекрасным житием и ревностью, по примеру отцов и древних подвижников, служите светилами в царственном граде⁶⁰³ [Константинополе] не только для мирян, но и для ваших товарищей по святому образу. Многие вас прославляют, и для слышащих о вас, и для видящих вас вы являетесь в нынешнем роде каким-то новым собранием, особенным обществом. Это дело – не моих рук, оно устроилось благодаря вашему искреннему стремлению к Богу, а также – святой молитве и содействию моего и вашего отца⁶⁰⁴. Посему-то вы подняли крест Господа и последовали за Ним без всякого легкомыслия и притворства: вы не разделились между Ним и миром, но все вознесли и посвятили Духу, объединились и согласовались со мною, ничтожным, и между собою, как одна кость с другой или с целым телом, и у всех вас – одна душа, равно как и одна воля⁶⁰⁵.

Так подвизайтесь же, чада, своим подвигом добрым, кончайте свое течение (2Тим. 4:7), перенося мужественно случающиеся невзгоды, радуясь и утешаясь ожидаемыми благами. Снаружи и изнутри на нас дует и нападет множество дурных дуновений ветров⁶⁰⁶. Ибо из души, сказано, исходят помышления злая, прелюбодеяния, любодеяния (Мф. 15:19), убийства и прочее. Поставим паруса нашей души, чтобы плыть при благоприятном ветре, но не для того, чтобы быть увлеченными на гибель. Скалами и подводными камнями является не только неведение, но и не открытая на исповеди тайна. Берегитесь всеми силами указанных вам раньше опасных мест, где легко натолкнуться на что-либо и погибнуть. Не уклоняйтесь ни направо, ни налево, но идите средним и царским путем. С одной стороны, не будем ленивы к добру, идя к нему медленными шагами, а с другой – не станем в безрассудной горячности бежать дальше от среднего пути, изыскивая себе пути еще правее правого; не будем также стремиться к тому, чтобы казаться лучше других, уязвляться самолюбием, дабы затем за своеумие наследовать пророческое: горе вам (Ис. 5:8). Поэтому ты, о человече (1Тим. 6:11), избегай и того и другого заблуждения; имея око, не старайся смотреть в иную сторону, приобретая руководителя, не стремись забегать вперед. Ибо и то и другое одинаково введет тебя в пропасть погибели.

Говорить вам, чада, и наставлять вас – это моя обязанность, для вас же это служит средством к утверждению, если только вы относитесь к моим словам со вниманием. Не говорите между собою, что «вот-де наш пустослов празднословит и мучает нас частыми поучениями, постоянно повторяя одно и то же». Я не перестану благовременне и безвременне обличать, умолять, запрещать, вразумлять (2Тим. 4:2) и, быть может, таким путем до своей смерти выполнять апостольскую обязанность, отвращая от себя, по мере возможности, страшную кару за молчание. Я твердо убежден, что вы много преуспеете: хорошие между вами станут еще лучше, лежащие встанут, и, таким образом, все, проводя благую жизнь, спасемся во Христе Иисусе, Господе нашем. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Чада и отцы. Кто отверзет мне слабые мои уста для возвещения истины, чтобы я мог достойно оглашать ваш и духовный, и чувственный слух о Боге, Его святых заповедях и оправданиях? Кто препояшет меня, немощного, силою, дабы я мог надлежащим образом соодушевляться и соревновать вам, а вместе с тем также и умащать вас к борьбе благочестия и к подвижническому бегу? Эти вопросы причиняют мне сильный страх, потому что я хочу все это выполнять, но не имею силы вследствие того, что око души моей темно и я охвачен многими и разнообразными грехами. Ибо кто, сказано, возглаголет силы Господни, слышаны сотворит вся хвалы Его? (Пс. 105:2). Ведь Кто привел из небытия в бытие все небо, землю и море? Как Он в Своем промышлении неизреченными и невидимыми Его судьбами управляет всем миром? В какой славе Он древле поставил нас и как потом ниспавших из нее Он снова возвел к прежнему состоянию с еще большим блеском?

Какое таинство смерти Он наводит на нас? Как Он преводит нас из здешней жизни к горней? Представим себе все это, братия. Напомним себе необычайное путешествие после разлучения души с телом. Вспомним о страшном видении тогда Ангелов, а также о том, какова будет жизнь и обстановка будущего века. Что мы там увидим? С кем тогда будем беседовать? Где и в каких местах нас поместят? А еще раньше этого как мы, в присутствии всех горних Сил и всего от создания мира дыхания, предстанем пред страшным и ужасным судилищем Владыки и Судии для того, чтобы дать ответ за все свои дела? Таким образом, я буду видеть Бога, предстоять Творцу и Создателю всего и отвечать Имущему власть всякия плоти (Ин. 17:2). Да где же я возьму для этого силы? Откуда я возьму для этого крепости или смелости? Увы, чада мои! Я открою вам, что я переживаю, когда я раздумаюсь над всем этим: когда я немного, хоть на одно краткое мгновение, освобожусь от уз греха и вознесу свой омраченный ум на небо, то я исполняюсь трепета, ужаса и слез. О, если бы в тот час кто-нибудь выкопал яму, положил бы меня туда и закопал бы там за множество моих беззаконий! Но почувствовав на мгновение это, я затем опять переменяюсь, опять возвращаюсь к страстной жизни, дружусь со страстями и возмущаю свою душу – и волнение страстей, и страшные бури греха кружат и погружают меня в бездны моих многих зол. Подайте же мне руку, притяните меня к себе и давайте опять побежим вместе, как будто мы только что начали это делать. Побежим же: один в совершенном, без всяких рассуждений, послушании, другой – в непрерывном терпении, кто – в христоподражательном смирении, кто в полном, доходящем до самых корней исследовании помыслов, кто – в питии сокрушения, кто – в благодатных и очистительных слезах, кто – в свободном от зависти братолюбии, кто – в каком-либо полученном от Бога таланте, кто – в деле поучения, кто – в научении псалмопению, кто – служа по своим делам примером для других, и вообще все, по возможности, будем усваивать все и делиться своими дарованиями друг с другом, хотя один при этом окажется более светлой звездой, а другой, наоборот, более тусклой.

Так как ночи стали дольше, то после утрени, кто может учиться, пусть учится, кто стихословит, пусть стихословит, а также кто может молиться, пусть молится, кто может класть поклоны, пусть кланяется, только со вниманием. Я это говорю не только ради пользы, но и для того также, чтобы вам во сне после утрени избегнуть демонских наваждений. После таких упражнений можно и ложиться спать. Пусть никто совсем не ищет своих си (1Кор. 10:24) и не имеет собственных личных стремлений, так как этим он удаляет себя из блаженнейшего послушания.

Выдавать и получать книги нужно так, чтобы это дело было благоугодно Богу: выдающий не должен делать своего дела с досадой, лениво и грубо, равно как и получающий не должен роптать и с гневом и препирательством требовать себе то одну, то другую. Ибо для тебя, окаянный человек, достаточно и того, что ты, ничего не принеся с собой, получаешь дарованное Богом; смотри, чтобы тебя за это не постигло осуждение лукавого раба (см. Мф. 25:26). В строгом послушании, особенно эконому и помощнику эконома, не должно быть отговорок: не могу, не подходит для меня, у меня нет сил, – хотя бы заявлявший это и говорил правду. Делать заявления об этом нужно с крайним самоунижением и в вежливых выражениях.

Пред Богом и его избранными Ангелами я подтверждаю, что только нуждницы (ибо Царство Небесное требует для своего достижения усилий – Мф. 11:12) и стесняющие себя как следует (потому что узок и тесен путь – Мф. 7:14) прейдут от смерти в живот (Ин. 5:24), из тления – в нетление, из тьмы – к свету, от рабства – к отеческому сыновству, от бесславия – в славу, от невзгод – к обильной жизни, от поста – к наслаждению, от нестяжания и чистоты – в бессмертие и всеблаженство Царства Небесного во Христе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Сколь велик дар Божий, как скоро приходит помощь Божия, и сколь целительно это лекарство для нашего душевного здоровья! Едва только мы заведем речь о спасении, как и близка уже и польза от этого; легко спасение и без труда достаются для этого средства. Ибо вот стоит только нам в настоящее время заговорить об этом, то ведь куда и в какие области мы только не перенесемся! От земли на небо, от страстной жизни к духовнейшему житию. Посему не будем относиться к этому делу нерадиво, не будем предпочитать беседе о нем каких-либо других бесед, не позволим себе подумать, что, кроме постоянного занятия этим предметом, кроме усердного изучения, исследования его, прилежания к нему, кроме обсуждения его, разведывания, расспрашивания и бесед о нем, существует какой-либо иной путь к Царству Небесному. Вопроси, сказано, отца твоего, и возвестит тебе, старцы твоя, и рекут тебе (Втор. 32:7); а также: взыщите Господа, и жива будет душа ваша (Ам. 5:4); и еще: взысках Господа, и услыша мя (Пс. 33:5); и наконец, Сам Господь и Бог нам говорит: ищите, и обрящете; толцыте, и отверзется вам (Мф. 7:7). Так вот, чада мои и братия, давайте, с вашего позволения, вкратце и воспомянем о своем первоначальном в раю житии и об изгнании оттуда или же о своей судьбе в будущем веке: и то и другое одинаково хорошо. Вам хорошо, конечно, известно, как был изгнан праотец Адам. Что же было тому причиной? Гордость и дерзость по отношению к Самому своему Дарователю бытия и жизни Богу. Он не пребыл в данной ему заповеди, но позволил жадным очам обольстить свою душу – и, только помыслив вследствие лукавства жены, а главным образом вследствие обмана со стороны змия о красоте и приятности плода, ниспал из света и соединенного с ним созерцания, помрачился и увидел дела темная (Рим. 13:12), познал и сам оказался познанным.

Вследствие этого они и начали стыдиться друг друга. Таким образом, горькое наслаждение и преслушание изгнали его из рая и заставили его вести скорбную и горестную жизнь. Посему, братия, будем избегать его проступка, дабы и нам не оказаться в подобных же узах. Не позволим себе увлечься всякими располагающими к сладости приманками вследствие образов как возникающих в вашей душе, так и идущих от внешних чувств. Хотя что-нибудь виденное нами и может показаться нам красивым и приятным, но на самом деле оно не таково, ибо когда мы его вкусим, то оно произведет нам то же самое, что некогда и Адаму, то есть смерть и тление осуждения. Тот послушался шепотника змия, – но мы будем уже стараться не слушаться отягчающего нас помысла и скверного демона. Им он толковал: в оньже аще день снесте от него, отверзутся очи ваши, и будете яко бози (Быт. 3:5). То же самое повторяет змий и нам, когда говорит, что если ты выполнишь такое или иное свое хотение, то вкусишь такого-то удовольствия и такой-то радости и отдохнешь от тягостного воздержания. Но кто послушается этого, тот обманется в своих надеждах, потеряет все, что имеет, и сделается чуждым Богу. И мы, чада, разве не потерпим того же самого, если не станем разумевать его умышлений (2Кор. 2:11) и обольщений?

Посему, как бы он нас ни звал, что бы он ни говорил, как бы ни поднимал в нашей душе подобных мыслей, будем гнать его от себя как можно дальше. Ибо он точно так же старается извергнуть нас из божественного и великого девства – из рая заповедей Божиих, а также из богодарованного и ангельского образа, чтобы ввергнуть в преисподняя земли и поселить в селениях Кидарских (Пс. 119:5). Посему помышления наши должны быть устойчивы – никоим образом не откроем врагу двери или какого-либо доступа.

Не будем, чада, вступать с ним в беседу, но, когда виновник греха поднимется на нас, мы молча и смиряясь о Господе будем помышлять, как будто его совсем и нет, запечатывая себя непобедимым оружием креста, употребляя Боговдохновенные Писания для крепкого ограждения своего спасения, ежедневно преуспевая и постоянно совершенствуясь в различных направлениях, не находя в этом никогда полного удовлетворения, не успокаиваясь ни на том или ином своем преуспеянии и не считая большим делом, что мы превосходим того или другого, но стараясь всеми силами исполнить все заповеди. В этом вот состоит наш благой подвиг, в этом наше благое приобретение, похвальное восхождение, совершенное делание, святая доля, непогибающее обогащение, залог будущего наследия, сокровище вечных благ. Поспешим, чада мои, поспешим еще немного, устремимся, прибавим шагу, будем заступаться друг за друга, ограждать друг друга, помогать друг другу, безропотно пребывая в том служении, к какому кто приставлен, и посвящая свои труды Богу. Так поступающий держится правильного образа мыслей, он всеблажен, и кого только он не лучше и не дивнее! Такой только человек действительно благороден, он даже выше всякого благородства, славнее всех царей, выше всяких начальств и властей, драгоценнее даже всего мира, хотя бы при этом он был и совсем необразован, происходил от бедных родителей или даже был из чужого племени – варвар или скиф.

Посему на будущее время нечего у нас поднимать высоко глаза, хвастаться своими предками или прежними богатствами, славой и роскошной жизнью, ибо у нас одно только искомое – чтобы всякий, кто бы он ни был, стяжал страх Божий и исполнял Его заповеди. А я, грешный, да сподоблюсь, хотя бы с братом Ионой, или с братом Мартинианом, или также с Силуаном, их участи и да явлюсь здесь мудрым, деятельным и благим. Больше мне не о чем и думать.

Это вот, чада, я сказал вам небольшое оглашение об одном предмете, на следующей же неделе скажу и о другом, хотя, правда, и не в надлежащей форме и не так, как этого требует достоинство предмета, но ведь я стремлюсь только к тому, чтобы вы имели предмет для духовных и полезных бесед между собою.

Господь и Бог наш, Крепкий и Сильный, да укрепит и утвердит сердца ваши и помышления к тому, чтобы вместе со слушанием также и исполнять слышимое, дабы, оправдавшись, нам обрести часть в лике святых, в Царстве Небесном, в Самом Христе нашем Боге. Ему слава и держава со Безначальным Отцом и Животворящим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Бог наш настолько благ, что, возложив на нас труд взаимного спасения, дарует вам и мне, ничтожному, за это некоторую награду. Я говорю, а вы слушаете; вы трудитесь, а я ободряю вас; поэтому я полагаю, что я в некотором роде тружусь вместе с вами. Таково-то вот человеколюбие Господа: Он отчисляет и мне, и вам одинаковые награды. Посему радуйтесь и сорадуйтесь, ликуйте, веселитесь, теките, побеждайте обольщения мира, старайтесь, чтобы помышления ваши устремлялись вверх, паря там и представляя себе неизреченную славу.

Помните, чада мои, что всякая трудность в подвижничестве, которую вы преодолеваете ради Царства Небесного, есть ничто. В сравнении с вечным покоем скорбь и теснота доставляют мимолетную, как сновидение, неприятность. Рассудивши благо, мы, силою Призвавшего нас в Свое Небесное Царство, благо и удалились [из мира]; поживем же и дальше точно так же благо, понемногу приобретая преуспеяния и научаясь из различных искушений избегать владычества того, что тяжко. Ведь сколько раз мы испытывали мирские сладости, и однако же от них не осталось ровно ничего; сколько раз мы насыщали свое чрево и удовлетворяли свой аппетит, и все-таки не имеем никакого остатка от этой сытости, напротив, у нас тогда получалась лишь тяжесть в теле. Если мы погружались в постыдные помыслы, то проклинали себя, получив вместо удовольствия скорбь; предавались сну и низводили себя на степень животных, но потом, размыслив, отвергали все это; посмеявшись, мы потом плакали. И вообще, человеку нет никакой отрады от удовольствий. Если мы хотим совершенных удовольствий и радостей, то будем соблюдать заповеди: для опытного человека это является неисчерпаемым удовольствием, которое приносит плод праведности (Флп. 1:11; Евр. 12:1).

Послушайте меня, чада и братия, послушайте меня. Не будем дремать душою, не будем проводить дней в лености или тратить время на пустяки, ибо грядет час, и ныне уже есть (Ин. 5:25), – час нашего преставления. Уже Богом посылается к нам Ангел: взяв наши души, куда затем с ними он пойдет и куда их отправит? Неужели мы, помыслив это, не содрогнемся, неужели, представив это, мы не ужаснемся? Помышляя об этом, святые пеклись о настоящем деле, и триблаженнейшие мученики с радостью отдавали на рассечение свое тело, на отсечение свои члены и на раздробление свои кости, воистину становясь позор миру и Ангелом и человеком (1Кор. 4:9), и чрез это получали венцы. И преподобные отцы наши и всесвятые монахи ( παυαγιοι μουαχοι) подвизались, отвращаясь от тела, как от врага, находили наслаждение в голоде, тепло – в холоде и полное изобилие в лишениях. Их не связала любовь к родителям, не отвлекала их нежная любовь к детям, не остановила их привязанность к братьям; для них не вожделенны были ни золото, ни серебро, ни красивая одежда, ни распаляющая и возбуждающая тело пища. Они пили и одевались лишь только для того, чтобы жить, являлись в жизни бесплотными и таким путем уже здесь приобретали бессмертие.

Вот, чада, и мы, прошу вас, уязвившись ревностью к ним, будем злострадать, бедствовать, терпеть заушения, голодать, жаждать, переносить зной, поношения, поругания и насмешки и все другие горести, дабы только не лишиться Царства Небесного. Посему огородник пусть переносит свои ежедневные труды и тягость, потому что его венец уже приближается⁶⁰⁸. Равным образом и повар пусть стоит у своего огня за варкой пищи для упокоения братства и пусть не имеет на это никакого неудовольствия, ибо награда его пред ним. Далее, келарь точно так же пусть выдает предупредительным образом каждому все, что только требуется, не сердясь на случающиеся с ним отягощения, и за это наградой его будет жизнь вечная. И больничник также пусть проливает свою кровь в наблюдении над больными и прислуживании им; за это он и сам не умрет вовек. И вообще, каждый пусть тщательно относится к своему делу, будь оно телесное или духовное, ибо за это всякому будет мзда многа на небесех (Мф. 5:12) во Христе, Господе нашем. Ему слава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Я болею душою, трепещу и ужасаюсь, – я желаю, чтобы вы спасались, чтобы не отвратились от своей благой цели, чтобы, по грехам моим, не разрушили того, что создали на благочестивом основании своего подвижничества, но чтобы все более и более совершенствовались…⁶⁰⁹ как великий законоположник Моисей, Аарон, Самуил, Давид и весь пророческий лик, а также жившие в благодати и спасшиеся посредством благодати и истины, равно и совершенствованием по святому Евангелию. И сколько было таких? Во-первых, святые и богоглаголивые апостолы, богоблаженнейшие доблестные мученики, всепреподобные отцы наши. И семя благоугождающих Богу не оскудевало ни в каком роде, вплоть до настоящего времени. Кто боразуме ум Господень? Или кто советник Ему бысть? (Рим. 11:34).

Кто знает, сколько добродетельных людей является пред Богом и среди этого лукавого и развращенного рода (ср. Мф. 17:17)? Ибо одно дело – суд Божий, а другое – суд человеческий⁶¹⁰. Вы помните известного доброго и славного мужа, знаете также вы и продавца овощей, приснопамятного человека Божия и известного гостеприимца монахов, насколько он, как было открыто, оказался выше разлучившегося с ним брата, который проводил монашескую и отшельническую жизнь⁶¹¹. Монахи и миряне, живущие в общежитии и отшельники, пустынники и пребывающие в городах, прибавлю также, начальствующие и подчиненные, цари и владыки, архиереи и священники, старцы и служители Господни и все другие чины служат Богу ночь и день, и в поднебесной совершается великий, невиданный и необозримый подвиг: одни восходят, другие падают, те помогают друг другу, а эти увлекаются своими ближними [в соблазн]. Я говорю вам все это к тому, чтобы вы твердо помнили, что вам нужно доблестно подвизаться, божественно окрыляться, стремиться к любви и служению Господу Богу. Не отнеситесь же, чада, с презрением к моим ничтожным увещаниям – к моим душевным и телесным скверне и греху, равно как к моим неосторожным и несовершенным обращению и речам, к моей вялости, лености, беспечности, сонливости, долупреклонности и вообще недостаткам во всякой добродетели…⁶¹² Я и вы одинаково живем ради только одного – чтобы нам достигнуть Царства Небесного. Прочь от нас и имущество, и деньги, и монастыри, и скиты, и здания, и постройки, огороды, сады, поля, виноградники и все другое, что есть у нас на земле. У нас не должно быть об этом никакой и речи, ибо мы уже раньше отреклись и отказались от всего ради Царства Небесного.

В настоящее время я говорю вам все это с целью увещания, как это ведает Единый, знающий тайное Бог, со скорбью и сокрушением сердца. О том же самом я буду говорить и вперед все время, пока живу, так как этим путем я исполняю свой долг во Христе Иисусе, Господе нашем. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Кроме моих скверных деяний, у моей ничтожной души только одно еще дело – это преуспеяние жизни вашей и ваше усовершенствование. Это – моя радость и венец, мое торжество и наслаждение. Ибо я верю, что раз вы течете хорошо, то вместе с вами Бог спасет и меня. Посему я молю Самого Господа славы, дабы Он, по Своему неизреченному человеколюбию, коснулся ваших честных душ и возжег в них, как в древности Израилю, облачный столп огня, для того чтобы пройти пустыню здешней жизни, дабы послал вам хлеб, питающий внутреннего человека. О, если бы я, ваш окаянный податель пропитания, удостоился быть таковым на самом деле и разделить вам жезлом Божественной силы кипящее дикими и разнообразными страстями море, дабы, изведши вас из него и потопив ваших безбожных врагов, доставить вам землю бесстрастия, поселившись в которой вы могли бы есть мед и млеко, сладость, истекающую чистейшим душам из добродетели! Сила человеческого естества сама по себе одна еще недостаточна для сопротивления демонским нападениям. Для этого требуется еще благое настроение и решимость, рождающиеся из сокрушенного сердца и смиренной души.

Так стяжаем же его, возлюбленные братия, станем под крепкую руку (см. 1Пет. 5:6) всесильного Бога и будем ежедневно снискивать Его милость, прилепляясь к Нему. Воистину подвиг велик: змий побеждается с трудом. Велики огорчения, которые от него поднимаются на нас. Ночью он не спит, днем не ест, его не томит никакая забота; со всеми своими силами он бодрствует, строит козни, направляется и бросается на наш богособранный полк, дабы поколебать какую-либо нетвердую душу, которая почтена образом Божиим и которой, под условием соблюдения заповеди, обещана неизреченная радость упокоения в будущем веке. На основании того, что я сам испытал, или что слышал, или что узнал от других, я понимаю его хитрости, открываю их вам, как незнающим, и сообщаю о них как людям, не знакомым с этим. Он зачинщик греха: он забрасывает, подобно удочке, помысл, укрытый приманкой пожелания. Вы, чада, не будьте на это неразумными, подобно рыбам, но, как сказал апостол, не не разумевая помышлений его (2Кор. 2:11) и не обманываясь внешним видом, прогоним его и таким путем сделаем напрасными его стремления ослепить нас – он тогда потерпит неудачу и с плачем пойдет прочь. Приманки же у него следующие: кому он подставляет зависть, кому омрачение от уныния, кому страстное желание перейти на другое место, кому – падение от гордости или же все это вместе, всеми силами стараясь увлечь человека в ловушку смерти. Будем посему рассудительны и, имея одесную своей души Единого благого и милостивого для нас Господа, мы избежим его [- врага]. Да не владычествует над нами гнев, который должен быть направляем против одного только змия, равно как и огонь похоти отнюдь не должен разжигать наших сердец на то, что постыдно и что не следует, но, украшаясь в кротости красотою бесстрастия, будьте ласковы и любите друг друга.

Поживем еще немного, и вы наречетесь блаженными, побежим, побежим еще несколько, и мы скоро достигнем небесного града – да ведь какого только? Он блистает золотыми стенами и блеском бессмертия паче всякого жемчуга и драгоценных камней. Столпы его утверждены на твердыне веры, блестящие и сияющие паче солнца обители в нем испускают лучи вечной жизни. Какое слово в состоянии изобразить нерукотворенный и богозданный чертог девствовавших душ? Какова будет та вечнотекущая и живая вода упокоения, богосветлые недра Авраама, богонасажденный в нетлении и охраняемый Серафимами божественный рай и, наконец, самое Царство Небесное, которое называется и признается непостижимым?

Итак, представляя постоянно в своем уме силою своей мысли этот город, – хотя мы, находясь здесь, на земле, еще и далеки от него, – созерцая его и возбуждаясь его истинными красотами, бодро совершим труд путешествия, не прекратим течения и будем проходить путь так, как будто мы этого не чувствуем. Это вполне возможно, и всякий разумный человек поймет, как радость от дивных созерцаний отвлекает ум и горячее ожидание исполнения надежды уменьшает труд.

Старайтесь, чтобы эти ничтожные и скудные мои наставления по возможности приносили вам пользу. Особенно же внимайте и усваивайте богоизглаголанные речения евангельские, апостольские, пророческие, а также боговдохновенных отцов. Пред вами – роскошная трапеза для духовного наслаждения. Насытимся же ею обильно, ибо это истинная услада и благая жизнь вовеки.

К какому кто, чада, делу приставлен, возмогайте в нем и с терпением работайте, ходите, ешьте, пейте; делаете ли какое-либо другое дело, делайте все братолюбиво, сочувствуя и помогая друг другу, дабы, благодаря вашему единодушию, во всем славилось имя Божие. Я знаю, что вы люди разумные, настроенные благо, искренни, тихи, верите мне, грешному, – давайте же все вместе, ввиду единой общей цели, совершим путь заповедей, дабы, достигнув вечной жизни, освободившись от всего здешнего и выходя как бы из темницы на свободу, мы воцарились с нетленным и единым премудрым Богом нашим (Иуд. 1:25). Ему слава во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Постоянно стремясь к пользе, я снова принимаюсь за обычные оглашения, несмотря на то что я и негоден, и мерзок пред Богом и людьми. Но что же мне сказать вам? Как мне вас учить? Как усовершить вас в Едином Духе и одном сердце, вас, кои являетесь истинными членами главы Христа, истинного Бога нашего? Ввиду этого я постоянно молю и прошу, да вселится благодать Его в вас, чтобы вам стать избранными сосудами, уготованными на всякое дело благое. Но увы мне, чадца (Ин. 13:33) мои, увы мне, что я, недостойный, осмелился взойти на эту высокую степень настоятельства над вами и не имею достаточно силы для той великой власти. Сердцеведец Бог видит, я не притворяюсь, а говорю правду: я вижу ваше братство, вижу всю вашу жизнь, постигаю входы и исходы помышлений и действий ваших, замечаю душевные болезни, всевозможные и разнообразные недостатки в духовной и телесной жизни каждого из вас в отдельности, вижу постоянное приращение стада, понимаю, как нужно было бы мне заботиться о нетвердых, как следовало бы протягивать руку падающим, и вообще, как должно было бы печься о каждом из вас, и вследствие этого теряюсь от своей беспомощности. У меня нет лекарства и никакого врачебного средства, я не приобрел повязок, не выучился составлять лекарственных питий, а больные нуждаются в этом, нужда требует этого, и я не могу и выразить даже, как я страдаю. Вследствие этого, когда я услышу или увижу, как какой-нибудь брат нерадит, ленится, ослушничает, празднословит, много спит, позволяет себе дикие дерзости, нахальство, бесчинный смех, безмерно бездельничает или делает что-либо другое дурное, я болею сердцем, горю телом, мою ничтожную душу охватывает скорбь, я весь терзаюсь и не могу этого перенести: я испускаю тогда стенания из глубины сердца, тяжкое рыдание, горькие слезы, проклинаю себя, ввергаюсь в пучину печали, восклицаю: «Горе мне!» Кроме всего этого, на меня нападают еще такие страшные бури страстей. И как мне передать то, что я переживаю? Как же после всего этого я, нечистый и недостойный дышать даже и воздухом, не оказываюсь действительно неразумным, когда пустословлю и говорю вам о своих делах и не сообщаю вам ничего хорошего, а только рассказываю вам о своих скорбях, которые выпадают мне на долю за мои грехи? Но я это делаю потому, что желаю, чтобы вы стали участниками моих страданий для сочувствия мне, для помощи и содействия. Ибо как мне, скверному извергу (1Кор. 15:8) и глупцу, совершить такое дело? Но вы, особенно же те из вас, кто начальствует и распоряжается, кто ведает дела раньше меня, кто ищет каждому пользы, кто обегает мыслью и телом, чтобы кто-либо не сделал чего-либо нежелательного, или не сказал бы чего-либо, или не затаил в своем сердце скверного желания, – все вы воздвигните руки к Богу и протяните их мне для совместного руководительства. Ибо даже и в таком случае я едва смогу водить по пастбищам Божественных заповедей овец стада Христова, которые отличаются разнообразнейшими характерами и руководство коими очень трудно.

Ввиду этого, братия мои, приидите все, пока еще ждет время нашей жизни, пока еще не разрушилось земное позорище, пока еще есть возможность делания, пока течения слез омывают грехи, пока падающий еще может встать и заблуждающийся обратиться, – приидите, припадем и восплачемся (Пс. 94:6) пред Владыкой нашим Богом. Ибо еще немного, торжество уже прекратится, явится Судия, будут принесены венцы, уготованы мучения, и, как сказал Сам Господь, одни из людей, сотворшии благая, отойдут в вечную жизнь, другие, сотворшии злая (Ин. 5:29), в бесконечную муку. Отрясите, чада мои честнейшие, от ног ваших прах уныния, препояшьте чресла свои мудростью и идите по пути Господню, не будьте мешкотными в работах, ни нерадивыми к богослужению. Прозвучала труба – ты с радостью ступай на беседу с Богом на дневном или ночном славословии. Позвал тебя старший брат – охотно иди, куда бы он ни захотел, неси бремя, чтобы тебя впоследствии понесли Ангелы. Жаждай, чтобы потом пить воду жизни вовеки, голодай, чтобы вкусить райской сладости. Если тебя будут порицать, перенеси, чтобы прославиться со Христом; если над тобой будут смеяться, стерпи, чтобы затем ликовать с Ангелами; если будут гнать, ликуй, чтобы вознести и сделать свое дело небесным. Да, да, прошу и молю вас, дорогие мои, пред Богом и людьми: какое бы бесчестие, какая бы насмешка или какое-либо наказание ни случилось с вами, терпите, иначе если вы отпадете от преданных вам заповедей, то явите себя преступниками данного Богом закона и Его святых повелений. Силою преблагого Бога нашего вы имеете все нужные для усовершения средства: вы прекрасно настроились, прекрасно объединились между собою в едином Духе и облагородились, сделавшись чадами Бога и меня, смиренного, постепенными шагами, путем долголетнего опыта, отлагая плотское мудрование и восходя к более совершенному состоянию, – если угодно, у вас все имеется и нет никакой задержки к восхождению. Так восходите же, чада мои, восходите на гору высокого и ангельского жития, к твердости добродетелей, на холмы и вершины небесных помыслов, помня, что восходить сладко и приятно и что прилеплятися Богови благо есть, полагати на Господа упование наше (Пс. 72:2В)…⁶¹³

Живя во плоти, он, конечно, имел и некоторые недостатки, ибо никто, как говорит славный Иов, не чист от скверны, даже если он проживет всего только один день (Иов. 14:4–5). Ибо оставаться нетленным и безгрешным может только один Бог. Но все-таки мы знаем, насколько он был чист, и похвальное слово ему может служить украшением как для меня, так и для вас.

Итак, кто, во-первых, не восхвалит его совершенного отречения и отрешенности не только от родителей, родины, братьев, друзей, ближних и вообще всего мира, но даже и от его собственных стремлений и желаний? Наш муж был мертв ко всему этому. В своих делах он жил для Бога, был верен мне, ничтожному, и верен чрезвычайно. Его душа была моей душой, сердце – моим сердцем, разум – моим разумом и желание – моим желанием. Он, подобно некоторым из вас, доблестно перенес за заповеди Божии и изгнание, житье на чужбине, телесные невзгоды, скитания и всякие другие скорби. После этого он тотчас же возвратился сюда и сделался первым в нашем братстве, но последним по самомнению; он был весь прозрачен в своей откровенности, чист по своей бесстрастности, проникнут любовью, тих, кроток, скромен, но по временам, когда нужно было, он умел хорошо и говорить; он многих примирял, поддерживал мир, вводил порядок, объединял и делал хорошие наставления своим подчиненным. Он был первым в деле и последним в отдыхе. Он среди подчиненного мне неба являлся звездой, которая светит лучами дел своих. Кто был ревностнее его в подчинении моей власти? Кто больше его уважал сан игумена или кто больше его почитал предстоятеля? Кто не любил работать вместе с ним и постоянно вести с ним работу? Да и во всех прочих обстоятельствах он являлся ревностным, бодрым, с трезвым умом, с неусыпным оком – вообще можно сказать, что он, хотя и пребывал в теле, но по своему совершенному бесстрастию являлся как бы отрешенным от плоти и крови. Я поведаю о нем кое-что такое, что многим остается чуждым и неизвестным. Может ли кто-либо сказать, что он когда-либо замечен был в проявлении по отношению к своему подвизавшемуся вместе с ним брату по плоти какой-либо особой нежности? Нет, этого не может быть. Знайте, что он до самого конца своей жизни не допускал не только разговора с братом, но и никакой другой беседы с другом ли, или с отцом, или с кем-либо другим из своих родственников или ближних. Это главное отличие доблестного Зосимы, его высшее качество, которое одно объемлет все его добродетели. Что уже мне говорить о его поведении! У него никогда не было затаенного помысла. Он был муж, сильный делом и словом (Лк. 24:19), трудился больше многих и вместе с тем обнаруживал ничтожные потребности: он удовлетворялся не только обычной ежедневной порцией, но даже считал многим для себя и вкушение одного лишь хлеба.

Пусть никто да не подумает, что я говорю басни. Ибо свидетель всему этому – Бог, и говорить с лицеприятием и Ему не угодно, и мне грешно. В настоящую минуту он, по моему мнению, достиг блаженного конца и стоит одесную Бога во святой радости, вкушая подобающее ему наслаждение, сликовствуя с прочими нашими братьями, а мы вот пока находимся еще здесь, возимся и толкаемся со своим слабым телом. Поревнуем же ему, чада мои, постараемся стать равными ему, даже превзойти его, или уж если отстанем от него, то немного, дабы и для нас настало время прославления и мы удостоились получить место вместе с ним. Молитвенниками же за нас, смиренных, является не только он, но и все прежде почившие наши братия. Вы же, господа мои и братия и отцы, умолите и просите за меня Человеколюбца Бога, чтобы я, проводя остающиеся дни и часы своего странствования, вчинил своих остальных братьев всех до одного человека одесную, а братия мои, пользуясь благим руководством и питаясь Божественными заповедями, явились агнцами Христовыми и услышали блаженный глас, призывающий к унаследованию Царства, уготованного от сложения мира (Мф. 25:34) всем, Ему благоугодившим. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. С удовольствием принимаю вашу благосклонность, обнаруживающуюся в том, что вы с усердием слушаете и усваиваете исходящие из моих негодных уст наставления о спасении. Несмотря на это, однако же, я не думаю, что я что-нибудь этим сделал, и не довольствуюсь достигнутым. Я предложил вам лишь крохи и нисколько не напитал надлежащим образом ваши честные сердца благими наставлениями. И так как наше склонное к падению естество не может оставаться всегда в одинаковом состоянии, то прекрасное дело как проповедовать, так и слушать, наставлять и учиться, приносить и получать пользу. Ввиду этого взыщем Бога, и жива будет душа наша (см. Ам. 5:4), еще возопием к Нему усердно, и Он призрит на нас как на древнего Израиля и услышит вопль и стенание нашей душевной скорби: Он не пошлет уже к нам Моисея, но Сам лично избавит нас от руки духовного фараона и из горького рабства страстям его. Пока мы находимся в рабстве в греховном Египте⁶¹⁶, то это является уже необходимостью, чтобы нас гнали и преследовали рабы греха – помыслы. Но когда благий Бог призрит на наше терпение, тогда как бы новыми десятью казнями [подобно древним израильтянам], знамениями и чудесами от Его пребывания с нами Он выведет нас в землю бесстрастия, и тогда мы в духовном восторге воспоем победную песнь за наше освобождение (ср. Исх. 15:1–21). Однако же не все освобождаются в одинаковой мере, но один стремится вперед, [а другой отстает,] и часто молодой инок, подвизавшийся горячее и от юности не предавшийся князю мира (Ин. 12:31; 14:30; 16:11), оставляет позади себя того, кто подвизался уже много лет. Понимайте, что я вам говорю, ибо вы мудры. Будем же подвизаться все, и Господь скоро сотворит Свое посещение и изведет нас на свободу.

Не забывайте и того, что нерадивый и не укрепивший своего разума прежними наказаниями снова предается своим врагам. Но нас Бог да избавит от этого. Способы, какими Бог избавляет нас, поселяют в наших сердцах страх Божий, проистекающий от созерцания Его дивных судеб. Он сделал не сущее сущим, и притом одним только словом: создал свет, воздвиг небо, как шатер (Ис. 40:22), простер на водах землю, собрал, как сказано, морские воды яко мех (Пс. 32:7), излил воздух для дыхания всякому живому существу, утвердил на тверди наподобие двух светлых глаз солнце и луну со множеством звезд, произрастил из земли всякие плодовитые деревья, всякие травы и прекрасные цветы, благоволил произвести из земли всевозможных зверей, из моря всяких рыб и птиц и, наконец, создав своими руками нашего праотца Адама, поселил его в раю сладости. Далее, Он возводит для сияния и низводит солнце – сменяются день и ночь, а вместе с ними течет и время нашей жизни. Какое величие Его и какая бездна премудрости Его!

Убоимся же Его, братия, и вострепещем, но, с другой стороны, также и возлюбим Его за то, что Он ради нас сделался человеком, стал таким же, как мы, кроме греха, был предан за нас, веден на судилище, был за нас заушен, оплеван, бит, поруган, осмеян, изранен и, наконец, распят и умер. Это все Он претерпел как человек, но потом восстал как Бог, победив и умертвив злодея – диавола и спасши свое возлюбленное создание. Кто же после этого при мысли, что Сам Бог был поруган, смутится пред оскорблениями, а, наоборот, не примет их с радостью? Кто, представляя себе осмеиваемого Бога, не станет охотно переносить порицание? Кто, взирая на заушаемого Бога, не сочтет удовольствием претерпеть то же самое и не обратит хотящему его бить человеку и левую ланиту (см. Мф. 5:39)? Кто, видя распинаемого, пронзаемого копием и вкушающего оцет и желчь Бога, не станет ежедневно приготовлять себя к смерти? Да, чада мои, прошу вас, распнем себя миру (см. Гал. 6:14) и страстям и, если нужно будет, будем терпеть даже побои, а если нет, так примем удары от слов, раны от желаний, пролитие крови от отсечения своих хотений, и таким путем мы, по неизреченному милосердию Христа, претерпим то же самое, что и Он.

Примитесь все за свои послушания, чтобы исполнять их без всякой лени, окрылитесь на молитву, возжигая в себе посредством слезного течения (а если его нет, так посредством смиренных воздыханий) огонь Духа, пребывая тесно сплоченными между собою, благорасположенными, независтливыми силою Господа нашего Иисуса Христа. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Ввиду того что нам возвещается целое море наставлений наших боговдохновенных отцов, мне совсем не следовало бы проповедовать, так как для желающих отверзать очи своих сердец и этих наставлений достаточно для поучения. Но так как вы утверждаете, что и произносимые мною, ничтожным, оглашения приносят вам некоторую пользу (конечно, вы это говорите по любви ко мне: все собственное всегда принимается с большей благосклонностью), то я, как изверг (1Кор. 15:8), даже более – как червь и тля, осмеливаюсь и дерзаю обращаться к вам (и только к вам) с поучением, а вместе с тем боюсь, чтобы, по пословице, не запутаться в своих крыльях, так как я говорю о том, чего сам не сотворил, и не обладаю словом, которое бы подтверждалось также и делом. Но вы, чада, сами украсите меня и восстаньте, чтобы воодушевить меня. Ибо я вижу, как у вас идет соперничество в том, чтобы сравняться между собою, и вы доблестно состязаетесь, чтобы превзойти друг друга мерою смирения. Я также вижу, как и насколько сильно проявляются в вас отеческие добродетели. А что я не лгу, об этом свидетельствует самое дело. Истинное отречение [от мира] – это самое первое благо. Если в чемлибо его нет, то и все дело негодно, равно как, конечно, при противоположном условии и все дело обстоит противоположным образом. Вы созидаете на этом основании здание паче золота, серебра и драгоценных камней (см. 1Кор. 3:12), единую волю и единую душу, так как ничего, даже простой иголки, не отделяете себе в личную собственность из общего имущества. Это, без сомнения, дивно, да и как же не быть дивным? Но еще удивительнее то, что вы не обращаете внимания на пищу, довольствуетесь малым, многие из вас даже пьют одну только воду, и, кроме того, вы понуждаете меня ввести в этом еще большую строгость. Далее, вы относитесь равнодушно к одежде, не требуете и не печетесь о том, чтобы у вас были новые и красивые куколи, верхняя одежда или обувь. Но меня особенно заставляет удивляться то, что вы, отрешившись действительно от всяких привязанностей, не ищете и не вспоминаете об отце, матери, братьях, сестрах, а считаете дороже их всех Господа и меня, недостойного. Это все – правда, чада, истинная правда! Вы шествуете вослед славным отцам и возобновляете житие, которое было исчезло в настоящем роде: вы ведете древний образ жизни, и блаженны вы, послушники заповедей. И кто я такой, окаянный, что оказался поставленным над вами в звании предстоятеля и игумена? Но дабы вы, чада, вместе с собою могли спасти также и меня, будем продолжать это свое рвение и не оторвемся от него, но подадим друг другу помощь, чтобы не разрушить (см. Гал. 2:18) того, что мы создали, но все более и более увеличивать здание.

В прежнем оглашении я обещал вам поговорить о Царстве Божием. Се, чада мои, как сказано, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17:21), ибо вы действительно царствуете в своей божественной жизни и своею мыслию стоите выше начальств, властей и царей, так как мудрствуете горняя и помышляете о вышнем, где Глава наш Христос (Кол. 3:2). Хотя часто в здешней жизни случаются и скорби, но ведь это только телесные скорби, а вам дарованы будут вечные блага, вы возрадуетесь с Ангелами и возликуете с праведными и святыми, то есть там, откуда отбеже болезнь, печаль и воздыхание (Ис. 35:10), где неприступный свет, вечная радость, где невечерний день и бесконечная жизнь [Теперь о наказании некоторых из вас, случившемся двумя днями раньше. Необходимо представить в оглашении [сам] предмет [произошедшего]. Ведь Воскресный день, самый почитаемый из всех дней, мы должны освятить прежде всего духовно, посредством нашего чистого участия в Божественных Тайнах. В отношении же телесных дел мы должны показать себя бездеятельными. А вы, не знаю, вследствие чего удалившись под благовидными и неблаговидными предлогами, разоряли сей [праздничный день]. Один [тем], что, нося воду, поливал овощи, другой [тем], что переносил хлеб в корабль, третий [тем], что [отправился] за покупкой некоторых вещей. И все это не угодно пред лицом Божиим и моим смирением. Ибо надо было не просто не приниматься за всякое дело, кроме необходимого и неизбежного, но проводить время в божественных чтениях, молитвах, псалмопениях, за литургией, в чем и отцы наши подавали нам пример. И пусть отныне это будет в силе, чтобы не удалялся [какой-либо] брат. Вы же судите [сами], правильно ли говорю или нет. Знаю, что в этом вы согласны со мной. Итак, спасайтесь со мной и далее во Христе Иисусе, Господе нашем, во веки веков. Аминь]⁶¹⁷ во Христе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Как вы и сами знаете, у меня нет другого дела, кроме попечения и заботы о ваших драгоценных душах, чтобы воздевать свои нечистые руки (см. 1Тим. 2:8) к Господу и Богу, дабы вы утверждались в Его Духе и в единой общей воле для своего жития по Богу и дабы вы все спасались, так как я один только достоин погибели. Посему, чада мои возлюбленные, подвизайтесь на ристалище послушания, несите побои от скорбей и бичевания от обид, проливайте кровь от отсечения своих желаний. Мужайтесь, ибо за доблестную победу вам уготовляются венцы, награды и почести. Окажите еще, братия мои возлюбленные, сопротивление диаволу, и он побежит от вас: приближитеся, как сказано, к Господу, и приблизится к вам (Иак. 4:8), облекитесь, как повелевает великий вселенский учитель Павел, во всеоружие Святаго Духа, яко возмощи вам стати противу кознем диаволским (Еф. 6:11) непреоборимо. И диавол вашим терпением будет отбит, побежден, низвержен, как бессильный, и вы станете попирать его своими ногами. И таким образом на вас исполнятся слова: вы наступите на змию и на скорпию и на всю силу вражию (Лк. 10:19). Да, да, чада мои, если мы только еще немного поподвизаемся, то каких только благ, какой славы, какой радости, какого веселия мы не достигнем! Этого не могут выразить уста, не может постигнуть ум. Помните, что ради этого мученики явили себя овцами (Рим. 8:36), преподобные брались за труд подвижничества и совершали его. Так подадим же друг другу руки, окажем друг другу помощь.

Да не окажется в вас, прошу вас я, ничтожный, ни преслушания, изгнавшего Адама из рая, ни гордости, подвигшей на Бога Вседержителя воссиявшего в самом начале Денницу (Ис. 14:12), ни чревоугодия, побудившего Исава продать первородство своему брату, ни любосластия, сделавшего чрез скверную Далилу из непобедимого Самсона игрушку врагов, ни, наконец, зависти, сделавшей Каина братоубийцей. Да и к чему перечислять страсти, каждую в отдельности? Воспримем добродетели и труды святых, понесенные ими ради благочестия: от кого – кротость, от кого – ревность, от кого – крепость, от кого – непобедимость, от кого – братолюбие, от кого – самые главные и боголюбезные качества – смирение и послушание, дабы вам сделаться сынами света, сынами дня, сонаследниками тех, житию коих вы подражаете. Восходите, возлюбленные мои братия, восходите на великую гору добродетели, полагайте в своих сердцах духовное восхождение (Пс. 83:6), становитесь лествицами к небесам, возвышаясь величественно, как кедры ливанские (см. Пс. 103:16), ища вышних, вперяя туда ум свой, дабы конец этой временной жизни, когда наступит, перевел вас в бесконечную жизнь во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Цель этого оглашения имеет в виду душевное спасение вас и меня, несчастного. Не знаю, угодно ли мое дело Господу, вследствие того что я совершенно не по достоинству поставлен впереди других. О, если бы я отличался жизнью и речью, могущими душу каждого привести в меру совершенства! Но, однако, я не имею этого, опять остаюсь в одном и том же положении, лишь воспламеняя в вас, насколько могу, искру ревностного стремления к Царству Небесному. Но о чем же мое слово? О том, чада, чтобы мы бодрствовали, трезвились и познавали меру своего состояния. Чем мы были прежде и что стали ради иноческого образа? Не от тьмы ли мы обратились к свету? Не из Содома ли мы благополучно прибыли на гору (Быт. 19:17) нашего спасения? Не из бездны ли грехов мы спаслись в гавань жизни? И вообще, размыслим, какую великую и многую пользу мы получили пред лицем Господа и какого благодеяния и милости мы удостоились. Поэтому необходима постоянная заботливость о том, чтобы нам опять не упасть в ту же пропасть и не навлечь на свою голову более тяжкого осуждения.

Посему прошу: твердо и непоколебимо стойте – каждый из вас в отдельности – в правиле подвижничества и в обычной вашей сосредоточенности. Вы знаете, какие стрелы диавол совне и изнутри( ευθοθευ και εξωθευ) направляет против нас, как он для нашей опасности и гибели производит льстивые внушения, страстные движения, пагубные удовольствия, замешательство, смятение и тревогу сердца, бываемую во время этих состояний, как он возбуждает и воспламеняет страсти, подкладывает, по примеру халдеев, нефть, смолу, паклю и хворост в виде бурных помыслов и разжигает пламя на сорок девять локтей, согласно сказанному (Дан. 3:46–47). Итак, кто избежит его? Кто не поклонится золотому истукану и не преклонит колен пред Ваалом (Рим. 11:4)? Кто скажет: богом твоим не служим и телу златому, еже поставил еси, не кланяемся (Дан. 3:18)? Тот, кто сохраняет себя чистым, с помощью исповеди погашает [греховное чувство], совершенно его испепеляет всякий раз, как в течение дня оно разжигается. В этом и заключается условие победы, и блажен бывает такой [подвижник], потому что он вместе с тремя [отроками еврейскими] получает венец за исповедание и подвижничество.

Каково же бывает искушение и как мы должны ему противостоять? Диавол смущает прелестью удовольствия, а мы станем укреплять в себе желание будущих благ. Он разжигает страсть, а мы будем с благоговением чтить разумное начало нашей души, созданной по образу Божию, или же размышлять об огне геенны, который постигнет всех, делающих подобное; и вообще, какими бы способами мы ни уловлялись, станем соблюдать осторожность. Будем избегать ненужных свиданий друг с другом, станем взирать на самих себя и постигать бренность своего бытия.

Посмотрим же, братия, что такое мы представляем и чем спустя немного будем, – разве не жилищем червей, смрадом и каким-то отвратительным зрелищем? Посмотри на себя, брат, склонившись над гробом! Поэтому разорвем покрывало нашего неведения и помрачения ума. Взглянем возвышенно на свои дела, на непостоянство и изменяемость жизни, на ее сонное, текучее и ни в чем не устойчивое состояние, на этот, можно сказать, прилив и отлив моря. Вчера человек был на высоком положении и в чести, богат и знатен, изнежен и пользовался лучшими благовонными веществами для натирания, возлежал на высоком ложе, был могуществен в зависимости от своего расточаемого и исчезающего богатства, опирался и был носим толпами рабов, много превозносился богатством и во всем остальном. Ныне же его несут на простых носилках, он полагается во гроб, ничего не взяв из того, чем он владел, кроме дел, которые совершил в жизни, и происходят плач вместо веселия и рыдание вместо торжества. Одно и то же бывает с царями, с ничтожными и великими людьми и вообще со всеми, кто в этой жизни много стремился и полагал, что у него кое-что есть, тогда как в действительности все это подвержено гибели.

Но мы, благодатию призвавшего нас Бога, освободились от всего этого и проводим спокойную жизнь в самом дворе Его, в пастве Его, в заботе о заповедях и повелениях Его, а чрез посредство чтения и исполнения Божественных Писаний ежедневно пребываем вместе со всеми святыми. Ведь мы беседуем то с Моисеем, то с Павлом, отцом одних предписаний и учителем других, архипастырем, благовестником и составителем повествований. Поистине небесное житие наше и управление. Имейте в виду, братия мои и чада, что прекраснейшая жизнь обеспечивает и воздаяние вечного блаженства, если мы не будем услаждать себя и утучнять наподобие свиней в день заклания (Иак. 5:5), если не станем прыгать, плясать и веселиться, если будем избегать общения наравне с животными и скакания, подобно коням, если не будем из-за надменности украшать себя прекрасными одеждами и перестанем безумствовать, как играющие дети. Все это пусть не затрудняет вас и не стесняет, – напротив, будем более усердными в отношении к себе, станем сетовать и сокрушаться при виде тех, кто делает подобное. Мы напомнили об одной страсти, скажем также и об остальных.

Прежде всего усовершайтесь в послушании, чада мои, избегайте богатства, украшайтесь смирением, не уклоняйтесь от работ ночью и днем, угождая друг другу теми преимуществами, которые дарованы вам Богом; будьте смиренномудры во всем, печалясь вместе со скорбящими и простирая руку своему ближнему: больший – меньшему, равный – ему подобному. Я желаю, чтобы вы и радовались, и беседовали друг с другом, и ободряли один другого, а также давали отдохновение плоти и постепенно восстанавливали силы, но только все это должно происходить со вниманием, надлежащим образом и настолько достойно, насколько это возможно во Христе Иисусе, Господе нашем, Коему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Тягостна болезнь, которая ныне сковала и мои члены, и мой язык. Но чтобы не прерывать обычая и не печалить некоторых из вас лишением, особенно же по той причине, что сердечная моя туга в то время, когда я говорю, получает некоторое облегчение, я решил говорить. Не знаю, будете ли довольны вы сами и не закроете ли своего слуха… Впрочем, я не допускаю этого, потому что люблю вас, а с другой стороны, и вы сочувствуете мне и отвечаете любовью. Я исповедую, что вы являетесь для меня как бы душою и разумом, радостью и венцом, надеждой и чаянием, счастьем и спасением. И самая болезнь меня не удручала бы, если бы только вы пребывали в радости и пользовались добрым мнением, были здоровы и находились в хорошем положении, если бы вы гнушались мирского и любили небесное, сами воздерживались от плотских отношений и преданы были любви к Богу. Да, да, прошу вас, чада мои, так поступайте, так думайте, так живите, как будто вы находитесь и не находитесь в этом мире, как будто владеете и не пользуетесь тем, что здесь находится, как уже такие, кои пребываете во плоти, но руководитесь Духом. Благословен Господь, обогативший вас в добродетелях, благоизволивший вам совместно жить в таком множестве, по подражанию святым мужам, о которых говорится в Деяниях (4:32–37).

Итак, и вы составляете, если хотите, свет мира, оживляющую соль (ср. Мф. 5:13–14), сонм ангельский, удел Господа, небо земное ( ουρανός επίγειος), как я и слышал от одного игумена, восхвалявшего вас. Только не падайте, не предавайтесь плотским стремлениям, не любите своего, дабы получить пользу в будущем. И если бы отцы наши жили в служении удовольствиям плоти и крови, если бы они веселились, лгали и клеветали, то естественно было бы и вам делать подобное. Но если же никто, проводя жизнь в подобном, не достиг Царства Небесного, то зачем мы, напрасно трудящиеся, станем продолжать этот пустой труд?

Вот я слышу, простите мне это слово, что среди вас наблюдаются обманы. И по какой причине? Из-за одной порции вина. Кто-нибудь приходит к келарю и получает, что просит, потом обращается к заведующему трапезой и говорит, что не получил, потом к больничнику, говоря, что нигде не получил, – и берет и здесь. Увы, какое неразумие! Разве не по ничтожным делам мы губим наши души? Да, говорю вам, [это бывает], если мы не относимся ко всему внимательно. Смотрите, чтобы не было и тайноядения. Побойтесь Бога и не губите вместе с вашими душами и мою тысячекратно погибшую душу. Я говорю не тебе, занимающемуся тайноядением, но чрез тебя предостерегая всех. Не ешь тайно ни ты, помощник повара, ни ты, повар. И не скрывайте грехи друг друга, ведь кто, увидев падения брата, не возвестит о нем, тот, по слову святого Василия⁶¹⁸, есть убийца брата своего, и на него налагается тяжкая епитимия.

Слышу, что некоторые среди вас выражают неудовольствие по поводу дел, упоминать о которых неблаговременно. Сделайте меня подчиненным. Я хотя по безрассудности говорю, тем не менее опытен в деле. Ведь что может быть блаженнее состояния подчиненного? Он всецело чист: как внешнее, так и внутреннее свое он являет отцу своему, ничего не оставляя необъявленным. Такой подобен Ангелам, у него я недостоин развязать ремень обуви (ср. Ин. 1:27). Я пламенею [любовью] к вам, как к членам моим, и не хочу ни в чем вам повредить, но вы сами, по моему мнению, говорите неразумное. Надеюсь на Бога в том, что вы все желаете спастись и Господь всехвас воспримет неповрежденными. Итак, чада мои, ради кратковременного удовольствия, ради непродолжительного века, а лучше сказать, ради немногих дней не лишим себя сладости рая, приятного пребывания в сонме святых и праведников, созерцания и славы Господа, вечно блистающего света, бессмертного нетления оных чинов, стояний и предстояний, почестей и прославлений, внутренних и внешних, ближайших и более отдаленных. Ибо у Отца Моего обителимноги суть (Ин. 14:2), говорит Господь. И вот я созерцаю своим умом, как многие из вас впали в болезнь, а те, которые остались в работе, ослабели, как скудна ваша пища и скромно питье, как убоги ваши одежды, – и я радуюсь и скорблю. Радуюсь, потому что вы идете по стопам святых, а скорблю по поводу страстей плоти, по поводу малодушия одних и необычного образа жизни других. Но при всем том пусть каждый не погубит награды своей (ср. Мф. 10:42), но да подаст Господь праведным судом Своим вечные воздаяния соответственно устроению⁶¹⁹ каждого и положению, образованию и разуму, жизни, нравам и деятельности.

Чего вы желаете, чада мои? Разве вам не нравится то, что я во всем отечески веду вас? Ведь невозможно все монастырские служения предоставить одному лицу. Но один имеет одну должность, другой другую. И когда бывают перемещения, то вы не должны быть этим недовольны, а когда происходит назначение в должность, то этому нужно радоваться. Поэтому не все должны стоять у ворот, но только те, кого я назначил; точно так же должно быть в делах продажи и покупки – вы, чада мои, должны быть этим довольны. Равным образом келарь должен отдавать отчет эконому в том, что он израсходовал, а повар – келарю. Затем мерою должны выдаваться хлебы, помощник повара отдает отчет в материале тому же келарю, вестиарий, сапожник и всякий другой – эконому, как в отношении количества, так и качества, дабы души ваши сохранялись от всякого вреда и страстности. Спрашиваю: хорошо я говорю? Поэтому вы всецело должны со мною согласиться. Впредь же не волнуйтесь. Итак, Господь да дарует вам всецелую устойчивость в добрых обычаях, всякое благочестие, всякое разумение и знание, дабы непреткновенно представить Богу вашу жизнь как чистую жертву. Ему слава и держава во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. О чем, вы желаете, я должен сообщить вам? Посланным от Иоанна и вопросившим: Ты ли еси Грядый или иного чаем? (Мф. 11:3), как было в нынешнем чтении, что сказал Господь? Шедше возвестите Иоаннови, яже слышите и видите. Слепии прозирают, и хромии ходят, прокаженнии очищаются, и глусии слышат, мертвии востают и нищии благовествуют. И блажен есть, иже аще не соблазнится о Мне (Мф. 11:4–6). Вот и я говорю вам: пророки в своих предвозвещениях, отцы в своих наставлениях то повелевали, то угрожали, то указывали на то, чего следует избегать, то руководили ко спасению и изображали будущее. Поэтому блажен тот, кто будет не слышателем только, но и исполнителем закона (Иак. 1:22). И Христос также говорит: аще сия весте, блажени есте, аще творите я (Ин. 13:17). А если вы желаете, чтобы я сказал больше этого, то я ничего не имею, кроме моих грехов, потому что я тысячекратно падал, потому что я один только грешен и подлежу всякому наказанию. Насколько возможно, я представляю себе грозного и непостижимого Бога, а также и то, каков есть свет, освещающий всякий ум и всякую душу человека и всякое творение, невидимое и видимое, и так как я не исполняю заповедей Его, то и лишаюсь зрения для созерцания Того, Кого я после несчастного изменения моего тела вижу как пламенеющий огонь. Умственными своими очами я созерцаю красоты рая и неизъяснимую радость в них пребывающих, но, обкрадывая свою душу при помощи помыслов, я не имею возможности изречь слово благоразумного разбойника, распятого по правую сторону (Лк. 23:42).

Равным образом я созерцаю хоры святых Ангелов и неизреченные радости и торжества всех святых, но, лишенный всего того, чем они достигли такого состояния, я изгоняюсь вон и, будучи вне Царства Небесного, слышу: «Иди, обманщик, Я не знаю тебя» (ср. Мф. 25:13). А если бы Он определил мне и наказания, то я должен быть ввергнут в неугасимый огонь соответственно пламени моего греха и осужден во тьму внешнюю (Мф. 8:12) в зависимости от мрака моих дел. Я должен быть отдан неумирающему червю (ср. Мк. 9:44, 46, 48) соответственно услаждающему и пожирающему меня змию греха; связан по рукам и ногам и ввергнут в великую пропасть в зависимости от бездны моего порока; осужден на мрачный скрежет зубов (Мф. 8:12) соответственно обуреванию меня страстями, и, наконец, связанный демонами, воле которых я следовал, я должен подвергнуться биению и бичеванию от Ангелов и быть ввергнут в то же самое место мучения. И я полагаю, что среди людей я один только должен этому подвергнуться, потому что я один только так много согрешил, – если бы, впрочем, я не был спасен благодатию. Таково, чада, мое существо и мое злое приобретение.

Но вы бодрствуйте, обновляйтесь, спешите, приобретайте крылья и стремитесь, очищайте свои души и тела, усовершайте свой ум и мысль. Пусть цветущий юноша не прыгает, как ягненок, дабы за свою беспорядочность тотчасне был поражен мечом смерти и, как неразумный, не был ввергнут с козлищами в место мучения (см. Мф. 25:33). Равным образом муж зрелого возраста, а также достигший старости и убеленный сединами не должен проводить жизнь в беззаботности, дабы, уклонившись от правил долголетия, не услышал следующего: безумне, в сию нощь душу твою истяжут от тебе, а яже уготовал еси, кому будут? (Лк. 12:20). Да не будет с вами, чада, ничего подобного. А павшим я скажу: разве павший не встанет? Разве отвратившийся не обратится? Или ритины, то есть бальзама, несть в Галааде? – как говорит Иеремия (Иер. 8:22). Неужели не будет врача, чтобы обвязать и смягчить елеем эти душевные раны (см. Иер. 8:22; Ис. 1:6)? Неужели невозможно будет вызвать сострадание и услышать от Бога: «Я увидел скорбь твою и исцелил пути твои» (ср. Ис. 57:18)? Итак, малые и великие, как говорится, старые и молодые, первые, средние и последние, – все воспряньте, и отныне удалимся от страстей греха. Совершим небольшой путь: [мы] при дверях обиталища отдохновения⁶²⁰ ( επι θυραιξ το κατάλυμα). Станем подвизаться в состязании: ристалище весьма близко. Поплывем немного: мы ведь находимся у самого входа в пристань вечной жизни. Поэтому нам обо всем следует говорить, все делать и узнавать. Будем же благоговейны, спокойны, смиренны, станем бодрствовать, воспевать, отрешимся от родителей по плоти, братьев, родственников и от самой души, чтобы больше приблизиться и сделаться сынами Христа, Бога нашего. Ибо так Он желает, для этого Он нас сотворил. Он есть первый наш Отец⁶²¹, ибо из небытия привел нас в бытие, дал нам дыхание жизни (Быт. 2:7). Но, быть может, в этом вы меня узнаете: я, будучи неразумным, и остался неразумным – как всегда, так и теперь. Христос же Бог наш очистит помышления ваши, оживотворит, укрепит и усовершит при помощи молитв отцов наших и спасет для Царства Своего. Посему Ему, Господу нашему, слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, чада и братия. Я должен предлагать вам свои слабые оглашения, и я не прекращу этого дела. Ведь и капля долбит камень. Так и мы, если относимся к делу со вниманием, должны из частых поучений отрезвиться и понять, что нам нужно разрешитися (Флп. 1:23)в землю, из которой мы взяты, а главным образом – внити ко Господу (2Кор. 5:8). Посему будем твердо помнить, что такое наша жизнь, которой мы служим во плоти, каков конец таинства нашей смерти⁶²². Запечатлев все это в своем уме, будем ревностно относиться к заповедям Божиим и не перестанем достигать спасения своих душ. Посмотрите, до каких лет мы дожили и до какого времени мы достигли. Явимся же в этом ленивом роде знаменитыми по своей богоугодной жизни, подобно нашим отцам, кои в древние времена процвели в этом, как крины селныя (Мф. 6:28) и как прекрасный рай: орошаемые водою Духа и принося Богу плоды добродетели, они были наречены друзьями Господними, послужили Божеству, очищаясь деяниями и возвышаясь созерцаниями, сделали для себя эту землю небом, вселялись с Ангелами, водворялись с Богом. Кто же пойдет так теперь? Кто взыдет, как сказано, на гору Господню (Пс. 23:3)? Кто вознесется яко кедр в Ливане (Пс. 91:13)? Кто возьмет криле яко голубине (Пс. 54:7), посеребренные Духом, и возлетит на высоту совершенства? Кто воссияет во днех своих правду (Пс. 71:7)? Кто, разумев это, наречется мудрым? Посему по общему согласию, по взаимному убеждению станем брать друг у друга, делиться друг с другом, давать друг другу, я – вам, а вы – мне.

Не подвергнемся отвержению, не наречемся родом лукавым и преогорчевающим (Пс. 77:56), родом, который не смог исправить сердца своего и которого дух не оказался верным Господу, но назовемся родом святых, родом благословенным. Достигнем наград за добродетели, пойдем по святому пути наших отцов, станем шествовать по их стезям, промерим пройденные ими расстояния, будем следовать их житию, ревновать их делам, подражать их нравам, хотя бы даже в небольшой и краткой мере: для ученика достаточно и подражания своему учителю (ср. Ин. 13:16; Мф. 10:24–25). Они были художниками Божественного образа, людьми, учеными в добродетелях, а мы будем лишь их подражателями. Они были странниками – сделаем себя такими и мы. Отечеством их было небо – и нашим отечеством является тоже вышний Иерусалим (Гал. 4:26); богатством их были заповеди Господни – стяжаем его и мы. Они не позволяли плотской любви связать себя, не нашли сладости в прелестях этого века. То же самое сделаем и мы. Итак, таковы были в свои времена все святые и праведные, хотя говорить об этом – легко. Но мы, как я уже сказал, потрудимся, дабы как в прежние годы всякий, отличавшийся дивной жизнью, прославлялся, так точно и теперь наше имя стало известно грядущим родам для благосоревнования. Что может быть блаженнее и приятнее этого? Если вы хотите, то у вас нет никакого препятствия к тому, чтобы память о вас сохранилась. Бывший в те времена Бог существует и ныне, Евангелие не устарело, заповеди не изменились, и времена не стали другими. Промышлявший тогда промышляет и теперь, Светивший тогда посылает свет и ныне: ночь и день, весна и лето каковы были тогда, таковы и теперь, разницы нет никакой. Таков наш Бог, неизменяемый, непреложный, всегда одинаковый, соблюдающий Свое создание как в древности, так и теперь, всегда воссиявающий на всех людей тот же самый свет любви, не хотящий до века смерти грешника (см. Иез. 33:11). Разница и изменение обстоятельств, чада, зависит от добровольного хотения, – ибо что препятствует и теперь столпнику подвизаться с отеческой ревностью и пребывать на святом столпе? У меня нет времени перечислять другие образы подвижнической жизни. Согласно со сказанным, и мы, общежительные, должны точно так же просиять, дабы вместе с прочими показать свое житие равным отеческому. А это возможно будет тогда, когда мы будем жить, охраняя всеми силами свои сердца, а главным образом – соблюдая послушливость и стремление все узнавать и исследовать, а также стараясь не сделать никакого упущения в преданной нам от Господа заповеди. Вот на что я, слепой, блудный и не имеющий ничего благого, надеюсь и вот чего я ожидаю. Господь, творящий великие и неисследованные дела, по святым молитвам вашего отца да укрепит, утвердит, усилит и воодушевит вас для похвалы мне, для хвалы славы и благодарения Богу, ныне и в бесконечные веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Хорошей и тучной земле для произращения плодов нужен в течение всего года дождь. О, если бы и ежедневное, в течение всей седмицы истекающее из моих ничтожных и скверных уст оглашение послужило бы к умножению укрепляющих ваши честные души добродетелей, подобно тому как дождь служит для произведения питающих тело плодов! Вы для меня подобны саду, в котором растет много деревьев. И один из вас как бы услаждает меня смиренномудрием и послушанием, другой питает прилежанием в трудах, третий испускает благовоние своей рассудительностью и произрастающими на ней цветами. И среди них – чтобы перечетом прекрасных качеств многих лиц не затянуть слишком оглашения – одни возносятся высоко вверх, как кипарисы, другие растут, иные укрепляются, а иные только еще выходят; и вообще, каждый из вас взбегает и стремится к горней области заповедей Божиих. Так вот, чада, пусть никто из вас не останавливается в своем росте, не засыхает от зноя страстей и не остается бесплодным от лишающей плода гордости, хотя бы такой человек и считался высоким.

Давайте, напротив, все воодушевимся, окружим друг друга взаимными попечениями, объединимся в одну душу для созидания столпа и затем построим себе столп от земли до самого неба, то есть достигающую небес добродетель. Теперь святые дни – так святитесь и вы, ныне пост и скудость в пище – очищайте свои души и тела. Совершайте более продолжительные псалмопения и чтения, становитесь благозвучной лирой, ударяемой Духом, ревностно сходитесь на богослужение и являйте себя ангельским ликом, соблюдайте между собою любовь, отбрасывая прочь зависть и исполняя только одну небесную волю. Пребывая между собою в мире и относясь друг к другу с полной откровенностью, подражайте ангельскому единодушию. Старайтесь узнать то, что вам полезно, с ревностью исполняйте то, что вам приказывают, и будете сынами послушания. Усвойте совершенную нестяжательность, чтобы, имея все, в то же время не иметь ничего, как подобает владыкам мира и наследникам Царства Небесного. Что добро или что красно, но еже жити братии вкупе? Поэтому я и называю вас, согласно словам священного певца Давида, благовоннейшим миром, сходящим на браду Аароню, а также росой Аермонской, сходящей на горы Сионские (Пс. 132:1–3). Видите, какими именами украшает и какими похвалами венчает вас божественный Давид! Смотрите, какие великие награды и дивные дела! Не живите же недостойно и несоответственно званию заслуживших похвалу. Теперь вы получаете награды лишь в словах и только от меня, а в будущем веке вы получите достойное мздовоздаяние от праведного Судии и богатого дарами Бога, когда каждый получит по делам своим. Учащие, старайтесь; наставляющие, бодрствуйте; несущие послушание, выдерживайте их. Келарь, если он достойным образом исполняет свою должность, велик. То же самое я могу сказать и об экономе, если он верно и мудро, как избранный Богом, несет попечение о братстве. Сюда же нужно причислить и помощника эконома, потому что он является помощником по должности и в трудах, следовательно, разделяет также и награду. Почтенен по своей деятельности наместник [проигумен]⁶²³, которого мы называем первым, равно как и искушаемый огнем и братьями повар, далее – раздаятель и хранитель обуви (так как и он совершает божественное дело), кожевник, сапожник, наблюдатель за работами, каллиграф, а прежде всех их – канонарх, затем и все остальные, о коих я не упомянул; если они исполняют свои послушания богоугодно, то они нарекутся великими в Царстве Небесном (Мф. 5:19). Да умножится же изобильнее на вас благодать Святаго Духа, да увеличится богатство добродетелей. Благословение Господне с молитвою моего и вашего отца⁶²⁴ на вас. Благословите и вы меня из своих честных уст, как из дому Господня, и ради ваших благих дел да явится вам Господь Бог (Пс. 117:26–27) теперь путем совершения благих дел, ибо блажени, сказано, чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5:8), а в будущем веке в раздаянии наград во Христе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Хотя моя молитва, исходящая из нечистых уст, остается бездейственной, тем не менее я продолжаю молиться, чтобы Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа как можно более отверз сердца ваши для слушания моих слабых поучений, не потому, что они мудры или отличаются словесными совершенствами, но потому, что они исходят из благого и попечительного расположения к вам. И в этом нет ничего странного, ибо, как я часто повторяю и разъясняю вам, мне нужно бодрствовать, трудиться и даже ради вашего преуспеяния и спасения не считать дорогой самой своей грешной души. Нужно, во-первых, помнить, что вы пришли сюда, отрекшись от своих родителей, братьев, родственников и даже всего мира, и, преобразившись к другой, более высокой жизни, стали для меня духовными чадами. Вследствие этого вы уже не допускаете, чтобы вас называли по именам ваших плотских родителей, но только по именам ваших духовных отцов и праотцев, показывая этим, что вы отрешились от естества и приняли другое, добровольное рождение. Затем не нужно забывать, что никто из нас не имеет своей личной воли, но мы думаем все сообща и стремимся к Богу, и таким образом на нас теперь исполняется то, что рассказывается в Деяниях, именно: что у множества уверовавших бе сердце и душа едина; и ни един же что от имений своих глаголаше свое быти, но бяху им вся обща (Деян. 4:32). Так помните же это, искушайте себя и будьте тверды, крепки и недвижимы. Никто, вследствие наговоров змия, пусть не задумывается перейти на другое место и пусть не уходит из рая. Зачем подвергать осуждению на смерть душу и допускать, чтобы из ее трудов произрастали волчцы и терния (Быт. 3:18) страстей? Никто пусть дане склоняется к телесной похоти, дабы в течение одного какого-либо мгновения времени и из-за ничтожной, мерзкой и постыдной сласти не потерять целые века и не потерпеть изгнания из Царства Небесного. Никто, сказано, не венчается, аще не законно мучен будет (2Тим. 2:5). Равным образом и монах не достигает усовершения и не получает награды, если мужественно не перенесет трудов подвижничества.

Вы часто внимали и слышали, что внушается братьям, принимающим святой образ. Их обещания суть вместе с тем и наши, ибо и мы дали обет и заключили обет между Богом и людьми на то, чтобы алкать и жаждать и терпеть наготу, заушения, оскорбления и поношения, а при случае даже проливать за Христа кровь. Претерпевая все это, не будем этому удивляться, ибо мы переносим только то, что мы сами же обещали. Может, кто-нибудь сочтет эти обещания шуткой? Но этого не должно быть, ибо это – великие слова, произносимые пред свидетелем Богом и Его избранными Ангелами. Напротив, мы должны даже радоваться, что удостоились обетования, и подобно тому как миряне хвастаются славой, наслаждениями и роскошной жизнью, так и мы должны ликовать и гордиться тем, что противоположно этому. Ибо на это самое указывает и наш образ. Они думают о мирском, а мы – о Божественном, они – о плотском, а мы – о духовном, они – об удовольствиях, а мы – о воздержании. Ибо что отличает и разделяет нас от них? Неужели, чада, монахом делают только черные одежды, постриженная голова, длинная борода? Отнюдь нет, ибо случается, что все это имеет и падший человек, и актер.

Монахом быть – это значит соблюдать упорядоченными и внешний вид, и внутреннюю жизнь, так, чтобы иметь право сказать: «Я всегда тот же и не изменяюсь»⁶²⁵ (ср. Мал. 3:6). Усердно прошу вас: так именно мудрствуйте – стяжайте воздержание, безмолвие, стихословие, почтение друг к другу, откровенность на исповеди, трудолюбие, усердие ко всему полезному и всякие другие хорошие качества. Возрастим же все это, чада, и принесем благой плод.

Пусть каждый ревнует своему ближнему в добре и соперничает с ним, но без всякой зависти и недоброжелательства. Живу Аз, глаголет Господь, а также: прославляющия Мя прославлю (1Цар. 2:30) и уготовлю вам место упокоения, страну живых и место дивного селения (см. Пс. 114:5, 8). Да сподобитесь и вы услышать это, увидеть Свет миру (Ин. 8:12), узреть Солнце правды (ср. Мал. 4:2), неприступную и неизреченную Радость, Подателя жизни, Сокровищницу бессмертия, прекрасную паче всякой Красоту, сладостную и паче всех любезную Сладость, так как Он есть всецелая сладость. Посему все усилим молитвы и еще более увеличим попечение друг о друге, чтобы достигнуть того дня. И воистину блаженна душа, которая своей благой жизнью сделала Его своим любезным и благоуветливым Благодетелем, ибо Он Сам примет ее в вечные обители, в Свою славу, имеющую власть судить живых и мертвых. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Я не только не удовлетворяюсь единичной беседой с вами о каком-либо предмете, но не перестану обращаться к тому же самому много раз, так как и при таком условии мы едва постигаем истину. Я окаянен и грешен и не способен не только уже на то, чтобы управлять и настоятельствовать над вами, но даже и просто жить под начальством. Но так как, с другой стороны, я обязан употреблять все свои силы на доставление вам всего полезного, то мне и нужно выполнять это.

Многие из вас имеют ревность, но не по разуму (Рим. 10:2): они ревностны к тому, чтобы бежать, но не к цели, стремиться любить Бога, но не настолько, насколько это полезно, ибо на все, чада мои дорогие и возлюбленные, есть мера и вес. Ввиду этого мудрейший Соломон и говорит: не буди правдив вельми, ни мудрися излишше (Еккл. 7:17), а старайтесь идти царским путем. Также и великий Богослов пишет:

«Не становись строже закона, правильнее правила и выше заповеди»⁶²⁶. Я это говорю не к тому, чтобы прилежание само по себе заслуживало порицания…⁶²⁷

Но ты все принимай с благодарностью: недостало тебе какого-либо кушанья – воздай славу; поставили другое – восхвали; приглашают тебя – кушай; отнимают блюдо – переноси с долготерпением. Пища ваша ведь соразмерна с вашим телесным трудом. Если вы съедите больше или недоедите, и то и другое для вас одинаково нехорошо.

С одной стороны, не нужно себя отягощать и обременять, так как вследствие этого делаешься ленивым к духовной работе, а с другой – не нужно изнурять себя, делаться подобным полусваренной свекле и становиться как бы мертвым к требуемым от тебя речам и делам. Вот, например, один вкусил, поел, насытился, в смирении со святым Давидом восхвалил Господа (Пс. 21:27), тотчас же отправился на свою работу, послушался того, кто его звал, принял безропотно брошенный в него камень обиды и, подобно святому камню (см. Зах. 9:16), двигается туда и сюда среди братства. Самочинник же, желающий казаться выше всех, возбуждаемый тщеславием, вкусил немного, уязвив тем совесть других и не обратив внимания ни на пример св. Евфимия, который не любил и отвращался от всякого брата, желавшего быть воздержанным больше других⁶²⁸, ни на те постановления, которые даю я, ничтожный. Затем, возгордившись, хотя он этого и не хочет замечать, начинает в душе сердиться на игумена, или на эконома, или на трапезаря, или на келаря за то, что мало маслин, немного овощей и недостаточно варева. После же, встав унылым, он не благодарит и не поет с остальными братьями, но бродит недовольный или, притворяясь, что он болен какой-либо особенной болезнью, издает роптания, сердится на дело и пускается в гнусные рассуждения: «Как-де я при таком посте могу переносить такие труды – тесать камень, возделывать землю, работать на судах»? Таким образом он унизит монастырь и охулит игумена. Как любитель безмолвия, или по одному только намерению, или даже по особенным подвигам, он высматривает и ищет иного, сравнительно с дарованным ему от Бога, жития.

Если вы, делающие все это, рассмотрите хорошенько то, что я говорю, то увидите, что я не ошибаюсь. Ибо я и говорю все это потому, что я и сам перенес такие искушения. Но, братия мои, не будем так поступать. Вы хотите строжайшего поста – так вспомните, что говорит Василий Великий: «Истинный пост есть отрешение от всякого зла, а мера строгого воздержания состоит в том, чтобы не иметь ни одной страсти»⁶²⁹. Поститесь от тщеславия, ибо отсюда родится многосонливость, поститесь от зависти, из которой истекает стремление к убийству, поститесь от смеха и бесстыдства, которые рождают блуд, поститесь от многословия и болтливости, которые производят множество грехов. Поститесь так, чтобы совсем не обнаруживать преслушания, не роптать, не сердиться, не творить срамных дел в уме и вообще не делать никакого дурного дела, и прощайте меня, своего кормчего, Божиим прощением за шесть унций хлеба и одну чашу вина. Ибо если вы будете относиться равнодушно к этому, не преступая положенных пределов воздержания, то легко перенесете и другие трудные и тяжкие подвиги.

Вот, чада, я много уже всего наговорил вам. Но вы отнеситесь ко мне как к говорящему вам по любви и движимому заботой о вас и помолитесь, чтобы Господь подал мне и еще силу слова во отверзение моих немощных уст (Еф. 6:19) и не лишил ничего из того, что должен возвестить мой слабый язык, но чтобы, напротив, вам было сообщено все во Христе Иисусе, Господе нашем, с Коим Отцу и Святому Духу слава, держава, честь, ныне и присно и в бесконечные веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Проповедуемое слово Божие, если оно войдет в трезвящуюся и бодрствующую для спасения душу, тотчас же распаляет ее и возбуждает к еще большему и совершенному прилежанию и исполнению заповедей. А если оно попадет в душу спящую и ленящуюся во зле, подобную, например, моей, то остается бесплодным и бездейственным и расходится по воздуху. Ввиду этого вы, мои светила и владыки, внимайте не моим слабым словам, а священному содержанию оглашений, ибо поучение есть дело общеполезное, и мы все одинаково должны желать его больше всего другого. Здесь ведь мы собираемся все вместе, советуемся и рассуждаем не о маловажной какой-либо телесной и тленной вещи, а о величайшем и главном предмете – о нашем спасении, как нам спастись, как совершить путь Божий, как избежать коварства противника, как очистить себя от страстей, какой способ и какие средства нужны для стяжания добродетелей, при помощи которых мы, понемногу возвышаясь, можем достигнуть совершенства, путем каких преуспеяний мы можем приобрести Царство Небесное. Так как в оглашениях обо всем этом говорится, то они должны быть желательными и пользоваться уважением. Ибо даже и при них мы едва в состоянии в беседах о таких вопросах продумать что-либо и достигнуть искомого. Ведь противник наш постоянно противодействует нам, и если мы не соблюдаем строгого внимания, то увлекает нас в скверные дела. Естество наше очень склонно к падению, оно не сохраняет оглашения навсегда. Придется ему услышать чтение или благое повествование о смертном преставлении, явлении на Суд, об определении Судьей мздовоздаяния – оно сокрушится, вздохнет, заплачет, восскорбит (и это составляет один из видов покаяния), а пройдет немного времени – человек, как можно видеть, опять все забыл и вместо сокрушения разъяряется, вместо плача смеется и вместо скорби допускает улыбку на своем лице. Воистину окаянен, как говорит апостол, аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея? (Рим. 7:24). Не будем никоим образом, братия мои, не будем так делать, но станем со вниманием слушать, сокрушаться, напрягаться, прилагать огонь к огню божественного желания, воспламеним для него свои души, будем воодушевлять и возбуждать друг друга к тому, чтобы проникаться любовью, ревновать о послушании, проявлять смиренномудрие, напряженно работать и вообще воодушевляться ко всему прекрасному и сладкому в нашем ангельском житии.

Теперь вот мы сеем, вследствие этого и плачем, несем тяжелые труды, изнуряемся и изнемогаем, но спустя немного возрадуемся, так как пожнем с радостию (Пс. 125:6) и будем царствовать с Владыкою всех Богом, если только пострадаем с Ним в своем мученическом послушании (ср. 2Тим. 2:12). Посему, чада, я не престану взывать к вам: пока время, давайте, давайте подвизаться – потрудимся, потрудимся еще немного, потерпим, потерпим еще несколько, пока не пройдет сон этой жизни. И я свидетельствую вам законом Божиим, что вы получите венцы, будете ликовать на небе, веселиться вечно там, откуда отбеже печаль и воздыхание (Ис. 35:10), – во Христе Иисусе, Господе нашем. Ему подобает всякая слава, честь и поклонение со Безначальным Отцом и со Всесвятым и Животворящим Духом, ныне и присно и в бесконечные веки веков. Аминь.

Отцы и братия. Когда наступает военное время, то плотским воинам нет ни минуты покоя. Они приготовляют колчаны, щиты, брони, копья, стрелы и прочее оружие. Затем они совершают дневные, а также весьма часто и ночные переходы, несут сторожевую службу, и все это с голодом и жаждой, особенно же когда предстоит столкновение с врагом. Нечего уже упоминать об ударах, всевозможных ранах и пролитии крови, которые им приходится терпеть. Но когда по прекращении войны они возвращаются домой, то для них наступает время, полное мира, радости и отдыха: за доблестные подвиги им предстоят награды и царские дары. То же самое, братия, следует видеть и в нашей жизни. Ведь разве мы на самом деле не на военных действиях? Да, и даже еще на более сильных, чем у обыкновенных воинов. Ибо оружия наши не плотская, как говорит божественный Павел, но сильна Богом на разорение твердем (2Кор. 10: 4), а враг наш – злодей диавол, который ведет с собою на войну все силы, состоящие под его начальством, свергнутые с неба и отступившие от Бога. Настоящая жизнь не является для нас временем отдыха или беззаботного жития, но мы должны теперь надеть на себя мысленно всеоружие, взять меч духовный (Еф. 6:17) и воевать. И когда мы проявим на войне свою крепость, тогда Подвигоположник наш и Царь всего Бог прекратит войну и из здешнего странствования по чужбине призовет нас в истинное жилище, в свободу Царства Небесного. Это именно излагают Закон, Пророки, Апостолы и учители [Церкви]. Такое положение вещей создалось у нас вследствие безрассудства праотца, явилось насмешкой за горькое вкушение.

Так вот, братия, вы знаете теперь свое ристалище, знаете также, какова ваша война. Вооружимся же мужественно и доблестно воздержанием, ибо у нас есть брань и с унынием, и со стремлением перейти на другое место, и с чревоугодием, и с многосонливостью, и с блудом, а также с празднословием, с тщеславием, со смехом, с бесстыдством и другими различными нечистыми страстями. Кто стоит твердо, не уступает, но сражается и борется с помощью искусства откровения помыслов и посредством всеоружия терпения, тот и одолевает, и побеждает, и, как борец Господень, удостоится нетленного венца славы в Царстве Небесном. Посему прошу вас, братия и духовные соратники, не обратимся вспять, не дадим отбить себя от стада, не устанем бросаться на врага, не испугаемся его слабых нападений и поднимаемых им ужасов. Он старается сделать что-нибудь великое и страшное, но для внимающих все это является пустым и обыкновенным. Не кидался ли он на великого наставника нашего Антония, то подползая к нему, как змий, то являясь в образе льва, или волка, или какого-либо другого хищного зверя⁶³⁰? Но он был посрамлен доблестным мужем и его молитвами отогнан далеко прочь.

Вот точно так же, когда он начинает делать то же самое и с нами, начинает поднимать целые горы помыслов и открывает пропасти страстей, нам бояться не нужно, спокойно ознаменуем себя только печатью Животворящего Креста, и он будет от брошен. В настоящее время, как сказано, братия, требуется терпение – будем же терпеть, будем подвизаться. Пусть каждый из вас смотрит за собой: как и куда он направляется, живет ли он по моему смиренному завету, по общежительному правилу, с отсечением своей воли? Ибо коль скоро он так именно живет, то он радуетсяи, вкушая, не ест, испивая, не пьет, спя, не спит, находясь в мире, стоит выше мира, пребывая в городе, живет как бы в пустыне. Но об этом достаточно.

Перейдем к другому предмету. Прошу вас при выходе с утрени, с трапезы или с какой-либо дневной или ночной службы не производить шума и не заводить неподобающих бесед. Ведь вам указано, когда можно говорить, а когда нужно молчать. Зачем же терять сладость молчания? Ты еще не надел куколя – зачем же ты не принимаешься за псалом и не уходишь в свою келью или на свое послушание? День становится хорошим с самого своего начала. Заутра, сказано, предстану Ти, и узришимя (Пс. 5:4). Так начинай же с самого раннего утра избивать грешныя земли (Пс. 100:8), принимайся соблюдать распорядок своей жизни, чтобы провести весь день по-Божьи. Перестаньте, дальше, обращать взоры и бесстыже глядеть друг на друга, особенно на обладающих миловидными лицами, ибо от этого, как я знаю уже по собственному опыту, рождаются вредные последствия. Служащие в самом монастыре, а также и прочие, берегитесь затевать по старой памяти беседы с мирянами. Будьте во всем согласны, любите друг друга, являясь несокрушимым союзом. Отец мой, сказано, и мати моя остависта мя, Господь же восприят мя (Пс. 26:10). Сам Бог – и отец, и мать, и брат наш⁶³¹ – да подаст нам доблестно закончить жизнь. Ему слава во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Так как нам предлежит бессмертие, наследие Царства Небесного и обетование нескончаемой жизни, ввиду этого, пока мы еще в этой жизни, не вознерадим и не впадем в леность от уныния. Ибо торжество идет, ристалище открыто, мудрствуяй день, Господев и мудрствует (Рим. 14:6), бодрствующий много приобретает и прилежный обогащается. А кто, наоборот, подобно мне, лежит на боку, ленится и губит беззащитную душу, тот с пустыми руками отправляется в ту жизнь для вечного наказания. Вы видите и замечаете, как люди ежедневно один за другим принимаются Господом и, поработавши в жизни, отходят к Нему: кто – стариком, кто – еще молодым, кто – холостым, кто – женатым, цари и князья, и богатые и бедные, наряду с прочими также и архиереи, и священники, и служители, и монахи, и предстоятели, и подчиненные, – подобно полевым цветам или подобно цветку, распустившемуся утром, они увядают и засыхают от смерти. Посему всякий разумный человек действительно поступает разумно, собирающий сокровища действительно собирает их и стремящийся к цели на самом деле достигает ее, когда не придает ни малейшей цены настоящим благам, но направляет и возвышает себя к одному только грядущему. Поэтому вам, чада, дарована благодать в том, что вы убежали из мира и прилепились к одному только Богу. У вас есть близость к Богу, радость, ликование, истиннейшее служение Ему, дело и подвиг, чтобы достигнуть исполнения данного вам обетования. Посему, чада, соблюдайте те правила, по которым вы живете, пребывайте в той добродетели, в которой вы и находитесь, все более и более созидая себя и устрояя свои души в храмы Владыке и Царю всего Богу. Я убежден, что Он и Сам относится с благоволением к тому, что вы, перешедши из безмолвного места в шумное, из пустыни в город, продолжаете хранить прежний порядок своего жития. Добродетельного человека всякий почитает как золото и при виде его воссылает Богу славу. Воссылали ее о вас уже и здесь. Некоторые, быть может, чтобы похвалить вас, а быть может, с противоположными чувствами скажут: «Посмотрим-де, останутся ли они здесь при своих порядках?» И вот вы остались, укрепились в них; находясь в городе, живете, как в пустыне, пребывая среди шума, соблюдаете тишину и спокойствие. Так-то вот вы вышли из испытания, и это возбуждает величайшее удивление. Известнейший богослов в одном месте говорит: «Что особенного в том, что снег холоден, а солнце светит? Ибо это их непременные свойства, хотя бы они того и не желали»⁶³². Подобным образом немного славы в том, чтобы безмолвствовать в пустыне и соблюдать тишину в одиночестве. Напротив, слава в том, чтобы в городе жить, как в поле, и среди шума, как в пустыне. Посему благодарение Богу, Который, по молитве моего и вашего отца, а также по снисхождению к моим грехам, сохраняет вас целыми и невредимыми. Ваша слава вместе с тем является и моей славой.

Коль скоро наши дела обстоят так, старайтесь при выходе из монастыря по делам вести себя, разговаривать, обращаться, беседовать с властями и являться к ним с осторожностью, прилично, с почтенными манерами, богоподобным нравом и почтительными речами. Ибо чем более умножается ваша добродетель, тем более увеличивается и ваша награда. Усерднейшим образом прошу вас об этом, чада мои, не ведите себя неосторожно, неприлично и несдержанно. Ибо за нами следят множество глаз и о нас толкуют множество уст. Старайтесь, чтобы о вас не сказали: «Где есть Бог их? (Пс. 78:10), какая у них добродетель, какой у них подвиг? Зачем они ведут себя так бесстыдно и смеются, как блудницы?» Так убойтесь же Бога и не наведите погибели на все братство. Но говорите и делайте все так, как будто каждое слово и каждое дело ваше слышит и видит Господь. Ибо таким путем и ваш монастырь просуществует долго, и вы будете в столице светилами.

Я желаю сказать вам многое, и я хотел бы обладать духом разума (Ис. 11:2), чтобы каждый час увлекать, возводить и возносить вас духовным зрением к небесному и, насколько возможно, показывать тамошние бесконечные, необъемлемые, невидимые и неисследимые блага, очищая ваше плотское мудрование и отсекая препятствие, которое доставляют страсти. Но я не обладаю нужной для этого силой, вы знаете хорошо, как я охвачен страстями, – говорю и не делаю, других увещеваю быстрее бежать, а сам сижу и не хочу сделать ни одного шага по ступеням добродетели. Слово Божие, Премудрость и Сила Вышняго, по молитвам моего отца, да возбудит, восставит, воодушевит и окрылит и меня, и вас в божественной любви, да усовершит нас разумением и да освятит наши души и тела, чтобы нам по исходе из здешней жизни явиться чистыми Судии всех и удостоиться стать сонаследниками всем от века святым, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Коего и с Коим Отцу и Святому Духу слава, держава, честь, ныне и присно и в бесконечные веки веков. Аминь.

Отцы и братия. Подобно тому как земледелец часто приходит на свою пашню, так я, грешный, берусь за оглашение. Он приходит для того, чтобы посмотреть, как восходят посевы, а я для того, чтобы видеть, как обстоит дело с плодами в винограднике Христовом. И как он не должен медлить со своими посещениями, так и я не должен этого делать со своими поучениями, ибо нам обоим это полезно. Посему я обращаюсь и спрашиваю вас: не остается ли кто из вас необрезанным от сухих ветвей бесплодия, или нет ли среди вас кого-либо невскопанного вследствие неисповеданных им своих прегрешений, не имеется ли кого-либо неорошенного вследствие окаменения от неспособности к сокрушению? Надеюсь, что у вас ничего этого нет, а напротив – вы приносите обильные плоды и богаты благими деяниями праведности. Светила мои, теките, восходите на божественные высоты, станьте горами добродетелей, чтобы, как сказано в Евангелии, светить духовно в этом великом городе (Мф. 5:14–15).

Великое оружие для монаха – воздержание, ибо оно является введением во всякую добродетель, а кто обладает послушанием, тот подражатель Христу; кто смиренномудр, тот равен Ангелам; кто открывает помыслы, тот чист, как солнце. Итак, пусть никто да не остается без исповеди, чтобы ему не оказаться неуврачеванным. Ищите того, что полезно и что влечет нас к смирению, и всячески берегитесь противоположного, ибо есть между вами некоторые лица, кои (не знаю, по невежеству ли или же по гордости) стремятся к неподобающему и вследствие этого не дают зрелого плода. Помните, где мы находимся и куда спустя еще немного перейдем, как мы связаны с плотью лишь одной дружбой и чем станем после разлучения с ней. Вследствие этого будем внимать, трезвиться, ум наш пусть постоянно направляется к Богу, пусть познает небесное наслаждение, получаемое от блага, горечь от зла и бесконечные страдания в муках. Жив Господь и благословен Бог (Пс. 17:47): мы не раскаемся в том, что сделали, именно – что приняли этот святой образ, презрели все земное и отсекли мечом свои плотские влечения. Если мы доблестно выполним свой подвиг, то будем ликовать вечно. Хотя я ничего не переношу из того, о чем говорю, не пощусь, не бодрствую, не испытываю злостраданий ни в одном из монашеских подвигов, а также не подвергаюсь ради любви к Богу оскорблениям, заушениям, скоблению кожи и сожжению, тем не менее я не позволю себе прилепиться ни к чему такому, что является угождением плоти, ибо все это продолжается лишь краткое время и подобно сонному мечтанию. Наградой же за это будет вечное и бессмертное.

Подвизайся, чадо келарь; будь как можно ревностнее ты, повар; ты, канонарх, бодрствуй⁶³³.

Вы, остальные, малые и большие, первые и новоначальные, все радуйтесь, теките быстрее, будьте ревностны к бдению, службам, послушанию, работам. Да убегут от вас вялость, гнев, препирательства, соперничество, да изгонятся мать убийства – зависть, мешкотность, лень, стремление противоречить, стяжательность, утаивающая какие-нибудь жалкие вещи. Во взаимных отношениях действуйте больше по любви, братолюбием друг ко другу любезни, духом горяще, Господеви работающе, упованием радующеся, скорби терпяще, в молитве пребывающе (Рим. 12:10–12), во Христе Иисусе, Господе нашем. Ему подобает всякая слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы и братия. Хотя мое оглашение и совершается по отеческому преданию, но не имеет той силы, ибо слово отцов, подкрепляемое благими делами, проходило и достигало до глубины сердца слушателей, благодаря этому получался великий духовный плод и приращение. Мой же недостойный глас, так как он исходит из нечистого и лишенного дел сердца, является как бы тихим, немощным и не могущим возбуждать вас. Несмотря на это, я благодарю вас за то, что вы – не вследствие моих слабых поучений, а вследствие своей весьма горячей к Богу любви – день за днем совершаете свое дело, проявляете свое прилежание в том, чтобы жить благоугодно Богу. Продолжайте же, чада мои, шествовать, не переставайте быть осторожными, делать полезное, подвизаться, соблюдать воздержание, удовлетворяться тем, что дают, терпеть все невзгоды, пост, скудость пищи, получение по весу хлеба, малые порции вина, трудность работ, неопустительное посещение службы, поспешное отправление в церковь, стояние там, пребывание до конца службы, а также обиду от брата, невнимательное отношение со стороны эконома (ибо начальствующие лица не успевают исполнять желания каждого лица и вследствие этого одному оказывается особенное внимание, а другой остается в пренебрежении), удаление от родных, отказ от желания посетить родительский дом, занятие стихословием, кротость, незлобие, безропотность, ибо если кто, сказано, возропщет, то грех лежит на нем. Вот ваши мучения, вот страдания находящихся в послушании.

Вместо огня, вертела, орудий для вытягивания членов, колес, орудий для истязания, мечей с крестами орудиями для нашего мучения является все вышеперечисленное, а также оскорбления, унижения, приказание, наказание стоянием, сухоядение, изнурение плоти воздержанием, принуждения, пользование плохой одеждой, обувью, одеялом и всякими другими необходимыми в жизни вещами. И так как нам, братия и сподвижники, за страдания даны будут венцы, то давайте пострадаем духовно за имя Господа нашего Иисуса Христа, чтобы оказаться затем вместе со святыми мучениками: тогда за все сопряженные с этим скорби и стеснения нам возданы будут вечная жизнь, неизреченная радость, неприступный свет, веселие, где, сказано, веселящихся всех жилище (Пс. 86:7). У нас, вследствие нашего отречения, нет града, но мы станем гражданами вышнего Иерусалима. Мы не можем говорить об отце по плоти и за это в том веке обрящем своим Отцом Самого Бога. У нас нет удела на земле, но нам потом дан будет жребий со Христом. Мы отвергли угождение плоти, то есть всевозможные мясные блюда, отборные вина, пьянство, разнообразные кушанья из рыбы, изысканный хлеб и все другое, из-за чего у сластолюбцев чрево называется богом (Флп. 3:19), но помните, что вместо этого вы будете наслаждаться тем, что око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1Кор. 2:9). Вы не имеете жены и не знаете супружеских наслаждений, но за это вы обрящете своим супругом Всесвятаго Духа, и вас обымет сладость бессмертия. Посему радуйтесь и, взирая на все это, не спотыкайтесь, не мешкайте, не падайте и в настоящем, и в будущем, какие бы тяжелые ни наступили обстоятельства. Какие же именно? Да хотя бы даже и огонь, и меч, и смерть, – считая всё это делом второстепенным, держитесь своего блаженного пути. Ибо посмотрите, как умирают ваши братья, – с каждым ведь часом мы приближаемся к смерти. Один умер вчера, другой всего только несколько дней тому назад, третий также уже при смерти. А кто после него? Да может быть, и я, окаянный, коего смерть будет для вас спасительной. Я постоянно наблюдаю и забочусь о своем теле, мозг мой тает, и скверная плоть моя изнуряется на том, чтобы вы все спаслись, но так как во мне действует грех, то и труд мой напрасен. [Вы знаете, что увеличивается братство наше, видите, что из других мест пришли к нам братья, а другие отсюда к нам обращаются. Но кто действительно [столь] опытен и способен руководить таковым стадом? И питать его на пастбищах учения полезного и животворного, а не толкать в пропасть посредством небрежения, но и за недужным душою присматривать и перевязывать, заблудшее призывать вновь, ослабевшее укреплять, отгонять мысленных волков, крепко утверждать стадо в чистой и сильной молитве? Все это дела истинного предстоятеля. Что же вам сказать, глядя на мои недостатки, кроме как простереть святые руки ваши и возопить от [всего] сердца вашего к Богу, чтобы ради вас снизошла на меня сила [Божия] и восставила бы меня от падения греховного, и это стало бы даром для усовершенствования ваших душ?]⁶³⁴

Я хочу поведать также вам одно горе своей души. Именно, скончавшийся брат Василий⁶³⁵, по грехам моим, отошел не с чистой совестью: у него нашли две серебряные монеты. Ох, горе мне, невнимательному! Как это обладал им демон? Зачем это серебро было ему нужно? Двемонетки он сравнял с Царством Небесным! Я, чада мои, не смотрю на это поверхностно и много об этом беспокоюсь. Я часто снисходил к нему при подобном грехе. Ведь утаить и скрывать у себя мелкую медную монетку, иголку, дощечку для записи или что-либо другое – это значит исполниться грехом. Вы помните, конечно, что это сказано у святого Кассиана⁶³⁶? Этот один грех, по божественному Марку⁶³⁷, занимает место двенадцати. Несчастный, заведя у себя собственность, не стяжал ни своей души, ни сердца, не выполнил отречения, ибо душа его была в его сокровище. Подобно тому как и укравший целый талант золота и просто одну только медную монетку одинаково виновны в воровстве, хотя количество украденного и наказание различны, так и отрекшийся от всего монах, даже если у него найдется собственности одна только иголка, точно настолько же окажется виновным пред Праведным Судией. Горе мне, горе, грешному! Как это подставляет вам ногу диавол? Чего вы смотрите? Зачем даете ему свое согласие? Неужели вы не ужасаетесь и не трепещете пред судом Божиим? Так помолимся же, прошу вас, чада мои, за него, будем делать ежедневно в течение одной недели по три [земных] поклона ( τρεις μετανοίας) и тридцати молитв, дабы Господь простил грех его, если только Он еще захочет простить. Впрочем, Он силен услышать нашу молитву.

Этого краткого оглашения для вас пока и достаточно. А если Бог подаст мне слово во отверзение уст моих (Еф. 6:19), то в потребное время или, вернее, пока я жив, я, насколько у меня есть силы, буду говорить вам, увещать вас, поучать, наставлять и показывать и настоящее, и грядущее, дабы мы, уязвившись как-нибудь жалом греха, не попали в пропасть погибели, но чтобы, шествуя правильно, достигли обещанных благ во Христе Иисусе, Господе нашем⁶³⁸, Ему слава вовеки. Аминь.

Братия и отцы. Бог посетит свой сад, которым являетесь вы; Насадивший вас, как истинный виноградарь, напоит вас водою Святаго Духа, возрастит в меру совершенства (см. Еф. 4:13) и явит его весь плодоносным и истинным. Ведь это дело выше моих сил, это занятие выше моей немощи. Мне только можно сказать: кто есмь аз, Господи, и что дом мой? (1Пар. 17:16), когда я, скверный и нечистый и не достойный даже быть овцой, так превознесен? Но Он переносит и долготерпит, ища моего обращения к Нему. Ибо кто может стать пред Ним и умилостивить Его за разные свои грехи? Кто может упасти Его стадо в силе? Кто приблизится к Богу, чтобы привести к Нему вместе с собой и других? Я, чада мои, отстою от Него в далеком уголке вселенной. И, однако, видя, что вы шествуете правильно, живете по заповедям Божиим и что каждый из вас старается обогнать и соперничает друг с другом [в добродетельном житии], я радуюсь⁶⁴⁰. Воистину, чада, среди вас благословляется и получает чистое служение Бог и на вашем братстве почивает Святой Дух. Ваш лик является ангельским хором, ваше псалмопение – славословием бесплотных [Сил] и все ваше житие – небесной жизнью, где нет признака плоти и крови, ни проявления личных желаний, ни заботы о тленных вещах, ни попечения о суетном, ни презренных наслаждений и вообще ничего такого, что вводит и вводится в заблуждение, как это можно видеть у трудящихся над пустыми и жалкими вещами жителей мира, но все полно мира и тишины. У вас одна воля, одно хотение, как у апостолов, – сердце и душа едина (Деян. 4:32), один путь, одно желание – достичь⁶⁴¹ Бога, одна жизнь, общее и духовное, и плотское достояние; вы – воистину богосозванное братство, подражание Ангелам, миро, сходящее на браду, браду Аароню (Пс. 132:2); вы живете во плоти и в то же время выше тела, находитесь в мире, а по бесстрастию – вне мира. Так подайте же, чада мои возлюбленные, мне свои руки, окажите мне, немощному, свою помощь, чтобы я был в состоянии вести вас. Вы своим не только прошлым, о котором известно многим, но также и настоящим житием достигли благой и удобной отеческой меры и, шествуя средним и царским путем, избегаете обеих крайностей. Вы проявляете подвиги и воздерживаетесь от них, вкушаете сон и бодрствуете, безмолвствуете и беседуете, трудитесь и отдыхаете, молитесь и просите; если мы иногда и допускаем послабления и как бы опускаемся вниз, то затем мы опять восходим, и если в один час мы сделаем какое-либо опущение, то в следующий час его уже восполним, потому что подходит то оглашение, то утреня, то другая какая-либо служба, то чтение, то житие святого, и, таким образом, павший снова становится в прежнее положение. Мы помогаем и защищаем друг друга, и если только мы имеем помощь Божию и содействие молитв нашего отца, то диавол не может к нам подступить совершенно.

Так вот, чада мои, как вы уже и начали, отвергните всю свою волю, пусть каждый заботится о своем послушании и, трепеща угрожающего небрежному и ропотливому человеку проклятия, пусть никоим образом не творит дела Божия с небрежением (Иер. 48:10). Назначенный для наблюдения [ефор⁶⁴²] ( έφορος) пусть наблюдает, распоряжающийся пусть разумно отдает приказания, епитирит⁶⁴³ ( επιτηρών) пусть надзирает, послушник, подражая Христу, пусть исполняет все, что ему велят; все работайте и соблюдайте порядок времени. Время работать – работайте; время отдыха – отдыхайте; время славословия – пойте; время молитвы – молитесь, как следует, плачьте, рыдайте, так как мы к плачу и призваны; время принятия пищи – вкусим с благодарением, что нам поставят; время для беседы – поговорим разумно, ибо, как говорит Слово Божие, время всяцей вещи (Еккл. 3:1). Кто так ведет себя, тот шествует успешно: вкушая, он оказывается как бы не ядущим, спя, он является как бы не спящим, беседуя – не говорящим и прочее, что вы можете дополнить уже сами, так как вы люди богонаученные. Господь и Бог наш еще сильнее да утвердит и укрепит ваши сердца во всем этом для славы Себе, для похвалы мне, грешному, и для наследия Царства Небесного всем вам, делающим это, во Христе, Господе нашем, Ему подобает всякая слава, честь и поклонение со Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы, братия и чада. Всякий раз, когда мне нужно говорить оглашение, я рвусь к этому, но, сознавая свое недостоинство, я падаю духом и чувствую себя стесненным и угнетенным. При этом, когда я посмотрю на то, как вы умножились и как одни из вас отличаются рассудительностью, другие выделяются своим разумом, иные блистают своей жизнью, а еще иные славятся своим знатным происхождением, то я начинаю думать, что для общей пользы мне, слабому, лучше уже отказаться от настоятельства над вами, чем обращаться к вам со своим немощным словом, которое, хотя, несомненно, и вытекает из чувства горячей любви к вам и заботы о вас, но не несет в себе признаков великого духа⁶⁴⁵.

Действительно, братия мои, я желаю, чтобы вы достигли ожидаемых благ и чтобы ваша духовная жертва послушания была принята и оказалась благоугодной. Вы ведь постоянно закалаете себя как быотсечением своей воли и приносите себя на духовном жертвеннике в воню благоухания (Еф. 5:2) Владыке Богу. Посему я горю ревностью, чтобы ваше приношение и служение не оказались опороченными, отвергнутыми или лишенными какого-либо благого качества. Как же этого достигнуть? Да если вы проявите твердость, терпеливость и крепость в молитве, смирение в выслушивании выговоров, наставлений, в воздержании, в перенесении вражеских нападений и если при всем этом из ваших уст не раздастся никакая безумная речь. О, блаженные мужи, славные отроки, всеблаженные отцы, вышемирные путники, нуждницы и восхитители Царства Небесного (Мф. 11:12)! Умоляю вас, будьте тверды, терпите, теките, совершайте поприща добродетели, победите, чтобы достигнуть цели и получить небесные венцы. Не теките, прошу вас, вотще (Гал. 2:2) и не трудитесь всуе. Вы ведь совершили уже много преуспеяний: вы оставили родителей и ближних, мир и все мирское, приняли обет девства, проявили нестяжательность, порвали совершенно всякую связь со всеми мирскими делами, скоропреходящими и приводящими лишь в тление смерти и греха, так как вы вси едино есте во Христе Иисусе (Гал. 3:28); наконец, своим блаженным, очищающим от страстей и искупляющим от прегрешений послушанием вы предали себя Небесному Царю. Как же велики ваши преуспеяния! Как чудны ваши подвиги! Так смотрите же, братия мои, не упадите, ничтожным нерадением и мелкими поползновениями не погубите своей высокой надежды и не разрушьте до основания духовного храма своих преуспеяний. Посему, как чистые, совершайте для Чистого все как следует, приносите противящемуся гордым Богу (Притч. 3:34) все со смирением, представьте Жениху Христу все непорочным. Слово ваше, сказано, да бывает всегда во благодати, солию растворено, ведети, како подобает вам единому комуждо отвещавати (Кол. 4:6), ваше обращение должно быть проникнуто приветливостью, ваши движения, походка и речи должны как бы управляться Богом и наставлять смотрящих на вас. Я желаю, чтобы вы все были не такими, как я, так как я не чист и не разумен, а как наши отцы – Акакий, Досифей, Аввакир, Антиох, Орсисий, Петроний, а также Евфимий, Савва⁶⁴⁶. Я прибавил бы сюда и совершеннейшего Антония⁶⁴⁷. Но можно назвать образцы еще и выше их.

Так обогащайтесь, братия мои, в добродетелях, собирайте сокровища из слез, сокрушения, долготерпения, трудов и подвигов, смотря по ниспосланному вам дарованию, ибо один имеет богодарованный талант к одному, а другой к другому. Кто в одном превосходит своего ближнего, а в другом побеждается им, – пусть не огорчается этим и не завидует ему. Ибо каждый имеет столько, якоже Бог разделил есть меру веры (Рим. 12:3). Ведь на самом деле никто не лишен ничего. Ибо вы все образуете одно со многими членами тело, и, по величайшей благости Божией, преуспеяния отдельных лиц переходят и на всех остальных: каждого из вас она принимает как всех и всех как каждого в отдельности. О, божественное замещение и человеколюбное перенесение! Не дерзайте не верить этому! Если вы таким образом продержитесь до конца ристалища, то кто же может оказаться так же преуспевшим, как вы, во Христе Иисусе, Господе нашем?⁶⁴⁸ Ему слава во веки веков. Аминь.

Отцы и братия. Земледелец обыкновенно стремится пожать на своей земле то, что он посеял. Равным образом и купец может получить столько барыша, сколько он старался во время своих морских и сухопутных путешествий. И вообще, всякий почти человек старается собрать плоды трудов своих и, собрав их, радуется. Вот и я, единый на земле грешник и недостойный раб, коль скоро несколько трудился над вами, пахал и сеял в ваших честных сердцах слово истины, – тоже начинаю пожинать свои плоды и собираю в громадном количестве ваш обильнейший урожай добродетелей. Я нажал не столько, сколько высеял; посеял я всего небольшое количество. Я собрал много, а работал немного, получил огромный барыш, а трудился очень мало, противоположно тому, как восклицает громогласный Исаия: идеже возорют десять супруг волов, сотворит корчаг един, и сеяй артавас шесть сотворит меры три (Ис. 5:10). Это все сделали ваша собственная благодать и плодородие вашей благой души. И я, ничтожный и немощный, ужасаюсь и теряюсь. Ведь кто я такой, чтобы начальствовать над такими душами? Вследствие вашего доблестного послушания, а также вследствие того, что вы шествуете вслед нашим древним отцам, я становлюсь славным пред Богом и людьми. Ибо, чада мои возлюбленные, хотя я и одержим многими страстями и многогрешен, но зато вы, по благодати Божией и при содействии молитв моего и вашего отца, могли приняться в нынешнем роде за совершеннейшую жизнь, собрались вместе, тесно объединились между собою, как этого требует правило, и ведете странное сравнительно с другими житие, совершенно отрешившись от плоти и крови и родившись свыше духовно от хотения Божия (см. Ин. 1:13; 3:3). Будучи еще живыми, вы уже добровольно умерли; находясь еще во плоти, работаете над тем, что выше ее; вами не обладает и вас не удержала любовь к родителям; никакой город и никакая страна не зачисляют вас в ряды своих граждан; у вас не обозначено родного дома и отчизны. Таким образом, на вас исполняются слова апостола: наше житие на небесех (Флп. 3:20). Далее, вы терпите скорби, изнурения, мучения, злострадания и ночью и днем: поститесь, бдите, вас гоняют туда и сюда, вы измождаете свою плоть, изнуряетесь, страдаете от отсечения воли и за это удостоитесь слышать, что это узкий и прискорбный путь, коим идут лишь немногие, так как большинство течет по пути широкому и просторному, ведущему в пагубу (Мф. 7:13). Так радуйтесь же, чада, радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа собирается на небесех (Мф. 5:12). Если вы пребудете в своем послушании твердо до самого конца и достигнете неизреченного света, то что может быть желаннее его? Что может быть блаженнее того, если вы удостоитесь стать сожителями святых? Что может быть дивнее того, если вы станете жителями рая, куда Господь принял разбойника и где нетление и изобилие всяких вечных благ и вода, текущая в живот вечный (Ин. 4:14)? Что может быть величественнее того, когда вы, являясь сонаследниками Христу, начнете со всеми праведниками сиять как солнце?

Какое и сколь великое будет таинство для вашего веселия в то время, когда вся тварь предстанет пред лицем страшного и ужасного судилища Христа Бога нашего, когда Он явится пред всеми Своими бесчисленными ангельскими воинствами, когда перед Ним потечет огненная река, подползет неусыпающий и жаждущий напасть на грешников червь и откроется, чтобы поглотить осужденных, ад, а также кромешная тьма, ужаснейшие места для мучений, когда демоны будут связаны Ангелами и подвергнуты побоям, когда одни услышат желанный, а другие, наоборот, горький глас и, наконец, разойдутся: стоящие одесную – в Царство Небесное, а стоящие ошуюю – вместе с демонами в вечное мучение. Посему, братия, сподвижники и товарищи, будем мужественно терпеть обстоятельства этой жизни, будем нести плотскую брань и потушим пожар, возгорающийся в наших членах.

Будем нести труд бдения, поста, послушания, телесные работы, будем терпеть отсечение своих пожеланий, будем переносить обиды, причиняемые братом, а также труд псалмопения и молитвы, будем терпеть плохую обувь, которая нам выдается против нашего желания, а также всякую одежду – и грязную, и заплатанную, и растрепанную, и рваную. Попрем славу, утолим гнев, обессилим уныние, победим душевные движения, заградим болтливые уста, будем пользоваться словом умеренно, лишь для пользы, станем переносить труды своих послушаний, и сверх всего этого Господь Бог, крепкий и сильный и дивный во святых Своих (Пс. 67:36), по молитве моего и вашего отца, да подаст вам единодушие и единомыслие и да сподобит, чтобы вы, соблюдаемые в едином духе и союзе мира (Еф. 4:3), пребывали непреткновенными во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков.

Братия и отцы. По мере данной мне силы я, мне думается, не пропускал и не умалчивал ничего из того, что полезно и что нужно для вашей жизни, хотя, по своей немощи, я и не делал этого как следует и как подобает. Тем не менее я возвестил все, чтобы избавить себя от наказания, угрожающего, по Писанию, за молчание (Иез. 3:17–19), и чтобы таким образом возжечь и возбудить вашу ревность к исполнению заповедей Божиих, дабы вы были во всем совершенны и ни в чем не нуждались. И вот я как бы вкушаю плоды не моих трудов, но трудов моего и вашего отца (ибо только благодаря ему мне послан дар слова), то есть ваши преуспеяния в добродетели, именно: вашу неразрывную сплоченность, тесное единодушие, отрешение от былых родственных связей – с родителями, братьями и сестрами и вообще родственниками, далее, богоподражательное смирение, соревнование отцам в послушании и ревность к исполнению всего того, что требуется этим святым образом. Ведь если бы я не стал проповедывать, то и вы бы не проявили такой деятельности. Если бы я пренебрег этой своей обязанностью, то разве и вы не уклонились бы от этого? Несмысленно глаголю (2Кор. 11:21), я являюсь как бы музыкантом на прекрасно настроенной цитре, то есть на вашем братстве. По какой струне я ни ударю, получается приятный звук и стройно звучит все целое: в нем нет ничего легко рвущегося и распущенного, но все натянуто, привлекательно для души, девственно и богоподобно. Сравню я вас также и с колесницами: вы прекрасно бежите во взаимном соревновании друг с другом и пробегаете круги на духовной арене, чтобы, достигнув после седьмого десятка [лет] преставления из этой жизни, найти себе награду за победу на ристалище грядущего века. Представляя вас себе таким образом, я, братия мои, радуюсь и услаждаюсь и своими поучениями то погоняю и колю вас, как стрекалом, то бью и тороплю – в том и в другом случае со страхом и душевной мукой, какую я должен чувствовать. Так вот как обстоит у нас дело, и вы, таким образом, шествуете вслед за нашими отцами и совершаете тот же самый путь. Мы принялись за него и соблюдаем его уже давно. И сначала, как говорит авва Дорофей, мы действовали неловко, затруднялись и пребывали в сильной умственной темноте⁶⁴⁹ (хотя некоторые молодые иноки этого и не знают), а потом с помощью Божией начали понемногу успевать то в одном, то в другом, почувствовали бодрость, исполнились ревностью (ибо Господь в силе исполнить то, что Он обещал) и таким образом достигли своего настоящего состояния. Конечно, оно не высоко и не сравнялось с житием отцов. Тем не менее оно, будучи и малым, но соответствующим собственным нашим силам, не презирается Богом и не лишается Его внимания. Если вам угодно, посмотрите, и вы найдете, что это правда. Ибо у нас царствуют согласие, единодушие, единое желание и, как рассказывается в Деяниях (Деян. 2:44), общность имения, так что никто ничего не называет своим, а затем замечается также и то, что из этого вытекает, именно: нелицемерное, доходящее, как показали бывшие случаи, до пролития крови послушание, благоупорядоченное поведение, направляемое по моим указаниям и в соответствии с истиной, так что первые у вас ставят себя последними и последнего, наоборот, возвышают, молодые, но седые по разуму превосходят настоящих стариков и доверяют не тому, кто много говорит, хорошо читает или обладает хорошим голосом, а кто отличается противоположными качествами и кто богат не пустыми словами, а делами. Далее, образ жизни и правила относительно пищи и питья у нас [установлены] по заповедям, написанным святым Феодосием⁶⁵⁰. Я опускаю уже, чтобы много не говорить, самое тяжелое и с большим трудом приводимое в исполнение дело – употребление общей одежды, а также и все другое, что указывается правилами и заповедями. Во всем этом, чада, обнаружилась у вас крепость благочестия: Господь благ, чтобы вы постоянно и усиленно преуспевали в добре сообразно с достигнутым уже вами и не знали предела в этом своем восхождении. Таковы вот ваши дела, так вы отличились, хотя и не все (я хочу этим уколоть нерадивых, чтобы и они, убоявшись слова, устремились к тому, что следует). Я же сам, чада мои возлюбленные, не имею ничего и заслуживаю всякого презрения: у меня нет ни Духа, ни света, ни очищения, ни блистания, ни созерцания, ни восхождения, ни преуспеяния, ни стремления, ни течения; я весь заброшен, страстен, мрачен, лишен способности созерцания, не устроен, не укреплен, незрел и не утвержден для спасения. Вследствие этого разве я могу показать, что моя жизнь есть подражание отеческому житию? Посему мне нужно несколько освободиться от тягчайшего сна уныния, воззреть и подняться вверх, ибо небо, где стоит отеческое житие, высоко, а земля, где нахожусь я со своими земными деяниями, глубока (Притч. 25:3); велико это у меня расстояние, отцы и братия. Как я взыду на гору Господню? Как стану на горе святой Его, когда я не неповинен рукама и не чист сердцем (Пс. 23:3–4)? Но с помощью ваших молитв, надеюсь, я когда-нибудь начну это делать, так как иначе и вам самим невозможно хорошо шествовать, несмотря на то что вы и дожили благополучно до настоящего времени. Я не могу проявить особенной свежести сил и совершить что-либо великое. И вы помогайте мне в том, чтобы без крайней нужды никоим образом не изменять того образа жизни, который мне заблагорассудилось установить для себя. И пусть никто из жалости ко мне, ни теперь, ни после, ни через моего отца, ни через какое-либо другое лицо, не обращается ко мне с просьбой вернуться к прежнему образу жизни; за это он получит себе от меня, ничтожного, осуждение, а не благословение, так как такой человек не замышляет добра ни для меня, ни для себя. Ведь если, чада мои, я не взойду, то и вы не можете взойти; если я не поведу вас, то и вы не в состоянии следовать за мною; если я не вооружусь этим оружием, то не могу идти впереди вас против начал, властей и миродержителей тмы века село (Еф. 6:12); если не обнаружу в самом себе, хотя и в ничтожной и незначительной мере, свойства жития святых, то вы не в состоянии будете стать участниками славы их чад. Что вы скажете мне на это? Правду я говорю или ошибаюсь? Я делаю все это, думается, потому, что люблю вас больше вас самих, а не для самого себя. Если вы укажете на чей-либо пример, то таких людей вы найдете очень много, больше семи тысяч, но только они все спасаются, а я нет. Я не смотрю на того или другого. А взираю только на заповедь и отеческое житие, достигнуть коего мне повелено. Исполните же, чада, эту мою просьбу, и Дающий молитву молящемуся и Благословляющий праведных да благословит и совершит вы во всяцем деле блазе (Евр. 13:21) во Христе Иисусе, Господе нашем. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы, братия и чада. Как, по вашему мнению, я должен радоваться и веселиться, видя ваше духовное и нерасторжимое общение, непрерывно пребывающее и всегда возрастающее в божественных оправданиях! Ведь действительно вы возрастаете и укрепляетесь в Духе Святом, и мудрость Божия проявляется в вас. Этому именно я и радуюсь и отвергаю легкомыслие своего нерадения, размышляя о том богатстве, которое вы вместе со мной собираете. Ведь коль скоро отцы по плоти, видя успехи своих детей в делах мирских, радуются и веселятся, то насколько более следует это испытывать нам – если только мы достойны называться духовными отцами – при виде вас, достигших совершенства о Господе? Вы, чада, обогатили меня вашими собственными деяниями, и я уже не стыжусь бедности своихдел, сделавшись богатым при вашей помощи. Вы прославили меня, скажу даже, вы поставили меня царем, вследствие того что сами царствуете над страстями, как над народами, вы возложили на духовную главу вашу венец красоты добродетелей. Восходите же постепенными совершенствованиями ( ταΐς κατά μικρόν προσθιηκαις) на высоты бесстрастия, соревнуйте друг с другом на ристалище благочестия, отвергая прежние страсти, отряхивая, как пыль от ног ваших, любовь к миру, окрыляясь стремлением к любви Божественной, взлетая, как духовные голуби, к пренебесным размышлениям, взирая вверх и возносясь к горнему, где глава наш Христос, где наши воздаяния, где наше неразрушимое жилище⁶⁵¹ ( η άλυτος κατοικία), где предначертано наше владение.

Прекрасна ваша борьба, великолепно течение, весьма хорошо ваше занятие, удивительны высоты вашего созерцания о Боге. Вы от мира сего несте, сказал Господь своим ученикам (Ин. 15:19; 17:16), а вместе с тем и вам, чада. От вас, говоря словами апостола, преходит образ мира сего (1Кор. 7:31), поэтому вы пребываете в безопасности и недоступны нравственной порче⁶⁵². Вы, будучи как бы бесплотными и бестелесными ангелами, не ограничены местом и господствуете как бы над всем. Ведь верующему принадлежит, как говорится, весь мир. Вы пребываете без наследия и части, потому что ваш удел и жребий есть один только Бог. Вы остаетесь без отечества и своего города, потому что ваше отечество и город есть вышний Иерусалим, главный город Павла и прочих святых. Посему не взирайте на земное, не оставляйте Господа – источник жизни, не копайте для самих себя гибельную яму беззакония, не увлекайтесь низменными приятными делами века сего, пользуясь радостью от Господа и созерцая храм добродетелей Его, и не считайте, что под небом есть что-либо великое и блаженное, кроме того Божественного звания, которое вы имеете и которым облечены от Господа всего. Вы просветились и убелились как снег (ср. Ис. 1:18), усырились как молоко, украсились как женихи, объединились единомыслием Духа. Благодать вам… от Бога Отца и Господа… Иисуса Христа (1Кор. 1:3; 2Кор. 1:2; Гал. 1:3). Пусть ваши помышления укрепляются еще более и более, а вы еще более будете способны проникнуть в глубины духовных занятий, дабы в такой вашей наилучшей и ангелоподобной жизни вы поистине могли явиться воинами Христа; отвращаясь диавола, отгоняя страсти, воспринимая любовь и служа Богу (что в жизни вашей не должно оцениваться ни беззаботно, ни легкомысленно), являясь усердными в служениях, скорыми в делах послушания и бодрыми в бдениях, оказывая друг другу снисхождение и пребывая в согласии, уступая и пользуясь уступкой от других, размышляя о пользе, всякий раз вы смиряетесь перед ближним; когда же вы подвергаетесь оскорблению, то не отвечайте с гневом и не возражайте, когда предаетесь воздержанию, то не смейтесь и не пустословьте и вообще ведите себя благочестиво и уклоняйтесь от любопытствующего взора, вредного дерзновения и гибельного общения.

Кто среди вас есть такой, который радуется, услаждается и ежедневно празднует в чистой молитве, в пролитии слез, в воздержании от оскорбительного слова, в подчинении назначенному служению, в пренебрежении к тому платью, какое придется надеть, или к обуви и ко всему другому из необходимого? Такой блажен , и я желал бы пользоваться от наследия его, хотя он не знает и алфавита. Будем, братия, изучать – говорю об этом не по личному опыту, а по слуху – сладость Божества, удовольствие смирения, кротость послушания, высоту отсечения своей воли. Впрочем, вы, в своем большинстве, знаете это и исполняете, но я лишь немного побуждаю вас остротою слова к тому, чтобы в душах ваших пребывало врачевство божественной любви, которая опять усладит и возбудит готовность сердца вашего. О, если бы я мог облегчить тяжесть вашей беспечности! О, если бы я имел силу укротить и смягчить непреклонность ваших помыслов! О, если бы я пользовался преимуществом для того, чтобы омыть ноги ваши, устранить из сердец ваших обильное пустословие⁶⁵³ и пробудить вас к более богоугодной жизни, чтобы вы, укрепившись, шествовали еще быстрее! Но да подастся вам изобильная благодать от Бога, и мы все едиными устами и единым сердцем и помышлением воздадим славу Его благости за то, чего мы достигли, умолив Его хорошо встретить нас и в будущем и даровать благой конец тем, которые за нами следуют во Христе Иисусе, Господе нашем. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Чада мои, братия и отцы. Я – должник ваш и обязан бодрствовать и заботиться о душах ваших, коль скоро я недостойно нахожусь в этом величайшем звании, и я не перестану говорить вам о полезном частью на основании отеческого предания, частью на основании изучения Божественных Писаний, частью же на основании моего ограниченного опыта, хотя самые первые из вас наиболее способны и предлагать наставления по руководству личного опыта, и назидать других.

Ведь первый клеветник ( άρχιδιάβολος)⁶⁵⁵, сатана, ниспавший с небесных высот, получил от Бога и Господа всего свободу искушать несчастного человека. И от Адама до настоящего времени он коснулся каждого поколения и прошел через всякую душу. И тех, коих нашел утвержденными в божественном страхе и в святых заповедях, он не поколебал и не пленил – напротив, был отогнан весьма далеко от них, а кого он нашел испорченными и побежденными натисками страстей, тех подчинил себе и низверг в бездну погибели. Поэтому мы, чада, должны бодрствовать и хорошо знать о его помышлениях и о многоразличных его ухищрениях. Ведь он есть тьма и, однако, является как свет (см. 2Кор. 11:44); злоумышляя, он, однако, лицемерно является в виде советника, и вообще вся прелесть его есть горечь и свет – тьма⁶⁵⁶.

В оглашении предшествующего дня вам нечто было сказано об этом, и, однако, некоторые, по грехам моим, пали, и если вы не в точности поняли то, во всяком случае, вы ясно слышали: аще не бых пришел и глаголал им, говорит Господь, греха не быша имели, ныне же вины не имут о гресе своем (Ин. 15:22). И мне, чада, должно было высказать и говорить, быть может, и еще более грустное, хотя для многих и не необходимое. Но для назидательности некоторых пусть услышат и те, кои находятся в безопасности. В Священных Притчах написано: аще помолят тя, глаголюще: иди с нами, приобщися крове, скрыем же в землю мужа праведна неправедно и другое подобное, ты не слушай, не иди в путь с ними, сын, уклони же ногу твою от стезь их (Притч. 1:11, 15). И я, чада, прибавлю вам еще следующее. Если кто-нибудь начнет наблюдать [за тобой] и следовать, уединяться по углам и завлекать в тайные места, потом заводить беседы, побуждаемый, конечно, своим настроением, а лучше сказать – сатанинским намерением, и станет говорить: «Я люблю тебя» (ауат θσε) или: «Я хочу нечто сказать тебе, если только ты сохранишь тайну», – то знай, что в этих местах и временах, в этих устах и речах присутствует диавол, но Господь не пребывает. Поэтому беги как можно скорее, уклонись и удались как от огня, как от обоюдоострого меча, как от разбойника и человекоубийцы и скорее расскажи о случившемся. Ибо если ты один раз по незнанию или по сочувствию согласишься слушать, то тотчас, прельщенный чувством удовольствия, станешь склонять себя к ответу, и этот нечестивый совет увлечет души обоих к смерти. Знающим я могу сказать и подробнее.

И не удивляйтесь, чада. Ведь мы состоим из плоти и крови, имеем огонь во внутренностях своих, разумею огонь страстей, хотя мы и избрали девство – дар блаженный и милость небесную. Дело наше поистине состоит в том, чтобы, находясь во плоти, жить бесплотно, пребывая в теле, жить бестелесно и, так сказать, не гореть в огне, быть бесстрастными в страстях, потому что насколько почтенно достоинство наше и насколько подвиг требует труда, настолько велика будет и награда мздовоздаяния. Ведь мы, если пожелаем, являемся Ангелами на земле: как у них нет брака, так нет его и у нас; тем не менее спаде с небесе денница (Ис. 14:12) и один из двенадцати учеников Христа сделался предателем. Пусть тебя, чадо, устрашает содомский огонь, дерзкое беззаконие против Ангелов Божиих (Быт. 12:5), Хам, осмеявший наготу отца (Быт. 9:22), растление Амноном сестры (2Цар. 13:14), грех, возникший в Коринфе (1Кор. 5:1), и все обвинения в послании Павла к римлянам. Бойся же падения с неба. Всегда взирай умом на Бога, вместо страстных зрелищ старайся иметь желание бессмертия, вместо гибельного греха наслаждайся прекраснейшими красотами рая, вместо любопытного рассматривания красивых лиц созерцай Божественные явления. Все это достигается в бодрствовании, слезах, умилении, в стенании, исповеди, надлежащем молчании, в посильной работе, любознательности, чтении, в умиленной молитве, в постоянном памятовании смерти. Все это, чада мои, совершайте, об этом с радостью размышляйте, потому что все, что бы вы ни испытали, вы перенесете ради пострадавшего за нас Господа и приготовившего вам вечные упокоения. Помолитесь и за того, кто об этом говорит, но ничего не делает по присущему мне лукавству, дабы и я исполнил во Христе Иисусе, Господе нашем. Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Так как мне в некоторых оглашениях приходится обращаться к прещениям, то пусть не смущается сердце ваше (Ин. 10:27) и не раздражается, потому что вы должны держаться того убеждения, что порицаю ли я или призываю, угрожаю, увещеваю или что-либо другое делаю, то все это происходит не по какой-либо иной причине, как только для спасения вас благодатью Господа нашего Иисуса Христа (см. 1Фес. 5:28). Я знаю, что вы во всем принимаете меня, недостойного, и больше любите, чем ненавидите, когда я обличаю вас. И здесь на вас исполняются слова: обличай премудра, и возлюбит тя (Притч. 9:8), и опять: достовернее суть язвы друга, нежели вольная лобзания врага (Притч. 27:6). Поэтому если вы, чада, с терпением станете принимать слово моего смирения, то оно, хотя само по себе бесплодно, потому что исходит не из благого сокровища сердца (см. Мф. 12:35), будет, однако, по милости Божией (я в этом уверен!) спасительно для вас и сделается напутствием в жизнь вечную. Я убежден, что вместе с вашим сонмом спасусь и я, вслед за вашими добрыми делами и я стану поступать хорошо и вашей славою и я прославляюсь. Се ныне время благоприятно, как говорит апостол, се ныне день спасения (2Кор. 6:2).

Итак, честнейшие мои братия, станем подвизаться совместно, станем трудиться, действовать с пользою и прекрасно идти вперед; приобретая в непостоянном и изменяющемся устойчивое и пребывающее⁶⁵⁷, мы через посредство подвижнических своих трудов достигнем Царства Небесного. Опять и опять прошу: будем немного терпеливы, пока не укрепимся в трудах для созидания добродетели⁶⁵⁸. Посему пусть стремится младший, и старший должен спешить, юноша должен мужаться, достигший зрелого возраста еще более усовершаться, и престарелый пусть подвизается; вообще, никто не должен быть беззаботным, пренебрегать или быть нерешительным, потому что день, братия мои, приблизился и время жизни каждого из нас исполняется. Ведь какое и сколько еще времени мы будем жить? Каким образом и сколь долго мы проживем, чтобы могли избежать общего наказания? Нет, это невозможно: кто есть человек, иже поживет и не узрит смерти? (Пс. 88:49). И если всем нам должно умереть, то что значит эта обманчивая жизнь, проходящая как тень, подобная сновидению, хотя для многих она представляется приятной и блаженной? Но благо, благо нам, которые мудро размышляют и прежде смерти сделались мертвыми посредством умерщвления себя послушанием.

Действительно, братия мои, вы были мудры в этом отношении, вы уже извлекли из этого величайшую пользу и совершили надлежащие дела. Вы поистине призваны Богом, вы не от людей и не через людей, но благодатию были призваны и освящены и вознесены в этом священном звании. Чего же, наконец, следует искать? А того, чтобы, безукоризненно, свято и праведно прожив остальные дни вашего жития, вы унаследовали то, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1Кор. 2:9). Я говорю об этом не применительно к человеческим взглядам, не с целью осмеивать или вводить вас в заблуждение.

Вы сами знаете, что то, о чем я говорю, есть истина, и мы, при недостаточности ума, не в состоянии должным образом и всецело раскрыть в своих речах истину своих дел. Но так как возможно отделить человеческую мысль и – в известной степени – созерцать истину непосредственно, то мы, коль скоро уразумели ее, будем еще более исправлять себя, прольем великие источники слез, обнаружим большое усердие, будем благодарны, когда подвергаемся епитимии, станем радоваться, когда бываем гонимы, будем веселиться, когда подвергаемся поруганию, и находить еще больший покой, когда мы лишаемся, подвергаемся презрению и осуждению. И о чем еще мне сказать? Если искра любви к Богу каждый день станет гореть в вашем сердце, то будем стремиться к тому, чтобы и плоть наша подвергалась истязанию, и члены отсекались, и кровь проливалась. Ибо мученики, возлюбив Его, потерпели это, и преподобные, возлюбив Его, это перенесли. С ними и вы, чада мои, да будете во Христе Иисусе, Господе нашем, Коему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Достойно вас я не могу и не в силах исполнять должное наблюдение за вами – по той причине, что не только забота и попечение о всех вас немалы, но и великое пустословие, неразумие, страх и смятение моего сердца. Ведь я ничего не знаю о соблазне, который произошел вчера и позавчера. Разве враг и противник, ворвавшись, не похитил одного брата из богоизбранного воинства нашего? Но он, по благодати Христовой, был возвращен. Что же еще? Вместе со столь многим и великим напряжением моего смиренного слова, вместе с божественным чтением и отеческим наставлением, вместе с постоянной молитвой и поучением в правилах разве ежедневно еще не бывают волнения и малодушие, шумные разговоры и преслушания, надменность и тщеславие, бездеятельность и дерзость, глубокий сон (и даже во время канона), небрежность и холодность, нетерпеливость и малодушие некоторых? Ведь я не всех стану обвинять – в противном случае это будет несправедливо. Как же мне быть при всем этом, по вашему мнению? И как мне нужно унывать, скорбеть и приходить в отчаяние по поводу моей жизни! Ведь причиной, как сказано, служат мои разнообразные и бесчисленные грехи.

Итак, чада, обратите внимание на древние поколения и посмотрите, как жили наши отцы. Вы знаете о продолжительности их воздержания и о непреклонности их терпения. Они подвизались не один или два года, даже не один десяток лет, но тот безмолвствовал столько-то лет, а другой – столько-то; этот или тот находился в послушании, другой был поставлен на такое-то служение, иной был предан такому-то занятию. И ревность у них была пламенная, отгонявшая всякое колебание и указывавшая душе пути по Богу, поэтому они устремлялись от мирского к небесному, воспринимали благой свет, со вниманием взирая умственными очами. И приятными были для них невзгоды жизни по Богу, а шероховатости и неровности благочестивых занятий были гладкими и удобопроходимыми. Слушатель пусть вспомнит о великом Антонии, о просвещенном Евфимии, о Савве Освященном, о треблаженном Феодосии, славном Иларионе, равноангельном Арсении. Если желаешь, вспомни и о Феодоре Освященном, о всехвальном Досифее, благословенном Дометиане, возлюбленном Аввакире, преподобнейшем Мине, боголюбезном Акакии и о всех, кои были с ними⁶⁵⁹. «Как я буду вместе с Иовом, – говорит Василий Великий в одном из священнейших своих слов, – коль скоро я не перенес с благодарностью случившегося со мною несчастья?» И еще: «Как я буду вместе с Давидом, если я мужественно не боролся против врага?»⁶⁶⁰

И я, чада, прибавлю вам еще следующее. Как ты или я будем вместе с названными выше отцами, если мы не последуем по их стопам, если не будем подражать насколько возможно их жизни? Ведь тот, кто смиряет себя и каждый раз низводит в глубину смиренномудрия, восходит на небеса. Тот, кто беспрекословно повинуется и побуждает себя ко всякому благому послушанию, назовется сыном Божиим. Твердый и непоколебимый в мученическом исповедании себя пред Богом, не обольщающий себя и ничего не похищающий у остальных братьев будет исповедовать вместе с Павлом и говорить: кто ны разлучит от любве Божия? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч? (Рим. 8:35). Бесстрастный и не связанный родительской любовью, родственными и мирскими отношениями будет дерзновенно вместе с Давидом говорить: прилпе душа моя по Тебе, мене же прият десница Твоя (Пс. 62:9). Тот, кто весь день пребывает в умилении и страхе от словес Божиих, в размышлении о смерти и созерцании переселения [из здешней жизни], будет говорить: не умру, но жив буду, и повем дела Господня (Пс. 117:17). Кто хранит заповеди и правила, пребывает в благочестивом состоянии, благовременно хранит молчание и [благовременно] говорит, тот будет увенчан на небесах.

Наконец, чада, – если, конечно, вы верите тому, что я советую вам прекрасное и говорю правду, – я возглашаю громким голосом: пока время позволяет и праздник продолжается, пока нуждницы Царства Небесного восхищаюте (Мф. 11:12), станем подвизаться, восстановим свои силы, поспешим в священных делах, потому что написано: не весте дне ни часа, в оньже Сын Человеческий придет (Мф. 25:13). Ему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Отцы мои, братия и чада. Стечение обстоятельств и посещение прибывших духовных и светских лиц отвлекают нас, можно сказать, и от молитвы, и от чтения, и от общения⁶⁶² с вами, так что я не могу предложить вам и обычного оглашения. Но я уверен, что вы восполняете мои недостатки, молясь и за мое смирение, занимаясь и совершая песнопения и за мое убожество. И вы, чада, стремитесь к вашей цели, подвизайтесь подвигом добрым (ср. 1Тим. 6:12) и совершайте дело Божие, один за другого трудясь и исполняя дела и духовные, и телесные, и ни в каком отношении не допускайте перерыва в прекрасной вашей деятельности, в равноангельном вашем житии и в блаженном вашем пребывании. Вот многие спешат и ведут борьбу в делах мира, приобретают тленное и не могут им пользоваться даже в настоящей жизни, но вследствие или человеческой неправды, или начальственного произвола, или злодейства похитителей, или морского кораблекрушения, или по каким-либо другим причинам, которые трудно и перечислить, совершенно лишаются того, что они приобрели многими трудами и заботами. Ваше же дело, отцы мои, остается неотъемлемым, пребывает в постепенном увеличении, является вечным. Ибо ни царь, ни начальник, ни властитель, ни злодей никогда не может отнять его.

Посему надлежит, чтобы вы радовались и веселились (ср. Мф. 5:12), но не так, как радуется и веселится мир, потому что вы не от мира (ср. Ин. 15:19), но являетесь, братия мои, избранием Бога. Надлежит, чтобы вы облегчали свое положение и укреплялись надеждами на будущие блага и не изнемогали перед случающимися печалями. Вы знаете, что царствуете о Господе, имея силу против страстей. Ведь что лучше – плоть или душа? Ясно, что второе. Посему вы, отцы мои, поистине господствуете, ибо тот, кто недоступен человеческим опасениям, непобедим человеческою славою и безучастен к желанию мира, являясь независимым по отношению ко греху, справедливо должен быть назван господином мира ( δεσπότης κόσμου). Не носите на себе златокованого венца с жемчугом и драгоценными камнями, ибо это – вещество текущее и непостоянное⁶⁶³, но возлагайте на честную главу души вашей венец красоты славы.

Не облекайтесь в одежду из пурпура и золота, но облекайтесь в разноцветный хитон добродетелей, сотканный Богом и ценимый гораздо выше золота и драгоценных камней. И вид души вашей прекрасен, и вся слава ваша внутрь, по словам псалмопевца Давида, рясны златыми одеяна и преиспещрена (Пс. 44:14).

Итак, чада мои, оставайтесь твердыми еще малое время, а я напомню вам, что вас ожидает в Царстве Небесном: свет, жизнь, радость, слава, веселие, блаженство, бессмертие, благополучие, нетление. И коль скоро предстоят столь великие блага, то кто не поспешит, кто не станет достигать и приобретать, кто не пожелает потерпеть все, чтобы только получить одно искомое и немногими (ср. Мф. 7:14) находимое? Ведь сказано, что нуждницы восхищают Царствие Небесное (Мф. 11:12), немногие идут тесными вратами (Мф. 7:13) и мало то стадо, которое Отец наш Небесный избрал (Лк. 12:32). Об этом я говорю кратко – вследствие позднего часа. Бог же мира (Евр. 13:20), посылающий дар молитвы молящемуся и благословляющий праведника, да укрепит, благословит и направит вас на всякое благое и богоугодное дело во Христе Иисусе, Господе нашем, Коему слава и держава с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Братия и отцы. Я возвещу вам некоторые немногие напоминания. Как вы знаете, в настоящее время идет Святая Четыредесятница. Она требует от нас духовных подвигов еще больше, чем предшествующее время, а именно – требует усердия, воодушевления, напряженности, воздержания, терпения, доходящей к небу молитвы, слезного умиления, благовременного молчания, надлежащего разговора, беспрекословного послушания, смирения с сердечным сокрушением, соответствующей умеренности, воздержания не только от разнообразной и насыщающей пищи и питья, но и от зависти и ненависти, гнева и раздора, ярости, ропота, гордости и от всякой другой гнуснейшей страсти. Итак, чада, взирайте на себя и будьте внимательны, прошу вас. Очищайте себя от всего, указанного выше, приготовляйте себя сосудами избранными (ср. Деян. 9:15), органами богогласными, псалтирями приятнейшими для восприятия Духа Святаго. Ибо к этому призывает время, в этом состоит пост. Не говорите мне: «Я столь много и часто пою и стихословлю, я так много молюсь, совсем мало ем и не много пью, сплю сидя, много совершаю коленопреклонений, простираю руки к вечному небу».

Конечно, и это достойно одобрения, почему же нет? Но пусть мне каждый говорит о том, имеет ли он поверженный долу помысл, дух сокрушенный и волю отсеченную, так что всегда бывает благопослушлив, никогда не противоречит, совершенно не ропщет и даже один раз не обнаружил любопрения, не завидует брату, ни в чем не злоумышляет против ближнего, не помышляет о суетном и не пустословит о том и другом, почему-де тот находится в таком положении и по какой-де причине это бывает так, ибо от этого грубеет сердце и изменяется лицо, а также возникают – не из благого сокровища души, а от лукавого – речи и пустословия неверия, бесстрастия и уныния, которые ведут к погибели не только самого говорящего, но и слушающих его. Не таковы, братия, дела поста, не таковы плоды воздержания. Но если кто, как сказано, имеет смирение и послушание, то подчиненный, при помощи этих двух оправданий, как бы на некоторых крыльях, взлетает на небо, и в этом нет ничего удивительного.

Хотя я и говорю так, однако среди вас происходит нечто недостойное. Подобно тому как земля, если и на короткое время остается без возделывания, производит плевелы, так и среди вас, утверждаю я, некоторые из менее благоразумных и воздержанных стремятся в действительности к несовершенному, расспрашивают, вступают в пререкания и противоречат, ссужают и меняются, смотрят и обмениваются взорами, чего-то добиваются и носятся как дети, распространяют новости и мирские интересы, притом по поводу чего – по поводу одежды, обуви и подобных неважных предметов. Зачем это, чада, бывает? Неужели это послужит к вашей похвале? И в этом разве заключается ваш пост? Напротив, не заключается ли в этом главным образом ваше падение и принижение? Почему вы не довольствуетесь тем, что вам дается? Почему не помните о дне воздаяния? Почему не взираете на предстоящее время? Почему вы не всегда бываете одинаковы? Никто [по своей воле] не должен ни брать, ни одеваться, ни обуваться, ни питаться, ни вкушать пития, но обязан делать это, как требует нужда и долг и как распорядится заведующий монастырским хозяйством. Ведь, может быть, ты, добивающийся лучшего, совершенно недостоин того, что ты носишь, а между тем ты, будучи недостойным, ропщешь и ищешь лучшего, тогда как должен пребывать в смирении. Смотри же, как велико осуждение, которое ты собираешь на свою голову. Разве это достойно истинных монахов или избранных послушников? Да не будет! Так поступать свойственно наемникам и рабам, которые добиваются того или другого, потому что работают по принуждению и порабощению или же за плату по найму. Но родной сын, зная, что все принадлежит отцу, не похож на них и, как любящий, сам любим отцом, всегда, как вы знаете, остается под властью отца и всякую просьбу выражает ласково, благовременно и с любовью к отцу⁶⁶⁵.

А мы разве не избрали служение Богу и Господу всех, как верные рабы? Итак, братия мои искреннейшие, станем служить Ему как родные сыны – соответственно указанному выше сравнению. Затем не пустословьте по поводу смиренных моих слов, потому что всякий такой будет пустословить для вечного своего наказания, но слагайте их в чистых ваших душах. И те, которые не впали в указанные грехи, радуйтесь и храните себя, а те, кои согрешили, исцелитесь при помощи назидания. Если же кто и впредь будет допускать нарушения, то его постигнут епитимии.

Увы, увы, как у людей добро не вызывает соревнования и трудно осуществляется, тогда как зло возбуждает подражание и легко бывает достижимо! Никто не обращает внимания на терпеливого, на одетого в рубище, страдающего от холода, презираемого, мало питающегося, заброшенного, благопослушливого, смиренного и стремящегося к Божественному подобию. Но всякий, можно сказать, старается смотреть на самого худшего, на более искательного, противоречащего, оскорбляющего, ропщущего, хорошо одетого, изнеженного, почивающего, – и такой навлекает на себя зло и делается сыном погибели.

Но пощади, пощади, Господи, и, покрыв Своей милостью души наши, подай нам исполнять волю Твою и совершать повеления Твои, чтобы мы, с величайшей точностью во всем и всяким образом распределяя свою жизнь, достигли возвещенных нам благ Твоих в Царствии Небесном, ибо Тебе подобает всякая слава, честь и поклонение во веки веков. Аминь.