Послание 99(158). К Авраамию, странноприимцу

Подлинный признак друга – навещать друга или лично, или посредством писем. Отсюда узнай, что я люблю тебя, достопочтеннейший и знаменитейший. Люблю же тебя заслуженно по многим причинам.

Во-первых, ради наших начальников, которые были у власти, потому что они, как ты знаешь, любили тебя и были любимы тобой. Во-вторых, ради твоего сострадания к моему смирению, так как, когда мы были на востоке и произошло некое дело с нечестивым епископом смирнским, ты прислал нам приветствие. В-третьих, ради той мысли твоего праведного ума, которую более пространно изложил мой духовный и возлюбленный брат, податель письма. Наконец, ради общего нашего друга господина Аркадия, имею в виду твоего сотоварища и единомышленника, которого ты, как я слышу, имеешь даже в числе своих домашних.

Но так как долг друга – напоминать также и о том, что является обязанностью возлюбленного, то я убеждаю и умоляю твое достоинство, чтобы ты был осторожен и тщателен в порученном тебе высшими начальниками управлении. Не говори мне, что ты скрываешься, боясь таких поступков. Ибо нет ничего больше страха Божьего и нет ничего необходимее спасения души. «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит» (Мк.8:36)?

Во время болезни нужно искать врача, а во время бури – кормчего. Разве ты не видишь, что теперь великая буря и гром гнева Божьего? Будь врачом, господин, будь кормчим, чтобы и себя спасти, и виновных исцелить и возвратить к прежней стойкости, воздерживаясь от угроз, так как и сам находишься в теле и подвержен падению.

Таким образом ты приобретешь милость Божию, а когда охраняет Бог, кто может причинить зло?

Вспомни, господин мой, что ты и сам плоть, и если сам боишься падения, то щади падших. Ибо, «какою мерою мерите, такою же отмерится и вам» (Лк.6:38). Вспомни, добрый брат, что сегодня мы существуем, а «что родит» наступающий «день», не знаем (Прит.27:1), чтобы мы не оказались опозоренными и проклятыми и в нынешнем веке, и в будущем.

Вспомни о том страшном и неумолимом приговоре, которым немилостивые будут посланы в огонь неугасимый. Вспомни, что перед нами предстанут лица, получившие благодеяния и пострадавшие от нас.

Какую же пользу принесет нам тогда здешняя молва о нашем достоинстве? Нет, увещеваю: не будем таким образом вонзать меч в самих себя. Я говорю по любви и много забочусь, господин, о результате, т.е. конце моей речи.

Я желал бы отныне слышать вести добрые и человеколюбиво назидательные о господине моем, чтобы мне воспеть, чтобы узнать, как друг мой будет слушаться меня и впредь. Ибо соседи наши уже боятся и трепещут от слухов, хотя они и ни в чем не виновны.

Мучитель идет, заносит меч. Бедный не вынесет угрозы и не станет противиться; он примет это, хотя и против воли, как невиновный, ибо я и сам, оказавшись в таких обстоятельствах, не мог бы поступить иначе.

Если же, наконец, здесь есть вина, то хорошо; но и тогда надо поступать сострадательно, как пред очами Господа, отчего подданный будет еще тверже, по доброму расположению служа победоносным Императорам.