103. Слово в Неделю 13-ю по Пятидесятнице²⁴⁸

«Камень, егоже небрегоша зиждущии, Сей бысть во главу угла: от Господа бысть сие, и есть дивно во очию вашею» (Пс. 117, 22–23; Мф. 21, 42).

Еще раз словами ныне чтенного Евангелия напоминается нам, братие, печальная судьба народа еврейского, отвергшегося Господа, воспитавшего его, и Мессии, Спасителя своего. Еще законодатель этого народа пророк Моисей предрек страшную судьбу своему народу за его отступление от Господа. «Внимай, небо, я буду говорить; и слушай, земля, слова уст моих», – в пророческом вдохновении говорил этот вождь Израиля, как бы уже созерцая бедствия, постигшие Израиля за отступление его от Бога своего. «Часть Господа народ Его, – продолжал он говорить в своей обличительной песне, – и Иаков наследственный удел Его. Он нашел его в пустыне, в степи печальной и дикой, ограждал его, смотрел за ним, хранил его, как зеницу ока Своего... Он вознес его на высоту земли и кормил произведениями полей, и питал его медом из камня и елеем из твердой скалы... И ел Иаков, и утучнел Израиль... и оставил он Бога, создавшего его, и презрел твердыню спасения своего». (Втор. 32:1, 9–10, 13, 15). В основание Сиона был положен «Камень многоценный, избранный, краеугольный, честный» (Ис. 28, 16), но Израиль пренебрег своим краеугольным Камнем Христом, «пренебрег, – по слову пророка Исаии, – водами Силоама, текущими тихо» (Ис. 8, 6), то есть царством Давида, от которого должен был произойти Христос, восхищаясь более внешним блеском царств мирских, чем Божественною славою Еммануила Христа, скрывающеюся в уничижении.

И что же получил народ еврейский взамен Господа, Которого отверг, захотев устроить жизнь свою на ином основании? Увы! Теперешняя судьба его есть печальное, но точное исполнение пророчественных слов его законодателя Моисея. Доселе народ сей является «не главою, а хвостом» пред другими народами, встречает какое-то невольное презрение и отвращение со стороны их (Втор. 28:37, 44); поистине «небо, которое над головою его, сделалось как бы медным, и земля под ним как бы железом» (Втор. 28, 23). И во что превратилась духовная жизнь этого народа, отвергшего Христа? В погоню за приобретением серебра и золота, которое увы! как некогда золотой телец, сделанный при горе Синае, не является спасительным и не изменяет судьбы этого народа: по-прежнему ненавистные для него христиане господствуют над ним, если только сами не отступили от имени Христова, прославившего их.

Какие же мысли и чувства должна внушать нам, братие, судьба народа еврейского?

После того, как, вместо Израиля, нам «вверены были словеса Божии» (Рим. 3, 2), сохранили ли мы их? Не есть ли и вся история нашего русского народа история постепенного отступления от Господа, которое не замечается нами лишь потому только, что совершается постепенно и помалу? Где то юношеское одушевление нашего народа, которое некогда побуждало его каждый день ходить ко всем службам церковным и всю жизнь свою устраивать наподобие монашеских обителей? Где та любовь к чтению Божественных книг, которая заставляла творения святителя Иоанна Златоуста, Псалтирь и прочие книги Священного Писания предпочитать всяким другим? Где то тесное единение паствы со своим пастырем, которое заставляло на каждое намерение и важное событие в жизни испрашивать благословения Церкви и совета своего пастыря? Где то смирение нашего народа, которое всегда давало ему возможность сознавать свои неправды в жизни и никогда не терять в глубине души своей непримиримой ненависти ко злу, какие бы на словах последнее ни находило оправдания? Увы! Мы не можем не видеть, что все это более и более начинает утрачиваться русским народом, и что еще прискорбнее, он не перестает проникаться мыслью, что прежние христианские начала его жизни как бы обветшали и что вместе с развитием просвещения находятся какие-то новые, лучшие начала. И вот во имя этих будто бы новых начал любовь к посещению Церкви начинает все более заменяться любовью к зрелищам и увеселительным заведениям всякого рода, любовь к чтению книг Божественных – любовью к чтению газет и книг, пустых по содержанию; молитвы Церкви менее воодушевляют; отношение к пастырю сравнивается с отношением ко всем прочим людям; чувство смирения утратило свою глубину настолько, что учение современного философа Ницше об одинаковой естественности добра и зла, высших и низших стремлений природы человеческой усваивается не только образованным, но и простым народом.

Конечно, братие, одно печальное сознание всего этого не исцелит язв нашего народа. Но не оставим упования на Бога, не оставившего еще нашей страны и не перестающего прославлять ее чудесами, бывающими во множестве у святых икон и мощей святых и преподобных подвижников, которые доселе еще не оскудели в нашей земле и своими подвигами и молитвами распространяют вокруг себя дух благочестия в бесчисленном множестве людей, приходящих к ним или только слышащих о них. В них залог обновления земли Русской. И как они всю жизнь свою посвящают благоустроению не внешней жизни, а благоустроению своего внутреннего человека, так и мы на сердце свое обратим свои преимущественные заботы, полагая Самого Господа Иисуса Христа краеугольным камнем нашей жизни и памятуя слова апостола, слышанные нами ныне: «Бодрствуйте, стойте в вере, мужайтеся, утверждайтеся; кто же не любит Господа Иисуса Христа, да будет отлучен до пришествия Господня!» (1Кор. 16:13, 22). Тогда мы снова увидим, какие могущественные изменения может производить благодать Божия в наших сердцах; тогда не только мы, верующие сыны Церкви, но и неверующие сыны века сего увидят дивные судьбы премудрости Божией в нашем отечестве. Аминь.