О святом причащении

Причащение святого тела и крови Христовой составляет самую священную обязанность христианина, и имеет неизмеримую важность в его духовной жизни:

Уклоняться от сего таинства или же приступать к нему без сознания его важности и без должного приготовления, есть великий грех. Объясняя это в домашней, семейной беседе, сии «Пастырские наставления» имеют в виду содействовать православным христианам к принятию Св. Тайн во спасение души.

Присоединяемые к ним «молитвенные возношения причастника» поддерживают в причастнике молитвенное расположение, усиливают в нем чувства благоговения и любви к Иисусу Христу, оставляют в сердце его надолго благодатное впечатление великого таинства, и вообще помогают проявлению добрых, желаемых плодов от св. Причастия.

Протоиерей Евгений Попов

Господи! всегда даждь нам хлеб сей!

(Ин. 6:34).

Свящ. Располагаешься ли ты в нынешнем посту поговеть?

Прих. К исповеди хочу прийти. Но к святому причастию не располагаюсь.

Свящ. А давно ли ты приобщался?

Прих. Много лет, еще перед женитьбой своей. Но ведь надобно быть достойным Святого Причастия. А что хорошего, если некоторые приступают к причастию без страха и во грехах?

Свящ. Не огорчись на меня, если я буду раскрывать твои заблуждения, если назову те самые чувства к св. причастию, которыми ты думаешь похвалиться, совсем бесполезными, пустою набожностью. Вот с первого же раза слышится в тебя голос не смиренного христианина пред св. тайнами, а скорее человека, желающего поставить себя выше других, которые будто бы не понимают, как должны они приступать к св. тайнам, или если понимают, то не выражают благоговения к святыне.

Прих. Однако я говорю так о некоторых людях совершенно справедливо.

Свящ. Что же? Ты и хочешь поставить себе в честь и заслугу то, что подобно им не решаешься приступить? Нет, зачем же тебе судить чужое недостоинство? Что хвалиться тем, чего ты еще не достиг на деле, т.е., если б ты и приступил к св. тайнам, то приступил бы с разумением и вполне достойным? Не подумай обо мне, будто я забочусь только увеличить число причастников, а не дорожу тем, – достойны ли они иль нет.

Прих. Но ведь, в самом деле, страшно недостойному принять св. причастие. Это не какая-либо простая пища: «ядый и пияй недостойно, суд себе яст и пиет»¹. А в книгах церковных – как знаю – святое причастие называется «огнем», который попаляет недостойных². Возглашается и за каждой обедней: «Святая Святым»!

Свящ. Совершенная правда. Но прежде всего я должен сказать тебе, что вполне достойного причастника между людьми не может быть. Если б кто был воздержен и свят столько же, как Иоанн Креститель, и тот не мот бы почесть себя вполне достойным соединиться со Иисусом Христом. И после этого еще великое расстояние осталось бы между праведностью этого человека и святостью Иисуса Христа; потому что Иисусу Христу, как Сыну Божию, принадлежит святость одинаковая со Отцом и Св. Духом. Да и как человек, Он говорил о Себе: «Кто обличит Мя о гресе»³? Поэтому-то и все святые тоже не без страха приступали к приобщению тела и крови Христовой.

Прочтем вот вместе из твоего молитвенника искреннее признание которых из них на сей раз. «Вем, Господи, яко недостойне причащаюся пречистого Твоего тела и пречистыя Твоея крове и повинен есмь, и суд себе ям и пию. Но на щедроты Твоя дерзая, прихожду⁴»... Так молился кто же, думаешь? Мирянин какой-либо, обремененный многими грехами и совсем осуетившийся? О, нет! Эту молитву приносил св. Василий Великий, который был строжайшим блюстителем не только собственной жизни, но и жизни других, чему памятником служат его многие нравственные и подвижнические правила. Или прочтем из причастных молитв св. Златоуста: «несмь достоин, ниже доволен, да под кров внидеши храма души моея: занеже весь пусть, и пался есть, и не имаши во мне места достойна, еже главу подклонити.... Но якоже не неудостоил еси… свечеряти со грешники в дому Симона прокаженного: тако изволи внити и в дом смиренныя моея души, прокаженныя и грешныя⁵». Такую-то смиренную исповедь приносил пред Христовой чашей тот, которого между тем все дни и часы жизни были посвящены на служение Иисусу Христу! Да и у других составителей причастных молитв, которыми эти святые отцы прежде всего молились сами, находим то же сознание недостоинства. – И так, если б благодать Божия не благоволила открыть нам доступ к телу и крови Христовой, могли ли бы мы приступать к ним?

После этого испытай себя строже: страх твой и благоговение к тайнам Христовым, чем ты думаешь похвалиться, искренни ли в тебе? не один ли это предлог, когда ты и раньше много лет не приступал, да и теперь не хочешь приступить к Святым Тайнам? А случись бы так, что ты готовился к Причастию и духовник удержал бы тебя, как действительно недостойного и неприготовленного: тогда, может быть, ты заговорил бы совсем другое. Вместо смирения, какое теперь, по-видимому, выражаешь, ты обнаружил бы тогда гордость, сильно разгневался бы на своего духовного отца.

Прих. Вы, батюшка, приводите мне в пример св. угодников. Это совсем иное дело. Разве моя жизнь сколько-нибудь подобна их жизни?

Свящ. Не представляй себе и святых Божиих совершенно бесстрастными, котла они жили на земле: «Илия человек был подобострастен нам»⁶, сказано. Но главное: почему же и ты не хочешь приготовиться ко св. причащению? Разве и тебе, как всякому из приступающих, не предоставлено веровать, каяться и быть прощеным? Разве вдруг призывают тебя или каждый день призывают приступить? И пусть будет у тебя особенно нежная совесть; пусть ты действительно, по чувству благоговения, по сознанию всей важности дела, не приступаешь к св. тайнам Христовым. Но разве на этот раз одно благоговение спасет тебя? Разве угодишь ты Богу тем, что будешь твердить только о своем недостоинстве, ничего не предпринимая, ничего не делая дальше, как будто приятно тебе оставаться в состоянии недостоинства? Нет, ты докажи свое благоговение на самом деле. Приготовься, попостись и очистись от грехов исповедью.

Тогда и ты хот несколько, хоть на это время, достигнешь до того благочестивого настроения духа, в каком постоянно находились святые. Господь Иисус Христос с тою целью и установил таинство причащения, чтобы мы из порочных делались менее порочными, из слабых по духу боле крепкими. Проследи со вниманием молитвы ко св. причащению, и – увидишь, что недостойным-то и слабым людям всего необходимее и полезнее причащаться, чтоб получить благодать Божию к исправлению своей жизни.

Прих. После этого, значит, и все решительно могут приходить к св. Причастию, и отлучаемых от него не должно быть. Только, значить, нужно дождаться Великого Поста. Как же так?

Свящ. По намерению Иисуса Христа, действительно, все должны приобщаться Его тела и крови. Но кто же все? Православно-верующие, искренно-кающиеся и приготовленные. Разве просто возглашается в церкви: «приступите"», т. е. как бы кому ни случилось, без всякого приготовления? Нет, но говорится так: «Со страхом Божиим и верою приступите». Один Великий Пост, как особенное время в году для приобщения, еще не делает никого достойным. Не какой-либо это безразличный вопрос: «кому подходить и кому не подходить к Св. Тайнам»? Нет, бывают такие грехи и такие состояния человека, когда лучше ему (если не угрожает смерть) отложить св. Причащение, когда он сам чувствует, что не должен приступать. Таковы напр. убийцы, которые только что совершили свое преступление; таковы известные всем вольнодумцы и развратники, которые идут к Святому Причастию только по требованию гражданского закона; таковы люди нетрезвые, не оставляющие своей нетрезвости и на два, на три дня, так что они должны бы подходить к Страшным Тайнам Христовым с винным запахом, которым пропитаны, и к ним тогда прямо относились бы слова. не можете чашу Господню пить и чашу бесовскую. Что же, – разве ты виновен в этих грехах, лишающих Свят. Причастия?

Прих. Благодарение Богу, я еще не дошел до таких грехов. Но у меня много других прегрешений, которые не дают мне смелости приступить...

Свящ. Хорошо! Раскрой же ты свои прегрешения пред духовным отцом. Он порешит тебе окончательно: можешь ли ты приступить или нет? Если он тебе запретит, то не огорчайся на него, оставь свое намерение. А если он разрешит, – и не как-либо торопливо, но после полного внимания к твоей исповеди и к твоему положению, – то приступи, также с чувством смирения. В этом деле ты не столько судья, сколько подсудимый: что же принимаешь на себя чужую обязанность? Если б кто захотел и сам себя наказать за грехи лишением Св. Причастия, – не должен этого делать без рассуждения и согласия своего духовника.

Прих. Пусть так, я подойду к св. тайнам с приготовлением и с благословения на то священника. Но ведь и после Причастия надобно «сдержать себя». А я (опять скажу) слабый и грешный человек.

Свящ. Действительно, в царской квартире как пред приездом царя все бывает чисто и устроено, так и после отъезда его не допускается никаких бесчиний. Подобно этому, как к принятию св. тайн христианин должен приготовить себя постом, молитвою и покаянием, так и затем, он обязан удерживаться от всякого греха по чувству благоговения к святыне, которой удостоился и по тому самому, что Христос, с которым он соединился, свят и любит только святость. Если к кому особенно, то к причастникам, может быть отнесено наставление Иоанна Богослова: «Еже имате, держите⁷».

Прих. А я о себе откровенно скажу, что имею слабость выпивать. Между тем, близко праздник Пасхи. И так не тяжелее ли я согрешу, если, приняв теперь Св. Тайны, на Пасхе же не воздержусь?

Свящ. Опять попрошу тебя не огорчаться за мои замечания. Когда ты называешь себя недостойным приступить ко Св. Причастию, это (поверь мне) не искрений твой ответ, не речь смиренного, а скорее, такое рассуждение: несмь, якоже прочие человецы, недостойно приступающие. А когда ты признаешь себя слабым и бессильным для того, чтоб воздержаться после Святого Причастия, то и тут нет искренности, а примечается лишь в тебе некая дружественность со грехом. Ты не хочешь сделать никакого ограничения над собой, никакого принуждения себя в том, чтоб оставить дурные привычки. От этого-то, главным образом, и не приступаешь к Св. Причастию. Но, чтоб успокоить себя за опущение столь важного долга, ты преувеличиваешь в своем понятии свою слабость, говоришь: «не сдержать, не сдержать»! – Однако же рассуди: на что же ты меняешь тайны тела и крови Христовой? Напр., не лучше ли будет тебе на святой неделе воздержаться от излишнего употребления вина, а также и от других пороков, чем теперь отказываться от св. приобщения? Приведу тебе на этот раз пример из евангельской истории.

В одном месте Иисус Христос исцелил двух бесноватых. Бесы после выхода из этих несчастных вошли в стадо свиней, которое тут недалеко находилось, и, как только вошли, тотчас потопили в озере все стадо. Жители, которым принадлежали эти животные, вместо того, чтоб просить Великого Чудотворца и очевидного посланника Божия остаться с ними и научить их истинной вере, – жалея своих свиней, попросили Иисуса Христа поскорее удалиться от них⁸.

Не подобно ли этим неразумным людям поступают и те, которые отказываются от принятия Христовых тайн из-за своих греховных привязанностей? Нет, если б тебе нужно было для святого приобщения и потерпеть какую-либо муку, то мог бы ты решиться на все. Сколько затруднений на этот раз встречали первые христиане! Они должны были для приобщения собираться в глухую полночь, в места самые сокрытые и опасные, напр., в подземелья, иногда же должны были они с не меньшею опасностью проносить св. тайны в темницы к страдальцам за веру. Однако ж все эти затруднения не могли удержать их от желания приобщиться.

Прих. У меня еще не одна эта слабость: выпить лишнюю… Есть и другие. Вот, напр., я человек женатый… |

Свящ. Ты хочешь ответить на приглашение к трапезе Христовой известными словами упоминаемого в Евангелии плотоугодника: жену поям, сего ради не могу приити⁹. Не постыдный ли отказ? Однако ж и многие по этой причине не приходят к св. причастию. Например, новобрачные в первый Великий Пост, как бы по запрещению какому не говеют, хотя до брака, может быть, говели каждый год. Сами родители внушают им не приступать, вместо того, чтоб с первого же раза дать им наставление сохранять посты (особенно Великий) в строгом супружеском воздержании. Посему рассмотрю с тобой этот вопрос подробнее.

В правилах церковных о супружеском сообщении, как препятствии к св. причастию, сказано: «сущии в супружестве от супружеского совокупления в тые дни да воздержатся всяко»¹⁰. Какие же это дни? Без сомнения, «говейные», или, как сказано в другом месте, «неколикия», т. е. несколько дней прежде приобщения и после. А в одном из церковных правил это время определяется до крайнего предела: «муж и жена, переспавшие ночью, не должны причащаться». В день причастный следует воздерживаться и вообще от супружеских ласк, потому что это было бы не совместно с любовью ко Христу. – В Ветхом Завете могли есть хлебы предложения только те, которые сохранены суть от жены.¹¹

Прих. Значит, еще не особенно продолжительное воздержание требуется от причастников, имеющих жен. Как же так?

Свящ. Да, странно это, что некоторые считают супружескую жизнь препятствием к Свят. Причастию. В слове Божием сказано: честна женитва во всех, и ложе нескверно¹² °. А в одном из правил соборных произносится клятва на того человека, который бы не хотел принять св: причастие от священника, имеющего жену, как будто недостойного¹³. Однако ж ты не спеши винить Церковь за снисходительность. Нет, если св. отцы и пастыри церковные не требуют продолжительного супружеского воздержания от готовящихся к причастию, то это относится более к дням мясоястия; потому что прежде и среди мясоястия были причастники. На этот раз приложимо наставление апостола Павла: не лишайте себе друг друга, точию по согласию до времени, да пребываете в посте и молитве: и паки вкупе собирайтеся¹⁴.Что же до постов, особенно Великого, то по правилам Церкви супруги и без того не должны совокупляться в это время, т. е. будут ли они готовиться к Св. Причастию или нет¹⁵. Следовательно, вина супружеского общения в пост остается на тебе виною и, кроме того, – будешь или не будешь ты в продолжение поста приобщаться.

Прих. И вообще, причастившись, я должен оставить худые дела.

Свящ. А без этого разве позволительно тебе, как и всякому другому, грешить? Разве в силу других Святых Таинств, которых ты принял и принимаешь, не должен ты удерживаться от грехов? Вспомни об обетах крещения, которые за тебя произносил крестный отец. Не отрекался ли ты при крещении от дьявола и от всех скверных дел его? Не изъявлял ли готовности «сочетаться Христу», т. е. соединиться во Христом духовно, жить по евангельскому закону? Затем, обрати внимание на требования исповеди, к которой хот изредка приходишь! Не по тому ли, собственно, на исповеди прощаются тебе по благодати Христовой грехи, что ты, раскаявшись во грехах, желаешь на будущее время, с помощью Божьею, не допускать их? А евангельское учение, которому ты должен следовать, а молитва твоя в доме и в церкви, и вообще вся вера христианская, тобою хранимая, разве не к тому же тебя призывают, чтоб оставить худые дела и делать добрые? Нет, напрасно ты думаешь оправдаться от большей части своих греховных дел тем, что не приступал к св. причастию.

Прих. Говорят, что «шесть недель» причастник непременно должен хранить себя от всего худого.

Свящ. Почему же шесть недель, а не более? Кто узаконил этот срок? В истории библейской число сорока дней, действительно, особенно священно и достопамятно. Однако же ни в Евангелии, ни в посланиях апостольских, ни в правилах церковных, нигде нет указания на «шесть недель», как на отсчитанный срок для строгого хранения принятых св. даров. Церковь желает, чтоб ты проводил жизнь строгую и гораздо дальше, даже круглый год. Вместе с тем, она разрешает тебя и снова в эти шесть недель, хот несколько раз, приступить к св. причастию, если пожелаешь. Но она точно также никому не позволяет допустить особенно тяжкий грех и после шести недель со времени приобщения, как в первый день после этого, например, снова сойтись бы с наложницей. Нет, оставь это странное понятие, будто спустя «шесть недель» со дня святого приобщения ты уже не связан делать все, и будто согрешившему чем-либо прежде этого времени не остается никакого покаяния.

Прих. Еще толкуют, что после причастия не следует несколько дней плевать на пол и несколько недель мыться в бане.

Свящ. И того хуже толки! В правилах церковных нигде нет и намека на подобные обязательства для причастников. Есть только наставление удерживаться от плюновения вслед за приобщением: «ниже да плюют, Дóндеже антидор и вино со укропом подастся им»¹⁶; для этого самого тотчас поле принятия свят. даров и предлагается теплота с просфорой. Но что за надобность тебе, да и возможное ли это дело, несколько дней удерживаться от отделения мокроты? Части тела и крови Христовой проходят во «уды причастника и вся составы, во утробу, в самое сердце его»¹⁷; они (как полагает св. Дамаскин) не истощаются, не истлевают и не извергаются вон, но входят в состав нашей души и тела. Удержись ты лучше от плюновения на человека в гневе своем. – Равным образом, какая тебе надобность после свят. причастия не омывать тела водой?

В первый день после этого, конечно, хорошо не омываться в бане. Но потом, что же тут опасного? Можно и обнажаться пред собой, но без соблазна на самого себя. При чистой совести все члены тела нашего будут казаться нам чистыми. А если ты опасаешься в бане кружения головы и тошноты, то избегнуть этого вскоре после свят. приобщения, да и всегда, весьма легко. – Так-то неразумны все эти понятия твои о причащении. Наконец, скажи мне: когда же ты примешь св. тайны, если находишь себя то недостойным принять их, то слабым для сохранения святыни их? Эти препятствия могут продолжиться для тебя во всю жизнь, так что, беспечно оставляя себя недостойным и не готовым соединиться со Христом в этой жизни, ты подвергаешь себя очевидной опасности остаться недостойным общения с Ним и в будущем свете.

Прих. Когда Бог допустить, тогда и приду к свят. Причастию.

Свящ. Господь Бог и св. Церковь никогда и никого не отвергают....

Прих. Могу приобщиться перед самою смертью, когда и грешить перестану

Свящ. Но почему ты знаешь, что смерть постигнет тебя не вдруг? разве можно сказать смерти: «помедли, я не готов»? Или пусть будет так: пусть ты поболеешь перед смертью. Однако же обойдется ли и тогда дело без того, чтоб не уговаривать тебя к святому приобщению, как делу для тебя непривычному? Были примеры, что требовалось убеждать, уговаривать к предсмертной исповеди и приобщению даже тех, которые в здоровом состоянии каждый год говели. Есть и прямо умирающие без христианского напутствования, между тем как оставалось время напутствовать их. Что здесь причиною? Уже не благоговейный страх к св. тайнам, а боязнь смерти, или боязливое напоминание больному, что он «опасен, что нужно ему приготовляться к смерти». По этой-то боязни и сам больной не просит напутствовать его или прямо отвергает стороннее предложение ему о том, и друге –даже кровные родственники – не хотят беспокоить его, как и себя, заботою о его напутствовании. Скорее еще можно такого больного склонить к исповеди, чем к приобщению: «приобщусь-де (говорить больной), когда будет мне хуже». Вот сила этого предрассудка (ничем нельзя извинить его) не может ли подействовать и на тебя во время предсмертной болезни? – А затем, ты ли больше перед смертью оставишь грехи или грехи оставят тебя? Следовательно, можно ли будет вменить теб в особенную заслугу тогдашнее, в некотором смысле, безгрешное состояние, в часы которого ты примешь страшные тайны Христовы?

Прих. Да, кажется, и из св. угодников некоторые не приобщались до самой смерти.

Свящ. Что в жизнеописаниях некоторых пустынников не говорится о приобщении их, этим ничего не доказывается. Нет, святые пустынники, без сомнения, исполняли то, что составляет обязанность каждого мирянина. Они или вами ходили в монастыри, чтобы приобщиться, или приглашали к себе с этою целью священников из селений, или брали с собой из церкви запасные святые дары и приобщались одни или, наконец, были приобщаемы чудесно, св. ангелом; так, когда Петр Афонский жил в пещере, совершенно никому неизвестной, то его приобщал чрез каждые 40 дней тот ангел, который был приставлен служить ему¹⁸; такого же приобщения удостаивались те отшельники, которых препод. Пафнутий нашел в пустыне¹⁹. А кто из отшельников долго не приобщался, те (как видно из житий их) подвергались нареканию²⁰. Примеры же Марии Египетской²¹, Феоктисты²² и других составляют на сей раз исключение.

Прих. Но как последним-то святым угодникам помогло приобщение перед смертью, так оно спасет и меня. Я восполню, умирая то, чего по страху не исполняю теперь. Однажды и навеки я и желал бы соединиться во Христом пред смертью.

Свящ. Бесспорно, и однажды приобщившиеся пред своею смертью тела и крови Христовой «жить будет во веки»²³. Так велика сила этой божественной пищи! Но по намерению Господа нашего, Иисуса Христа, приобщение от Его тела и крови не есть целительное средство для нас только на какой либо-случай, как, например, во время болезни и пред смертью. О приобщении больных и умирающих Он даже не оставил нам особенной заповеди в Евангелии. Предсказание на это находим только в пророчествах Давида, который, говоря от лица христианина о таинственной трапезе и чаше, выразил: «аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко ты со мною еси»²⁴. Предсмертное приобщение явилось в Церкви православной само собой, и уже на первом Вселенском Соборе признается, как «древний закон и правило»²⁵. Оно, по смыслу соборных и святоотеческих правил, есть только «последнее и нужнейшее напутствие»²⁶, в котором не отказывается и состоящим под строжайшей эпитимией, а никак не составляет оно замены или восполнения всей прошедшей жизни человека, всех прежних его опущений. Нет, Господь Иисус Христос установил таинство свят. причащения для многократного или постоянного употребления нами. Это ясно из всех слов или выражений Его на сей раз: «примите, ядите...», «ядый мою плот и пияй мою кровь…», «аще не снесте…, ни пиете...». Итак, считать достаточным только приобщение пред смертью и, в надежде на это, не приступать к св. тайнам почти во всю жизнь, совершенно не по-христиански и противно воле Спасителя нашего. Ужели ты хотел бы быть таким противником Христа и в мыслях своих и на деле?

Прих. Жертва Богу дух сокрушен, сказано. По крайней мере вот эту жертву я приношу пред Богом.

Свящ. В настоящем случае напрасно полагаешься и на такое жертвоприношение. Никакая, – ни сердечная, ни телесная, ни вещественная жертва со стороны человека не может заменить жертвы Иисуса Христа на кресте, которой продолжение и одинаковую силу имеет св. причастие. Что это тебе, овца духовная, мудрить против православного, христианского учения? Таинство свят. приобщения

ничем не заменимо. Еще крещение заменяется или, лучше сказать, восполняется исповедью для тех, которые приняли его для очищения своих грехов, а потом снова осквернили себя грехами, каковы все мы. Но этой драгоценности: тела и крови Христовой, от которых заповедано нам питаться, не заменят для нас ни покаяние, ни молитва, ни прикосновение к святым мощам, ни Богоявленская вода, ни целование Святого Креста, ни приближение к Иисусу Христу полною верою в Его учение, ни, так называемое, «духовное приобщение», которое высоко для живущих в мире по-мирски, словом – ни всякой другой способ освящения. Нужно каждому с благоговением приступать к Святым Тайнам, и – только. Когда евреи, приготовляемые особенною проповедью к принятию сего таинства (так как оно, по своей необычайности и великости дара, требовало предварительного объяснения народу), стали роптать на Иисуса Христа по этому случаю: тогда Господь Иисус Христос не только не замолк и не ослабил своих слов, но еще решительней подтвердил необходимость для своих последователей питаться от Его тела и крови²⁷.И вообще, ни об одном из семи таинств православной Церкви не сказано так много и подробно святыми евангелистами и апостолами, как о причащении.

Прих. Все-таки я не допускаю теперь и хочу вперед избегнуть того тяжкого греха, чтоб недостойному приобщиться.

Свящ. Значит, ты как бы готов даже сравнить себя с теми усерднейшими христианами, которые часто приступают к тайнам Христовым. Как эти частым своим приобщением выражают любовь и воздают славу Иисусу Христу: так ты, благоговея к пречистым тайнам Христа, поэтому будто бы не приступаешь, и это будто бы так же служит к Его славе. Какое странное сравнение!

И еще рассуди основательнее. если подобно тебе многие, а наконец и все, в чувстве сознания своего недостоинства и слабости, будут отказываться от св. причащения, – как же исполнится тогда воля Спасителя нашего «приимите, ядите: се есть тело мое... Пийте от нея вси»²⁸. Дал ли бы нам Спаситель эту заповедь, если б никто не мог исполнить ее? Нет, слова Его, как слова Божии, не напрасны и не могут быть напрасными. Когда Он заповедал нам причащаться от Его тела и крови, и причащаться не раз только в жизни, но многократно и весьма часто; то значить мы и можем исполнять эту заповедь, и не должны поставлять свою волю выше Его воли; значит, по Его Божественному промышлению о нас, исполнение этой заповеди для нас необходимо и в высшей степени полезно. Приведу тебе здесь и самый живой пример. –

Некоторые лица (могу сказать, уже много выше тебя по жизни, – лица с истинно-христианским направлением) сознавались мне, что они также затруднялись приступать к св. тайнам из-за своего недостоинства, с тою только разницей против тебя, что хотели приступать гораздо чаще, чем однажды в год. Но убедившись опытом, что не могут сделаться вполне достойными, а между тем находят для себя от свят. приобщения величайшую духовную пользу, – они решились приступать, как того только потребует их духовное настроение или борение с какими-либо тяжкими искушениями и трудными обстоятельствами в жизни.

Наконец, рассуди внимательнее об этом самом: какой грех тяжелей, – тот ли, чтоб только не вполне достойному приступить, или же никогда не приступать? Недостоинство причастника, если он глубоко сознает себя таким, еще может быть покрыто благостью Христа; и бессилие причастника к тому, чтоб после принятия Св. Таин воздержаться от прежних пороков, также может восполниться благодатью Божьею; потому что благодать Божья «в немощи совершается»²⁹, а главное – святым-то приобщением и подаются нам благодатные силы против греховных наклонностей. Но как же тяжек грех того человека, который каждый раз отказывается от св. причастия!

Прих. Объясните мне тяжкую вину этого человека

Свящ. Этот человек – неверная душа Иисусу Христу, потому что Иисус Христос оставил нам тело и кровь свою, так сказать, «на память о себе». «Сие творите в мое воспоминание», сказал Он, и – сказал, завещал так в самые трогательные минуты для Него, пред страданиями и смертью своей, т. е. здесь мы вполне видим завещание умирающего отца, к возлюбленным детям своим. Согласно с этим, сказано у апостола Павла елижды бо: (всякий раз) аще ясте хлеб сей, и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете³⁰. И так оставить и оставлять без внимания то, чем в особенности желал бытъ вечно-памятным для нас Господь Спаситель наш, без всякого сомнения, значит быть неверным, неблагодарным в высшей степени. Этот человек немногим чем разнится от «оглашенного», т. е. от пожелавшего только креститься, а еще некрещенного и не принимающего никаких таинств. Да и не лучше он раскольника или того, который отпал от Церкви. Некогда в православной нашей России даже не велено было считать того христианином, кто ни разу не приобщался в год³¹. И в общественной жизни это как бы член отпавший: по закону он не принимается свидетелем ни в гражданских, ни в уголовных делах³²°. Но самая последняя и страшная беда этого человека состоит в том, что так как он удаляется от Христа, не живет со Христом, то и не будет ему части со Христом.

Прих. Какой это части, – я не понимаю.

Свящ. Спаситель наш, и вместе будущий судья, проповедал: аминь, аминь глаголю вам: аще не снесте плоти Сына человеческого, ни пиете крове Его, живота не имате в себе³³. Здесь разумеется, без сомнения, живот (жизнь) на иной, как вечный, потому что дальше Спаситель прямо сказал: ядый хлеб сей (т. е. хлеб только по виду), жив будет во веки.... Аз воскрешу его в последний день³⁴. Не то выражается во всех этих словах, будто никогда в жизни не принимавшие святого причащения (по неверию, невниманию, неготовности своей или упорству) совсем не воскреснут и не будут жить на том свете, нет, но собственно то, что они не воскреснут для жизни со Иисусом Христом, что, восстав от гробов при общем воскресении, они снова окажутся как мертвые.

Прих. Где же будет эта жизнь со Иисусом Христом?

Свящ. Без сомнения, в раю, в царстве небесном. Тело и кровь Иисуса Христа, которые с верою и благоговением мы принимаем теперь, составляют залог на получение этой части с Ним. Но кто не представит от себя сего залога, чья душа никогда не принимала здесь и не хотела принимать Иисуса Христа в тайнах Его тела и крови, того и Он не может принять к Себе на том свете, назвать своим, знаемым. Не может; потому что этот человек перенесет в ту жизнь совсем противный задаток, – вечной смерти, потому что из-за чревоугодия своего, между прочим, он никогда не заботился о пище духовной, жил только в плоть свою, может быть, приготовлял себе всегда большие столы, а трапезы Христовой не любил: делайте не брашно гиблющее, но брашно пребывающее живот вечный³⁵.

Прих. Будущая жизнь, царство небесное, о! это еще слишком далеко от нас: долго еще нужно ждать этого. Да и тяжело получается царство небесное. Пока, поэтому, и не желаешь отказываться от радостей настоящей жизни, и думаешь пред самой смертью приготовиться к царству небесному, между прочим – святым приобщением, – пред смертью, когда нечего будет ждать от жизни.

Свящ. Нет, друг мой, не ты так рассуждаешь! Царство небесное или же мука вечная не бесконечно далеки от нас, потому что следуют или предначинаются они для человека вслед же за его смертью. А разве смерть у нас «за горами, а не за плечами»? не ближе ли она к нам рубашки нашей? Только будущее время кажется нам длинным, а прошлое представляется очень скоротечным. – Отказаться же для царства небесного от мирских удовольствий и привычек наших, осуждаемых законом Божиим, всегда стоит: да если б мы вынесли для царства небесного и величайшие страдания в этой жизни, все же сами не будем его стоить³⁶. Так оно, с одной стороны, не оценено-радостно, а, с другой – составляет приобретение не наше собственно, а Спасителя нашего, Иисуса Христа.

Прих. О, теперь я вижу, как страшно не приходить к св. причастию!

Свящ. И пойми отсюда, почему столь убедительно Иисус Христос и святая Церковь призывают всех нас к сему таинству; от чего это зов на тайную вечерю, повторяющуюся каждый раз за литургией и в преподаянии по временам св. причастия всем говеющим, – от чего он соединяется, с одной стороны, с великими и радостными обещаниями, а с другой, т. е. для тех, которые пренебрегают этим зовом, – с великими и печальными угрозами!

Прих. Впрочем, батюшка, я досель не ходил к св. причастию не от упорства какого или по расколу, но так...

Свящ. Если у тебя и не было еще намеренного упорства, если ты уклонялся много лет только по суеверию, вследствие невоздержной своей жизни и по беспечности, то так же ты находился в опасности навсегда остаться без Христа. Друг мой, сын мой духовный! зачем же ты сам себя ведешь к вечной погибели? Вразумись, положи себе непременнейшим правилом, по крайней мере, однажды в год приготовленно приобщаться святых тайн Христовых! Будь лучше в числе требующих ума, к которым говорится: оставите безумие, и живи будете. Приидите, ядите мой хлеб, и пийте вино, еже растворих вам³⁷.

Свящ. Все ли вы ныне будете говеть?

Прих. Где всем говеть? Хоть дети пусть сходят к Причастию. А у меня напр. ремесло: как могу терять время?

Свящ. Э, друг мой! То самое время и не будет у тебе потерянным, которое ты употребишь на говенье. Даже в хозяйственном отношении ты ничего не потеряешь от этого. Напротив, можно надеяться, что после говенья хозяйственные дела твои пойдут лучше. – А как велико будет твое приобретение для души! Одною неделею, которую ты проведешь в хождении к службам церковным, в покаянии о грехах и в молитвенном приготовлении себя к святому причастию, ты купишь себе тысячу лет спокойной жизни на том свете, хотя там и тысячи лет еще будут малы для счета.

Прих. Как же это могут лучше пойти мои хозяйственные дела от говенья, если во всяком случае я потеряю на него время?

Свящ. Приобщившись, вероятно, ты удержишься на сколько-нибудь времени от нетрезвости и других твоих слабостей, а таким образом меньше будет у тебя опущений по ремеслу и больше будут доверять тебе работ. Известное дело, что котла вы праздничаете, или увлекаетесь к нетрезвости, в которой, к сожалению, полагаете главным образом отдых свой, тогда больше всего тратится вами и времени и денег. А слыханное ли дело, чтоб кто-нибудь от хождения в церковь обеднел? Нет, и Божье благословение будет более сопутствовать тебе во всем после говенья, потому что сказано: ищите прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам³⁸.

Прих. А жене моей и еще труднее отлучиться от дома. У ней дети....

Свящ. Однако ж, ужели ей и в целом году нельзя отделить одной недели для говенья? Затем, из уважения к ее многодетству и немощам можно оказать ей на этот раз некоторое снисхождение. Пусть она походить в церковь только половину недели, и потом исповедавшись приступит к св. тайнам Христовым. Господь Бог не взыщет с нее больших дней говенья, потому что Он принимает приходящих к Нему и во единонадесятый час, т. е. тех, которые вследствие позднего прихода своего работают Ему в целом дне один лишь час, между тем, как друге приходят на работу с раннего утра. Только помните, что чем менее у кого будет времени для говенья, тех в большем сокрушении о грехах тот человек должен провести это время. Наконец, если б твоя жена и начала уже говеть, но потом была отвлечена от хождения в церковь детьми, которые или заболели бы или не могли бы остаться одни дома; или если б она за недосугами своими довела свое говенье до последнего срока, до последнего дня поста, между тем все-таки желала бы приобщиться свят. тайн: и тогда, имея в виду слова апостол. Павла о жене детной: спасется чадородия ради³⁹, не в пример прочим, я разрешил бы ей приступить к свят. тайнам.

Прих. О себе же опять скажу: и все у меня отвлечения, все нужды, хоть бы желал когда поговеть.

Свящ. Вспомни, чем отказывались приглашаемые к Евангельской вечери. Один тем, что купил село, которое желал осмотреть (под селом здесь разумеется собрание имения); другой – покупкой волов, которых готовился испытать; а третий находил предлог к отказу в молодом своем супружестве⁴⁰.

Так и теперь, когда мы, пастыри пред постом или в пост, приглашаем вас, прихожан на трапезу Христову, – вашим недосугам, вашим отказам и конца нет. Например, ты отказываешься своими нуждами. Но как часто и богатые люли тоже отказываются говеть в иной пост, и не говеют два-три года ряду, по тому самому, что широко развиты у них торговые дела, что должны они отлучаться далеко или сами присмотреть за всем в торговле! Стало быть, все зависит от свободной воли. Если б ты имел полное усердие, то и отложил бы все твои недосуги для такой священнейшей обязанности, как святое приобщение. «Есть нам (говорят иные), о чем заботиться: у нас семейство, ремесло, торговля, служба или ежедневная и даже ежечасная надобность в нас других по должности нашей». Но разве нет у вас и души (спросил бы я этих людей), – души, о которой больше всего надобно позаботиться? Семейство, как оно ни мило для сердца, умирая каждый человек непременно оставит; тем более торговля, работы, служба, должности, – все это для нас временное и изменчивое. А душу свою каждый из нас понесет с собой на тот свет, и с ней будет жить вечно. Доколе же тебе забывать ее?

Прих. В Великий-то пост (особенно к концу) всегда у нас бывает больше забот: как же стану я опускать заработки?

Свящ. В таком случае исправь свое говенье на одной из первых недель Великого поста или избери для говенья иной пост. А ты вот и этого не делаешь: ты значишься «в исповедных записях» нашей приходской церкви не бывшим у св. причастия, по нерадению, более трех лет.

Прих. В первый из этих годов, когда я еще работать не сам по себе, а у других за мелочную плату, было мне препятствие прийти от хозяина. По той самой причине, что перед праздником у нас скопляются работы, хозяин задерживал меня, а я не хотел прогневить его.

Свящ. А прогневить Господа Иисуса Христа ты решался? Великим ли благодетелем был для тебя твой хозяин, что ты из-за него оставлял исполнение христианского долга? Он видел в тебе только слугу для своих интересов, а забыл о том, что ты человек и христианин. От смотрел на тебя как бы на рабочее животное, а ты и согласился подслужить видам его корысти, – забыл о своей свободе, которою в других-то случаях, кажется, гораздо больно дорожишь, забыл о бессмертном своем духе. Как же это было с твоей стороны грешно пред Богом и унизительно для твоего человеческого достоинства! О, это господство в жизни денег и телесных потребностей! В-отношении к господину своему или богатому хозяину откуда и берется подчиненность, усердие. А как сыны Церкви, те же самые люди не торопятся оказать послушание уставам церковным и поставляют самые безотлагательные требования святой Церкви ниже требований человеческих. Какое горе! Затем, что это за понятия у хозяев, которые стесняют своих рабочих и служащих в исполнении христианских обязанностей! Например, в воскресный день сами они изберут себе легкие часы для молитвы (раннюю обедню), а затем в продолжение всей поздней обедни занимаются расчетом за неделю мастеров или рабочих своих! «Много лет не говел или не говела (слышишь и не от тебя одного), потому что жил (или жила) в чужих людях, которые не увольняли...». Не умеют рассудить эти люди, что их же собственная польза требует, чтоб рабочие и прислуга их неопустительно каждый год говели и вообще не удалялись от Церкви. Полезное для них разумею я здесь то, что христианская советь гораздо более удержит прислугу от лености, воровства и неверности, чем все хозяйские заказы и взыскания. Стоит увольнять для говенья слуг еще для того, чтоб иметь больше душевного покоя со стороны их; потому что если слуга со вниманием выполнит свое говенье, то, без сомнения, больше будет удерживаться от грубостей и ослушания пред хозяевами. – Пусть сами хозяева всегда исполняют христианский долг исповеди и свят. приобщения. Но не тяжко ли они грешат, если от их корысти или же спеси, неги и беспечности, не исполняют этого долга их служащие? Надобно было и им самим прийти, и входящих не удерживать внити⁴¹.

Прих. В один из опущенных годов я и начал было на одной неделе говеть, но вдруг явились самые странные препятствия. Потому опять отложил свое намерение. Эти препятствия, как вдумаюсь в них, и доселе удивляют меня.

Свящ. Не удивляйся, но пожалей о том, что ты остановился пред этими препятствиями. Они-то и показывают, что для тебя было необходимо и дорого приобщиться свят. тайн. Их во много раз более испытывают те, которые часто и с благоговением приобщаются, и в, особенности, благоговейные священники и монахи.

Прих. От кого же, или как бывают эти препятствия?

Свящ. От тех врагов, против которых пророчески сказал Давид, указывая на святое причащение: уготовал еси предо мною трапезу сопротив стужающим мне⁴², т.е. от бесов. Объясню подробнее.

Чрез св. причастие человек соединяется с самим Иисусом Христом: ядый мою плоть и пияй мою кровь, во Мне пребывает, и Аз в нем⁴³. В теле и крови Иисуса Христа, которые преподаются причастникам, несомненно, пребывает Он всем существом своим. И кто тем с большим приготовлением приступает к свят. тайнам, в том ясно проявляется «прикосновение души Христовой к душе его»: этот человек ощущает, и дает другим заметить в себе, тая чувства, каких в нем дотоле не было или примечалось мало и какие не свойственны обыкновенному греховному нашему состоянию; он находит покой в своей душе, примиряется с людьми, желал бы оставить свои грехи и, действительно, сильнее чувствует себя против влияния греховных страстей. Если б нам не было совсем известно, что этот человек в известный день (Например, кроме времени поста) приобщался, – можем легко догадаться о том по особенной светлости его лица.

Но может ли сносить такое приближение человека к Богу враг-дьявол, посеявший еще в раю разделение между Богом и человеками? Нет, без всякого сомнения. И вот для него святые тайны тела и крови Христовой более всего в нас ненавистны и страшны: «мы ничего не боимся столько в христианах, как того, что вы ядите (т. е. свят. причастия)», объяснили одному святому явившиеся бесы⁴⁴. Таким образом, завидуя примирительному общению человека с Богом, так сказать, «кровному родству грешника со Спасителем», бесы и стараются всеми силами отвлечь его от причащения. То они поставляют желающему причаститься случаи ко гневу, то отвлекают его от причащения какими-нибудь суетами и свиданиями; то наводят на него болезнь или особенное утомление; то удерживают его от приобщения ложным чувством благоговения, пугая его чрез меру недостоинством; то холодят его сердце; то приводят ему на память тяжкие его грехи, оскверняют совесть нечистыми мыслями. Но, повторяю: усматривая из этого самого, сколь драгоценно для нас приобщение тела и крови Христовой, мы и должны тем сильнее стремиться к принятию сих тайн, чтоб обрадовать Христа и святых ангелов, а опечалить злых демонов.

Прих. Теперь яснее я вижу, откуда бывают иной раз совсем неожиданные препятствия к святому причастию. Вот даже, когда встанешь утром на молитву, – и тут, видно, враг развлекает тебя. Приходят на память необходимые дела, которые нудят скорее закончить молитву. А если дела твои действительно полезны и честны, то они кажутся нужней и самой молитвы (утренней). Впрочем, у меня есть и еще препятствия к говенью... Например, вот от настоящего моего дома (не как прежде) и ходить-то в церковь далеко. Затем, что же я, при нуждах своего семейства, принесу на свечи в церковь? А за чужой свечей, говорят, грех молиться. – Не в чем мне также подойти к св. причастию: платье у меня худое. – Вот я привык утром есть рано, и не могу долго терпеть без пищи. Да вот у меня и удушье (кашель с большой мокротой).

Свящ. Не стоило бы много рассуждать об этих предлогах, если б и другие подобным образом не отказывались от святого причащения. Потому буду на все отвечать тебе по порядку. «Далеко (говоришь) ходить тебе в церковь приходскую»? Да как же некоторые ходят и в Верхотурье, и в Задонск, Сергиеву лавру и Киев, чтоб поклониться святым мощам и изнурить плот свою трудом путешествия? Но тот дар Божий, но та благодать, для принятия которых ты придешь на сей раз в церковь более есть⁴⁵, чем святые мощи или святые места. Затем, Господь Бог примет от тебя, как особую заслугу, и дальнее или неудобное хождение в церковь, с которым соединено будет исполнение тобою христианского долга св. причащения.

Можно похвалить твою стыдливость, которую чувствуешь в том случае, когда приходишь в церковь без всякого приношения. Сам Спаситель сделал подаяние на храм, когда сборщики предложили Ему о том⁴⁶. Первые христиане считали для себя некоторым наказанием, если от кого из них не было принимаемо пожертвование в церковь. Приходя же к свят. причастию, они приносили с собой, кроме воска и елея, все то, что прямо требовалось для совершения этого таинства, как хлеб и вино. Эти приношения их назывались просфорой, и отсюда произошли наши просвиры. Однако ж, жертвовать в церковь на свечи или полагать деньги в церковные кружки совсем не так необходимо от каждого, чтоб без этого и нельзя было прийти в церковь. Некогда в обители преподобного Сергия за недостатком восковых свечей отправляли службу и с лучиной; но это нисколько не мешало тому, чтоб молитва пустынников восходила к небу⁴⁷. Если не имеешь ничего принести в храм Божий, так принеси одно сердце сокрушенное и смиренное, которое Бог никогда не уничижит⁴⁸, (не отвергнет). Но кто же тебе внушил и такую мысль, будто «грех молиться за чужой свечей»? В храм Божьем нет ничего ни чужого, ни своего, а все общее пли, лучше сказать, все Божье, равно как и мы сами Божьи. Притом, почему же ты заботишься, собственно, о приношении свечей, когда будешь говеть и готовишься к свят. причастию? Гораздо важнее было бы на этот раз (равно как и в случае заздравных и заупокойных литургий) приношение вина в какой-либо мере, только вина самого высшего достоинства, или же пожертвование пяти литургийных просфор.

Что же до недостатка у тебя платья, то можно подойти к св. тайнам во всякой одежде, сколько бы она ни была проста и бедна. Когда нищий не может нигде взять себе, чтоб подойти к св. причастию, лучшей одежды, то подходит же в своем рубище, и – никто не осуждает его. Господу Богу нужна от нас не одежда дорогая, но чистая душа: в знак этой чистоты душевной и для напоминания о ней ввелось у нас (что и похвально) подходить к св. причастию в одежде белого цвета. – В молитвах ко причащению, правда, говорится: «одежда мя обличает, яко несть брачна». Но здесь разумеется, собственно, одеяние для души, т. е. подобно тому, как прийти на брак требуется в одежде приличной, соответственной брачному торжественному собранию, – и приступающий к трапезе Христовой должен приступать с приготовлением, с душою благоукрашенною подвигами поста и молитвы. Не странно ли, однако ж, из-за одежды, и часто из-за одного какого-нибудь прибора, недостающего только к полноте ее (как у лиц женского пола), совсем отказываться от святого причащения или отлагать причащение до другого поста? По этой причине можно лишь не пойти в гости куда-либо. Нет, кто поэтому самому совсем не приходит к св. причастию, о том остается сделать такое заключение, что если б он и исполнил христианский долг, то исполнил в силу одного обыкновения, а далеко не по глубокому убеждению. Особенно здесь следует указать на тот же женский пол, – не у вас, а в среднем и высшем кругу. О, эти суетные женщины! Как только начнут они говеть –во все промежутки между службами о том лишь и заботятся, чтоб закончить новое свое платье или исправить старое, в чем бы им было подойти к святому причастию. А внутреннего своего приготовления к сему таинству и не думают они начинать! Таким образом мелочную свою суетность они приносят даже к подножию Христовой чаши, приходя сюда с украшениями, с благовонными духами и завитыми волосами.

Не можешь ты долго терпеть, не поевши ничего? По крайней мере можешь же попоститься в продолжении того утра, когда будешь приобщаться. Со временем больше будет у тебя ревности о спасении души, – больше и понуждаешься в пост»: это верно.

Наконец, и кашель твой не составляет непреодолимого препятствия к приобщению. Ужели при кашле своем так ты и не в силах будешь удержать в себе принятые части тела и крови Христовой? Напрасная мнительность! А если у кого кашель будет продолжаться несколько лет, – ужели тот во все это время должен оставаться без общения во Христом? Нет, одна только нераскаянность во грехах, а ничто более, может удерживать нас от святого приобщения. В крайней нужде может быть приобщен каждый и неготовый к приобщению по-видимому, или с внешней стороны, только бы в сердцу него была вера и готовность. Так, например, не запрещается приступить к св. причастию таким говеющим, которые, умывая утром во рту, ненамеренно проглотили бы воды⁴⁹! Так может приобщиться крайне-опасный больной и после того или в тот день, как ел и пил⁵⁰*.

Так нет в правилах церковных запрещения преподавать св. тайны женщинам при обыкновенном их кровотечении или же после родов, если жизнь их представляется опасною. Вместе с тем, и без всякой опасности, страдающие по нескольку лет кровотечением (как некогда хананейская жена) не должны прерывать соединения с Иисусом Христом в тайнах тела и крови Его: кровотечение женское – нечистота только телесная, и то лишь естественная.

Могут быть приобщаемы больные в кровопусканиях.

Наконец, не лишаются святого приобщения даже такие люди, у которых была рвота. Если прекратилась рвота и нет опасения за возвращение ее в скором времени, тогда и нужно спешить приобщением больного.

Так-то по убеждениям православной Церкви считается великой потерей, великим грехом, если кто или сам остается на долгое время без соединения со Христом в пречистых тайнах или другого отпускает на тот свет без напутствования сими тайнами! Так Церковь дорожит для всех православных христиан приобщением!

А если ты от подобных-то причин все отлагаешь святое приобщение, то когда же будешь неопустительно исполнять этот христианский долг?

Прих. Например, когда буду постарше годами и пристрою своих детей: тогда у меня будет больше времени и больше спокойствия духа.

Свящ. Но неужели делами спасения нужно заниматься только, так сказать, «от нечего делать»? Простительно ли в минуты, когда голова бывает не свежа и болит, употреблять на положенную правилами молитву, а последующие минуты, в ожидании освежения головы, сберегать для какого-нибудь умственного или письменного занятия? Так и вообще должно сказать о добрых делах. Не важнее ли они всех прочих занятий? Не для них ли мы и живем на свете? Пока мы живы и здоровы, и должны спешить-делать доброе, хотя пред кончиною жизни, в престарелых летах, уже исключительно следует посвящать себя богомолью и доброделанию. Но в молодых летах есть, можно сказать, и свои причины исполнять долг святого приобщения. Тогда, во-первых, крепче силы, необходимые для того, чтоб выстаивать на молитве и выдерживать пост, и, во-вторых, – сильнее страсти, а отсюда больше грехопадений, в которых и нужно больше каяться, против которых тем заботливее надобно искать благодатной помощи в таинстве причащения. Вот ты и ныне готов бы отложить свое говенье до будущего Великого поста. А почему знать, доживешь ли ты до того поста? Как часто близкие человека, который умер скоропостижно и без напутствования, утешают себя хоть тем, что этот умерший «не столь давно, в пост, приобщался»! Но если о тебе или о другом ком, редко говеющих, нельзя будет сказать даже и этого: на чем же тогда остановится печальная мысль, в чем душа близких твоих найдет утешение? Есть замечательные примеры, что кто редко в жизни приобщался от неверия или нерадения, тех Господь Бог не удостаивал и пред смертью приобщиться: они умирали или вдруг или так, что никто не позаботился своевременно пригласить к ним священника, чтоб напутствовать их.

А главное, если ты и в настоящих летах все еще не показываешь в себе духовного направления, трудно ожидать, чтоб в старости своей был ты особенно усерден к исполнению долга о святом приобщении. В христианской жизни есть свое воспитание, своя постепенность. Нужно, чтоб святые убеждения веры утвердились в душе; нужно глубоко полюбить Христа; нужно многократно и собственным чувством испытать пользу и силу от святого приобщения; особенно нужно расположить себя к ясному представлению жизни за гробом и частому памятованию о вечных мучениях. И вот бывают опять примеры, что люди даже престарелые, даже бездетные и вполне обеспеченные своим состоянием, которым бы, по-видимому, и оставалось только молиться Богу, однако ж не каждый год исповедаются и приобщаются. Не стараются они поселиться ближе к церкви, чтоб удобнее было им ходить в нее, но еще дальше от церкви избирают свои квартиры или дома, и не ходят вовсе к службам, не занимаются чтением душеспасительных книг, но только лишь заботятся о хозяйстве или читают какие-нибудь светские газеты. До того может омертветь душа в отношении к Богу! До того человек может быть беззаботен к участи своей за гробом!

Нет, напрасно ты высказываешь все одни внешние препятствия к говенью в каждый Великий пост. Лучше открой более действительные причины, почему так редко исполняешь христианский долг приобщения.

Прих. Кроме сказанных причин я не имею: ими только хотел оправдать себя.

Свящ. Но видишь, как они несостоятельны пред судом слова Божия и пред отзывами здравого разума! Я думаю, в целом году и тебе была бы неделя поговеть: царь и великие государственные мужи находят же время для исполнения сей важнейшей обязанности христианина, и даже иные из них не раз в год приобщаются. Но, собственно, вот что тебя останавливает: тебе тяжело собраться духом для говенья; тебе не хочется тревожить свою совесть припоминанием ей грехов; тебе трудно внутренне приготовиться к св. приобщению. Все это для нашей природы, любящей более грех и суету, действительно, кажется трудным делом, так что мы готовы бы променять этот труд на какую-либо работу, даже в несколько раз тяжелей.

Затем, и действительно ты доселе еще не воспитал в себе горячей любви к Иисусу Христу. Если б ты пламенно любил Спасителя; если б ты ценил, как следует, пользу общения с Ним в тайнах Его тела и крови; если б знал, что по самой крайней мере раз в год соединившись с Ним все же ты не был бы ветвью оторванною от Него, как от древа животного; если б ты вдумался, что это за чудное разрешение человеку непосредственно, телесно соединяться с Богом; если б ты был глубоко убежден, что со свят. причастием примешь спасительную благодать, а уклоняясь от него лишаешься обильной благодати и, в таком случае, с великим страхом должен будешь явиться на тот свет; – если б обо всем этом ты рассуждал, то и употребил бы все усилия, устранил бы все препятствия к святому приобщению. Тогда ты пожелал бы и более раза в год приобщаться. Скажи же, решаешься ли ныне прийти к св. причастию?

Прих. Решаюсь, батюшка! Помолитесь обо мне!

Свящ. Я заметил ныне вас у вечерни. Не по случаю ли говенья были?

Прих. Да, я также на этой неделе говею.

Свящ. Помилуйте: разве неделя составляется всего из двух-трех дней? Ведь ныне уже четверток. А по правилам требуется говеющему ходить в церковь целую неделю.

Прих. И вчера я был у обедни.

Свящ. Если даже так, все же это будет только полнедели, т. е. самый малый срок для говенья, который можно разрешить разве матери многодетной или солдату, постоянно занятому службой по случаю недостатка в местном войске, или, наконец, такому усердному христианину, который не однажды, а несколько раз продолжение года приобщается, и, следовательно, за самое усердие свое может быть освобожден от большого срока говенья. А вас кто же стесняет во времени? Вы сами начальник в своем месте. Нет, долг говенья надобно выполнять добросовестно.

Прих. Но разве в два-три дня я не могу также приготовиться к причастию, как иной в продолжении недели? Что же за нужда в этой формальности: столь долго ходить в церковь, и ко всем службам?

Свящ. Нет, господин мой, – Церковь не за формальностью гоняется, когда, требует от причастника семидневного говенья. Это установила она на основании священного Писания, где говорится о некоторых ветхозаветных постах, что они продолжались семь дней⁵¹. – То же число дней соответствует созданию мира, которое произошло в шесть дней, так что в седьмой Господь Бог почил от всех дел своих: приложение к дням говенья этого последнего обстоятельства такое, что семидневное говенье ведет нас к воссозданию или обновлению по духу. – А главное, в существе дела не все равно: два ли только дня поговеть или семь дней?

Для самого расположения души к святому приобщению требуется более продолжительное время молитвы и покаяния. Семидневное хожденье к таким службам, которые отличаются особыми чтениями особым напевом и особым облачением священнослужителей, гораздо сильнее может пробудить в говеющем чувство умиления, чем два-три дня говенья, притом такие, что и тут вы то не рано приходите к заутрене и позже стараетесь прибыть к часам, то совсем не бываете у иной службы. Пусть при долгом говенье вы почувствуете и усталость, и неохоту стоять на молитве, и особенную рассеянность или неспособность долго держать свой ум на предметах божественных и духовных: все это должно тем более смирить вас, послужить вам в урок приучать себя к молитве, богомыслию и пощению. Словом, чем полнее будет подвиг вашего говенья, тем полнее жертва вашего усердия Богу, полнее ваше покаяние во грехах.

Правда, и двухдневное говенье может иногда заменить целую неделю, но, когда же именно? В особенном каком-либо положении говеющего, например, во время его болезни, при несчастии или после сильных каких душевных потрясений. Но этот подвиг покаяния будет гораздо труднее; и хоть он также угоден Богу, однако ж не может сравниться с тем покаянием, которое свободно возникает в душе человека.

Прих. У меня, знаете, столько занятий: могу ли долго говеть? Прежде случалось, – и из церкви вызывали по делам службы.

Свящ. Если вы самое говенье будете выполнять наскоро и без строгого внимания, то на какие же дела больше станете беречь свое время и внимание? Важнее дела, как исповедь и святое приобщение, ни у вас, ни у меня не может быть. Ужели выше этого поставите вашу службу, которая между тем состоит только из наблюдения за внешним порядком и благочинием в городе? Но если б вы по служебным обязанностям и были вызваны из самой церкви, когда говеете: то следовало бы вам, по крайней мере, везде сохранять дух молитвы и покаяния. А сохраняете ли вы этот дух? Как вижу, нельзя сказать, что сохраняете. Вот вы сейчас только возвратились от вечерни, и принялись за обыкновенные свои занятия по службе. Вот еще пред вами раскрытая книжка «иностранных романов», как будто на днях же читанная вами!

Прих. Что же другое, кроме службы своей, больше я должен делать теперь?

Свящ. Надлежало бы вам читать такого рода духовные книги, которые бы прямо приготовляли вас к покаянию во грехах и к более достойному приобщению св. тайн. А у вас не видно ни одной такой книжки. Да есть ли у вас и святое Евангелие? – Надлежало бы вам теперь уединяться и глубоко вникать в самого себя. Правда, вы мало выходите из дома теперь: однако ж эти дела ваши и бумаги не то же ли общество для вас? На лицо нет в этих бумагах известных людей; но не встречаетесь ли вы с ними в воображении своем и не досадуете ли на них в душе? – Надлежало бы вам теперь больше молиться, например, читать акафисты или Божьей Матери или Спасителю, а также прочитывать каноны, особо приспособленные к настоящим дням вашим и прекрасно настраивающие душу к покаянию, например, «Божьей Матери во исповедании трешника»⁵², «покаянный Господу Иисусу»⁵³. Но если вы и в церковь приходите не к началу службы, можно ли предположить, что домашние часы свои употребляете теперь на молитву? – Господь наш Иисус Христос оставил нам примеры для подражания во всем. Так вот и для говенья показал Он нам пример: вы знаете, что Он сорок дней постился и молился в пустыни, потерпев при этом дьявольское искушение⁵⁴.

Прих. Мне кажется, вы, батюшка, слишком строго рассуждаете. Ужели же мне и будет отказано с прочими говеющими прийти к святому причастию?

Свящ. Если б и можно было принять ваше малое, притом столь нестрогое говенье, то разве тогда, когда бы вы дали обещание походить в церковь уже после дня приобщения. А главное: если б предыдущие недели и месяцы своей жизни вы проводили так, что духовный отец без особенного затруднения мог бы благословить вас приобщиться.

Прих. Я слыхал, что во времена Апостолов и вскоре после них христиане приобщались в каждое воскресенье, а иные – и каждый день. Когда же было им предварительно ходить в церковь, или, по-нынешнему, говеть? Полагаю, они часто приступали к св. причащению и без исповеди.

Свящ. Вообще о примерах для нас жизни древних христиан должен я сказать вам следующее: в одних случаях мы обязаны подражать первым христианам всегда и безусловно, как Например., в единодушии их по исповеданию веры, равно и в этом самом деле, на которое вы указали, т. е. в возможно-частом приобщении, а в других случаях – буквальное или точное подражание им для нас было бы не своевременным и не законным.

Во многом первые христиане сравнительно с нами были поставлены в исключительном, особенном или, как бы сказать, в военном положении (действительно, всякие враги и всякий раз нападали на них). Так и относительно приготовления к святому причащению, с одной стороны, они не могли готовиться так, как положено теперь нам готовиться, потому что иногда у них по нескольку дней, из страха гонений, не бывало молитвенных собраний; а с другой – не было им нужды готовиться, подобно нам, многодневным хождением в церковь и каждый раз исповедью, потому что жизнь их была всегда приготовленною для соединения со Иисусом Христом. Находясь в особенном положении, первые христиане причащались иногда и сами, без посредства и в отсутствие священника, взятыми из церкви дарами, например, в дороге и в домах, и вообще дорожили каждым церковным собранием, чтоб приобщиться. Мы же теперь живем в такое время, когда определенно указаны и часы, и места наших церковных собраний. (У первых христиан приобщение совершалось сначала поздно вечером⁵⁵, по примеру вечери Христовой; потом, вследствие преследования римскими законами их ночных собраний, – утром до рассвета; и, наконец, в утренние или дообеденные часы, как и у нас теперь).

У нас установились особенные церковные правила, как мирянам готовиться к св. причащению, и установились – частью видели вы это – не без осмысленных и исторических оснований. Нынешние христиане по тому самому и должны более приготовляться к соединению со Иисусом Христом в Его пречистых тайнах, что редко или (как о большинстве нужно сказать) раз только в год приобщаются. Но еще и во дни Апостолов нужны были христианам такие напоминания: да искушает человек себе, и тако от хлеба да яст, и от чаши да пиет⁵⁶. Не дерзостью ли, после этого, было бы со стороны нынешнего христианина, если б он, имея время для говенья и числясь между говеющими на известной неделе, явился в церковь только к правилу причастному, если б все испытание, заповеданное пред св. причащением, полагал только в исповеди грехов пред священником, –и то исповеди краткой, как кратки большею частью бывают тогдашние минуты для принятия исповедника?

Нет; и вы, господин мой, не должны приступать к святому причащению со столь же малым и кратким приготовлением; потому что имеете всю возможность

больше подготовится. По правде, еще сказать, вас и видишь в храме Божьем только в это одно время, при говенье: а то бываете в церкви в какой-нибудь годовой праздник или в день высокоторжественный, когда по самой службе обязаны быть.

Прих. Что ж мне теперь делать? разве отложить говенье до следующей недели?

Свящ. Советую отложить и не до следующей, а до самой последней недели поста, чтоб в промежуток этого благоприятного для покаяния времени тем более могли вы приготовиться к принятию пречистых, животворящих и страшных тайн Христовых, – как посещением церкви, в заглаждение прежнего своего забвения о ней, так и чтением Евангелия и других духовных книг, которых не любили раньше читать, так и постом, который слишком мало соблюдали. О, почтеннейший мой друг! воспользуйтесь моими пастырскими советами! Дондеже время имате, да делаете благое⁵⁷.

Свящ. Вы как-то высказывали предо мной намерение свое поговеть в нынешнем посте по примеру будто бы прежних лет, и при этом коснулись разговором о духовнике для себя, которого желали бы иметь во мне. По этому случаю я должен о многом поговорить с вами, и именно теперь, а не тогда, когда бы вы пришли ко мне исповедаться: вовремя исповеди я стеснил бы беседою и себя, и вас, но, во всяком случае, не сказал бы и вполовину того, что теперь, в свободные для меня и для вас часы, могу сказать.

Прих. Готов войти с вами, батюшка, в подробную беседу.

Свящ. Говельщикам мы, пастыри церковные, без сомнения рады; потому что вечный пастыреначальник наш, Иисус Христос, сказал: грядущего ко мне не изжену вон⁵⁸. Но что, собственно, до вас, господин мой, то вы наперед должны разорвать кривые узы многих своих грехов, и потом уже надеяться на действительное разрешение во всех своих грехах и на удостоение святого Причастия.

Прих. Я не могу не быть у исповеди и причастия. И закон, и приличие, и пример прежнего времени, – все заставляет меня отговеть. Да что же за строгость такая ко мне? Я также признаю себя христианином...

Свящ. Но есть ли христианство в самой жизни вашей? Христианин ли вы по делам, да еще и по духу веры? Смиритесь, покайтесь, господин мой! Например, в точности ли вы соблюдаете посты, и даже этот – Великий? не разрешаете ли вы и среди настоящего поста на мясную пищу, подобно слабому младенцу, между тем как, видимо, обладаете здоровьем? А что сказать о других, также не минутных, но тем более преступных нарушениях вами закона христианского, Например., (простите меня за правду) о высокомерии вашем, о несправедливости к подчиненным, о понимании каждый раз по-своему правил церковных и самого Евангелия, о веселии светлом почти на вся дни, и особенно о многолетней связи вашей с лицом женского пола, всем известной?

Боже мой! Это ли можно назвать пребыванием в православии и в числе сынов святой Церкви? – И вот – тогда как некоторых из простолюдинов, уже слишком увеличивающих свой страх к святым тайнам; мы, пастыри. должны успокаивать и уговаривать к приобщению, – вам, человеку более образованному, я должен напомнить теперь о недостоинстве и угрожать запрещением ...!

Прих. Конечно, я грешный человек. Но кто же и другой не грешен?

Свящ. Между грехами бывает разница. Если все грехи мы будем извинять подобным рассуждением: «Кто же Богу не грешен», тогда и нечего будет вменять нам в вину. Нет, должен подлежать, и несомненно подлежит, особенному суду Божию грех того человека, о котором сказано: ядый и пияй не достойно, суд себе яст и пиет..., повинен будет телу и крови Господни⁵⁹.

Прих. А как же из этих слов понять: за какие именно грехи тот и другой из причастников могут быть признаны недостойными, и, следовательно, не должны бы приступать? Тут не указывается грехов. А между тем, кто же и достоин приобщиться?

Свящ. Значит, я должен рассмотреть с вами приведенные слова Апостола подробно, и для этого войти в самые обстоятельства коринфских христиан, к которым они были написаны. Из соображения этих слов с предыдущими и последующими текстами даже ясно видно, за какие грехи апостол Павел осудил причастников своего времени. Вот, какие это были грехи! – Распри, или нестроения: слышу в вас распри сущия⁶⁰. Затем, пренебрежение к бедным людям: оно было тем виновнее, что обнаруживалось каждый раз в церкви и вслед за святым приобщением, тогда как в это-то особенно время надлежало бы уделять от своего состояния неимущим, и этим, между прочим, доказать к ним братскую любовь: срамляете не имущия⁶¹. Наконец, неумеренность в употреблении пищи и вина, и опять – тотчас после св. причащения в самой церкви: ов убо алчет, ов же упивается... Или о церкви Божией не радите?⁶² (К объяснению последнего обстоятельства скажу вам, что во времена Апостолов, и долгое время после них, даже до второй четверти IV века, или до собора Гангрского, – в 330 году, – у христиан был обычай, не выходя из церкви, предлагать бедным людям угощение, или «вечерю любви», для чего, кроме просфор и вина, приносимы были в церковь некоторые плоды, и в память чего доныне мы слышим на ектении: «о плодоносящих»). Примените же вы к себе хот эти грехи Коринфян, составлявшие для них вину недостойного приобщения. Нет ли и у вас этих самых грехов, и в меньшей ли мере они в вас? Вот, например, высокомерие и равнодушие к бедным, строго осужденные в Коринфянах, даже примечаете ли вы в себе? Вот неумеренность в пище и питье после святого приобщения не допускали ли и вы, только не в самой церкви? Вспомните прежние свои говенья. По приходе домой от причастной обедни не тотчас ли вы обращались к привычке своей курить табак? А, как хотите, курение табаку, как новая пища какая (не говоря уже о вреде и вине его, если не для всех, то для многих и многих), после Христовой пищи, только что принятой устами причастника, – курене в это время слишком несообразно, неуместно. В то же время, вместе с гостями, которые приходили поздравить вас с принятием святых тайн, не дозволяли ли вы себе излишней чаши вина, что тем более нейдет после приобщения? – А потом, апостол Павел уже не обвиняет Коринфян-причастников ни в том, чтоб совсем они не ходили в церковь, ни в явном нарушении ими постов, ни в противоречии учению Церкви и Евангелия, ни в других пороках. Что же, меньше ли в самом деле виновны в вас и эти грехи, за которые Коринфяне названы недостойными причастниками? А как тяжек, уже замеченный мною, грех ваш преступной связи, преступно открытое содержание вами у себя наложницы! Прошу вас: выслушайте меня с терпением! О, как вы смертно грешите! как сами себя подводите под запрещение приступить к св. тайнам Христовым!

Прих. Почему же последний грех считаете вы особенно тяжким и лишающим меня св. причастия?

Свящ. В слове Божьем сказано: не примешатися с блудником... : с таковым ниже ясти, т.е. и не есть вместе⁶³. (Замечу вам, – в этих словах преимущественно разумеется тот нарушитель целомудрия, которого порочная жизнь нисколько не затаена, или, в виду у всех). Та же громовая речь на блудника произносится в правилах святоотеческих и церковных: «прелюбодей, или явленный блудник, не приемлется в церковь, аще не оставит греха, ниже приносы его»⁶⁴ ‚т. е. несчастный грешник – не должен быть и впускаем в церковь, от него не следует принимать свеч и иных пожертвований ко храму. Еще яснее и ближе к вашему положению сказано: «наложниц имеющие и самыя тыя наложницы»⁶⁵ * не допускаются к св. причастию. Главное, что привлекает на грешника столь строгий суд слова Божия и Церкви, это именно – известность его греха во всем приходе или же между многими лицами, следовательно, общий соблазн. И не новый ли соблазн для всех ожидается в том случае, если такой-то открытый грешник будет подходить наравне с другими к св. причастию, особенно вместе с своею наложницей, как бы с законною женою, или же под ложным именем своей сестры? Что тогда подумают и что почувствуют те сыны святой Церкви, которые со страхом приступают к святейшему таинству? не охладится ли в ином после этого чувство страха и благоговения? Чем тогда оградится святость другого таинства – брака, если так, пред лицом самого Христа, будут пользоваться одинаковыми правами (наряду с законными и честными супругами) и беззаконно живущие и презирающие брак, если даже эти лица будут приступать к св. причастию без явной епитимьи, без очевидного какого-либо церковного наказания за свой претяжкий грех? О, страшная вина этих недостойных причастников!

Прих. Пусть людского говора и соблазна мне на этот раз не избегнуть. Однако ж, сам по себе я мог бы со спокойною совестью приступить к св. причастию, потому что покаялся бы пред тем временем во всех тяжких грехах, равно и в этом...

Свящ. Едва ли так. Например, не возмутится ли ваша советь, когда вы, придя домой от исповеди и святого Причастия, тотчас же встретитесь с тем лицом, которое разделяло с вами преступную связь? Враг-дьявол не преминет рисовать пред вами самые не хорошие картины по поводу недавних ваших (беззаконных) совокуплений, так как он иногда нападает с этим и на законных супругов в настоящие минуты. Всего же возмутительнее для вашей совести должно быть то, что лицо, сожительствующее с вами, и остается при вас без воякой перемены отношений его к вам, что вы, с одной стороны, не хотите вступить с ним в законный брак, а с другой – не удаляете его от себя, даже на короткое время, что так-то тянется ваша жизнь уже несколько лет. В таком разе и покаяние ваше лицемерное⁶⁶, и разрешение во грехах, хоть бы вы успели получить его от священника, не действительно⁶⁷; потому что вы не перестаете ни на один день грешить, если не новыми падениями плоти, то поддержкою народного соблазна; потому что вы не намерены прекратить своей преступной связи; словом –вы упорствуете во грехе, подобно тому, как это, завладев чужим капиталом или имуществом, каждый день был бы упрашиваем возвратить чужое, и не возвращает чужого единственно по пристрастию к деньгам и от своего упорства.

Прих. Но простил же Бог тех недостойных причастников, которых вы привели мне в пример из времен ап. Павла. Простит и меня, если и я (пусть будет, по-вашему) не с полным достоинством приступлю...

Свящ. Нет, не прощены были не достойные причастники в Коринфе. Их постигали болезни и даже некоторые из них умирали: сего ради (говорит Апостол вслед за словами о недостойном причащении) в вас монозе немощно и недужливой, и спят (умирают) довольны. ⁶⁸.

Прих. Ужели наказанием за недостойное приобщение были и самые смерти! Может быть, здесь словом спят выражается какое-нибудь особенное усыпление, например, по душе, а не сон безвозвратный, какова, смерть?

Свящ. Нет, здесь, несомненно, разумеется смерть, потому что в том же послании к Коринфянам и это же самое слово употреблено Апостолом в смысле несомненной смерти – именно, о тех людях, которые видели Иисуса Христа по воскресении: неции и почиша⁶⁹, а также в деяниях сказано о архидиаконе Стефане, побитом камнями, что он успе⁷⁰. Притом, почему же о заболевающих выражено: мнози, а о засыпающих только: довольни, т. е. почему больных телом было бы больше, а спящих нравственно было бы меньше? Нравственное усыпление, или иначе сказать, душевное омертвение, конечно, гораздо важнее телесных недугов, и оно-то было причиною, почему заболевали Коринфяне. Но Апостол во вторичном послании к тем же Коринфянам, припоминая это же время и те же грехи их, действительно, говорит и о спящих между ними по духу, только, говорить так, что спящих не просто довольно, а также много, и для означения их нравственного сна прямо уже называет их именем грешников: восплачуся многих прежде согрешивших, и не покаявшихся⁷¹. Наконец, самое качество болезней и смертей, которым в означенное время подвергались христиане в Коринфе, было отличное: болезни их продолжались долго, а смерти некоторых были скоропостижны. И всему этому подвергались христиане, а не язычники, которых также было в Коринфе много. Сказано: в вас мнози, да не с миром осудимся⁷², Т.е. явно отличается здесь два общества людей: вы и мир⁷³. Эта-то особенность дела и заставляла Коринфян невольно останавливаться вниманием на своем положении, например, тех из них, которые не участвовали в грехе недостойных причастников, которые только видели грех этих людей и скорбели. Словом сказать, вопрос: «отчего так много больных в Коринфе и от чего некоторые умирают преждевременно», занимал в свое время всех. Апостол Павел и разъяснил положительно причину этого чуда. Он сказал, что здесь совершается суд Божий за недостойное приобщение.

Прих. Но ведь это было ужасно строгое наказание от Бога! В таком случае ныне-то особенно многим надлежало бы быть наказанными.

Свящ. Правда, что в первые дни жизни церковной, как в ветхом, так и в новом завете, видим мы особенно страшные наказания вообще за грехи. Например, когда при Моисее сооружалась скиния, Надав и Авиуд были сожжены пламенем, который сошел с неба за то лишь, что закурили свое кадило огнем посторонним, а не из самой скинии, как требовалось по закону⁷⁴; во времена Апостолов Анания и Сапфира внезапно умерли за свою ложь пред Духом Святым⁷⁵. Столь необыкновенные казни Бог посылал на верующих первых времен в урок последующим временам, или скажу словами того же апостола Павла‚ в научение наше⁷⁶. Но можно указать и в последующем времени, и даже в отдаленном от времен апостольских, примеры строжайшей казни недостойным причастникам. Так во дни священномученика Киприана один человек, недостойно приступивший к тайнам Христовым, вдруг сделался нем. Так у некоторой женщины в наказание за этот грех раскололся язык надвое, и затем постигла ее мучительная смерть⁷⁷. Так в 17 веке был случай чудесного вразумления детям только за кощунственную игру над бескровною жертвою. Дети вздумали в полевой прогулке своей представить играючи обедню и, положив пред собой хлеб и вино, говорили и делали над ними все то, что твердо знали из молитв и действий священника за литургией. Вдруг сошел огонь в неба на хлеб и вино, сжег все, а детей бросил на землю в испуг, который прошел не прежде, как только через сутки⁷⁸.

Прих. От чего же ныне нет таких примеров казни за недостойное причащение? И если была строжайшая казнь христианам в Коринфе, то не исключение ли это, как и вообще чудеса были более в древние времена?

Свящ. Бывают, конечно, и ныне подобные примеры наказания. Но мы не совсем внимательны к ним, например, я знал человека, который с сомнением принял святые тайны, и – вдруг почувствовал боль в своем горле; знал также болевших подолгу после недостойного приобщения. Да и то уже мы должны признать чудом, что милосердие Божие не карает нас вдруг за этот грех.

Прих. Но я припоминаю теперь людей не лучших меня по жизни, которые каждый год ходят к причастию, и однако ж ничто особенное не постигает их.

Свящ. Отлагательство наказания еще не доказывает того, что его совсем не будет. Страшный пример на этот раз видим на евреях, распявших Иисуса Христа. Сам Спаситель предсказал им угрозы: но угрозы исполнились над ними не вдруг, а через сорок лет. Во всяком случае, явно недостойные причастники, если не наказываются здесь, то должны ожидать себе наказания в будущем свете. Тайны тела и крови Христовой и ныне те же самые, каких приобщались христиане первых времен. Следовательно, и грех недостойного принятия их не перестал быть грехом противным Богу, хотя на суде Божьем, при определении наказания грешнику, принимаются во внимание его религиозное развитие и общество людей, среди которых находится, и время, когда он живет. Но вы рассмотрите внимательнее самое дело, вникните – как велика вина того человека, который без всякого внимая и страха приступает к св. тайнам. Под видом хлеба причастник вкушает самое тело, а под видом вина – самую кровь Иисуса Христа. Были в церкви первоначальной дары самые высокие, например, дар исцелений и пророчеств. Но дар тела и крови Христа, предлагаемый уже всем, а не некоторым в числе верующих, без сомнения, выше всех даров. Ядый мою плоть и пияй мою кровь, во мне пребывает и Аз в нем, вот собственные слова Иисуса Христа⁷⁹. По смыслу этих слов следует, что причастник в Боге, а Бог в причастнике; потому что Иисус Христос есть истинный Бог-воплотившийся, – Он сидит теперь одесную Бога Отца; – Он всегда единосущен Отцу и Святому Духу. – Пророк Моисей видел Бога только в горящей купине: но и тут услышал замечание: не приближайся семо, иззуй прежде сапоги от ног твоих⁸⁰*. Израильтяне некогда только слышали на горе Синай голос Божий, но не видели Бога настоящим образом; однако ж и тут все они необыкновенно трепетали, как трепетала и сама природа, колебался в основаниях своих Синай, с которого говорил Бог⁸¹. Да, не понимает и никогда в этой жизни не поймет ум наш: как это человек, слабый и грешный, соединяется и живет с самим Богом бесконечно высоким, в тайнах тела и крови Иисуса Христа! После всего рассудите: сколь велик грех того человека, который приступает к сему таинству не рассуждая, т. е. без всякого внимания, без сердечной веры, в состоянии смертных и нераскаянных грехов, совсем не думая о том и не страшась за то, что он принимает, который, приступив так-то, и нимало не хранит святых даров! Ведь это грех против тела и крови Богочеловека, – грех не одним неблагоговейным взглядом или непочтительным словом или небрежным прикосновением рукою, но полный, с участием всей души и тела, – грех, часто подобный дерзости тех слуг архиерейских и римских воинов, которые наносили оскорбления и раны телу Иисуса Христа, подобный злобе самих архиереев, книжников и фарисеев, убивших Спасителя! – Или, может быть, вы еще не глубоко уверены в том, что в святом причастии действительно преподаются тело и кровь Христа, может быть, вы представляете здесь только виды их или считаете все это одним обрядом?

Прих. Действительно, какие же есть более сильные доказательства того чуда, что за обедней просфора – тело, а красное вино – кровь Христа?

Свящ. Сильнее и яснее доказательств не может быть, как учение самого Иисуса Христа и вселенское верование Церкви. Но после этого могу указать вам на новые чудеса, – от самого тела и крови Христовой, которые испытали над собой, как достойные, так даже недостойные причастники. Наружность во святом причастии вся хлеба и вина: и для глаз, и для обоняния, и для осязания, и на вкус являются здесь хлеб и вино точно так-же, как Иисус Христос, будучи истинным Богом, по наружности же, для глаз, по крайней мере не дальновидных или невнимательных, казался лишь человеком. Но тайна святого причащения в действии его. Так достойные причастники чудно оживляются Христовыми тайнами, удостаиваются через них высших разумений. Если это люди больные, то после приобщения пользуются более спокойным сном: а иные, с особенною верою причастившись, и совсем выздоравливали; например, сестра Григория Богослова после всех лекарств только в этом одном нашла себе исцеление⁸². Если б в литургии не были действительными тело и кровь Иисуса Христа, то они не могли бы благодетельно действовать вместе с тем на младенцев и слабоумных, которые причащаются без всякого понимания. Что же до явно-недостойных причастников, то или они болели, как некогда Коринфяне, или совсем приготовившись не могут приступить; так в древности одна женщина, отрекшаяся от веры, была удержана от приобщения огнем, который явился сам собою у святых даров и охранял их⁸³. Затем, некоторые благочестивые священники, жившие в разные времена и в разных местах, видели обыкновенными глазами (и замечательно, все видели более в одинаковой форме) Духа Святого, который сходил за их литургиями на святой престол и обращал или пресуществлял хлеб и вино в тело и кровь Христа. Эти видения до того уже сделались близки им, что – случалось – они усугубляли свою молитву, вели почему-либо замедлялось сошествие Св. Духа⁸⁴. При литургиях же других священников являлись святые ангелы, которые и служили вместе с ними, которых видели посторонние лица, или же был примечаем огонь около престола, так преподобный Сергий во время своей литургии трижды был покрываем от головы до ног огнем, и потом невредимо причастился этого огня, который сошел клубком в чашу⁸⁵°. Наконец, некоторые из достойнейших священников, совершая литургию, по особенным намерениям Божиим (например, все три вселенские святители) видели хлеб настоящим телом, а вино настоящею кровью. То же самое ясно замечали другие, которые находились при службе их, и притом – иногда из числа неверующих, например, евреи или татары, которые после этого и принимали крещение⁸⁶. А об одном иноке известно такое сказание. Он был строгой жизни, но произвольно оставался невеждою в тайнах веры. Так, он представлял себе, по простоте своей, будто причастникам преподаются еще не самое совершенное тело и кровь Иисуса Христа. Его заблуждение было известно братии. Два близких к нему инока стали молиться об нем, чтоб он был вразумлен свыше: да и сам он просил Бога о вразумлении. Через неделю после этого, приготовившись приступить к святому причастию, вдруг видит он пред собой действительное тело и кровь. Видение ужаснуло его. Тогда он сознал свою вину и сталь молиться. И только лишь после покаяния и молитвы св. тайны показались ему в первоначальном виде, и он со страхом приступить к ним⁸⁷.

Прих. Все это, однако ж примеры древних, а не нынешних времен.

Свящ. Почему же вы не хотите вразумляться примерами древними? Господь Бог показал их, без сомнения, в урок современным людям, но пользоваться ими, как уроком, должны и мы. Не подумайте (опять скажу), будто в таинстве Евхаристии со временем что-либо изменилось. Дух Святой и ныне за каждой литургией сходит на хлеб и вино, независимо от того, какова жизнь священника, – благочестивая или порочная. Помните, что чудесные знамения (особенно такие, о которых наша речь) еще нельзя назвать похвалой или наградой тем, которые видели их: блажени не видевшии, и веровавше, сказано⁸⁸. Чудеса бывают более для вразумления неверия или маловерия человеческого, чем для твердой и обильной веры. Если б и ныне какому священнику показались, во время служения им литургии, хлеб и вино чувственно телом и кровью, то этот священник не столько должен радоваться (когда видение последовало, собственно, для него, а не для других), сколько опечалиться, потому что причина такого видения, вероятно, скрывалась бы или в маловерии или недостоинстве его. Однако ж, Господь Бог и ныне, как всегда, есть творяй чудеса! Вот в заключение и приведу вам два примера из наших дней.

Один раскольник (и вместе пчеловод) пришел в православную церковь, когда в ней были говеющие и приступающие к святому причастию. Приступил и он, но – с злым намерением: часть святых даров он не употребил, а скрыл у себя в платке. И, придя домой он тотчас, по известному дерзкому предрассудку некоторых простолюдинов, положил святые тайны в улей к пчелам. Пчелы вдруг перестали вылетать из улья. Это удивило пчеловода. Он пошел посмотреть улей, и – что же видит там? Пчелы сделали из сот маленькой столик, на столике – блюдце, а над всем этим – кровлю в роде свода, как бывает в алтаре. значить, пчелы устроили у себя престол. На этот-то престол они положили частицу святого тела, напоенную кровью, и, уселись кругом, жужжали тихонько, как бы отправляя свою службу Богу. Раскольник сознал свое заблуждение, обратился к священнику и сделался навсегда православным⁸⁹. Подумайте, как это неразумные и столь маленькие твари могли показать себя разумнее человека и воздать честь телу и крови Христовой! Не чудо ли это?

О другом чудесном случае, который быль всего с год, я слышал непосредственно от того человека, который и вызвал его. В одной сельской церкви были два причастника, (в Рождественский пост). Оба они отличались великою верностью к строгой, духовной жизни, и вместе с тем были люди начитанные; говели они весьма часто. Случилось, что к причастной обедне долго не были подаваемы просфоры; они пришли в церковь, и должны были дожидаться здесь службы. На одного из них это ожидание подействовало неприятно. В неисправности просфорни этот последний обвинял настоятеля церкви. Затем, в душе его возродилось сомнение относительно самых тайн Христовых за литургией недостойного, по мнению его, священника. И вот, когда священник в свое время взял из сосуда на лжицу св. тела и крови, вдруг этот причастник увидел пред собой действительную кровь. На минуту он остановился принять со лжицы, и потупил свои глаза. Но потом сознал свой грех и, желая скрыть виденное, принял... Только и на вкус его оказалась действительная кровь: а понять ее своим вкусом от мог по такому опыту детской своей шалости, что когда-то сосал из своей руки кровь.

Прих. Страшные истины сообщаете вы, батюшка! После этого я готов бы отложить свое говенье, чтоб не приступить к свят. тайнам слишком недостойным.

Свящ. Прибавьте: и чтоб недостойным приобщением не завершить ряда своих тяжких грехов. Не рассуждая тела Господня, это и значит, что вы хотели приступить, не испытав себя предварительно, не размыслив: какое таинство располагаетесь принять?

Прих. Но если так ответственно приобщение, то лучше никому не приобщаться.

Свящ. В вашем вопросе слышатся слова, сказанные некоторыми лицами о другом таинстве: аще тако есть вина человеку с женою лучше есть не женитися⁹⁰. Нет, не для всех лучше будет оставить святое приобщение, и даже не для многих; а только для тех, которые хотели бы приступить – очевидно – неготовыми и недостойными, как по собственному испытанию, так особенно – по суду духовного отца. Эта новая крайность никому не приступать, на которую вы указали, будет еще хуже.

Прих. Почему хуже?

Свящ. По самым неотразимым причинам. Святое приобщение столько необходимо для верующих, такая это насущная потребность для христианина, что Спаситель своей первой проповеди о нем ни отменил, ни отложил до следующего времени, хотя многие соблазнились Его проповедью и ктому не хождаху с Ним⁹¹. Угроза за неисполнения этой заповеди страшная: аще не снесте..., живота не имате⁹². А впереди этой угрозы стоять слова: аминь, аминь глаголю, т. е. слова, показывающие самую верную, неизменную истину. Любви Божьей к человеку в святом приобщении выражается столько, что странность, собственно, надобно видеть в том, чтоб не принимать сего таинства, а не в установлении его, как видели и говорили плотские иудеи: жестоко слово сие⁹³. Сын Божий, Иисус Христос от на, человеков, принял плоть и кровь, ради нас приискренне приобщился тех же⁹⁴, и – нам же опять предлагает в духовную пищу эту плоть и кровь свою, посредством которых Он сроднился с нами. Многие родители отдают малых своих детей вскармливать другим: а Он, Спаситель наш, питает нас собственно Собою, своею плотью и кровью, которыми пострадал за нас на кресте. Для чего же так? Для того, чтоб быть Ему для Нас лозою, а нам в отношении к Нему – рождением⁹⁵ (ветвями), чтоб могли мы точнейшим образом соединиться с Ним, и таким образом благодатью Его воспитываться для царства небесного.

Прих. Да что же я буду делать, если меня поборают страсти?

Свящ. Боритесь и вы с ними. В борении со страстями и при глубоком сознании своего недостоинства, приобщение св. тайн уже бывает со стороны человека достойным. Но совсем вам оставить говенье и в нынешнем посту не следует. Приобщаться вы не приобщайтесь, а походить на известной неделе в церковь с прочими советую.

Прих. Да что же скажут обо мне добрые люди, когда увидят, что я говел, и не приобщаюсь?

Свящ. Но кто во всем этом виноват, кроме вас самого? Мнение людское здесь даже мене всего может служить к оправданию вашему. Если вы потому только настоятельно требуете допустить вас к св. причащению, что стыдитесь людей, что не хотите подать им повод думать и говорить о вас худо: то, в сущности, дела вы совсем не желаете приобщиться. И даже до того не дорожите святым приобщением, что им готовы прикрыть пред людьми свои постыдные вины.

Прих. Однако ж прежде священники, в приходе которых я состоял, были ко мне снисходительнее: они не так строго относились к моей жизни.

Свящ. Это могло зависеть или от степени разумения ими самими церковных правил, или оттого, что в то время жизнь ваша, может быть, не была еще столько соблазнительною, как теперь; или вы не открыли ясно духовнику, видевшему вас в первый раз, что вы не просто согрешили против 7 заповеди, а живете открыто с наложницей; или, наконец, – от стесненного положения, в какое вы вдруг поставляли духовника своею исповедью.

Прих. Чем же я стеснял его или теперь стесняю вас?

Свящ. О, это совершенно верно! Конечно, мы, пастыри, не должны быть лицеприятными: наш долг смело говорить правду пред каждым, сколько бы кто ни был богат, знатен или высок чином. Но многие ли из нас, при особенном своем положении (как семья их или множество и без того нареканий), готовы по примеру св. Златоуста сказать: «скорее пролью собственную кровь, нежели причащу столь страшной крови того, кого не должно»⁹⁶? Вот я теперь высказываю вам, действительно, горькие обличения. Но вдруг ли, думаете, я решился на них? Нет – но только после многих дум, притом – обличаю вас не в церкви, а в кабинете вашем. О, если б вы заглянули в душу духовника, когда к нему приходит подобный вам говельщик, которому он должен тут же, в короткие минуты исповеди, сказать решительное слово: «должен или не должен этот говеющий приступить к святому причастию»! Вы бы увидели в душе богобоязненного духовника сильную борьбу таких чувств: и страха пред Богом, и человеческого страха быть осужденным в излишней строгости; и опасение суда Божия за неохранение святыни, и боязнь подвергнуться людскому гневу и преследованию; и жалость, с одной стороны, к говеющему, и сознаваемая нужда дать ему строгий урок, вместе с тем – желание удержать его от нового тяжкого греха, которым будет для него явно-недостойное приобщение. И вот были примеры, что строгие и ревностные духовники терпели много, много огорчений, лишались даже мест своей службы за недопущение иных к святому причастию. Поверьте мне, когда такие священники (особенно в городах) сами приносят в Великий пост исповедь во грехах, то великопостная их исповедь более всего состоит не из собственных их грехопадений, а из покаяния за духовных своих детей, к которым они были излишне снисходительны или которых просто допустили к свят. причастию.

Прих. И так, что же мне делать? Дайте мне решительный совет. Свящ. Когда иудеи, вразумленные первою проповедью апостола Петра, спросили: что сотворим, тогда, апостол отвечал им: покайтеся⁹⁷. Тот же ответ и я скажу вам: покайтесь!

Прих. Христос-Спаситель не отвергал же блудниц и мытарей.

Свящ. Да! Но блудницы и мытари, которые приходили к Нему и которых Он простил, уже не обращались более к порочной жизни. Как жаль, что и часто так поставляют нам, приходским пастырям, в упрек пример прощенных блудниц. Упрекающие между тем и не имеют в виду того, что, например, самарянка, после пяти мужей, жившая наконец с незаконным мужем, вслед за милостивою, пастырскою беседою с ней Иисуса Христа, совершенно изменилась и впоследствии сделалась мученицей. Покажите же и вы, господин мой, подобное раскаяние; докажите, что в вас нет боле сердечного расположения к худой, богопротивной жизни; особенно поспешите прекратить навсегда свою преступную связь...; пусть даже все заметят в вас значительную перемену в образе мыслей, в суждениях ваших, в исполнении вами служебных обязанностей. После этого и вас примет Церковь, – примет с нежными объятиями и предложит вам для приобщения тело и кровь Иисуса Христа, как блудному сыну были предложены перстень на руку, сапоги на ноги, новая одежда и ужин. – Сделайте милость, не подумайте, будто я желаю возвыситься пред вами своим правом, как духовник, будто, замечая вам ваши грехи и пороки, хочу внушить вам счастливое на этот раз превосходство своего положения пред вашим положением. Нет, всю эту беседу я веду с вами, как только смиренный пастырь и как искрений ваш друг, сожалеющий вас. Послушайте же моих советов. Вот до «успенского», например, поста будет вам время, чтоб показать перемену своей жизни, и тогда-то можете приготовиться к святому причастию! Или уж не хотите ли после всего этого ити⁹⁸ от меня к другому духовнику?

Прих. Нет, не хочу, батюшка; потому что глаголы ваши истинные, – очевидно, к пользе и спасению души моей относятся.

Свящ. Восстаньте же своим духом и ходите впредь путями закона Божия, а не по похотям своей воли!

Свящ. Вы пригласили меня зайти к вам по пути из церкви, чтоб отдохнуть у вас. Хорошо было бы, если б и самый отдых мой у вас принес вам какую-либо пользу.

Прих. А вот, кстати, объясните мне, батюшка: как должен я готовиться подойти к св. причастию? Когда мне случалось быть у обедни, за которой приобщаются, то я замечал немалое замешательство со стороны причастников. И хотя о. дьякон или другой кто из причта старался их руководить, они как бы не понимали, что им говорилось, и еще больше робели от замечаний. Поэтому я желал бы заблаговременно знать от вас весь тот порядок, как мне подойти к святому причастию, да и детей своих с малых лет должен же я приучать к этому порядку.

Свящ. Я сделаю для вас больше, чем вы желаете и просите. Приготовление ко свят. причастию должно начинаться еще с вечера. Потому скажу вам вместе о приготовлении вечернем и утреннем.

Прих. Искренно благодарен вам.

Свящ. Эти сутки, которые остаются до вашего приобщения, вы должны провести с особенной заботливостью. Прежде всего¹⁰⁰ не замедляйте прийти к службе или к «правилу». Если какую суточную службу вы должны выслушать сполна, то в этот раз. Конечно, вы знаете, что без «правила», кроме самой крайней нужды, здоровый человек не должен приобщаться. Но знайте и то, что заутреня, например, в день причащения важнее для причастника вечернего правила; потому что она, также как и вечерня, в числе служб приготовительных к обедне. Что же до самой обедни причастной, то обедня важнее для вас даже утреннего правила ко причащению; потому что это не просто уже молитва говеющего, а бескровная жертва в тот день и в том месте, когда и где вы хотите приобщиться. Таким образом, если строго судить, те говельщики, которые приходят поздно к заутрене или к обедне в день причастный, те и не должны в тот раз приобщаться. Между тем, как же часто и как многие опаздывают даже в этот день в церковь, и – не только к заутрене, но и к обедне! Главным образом, из-за чего же опаздывают? Из-за пустой суетности своей, из-за долгого одеванья, как особенно женский пол.! Всех, или только многих, мы и готовы подождать, можем до прихода их не начинать службы или «правила». Но что нет в церкви еще пяти-десяти человек, можем ли мы каждый раз знать это? – А также не редко случается, что иные своею медленностью доводят священника до того, что он должен исповедовать их во время самого причастного «правила», часть которого и остается ими не выслушанной.

Прих. Пусть, и рассеиваюсь я на молитве, но думаю, что без крайней нужды не должен я оставлять тех молитв, которые положено уставом Церкви выполнить.

Свящ. Да, в таком случае Господь Бог примет от вас и одно усердие быть исполнительным в молитве, только бы молитва ваша не сделалась от этого самого совершенно-внешнею, только не была бы оставлена вами забота о дух ее. «Правило», как вечернее, так и утреннее, лучше вам выслушать в церкви, где и вид св. алтаря, и присутствие священнослужителей, и усердная молитва других, особенно при внятном чтении, больше расположат вас к душевному умилению. Но если причастников будет много, а главное – если во время чтения будут кашлять и колыхаться, то можете прочесть «правило» и дома или можете снова повторить его для себя, придя домой. Что-же до вечерних молитв, то вполне позволяется вам прочесть их дома; потому что если они и читаются в церкви, и иногда за долгое время до сна, то преимущественно для людей неграмотных.

Прих. А можно-ли, батюшка, поесть после «правила», по крайней мере малым детям?

Свящ. Вы, миряне, приобщаетесь не подобно нам, – всего однажды в год. Поэтому, если в уставе церковном и сказано: «воздержаться от всякой пищи и питья с глубокого вечера на день причастный», то таким снисхождением пользоваться бы вам стыдно. Но детям своим можете дать поесть после «правила». Только помните, что, когда взрослые скучают и столь коротким пощением на день Причастия, то это такие люди, которых с малолетства не приучали поститься и которым круглый год, даже во все годовые праздники, усердно давали до обеден и чай и хлеб.

Затем, если будет оставаться у вас время после вечернего «правила» до сна, то употребите это время на чтение книги о святом причащении, или вообще на тщательное приготовление себя по душе и телу к сему таинству¹⁰¹. Как хозяин большого дома, куда с минуты на минуту ожидается приезд государя, после многих приготовлений и еще обходит по всем комнатам, чтоб видеть: все ли чисто, все ли поставлено на своем месте? так-то и вы в последние часы пред тем, как вам принять в себя царя небесного, Иисуса Христа, в тайнах Его тела и крови, с наблюдательным опасением обращайте взгляд на свою душу и тело, чтоб они были уготованною обителью для совершения в них Господом Христом вечной пасхи, чтоб были велиими, постланными, т. е. как убранные горницы, для повторения в них Господом тайной вечери. Смотрите, например, на свою душу: не остается ли еще в ней какой-либо грех не сознанным и не исповеданным? Нет ли в сердце у вас злобы на кого? со всеми ли вы примирились, по крайней мере в душе? Смотрите на свое тело: не остается ли на теле вашем какой-либо греховной скверны? Его члены, от ног до главы, на чистые ли и добрые дела вами употребляются? Да, ваши мысли и ваши молитвы в это время к тому только и должны быть обращены, чтоб не осужденно сподобиться причастия святого тела и крови Христовой. Те, без сомнения, будут самыми рассеянными причастниками, которые даже на неделе своего говенья читают светские книги, а не такие, которые бы прямо приготовляли их к покаянию и достойному причащению.

Прих. Это (я думаю) то же значит, как некоторые и говея играют на своем фортепиано или на другом любимом инструменте.

Свящ. Скажу вам о самой ночи на день причащения. Ложась спать, усерднее молитесь ангелу-хранителю своему, чтоб он «от всякого лукавствия противного врага избавил» вас особенно в эту ночь. Если враг-дьявол ненавидит в людях всякое доброе стремление, то тем более ему ненавистно наше сообщение с Господом, Иисусом Христом. Поэтому он старается и во сне повредить причастникам. Отсюда бывают нечистые сновидения у причастников. Отсюда-то открывается необходимость особенного бодрствования на день причастный, и тем более для людей строгой жизни, которым наиболее завидует дьявол. Так на Афоне некоторые из иноков в эти ночи боятся и заснуть.

Прих. Но если, в самом деле, постигнет говеющего сонный соблазн: может ли он приступить...?

Свящ. Иные из говеющих до того бывают смущены этим неожиданным сновидением, что в ту же минуту отлагают намерение приступить. Но сами по себе они не должны решать так, если имеют возможность спросить духовного отца. Правда, они открывают духовнику о постигшем их искушении; но уже поздно, после причастной обедни, или даже на последующей исповеди. Кто имел нечистое сновидение (с осквернением самого тела) не от своей вины, не потому собственно, что посмотрел на лицо другого пола или рассеянно говорил или заснул среди мыслей нечистых, плотских, но по одному лишь искушению от дьявола: те в особенности могут приступать; потому что иначе враг и в следующий раз будет стараться отвлечь их тем же самым от святого приобщения¹⁰². Но даже и виновные, очистившись снова покаянием и приняв от духовника эпитимию, не должны же лишать себя приобщения, если особенно всего раз в год приобщаются.

Прих. Однажды на день причастный постигла меня бессонница. Что в таком случае остается делать причастнику?

Свящ. Если после всех усилий заснуть, сон к вам не приходит, то лучше встаньте с постели и займитесь молитвою, тою самою, которую вы должны бы выполнить утром. Прочитайте все «последование ко причащению» и друге каноны, если с вечера не выполнили их. Тогда, может быть, явится у вас и сон, хот на несколько времени до заутрени, вследствие утомления сил, а больше оттого, что молитвою успокоится ваш дух, что значительная часть предлежавшего вам труда, который озабочивал вас, будет вами исправлена. А если в продолжение ночи вы будете только пробуждаться, то не позволяйте мыслям своим развлечения. И, во всяком случае, снова засыпайте не иначе, как перекрестившись, как призвав к себе снова ангела-хранителя, потому что враг-дьявол, случается, пользуется для соблазна человека и этими промежутками сна, как не начатого, или не огражденного, новою молитвою. Пробудившись окончательно утром, с радостью встречайте это утро-предвестник для вас благодати.

Прих. Какие же молитвы завтра утром должен я прочитать?

Свящ. Молитвословию тотчас после сна, конечно, будет предшествовать ваше умовение. Здесь вам такой совет: тщательно очистите водой во рту, чтоб не было неприятного запаха, который частью оскорбил бы и святыню даров. В Великий Четверток или в Великую Субботу, когда нужно дожидаться причастной обедни очень долго, требуется и несколько раз очищать водой гортань и уста.

До ухода в церковь прочитайте утренние молитвы. И в церкви эти молитвы для неграмотных, равно как для тех, которые желают здесь выслушать их, должны быть прочитаны до начала заутрени; потому что по духу и смыслу своему он составляют молитвенное обращение к Богу тотчас после сна, тогда как заутреня инде оканчивается и около восьми часов утра. Притом, если иные замедлять почему-либо прийти к заутрене, так пусть же лучше не выслушают утренних молитв, чем самой заутрени, которая часто заменяет утренние молитвы. Если вы и все «правило» будете вычитывать вами дома, то советую молитвы «ко причащению» читать пред самой обедней, чтоб не было промежутка занятий между этим приготовлением и слушанием обедни.

Прих. В какое время причастники должны прикладываться к св. иконам: после утреннего «правила» или пред самой обедней?

Свящ. О целовании икон в настоящем случае собственно мирянами нет церковного правила. Но это утвердившийся временем обычай, и обычай благочестивый: он означает новый (после исповеди) мир, или обновленный союз с церковью небесною, со святыми Божиими; если же при этом говеющие, отходя от икон, кланяются и народу, то в знак того, что примиряются со всеми, как заповедует Евангелие¹⁰³. Следует прикалываться к иконам до начала обедни, как делают и готовящиеся к служению священник и диакон. Но могут миряне выполнять это еще ближе к минутам от приобщения, именно во время «причастного». На практике же подходят к иконам вслед за утренним правилом, уходя после того домой. Так поступают более из женского пола. Можно бы назвать и это время приличным для целования святых икон, если б тут не было особой причины. А и потому собственно женщины заранее выполняют поклонение пред иконами, чтоб после, одевшись совсем, не могли он помять своих одежд. –

Этого довольно о вечернем и утреннем приготовлении ко святому причастию. Для продолжения беседы буду у вас ныне вечером.

Прих. Скажите, отец духовный, как же Я должен подходить к самой чаше со святыми тайнами?

Свящ. Еще замечу вам при этом о наружной благопристойности. Голова причастника, без сомнения, должна быть причесана. Платье его должно быть застегнутым, шея, труд и руки скромно прикрытыми, а никак не полуобнаженными, имеющие усы должны подстричь их¹⁰⁴. Во время «причастного» старайтесь собрать все силы духа, чтоб пробудить в себе тем большее умиление и благоговение к святым тайнам Христовым.

Прих. Вот вы упомянули мне о времени «причастного», и мне пришла мысль сделать вам еще такой вопрос: от чего это в иных приходах так долго длится время «причастного» и медлит священник выйти со св. дарами?

Свящ. Так бывает во всяком приходе при множестве причастников. Не относите этого замедления к вине служащего священника, не делайте тут никаких пустых предположений. Священник в эти минуты занять важнейшим делом: он раздробляет святой агнец, или тело Христово, на малые частицы по числу причастников, по крайней мере приблизительно. Он, как служитель высоких тайн, в это время с величайшею осторожностью, с трепетным дыханием, обращается у святого престола. Видите, как неосновательно было бы досадовать на него за эти медлительные минуты! Один прихожанин даже поверил, будто священник, по обыкновению своему произносивший каждое воскресенье проповедь, потому замедляет выходом со св. дарами, что приготовлял в это время проповедь. Между тем, дело было в Великий пост: а тогда, во время «причастного» служащий настоятель каждый раз приготовляет два или три «агнца» для «преждеосвященных» обеден, напояя их кровью; от этого только и происходило замедление.

Прих. Ожидание-то обыкновенно утомляет.

Свящ. Но ожидание тела и крови Христовой должно приготовлять к более достойному принятию их. Так, стоя перед закрытым алтарем во время «причастного» вы представляйте себе тайную вечерю Спасителя с Апостолами. Представляйте, как Иисус Христос благословил своей рукой хлеб и вино, и как по силе Его благословения и могущественного слова одно мгновение хлеб и вино сделались истинным телом и кровью Его; – как потом Он преломлял Свое тело по числу первых причастников и раздавал частицы тела достойнейшим причастникам, подобно чему ныне архиерей приобщает самих священников, а патриарх – и самих епископов; – как Спаситель в то же время преподал Апостолам чашу с кровью Своей, сказав, в особенности, о чаше: пийте от нея вси, т.е. не только все во все грядущие времена, но и между прочим самые младенцы, не могущие еще по своему возрасту вкушать тела под видом хлеба, почему с вами часто ждут приобщения и самые младенцы. Представляйте себе, с каким благоговением, в каком духе веры и любви, Апостолы приобщались тела и крови Господа и как сердечно приняли они при этом заповедь Господню: сие творите в мое воспоминание, – заповедь, которая вот и выполняется теперь в очию вашею: чрез минуту и вы увидите в сосуде то же самое тело и кровь Иисуса Христа. Когда послышится в алтаре движение завесы, представьте себе радостное движение ангела у гроба Господня при воскресении. Увидев же выносимый от престола священный сосуд, поклонитесь пред ним до земли, как пред самим Иисусом Христом, потому что в сосуде тогда будут храниться не простой хлеб и вино, как было еще во время великого входа «и за херувимскою», но действительное тело и кровь Христовы. Поклонитесь телу ин крови Господа от всей души своей, со всяким страхом и верою; потому что ничего нет на земле выше. чему бы мы также могли покланяться; потому что никогда мы не можем чувствовать столь близким к себе присутствие всевышнего Бога, как если видим за литургией, всего на один шаг, тело и кровь Господа Иисуса Христа, как если ходим около сей святыни, а мы-священники даже осязаем ее своими руками. Прежде должны быть допущены к приобщению младенцы, как более достойные и как слабые по возрасту, а потом, прочитав молитву: «верую Господи и исповедую» должны подходить и все взрослые.

Прих. Зачем, батюшка, вы требуете непременно вслух читать эту молитву?

Свящ. А зачем же про себя, или шепотом, читать ее? разве священник собственно для себя в этот раз провозглашает ее? Между тем только его голос слышится в это время, а все прочие молчат, как будто не до них дело относится. Нет, священник уже выполнил для себя приобщение св. тайн. И если он читает теперь вслух: «верую, Господи», то, собственно, для незнающих этой молитвы (как в присяге – клятвенное обещание), которые и должны вслед за ним повторять те же слова. Чего же тут стыдиться или чем стесняться? Тем более как не простительно, если кто по духу гордости не хочет вместе с другими открыто исповедать свою веру в тайны тела и крови Христовой, если по той же причине не хочет гласно признать себя первым из грешников, как признал себя и первоверховный ап. Павел, –сравнить себя с самым разбойником, покаявшимся на кресте! Между тем, гласное чтение сей молитвы: «верую, Господи...», действительно, усилило бы веру в св. тайны и пробудило чувство смирения. Подходить к св. чаше следует один за другим, и притом с правой только стороны, отходя на левую или к левому клиросу, почему на левой стороне, или на встрече, никто не должен стоять.

Прих. Вот еще и тут, при множестве говеющих, бывает большое замешательство, то от незнания, как следует подходить, то от старания только опередить друг друга.

Свящ. Да, вообще эта торопливость в церкви говеющих и людям неприятна и Богу противна. Идут ли они ко кресту после «правила» или после причастной обедни, прикладываются ли к евангелию или иконам во время заутрени, подходят ли вот к св. чаше, – везде некоторые силой стремятся вперед, так что иной раз сталкивают друг друга с ног. Помилуйте, можно ли так поступать в те минуты, когда следует быть смиренным и смиренным? что, в самом деле, заставляет этих людей рваться на пути к св. тайнам, и вообще к святыне?

Горячность усердия? Прекрасное дело. Однако ж сказано: – дуси пророчестии пророком повинуются¹⁰⁵. Следовательно, надобно сдерживать и самое желание прикоснуться к святыне или принять святые дары, если нарушается от этого общий порядок, огорчается ближний, нарушается братский мир.

Или опасение, чтоб от замедления не лишиться святыни? Но, например, какое может быть лишение для кого-либо, если прикладываются к евангелию или ко кресту? Да и в дарах тела и крови Христовой за причастной обедней нельзя предположить недостатка, потому что они приготовляются (как уже сказал я) с приблизительною верностью по числу причастников.

Или мнение, будто причаститься св. тайн раньше и прежде других, будет больше пользы и спасения? Но это лишь легковерие, потому что раз освященные дары остаются одинаковыми по существу своему навсегда.

Или нежелание унизить себя тем, чтоб приложиться к святыне или принять святые дары после других? Но по христианству мы все равны, все братья. И где же будет наш страх пред св. тайнами, о котором напоминает Церковь: «да молчит всякая плоть человека», ничто же земное в себе да помышляет...»? где будет взаимная заботливость о ближнем, потому что и ближнему нашему не мене и не позже нужно подойти к св. тайнам, как и нам?

Или, наконец, не дозволяют особенная слабость сил и утомление дожидаться очереди подойти к святой чаше? Эта причина отчасти извинительна. Но «божественная благодать немощная врачует». Во всяком случае, и слабый силами не должен спешить к св. тайнам с досадою в своей душе, и наводя других на досаду.

Прих. Так, я со своей стороны вполне сознаю, что этого неблагочиния в церкви не должно быть.

Свящ. И сохрани Бог, чтоб кто-либо, толкая ближнего своего, не оттолкнул от себя собственно благодать освящения, которая сообщается целованием креста или иконы, и особенно принятием тайн! При самом приобщении сделаю вам в особенности два замечания, которые вы тверже передайте и детям вашим. Первое: подходя к чаше и отходя от нее, не делайте креста, но сложите руки крестообразно на груди, в каком вид сложенные руки заменят крест. Второе: не дожидаясь вопроса от приобщающих, скажите им внятно свое имя, и уста свои (рот) раскрывайте свободнее. Надобно сказать, что священнику в то время совсем не до того, чтоб делать подобные напоминания причастникам, а между тем у причастников мускулы рта от говения и действительно с трудом раскрываются. Эти замечания вам весьма важны. Когда причастники под самой чашей поднимают кверху руку, чтобы перекреститься, и когда мало открывают уста, к которым уже поднесена наполненная лжица: тогда сколько приобщающий священник переносит страха, как трепещет он душою и телом за святыню, которая находится в его руках. После приобщения нужно поцеловать верхнюю или же нижнюю часть сосуда, в знак любви к Иисусу Христу и с возношением мысли к прободенным ребрам Его, из которых истекла кровь и вода, предъизображавшие таинство евхаристии. Отступив от чаши, конечно, не следует тотчас бросаться «к теплоте». Но следует положить один или два поясных (а не земных) поклона пред иконою, сказав в сердце: «слава Тебе, Боже», и затем уже подойти к теплоте.

Прих. Можно ли, батюшка, в ожидании приобщения других сесть в церкви?

Свящ. В случае крайней усталости – можно, только не у самых клиросов, или в виду святой чаши.

Остерегитесь также тотчас после приобщения отдавать себя суете мирской и мелочным страстям. Я разумею поздравления других с приобщением, которые делаются тут же, в церкви, и для которых иные нарочито отыскивают по церкви своих знатных знакомых, причем неизбежно допускают шарканье ногами, шум и говор. Конечно, приветствие с принятием святых тайн одно из самых радостных приветствий. Но что за особенная надобность причастникам-то так взаимно приветствоваться? Они все удостоились одинакового дара. По крайней мере, недовольно ли им приветствовать друг друга скромным поклоном? Нет, вы после святого приобщения лучше предайтесь размышлению о том: как заканчивалась тайная вечеря в Сионе, и как затем Иисус Христос молился и предначал свои страдания в саду Гефсиманском? По окончании обедни со вниманием выслушайте благодарные молитвы за принятые тайны, и дождитесь облобызать крест, а не о том лишь заботьтесь, чтоб поскорее оставить церковь. Благодарные молитвы после причащения имеют глубокое основание: воспевши изыдоша, сказано о первых причастниках¹⁰⁶. Даже и после этих молитв, даже и поцеловав крест, не спешите из церкви. На самом пороге церковном еще сотворите крестное знамение. В храме молитвенное настроение обыкновенно бывает обильнее, чем дома¹⁰⁷.

Прих. Благодарю вас, батюшка, за ваши советы! благословите же меня приступить к святым тайнам|

Свящ. Приветствую вас с принятием св. тайн.

Прих. Благодарю. Я все был в ожидании вас, и прошу теперь остаться у меня для трапезы.

Свящ. Для трапезы ... Это слово напоминает мне слова Спасителя: мое брашно есть, да сотворю волю пославшего мя¹⁰⁸. Итак, готовый иметь у вас трапезу, я желал бы и при этом выполнить чем-либо цель моего пастырского служения.

Прих. Что ж? И можем мы побеседовать теперь о чем-либо духовном. Никто не помешает нашей беседе. В прежнем месте моего жительства, где я родился и имел многих родственников и знакомых, бывали у меня в этот день поздравить с приобщением, и я обыкновенно предлагал своим поздравителям обед. А ныне никого я не приглашал.

Свящ. Вот с этого и поведу с вами свой разговор. Действительно, между многими есть обычай приглашать или оставлять у себя для обеда тех, которые приходят приветствовать их с причастием. Но этот обычай был бы, несомненно, полезным в таком лишь случае, если б сходились к обеду причастники того же дня. Тогда у всех было бы более или менее одинаковое настроение духа, все старались бы сдерживать себя от излишних слов и от излишества в пище и питье¹⁰⁹. –После тайной вечери Христос-Спаситель, беседуя с апостолами, давал беседе своей более и более высший тон. Так, если и может быть беседа у причастника с кем-либо тотчас после обедни, то беседа духовная. Она в высшей степени будет полезною, полезнее даже чтения назидательной книги, если собеседником будет человек образованный и с теплыми христианскими чувствами. – Но, к сожалению, поздравителях ваших в день причащения ничего подобного нельзя было бы сказать. Кто еще не говел или отговел раньше: те, сидя у причастника, почему-то считают для себя позволительным и говорить обо всем и употреблять пищу и питье без строгого разбора. Таким образом провести вам с этими лицами несколько часов после приобщения было бы решительно неполезно. С трудом могли бы вы среди их не рассеяться и не допустить некоторых излишеств. Да и какая вам нужда еще физически утомлять себя с ними? Нет, если для вас могут быть святые и дорогие дни в жизни, то это нынешний день. Ныне преимущественно вы должны провести часы в беседе со Иисусом Христом, хранить себя от всякия скверны плоти и духа¹¹⁰. Должны тщательно беречь от мира то духовное настроение, которое вынесли из храма благодати. А то мир похитит у вас благочестивое настроение, и – тогда с чем останетесь? |

И пресыщаться вам пищей ныне не следует, чтоб не произошло сильного возбуждения в теле. Особенно не бросайтесь на мясную пищу, так как с нынешним днем окончился пост. Никогда в такой силе не чувствуются слова: отягчают сердца ваши объядением¹¹¹, как в день причастный, если причастник дозволяет себе пресыщаться. Ум, сердце и чувства причастника тогда тяжелеют, тупеют до такого разлада: плоть похотствует на дух, дух же на плоть¹¹².

Прих. Дайте мне, батюшка, подробные наставления: как лучше, или богоугоднее, провести нынешний день? Например, могу ли ныне позволить себе уснуть после обеда?

Свящ. Почему не позволить себе послеобеденного отдыха? Сон подкрепит ваши телесные силы, а от этого и дух ваш будет бодрее. Затем освятите нынешний день, если можете, каким-нибудь делом христианского милосердия, например, посещением острога, богадельни, больницы или бедного семейства. Проводите ныне целый день, как день для вас праздничный. Ничто будничное или обыденное из вашей жизни не должно входить для вас в часы этого дня: ни одежда, ни занятия, ни заботы. Вечером непременно будьте у вечерни.

Прих. А у кого будет много домашних и других занятий? Как оставить их?

Свящ. Если вы укажете в настоящем случае на ухоль за детьми бедной матери или на подобные дела крайней нужды, как например, Спаситель указал на потребность напоить и в субботу вола или осла¹¹³; то об этом и рассуждать нечего. Были времена в церкви, когда христиане приобщались не только каждую неделю, но и каждый день. Тогда они, действительно, не могли оставлять домашних и общежитейских занятий, но безостановочно в чистоте совести выполняли эти занятия. Самое причастие они принимали вслед за обыкновенными своими занятиями у себя, в доме, только с молитвою пред обедом. Но вот вы ныне приобщаетесь всего однажды в год. Поэтому простительно ли вам не праздновать причастных дней? Серафим Саровский, современный нам подвижник, приобщался и каждую неделю; но причастные свои дни он старался отличить. Так, он уходил тогда в свою келью в мантии, епитрахили и поручах, а дорогою ни с кем не говорил, как бы ничего не видел вокруг себя. В эти-то минуты он глубоко размышлял о соединении со Иисусом Христом. И по приходе в келью он не снимал с себя епитрахили и поручей, а так и ходил, принимая посетителей¹¹⁴ *. Таким образом благочестивый старец как бы весь тот день был на церковной службе. Как он благоговел пред Богом в эти часы! Как приятно было и другим видеть его в таком состояния! Особенно же старайтесь остаться одни и заняться своим положением в нынешний вечер. После недельного говенья, продолжительных молитв и правил, вообще после напряжения, в каком был до этого времени дух ваш, – мысли ваши, может быть, будут просить себе отдыха, вам может быть желательно будет видеться с теми и другими из знакомых, быть в каком-либо веселом обществе, допустить игру какую-нибудь. Против подобных соблазнительных мыслей припомните себе слова, которые вы произносили ныне в церкви: «не бо врагом твоим тайну повем». Решительное это нарушение тайны Христовой, если причастник идет на вечер и там предается игре какой или чрезмерно упивается вином. Даже и чтением, хоть бы духовным, не занимайте себя много ныне вечером. Предайтесь более благочестивому размышлению. Припоминайте себе ту минуту, когда были преподаны вам тело и кровь Христовы. Ходя, например, по комнате, произносите про себя: ярый мою плоть, и пия мою кровь, во Мне пребывает, и Аз в нем¹¹⁵, пойте этот стих; «тело Христово примите...»! Прочитайте еще и еще раз благодарные молитвы по причащении. Из других же церковных молитв и канонов читайте в этот день (смиренно сознавая свое приближение к Богу чрез Христа) не столько к святым, сколько непосредственно к самому Господу всех, например, акафист «Сладчайшему Иисусу», акафист пресвятой Троице». Согласитесь с тем, что если теперь в вас Христос и вы во Христе, то особенно теперь-то вы должны иметь и ум Христов¹¹⁶, и сердце Христово, и волю Христову, и дерзновение ко Христу; а не по суевериям и страстям своим мыслить, чувствовать и желать. Так сказать, вы должны теперь «дышать Христом» и облечься во Христа. Да и к Нему должны вы читать в день причастный молитвы и каноны не покаянные, или печальные, а радостные и торжественные. На этот-то раз нет приличнее молитв, как «благодарные по причастии», а затем – из воскресных служб. На самое тело свое смотрите с некоторым уважением, как до того времени смотрели на него с некоторым опасением за его чистоту. Осознавайте, что вот здесь, в груди вашей, хранится принятая вами святыня, освятившая все члены тела вашего. Прижимайте рукой грудь свою в знак того, что желаете со всем вниманием и благоговением сохранить сокрытое в ней сокровище: Христа.

Прих. О, честнейший батюшка! Еще приступая к св. тайнам, я сознавал, что малое было мое благоговение к ним. А теперь убеждаюсь, что недостоин был принять их. Что же мне делать после этого?

Свящ. Не унывайте, но лучше поддерживайте в себе дух глубокого смирения. Каждый причастник тогда более и делается достойным, когда более сознает себя недостойным. Но вот что может быть опасно: если вы после святого приобщения, не в нынешний только день, но и дальше, не сохраните себя в строгой сдержанности от грехов. Пусть, вы добросовестно выполнили свое говенье. Вы никуда почти на этой неделе не выходили, кроме церкви, и у себя никого не принимали, хоть помните, что «любовь к ближнему выше молитвы», и потому тем, которые имели крайнюю нужду видеться с вами, не следовало бы отказывать в свидании. Хорошо, радуюсь за вас! Таково и должно быть начало покаяния. Но сознайте, что вы должны продолжить свое покаяние, и что далеко не все вы окончили, исправив свое говенье.

Прих. Что же еще от меня требуется?

Свящ. Более самого говенья требуется от каждого причастника перемена жизни. Рассудите, – не одним ли обрядом останутся исповедь и св. причастие для тех говеющих, которые чрез неделю, или еще раньше, будут показывать себя совершенно такими же, какими были прежде? Если, например, в них будет та же зависть, та же гордость, та же несдержанность языка и пересуды, та же скупость, та же в семействе гневливость, а в свиданиях с знакомыми и друзьями то же невоздержание в вине, наконец –та же леность к службам церковным, которая, если и была оставлена, то на эти только дни, так что после настоящих дней п должен проститься с такими говеющими пастырь духовный на целый год. Что же – не обманываем ли сами себя, если, по-видимому, и строго выполняем неделю говенья, но нисколько не переменяем самой жизни? – И жители Иерусалима некогда с радостью встретили Иисуса Христа: но потом вскоре изменили Ему, так изменили, что и страшно представить их измену. Но пусть в нас нет сердечного намерения отступить от Иисуса Христа, пусть мы приобщились Его тела и крови с усердием, без всякого лицемерия. Однако ж простительно ли наше легкомыслие, если мы и единого часа не хотим побдети с Ним¹¹⁷, если в самом скором времени, забыв о Его тайнах, принятых нами, предаемся беспечности и рассеянности, тогда как не спит наш враг-дьявол, чтоб уловить нас в сети порока? О, и боюсь я возмутить ваш дух подобными напоминаниями, и в молчании своем не нахожу для вас никакой пользы!

Прих. Иные из нас, действительно, привыкли думать, что нужно им только по обычаю каждого года отговеть, что, отговев они делаются правыми, или будто слагают с себя великую заботу.

Свящ. Нет, св. приобщение имеет гораздо высшую цель. Оно для того, чтоб мы могли быть в непрерывном союзе с Иисусом Христом: живота не имате в себе, сказано о уклоняющихся¹¹⁸, но должно каждый раз обновлять человека, пробуждать в нем новую решимость быть более терпеливым и братолюбивым, более воздержанным, более усердным к добрым делам: «во исправление жития и утверждение, в возращение добродетели и совершенства, во исполнение заповедей», читается в приготовительных причастных молитвах. Оно и сообщает причастнику благодатные силы к исправлено жизни, если только причастник будет внимателен и верующий; так на-пр. о плотской страсти известно, что если на кого этою страстью напал дьявол (а нападения дьявола на этот раз не выносимы), то в день приобщения все-таки чувствуется свобода от постыдной страсти.

Прих. Но вот что, отец духовный! Вскоре после приобщения, как нарочито, выходят случаи погневаться, чрезмерно взыскать с кого, самому потерпеть обиду, осудить, не воздержаться в пище и питье.

Свящ. Да, чем больше будешь отгонять псов, тем больше они лают и наскакивают. Так и духовные псы (демоны) тем больше искушают того человека, который приобщившись св. тайн полагает намерение удерживаться от худых навыков, следовательно вступает с ними в борьбу. Особенно бесы хотят похитить молитву причастника, располагая его утомленного ко гневу. – Однако ж, если б вам случилось в день приобщения, да вскоре же после обедни, совершенно расстроиться духом, опять не унывайте, не думайте, будто окончательно не сохранены вами св. тайны, будто все вы потеряли. Постарайтесь снова благонастроить свой дух. Вникните при этом в себя, от чего или от какой именно наклонности сильно расстроили вы себя духом: от оскорбленной ли гордости, от зависти ли, которая возбуждена чем-либо, или от затронутого как-либо сребролюбия? Вникнув в причину своего нечаянного и кратковременного падения, и осудите, обличите себя, пожалуй, наложите на себя некоторое взыскание, чтоб в последующее время быть более бдительным. И Петр апостол чрез несколько часов после тайной вечери тяжко пал: однако ж он не предался унынию, но слезно покаялся. – Повторяю вам: бесы сильно завидуют причастникам, завидуют тою завистью, к какой только способны они. Поэтому, как до приобщения они всячески стараются воспрепятствовать христианину приобщиться, так и после приобщения иногда с особенною силою нападают на него; например, внушают мысль, будто принятие святых тайн не приносит человеку никакой пользы. Отсюда-то и бывает в иных причастниках недоумение, что им делать для души, отсюда холодность к духовным предметам. Итак, не дадим же ослабеть в нас вере мужественно противостанем невидимым врагам нашим: на враги моя воззре око мое¹¹⁹.

Прих. Однако ж, если я или иной кто не делаемся лучшими от приобщения, то не оставить ли до времени самое приобщение?

Свящ. О, сохрани вас Бог от подобных мыслей! Привычки худые вдруг не искореняются; для этого нужно время. Все равно вы не достигнете своей цели если будете, как бы не от себя, говорить: «может быть и оставлю такой-то порок», и, если с поспешною самонадеянностью скажете: «непременно оставлю...» Хорошо на первый раз, когда домашние или сослуживцы ваши после некоторого времени могут отозваться о вас: «он переменился ныне..., сталь лучше». Благодарите Бога, если сами будете замечать за собой, что с каждым годом в вас прибывает вера, больше стает усердия к молитве, реже предаетесь вы давней слабости своей, и вместо этой слабости не даете возникнуть в себе другой.

Но время закончить нашу беседу!

Свящ. Думаете ли вы в нынешний (Успенский) пост поговеть?

Прих. В великий пост я говел, и довольно. У меня положено правилом: каждый год говеть на четвертой неделе Великого поста.

Свящ. Правил, которые бы ограничивали христианскую ревность, нет. Если в слове Божием говорится о ревности не по разуму¹²¹, то это особое дело. А вы для

чего же стесняете себя вашим правилом, как-бы и боитесь переступить через него? Вы хотите – как видно – похвалиться своим постоянством в исполнении вами долга говенья и чуждаетесь всякой новизны в этом деле. нет, – вы не нарушили бы своего доброго правила, а только усилили бы его, если б еще кроме Великого поста приступили к свят. причастию. В добрых-то делах и требуется усилие: здесь не нужно останавливаться на одном, а следует все идти дальше и дальше или возрастать в мужа совершенна¹²². Да и странного ничего не будет в том, если вы несколько раз в год будете приобщаться: потому что это долг христианина.

Прих. А как же Церковь, и затем закон гражданский, удовлетворяются, если кто приходить к св. причастию всего раз в год

Свящ. Да, в книге православного исповедания, составленной два века назад тому, одною из заповедей церковных полагается каждому исполнить этот долг «хотя раз» в год. Но – как видите – это уже последнее требование Церкви, оно относится более к тем, которые или стеснены семейством и нуждами в жизни или живут далеко от храма, и потому не могут чаще приступать. А прежде всего Церковь внушает мирянам причащаться четыре раза в год. Вы зачем же остановились на крайнем ее требовании? Как будто вы исполняете долг о говенья только по силе внешнего закона или, так сказать, «по казенному». Даже скажу вам: определить, сколько раз в год христианин может приступать к св. причастию, – совсем нельзя. |

Прих. Почему нельзя?

Свящ. Потому что Христос-Спаситель, до конца возлюбивший своя сущия в мире¹²³, заповедал нам приобщаться Его тела и крови без всякого определения числа этих приобщений. Он сказал: сие творите в мое воспоминание...¹²⁴ * Ядый мою плоть и пияй мою кровь... Ядый хлеб сей (как некогда евреи ели манну в пустыне), жив будет во веки¹²⁵ 3. Во всех этих завещаниях слышится только призывание нас к самому частому причащению. Если же Церковь особою заповедью внушает всем христианам причащаться четыре раза в год, то лишь применительно к четырем постам года, когда умеренная пища более способствует к благоговейному принятию и сохранению Христовых тайн. Но в той же самой заповеди Церковь благословляет ревностных христиан приступать к святым тайнам и каждый месяц. Да и это еще не последняя граница. Представим, что действительно нашлись бы такие ревностные из мирян, которые приобщались бы ежемесячно: впрочем, они и есть, это верно. Но ужели этим ревнителям нельзя позволить еще приступать, если б они пожелали, напр. в двунадесятые праздники или во дни для них особенно священные, как в день своего крещения (если он известен) и в день тезоименитства?

Прих. Так. обр. может выйти, что эти ревнители из мирян будут приобщаться каждую неделю.

Свящ. И не только каждую неделю, даже не раз на неделе, –все это со стороны христианского закона совершенно возможное дело. Мы, власть церковная, решительно не имеем никакого основания запретить ревностному христианину между мирянами приобщаться каждую неделю, или сряду несколько дней в неделе, не имеем ни в евангелии, ни в правилах канонических. Напротив, есть основание дозволить это; потому что Христос-Спаситель назвал тайны своего тела и крови хлебом, а хлеб едят каждый день. знаю я таких мирян, которые каждый день бывают и у обедни и у заутрени (отправляемой с вечера вместе с вечерней), которые ведут жизнь безукоризненную, при старости лет не едят мяса, по понедельникам же, средам и пятницам во все посты не едят и рыбы, и вообще отличаются христианскою ревностью, хотя, без сомнения, и они более чем седмижды в день падают, хотя суд духовного отца должен с беспристрастною строгостью относиться и к их недостаткам, требующим замечания и исправления. Подобным-то лицам между мирянами может ли какой священник-духовник запретить приобщение частое, например, еженедельное или через неделю или иногда несколько раз на неделе, если б они желали этого искренно и просили об этом со смирением христианским? Очевидно, нет!

Прих. Но почему, в сущности дела, недовольно одного раза в год приобщиться? Какая потери для меня, если я не приступаю чаще?

Свящ. Вопрос ваш из важных важнейший. Вот это почему. Тело и кровь Христовы – пища для нашей души: ядый Мя, и той жив будет Мене ради¹²⁶ *. Начните вы питать свое тело редко, или с большими промежутками времени, притом – малопитательною пищей (например, по причине крайней бедности): что последует тогда? Тело ваше, без сомнения, будет худеть и сохнуть. Подобное тому повторяется с душою без свят. причащения. Правда, для души есть еще пища, например, слово Божие, о котором прямо сказано: не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе, исходящем изоуст Божиих¹²⁷ *. Но, бесспорно, слово Божье еще не столько питательная пища для души, как тело и кровь Христовы. Слово Боже проникнуто лишь благодатью св. Духа; а в причащении пребывает сам Христос, своею душою и телом. Кто дороже для дитяти: нянька или сама мать? Так и слово Божье для христианина есть только пестун, а святое причастие заключает в себе самую главную воспитательную силу: здесь благоговейный христианин каждый раз причащается «божественных и боготворящих благодатей... живодательных таинств». Адам имел в раю много плодов в пищу; однако ж, если б он не поддерживать себя постоянно питаньем от древа жизни, то не был бы бессмертным по телу. Так и для души нашей тайны тела и крови Христовой – главнейшее питанье в ряду всех питательных для нее средств, – питанье незаменимое, сообщающее силу и прочим воспитывающим ее для Бога и вечной жизни средствам. Посему необходимо ей постоянно питаться телом и кровью Христовою. А иначе она не будет живою и оживленною. В этом-то смысл – помню – писал св. Василий Великий: «частое причащение жизни что иное значить, как не частое оживление»¹²⁸? Далее: тело и кровь Христовы есть такая пища для нас, которая непременно окажет свои действия в достойных причастниках. Эта таинственная пища, телом принимаемая, заключает в себе не только питательную силу для духовной жизни, но и составляет из себя чрезвычайное лекарство, если человек болит душевно и нравственно, если подвержен особенного рода страданиям, т. е. страстям. – Какие бы страсти, – духовные, как сребролюбие, раздражительность, или плотские, как прельщение чужою красотою и самое желание иного пола, или какие бы тягости для духа и жизни, как уныние, печаль, терпение притеснений, неудачи и несчастья, словом – что бы только ни постигло человека в жизни, но человека духовного, понимающего духовное и желающего найти себе облегчение и подкрепление в св. приобщении, – святое приобщение всегда, и притом – единственно, окажет над ним свою силу: в день приобщения такой причастник (а уже можно назвать его, сравнительно с другими, достойным) чувствует полное успокоение от своих страстей и облегчение от печалей. Испытывали уже люди духовной жизни, но вместе с тем – миряне, различные средства в борьбе со своими страстями. Но что же? Ни пост, ни молитва, ни долгое стояние на молитве, ни чтение Писания не могли им пособить столько, как животворящие тайны тела и крови Христовой, – приобщения которых, поэтому, они и стали желать весьма часто. Сделаю и здесь сравнение. Начните вы постоянно и долго принимать одну какую-либо пищу: эта пища, более или менее, не переработает ли вашей крови, ваших соков, вашего организма? То же действие бывает и от частого причащения на душу достойного причастника. По силе чего бывает? По силе того, что здесь совмещается великая сила искупления, что здесь приемлются тело и кровь Богочеловека, пострадавшего за грехи целого мира, что здесь сокрыто такое духовное могущество, какого нет ни в одних мощах свят. угодников. Поэтому святые тайны, с верою и любовью принимаемые (еще повторю, и – словами молитв причастных в) исцеляют душу человека; приносят человеку благодать прощения грехопадений; служат ему «во умерщвление страстей..., во отгнание и возбранение злого и лукавого обычая...., в возращение добродетели и совершенства»¹²⁹; а при всем этом бывают «в потребление и всесовершенное погубление... темных и лукавых духов»¹³⁰. Итак, если я и вы часто болим своею душою, то столь же часто и должны искать себе врачевания в святом причащении. Оно исцелит и наши душевные и нравственные недуги, хотя исцелит не тотчас и не всегда решительно, потому что прирожденная наклонность грешить (первородный грех) в нас не истребляется. Однако ж, оно исцелит нас тем вернее, чем чаще будем мы приобщаться. Или обратите внимание на благочестивую жизнь первых христиан. Вот мы теперь удивляемся их святости, – их бескорыстию, их усердию к церковным богослужениям, их братолюбию, а также целомудрию и верности супружеской: целомудрие, например, они так строго хранили, что блудник и прелюбодей были у них как редкие грешники и наказывались многолетними эпитимиями. Но от чего же происходила их святая жизнь, так что люди, доколе стоит мир, никогда не перестанут обращаться мыслью к ним за высокими образцами для своей деятельности? Более всего от частого приобщения их; от того, что они бяху терпяще (постоянно пребывали)... в преломлении хлеба¹³¹ », что для них святое приобщение было как-бы тем хлебом насущным, о котором говорится в молитве Господней, т. е. потребностью каждого дня, что для них прийти в церковь значило вместе с тем и приступить к свят. тайнам, почему известно было тогда церковное правило, которое осуждало «ходящего в церковь и исходящего вон без свят. причащения»¹³². Сия-то божественная пища, подобно телесной пище, в одном виде изо дня в день принимаемой, и перерождала их всецело, сообщая им какое-то иное сложение (по душе). Напротив, в нынешние времена от чего слабее нравственность людей, от чего многие легко бросаются на чужую собственность, от чего враждуют, хоть не столько открыто, сколько скрытно, от чего не хранят своего целомудрия, не страшатся нарушить верность супружескую, доходят до преступлений гражданских? Более всего от того, что слишком редко приобщаются или же, думая только выполнить долг, обычай не приготовлено и недостойно приступают? Спросите в тюрьме преступников, – убийц, воров и бродяг: когда они были у свят. причастия? И вы услышите, что «не были давно и даже были всего раза два в жизни».

Прих. Вы упомянули о первых христианах. Пример приобщения их все-таки, по-моему, неприложим для нас. Их не более ли нужда располагала к каждодневному или весьма частому причащению, именно та, что они были в гонении п постоянном ожидании себе смерти?

Свящ. Да, что язычники и евреи гнали первых христиан, это особенно заставляло их желать самого сильного подкрепления, какое верующая душа могла находить в таинстве причащения. Поэтому они служили обедни и в самых темницах: тогда престолом была чья-либо грудь, как на-прим. священно-мученика Лукиана, или руки какого-либо диакона, также заключенного в темницу за веру. – Но разве и у нас нет своего рода скорбей? Вот, например, один живет в разлуке с своим семейством, другой – отправляется в дальнюю и опасную дорогу, третий застигнут каким-либо неожиданным несчастьем. А общая и главнейшая скорбь наша не о том ли должна быть, что мы осуетились в мире, что сделались слишком слабыми и грешными, что холодны к Богу, что нас преодолевают страсти? Как же и нам в таком положении не желать чаще соединяться со Иисусом Христом в Его тайнах тела и крови? – Один мирянин, вдруг приглашенный мною приобщиться и приобщившийся на «крестовоздвиженской» неделе, которую он, однако ж, и не думая о приобщении, провел молитвенно, – после сознавался мне, что он и «не знал бы, как без этого благодатного подкрепления перенести свои тогдашние неудачи в делах». Поэтому, желая возблагодарить Бога за дар тела и крови Христовой, он просил меня совершить особую благодарную литургию, и – вот была совершена за литургию, причастную для него, литургия благодарственная. Вместе с этим не тем ли большая будет заслуга наша пред Богом, если мы, живя не во дни мученичества, за веру, и даже многие, не испытывая особенных скорбей в жизни, будем весьма, часто приобщаться, единственно, по любви к своему Спасителю?

Прих. С другой стороны, и общественная жизнь древних христиан была совсем не та, как ныне у нас. Например, у них не было стольких занятий домашних и общественных, стольких повинностей, стольких потребностей и расходов, как все это увеличилось теперь у нас. Потому-то они и могли больше молиться Богу, чаще приходить к святому причастию.

Свящ. Однако ж никак нельзя сказать и о первых христианах, будто они не имели общежитейских занятий, жили как птицы небесные. Нет. И они имели семейства и домашние нужды; и они не жили в лесах и не удалялись от обществ: напротив, многие из них служили в военном звании, другие несли иные гражданские должности, третьи занимались землепашеством, торговлей и ремеслами. Таким образом, можно было видеть их, вместе с язычниками, на площадях, в рынках и лавках¹³³: если от чего они удерживались, если чуть сокращали свои денежные расходы и сберегали как время свое, так и здоровье, то это касалось излишеств, модных одежд и разговоров по целым дням о мирских делах: всего этого они решительно не терпели. Правда, они были бесполезными в современном обществе, но в каком смысле? В том, что они не ходили в театры и на другие народные увеселения. Что же до гражданских повинностей, то никто прежде их не платил податей¹³⁴. А в наше время (как вот вы сказали) везде слышны жалобы на средства к жизни, даже (как из служащих людей) многие недовольны и увеличением им жалованья вдвое и втрое. Но от чего же это? Больше от того, что между нами слишком развита материальная сторона жизни. Если б мы не придумывали для себя новых потребностей, если б состояние наше не поглощалось в театрах, модных магазинах и у модных мастеров или если б, с другой стороны, многие не гонялись за славою и наградами, принимая на себя не по силам и без крайнего требования многие почетные должности. При таком образе жизни и у нас оставалось бы больше средств, больше времени и сил для молитвы и частого причащения. Нет, как хотите, мы сами виновны в том, что для нас сделалось теперь весьма затруднительным частое приобщение тела и крови Христовой. Конечно, не для первых же трех веков – когда одни даже ежедневно, а другие несколько раз в неделе приобщались – Господь Иисус Христос дал такую заповедь: приимите, ядите..., но и для всех последующих.

Прих. По крайней мере не отвергните вы того. Что первым христианам легче было исполнять дело святого приобщения, чем ныне нам. Они приобщались – полагаю – не каждый раз с исповедью пред священником и с предварительным говеньем и хождением в церковь в продолжение целой недели.

Свящ. Однако ж, между первыми христианами известно было такого рода покаяние: исповедайте убо друг другу согрешения¹³⁵. Мирянам же нынешнего времени потому нельзя без предварительной исповеди приступать к св. Причастию, что вы весьма редко приступаете, что вообще ныне нет у христиан той простой и теплой веры, той чистоты жизни, какие были в первых христианах. Впрочем, в последующее время христиане тоже стали причащаться не без предварительного говенья: это началось со дней св. Златоуста¹³⁶. Но все-таки они многократно в год причащались. Наконец, что говорить нам об одних первых христианах? Есть примеры частого приобщения и в позднем времени; так из огласительных поучений Феодора Студита видно, что в его время были причастники в каждое воскресенье; а жил он в IX веке. И еще позже, в XI и XII веках. знаем о частых причастниках, притом в самом отечестве нашем. Да, православные русские прежде причащались нередко: так, например, находились из них причастники в праздник пресвятой Троицы¹³⁷. А когда русские князья и воины отправлялись на войну, то также приобщались Христовых тайн, например, Андрей Боголюбский, приготовляясь воевать с Болгарами, молился пред чудотворной Владимирской иконой Богоматери и приобщился со всеми своими воинами¹³⁸. Что же, разве так приступали к св. тайнам благочестивые предки наши без предварительного приготовления? Без сомнения, нет.

Прих. Поучительные, назидательные это примеры для нас.

Свящ. О хождении же в церковь пред приобщением и то скажу вам, что для тех говеющих сверх говенья в Великий пост, которые имеют мало времени или слабы своими силами, чтоб ходить целую неделю к службам, – для тех недельное хождение и может быть сокращено. В таком случае мы примем их к св. причастию даже после трехдневного и двухдневного хождения в церковь, и они нисколько не должны смущаться за малое свое говенье.

Прих. И опять, как это ныне выделиться из общей среды, – говеть не только во все посты, когда бы еще могли подумать обо мне, будто говею потому, что не говел в Великий пост, но даже и во дни мясоядения? Не возбужу ли я этим общего говора о себе, а в семействе не наделаю ли неприятности?

Свящ. Верю вам, что со стороны мира не без затруднений может быть ныне частое приобщение. Ревность христианская на этот раз, сравнительно с древними временами, так оскудела, что желающие кроме поста приобщиться (особенно из почетных светских людей) стараются выполнить свое желание в отдаленной какой-либо церкви, например, на кладбище, или за будничною раннею обеднею. Однако ж, нечего смотреть на людской говор и насмешки там, где идет дело об исполнении самой первой христианской обязанности. Нечего делать уступки семейству, если иначе нужно будет лишиться, и неоднократно, такого драгоценного сокровища: тела и крови Христовой. Пусть, кто хочет, соблазняется вами; пусть осуждают через вас и того иерея, который располагает или только допускает вас к частому причащению. Эти люди сами виновны в своем соблазне, потому что они смущаются совестью не по немощи, а злонамеренно. Так и иудеев соблазняла же проповедь о Христе распятом¹³⁹, `Но не страшно ли подумать, что апостолам поэтому надлежало оставить проповедь, которою между тем спасен весь мир? О, зачем же вы опускаете время благоприятное для спасения! не напрасны ли все эти отказы ваши от трапезы Христовой, которая между тем всегда готова для всех и всегда вам предлагается?

Прих. И кто может почесть себя столько достойным, чтоб причащаться не только во все посты, но и кроме постов?

Свящ. Совершенно достойных причастников тайн Христовых между людьми нет. Но то самое уже некоторым образом удостаивает нас частого причащения, что мы желаем чаще причащаться, и желаем чистосердечно, а не по такому затаенному побуждению: Боже, хвалу тебе воздаю, яко несмь, якоже прочие человецы. Пощуся двакраты в субботу (говею для приобщения неоднократно в продолжении года)¹⁴⁰. Недостойный человек и однажды в год приобщившись тяжко согрешает. А достойный от самого частого приобщения только получает освящение и пользу.

Прих. Объясните мне: как желание чаще причащаться уже некоторым образом удостаивает человека самого причащения?

Свящ. Это желание показывает в человеке пламенную любовь ко Иисусу Христу. Тогда человек как бы так говорит: имже образом желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже¹⁴¹. О слугах Иова говорится, что они до того любили его, что говорили: кто убо даль бы нам от плоти его насытитися¹⁴²? Также точно любит и христианин Христа, желая часто питаться от Его тела и крови, в таинстве причащения. Вместе с тем, частый причастник желает каждый раз с благодарною любовью вспомнить страдания и смерть Иисуса Христа: елижды аще ясте хлеб сей, сказано, и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете¹⁴³. А любовь-то к Иисусу Христу, пламенная и благоговейная, и составляет самое главное расположение, какое требуется оно желающих причаститься. В этом же главном главное опять то, что чья душа пламенеет любовью к Спасителю, в том нет страстей или страсти уже начинают слабеть: кое согласие Христови с велиаром¹⁴⁴? Святые угодники от искреннего сердца называли себя недостойными. Однако ж и при этом сознании часто приступали к трапезе Христовой. Укажите мне между ними таких, которые бы редко причащались, если только жили вблизи церкви или без труда могли найти священника? Нет, все они желали самого частого приобщения. Так, например, те пустынники, которые жили вместе в Пименом великим, каждый раз с нетерпением ожидали воскресного дня, чтоб приобщиться¹⁴⁵. Другие из пустынников уносили с собой в пустыню запасные святые дары, и там ими приобщались. Но как причастники не имели священного сана, то приобщались, по возможности, не касаясь руками святыни, а прямо принимая ее устами. Поэтому преподобный Евфимий, живший в IХ веке, с тем единственно намерением и согласился принять диаконский сан, чтоб удобнее мот приобщаться в пустыне св. тайн, которых касаться непосвященным не позволялось¹⁴⁶. Так Алексий человек Божий и Андрей юродивый приобщались каждое воскресенье¹⁴⁷. Святой Тихон Задонский, когда уже находился на покое и сам не служил литургий, непременно на каждой неделе дважды или трижды приобщался¹⁴⁸.

Следовательно, искреннее, сознательное желание часто приобщаться св. тайн уже непременно свидетельствует о некотором достоинстве и приготовлении тех, которые желают этого.

Прих. Да и как это человек может вынести такое состояние, чтоб каждую неделю и даже несколько раз в неделе приобщаться? Тут требуется как бы ангельская природа.

Свящ. Как выносит, например, мое тело ближайшее соединение со Иисусом Христом, повторяющееся несколько раз в неделе, я не ведаю. Думаю только, что это совершается по милосердию Божию ко мне

Прих. С другой стороны, не может ли охладеть в человеке благоговение к св. тайнам, если он весьма часто будет приступать? Привычка не притупит ли в нем подобающие к телу и крови Христовой чувства?

Свящ. Привычка на этот раз может вредно действовать только на тех, которые мало-приготовленно и совсем недостойно приступают. Были и между древними христианами такие, которые хоть во все великие праздники причащались, но только но примеру других, небрежно и леностно. Они опирались на одно это время, как приличное для приобщения, а не соображались со своим душевным расположением, к чему приступали. Благоговение в причастнике ни почему не ослабеет, если он будет всегда помнить величие Христа и свое греховное ничтожество, если будет приступать приготовленный молитвенным правилом, большим или меньшим пощением и удалением себя от мирских свиданий и разговоров. Затем, кто каждый раз с такими именно чувствами и приготовлением причащается, в том страх к св. тайнам уже некоторым образом проходит, но проходит не безвозвратно и с потерею, а сменяясь или проникаясь в нем пламенною любовью ко Христу. Старец Серафим Саровский, когда получил сан священнический, то три или четыре года ежедневно приобщался, совершая литургии; однако ж каждый раз он приобщался с серафимскою любовью и благоговением, чем и приготовил себя к высшим монашеским подвигам¹⁴⁹. Если спросим и ныне таких приходских священников или чередных иеромонахов в монастырях, которые сряду целую неделю служат обедни с усердным приготовлением, то непременно услышим от них, что желание приобщаться и любовь ко Христу в конце недели их служения еще сильнее возрастают в них. Вообще к более достойному приобщению и ведет частое приобщение.

Прих. Однако ж все ли и каждый могут много раз в год причащаться?

Свящ. Для этого, без сомнения, необходима строгая жизнь: «а если есть строгость жизни, то всегда, можешь приступать», помню, говорил в свое время св. Златоуст¹⁵⁰. Строгую жизнь надобно разуметь здесь в смысле правил и начал христианских, а не ту, которую можно встретить и в людях мирского, или светского направления; так многие и в свете бывают совершенно трезвыми, умеренными в пище и сне, исполнительными, честными и даже благотворителями, только не по руководству слова Божия, не в духе смирения и не о Господе, а по своим соображениям, по естественным влечениям характера и человеческим ожиданиям. Христиански-строгою жизнью в особенности должны отличаться между мирянами вдовцы и вдовицы, а также люди престарелые, люди по духовному образованные и начитанные, и те из семейных, которые уже воспитали и пристроили своих детей. Этим-то людям и надлежало бы чаще приходить к св. причастию. Особенно отживающие последние дни своей жизни чем лучше могут приготовлять себя к смертному часу и к будущей жизни, как не частым приобщением тела и крови Христовой? Как трогательно вспомнить, что св. Тихон Задонский, приобщившись пред смертью несколько раз, и еще желал соединиться со Христом в последние минуты жизни! Потому просил было чередного священника начать в 3 часу ночи раннюю обедню, не надеясь сохранить свои чувства до позднего утра, как действительно и случилось¹⁵¹. И приснопамятный Филарет, митрополит Киевский, также много раз приобщался перед смертью: при этом он с горячею любовью целовал и прижимал к груши своей потир. Да отчего же и молодым людям обоего пола, соблюдающим себя в чистоте, не приступать к св. причащению более одного раза в год? – Как богобоязненным родителям не освящать самым частым приобщением своих детей до семи лет? Почему бы им не посылать в церковь и возрастных сверх вел. поста, например, в ‹Успенский», с тем, чтоб возрастные дети их потом приобщились? Почему истинно-заботливым начальникам учебных заведений в конце постов «Рождественского» и «Великого» (в последнем вторично) не располагать воспитанников к говенью и приобщению, если притом в заведении есть и церковь? Ведь начало премудрости страх Господень¹⁵². Я знаю одного священника, который детей своих даже до 20-летнего возраста сряду посылал говеть и приобщаться, кроме Великого поста, в «Успенский» и «Рождественский» посты.

Наконец, и те христиане, которых жизнь хотя нельзя назвать строгой, которые ежедневно согрешают языком, гневом, излишеством в пище и питье, суетностью мирскою и рассеянностью, – и эти не могут ли более раза в год приступать к св. причастию? Да, только бы они приступали с сокрушением духа, с молитвою и любовью; только бы они не имели в себе тайной, сердечной привязанности ко грехам, не была бы жизнь их произвольно и намеренно-греховною. Вот как призывал к частому приобщению современных христиан один церковный учитель V века: «советую и убеждаю во все воскресные дни приобщаться, если только душа не имеет страсти ко греху¹⁵³».

Что же до согрешивших тяжкими грехами, то, не говоря о безотлагательной надобности им в Великий пост поговеть и приобщиться, – посоветую и им в ожидании поста не оставаться так, но с благословения духовного отца приступить к св. тайнам. Для чего это нужно? Собственно для того, чтоб постыдить врага-дьявола и получить благодать к преодолению своей страсти: идеже умножися грех, преизбыточествова благодать, сказано¹⁵⁴ *. Милосерд Господь наш. Он грядущаго к Нему не изженет¹⁵⁵ и лена внемшася не угасит¹⁵⁶.

Прих. Так теперь-то вполне чувствую, что и должен и мог бы я чаще приступать к св. причащению.

Свящ. Собственное чувство здесь особенно важно: да искушает себе человек¹⁵⁷, сказано, т.е. пусть сам себя испытывает, а не другой кто производит испытание. (Разумеется, кроме духовника, который испытывает совесть говеющего уже в конце приготовления. А если взять во внимание предыдущее время, когда, например, духовник предуказывает говеющему самый день для приобщения, то со стороны духовника и это долг пастырской заботливости: глубоко-богобоязненный христианин и не отказывается во всякое время, когда духовник приглашает его поговеть и приобщиться. Но еще лучше, если желание св. приобщения в тот или другой день, сверх постов возникает в самом причастнике). Действительно, вот вам уже 60 лет жизни, все дети ваши живут собственными домами и семействами, да, кроме того, вы вполне обеспечены своим состоянием; притом, вы человек начитанный, – можете значит обширнее понимать христианские обязанности; приходская церковь от вас всего в нескольких шагах и служба в ней у вас бывает каждодневная. И так не полная ли вам возможность причащаться во все посты года и кроме постов? Всего труднее, надобно сказать, частое причащение для мирян со стороны дьявола. Подобно грабителю, который тем решительнее действует, чем дороже в виду сокровище для похищения, – дьявол с особенною силою нападает на человека, желающего часто приобщаться. Но ревностный причастник-мирянин говорить тогда: уготовал еси предо мною трапезу сопротив стужающим мне¹⁵⁸. О, если б хоть в некоторых из нынешних христиан возобновился прежний дух ревности о св. причащении! Желание это с моей стороны нисколько не странное, но вполне сбыточное. Посмотрите: разве единицы, а не десятки в каждом приходе можно насчитать таких людей, которым и лета, и досуг, и близость церкви и духовника, а иногда еще одинокая жизнь, словом, все, кроме усердия их, позволяет часто приступать к св. причащению? Господи! услышь молитвенный вопль о сем святой Церкви. Всегда даждь нам хлеб сей¹⁵⁹, да скажут Тебе искренно о св. причащении и из самых мирян благоговейные, как сказали было в начале и евреи, потом поколебавшиеся!

Прих. Разрешите мои недоразумения, батюшка. Уже по три года в нашей приходской церкви замечаю я за пасхальной обедней причастников. Какие это бывают причастники? разве запоздалые какие, не успевшие в Великий пост отговеть?

Свящ. Нет, запоздать в пост говеньем никому из здоровых было бы нельзя, потому что великий пост длинен. Да и заменить то приобщение, которое должно быть выполнено на неделях поста, пасхальным или в первый день пасхи, никому не посоветовал бы я. А это были причастники из числа говеющих, преимущественно на последней неделе Вел. поста; люди, известные своею честною жизнью и ревностью к церковным богослужениям, – со старыми даже и молодые, которые по усердию поют на клиросе и оказывают особенное внимание к слушанию пастырских поучений. В последний год таких причастников скоплялось у нас уже до 15, а тем из них, которые строже соблюдали себя, по ревности их приобщаться, я разрешал приступать и на другой день пасхи.

Прих. На каких же основаниях это делалось? Не произвол ли это или новизна?

Свящ. Все основания, какие только можно потребовать на этот раз, укажу вам: и догматические, и канонические, и исторические.

Примите, ядите: сие есть тело мое... Пиите от нея вси¹⁶⁰,– разве эти слова Спасителя, при которых установлено таинство приобщения и которыми мы призываемся ко святому приобщению, не произносятся за пасхальной обедней? Нет, когда только служится литургия – каждый раз и могут быть причастники. Почему? Потому что святое приобщение (евхаристия), составляя в литургии действительную (бескровную) жертву Богу, вместе с тем есть спасительная пища и питье для христиан. Так. обр. за каждой же обедней священник пред временем «причастного», готовясь раздробить святой хлеб, тайно молится Господу-Спасителю: «сподоби державною Твоею рукою преподати нам пречистое тело твое, и честную кровь, и нами всем людем»¹⁶¹. Таким образом и за пасхальной обедней возглашается вслух всех: «со страхом Божиим и верою приступите». Вот догматическое основание для приобщения мирян в самую Пасху! В высшей степени ревностный к Богу мирянин скорбит, когда на возглас: «со страхом Божиим... приступите» нет даже и такого ответа, чтоб хоть один из младенцев был поднесен к приобщению. Из постановлений канонических основанием пасхального приобщения могут быть следующие правила. На Лаодикийском соборе, по случаю неправильных действий со стороны некоторых лиц, состоялось запрещение, чтоб «в праздник Пасхи не были посылаемы святые тайны в другие приходы»¹⁶². Следовательно, в то время дозволялось мирянам причащаться и в Пасху. А затем с полною ясностью выражено, что если кто «падется с женою своею во святый пост, то ни на Пасху да причастится»¹⁶³, т. е., этому человеку, за невоздержание его, и на самой пасхе нельзя приступить к святым тайнам. По истории знаем, что первые христиане, ежедневно собираясь на пасхальной неделе в церковь, вместе с тем и приобщались. Святой Златоуст в известном и, можно сказать, вдохновенном слове своем на Пасху говорил: «трапеза исполнена, насладитесь вси...» Правда, из последующих слов его в поучении видно, что под трапезою он разумел такие блага: «прощение от гроба, бессмертие, низложение ада, царствие Божие...» Но тем не менее можно предполагать, что он имел в виду здесь и таинственную трапезу, т. е. святое причащение. Пусть в его время христиане стали причащаться уже реже, приступать преимущественно в известные времена: но можно ли сомневаться в том, чтоб они, причащаясь во все великие праздники, не жаждали св. причащения в тот самый день, который был «праздников праздник и торжеством торжеств», который они называли «царем дней», и столько превосходящим прочие дни, сколько солнце превосходнее звезд»¹⁶⁴? Не менее верно и столь же трогательно сказание собственно русской церковной истории о пасхальном приобщении мирян. Древние русские имели обыкновение приобщаться во св. Пасху. Знаменитый духовный писатель 12 века, епископ Кирилл Туровский, причисленный к лику святых, в день Пасхи приглашал всех православных к трапезе Христовой¹⁶⁵. И действительно, в первый день Пасхи причащались тогда все не только старые, но и дети. Между прочим, для детей делалось при этом снисхождение. Так как не все они могли дожидаться общей литургии в Пасху, то были оставляемы от великой Субботы святые дары, и этими дарами приобщали детей после заутрени в пасху¹⁶⁶. (Хорошо, что у нас сохраняется хоть этот обычай: со второго и третьего дня на пасхальной неделе приносить младенцев к приобщению). И даже много позже, именно в 16 веке, русские православные не оставляли обыкновения исповедоваться и причащаться в Пасху, как известно из свидетельства одного постороннего лица, описавшего жизнь их в тот период времени¹⁶⁷.

Прих. Но почему же в самом деле пасхальное приобщение столь дорого?

Свящ. Для души достойных оно может быть величайшим утешением. Как для всех христиан радостен праздник Пасхи! Это «небесный праздник на земле». Но кто же виновник духовной радости в пасхальные дни? Христос-Спаситель, который своим воскресением от гроба закрепил дело нашего искупления, посрамил врагов истины Иудеев, распявших Его, как виновного, низложил и победил дьявола, виновника смерти в роде человеческом, даровал всем верующим надежду воскресения и наследство рая в будущей жизни. Праздник Пасхи так долго всеми ожидается, таким строгим пощением предшествуется и таким разрешением на пищу и питие, равно как от трудных работ и занятий, сопровождается: это как один из дней вечного праздника, или вечной радости праведников на небе. Для благочестивых же христиан, которые Великий пост проводят в строжайшем говении и усиленных молитвах, этот праздник, без сомнения, в высшей степени желанный и радостный. В нем они видят как бы предвкушение вечной награды за свои терпеливые труды для молитвы, поста и других добрых, христианских дел. Итак, особенно этим-то людям соединиться со Иисусом Христом в день светлого Воскресения Его, соединиться не духом только, но и телесно, – не величайшее ли утешение в жизни? И не послужит ли для них приобщение в день Пасхи еще к большему освящению и оживлению пасхальной радости их? не возбудить ли оно в них особенным образом жажду всегдашней жизни со Христом, живейшее желание и, вместе с тем, терпеливое ожидание царства небесного, обещанного всем любящим Бога? Известная пасхальная песнь: «о, пасха, велия и священнейшая Христе! Подавай нам истее Тебе причащатися в невечернем дни царствия твоего», произносится и за каждой обедней в алтаре. А на праздник Пасхи она громко возглашается пред всеми. И не призыв ли это тогда для достойных из мирян к причащению, которое дает надежду и право еще на более «истое» соединение со Иисусом Христом. в будущей жизни?

Прих. После этого пасхальное причащение – могу думать – больше значит, чем в другие дни.

Свящ. Нет, не думайте так, потому что Иисус Христос и вчера в днесь, той же и во веки¹⁶⁸ *. Чтоб не поселить в чьей-либо душе мысли, будто причащение в другие дни менее действительно и утешительно, чем в Пасху, – в этом опасении я только ободрял приступить достойных, не отвергал искренно-желающих, а не побуждал всех.

Прих. Если так, батюшка, то и мне грешному желательно было бы удостоиться святого причащения в нынешнюю Пасху, тем более что я ныне намерен отговеть на последней неделе поста. Объясните же мне все до-конца: ели я причащусь в Великую Субботу, то должен ли буду снова исповедаться пред пасхальным причащением?

Свящ. В новой исповеди не будет для вас нужды, потому что расстояние времени тут не велико. Можно приходить к исповеди (как и приходят в больших приходах) не накануне только причащения, но за два и даже за три дня. Разве вы, к несчастью, допустите какой-либо тяжкий грех или вообще глубоко расстроите чем-либо свой дух после своего приобщения? В таком случае нужно будет вам излечиться новою исповедью; потому что состояние душевное важно. Но безусловно уже требуется новая исповедь для всех тех, которые, желая приступить в святую пасху, исповедовались и приобщались еще среди Великого поста.

Прих. А обыкновенное «правило» должен я буду на пасху выслушать или прочитать?

Свящ. Да, тогда вы должны приготовляться вполне по уставу, т. е. выслушать все каноны, положенные для причастников, потому что будете готовиться не в то время, как наступить праздник пасхи, и когда не читается никаких канонов, а еще в Великую Субботу, только в поздние часы ее. Если вы пожелаете, и, если разрешено будет вам приступить еще и на другой день Пасхи, – вот тогда-то вы не будете слушать вечернего «правила», а только после утренних молитв выслушаете или сами прочитаете «последование ко причащению».

Прих. Но вечерние и утренние молитвы ужели также будут для меня нужны, если я на Пасху совсем не буду спать?

Свящ. Если не будете готовиться ко сну и намерены бодрствовать всю ночь на светлое Христово воскресенье, в таком случае, без сомнения, можно будет вам оставить вечерние и утренние молитвы. Вы знаете, что усердные из христиан всегда собираются на пасхальную ночь в церковь по звону, и там проводят все часы до самой заутрени в слушании «Деяний». Такое ночное собрание на Пасху производят даже от апостольского предания¹⁶⁹. Следовательно, в сказанном случае вы поступите по примеру первых христиан, которые если приобщались в Пасху, то приобщались, без сомнения, после бодрствования в продолжение целой ночи.

Прих. О, если б мне удостоиться Святых Тайн Христовых и в святую Пасху, если б соединиться тогда с воскресшим Господом и духом и телом, с Ним разделить первые восторги по случаю величайшего праздника! Как это ныне мы, миряне, стали невнимательны и тщанием лениви¹⁷⁰. Святая Церковь предлагает нам столько благодати, удостаивает нас таких духовных даров, а мы не хотим пользоваться ее высоким приглашением…?!

Пред причащением

Ни ходатай из праведных людей, ни ангел из числа самых высших ангелов, как херувим или серафим, но сам, Господи, воплощся, спасл еси всего мя человека. Так среди целой вселенной, между всеми твореньями, не находилось за человеков искупителя, и тем более никто из самих человеков не мог быть искупителем за себя, как, вот и я, повинный греху прародительскому и множеству – собственных прегрешений. Если и была возможна для меня самого мера воздаяния за мои грехи, то лишь вечным страданием за них, так как я оскорблял и оскорбляю грехами Вечного и Бесконечного. Посему сам ты, Господи, Сыне Божий, восхотел быть моим спасителем. И чтоб «подобным подобное призвать», чтоб примирить, соединить обе стороны, Божество и человечество, вы одном своем лице, – Бога, как прогневанного и по правосудию требующего казни, человека же, как виновного и готового принять прощение, чтобы, наконец, понести за человеков смерть по суду, изреченному в раю: смертью умрете, – для всего этого ты, Господи, и воплотился, стал истинным человеком, родившись от Пресвятой Девы Марии, и пострадал на земле. И вот того-то самого тела, которое Ты имел, как Богочеловек, которое есть за меня ломимое, и той-то самой крови, которая за меня есть изливаемая, и готовлюсь я теперь приобщиться! О, мысль об Искуплении, или о жертве искупительной за весь род человеческий, есть первая во мне мысль, когда я хочу приступить к приобщению Святых Твоих Тайн!

Когда в сионской горнице на тайной вечери пробил последний час ветхого завета принесением пасхального Агнца: тогда Ты, истинный Агнец Божий, вземляй грех мира¹⁷², провозгласил и самым делом показал новый завет Твоею кровью¹⁷³, благословив поставленные пред Тобою хлеб и вино, особенными благословением. Это были невыразимо-величественные минуты!

Необыкновенную и высочайшую тайну ты, Господи, открыл тогда. Словом: примите, возбудив прежде в апостолах внимание, Ты сказал о хлебе: сие есть тело Мое, а о чаше с вином произнес: сия есть кровь Моя. Таким образом, хлеб стал истинным телом Твоим, а вино в чаше претворилось в истинную кровь Твою. Ты сотворил это всемогущим благословением рук Твоих и столь же всесильным произношением уст Твоих, подобно тому, как некогда только Ты прикоснулся к глазам двух слепцов, й – слепцы прозрели¹⁷⁴, – только лишь воззвал к Лазарю: Лазаре, гряди вон!¹⁷⁵ И – четверодневный мертвец воскрес. Затем Ты, Господи,

заповедал, чтоб то же тайнодействие над телом и вином и приобщение от них продолжались в Церкви, Тобою основанной, и после Тебя, вовеки веков: сие творите в Мое воспоминание¹⁷⁶. Посему с благоговением и верою взираю, что вот и до настоящих дней совершаются «Твоя от Твоих», жертвоприносятся на престоле тело и кровь Твои!

Апостолы с сыновним послушанием приняли из твоих рук тело и кровь твою тогда, как еще Ты не пострадал на кресте, как еще не было для них ясным, что Ты прольешь кровь за грехи всего мира. Но они только припомнили себе при этом прежнюю твою проповедь о питании всех верующих от твоей плоти и крови, увидели теперь исполнение этой проповеди, веруя и в настоящий раз, как всегда, что слова твои Дух суть и Живот суть¹⁷⁷. Сколь же непростительно мен иметь какое-либо сомнение о сих Божественных тайнах, после того как я научен из Евангелия, почему и для чего Ты заклал на кресте собственное Твое тело и кровь, и как я знаю о непрерывном употреблении сиих тайн от дня тайной вечери и досель!

Как некогда ты, Спаситель мой, обратил в Кане галилейской великое множество воды в вино, и все очевидно удостоверились в этом чуде: так ныне ин утешитель¹⁷⁸, Дух святой; которого Ты послал нам от Отца и который равен Тебе по божеству, – так Он теперь каждый раз за литургией сходит на св. престол и обращает, при священническом рукоблагословении и священнических словах, просфору – в тело Твое, а вино в сосуде в кровь Твою. После этого части сих ядомых веществ остаются только для глаз моих и для вкуса хлебом и вином, а в действительности они со всем иное. От полноты сердца моего верую сей тайне, как и сердечно приемлю все Твое учение, как верую тому, что наитию пресвятого Духа во утробе девы Марии зачался ты, Сыне Божий! Никто в целом свете не убедит меня в противном.

Но и на самом деле, из сладостных ощущений души, уже тысячи достойных причастников пришли к убеждению, что за литургией преподаются не простые хлеб и вино, не знаки только их освященные (как у лютеран), но истинное тело Твое и истинная кровь, которыми Ты, Богочеловек, пострадал и умер за нас на кресте!

Не постигает мой ум, как это Ты, Спаситель мой, и сидишь теперь одесную Бога Отца, и, невидимо находясь с нами в церкви, чрез священнослужителей преподаешь в снедь нам «державною Твоею рукою» плоть и кровь твою. Да молчит мой дух в благоговении пред сею тайною!

В бесчисленных православных храмах каждый день совершается бескровная жертва. Но везде преподаются причастниками, где и когда они есть, одно и то же тело Твое и одна и та же кровь Твоя, Господи! Составляя одно сии Тайны на земле, они и совершенно одинаковы с телом твоим, которое теперь пребывает на небе, в царстве вечном. Верую и исповедаю, что это истинно так бывает.

Слово, которое произносит мой язык, одновременно слышу я сам и слышат все окружающие мена. А также и солнце нисколько не уменьшается, если против него

будут поставлены многие зеркальные стекла и, если в каждом из них оно будет видно все, а не частью только. – Подобно сему божественное тело Твое, Спаситель, хоть раздробляется тысячам причастников, но «не разделяется», хоть всегда снедается, но никогда не оскудевает, всегда остается все, без умаления.

Блудница только облобызала пречистые Твои ноги; жена кровоточивая еще менее: коснулась лишь края одежды Твоей. А я все Твое тело хочу принять в себя; потому что весь Ты находишься и в тех малых частицах тела и крови, которые мне будут преподаны из сосуда. Чтоб прикасаться к Тебе в такой степени, – Ты сам дал мне на это дерзновение, когда сказал: примите, ядите... пийте вси... Слава Тебе, бесконечная любовь!

Некогда иудеи, услышав о Тебе, яко сила от Тебя исходит и исцеляет вся¹⁷⁹, искали прикоснуться к Тебе. А мне не нужно долго искать Тебя, драгоценное мое сокровище! Нет мне нужды отыскивать Тебя, целитель моей души и тела, ни в Иерусалиме, ни в Вифании, ни в Галилее. Могу видеть Твою тайну в каждом православном храме, и прикоснуться к Тебе не как-либо частью, но всецело воспринять Тебя в святом причащении.

Не отпустил Ты от Себя, благодетель, не ядших в пустыне, да не како ослабеют на пути¹⁸⁰, но чудесно напитал этот народ хлебами. Так и нас, на пути сей жизни, которая непрерывно поставляет нам соблазны и скорби, требует от нас борьбы со многими препятствиями и трудностями к добру, – и нас, слабых Ты не оставил без чрезвычайного подкрепления. Тело и кровь Твои, вот это чрезвычайное для нас подкрепление! Если мы не питаемся от Тебя, то бываем как сухие ветви, отнятые от корня дерева¹⁸¹. А когда будем с верою и страхом питаться, тогда восчувствуем в себе движенья жизни благодатной, крепость духовных сил.

Тело Твое, Сыне Божий, снятое со креста Иосифом и Никодимом, было омыто водою: тогда вода смешалась с Твоею кровью. О, как видеть это было радостно для искупляемой и верующей души! Но вот я готовлюсь теперь вкусить ту же самую кровь Твою, растворенную теплою водою в память того, что из прободенного копьем ребра твоего истекли кровь и вода.

Вкушая тело и кровь Твою, Господь и Спаситель мой, я не только таинственно соединяюсь с Тобой, но и удостаиваюсь чрез Тебя общения со всей пресвятой Троицей, по силе Твоего Божеского единосущия со Отцом и Св. Духом, и потому что самая человеческая природа твоя теперь обожена и на небе¹⁸². О, какое это чудо: человеку, персти земной, соединиться и жить с самим Богом, а особенно мне «треокаянном», нечистоте полной и невыразимой, – быть вместе с Тобою, «светом трисолнечным», трисиятельным! Есть ли сие святое причастие для ангелов? удостаиваются ли на сей раз самые херувимы и серафимы, престолы и начала, того, чего я удостаиваюсь, хотя в этом удостоении я вижу одну немощь свою, одно бесконечное снисхождение Бога к своей твари?

Так истинно это, что не за какие-либо заслуги мои Ты, Господи, удостаиваешь меня общения с Тобою, но для собственной Твоей славы, чтоб я более чувствовал Твою любовь ко мне, чтоб более смирялся пред Тобою, как недостойнеший Твоей любви!

Посети меня, Спасе, как некогда Ты посетил Закхея мытаря, и исцели меня, как исцелил сего грешника, от страсти сребролюбия, с которою мирятся во мне пост и молитва, но которою, между тем, более всего я изменяю Тебе!

Закхей давно искал видеть Тебя, Иисусе! Так и мне давно надлежало бы пойти к Тебе, чтобы приобщиться твоего тела и крови. Но малость моего усердия была причиною замедления. Прости меня, Милосердый! Да и теперь, после того как Ты таинственным голосом говоришь к моей душе, разрешенной во грехах: днесь в дому твоем подобает мне быти¹⁸³, – и теперь, обозревая дом души моей, и нахожу его, что он «пуст и пался есть»: а страшно видеть пустой, нежилой, разрушающийся дом. Посему сознаю, что «несмь достоин, да под кров мой внидеши». Посему умоляю Тебя: сам, твоим уничижением до рабия зрака, твоим сорокадневным пощением в пустыне и прочими искупительными заслугами, –сам восполни мою бедность, мое недостоинство, когда хочу приобщиться Тебе!

Но боялся я отказаться от Твоей велией вечери под каким-либо предлогом, и – се прихожду к Тебе, но прихожду не более и не лучше, как по подобию тех людей, которые были собраны с распутий и стогн града¹⁸⁴. Так совершенную истину о себе скажу, что принадлежу к числу самых последних, о которых Ты сказал созывающему слуге: еще место есть, изыди на халуги (по изгородям) и убеди внити¹⁸⁵. – И по собственному моему сознанию, и по суду духовного моего отца, если б он был вполне строгим, я должен бы остаться лишенным святого приобщения.

Между тем, Твое милосердие, вместе с другими, призывает и меня недостойного приступить!

Однако ж, «како дерзну к Тебе приступити с достойными»¹⁸⁶? Меня покрывает не одежда брачная, а рубище греховное. Так-то впереди себя я вижу только страх. Но что же ожидает мена и позади, или в том случае, как буду каждый раз отлагать для себя святое приобщение? И тут не вижу ничего радостного; потому что в таком случае будут отнесены ко мне слова: живота не имате в себе. В сем-то недоумении останавливаюсь на словах пророка: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит, и воспоминаю тот пример из Евангелия, как Ты, Спаситель, разделял трапезу с мытарями я грешниками. И так не обличи меня и не поставь мне в суд моего причащения.

Сыне Божий, Иисусе Христе! Чтоб быть вполне достойным соединиться с Тобою, существом святейшим, – к этому нужно было бы приготовляться целую вечность, и даже мало было бы для того вечности. Посему приступаю к Тебе с глубочайшим сознанием моего недостоинства, и в сем сознании полагаю некоторую надежду на достойное принятие твоих тайн!

Разбойник и на кресте успел сделаться достойным помилования. – Таки и я, первый из грешников й последний из верующих, в сии краткие минуты до приобщения, еще спешу изъявить пред Тобою мою сердечную веру и чувство покаяния! «Помяни мя, Господи, егда приидеши во царствиии твоем».

Вполне я уверен и глубоко убежден, что недостойно хочу приступить к причастию твоего тела и божественной крови, Спаситель мой! Недостаточно было мое приготовление‚ мало было у мена воздержания в пище и от гнева, мало молитвы, мало безмолвия и в безмолвии ожидания Тебя. Но боюсь и долго оставаться без Тебя, чтоб не быть тем более «уловленным от мысленного волка», дьявола. Не с намеренным пренебрежением к Твоим пречистым тайнам, Господи, приступаю и не по нужде какой внешней, но в надежде на твою милость. Сам освяти мою душу и тело, и помоги. мне после сего долее пребыть в молитве и воздержании!

Желанием возжелех ясти¹⁸⁷ твое тело и кровь!

Пламенно желаю вкусить их, не как желает обыкновенной пищи человек, долго ожидавший ее, но как брашна, которое питает меня в живот вечный, и в котором заключается вся Твоя любовь к человекам – и вся истинная жизнь для человеков!

Когда на Тайной Твоей Вечери с Апостолами, Спаситель, не было. никого постороннего, кто бы по обычаю мог омыть всем ноги, и когда Апостолы твои, находясь под особенным искушением сатаны, вместо этого смиренного служения, спорили между собой о первенстве: тогда Ты, кроткий и смиренный сердцем¹⁸⁸, встал с вечери и сам умыл всем ноги. – После такого примера, и особенно в настоящие часы, не должен ли я отложить свои гордый мысли, как отложил Ты для омовения ног верхние ризы, забыть все мой заслуги, преимущества, и отличия пред другими, не превозноситься ни пред кем и не заводить споров о старшинстве, только ослабляющие ВО мне любовь к ближнему?

Ты, Иисусе Христе, сладкая моя пища! Тебя, да и вкушу ныне. – Ты «питие неисчерпаемое»! Капли крови твой и да и пию ныне. – Ты – «благоухание мое»! Тебя и да благоухаю ныне. – Ты – свет для сокровенной глубины сердец человеческих! Просвети и мою душу!

Се стою при дверех и толку, – вот какие слова Твои слышатся мне теперь! Аще кто услышит глас Мой (говоришь Ты) и отверзет двери, вниду к нему и вечеряю с ним и той со мною!¹⁸⁹– Не смею, Господи, пререкать Тебе на эти зовы. «Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя (недостойного) прими»!

Некогда серафим углем с небесного жертвенника очистил уста пророка Иезекиля. – Так и мои скверные уста и нечистый мой язык очисти, Господи, в сии минуты, чтобы в чистоте души и тела я мог принять пренебесные твои тайны.

Господи! «научи мя совершати святыню во страсе твоем» (с благоговением)! Господи! сподоби меня причаститься тела и крови твоей во здравие души и тела, «в

потребление и всесовершенное погубление (изглаждение) лукавых моих помыслов и помышлений, и предприятий» (нечистых дум и ночных мечтаний), которые приходят мне «от темных и лукавых духов»¹⁹⁰.

От скверных моих уст, от оскверненной моей души прими такое моление к Тебе, Господи! – Меня борют различные помыслы: то злопамятствовать на ближнего, то чем-либо наказать обидевших меня, то возвысить и ублажить себя, то о «жене искреннего моего» и вообще о чужой красоте. Благодать тела и крови Твоей, Боже мой, да смирит во мне эти помыслы, беспокоящие мой дух и Тебе противные.

Иисусе Христе, Господь мой, Царь мой, Создатель мой, Искупитель мой, Врач мой, Наставника и Учитель мой! Да не в суд или во осуждение будет мне «причастие пречистых и животворящих в тайн Твоих, ниже да немощен буду душою же и телом», подобно древним коринфянам, от того, что приду «недостойне тем причащатися»¹⁹¹!

Благий человеколюбец! Сподоби меня причаститься твоего тела и крови «и в тяжесть, ни в муку, ни в приложение (новых) грехов», но в общение Духа Святого, в благоприятный ответ на страшном суде, так что по сему самому буду узнан Тобою во время страшного суда и явлюсь к Тебе тогда своим, близким!

Скоро услышится возглас: «Святая святым», и – однако ж я не перестаю сознавать о себе, что даже пред самым причащением нечист я от греховных мыслей. Посему снова молитвенно воздыхаю к Тебе о прощении!

«Боготворящую кровь ужаснись зря», душа моя! Это «огнь есть, недостойные попаляя». И так еще скажи пред Господом: «Содетелю, да не опалиши мя приобщением»! Пусть «божественное тело и обожает мя (делает божественным), и питает. Обожает дух, ум же питает странно (чудно, необъяснимо)»!

Молитвами, Господи, соименного мне святого, а также – святого, Иоанна Златоустого – и прочих святых, от начала мира: благоугодивших Тебе, еще же – Ангела-хранителя моего, а паче, всех – Пречистой Твоей Матери, сподоби меня причаститься страшных твоих тайн «во оставление грехов и В: Жизнь вечную»!

Если я, признанный неготовым ныне приступить с прочими, должен посему отложить до времени причащение тела и крови Твоей, Господи, то и видеть только за литургией Твои дары мне спасительно, и некоторой мере служит: к моему освящению!

После причащения

Христе, Спасителю мой! `Когда я смотрю на сосуд с Твоею кровью, когда вижу, как она по каплям: раздается причастниками; тогда представляю себе, как Ты до последней капли пролил ее за грехи мои! Таким образом, вкусив теперь сей крови и тела, воспоминаю страдания Твои на Голгофе как бы очевидно.

Тайна голгофская повторилась теперь в моем сердце: я приобщился тела и крови, пожертвованных Тобою на кресте за весь мир. Но когда бы и не было на свете других грешников, кроме меня, когда бы я один только был человек на земле как

Адам вначале был одним, однако ж я сделался бы: преступником закона Божьего: и тогда даже; за одного меня, как бессильного загладить свою вину и между тем подвергшего себя вечной смерти, нужен был Искупитель, каким благоволил быть Ты, и мог быть только Ты един! Верую сей истине от всей души моей. Исповедую, что Ты, Сыне Божий; пришел в мир грешныя спасти, от них же первый есмь аз¹⁹².

Кого же я коснулся своими устами, своею гортанью, всею внутренностью? Кого принял в себя? – Тебя, Господи Иисусе, пред которым благоговеют херувимы и серафимы! Восчувствуй, душа моя, чего удостоилась ты! Смирись пред величием Божиим, и вместе с тем радуйся о Христе!

Когда ты, Спаситель мой, был уже бездыханным на кресте, то, один из воинов дерзнул ударить Тебя копьем в бок, из которого тотчас истекли (чего не могло быть по законам природы) кровь и вода, в ознаменование двух необходимейших для человека таинств: крещения и причащения. – Но я теперь с любовью и благоговением облобызал край сосуда, как бы самые ребра Твои, которые были прободены этим жестоким воином.

Приступая ко святой чаше и видя в ней тело и кровь Твою, Господи, я чувствовал себя, на величайшем расстоянии от Тебя, по причине моего недостоинства. Теперь же чувствую себя близким – к Тебе, и сколь же близким? Гораздо ближе, чем бы жил с кем в одной горнице, чем бы вкушал с кем от одной трапезы, или как младенец соединяется с матерью во утробе ее. Так мне в настоящее время и слышатся твои слова: не ктому вас глаголю рабы... Вы други Мои есте¹⁹³; будите во мне и Аз в вас¹⁹⁴.

Мать питает свое родное дитя. Но не млеком ли только от сосцов своих? А Ты, Иисусе Христе, хлеб сшедый с небесе¹⁹⁵, питаешь меня от собственного тела и крови! Каждого из достойных причастников Ты так же приемлешь, как некогда на тайной вечери допустил любящему Тебя и любимому Тобою ученику, Иоанну, возлежать у самой груди Твоей.

Мать, питающая грудью своего младенца, не обременяется сим, а еще облегчается, освобождаясь от избытка тела, который приготовляет ей природа. Ты же, божественный Питатель, горькими и смертными страданиями приготовил для питания моего пречистое тело Твое, разнообразными излияниями крови (в саду Гефсиманском, под бичеванием и на кресте) приготовил для питания моего пресвятую кровь твою. О, какое можете быть сравнение материнской любви с Твоею любовью к человекам!

Но после сего как дитя, питаемое матерью, любит сосцы матери и с трудом отрывается от матерного млека: так и я, по любви и благодарности к Тебе, Иисусе Христе, должен бы стремиться к чаше с Твоим телом и кровью, – должен бы, как можно, чаще приходить к причастию сих тайн Твоих.

Возжада душа моя к Богу крепкому, живому, говорил св. Давид¹⁹⁶. Однако ж и сей муж еще не соединялся с Господом Богом так, как я, новозаветное чадо, соединился теперь. О какое это чудо совершилось надо мною! Даже недоумеваю, что из двух выше: то ли как Ты, Сыне Божий, вообще являющий людям Бога невидимого¹⁹⁷, являлся в Ветхом Завете ко Аврааму, Иакову и Моисею, и познаваемый ими при явлениях, долго беседовал с ними, подобно нежному отцу и другу, или же то, как теперь Ты являешься в теле и крови Твоей ко всем благоговейным причастникам? Последнее явление Твое, верую, еще более заключает в себе милости и осязаемой истины; потому что в Ветхом завете удостаивались богоявлений твоих только немногие, из числа великих избранников: а в новозаветной благодати Ты сам приближаешься ко всем; – там образы Твоего явления (частью чувственные) были заимствованы у природы видимой: а здесь не образно, но действительно Ты преподаешь Себя причастникам в Своем человеческом теле и крови, с которыми нераздельно соединена божественная Твоя природа. И так не могу вполне достойно возблагоговеть пред святыней Твоих даров, но, приняв их, только прославляю Твое снисхождение к грешным человекам!

В глубочайшем смирении радовался Закхей-мытарь, когда Ты, небесный пастырь, посетил его храмину. Равно и сотник, считал себя недостойным пред Тобою, как человек и как язычник по рождению¹⁹⁸, находя между собою и Твоим лицом неизмеримое расстояние, не смел просить Тебя, чтоб Ты вошел в его дом, но только умолял сказать одно слово для выздоровления его слуги. Но кто мог чаять того, что Ты будешь входить в дом души каждого верующего тайнами тела и крови твоей? Эта милость твоя к человекам первая после Твоего распятия на кресте. Поистине Ты возлюбил своя сущия (избранных) в мире, до конца возлюбил¹⁹⁹ их!

Иногда до причащения я чувствую особенный страх, а после того делаюсь весел и спокоен. И действительно, когда я соединился с Тобой, Страдалец за мои вины, – должен ли смущаться грехами, тем более что, готовясь причаститься Тебе, был разрешен в них по чину Исповеди?

Впрочем, необходимо мне строже поверить себя: откуда моя настоящая радость? Может быть, она происходит только оттого, что «я выполнил то, чего желал»; что я слишком тяготился стоянием на молитве, хождением в церковь, продолжительным неядением каждое утро, а все это теперь больше или в такой мере от меня не потребуется. Но нет, – главным образом моя радость должна происходить от сознания, что я «причастник», что «меня удостоил Ты, Господи, святых тайн» Твоих, что «я не Один, но с Тобою»!

Самыми телом я ожил после святого причащения. Утомление мое теперь как-то приятно; сон мой также более приятен и крепок: да живота имут, и лишше имут²⁰⁰.

От чего же некоторые не дорожат святым причащением? От того, что. они еще не вкусили (не испытали), как благ Ты, Господи, что с малою верою и без усердного приготовления приступают к Тебе. Кто не познал Тебя, тот и не любит, и кто мало познал, тот меньше любит, а мало любящий – мало радуется о Тебе. И я; Господи, также поздно познал Тебя, хотя Ты всегда искал моего обращения! Еще раньше надлежало бы мне познать Тебя, вечная Истина! Кроме того, и познав Тебя, часто изменяю Тебе своею рассеянностью и своими злыми навыками. Помилуй меня, Господи, и «сподоби меня возлюбити Тя, якоже возлюбил иногда той самый грех и паки поработати Тебе без лености тощно (прилежно), якоже поработах прежде (греху)и сатане льстивому». Не оставлю теперь своего пути, не перестану желать святого приобщения, потому что испытал, что «мне прилеплятися, Богови, благо есть».

Хвалу воздав²⁰¹, сказано о действии Твоем, Иисусе, над хлебом и чашею с вином. Посему таинство бескровной жертвы с первых времен называется, евхаристией (благодарением). Из сего заключаю, что в литургии благодарение составляет самую необходимую службу. Так и я приношу Тебе благодарную мою молитву за приобщение к бескровной жертве твоей!

Благодарю Тебя, Господи, что Ты сохранил меня в эти дни от болезни, что предотвратил от меня, вредные свидания и другие препятствия к приобщению, что прогнал от меня Утреннюю сонливость, поддержал во мне слабеющие силы, и таким образом сподобил меня быть причастником Твоим.

Что же воздам Тебе за все сие? Душе, сознающей благодеяние, свойственно заботиться о воздаянии чем-либо своему благодетелю. Но я что воздам Тебе? Ничего достойного не имею принести. Только молитвы (обещания мои за святое приобщение) воздам Тебе пред всеми людьми²⁰². И не как Иуда, который поспешил выйти от тайной вечери, но по примеру Апостолов, воспевших после святого причащения, продолжу во весь день сей молитвенные возношения к Тебе!

Отец небесный! Что есть человек, яко помниши его..., яко посещаеши его²⁰³? Не было меня, и – Ты даровал мне жизнь. Ты сотворил меня не такою тварью, которая имеет только бытие, и не такою, которая только растет, и даже не такою, которая лишь чувствует, но тварью, высшею всех земных тварей. А что Ты даль мне хлеб ангельский, тело й кровь Христа, сего благодеяния никак не могу выразить. Сам внуши мне чувство благодарения за твои несказанные милости!

Беден я и ничтожен, и притом – до настоящего времени не знал о сем, потому что не был с Тобою, Иисусе, путь, истина и живот²⁰⁴! Помоги мне еще более познавать мою бедность и научи духовно обогащаться частым причащением Твоего тела и крови!

Приидем, и обитель у него сотворим²⁰⁵, говоришь Ты, Спаситель, к верующей душе от имени всей пресвятой Троицы. Эти слова оправдались ныне и надо мною. О, если б мои душа и тело отныне навсегда сделались обителью для пресвятой Троицы,

– если б каждый день и час я держал себя так, как будто только причастился, если б на самое долгое время продлил впечатление сего единого в год причащения моего, продлили даже до нового причащения!

С Тобою, Господи, и один день, даже один час, пробыть мне дорого.

Во множестве слов и чувств моих благодарю Тебя, Господи, за тело и кровь твою. Сотвори, да и благодарение сие послужит мне «в радость, здравие и веселие»!

На смоковнице Ты, Господи, искал не листьев, но плодов²⁰⁶: так и от меня требуешь не вида только добродетели, но самую добродетель.

Да, от самых дел должен бы я принесть Тебе благодарность за святое приобщение. Но дел у меня нет. И так прежде всего Твоя же плоть и кровь, которых ныне я причастился, которые были принесены на литургии в жертву, да будут Тебе жертвою моего благодарения.

Тайны Твои святые да будут мне закваскою²⁰⁷, которая вы проникла во все существо мое, во все составы, и всего меня переродила в жертву Тебе живу, святу и благоугодну²⁰⁸.

Иисусе Христе! как я должен быть чист телом и душой особенно в сей день! Глаза мои зрели пречистое тело Твое. Язык мой облился страшно-величественною кровью Твоею. Устами я касался святой чаши. Вкусом принял часть святынь Твоих. Даже я дышал над Твоею кровью. – Поэтому глаза мои более всего должны бы теперь останавливаться на св. иконах, по крайней мере на все смотреть с чистою мыслью, язык не должен бы, тотчас после чаши, говорить лишнее, а тем более поносное или оскорбительное для ближних. На устах моих, если и может быть улыбка, то только как выражение душевной радости и братского приветствия. Многопитие и, особенно вина, и многоядение теперь составляют для меня явный грех: после божественной трапезы Твоей более всего прилична мне и желательна каждый раз пища, хоть бы и питательная, но легкая, постная, и даже среди мясоястия – полупостная. Всеми членами и чувствами своего тела должен бы я быть целомудренным, не касаться ничего греховного, памятуя, что Твоими тайнами «просвещены мой пять чувств». Теперь должен бы бежать от меня «всяк злодей (духовный), всяка страсть»²⁰⁹, потому что кто чистым сердцем принимает Твое божественное тело и кровь, тот ими оживляется и обожается»²¹⁰. Особенно сердце свое должен бы я хранить в чистоте, не питать в нем ни зависти, ни ненависти, ни гнева, и сребролюбия, ни гордости, словом – иметь его «селением единого Духа, и не ктому селением греха». – Так Ты, Господи, желал бы, чтоб я весь освятился теперь, чтоб Ты был и «дыханием» моим! Но Господи! Я только хочу быть чистыми, на самом же деле нечист, очень нечист, особенно по душе моей, хоть Ты и называешь ее «невестою й возлюбленною» своею. Сознаю пред Тобою сию нечистоту мою и молюсь Тебе: «просвети одеяние души моей, Светодавче, и спаси мя»²¹¹! Помоги мне очиститься душою моею, и все более и более сознавать нужду сего очищения!

Не все еще спасение составляют и не очень еще трудны одни внешние подвиги благочестия: недельное хождение в церковь, долгое стояние на молитве, каждый день чтение акафистов, малый сон, трезвая жизнь, строгий пост. Необходимее этого и гораздо труднее для меня внутреннее, духовное усовершенствование себя, внутренние самопожертвования, или борьба со страстями и помыслами. Знаю, Господи, что Ты не оставляешь без некоторой награды и первых подвигов, что часто даришь за них внутренним благочестивым расположением, если кто будет выполнять их с сознанием нравственного долга, а не по одной лишь привычке. Но вот у меня и внутреннего усердия к Тебе мало, да и внешние труды для служения Тебе ничтожны! И так начный ныне дело моего спасения дарованием мне святых тайн, и сам совершай²¹² его!

Ты, Иисусе Христе, кроток и смирен сердцем²¹³ – а я гневлив и горд и оттого не терплю никаких пререканий и замечаний мне со стороны других. Ты любишь молчание, а я расположен вести пустые разговоры: Ты пребываешь в духовном, а я нахожусь в плотском. Ты правдив, а лицеприятен, Ты – Истина, а я ложь. Как же мне теперь не позаботиться об очищении своего сердца и всей жизни, чтобы Ты не на несколько только минут, а на долгое время, во мне пребыл? О, помоги мне, крепость моя, исправляться от пороков моих!

«Иисусе, красоте пресветлая»²¹⁴! Ты мое совершенство по своему человечеству! Ты «бисер честный и камень драгоценный! Цвет благоуханнейший»²¹⁵! Душа Души моей! Укрась меня особенно в настоящий день воздержанием, целомудрием и незлобием! Облагоухай душу мою чистыми чувствованиями й размышлением о мире духов, о суде последнем и о вечной жизни!

Много между людьми бывает связей добрых и священных. Это связь супружеская, связь семейной, связь родственная, связь общественная, – по изучению одной какой науки, по служению одному какому-либо благотворительному делу. Но все такие связи или тесны числом лиц или кратковременны или, в некоторых лицах не чужды своекорыстия. Союз же всех человеческих союзов совершается чрез Тебя, Иисусе Христе, – в приобщении всех верующих от единого хлеба, т. е. от одного и того же тела Твоего! Это союз вселенский, всегдашний, внутренний, уравнивающий всех, так что в нем все ближние, а чужие только те, которые сами хотят быть ко мне чужими: едино тело есмы мнози²¹⁶ по силе сего самого союза. И так побуди меня обновлять каждый раз после святого причащения мою благожелательную любовь к ближним, иметь с ними доброе единодушие, считать каждого человека своим братом!

Чадца, чадца, говорил Ты, Господи, первым причастникам вслед за приобщением их²¹⁷. Какое это нежное, любящее имя! Но и я не могу ли теперь отнести к себе это имя, как питомец Твоей Божественной трапезы, и особенно в том смысле, что в науке жить по-евангельски оказываюсь как малое дитя, очень не смыслен и не тверд?

Оставите сих ити²¹⁸, сказал Ты в саду Гефсиманском об учениках, охраняя их жизнь и спокойствие со стороны врагов. – Изреки то же могущественное слово и обо мне на моих врагов, видимых и невидимых, потому что я еще не в силах побеждать их

Иуда- предатель тотчас после пасхальной вечери обратился к иудеям, чтобы окончательно выдать Теба. Какая злая измена! Но не подобные ли несколько шаги делает и тот человек, который после святого причащения, и притом – вскоре же, спешит в дом блудничий или не отказывается быть в обществе пирующих и играющих друзей, чтобы разделить их веселье, или идет на совет нечестивых или бросается на чужое достояние, часто – людей беднее себя, или легкомысленно решается на иные смертные грехи? О, Господи! сохрани меня твоею благодатью от каждого из смертных грехов!

Не желаю продать Теба, как Иуда, ни за какие цены, неоцененное мое Сокровище! – ни за каким лестным обещанием со стороны сынов века сего и ни за какие чувственные удовольствия. Но желаю работать Тебе добрыми делами в остальные дни моей жизни, и страшным себе представляю то состояние, когда бы мне было запрещено и бывать у литургии и приступать часто к приобщению Твоего тела и крови!

За то, что Ты искупил меня, что питаешь меня телом и кровью Твоею, не должен ли бы и я полагать такое намерение: с Тобою готов есмь и в темницу, и на смерть ити²¹⁹? Сам, Господи, даруй мне крепчайшую преданность Тебе, чувство, которым я проникаюсь в настоящее время более, чем когда-либо.

Востаните, идем отсюду²²⁰, сказал Ты, оставляя тайную вечерю и провидя Богочеловеческим духом, как в эту самую минуту начали вооружаться против Теба враг-иудеи, извещенные Иудою-предателем. Так и во мне должна быть теперь особенная решимость идти против врага тьмы, дьявола, который измышляет на меня злая особенно в это время.

Триипостасный Боже! Сподоби меня, посвятить Тебе-Отцу дух мой, Тебе-Сыну душу мою, и Тебе-Духу Святому, тело мое!

Опять желаю приобщиться тела и крови Твоей, Спасе мой! И на утрие сего причастного дня приготовляюсь на вечерю к Тебе! Как сладка Твоя трапеза! Как она влечет меня к себе!

Однако же я не должен быть тунеядцем трапезы Твоей, Господи! Нет, частое причащение тела и крови Твоей не к ослаблению моего благоговения к Тебе должно быть, но к пробуждению ревности о спасении души: оно должно служить мне не только в поддержание, но «в приложение (увеличение) божественной Твоей благодати», без которой я способен только падать!

Сыне Божий, спаситель мой! Даруй мне после сих многих приобщений надежду вечного соединения с Тобою на тома свете. Или я не Тебя принимаю в таинстве причащения или принимаю Тебя всегда недостойно, если буду отвергнут Тобою на страшном суде. Но если и были прежде мои недостойные приобщения, то прости их мне, Милосердый! Уже не могу я исправить прошедшего, и потому надеюсь на одно милосердие Твое!

Иногда в минуты приобщения не бывает у меня ни сердечного умиления, ни даже надлежащего благоговения. Хотел бы более сокрушаться я духом, более внимать и благоговеть, но душа как-то изменяет. Ум мой непрерывно рассеивается: стоя на коленах во время молитвы, – мыслями же своими я блуждаю по улицам. Сердце свое имею окаменелое. Что же я после этого? Ничто иное, как бездна греха и суеты. – Если положить мою жизнь и мои дела на весы, то я окажусь «ничтожнее и суеты»²²¹. Смиряюсь пред Тобою, Господи! По милосердию Твоему даруй мне более умиления, сосредоточенности духа и страха к Тебе!

Огонь геенский угрожает мне за бесчисленные мои грехи. Но во мне сокрыты примиряющая кровь Твоя, Спаситель, и жертвенное тело Твое. И так пламя вечного он да отступит от меня, как только воня плоти и крови Твоей дхнет на него!

Как сам Ты, Господи, по вознесении на небо воссел одесную Отца: так и меня сподоби тем самым, что в этой жизни я вкушаю тела и крови Твоей, стать одесную, а не ошуюю Тебе, на страшном суде.

На тайной вечери ты, Господи, произнес: да ясте и пиете на трапезе Моей во царствии Моем²²². Эту величайшую награду обещал Ты Апостолам за то, что они были постоянно верными Тебе при всех гонениях и клевете на Тебя со стороны иудеев, – обещал еще в то время, как не ушел с вечери Предатель, желая и предателя тронуть такою наградою. – Собери, Господи, и мой рассеянный, оземленившийся ум к размышлению о тех вечных благах, которые Ты уготовляешь на том свете праведникам! Да не будет более душа моя столько рассеянною и до того закоснелою, что даже представление райского блаженства мало восхищает ее!

На той же вечери говорил к Тебе Филипп: Господи, покажи нам Отца, и довлеет нам²²³, т. е. после видения Отца «больше ничего не останется нал ни желать, ни просить». – Так и я теперь умоляю Тебя о явлении мне лицом к лицу Твоего Отца, вкупе с Тобою и Св. Духом, в будущей жизни. Там-то сподоби меня «истее Тебе причащатися».

Тихо и приятно настраивается душа в день причащения, или хоть в первые минуты после сего: является желание жить более строгою, богоугодною жизнью. Так и хотел бы дольше оставаться в этом состоянии, в этой тишине своей. Но вот окунаешься в круг повседневной жизни, и добрые чувства после молитвы и святого приобщения ослабевают, даже иногда тотчас улетучиваются. Когда видишь после этого, и вообще после уединения, входящего к себе человека или сам входишь к кому, – видишь вместе с тем свои падения в этом свидании, и спешишь помолиться: за себя и за друга, чтобы не допустить тут в разговоре с ним пересудов, спора, гнева, самохвальства и злословия. Однако же не собственно семейная или мирская жизнь причиною такого непостоянства моего. Нет, ты сам, Господи, жил среди мира. Так и для меня была бы возможность, при помощи Твоей, хранить себя во всяком воздержании и спасаться даже среди шума мирского. Главная же причина охлаждения моих благочестивых чувств после приобщения: мое пристрастие к здешней жизни, мое неумение или нехотение вести дела хозяйственные, равно как и по должности, в спокойном духе и умеренно. – Господи! Опять нахожу себя никуда негодным без Твоей благодати. Помоги мне поддержать молитвенное со пребывание с Тобою, не давать мыслями моим развлечения, ни чувствам – услаждения и поблажки.

Много ли пользы и в умилительных моих чувствованиях пред Тобою? Ты сам сказал: не всякий глаголяй ми: Господи, Господи! внидет во царствие небесное; но творяй волю Отца моего, иже есть на небесех²²⁴. А я не усердный исполнитель твоих заповедей.

Больше чувствую, чем делаю, больше желаю и обещаюсь, чем выполняю. Таким образом, если судить строго, я как медь звенящая²²⁵, только лишь за тенью добродетелей гоняюсь, но самих добродетелей не приобрел и не приобретаю. О, когда же я тверже вступлю на путь истинно-христианской жизни, не буду озираться вспять, к запрещаемым мирским утехам и плотскими удовольствиям? Господи! возьми мои силы духа и тела и действуй во мне, как Хочешь, направляя меня к добру и истребляя во мне все злое!

Сподоби меня, Царь небесный, и до последних дней моей жизни, до последнего моего издыхания, с чистою совестью причащаться святого тела и крови Твоих! Не допусти меня отойти в ту жизнь без сего залога бессмертия, и даже не однажды, а многократно, удостой меня приобщиться перед смертью. – Ей, Господи! Услышь сию молитву мою.

Особенные чувствования:

а) причастника во дни скорби

Горькие обстоятельства в жизни постигли меня от скорби я страдаю душой и частью телом моим. И вот я решился искать себе облегчения в приобщении Твоего тела и крови, Господи! Искание мое и вознаградилось вполне: святым приобщением облегчилась наболевшая от страданий душа моя. Творец неба и земли! Таинственно соединившись с Тобою, «да избавлюся я от врагов и нужды, и всякия скорби»²²⁶, а если моя потеря уже невозвратима, то даруй мне терпение и пролей в душу мою такие утешения, каких никак я не предполагаю!

Прилично ли при госте плакать? Если велико горе, то, конечно, и добрый гость примет в нем участие. Но чрезмерно скорбеть при дорогом госте, значит быть как-бы недовольным его посещением. – Так и я при тебе, Посетитель души моей²²⁷, должен ли по-прежнему печалиться? Нет; иначе я займусь только своим положением, – и забуду о Тебе; поставлю выше Тебя скорбь свою. Пусть слезы текли по ланитам моим еще за причастной обедней. Но с минуты соединения с Тобою я должен оставить их или умерить. Господи! Твоею всемогущею силою отклони от меня мысли о моем горе, каждую минуту и при каждом деле преследующие меня, приводящие к забывчивости и опущению необходимых занятий, отнимающие у мена молитву!

б) больных и умирающих

Пред страданиями Твоими и смертью Ты, Спаситель, сказал Апостолам: не имама пити отныне от сего плода лозного, до дне того егда е пию с вами ново во царствии Отца Моего²²⁸. И действительно, после этого Ты более не вкушал пасхального агнца с Апостолами, но предал Себя на смерть, а потом, воскрес и вознесся на небо, где уготовляешь им и всем избранным вечную пасху. Так, если и мне уже не суждено более приобщаться тела и крови Твоей, то не лиши меня, о, сладчайший Иисусе! Не лиши вечной Твоей трапезы в будущем свете, вместе с Ангелами и со всеми святыми.

Когда Ты умирал на Голгофе, в крестных муках, тогда сотник стоял прямо креста Твоего²²⁹, следя с глубоким чувством за каждым твоим словом и выражением лица. – Так, когда я буду умирать от настоящей ли болезни или от другой – впоследствии, сподоби меня и в те минуты иметь прямо пред собой изображение Тебя-распятого, а особенно остановиться вниманием и полною верою на тайнах тела и крови Твоей, которые Ты ныне преподал мне в несомненный залог радостного воскресения!

Отходя от этой жизни с напутствием святыми тайнами Твоими, приношу Тебе неотступную молитву: «и за гробом сподби меня быть вместе с Тобою»! А быть вместе с Тобою, значит быть в раю; потому что там и рай, где Ты, и там мука, где нет Тебя. О, Спаситель мой! Сам прими в пречистые Твои руки бедную душу мою, отделяющуюся от тела! Да оправдаются надо мною во всей полноте слова: «во оставление грехов и жизнь вечную», – слова, с которыми я всегда причащаюсь Твоего тела и крови!

Желание имею разрешитися и со Христом быти²³⁰. Вижу, что смерть моя близь есть при дверех²³¹. Повинуюсь определению Божию о мне и общему для всех закону смерти: готов умереть, чтоб узреть Христа. Ей, Господи Иисусе, прими дух мой²³²! Не оставь и тела моего навсегда в могиле смрадным и разрушенным, но оживи его по такому обещанию Твоему: ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, имать живот вечный, и я воскрешу его в последний день²³³!

Пресвятая владычица моя Богородица! «Тобою мы Сына Божия познахом и сподобихомся святого тела Его и пречистыя крови Его»²³⁴. Ты «сосуд всезлатый, в нем же уготовася (сей) хлеб жизни алчущим»²³⁵. Ты «древо светлоплодовитое, от которого питаются верные»²³⁶. «Ты молила Бога чтоб мне быть удостоену небесных и святых тайн»! Так прими от меня недостойнейшего теплое и многократное благодарение за сие. Сознаю, что только по силе твоих молитв я не лишен приобщения Христовых тайн! Аминь.