Примечания на грамоту великого князя Мстислава Володимировича, и сына его Всеволода Мстиславича

Немного дошло до нас подлинников древнейших письмен наших; но не нам одним эта участь: едкость времени, пожары, войны, разорения, а еще более невежество по всей Европе также истребили весьма многие первоначальные книжные и дипломатические памятники. Правда, есть по некоторым местам книги, которым приписывают глубочайшую древность, однако ж, без достаточных доказательств. А из дипломатических остатков, по замечанию Гаттерера, нигде в Европе нет граммот старше V века, и даже из сего века не больше десятка; из VI около двух десятков, из VII едва ли сколько-нибудь сотен, а из VIII много, если¹ 1000 со всех европейских государств собрать можно. По уверенно Мабильона² не было нигде до X века и записных канцелярских книг этим грамотам; а прежде исхода ХIII века, особенно в Германии, не слышно было и об архавах, соблюдавших списки этих граммот. Но наши летописи свидетельствуют, что еще в XI веке великий князь Ярослав I завел в Киево-Софийском соборе первую книжную библиотеку, где после хранились и княжеские договорные грамоты³; а Константин Всеволодович, великий князь Ростовский, в начале XИИИ века первый собрал дела древних князей⁴. Однако, ни из первой, ни из другой библиотеки ничего до нас не дошло. Древнейшие подлинные книги XИ века, доныне нам известные, две только находятся в Императорской публичной С. Петербургский Библиотеке: первая Евангелие, как из подписи писца самого явствует, писанное в 1056 году неким Григорием дьяконом для Остромира, сродника великого князя Изяслава; а другая Сборник, бывший некогда у Князя Щербатова, писанный в 1046 или, правдоподобнее, в 1076 году⁵. Из XII века известно только два Евангелия, первое, писанное на пергаменте неким Алексою для Новгородского князя Мстислава Владимировича до 1125 года, а другое, хранящееся в Московской Синодальной библиотеке, писанное в 1144 году⁶. Из подлинных древнейших дипломов или граммот мы еще меньше имеем остатков. Л.А. Шлецер говорит⁷, что Миллер до определения своего к Московскому Государственному Архиву один раз уверял его изустно, что древнейшая подлинная грамота, до сих пор отысканная, есть великого князя Андрея Боголюбского 1158 года. И Стриттер, бывший его преемником при Архиве, незадолго до своей смерти писал к нему же Шлецеру, что ему не попадалась никогда столь древняя грамота, и что древнейшая им найденная, писанная на пергаменте, относится к 1262 году. Если это справедливо, то теперь отыскалась древнейшая из всех доселе известных подлинная грамота великого князя Мстислава (Феодора) Владимировича и сына его Нижегородского князя Всеволода (Гавриила) Мстиславича. Вот ее текст: «Се аз мъстислав володимир с҃н държа роусьскоу землю в своѥ княжениѥ повелел ѥсмь с҃ноу своѥму всеволодоу ωтдати боунце с҃тмоу геωргиеви с данию и с вирами и с продажами и веновотское даже которыи князь по моѥм княжений почьнет хотети ωтЪяти оу с҃таго геωргия. а б҃ буди за тем й с҃тая б҃ ца и т с҃тый геωргий оу него то ωтимаѥтЪ. и ты игоумене исаие й вы братие. донѥлеже ся мир сЪстойтЪ. молите б҃а за мя й за мое дети. кто йзоωстанет в монастыри. то вы о тем дЪлжьни ѥсте молити за ны б҃а й при животе й в сЪмЪрти. а҃ к҃ зь дал рукою своѥю, й осеньнѥѥ полюднѥ даровЪноѥ полЪтретиядесяте гривЪн с҃тмоу же геωргиеви. а се я всеволод дал ѥсмь блюдо серебрьно. в л гр҃вн серебра ст҃моу же геωргиеви велел ѥсмь бити в нѥ на обеде коли игоумен ωбедаѥтЪ. даже кто запЪртит или тоу дань и се блюдо. да соудит ѥому б҃ в д҃нь пришьствия своѥго и т с҃тыи и георгии".

В этой грамоте надо особенно заметить: 1) ее время, 2) некоторые невразумительные слова ее текста, 3) бумагу, на которой она писана, и чернила, 4) почерк и образец букв и правописная, а также строчные и надстрочные при буквах знаки, 5) признаки удостоверения даятеля Грамоты.

В древних наших грамотах никогда не означалось времени. Но в этой Граммоте его можно определить вступлением князя Мстислава ИИ Владимировича на великое киевское княжение и кончиной его, а также княжением сына его Всеволода Мстиславича в Новгороде. Мстислав Владимирович, по свидетельству Новгородской летописи⁸ из удаленных новогродских князей перешел в 6625, или 1117 году на княжение в Белгородок, что близ Киева; а по смерти отца своего, Владимира Всеволодовича Мономаха, вступил на великое княжение киевское в 6633, или 1125 году. Сын же его, Всеволод Мстиславич, по отъезде отца из Новгорода, в 1117 году принял удельное новогородское княжение. Мстислав был великим князем Киевским до 1132 года и в Киеве скончался 14 апреля сего же года; а последний княжил в Новнгороде до 1136 года, в коем он изгнан новгородцами за потерю сражения с суздальцами и ростовцами, и удалился в Киев к дяде своему Великому Князю Ярополку Владимировичу, который дал ему удел в Вышгороде; но вскоре Псковичи приняли его к себе на княжение в коем пробыв он только одно лето, во Пскове скончался 1138 года 11 февраля. Он причтен во святые, и мощи его почивают во Псковском Троицком Соборе под спудом, а при гробе его повешен его мечь с надписью honorem meum nemиnи dabo. Грамота же эта дана второму Юрьевскому Игумену Исаии, который по кончине первого Игумена Киприана, случившейся в 1128 году, вступил в начальство монастыря. Из всего сего можно заключить, что грамота писана между 1128 и 1132 годом.

Се азЪ. Так начинаются почти все наши древние грамоты, жалованные на какие-нибудь преимущества или имения и вклады монастырям. Местоимение аз ниже в этой граммоте писано яз и я. Следовательно, тогда все эти три варианта были в употреблении. Но в грамотах княжеских следующих времен до половины XVИИ почти века писалось только язъ.

Мъстислав володимир сын великого князя Владимира Мономаха, скончавшегося в 1125 году. Он в родословных отличается от Мстислава, сына Владимира Святославича, Князя Тмутараканского, именем Мстислава ИИ.

Държа русскую землю в свое княжение. Следовательно, по вступлении уже на великокняжеский киевский престол, т. е. после 1125 года. Русью особенно назывался Киев c около лежащими областями. Смотри Нестор. Летоп. по Кенигсбергскому списку стран, 271.

Повелел есмь сыну своему всеволоду отдати боунце. Буквы последнего слова боуи так стерты в подлиннике, что прочитать их ясно невозможно. Почтенный любитель наших древностей А. И. Ермолаев, по долговременном внимании и рассматривании этого слова сквозь микроскоп, полагает, что это слово должно читать Боуице и понимать, как волость Буец, означенную в росписи Новгородских пятин под числом 65 в Деревской пятине близ ненешнего города Холма в Псковской губернии⁹. Но волость эта далека от Новгородского Юрьева монастыря. Предположив даже вероятным это чтение по сходству имен, гораздо удобнее разуметь здесь село Бунц или Бунцу близ Новгорода, упоминаемое Татищевым под годом 12З2 в его Истории¹⁰.

Ст-му георгиеви, монастырю Святого Георгия, или Юрия, находящемуся в Новгороде при истоке реки Волхова из озера Ильменя. Во вкладных грамотах монастырям, обыкновенно, вклады или даяния писались на имя того святого, чей был главный храм в монастыре. Монастыр этот, один из древнейших новгородских, по мнению Татищева, основан якобы еще Ярославом И (в крещении именовавшимся Георгием), а по мнению Миллера, якобы Мстиславом Владимировичем. Но в новгородских летописях это приписывается сыну Мстислава Всеволоду и Юрьевскому первому игумену Киприану в 1119 году¹¹. В описании Юрьева монастыря, напечатанном в Истории российской иерархии, кроме сей грамоты помещены еще списки c двух граммот, данных от Всеволода сему монастырю, и притом сказано, что в монастырь было еще 4 грамоты князей Мстислава и Всеволода, но в 1620 году увезены в Москву.

С данию и с вирами и с продажами. Дань и продажа слова переводимые с греческих среднего века, δόσιμα и δόσιμον trиbutum или, скорее, с эллинского δάνος donum, δάνειον debиtum foenus и πρόδοσις elargиtиo, erogatиo. А потому присвоены им и разные значения первоначальных греческих. Татищев полагает в древнем нашем наречии три значения названию дани, т. е. 1) от подданных Государю ежегодный установленный оклад или оброк, как сказано и в 72 статье Судебника Царя Ивана Васильевича; 2) сбор с подданных же на какой-нибудь чрезвычайный расход, как Олег, переселясь в Киев, наложил ежегодную дань на некоторые подвластные себе народы для Варягов; 3) плата ежегодная от народа другому народу, как, например, Руси от чуди, веси, мерян и проч., или козарам от полян, или от греков русским кораблям и городам по договору с Олегом¹². Здесь, в граммоте Мстиславовой слово дань имеет первое значение.

Под именем продажи, по толкованию издателей Русской Правды, якобы, собственно, разумелась пеня, платимая князю с дел уголовных и исковых. Но из XИ и следующих статей той же Правды, кажется, видно, что под именем продажи разумелась и плата изувеченному или битому; а судьям за производство суда плата, собственно, называлась пошлиной¹³; после же в русских законах под именем продажи разумелись уже взятки¹⁴.

Слово вира, по толкованию издателей Русской Правды, значит денежную пеню, законом положенную вместо смертной казни за преступления, подлежащие смерти. Но лучше сказать, под именем виры разумелась пеня за убийство вместо равного отомщения убийце; а за малые увечья, побои и другие обиды пеня называлась продажей, как выше показано. Пеня вирная не только простиралась на убийцу и родственников его, но и на владельцев той земли, где найдено тело убиенного, если убийца не отыщется. Но если отыскан, то сам отвечал своей головой. Ибо право мщения за смерть смертью и за всякую обиду равной обидой почитается естественным и самым древнейшим в законоположениях народов. Мы находим и в еврейских законах мщение за смерть смертью, за око оком, за зуб зубом и проч. Там же узаконено и ответствование владельцев земли за найденного на ней убитого. Замена мщения платой есть уже умягчение строгости и охранение подданных от междоусобия, с намереньем сберечь убийцу как члена общества, дабы не потерять двух за одного, безвозвратно погибшего. А распространение этой платы на сродников и владельцев той земли, на которой случилось смертоубийство и не отыскан убийца, есть мера полицейского благоустройства. Все эти законы совмещены в Русской Правде и были издревле у других европейских народов: германцев, саксонцев, кимвров, англов, скандинавов, богемов и литовцев. В законах их, как и в нашей Русской Правде, положена была разная оценка за голову разного состояния людей. Паллас заметил и у калмыков, что если там, где люди живут, в долине или хотя бы в каком другом потаенном месте найдут убитого человека, или если кто сам упадет в вырытую яму и от падения умрет, то должны люди того места, где мертвый найден, или тот, кто упомянутую яму вырыл, оставшимся сродникам покойного дать в удовлетворение верблюда и девять скотин; если же нет людей, вблизи живущих, а только пасущаяся скотина, то из оной сродники могут сами взять¹⁵. B Poccии закон о взыскании денег с убийц или с тех, на чьих землях мертвые тела подняты будут, возобновлен был и Новоуказанной статьей 7198 (1690) года июля 12.

Откуда ближе заимствовали Славяно-Руссы закон о вире, решительно нельзя сказать; но то известно, что и до Ярославовой Русской Правды он был уже у Славяно-Руссов. Ибо еще Владимир Великий в последние годы жизни своей при умножении разбоев по Poccии отменил было его, установив вместо виры смертную казнь разбойникам; после же, кажется, согласился с них брать виру оружием и конями для своего войска. А Ярослав И в Русской Правде опять за убийство положил взаимное мщение от сродников убитого и в недостатке их виру; но Ярославовы дети, снова оставив мщение, узаконили только виру¹⁶.

Деселе также, наверное, не определено еще, из какого языка заимствовано Славяно-Руссами слово вира. Другие славянские племена, имевшие также вирный закон, называли его не вирой, но, как например, богемцы, главою и головничеством, а поляки гловщизной и гловчизной. Есть название головничества вместо виры и в Русской Правде. Толкователи ее вовсе опустили исследование о корне этого слова. Татищев (в Лексиконе своем) под словом вира понимает казну или сбор народный; а в Истории, своей (Част. И, стр. 220), производя от Сарматскаго языка (не показав, однако, от какого слова), протолковал пошлиной или данью и сбором. Болтин, последуя ему (в Ответе своем на Письмо князя Щербатова стр. 88) производит так же от Сарматскаго (Чухонскаго) слова verо, означающего подать. По Юслениеву Словарю, изданному в Стокгольме в 1745 году на финском или чухонском языке, werо точно значить подать, wertе возмездие, wuorro наемная плата, werи кровь, werиnen кровавый. По Сравнительному Словарю Императрицы Екатерины ИИ, изд. в С. П. Б. в 1790 году, вир на венгерском, зырянском и вотяцком языках значит также кровъ. А. Л. Шлецер в вышеупомянутой статье указал происхождение этого слова от старо-германскаго währ – geld или war – geld, которое в старых германских законах значило то же, что у нас вира, т. е. пеню или плату за убитого человека. Аделунг: в Словаре своем (Лейпцигского издания 1790 года) производит слово war – geld от старинного немецкого же слова war (c латинского vиr человек, муж, и geld плата, то есть, как бы плата за человека. А в санкт-петербургском его Словаре издания 1798 года war – geld протолковано просто платой зa убиение. По Троцеву Лексикону (изд. Лейпцигского 1800) wehr-geld значит: 1) remuneratиon, вознаграждениe, 2) pretиum defensиonиs, цена защиты. По Словарю Герарда Boccиуса de vиtииs sermonиs et glossematиs Latиno-barbarиs, were говаривалось сокращенно вместо weregeld, которое толкует он выкупом, (pretиum redemtиonиs), a wиrgиld, wиdrиgиld, wиregиldus, wиrgиldus, werиgeldus (от немецкого wehrgeld) изъясняет он взаимным примирением (recиproca compromиsиo) от немецкого wиr, опять, и gиld или geld цена, плата по суду за убиение человека, или за другое какое преступление. По его же словарю werra раздор, война (dиfsиdиum, bellum), оттуда произошло латиноварварское слово guerra и французское guerre. По Дюканжеву словарю (Glossarиum ad scrиptores medиae et иnfиmae Latиmtatиs) wera, саксонское слово, значит человека, a c подразумеванием geld значит цену за человека или за голову. В английских старых законах, говорит он, весьма часто употребляется слово wera в этом значении; там же plena wera, dиmиdиa wera (полная вера, половинная вера), там же wereluda значит закон веры. по Линдову словарю славянских наречий,том 6, wargиelt, wergиelt (от немецкого währgeld и средних веков латинского verиgeldum), производятся также от древнего слова war муж, человек и значили вознаграждение за убыток, рану, изувечение человека или животного и за убиение случайное. По-богемски, словацки и корнуольски wиra, vиra, по-боснийски vиrra, vиerra, по-винденски, хорватски и сербски wera, по рагузински vjerra то же значат, что по-российски вера (fиdes). В древнейших северных языках, по замечанию Линде, wara значило смотреть, беречь; warta караул.

Из сравнения этих слов и значений их можно заключить правдоподобно, что коренное произношение виры было вера, от старо-саксонского или от финского языка. Так точно и в наших летописях последовавших времен и во всех почти льготных и несудимых грамотах данных от великих князей и царей, вместо виры называлась уже вера. А поскольку в Судебнике царя Ивана Васильевича вместо судебных поединков или самоуправного мщения установлена присяга крестным целованием, то не от виры ли в последовавших узаконениях и в самом Уложении Царя Алексея Михайловича присяга названа верой. Впрочем, слово это ныне вышло уже из Русского языка; осталось оно только в простонародном употреблении еще у Малороссиян, у коих вирутный злодей значит явный, обличенный вор, разбойник.

И вено вотское. Слова эти после слова продажами написаны наверху между строками другой рукой и мелчайшими буквами, которые трудно и прочитать. Но их разбором мы также обязаны А. И. Ермолаеву. Отменные чернила и почерк этих слов доказыват, что они приписаны уже после написания грамоты. Предположив же это чтение верным, остается отгадать его смысл. Вено, как известно, значит приданое, иногда от жениха невесте или родителям ее, а иногда от них жениху дававшееся. То и другое у предков наших бывало¹⁷. Вотское есть прозвание одной из пяти новгородских пятин или пяти округов, на которые разделялась вся Новгородская область. Пятина Вотская простиралась от всего течения Волхова к северу с одной стороны до Невы и до границ Эстляндии, а с другой – до границ Финляндии. Она так названа от народа Вотов, живших по рекам Неве и Ижоре¹⁸.

Князь Мстислав Владимирович по кончине первой своей супруги Христины, дочери новгородского посадника, преставившейся в Новгороде в 1120 году, бракосочетался в Киеве с дочерью новгородского же умершего посадника Димитрия Завидовича именем Любовию в 6630 (1122) году¹⁹. По сему можно заключить, что или он по случаю вдовства дал им какие-нибудь поместья в Вотской пятине, или за которую-нибудь из них получил в приданое и после уступил оное Юрьеву монастырю.

Даже Который князь по моем княжении почьнет хотети отъяти у святаго георгия. Кажется, здесь слово даже употреблено вместо да аже, или да аще, так как в Новгородской Летописи даче меду мало вместо да аще меду мало²⁰.

А б буди за тем й с-тая б-ца й mb с-тый георгий у него то отЪимаитъ. Бог за тем и проч. то есть гонитель или отмститель ему. Такие заклинания обыкновенны в древних наших, как в иностранных грамотах, и даже иногда в конце рукописных книг.

И ты йгоумене исаийе и вы братие. Здесь имя Игумена вытерто; но можно дополнить его догадкой. По списку настоятелей Юрьева монастыря первым его игуменом значится Киприан, поставленный в этот чин в 1119 году и в 1128 году скончавшийся; а второй по нем Исайя. Из сего можно заключить, что здесь долженствовало стоять имя Исайи.

Донеле же мир състойтъ. молите б-а за мя й за мое дети. То есть, пока мир состоится или пребудет и проч.

Кто ся йзостанет в монастыри, то вы тем дълъж-ни йесте молити за ны б-а и при животе и в съмърти. Т.е., кто останется жив в монастыре, обязан молиться за нас и за живых и за мертвых.

А яз дал, роукою cвойею. Для объяснеыя этой речи может служить замечание Мабильона²¹: те, говорит он, которые не подписывали грамот своею рукою и крестов собственноручно не приписывали, в подтверждение писцовой подписи дотрагивались до грамоты рукою. Может быть, это же значат здесь и слова Мстиславовы: далЪ, роукою cвойею.

Й осеньйе полюдийе дарованойе. Из самих этих слов можно заключить, что осенью, может быть после сжатия хлебов и покосов, от поселян подносим был подарок помещику или волостелю хлебом, либо скотом или деньгами.

ПолЪтретия десяте гривън с-тму же георгиеви, то есть двадцать пять гривен Юрьеву монастырю. Какой цены гривну здесь разуметь должно, неизвестно. Толкователи Русской Правды оенивают древнейшую новгородскую гривну в 96 золотников серебра или в полный фунт; а во времена Владимира Мономаха, отца Мстиславова, в такой серебряной гривне считалось уже семь c половиною гривен кунами²²

А се я Всеволод дал йесм блюдо серебрьно в 3о гр-вн серебра. ст-му же Геориеви. Этот прибавок ко Мстиславовой грамоте от Всеволода, как видно из сплошного письма и одинаковых чернил и почерка, писан в одно время с предыдущим.

Велел йесмь бити в не нащбеде коли Йгумен обедайетъ. Для объяснения этого места надо заметить, что в общежительных монастырях и ныне при общей трапезе настоятеля с братией, когда следует переменять, снимать и переносить кушанье, то настоятель стучит чем-нибудь в предстоящее перед ним блюдо или чашу c питьем, либо в колокольчик. Одна таковая настоятельская трапезная медовая чаша наподобие церковного потира есть в ризнице новгородского Софийского собора. Этот обычай звонить за столом для перемены кушанья, дабы только не нарушить безмолвия в монашеских общежитиях, весьма древний и о нем упоминает еще Кассиан, писатель V века в книге своей De иnstиtutиs coenobiorum libr. IV, cap. XVII.

Даже кто запъртит йли ту дан й се блюдо, да судит йему Бог в д-нь пришествия своего й т с-тый Георгий. Т. е., да еще кто запретит употребление сего подаренного блюда и проч. Слово т по новгородскому выговору вместо тот. Здесь буквы ему в и Георгий совсем почти стерлись в подлиннике.

Бумага сей грамоты есть лист пергаменный, довольно гладко выделанный, длиною в 4¼, а шириною в 3½ вершков. Он для уравнения строк исчерчен весь ровными одинаковыми чертами, вероятно, железной иголкой, как можно заметить по глубоким прорезям. Древние наши пергаменные и даже бумажные книги и грамоты почти все писаны по таким же чертам, иногда по одинаковым, а иногда по двойным. Но есть книги и грамоты, писанные и без черт. Дипломатики в иностранных книгах и грамотах средних веков замечают разные роды бумаг, а именно: а) папирусовую Египетскую, составлявшуюся из слепленного и стиснутого мелкого тростника, каковая употреблялась в Европе c V века до XI; б) пергаменную, выделывающуюся из кож животных, каковая употреблялась с VI, а наипаче c VIII века; в) хлопчатую, делавшуюся из хлопчатой бумаги, каковая употреблялась у греков и европейцев в IX и X веке; г) шелковую, делавшуюся из шелка, употреблявшуюся только на Востоке, и, наконец, д) холстинную, появившуюся с XIII или XIV века и оставшуюся в употреблении доныне²³. У нас в России, сколько доселе известно, употреблялось издревле только три рода бумаги: а) пергаменная, на которой писаны все древнейшие книги и грамоты до XV почти века, а некоторые грамоты и после того; б) хлопчатая, заметная толщиною и плотностью своей в старинных наших бумажных книгах и грамотах. Она, обыкновенно, вылощивалась зубом, или каким другим орудием у писцов. На такой же бумаге писаны все татарские и калмыцкие старые грамоты; в) холстинная тонкая, появившаяся у нас c XIV века. Древнейшая русская грамота, доныне известная, на бумаге (и, конечно, на хлопчатой) писана около 1341 или между 1341 и 1353 годами при Великом Князе Симеоне Иоанновиче Гордом²⁴; а древнейшая книга бумажная, которая находится в бибиотеке С. Петербургской Академии наук, написана в 1371 году.

Вообще о внешней форме старинных Русских грамот, сколько известно о них по архивам, можно заметить, что иныя них, особливо новейшие, писаны на пергамине величиною в полуалександрийский лист; другие древнейшие очень малы, и, например, длиной в 3 или 4, а шириной в 2 и 1/2 вершков. Гуден в грамотах других европейских держав заметил, что до XИ века грамоты писывались протяжением в длину, а после того – в ширину, так что в этом последнем случае не оставлялось даже никаких белых полей на стороне. Но Гаттерер cо своей стороны заметил, что правило это не без исключения²⁵. То же сказать должно и о наших пергаменных грамотах, которые были обеих этих форм. Бумажные наши государевы древние грамоты писывались на столбцах, а новейшие, особенно c начала XVII века, на большой Александрийской бумаге с вензеловатой разрисовкой начальных букв, а по полям иногда расписаны золотом, серебром и красками разные цветы и фигуры. Древние начинались, по большей части, словами: се яз или от Великаго Князя N. А со времени Великого Князя Ивана Васильевича появилось употребление так называвшегося у нас Богословия, т. е. с именем Божиим: Божиею милостию, о чем ниже сказано будет.

Чернила в этой грамоте, по замечанию А.И. Ермолаева, были киноварные, от древности уже пожелтевшие. На словах и вено вотское, приписанных обыкновенными чернилами, очевидны следы накладной листовой позолоты, которой, по мнению того же замечателя, покрыта была и вся эта грамота; но золото, якобы, с нее стерлось.

Если это замечание справедливо, то и по сему самому грамота Мстиславова единственной редкости в нашей дипломатике. Правда, искусство писать растворенным золотом известно было на востоке еще во времена Блаженного Иеронима, то есть, в ИV веке²⁶; но оно тогда употреблялось только для надписей и заглавных букв в книгах, как то было и в наших пергаменных многих Евангелиях и Апостолах, хранящихся в Патриаршей и Софийской Новгород. библиотеках. В средние века начали писать им и целые Священные книги, особливо Псалтири и Евангелия, и это чаще у Греков, нежели у западных; а у нас неизвестно еще целых книг, писанных золотом. В последовавшие уже века, и притом редко, писывались им на западе и важнейшие государственные акты²⁷. Но о греческих золотых грамотах дипломатики не упоминают. Даже императоры греческие имели исключительное право подписывать свои грамоты только пурпуровыми или багряными чернилами, делавшимися для них из крови некоторых раковин и называвшимися encausturn sacrum. Обыкновенные государей наших древние грамоты всегда писывались черными чернилами и один только доныне известен нам пример, что Царь Иоанн Васильевич письмо свое к Гурию, архиепископу Казанскому, в 1555 году все написал киноварью²⁸. В соседственной нам Польше золотые письмена в грамотах появились c исхода XVI века, и то в прописи только королевских имен²⁹. То же и у нас вошло в употребление, особенно с начала XVII века, или c царствования государя Михаила Федоровича. В этих грамотах, сверх золотых прописей царских имен и титулов, первоначальные вензеловатые буквы и края около всех грамот разрисованы бывали также золотом, серебром, киноварью, зеленью, синевою и другими красками с изображением государственных гербов, зверей, птиц, рыб, и проч. Но в пергаменных церковных наших книгах и особливо в Евангелиях, Апостолах и Псалтирях гораздо древнее употребление разных красок, иногда также c золотом и серебром, в заглавных над книгами рисунках и первоначальных вензеловатых буквах, которые, по большей части, изображались в виде животных и насекомых; а киноварь в заглавиях и начальных буквах – при главах и зачалах употреблялась почти во всех пергаменных и бумажных церковных наших книгах. Есть Псалтири и служебные книги, в которых даже при начале каждого стиха первые буквы писаны киноварью или, по крайней мере, суриком.

Почерк письма в этой грамоте совершенно уставный, у нас так называемый, а у западных дипломатиков lиtteraе uncиales, т. е. смешанный из заглавных угловатых и некоторых округлых букв. Таким письмом писаны все наши древнейшие пергаменныя книги XI, XII, XIII и частью XIV века; ибо c половины XIV века начал употребляться почерк полууставной, состоящий больше из округлых, нежели прямолинейных букв, а с XV века пришло к нам из Польши скорописное письмо. Слова все, по древнему же обыкновению, здесь писаны без расстановки одно от другого, разве где точкой отделены.

Древние наши рукописи в каждом почти веке имеют некоторые отличные буквы, а потому можно бы их по примеру Гаттерерову³⁰ различить на классы; но есть также у нас рукописи, даже бумажные поздних веков, списанные со всей тпочностью в буквах с древних пергаменных. В этой грамоте отличные буквы, принадлежащие, собственно, XI, XII и XIII веку, это, во-первых, связное двоегласное ѥ, употреблявшееся там, где мы произносим букву е густо с начала слов и в средине после гласных, как например, в слове его и твоему. К тем же векам принадлежат здесь встречающиеся буквы: V (Ч) вилообразная, Н вместо нынешняго И, N вместо Н, оу вместо у, в c отличительным хвостом, Ы и употребление везде буквы и, где следовало бы быть ї, которого в этой грамоте вовсе нет, кроме как в двоегласной ѥ; не видно также здесь буквы юса, которая есть в Остромировом списке Евангелия и Щербатовском Сборнике, писаниых в XI веке; в новогородских рукописях Софийского Собора в редких также она встречается. Из этого можно заключить, что всеобщего употребления ее в России не было. Зизаний, в своей Славенской Грамматике замечает, что она употреблялась больше у западных славян, сербов и волохов вместо у и ю ; по уверению же Мелетия Смотрицкого, в его Грамматике, юс имел в древности только значение ю, а ю особое произношение как ю^{^}. Но в славенском диалекте, говорит он, нет слогов ю^{^} и потому начали употреблять ю вместо юса, который писцами и оставлен. А Тредьяковский в своем Разговоре об Ортографии, стр. 32, утверждает, что буквы ю вовсе не было в Кирилловой первоначальной азбуке, и вместо нее употреблялся только юс. По сему следовало бы заключить, что буква ю вместо юса выдумана уже в позднейшие времена, как и другие некоторые славянские буквы, не находящиеся в Кирилловой; или рукописи наши с юсами, может быть, писаны за Дунаем писцами сербскими и проч., либо учившимися у них руссами, либо в точности c сербских подлинников. Но после и печатаны были некоторые книги с юсами, как, например, Псалтирь, изданная в Вильне в 1575 г., Послесловие при Служебнике Петра Могилы 1629 года, напеч. в Киеве, и Служебник Львовского Епископа Гедеона Балабана 1664 года, напеч. в Стратине. В этих печатных книгах юс употреблен за букву у, а не за ю, однако ж, есть там и буква у в своем значении.

Правописание в этой грамоте не везд по единообразным правилам и даже кое-где ошибочно, как и во всех наших древних рукописях, хотя при великом князе дипломатическому писцу, кажется, надлежало быть исправнейшему прочих. Из этого следует заключить, что тогда не было еще постоянных граммотических правил правописания.

Из строчных препинательных знаков здесь писаны только точки и не всегда в надлежащем месте. В древнейших наших пергаменных, а часто и в бумажных книгах и грамотах не употреблялось другиx, кроме этого, препинаний. Запятые, двоеточия и проч., показались уже c XИV века. Даже в завещании преподобного Дионисия Глушицкого, писанном около 1437 года на бумаге, ставлены только точки при каждом речении. В древнейших рукописях, как и в этой грамоте, точки писались больше при середине букв, а не при подошве. У римлян, по свидетельству Доната, писателя IV века³¹, местоположение точки в верху буквы значило нынешнюю кашу точку, в низу буквы – запятую, а в средине – двоеточие; но у нас не было этого различия. В конце грамот и статей в книгах писывалас не одна уже точка, но либо три, как в этой грамоте, либо две, либо четыре, c разными чертами, крестами, и проч.; в конц строк при неоконченных речениях у древних не было также переносной черты, как нет ее и в этой грамоте.

Из надстрочных знаков, кроме титлы и буквы т над ω, здесь замечательны точки, а кое где кавычки над некоторыми гласными и двоегласными буквами, а над буквой ω по две точки. Какое было у древних наших писцов правило в упошреблешй этих надстрочных точек и кавычек, неизвестно. В древних наших пергаменных книгах видно великое в этом несходство. В одних над всеми двоёгласными и над и и е в начале, а также и в средине густо произносимыми, и над ї, когда оно употреблено вместо краткого й, ставлены по одной, либо по две точки; в других, часто и над тонкими гласными а, о, и, ставлены также по две точки, а в иных только над буквой о, когда она писана в предлоге отЪ. Титлы, заимствованнее от греков, находятся во всех наших древних рукописях. Но ч!чем старше книги, тем их меньше, и почти только над почетными именами. Ударееш во всех древнейших пергаменных рукописях не находится, как и в этой грамоте; они появились уже в бемажных.

В дипломатии признаками удостоверения грамот вообще почитаются: 1) в заглавии надписи призвание имени Божия, либо Христова, либо Троицы, или Божьей Матери и проч., 2) кресты, 3) подписи рукоприкладниые, 4) печати.

Надписи имени Божия и проч., называвшиеся у нас Богословием, употребляться начали в грамотах наших уже в поздние времена, и первый из известных образцов находится между бумагами архива И. К. в грамоте великого князя Ивана Васильевича, писанной в Кафу к жидовину Захарию в 1484 году, и начинающейся словами: Божией милостиею Великий Осподарь Pycскиe земли Великий Князь Иван Васильевич Царь всея Русии Володимирский и Московский и Новгородский и Псковский и Югорский и Вятский и Пермский и иных и проч. В духовных завещаниях, обыкновенно, вначале писывалось: во имя Святыя Живоначальныя Троицы и проч., чему многие примеры в Древней Российской Вивлиотике и Продолжении оной. В одной грамоте, данной Глушицкому монастырю от великого князя Василия Васильевича Темного, надписано: Святые дела Богородицы и честнаго ее Покрова се яз Княз Великий и пр.

Кресты между удостоверительными знаками гораздо древнее как в иностранных, так и в наших грамотах, и по замечанию Гаттерерову³², встречаются с V века. У нас они часто употреблялись и в новейшие времена при духовных завещаниях, при настольных на духовные чины и при вкладных монастырям грамотах. Их писывали разнообразно, иногда в начале первой строки грамоты, как в этой Мстиславовой четырехконечный крест; иногда в середине текста, как здесь же перед словами вено вотское; иногда на поле, как в завещании Преподобного Варлаама Хутыненского, жившего в XII веке, написан восьмиконечный крест; иногда в конце грамот при подписи имен, как во многих духовных завещаниях; иногда и в середине самих рукоприкладных подписей, как в подписи Симона, архиепископа вологодского; под соборным осуждением патриарха Никона³³. Начертание это знаменовало то же, что и призывание имени Божия во свидетельство.

Рукоприкладных подписей в древнейших наших грамотах, как и в этой Мстиславовой, не видно. Вместо рукоприкладства служили вышеупомянутое кресты и печати; а в позднейших, особливо вкладных и духовных завещаниях, заменяли их в конце приписывавшиеся имена свидетелей, либо духовных особ, при том бывшиx или писавшего эти грамоты³⁴.

Гаттерер замечает, что кресты иногда приписывались собственноручно давателями грамот, о чем и в самих грамотах упоминалось, как, например: concessиt ииsdem monachиs dona matrиs suae, facиendo crucem; или proprиa manu pro иgnorantиa lиtterarum sиgnum venerabиle sanctae crucиs fecи; или venerabиlи sиgno crucиs antea haeredиs manu praeposиto; или sиgnum crucиs proprиae manus meae scrиbere nescиentиs; или quиa ab amиssиonem lumиnum scrиbere nequиuи, manu proprиa sиgnum crucиs subterfиrmauи, и проч.³⁵. Из этого видно, что крестами подписывались больше за неграмотностью, или по невозможности, например, за слепотою и проч. У нас в старейших записях и обязательствах неумеющие писать прикладывали руки, омочив перст в чернила и вытаскивая его струи на бумаге. Но Гаттерер говорит, что иногда и не считали за надобность подписываться собственноручно, и даже кресты часто писаны писцами, а не самимЬ давателем грамоты. Это последнее можно заметить и в наших грамотах, в которых чернила и почерк, сходный с письмом самих грамот, заставляют думать, что кресты писаны писцами, как и в этой Мстиславовой грамоте. Есть, однакож, старые руссие грамоты, в которых, сверх крестов, находятся и собственноручные подписи, как, например, в духовном завещании преподобного Варлаама Хутынского с правой стороны креста подписано уставом: Варлаам моею рукою; a в одной грамоте удельного Богапожского князя Семена Юрьевича, данной Вологодскому Глушицкому монастырю, в конце грамоты приписано отличными чернилами и уставным письмом, без сомнения, собственноручно: дал есмь, но имени не написано. С XV века мы находим уже на жалованных грамотах, особенно великокняжеских, по большей части подписи имен их на обороте листа, наприм., Князь Великий N. всея Руси? но эти подписи даже до XVIII века были не собственноручные, а писаны дьяками, как заметно из различного их почерка на различных грамотах того же государя. Не у нас одних был этот обычай предоставлять подписываться вместо себя дьякам; Гаттерер заметил это и в других державах еще c VI века. Он говорит, что императоры Иустин I в VI и Карл Великий в девятом веке даже за неумением писать клеймили чернильным штемпелем (stampиlla) на грамотах свой вензель, а иные прописывали его пером сквозь прорезную дощечку (lamиna иnterassиlи), сделанную из золота или другого металла, либо из слоновой кости. Многие, неумевшие писать, для скорости и легкости такие же делали в грамотах рукоприкладства, и даже вместо их клеймили их писмоводители. С XI века, по замечанию Гаттерерову, совсем вышли из употребления собственноручные подписи, и сами императоры константинопольские с тех пор, вместо имени своего, начали подписывать только месяц и индикт; а европейские князья довольствовались приложением печатей.³⁶

Печати в дипломатии разделяются на два класса: на металлические, собственно, называвшиеся буллами (bullae), и на мягкие, собственно, называвшиеся печатьми (sigilla), делавшиеся из чистого воска, либо смешанного с красками; из мела, муки или воскомастики³⁷. В наших русских грамотах те и другие встречаются; но есть подлинные грамоты духовные, договорные и другие без печатей. До VIII века, говорит Гаттерер³⁸, печати считались необходимыми при всех актах; a с VIII до половины XII прикладывались по произволению, ибо часто заменяли их приписывавшиеся кресты, вензели и другие знаки. C XII до XV века опять лепили в употребление печати, и все князья, епископы, настоятели монастырей, дворяне и многие частные люди имели уже их у себя³⁹. Восковые печати, может быть, и у нас, так как в других государствах на востоке и западе, были самые древнейшие; но тленность не допустила их до наших времен. Воск для печатей в древности употреблялся у русских обыкновеннее желтой и черной, a c XV века и красной. Меловых, мучных, или облатковых, и воскомастиковых печатей, кажется, у нас не было до новейших веков; а сургучные у нас показались уже в XVIII веке, ибо сургуч и в Европе изобретен уже в XVII веке. Из металлических заметны у нас только свинцовые, плотные, а серебряные внутри пустые, и из них употребительнее первые у чиновников и бояр, а последние у князей великих и всеросийских митрополитов. Tе и другие находим мы в древних грамотах новгородских, великокняжеских, епископских и других, иногда клейменые на одной только стороне, а иногда на обеих⁴⁰. Чистых золотых печатей на древних грамотах у нас доныне еще не отыскано. Полидор Виргилий говорит, что из римских императоров первый Карл Великий начал прикладывать к грамотам золотые печати⁴¹; но Гейнекций относит и серебряные позолоченые к классу золотых⁴²; а непозолоченые серебряные печати Гаттерер почитает реже белых воронов; bullae argenteae albis coruиs rarиores, говорит он.⁴³      В наших грамотах все серебряные печати встречаются позолоченными.

Печать при этой грамоте круглая, величиною в копейку или малый грошевик, привешена была к оставшейся еще внизу листа скважине шнурком сквозь внутреннюю пустоту самой печати продетым. Но шнурок, конечно, от гнилости истребился, а потому ничего о нем сказать не можно. Клеймо печати довольно ясно доныне. На одной стороне изображен Спаситель, на Престоле сидящий и благословляющий, а на другой Архангел Михаил, поражающий копьем змея под своими ногами. С таким же клеймом многие новгородские княжеские свинцовые печати означены в 1-й Части Древней Российской Вивлитики. Но были печати у наших великих князей и с другими изображениями, а также и другой фигуры, как, например: 1) печать серебряная позолоченная великого князя Михаила Ярославича Тверского между 1305 и 1309 годами, круглая, величиной в грошевик, на которой c одной стороны изображение Архистратига Михаила, а на другой – Св. Николая; c таковым же клеймом и такой же величины есть его свинцовая печать 1312 года. 2) С таким же клеймом и такой же величины свинцовая печать Великаго Князя Тверскаго Александра Михайловича 1326 года. 3) Печать серебряная позолоченная великого князя Ивана Даниловича Калиты, между 1328 и 1341 годами, семиугольная, величиной в грошевик, c изображением на одной стороне Спасителя, а на другой Святого Иоанна Предтечи; вокруг изображена по обеим сторонам надпись: печать Великаго ео Князя Ивана. 4) Печать серебряная позолоченная великого князя Симеона Иоанновича 1363 года, круглая, величиною в грошевик, c изображением на одной стороне Св. Симеона, а на другой подпись: печать Князя Великаго Симеона всея Руси. Есть такие же восковые печати этого великого князя около 1353 года. 5) Печать серебряная позолоченная великаго князя Ивана Ивановича между 1356 и 1359 годами, круглая, величиною в грошевик, с изображением на одной стороне Св. Иоанна c греческой надписью: Аγιοσ Иω, а на другой строчная подпись: печать Князя Великаго Ивана Ивановича. 6) Печать серебряная позолоченная великого князя Дмитрия Иоанновича Донского 1389 года, круглая, величиною такая же, с изображением на одной стороне Св. Дмитрия Солунского, а на другой строчная подпись: печать Князя Великаго Дмитрия Ивановича всея Русии. Есть его такие же и восковые печати между 1362 и 1389 годами. 7) Печать серебряная позолоченная великого князя Василия Дмитриевича между 1392 м 1417 годами, круглая, величиною такая же, c изображением на одной стороне Св. Василия Великого, а на другой строчная подпись: печать Князя Великаго Василиева Дмитриевича Всея Русии. Есть его такие же и восковые печати между 1389 и 1410 годами. 8) Того же Князя другая печать восковая около 1425 гада, круглая, односторонняя, величиною такая же, с изображением Сидящего на коне воина с обнаженным в правой руке мечом и с надписью вокруг его, которой, однакож разобрать не можно. 9) Печать черная восковая великого князя Василия Васильевича около 1462 года, в ширину продолговатая, с изображением на одной стороне льва, раздирающего змея, а на другой подпись, коей разобрать не можно. 10) Печать воска желтого величиною в грошесик великого князя Тверского Михаила Борисовича около 1462 года, c изображением на одной только стороне Св. Георгия на коне и под ним змея, с надписью: печать Великаго Князя Михаила Борисовича. 11) Печать желтого же воска и такой же величины, восьмиугольная, великого князя Ивана Васильевича около 1462 и 1481 года, с изображением на одной стороне человека, стоящего с мечом в руке против Ангела, держащего в руке кольцо, и вкруг их надпись: печать Великаго Князя Ивана Васильевича, а на другой стороне изображен лев на задних ногах сидящий и в передних лапах держащий змею, c тою же надписью. 12) Печать такого же воску и величины, круглая, односторонняя, великого князя Ивана Васильевича 1473 года, с изображением двух полунагих человек, c покрытыми головами и c копьями в руках, а над ними надпись: печать Вел. Князя Ивана Васильевича. 13) Печать воску черного такой же величины, круглая, односторонняя, того же великого князя, около 1482 года, c изображением двух всадников, с надписью: печать Великаго Князя Ивана Васильевича. 14) Печать восковая красная того же великаго князя 1497 года, круглая, величиной в грошевик, с изображением на одной стороне сидящего на коне Святого Георгия, пронзающего под ногами змея копьем, а на обороте двуглавый орел c распущенными крыльями и на головах с двумя княжескими коронами, но в лапах ничего не имеющий. Вкруг обоих изображений подпись, с одной стороны: Великий Князь Иван Божиею милостию Господарь всея Руcии; а с другой: Великы Князь Влад. и Мос. и Нов. и Пск. и Тве. И Уго. и Вят. и Пер. и Бол. и ин. 15) Печать восковая красная великого князя Василия Ивановича 1531 года, круглая, величиною почти с пятикопеечник, с изображением на обеих сторонах таким же, как предыдущая, c подписью вокруг, c одной стороны: Василий Божиею милостиею Господарь всея Руси и Великий Князь, a c другой: и Великий Князь Владим. и Моск. и Новг. и Тв. и Угор. И Вят. и Пер. и Бол. Печать восковая красная Царя Ивана Васильевича Грозного 1580 года, круглая, величиною как и предыдущая и c тиким же изображением на обеих сторонах, c надписью на одной стороне: Иван Божиею милостиею Царь и Господарь всея Руси, а на другой: и Вел. Князь Володимер. Моск. Новгор. и иныхЪ. А частные грамоты или письма свои этот Государь печатал своим перстнем на красном и других цветов воске; но изображение разобрать трудно. 17) Печать восковая красная царя Федора Ивановича 1584 года, круглая, величиною как и предыдущая, и c такими же изображениями на обеих сторонах, c надписью на одной стороне Федор Божиею милостию Царь и Господарь всея Руси, а на другой Вел. Князь. Владимерский, Московский, Новгородский и иныхЪ. 18) Другая таковая же печать того же царя и того же 1584 года с надписью на одной сторон: Б. м. Царь Господарь всея Pycиu ФеодорЪ, а на другой стороне: Ка. Астрах. и Великий Княз Владимирский и Московский и Новгородск. 19) Большая Государственная печать Царя Михаила Феодоровича 1617 года круглая, в поперечнике два вершка, односторонняя, приклеенная к низу грамоты и тиснутая по наложенной на красный воск тонкой бумаге_; c изображением двуглавого орла под двумя на головах княжескими коронами; между шеями орлиными водружен на подставе восьмиконечный крест, а на груди орла щит шестиугольный c изображением Св. Георгия на коне, копьем поражающего в челюсти крылатаго змея под конскими ногами. В лапах орлиных распростертых ничего не находится, а вкруг всего герба, по краям тремя строками полнись, в первой крайней строке, начиная c головы орла: Божиею милостию Великий Государь Царь и Великий Князь Михаил Феодорович всея Русии СамодержецЬ. Владимирский Московский; во второй средней строке: Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский и Государь Псковский и Великий Князь Смоленский Тверский Югорский; в третьей строке внутренней: Пермский, Вятский, Болгарский и иных Государь и Велики Князь Новгорода Низовокия земли. Многие из этих слов под титлами. Печать сего же царя Михаила Федоровича 1628 года красного воску, двусторонняя, величиной с пятикопеечник, с изображением на одной стороне Св, Георгия_; а на другой стороне двуглавого орла с тремя уже княжескими коронами, но в лапах ничего также не имеющего. Вокруг изображения c одной стороны надпись: Божиею милостию Великий Государь Царь и Великий Князь Михаил Феодоровичъ, a c другой: всея Русии Самодержец и многих Господарпств Господарь и Обладатель. 21) Государственная печать царя Алексея Михайловича 1672 года, односторонняя, круглая, в поперечнике величиною в два вершка, c изображением двуглавого орла под тремя коронами; в средине орла на щите Св. Георгий, пронзающий под ногами крылатого змея; в лапах орлиных скипетр и держава, по сторонам орла гербы Государства, с надписью вокруг: Божиею милостию Мы Великий Государь Царь и Великий Князь Алексей Михайлович всея Великия и Малыя и Белыя России СамодержецЬ и многих Государств и земель Восточных и Западных и Северных Отчин и Дедин и Наследник и Государь и Обладатель; внизу под орлом изображены военные люди. 22) Государь Царь Федор Алексеевич и Царь Иоанн Алексеевич и Петр Алексеевич совокупно, a Петр Алексеевич и один в начале царствования своего употребляли точно такую же печать, какую отец их, с разностью только в именах надписи и в титуле всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержцы и многих Государств Государи и Обладатели. Но потом 23) государь Петр Алексеевич c 1712 года вокруг Св. Георгия на щите изобразил орден Св. Апостола Андрея, а по сторонам орла гербы под коронами шести российских городов. Таковое клеймо Государственной печати без перемены, кроме титулов надписи, употреблялось до времен императрицы Екатерины II. При этом замечательно, что со времен Царя Федора Иоанновича привешиваемые к грамотам государственные печати красные часто оклеиваемы были золотом листовым.

Из этого хронологического описания великокняжеских и царских печатей можно заметить постепенные перемены вещества их, клейм, надписей и самых титулов. Удельные князья имели каждый свои особые печати, клеима и титулы; но доныне еще неизвестно, употребляли ли они для печатей кроме свинца и воска серебро, как великие князья. Древнейшие новгородские посадничьи и городовые грамоты, до нас дошедшие, только свинцовые; а знатнейшие духовные особы употребляли не только свинцовые и восковые печати, но иногда и серебряные, как наприм.: 1) Печать новгородского архиепископа Феоктиста между 1305 и 1309 год. свинцовая, круглая, величиною в грошевик c изображением с одной сглороны иконы Знамения Пресвятой Богородицы, а на другой строчная подпись: Феоктист Архиепископ Новгородский. 2) Печать Новогородского Архиепископа Давида, свинцовая же, круглая, такой же величины, между 1308 и 1317 годами, c изображением на одной стороне иконы Знамения Богородицы, а на другой строчная подпись: Давид Архиепископ Новгородский 3). Таковая же величиною свинцовая печать с тем же изображением и c именем Алексея, Архиепископа Новгородского, около 1360 года. 4) Печать серебряная, позолоченная, круглая, московского митрополита Алексея около 1З76 года, величиною в грошевик, с изображением на одной стороне иконы Знамения Пресвятой Богородицы, а на другой строчная подпись: Милоспию Божиею печать Алексея Митрополита всея Руси. 5) Печать такой же величины круглая, восковая, черная московского митрополита Феодосия около 1462 года, c изображением Богоматери с предвечным Младенцем, сидящей в креслах, а на другой подпись строчная: Милостию Божиею смиренный Феодосий Митрополит всея Руси. 6) Таковая же величиною и фигурою восковая черная печать, c тем же изображением московского митрополита Геронтия около 1480 года, c подписью строчною на обороте: Смиренный Геронтий Митрополит всея Руси. 7) Таковая же величиною и с тем же ихображением черная восковая печать московского митрополита Симона около 1479 года с надписью на другой стороне: Божиею милостию смиренный Симон МитрополитЬ всея Руси. 8) Печать таковой же величины черная, восковая московского митрополита Даниила около 1523 года с изображением на одной стороне благословляющей руки c подписью вокруг нее: рука Митрополита Даниила всея Руcиu; а на обороте строчная подпись: Божиею милостию смиренный Митрополит всея Pycиu. 9) Печать такой же величины красного воска односторонняя, пришитая к бумаге, новгородского архиепископа Пимена 1562 года с изображением благословляющей руки, вкруг которой надпись, коей, однако, прочесть не можно. 10) Печать такой же величины красного воска московского митрополита Афанасия, около 1566 года, c изображением на одной стороне Божией Матери c предвечным Младенцем своим, сидящей в креслах, а на другой благословляющая рука c надписью вкруг в два ряда Божиею милостию смиренный АФанасий Митрополит всея Pycиu. Точно таковые же печати на красном воске и последовавших митрополитов и всегда были круглыми, величиною в грошевик. Епархиальных архиереев печати были сперва также желтого и черного, а потом красного воска, c различными изображениями, но, по большей части, на одной из сторон с благословляющею рукою⁴⁴. Патриаршие же печати всегда были красного воска на шнурах, двусторонние, величиною в пятикопеечник или гораздо больше с изображением на одной стороне Богоматери с предвечным Младенцем своим сидящей в креслах, а на другой благословляющая рука с подписью вокруг: имярек Божиею милостию Святейший Патриарх царствующаго града Москвы и всея Pycии.

В заключение при этом можно еще заметить, что хотя грамота Мстиславова, данная Юрьеву монастырю, писана от лица не одного его, но вместе и от его сына, но печать к ней приложена одна только. Напротив того, у новгородцев последовавших времен был обычай в грамотах, писанных от многих лиц, привешивать и многие печати; и, например, при грамотах, дававшихся от всего Новгорода, прилагаема бывала печать от Архиепископа, от посадника и тысяцкаго и пять печатей от пяти концов новгородских⁴⁵, а иногда и другие знатнейшие люди, бывшие при таких договорах, прикладывали по печати, так что число их нередко простиралось до десяти, двенадцати и более. То же делали и великие князья тверские, московские и другие при договорных между собою грамотах; а также духовные власти при собственноручных подписях под соборными приговорами, как можно видеть в Древней Российской Библиотеке и Продолжении ее⁴⁶.

(A) Elementa artиs dиplamatиcae Gattererи, Goettиngae 1765 pars И, иn 4. pag. 13. Валентий Скорход Майевский, член Варшавского Ученого Общества, в речи своей об архивах, читанной в собрании помянутаго общества 18 (9) Сентября 1809 года и напечат. в его Летописях (Rocznиkи), Том VIII, стр. 192 и след., говорит также, что с V века едва приметны следы подлинных памятников, и то духовных, в Италии; а гражданские там известны не старее VIII; в Англии также с VIII или VII, в Швеции и Дании с XI и XII, во Франции и Германии с XII и XIII века. Но Польша, по уверению Майевского, имела, якобы, до 1796 года в тайном своем архиве или секретной метрике подлинники всех почти дипломов, трактатов и подобных им памятников с XI века даже до раздела сего королевства.

(Б.) В конце Остромирова Евангелия находится следующая приписка того же писца:

«Слава тебе г҃ и ц҃ рю н҃ бсъный. яко съподоби мя написати Еѵ҃лие се. почах же е писати в лет _҂SФѮД (т. е. 1056) а оконьчах е в лет _҂SФѮЕ. Написахъ же еѵ҃лие се рабоу бж҃ию нареченоу сущоу въ. хр҃ щении Иосифъ. А миръскы Остромиръ. Близокоу сущоу Изяславу кънязоу. изяславоу же кънязоу тогдя предръжащоу обе власти. И о҃ ца своего Ярослава. и брата своего Володимира. Сам же Изяслав кънязь правляаше стол о҃ ца своего Ярослава кыеве. а брата . своего стол поручи правити близокоу своему остромироу Новегороде. мънога же летъ. дароуи б҃ сътяжавшоумоу е҃ѵлие се. на оутешение мъногам д҃ шам кр҃ стианъскамъ. даи емоу г҃ б҃ бл҃ ние ст҃ ых еванг҃ лист Ииоана. МатФеа. Лоукы. Марка и ст҃ ых прао҃ ц Авраама. и Исаака и Иякова. и самомоу емоу. и подроужию его Феофане, и чядом ею. и подроужием чад ею. създравъствоуите же мънога летъ. сдрьжяще пороучение свое. аминь.

Аз Григории диаконъ. написах еѵ҃ лие, е. да иже гopaзнеe сего напише. то не мози зазърети мъне; грешъникоу. почах же писати м҃ ца ок҃ тя ка҃ . на память илариона. а оконъчах м҃ ца. маия в Ь҃ и на па҃ м. епифана :: молю же въсех почитаиющихъ. не мозете кляти. нь исправльте почитаите, такобо и с҃ ты ап҃ л паул г҃ лет бл҃те. а не клънетe. аминь.»

NB. Здесь буква у курсивом в подлиннике писана юсом. А в конце Сборника приписано следующее: «конъчашася книгы сия роукою грешънааго Иоана. избърано измъног книг княжыхъ. идеже криво братиие исправивъше чьтеше. бл҃ гсловите а не клънете : аминь. Конъчах книжькы сия в ле҃ _҂SФНД лето при с҃ тославе князи Роусъкы земля. аминь.»

Здесь есть сомнение, что в летоисчислении буква Н, написанная по нынешнему почерку, подправлена из буквы П; ибо в древних славянских книгах, да и в сей самой, буква Н писана с косвенной черточкой. И потому надобно, может быть, читать _҂SФПД, т. е. 1076. Это согласнее будет и со временем вeликого князя Святослава, который родился в 1027 году, до 107З княжил в Чернигове, а на великокняжеский престол вступил в 1073, и в 1076 году скончался.

Сказывают, недавно найден еще в Московском Воскресенском Новоиерусалимском монастыре Сборник или разные выписки из Св. Писания, составленный в 1073 году повелением великого князя Святослава Ярославича, писанный в большой лист на тонком белом пергамине в два столбца, чистым уставным письмом и украшенный живописными картинами.

(В.) В самом конце первого из этих Евангелий приписано: «г и б҃е о҃ц нашихъ, авраамов исаков ияковль, и семене их праведънааго. сподобивъимя грешнааго раба своѥго алексоу написати сиие eyaнгелие бл҃говеръноуоумоу и хр҃столюбивоωмоу и бг҃мъчьстимоомоу князю Феωдороу а мирскы мъстиславоу. въноукоу соущю въсеволожю а с҃ноу володимирю. князю новъгородъскоуомоу. Иже съверши сиѥ еу҃лие на бл҃вниѥ прес҃теи. ч҃стеи влад҃чци нашеи б҃ци. даиже ѥмоу г҃е б҃ м҃лость свою и наследиѥ ц҃рства нб҃сънааго идъл҃голетно княжениѥ и с всеми своимя. аминь :

Вы же братѥ почитающе в сиѥ еуг҃лѥ ащек҃де криво налезете. то исправивъше чътъте же а не кльнете. аз бо грешныи раб алекса написах сиѥ еуг҃лѥ с҃н лазорев прозвѵтера.

ω г҃и сп҃си князя нашего Феωдора мъногалет. а миръскы мъстислава ~ : жаден пъсал : ~

Аз раб б҃жи и недостоин си хоудыи грешный, съпъсах памяти деля ц҃ру нашемоу и лудем осъконъчань и еуг҃ѥ же бяше тъказал мъстислав кънязь хоудомоу наславоу. и возив ц҃рю городоу иоучиних химипетъ. б҃же ею же волею възвратихъся и с ц҃ря города исъправих въсе злато и сребро и драгыи камень, пришед кыѥвоу и съкоачася въсе дело. м҃ца августа в к҃. ценоу же евангелия сего ѥдин б҃ ведаѥтъ. аз же хоудыи наславъ. много троуда подъях и печали. н б҃ оутеши мя добрааго кънязя м҃лтвою. и тако даи б҃ въсем людем оугодня ѥмоу творити. слышащем ѥго ц҃рствиие пребывающе в радости и в веселии я в любъви и даи б҃ ѥго м҃твоу въсем хръстияном имъне хоудомоу на славоу. правящи ѥго ороудия в правдоу. и обрести честь и милость от б҃а и от своѥго ц҃ря и от браиѥ вероующе в с҃тоу тр҃цю о҃ца и с҃на и с҃тго д҃ха ныня и присно и в векы веком аминь :: ~

(Г.) Шлецер в своем Несторе, во Введении рус. перевода стр. 110. Здесь не упоминается о нумизматических русских памятниках, из которых все, доселе известные, кажется, позже письменных, хотя некоторые из наших любителей древности и ссылаются на существующие монеты великого князя Игоря, великой княгини Ольги, великого князя Владимира, князя Глеба, великаго князя Ярослава и проч. см. Сочинения и переводы Рос. Академии Часть ИV, стр. 156 и 204; Вестник Европы 1816 No 12, сшр. 315; Круговы Критические розыскания о древних рус. монетах, Рус. перев. 1807 года, стр. 201; Письмо о камне тмутараканском, 1806, стр. 28. По крайней мере, все это подлежит еще розысканию; но тмутараканский камень гораздо меньшему уже подвержен сомнению.

(Д.) Русская Правда, § I–ХIII; Tacit, de morиbus Germanor. Cap. XII; Моисеевых книг Бытия гл. IX, ст. 6; Левит. XXIV – 19; Второз. XIX и XXI; Числ. XXXV Иисус Навин, XX; Иосифа Флавия Древности Иуд. книг. IV, гл. 8; А. Л. Шлецер в Neuveraendertes Russland, в статье о происхождении и разных переменах русских законов; Далина Шведск. истор. Част. I, Русск. перевода, стр. 251 к след.; Fortunati Durich Bиblиotheca Slavиca, Viennae 1795, pag. 226; Литовский Статут, изданный на польском и русском языке в С. П. Бурге в 1881 году, разделы XI и XII; Паллас в Sammlung historischer Nachrichten über die Mongolischen Volkerschasten 1776 Petersb.

(Е.) Русская Правда § ИИ. О вирЪ, Владимиром Отставленной, Несшор по Лаврентиеву списку говорит: «живяше же Володимер в страсе божьи и умножишася разбоеве, и реша Епископи Володимеру: се умножишася разбойницы, почто не казниши их? онь же рече имъ: боюся греха. Ониже реша ему: ты поставлень еси от Бога на казнь злымь, а добрым на милованье; достоит ти казнити разбойники, но со испытомъ. Володимер же отверг виры, нача казнити разбойники, и реша Епископы и старцы: рать многа; оже вира, то на оружьи и на коних буди и рече Володимеръ: тако буди».