О посте

Высочайший смысл временной жизни состоит для человека в приуготовлении себя к жизни вечной, достающейся в удел только добродетельным. Следовательно, последние должны употребить все силы на приобретение и развитие в себе добродетели и воспользоваться всеми наилучшими для этой цели средствами. К числу таких испытанных и наиболее целесообразных средств принадлежит и пост.

Итак, пост необходим для человека, как орудие, с помощью которого он возращает в себе добродетель и через нее достигает вечной блаженной жизни. Пост не есть самоцель, а только средство к ее достижению. Поэтому, кто не хочет поститься по предубеждению против поста, тот сознательно обрекает себя на крайне затруднительное положение человека, хотящего прийти к той же, как и другие, цели, только без одного из могущественных средств ее достижения. А так как невозможно допустить, чтобы здравомыслящий человек сам хотел быть своим палачом, то правильнее думать, что источником всяких возражений против поста служит одно прискорбное недоразумение.

Наше горе, что мы почти не знаем Библии и святоотеческих творений, ибо, в противном случае, не рассуждали бы о посте в немалой степени странно и, подчас, как невольники, обреченные на каторжный труд. Установляя посты, святая церковь не хотела возлагать на нас неудобоносимого бремени, а, наоборот, заботилась только о том, как бы помочь нам возможно успешнее выполнить свое святое назначение. Ведь мы не рабы закона, а сводобные сыны благодати!

Обратимся к слову Божию и поищем в нем уроков о посте. «Таков ли пост, который Я избрал», читаем у пророка Исайи¹, – «день, в который томит человек душу свою, когда гнет голову свою, как тростник, и подстилает под себя рубище и пепел? Это ли назовешь постом и днем, угодным Господу? Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу и расторгни всякое ярмо; раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, – одень его, и от единокровного твоего не укрывайся». Содержащиеся в приведенных словах пророка мысли точно передает дивная церковная песнь, в среду первой седмицы вечера, словами: «постящеся братие телесне, постимся и духовне: разрешим всякий союз неправды: расторгнем стропотная нуждных изменений²: всякое списание неправедное раздерем: дадим алчущим хлеб, и нищия безкровныя введем в домы: да приимем от Христа Бога велию милость».

Пророк и церковь кратко и точно выразили глубокий смысл и значение поста, так что всякие дальнешие выдержки из откровенного и святоотеческого учения о посте будут иметь значение только более или менее распространенных толкований по взятому вопросу. И, прежде всего, мы должны помнить, что не Богу, а нам нужен пост: «Для Меня вы постились? Не для себя ли?»³. Для нас он требуется, потому что «пост отсекает от сердца всю злобу», потому что, «рая жителие быти возжелавше, и Бога зрети желающе, Моисейскую четверицу десятиц постимся»⁴. «Плоть, если крепнет», пишет преосвященный затворник Феофан, «крепнет на счет духа, и дух, если зреет, то зреет не иначе, как на счет утончения плоти» (9, с.245). Чем далее и строже соблюдается пост, по словам преосвященного Иннокентия Херсонского, тем более возрастает свобода духа: кто в состоянии лишать себя, когда только захочет, вовсе пищи, тот явно еще более в состоянии лишить себя пищи роскошной. А такая возможность располагать собою уже сама по себе много значит, ибо ее-то не достает у многих, отчего они подчас всю жизнь проводят в рабстве плоти и миру, слепым прихотям и страстям. «Каких чудес не открылось бы, если бы, идя по лествице опытов святых людей, мы решились взойти на самый верх», продолжает дивный вития, «и оттуда посмотреть, что производил и, следовательно, что может производить святый пост! Вы увидели бы, как Моисей, после четыредесятидневного поста, делается способным принять на Синае закон; как Илия, после такого же поста, удостаивается на Хориве видеть славу Божию; как Предтеча воспитывается постом в человека, более коего не воста в рожденных женами; как Сам Спаситель не прежде исходит на подвиг спасения всего мира, как приготовившись четыредесятидневным постом в пустыне; как апостолы пребывают в посте, ожидая сошествия Святого Духа, и снова предаются посту пред каждым важным делом; как светильники церкви, Василии, Григории, Златоусты, находят в посте неистощимый елей для горения на свещнике церкви; как обращаются к посту самые вожди народа, равноапостольные Константины, Иустинианы, Владимиры; как пост образует целый сонм ангелов во плоти» (3, стр. 62 – 64).

Но, если так велико значение истинно-христианского поста, то, наоборот, извращенно понятый пост, в смысле только внешнего подвига, и человеку не полезен, и Богу противен. Неусовершающие своего внутреннего человека, опирающиеся только на одну внешнеобрядовую сторону, самоистязающиеся постники подвергаются грозному суду Божию устами пророка: «И сказал мне Господь: ты не молись о народе сем во благо ему. Я не услышу вопля их, хотя бы они и постились, и если вознесут всесожжение и дар, не приму их»⁵. «Ничтоже бо есть», читаем в прологе из «Слова о посте и клевете», «еже не ясти мяс или рыб, снедати же плоти братий оклеветанием. Се бо Апостол Павел глаголет: аще друг друга снедаете и грызете, блюдитеся сами, да не от друг друга снедени будете. Аще ли кто кого и по вине осуждает, и то велми зло: фарисей бо он, и в правду осуди мытаря, погибе» (5, ч. II, стр. 144). «Лучше бы ты вкушал, что угодно», взывает вышеупомянутый церковный вития, «но в то же время питал тех, кои и не в пост едва не умирают от глада; лучше бы ты продолжал украшаться твоими одеждами по-прежнему, но в ту же пору излишним одеянием твоим прикрыл наготу нищих братий; даже лучше, когда бы ты не прерывал обычных твоих забав и увеселений, но доставлял бы утешение тем, кои давно забыли, есть ли какая радость на земле» (Иннокентий Херсонский, т. VII, стр. 45)⁶.

В справедливом негодовании на фарисейское пощение, с одной стороны, и в почтенном увлечении возвышенною целью поста, с другой, некоторые делают совершенно ложный вывод о непригодности поста, вообще, и говорят: для чего поститься, когда и без поста можно быть добродетельным? Пред нами обычное блуждание мысли, особенно, когда она разгорячена страстной полемикой. Но из-за злоупотребления тем или другим орудием нисколько не следует, что не требуется и самого орудия, а только необходимость научиться хорошо им пользоваться. Так и в отношении поста, особенно, когда подумаем, что жизнь нашего Спасителя и святых имеет для нас не исторический только, но преимущественно религиозно-практический смысл и значение. Вот почему пророк Божий, так неумолимо обличавший мнимых праведников за соблюдение только внешней стороны закона и требовавший от них внутреннего обновления, не упраздняет, однако, первой, а только указывает ей должное место в созидании богоугодной жизни⁷. Вот почему и Сам Спаситель в Своей обличительной речи, направленной против книжников и фарисеев-лицемеров, за то, что они, платя десятину с тмина, мяты и аниса, оставили важнейшее в законе, суд и милость и веру, не отменяет обращенного во зло обычая, а замечает: «...сия же (т.е. суд и прочее) подобаше творити, и онех (т.е. одесятствования) не оставляти»⁸.

Если, таким образом, пост необходим для всех, поскольку все мы призываемся Господом к вечной жизни, то спрашивается: в соблюдении поста должна ли господствовать строжайшая униформа, безразлично к возрасту, состоянию и здоровью человека, или же существом дела совсем не тредуется столь строгой дисциплины, а каждый призывается к исполнению заповеди о посте в соображении данных условий?

Сам строжайший подвижник, преосвященный епископ Феофан решает поставленный вопрос в духе премудро-снисходительной христианской аскетики. «Все такие (т.е. пощения, моления и пр.) подвиги и упражнения должно проходить каждому подвижнику в особенном, к нему примененном виде. Правила строятся из них чрез приложение их ко времени, месту, лицу, обстоятельствам и пр. Это и должно быть сделано каждым подвизающимся или самим, или под руководством своего духовного отца» (9, стр. 228). Подобно тому, как лечебные средства назначаются соразмерно с возрастом, телосложением и другими обстоятельствами врачуемого, так и в пощении безрассудно было бы малолетнему, или престарелому, или немощному возложить на себя такой пост, какой могут переносить только возрастные, крепкие и полные жизни. В таком, именно, духе великой снисходительности, однако без какой-либо тени поблажки, поучает святой Василий Великий во второй беседе о посте: «никто не исключай себя из списка постящихся, в который вносятся все роды людей, все возрасты, все различия чинов. Богат ты? Не преобидь поста, не удостоив дать ему место за своей трапезою. Бедный не издевайся над постом, потому что давно он у тебя в доме. А женщинам столько же свойственно и естественно поститься, как и дышать. Дети, как цветущие растения, да орошаются водою поста. Для старцев легкими делает труды давнее знакомство с постом» (1, ч.4, стр. 20). «Впрочем, не так должно поступать с плотию, чтобы естественную ее силу расслабить и привести в совершенное бездействие воздержанием, и чтобы от чрезмерного расслабления дошла она до невозможности следовать за умом» (1, ч.2, стр. 56). И в Апостольском 69-ом правиле, строго карающем нарушителей постов, будет ли то епископ, или пресвитер, или диакон и т.д., дается снисхождение имеющим «препятствия от немощи телесныя». «И весьма справедливо», замечает по этому поводу московский митрополит Филарет, «потому что немощь сама собою доставляет то, что ищется посредством поста, т.е. укрощение чувственности и бездействие плотских страстей; и следственно, для немощного не то нужно, чтобы усмирить плоть постом, а то, чтобы немощное тело поддерживать питанием и врачеванием, дабы оно не сделалось вовсе неспособным служить душе» (10, т. V, стр. 147).

Всегдашняя наставница людей, история и в настоящем случае преподает нам спасительный урок. Св.Ириней, епископ Лионский, свидетельствует о таких постниках, которые постились обычно в течение только одного или двух дней, или же сорока часов (2, V, 24). По словам церковного историка Сократа, в Риме пост продолжался три, в Иллирии, в Греции и других местах шесть недель (6, V, 22). Тот же историк пишет, что в Риме, еще в V веке, постились перед Пасхою три недели. Иоанн Кассиан (V век) говорит о шестинедельном или 36-дневном пощении, с чем согласно также свидетельство св. папы Григория Великого (ум. в 604 г.). В александрийской церкви, по свидетельству Пасхального Послания св.Афанасия (ум. в 373 г.), постились во все воскресные и субботние дни святой четыредесятницы, за исключением вербного воскресенья, причем последняя начиналась за 41 день до Пасхи.

Не будет приводить еще других примеров, с целью показать, как разнообразна была церковная практика в рассуждении постовой дисциплины. Довольно и упомянутых, чтобы к разнообразным постникам всех времен применить великие слова Златоуста: «аще кто потрудится постяся, да восприимет ныне динарий. Аще кто от перваго часа делал есть, да приимет днесь праведный долг. Аще кто по третьем часе прииде, благодаря да празднует. Аще кто по шестом часе достиже, ничтоже да сумнится, ибо ничимже отщетевается. Аще кто лишися и девятого часа, да приступит ничтоже сумняся, ничтоже бояся. Аще кто точию достиже и во единонадесятый час, да не устрашится замедления: любочестив бо сый Владыка, приемлет последняго якоже и перваго»⁹.

Имея пред собою целый облак «свидетелей верных», скажем ли мы теперь что-либо в защиту превратного мнения о непригодности поста по существу, а равно и о практических затруднениях к его исполнению? Не наоборот ли, вместе с Псалмопевцем, каждый нелицемерный христианин воскликнет, при виде мудрой заботливости церкви о духовном преспеянии чад ее: «всякия кончины видех конец: широка заповедь Твоя зело»¹⁰!

«Пост представляется мрачным», поучает преосвященный Феофан, «пока не вступают в поприще его; но начни, – и увидишь, что это свет после ночи, свобода после уз, льгота после тягостной жизни. Слышали, что в нынешнем апостоле говорилось: «нощь убо прейде, а день приближися»¹¹? Нощь – это время до поста, а день – это пост» (8, стр. 68). Пост представляется нездоровым, заступается за него и новейшая гигиена, пока на опыте не убедятся в противном. Как это ни странно с теоретической точки зрения, но произведенные над животными наблюдения свидетельствуют решительно в пользу поста. Так, например, испытуемые петухи и голуби одного возраста и веса делились на две партии, причем одна партия кормилась беспрерывно и в изобилии, а другая подвергалась периодическому абсолютному голоданию в течение одного, двух и трех дней, так что за три с половиной месяца вторая партия птиц была лишена пищи равновременно в течение 12 – 17 дней. Оказалось, что средняя прибыль в весе птиц первой партии составляла 15 – 16 процентов, тогда как во втором случае то же увеличение равнялось 21 – 22 процентам. Больший вес голодавшей партии зависел, как показало исследование, от прироста мускулатуры и нервной системы. Работавший в этом направлении д-р Зеланд полученные из наблюдения над животными выводы применил к себе. Дело в том, что доктор страдал сильными приступами головной невралгии, сопровождавшейся затем удрученным, меланхолическим настроением. Доктор решил подвергать себя раз в неделю абсолютному голоданию в течение 36 часов. В первые две недели невралгия как будто даже увеличилась, но затем припадки стали повторяться значительно реже, а интенсивность боли постепенно сходила на нет. Через полгода лечения доктор Зеланд совершенно освободился от болезни, которую он тщетно лечил в продолжение нескольких лет. Важно заметить, что уже в первые недели такого периодического воздержания от пищи настроение духа больного совершенно изменилось: меланхолии как не бывало, тоска и грусть сменились веселым, бодрым настроением. В настоящее время многие врачи приходят к тому выводу, что лечение периодическим постом должно занять видное место в терапии тех болезней, где имеется в виду поднять энергию питания и функции нервно-мышечной системы. С этой точки зрения увлечение вегетарианством имеет для себя не только нравственное, но и физиологическо-гигиеническое основание (7, стр.551 – 553). Впрочем, это не ново. Еще Златоуст сказал, «что пост есть мать и здоровья телесного» (4, т.II, стр.345).

«Господи, мне грешному положил еси покаяние, мене недостойного спасти хотя безмерною милостию Твоею, к Тебе припадаю моляся: постом душу мою приклони, яко к Тебе прибегох, единому многомилостивому»¹².

Библиография

1. Василий Великий. Творения (в русском переводе). М., 1846

2. Евсевий (Кесарийский). Церковная история. Спб., 1848

3. Иннокентий (Херсонский). Сочинения. Издание Вольфа. Спб., 1901.

4. Иоанн Златоуст. Творения. Спб., 1896

5. Памятники древнерусской церковно-учительной литературы. Изд. проф. А.И.Пономарева. Спб., 1894 – 1898

6. Сократ (Схоластик). Церковная история (в 7 кн.). Пер. СПбДА. СПб., 1850.

7. «Странник», 1901 г., март

8. Феофан (Затворник). О покаянии и пр. Спб., 1869

9. Феофан (Затворник). Путь ко спасению. Спб., 1875

10. Филарет Московский, митрополит. Сочинения. М., 1885.