Самоосуждение

Петр говорит: «Выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный» (Лк. 5:8). Петр исповедует себя грешником и произносит над собою осуждение быть недостойным лицезрения Христова. Он как бы заточает и изгоняет самого себя от лица Христова, как бы говоря: стыжусь грехов моих, боюсь же лица Твоего. О Правосудный, видящий сокровенное! Я не смею смотреть на Тебя, не достоин быть пред лицом Твоим, но достоин далеко от Тебя стоять, как осужденный и изгнанный. Но «куда пойду от Духа Твоего? И от лица Твоего куда убегу» (Пс. 138:7)? Ты Сам уйди на время от меня, как уходит солнце от сего видимого полушария и потом снова сияет. Уйди от меня, Свет мой, со страхом правосудия Твоего, которого я ужасаюсь, пока я не спрошу совесть мою, не исследую подробно грехи мои и не произнесу суда над самим собой. Тогда снова воссияй мне, Солнце мое, озаряя меня лучами благодати Твоей. Таково-то значение слов Петровых, таков смысл, такова тайна. О добрый образ спасения грешников! О доброе наставление всем! Хочешь ли, грешник, быть неосужденным на Страшном Суде Божием? Осуди самого себя, предупреждая Суд Божий твоим самоосуждением. Не напрасно говорит апостол: «Если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы» (1Кор. 11:31). Если каждый из нас научится знать и судить свои грехи, то избавится от вечного осуждения. Не будет бесполезным вспомнить здесь историю Давидова греха и покаяния. Согрешил Давид, и тяжко согрешил, как вам уже известно, ибо кто не знает Урию, знатного в Иерусалиме мужа, и Вирсавию, жену его? Когда Давид пребывал в том грехе, Бог послал к нему пророка Нафана, чтобы тот обличил Давида, устрашил его мстительным судом Божиим и научил его. И вот Нафан, придя к Давиду, предложил ему притчу о двух человеках. «В одном городе, – говорит пророк, – были два человека, один богатый, а другой бедный; у богатого было очень много мелкого и крупного скота, а у бедного ничего, кроме одной овечки, которую он купил маленькую и выкормил, и она выросла у него вместе с детьми его; и пришел к богатому человеку странник, и тот пожалел взять из своих овец или волов, чтобы приготовить [обед] для странника, который пришел к нему, а взял овечку бедняка и приготовил ее для человека, который пришел к нему» (2Цар. 12:1–4). Если бы я там был при той беседе, когда Нафан говорил Давиду притчу, то я сказал бы Нафану: «Святой пророк, истинный слуга Божий! Бог послал тебя к Давиду обличить его грехи, устрашить его и наказать грозным гневом Божиим, а ты рассказываешь ему какие-то басни, говоришь притчи и хочешь его сделать скорее судьей, нежели виноватым, осужденным грешником!» Но мне за Нафана отвечает святой Петр, объясняющий, что пророк, прежде чем обличить Давида, сначала предложил ему притчу для того, чтобы Давид, произнеся суд над самим собой и осудив самого себя, удобнее получил от Бога милосердие и прощение. Посмотрим на разум пророческий. Таким образом он поступил, зная, что удобнее получить Божие милосердие и прощение своих грехов грешник не может ничем иным, как только тем, что, познав свои грехи, сам произнесет свою вину и самого себя признает достойным наказания. Потому-то он и предложил царю такую притчу, в которой сам царь был бы судьей и мстителем своего греха. Когда же царь произнес праведный суд над таким грехом, говоря, что «достоин смерти человек, сделавший это», тогда пророк и обличает его: «Ты – тот человек, [который сделал это]», ибо у бедного человека Урии отнял агницу – сожительницу его, ты тот муж, которого считаешь достойным смерти… Великая польза будет грешнику на суде Божием от того, что он своим судом о грехах своих предупреждает суд Божий. Поистине, и святой Петр, зная это, произнес над собой осуждение, говоря: «Я человек грешный», – и сам осудил себя, считая себя недостойным лицезрения Христа, почему и сказал: «Выйди от меня, Господи». Мы же здесь от святого Петра научимся каждый познавать свои грехи и сами судить себя, принося свою вину Богу на исповеди и прося себе за то духовного наказания – епитимии и прочее (1).