Глава 46. Явление Господа ученикам, шедшим в Эммаус. Явление Его десяти Апостолам. Вторичное явление им и Фоме

В тот же день два ученика Иисуса шли в селение Эммаус, отстоящее от Иерусалима в шестидесяти стадиях, то есть в 10–12 верстах. Это были не Апостолы, а другие ученики, быть может, из числа семидесяти. Одного из них звали Клеопой, как это видно из дальнейшего повествования, другого же Евангелист Лука не называет по имени; по преданию, это был сам Лука.

Шли они и разговаривали о всех событиях последних дней и не заметили, как к ним приблизился Сам Иисус. Они не узнали Его, так как, по сказанию Евангелиста Марка, Он явился им в ином образе (Мк. 16, 12); и когда Он, идя с ними, спросил, о чем они рассуждают, и отчего так печальны, то один из них, именем Клеопа, даже удивился такому вопросу и как бы с упреком сказал: неужели Ты один из пришедших в Иерусалим не знаешь о происшедшем в нем в эти дни? (Лк. 24, 18).

И начали они рассказывать Ему, что было с Иисусом Назарянином, Который был пророк, сильный в деле и слове пред Богом и всем народом; как предали Его первосвященники и начальники наши для осуждения на смерть и распяли Его (Лк. 24, 19–20). Рассказывая все это, Клеопа и другой ученик откровенно признались, что после распятия Иисуса все вообще ученики Его считали Его только пророком. Говоря так, они добавили: А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля (Лк. 24, 21). Этими словами они определили душевное состояние Апостолов и других учеников в то время: они надеялись было, что Он – Мессия, но... Он оказался не Мессией! Рухнули все надежды; наступило полное разочарование: ни веры, ни надежды не осталось!

И, несмотря на это, неверующие решаются говорить, что Апостолы и все ученики Христа так мечтали о Его Воскресении, так страстно ожидали это событие, что представившееся их расстроенному воображению видение приняли за действительное Воскресение Его.

Передавая затем сообщение некоторых женщин о явлении им ангелов, сказавших, что Иисус жив, Клеопа и другой ученик высказали полнейшее неверие в возможность Его воскресения, так как добавили, что женщины те изумили нас (Лк. 24, 22).

«О, как вы не догадливы, и как сердца ваши не отзывчивы, что не понимаете предсказанного пророками! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?» – сказал им Иисус и начал объяснять все сказанное о Нем пророками, во всем Писании, начиная от Моисея.

Ученики с большим вниманием слушали Его объяснения и не заметили, как приблизились уже к тому селению, в которое шли. Иисус сделал вид, что хочет идти далее, но они удерживали Его, просили остаться с ними, говорили, что не стоит продолжать путь, потому что скоро окончится день и наступит вечер. Иисус исполнил их просьбу, вошел с ними в Эммаус и продолжал объяснять все сказанное о Нем в Писании; когда ж возлег с ними за столом, взял хлеб, благословил его, преломил и подал им так, как всегда это делал, тогда только открылись у них глаза, и они узнали Его. Но Он мгновенно стал невидим для них (Лк. 24, 31).

Тут-то они уверовали, что Христос воистину воскрес, и стали удивляться, как они не признали Его еще на пути в Эммаус. Не горело ли в нас сердце наше (говорили они друг другу), когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание? (Лк. 24, 32). Радость, что они удостоились видеть воскресшего Иисуса, была так сильна, что они поспешили поделиться ею с Апостолами и остальными почитателями Его, и потому тотчас же встали из-за стола и пошли в Иерусалим. Они застали всех одиннадцать Апостолов вместе и еще некоторых учеников, бывших с ними, и рассказали им все; но Апостолы и им не поверили.

В этом явлении воскресшего Христа двум ученикам, как и в последующих явлениях Его, особенно замечательны три обстоятельства:

шествие в Эммаус и, конечно, обратно в Иерусалим Иисуса Христа, умершего два дня назад от прободения рук, ног и легких, обильной потери крови и страшных мучений;

принятие Им пищи;

внезапные явления Его, несмотря ни на какие преграды, и свойство Его становиться невидимым.

Обстоятельства эти невольно приковывают к себе внимание читателя, и потому о них необходимо поговорить.

Если бы Христос воскрес с тем самым израненным, измученным, истощенным телом, которое было погребено после последовавшей на Кресте смерти, то Он не мог бы не только пройти до Эммауса и обратно около 20 верст, но даже и с места сдвинуться. А если Он совершил такое путешествие, то, значит, воскрес с телом восстановленным, таким, каким оно было до распятия, но только с приобретенными на Кресте ранами. Как же это могло быть?

Отвечая на этот вопрос, мы должны припомнить, что во время земной жизни Своей, то есть до самой смерти на Кресте, Христос никогда не пользовался Своей Божественной властью, чтобы хоть в чем-нибудь облегчить Свои человеческие немощи; и не пользовался Он ею потому, что в противном случае не мог бы быть Образцом обязательного для нас совершенства. Но Он тогда же говорил: Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее... Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее (Ин. 10, 17–18). Если, таким образом, Христос Сам имел власть принять жизнь, то есть воскреснуть Своей властью, а не быть воскрешенным, и если несомненно, что с Воскресением Его не предстояло уже надобности ограничивать Себя в пользовании Своей Божественной властью, то несомненно, что Христос воскрес не с немощным, израненным и истощенным телом, а с восстановленным или, как говорят, прославленным. Имея власть не только совершать величайшие чудеса и воскрешать мертвых, но и воскреснуть, Господь, конечно, мог употребить Свою Божественную власть и на восстановление Своего измученного и доведенного до смерти тела. С телом же восстановленным Он мог беспрепятственно совершить шествие в Эммаус и обратно.

Воскреснув с восстановленным телом, Христос мог, конечно, принимать пищу, хотя и не нуждался в ней для подкрепления Своих человеческих сил в продолжение всех сорока дней, протекших от Воскресения Его до Вознесения на небо.

Становился же Он невидимым и мгновенно появлялся в силу присущей Ему Божественной власти, для пользования которой не было уже никаких препятствий.

В тот же самый день, вечером, когда Фома ушел, а остальные Апостолы, опасаясь преследований со стороны врагов Иисуса, заперли двери, вдруг Сам Иисус мгновенно явился, стал посреди них и сказал Свое обычное приветствие: мир вам!

Забыв все сказанное прежде Иисусом о Его Воскресении, не веруя даже в возможность воскресения умершего Учителя своего; не поверив ни Марии Магдалине, ни прочим женам-мироносицам, ни даже двум ученикам, только что возвестившим о Воскресении Его, – Апостолы смутились и испугались, когда увидели теперь Его сами. Они так тщательно заперли входные в их комнату двери, что никто не мог войти к ним; и если они видят теперь Иисуса, то, по их мнению, это тень Его, Дух, но это не Он.

Видя смущение и ужас Своих учеников, Иисус сказал: «Что смущаетесь, почему думаете, что это не Я, а только Дух Мой? и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня, если не верите словам Моим, и рассмотрите Меня; может быть это разгонит ваши сомнения, ибо вы знаете, что дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня».

И, сказав это, показал им руки и ноги, а по сказанию Евангелиста Иоанна, даже и ребра Свои (Ин. 20, 20). Тогда Апостолы, все еще не уверовавшие, приступили к Иисусу, стали дотрагиваться до Него и осязанием Его тела и костей убеждаться, что это не Дух, а Сам Господь Иисус Христос. Что они действительно осязали Его, в этом убеждает нас Апостол и Евангелист Иоанн, так говорящий об этом в своем первом послании: О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши (1Ин. 1,1).

Рассматривали, осязали и все-таки не вполне поверили, а только обрадовались и удивлялись. Тогда, чтобы дать им новое доказательство, что перед ними стоит не Дух, Иисус спрашивает их: есть ли у вас здесь какая пища? Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда. И, взяв, ел пред ними.

Как велико было неверие Апостолов в возможность воскресения, и каких обидно-осязательных доказательств они потребовали, чтобы рассеять свое неверие и всякое сомнение! И после этого неверующие решаются говорить, что Апостолы так слепо верили что их Учитель воскреснет, так страстно желали видеть Его воскресшим, что довели свое воображение до болезненного состояния и потому видели не воскресшего Иисуса, а лишь призрак, созданный их мечтами! Возможно ли приписывать Апостолам болезненность воображения, когда они не верили ни словам женщин и двух учеников, видевших воскресшего Иисуса, ни даже своим собственным глазам, а убедились в действительности Его Воскресения только осязанием Его тела, костей и ран собственными руками, а также и тем, что явившийся им Иисус, в их же присутствии, ел рыбу и мед? Это неверие, это обидное требование осязательных доказательств указывает на проявление во всем этом воли Божией. Богу угодно было, чтобы Апостолы постепенно дошли до сознательной веры в Иисуса Христа как Сына Божий; им надлежало идти в мир и проповедовать Его учение, и они должны были обладать для этого верой, не допускающей никаких сомнений, и веру эту должен был принять от них и их последователей весь мир. Слепая вера возможна теперь у христиан, когда все сомнения опровергнуты и истинность Богочеловечества Иисуса доказана; но тогда, когда самое слово крест было соблазном и для иудеев, и для эллинов, с одной слепой верой Апостолы не могли бы совершить такого подвига, какой совершили. Да, им нужна была такая сознательная вера, вера не только сердцем, но и рассудком, до какой они дошли через свое прежнее неверие и постоянные сомнения.

Доказав Апостолам, что перед ними стоит не Дух, а Сам Господь их, Иисус начал объяснять им то, о чем прежде много раз говорил им, но чего они тогда не понимали. Говорил Он им, как в книгах Моисея, псалмах и пророчествах предсказывалось Пришествие Христа-Мессии, как по этим предсказаниям Мессии надлежало пострадать, умереть и воскреснуть в третий день, и как все эти предсказания вполне сбылись на Нем. Тогда отверз им ум к уразумению Писаний (Лк. 24, 45), которых раньше, под влиянием учения фарисеев, они не понимали.

Оканчивая объяснения Писания, Иисус сказал, что всему, что произошло с Ним, надлежало быть; надлежит также проповедовать во всех народах покаяние и прощение грехов во имя Его. И проповедовать это должны вы... как свидетели сему. Мир вам! как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас (Лк. 24, 48; Ин. 20, 21).

Сказав это, Иисус дунул, и говорит им: примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся.

В прощальной беседе Своей с Апостолами, перед страданиями Своими и смертью, Иисус говорил им, что умолит Отца, И Отец даст им другого Утешителя, Духа истины (Ин. 14, 16–17), этот Утешитель не придет к ним, если Он, Иисус, не уйдет (Ин. 14, 16–17), – когда же придет Он, Дух истины, то наставит их на всякую истину (Ин. 16, 13). Из этих слов надо заключить, что Святой Дух будет послан Апостолам Самим Отцом по просьбе Сына, но не Сыном. Поэтому Православная Церковь признает Духа Святого исходящим от Отца, но не от Сына; Церковь же Римско-Католическая, основываясь на вышеприведенных словах Иисуса (примите Духа Святаго) признает, что Дух Святой исходит от Отца и Сына⁹².

По поводу этих слов Иисуса Иоанн Златоуст говорит: «Как царь, посылая правителей, дает им власть и заключать в темницу, и освобождать из темницы, так и Христос, посылая учеников, облекает их такою же властью. Как же Он прежде сказал: если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам (Ин. 16, 7), а теперь дает Духа? Некоторые говорят, что Христос не сообщил ученикам Духа, а только посредством дуновения сделал их способными к Его принятию. Ведь если Даниил при виде ангела пришел в ужас, то чего не испытали бы и ученики, если бы приняли эту неизреченную благодать, не будучи к тому приготовлены? Но не погрешит и тот, кто скажет, что и тогда ученики получили некоторую духовную власть и благодать; потому-то Христос и присовокупил: Кому простите грехи, тому простятся, показывая тем, какой род благодатной силы даруется им» (Беседы на Евангелие от Иоанна. 86).

Прежде, когда Апостол Петр от имени всех Апостолов сказал Иисусу: Ты – Христос, Сын Бога Живаго, – то Иисус ответил ему: ...и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах (Мф. 16, 16, 19). Тогда Иисус только обещал Петру дать ему эту власть; теперь же Он дал ее, и не только Петру, но и остальным Апостолам.

Евангелист не говорит, как Господь оставил Своих Апостолов после этого явления им; надо полагать, что Он так же мгновенно стал невидим для них, как мгновенно явился. Во всей Евангельской истории упоминается об одном только случае, когда тело Иисуса Христа не было подчинено законам природы; случай этот – шествие Его по морю к Апостолам, изнемогавшим в отчаянной борьбе с разъяренными морскими волнами. Как Бог, Он был выше всех законов природы, господствовал над ними, творя чудеса, но не подчинялся им; а как Человек, Он никогда не пользовался лично для Себя Своей Божественной властью, и если пошел по водам морским, то для того только, чтобы спасти Своих учеников. Словом, Он был истинный Бог и совершенный Человек, обладавший телом человеческим, подчиненным законам природы, способным чувствовать страдания, подверженным смерти. После же Воскресения Христа тело Его приобрело другие свойства. Не стесняясь пространством и преградами, Христос мгновенно появлялся и мгновенно становился невидимым, несмотря на то, что обладал таким телом с костями, которое можно было осязать, которое способно было принимать пищу. Это доказывает, что Христос воскрес не только духовно, Духом, но и телесно; только тело Его стало особенным. Такое состояние тела кажется нам непонятным. Но все ли мы знаем? Все ли для нас понятно? Все ли доступно нашему ограниченному уму? Не верим ли мы в такие явления (например, электричество, Х-лучи, N-лучи и т. п.), которые понять мы не можем, но которыми, однако, пользуемся? Какое же основание мы можем иметь, чтобы отвергать особое состояние тела воскресшего Господа, если достоверные свидетели дают нам несомненные, хотя бы и непонятные для нас, сведения о нем? Если мы признаем сведения эти безусловно достоверными, то должны и верить им так же безусловно, как верим во многие непонятные для нас явления, в достоверности которых не сомневаемся.

Фома, один из двенадцати Апостолов, называемый Близнец, не присутствовал при этом явлении Христа. Когда он пришел к ним, то они поспешили сообщить ему радостную весть: мы видели Господа! Фома, как и прочие Апостолы, не верил в возможность воскресения Иисуса, и потому сказал: если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю.

Принято считать, что Фома обнаружил большее неверие, чем другие Апостолы. С тех пор всякого не верующего даже вполне достоверным свидетелям, но домогающегося лично, посредством чувств своих, удостовериться в истинности их слов, принято отождествлять с Апостолом Фомой, называть Фомой неверующим. Но так ли это? Не домогались ли того же самого и другие Апостолы? Не рассматривали ли и они раны Иисуса, и не осязали ли ребра Его? То же общее неверие выразил и Фома, но только в более точной, определенной форме, а это могло зависеть как от его характера, так и от принятого им способа выражения своих мыслей.

Прошло восемь дней после первого явления Христа десяти Апостолам. Являлся ли Он в эти дни кому-нибудь еще – неизвестно. Евангелист Лука, рассказывая о явлении Господа двум ученикам, шедшим в Эммаус, говорит, что когда эти ученики вернулись в Иерусалим, то нашли вместе одиннадцать Апостолов и бывших с ними, которые говорили, что Господь истинно воскрес и явился Симону(Лк. 24, 33–34). Об этом явлении Господа Симону Петру говорит только один Лука, и говорит так, как будто Господь явился Петру до явления Своего десяти Апостолам, но когда и где – об этом умалчивает. Судя по порядку изложения Евангелистом Лукой повествования о явлении Христа двум ученикам, шедшим в Эммаус, можно заключить, что о явлении Христа Симону сообщили этим двум ученикам сами Апостолы в то время, когда эти ученики рассказывали им, что видели Господа. Между тем Петр, при явлении Господа десяти Апостолам, не только не укрепил в них веру в Воскресение Христа, но вместе с ними принял явившегося Господа за призрак, дух, и, чтобы рассеять свое недоумение, своими руками осязал Его (1Ин. 1, 1). А это дает основание задаться вопросом: действительно ли Христос явился Петру в первый день по Своему Воскресению, и притом ранее явления Его десяти Апостолам? Если бы Он явился Петру ранее прихода к десяти Апостолам двух учеников, возвратившихся из Эммауса, и если бы Петр, видя явившегося ему Иисуса, уверовал в то, что Он действительно воскрес, то Евангелист Марк, писавший свое Евангелие со слов Петра, не написал бы, что два ученика, возвратившись, возвестили прочим; но и им не поверили (Мк. 16, 13). А так как, по свидетельству самого же Петра (через Марка), он не поверил двум ученикам, что Христос воскрес, то надо полагать, что явление Иисуса одному Петру последовало после явления Его десяти Апостолам, но когда и где – неизвестно. Мы уже знаем, что Евангелист Лука хотя и старался описать все по порядку, но не всегда соблюдал строгую последовательность в своем повествовании.

По преданию, Иисус Христос по Воскресении Своем явился прежде всех Богоматери. Хотя Евангелисты ничего не говорят о таком явлении, но трудно, даже невозможно, допустить предположение, чтобы Христос не порадовал Своим явлением Богоматерь, к Которой так заботливо отнесся в предсмертных муках Своих; невозможно думать также, что Христос явился Ей не первой. Умолчали же Евангелисты об этом явлении Христа, вероятно, по желанию Самой Богоматери, всегда благодарившей Господа, что призрел Он на смирение Рабы Своей (Лк. 1, 48).

После восьми дней со времени Воскресения Христа Апостолы опять собрались, вероятно, в том же доме, причем и Фома был с ними. Опять из предосторожности двери были заперты и, несмотря на это, мгновенно явился среди них Христос и сказал: мир вам! (Ин. 20, 26). Потом, обращаясь к Фоме, говорит: подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; вложи перст в раны от гвоздей. Фома повиновался, пальцем своим осязал гвоздевые раны рук. Потом Иисус говорит ему: подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим (Ин. 20, 27). Иисус обнажил Свой прободенный бок, рана которого была так велика, то можно было вложить в нее руку. Фома, убедившись уже в том, что руки стоявшего перед ним Иисуса действительно пробиты насквозь, протягивает руку свою к ране на боку, осязает ее и, падая пред Ним, восклицает: «Ты – Господь мой и Бог мой!» (Ин. 20, 28). Фома был первым из всех людей, признавшим Иисуса Христа Богом.

«Ты поверил (говорит ему Христос), потому, что увидел Меня; но надо было верить в Мое Воскресение на основании всего сказанного обо Мне пророками и всего совершенного Мною; и блаженны те, которые не видят Меня теперь воскресшим и уверуют в Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие (Ин. 20, 29)».

Оканчивая рассказ о явлении Христа Апостолам в присутствии Фомы, Евангелист и Апостол Иоанн говорит: Много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не писано в книге сей. Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его.