Кафизма X

Давиду псалом, сынов Ионадавовых и первых отведенных в плен, не надписанный у евреев.

Не надписанный у евреев, псалом 70-й имеет приведенную надпись и у 70-ти толковников и в Вульгате (склонной отдавать предпочтение мазаретскому тексту), и, по смыслу этой надписи, его лучше признавать псалмом рехавитов, сынов Ионадавовых, сохраненных Господом за благочестие свое и после плена Вавилонского. Так как такой взгляд не согласуется с указанным уже нами, принятым многими, мнением о принадлежности всех псалмов Давиду (напр. Иоанна Златоуста, Евфимия Зигабена, как и арх. Иринея), то указание надписания псалма 70-го понималось ими так, что написал-де псалом Давид, а рехавиты и „первые пленшиеся‟ Вавилоном лишь любили петь этот псалом, беря из него свои молитвы. Однако, такое, явно произвольное, изменение смысла надписания нельзя не признать искусственным и натянутым, как и применяемый Зигабеном, также приведенный выше прием: Давид-де пророчески писал то иль другое место псалма от лица названных лиц. Псалом 70-й несомненно составлен в подражание псалмам Давида, с большим пользованием текстом их: этим объясняется и упоминание имени Давида в надписании, и дословное совпадение ряда выражений в нем с имеющимися в Давидовых псалмах (напр. 30, 21, 40, 68, 69-м). Вообще же, как мы и говорили в начале, лучше и в этом случае принимать сказанное в священном тексте так, как оно там есть, а не видоизменять его, хотя бы и по благочестивым побуждениям.

Псалом 70-й, по его содержанию, можно назвать просительной беседой псалмопевца с Богом, (лично именно его, заслоненного в надписании, можно думать – по смирению его, родовым обозначением всей фамилии их), беседой задушевной, сыновне-преданной и глубоко прочувствованной; и потому тоже не так легко он поддается разделению на части, как и вся, основная масса разобранных нами подобного типа псалмов. Однако до известной степени и данный псалом, для удобства понимания его содержания, можно расчленить на три основные части: а) – стихи 1–8; б) – ст. 9-й и по начало 18-го и в) – от конца 18-го по 24-й стих.

Направляя свою мольбу к Богу о помощи – дабы избавил Господь его „из руки грешного‟, из руки законопреступнаго и обидящаго‟ (ст. 4): каковых в отношении к евреям, в пору Вавилонского плена было, конечно, гораздо больше, чем у Давида с его преследователями Саулом и Авессаломом (как любят почти повсюду предполагать толкователи отмеченного нами типа), составитель 70-го псалма и предваряет это прошение обычными для псалмов изъявлениями своего „упования‟ на Бога, как и просьбою: „быть ми в Бога защитителя и в место крепко – спасти мя‟. В последующих же словах еще тверже именует псалмопевец Его – „терпением и упованием своим – от юности‟. „В Тебе утвердился я, – говорит он, – от утробы от чрева матери моей Ты – мой Покровитель‟, и это – в такой степени, что „я, как чудо, был многим, и Ты – Помощник мой крепок‟ (ст. 6–7). И потому – „да исполнятся уста мои хваления Твоего (Господи), так чтобы воспеть мне славу Твою, весь день – великолепие Твое‟.

Часть вторая (9–18а), в коей – и в начале, и в конце – писатель псалма говорит о своей старости, содержит в себе особенно усиленные моления, даже вопли его к Богу – о помощи: „Боже мой, не удались от меня: Боже мой, в помощь мою внемли‟. Видится, то был в жизни его перелом, когда Господь как бы задержал Свою милующую и охраняющую руку к нему, чем и воспользовались, злорадствуя, его враги, призывая один другого: „пожените и возьмите его, ибо нет у него Избавителя‟. И вот здесь (единственный раз так в этом псалме) у псалмопевца вырывается как бы протест против этих его зложелателей: „да постыдятся и исчезнут оклеветающие душу мою!‟. Пусть в стыд и срам облекутся те, кто ищут мне злая... А затем, сейчас же к Господу направляет душу свою он, обещаясь и всегда возуповать на Него и „приложить ко всякой похвале‟ Его. Простец, „не познавший книжная‟, он будет, однако весь день „возвещать спасение Его и правду Его как до старости и преставления – чудеса Его...‟.

Так и третья часть (ст. 18б–24) наполнена подобными излияниями: то – благодарной признательности за оказанные ему от Бога „величия‟, ибо явив ему сколь многие и злые скорби, Господь все же оживотворил его и от бездн земли возвел его; то – прославления силы и правды Божией, радостной хвалы Ему и в песнях, и в „сосудех псаломских‟, чтобы еще и язык его весь день поучался этой Божией правде, и он мог возвещать мышцу Господню „роду всему грядущему‟.

1.1. На Тя, ГОСПОДИ, уповах, – да не постыжуся в век.

1. На Тебя, Господи, уповаю (и уповал я) – да не постыжусь я во век!

2. Правдою Твоею избави мя, и изми мя, – приклони ко мне ухо Твое и – спаси мя!

2. Правдою Твоей избавь меня, и изми меня, – приклони ко мне ухо Твое, и – спаси меня!

3. Буди ми в БОГА-Защитителя, и в место крепко – спасти мя: яко утверждение мое, и прибежище мое еси Ты!

3. Будь мне в Бога-Защитника, и в место крепкое (дабы) – спасти меня: ибо утверждение мое и прибежище мое еси Ты!

4. БОЖЕ мой! избави мя из руки грешнаго, из руки законопреступнаго и обидящаго...

4. Боже мой! Избавь меня из руки грешного, из руки законопреступного и обидящего,

5. Яко Ты еси терпение мое, ГОСПОДИ, ГОСПОДИ, – упование мое от юности моея!

5. Ибо Ты – терпение мое, Господи, Господи, – упование мое от юности моей!

6. В Тебе утвердихся от утробы, от чрева матере моея – Ты еси мой покровитель: о Тебе пение мое выну!

6. В Тебе утвердился я от утробы, от чрева матери моей Ты – мой Покровитель; о Тебе пение мое всегда!

7. Яко чудо бых многим, и Ты – Помощник мой крепок!

7. Как чудо, стал я для многих, и Ты – Помощник мой крепкий!

8. Да исполнятся уста моя хваления, яко да воспою славу Твою, весь день – великолепие Твое!

8. Да исполнятся уста мои хваления: да воспою я славу Твою, во весь день – великолепие Твое!

II. 9. Не отвержи мене во время старости: внегда оскудевати крепости моей, – не остави мене!

9. Не отвергни меня во время старости, в пору оскудения крепости моей – не оставь меня!

10. Яко реша врази мои мне, и стрегущии душу мою совещаша вкупе.

10. Ибо сказали мне враги мои, и подстерегающие душу мою сошлись на одном и том же.

11. Глаголюще: БОГ оставил-есть его, пожените и имите его, яко несть Избавляяй!

11. Говоря: „Бог оставил его, преследуйте и возьмите его, ибо нет (ему) Избавляющего‟...

12. БОЖЕ мой, не удалися от Мене! БОЖЕ мой, в помощь мою вонми!

12. Боже мой, не удались от меня! Боже мой, в помощь мне внемли!

13. Да постыдятся и исчезнут оклеветающии душу мою; да облекутся в студ и срам ищущии злая мне!

13. Да постыдятся и исчезнут клевещущие на душу мою; да облекутся в стыд и срам ищущие мне злое!

14. Аз же всегда возуповаю на Тя, и приложу на всяку похвалу Твою!

14. Я же всегда буду уповать на Тебя, и приумножу всякую похвалу Твою.

15. Уста моя возвестят правду Твою, весь день спасение твое, яко не познах книжная!

15. Уста мои будут возвещать правду Твою, весь день – спасение Твое, ибо нет у меня знания книжного.

16. Вниду в силе ГОСПОДНИ: ГОСПОДИ, помяну правду Тебе единаго!

16. Войду⁵⁵ я в силе Господней: Господи, вспоминать буду правду только Твою!

17. БОЖЕ мой имже научил-мя-еси от юности моея, и доныне возвещу чудеса Твоя, –

17. Боже мой! Чему Ты научил меня от юности моей – и доныне буду возвещать чудеса Твоя, – и далее до старости и престарения.

III. 18. И даже до старости и престарения. БОЖЕ мой, не остави мене, Дóндеже возвещу мышцу Твою роду всему грядущему, –

18. Боже мой, не остави меня, доколе возвещу я (силу) мышцы Твоей роду всему грядущему, –

19. Силу Твою, и правду Твою, БОЖЕ! даже до вышних, яже сотворил-ми-еси величия, Боже! кто подобен Тебе?!

19. Силу Твою и правду Твою, Боже, (простирающуюся) даже до вышних, – те величия, которые сделал Ты мне. Боже! Кто подобен Тебе?!

20. Елики явил-ми-еси скорби многи и злы: и, обращься, оживотворил-мя-еси , и от бездн земли возвел-мя-еси ...

20. Сколь многие и злые скорби явил Ты мне, и, обратившись, Ты оживотворил меня и от бездн земли возвел меня…

21. Умножил-еси на мне величествие Твое, и, обращься, утешил-мя-еси , и от бездн земли – паки возвел-мя-еси...

21. Умножил на мне величествие Твое, и, обратившись, утешил меня, и от бездн земли – снова возвел (Ты) меня...

22. Ибо аз исповемся Тебе в людех, ГОСПОДИ, – в сосудех псаломских истину Твою, БОЖЕ: воспою Тебе в гуслех, Святый Израилев!..

22. Ибо я, исповедуя, прославлю Тебя в людях (в народах), Господи; на орудиях (струнах) псаломских – истину Твою, Боже: воспою Тебя в гуслях, Святый Израилев!

23. Возрадуется устне мои, егда воспою Тебе, и душа моя, юже-еси избавил!

23. С радостию будут возвещать уста мои, когда буду воспевать (с псалтирью) Тебя, и душа моя, которую Ты избавил!

24. Еще же и язык мой весь день поучится правде Твоей, – егда постыдятся и посрамятся ищущии злая мне!

24. Еще же и язык мой весь день будет прилежать поучаться правда Твоей, – когда, постыдятся и посрамятся ищущие мне зла!

Примечания к Псалму LXX-му

Ст. 1–3. Яки бы сказал, „на Тя Господи‟, а не на себя, ниже на иную тварь, „уповаю‟, сего ради благонадежен есмь, что не постыжуся никогда.

Ст. 4. Тогда свободно можем мы жаловаться пред Богом, что нас неправедно и беззаконно гонят враги, когда ничем с своей стороны не раздражили их; а потому не можем тогда сомневаться, чтобы Бог невинности нашей не защитил, когда обещал Он быть покровителем неправедно гонимым.

Ст. 5–6. Отсюда заключить можно, насколько воспоминание Божиих благодеяний содействовало к тому, что мог он питать в сердце своем надежду на Бога... Псалмопевец прославляет тут благодеяния, оказанные ему не только в юности, но и в самом младенчестве. Давая себе точный отчет в значении этих слов (5 стиха), не должны ли мы почудиться, каким образом младенец, в утробе матерней заключенный, может жить в такой нечистоте, которая в одну минуту могла бы задушить самых крепчайших мужей!.. И конечно, Дух Святой не без причины укоряет нас за сию неблагодарность, напоминая о благости Бога, проявляемой Им в рождении нашем...

Ст. 7–8. Вызвавшее такое горячее, и столь устойчивое прославление „великолепия‟ Божия и исповедание „крепкой помощи‟ Его, какое-то дивное событие в жизни псалмопевца, видимо, прямо „чудом‟ делало и самого Его в глазах многих, и в то же время – чудом и для самого него по неожиданности проявления этой ощутительной Божией помощи и именно теперь на склоне жизни его и как бы в угасании его сил, почему он далее так усиленно и молит Бога, дабы не оставил его – в такую пору.

Ст. 9–11. Разум слов сих такой: Господи! Ты, Который во цвете юности хранил меня здрава и цела, ныне уже увядшего и истощенного не оставь меня. Я требую Твоей помощи: изнеможение мое да преклонит Тебя к милосердию... Ибо вот, враги мои уже думают, что Ты – оставил меня, и, издеваясь надо мной, совещаются, как отнять у меня, стерегомую ими, душу мою...

Ст. 12–13. Слова сии: „Бог оставил – его‟ – не без умысла рассеивали повсюду, но с злым намерением – так, как бы были совершенно удостоверены в нечестии псалмопевца, за которое-де Бог оставил его. Но тот мужественным духом переносил эти неправедные толки их, уповая на милость Вышнего и усердно к Нему прибегая…

Ст. 14–15. Нет сомнения, что пророк в то время, когда нечестивые ругались ему, имел сильный подвиг против искушений, как видеть то можно из глагола „возуповаю‟... Аки бы сказал: Господи! так как я издавна приобык к благодеяниям Твоим, то и ныне не сомневаюсь, что новая милость Твоя подаст мне случаи прославлять Твою неизменную благость, и я только более и более буду прилагать похвалы этой благости Твоей. Смысл слов: „Не познах книжная‟ – есть такой: не вем мудрости мира сего, не хвалю хитрости и умыслов человеческих, не уповаю на советы людей, но всегда прославлять буду чудесное спасение Твое. Но можно понимать эту ссылку псалмопевца: „не познах книжная‟ и как объяснение того, почему он лишь устами будет возвещать правду Божию и славословить спасение Его.

Ст. 16. То есть, что Ты лишь Единый – праведен. „Аки бы сказал: привержен есмь к единому Богу, к Нему единому прибегаю, на Него единого уповаю и в Нем, яко в преогражденной крепости, сокроюся, – и так „помяну правду Его единаго‟, которую хранит Он в обещаниях Своих, защищая невинных и наказуя нечестивых... являет верность, хранимую во обещаниях, чрез которую доказывает Бог Свою правоту или истину в рассуждении любящих Его... Ибо сатана бесчисленные имеет сети, коими вовлекает нас в суету, которая, как скоро вкрадется в сердце, тотчас отвлекает от Бога: а кто, Богом будучи недоволен, ищет себе помощи на стороне, тот несчастным опытом дознает, коль суетны и слабы все подпоры мира без помощи Бога, ибо, как не раз исповедуется в псалмах, суетно есть спасение человеческое‟ (Пс. 59:13).

Ст. 17–18а. Аки бы сказал: Боже, Ты от юности моей всегда был щедр и милостив ко мне: ныне, когда изнемогают силы мои, не подашь ли руку помощи Твоея? И конечно, так надобно рассуждать, что когда Бог удостоил промысла Своего, нас еще сущих младенцев, и не только от юности содержал нас в милости Своей, но и во все течение жизни не переставал благодетельствовать нам; то нельзя тому статься, чтоб при кончине Он без помощи оставил. При этом указывает также, что если оставлен будет он Богом в старости, то и милость Божия, которую доселе подкрепляем был, останется уже без проповедника. Так просит псалмопевец, чтоб Бог до самой кончины жизни помогал ему.

Ст. 18-б–19-а. Так прося продлить жизнь, псалмопевец снова указываете что сие – для того, дабы мог он возвестить и потомкам своим беспрерывное течение милостей Божиих, и при самой смерти засвидетельствовать, что Бог верных рабов Своих, прибегающих к Нему, никогда не оставляет. Ибо под именем „рода грядущаго‟ разумеет сынов и внуков, до которых память милостей Божиих не иначе дойти может, как по совершенном исполнении милостями всего земного века его. Под именем „мышцы‟ разумеет Божию крепость, как действие правды Его...

Ст. 19. Правда Божия, коей действия гораздо ближе и виднее нам, поставляется превыше всего потому, что чувствам нашим непостижима. Следовательно, дабы она свыше приходила хранить нас, должны мы возноситься умом нашим превыше всего сущего в мире, дабы могли понять величие ее... Чувствование благости Божией так должно проникать нас, чтоб мы всегда приходили в восторг от удивления в духовном созерцании ее. От сего воспоследует то, что мысли наши, которых часто от беспокойства стремятся в разные стороны, будут опочивать в едином Боге. Ибо мы ведь часто, при нападении какого-либо и малейшего искушения, делаем из комара верблюда, да еще поставляем как бы и величайшие горы, застеняющие нам Божию руку, потому что ограничаем Божию силу.

Ст. 19-б–21. Итак, восклицание Давида: „Боже, кто подобен Тебе?‟ клонится к тому, чтоб мы научились противополагать всем искушениям Божию силу, так как она достойна того. Ибо хотя словами все исповедуют, что нет никого подобного Богу, но не все на самом деле в сердце удостоверены, что Он един силен спасать нас.

Ст. 20–21. Как все мы рождаемся с слабыми способностями понятия, то первые начала нашей жизни не очень ясно показывают нам Виновника ее: но когда Бог в отчаянных случаях помогает нам, и мы понимаем цену помощи Его, то самый возраст нередко бывает для нас ясным зерцалом милости Его. Сим образом псалмопевец увеличивает Божие благодеяние, показывая, что, будучи погружен в глубочайшую бездну зол, возникнул он, быв изведен рукою Его на свет. Сими переносными (аллегорическими) словами аки бы сказал, что все несчастия приключились ему не по слепому некоему случаю, но по Божию изволению. Ибо как скоро воссиял свет благоволения Его, то и мрак печали исчез, и обстоятельства переменились на лучшее.

Ст. 22–24. В Православной нашей Церкви в храмах играть на них, инструментах музыкальных, ясным изречением Святого Духа не позволяется, когда Павел повелевает нам глаголати и молитися известным (разумно воспринимаемым) только языком (1Кор. 14:13). Под именем „истины‟ разумеет псалмопевец то, что чрез избавление, бывшее свыше, воздана упованию его достойная мзда. Ибо сии обои, то есть, обещание Божие и истина в исполнении ее, соединены между собою неразрываемым союзом... В следующем 23-м стихе изображает, что он не лицемерно, и не с холодностью имеет благодарить Бога, но с сердечным жаром благочестивый долг сей исполнит. Ибо употребляя различные образы выражений, разумеет вкратце, что он ни в чем большего увеселения находить не будет, как во хвалении Бога: а таким образом косвенно порицает безумное веселие тех неразумных, которые, оставя Бога, в суетных забавах удовольствие находят, и о временном только счастье радуются...

О Соломоне. Псалом Давиду

Псалом 71-й, в согласии и с написанием его, есть именно псалом Давидов о Соломоне. Толковая Библия Лопухина отвергает этот, общепринятый в православной науке, взгляд, и в след за евреями, признает писателем псалма самого Соломона. Но насколько это безосновательно, видно уже из того, что главным доводом в пользу такого отрицания выставляется лишь умолчание о такой молитве Давида о сыне своем в исторических книгах Библии. Но если и всегда подобные ссылки⁵⁶ являются слишком слабыми, то в данном случае довод этот совсем уже представляется соломенным и спорным, и это тем более, что и по содержанию своему 71-й псалом – не столько молитва Давида, сколько пророчеств его предзрения – о славе и величии Того, Чьим прообразом выступил в истории Соломон, – Мессии Спасителя, Благословенного Семени их. Спрашивается: почему же писатели книг исторических должны были непременно эти чаяния великого царя внести в свои повествовательные книги?! Еще меньшей поддержкой этому заносному мнению является та отговорка защитников его, будто Соломон молится в этом псалме в третьем лице о себе, ибо-де и Давид так молился. Но во 1-х, если иметь здесь в виду „царские‟ псалмы Псалтири, то мы видели уже, что естественней авторство для них приписывать не Давиду, а тем, кто молился о Давиде. Содержание же данного псалма таково, что если бы говорил так о себе сам Соломон, то речь его по духу своему была бы чересчур уже не богоугодная. Тогда все „боящиеся Бога‟ должны усматривать в ней только самолюбивые мечты гордеца, и к тому же, как всякий знает, слишком уж не оправдавшиеся в реальной действительности, даже в тех немногих стихах, которые представляются приложимыми к самому женолюбивому сыну Давида.

– Насколько же выше, во сколько раз более приемлемым является наш православно-церковный взгляд на этот псалом, взгляд, который частью, дополнительно к тому основному, приводится и в Библии Лопухина, но уже отдельно от попутного объяснения текста и как бы для очистки совести. Да, совершенно-несомненно, что псалом 71-й написан Давидом, и всего вернее – при объявлении Соломона преемником его, и таким образом – и есть псалом о Соломоне, как и говорится в надписании его. Однако, как бывало то и в других мессианских псалмах, то был и здесь только повод, только подход к собственной речи псалма, тогда как самая эта речь – уже о Мессии-Богочеловеке, Главе Церкви и Спасителе всего верующего мира. И тогда все то, что было бы преувеличением в приложении к Соломону иль к какой-либо иной обычной человеческой личности, становится лишь Божественно-правдивою, самою точною, пророческою речью. А отсюда, что касается нас, читающих псалом уже в свете Нового Завета, то по отношению к основному содержанию его мы должны сознавать себя на переходных ступенях, как бы у средины свято-Церковно-исторической лествицы, на одном из длительных промежуточных этапов того многовекового процесса, в коем происходит, объединяясь в мироправящей Божественной Деснице, реально-историческое осуществление тех пред-изображений, которые даны в ряде пророческих откровений, и в частности – и в данной, столь богатой возвышенными премирными образами, дивной речи псалма Давида.

Содержание 71 псалма также можно разделить на четыре составные части. Первая (ст. 1–4) часть, это – вступительная молитва Давида „о сыне царевом‟ – чтоб был он справедливым, как и мощным в правосудии своем, царем. И заметим, что здесь уже испрашивается все это псалмопевцем в мало подходящих к царям земным, величественных и идеальных чертах и размерах: „да восприимут горы мир людям и холмы – правду‟ (ст. 3), и только лишь к одному Мессии, безусловно, приложима эта речь в полной силе и точном смысле.

Вторая часть (стт. 5–11) изображает славу и величие этого Царя – в чертах уже совсем явно, в значении своем, не приложимых ни к Соломону, ни к какому-либо вообще царю из людей какого угодно времени и народа. Он вечен, ибо „пребывает Он с солнцем и прежде луны‟. Благотворно-чудесный, Он, как Гедеонова роса на руно, так же тихо и незаметно явится на земле, чтоб утолить ее жажду, подобно дождевым каплям. Правда и множество мира прямо засияют на земле (заметим – той самой, которая тогда, во дни Соломона, по всему миру погружена была во тьму язычества и беззаконий), и при этом – также на вечное время: „дондеже отымется луна‟. Царство Его будет поистине всемирным – „от моря и до моря, от рек до краев вселенной‟. Все цари земли поклонятся ему, принося дары: и из Эфиопии, и из далекого (испанского) Фарсиса, и с островов, а равно – и из Аравии и Савы, т. е. из всех краев исторического еврейского горизонта. Все народы захотят работать Ему, и самые враги Его „персть полижут‟ (по раболепному обычаю древнего Востока – целовать следы ступней своих грозных, боготворимых владык).

И все это установится на земле – не тяжелым, гнетущим насилием, не путем завоеваний мечом в крови и разрушениях, как хотя бы в заповеданных Магометом войнах ислама. Нет, язы́цы потому поработают Ему, что сами захотят так поработать. На лучшие, а не на худшие, хотя бы и самые сильные, стороны сердца человеческого будет действовать Он, избавляя их – от самого корня всех нестроений, болезней и бедствий – от зла и греха, дабы освободить человеческий род от угнетающих его бед и страданий. Обиженных в жизни – нищих и убогих – будет Он спасать и защищать от сильных, и от лихоимства и неправды – и при этом как их, так и самые души их: „жив‟ и действенен будет Он на все века и поколения – очевидно в своем непрерывающемся и непрекращающемся сопребывании в человеческом роде (чрез Тело Свое – Святую Церковь), и так „честно имя Его‟, что не только „дастся Ему от злата Аравийского‟ – лучшего и самого ценного (как и принесено было оно волхвами при рождении Иисуса Христа), но и „помолятся о Нем всегда, весь день будут благословлять Его‟. – Таково содержание третьей части псалма (ст. 12–15), в чертах, и идеалистических, и реальных, конечно, – только для Мессии.

4-я часть – продолжение той же речи о Божественно-славном царствовании „Семени‟ Давидова, но больше уже в приложении к Его Церкви. – На вершинах гор будет твердыня основания царства Его: выше Ливана превознесутся плоды Его, и как зеленеющая трава земная, процветут они, эти плоды, от града Божия – Того Небесного Иерусалима, образом которого и был в Ветхозаветной церкви Иерусалим земной. От Него, от Христа Спасителя – жизнь и спасение в ней, и „во имя Его‟ принимает каждый спасение свое, и потому-то „будет имя Его благословенно – от века и во веки, – прежде солнца пребывает имя Его (конечно, Эммануила – Иисуса Христа, а не Соломона, тем паче – не народа Иудейского, как бы высоко не мнил он в самоослеплении национальной гордости своей сам о себе).⁵⁷ И благословятся в Нем все колена земные, все народы (языцы) ублажат Его (ст. 18). – Так, за тысячу лет до осуществления в дивном Рождестве Богочеловека предносилось богопросвещенному сознанию Давида созидание дела спасения рода человеческого – во всех ответвлениях его, и в этом горнем устремлении своего сердца к грядущим идеалам Евангельским удостоился он созерцать и Самого Христа Спасителя, и Святую Церковь Его на самых вершинах тех духовных холмов и гор, снежно убеленных и снежно увлажненных, чтобы напоить струями от них все народы⁵⁸, которые великие пророки Ветхого Завета уже знали, как истинное откровение Божие на земле, с ее многосплетением дел и судеб человеческих.

Заключительные стихи (18–19), по отзыву Толковой Библии, „не принадлежат писателю псалма, – они представляют прибавку составителя сборников песней псалтири, какую мы встречаем в конце каждого сборника псалмов‟ (Толков. Библия, т. IV, стр. 274). Псалом же 71-й и есть конечный псалом второго такого сборника. – И действительно, по содержанию своему эти два стиха носят уже общий характер прославления Бога за чудеса Его. Но, впрочем, слова: „и благословенно имя славы Его во век и в век века: и исполнится славы Его вся земля‟, близко соответствуют содержанию этого псалма, и именно в последней его части. Добавочным же, как бы привеском конца, останется лишь заключительное: „буди, буди‟ (аминь-аминь).

I . 1. БОЖЕ, суд Твой цареви даждь, и правду Твою – сыну цареву!

1. Боже: суд Твой дай царю, и правду Твою – сыну царя!

2. Судити людем Твоим в правде, и нищим Твоим – в суде.

2. – Чтобы судить людей Твоих (народ Твой) по правде, и нищих Твоих по (справедливому) суду.

3. Да воспримут горы мир людем, и холми правду!

3. Да восприимут горы для людей (для народа) мир, и холмы – правду!

4. Судит нищим людским, и спасет сыны убогих, и смирит клеветника.

4. Он дает суд нищим в народе, и спасет сынов убогих, и смирит клеветника.

II. 5. И пребудет с солнцем, и прежде луны – рода родов!

5. И пребудет с солнцем, и прежде луны – в роды родов!

6. Снидет, яко дождь на руно, и яко капля, каплющая на землю.

6. Сойдет Он, как дождь на руно, и как капля, каплющая на землю.

7. Возсияет во днех Его правда, и множество мира, Дóндеже – отимется луна!

7. Возсияет во дни Его правда, и обилие мира, пока не отнимется луна!

8. И обладает от моря до моря, и от рек до конец вселенныя!

8. И будет Он обладать от моря до моря, и от рек до краев вселенной!

9. Пред Ним припадут Эфиопляне, и врази Его персть полижут.

9. Пред Ним припадут Эфиопляне, и враги Его прах будут лизать.

10. Царие Фарсийстии и острови дары принесут, царие Аравстии и Сава дары приведут.⁵⁹

10. Цари Фарсиса и острова дары (Ему) принесут, цари Аравии и Савы дары приведут.

11. – И поклонятся Ему вси царие земстии, – вси язы́цы поработают Ему.

11. И поклонятся Ему все цари земли, все племена поработятся Ему.

III. 12. Яко избави нища от сильна, и убога, емуже не бе помощника.

12. Ибо Он избавит нищего от сильного, и убогого, у которого не было помощника.

13. Пощадит нища и убога, и душы убогих – спасет!

13. Пощадит нищего и убогого, и души убогих – спасет!

14. От лихвы и от неправды избавить душы их, и – честно имя Его пред ними!

14. От лихоимства и от обиды избавит души их, и почитаемо имя Его у них!

15. И жив будет, и дастся Ему от злата Аравийска: и помолятся о Нем выну, весь день благословят Его!

15. И жив будет, и дастся Ему от золота Аравийского: и будут всегда молиться о Нем, весь день – благословлять Его!

IV. 16. Будет утверждение на земли на версех гор: превознесется паче Ливана плод Его, и процветут от града, яко трава земная.

16. Будет (Он) утверждением на вершинах гор на земле: выше Ливана поднимется плод Его, и процветут (жители) града, как трава земная.

17. Будет имя Его благословенно во веки! Прежде солнца пребывает имя Его: и благословятся в Нем вся колена земная, вси язы́цы ублажат Его!

17. Будет имя Его благословенно во век! Прежде солнца пребывает имя Его: и благословятся в Нем все колена земные, все племена ублажат Его!

18. Благословен ГОСПОДЬ БОГ Израилев, творяй чудеса един!

18. Благословен Господь Бог Израилев, Единый творящий чудеса!

19. И благословенно имя славы Его во век, и в век века! и исполнится славы Его вся земля: буди, буди!...

19. И благословенно имя славы Его во век, и в век века! и исполнится славы Его вся земля: буди, буди!.. (аминь, аминь).

Оскудеша песни Давида, сына Иессеева.

Оскудели песни Давида, сына Иессеева.

1-я слава Х кафизмы.

Примечания к Псалму LXXI-му

Содержание: Давид, будучи уже при смерти, поручает Богу сына и наследника престола Соломона, прося, дабы Господь наставил его в добродетели и разуме. В сем псалме пророчествуется и о Христе, предвечном Царе, о Его пришествии на землю и о распространении мирного и блаженного царства Его во всех народах.

Ст. 1–2. Образец молитвы, как для того, чтоб верные, будучи под единой главой, законную власть почитали, ежели хотят жить благополучно и мирно, так и для того, чтоб от оного прообразовательного царства мысленно восходили ко Христу, высочайшему всех Царю. Сущность слов состоит в прошении, дабы Бог избранного Им царя наставил духом правоты и мудрости. Ибо под именем „правды и суда‟ разумеет благоучрежденный образ правления, противополагая его мучительской и необузданной власти нечестивых царей, которые, забыв Бога, царствуют по своему произволу: а таким образом, благочестивого царя Израилева, небесным помазанием почтенного, от прочих царей земных различает... Прося Соломону правды и суда у Бога, напоминает, что никто к царскому служению способен быть не может, если не будет образован рукою Бога. Сего ради Дух Святой у самого Соломона вещает: „Мною царие царствуют, и сильные пишут правду‟ (Притч. 8:15)... Под именем „сына царева‟ должно разуметь не только Соломона, но и преемников его, а паче – вышенебесного оного Помазанника. Ибо пророк более взирает здесь на оное изречение Бога: „от плода чрева твоего посажду на престоле твоем‟ (Пс. 131:11). В потомках Давидовых ни в одном не обрящем мы такого достоинства, доколе не дойдем до Христа: ибо известно, что по смерти Соломона твердость престола пала, а с нею купно и могущество сил умалилось. Народ отведен был в плен, где, по избиении царей, царство Израилево и вовсе постигла пагуба. Да и по возвращении народа из плена уже не было восстановления его, как напоминающего времена Давида и Соломона царства, доколе от корене Иессеова, аки цвет, произошел Мессия, Который между сынами Давида, таким образом, первую и занимает степень.

Ст. 2–3. Если царь одарен будет Твоею правдою, то праведно и судить будет. Ибо управлять людьми правосудно есть дар самый превосходнейший, который не от земли происходит, но дается свыше.

Ст. 3–4. Отсюда рождается „мир‟, о котором говорит в ст. 3-м. А как сие имя у евреев означает не токмо мир, но и благополучные во всем успехи: сего ради пророк научает, что народ тогда имеет жить благополучно, когда государственное правление учреждено будет по правилам правосудия...

Ст. 4. Здесь особенно людям беззащитным наипаче напоминает Давид, что в лице царя Соломона будут иметь покровителя и защитника на случай обид, причиняемых им со стороны сильных людей. А как царь, защищая и охраняя бедных, не может обойтись без того, чтоб строгостью и наказанием не усмирять злодеев, сего ради не всуе присовокупил сказать при конце: „и смирит клеветника‟. Ибо не должно властям ожидать, пока злодеи сами собой перестанут злодействовать, но надлежит и меч употреблять, дабы не усилилась дерзкая злость их.

Ст. 5. Если ко Христу отнесем сии слова, то увидим, что они несравненно лучше приличествуют Ему, нежели Соломону: потому что нигде еще, а только в царстве Его основано истинное благочестие. Ибо Давид, распространяя словами псалма богопочтение за пределы мира, прикровенно означает, что он возносится умом к оному вечному царству, которое обещал Бог Сыну Своему и верующим в Него.

Ст. 6 Исполнение события сего наипаче видим во Христе, Который, источая свыше таинственную благодать, соделывает Церковь Свою и цветущей, и плодоносной.

Ст. 7–8. Праведными соделывать их есть дело, свойственное Христу, Который не только всякому свое воздает, но и Духом Своим преобразует души, и сим образом вводит в них правду, которая иначе изгнана была бы из мира. За сею следует благословение Бога, которое сообщает Он всем живущим под мирным владычеством Царя Христа, дабы ничего не доставало к благополучию их... „Дондеже отимется луна‟ – то есть, до самого второго Христова пришествия... „А что дни царевы распространяет даже до кончины мира, отсюда лучше видим, что Давид не только объемлет здесь потомков своих, сидевших на земном престоле, но восходит даже до Христа. Который, воскресши из мертвых, небесную жизнь и славу Себе приобрел, дабы мог Церковью Своею без конца управлять (Ириней). – Так это в том времени, т. е. в эпоху Ветхого Завета. Ст. же 8-й говорит еще более ясно, хотя и на языке тогдашнего, неширокого географического горизонта евреев, уже о всемирном объеме этого царства Царя мира: от моря и до моря, от рек (как Евфрат или Нил, а может быть и Инд) – до концов вселенной.

Ст. 9–11. „Пред Ним припадут Эфиопляне‟, под именем которых разумеет людей, обитающих в пустынях, сущих к востоку, и удаленных от земли Ханаанской, а равно и народы Африки. Наконец, и о покорении врагов говорит: „и врази Его персть полижут‟, в знак преданности и почтения. Ибо известно, что у восточных народов сей обряд был в употреблении...

Ст. 10–11. Давид, начавши от сына своего и от внуков, пророческим духом восходит к духовному царству Христову, дабы видели все, что мы не всуе сопричислены к надежде спасения вечного, но потому, что Отец небесный подчинил нас Сыну Своему. Отсюда видим, что царям и в Церкви Христовой дается главное место, которых здесь не обезоруживает Давид, ниже отъемлет у них диадимы, дабы в Церковь допустить: но говорит, что они с достоинством своим и купно с народами своими приидут, дабы поклониться Христу.

Ст. 12–14. Сими словами опять свидетельствует, что власть царя Иудина будет не мучительская или бесчеловечная, но кроткая и человеколюбивая, прикровенно давая знать, что большая часть царей, пренебрегши общее благо, бывают больше прилеплены к собственным пользам, и потому бесчеловечно угнетают бедных подданных.

Ст. 15–16. Царь, о котором ведет речь, благословен будет долговременной жизнью, которая между Божиими дарами не последнее занимает место, но, конечно, долгосрочностью не земного временного человеческого века, а того, что ни конца, ни смерти не знает... Это – не новое, что слава духовного царства представляется под образом внешнего блеска. Итак, царство Христово будет самое наибогатейшее и не престающее (Лк. 1:34), но только в рассуждении духовного свойства его. В дни наши иго Христово многим не нравится, а лицемеры скрытно на него ропщут, и если бы дано было им на волю, то охотно желали бы загладить и самую память Христову; однако сие изречение Пророка весьма приличествует всем благочестивым...

Ст. 16. В объяснении слов этого стиха: „плод Его‟ и „процветут, яко трава земная‟ арх. Ириней, сверх обычая, поддался соблазну принять „преносную‟ (аллегорическую) речь за буквальную. И получилось у него преизобильное чадородие и в том царстве Мессии, когда „грады наполнятся новорожденными людьми в таком множестве, в каком произрастает трава на земле‟(?!)

– Место это (о чадородии) представляется чрезвычайно характерным для уяснения той безотчетности и путаницы в понимании библейских мест мессианских, какие наблюдаются порой и в толкованиях церковных писателей нового времени. Как и оттеняли мы во введении псалма, данное пророчество Давидово в виду имеет Христову Церковь, стоящую на духовных вершинах верующего человечества, и, конечно, плоды Ее – не чадородие плотское, в городах или весях, а добродетели и подвижники правды и добра в переходных ступенях преемственной истории церковной. У арх. Иринея все время мы наблюдали подход к пониманию 71 пс. в смысле мессианском: и почему здесь он заговорил по-иному, непонятно.

Ст. 17. Нет сомнения, что Давид хотел отличить здесь царство сие от прочих земных монархий, которые или от нападения врагов разрушаются скоро, или от своей тяжести падают и падением своим показывают, что в мире сем нет ничего вечного и непоколебимого. Откуда следует, что место сие не можно разуметь о царстве земном, которое в поколении Давида на краткое только время процвело, и не только при третьем преемнике увяло, но наконец, бедственно и вовсе пало. Но Христова царство во веки не падет и не разрушится, и хотя на земле часто потрясаемо оно бывает – то от нападения мира, то от сатаны, ненавистью дышащего: однако, будучи подкрепляемо силою Бога, не испровергается, ибо сказал Господь: „созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют ей‟ (Мф. 16:18).

Ст. 18–19. Сего ради достойно и праведно просить: „да исполнится славы Его вся земля‟: ибо царство Его имело распространиться до последних концов вселенной. А дабы и все благочестивые соединили с сими желаниями его таковое же расположение, присовокупляет, присоединяет псалом и подтверждение: „буди, буди‟.

‟Оскудеша... Иессеова‟... Сомнения однако ж нет, что некоторые из последующих (как и предшествующих) не были Давидом написаны.

Псалом Асафу.

Псалом 72-й, как показывает и надписание его, написан Асафом. То была, как мы уже знаем, левитская фамилия, родоначальник которой был сотрудником Давида в заботах его о красоте богослужения, стоял во главе 4 очередей певцов храма при Давиде и был руководителем священной музыки и пения пред скинией на Сионе. С именем Асафа имеется 12 псалмов, но из них этому первому Асафу обычно усвояется, как и отмечали мы уже, 5, а остальные – потомкам его, скрывшим свое имя, пользуясь именем знаменитого своего предка. Псалом 72-й обычно считается принадлежащим творчеству первого Асафа. Но это – едва ли верно. Ибо исходная мысль псалма – о торжестве и гордости представителей внешней культуры с богоборным характером ее, и о соблазне от них и для еврейского народа, должна была с небывалой еще силой возникнуть уже после, когда засияли в таком ослепляющем блеске могущество и богатство Ассирии и Вавилона, особенно в пору плена, когда роскошь и богатство языческой Ниневии или Вавилона во всем своем соблазне и силе предстали пред очами евреев, насильственно вселенных туда. Но так как писатель этого псалма говорит о себе: „вниду во святило Божие‟, то нужно думать, что возможность такого посещения храма Божия представлялась ему, как что-то обычное, как говорят – „в порядке вещей‟, а это могло у евреев быть только в Иерусалиме. Так приходится отодвигать время происхождения псалма к временам до-пленным, а тогда возможно нам усвоять его – даже и современному Давиду Асафу, но еще лучше Асафу, жившему во дни царя Езекии, а может быть еще и отца его Ахаза, когда знакомство Иудеи с культурой Ассирии, с гибельным увлечением ею многих, начиная с верхов, было особенно заметным и сильным.

Содержание псалма 72-го вращается около вечно-старого и вечно-нового вопроса, в такой степени захватывавшего еще авторов книг – Иова и Екклезиаста, – о несоответствии между добродетелью и счастьем, иль, точнее – между благами земными – с одной стороны, и порочностью тех, кто пользуется ими – с другой. Необычная особенность в постановке этого вопроса в данном псалме заключается в том, что его писатель вначале откровенно сознается, что и его самого захватывали в этом случае подобные сомнения и самый соблазн. Ибо он, как видим мы в псалме, не только недоумевал по поводу такого несоответствия, но и как бы с завистью начинал относиться к мудрецам века сего, пребывающим в беззаконии и грехе, а в то же время живущим как будто безболезненно, легко и беспечально, и – даже лучше других. „Яко возревновах на беззаконныя, мир грешников зря‟, свидетельствует он о себе. Но то было лишь временное потемнение сознания. Собственное же решение вопроса у него, конечно, положительное, и как опирающееся на твердые данные, взятые в виде справки из реальной жизни, может служить прекрасным подтверждением как коренного положения Екклезиаста о суетности подобного земного счастья („суета суетствий и всяческая суета‟ – Еккл. 12:8; 1:3; „суета и томление духа‟ – Еккл. 2:26), так и соответствующего утешительного утверждения о противоположном типе в пс. 36-м: „не видех праведника оставлена, ниже семене его, просяща хлебы‟ (Пс. 36:25).

По содержанию своему псалом 72-й может быть распределен на три основные части, с двумя подразделениями в двух первых. В первой части (ст. 1–12) нам и дается определенная и довольно-обстоятельная характеристика тех беззаконников, которые, в своей кажущейся безнаказанности, так смутили было самого Асафа, а равно соблазняли этим и его единоплеменников, обозначаемых им в псалме словами: „людие мои‟, ибо и к ним также были приложимы его слова о себе, что вот – „чуть не подвинулись было его ноги, не поскользнулись его стопы‟. Смущало всех их здесь то, что не наблюдали они у этих грешников ни какого-либо уклона к смерти, ни неисцельности в ранениях их, как и „в трудах (– тяжелом уделе рабов) они не участвуют, да и побоев также не принимают‟.

В связи с этим не только явилась у них – самих этих беззаконников, – но и до конца их держат самомнение и гордыня, а неправда с нечестием, выходя, как из обильного тука, возобладала и перешла в любовь сердца их, направившись, в греховно-дерзкой их мысли, даже на самое небо. Там водворили они уста свои (на небе), а язык (в злословных пересудах их) прошел по земле.

От этой характеристики чужих, т. е. грешников, псалмопевец переходит во втором подотделе (10–12 ст.) этой 1-й части, как сказали мы, к „моим людям‟, т. е. к единоплеменным ему евреям, выражая опасения, что и они, обратившись сюда, соблазнятся, когда „дни наполненные (– то, что мы называем благоденствием) найдут в них‟. Так что скажут тогда они (в соблазне своем): „как ведает это Бог? И есть ли разумение в Вышнем?! Ведь вот-де эти грешники суть люди, пресыщенные в век, да и держат (у себя) богатство‟?! – Поистине, как будто завидное положение занимают они...

И засим идет вторая часть (ст. 13–20), также в двух подразделениях. Но здесь писатель псалма обращается уже к самому себе, передавая личные свои переживания по тому же поводу. И сначала, опять-таки „непщует‟ он (размышляет) в тоне мрачного недоумения, даже до полного разочарования в ценности той праведности, которой он до сих пор держался. „И сказал я: ужели напрасно делал я правым сердце свое и руки свои умывал в неповинных, т. е. чистыми от всякой нравственной грязи содержал свои руки во всей деятельности своей, или, другими словами, и на самом деле неповинен был в преступлениях против Закона в поведении своем. И был я в истязаниях (совести) весь день, и в пору утреннюю – в самообличениях‟ (ст. 14). (Но) если я говорил: поведаю ли я так, (и кому же?) – вот, роду сынов Твоих, которому я обещался (и очевидно, обязан служением истинным)? – и недоумевал я о уразумении (сего): и было это трудом для меня‟... – Однако сейчас же потемненное сознание псалмопевца озаряется светлым лучом Божественной истины, при сиянии которого и успокаивается до конца его сердце. Недоумения пока еще не оставляли его, но только, как говорит он сам, „доколе войду я в святилище Божие‟, и искание смысла пока не направлю на „последняя их‟ (ст. 17), т. е. на исход участи земной этих соблазняющих „счастливцев‟. Ибо, в самом деле, что будет видно тогда? – Да то, как „за обманы их Ты положил им злое, низложил их, когда они разгорделись. Как впали они в запустение: внезапно исчезли, погибли за беззаконие свое‟. (Особенно применимы были эти слова к гибели войска Сеннахирима при Езекии). „Как сон у встающего, Ты, Господи, уничтожил (и) образ их во граде Твоем‟. Так и было это в Иерусалиме, когда истреблены были пред стенами его, на глазах у народа, 185 000 воинов, после вызывающе-надменных речей Рапсака. „Ибо разгорелось сердце мое, и утроба моя изменилась, (и я увидел себя) уничиженным, и не понимающим, – как скот (неразумный), был я пред Тобою‟... – Так великий стыд, очевидно, снедал его сердце за былую податливость на соблазн в потемненном „непщевании‟, т. е. ложном блуждании поверхностно-рассудочной мысли его...

Не то – теперь, и это-то состояние псалмопевец и передает, как собственное, в третьей, заключительной части (23–28 стт.), как разрешающий аккорд после режущих диссонансов „непщевания‟ его. „Всегда я (отныне) с Тобою, и Ты со славой принял меня‟. – И сего одного для меня совершенно достаточно: ибо – что (еще) есть для меня на небе? И чего без Тебя хотел бы я на земле?... Ты – часть моя, Боже, в век. Ибо – вот удаляющие себя от Тебя погибнут (в самом этом удалении своем): Ты потребил всякого любодеющего от Тебя‟ (изменяющего Тебе в направлении любви сердца его, начиная от идолопоклонников). И таким же, до конца спокойным, гармонически-умиротворенным тоном и заканчивает, затем, Асаф свой псалом: „для меня же прилепляться (а не просто лишь приближаться или приобщаться) к Богу – благо есть: хвалы Твои возвещать во вратах дщери Сиона (где, как мы уже оттеняли, и протекала публичная жизнь городов той эпохи).

I. 1. Коль благ БОГ Израилев правым сердцем!

1. Сколь благ Бог Израилев к правым сердцем!..

2. Мои же вмале не подвижастеся нозе, вмале не пролияшася стопы моя!

2. Мои же едва не пошатнулись ноги, едва не расплылись (не поскользнулись) стопы мои!

3. Яко возревновах на беззаконныя, мир грешников зря.

3. Ибо я возревновал на беззаконников, наблюдая мир (мирное житие явных) грешников.

4. Яко несть восклонения к смерти их, и утверждения в ране их:

4. Ибо не ближе к ним смерть (чем к другим) и не неисцельны ранения их.

5. В трудех человеческих не суть, и с человеки не приимут ран.

5. В трудах человеческих их нет, и бичеваний не терпят (Они) с людьми.

6. Сего-ради удержа я гордыня их до конца: одеяшася неправдою и нечестием своим.

6. Того ради обуяла их гордыня их до конца, как в одежду облеклись они в неправду и в нечестие свое.

7. Изыдет, яко из тука, неправда их, преидоша (пройде) – в любовь сердца.

7. Исходит, как из тука, неправда их: переходит (внедряется она) в любовь сердца.

8. Помыслиша и глаголаша в лукавстве, неправду в высоту глаголаша.

8. И мыслили, и говорили (они) в лукавстве; неправду говорили в высоту (– на горний мир).

9. Положиша на небеси уста своя, и язык их – прейде по земли.

9. Вперяли в небо уста свои, и язык их проходил по земле.

II. Сего-ради обратятся людие мои семо, и дние исполнени – обращутся в них.

10. Того ради обратятся (лишь воззрят) люди мои (народ мой) сюда, и вот дни наполненные (благополучием) обрящутся в них.

11. И реша: „како уведе БОГ, и аще есть разум в Вышнем?!...

11. И говорили (и скажут они): „как бы узнал Бог (все это)... И есть ли ведение в Всевышнем?!

12. Се сии – грешницы, и гобзующии в век, удержаша богатство‟…

12. Вот они – грешники, а вечно (пребывают) в изобилии и удержали богатство‟.

II. 13. И рех: „еда всуе оправдих сердце мое, и умых в неповинных руце мои?‟

13. И (тогда) я сказал: „ужели напрасно правым сохранил я сердце свое, и омывал в среде невинных руки свои?!‟

14. И бых язвен весь день, и обличение мое на утренних.

14. И был я в истязаниях весь день, и самообличение мое – в часы утренние.

15. Аще глаголах, „повем тако‟: се роду сынов Твоих, ему же обещахся.

15. Если бы стал я говорить: „поведаю я так‟... то вот – роду сынов Твоих, которому я обет дал (стал бы этим лишь неверен ему).

16. И непщевах разумети: сие труд есть предо мною!...

16. И подвигнулся я уразуметь это: и трудность сего стоит предо мною.

17. – Дóндеже вниду во святило Божие, и разумею в последняя их.

17. Однако все это – пока не войду я в святилище Божие и не вникну разумением в последние судьбы их (беззаконников).

18. Обаче за льщения их положил-еси им злая, низложил-еси я, внегда разгордешася.

18. Ведь вот за коварство их Ты назначил им злое, низложил их, когда они разгорделись.

19. Како Быша в запустение! внезапу исчезоша, погибоша за беззаконие свое!

19. Как впали они в запустение! внезапно исчезли, погибли за беззаконие свое!

20. Яко соние востающаго, ГОСПОДИ, во граде Твоем образ их уничижиши.

20. Как сновидения у встающего (от сна), Ты, Господи, уничтожил образ их во граде Твоем.

21. Яко разжжеся сердце мое, и утробы моя изменишася, –

21. Ибо разгоралось сердце мое, и переиначилось все во внутренних моих.

22. И аз уничижен, и не разумех, скотен бых у тебе.

22. И был я уничижен, и без разумения был, как скот, пред Тобою.

III. 23. И аз выну с Тобою, удержал-еси руку десную мою.

23. И (вот) я всегда с Тобою, (то) Ты удержал правую руку мою.

24. И советом Твоим наставил-мя-еси, и со славою приял-мя-еси.

24. И советом Твоим (на путь) наставил меня, и со славою принял меня.

25. Что бо ми есть на небеси?! И от Тебе – что восхотех на земли?!

25. Ибо – что́ есть для меня на небе?! И от Тебя (– когда Ты есть) – чего хотеть мне на земле?!

26. Исчезе сердце мое и плоть моя, БОЖЕ сердца моего, и часть моя, БОЖЕ, – во век!

26. Покинуло меня сердце мое и плоть моя (утратил я самоощущение), Боже сердца моего, и – часть моя, Боже, во век!

27. Яко се удаляющии себе от Тебе погибнут! потребил-еси всякаго любодеющаго от Тебе!

27. Ибо – вот: удаляющие себя от Тебя погибнут! Ты истребил всякого прелюбодействующего от Тебя (изменяющего Тебе в любви)!

28. Мне же прилеплятися Богови благо есть, полагати на Господа упование мое, возвестити ми вся хвалы Твоя, во вратех дщере Сиони!

28. Для меня же прилепляться к Богу – (истинное) благо, на Господа возлагать надежду свою, возвещать мне все хвалы Твои – во вратах дщери Сионовой!

Примечания к Псалму LXXII-му

Содержание: О написании сего псалма сказано нечто в псалме 49. Настоящий псалом содержит увещание к немощным верным, дабы не соблазнялись они, видя нечестивых в мире сем благоденствующих и процветающих. Сие увещание весьма полезно и нужно, наипаче когда праведные люди претерпевают гонение, а нечестивые приятным миром и спокойствием наслаждаются.

Ст. 1–2. Пророк, прежде нежели произнес сии слова, много боролся с противными мыслями и, как храбрый подвижник, часто выходил на сражение, пока, наконец, по многотрудных подвигах, одержал совершенную победу, и не только сам дознал, но и другим доказал, что Бог к рабам Своим милостив, и спасения их верный хранитель, тогда как для закоснелых нечестивцев – каратель... Так он, как бы вышед из преисподних, благодарным сердцем исповедует, какую одержал победу... При этом он как бы говорит: когда я проповедую, что Бог есть благ ко Израилю, то не такого Израильтянина разумею, который, внешним только довольствуясь исповеданием Бога, носит ложное Израиля имя, но разумею духовных сынов Авраама, которые чистым сердцем прилеплены к Богу...

Ст. 2. Здесь он чистосердечно признается, что весьма близок был к падению, а тем и нам напоминает, что и всем предлежит падения опасность, если не поддержит нас крепкая Божия десница.

Ст. 3–5. „Возревновах на беззаконныя, мир грешников зря‟. То есть, позавидовал беззаконным, когда увидел, что они наслаждаются благоденствием и миром, которого они вовсе не заслужили.

Ст. 4–5. Пророк описывает в этих стихах временное благоденствие людей нечестивых, на которое, взирая, благочестивые колеблются в вере. И во-первых, начинает слово от телесных благ, показывая, что они, будучи крепки и сильны телом, не чувствуют болезней, а если когда и случится болезнь, то скоро проходит... Нечестивые приятным наслаждаются покоем, и как бы по некоему исключительному праву живут свободными от печалей и бедствий, которым подвержен весь человеческий род... Поистине тяжко сие искушение: видеть презрителей Бога спокойно наслаждающихся своими утехами, и живущих так, как бы были они переселены на небо.

Ст. 6–9. Нечестивые, будучи в благополучии, не внутрь токмо сердца скрывают грех, как часто делают бедные и убогие люди, но явно беззаконничают, потому что не только мыслию и желанием, но и очами, и руками, и ногами, и языком, и словом, и делом грешат.

Ст. 7. Изрядно замечает Августин, что в убогих людях неправда исходит от недостатка, а в богатых от тука (т. е. от пресыщения)... Слова – „преидоша в любовь сердца‟ – можно разуметь так, что нечестивые богачи от многого изобилия вещей как бы переменяют свою природу и делаются людьми совершенно плотяными и душевными, угождая единственно любезным страстям своим...

Ст. 8–9. „Положиша на небеси уста своя, и язык их прейде по земли‟, – показывают, что нечестивые не токмо на людей, но и на Самого Бога хулы свои изблевывают; ибо для них нет ничего священного, но и небо и землю власти своей покоряют (точнее – ни во что ставят).

Ст. 10–12. Можно слова сии отнести и к самым избранным (из коих многих так сильно колеблет искушение сие, что они обращаются семо и овамо (туда и сюда), не потому, однако, аки бы предавались грехам или нечестью, но потому, что, как человеки, подвержены немощам)… Так люди верные и боящиеся Бога, обращая внимание на нечестивых, находят, что они подлинно благополучны; ибо при всех грехах, весьма долго живут и, будучи исполнены дней, достигают глубокой старости.

Ст. 11. Так и праведные не могут вдруг себя преодолеть, видя Бога, как бы небрегущего о должности Своей. Известна оная жалоба Иеремии, глаголющего: „праведен еси, Господи! обаче возглаголю Тебе: что яко путь нечестивых спеется (благоуспешен бывает)?! – угобзишася вси творящии безэакония‟ (Иер. 12:1)... Не одни только нечестивые люди, видя в мире различные превратности, дают место слепому счастью, но и самые верные порой так колеблются, что недоумевают о Промысле Бога: однако сильной десницей Его удерживаются, дабы в бездне сей не совсем погрязли.

Ст. 13–18. См. объяснительную речь на них во введении псалма. „Последняя их‟... (18 ст.). То есть – всех тех грешников, чья кажущаяся безнаказанность, даже благоденствие сравнительно с другими, так раньше смущали и соблазняли их.

Ст. 19–20. Аки бы сказал: каким образом статься могло, что те, которые казались горами неприступными, вдруг сделались наподобие града опустошенного, где кроме развалин ничего не видно? как внезапно исчезли те, которые казались вечно имеющими жить на земле? Предложив такой вопрос, пророк припоминает, что Бог ежедневно такие чудеса производит, дабы имели мы справедливую причину удивляться им, если очей веры не имеем...

Ст. 20. Пророк употребляет здесь прекрасное подобие, сравнивая благополучие нечестивых со сновидением. Известно, что сновидение не есть вещь истинная, но мечтательная. Кто во сне видит себя богатым, тот пробудившись усматривает что он прельщен был пустым привидением. Так нечестивые, изобилующие богатством в веке сем, хотя мнятся быть благополучны: но когда прейдет нощь века сего, тогда познают, что они поистине были неблагополучны. И тогда-то „образ их‟, то есть мечтательное их благополучие, в ничто обратится‟... „Ибо во граде Божием, где пребывает истинное и вечное блаженство, уже не будет иметь места сие мнимое и мгновенное благополучие, которое состоит в злате, в сребре, в рабах, в конях, в домах, в садах (в деньгах), в честях, в достоинствах, в пирах и роскошах: ибо все сие тогда погибнет, и стяжателей своих несчастливейшими соделает‟... Прилично и блаженный Августин говорит, что Бог во граде Своем небесном уничижит образ людей нечестивых: чего ради? Ибо и они в земном граде своем образ Божий уничижили.

Ст. 21–22. Люди нечестивые, отвергающие Божий Промысл, немного заботятся о том, Богом ли управляется мир, или слепым случаем; они только смеются игре фортуны. Но верные, чем больше удостоверены в том, что Бог есть Правитель и Судия мира, тем сильнее воспламеняются, когда Он не соответствует желаниям их. Пророк, строго здесь за сие наказывая себя, за те глумливые свои мысли, как и надлежало, во-первых, называет себя безумным; потом обвиняет свое невежество; наконец, говорит, что он скоту подобен... И как люди никогда не могут проникнуть в Божии дела, и как в рассматривании их изнемогает всякое понятие, то псалмопевец не стыдится признавать здесь немощи свои, исповедуя, что он в сравнении с Богом (пред правдой Божией) – не что иное, как скот.

Ст. 23–24. Должно заметить нам сии переносные слова: „удержал руку... мою‟: ибо нет и самого малейшего искушения, которое бы не сильно было низложить нас, ежели бы не были мы подкреплены десницею Божией... И давая нам прекрасный пример, здесь как бы говорит Асаф: „Благодарю Тебя, Господи, что Ты спасительный совет вложил в мысли мои, которым предохранил меня от вышереченного искушения, и, яко милосердный Отец заблудшего сына, на правый путь наставил, да пребываю в Твоем послушании‟. К совету присовокупляет он и славу, которая в данном месте уже не к вечной жизни относится, но означает течение благополучия нашего от здешнего начала до конца, которого ожидаем на небеси, чего и нам и себе желает сей Пророк...

Ст. 25–26. Аки бы сказал: есть ли что – столь прекрасное и столь драгоценное, чего бы мог я пожелать на небеси, кроме Тебя?! И паки: есть ли какая вещь столь прекрасная и столь драгоценная, которой бы пожелал я на земле – кроме Тебя?! Нет, я ничего такого не обретаю ни на земле, ни на небеси, что бы могло удовольствовать меня и совершенно успокоить мое сердце, кроме Тебя единого... Впрочем, тем самым псалмопевец отвергает не только всех ложных богов, коими в его время наполнены были земля и небо, по общему заблуждению мира: но и все ложные мечты, коими весь почти мир и теперь себя ослепляет. Ибо хотя в нынешние времена не уловляются люди прежней оной сатанинской прелестью, и не делают себе ложных богов, но или гордостью надмеваются, когда, надеясь на свои силы и мнимую мудрость, присвояют себе то, что свойственно единому Богу: или, питаясь ложными надеждами, уповают на благоприятство людей, или на свое богатство и на другие пособия мира.

Ст. 26. „Часть моя, Боже, во век‟. Сим подобием, взятым из Свящ. Писания, пророк такую часть (то есть земную нашу долю) означает, которою всяк бывает доволен. Оно относится к Богу: следовательно, мы должны знать, что Его одного для нас достаточно, и что в Нем одном состоит наше блаженство. Отсюда заключить следует, сколь мы неблагодарны и несчастны, когда и духом и телом удаляемся от Бога.

Ст. 27–28. Удаляются же от Бога все те, которые сердце свое разделяют, в измену Ему, с другими. Сие означает глагол „прелюбодеяния‟: ибо разделять сердце с другими, и не утверждаться в едином Боге, есть самый гнуснейший род прелюбодейства. Для избежания сего потребна чистота мысли, которая состоит в непоколебимой вере, в призывании Бога, в непорочности сердца, и в покорении его Божьему слову. Кто сих добродетелей не имеет, и кто всем сердцем и всею душею не прилепляется к Богу, тот подобен жене прелюбодейке, которая, оставя своего мужа, творит грех с чужими. Таким образом, псалмопевец всех богоотступников нарицает здесь прелюбодеями.

Ст. 28. Пусть иные рассуждают, отыскивая, что для них и добро, и полезно; но для меня нет лучше, полезнее и приятнее, как прилепляться к Богу... и я почитаю за благо „полагать на Господа упование мое‟, и притом неленостно упражняться в хвалении и прославлении имени Его; „во вратех дщере Сиони‟, т. е. во множестве верных или – ближе по смыслу: во входах Святой Церкви Его.

Разума (в научение). Асафа.

По происхождению своему, Псалом 73-й – исторический, и его написание вызвано было разрушением Иерусалима и храма, как и другими, связанными с этими бедствиями, событиями. И потому, и в нем имеющееся надписание „Асафа‟, очевидно, нужно принимать, как указание не на современника Давида, первого Асафа, а опять-таки на так называемого асафитида, т. е. на одного из потомков его. Содержание псалма – все глубоко-скорбное, и представляет собой, в особенности в начале и к концу, горькое сетование псалмопевца пред Богом на то, что сделали враги с народом, городом и храмом. Правда, в 3-й части псалма содержится раскрытие величия и могущества Божия в творении и вседержительстве, и в „спасении посреди земли‟, – но все это – с своего рода практической целью, – как побуждение к тому, чтобы оказана была помощь от Него пострадавшему Израилю. Нет при этом в псалме покаянных мест, присущих подобного типа другим псалмам, особенно у Давида.

– Псалом этот можно разделить на 4 части. Первая – бо́льшая (1–7 стихи) и основная – сразу же дает тон всему псалму уже началом своим: „почто, Боже, отринул Ты нас до конца? – Разгневалась ярость Твоя на овец пажити Твоей! Вспомни сонм Твой... Воздвигни руки Твои на гордыню их в конец, поскольку совершил враг лукавого во святом (храме) Твоем‟! И затем перечисляет псалмопевец, что именно сделали „ненавидящие Его‟. – Проявляя тщеславие свое среди самого праздника Его, они, как в лесной дубраве, секирами и бердышами рассекли двери его. Отвергнув „знамения‟ храмовые, положили в замен им знамения свои, языческие; сожгли огнем святилище Твое, и осквернили на земле жилище имени Его.

Вторая часть псалма (8–11 стт.) дополнительно приводит, направленные к той же борьбе против Бога и святынь Его, речи „южиков‟⁶⁰ у разрушителей храма, каковыми были, родственные по крови евреям, как происходившие от Авраама или Лота, соседи их: идумеи, моавитяне, аммонитяне и др., которые в прошлом испытали на себе силу Божию, а теперь осмелели и только злорадствовали, когда увидели отвержение еврейского народа Богом и явное бессилие его. Оттого союзники эти, тоже выступают против израильтян, и именно – против веры их в истинного Бога. Сложив в сердце своем злостное решение, они сговорились все вместе: устранить с земли все праздники Божии. Псалмопевец приводит и глумления их: „(ведь) мы-де знамений их не видели: нет теперь (у них) пророка, и (замыслов) наших никто более не узнает‟...

И возмущаясь всем этим не только как патриот, но главным образом – как ревностный почитатель Иеговы, псалмопевец снова обращается с своими запросами к Богу: „до каких же пор будет поносить так враг и раздражать имя Его до конца?!‟ „Почто отвращаешь Ты руку Твою, и десницу Твою от среды недра Твоего (под коим нужно разуметь все святое во Израиле, начиная с храма) – в конец?!‟ (ст. 10–11).

И, вот в 3-й части (ст. 12–17) Асаф и вспоминает, как мы оттеняли, как бы в виде побуждены Богу и в утешение себе, в такой мере показывающие могущество и мудрость Его, действия благого мироправления Божия и „спасение среди земли‟; а также образование моря, сокрушение змиев и других чудовищ в водах. А затем и то, как изводятся силой Божией новые источники и потоки, и иссушаются реки сильные. „Твой есть день и Твоя есть ночь; Ты устроил зарю и солнце. Ты сотворил все пределы земли: жатву и весну. „Ты создал‟, исповедует псалмопевец (стт. 16–17), перечисляя отдельные проявления этого Божия Промысла в крепком и ясном религиозном мировоззрении своем.

И затем, снова, в 4-й части (ст. 18–23) молит он после сего: „вспомни поношение Твое, не предай зверям душу, исповедающуюся Тебе, душ убогих Твоих не забудь до конца‟. „Призри на Завет Твой‟, взывает он далее, указывая, как разлилось и явным стало нечестие по лицу земли, ибо „наполнились помраченные места домами беззаконий‟ (20 ст.). И в ясном сознании, так сказать, права Божественного на заслуженную кару нечестивцев, с чем связано и избавление страждущего его народа, он призывает: „Возстань, Боже, разсуди тяжбу Твою… не забудь голоса молитвенников Твоих, – гордыня ненавидящих Тебя вздымается постоянно‟, – чем и заканчивается этот псалом.

1. 1. Вскую, БОЖЕ, отринул-еси до конца? – Разгневася ярость Твоя на овцы пажити Твоея...

1. Почто, о Боже, отринул Ты до конца: разъярился гнев Твой на овец пажити Твоей...

2. Помяни сонм Твой, егоже стяжал-еси исперва: избавил-еси жезлом достояния Твоего, – гора Сион сия, в нейже вселился-еси.

2. Вспомни сонм Твой, который Ты стяжал изначала: освободив, соделал (его) в скипетр достояния Твоего, – сию гору Сион, в которой вселился Ты (ср. Пс. 67:16).

3. Воздвигни руце Твои на гордыни их в конец, елика лукавнова враг во святем Твоем!

3. Подними руки Твои на гордыню их до конца, в ту меру зла, как соделал враг во святом (храме) Твоем!

4. И восхвалишася ненавидящии Тя посреде праздника Твоего: положиша знамения своя, знамения, и – не познаша!

4. И похвалялись ненавидящие Тебя посреди праздника Твоего; – поставили (они) знамения свои, знамений же (наших) не признали!

5. Яко во исходе превыше: яко в дубраве древяне секирами разсекоша –

5. – При выходе, наверху: как в лесной дубраве, секирами разрубили (они) –

6. Двери его вкупе: сечивом и оскордом разрушиша и́.

6. Так же (вместе) двери его: секирой и бердышем разрушили его (храм).

7. Возжгоша огнем святило Твое: на земли оскверниша жилище имене Твоего.

7. Сожгли огнем святилище Твое: на земле осквернили жилище имени Твоего.

II. 8. Реша в сердце своем южики их вкупе: „приидите и отставим вся праздники Божия от земли‟.

8. Сказали в сердце своем союзники их вместе все: „придите, и прекратим (отменим) все праздники Божии на земле‟. –

9. Знамения их не видехом: несть ктому пророка, нас не познает ктому‟ .

9. (Ведь) знамений их мы не видели: нет теперь (у них) более пророка, и (замыслов) наших (он) более не узнает‟...

10. Доколе, БОЖЕ, поносит враг? –Раздражит противный имя Твое до конца?

10. – Доколе, Боже, поносить будет враг? Раздражать будет противляющийся имя Твое в конец?

11. Векую отвращаеши руку Твою, и десницу Твою, от среды недра Твоего в конец?

11. Почто отвращаешь Ты руку Твою, и десницу Твою от среды недра Твоего в конец?

III. 12. БОГ же, Царь наш прежде века, содела спасение посреде земли!

12. Бог же, Царь наш предвечный, соделал спасение посреди земли!

13. Ты утвердил-еси силою Твоею море; Ты стерл-еси главы змиев в воде.

13. Ты утвердил силою Твоею море; Ты стер главы змиев в воде.

14. Ты сокрушил-еси главу змиеву, дал-еси того брашно людем эфиопским.

14. Ты сокрушил главу змию, – дал его на съедение людям эфиопским.

15. Ты расторгл-еси источники и потоки: Ты изсушил-еси реки Ифамския.

15. Ты исторг источники и потоки; Ты иссушил реки сильные (Ифамския).

16. Твой есть день, и Твоя есть нощь; Ты совершил-еси зарю и солнце.

16. Твой – день, и Твоя – ночь: Ты устроил зарю и солнце.

17. Ты сотворил-еси вся пределы земли; жатву и весну Ты создал-еси я.

17. Ты сотворили все пределы земли; жатву и весну – Ты создал их.

IV. 18. Помяни сия: враг поноси ГОСПОДЕВИ, и людие безумнии раздражиша имя Твое.

18. Вспомни сие: враг поносил Господа, и люди безумные (народ безумный) раздражал имя Твое!

19. Не предаждь зверем душу, исповедающуюся Тебе: душ, убогих Твоих – не забуди до конца!

19. Не предай зверям душу, исповедающую Тебя: душ убогих, Твоих – не забудь до конца!

20. Призри на Завет Твой: яко исполнишася помраченнии земли домов беззаконий!

20. Призри на Завет Твой: потому что наполнились помраченные (места) земли домами беззаконий!

21. – Да не возвратится смиренный посрамлен: нищ и убог восхвалита имя Твое!

21. Да не возвратится посрамленным (человек) смиренный: нищий и убогий пусть восхвалят имя Твое!

22. Востани, БОЖЕ, суди прю Твою: помяни поношение Твое, еже от безумнаго – весь день!

22. Восстань, Боже, суди суд Твой: вспомни поношение Тебе, которое от безумного (исходит) весь (целый) день!

23. Не забуди гласа молитвенник Твоих: гордыня ненавидящих Тя взыде выну!

23. Не забудь голоса молитвенников Твоих: гордыня ненавидящих Тебя вздымается постоянно (не перестает вздыматься)!

Примечания к Псалму LXXIII-му

Содержание: Сей псалом содержит молитву верных израильтян, жалующихся на разорение храма. Пророк от лица их описывает жестокость неприятелей, Божие всемогущество и милосердие: даже просит Бога о избавлении от пленения, и воспоминает завет Его.

По утверждению проф. Юнгерова, „псалом LХХIII-й описывает духовное и политическое страдание иудеев в вавилонском плену и предвозвещает еще более тяжкое страдание от Римлян‟.

Ст. 1. Собственно говоря, Бог не гневается на избранных Своих, когда недуги их скорбьми, яко лекарствами, врачует: но так как самое ощущение наказания заставляет нас чувствовать гнев Его, сего ради Дух Святой, под именем гнева Божия на них, напоминает верным о их повинности. Итак, дабы приобрести милосердие Бога, прибегают верные к Его завету, по силе которого приняты были в число сынов. Ибо, нарицая себя „овцами пажити Его‟, припоминают о том благодатном избрании, по которому отличены были от язычников: что яснее изображают в следующем стихе.

Ст. 2. Показывает, что не ныне лишь находятся они под владычеством Бога, но суть древнее стяжание Его, суть людие Божии с того самого времени, как учинил Он нерушимый завет со Авраамом, отцом их... Так как Израильтяне не токмо вервие, но и жезлы употребляли при измерении и распределении полей, то верные, говоря, сие, приспособляют слова к обычаю оному, так, как бы Бог сокровенным предназначением благоволения Своего, аки неким мерилом, отделил Израиля пред прочими языками – в собственное стяжание Свое... Сион – храм, в котором Бог жить обещал, не потому, аки бы там заключено было существо Его, как мы негде о сем сказали; но потому, что был присущ ему силою благодати Своей, которую ближе сообщал верным...

Ст. 3. Погуби без всякие надежды исцеления и пощады всех тех, которые столь зверски поступили против Твоего храма и народа...

Ст. 4. Слова: „положиша знамена своя во знамения‟ – относятся к бесчестию Бога: потому что враги, поставя свои знамена во храме, как бы торжествовали над Самим Богом, надменно ругаясь Ему... Тем священным знамениям, которые отличали Божий народ от язычников, пророк противополагает здесь скверные знамения, внесенные во храм врагами; и потому повторяя имя „знамений‟, увеличивает недостойный поступок их: ибо испровергши знаки благочестия, на месте их поставили трофеи ложных верований своих... Глаголы: „восхвалишася и не познаша‟, означают, что враги не только не помыслили о том, что сделали, осквернив храм всемогущего Бога, но еще и возгордились тем.

Ст. 5–8. Под именем праздников разуметь должно священные собрания, установленные в законе Моисеевом, когда израильтяне собирались, как для чтения и толкования пророков, так и для поклонения Богу и для призывания имени Его: аки бы сказал, что нечестивые употребляли все средства, дабы истребить богослужение в Иудее.

Ст. 10. По мнению арх. Иринея, сие, по-видимому, пророк глаголет о Никаноре, военачальнике царя Антиоха, который надменно смеялся людям Божиим, и тем хулил имя Господне, как повествуется в первой книге Маккавеев, гл. VII, 34 (Мак. 7:34), или о самом царе Антиохе.⁶¹

Ст. 11. Здесь верные молятся, дабы Бог принял их под покровительство Свое по-прежнему и не лишил отеческой милости Своей, аки бы сказали: Господи, не отрини нас от отеческого недра, но приими под покровительство Твое.

В объяснении стихов 12–15 у арх. Иринея наблюдается все та же тенденция все приурочивать к одному еврейскому народу, тогда как у псалмопевца идет речь о действиях силы Божией во всем мире. Причем точное указание на людей эфиопских и на реки Ифамские совсем плохо вяжутся с таким суживанием и ограничением проявления Промысла Божия только в отношении к одному этому народу. Подразумевать под реками Ифамскими Иордан, конечно, не более, как натяжка. И по длине (около 200 верст) и по ширине (менее 100 сажен) то – река и небольшая, и не сильная. Если же брать за точку отправления значение слова „ифам‟ (сильный или быстрый), то, конечно, лучше разуметь тут вообще реки такого типа, а их, конечно, в горизонте сознания благочестивого израильтянина было, несомненно, много, начиная с Нила, Тигра и Евфрата.

Ст. 16–17. Здесь, как и раньше, описывает Божии благодеяния, являемые вообще всему человеческому роду. Ибо, сделав начало от особенных милостей, которые явил Бог, яко Отец, народу Своему, прилично и благовременно упоминает здесь, что Он и ко всем человекам милостив и благотворителен. „Твой есть день, и Твоя есть нощь‟. Сими словами означает, что дни и нощи не по слепому случаю наступают друг после друга, но по известным законам движения, и по воле Бога, Который предписал им твердый порядок.

Ст. 17. Выявляет Божие благодеяние, показывая, что Бог всем народам назначил известные пределы для их жительства. А попеременное последование весны и лета ясно доказывает коль милосердно предусмотрел Бог нужды человеческие...

Ст. 18. Просит, дабы Господь удостоил воспомянуть, как враг похулил Его, яко бы немощного и бессильного (и тогда, конечно, положить предел их безумию).

Ст. 19–20. Аки бы сказал: если не благоволишь воззреть так на нас, то по крайней мере воззри на Завет, который Ты утвердил с отцами нашими, дабы быть Тебе нам в Бога, Покровителя и Защитника на земле, которую даровал Ты нам...

Ст. 21. „Возвратиться посрамлену‟ означает то же, что отойти со стыдом и без удовольствия. Таким образом верные просят, дабы не были они посрамлены, получив отказ...

Ст. 22–23. Глагол: „возстани‟ – означает то, когда Бог, по долговременном терпении, приступает к делу и самой вещью показывает, что Он правосуден. А дабы Господь милостивее принял сие прошение их, то молят Его, яко защитника прав Своих, глаголя: „суди прю Твою‟, – буди Сам Ходатай в таком деле, которое касается величества Твоего. А каким образом дело сие касается Самого Бога просящие доказывают это тем, что безумные ведь надменно поносят имя Его и оному ругаются. Великость злодеяния увеличивают следующим еще обстоятельством, что враги не в един только день так поругалися Ему, но злоречие свое непрестанно изблевывают, продолжая на всяк день смеяться; сего ради заключает, дабы Бог не забыл таковой дерзости их.

Ст. 1: к исполнению. Не погуби. Псалом песни Асафу.

Написанный позднейшим Асафом, Псалом 74-й однороден по содержанию, и представляет собой горячее и все сердце захватившее, устремление псалмопевца к Богу – в настроении веры в Него, а равно и особенно крепкой и непоколебимой надежды на Него. И естественнее всего думать, что написан он был при исключительных обстоятельствах, когда народу еврейскому угрожала особенная и грозная опасность, а он, в ответ на нее, в лучших сынах своих лишь поднялся духовно – в порыве того настроения, какое и выражено в этом псалме.

При общей однотемности содержания, небольшой этот псалом можно разделить на две половины, со своим особым оттенком в каждой. Часть 1-я (стт. 2–6), за начальным обетом псалмопевца – исповедуя, прославлять Бога и возвещать чудеса Его, имеет в двух стихах как бы ответные слова Самого Господа: „когда приму (Я) время (в смысле: найду его подходящим), – Я – правоты возсужду‟, (по-русски нельзя точно передать тонкие оттенки этого сжатого славянского выражения, а принятый перевод значительно беднее: „произведу суд по правде‟). „Растаяла земля и все живущие на ней (а значит, стало все и все – расплывчивым, неустойчивым и зыбким): (но) Я утвердил столпы ее‟: значит, они, эти столпы – устои, всегда есть, и останутся непоколебимы... „Посему я‟, – правильно предлагает сделать здесь вставку в сжатый текст псалма проф. Юнгеров (прим. 7-е), – сказал беззаконным – не беззаконнуйте, и согрешающим – не возносите рога... („не гордитесь и не хвалитесь‟ Юнг.) на высоту, и не говорите на Бога неправды‟.

Вторая половина псалма (7–11 стт.) отличается тем, что ощутительно имеет в виду упомянутую нами грозную опасность. Можно согласиться с тем, что была то опасность при Езекии в пору нашествия на Иерусалим полчищ Сеннахирима, которые и в десять раз превосходили войско иудеев числом, и несравненно лучше вооружены были: и поэтому, они действительно „возносили‟, вызывающе-надменно, „рог свой на высоту‟. Псалмопевец и заявляет, что надежда народа – не на какие-нибудь народы соседние – с востока ли, иль запада, иль с юга (со скалистых, о потому и „пустых‟, гор Идумеи). Нет, то – „Бог, Судия (вселенной): (Он) сего смиряет, а того возносит‟. И уже в руке Его – чаша вина нерастворенного водой, и с крепящей примесью, и крепких дрожжей – отстоя, – которую и „испиют все грешные земли‟. Я же возрадуюся, – говорит писатель псалма за себя, – воспою Богу Иаковлеву. И затем заканчивает обещанием: „и все роги грешных Я сломлю,⁶² и вознесется рог праведного‟.⁶³

I. 2. Исповемыся Тебе, БОЖЕ, исповемыся Тебе, и призовем имя Твое. – Повем вся чудеса Твоя!

2. Исповедуя Тебя, будем прославлять, Боже, будем прославлять Тебя, и призовем имя Твое. – Поведаю (я) все чудеса Твои!

3. „Егда прииму время, Аз правоты возсужду.

3. „Когда изберу время, Я произведу суд по правде.

4. Растаяся земля, и вси живущии на ней: Аз утвердих столпы ея.

4. Растаяла земля и все живущее на ней: Я утвердил столпы её.

5. Рех беззаконнующым, „не беззаконнуйте‟: и согрешающым, „не возносите рога.

5. Сказал я беззаконникам – „не беззаконнуйте‟, и грешникам: „не возвышайте ро́га!

6. – Не воздвизайте на высоту рога вашего, и не глаголите на БОГА неправду‟:

6. – Не возносите рога вашего на высоту, и не говорите на Бога неправды‟.

7. Яко ниже от исход, ниже от запад, ниже от пустых гор.

7. Ибо ни с востока, ни с запада, ни с пустынных (скалистых) гор (– избавление).

II. 8. Яко БОГ – Судия есть: сего смиряет, и сего возносит.

8. Ибо Бог – Судия: этого смиряет (Он), а того – возносит.

9. Яко чаща в руце ГОСПОДНИ вина нерастворена, исполнь растворения, и уклони от сея в сие! Обаче дрождие его не истощися, испиют вси грешнии земли.

9. Ибо чаша в руке Господней – вина неразбавленного (водою, то есть не слабого), наполненная раствором, и наклоняет Он от того к другому. Однако дрожжи (крепкий отстой на дне), его не истощаются: будут пить (их) все грешные земли.

10. Аз же возрадуюся в Век, воспою БОГУ Иаковлю!

10. Я же буду радоваться во век, воспою (с псалтирью) Богу Иакова!

11. И вся роги грешных сломлю! и вознесется рог праведнаго!

11. И все рога грешных я сломлю! и поднимется рог праведного!

Примечания к Псалму LXXII-му

Содержание: В сем псалме содержится общая молитва Церкви, которая благодарит Бога за сохранение ее, и утешает себя покровительством Его. Сим будучи обнадежена, дает твердый отпор врагам своим, и возвещает им суд и вечную погибель.

Ст. 2. Повторяют одно и то же дважды, дабы тем, как показать усердный жар в пении похвал Божиих, так и убедить Бога к дальнейшему продолжению милости... Пророк сими словами разумеет то, что верные справедливую имеют причину благодарить и хвалить Бога, ибо явил Он им помощь Свою и впредь помогать обещал.

Ст. 3–4. Сия суть словеса Господа Бога, верховного Судии всех, Который, подтверждая слова праведных, обещает, что Он в свое время воздаст им должные почести, а нечестивым, не исповедующим и не призывающим Его наказание… Впрочем, не должно удивляться, что пророк вводит здесь лицо Самого Бога, взаимно ответствующего молитвам верных, ибо, несомненно, такой именно голос и дан был ему от Бога. И конечно, такая речь гораздо сильнее трогает сердце, нежели как бы просто сказал пророк, что Бог некогда отмстит за Свою Церковь, и рассеянную паки соберет.

Ст. 5–6. Здесь заметить должно, что пророк причиной безумия нечестивцев поставляет гордость их, что и весьма справедливо. Ибо люди никогда бы так стремительно не падали, если бы не ослеплялися гордостью и не присваивали себе чрез меру много. А так как недуг сей неудобь искореняется из сердец человеческих, сего ради пророк двоекратно повторяет: „не возносите рога, не воздвизайте на высоту рога вашего‟...

Ст. 7. Пророк предлагает здесь наилучшее средство к уврачеванию гордости, показывая, что возвышение людей не от земли происходит, но от Бога. Ибо наипаче сие ослепляет очи людей, что они, обращая взоры то на-десно, то на-шуее, (вправо и влево), повсюду ищут средств, дабы удовлетворить своему желанию, и как-нибудь возвыситься.

Ст. 8–9. А так как вне мира эти люди не исходят, и не возносят они своих мыслей к Богу, сего ради пророк утверждает, что они весьма заблуждаются и обманываются: ибо возвышение и унижение зависят от единой руки Божией…

Ст. 9. Сими переносными словами пророк обозначает, что нечестивые не могут избежать Божия суда, и чашу, подносимую им от Бога, испиют до дна; чем по-премногу утешает верных, показывая, что никакая неправда не останется без отмщения, и что беззаконные люди будут наказаны соразмерно заслугам их. Ибо чаша вина нерастворена не что иное есть, как Божия мздовоздаятельная правда.... Кто наказывается от Бога, тот, аки упоенный крепким вином, вдруг падает и лишается всякого ко избавлению средства. К сему присовокупляет пророк, что чаша оная „исполнена растворения‟, т.е. наполнена вином не одного рода, но растворением или смешением различных родов вин, от чего вино не токмо не теряет своей силы, но еще делается крепчайшим. Чрез то псалмопевец дает понять, что карающая Божия правда сопряжена с множеством и различием казней. И также означает, что Бог чашу гнева Своего поднес уже многим, наклонил от одних уст в другие, перенес к различным народам, заставил пить Содомлян, Халдеев, Египтян, Римлян и других премногих.

Ст. 10–11. Так верные при помощи Божией и впредь преодолеют все усилия врагов; а при помощи правды и добрых дел с своей стороны возмогут навсегда сохранить благословение свое невредимо (Ириней).

Ст. 1: к исполнению. В песнях – псалом Асафу, песнь к ассирианину.

Псалом 75-й справедливо назван в Толковой Библии (т. IV, стр. 278) прямым дополнением предыдущего. „В том псалме содержалось угрожающее предсказание врагам Иерусалима; здесь – победная песнь об исполнении этой угрозы, ибо в одну ночь, как передано в XIX главе 4 книге Царств (4Цар. 19), 185 тысяч ассириан, осаждавших Иерусалим, погибли от руки ангела да и сам Сеннахирим, вернувшийся в Ниневию, там был убит своими сыновьями. Потому и сказано в надписании: к ассирианину. Однородный по содержанию, подобно предшествующему псалму, пс. 75 также может быть разделен на две части. Из них первая, (стт. 2–7), начинаясь словами: „ведом во Иудее Бог, во Израили – велие имя Его‟, с указанием на пребывание Его в Иерусалиме, в сжатых чертах изображает сущность чудесного события. Поражение ассириан, самого сильного и исключительно-воинственного народа того времени, сокрушившего много соседних народов и государств; уже разрушившего Израильское царство, было и торжеством, и нравственным удовлетворением миролюбивых чаяний верных Богу сынов богоизбранного народа, во главе с благочестивым царем их Езекией. И вот псалмопевец и отмечает, что чудом этим „Бог сокрушил крепость луков, оружие, и меч, и брань‟. В смятение приведены были „все неразумные сердцем‟, с такой наглой заносчивостью устами Рапсака издевавшиеся над упованием Езекии на помощь Иеговы: „уснули они сном своим‟ – сном смерти: и в руках тех, что пришли на разграбление Иерусалима, ничего не нашлось, и из собственных богатств их. И даже уже седшие на коней – „воздремаша от запрещения Твоего, Боже Иаковль‟.

И в еще большее соответствие угрозам пс. 74-го, вторую часть этого 75-го псалма (8–13 стт.) псалмопевец начинает обращенным к Божественному Виновнику чуда: „Ты страшен, и кто противостанет Тебе? – С небе произвел, и услышанным соделал Ты Свой суд (– тот суд, в котором спасение кротких), и убоялась земля, и затихнув, умолкла‟ (после ужасавших сердца браней военных). Посему „помышление человеческое в исповедании будет славить Тебя; и (даже) останок (этих) помышлений (не только вспоминать будет все это, но и) – праздновать‟ (ст. 11).

Заканчивается псалом также знакомым нам призывом прокимна: „помолитесь и воздадите Господу Богу нашему‟, с дополнительным указанием на впечатление от чуда у всех, живущих окрест, которые „принесут дары – Страшному и отнимающему духи князей, Страшному паче царей земных‟!

I. 2. Ведом во Иудеи БОГ: во Израили велие имя Его!

2. Ведом во Иудее Бог, – во Израиле превелико имя Его!

3. И бысть в мире место Его, и жилище Его – в Сионе!

3. И было в мире (т. е. в Салиме или Иерусалиме) место Его, и жилище Его – в Сионе!

4. Тамо сокруши крепости луков, оружие, и меч и брань.

4. Там сокрушил Он крепость луков, и оружие, и меч, и (военную) брань.

5. Просвещаеши Ты дивно от гор вечных.

5. Светишь Ты дивно с гор вечных.

6. Смятошася вси неразумнии сердцем: уснуша сном своим, и ничтоже обретоша вси мужие богатств в руках своих.

6. В смятение пришли все неразумные сердцем: уснули сном своим, и ничего из богатств не обрели все (эти) мужи из богатства, бывшего в руках своих.

7. От запрещения Твоего, БОЖЕ Иаковль, воздремаша вседшии на кони.

7. От запрещения Твоего, Боже Иаковль, воздремали все севшие на коней.

II. 8. Ты страшен еси, и кто противостанет Тебе? Оттоле гнев Твой.

8. Страшен Ты, и кто противостанет Тебе? – Оттоле гнев Твой.

9. С небесе слышан сотворил-еси суд: земля убояся и умолча, –

9. С небес дай услышать суд! – земля убоялась и умолкла, –

10. Внегда востати на суд БОГУ, спасти вся кроткия земли.

10. – как только восстал Бог на суд, спасти всех кротких земли.

11. Яко помышление человеческое исповестся Тебе, и останок помышления празднует Ти .

11. Посему помысл человеческий, исповедуя, будет славить Тебя, и (самый) остаток помысла, (и тот) будет, празднуя, величать Тебя.

12. Помолитеся и воздадите ГОСПОДЕВИ БОГУ нашему! Вси, иже окрест Его, принесут дары.

13. Помолитесь, и воздадите Господу Богу нашему! Все, которые окрест Его (Бога?) принесут дары. –

13. Страшному и отъемлющему духи князей, – Страшному паче царей земных!

13. Страшному и отнимающему дух у князей, – Страшному превыше царей земных!

Примечания к Псалму 75-му

Содержание. – По силе последних слов, в надписи положенных, песнь ко ассирианину, которых в еврейском тексте нет, блаженные отцы Феодорит и Евфимий мнят, что в сем псалме описывается победа, которую одержал благочестивый царь Езекия над Сеннахиримом, царем Ассирийским. А в смысле высочайшем, без сомнения, проповедуется здесь победа людей избранных, которую одерживают они над всеми врагами, как видимыми, так и невидимыми.

Ст. 2. Пророк в начале псалма упоминает об Иудее, во-первых – потому, что там наипаче Бог ведом был: ибо там и волю Свою людям открывал и великие благодеяния народу Своему оказал, и тем возвеличил имя Свое. Во-вторых, потому, что в Иудее находился преславный город Иерусалим, к которому наипаче относится благодеяние оное, в псалме сем описываемое. „Ведом во Иудее Бог‟. Плотские Иудеи зело гордятся сими словами, но всуе: „Бог ведом был в Иудее тогда только, когда жили в ней пророки, и когда народ имел послушание к ним. Равным образом велие имя Божие было во Израиле тогда только, когда народ Израильский обрезывался не плотью только, но и сердцем. А когда отреклись они от Божия Сына, Которого все пророки возвещали, и когда перестали быть народом Его, – от того самого времени Бог не ведом бысть в Иудее, как и в Израиле, сущем по плоти, нет уже велия имени Его. Ибо большая мудрость обретается ныне в младенцах христианских, нежели в великих мудрецах языческих, или учителях Израилевых‟.

Ст. 3. „И бысть, говорит, в мире место Его: то есть, Бог‟ избрал Себе особенное место, дабы поставить в нем скинию Свою. Сие место было – град Салим, что с еврейского „мир‟ толкуется. „И жилище Его в Сионе‟: то есть, избрал Себе жилище в Сионе, аки в части благороднейшей града Иерусалима... Но как Салим означает мир, то семьдесят толковников имя Салима из собственного обратили в нарицательное, и перевели в „мире‟. Почему и Мельхиседек, царь Салимский, назван „царь мира‟ (Евр. 7:2)... В смысле высочайшем, чрез сие означается, что Бог наипаче живет в сердцах людей, мир имеющих, и углубляющихся в богомыслие; ибо как Салим означает мир, так Сион означает холм высокий. И потому, если кто не будет иметь мира с Богом, и с самим собой, тот не может быть способен к богомыслию, – кольми паче к соединению с Богом.

Ст. 4–6. История сей победы повествуется в четвертой книге Царств, гл. XIX (4Цар. 19), где читаем, что Бог избавил Иерусалим от нападения царя Сеннахирима без всякого вооружения со стороны иудеев. Ибо Ангел Господень в едину нощь избил сто восемьдесят пять тысяч ассириан и сим образом сокрушил Господь крепость луков, оружия и стрел...

Ст. 5–6. Ангела Твоего, яко небесного перуна, послал Ты в войско ассирийское. „От гор вечных‟: т. е. с вершин духовных: правды и силы Божией. Сего ради смятошася все воины Сеннахиримовы, и от внезапного поражения во исступление ума пришли, так что, потерявши рассудок, не разумни сердцем Быша... „Уснуша... своим‟. – По общему всех толкованию, св. Пророк описывает здесь смерть тех же ассириан, от Ангела избиенных. Ибо те, которые хотели напасть на Иерусалим и надеялись скоро пленить его и разграбить, сами вдруг уснули сном смертным сном не таким, каковой случается с людьми благочестивыми, умирающими спокойно, но сном „своим‟, который послан был на них от Бога по праведному суду Его, так что все оные мужи ассирийские, которые были пребогатые, но еще большего желали богатства, после же внезапной оной смерти, в ад низвержены быв, ничего в руках своих не нашли, как их тех вещей, которые имели, так и на тех, которые граблением приобресть надеялись.

Ст. 7. Сими словами показывает, что смерть ассириан не естественная была, но ниспосланная от раздраженного Бога! Ибо если запрещение блаженного Петра Ананию и Сапфиру повергло мертвых (Деян. 5), кольми паче запрещение всесильного Бога!..

– Но впрочем мы с своей стороны не видим никакой необходимости настаивать на таком объяснении чудесной гибели полчищ Сеннахирима, какое дает здесь арх. Ириней, т. е. – без всякого участия в поражении ассирийского войска сил и средств естественного порядка. Свой взгляд по этому вопросу мы давно уже, и не раз, высказывали и печатно (напр. в нашем Христианском мировоззрении, особенно в главе о Промысле Божиим и о чуде (стр. 62–68), где к такому разряду так сказать чудес смешанного характера мы относили большую часть и библейских чудес). Ибо мы твердо убеждены, что для проявления действия Всемогущей десницы творца и Промыслителя мира, одинаково могут быть привлекаемы из необъятной области сотворенного Им как то, что мы называем сверхъестественным и надприродным (и что обычно и мыслят люди – и простецы, и ученые – в понятии чуда), так и то, что вошло уже слагаемым в установившийся строй сил, средств и порядков окружающей нас земной природы, даже более того: соучастие последнего вида действий в совершении чудес на данный случай представляется, так сказать, более естественным и применимым, нежели чудеса без них, ибо то – действия Божии, а Бог, по нашим христианским понятиям, не есть Бог неустройства, но гармонии и мира (чина) (1Кор. 14:33). и восполняет в чудесах существующий миропорядок лишь в том, что необходимо. Критика отрицательная вообще любит отыскивать, при объяснении тех или иных, выдвигаемых христианской историей, чудес – какие-нибудь, параллельные им случаи в явлениях естественного порядка, где бы эти похожие явления происходили без всякого вмешательства высшей, чудотворящей силы, причем сами они всегда бывают склонны придавать таким случаям значение так называемой отрицательной инстанции, т. е. принимают их за прямое опровержение самой возможности допущения действия той высшей Силы и во всяком религиозном чуде. И нужно признать, что для тех, кто видит во всех решительно событиях чудесного характера исключительное действие только одной сверхъестественной, производящей их Силы (а ведь многие из богословов так именно и понимают все чудеса – без всякого соучастия в совершении их каких-либо средств и сил естественного порядка), положение создается в таких случаях слишком затруднительно, когда, например, приводятся какие-нибудь соответствующие факты из области медицины, химии, вообще из сферы естествознания. – Отрицать подобного рода ссылки и справки бывает чересчур трудно иль и невозможно (а по существу и не нужно). Примирить же иль согласовать их с собственными воззрениями на природу чудес можно в этих случаях лишь в области веры, но она сама тогда многим и многим начинает казаться противоречащей научному знанию, что для „малых сих‟, неутвержденных в вере, бывает нередко прямо гибельным. – Совсем иное положение у нас, признающих, что в великом множестве чудесных событий Господь, оказывая людям, в жизненной их нужде, Свое содействие и помощь, направлял действия чудотворящей десницы Своей на те же, указываемые противниками, естественные средства и порядки в природе, но только так, что эти, Им же сотворенные слуги и рабы в наличном укладе физического мира, действовали уже совершенно необычным, внеординарным, порядком: как по размерам и формам этого действия, так и по явному, нарочитому началу и концу данного факта иль процесса, когда, например, словом Его пророка иль вообще мужа великой веры определялось точно, когда и как должно все начаться, как и когда все это и окончится.

И конечно, при таком понимании чудес в тех параллельных сопоставлениях и справках ничего для нас – ни страшного, ни неприятного – нет и не может быть. Напротив, для нас они только служат на пользу, дают лишь нужный материал для апологетического освещения вопроса о достоверности того иль иного чуда. Ведь главный и труднейший вопрос в нем, это: да были ль на самом деле эти чудесные факты в истории – ввиду столь редкого и явно экстраординарного характера их?! И тогда те научного рода справки, раз они обследованы серьезно и объективно, и устанавливают – уже для всех – с достаточной убедительностью, что ничего неправдоподобного в данном событии нет, раз они вообще-то бывают, размеры же и так сказать обстановка чуда, как чуда, укажут, что там действительно было „препобеждение низших сил силами порядка высшего‟ (в чем и заключается основная природа всякого чуда). – Помню, давно читал я попытку опровергнуть передаваемое Еванг. Лукой появление немоты (и глухоты) у отца Иоанна Предтечи Захарии, в наказание за то, что он не поверил словам арх. Гавриила. В тоне высокомерного пренебрежения автор отмечал там, что такое явление хорошо-де известно в истории медицины. И отсюда он сразу же делал и собственный вывод, что значит, и в данном случае имело место такое же болезненное нервное явление, а не чудо. Но в простоте и близорукости своего предубежденного понимания этот тенденциозный критик и не подозревал, что, в сущности, стал он лишь на нашу сторону, ибо от имени науки устанавливает самый этот чудесный факт, и именно в том виде, как сказано у евангелиста. Что же касается причины данного события, как и связи немоты Захарии с личными переживаниями его: то, конечно, в повествовании Еванг. Луки все нам понятно, а если отвергнуть его, то – осталась бы одна сплошная загадка. (В подобном положении стоит вопрос о семилетнем помешательстве Навуходоносора (Даниил. IV гл.) в сопоставлении с фактами ликантропии, также известной в медицине).

Сюда же относится и затронутый нами факт поражения 185 тысяч ассириан Сеннахирима, осаждавших благочестивого царя Езекию в Иерусалиме. В гл. ХIХ 4-й книги Царств об этом сказано так: „и случилось в ту ночь, пошел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч. И встали поутру, и вот все тела мертвыя‟ (ст. 314) (4Цар. 19:35).

Автор недавно вышедшей в Белграде книги: „Моисей пред судом истории‟ г. Матвеев, отрицая тут чудо, поправляет это сообщение Библии чрез устранение такого появления Ангела и замену его появлением „эпидемии чумы, продолжавшейся нисколько дней‟. Тон этой замены – до безобразного кощунственный и дерзкий: но самую мысль его о появлении в лагере Сеннахирима чумы или ей подобной болезни мы считаем совершенно приемлемой, но конечно, отнюдь, не в отмену сообщения книги Царств об этом чуде. На основании упоминавшихся выше стихов 5 и 6-го пс. 75-го, где сказано: „смятошася вси неразумные сердцем, уснуша сном своим от запрещения Твоего, Боже Иаковль, воздремаша седшии на кони‟ (Пс. 75:5–6), можно думать, что эпидемия та была какой-то молниеносной разновидностью сонной болезни. Пораженные ужасом, до тех пор избалованные своими успехами, воины Сеннахирима бросились, спасаясь бегством из лагеря – очага заразы, к своим коням, которыми до того так хвастались они в адрес Езекии (4Цар. 18:23) и вскочили на них. Однако и здесь захватил их смертельный сон, и тут же впав в дремоту, все эти, севшие на коней, не избежали гибели – на вечное посрамление и вразумление гордым нечестивцам. И было то несомненным чудом, ибо произошло все по нарочитому пророчеству великого пророка, ветхозаветного евангелиста Исайи и по усердной молитве самого царя Езекии, и затем – сразу же после кощунственных речей надменного Рапсака (а за ним Сеннахирима), и не в несколько дней, как переиначивает Матвеев, но, за один день как и бывает это при молниеносных эпидемиях, так что „встали поутру, и вот – все тела мертвыя‟... (4Цар. 19:35).

Ст. 8. Слова – „оттоле гнев Твой‟ означают то же, что воспалился гнев Твой.

Ст. 9–10. Взяв случай от гнева Божия на ассириан, преходит к гневу, который явит тот же Бог в день всемирного суда, и которого стерпеть никто из нечестивых не может. Говорит же о вещах будущих словами прошедшего времени – по обычаю пророческому... Возстанеши, наконец, и сядеши на престоле Твоем судити вселенной, „спасти вся кроткия земли‟. Ибо сие будет намерение и конец суда, – спасение кротких и – казнь нечестивых.

Ст. 11. Помышление о толиком благодеянии будет непрестанным и присносущным хвалением, так что и самый останок, сиречь и самая малейшая часть помышления, не на что иное употреблено будет, разве как на торжественное воспоминание столь великого благодеяния.

Ст. 12–13. „Помолитеся и воздадите‟... сиречь – молитеся и просите милости Божией; обещайте Богу жертвы и дары благоприятные, и не только обещайте, но и вместе воздайте обещанное. А наипаче, вы, „иже окрест Его‟, вы, которые предстоите алтарю Владычню, и обычныя приносите жертвы, обещайте и воздадите Господеви Богу нашему: „Богу истинному. Который зело страшен‟... не одним только простым и частным людям, говорит псалмопевец, но и самим царям и князьям земным, у которых Он и жизнь отнять может, когда только восхощет.

Ст. 1: к исполнению. О Идифуме, – псалом Асафа.

Псалом 76 в содержании своем напоминает псалом 72-й той же двойственностью внутренних переживаний, какую отмечали мы там, да и таким же „поглумляхся‟ здесь, как там „непщевах‟. Но только подход к этим сомнениям и недоумениям в псалме 76 другой: здесь уже всецело вращается псалмопевец в исторической жизни своего народа, оттеняя в отношении к нему со стороны Господа времена то милости, то, наоборот, немилости, причем последняя проявляется в настоящем положении его, тогда как милостивая помощь оказывалась в давнем прошлом.

Давая себе отчет в содержании этого псалма, мы также для удобства разбора его можем разделить псалом на четыре части: 2–6; 7–11, 12–16 и 17–21 стихи. „Гласом моим ко Господу воззвах, гласом моим к Богу, и внят ми‟: начинает Асаф свой псалом, причем только из этого „и внят ми‟ мы и узнаем, что моление псалма было Господом принято. И затем говорит, как он тут молился, давая и нам пример настойчивой, на редкость усердной и неотступной молитвы. В пору скорби своей он не только во дни, но и ночью воздевал молитвенно руки, „взыскуя ими Бога‟, и не поддавался никакому прельщению (подобно тем кои ищут выхода в своей скорби в каких-нибудь пустых развлечениях): отвергла душа его такое „утешение‟. И вот, свидетельствует он, и в эту скорбную пору, как только вспоминал он о Боге, тотчас веселилось сердце его; когда же „поглумлялся‟ он, предаваясь рассудочным выкладкам соображений человеческих, то, жалуется сам он, наоборот, „малодушествовал дух мой‟. И тогда образумился он. Уже не смыкал он очей своих и в пору стражбы ночной: замкнулся (в себе) в душевном волнении своем, и не разглагольствовал (ни с кем). Но направилась теперь мысль его на дни первоначальные, – и былые, канувшие в вечность, лета он вспоминал и этим поучался.

И вот, во второй части (7–11 ст.) он открывает эти свои ночные передумывания, доходившие до сердца, от которых „тужил дух‟ его, когда он сопоставлял с ними наличное состояние народа своего. И видно по всему, что до крайности тяжело было тогда это состояние народа израильского, уже на долгое время навлекшего на себя гнев Божий. И он приводит тут и самые эти свои скорбные думы. „Ужели на веки отринет Господь, и не будет благоволить больше? Иль до конца милость Свою отсечет, закончил (Он) благостное слово Свое, дававшееся из рода в род? Разве забудет ущедрить Бог? Или во гневе Своем удержит щедроты Свои?‟ И я сказал: „ныне я начал (вникать и разуметь), – это изменение в действиях той же десницы Всевышнего‟.

И теперь он, ища выхода из таких тяжелых и унылых дум, далее, в третьей части (ст. 12–16) и начинал вспоминать „дела Господня‟, чтобы поучиться в них. „Боже, во святыне путь Твой‟, созерцает он: „кто Бог велий, яко Бог наш?!‟ Уже иным голосом, голосом отрадных воспоминаний, а от них – и непоколебимой надежды, поет он хвалу могуществу и величию Божию: „Ты еси Бог, творяй чудеса! – Сказал (выявил) Ты в людях силу Твою‟. И этой истиной он сам дает ответ недавним малодушным и недоуменным „глумлениям‟ своим. И затем коротко и общо он и приводит эти чудесные проявления силы Божией, указывая себе и другим, как вообще избавлял Господь раньше мышцей Своей сынов Иаковлевых и Иосифовых, и останавливаясь особенно сознанием своим на том любимом для всего Израиля периоде сорокалетнего странствия, когда, как овец, путеводил Господь людей Своих рукою Моисеевой и Аароновой‟.

Наконец, часть 4-я (ст. 17–21) стоит в псалме совсем особняком, и производит впечатление какого-то довеска иль добавка к псалму. Как будто добавление это – приурочивалось к какому-то священнодействию, напоминающему наши водосвятные молебны, в каковые и включены нашей Церковью некоторые выражения из этого конца 76-го псалма. Псалмопевец в восторженно-религиозном тоне приводит особенно-характерные данные из грандиозных явлений природы: излияния с неба из облаков вод, сверкающих молний при грохоте грома в своде небесном, смятения – бездн речных или морских, и даже колебания земли... Все это – и выявляет всемогущую силу Божию, как бы иллюстрируя (наглядно представляя) предшествовавшую хвалу: „Ты еси Бог, – творяй чудеса!..‟

I. 2. Гласом моим ко ГОСПОДУ воззвах, гласом моим – к БОГУ, и – внят ми!

2. Гласом моим ко Господу я возопил, голосом моим – к Богу, и Он – внял мне!

3. В день скорби моей взысках рукама моима, нощию пред Ним, и не прельщен бых: отвержеся утешитися душа моя.

3. В день скорби моей Бога я искал, – руками моими, ночью пред Ним, и не обманулся. Отказалась (не хотела) утешиться душа моя.

4. Помянух БОГА, и возвеселихся, поглумляхся, и малодушествова дух мой.

4. Помянул я Бога, и возвеселился: порассуждал (поумничал) и впал в малодушие дух мой.

5. Предваристе стражбы очи мои: смятохся и не глаголах.

5. Предваряли очи мои стражу (ночную); в смущении я был, и (ничего) не говорил.

6. Помыслих дни первыя, и лета вечная помянух, и – поучахся!

6. Помыслил я о днях древних, и лета вечные вспомнил я, и – поучался!

II. 7. Нощию сердцем моим глумляхся, и тужаше дух мой.

7. Ночью сердцем моим я недоумевал, и в туге был (тогда) дух мой.

8. „Еда во веки отринет ГОСПОДЬ, и не приложит благоволити паки?

8. – „Ужели на веки отринет Господь, (людей Своих), и не будет более благоволить (к ним).

9. Или до конца милость Свою отсечет, сконча глагол от рода в род?

9. Иль до конца милость Свою отсечет, (иль) положил конец (Он) слову (Откровения) из рода в род?!

10. Еда забудет ущедрити БОГ, или удержит во гневе Своем щедроты Своя?!‟

10. Неужели забудет помиловать Бог, или удержит в гневе Своем щедроты Свои?!‟

11. И рех: „ныне начах, сия измена десницы Вышняго‟.

11. И сказал я: „ныне начал я (разуметь), – это есть изменение десницы Всевышнего‟.

III. 12. Помянух дела ГОСПОДНЯ: яко помяну от начала чудеса Твоя.

12. Вспомнил я дела Господни, ибо буду я вспоминать от начала дивные знамения Твои.

13. И поучуся во всех делех Твоих, и в начинаниих Твоих поглумлюся.

13 И буду поучаться во всех делах Твоих, и о начинаниях Твоих размышлять (я) буду.

14. БОЖЕ, во святем путь Твой! Кто БОГ велий, яко БОГ наш?!

14. Боже! Во Святом – путь Твой! Кто Бог (столь) великий, как Бог наш?!

15. Ты еси БОГ, творяй чудеса! Сказал-еси в людех силу Твою!

15. – Ты еси Бог, творящий чудеса! Ты дал познать в людях (народах) силу Твою!

16. Избавил-еси мышцею Твоею люди Твоя, сыны Иаковли и Иосифовы!

16. Избавил Ты мышцей Твоей людей Твоих (народ Твой), сынов Иаковлевых и Иосифовых!

IV. 17. Видеша Тя воды, БОЖЕ, видеша Тя воды, и убояшася: смятошася бездны, –

17. Видели Тебя воды, Боже, видели Тебя воды, и убоялись: вострепетали бездны, –

18. Множество шума вод! Глас даша облацы, ибо стрелы Твоя преходят.

18. Множество шума вод. – Дали голос (загремели) облака, ибо и стрелы Твои пронизывают (их).

19. Глас грома Твоего в колеси, осветиша молния Твоя вселенную: подвижеся – и трепетна бысть земля!

19. Голос грома Твоего в своде (небесном), – осветили молнии Твои вселенную; подвинулась – и трепетной соделалась земля!

20. В мори путие Твои, и стези Твоя – в водах многих, и следы Твои не познаются!

20. В море – пути Твои, и стези Твои в водах многих, и следы Твои не будут узнаны!

21. Наставил-еси, яко овцы, люди Твоя, рукою Моисеевою и Ааронею!

21. Путеводил Ты, как овец, людей Твоих (народ Твой) – рукою Моисеевой и Аароновой!

3-я слава Х кафизмы.

Окончена первая половина Псалтири.

Примечания к Псалму LXXVI-му

Содержание. Дух Святой устами Давида или псалмопевца Асафа (вернее второго) преподает здесь общий образец молитвы от лица бедствующей Церкви, которая, будучи и в самых лютых гонениях, обеты свои воссылает к небу… Пророк научает, чтобы мы, унывающие в искушениях, дух обращали к созерцанию чудесных Божиих дел, и сим укрепляли веру и надежду свою на Бога.

Ст. 2–3. Пророк повествует, что он не на воздух произносил свой вопль, как многие, не терпя болезней, безрассудно делают; но прямо к Богу глас свой обращает, когда нужда исторгла вопль. Аки бы сказал, что он в прилежном молении не ослабевал, хотя и часто надлежало вопли повторять... Последние слова стиха должно разуметь так, что хотя душа Пророка, в этом тяжелом положении никакого утешения к облегчению страдания не обретала, однако он не переставал рук своих простирать к Богу. Ибо искать Бога днем и ночью не что иное есть, как непрестанно молиться. И потому часто случается, что те, которые таким образом ищут, обретают Бога, Которого чрез усмотрение или чрез чтение обрести не могли.

Объяснение ст. 4-го см. во введении псалма.

5. Верные, будучи обременены печалью, не хранят равномерного расположения духа, но иногда употребляют стенания и плач, а иногда, как бы сомкнувши уста, умолкают: почему неудивительно, если Пророк признается здесь, что он так угнетен был бедствиями, что даже и гласа не испускал.

Объяснение стт. 6–8 также во введении.

Ст. 9–10. Итак, не жалобу приносит псалмопевец на Бога, но, сам с собой рассуждая, умословствует от свойства Божия, что нельзя тому статься, чтоб Бог не продолжил благоволения Своего к благочестивым людям, которых Он однажды навсегда возлюбил.

Ст. 10. Ибо удобнее Богу удержать гнев Свой, нежели милость Свою. Сего ради, если и праведно гневается не грешников, но только и в самом гневе не удерживает милости Своей, но изливает ее, и так гнев Свой укрощает… Отсюда делает вывод, что наказание, которое он чувствует, не воспрепятствует Богу паки умилостивиться и обычные благодеяния явить ему: ибо не иначе, как на краткое время гневается Он, тем более, что и знаки гнева являя, нежно любит тех, коих наказывает.

Ст. 11. Во введении.

Ст. 12–13. Сие воспоминание дел Божиих различествует от оного, о котором псалмопевец упомянул в ст. 4. Ибо тогда, как бы издали, взирал на благодеяния Божия, которые не могли еще облегчить или уменьшить скорбь его: а здесь взирает на них ближе, как на известные свидетельства всегдашней милости Божией, а потому с большим движением духа повторяет изречение, между тем полагая и подтверждение: ибо частица „яко‟ в сем месте положена вместо „воистину‟.

Ст. 14–16. Речение „во святем‟ должно относить здесь к небу, и разуметь так, что пути Господни превыше мира возносятся, и что надлежит нам восходить мыслию превыше всех небес, если желаем познать их прямо. Ибо хотя некоторой частью и из творения мира познаем дела Божии, но сие познание остается ниже неизмеримой оной высоты... Пророк, который сначала печальные произносил жалобы, ныне с радостным и спокойным духом чудится высоким путям Божиим, и, сознавая немощь свою, с кротостью и благоразумием удерживает себя в надлежащих пределах повиновения, и не дерзает судить о сокровенных судьбах по мудрованиям плоти. Сего ради восклицает: „кто Бог... наш‟. Сим сравнением не означает многого числа богов, но косвенно порицает безумие мира, который, не довольствуясь Единым Богом, Которого слава на столько видима есть, многих богов устрояет...

Ст. 15. Здесь говорит о тех чудесных доказательствах силы, премудрости, благости и правды, которые явно зрятся, хотя и превосходят меру понятия нашего. А отсюда научаемся, что слава Божия гораздо ближе к нам, и яснее видима, а не так, чтоб могли мы праведно извинить себя неведением ее. Ибо Бог так чудесно действует, что и самые язычники не могут извиниться слепотою своею.

Ст. 17. Бог сим чудом показал, что и неодушевленные стихии всегда готовы повиноваться Ему. Ибо ни Чермное море, ни Иордан, обратя свое течение вспять, не переменили бы свойства своего, если бы не восчувствовали бы Божией силы, не потому, аки бы были разумом одарены, но потому, что Богу так угодно было... Слова, присовокупляемые о безднах, ту же имеют силу: аки бы сказано было, что не одна только поверхность вод поражена была Божиим взором, но что сила Его проникла даже и до самых глубочайших бездн.

Ст. 18–19. Сими словами Пророк еще научает, что куда бы люди ни обратили свои очи, то повсюду – „и горе, и низу, и на небеси и в безднах‟ узрят они чудную Божию силу... Под именем стрел преходящих, без сомнения, в переносном смысле означаются молнии... Вся сила сущности повествуемого пророком состоит в том, что Божия сила при исходе народа Израильского из Египта⁶⁴ довольно засвидетельствована была и очами и слухом всех, когда и небо гремело, и весь воздух осязался молниею, и земля сотряслась.

Ст. 20–21. Показывает, что путь, по которому шли они, был открыть необыкновенным образом: ибо и море иссушено было, и река Иордан возвратилась вспять не человеческою силою, но всемогущей рукой Бога, „которая чудным образом народ израильский провела немокрыми стопами, а Фараона со всем воинством его во глубинах морских потопила‟. Сравнивая израильтян с овцами, назнаменует, что не доставало в них ни разума, ни силы к произведению такового дела, если бы Бог, восприяв на себя должность Пастыря, не превел бедное стадо Свое чрез моря и степи и не ввел в Обетованную землю. Сие чудо увеличивает он указанием на лица Моисея и Аарона: ибо, хотя служение их было достопочтенное и приснопамятное, однако сим обстоятельством немало открыл Бог силу Свою, когда двух человек, низких и презренных, противопоставил величайшим силам прегордого царя... Итак, отсюда наипаче просияла Божия сила, когда в сосудах оных, скудельных и бренных, так воздействовала она.