Молитва Иисусова в миру

Что такое духовная жизнь. – О преимуществах Иисусовой молитвы. – Кто не может заниматься умным деланием. – Мешает ли Иисусовой молитве жизнь в миру? – Иисусова молитва помогает человеку жить по Евангелию. – Примеры преуспеяния в Иисусовой молитве. – Всегда ли мысли во время молитвы от диавола или могут быть и от Бога? – Можно ли молиться молитвой Иисусовой за других людей.

Тема нашей беседы – Иисусова молитва в миру. Можно было бы назвать беседу иначе, например «О духовной жизни в миру». Но для того чтобы не было двусмысленности, мы дали более точное название, потому что, по нашему глубокому убеждению, никакой духовной жизни в наше время без Иисусовой молитвы быть не может. Тем паче, что под духовной жизнью многие современные люди понимают совсем не то, что содержит это понятие.

Так, люди нецерковные под духовной жизнью понимают увлечение искусством, философией и вообще жизнь человека интеллигентного противопоставляют жизни того, кто живет только плотскими интересами, плотскими удовольствиями. В свою очередь люди церковные могут понимать под духовной жизнью тоже нечто неопределенное, абстрактное. Если человек молится и у него возникают какие-то субъективные ощущения, которые, по его мнению, не подлежат никакому истолкованию, никакой классификации, если он испытывает чувства также, с его точки зрения, никак не объяснимые, никак не сопоставимые со святоотеческим учением, – то ему представляется, что он ведет духовную жизнь.

И получается, что, с одной стороны, под духовной жизнью люди иногда ошибочно подразумевают жизнь человека интеллигентного, а с другой – жизнь, скорее, не духовную, а мечтательную, или жизнь в воображении. Скажем, читает человек книги о древних подвижниках и при этом он получает удовольствие оттого, что, при помощи воображения проникнув, как ему кажется, в суть их подвигов, в суть их переживаний, испытывает нечто подобное. Объясню это на простом примере. В романе Жюля Верна «Дети капитана Гранта» есть герой – Паганель, известный ученый-географ, который никогда не выходил из своего кабинета, когда же отправился в путешествие, то все перепутал. Нечто подобное может произойти и с людьми, которые живут мечтательной жизнью и полагают, что это и есть духовная жизнь.

Духовная жизнь предполагает прежде всего борьбу (не наслаждения или утешения духовные, как ожидают некоторые): борьбу со страстями, борьбу с грехом, борьбу с собственными дурными наклонностями. И когда человек проникает в суть этой борьбы, когда он углубляется в самого себя и погружается в таинственный духовный, внутренний мир, то видит, что там, оказывается, присутствуют некие желания и чувства, совершенно ему чуждые. И тогда он осознаёт, что в этой борьбе участвуют таинственные темные силы, то есть демоны. Таким образом человек проникает в мир духов.

В этой борьбе, во время крайнего напряжения сил, в противостоянии страстям и иррационально-злобному напору искушений человек, во-первых, на опыте осознаёт присутствие посторонних темных сил, а во-вторых, вдруг ощущает сверхъестественную Божественную помощь. И тогда он опытно узнаёт, что такое мир духов. Потому что и демонов мы называем духами, и Бога в полном и единственном смысле слова мы можем назвать духом, потому что только Он обладает свойствами духа в полной мере.

Итак, духовная жизнь есть жизнь духов. Наш дух, проникая в эту область, поневоле вступает в общение с демонами и борется с ними, противостоит им. И, конечно же, вступает в соприкосновение с Богом. В борьбе с лукавыми демонами человек все больше познаёт свою немощь и необходимость сверхъестественной помощи, иначе говоря необходимость в молитве.

Он понимает, что молитва – это добродетель, которую не просто рекомендуют ему как нечто полезное, а без которой никакой другой совершить невозможно. В нем вырабатывается такая форма смирения, которая называется «ненадеяние на себя», и она в свою очередь порождает другую добродетель – молитву. Причем не просто молитву, а молитву непрестанную. Потому что мы осознаём, что в каждое мгновение нашей жизни происходит невидимое, таинственное противостояние человеческого духа темным духам. Таинственно оно, во-первых, в том смысле, что оно труднообъяснимо, а во-вторых, в том смысле, что оно неизвестно большинству людей. Вместе с тем человеческий дух стремится к духу, который является источником всего существующего, который является духом в полном и единственном смысле слова, то есть к Богу.

Внутри себя человек ощущает действие многих разных сил: и помощь ангелов, и помощь святых угодников Божиих, которые пребывают также в мире духов, я имею в виду прославленных святых, и помощь людей, которые молятся за нас. Постепенно он отождествляет их с теми действиями, которые описаны святыми отцами в аскетических трудах.

И тогда на первое место выходит такая добродетель, как Иисусова молитва. Мы знаем, что многие подвижники не придавали ей первостепенного значения. Они читали псалмы, каноны, тропари, другие молитвословия, но суть молитвы остается одна для всех разнообразных ее форм: она необходима для того, чтобы заполнить ею все время бодрствования человека. Ум всегда должен быть занят, всегда должен трудиться, стремиться к соединению с Богом, как и, наоборот, стремиться к расторжению своего общения с демонами. Средством для этого служат разные молитвы. Но в особенности удобным, сильным средством является молитва Иисусова по нескольким важным причинам.

Первая причина – это то, что Иисусова молитва состоит из призывания всесвятейшего имени Господа Иисуса Христа. Спаситель сказал про будущих верующих в Него Своим ученикам и апостолам: Именем Моим будут изгонять бесов³⁸⁹. И это касается не только собственно изгнания бесов или, как сейчас называют, вычитывания, но и изгнания бесов в смысле победы над страстями в собственной душе. Спаситель также говорил: О чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам³⁹⁰. Эти слова прозвучали на Тайной вечере во время особо доверительной беседы Спасителя с учениками-апостолами перед Его страданиями и явились как бы завещанием Господа ближайшим ученикам.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) премудро рассуждает о том, что апостолы Христовы, совершая именем Господа Иисуса многие великие чудеса, не могли не призывать постоянно Его имени. Оно для них было превожделенно и прелюбезно. Апостолы как бы против воли стремились к тому, чтобы постоянно пребывать в созерцании этого имени, через которое на них действовала Божественная благодать, можно даже дерзновенно сказать, что Сам Господь являлся им в этом имени в Своей Божественной славе. Господь сообщил Своему человеческому естеству – и в том числе Своему человеческому имени Иисус – безграничную славу Своего Божественного существа, Божественной природы. И мы, призывая имя Иисуса Христа, – в зависимости от нашего достоинства, от нашей ревности, от нашего преуспеяния, – ощущаем эту славу. Тем паче апостолы опытно знали всё величие имени Иисуса и потому не могли не призывать его постоянно. Это первое и главное преимущество Иисусовой молитвы.

Второе преимущество, кажущееся маловажным, в особенности по сравнению с тем, что я сейчас сказал, на самом деле в практическом отношении имеет большое значение. Это преимущество – краткость молитвы Иисусовой. Когда мы произносим обширные молитвословия, наш ум часто, хотя и получая при этом пользу, отвлекается на рассматривание смысла этих молитвословий и нам бывает трудно удержать ум во внимании. Допустим, читая псалмы, мы волей-неволей рассуждаем о содержании и значении этих многозначительных таинственных текстов. Может быть, нам более понятны новозаветные молитвы, составленные святыми отцами, но и в них также есть много пищи для ума.

Нужно различать созерцательную способность ума, которую мы используем при молитве, и способность ума к рассуждению, так сказать к движению мысли, рассмотрению тех или иных предметов, пусть даже духовного содержания. И вот, читая эти длинные молитвы и начиная рассуждать о них, мы поневоле отвлекаемся от предстояния пред Господом. А краткая Иисусова молитва, наоборот, постоянно возвращает ум к сосредоточенности на имени Божием и заставляет нас вновь и вновь представать пред Господом невидимо и духовно.

Иисусова молитва учит нас предстоять пред Богом не только в каких-то особенных местах, удобных для этого, но и специально приспособленных для молитв, но и везде, где бы мы ни находились, что бы мы ни делали, и в так называемой мирской суете. Потому что духовная жизнь – это жизнь духа, и она не прекращается ни на одно мгновение, как не прекращает свою жизнь дух. Всегда дух человеческий либо общается с Богом, либо вступает в запретное, но, к сожалению, весьма распространенное или даже всеобщее по своему влиянию, по своей силе общение с демонами. И это общение с демонами мы должны расторгнуть.

Когда мы беседуем друг с другом и предаемся раздражению, или осуждению, или слышим от ближнего что-то неприятное и начинаем при этом обижаться или унывать, то нам кажется, что это – наша собственная душевная жизнь. На самом деле здесь действует не только наше произволение, не только мы сами, но присутствуют своими действиями и демоны, присутствует и Господь.

Преподобный Антоний Великий сказал, что в человеке действуют три воли (хотя сам человек этого не замечает): воля Божественная, воля человеческая и воля бесовская. Человеческая воля склоняется то в одну, то в другую сторону, соединяется то с Богом, то с демонами, и такое изменение ума происходит непрестанно. Не в нашей власти прекратить его одним усилием воли, это выше наших сил, сами по себе мы этого сделать не можем. Здесь нужна сверхъестественная помощь. Если мы это поняли, правильнее сказать, прочувствовали это на собственном горьком опыте, тогда мы осознаём необходимость и важность молитвы Иисусовой.

С помощью краткой Иисусовой молитвы удобнее всего при любых обстоятельствах сохранить внутреннюю свободу – не порабощаться непрестанно нечистыми, греховными, лукавыми помыслами, а вновь и вновь расторгать общение с ними, вновь и вновь воссоединять свой ум с Господом.

Молитва, как говорит преподобный Иоанн Лествичник, является матерью всех добродетелей. Без молитвы мы ничего исполнить не можем. Как ребенок не может без помощи взрослого сделать никакого дела, потому что, во-первых, не понимает, как нужно делать, во-вторых, собственных сил у него не хватает, – так и нам нужны и вразумление Божие, и помощь Божия.

Кто говорит, что он не надеется на себя, что он смиренный, и в то же время пренебрегает молитвой Иисусовой, тот говорит абсурдные вещи. Потому что из настоящего, подлинного смирения естественно проистекает стремление к непрестанной молитве.

Наконец, Иисусова молитва обладает еще и третьим важным преимуществом – своим всеобъемлющим содержанием, несмотря на свою краткость. Если в первой части молитвы Иисусовой упоминается имя Иисуса Христа – «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий», – то во второй части содержится все наше упование, все наше стремление, все наши чувства, выражающиеся простыми словами: «Помилуй мя, грешного».

Какое слово более емко, чем «помилуй»? Мы просим милости, а в милости заключено все. Допустим, видим мы человека голодного. В чем будет состоять милость по отношению к этому человеку? В том, чтобы дать ему пищу. Видим человека раздетого, значит, нужно дать ему одежду. Видим человека огорченного, значит, милость состоит в том, чтобы его утешить, успокоить. Поэтому, когда мы просим у Бога милости, мы таким образом просим всего, в чем может нуждаться человек. Всего того, чего нам не хватает. В первую очередь это касается нашей души, но не только.

Один древний подвижник, преподобный Марк, говорит, что для истинного подвижника Христос – это всё. Древние отцы, испытывая нужду в пище, одежде, погружали свой ум в молитву и предавали себя в волю Божию. Господь либо утешал их Своей благодатью и заменял Своим присутствием в человеке все необходимое, либо посылал через людей или каким-либо иным образом, иногда и чудесным, то, в чем они нуждались.

Значит, имя Иисуса Христа и просьба о помиловании могут привлечь к нам великую и неисчерпаемую милость Божию. Лишь бы это было нам полезно. И в этом смысле мы должны вверяться Богу – не только верить в бытие Божие, но и верить Богу так, как мы верим своим родителям. Об этом говорит и Евангелие: Когда вы попросите у отца вашего хлеба, разве он даст вам камень?³⁹¹. Так и мы, когда просим у Бога милости, а получаем, как нам кажется, не то, что хотим, должны верить и знать, что это для нашего спасения нужнее, чем то, чего мы по неразумию своему, так сказать по детскости нашего ума, просим у Господа.

«Помилуй мя, грешного». Возможно, некоторым людям, настроенным альтруистически, может показаться, что здесь есть некоторый эгоизм: почему мы просим только о себе? Почему мы не просим о других людях? Ведь в молитве «Отче наш» мы призываем милость на всех людей, мы обращаемся к Богу не «Отче мой», а «Отче наш». «Хлеб наш насущный даждь нам днесь, и остави нам долги наша, и не введи нас во искушение». Почему же в молитве Иисусовой мы просим милости для себя?

Подумаем сначала, в чем состоит эта милость. Прежде всего в том, что Господь подает нам благодать, помощь, вразумление для исполнения заповедей. А в чем состоят заповеди? Возлюби Бога всем сердцем, всей душой, всей крепостью и всем умом³⁹², возлюби ближнего твоего, как самого себя³⁹³, будь совершен в любви, как Отец твой Небесный, Который повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми³⁹⁴, не воздавай злом за зло³⁹⁵ и прочие. Таким образом, когда мы просим милости, то, прежде всего, мы просим помощи в исполнении заповедей, то есть помощи в том, чтобы приобрести любовь.

Такая форма обращения к Богу – «помилуй мя» – помогает уму все время быть сосредоточенным и не обращаться к посторонним предметам. Ум человека то взлетает к Богу, то вновь возвращается к себе и таким образом как бы возносит человека, поставляет его пред Богом. Ум наш, по свойству своему непрестанно движущийся, влечется к греху, к всевозможным суетным мирским удовольствиям и предметам и уходит в сторону от молитвы. Словом же «мя» мы его вновь как бы улавливаем и поставляем пред Господом Иисусом Христом, предстаем пред Ним со всеми нашими немощами и грехами. Конечно, не в том смысле, что мы примирились с ними, а в том смысле, что мы их осознаём, каемся, боремся с ними и просим у Бога помощи.

Последнее слово Иисусовой молитвы – «грешного» – помогает нам постоянно помнить о своей греховности. Упражняясь в призывании имени Иисуса Христа, прося Его милости, помощи в борьбе с грехом, мы приобретаем собранность, приобретаем ту форму смирения, которую святитель Игнатий (Брянчанинов) называет наивысшей, то есть ненадеяние на себя³⁹⁶. Приобретаем терпение скорбей и память смертную и, самое главное, приобретаем всеобъемлющую добродетель – покаяние. Покаянием, как говорит об этом святитель Игнатий, начинается и заканчивается Евангелие: Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное³⁹⁷.

Но тема нашей беседы – Иисусова молитва в миру. Почему в миру? Потому что у многих людей, в особенности интересующихся святоотеческой литературой, складывается неправильное мнение, что Иисусова молитва – это принадлежность монахов. Надо справедливости ради сказать, что есть много монахов, которые говорят, что Иисусова молитва – это принадлежность пустынников. Может быть, даже есть и такие пустынники, которые говорят, что Иисусова молитва – это принадлежность древних святых отцов. И так всякий находит оправдания, для того чтобы не брать на себя иго Христово, иго непрестанной молитвы.

Я думаю, что из предыдущих моих слов можно сделать для себя такой вывод – без Иисусовой молитвы вести духовную жизнь невозможно. И миряне имеют право на Иисусову молитву! Не имеют права заниматься ею – даже не вообще Иисусовой молитвой, а только художественным умным деланием – лишь те, кто пребывает в смертных грехах. В этом смысле умное делание и Иисусова молитва – это несколько разные вещи. Просто молиться Иисусовой молитвой с покаянием, наподобие мытаря, который бил себя в грудь и говорил: Боже! Милостив буди мне грешнику³⁹⁸, можно любому человеку. Потому что через покаяние он возвращается к Богу, через покаяние он избавляется от своих даже тяжких смертных грехов. А как можно запретить человеку каяться?

Когда же речь идет об умном делании, то есть о художественном сведении ума в сердце, о всевозможных сугубо монашеских приемах преуспеяния в сосредоточении, то тут, конечно же, есть некоторые ограничения. Человек, пытающийся без руководителя заниматься умным деланием со всеми его особенностями и премудростями, и при этом имеющий тяжкие смертные грехи, навлекает на себя гнев Божий. Допустим, кто-то пребывает в блуде или в каком-нибудь ином смертном нераскаянном грехе, то есть вновь и вновь повторяет этот грех, и при этом занимается Иисусовой молитвой, пытаясь достичь духовных результатов, – понятно, что этот человек дерзко, нечестиво оскорбляет благость Божию. И конечно, благодать Божию он не привлечет, но навлечет на себя злобу нечистых темных духов, которые найдут возможность ему повредить. Они могут лишить его рассудка или навести на него тяжкие испытания, расстроив здоровье или наведя невыносимые духовные искушения. Поэтому, повторю, таким людям серьезно заниматься молитвой Иисусовой нельзя.

Да и как человек может вести духовную жизнь, когда он не хочет расстаться со своей безнравственностью? Если у него нет решимости отречься от грубых и явных грехов, то хватит ли у него сил на то, чтобы преодолеть в душе тонкие движения греха и лукавства? Безусловно, пренебрегая исправлением во внешнем, человек тем самым показывает свое безразличие к внутренней жизни. Как можно избавиться, например, от нечистых блудных помыслов, когда ты блудишь? Как можно избавиться от зависти, когда ты воруешь? Как можно избавиться от помыслов чревоугодия, когда ты предаешься объедению и пьянству? Поэтому, приступая к духовной жизни, прежде нужно пресечь действия страстей на деле, а потом уже бороться с мысленными греховными движениями. Понятно, что грех начинается изнутри, с помыслов. Но в то же время нужно пресечь грубые проявления греха и тогда уже приступить к борьбе с тем, что происходит внутри нас самих.

Миряне так же, как и монашествующие, должны бороться с грехом. То, что миряне состоят в браке, то, что они вынуждены приобретать имущество для содержания своих близких, отнюдь не является препятствием для того, чтобы заниматься Иисусовой молитвой. Существует только одно препятствие, о котором я уже сказал, кратко его можно выразить двумя словами: нечистая совесть. Если у христианина, какое бы он положение в обществе ни занимал, чистая совесть, – значит, он может приобрести дерзновение пред Богом.

Всевозможные обстоятельства: занятость, или работа, которая постоянно занимает ум, или нехватка времени, или утомление, или переутомление – никак не могут быть препятствием к Иисусовой молитве. Это все равно что сказать, что человек, живущий в миру, несвободен: мол, есть свободные люди – монахи, а есть несвободные – миряне, порабощенные своими земными заботами. Это не так. Человек внутренне всегда свободен. Все зависит от его рвения.

Нужно, конечно, приспосабливаться к обстоятельствам. Понятно, что человек, который сидит за рулем автомобиля, не может закрыть глаза и углубиться в сердце, потому что это опасно. Тот, кто занимается напряженной умственной работой у компьютера, также не может углубиться в себя. Нельзя пренебрегать и домашними обязанностями ради молитвы. Допустим, если в семье есть маленький ребенок, а мать скажет: «Я его кормить не могу, мне надо исполнить четочное правило», то это абсурд.

Всякий христианин должен исполнять свой долг, например подчиняться государству, администрации, начальству. Кто внимательно читает Новый Завет, тот знает, что об этом так и сказано: Начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. Итак отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь³⁹⁹. Мы должны подчиняться властям, но настолько, насколько это соответствует нашему христианскому чувству. Мы в этом отношении как бы безразличны: вы хотите, чтобы мы вели себя так, – будем вести себя так, хотите, чтобы иначе, – будем вести себя иначе, как вы требуете. Лишь бы только вы не ущемляли наших религиозных чувств, не мешали нам жить внутренне свободной жизнью.

Итак, исполняя свой долг и перед властями, и перед родственниками, – ибо апостол Павел говорит, что тот, кто не заботится о своих близких, хуже неверного, – мы тем самым нисколько не мешаем молитве, наоборот, располагаем душу к тому, чтобы истово, внимательно, ревностно молиться. Потому что самое главное – это не внешние обстоятельства, а правильное расположение души, чистая совесть, в особенности смирение, любовь к Богу. Вот что делает человека способным к молитве. И вы сами понимаете, что эти чувства ничем внешним удержаны или искажены быть не могут, если мы сами добровольно не поддадимся соблазну.

Но… существуют внешние обстоятельства. Допустим, вечером внезапно появилась срочная работа по дому и человек вынужден прервать правило. Что же делать? Нужно, с одной стороны, проявлять гибкость, с другой – твердость. Гибкость состоит в том, чтобы приспособиться к обстоятельствам и, если необходимость заставляет нас сократить или вовсе оставить правило в обычное время, исполнить его в другое время. Твердость – в том, чтобы не оставлять молитву, не оправдывать себя тем, что нам что-то мешает молиться. Важно то, что мы ищем Бога и находим возможность в удобное для нас время соединиться с Ним умом, соединиться в молитве Иисусовой.

Иисусова молитва удобна еще и тем, что мы можем совершать ее в обстоятельствах самых, казалось бы, неподходящих для молитвы. Трудно в общественном транспорте достать молитвослов и читать, например, правило ко причащению: и толкают, и темно, и трясет автобус, – понятно, что такая молитва будет формальной. Хотя, конечно, это лучше, чем предаваться греховным или суетным помыслам. Однако гораздо проще в неблагоприятных обстоятельствах читать Иисусову молитву и таким образом собирать свой ум. Ничто нам не помешает это сделать, лишь бы только мы сами стремились к этому. Допустим, нас кто-то толкает или грубит нам – та же самая Иисусова молитва помогает нам, конечно при некотором усилии с нашей стороны, преодолевать гнев и раздражение. Она утешает нас, она же соединяет нас с Богом, и она же помогает победить ту страсть, которая, к сожалению, часто проявляется в общении друг с другом, то есть гнев.

Можно рассмотреть и другие обстоятельства. Вот, скажем, человек находится за рулем. Некоторые приспосабливаются и слушают в автомобиле записи разных текстов, в том числе и молитвы, это, конечно, выход из положения. Но одно дело – слушать, а другое – молиться самому. Если человек ведет машину и повторяет про себя или вслух Иисусову молитву, то даже в такой, казалось бы, совсем немолитвенной ситуации, христианин все же имеет возможность как-то сосредоточиться. Иисусовой молитвой можно заниматься и тогда, когда ты стираешь, и когда готовишь, и когда утюжишь, и при какой-либо иной работе, которая не требует особенного внимания. И даже если мы поглощены серьезной умственной работой, то можем на одно мгновение отвлечься и сказать две-три Иисусовых молитвы, и это также вменится нам в непрестанную молитву.

Но в особенности для приобретения навыка в молитве, для преуспеяния в ней большое значение имеет так называемое четочное правило. Я его называю так потому, что обычно его совершают по счету по четкам. Можно молиться и без четок: просто стараться внимательно, без посторонних мыслей читать Иисусову молитву. Можно делать это в определенное время, вечером или утром, когда есть возможность, а можно, как я уже сказал, приспосабливаться к своим переменчивым обстоятельствам.

В одной из прошлых бесед я говорил о том, что в духовной жизни режим имеет очень большое значение. И в большой степени от нас самих зависит то, как мы планируем свой день. Поэтому мы должны проявить рассудительность и так организовать свой день, чтобы осталось время для молитвы. Мы находим время для завтрака, обеда и ужина, для беседы со своими домашними, когда приходим с работы, находим время для общения с друзьями, для продолжительных разговоров по телефону, но… не находим времени для молитвы. Почему? Наша неорганизованность тому виной. Мы не придаем должного значения молитве, поэтому так и получается. Но даже если мы всё сделали для того, чтобы у нас осталось время для молитвы и при этом все же случилось нечто неожиданное, препятствующее обычному ходу вещей, тогда мы должны приспособиться и выискать «окно» в течение нашего дня, использовать свободное время для того, чтобы получить пользу, дорожа временем.

Итак, мы видим, что ничто не может помешать нам заниматься Иисусовой молитвой. Но, конечно, найдутся люди, которые скажут: «Да, действительно, если бы мы захотели, то ничто не могло бы этому воспрепятствовать, но неужели нам до такой степени необходимо молиться, что надо прилагать такие усилия? Может, как-то и без Иисусовой молитвы можно обойтись?» Действительно, можно обойтись без Иисусовой молитвы. Можно обойтись и без Церкви. Можно обойтись и без нравственности, и без порядочности… Можно жить как животное и придерживаться одних принципов борьбы за существование, превратиться в хищное животное, которое руководствуется, как говорил Фридрих Ницше, не моралью рабов (под которой он имел в виду христианство), а моралью господ. То есть все можно сделать тому, кто якобы «стремится к высшим целям».

Но что это принесет человеку? Фридриху Ницше это принесло мучительную смерть. Что принесла мораль господ германскому народу, который принял ее (очень талантливому, трудолюбивому народу, который мог бы, как мы видим по современному состоянию Германии, достичь высокого материального преуспеяния)? Прежде всего, неисчислимые бедствия. Я уже не говорю о том, как пострадали от этого многие и многие миллионы людей самых разных национальностей: и славяне, русские в том числе, и евреи, против которых был устроен геноцид, и многие народы Восточной и Западной Европы. И все из-за того, что немцы приняли эту, казалось бы, правильную мораль – мораль господ.

Нет, мы не должны руководствоваться моралью господ, мы должны принять так называемую мораль рабов, только порабощаться не людям, а Господу Богу, порабощаться тем заповедям, которые Он нам преподал. Будучи последовательными в этом пути, мы встречаем некоторые трудности, связанные с нашей человеческой немощью. Преодолеть эти трудности нам помогает молитва, в особенности молитва Иисусова. И когда человек трудится над ней, он приобретает много прекрасных качеств: и мир душевный, и покой, и власть над собой, и внутреннюю собранность, и кротость, и смирение, и терпение скорбей.

Даже если мы не будем упоминать о том, что все это имеет значение для вечности, для христианского совершенства, а будем говорить только о тех свойствах, которые нужны в практической жизни, то и здесь мы найдем много полезного.

Иисусова молитва учит человека собранности. Она освобождает его от власти страстей, порабощающих его разум, и таким образом дает ему возможность здраво, трезво видеть все вещи, которые его окружают, в том числе и то, что касается чисто житейских интересов.

Иисусова молитва дает человеку терпение. Разве терпение является маловажной вещью? Разве можно чего-либо достичь без терпения?

Иисусова молитва приносит человеку смирение. Как много мы терпим от гордости! Как часто нам препятствует в достижении наших целей гнев!

Можно было бы список добродетелей, которые имеют даже практическое значение, продолжать еще долго.

Что приносит христианину Иисусова молитва? Самое главное, если кратко сказать, она помогает ему жить по Евангелию. Без помощи свыше исполнить евангельские заповеди трудно, если не сказать – невозможно.

Иисусова молитва также является одной из главнейших евангельских заповедей. Об этом есть и притчи Спасителя, и рассуждения в посланиях апостола Павла, которому принадлежит, между прочим, знаменитое изречение, краткое, но необычайно важное: Непрестанно молитесь⁴⁰⁰.

Из сказанного можно сделать вывод о том, какую мы получаем пользу от этого упражнения, на первый взгляд кажущегося скучным и неинтересным. Однако если мы проявим некоторое терпение, трудолюбие, то в нашей душе постепенно произойдут изменения: водворится мир, появится ревность, мы почувствуем благодатные утешения, и даже само участие в таинствах приобретет для нас другое значение. Мы осознаем и почувствуем величие и пользу таких таинств, как исповедь и причащение. И всё благодаря Иисусовой молитве. Поэтому мирянину можно молиться, мирянину нужно молиться и мирянину ничто не препятствует молиться Иисусовой молитвой, кроме его собственного нерадения и нежелания.

Это то, о чем вкратце можно сказать в течение одной беседы. Хотя, конечно, об Иисусовой молитве написано очень много весьма обширных и глубоких книг. Я только хотел сказать, что Иисусова молитва необходима для всех мирян. В заключение приведу несколько примеров.

Недавно в Великом посту мы праздновали память святителя Григория Паламы, знаменитого защитника православия, подвижника, делателя молитвы Иисусовой. Его отец, Константин, был сенатором при византийском императоре и, будучи мирянином, имея нескольких детей, упражнялся в молитве Иисусовой. Иногда он так углублялся в нее, что даже во время заседания государственного совета не слышал, как к нему обращался император. Среди придворных были люди, которые завидовали ему и пытались настроить императора против него. «Смотри, государь, – говорили они, – он совсем тебя не слушает, он не обращает на тебя никакого внимания». А царь, который очень любил его и тоже был благочестивым человеком, говорил им: «Не трогайте его. У него есть другой Собеседник, гораздо лучше нас». «Другой Собеседник» – это, конечно, Господь Иисус Христос.

Значит, возможно преуспеть в молитве даже занимая в миру высокую государственную должность. В то время жизнь была довольно-таки неспокойная. В особенности, если учесть, что в XIV веке Византия была окружена врагами. Тем не менее, Константин понимал, что только в Господе Иисусе Христе он может найти покой, и преуспел, даже служа при царском дворе.

Другой пример. Патриарх Фотий, живший в IX веке, был избран на патриаршество будучи мирянином. Можно себе представить, какая занятость, какой груз ответственности лежит на патриархе. И, тем не менее, ему это не помешало – во время своего служения он стяжал дар непрестанной молитвы.

Более того, святитель Фотий был большим любителем чтения. Причем он читал не только святоотеческую литературу, но и светскую. Он составил труд, который называется «Библиотека». В нем он описывал книги, которые прочитал, и свои впечатления от них, своего рода рецензии. Это сочинение составляет энциклопедию литературы того времени. Некоторые из описанных им книг были утеряны, и мы знаем об их существовании только из «Библиотеки» патриарха Фотия. Когда он был несправедливо низвергнут с патриаршего престола и находился в заключении, то скорбел не о том, что его унизили, несправедливо с ним обошлись, заставили терпеть физические лишения, а о том, что его лишили чтения. Так он любил читать! Чтение, углубление в умственную деятельность также не помешали ему стяжать непрестанную молитву.

Приведу пример из книги «Жизнеописания афонских подвижников благочестия XIX века». Один афонский иеромонах был послан на подворье монастыря, которое находилось близ мирского селения. Придерживаясь правильных взглядов, он проповедовал там, что Иисусовой молитвой должны заниматься все христиане, в том числе и миряне. Прошел год, снова наступила его череда, и вновь он приехал на это подворье. К нему подошел простой крестьянин и сказал: «Вот, я молюсь…» И рассказал ему про то, что у него в сердце действует непрестанная Иисусова молитва. Рассказал ему о таком духовном состоянии, которое считается принадлежностью одних монахов. Иеромонах изумился тому, что его простая, краткая проповедь внушила ревность этому крестьянину и что благодать Божия не презрела этого человека, потому что, как говорит Священное Писание, Бог нелицеприятен⁴⁰¹. И тот получил такую благодать, такое преуспеяние и совершенство в молитве Иисусовой, которых не имел подвижник с Афона. Потому что мирянин этот, хотя, наверное, и в браке состоял, но имел самое главное, что необходимо для молитвы, – чистую совесть.

Можно было бы привести много других примеров – и древних и современных, – когда люди приобретали преуспеяние в Иисусовой молитве в условиях, казалось бы, совершенно не подвижнических, не будучи ни отшельниками, ни даже монахами, а живя в миру, имея семью, детей. Ничто не может помешать человеку молиться, еще раз говорю и настаиваю, кроме нечистой совести.

Монашествующие, то есть отрекшиеся от мира, имеют более благоприятные условия, и с нас больший спрос, потому что мы более свободны для того, чтобы заниматься умным деланием. Но и мирянам не следует свое нерадение оправдывать объективными обстоятельствами, потому что заповеди нужно исполнять всем одинаково. А как исполнить заповедь без помощи Божией? Да и сама молитва Иисусова – это также заповедь. Почему же мы пренебрегаем ею?

Поэтому, внимая всему тому, что я сейчас сказал, глядя на те примеры, которые я привел, руководствуясь святыми отцами, будем стараться упражняться в молитве Иисусовой.

Как самое первое и необходимое руководство, хотя не единственное и не объемлющее всего учения, советую книгу «Ключ разумения. Беседы о молитве Иисусовой», недавно выпущенную совместно двумя издательствами, Московской Патриархии и Ново-Тихвинского монастыря⁴⁰². В ней содержатся поучения русских подвижников благочестия: святителя Игнатия (Брянчанинова), преподобных Нила Сорского и Василия Поляномерульского. Там есть и повествование о возвышенных молитвенных состояниях известного русского монаха-пустынника, подвизавшегося в наших краях, возле Туринска, преподобного Василиска Сибирского. Хотя, конечно, творения этих отцов адресованы преимущественно монахам, но многое из них с некоторой оговоркой могут принять к сведению и миряне и таким образом приступить к этому необходимому, важному для всякого христианина – подчеркиваю, для всякого христианина – деланию.

* * *

Как бороться со сном во время совершения Иисусовой молитвы? Пока делаешь поклоны – худо-бедно молишься, а потом сон начинает так одолевать, что нет сил сопротивляться, не помогает даже холодная вода. Если молиться по времени раньше, то это уже не будет считаться молитвой перед сном. Как быть? У меня склонность к пониженному давлению, и мне кажется, что на второй сотне Иисусовых молитв мое давление резко падает. Может ли так быть или это искушение от врага? Что посоветуете?

Я думаю, что это сравнительно частое явление: человек по немощи засыпает на молитве. Если бы его что-то развлекало – разговор, например, или какое-нибудь дело, – то он мог бы еще часами не спать. А когда вниманием собираешься в себе, здесь все, так сказать, выходит наружу: и скука может быть во время молитвы, и немощь телесная. Как помогать себе? Есть много разных способов. Среди них холодная вода, поклоны. Если человек так немощен, что с самого начала молитвы начинает засыпать, то можно все правило совершать с поклонами. Конечно, это может быть тяжело, но можно делать поклоны поясные или класть их, стоя на коленях, что легче. Можно просто стоять на коленях – тебе будет неуютно, неудобно – и ты не заснешь. Холодная вода – средство хорошее, но оно действует недолго. В конце концов, можно выпить кофе или чай. Некоторые считают, что это чуть ли не грешнее, чем водку пить, я с этим не согласен. В греческих монастырях, например, монахи перед бдением для бодрости пьют кофе. По преданию, кофе и чай – это напитки, которые впервые стали употребляться именно монахами. Другое дело, что не нужно делать себе чифирь или пить кофе в таком количестве, чтобы к нему появилось пристрастие. Нужно и о здоровье думать: можно чай пить, а потом от него так заболеть, что уже никогда нельзя будет его употреблять, оттого что испортишь себе печень или кишечник.

Кроме того, в записке сказано: «Если молиться раньше, то это уже не будет считаться молитвой перед сном». Почему же не будет? Зачем все делать чересчур правильно? Чем откладывать молитву напоследок, когда ты совсем устанешь и у тебя не будет сил для совершения правила, лучше помолись раньше. Не жди, когда устанет твой ум и придется, даже имея прекрасное давление, бороться со сном, помолись часов в шесть-семь вечера, а потом читай книгу. Если ты будешь читать жития святых или Священное Писание, то разве в этом будет что-то плохое? Почитаешь и ляжешь спать. Не думаю, что это большое нарушение. Надо искать пользы, а не смотреть на внешнее. Спаситель говорит: Суббота для человека, а не человек для субботы⁴⁰³. Не человек для правила, а правило для человека.

Теперь относительно того, не является ли такая сонливость искушением от врага. Чтобы определить, искушение ли это или нечто естественное, надо сначала пересмотреть все вероятные причины: состояние здоровья, усталость, много или мало ты спишь. Если ты хорошо высыпаешься, здоровье у тебя прекрасное и никакой усталости нет – можно предположить, что это искушение. Если же есть что-то из перечисленного – значит, скорее всего, причина естественная. Хотя бывает и то и другое: и немощь телесная, и действие диавольское. В любом случае, даже если действует естественная немощь, не нужно ей поддаваться. Когда у человека пониженное давление, то сколько бы он ни спал, никогда не выспится. Я сам страдаю этим много лет. У меня был один приятель, который спал по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, всегда хотел выспаться – и все равно не высыпался. Так можно всю жизнь проспать.

Почти каждый день родители допоздна смотрят телевизор, комнаты смежные, звукоизоляции никакой. Как можно сосредоточиться на молитве, если за стеной слышишь пальбу, крики и эмоциональную реакцию?

Я думаю, что деваться тут некуда, надо молиться. Необходимо понять следующее: внимание при молитве зависит не столько от наших усилий, сколько от действия благодати и приходит к нам не оттого, что мы уединяемся, сосредоточиваемся, вообще стараемся, а скорее от нашего душевного расположения, в особенности от смирения. Если в обстоятельствах, которые от нас не зависят, мы будем смиряться и стараться понуждать себя к молитве, то именно благодаря такому нашему расположению в нас произойдет изменение действием благодати Божией. Мы можем почувствовать благодать тогда, когда, казалось бы, будем находиться для этого в самых неблагоприятных условиях. И наоборот, если мы будем гордиться или впадать в мечтательность, то можем совсем лишиться благодати, даже пребывая в уединении.

Поэтому опираться нужно не на внешнюю сторону, а на внутреннюю – на смирение, на покаяние и на свое душевное расположение. Мы никак не можем изменить ситуацию, не будем же мы скандалить с родителями – от этого только хуже будет. Я когда-то в молодости тоже испытывал нечто подобное, но куда деваться? Если так – пальба только по телевизору, а будешь настаивать на своем – она начнется уже в жизни.

Можно ли к Иисусовой молитве добавлять название того греха, который совершил? Например, произносить молитву так: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную и хитрую»?

Иногда, в виде исключения, можно. Но если мы будем все время прибавлять к молитве разные слова, то это будет мешать нам молиться. Сначала прочтешь пятьдесят молитв: «Помилуй мя, грешную и хитрую», потом: «Помилуй меня, грешную и лукавую», и так будешь беспрестанно развлекаться. Иногда, в чем-нибудь согрешив, можно прибавить один-два раза какое-то слово, чтобы вызвать сокрушение. Но заниматься этим постоянно неполезно.

Всегда ли мысли во время молитвы от диавола или могут быть и от Бога?

Это вопрос серьезный, важный. Человек, который задал этот вопрос, имеет некоторое представление о молитве и предполагает, что то, что отвлекает от молитвы, уже является искушением, и это правильно. Во время молитвы часто и диавол нас искушает, и мы сами, желая оправдать свое нерадение в молитве, придумываем какие-то предлоги, чтобы ее оставить. Допустим, нам срочно нужно сделать важный телефонный звонок или решить какой-то вопрос. Обратите внимание, что всегда, когда приходит время молитвы, в голове возникают «нужные» мысли. Почему такая странная особенность? Почему не на полчаса раньше молитвенного правила или даже на десять минут, а именно тогда, когда ты встал на молитву? Это уже очень подозрительный признак. И кроме экстренных случаев, таких как пожар, нужно подобными вещами пренебрегать.

Правда, бывают и смешные случаи. Одна благочестивая девушка занималась Иисусовой молитвой. Однажды в общественном транспорте ей пришла в голову мысль, что кто-то лезет в ее сумку. Она думает: «Это искушение, чтобы отвлечь меня от молитвы». Но потом все-таки оглянулась и увидела, что, действительно, лезут в ее сумку. То есть это была не просто мысль, а чье-то реальное прикосновение. Так что благоразумие проявлять тоже необходимо.

Но если мы молимся дома, если все благополучно, спокойно и вдруг нам приходят в голову важные, остроумные решения, то здесь нужно подозревать искушение и быть к этому безразличными. Если мысль здравая, то почему бы не обратиться к ней после окончания правила? Но заметьте: когда правило оканчивается, та же самая мысль нам часто кажется глупой и никчемной. Диавол соблазняет нас видом здравого смысла, даже какого-то открытия. А когда время молитвы проходит, то это открытие оказывается смешным и ничего не значащим.

Но иногда во время молитвы могут появиться мысли и от Бога. Какого они характера? Если человек молится и вдруг чувствует, что он окаянный грешник, что он такой ничтожный и немощный, что одна только милость Божия может его спасти, то, конечно, это мысль от Бога. Что является признаком этой мысли? Усугубление внимания, умиление в молитве.

Могут быть и другие мысли от Бога. Допустим, человек во время молитвы вспомнил, что он с кем-то несправедливо поступил, кого-то обидел, и он тут же внутренне раскаивается. И вновь признаком того, что эта мысль от Бога, является усугубление внимания в молитве. Казалось бы, простой признак, но очень важный. Как сказал апостол Иоанн Богослов, испытывайте духов, от Бога ли они⁴⁰⁴. И еще: Всякий дух, исповедающий Иисуса Христа, пришедшего во плоти, – от Бога. А дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть дух антихриста⁴⁰⁵. В послании речь идет об истинных пророках и о лжепророках. А мы можем отнести эти слова к молитве. Если дух усугубляет исповедание Иисуса Христа, пришедшего во плоти, и внимание при молитве усиливается, значит, это от Бога. А если мысль отвлекает от молитвы, точнее сказать уводит от нее, тогда нужно подозревать, что эта мысль не от Бога. В лучшем случае, человеческая, допустим о том, что ноги болят, или спать хочется, или поесть нужно и так далее.

А бывают мысли явно бесовские, например совершенно неуместное раздражение или воспоминания о том, что происходило в течение дня. Часто диавол любит расхищать молитву гневом. Почему? Гнев в одно мгновение ока может лишить нас той благодати, которую мы приобретали долгое время. Диавол старается отвлечь человека от любви к Богу любовью к телу, похотью, то есть одно утешение, одно услаждение – духовное – заменить другим, плотским, которое, как известно, для большинства людей является сильным искушением, препятствующим вниманию. Явно, что это от диавола. Как может быть такое от Бога?

Вразумления, касающиеся практических дел, во время молитвы бывают очень редко. У меня, между прочим, был такой же случай, как у девушки, к которой залезли в сумку. Тогда я был еще мирянином. Помню, стоял я в церкви, молился, а шапку положил в нескольких метрах на радиатор, в общем-то она не очень дорогая была, цигейковая шапка-ушанка. Я так делал всегда на протяжении многих месяцев, может быть и лет, когда приходил в эту церковь. Стою, молюсь, а мне приходит в голову мысль: «Пойди, проверь шапку». Я думаю: «Нет, это искушение. Не буду проверять». «Пойди, проверь шапку!» Так я боролся и себя победил – проверять не пошел, но когда пришел за шапкой, ее уже не было. Украли цигейковую шапку! Мне даже смешно стало. Правда, была зима, и, конечно, некоторые затруднения были – как идти домой без шапки? Но в конечном счете ничего страшного не произошло. Лучше было бы, конечно, шапку держать в руках. А может, это от диавола нарочно было искушение, чтобы заставить меня впоследствии постоянно чего-нибудь опасаться и думать, что на мысль, которая приходит в голову во время молитвы, нужно обязательно обращать внимание.

Незадолго до этого у меня был разговор с духовником. Я спрашиваю: «А как узнать, что у человека беспристрастие к вещам?» Он говорит: «Если у тебя что-нибудь пропадет, и тебе будет безразлично – значит, у тебя беспристрастие». И буквально на следующий день у меня пропадает шапка. Я вспоминаю его слова и думаю: «Есть у меня беспристрастие или нет?» В принципе, шапка была не очень дорогая, но в то время при моей бедности это было для меня нечто значимое. Оказалось, что пристрастие к вещам имело место, так как неудовольствие все-таки было. Так что, возможно, это была своего рода иллюстрация к поучению духовника.

Можно ли молиться молитвой Иисусовой за других людей, в частности за детей и других родственников?

Иисусовой молитвой за других людей молиться можно. Некоторые подвижники молятся за весь мир. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных». Но мы за весь мир молиться не должны, потому что мы люди немощные, нам бы за себя помолиться. Пользы молитва за весь мир все равно не принесет, а если мы дерзнем на нее, то, пожалуй, надорвемся, как человек, который хочет поднять слишком большую тяжесть.

Можно молиться за других людей так: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, спаси раба Твоего такого-то, подаждь ему душевный мир и всякое благополучие». Это очень распространенная форма Иисусовой молитвы за других людей, так молились в Глинской пустыни.

В книге про афонских подвижников я читал, что они молились так: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй раба Твоего такого-то». Это самая простая форма Иисусовой молитвы. Можно даже опустить слова «раба Твоего». «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй Александра». Можно добавить, как я некоторым советую, слова «и мя грешного» или «и мя грешную». «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй Александра и мя грешного». Таким образом, ты упоминаешь имя и этого человека, и за себя молишься.

Единственная оговорка: если мы будем поминать слишком много имен, то это может отвлекать. Все внимание будет уходить на то, чтобы имена не забыть. Одно, два, максимум три имени. Можно сделать так: сначала помолиться за одного ребенка, потом за другого, за третьего и так далее. Так же можно молиться и за мужа, и за отца, и за мать. Мы не можем не молиться за близких людей. Если мы помогаем им телесно, скажем кормим и одеваем детей, воспитываем их, то, конечно же, мы должны за них и молиться. Мы обязаны это делать! Но необходимо осознавать, что молитва за другого человека – это не развлечение, а тяжкий труд.

Когда мы дерзновенно берем на себя труд молиться за человека, пребывающего в тяжких грехах, то подвергаем себя многим опасным искушениям, а мы не способны их вынести. Вот молится человек за какого-нибудь блудника, и ему самому начинают приходить нечистые помыслы; молится за умалишенного, и ему приходят мысли о самоубийстве; молится за наркомана, и не только у него самого, но, глядишь, и в семье происходит какое-нибудь несчастье. Потому что в духовном мире, как и в физическом, существуют свои непреложные законы, существует своего рода ответственность.

Выдающийся русский подвижник ХХ века преподобный Силуан Афонский очень мудро, исключительно из собственного опыта сказал, что молиться за людей – это кровь проливать. Нам же кажется, что, когда мы, допустим, кирпичи таскаем или землю копаем – это тяжело, а когда повторяем какие-то слова – это пустяк. А это отнюдь не пустяк. Потому что мы не просто слова повторяем, не просто воздух колеблем языком, а берем на себя ответственность, берем на себя груз чужих грехов, скорбей. Можем ли мы его понести? Я думаю, что по большей части нет. И поэтому молитва, в особенности усиленная, непрестанная Иисусова молитва за человека предполагает то, что нам придется потерпеть в лучшем случае трудности, а может быть, даже испытания и искушения.

За своих родственников мы не можем не молиться. Вот, допустим, у кого-то сын выпивает. Не станешь за него молиться, так он будет продолжать напиваться, драться. А будешь молиться – глядишь, страсть его оставит, хотя и ты, может быть, какие-то искушения потерпишь. Но другого выхода нет, потому что никто другой ему не поможет. Нужно осознавать, что молиться за близких родственников – это наш долг.

А брать на себя добровольно подвиг – молиться за других людей – нужно с большой осторожностью, с благословения опытного духовника, осознавая, какие это может иметь для нас последствия. Я призываю не к эгоизму, а к смирению. Если человек о себе скромного мнения, осознает свое скромное преуспеяние и свои ограниченные возможности, то это не эгоизм, а трезвый взгляд на самого себя.

Ведь помогать человеку можно не только молитвой. Гораздо проще дать ему милостыню. Молитва кажется нам простым делом оттого, что мы не понимаем, что такое духовный мир и какие закономерности в нем действуют, и поэтому так легкомысленно к этому относимся.

Можно ли после вечернего правила мыться и заниматься другими бытовыми делами? Или если уже помолился, то должен идти спать?

Конечно, как нужда заставляет. Можно устроить целый рабочий день после вечернего правила. Часа на четыре. Иногда и такое бывает по той причине, что не у всех есть возможность помолиться прямо перед сном. Допустим, нужно мыть детей, укладывать их спать и тут, как говорится, не до молитвы. Поэтому лучше тогда помолиться раньше. Я уже говорил о том, что нужно приспосабливаться к обстоятельствам. Не уступать им, не оставлять молитвы, а находить свободное время для нее в течение дня.

Можно ли чем-нибудь заниматься? Конечно, желательно перед сном хоть немного напряженно помолиться. Но если нет возможности, значит, нет. Всегда нужно засыпать с Иисусовой молитвой. Ложишься спать, закрываешь глаза и читаешь Иисусову молитву, пока не заснешь. При этом по четкам молиться не нужно, потому что они могут помешать заснуть. И если мы будем про себя повторять Иисусову молитву, то будем спокойно засыпать.

Можно ли молиться, когда с кем-то общаешься?

Нужно молиться, но, опять же, не до такой степени, чтобы не слышать того, о чем тебе говорят. Если ты беседуешь с кем-то и при этом углубляешься в молитву, а потом спрашиваешь: «Что-что?» – то собеседник может обидеться. В особенности если это происходит на работе. Тут не только коллега может быть обижен, но и начальство. Не всегда может найтись такой начальник, как император, который говорил, что у Константина, отца Григория Паламы, есть лучший Собеседник, и тогда тебя могут наказать за то, что ты не вовремя молишься.

Можно ли молиться Иисусовой молитвой без благословения духовника?

Конечно, все, что делает христианин, нужно было бы делать с совета духовника. Есть такая народная пословица: «Где совет, там и свет». Обо всем нужно советоваться. Святитель Тихон Задонский говорит, что признаком благочестивого христианина является то, что он общается с людьми благочестивыми, естественно, советуется с ними и избегает людей нечестивых. Поэтому когда мы общаемся друг с другом, с духовником или просто с благочестивыми христианами, может быть более опытными, чем мы, раньше пришедшими в Церковь, приобретшими уже собственный духовный опыт, то понятно, что мы с ними советуемся. Хорошо, если это духовник. Но в то же самое время мы должны понимать, что и духовники, и миряне, и монашествующие, и патриархи, и епископы, и архимандриты, и схимники – все руководствуются в Православной Церкви святыми отцами. Все мы должны руководствоваться святыми отцами.

Даже если у нас есть опытный духовник, это не значит, что мы не должны читать святых отцов. Мы должны руководствоваться и советами духовника, и постоянно читать святых отцов, наставляющих молитве и вообще пишущих о борьбе со страстями, в особенности, если мы занимаемся Иисусовой молитвой.

Лучшими руководителями для нашего времени являются русские подвижники. Более всего по той причине, что они ближе к нам по времени и потому более понятны. Преподобные Нил Сорский, Паисий (Величковский), оптинские старцы, святители Игнатий (Брянчанинов) и Феофан Затворник – у них можно найти много прекрасных полезных наставлений.

Поэтому молиться Иисусовой молитвой нужно, это заповедь евангельская, заповедь новозаветная, и мы не имеем права ее нарушать. Ты же не будешь спрашивать у духовника: «Отец Иоанн, можно мне не прелюбодействовать?» Он, наверное, удивится и скажет: «Как можно прелюбодействовать?!» Но если апостол Павел сказал: Непрестанно молитесь, то почему духовник должен сказать: «Нет, ты так не делай»? Или если Спаситель говорил: Бодрствуйте на всякое время и молитесь⁴⁰⁶, то кто дерзнет сказать: «Нет, не надо бодрствовать и на всякое время молиться»? Тот, кто так говорит, либо имеет серьезные основания, для того чтобы запретить человеку молиться непрестанно (может быть, отклонения в душевной жизни данного человека или, действительно, его тяжкие, смертные грехи, нераскаянность), либо он говорит необоснованно. Поэтому, повторю, для нас неоспоримым критерием истины является одно только святоотеческое учение.

Можно ли, как советует святитель Игнатий, заменить утренние молитвы следующими: Трисвятое, «Отче наш», Символ веры, 50-й псалом, 100 молитв Иисусовых?

Нечто подобное советовал и другой великий подвижник XIX века преподобный Серафим Саровский. Он советовал мирянину читать краткие молитвы: три раза «Отче наш», три раза «Богородице Дево», Символ веры, а потом Иисусову молитву.

Конечно, можно сказать, что преподобный Серафим сокращал молитвенное правило ради нашей занятости, но он же говорил об Иисусовой молитве! И здесь нет сокращения, наоборот, это увеличение молитвенного правила, простирающееся на весь день человека. Святитель Игнатий, когда говорил о ста Иисусовых молитвах, учитывал немощь человека, а если кто-то чувствовал большую ревность, то, наверное, он ему не запрещал, а поощрял. А для начала мирянину, занятому человеку, он советовал это, считая, что такое молитвословие может быть более полезным, чем утреннее правило.

Святитель Феофан Затворник пишет, что можно самому подобрать себе молитвенное правило, объясняя это тем, что какие-то молитвы нас более вдохновляют.

Да, есть такое поучение. Святитель Феофан Затворник советует читать те молитвы, которые производят большее впечатление на душу, и читать их спокойно, медленно, не боясь того, что ты сократишь правило по количеству молитв. Поэтому он советует ориентироваться на время. Скажем, выделил ты полчаса или час на молитву, может быть, какие-то молитвы ты и опустил, но остальные спокойно, внимательно прочитал. Это один из способов.

Святитель Феофан также иногда советует запоминать псалмы, которые производят особенное впечатление, и употреблять их при молитвенном правиле. Можно и так делать.

Сам он про себя рассказывает, что когда принял постриг в монашество и уже заканчивал обучение в Киевской духовной академии, то вместе с другими иноками посетил знаменитого старца Парфения Киевского. Тот был человеком малообразованным, потому что ушел из семинарии, для того чтобы подвизаться в монастыре. И он им сказал: «Вот вы, ученые монахи, набравши себе правил, помните, что нужно только одно – непрестанно молиться». Вот в чем суть дела. Есть самое главное – непрестанная молитва, и есть то, что помогает Иисусовой молитве. Когда правило, в чем бы оно ни состояло – пусть это будет чтение какого-нибудь канона, акафиста, псалтири, – помогает Иисусовой молитве, то это прекрасно.

Иисус беседовал с апостолами возлежав. Можно ли читать Евангелие и молитвы лежа?

Иисус, когда возлежал, ведь не молился, Он ел. Все зависит от физического состояния человека. Если человек больной и стоять во время молитвы или даже сидеть ему очень трудно, то, конечно, ему можно лечь. А если просто разрешить всем лежать, то все сразу и лягут. А потом скажут: «Отец Авраам благословил молиться лежа».

Есть такая пословица: «Поп сидя обедню служит, а миряне лежа Богу молятся». Смысл этой пословицы такой: если священник проявляет нерадение, то миряне, беря с него пример, проявляют еще большее нерадение. Чтобы не получилось так, как в этой пословице, нужно понимать, что молиться лежа можно только больным людям, чрезмерно уставшим, переутомленным. Но не всем подряд и не в любом случае.

Может быть и другая крайность. Некоторые из какой-то особенной ревности считают, что молиться нужно только стоя на коленях или только перед иконами, а лежа молиться нельзя. Понятно, что когда мы стоим перед иконами, то само телесное положение вызывает в нас благоговейные чувства. Но, тем не менее, можно молиться и лежа, если человек болен.

Батюшка, не могли бы вы дать совет тяжелобольным людям, которые не могут молиться стоя? Будет ли их молитва угодна Богу?

Святые отцы, например Нил Сорский, говорят, что человек может оставить телесные подвиги, допустим поклоны или долгое стояние на молитве, но оставить умное делание никто не имеет права, даже человек, лежащий на смертном одре.

Приведу пример, о котором говорится в книге аввы Дорофея. У него был ученик, преподобный Досифей. Это был молодой человек, очень ревностный, чистый. Так случилось, что в юном возрасте, пробыв только пять лет в монастыре, он заболел чахоткой. В то время, в VII столетии, эта болезнь была неизлечима. Ему становилось все хуже, и в какой-то момент он сказал своему наставнику, авве Дорофею: «Отче, я больше не могу держать в уме молитву». Видимо, у него было такое тяжелое состояние, что он уже не мог сосредоточиться. И авва Дорофей разрешил ему просто помнить о Боге. Значит, можно сделать вывод о том, что до этого-то преподобный Досифей молился. Даже находясь на смертном одре, он не оставил полностью молитву, а старался хотя бы помнить о Боге.

Как быть мирянину, который хочет молиться Иисусовой молитвой, но не имеет наставника? Можно ли ему исповедовать помыслы батюшке, не занимающемуся умным деланием?

Я думаю, что наставника все же можно найти, пусть он будет не великий старец, но хотя бы с некоторым опытом. Можно обратиться к кому-то из монашествующих, кто знаком с этим деланием. Исповедь помыслов батюшке, не занимающемуся умным деланием, не принесет пользы: он просто не будет знать, что тебе сказать, или даже запутает. Как он сможет дать совет в деле, в котором не имеет опыта? Поэтому если вам действительно не удастся найти никакого наставника, тогда нужно читать книги об Иисусовой молитве, в особенности сочинения писателей последнего времени, в первую очередь святителя Игнатия (Брянчанинова). Много полезного о молитве можно найти в письмах оптинских старцев, в творениях святителя Феофана Затворника и праведного Иоанна Кронштадтского. Хотя отец Иоанн в своих творениях касается больше духа молитвы, чем конкретных рекомендаций, но это также очень полезно. Есть различные сборники об Иисусовой молитве

Но время от времени все-таки нужно сообщаться с теми людьми, которые имеют некоторый опыт. Святые отцы советуют также, если нет опытного наставника, советоваться с единомысленным другом, который занимается тем же подвигом. Обсуждать друг с другом то, что с вами происходит. Но всем подряд рассказывать о том, что с тобой происходит, не надо. Мало того, что тебя могут по неопытности запутать, но даже если ты действительно ощущаешь благодать Божию, то, раскрыв лишний раз свое состояние перед другим человеком, ты можешь потерять эту благодать за тонкое, для тебя даже незаметное тщеславие, можешь остаться пустым.

Можно ли молиться Иисусовой молитвой за себя и за мужа? Сам он не молится.

Можно. Но, конечно, надо помнить, что молитва – это дело серьезное, тяжелое и ответственное. А то многие думают, что поскольку молитва не ощутима, не материальна, то ничего за нею не последует. Молиться нужно с осторожностью и, желательно, по благословению духовника. Некоторые этого не понимают. Записывают в свои помянники сотни имен или договариваются со знакомыми на групповое чтение Псалтири: каждый читает по кафизме, поминают всех своих родственников. Обычно, конечно, возникает желание молиться за людей, которые находятся в заблуждении или болеют. Получается огромный список имен, из этих людей кто пьяница, кто наркоман, кто безбожник, кто умирающий больной. И вот женщина, которая, может быть, два года назад в церковь начала ходить, давай всех этих людей вымаливать! А с ней потом начинает нечто непонятное происходить, так что она не знает, к какому врачу бежать или к какому батюшке, не понимая, отчего у нее возникло столько проблем.

От чего бывает страхование, боязнь темноты? От малодушия?

От малодушия, от маловерия. Но боязнь темноты – это не страхование, это просто напрасный страх. Такое явление очень часто бывает: молишься, а тебе кажется, что за спиной кто-то стоит. На самом деле, конечно, никто не стоит, просто это бес тебе внушает, чтобы смутить тебя и отвлечь от молитвы.

Страхование – это когда тебе является какое-нибудь чудовище или происходит что-то в этом роде. Как было, допустим, у преподобного Филарета Глинского: он молился, вдруг появилась какая-то кошка, по мантии заползла ему на плечо, а потом исчезла. Вот это страхование. Или еще пример. Один кавказский подвижник, Иларион, молился в пещере, а ему вдруг явился разбойник и замахнулся на него саблей. Тот не обратил на него внимания, углубился в молитву, тогда разбойник стал пятиться назад и, дойдя до края пещеры над пропастью (подвижник забирался в пещеру по лестнице), стал кричать: «Падаю, помогите, помогите!». Но Иларион помогать ему тоже не стал, и тот исчез. Вот это страхование. А темноты бояться не надо. Иначе скоро будешь бояться и собственного голоса. Захрапишь во сне и вскочишь от страха: «Ой, зверь зарычал!».

Если утром торопишься на работу и мало времени на молитву, а хочется еще почитать Евангелие, можно ли сократить утреннее правило и прочитать хотя бы одну главу Евангелия?

Думаю, если ты чувствуешь пользу от чтения Евангелия, то справедливо так сделать. Действительно, утром в особенности уместно читать Евангелие, чтобы настроиться на исполнение заповедей. Можно утреннее правило немножко сократить, а, допустим, вечером помолиться побольше. Это естественно. Конечно, лучше советоваться с духовником, но человеку необходима некоторая свобода делать то, от чего он чувствует больше пользы, больше благодати.